Брат спустился вниз и скоро вернулся с шофером. Алиовсат муаллим лично встретил гостя в дверях, проводил его умыться. Потом, усадив гостя на почетное место за столом, рядом с собой, он стал угощать, накладывать ему на тарелку, предлагая попробовать все блюда. За едой Алиовсат муаллим расспрашивал шофера о его жизни, работе.
Вернувшись в Сальяны, этот человек еще долго рассказывал всем: "Здесь мастера брезгуют с тобой разговаривать, в кабинет начальника вообще не пробиться, а такой великий ученый сам пригласил меня в гости, лично ухаживал за мной, так искренне и запросто со мной разговаривал".
Раз уж речь зашла о гостеприимстве Алиовсата Гулиева, то хотелось бы привести еще несколько забавных эпизодов, характеризующих его отношение к гостю.
Алиовсат муаллим пить не любил. Максимум, что он мог себе позволить за вечер, - это рюмка коньяка. Но любил угощать и наблюдать за тем, как люди пьют.
По соседству с Гулиевыми жила семья Дикаревых. Их старший сын, Руслан, жил и работал в Сибири. В Баку он приезжал редко, в лучшем случае раз в два года. Это был высокий, метра под два ростом, здоровый парень.
Для Алиовсат муаллима его приезды становились праздниками. Он обязательно приглашал Руслана к себе. На столе появлялись самая лучшая по тем временам водка, уйма всяких закусок.
Руслан и Алиовсат муаллим садились друг против друга, и начинался разговор. Хозяин расспрашивал, как Руслану живется и работается в Сибири, задавал уйму всяких вопросов и, слушая рассказ Руслана, периодически приговаривал:
- Ты пей стаканами, как вы пьете там.
Дело было в том, что в первый такой прием перед Русланом поставили рюмку. Гость с сомнением повертел ее в своей громадной руке, в которой эта хрустальная рюмка казалась игрушкой из детского набора.
- Что-нибудь не так? - спросил Алиовсат муаллим, заметив это.
- Профессор, мы там рюмками не пьем, - с достоинством ответил Руслан.
- А из чего вы пьете? - поинтересовался хозяин.
- Из граненых стаканов,- был ответ
Тут возникли сложности. Алиовсат муаллим любил есть на белоснежной скатерти, из красивой посуды, все должно было быть абсолютно эстетически выдержано, поэтому с гранеными стаканами возникла проблема. Но, к счастью, один нашелся. Его и поставили перед Русланом. И с тех пор сибирскому гостю подавали только этот стакан.
"Отцу доставляло большую радость наблюдать за ним, - вспоминает Талатум Гулиев, - потому что Руслан был одним из редких людей, кого водка не брала. Я его ни разу не видел пьяным. Это восхищало отца, который называл Руслана "истинным представителем русского народа".
Точно так же, как к алкоголю, относился Алиовсат муаллим к курению. Запах табака он не переносил, поэтому в доме никто из гостей не курил.
Но однажды этот непьющий и некурящий человек вынужден был отказаться от своих правил. В гости к Гулиеву пришел с семьей не просто очень почетный и высокий гость, но был этот человек и его давним другом. Они очень любили друг друга, и Алиовсат муаллим не нашел в себе сил отказаться выпить с ним. В тот вечер он выпил больше нормы, рюмки четыре, вместо одной дозволенной. Но это было бы полбеды. К несчастью, гость был еще и заядлым курильщиком. Зашедший на минуту в гостиную Талатум увидел, что отец сидит весь посиневший, задыхающийся от дыма. Но хозяин ни слова не сказал гостю. Эти страдания продолжались часов пять. После ухода гостя все окна в доме были раскрыты нараспашку, комната долго проветривалась.
Впрочем, нет худа без добра. В тот вечер "перебравший" коньяка Алиовсат муаллим лег спать вовремя, как все люди, проспал с восьми до восьми. Это была роскошь, какую он себе позволял крайне редко.
Но людей, которые могли заставить его нарушить режим, были единицы. Редко кому это удавалось. Близко знавшие Алиовсат муаллима и не пытались бы это сделать.
Законы гостеприимства соблюдались Алиовсатом Гулиевым безусловно.
Как-то Гулиевы принимали очередных гостей из Москвы. Раздеваясь в прихожей, один из московских профессоров, желая сказать хозяину приятное, заметил:
- Профессор, какой у вас красивый телефон.
Это был один из недавно появившихся в Баку красных польских телефонов, считавшихся по тем временам большим дефицитом.
Хорошо знавший характер отца Талатум, который присутствовал при этом, обреченно подумал: "Ну, все, ушел телефон". И он не ошибся.
В разгар застолья отец тихо подозвал к себе сына и прошептал:
- Аккуратно снимите и протрите телефон, если сохранилась коробка, упакуйте. Когда человек будет уходить, дайте ему.
И вот, когда гость одевался, чтобы уйти, ему был торжественно вручен упакованный в коробку телефон.
- Что это? Зачем? - удивился гость.
- У нас так принято: дарить гостю то, что ему понравилось.
А семья несколько дней жила без телефона. У Алиовсат муаллима стоял в кабинете свой аппарат, а общего, для остальных членов семьи, некоторое время не было.
Но, несмотря на подобного рода мелкие неудобства, в доме Гулиевых всегда очень любили гостей, поэтому обед никогда не готовился на семью. Если человек приходил в гости, его не спрашивали, голоден он или нет, для него накрывали на стол, ставили перед ним еду, хочешь - ешь, не хочешь - не ешь. Кто бы ни приходил в дом, будь то почтальон или курьер, любого человека, пришедшего в дом, обязательно угощали.
Остальных членов семьи не раздражало это гостеприимство Алиовсата Гулиева. Они привыкли к этому, привыкли к тому, что в доме постоянно кто-то есть. Это стало для них нормой.
Вернувшись из круиза вокруг Европы, Алиовсат муаллим пригласил в гости всех своих попутчиков и организовал для них большое застолье. Потом члены этой "круизной компании" по очереди приглашали друг друга.
"Он не делал различия между людьми по их социальному положению, вспоминает Талатум Гулиев. - Принимает он, предположим, дома профессора, академика. И в это время приходит рабочий или кто-то из деревни.
Отец спрашивает:
- Кто там пришел?
- Пришел такой-то, - отвечаю я, - но не хочет заходить, потому что в калошах.
