Альбано Питер. Возвращение седьмого авианосца (Седьмой авианосец - 3)

   - Марш в каюту! Сейчас же!
   Недовольно ворча, женщина ушла.
   4
   На девятнадцатый день похода, после того как были пройдены Острова Зеленого Мыса, "Йонага" вошел в пролив Дрейка, поделив пополам море Скотта между мысом Горн и южными Шетландскими островами. Брент в штормовой куртке, толстых парусиновых брюках и парке стоял на мостике, ухватившись руками в перчатках за ветрозащитный экран.
   Кэтрин, одетая примерно так же, находилась рядом с ним, что уже стало своеобразным утренним ритуалом, вызывающим уважение у всех вахтенных, которые держались от них на некотором расстоянии, когда эта пара разговаривала или просто бок о бок стояла молча.
   Адмирал Фудзита приказал изменить курс на два-семь-ноль, заставляя нос "Йонаги" бросать вызов атакующим корабль бесконечным рядам грозных волн. "Флетчерам" тоже приходилось нелегко. Высокие, за счет торчащих вверх орудий, и узкие, они глубоко зарывались в волны, и серая вода заливала палубы, их грациозные корпуса исчезали в основаниях волн, чтобы появиться вновь, дрожа и отряхиваясь от захлестнувшей палубы и надстройки воды, словно ленивые гончие, застигнутые проливным дождем.
   - Серое, серое, все вокруг серое, - сказала Кэтрин, слова белыми ленточками пара срывались ледяным ветром с ее губ. Посмотрев на непроницаемое небо и скользящие по нему серовато-коричневые облака, мчащиеся от горизонта, как напуганные ветром-волком овцы, Брент согласно кивнул и непроизвольно моргнул, когда особенно сильный порыв ветра больно брызнул колючими иголками ему в лицо.
   - А где самолеты? - спросила девушка, увидев пустую полетную палубу.
   - Спрятаны внизу, - ответил Брент, сгибая ноги в коленях, когда гигантская волна ударила в корабль. - Даже чайки не могут летать в такую погоду.
   - О Боже, шторм и холод, - произнесла девушка, держась руками за ветрозащитный экран.
   - Шестидесятый градус южной широты.
   - Мы почти у Южного полярного круга?
   - Примерно в семистах пятидесяти милях. - Его рука махнула в сторону левого борта.
   - Ну, команда, должно быть, привыкла к такой погоде, - заметила Кэтрин. - В конце концов "Йонага" провел в Арктике свыше сорока лет.
   - Обычный газетный ляп, - хмыкнул Брент.
   - У Чукотского полуострова с секретной миссией, - продолжала девушка.
   Брент рассмеялся.
   - Так вам говорили?
   Она кивнула.
   - То, что у Чукотского, правильно, но южнее Северного полярного круга.
   Кэтрин ударила маленьким кулачком в перчатке по поручню.
   - Тогда скажите, Брент, скажите мне правду. Обещаю, никто об этом не узнает.
   Глубоко вздохнув и глядя вперед, Брент рассказал историю могучего корабля: невероятную легенду, которая началась в 1935 году. Заложенный как линкор - один из серии кораблей-монстров класса "Ямато", водоизмещением 64 тысячи тонн с девятью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма, "Йонага", как и "Синана", был переоборудован в авианосец. Но если для "Синаны" компоновку судна оставили без изменений, то "Йонагу" удлинили, соорудив 1040-футовую полетную палубу и установив шестнадцать котлов "Канпон" вместо двенадцати.
   - "Йонага" входил в состав ударного соединения, атаковавшего Перл-Харбор? - спросила Кэтрин.
   - Совершенно верно. Японцы называли его "Кидо Бутай", "Кага", "Акаги", "Сорю", "Хирю", "Цуйкаку", "Сокаку" и "Йонага", который был настолько огромным, что привел в ужас всех шпионов, узнавших о нем.
   Кэтрин, казалось, была загипнотизирована легендой. Брент медленно продолжал рассказывать, будто он тоже бросил вызов реальности многотонного левиафана, качающегося и перекатывающегося у него под ногами.
