Страница:
Огненный шар постепенно угас, но обшивка еще слабо светилась, пока «Лось» летел над Заставой. Джослин запросила у компьютера информацию о полете. Шлюпка находилась на высоте ста тысяч метров над землей, маяк по-прежнему оставался в пределах досягаемости, но при длительном спуске они могли не долететь. Они вошли в атмосферу, и пока все шло благополучно…
— Джослин, не знаю, какая погода сейчас на Заставе, — произнес Мак, — но сдается мне, маяк находится прямо в грозовом центре.
Взгляд Джослин метнулся от экрана к иллюминатору и обратно, мысленно сопоставляя увиденное.
— Черт побери! Мак, ты прав. Жаль, что нам не хватило времени установить хоть сколько-нибудь приличные приборы на эту посудину. За этим облачным слоем маяк почти не виден.
— У нас есть радар, — возразил Мак, — просто мы не можем воспользоваться им, чтобы не выдать себя.
— Тогда лучше бы его и не было — надеюсь, в этом случае масса шлюпки стала бы значительно меньше. Нам придется лететь прямо сквозь эту мешанину, чтобы попасть куда нужно.
Пит и Чарли Зизулу на задних сиденьях обменялись встревоженными взглядами. Полет становился излишне захватывающим.
«Лось» скользил вниз и вперед, и Джослин выжимала из неуклюжего суденышка каждый лишний метр по горизонтали. Грозовые тучи поднялись над шлюпкой, поглотили ее, и кобальтовая синева верхних слоев атмосферы скрылась в ведьмином котле злобных серых туч. «Лося» заболтало. Вокруг вспыхивали молнии, время от времени раздавался оглушающий раскат грома. Джослин пришлось обхватить рукоятку управления обеими руками, чтобы сохранить контроль над брыкающимся кораблем. Внутреннее освещение мигнуло раз, другой, а затем вспыхнуло вновь. По обшивке дробно застучал град, следом за ним хлестко ударил порыв ветра с дождем.
Джослин понимала, что обшивка просто не предназначена для таких испытаний. Чутье пилота подсказывало ей, что надо снижаться как можно быстрее — все равно куда, лишь бы подальше от грозы. Но тогда пассажиры «Лося» заплутают на Заставе, а их шансы выжить целиком зависят от рафинаторов. Надо продержаться, успеть пролететь так далеко, как только выдержит «Лось». Джослин вцепилась в рукоятку и выругалась сквозь стиснутые зубы, когда градины застучали по иллюминатору, заслоняя обзор.
— Мадди, включай нижний радар и назови мне хоть несколько цифр! Если гардианы заметят эмиссию нашего радара в такую грозу, они заслуживают победы.
— Да, мэм. — Мадди бросилась нажимать кнопки. — Ответный сигнал пришел через секунду. Скорость ветра, высота, дальность, координаты маяка и скорость спуска на твоем пульте.
Цифры на пульте не обещали ничего хорошего. Шлюпке предстояло приземлиться на расстоянии добрых ста километров от маяка. Джослин потянула рукоятку на себя, задирая повыше пляшущий под ветром нос «Лося» и надеясь выжать из шлюпки еще несколько километров.
Джослин ощутила вибрацию крыльев в ветровом потоке. Она уцепилась за эту соломинку, надеясь, что шлюпку отнесет ветром, но вскоре была вынуждена вернуть ее в более спокойный поток. Ветер помог им выиграть еще километр-другой. Джослин помолилась о ветре с хвоста, и ее молитва, видимо, была услышана — но Джослин тут же пожалела о ней, когда дико завывающий порыв чуть не перевернул «Лося», бросая его в смертельный штопор.
Среди рева грозы Джослин боролась с разбушевавшимися ветром и водой, стараясь вести шлюпку по курсу и при этом сохранить ее в целости.
Шлюпка спустилась ниже, прорвала границу облачного слоя и очутилась над промокшей поверхностью Заставы.
Они летели слишком низко и чертовски медленно, почти со скоростью ветра. Чертыхнувшись, Джослин направила нос «Лося» вниз, поступаясь высотой, чтобы удержаться на лету. Шлюпку болтало в воздухе, она стала еще более неуклюжей — если такое возможно. Пористая керамическая обшивка, должно быть, пропиталась дождевой водой, и эта вода тянула ее вниз.
По крайней мере здесь, под облачным слоем, ветер задул ровнее — по пути шлюпке не встречалось воздушных ям, только сильный и ровный ветер, который не причинял большого вреда, но и не приносил пользы. Джослин повернулась по ветру, по-прежнему стараясь выдержать курс.
Теперь они и в самом деле снижались. «Не пытайся выкинуть какой-нибудь трюк, — предупредила себя Джослин. — Просто удержи эту штуку в воздухе, пока она еще цела». Внизу расстилались нетронутые леса, пока не попадалось ни единой поляны, подходящей для приземления. Оставалось надеяться, что у местных деревьев мягкие ветки. Но сколько лететь до маяка? Семьдесят километров. Шестьдесят пять. Шестьдесят. Скорость падала. Еще немного… пятьдесят пять, пятьдесят — а они еще в воздухе. Сорок пять. Каждый километр казался сейчас подарком богов воздуха. Сорок. Земля надвигалась прямо на них. Тридцать пять. Шлюпка задержалась на высоте всего тысячи метров.
Ветер налетел с носа, сбивая шлюпку с курса. Джослин направила нос «Лося» вниз и повернула его вправо, пытаясь избежать поворота и вместе с тем выигрывая лишние километры. Она силилась выровнять шлюпку, аккуратно посадить ее, избежав резкого удара… но «Лось» нырнул вниз.
Он с силой врезался в верхушки деревьев под вой собственных двигателей, оглушительный треск ломающихся веток и крыльев, крики перепуганных людей и страшный свист воздуха, прорвавшегося сквозь трещины в обшивке. «Лось» продирался сквозь деревья гораздо дольше, чем можно было предполагать, ветви хлестали по стеклам кабины, пока наконец на пути не появился толстый ствол и «Лось» не врезался в него носом со всего маху. Перевернувшись, корабль пролетел последние десять метров до земли и упал набок.
Внезапно мир, до сих пор переполненный шумом, притих, и в этой тишине послышались скрип веток, приглушенный стук дождя и людские стоны.
— Все живы? — громко спросил Мак и услышал в ответ хор слабых голосов. — Отлично. Посадка была что надо, Джос.
Джослин встряхнулась и заставила себя выпустить рукоятку управления.
— Спасибо, Мак, только, пожалуй, это была последняя секретная шлюпка, которую я согласилась вести.