- Давай сюда этого в калошах, - командовал отец.
Я помню, как однажды пришел к нам односельчанин и попросил отца помочь ему купить мотоцикл с люлькой. А отец не понимает, о чем речь.
- Что это за люлька? - спрашивает он. - Зачем ему эта люлька?
Не получив от окружающих вразумительного ответа, он позвонил министру торговли Баширзаде, и тот ему объяснил, что из-за проблем с машинами и плохих дорог мотоцикл с люлькой пользуется в сельской местности особой популярностью. Во-первых, он может перевезти троих человек, и к тому же крестьяне очень часто в люльку складывали товар, который везли на базар. Только тогда отец понял, чего от него хотят, и попросил министра помочь этому человеку. В тот же день у просителя был мотоцикл с люлькой. А отец был счастлив, что смог оказать ему услугу".
Но при этом сам он от чужой помощи отказывался наотрез. Абульфаз Гулиев рассказывает, как в 1968 году Алиовсат муаллим решил справить четвертую годовщину кончины отца. Он позвонил брату.
- Езжай в Амираджаны55, там у меня есть два барана, отвези их в Гызылагадж, будем справлять поминки по Леле. Я сам приеду назавтра и привезу все остальное.
В Амираджанах жил садовник, человек, бесконечно любивший и уважавший Алиовсат муаллима. Вот у него и держал Гулиев этих баранов.
Абульфаз Гулиев собрался ехать в Баку. О причине его отъезда узнало колхозное руководство. Председатель колхоза Гудрат Самедов и несколько аксакалов позвонили в Баку.
- Послушай, Алиовсат, ну где ж это видано, чтобы из города в деревню везли баранов. Ты не беспокойся и не хлопочи, мы здесь сами все организуем как надо.
- Нет уж, - ответил им Алиовсат Гулиев, - вы для этого возьмете баранов из колхозного стада. А те, которых привезет Абульфаз, куплены мной на заработанные деньги.
Аксакалы хоть и обиделись немного, но не признать правоту Алиовсата не могли.
Бараны в Гызылагадж были доставлены, поминки прошли как полагается.
Это был последний приезд Алиовсата Гулиева в родную деревню. Он словно приехал попрощаться с земляками, могилами близких. Начинался самый тяжелый и мучительный этап его недолгой жизни.
ГЛАВА XI
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
Рассказ о последнем, трудном и тяжелом периоде жизни Алиовсата Гулиева начнем с двух писем.
Первое было отправлено Алиовсатом Гулиевым в середине шестидесятых годов вице-президенту Индии Сарвапалли Радхакришнану. В этом письме Алиовсат муаллим писал:
"Уважаемый господин Сарвапалли Радхакришнан! Я был в числе тех, кто встречал Вас в Бакинском аэропорту во время Вашего визита к нам, в Азербайджан. Тогда, на аэродроме, Вы выразили уверенность в том, что ученые Азербайджана на научной основе разработают историю индийско-азербайджанских связей.
Помня об этом, я посылаю Вам экземпляр нашего недавно изданного коллективного труда по истории Азербайджана, в котором затрагиваются и прослеживаются отдельные аспекты азербайджано-индийских связей... Посылаю Вам также еще две книги - нашего азербайджанского автора А. Сеидзаде и свою. Хотя обе они написаны на азербайджанском языке и составят для Вас затруднения в смысле ознакомления, тем не менее, я посылаю их Вам как символ братских исторических связей наших народов.
С приветом из Азербайджана
Алиовсат Наджафкули оглы Гулиев,
старший научный сотрудник Института истории Академии наук Азербайджанской ССР".
Через некоторое время пришел ответ из Индии:
"Дорогой мистер Алиовсат Наджафкули оглы Гулиев!
Благодарю Вас за Ваше любезное письмо и за книги, которые Вы послали мне. Желаю Вам всего доброго.
С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш
С. Радхакришнан".
Видно, эти давние связи с Индией и послужили основанием для включения Алиовсата Гулиева в правительственную делегацию, которая посетила в 1968 году Индию. Вернувшись из этой поездки, Алиовсат муаллим дал интервью корреспонденту газеты "Азербайджан гянджляри" Муртузу Мамедову.
"Мы ездили в Индию, для того чтобы принять участие в работе восьмой национальной конференции, организованной Обществом культурных связей Индия-СССР в городе Гунтур штата Андра-Прадеш. В состав делегации, которую возглавлял министр иностранных дел Грузии А. Гигошвили, входили вице-президент Общества культурных связей СССР-Индия, профессор Е.П. Челышев, ответственный секретарь этого общества И.К. Ершова, ответственный сотрудник посольства СССР в Дели В.И. Данилов и я.
В Дели нас встречали президент Общества культурных связей Индия-СССР, бывший посол Индии в СССР, известный общественный деятель К.П.С. Менон и другие официальные лица. Сердечно приветствовав нас, К.П.С. Менон проявил искренний интерес к тому новому, что произошло за эти годы в СССР, и в частности в Азербайджане. Нам было приятно услышать, что он опубликовал в индийской печати свои впечатления о Баку и Азербайджане.
В тот же вечер нас принимал президент Республики Индия, доктор Закир Гусейн, который просил передать наилучшие пожелания советскому народу. В ходе встречи он проявил большой интерес к Азербайджану, истории, языку азербайджанского народа. Я рассказал ему об Азербайджане, об исторических связях, сближающих наши народы. Узнав, что президент собирает коллекцию поделочных минералов и цветов, я дал ему слово составить коллекцию азербайджанских минералов и прислать ему.
На следующий день наша делегация, разбившись на две группы, отправилась в поездку по стране. Я поехал в город Агру, который некогда был столицей империи Великих Моголов. Здесь на встрече с профессорско-преподавательским составом и студентами старших курсов местного колледжа я выступил с докладом о достижениях Советского Союза и нашей республики, о развитии исторической науки в Азербайджане.
Вечером состоялся грандиозный митинг, организованный активистами действующего в Агре филиала Общества культурных связей Индия-СССР. Я выступил на этом митинге с докладом "Союз равноправных и суверенных республик".
Нас пригласили также принять участие в национальном празднике Индии.