   - Для сохранения тайны, - добавил Брент, - была сделана экстраординарная вещь: "Йонага" был укомплектован офицерами отряда Семьсот тридцать один.
   - Я этого не знала. Разве они не были как гестапо или СС?
   - Правильно. Убийцы! Даже проводили медицинские эксперименты над военнопленными. Были уничтожены все сведения о "Йонаге" как судне императорского флота, и авианосец стал кораблем-призраком. Японцы сделали невероятное. В начале 1940 года отряд Семьсот тридцать один перевел "Йонагу" на стоянку возле Кицуки на острове Кюсю, где он был закамуфлирован огромным количеством сетей - их было столько, что Фудзита как-то заметил, что в течение года рыбаки Кюсю ощущали их нехватку. Но авианосец находился в рабочем состоянии. С моря он выглядел как одна из небольших гор острова, и западные посольства, которые, как правильно считали японцы, кишели шпионами, даже не подозревали о его существовании. Но после принятия решения атаковать Перл-Харбор отряд Семьсот тридцать один переводит "Йонагу" в бухту Сано, на секретную базу, укрытую в пещере на южном побережье Чукотского полуострова.
   - Он выдается в Берингово море из Сибири, так ведь, Брент?
   - Верно. И он малообитаем.
   - Но почему база находилась там. В газетах писали...
   Брент прервал Кэтрин.
   - Газеты много пишут, но мало знают. В действительности бухта Сано существовала из-за того, что отряду Семьсот тридцать один необходима была база для запусков воздушных шаров с бактериальными средствами.
   - Это для меня новость.
   - Да. Были получены смертельные штаммы бактерий, и они побоялись осуществлять запуски с территории Японии. Поэтому полковник Сано, проводивший разведку местности на одной из японских больших лодок...
   - Лодок?
   - Подводных лодок. Неважно, он нашел грот, и база была создана. - Потом Брент рассказал о том, как особая роза ветров Земли формирует бризы, дующие от полюса мимо бухты Сано к юго-востоку через Алеутские острова, где западные ветры могут поднять воздушные шары и понести их к западному побережью США. А грот расположен на Тихоокеанском геосинклинальном поясе с источником пара, имеющим безграничный запас геотермальной энергии.
   - Но оползень поймал "Йонагу" в ловушку?
   - Не совсем так. Соскользнул нависший ледник. Именно он замуровал авианосец и потопил "L-24" вместе с полковником Сано. - Брент быстро рассказал о двух прорубленных в толще льда тоннелях длиной почти в километр, о том, как рыболовные команды добывали палтуса, лосося, сельдь, треску и даже небольших китов в одном из самых богатых в мире рыболовных районов. В пещере росли водоросли, и в течение более сорока лет команда не испытывала недостатка в пище.
   - Я по-прежнему не могу в это поверить. Даже несмотря на то, что стою на палубе "Йонаги", вижу его, ощущаю, - все это кажется сном. Кошмарным сном, Брент.
   Брент поднял одну бровь.
   - Они уничтожили Перл-Харбор, потопили "Нью-Джерси". Разве это не кошмар?
   - Конечно, Кэтрин. Но мы нанесли удар по Триполи, разбомбили базы Каддафи в Мисратахе и Эль-Карариме и спасли Израиль.
   - Мы? Ага, вы один из них, Брент. После Перл-Харбора они... - Кэтрин махнула рукой. - Эта банда убила вашего отца.
   Упоминание об отце, Теде Порохе Россе заставило Брента напрячься. Разозленный, он повернулся к девушке.
   - Моя отец покончил с собой!
   - Вы уверены?
   - Разумеется. Адмирал Фудзита передал мне его последние слова.
   - И вас это удовлетворило?
   - Естественно. - Брент был настроен скептически. - Его честное слово.
   - Вы один из них. Конечно. Еще один самурай. - Сказанные слова брызнули на Брента кислотой.
   - Я не нахожу это предосудительным, - резко ответил он.