Она ощущала дрожь во всем теле. Вероятно, опасности никто не понял, а ей предстояло навсегда запомнить, как близко они оказались от гибели.
Маку понадобилось несколько минут, чтобы убедиться, что все в порядке. Пассажиры отделались синяками и царапинами. Скафандры выдержали головокружительную посадку, и одно это уже заслуживало благодарности. На борту имелись запасные скафандры, но втискиваться в них под треск обшивки «Лося» и в тряске падения было трудной задачей.
Вызывала искушение мысль о том, что необходимо переждать дождь, но Люсиль предупредила остальных, как надолго затягиваются здесь дожди. Пассажирам не оставалось ничего, кроме как начать пеший переход. Не прошло и получаса после посадки, как они успели собрать рюкзаки, приготовить винтовки и другое оружие и обнаружить, что до маяка осталось двадцать пять километров.
Все шестеро выступили из разбитого «Больного лося» в настроении таком же мрачном, как промокший насквозь лес, который окружал их. Шлем Люсиль мгновенно залили капли, и она включила «дворник». Остальные последовали ее примеру. Только Люсиль могла провести их через этот лес. Она взглянула на Мака, и тот кивнул.
— Ты — наш проводник-туземец, Люсиль. Мы готовы следовать за тобой.
— Хорошо. Всем проверить наружные микрофоны и включить их. Вы уже видели, как выглядят зензамы — аборигены заставы. Если же вы увидите какое-нибудь другое существо, убивайте его, даже если оно будет выглядеть словно олененок, способный только щипать травку. Убивайте все, что движется! На этой планете нет безвредных диких животных. Любое существо, которое нас заметит, попытается нас сожрать. Потому убивайте его без смущения. И проверяйте, погибло ли оно. Не беспокойтесь, этим мы не оскорбим местных жителей — точно так же поступают они сами. Все ясно?
Никто не ответил ей.
— Мак, иди сзади, а я встану первой. Лейтенант Мадсен, становитесь позади меня с радиопеленгатором. Джослин, держись прямо за Мадди. Мистер Зизулу и мистер Гессети, будьте любезны следовать за Джослин. А теперь идем.
29
30
— Джослин, не знаю, какая погода сейчас на Заставе, — произнес Мак, — но сдается мне, маяк находится прямо в грозовом центре.
Взгляд Джослин метнулся от экрана к иллюминатору и обратно, мысленно сопоставляя увиденное.
— Черт побери! Мак, ты прав. Жаль, что нам не хватило времени установить хоть сколько-нибудь приличные приборы на эту посудину. За этим облачным слоем маяк почти не виден.
— У нас есть радар, — возразил Мак, — просто мы не можем воспользоваться им, чтобы не выдать себя.
— Тогда лучше бы его и не было — надеюсь, в этом случае масса шлюпки стала бы значительно меньше. Нам придется лететь прямо сквозь эту мешанину, чтобы попасть куда нужно.
Пит и Чарли Зизулу на задних сиденьях обменялись встревоженными взглядами. Полет становился излишне захватывающим.
«Лось» скользил вниз и вперед, и Джослин выжимала из неуклюжего суденышка каждый лишний метр по горизонтали. Грозовые тучи поднялись над шлюпкой, поглотили ее, и кобальтовая синева верхних слоев атмосферы скрылась в ведьмином котле злобных серых туч. «Лося» заболтало. Вокруг вспыхивали молнии, время от времени раздавался оглушающий раскат грома. Джослин пришлось обхватить рукоятку управления обеими руками, чтобы сохранить контроль над брыкающимся кораблем. Внутреннее освещение мигнуло раз, другой, а затем вспыхнуло вновь. По обшивке дробно застучал град, следом за ним хлестко ударил порыв ветра с дождем.
Джослин понимала, что обшивка просто не предназначена для таких испытаний. Чутье пилота подсказывало ей, что надо снижаться как можно быстрее — все равно куда, лишь бы подальше от грозы. Но тогда пассажиры «Лося» заплутают на Заставе, а их шансы выжить целиком зависят от рафинаторов. Надо продержаться, успеть пролететь так далеко, как только выдержит «Лось». Джослин вцепилась в рукоятку и выругалась сквозь стиснутые зубы, когда градины застучали по иллюминатору, заслоняя обзор.
— Мадди, включай нижний радар и назови мне хоть несколько цифр! Если гардианы заметят эмиссию нашего радара в такую грозу, они заслуживают победы.
— Да, мэм. — Мадди бросилась нажимать кнопки. — Ответный сигнал пришел через секунду. Скорость ветра, высота, дальность, координаты маяка и скорость спуска на твоем пульте.
Цифры на пульте не обещали ничего хорошего. Шлюпке предстояло приземлиться на расстоянии добрых ста километров от маяка. Джослин потянула рукоятку на себя, задирая повыше пляшущий под ветром нос «Лося» и надеясь выжать из шлюпки еще несколько километров.
Джослин ощутила вибрацию крыльев в ветровом потоке. Она уцепилась за эту соломинку, надеясь, что шлюпку отнесет ветром, но вскоре была вынуждена вернуть ее в более спокойный поток. Ветер помог им выиграть еще километр-другой. Джослин помолилась о ветре с хвоста, и ее молитва, видимо, была услышана — но Джослин тут же пожалела о ней, когда дико завывающий порыв чуть не перевернул «Лося», бросая его в смертельный штопор.
Среди рева грозы Джослин боролась с разбушевавшимися ветром и водой, стараясь вести шлюпку по курсу и при этом сохранить ее в целости.
Шлюпка спустилась ниже, прорвала границу облачного слоя и очутилась над промокшей поверхностью Заставы.
Они летели слишком низко и чертовски медленно, почти со скоростью ветра. Чертыхнувшись, Джослин направила нос «Лося» вниз, поступаясь высотой, чтобы удержаться на лету. Шлюпку болтало в воздухе, она стала еще более неуклюжей — если такое возможно. Пористая керамическая обшивка, должно быть, пропиталась дождевой водой, и эта вода тянула ее вниз.
По крайней мере здесь, под облачным слоем, ветер задул ровнее — по пути шлюпке не встречалось воздушных ям, только сильный и ровный ветер, который не причинял большого вреда, но и не приносил пользы. Джослин повернулась по ветру, по-прежнему стараясь выдержать курс.