И вот наконец мы в Гунтуре. Под вечер на городском стадионе состоялось открытие восьмого национального конгресса. На следующий день работы конгресса я выступил с докладом "Решение национальных проблем в СССР". До меня выступал К.П.С. Менон, который рассказал собравшимся об Азербайджане, Баку, о 26 бакинских комиссарах, о достижениях нашей республики. После доклада ко мне подошли член Политбюро ЦК КП Индии Рамеш Чандра, депутаты парламента Индии Арджун Арора и Акбар Алихан, которые предложили выступить с таким же докладом перед индийскими парламентариями. Кроме того, мы встретились с преподавателями и студентами гуманитарного колледжа. На этой встрече я рассказывал о развитии исторической науки в СССР и Азербайджане.
Кстати, хочу рассказать один интересный эпизод. На встрече в колледже ко мне подошел человек, который спросил меня об отношении в СССР к английскому языку. "Английский язык, - ответил я ему, - это не только язык колонизаторов, но это и язык Шекспира, Бернарда Шоу, Байрона, Джека Лондона". Такой ответ удовлетворил моего собеседника.
Организаторы поездки знакомили нас с памятниками истории в Мадрасе, Бубинешваре, Калькутте, Бомбее, Ориссе. В Ориссе нам показали издающуюся там 60-томную энциклопедию и опубликованные в ней материалы, посвященные Азербайджану. Я был счастлив узнать, что на берегах далекого Индийского океана проявляют такой интерес к моей родине".
***
В Индию Алиовсат Гулиев поехал уже в качестве директора Института истории. Этот пост он вновь занял незадолго до своей болезни. Вернувшись из зарубежной поездки, Алиовсат Гулиев тут же с энтузиазмом взялся за организацию обсуждения макета VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР". В написании этого труда участвовали сотрудники его института. Это была работа всесоюзного масштаба, и обсуждение одного из ее этапов, по настоянию Алиовсата Гулиева, должно было пройти в Баку в апреле 1968 года. Москва с этим предложением согласилась, и в Баку начали активно готовиться к тому, чтобы не ударить лицом в грязь при представлении своей работы.
22 марта в институте состоялось совещание "О предстоящем обсуждении рукописи VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР".
В "Решении" совещания читаем:
"В связи с предстоящим обсуждением 16 апреля с.г. в г. Баку VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР" дирекция Института истории решает:
1.Завершить переработку и дополнение текста раздела по советской историографии Азербайджана к 5 апреля с.г. Возложить данную работу на доктора исторических наук И.Г. Алиева, кандидата исторических наук О.А. Эфендиева (древняя и средневековая история Азербайджана, археология Азербайджана), кандидата исторических наук Б.Я. Стельник (новая история Азербайджана), доктора исторических наук, проф. Е.А. Токаржевского (руководитель группы, история Азербайджана советского периода). Вопросы развития этнографии Азербайджана рассмотреть в указанных основных разделах. В изложении материала руководствоваться принципом выделения крупных основных этапов в разработке проблем истории Азербайджана на каждом из них.
2.Переработанный текст раздела обсудить в отделах и на Ученом совете института с привлечением ведущих специалистов, работающих в других научных учреждениях и вузах республики до 12 апреля с.г.
3.Считать необходимым выступление директора института доктора исторических наук, проф. А.Н. Гулиева на обсуждении VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР" с информацией о проделанной работе над разделом "Советская историография Азербайджана".
4.Поручить руководителям отделов в недельный срок после получения очерков об историографии Грузии и Армении рассмотреть их в отделах и ознакомить с ними других ведущих специалистов республики.
5.Поручить членам Оргкомитета по подготовке и проведению обсуждения VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР" кандидату исторических наук Т.А Новрузову, доктору исторических наук Г.А. Мадатову, доктору исторических наук Е.А. Токаржевскому, доктору исторических наук И.В. Стригунову:
а) по представлению отделов составить к 1 апреля с.г. список выступающих на обсуждении от республики;
б) представить к 5 апреля с.г. календарный план встречи и пребывания в Баку иногородних участников обсуждения и их культурного обслуживания;
в) контролировать прохождение документации, связанной с проведением обсуждения, в вышестоящих инстанциях, а также размещение иногородних участников обсуждения, выделение и регулирование работы автотранспорта, расходование средств по соответствующей смете и организацию приема участников обсуждения.
Директор института А.Н. Гулиев"
Как видим, в этом документе не упущено ничего: от вопросов научных до организационных и чисто технических. Особенно интересен один важный момент, зафиксированный в документе: Институту истории Академии наук Азербайджана поручено курировать работу по разработке истории историографии всех закавказских республик. Это свидетельствует о роли и значении Института истории Азербайджана в общей системе академических институтов истории СССР.
Обсуждение, так тщательно подготавливаемое институтом, состоялось в середине апреля 1968 года. Руководила им академик Милица Нечкина56, один из ведущих советских историков. Очевидно, обсуждение прошло на высоком уровне, и взгляды Милицы Нечкиной и Алиовсата Гулиева по многим вопросам совпадали. Во всяком случае, вернувшись в Москву, Нечкина пишет Алиовсат муаллиму следующее письмо.
"Дорогой Алиовсат Наджафович!
Как обещали, излагаем письменно некоторые общие соображения относительно истории исторической науки.
Первые работы по историографии всегда страдают "библиографизмом". Это и естественно: впервые собирается большой материал, понятно желание ничего не упустить и каждую работу характеризовать "в отдельности". Это имеет и научное значение первичного сбора материала. То же бывало и в истории русской историографии - так огромный историографический труд Иконникова отчетливо "библиографичен" - это обзор вышедших книг, "инвентаризация" имеющегося материала, отчасти даже неизбежная. В числе минусов такого подхода - обязательно возрастающий объем историографического труда: книг, статей, публикаций множество; каждая требует своего места, в итоге фолианты!
Получается более экономно, если излагать историю науки внутри крупных ее периодов по проблемам, отмечая обозначившиеся течения (здесь и далее выделено М.В. Нечкиной. - Авт.) в решении той или иной проблемы и возрастающий объем первоисточников, привлеченных историками в трудах. Тогда можно, давая внутри проблем хронологическую последовательность, "в отдельности" характеризовать лишь крупные работы, а менее значительные обрисовывать по направлениям, "гнездами", более суммарно, давая перечень авторских имен в скобках, а названия работ (как правило) - в подстрочных примечаниях.