   - Ох, простите, Брент, - извинилась Кэтрин, хватая руку офицера и глядя вверх на него, словно виноватая большеглазая девчонка, - я не хотела вас обидеть.
   Глядя в мягкие влажные глаза, Брент почувствовал, что ее взгляд мог бы растопить льды Антарктики. И снова он ощутил горячее желание дотронуться до нее. Она, казалось, прочла его мысли и прошептала:
   - Однажды мы оказываемся одинокими, Брент.
   Корабль качнуло, и ее бросило к нему. С трудом Брент отвел глаза и продолжил рассказ.
   - Они тренировались.
   - Кто тренировался?
   - Команда. В течение сорока лет не только летчики, но и все члены экипажа обучались на тренажерах. Цистерны с бензином и бочки с маслом были опечатаны, и все активно занимались физической подготовкой. Много старших офицеров умерло, но оставшиеся члены экипажа старели медленно, и, когда спустя сорок два года ледник раскололся, более двух тысяч четырехсот человек в великолепном физическом состоянии заняли свои места на прекрасно сохранившемся корабле и вырвались из плена.
   - И тогда они вошли в историю.
   - Мадам, - раздался позади них низкий голос. - Ваше время.
   Вздохнув, Кэтрин обернулась и посмотрела на охранника.
   - Я готова, начальник охраны. Снова в башню Тауэр.
   Посмотрев на Брента и улыбаясь дразнящей улыбкой, девушка покинула мостик.
   Напряжение спало, когда "Йонага" наконец обогнул мыс Горн и изменил курс на северо-восток в более теплые и дружелюбные широты.
   - Откуда вы родом, Брент? - спросила Кэтрин ясным, тихим утром, наблюдая за полетной палубой, где шесть самолетов боевого патруля готовились к первому за прошедшую неделю вылету.
   - Из Нью-Йорка. А вы?
   - Сан-Бернардино, Калифорния. - Кэтрин подняла глаза к энергичному лицу. - Почему флот, Брент?
   - Бредил морем.
   - Семейное?
   - Да. Мой отец был кадровым моряком - до офицера дослужился из матросов. Во время второй мировой войны он служил на "Энтерпрайзе", тонул на "Хорнете", попал в плен, бежал, ушел в отставку, после войны работал в Японии с Марком Алленом в штабе Сэмюэла Элиота Морисона. Они помогали писать "Морские боевые операции США во второй мировой войне".
   - Но он был капитаном гражданского судна "Спарта", когда "Йонага" потопил его.
   Брент поежился.
   - Правильно. После войны отец быстро поднимался по служебной лестнице и занимал пост атташе во многих странах мира.
   - И поэтому вы стали лингвистом?
   - Да. Не знаю, какой я специалист, но мой отец настаивал, чтобы я посещал закрытые частные школы, и я выучил японский, немецкий, французский, итальянский и даже немного арабский. В Саудовской Аравии.
   - Вы учились в Аннаполисе?
   - Конечно, где же еще?
   - Извините, энсин. - И они оба засмеялись.
   - "Спарта". Вы не ответили на вопрос о ней. Почему ваш отец стал ее капитаном?
   Мысли Брента вернулись к причиняющим боль воспоминаниям, к годам учебы в средней школе, когда его любимая, похожая на ангела мама, улыбаясь, медленно умирала, превозмогая боль от пожирающего ее тело рака. И к отставке отца, к годам, проведенным у кровати матери, и наконец к ее смерти, которую она встретила как долгожданное облегчение. Но не Порох Росс. Его завертело, понесло, он стал прикладываться к бутылке. Только спустя год после глубокого запоя, закончившегося дракой с собственным сыном, Тед Росс вытащил себя из глубокой пропасти и вернулся к отрезвляющему очищению морем. Но затем "Спарта" встретила "Йонагу".
   - Моя мать умерла, когда я учился в школе, - кратко сказал он. - Отец вышел в отставку, чтобы ухаживать за ней, и после ее смерти устроился плавать на торговое судно.
   Кэтрин кивнула.
   - Мои родители были дохо.