Теперь они и в самом деле снижались. «Не пытайся выкинуть какой-нибудь трюк, — предупредила себя Джослин. — Просто удержи эту штуку в воздухе, пока она еще цела». Внизу расстилались нетронутые леса, пока не попадалось ни единой поляны, подходящей для приземления. Оставалось надеяться, что у местных деревьев мягкие ветки. Но сколько лететь до маяка? Семьдесят километров. Шестьдесят пять. Шестьдесят. Скорость падала. Еще немного… пятьдесят пять, пятьдесят — а они еще в воздухе. Сорок пять. Каждый километр казался сейчас подарком богов воздуха. Сорок. Земля надвигалась прямо на них. Тридцать пять. Шлюпка задержалась на высоте всего тысячи метров.
Ветер налетел с носа, сбивая шлюпку с курса. Джослин направила нос «Лося» вниз и повернула его вправо, пытаясь избежать поворота и вместе с тем выигрывая лишние километры. Она силилась выровнять шлюпку, аккуратно посадить ее, избежав резкого удара… но «Лось» нырнул вниз.
Он с силой врезался в верхушки деревьев под вой собственных двигателей, оглушительный треск ломающихся веток и крыльев, крики перепуганных людей и страшный свист воздуха, прорвавшегося сквозь трещины в обшивке. «Лось» продирался сквозь деревья гораздо дольше, чем можно было предполагать, ветви хлестали по стеклам кабины, пока наконец на пути не появился толстый ствол и «Лось» не врезался в него носом со всего маху. Перевернувшись, корабль пролетел последние десять метров до земли и упал набок.
Внезапно мир, до сих пор переполненный шумом, притих, и в этой тишине послышались скрип веток, приглушенный стук дождя и людские стоны.
— Все живы? — громко спросил Мак и услышал в ответ хор слабых голосов. — Отлично. Посадка была что надо, Джос.
Джослин встряхнулась и заставила себя выпустить рукоятку управления.
— Спасибо, Мак, только, пожалуй, это была последняя секретная шлюпка, которую я согласилась вести.
Она ощущала дрожь во всем теле. Вероятно, опасности никто не понял, а ей предстояло навсегда запомнить, как близко они оказались от гибели.
Маку понадобилось несколько минут, чтобы убедиться, что все в порядке. Пассажиры отделались синяками и царапинами. Скафандры выдержали головокружительную посадку, и одно это уже заслуживало благодарности. На борту имелись запасные скафандры, но втискиваться в них под треск обшивки «Лося» и в тряске падения было трудной задачей.
Вызывала искушение мысль о том, что необходимо переждать дождь, но Люсиль предупредила остальных, как надолго затягиваются здесь дожди. Пассажирам не оставалось ничего, кроме как начать пеший переход. Не прошло и получаса после посадки, как они успели собрать рюкзаки, приготовить винтовки и другое оружие и обнаружить, что до маяка осталось двадцать пять километров.
Все шестеро выступили из разбитого «Больного лося» в настроении таком же мрачном, как промокший насквозь лес, который окружал их. Шлем Люсиль мгновенно залили капли, и она включила «дворник». Остальные последовали ее примеру. Только Люсиль могла провести их через этот лес. Она взглянула на Мака, и тот кивнул.
— Ты — наш проводник-туземец, Люсиль. Мы готовы следовать за тобой.
— Хорошо. Всем проверить наружные микрофоны и включить их. Вы уже видели, как выглядят зензамы — аборигены заставы. Если же вы увидите какое-нибудь другое существо, убивайте его, даже если оно будет выглядеть словно олененок, способный только щипать травку. Убивайте все, что движется! На этой планете нет безвредных диких животных. Любое существо, которое нас заметит, попытается нас сожрать. Потому убивайте его без смущения. И проверяйте, погибло ли оно. Не беспокойтесь, этим мы не оскорбим местных жителей — точно так же поступают они сами. Все ясно?
Никто не ответил ей.
— Мак, иди сзади, а я встану первой. Лейтенант Мадсен, становитесь позади меня с радиопеленгатором. Джослин, держись прямо за Мадди. Мистер Зизулу и мистер Гессети, будьте любезны следовать за Джослин. А теперь идем.
29
Планета Застава
Чарли Зизулу терпеть не мог неожиданностей. Он вспотел, но не от жары, а от страха. Лес оказался мрачным, темным, сырым и неприятным местом, вызывал приступ клаустрофобии. Растительность ядовито-зеленых тонов казалась отвратительной пародией на привычную флору Земли. Наружные, микрофоны его скафандра не улавливали ни птичьих вскриков, не мелодичных голосов животных — ничего, кроме бесконечных воплей и рева нападения и смерти, сопровождаемых стаккато дождя и продирающими до костей раскатами грома. Дождь лился не переставая, ручейки скатывались со скафандра, «дворник» на переднем стекле шлема едва успевал смахивать капли. Чарли Зизулу впервые в жизни облачился в скафандр. Он чувствовал себя пойманным в ловушку, запечатанным, погребенным в этой неуклюжей одежде.
Лейтенант Люсиль Колдер вела их на предельной скорости, продираясь сквозь густой кустарник, лазерным пистолетом или мачете прорубая себе дорогу. Дважды она роняла лазер, выхватывала из кобуры тяжелый револьвер и стреляла во что-то — прежде, чем Чарли успевал заметить, что это такое. Дважды она снова подхватывала лазер и полосовала им свою жертву, пока та не прекращала биться на земле. Дважды Чарли перешагивал через обезображенные трупы, состоящие из одних клыков и когтей.
А прошли они всего один километр.
Чарли охватил страх: страх потонуть в бесконечном дожде, что грязь, по которой ступали путники, затянет его, что какое-нибудь чудовище карманного размера выпрыгнет из густых зеленых веток, которые при каждом шаге ударяют о скафандр, страх, что какой-нибудь природный вариант червей уже прогрызает дыру в его скафандре, никем не замеченный. Чарли боялся, что треснет стекло шлема, боялся умереть от отравления углекислотой. Его дыхание учащалось, им завладевала паника, как ни старался Чарли не думать об этом. Сердце колотилось, к горлу подкатывала тошнота, пребывание в скафандре становилось настоящим кошмаром. Клаустрофобия. Ксенофобия. Разве названия помогают вынести эти ощущения? Чарли заставил себя поднять голову, смотреть не только на чужие ноги и покачивающийся рюкзак идущей впереди фигуры. Он с трудом огляделся, объясняя себе, что эту новую планету предстоит исследовать, напоминая, что потенциальные наставники по новому разделу биологии находятся всего в нескольких километрах.
Эти уверения немного помогли. По крайней мере, сердце замедлило лихорадочный ритм.
Пуля просвистела мимо его шлема и врезалась в грудь пестрого существа размером с лисицу, которое пикировало прямо к Чарли. Издав пронзительный крик, существо упало к его ногам. Приятно иметь сзади такого меткого стрелка, как капитан Ларсон.