Кроме "библиографизма" есть другая "болезнь" первых историографий "рецензионность" - постоянный перечень, с одной стороны, достоинств работы, с другой - ее недостатков. Для этого существуют рецензии современников, сами, кстати сказать, являющиеся материалом для историографии. Как правило, рецензии в науке живут не так долго. "Рецензионного" характера изложения лучше избежать. Ошибки автора нужно осветить историку науки, если они (ошибки) повлияли на ход дальнейшего исследования, - вызвали пересмотр каких-то важных вопросов и отпор такой-то концепции или, наоборот, длительно господствовали в науке, привлекая сторонников.
Наша основная идея - поступательное развитие советской исторической науки, накопление ценных выводов, постепенное завоевание истины, открытие новых проблем, заполнение "белых пятен", исследование вопросов на "стыках" смежных наук, мобилизация новых архивных фондов, и вообще нового материала источников, углубление научной аргументации.
Важно отмечать и живую - "вне книг" - жизнь науки: крупные дискуссии, основание и работу научных учреждений, журналов, издательств, рост и особенности кадров, вхождение в науку молодых сил. Важно воздействие общественной обстановки, периодов, которые переживает страна, требований, к науке предъявляемых.
Основной критерий привлечения работ - вклад их в историческую науку. Ведь пишется история науки. Критерий вклада очень помогает при написании историографии.
Не должно смущать историка науки и наличие споров вокруг той или иной проблемы, а также нерешенность некоторых из них (в качестве примера можно привести отдельные стороны вопросов этногенеза и ряд других). Это естественно, так бывает - и нет смысла это затушевывать, - в науке много трудностей.
Как мы убедились, у нас с Вами совпадает основной подход к истории исторической науки, тут изложенный. Ничего нового тут нет. Мы пишем все это лишь по Вашему желанию, в порядке подведения некоторых итогов.
Необходимо провести согласование всех трех "закавказских" глав. Очень просим Вас, Алиовсат Наджафович, взять на себя созыв "тройки" - членов редколлегии по Закавказью, с тем чтобы рассмотреть весь блок Закавказья в целом и, если это необходимо, составить к нему небольшое введение.
Сообщите нам, пожалуйста, состав этой "тройки".
Уважающие Вас
акад. М.Нечкина
Е.Городецкий
24 апреля 1968 г.
Рассказ о работе над "Очерками" завершим еще одним письмом.
"Глубокоуважаемая Милица Васильевна!
В ответ на Ваше письмо сообщаем, что работа по подготовке нового варианта текста "Историография Советского Азербайджана" уже выполнена расширенным авторским коллективом.
Новыми авторами, с учетом высказанных при обсуждении замечаний, написаны и представлены разделы по археологии, древней и средневековой истории, по XIX - началу XX века.
Доработан и раздел по историографии советского периода.
Представленные авторами тексты в основном прошли первоначальное редактирование.
Однако окончательное завершение всей работы задерживается в связи с болезнью Алиовсата Наджафовича, который должен просмотреть и отредактировать текст. Как только он вернется в Баку (это ожидается в сентябре), все будет сделано, и текст немедленно поступит к Вам.
Что касается текстов из Армении и Грузии, то они нами пока не получены. С получением их мы сможем лишь предварительно ознакомиться с ними. А работу общей редколлегии, конечно, придется отложить до приезда Алиовсата Наджафовича.
С уважением,
профессор Е.А. Токаржевский
12.08.1968 г."
***
Но вернемся к поездке Алиовсата Гулиева в Индию. Ей предшествовала обычная в таких случаях процедура прививок. Каждому члену делегации в Москве было сделано шестнадцать прививок.
Рассказывает Тамара Гусейнова:
"Я думаю, это сыграло роковую роль, потому что такие прививки действуют на кровяные элементы. Он жаловался, что после каждой прививки чувствовал себя очень плохо. А месяцев через пять-шесть после возвращения из Индии почувствовал недомогание и слег".
Первые признаки болезни Алиовсат Гулиев почувствовал в Москве, куда они летом поехали с Афаг. Алиовсат муаллим взял путевки в академический санаторий, в Узкое. Он поехал в Москву с Афаг, потому что знал - ей хочется попасть на Московский кинофестиваль, и с присущей ему предусмотрительностью заранее позаботился о том, чтобы у дочери были абонементы, контрамарки на фильмы. Ехали Гулиевы в одном купе с Играром и Нигяр Алиевыми. Это был вагон СВ, оборудованный новшеством для того времени - кондиционерами.
- Женщины будут спать внизу, а мы с тобой, Алиев, - спим наверху, скомандовал Алиовсат муаллим.
Увы, кондиционеры сыграли свою роль: Алиовсата Гулиева в этом купе продуло от нагнетаемого ими прохладного воздуха, который бил прямо в спящих на верхних полках.
Приехали они в Москву вечером, а уже утром в гостинице у Алиовсат муаллима опухли лимфатические узлы.
- Папа, у тебя свинка? - с ужасом спросила Афаг, увидев горло отца.
У Алиовсат муаллима страшно разболелось горло. Он тут же позвонил врачам и договорился приехать в больницу на обследование. При этом улыбка не сходила с его лица, потому что он знал: Афаг ждет программа удовольствий, и не хотел портить дочери день.
- Я никуда не пойду и еду с тобой в больницу, - заявила встревоженная состоянием отца девушка.
- Если ты вздумаешь отменить свою программу, - с той же спокойной улыбкой, но очень твердо ответил он, - я ни к каким врачам не пойду. Буду просто сидеть в номере и ждать, когда придет время ехать в санаторий.
Девушка смирилась. Они договорились, что встретятся днем в гостинице и вместе пообедают. Но днем в номере Афаг вместо отца нашла от него записку: "У меня все в порядке. Никаких изменений. Все остается в силе. Продолжай развлекаться. Вечером увидимся".
И только вечером Афаг узнала, что отца срочно госпитализировали.
Из письма Алиовсата Гулиева Тамаре Гусейновой:
"Дорогая, добрая Тамара Гаджиевна!
Извините, что я так долго молчал. Обстоятельства сложились совсем не так, как планировались. По дороге я из-за постоянной подачи холодного воздуха в вагоне заболел. Острый тонзиллит. Припухли немного железы под челюстью. И вот по приезде в Москву мой бог Дульцин57 распорядился немедленно лечь в больницу, что я и сделал. В настоящее время я в больнице Академии наук, по Ленинскому проспекту, 50, но не знаю, сколько времени я здесь буду. Так что лучше пишите на имя Зинаиды Васильевны Сухаревой. И мне можно звонить, лучше после 1700, но не позже 2200, когда больные уже спят.