   - Дохо - дословно соотечественники. Так называют всех японских эмигрантов, всех японцев, живущих за границей, - сказал он. - Япония всегда помнит о своих сыновьях и дочерях.
   - Очень хорошо. Пятерка, энсин. - И затем с горечью добавила: - Ваши, я имею в виду Штаты, тоже никогда не забывают своих подданных. Мои родители были интернированы в Манзанаре с 1942-го по 1945-й. Они потеряли все.
   - Трагедия. Но у них было двойное гражданство. Учитывайте время паника, страх...
   - Это был еврейский заговор!
   - Еврейский?
   - Да. Рузвельт сговорился с евреями, чтобы забрать собственность японцев, чтобы пенни обернулись долларами.
   - Вы говорите как арабы, Кэтрин, - резко бросил Брент, вспыхнувший от злости, как чиркнувшая о коробок спичка.
   Мимолетный ужас скользнул по лицу девушки, и она постучала сжатым кулаком себе по голове, словно наказывая себя.
   - Я не это имела в виду. Я ненавижу Каддафи так же сильно, как и вы. В ее голосе звучало искреннее раскаяние.
   Брент быстро подавил свою злость и сменил тему разговора.
   - Вы геолог?
   - Да. Я окончила ЮКУ - Южнокалифорнийский университет.
   - А-а, - хитро протянул Брент. - На борту есть еще один выпускник вашей альма-матер.
   Кэтрин насмешливо посмотрела на него.
   - И кто же?
   - Адмирал Фудзита.
   На мостике повисло долгое молчание, лишь глухой шум корабельных двигателей, свист рассекаемой воды и порывы ветра, дергающего реи, нарушали его. Наконец она выдавила:
   - Фудзита?
   Брент рассмеялся так громко, что впередсмотрящие повернулись в его сторону.
   - Да, Кэтрин. Многие офицеры его поколения учились в английских и американских университетах. В конце концов императорский военно-морской флот был скопирован с британских ВМС. Фактически японцы создали свою академию Эта Дзима, заложив английский фундамент, и на переломе столетий английский был официальным языком флота.
   - Я заметила, что все они, кажется, понимают по-английски. - Прищурив глаза, она глянула на Брента. - Брент, а сколько лет этому человеку?
   - Сто.
   - Сто, - недоверчиво повторила Кэтрин.
   - Да. Мы с адмиралом Алленом слышали его официальное представление. Он участвовал в Цусимском сражении.
   Девушка оказалась в явном замешательстве и удивленно подняла брови.
   - Цусима находится в Корейском проливе, там в 1905 году японцы разбили русский флот, - объяснил Брент. - Потом традиционные курсы генштаба и военно-морской колледж, где он участвовал в разработке первого палубного самолета.
   - Но мой университет?
   - После первой мировой войны он получил степень магистра по английскому языку. Кажется, в 1921-м.
   - Уму непостижимо.
   - Но на самом деле в этом нет ничего удивительного, Кэтрин. Япония брыкалась и вопила, когда в девятнадцатом веке ее тащили из феодализма. Она должна была догонять западный мир, брать его идеи и технологию. Это было замечательно. Японцы разбили Россию спустя всего пятьдесят лет после того, как адмирал Перри вынудил их вступить в контакт с Западом.
   Ожил один из самолетов: его двигатель пробудился к жизни, застучал, запинаясь и почти останавливаясь, но затем, после некоторого колебания, когда яростно заработали все его четырнадцать цилиндров, стал набирать обороты, выпуская облачка синевато-серого дыма. Запустился еще один двигатель. Потом еще и еще, пока все шесть великолепных белых истребителей не задрожали на швартовах полетной палубы.
   - Я слышала, что большинство этих людей не покидали корабля более сорока лет, - сказала Кэтрин, показывая на суетившихся вокруг самолетов воздушного патруля.
   - Трудно поверить, но это правда. Некоторые из них сходили на берег в Токио и нашли омерзительным то, что увидели.
   - А их семьи?
   - Не забывайте, что члены команды были застрахованы. Их жены снова вышли замуж или умерли, а многие погибли во время воздушных налетов американской авиации. Семья Фудзиты целиком исчезла в Хиросиме.