Чарли еще никогда не видел летающих существ такого размера. Чтобы классифицировать его, требовалась систематика совершенно нового рода. Но подумать об этом хватит времени, когда они будут в безопасности. Чарли переступил через труп зверька и зашагал дальше.
Замыкая маленькую колонну, Мак чувствовал себя не лучше, чем биолог. Он искренне жалел, что кто-нибудь не прикрывает с тыла его самого. Эта летающая лиса успела подобраться к самой колонне. Мак решил перейти на более мощное оружие, разрядил винтовку и вновь зарядил ее длинными мини-снарядами со взрывными головками. Они отобьют желание приближаться к колонне у любого монстра.
Шанс проверить новое оружие представился Маку почти сразу. Криволапая ящерица с двумя хватательными конечностями вынырнула из-за куста, бросившись на Джослин, и Мак выстрелом превратил ее в кровавое конфетти. Люсиль даже не оглянулась, только крикнула; «Вперед!» и прибавила шагу. Такой темп вскоре утомил даже Мака, вынужденного шагать в армированном скафандре и с тяжелым рюкзаком за плечами. Должно быть, Пит уже выбился из сил, но пока не протестовал.
Они упорно продвигались вперед и не проходили даже километра, чтобы какое-нибудь кошмарное чудовище не бросилось на них и не погибло под выстрелами. Поход напоминал страшный, леденящий сон. Люсиль шагала первой, направляясь к маяку, Мадди держалась позади нее, деля внимание между стрелкой пеленгатора и землей под ногами. Ходьба превратила их в роботов, способных только переставлять одну ногу за другой и стрелять во все, что двигалось. Дождь не кончался, как и унылый лес и какофония криков хищников. Чтобы остаться в живых, требовалось всего лишь двигаться вперед.
Никто не понял, что случилось, пока не стало слишком поздно, и конечно, Мадлен Мадсен так и не успела осознать, в чем дело. А может, она поняла — потому что бросила пеленгатор, если только его не вырвали у нее из рук.
Только мгновение назад люди, казалось, были одни во всем лесу, только ступили на пустую тропу, и уже в следующий миг они увидели спины бурых животных с плоскими ступнями, исчезающие вдалеке и уносящие с собой еще теплый труп Мадлен.
Они двигались с невероятной быстротой. Мак успел заметить эту стаю за мгновение до того, как она скрылась за деревьями, но это зрелище намертво врезалось в его память — длинное гибкое существо разодрало когтями армированный скафандр, словно его и не было, кровь брызнула из груди его жертвы, ее предсмертный вопль прервался, а затем охотник и добыча исчезли, преследуемые небольшой стайкой убийц. Пит упал. Кровь пропитывала рваный рукав его скафандра.
Прежде чем Мак успел вскинуть винтовку, стая скрылась в лесу. Слишком быстро! Пятеро оставшихся людей застыли, как пригвожденные к земле. В душе каждого из них стремительно рос ужас. Мак потряс головой, пришел в себя и вдруг понял: оставаться близ этой тропы чертовски опасно. Перекинув раненого Пита через плечо, он крикнул:
— Джослин, бери пеленгатор! Люсиль, вперед! Мадди уже ничем не поможешь! Скорее уходим, пока они не вернулись. Зизулу, бери ружье и прекрати разыгрывать туриста. Скорее!
Люсиль очнулась и зашагала вперед. Колонна не останавливалась, пока расстояние между ними и убийцами Мадди не увеличилось до пяти километров. Только тогда Мак остановился и осторожно спустил с плеча Пита. Все трое военных окружили Пита и Чарли, настороженно озираясь, пока биолог занимался раной.
Чарли сделал для своего пациента все возможное. Пит находился в полузабытьи, рана имела страшный вид. Клык одного из хищников разодрал скафандр и глубоко впился в руку. Рана кровоточила, Пит потерял много крови, но самое плохое, он уже надышался углекислоты — его лицо стало серым, дыхание — частым и мелким. С помощью нагрудной панели скафандра Чарли увеличил приток кислорода к шлему Пита, выгоняя углекислоту изнутри скафандра через рваный рукав. Вытащив походную аптечку, Чарли разрезал рукав, полил рану антисептиком и обезболивающим и наложил повязку.
Поколебавшись, он воспользовался подкожным шприцем из аптечки, чтобы ввести Питу повышенную дозу антишокового препарата и стимулятора. При потере крови употребление этих препаратов было рискованным делом — грозило сердечным приступом. Но если придется продолжать поход через этот страшный лес и ночью. Пит должен идти сам. Только Мак мог нести его долго, а если Мак свалится от усталости, все остальные подвергнутся еще большему риску.
В аптечке оказались герметичные заплаты для скафандров, и Чарли наложил на дыру самую большую из них. Вновь заработав на нагрудной панели скафандра, он восстановил давление внутри, но оставил высоким поступление кислорода. На лицо Пита возвращался прежний румянец, его дыхание стало легче.
— Это все, что я могу сделать, — развел руками Чарли. — С ним было бы все в порядке, не будь потеря крови такой огромной. Пусть передохнет хотя бы несколько минут, прежде чем мы двинемся дальше. Да и заплата на скафандре должна успеть схватиться.
Внимательно осматриваясь, Джослин ощутила, как капля скатилась по ее щеке, и поняла: это не пот, а слеза. Ей хотелось оплакать Мадди Мадсен, способного ребенка, пережившего столько опасностей, молоденькую девушку, вверенную заботам Джослин. Джослин жалела, что не может почувствовать угрызения совести, скорбь или вспомнить о Мадлен: окружающая их опасность, приток адреналина и страх не оставляли места для других эмоций.
Вскоре Пит пришел в себя и заявил, что он способен идти. Казалось, он не помнит, что произошло. Чарли помог ему подняться, радуясь, что лекарства помогли воскресить дипломата.
Вскоре колонна двинулась в путь.
Чарли Зизулу терпеть не мог неожиданностей. Он вспотел, но не от жары, а от страха. Лес оказался мрачным, темным, сырым и неприятным местом, вызывал приступ клаустрофобии. Растительность ядовито-зеленых тонов казалась отвратительной пародией на привычную флору Земли. Наружные, микрофоны его скафандра не улавливали ни птичьих вскриков, не мелодичных голосов животных — ничего, кроме бесконечных воплей и рева нападения и смерти, сопровождаемых стаккато дождя и продирающими до костей раскатами грома. Дождь лился не переставая, ручейки скатывались со скафандра, «дворник» на переднем стекле шлема едва успевал смахивать капли. Чарли Зизулу впервые в жизни облачился в скафандр. Он чувствовал себя пойманным в ловушку, запечатанным, погребенным в этой неуклюжей одежде.