Вернувшись в Сальяны, этот человек еще долго рассказывал всем: "Здесь мастера брезгуют с тобой разговаривать, в кабинет начальника вообще не пробиться, а такой великий ученый сам пригласил меня в гости, лично ухаживал за мной, так искренне и запросто со мной разговаривал".
Раз уж речь зашла о гостеприимстве Алиовсата Гулиева, то хотелось бы привести еще несколько забавных эпизодов, характеризующих его отношение к гостю.
Алиовсат муаллим пить не любил. Максимум, что он мог себе позволить за вечер, - это рюмка коньяка. Но любил угощать и наблюдать за тем, как люди пьют.
По соседству с Гулиевыми жила семья Дикаревых. Их старший сын, Руслан, жил и работал в Сибири. В Баку он приезжал редко, в лучшем случае раз в два года. Это был высокий, метра под два ростом, здоровый парень.
Для Алиовсат муаллима его приезды становились праздниками. Он обязательно приглашал Руслана к себе. На столе появлялись самая лучшая по тем временам водка, уйма всяких закусок.
Руслан и Алиовсат муаллим садились друг против друга, и начинался разговор. Хозяин расспрашивал, как Руслану живется и работается в Сибири, задавал уйму всяких вопросов и, слушая рассказ Руслана, периодически приговаривал:
- Ты пей стаканами, как вы пьете там.
Дело было в том, что в первый такой прием перед Русланом поставили рюмку. Гость с сомнением повертел ее в своей громадной руке, в которой эта хрустальная рюмка казалась игрушкой из детского набора.
- Что-нибудь не так? - спросил Алиовсат муаллим, заметив это.
- Профессор, мы там рюмками не пьем, - с достоинством ответил Руслан.
- А из чего вы пьете? - поинтересовался хозяин.
- Из граненых стаканов,- был ответ
Тут возникли сложности. Алиовсат муаллим любил есть на белоснежной скатерти, из красивой посуды, все должно было быть абсолютно эстетически выдержано, поэтому с гранеными стаканами возникла проблема. Но, к счастью, один нашелся. Его и поставили перед Русланом. И с тех пор сибирскому гостю подавали только этот стакан.
"Отцу доставляло большую радость наблюдать за ним, - вспоминает Талатум Гулиев, - потому что Руслан был одним из редких людей, кого водка не брала. Я его ни разу не видел пьяным. Это восхищало отца, который называл Руслана "истинным представителем русского народа".
Точно так же, как к алкоголю, относился Алиовсат муаллим к курению. Запах табака он не переносил, поэтому в доме никто из гостей не курил.
Но однажды этот непьющий и некурящий человек вынужден был отказаться от своих правил. В гости к Гулиеву пришел с семьей не просто очень почетный и высокий гость, но был этот человек и его давним другом. Они очень любили друг друга, и Алиовсат муаллим не нашел в себе сил отказаться выпить с ним. В тот вечер он выпил больше нормы, рюмки четыре, вместо одной дозволенной. Но это было бы полбеды. К несчастью, гость был еще и заядлым курильщиком. Зашедший на минуту в гостиную Талатум увидел, что отец сидит весь посиневший, задыхающийся от дыма. Но хозяин ни слова не сказал гостю. Эти страдания продолжались часов пять. После ухода гостя все окна в доме были раскрыты нараспашку, комната долго проветривалась.
Впрочем, нет худа без добра. В тот вечер "перебравший" коньяка Алиовсат муаллим лег спать вовремя, как все люди, проспал с восьми до восьми. Это была роскошь, какую он себе позволял крайне редко.
Но людей, которые могли заставить его нарушить режим, были единицы. Редко кому это удавалось. Близко знавшие Алиовсат муаллима и не пытались бы это сделать.
Законы гостеприимства соблюдались Алиовсатом Гулиевым безусловно.
Как-то Гулиевы принимали очередных гостей из Москвы. Раздеваясь в прихожей, один из московских профессоров, желая сказать хозяину приятное, заметил:
- Профессор, какой у вас красивый телефон.
Это был один из недавно появившихся в Баку красных польских телефонов, считавшихся по тем временам большим дефицитом.
Хорошо знавший характер отца Талатум, который присутствовал при этом, обреченно подумал: "Ну, все, ушел телефон". И он не ошибся.
В разгар застолья отец тихо подозвал к себе сына и прошептал:
- Аккуратно снимите и протрите телефон, если сохранилась коробка, упакуйте. Когда человек будет уходить, дайте ему.
И вот, когда гость одевался, чтобы уйти, ему был торжественно вручен упакованный в коробку телефон.
- Что это? Зачем? - удивился гость.
- У нас так принято: дарить гостю то, что ему понравилось.
А семья несколько дней жила без телефона. У Алиовсат муаллима стоял в кабинете свой аппарат, а общего, для остальных членов семьи, некоторое время не было.
Но, несмотря на подобного рода мелкие неудобства, в доме Гулиевых всегда очень любили гостей, поэтому обед никогда не готовился на семью. Если человек приходил в гости, его не спрашивали, голоден он или нет, для него накрывали на стол, ставили перед ним еду, хочешь - ешь, не хочешь - не ешь. Кто бы ни приходил в дом, будь то почтальон или курьер, любого человека, пришедшего в дом, обязательно угощали.
Остальных членов семьи не раздражало это гостеприимство Алиовсата Гулиева. Они привыкли к этому, привыкли к тому, что в доме постоянно кто-то есть. Это стало для них нормой.
Вернувшись из круиза вокруг Европы, Алиовсат муаллим пригласил в гости всех своих попутчиков и организовал для них большое застолье. Потом члены этой "круизной компании" по очереди приглашали друг друга.
"Он не делал различия между людьми по их социальному положению, вспоминает Талатум Гулиев. - Принимает он, предположим, дома профессора, академика. И в это время приходит рабочий или кто-то из деревни.
Отец спрашивает:
- Кто там пришел?
- Пришел такой-то, - отвечаю я, - но не хочет заходить, потому что в калошах.
- Давай сюда этого в калошах, - командовал отец.
Я помню, как однажды пришел к нам односельчанин и попросил отца помочь ему купить мотоцикл с люлькой. А отец не понимает, о чем речь.