   - Боже! Разве он не горевал?
   - Сначала, конечно, да. - Брент постучал по экрану. - Но разум самурая понять трудно. - Он на секунду задумался. - Кэтрин, вы когда-нибудь слышали понятие "кокутай"?
   Настала очередь девушки задуматься.
   - М-м, мой отец употреблял это слово. Император - у нас висел его портрет. Он олицетворял Японию. Это, Брент?
   - В общем, да, Кэтрин. Император - это олицетворение сути государства.
   - Какой пережиток!
   - Но не для этих людей. "Кокутай" - их основная движущая сила.
   - И сейчас? Вы хотите сказать, что они по-прежнему слуги своего императора? Мой отец был в сердце настоящим японцем, но...
   - Разумеется. Я говорил вам, что они из средневековья с присущей ему феодальной преданностью. Для них Хирохито остается Богом и его слова священны и сомнению не подлежат. Фудзита отвечает только перед ним.
   - Адмирал на мостике, - громко крикнул охранник Кэтрин.
   Повернувшись и вытянувшись, Брент увидел Фудзиту, сопровождаемого капитаном второго ранга Кавамото и лейтенантом Хиронакой. Фудзита занял свое обычное место возле телефона, выжидательно поглядывая из-под шлема не по размеру, а штабные офицеры приникли к ветрозащитному экрану.
   - Вольно, - сказал адмирал, махнув рукой. - Продолжайте нести вахту.
   - Слушаюсь, сэр, - ответил Брент и поднял бинокль. Кэтрин направилась к двери.
   - Можете остаться, мисс Судзуки, - произнес японец с неожиданным радушием. Улыбаясь, Кэтрин вернулась и стала рядом с Брентом. Адмирал обратился к нему: - Что можете доложить, энсин? - спросил он, держась за поручни и глядя на "Зеро", прогревающие двигатели.
   - Вахтенный по палубе капитан третьего ранга Ацуми. Идем прежним курсом три-один-ноль, со скоростью восемнадцать узлов, все котлы в рабочем режиме, готовность два, согласно вашим приказам и распоряжениям на ночь, сэр.
   - Хорошо. - Адмирал выглядел удовлетворенным. - Сегодня утром мы возобновим боевое патрулирование и тренировочные полеты. - Он повернулся к телефонисту. - Матрос Наоюки, всем экипажам: летчикам занять места в кабинах.
   Динамик прохрипел команду, и шестеро летчиков в коричневых комбинезонах помчались по полетной палубе, прыгнули в кабины, а техники, стоя на крыльях и склонившись над пилотами, как птицы над молодыми оперившимися птенцами, помогали затягивать им ремни, поправляли парашюты, проверяли замки фонаря и кислородные баллоны. Фудзита посмотрел, как ветер рвет на кормовом гафеле боевой флаг, на репитер гирокомпаса, затем отдал распоряжение телефонисту:
   - Сигнальному мостику: поднять сигнал "курс один-три-ноль".
   Через мгновение флаги и вымпелы засвистели над головой, как миниатюрные пастушьи кнуты. Подняв бинокль, Брент подошел к краю площадки, за ним, словно привязанная, двинулась девушка. Брент увидел ответные сигналы на реях эсминцев.
   - Корабли сопровождения отвечают на наш сигнал, сэр.
   - Отлично. Сигнал убрать.
   Резким рывком сильной руки сигнальщик дернул вымпелы "Йонаги" назад в кису для флагов. "Флетчеры" отреагировали мгновенно.
   - Принято сэр.
   - Хорошо. - Адмирал повернулся к переговорной трубе. - Право руля на заданный угол, курс один-три-ноль: - Накренившись и оставляя белый шрам на голубой поверхности, корабль описал большую дугу, сопровождение следовало его движениям, будто танцоры кордебалета на сцене Большого театра.
   - Он поворачивает, мы возвращаемся, - шепнула на ухо Бренту Кэтрин.
   Брент хмыкнул.