Лейтенант Люсиль Колдер вела их на предельной скорости, продираясь сквозь густой кустарник, лазерным пистолетом или мачете прорубая себе дорогу. Дважды она роняла лазер, выхватывала из кобуры тяжелый револьвер и стреляла во что-то — прежде, чем Чарли успевал заметить, что это такое. Дважды она снова подхватывала лазер и полосовала им свою жертву, пока та не прекращала биться на земле. Дважды Чарли перешагивал через обезображенные трупы, состоящие из одних клыков и когтей.
А прошли они всего один километр.
Чарли охватил страх: страх потонуть в бесконечном дожде, что грязь, по которой ступали путники, затянет его, что какое-нибудь чудовище карманного размера выпрыгнет из густых зеленых веток, которые при каждом шаге ударяют о скафандр, страх, что какой-нибудь природный вариант червей уже прогрызает дыру в его скафандре, никем не замеченный. Чарли боялся, что треснет стекло шлема, боялся умереть от отравления углекислотой. Его дыхание учащалось, им завладевала паника, как ни старался Чарли не думать об этом. Сердце колотилось, к горлу подкатывала тошнота, пребывание в скафандре становилось настоящим кошмаром. Клаустрофобия. Ксенофобия. Разве названия помогают вынести эти ощущения? Чарли заставил себя поднять голову, смотреть не только на чужие ноги и покачивающийся рюкзак идущей впереди фигуры. Он с трудом огляделся, объясняя себе, что эту новую планету предстоит исследовать, напоминая, что потенциальные наставники по новому разделу биологии находятся всего в нескольких километрах.
Эти уверения немного помогли. По крайней мере, сердце замедлило лихорадочный ритм.
Пуля просвистела мимо его шлема и врезалась в грудь пестрого существа размером с лисицу, которое пикировало прямо к Чарли. Издав пронзительный крик, существо упало к его ногам. Приятно иметь сзади такого меткого стрелка, как капитан Ларсон.
Чарли еще никогда не видел летающих существ такого размера. Чтобы классифицировать его, требовалась систематика совершенно нового рода. Но подумать об этом хватит времени, когда они будут в безопасности. Чарли переступил через труп зверька и зашагал дальше.
Замыкая маленькую колонну, Мак чувствовал себя не лучше, чем биолог. Он искренне жалел, что кто-нибудь не прикрывает с тыла его самого. Эта летающая лиса успела подобраться к самой колонне. Мак решил перейти на более мощное оружие, разрядил винтовку и вновь зарядил ее длинными мини-снарядами со взрывными головками. Они отобьют желание приближаться к колонне у любого монстра.
Шанс проверить новое оружие представился Маку почти сразу. Криволапая ящерица с двумя хватательными конечностями вынырнула из-за куста, бросившись на Джослин, и Мак выстрелом превратил ее в кровавое конфетти. Люсиль даже не оглянулась, только крикнула; «Вперед!» и прибавила шагу. Такой темп вскоре утомил даже Мака, вынужденного шагать в армированном скафандре и с тяжелым рюкзаком за плечами. Должно быть, Пит уже выбился из сил, но пока не протестовал.
Они упорно продвигались вперед и не проходили даже километра, чтобы какое-нибудь кошмарное чудовище не бросилось на них и не погибло под выстрелами. Поход напоминал страшный, леденящий сон. Люсиль шагала первой, направляясь к маяку, Мадди держалась позади нее, деля внимание между стрелкой пеленгатора и землей под ногами. Ходьба превратила их в роботов, способных только переставлять одну ногу за другой и стрелять во все, что двигалось. Дождь не кончался, как и унылый лес и какофония криков хищников. Чтобы остаться в живых, требовалось всего лишь двигаться вперед.
Никто не понял, что случилось, пока не стало слишком поздно, и конечно, Мадлен Мадсен так и не успела осознать, в чем дело. А может, она поняла — потому что бросила пеленгатор, если только его не вырвали у нее из рук.
Только мгновение назад люди, казалось, были одни во всем лесу, только ступили на пустую тропу, и уже в следующий миг они увидели спины бурых животных с плоскими ступнями, исчезающие вдалеке и уносящие с собой еще теплый труп Мадлен.
Они двигались с невероятной быстротой. Мак успел заметить эту стаю за мгновение до того, как она скрылась за деревьями, но это зрелище намертво врезалось в его память — длинное гибкое существо разодрало когтями армированный скафандр, словно его и не было, кровь брызнула из груди его жертвы, ее предсмертный вопль прервался, а затем охотник и добыча исчезли, преследуемые небольшой стайкой убийц. Пит упал. Кровь пропитывала рваный рукав его скафандра.
Прежде чем Мак успел вскинуть винтовку, стая скрылась в лесу. Слишком быстро! Пятеро оставшихся людей застыли, как пригвожденные к земле. В душе каждого из них стремительно рос ужас. Мак потряс головой, пришел в себя и вдруг понял: оставаться близ этой тропы чертовски опасно. Перекинув раненого Пита через плечо, он крикнул:
— Джослин, бери пеленгатор! Люсиль, вперед! Мадди уже ничем не поможешь! Скорее уходим, пока они не вернулись. Зизулу, бери ружье и прекрати разыгрывать туриста. Скорее!
Люсиль очнулась и зашагала вперед. Колонна не останавливалась, пока расстояние между ними и убийцами Мадди не увеличилось до пяти километров. Только тогда Мак остановился и осторожно спустил с плеча Пита. Все трое военных окружили Пита и Чарли, настороженно озираясь, пока биолог занимался раной.
Чарли сделал для своего пациента все возможное. Пит находился в полузабытьи, рана имела страшный вид. Клык одного из хищников разодрал скафандр и глубоко впился в руку. Рана кровоточила, Пит потерял много крови, но самое плохое, он уже надышался углекислоты — его лицо стало серым, дыхание — частым и мелким. С помощью нагрудной панели скафандра Чарли увеличил приток кислорода к шлему Пита, выгоняя углекислоту изнутри скафандра через рваный рукав. Вытащив походную аптечку, Чарли разрезал рукав, полил рану антисептиком и обезболивающим и наложил повязку.
Поколебавшись, он воспользовался подкожным шприцем из аптечки, чтобы ввести Питу повышенную дозу антишокового препарата и стимулятора. При потере крови употребление этих препаратов было рискованным делом — грозило сердечным приступом. Но если придется продолжать поход через этот страшный лес и ночью. Пит должен идти сам. Только Мак мог нести его долго, а если Мак свалится от усталости, все остальные подвергнутся еще большему риску.