- Что это за люлька? - спрашивает он. - Зачем ему эта люлька?
Не получив от окружающих вразумительного ответа, он позвонил министру торговли Баширзаде, и тот ему объяснил, что из-за проблем с машинами и плохих дорог мотоцикл с люлькой пользуется в сельской местности особой популярностью. Во-первых, он может перевезти троих человек, и к тому же крестьяне очень часто в люльку складывали товар, который везли на базар. Только тогда отец понял, чего от него хотят, и попросил министра помочь этому человеку. В тот же день у просителя был мотоцикл с люлькой. А отец был счастлив, что смог оказать ему услугу".
Но при этом сам он от чужой помощи отказывался наотрез. Абульфаз Гулиев рассказывает, как в 1968 году Алиовсат муаллим решил справить четвертую годовщину кончины отца. Он позвонил брату.
- Езжай в Амираджаны55, там у меня есть два барана, отвези их в Гызылагадж, будем справлять поминки по Леле. Я сам приеду назавтра и привезу все остальное.
В Амираджанах жил садовник, человек, бесконечно любивший и уважавший Алиовсат муаллима. Вот у него и держал Гулиев этих баранов.
Абульфаз Гулиев собрался ехать в Баку. О причине его отъезда узнало колхозное руководство. Председатель колхоза Гудрат Самедов и несколько аксакалов позвонили в Баку.
- Послушай, Алиовсат, ну где ж это видано, чтобы из города в деревню везли баранов. Ты не беспокойся и не хлопочи, мы здесь сами все организуем как надо.
- Нет уж, - ответил им Алиовсат Гулиев, - вы для этого возьмете баранов из колхозного стада. А те, которых привезет Абульфаз, куплены мной на заработанные деньги.
Аксакалы хоть и обиделись немного, но не признать правоту Алиовсата не могли.
Бараны в Гызылагадж были доставлены, поминки прошли как полагается.
Это был последний приезд Алиовсата Гулиева в родную деревню. Он словно приехал попрощаться с земляками, могилами близких. Начинался самый тяжелый и мучительный этап его недолгой жизни.
ГЛАВА XI
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
Рассказ о последнем, трудном и тяжелом периоде жизни Алиовсата Гулиева начнем с двух писем.
Первое было отправлено Алиовсатом Гулиевым в середине шестидесятых годов вице-президенту Индии Сарвапалли Радхакришнану. В этом письме Алиовсат муаллим писал:
"Уважаемый господин Сарвапалли Радхакришнан! Я был в числе тех, кто встречал Вас в Бакинском аэропорту во время Вашего визита к нам, в Азербайджан. Тогда, на аэродроме, Вы выразили уверенность в том, что ученые Азербайджана на научной основе разработают историю индийско-азербайджанских связей.
Помня об этом, я посылаю Вам экземпляр нашего недавно изданного коллективного труда по истории Азербайджана, в котором затрагиваются и прослеживаются отдельные аспекты азербайджано-индийских связей... Посылаю Вам также еще две книги - нашего азербайджанского автора А. Сеидзаде и свою. Хотя обе они написаны на азербайджанском языке и составят для Вас затруднения в смысле ознакомления, тем не менее, я посылаю их Вам как символ братских исторических связей наших народов.
С приветом из Азербайджана
Алиовсат Наджафкули оглы Гулиев,
старший научный сотрудник Института истории Академии наук Азербайджанской ССР".
Через некоторое время пришел ответ из Индии:
"Дорогой мистер Алиовсат Наджафкули оглы Гулиев!
Благодарю Вас за Ваше любезное письмо и за книги, которые Вы послали мне. Желаю Вам всего доброго.
С наилучшими пожеланиями, искренне Ваш
С. Радхакришнан".
Видно, эти давние связи с Индией и послужили основанием для включения Алиовсата Гулиева в правительственную делегацию, которая посетила в 1968 году Индию. Вернувшись из этой поездки, Алиовсат муаллим дал интервью корреспонденту газеты "Азербайджан гянджляри" Муртузу Мамедову.
"Мы ездили в Индию, для того чтобы принять участие в работе восьмой национальной конференции, организованной Обществом культурных связей Индия-СССР в городе Гунтур штата Андра-Прадеш. В состав делегации, которую возглавлял министр иностранных дел Грузии А. Гигошвили, входили вице-президент Общества культурных связей СССР-Индия, профессор Е.П. Челышев, ответственный секретарь этого общества И.К. Ершова, ответственный сотрудник посольства СССР в Дели В.И. Данилов и я.
В Дели нас встречали президент Общества культурных связей Индия-СССР, бывший посол Индии в СССР, известный общественный деятель К.П.С. Менон и другие официальные лица. Сердечно приветствовав нас, К.П.С. Менон проявил искренний интерес к тому новому, что произошло за эти годы в СССР, и в частности в Азербайджане. Нам было приятно услышать, что он опубликовал в индийской печати свои впечатления о Баку и Азербайджане.
В тот же вечер нас принимал президент Республики Индия, доктор Закир Гусейн, который просил передать наилучшие пожелания советскому народу. В ходе встречи он проявил большой интерес к Азербайджану, истории, языку азербайджанского народа. Я рассказал ему об Азербайджане, об исторических связях, сближающих наши народы. Узнав, что президент собирает коллекцию поделочных минералов и цветов, я дал ему слово составить коллекцию азербайджанских минералов и прислать ему.
На следующий день наша делегация, разбившись на две группы, отправилась в поездку по стране. Я поехал в город Агру, который некогда был столицей империи Великих Моголов. Здесь на встрече с профессорско-преподавательским составом и студентами старших курсов местного колледжа я выступил с докладом о достижениях Советского Союза и нашей республики, о развитии исторической науки в Азербайджане.
Вечером состоялся грандиозный митинг, организованный активистами действующего в Агре филиала Общества культурных связей Индия-СССР. Я выступил на этом митинге с докладом "Союз равноправных и суверенных республик".
Нас пригласили также принять участие в национальном празднике Индии.
И вот наконец мы в Гунтуре. Под вечер на городском стадионе состоялось открытие восьмого национального конгресса. На следующий день работы конгресса я выступил с докладом "Решение национальных проблем в СССР". До меня выступал К.П.С. Менон, который рассказал собравшимся об Азербайджане, Баку, о 26 бакинских комиссарах, о достижениях нашей республики. После доклада ко мне подошли член Политбюро ЦК КП Индии Рамеш Чандра, депутаты парламента Индии Арджун Арора и Акбар Алихан, которые предложили выступить с таким же докладом перед индийскими парламентариями. Кроме того, мы встретились с преподавателями и студентами гуманитарного колледжа. На этой встрече я рассказывал о развитии исторической науки в СССР и Азербайджане.