   - Становимся к ветру - зюйд-остовому. Самолеты не могут взлетать, когда ветер с кормы. Он к тому же, кажется, увеличивает скорость.
   - Есть держать один-три-ноль, - пришел ответ от телефониста.
   - Сигнальному мостику: скорость двадцать четыре.
   В течение нескольких минут флаги и вымпелы повторяли приказ, затем исчезли, и Брент после открытия маневровых клапанов ощутил, как сильнее заработали четыре мощные машины.
   - Почему он просто не передаст команду по радио, а, Брент? - спросила Кэтрин. - Так было бы проще.
   - Да. И арабским радиостанциям было бы проще перехватывать наши сигналы.
   - Даже отсюда?
   - В любом месте, Кэтрин. Даже от Островов Зеленого Мыса.
   - Но вы должны пользоваться радио.
   - Только когда враг в зоне видимости и в случае крайней необходимости.
   Слова Брента прервала команда Фудзиты:
   - Вымпел на гафель. - Треугольный вымпел с красным кругом на белом фоне уперся в клотик.
   Кэтрин показала пальцем вверх на вымпел.
   - Сигнал нашему сопровождению, - объяснил Брент. - "Запускаю самолеты". - "Флетчеры" медленно стали снижать скорость и отстали за кормой. - Наш телохранитель, - сказал Брент, указывая рукой на впереди идущий эсминец. Он перевел бинокль на кабину первого "Зеро". Мацухара ответил взглядом и поднял руку.
   - Ваши убийцы сегодня настроены дружелюбно, - прошипела Кэтрин.
   - Оставим это, - не оборачиваясь, резко бросил Брент.
   - Полосы за кабиной. Что они означают? - быстро спросила Кэтрин, стараясь отвлечь Брента и смягчить его злость.
   Брент принял ее игру.
   - Зеленая полоса - "Коку сэнтай", первая эскадрилья, Тихоокеанский воздушный флот. Голубая - принадлежность к авианосцу "Йонага", три цифры на хвосте - тип самолета и его бортовой номер.
   Брент вновь перевел свое внимание на полетную палубу, где техники стояли поодаль от самолетов, он увидел Мацухару, который, склонясь над приборами, газовал двигателем, работал педалями, рулями и закрылками. Подполковник удовлетворенно выбросил большой палец правой руки вверх. Тут же четверо механиков отсоединили крыльевые и хвостовые тросы, только двое остались у колодок.
   Глаза всех сфокусировались на регулировщике взлета в желтой униформе, стоявшем на площадке по правому борту полетной палубы и державшем в руке высоко над головой желтый флажок.
   - Взлет! Взлет! - закричал Фудзита телефонисту. - Чего ты ждешь?
   Еще до того, как Наоюки успел что-либо сказать в микрофон, желтый флажок упал, колодки были убраны, и двигатель самолета Мацухары взревел. Летчик резко отпустил тормоз, и элегантный истребитель стремительно рванулся ввысь. Один, потом другой "Мицубиси" разбежались по палубе и взмыли в небо за своим командиром, сделав полагающуюся "коробочку" против часовой стрелки, они быстро выстроились в традиционный японский клин и стали набирать высоту.
   Фудзита повернулся к капитану второго ранга Кавамото.
   - У нас снова есть острые орлиные клювы. - Он ткнул пальцем в палубу. А где наши ястребиные глаза?
   - Для поиска целей с воздуха я выделил два палубных бомбардировщика-торпедоносца B5N и пару "Айти", - ответил Кавамото, показывая на кормовой подъемник, торчавший над полетной палубой и смыкавшийся с ней. Механики с криками выкатили моноплан, выкрашенный маскировочной краской и имевший впереди необычно длинную кабину летчика, подкатили его к левой раковине и закрепили, одновременно фиксируя складывающиеся законцовки крыльев в нормальном положении. Увлеченные деятельностью на полетной палубе, Фудзита, Кавамото и Хиронака подошли к краю площадки, ближе к корме; сзади них маячил телефонист, который уже переключил свой головной телефон на другой разъем.