В аптечке оказались герметичные заплаты для скафандров, и Чарли наложил на дыру самую большую из них. Вновь заработав на нагрудной панели скафандра, он восстановил давление внутри, но оставил высоким поступление кислорода. На лицо Пита возвращался прежний румянец, его дыхание стало легче.
— Это все, что я могу сделать, — развел руками Чарли. — С ним было бы все в порядке, не будь потеря крови такой огромной. Пусть передохнет хотя бы несколько минут, прежде чем мы двинемся дальше. Да и заплата на скафандре должна успеть схватиться.
Внимательно осматриваясь, Джослин ощутила, как капля скатилась по ее щеке, и поняла: это не пот, а слеза. Ей хотелось оплакать Мадди Мадсен, способного ребенка, пережившего столько опасностей, молоденькую девушку, вверенную заботам Джослин. Джослин жалела, что не может почувствовать угрызения совести, скорбь или вспомнить о Мадлен: окружающая их опасность, приток адреналина и страх не оставляли места для других эмоций.
Вскоре Пит пришел в себя и заявил, что он способен идти. Казалось, он не помнит, что произошло. Чарли помог ему подняться, радуясь, что лекарства помогли воскресить дипломата.
Вскоре колонна двинулась в путь.
30
Лагерь рафинаторов. Планета Застава
Дальние часовые к югу от лагеря сообщили об отдаленном грохоте, слышном сквозь шум грозы, а затем — об очереди быстрых взрывов, словно несколько ружей выстрелили одновременно. Звери начали убегать к югу, словно спасаясь от погони. Все происходящее вызывало настойчивую мысль о нигилистах. Кто еще мог вломиться в самую гущу леса без предупреждения и путешествовать сквозь лес, вместо того чтобы выбрать относительную безопасность Дороги?
Только К'астилль нашла происходящему другое объяснение, но не осмелилась высказать его вслух, ибо не смела даже надеяться, что не ошиблась. Она вызвалась вести команду по пересеченной местности и исследовать причину странных взрывов. Десять зензамов отправились к месту взрыва пешком, вооруженные до зубов — не только против предполагаемых противников, но и против лесных хищников.
К'астилль вела свою команду быстрым шагом, и вскоре впереди послышались звуки выстрелов. Зензамы задвигались медленнее, прислушиваясь к звукам. Вскоре стало ясно, что не только они приближаются к источнику звуков, но и источник движется прямо на них. К'астилль все больше наполнялась уверенностью: им предстоит встретиться не с шайкой кровожадных нигилистов. Она прибавила шагу.
Только чудом люди и зензамы не перестреляли друг друга, когда ближе к полудню группы чуть не столкнулись. К'астилль первой заметила людей, и, к счастью, ей хватило ума громко закричать: «Люсиль! Люсиль!», вместо того чтобы галопом броситься к подруге. Избрав последнее, К'астилль вряд ли могла уцелеть.
А потом ей пришлось вытерпеть приступ удушья, когда Люсиль обвила обеими руками ее шею.
— О, К'астилль! Слава Богу! Не знаю, смогли бы мы пройти дальше!
К'астилль ответила на объятия подруги.
— Люсиль, ты вернулась, — произнесла она по-английски. — Добро пожаловать!
Отстранившись, К'астилль повернулась к другим людям, явно взволнованным тем, что они оказались в кольце вооруженных туземцев. К'астилль вдруг осенило, что зензамы кажутся людям огромными и угрожающими. Она сунула свое оружие за пояс и обратилась к остальным людям на английском, старательно подбирая слова:
— Меня зовут К'астилль. От имени Д'чимчау, правительницы рафинаторов, я рада приветствовать вас и пригласить в гости. — К'астилль долго репетировала эту речь, ожидая возвращения Люсиль со своими друзьями.
Самый крупный из людей — в сущности, самый огромный из всех людей, каких доводилось видеть К'астилль, — выступил вперед и поклонился. Как и все люди, он казался изможденным и едва держался на ногах.
— Меня зовут Терренс Маккензи Ларсон, а это Джослин-Мари Купер-Ларсон, Чарльз Зизулу и Питер Уильям Гессети. От имени Лиги Планет мы благодарим вас за гостеприимство.
Смутившись на мгновение, К'астилль вдруг вспомнила жест гардианов. Она шагнула вперед и протянула четырехпалую руку этому Терренсу, или как там его зовут. Имя она решила уточнить позднее.
Казалось, Мак был удивлен этим жестом, но, взглянув прямо в черные глаза К'астилль, он крепко пожал ей руку под проливным дождем Заставы.
Измученные люди испытали невыразимое облегчение, оказавшись среди вооруженной охраны. Встреча с туземцами произошла просто, безо всякой торжественности. К'астилль и Люсиль шли бок о бок, словно две встретившиеся после долгой разлуки школьницы, болтая на смеси 3—1 и английского, понятной только им двоим. Казалось, остальных аборигенов заинтересовали новые и непривычные половинчатые, но они уже привыкли видеть Люсиль, и потому чувство новизны для них притупилось. Кроме того, никто из них не говорил по-английски.
Мак, Пит, Джослин и Чарли всеми силами старались не таращиться на своих сопровождающих. Безопасный и герметичный фургон, в котором они могли избавиться от скафандров, находился впереди, и это прибавило людям прыти. Но лагеря рафинаторов они достигли только ближе к ночи, и к тому времени люди изнемогли так, что едва сумели забраться в фургон. Маку и Чарли пришлось почти тащить на себе Пита. К'астилль и Люсиль решили, что для встречи с правительницей будет разумнее дождаться утра.
Люсиль вошла в знакомый герметичный фургон, испытывая сложную смесь чувств. Она была рада видеть К'астилль, рада избавиться от скафандра, но после всех усилий вновь вернуться в передвижную тюрьму! За время ее отсутствия в фургоне ничего не изменилось: один стол, стул странной формы, вещи, аккуратно сложенные в углу, маяк, висящий на стене. По крайней мере, теперь Люсиль была не одна.
Пит быстро слабел. Последней вспышки его энергии едва хватило, чтобы вползти в фургон. Люди поскорее втащили его внутрь. Пит потерял сознание в шлюзе. Его перенесли в комнату и избавили от скафандра.
Пит оказался перепачканным кровью, запах крови и пота наполнил фургон, едва с него успели снять шлем. От движения повязка ослабла, и кровотечение продолжалось еще долго, прежде чем кровь на ране запеклась. Пит был бледным и слабым. Его раздели, Люсиль принесла несколько губок и пропитала их водой из резервуара. Пита обтерли как могли и завернули в одеяла. Чарли размотал повязку и осмотрел рану — она была страшной на вид, но неопасной.