Кстати, хочу рассказать один интересный эпизод. На встрече в колледже ко мне подошел человек, который спросил меня об отношении в СССР к английскому языку. "Английский язык, - ответил я ему, - это не только язык колонизаторов, но это и язык Шекспира, Бернарда Шоу, Байрона, Джека Лондона". Такой ответ удовлетворил моего собеседника.
Организаторы поездки знакомили нас с памятниками истории в Мадрасе, Бубинешваре, Калькутте, Бомбее, Ориссе. В Ориссе нам показали издающуюся там 60-томную энциклопедию и опубликованные в ней материалы, посвященные Азербайджану. Я был счастлив узнать, что на берегах далекого Индийского океана проявляют такой интерес к моей родине".
***
В Индию Алиовсат Гулиев поехал уже в качестве директора Института истории. Этот пост он вновь занял незадолго до своей болезни. Вернувшись из зарубежной поездки, Алиовсат Гулиев тут же с энтузиазмом взялся за организацию обсуждения макета VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР". В написании этого труда участвовали сотрудники его института. Это была работа всесоюзного масштаба, и обсуждение одного из ее этапов, по настоянию Алиовсата Гулиева, должно было пройти в Баку в апреле 1968 года. Москва с этим предложением согласилась, и в Баку начали активно готовиться к тому, чтобы не ударить лицом в грязь при представлении своей работы.
22 марта в институте состоялось совещание "О предстоящем обсуждении рукописи VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР".
В "Решении" совещания читаем:
"В связи с предстоящим обсуждением 16 апреля с.г. в г. Баку VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР" дирекция Института истории решает:
1.Завершить переработку и дополнение текста раздела по советской историографии Азербайджана к 5 апреля с.г. Возложить данную работу на доктора исторических наук И.Г. Алиева, кандидата исторических наук О.А. Эфендиева (древняя и средневековая история Азербайджана, археология Азербайджана), кандидата исторических наук Б.Я. Стельник (новая история Азербайджана), доктора исторических наук, проф. Е.А. Токаржевского (руководитель группы, история Азербайджана советского периода). Вопросы развития этнографии Азербайджана рассмотреть в указанных основных разделах. В изложении материала руководствоваться принципом выделения крупных основных этапов в разработке проблем истории Азербайджана на каждом из них.
2.Переработанный текст раздела обсудить в отделах и на Ученом совете института с привлечением ведущих специалистов, работающих в других научных учреждениях и вузах республики до 12 апреля с.г.
3.Считать необходимым выступление директора института доктора исторических наук, проф. А.Н. Гулиева на обсуждении VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР" с информацией о проделанной работе над разделом "Советская историография Азербайджана".
4.Поручить руководителям отделов в недельный срок после получения очерков об историографии Грузии и Армении рассмотреть их в отделах и ознакомить с ними других ведущих специалистов республики.
5.Поручить членам Оргкомитета по подготовке и проведению обсуждения VII тома "Очерков истории исторической науки в СССР" кандидату исторических наук Т.А Новрузову, доктору исторических наук Г.А. Мадатову, доктору исторических наук Е.А. Токаржевскому, доктору исторических наук И.В. Стригунову:
а) по представлению отделов составить к 1 апреля с.г. список выступающих на обсуждении от республики;
б) представить к 5 апреля с.г. календарный план встречи и пребывания в Баку иногородних участников обсуждения и их культурного обслуживания;
в) контролировать прохождение документации, связанной с проведением обсуждения, в вышестоящих инстанциях, а также размещение иногородних участников обсуждения, выделение и регулирование работы автотранспорта, расходование средств по соответствующей смете и организацию приема участников обсуждения.
Директор института А.Н. Гулиев"
Как видим, в этом документе не упущено ничего: от вопросов научных до организационных и чисто технических. Особенно интересен один важный момент, зафиксированный в документе: Институту истории Академии наук Азербайджана поручено курировать работу по разработке истории историографии всех закавказских республик. Это свидетельствует о роли и значении Института истории Азербайджана в общей системе академических институтов истории СССР.
Обсуждение, так тщательно подготавливаемое институтом, состоялось в середине апреля 1968 года. Руководила им академик Милица Нечкина56, один из ведущих советских историков. Очевидно, обсуждение прошло на высоком уровне, и взгляды Милицы Нечкиной и Алиовсата Гулиева по многим вопросам совпадали. Во всяком случае, вернувшись в Москву, Нечкина пишет Алиовсат муаллиму следующее письмо.
"Дорогой Алиовсат Наджафович!
Как обещали, излагаем письменно некоторые общие соображения относительно истории исторической науки.
Первые работы по историографии всегда страдают "библиографизмом". Это и естественно: впервые собирается большой материал, понятно желание ничего не упустить и каждую работу характеризовать "в отдельности". Это имеет и научное значение первичного сбора материала. То же бывало и в истории русской историографии - так огромный историографический труд Иконникова отчетливо "библиографичен" - это обзор вышедших книг, "инвентаризация" имеющегося материала, отчасти даже неизбежная. В числе минусов такого подхода - обязательно возрастающий объем историографического труда: книг, статей, публикаций множество; каждая требует своего места, в итоге фолианты!
Получается более экономно, если излагать историю науки внутри крупных ее периодов по проблемам, отмечая обозначившиеся течения (здесь и далее выделено М.В. Нечкиной. - Авт.) в решении той или иной проблемы и возрастающий объем первоисточников, привлеченных историками в трудах. Тогда можно, давая внутри проблем хронологическую последовательность, "в отдельности" характеризовать лишь крупные работы, а менее значительные обрисовывать по направлениям, "гнездами", более суммарно, давая перечень авторских имен в скобках, а названия работ (как правило) - в подстрочных примечаниях.