   - Какой старый самолет! - изумленно произнесла Кэтрин, почти дотрагиваясь ртом до уха Брента. - Теперь я верю всему, Брент, особенно после "Юнкерса".
   - Да, Кэтрин, бомбардировщик-торпедоносец - это реальность. "Накадзима B5N2" - первый палубный моноплан. В Перл-Харборе он потопил авианосцы "Аризона", "Оклахома", "Калифорния", "Западная Вирджиния", "Теннеси" и "Невада".
   - Даже я знаю, что это сделали бомбардировщики, Брент.
   - А вон тот, - продолжал Брент, указывая рукой на другой защитного цвета моноплан с закрепленным шасси, поднимаемый передним подъемником, "Айти D3A1". Он во время войны использовался как пикирующий и обычный бомбардировщик и потопил больше американских кораблей, чем какой-либо другой самолет гитлеровской Германии и ее союзников. Но у Перл... - Он махнул рукой. - Этот маленький красавец нанес огромный ущерб своими торпедами.
   - Вы злитесь?
   - С какой стати? Я еще не родился, в то время мой отец еще даже не познакомился с моей матерью.
   - Но вы американец, Брент.
   - Давайте оставим эту ненависть прошлому поколению, - нетерпеливо ответил он. - У меня нет для нее места.
   - Сейчас она для Каддафи.
   - Да. Он явно псих.
   - И вы попытались уничтожить его.
   - Мы сделали что могли. Но он укрылся в своем бункере в пустыне. Брент стукнул по ограждению. - Вот такой век, Кэтрин. - Она вопросительно посмотрела на него, и он продолжил: - Век сумасшедших: Гитлер, Сталин, Иди Амин, Каддафи, Хомейни. Предводитель гуннов Аттила был филантропом по сравнению с ними.
   - Может быть, - медленно произнесла Кэтрин, - подобная точка зрения...
   Заработал двигатель, потом еще один, скоро взревели четыре звездообразных двигателя самолетов патруля, готовых к взлету.
   - Мадам, - громко, чтобы перекрыть шум газующих машин, обратился к Кэтрин Фудзита, подходя к беседующей паре. - Время возвращаться в каюту.
   - Слушаюсь, сэр. - Она поджала губы и превратилась в маленькую избалованную девочку. - Адмирал, можно мне осмотреть ваш корабль? Ну, пожалуйста, я не поломаю его. Я схожу с ума в этой похожей на гроб каюте.
   Очевидно, свою роль сыграло приподнятое настроение, и на мятом пергаменте лица старика появилась редко посещавшая его улыбка.
   - Мадам, не в моей власти приказывать своим подчиненным быть гидом для кого бы то ни было, но... - он посмотрел на Брента, - если мистер Росс согласен, он может сопровождать вас.
   - Я сдаю вахту через несколько минут, сэр, - ответил Брент, скрывая под маской равнодушия свое возбуждение.
   - Ах, благодарю вас, адмирал, - пробормотала Кэтрин.
   - Верхние надстройки и не ниже ангарной палубы, энсин.
   - Этот подъемник, Брент, - сказала девушка, когда закрылась дверь маленькой кабины, - должно быть, проектировался для стариков.
   Американец и Кэтрин только что закончили беглый осмотр мостика, где Брент показал магнитный компас, репитер гирокомпаса и мониторы, фиксирующие характеристики двигателя и частоту вращения винта, а матросы, обслуживающие приборы, бросали на женщину холодные и пронзительные взгляды. Вахтенный офицер капитан третьего ранга Ацуми едва заметно кивнул им и поднял бинокль, когда первый "Накадзима" устремился вперед и медленно ушел влево.
   Идя вплотную за девушкой, Брент показал ей УКВ-радиотелефон, аппарат внутриэскадренной телефонной связи, установленный над прокладочным столом, и сейф, где хранились тяжеленные кодовые книги. В кормовой части между ходовой и радиорубкой Брент обратил внимание Кэтрин на боевой информационный пост, небольшое пространство, в котором доминировал громадный, напоминающий бильярдный, стол с огромным изображением катушки компаса посредине.