— По-моему, с ним все будет в порядке, — заметил Чарли. — Рана вскоре начнет затягиваться. Главная проблема — потеря крови.
Чарли только собирался наложить новую повязку, когда в шлюзе послышался стук, и в вагон вошел зензам. Теперь, когда в фургоне было пятеро человек и зензам, фургон казался чрезвычайно тесным, к тому же Чарли нервничал, не успев как следует привыкнуть к виду гостей.
Люсиль узнала вошедшую.
— Твое присутствие замечено, Л'аудази, — произнесла она на 3—1.
— И твое тоже, Колдер. Добро пожаловать.
— Кто это, Люс? — спросила Джослин.
— Это Л'аудази. Она заботилась обо мне, выращивала еду и контролировала состав воздуха, пока я была здесь. Сейчас я представлю всех вас — тот, на кого я укажу, должен поклониться. — Люсиль перешла на 3—1. — Л'аудази, это Терренс Маккензи Ларсон, Джослин-Мари Купер-Ларсон и Чарльз Зизулу. А это — Пит Гессети. Он без сознания. Его ранил зверь в лесу, и мы боимся, что он не выживет. Еще одна наша спутница погибла.
— Да, К'астилль говорила мне о раненом, и я пришла, чтобы осмотреть его. — Л'аудази шагнула вперед и склонилась над Питом, а Люсиль заметила, что с шеи у нее свешивается пакет. Л'аудази указала на руку Пита. — Это и есть рана? Она опасна?
— Да, но сама рана должна затянуться. Он потерял много… этого слова я не знаю. Видишь красную жидкость, которая сочится из раны? Она называется кровь, разносит кислород по организму и выполняет другие важные функции.
Люсиль не сознавала этого, но по роду занятий точнее всего было назвать Л'аудази ветеринаром. Она всерьез заинтересовалась биологией половинчатых, даже взяла несколько проб волос, кожи и выделений Люсиль. Все пробы Л'аудази брала, никому не говоря о них и не спрашивая разрешения, чувствуя, что ее поступки не нашли бы одобрения.
Но циркулирующую жидкость она еще не исследовала. Она никогда не видела ран, не знала, что находится под человеческой кожей. Поняв, что происходит, она сняла с шеи рабочий мешок и приблизилась, сама не понимая, что делает. Л'аудази вывернула шею, чтобы лучше осмотреть руку Пита. Из раны еще сочилась кровь… Л'аудази должна была получить пробу этой жидкости — возможно, она сумеет даже помочь половинчатым. С трудом веря собственной смелости, она вынула из мешка стеклянную пробирку, склонилась и подставила ее под струйку красной жидкости.
Люсиль изумленно наблюдала за ней. Никто из людей не двигался с места. Л'аудази закрыла пробирку и сунула ее в мешок, а затем оглядела людей, пристально уставившихся на нее. Она решила, что будет лучше уйти, не дожидаясь расспросов.
— Теперь пора уходить, — объявила она Люсиль официальным тоном и скрылась за дверью, не добавив ни слова.
Чарли очнулся.
— Что это за чертовщина?
Люсиль покачала головой, пребывая в таком же замешательстве, как и остальные.
— Не знаю, а жаль. — Она вновь вспомнила, как мало еще знает о зензамах. — Ладно, давайте уложим мистера Гессети поудобнее и сами отдохнем. Всем нам необходимо выспаться.
Всю эту ночь Л'аудази от возбуждения провела без сна. Впервые у нее оказались живые пробы, функционирующие клетки человеческого существа, открывающие путь к совершенно новой сфере биологии. Она возилась в своей лаборатории, исследуя кровь под микроскопом, пропуская ее через фильтры, наблюдая в тестере, пользуясь еще десятком приборов. Биохимики людей не поняли бы, для чего предназначена большая часть техники в этой лаборатории. Если бы Чарли Зизулу представлял, чем занимается Л'аудази, он был бы готов продать душу, лишь бы получить возможность денек поработать в ее лаборатории.
Дальние часовые к югу от лагеря сообщили об отдаленном грохоте, слышном сквозь шум грозы, а затем — об очереди быстрых взрывов, словно несколько ружей выстрелили одновременно. Звери начали убегать к югу, словно спасаясь от погони. Все происходящее вызывало настойчивую мысль о нигилистах. Кто еще мог вломиться в самую гущу леса без предупреждения и путешествовать сквозь лес, вместо того чтобы выбрать относительную безопасность Дороги?
Только К'астилль нашла происходящему другое объяснение, но не осмелилась высказать его вслух, ибо не смела даже надеяться, что не ошиблась. Она вызвалась вести команду по пересеченной местности и исследовать причину странных взрывов. Десять зензамов отправились к месту взрыва пешком, вооруженные до зубов — не только против предполагаемых противников, но и против лесных хищников.
К'астилль вела свою команду быстрым шагом, и вскоре впереди послышались звуки выстрелов. Зензамы задвигались медленнее, прислушиваясь к звукам. Вскоре стало ясно, что не только они приближаются к источнику звуков, но и источник движется прямо на них. К'астилль все больше наполнялась уверенностью: им предстоит встретиться не с шайкой кровожадных нигилистов. Она прибавила шагу.
Только чудом люди и зензамы не перестреляли друг друга, когда ближе к полудню группы чуть не столкнулись. К'астилль первой заметила людей, и, к счастью, ей хватило ума громко закричать: «Люсиль! Люсиль!», вместо того чтобы галопом броситься к подруге. Избрав последнее, К'астилль вряд ли могла уцелеть.
А потом ей пришлось вытерпеть приступ удушья, когда Люсиль обвила обеими руками ее шею.
— О, К'астилль! Слава Богу! Не знаю, смогли бы мы пройти дальше!
К'астилль ответила на объятия подруги.
— Люсиль, ты вернулась, — произнесла она по-английски. — Добро пожаловать!
Отстранившись, К'астилль повернулась к другим людям, явно взволнованным тем, что они оказались в кольце вооруженных туземцев. К'астилль вдруг осенило, что зензамы кажутся людям огромными и угрожающими. Она сунула свое оружие за пояс и обратилась к остальным людям на английском, старательно подбирая слова:
— Меня зовут К'астилль. От имени Д'чимчау, правительницы рафинаторов, я рада приветствовать вас и пригласить в гости. — К'астилль долго репетировала эту речь, ожидая возвращения Люсиль со своими друзьями.
Самый крупный из людей — в сущности, самый огромный из всех людей, каких доводилось видеть К'астилль, — выступил вперед и поклонился. Как и все люди, он казался изможденным и едва держался на ногах.