Кроме "библиографизма" есть другая "болезнь" первых историографий "рецензионность" - постоянный перечень, с одной стороны, достоинств работы, с другой - ее недостатков. Для этого существуют рецензии современников, сами, кстати сказать, являющиеся материалом для историографии. Как правило, рецензии в науке живут не так долго. "Рецензионного" характера изложения лучше избежать. Ошибки автора нужно осветить историку науки, если они (ошибки) повлияли на ход дальнейшего исследования, - вызвали пересмотр каких-то важных вопросов и отпор такой-то концепции или, наоборот, длительно господствовали в науке, привлекая сторонников.
Наша основная идея - поступательное развитие советской исторической науки, накопление ценных выводов, постепенное завоевание истины, открытие новых проблем, заполнение "белых пятен", исследование вопросов на "стыках" смежных наук, мобилизация новых архивных фондов, и вообще нового материала источников, углубление научной аргументации.
Важно отмечать и живую - "вне книг" - жизнь науки: крупные дискуссии, основание и работу научных учреждений, журналов, издательств, рост и особенности кадров, вхождение в науку молодых сил. Важно воздействие общественной обстановки, периодов, которые переживает страна, требований, к науке предъявляемых.
Основной критерий привлечения работ - вклад их в историческую науку. Ведь пишется история науки. Критерий вклада очень помогает при написании историографии.
Не должно смущать историка науки и наличие споров вокруг той или иной проблемы, а также нерешенность некоторых из них (в качестве примера можно привести отдельные стороны вопросов этногенеза и ряд других). Это естественно, так бывает - и нет смысла это затушевывать, - в науке много трудностей.
Как мы убедились, у нас с Вами совпадает основной подход к истории исторической науки, тут изложенный. Ничего нового тут нет. Мы пишем все это лишь по Вашему желанию, в порядке подведения некоторых итогов.
Необходимо провести согласование всех трех "закавказских" глав. Очень просим Вас, Алиовсат Наджафович, взять на себя созыв "тройки" - членов редколлегии по Закавказью, с тем чтобы рассмотреть весь блок Закавказья в целом и, если это необходимо, составить к нему небольшое введение.
Сообщите нам, пожалуйста, состав этой "тройки".
Уважающие Вас
акад. М.Нечкина
Е.Городецкий
24 апреля 1968 г.
Рассказ о работе над "Очерками" завершим еще одним письмом.
"Глубокоуважаемая Милица Васильевна!
В ответ на Ваше письмо сообщаем, что работа по подготовке нового варианта текста "Историография Советского Азербайджана" уже выполнена расширенным авторским коллективом.
Новыми авторами, с учетом высказанных при обсуждении замечаний, написаны и представлены разделы по археологии, древней и средневековой истории, по XIX - началу XX века.
Доработан и раздел по историографии советского периода.
Представленные авторами тексты в основном прошли первоначальное редактирование.
Однако окончательное завершение всей работы задерживается в связи с болезнью Алиовсата Наджафовича, который должен просмотреть и отредактировать текст. Как только он вернется в Баку (это ожидается в сентябре), все будет сделано, и текст немедленно поступит к Вам.
Что касается текстов из Армении и Грузии, то они нами пока не получены. С получением их мы сможем лишь предварительно ознакомиться с ними. А работу общей редколлегии, конечно, придется отложить до приезда Алиовсата Наджафовича.
С уважением,
профессор Е.А. Токаржевский
12.08.1968 г."
***
Но вернемся к поездке Алиовсата Гулиева в Индию. Ей предшествовала обычная в таких случаях процедура прививок. Каждому члену делегации в Москве было сделано шестнадцать прививок.
Рассказывает Тамара Гусейнова:
"Я думаю, это сыграло роковую роль, потому что такие прививки действуют на кровяные элементы. Он жаловался, что после каждой прививки чувствовал себя очень плохо. А месяцев через пять-шесть после возвращения из Индии почувствовал недомогание и слег".
Первые признаки болезни Алиовсат Гулиев почувствовал в Москве, куда они летом поехали с Афаг. Алиовсат муаллим взял путевки в академический санаторий, в Узкое. Он поехал в Москву с Афаг, потому что знал - ей хочется попасть на Московский кинофестиваль, и с присущей ему предусмотрительностью заранее позаботился о том, чтобы у дочери были абонементы, контрамарки на фильмы. Ехали Гулиевы в одном купе с Играром и Нигяр Алиевыми. Это был вагон СВ, оборудованный новшеством для того времени - кондиционерами.
- Женщины будут спать внизу, а мы с тобой, Алиев, - спим наверху, скомандовал Алиовсат муаллим.
Увы, кондиционеры сыграли свою роль: Алиовсата Гулиева в этом купе продуло от нагнетаемого ими прохладного воздуха, который бил прямо в спящих на верхних полках.
Приехали они в Москву вечером, а уже утром в гостинице у Алиовсат муаллима опухли лимфатические узлы.
- Папа, у тебя свинка? - с ужасом спросила Афаг, увидев горло отца.
У Алиовсат муаллима страшно разболелось горло. Он тут же позвонил врачам и договорился приехать в больницу на обследование. При этом улыбка не сходила с его лица, потому что он знал: Афаг ждет программа удовольствий, и не хотел портить дочери день.
- Я никуда не пойду и еду с тобой в больницу, - заявила встревоженная состоянием отца девушка.
- Если ты вздумаешь отменить свою программу, - с той же спокойной улыбкой, но очень твердо ответил он, - я ни к каким врачам не пойду. Буду просто сидеть в номере и ждать, когда придет время ехать в санаторий.
Девушка смирилась. Они договорились, что встретятся днем в гостинице и вместе пообедают. Но днем в номере Афаг вместо отца нашла от него записку: "У меня все в порядке. Никаких изменений. Все остается в силе. Продолжай развлекаться. Вечером увидимся".
И только вечером Афаг узнала, что отца срочно госпитализировали.
Из письма Алиовсата Гулиева Тамаре Гусейновой:
"Дорогая, добрая Тамара Гаджиевна!
Извините, что я так долго молчал. Обстоятельства сложились совсем не так, как планировались. По дороге я из-за постоянной подачи холодного воздуха в вагоне заболел. Острый тонзиллит. Припухли немного железы под челюстью. И вот по приезде в Москву мой бог Дульцин57 распорядился немедленно лечь в больницу, что я и сделал. В настоящее время я в больнице Академии наук, по Ленинскому проспекту, 50, но не знаю, сколько времени я здесь буду. Так что лучше пишите на имя Зинаиды Васильевны Сухаревой. И мне можно звонить, лучше после 1700, но не позже 2200, когда больные уже спят.