— Меня зовут Терренс Маккензи Ларсон, а это Джослин-Мари Купер-Ларсон, Чарльз Зизулу и Питер Уильям Гессети. От имени Лиги Планет мы благодарим вас за гостеприимство.
Смутившись на мгновение, К'астилль вдруг вспомнила жест гардианов. Она шагнула вперед и протянула четырехпалую руку этому Терренсу, или как там его зовут. Имя она решила уточнить позднее.
Казалось, Мак был удивлен этим жестом, но, взглянув прямо в черные глаза К'астилль, он крепко пожал ей руку под проливным дождем Заставы.
Измученные люди испытали невыразимое облегчение, оказавшись среди вооруженной охраны. Встреча с туземцами произошла просто, безо всякой торжественности. К'астилль и Люсиль шли бок о бок, словно две встретившиеся после долгой разлуки школьницы, болтая на смеси 3—1 и английского, понятной только им двоим. Казалось, остальных аборигенов заинтересовали новые и непривычные половинчатые, но они уже привыкли видеть Люсиль, и потому чувство новизны для них притупилось. Кроме того, никто из них не говорил по-английски.
Мак, Пит, Джослин и Чарли всеми силами старались не таращиться на своих сопровождающих. Безопасный и герметичный фургон, в котором они могли избавиться от скафандров, находился впереди, и это прибавило людям прыти. Но лагеря рафинаторов они достигли только ближе к ночи, и к тому времени люди изнемогли так, что едва сумели забраться в фургон. Маку и Чарли пришлось почти тащить на себе Пита. К'астилль и Люсиль решили, что для встречи с правительницей будет разумнее дождаться утра.
Люсиль вошла в знакомый герметичный фургон, испытывая сложную смесь чувств. Она была рада видеть К'астилль, рада избавиться от скафандра, но после всех усилий вновь вернуться в передвижную тюрьму! За время ее отсутствия в фургоне ничего не изменилось: один стол, стул странной формы, вещи, аккуратно сложенные в углу, маяк, висящий на стене. По крайней мере, теперь Люсиль была не одна.
Пит быстро слабел. Последней вспышки его энергии едва хватило, чтобы вползти в фургон. Люди поскорее втащили его внутрь. Пит потерял сознание в шлюзе. Его перенесли в комнату и избавили от скафандра.
Пит оказался перепачканным кровью, запах крови и пота наполнил фургон, едва с него успели снять шлем. От движения повязка ослабла, и кровотечение продолжалось еще долго, прежде чем кровь на ране запеклась. Пит был бледным и слабым. Его раздели, Люсиль принесла несколько губок и пропитала их водой из резервуара. Пита обтерли как могли и завернули в одеяла. Чарли размотал повязку и осмотрел рану — она была страшной на вид, но неопасной.
— По-моему, с ним все будет в порядке, — заметил Чарли. — Рана вскоре начнет затягиваться. Главная проблема — потеря крови.
Чарли только собирался наложить новую повязку, когда в шлюзе послышался стук, и в вагон вошел зензам. Теперь, когда в фургоне было пятеро человек и зензам, фургон казался чрезвычайно тесным, к тому же Чарли нервничал, не успев как следует привыкнуть к виду гостей.
Люсиль узнала вошедшую.
— Твое присутствие замечено, Л'аудази, — произнесла она на 3—1.
— И твое тоже, Колдер. Добро пожаловать.
— Кто это, Люс? — спросила Джослин.
— Это Л'аудази. Она заботилась обо мне, выращивала еду и контролировала состав воздуха, пока я была здесь. Сейчас я представлю всех вас — тот, на кого я укажу, должен поклониться. — Люсиль перешла на 3—1. — Л'аудази, это Терренс Маккензи Ларсон, Джослин-Мари Купер-Ларсон и Чарльз Зизулу. А это — Пит Гессети. Он без сознания. Его ранил зверь в лесу, и мы боимся, что он не выживет. Еще одна наша спутница погибла.
— Да, К'астилль говорила мне о раненом, и я пришла, чтобы осмотреть его. — Л'аудази шагнула вперед и склонилась над Питом, а Люсиль заметила, что с шеи у нее свешивается пакет. Л'аудази указала на руку Пита. — Это и есть рана? Она опасна?
— Да, но сама рана должна затянуться. Он потерял много… этого слова я не знаю. Видишь красную жидкость, которая сочится из раны? Она называется кровь, разносит кислород по организму и выполняет другие важные функции.
Люсиль не сознавала этого, но по роду занятий точнее всего было назвать Л'аудази ветеринаром. Она всерьез заинтересовалась биологией половинчатых, даже взяла несколько проб волос, кожи и выделений Люсиль. Все пробы Л'аудази брала, никому не говоря о них и не спрашивая разрешения, чувствуя, что ее поступки не нашли бы одобрения.
Но циркулирующую жидкость она еще не исследовала. Она никогда не видела ран, не знала, что находится под человеческой кожей. Поняв, что происходит, она сняла с шеи рабочий мешок и приблизилась, сама не понимая, что делает. Л'аудази вывернула шею, чтобы лучше осмотреть руку Пита. Из раны еще сочилась кровь… Л'аудази должна была получить пробу этой жидкости — возможно, она сумеет даже помочь половинчатым. С трудом веря собственной смелости, она вынула из мешка стеклянную пробирку, склонилась и подставила ее под струйку красной жидкости.
Люсиль изумленно наблюдала за ней. Никто из людей не двигался с места. Л'аудази закрыла пробирку и сунула ее в мешок, а затем оглядела людей, пристально уставившихся на нее. Она решила, что будет лучше уйти, не дожидаясь расспросов.
— Теперь пора уходить, — объявила она Люсиль официальным тоном и скрылась за дверью, не добавив ни слова.
Чарли очнулся.
— Что это за чертовщина?
Люсиль покачала головой, пребывая в таком же замешательстве, как и остальные.
— Не знаю, а жаль. — Она вновь вспомнила, как мало еще знает о зензамах. — Ладно, давайте уложим мистера Гессети поудобнее и сами отдохнем. Всем нам необходимо выспаться.
Всю эту ночь Л'аудази от возбуждения провела без сна. Впервые у нее оказались живые пробы, функционирующие клетки человеческого существа, открывающие путь к совершенно новой сфере биологии. Она возилась в своей лаборатории, исследуя кровь под микроскопом, пропуская ее через фильтры, наблюдая в тестере, пользуясь еще десятком приборов. Биохимики людей не поняли бы, для чего предназначена большая часть техники в этой лаборатории. Если бы Чарли Зизулу представлял, чем занимается Л'аудази, он был бы готов продать душу, лишь бы получить возможность денек поработать в ее лаборатории.