Анциферов Н П
Душа Петербурга
Н. П. Анциферов
Душа Петербурга
Содержание
ПЕТЕРБУРГ В ЖИЗНИ И ТРУДАХ Н. П. АНЦИФЕРОВА
ДУША ПЕТЕРБУРГА
ПРЕДИСЛОВИЕ
GENIUS LOCI ПЕТЕРБУРГА
ОБРАЗЫ ПЕТЕРБУРГА
ПРИМЕЧАНИЯ
ПЕТЕРБУРГ В ЖИЗНИ И ТРУДАХ Н. П. АНЦИФЕРОВА
Петербург занимает особое место в русской литературе. Однако, как заметил современный исследователь, "при обзоре авторов, чей вклад в создание Петербургского текста наиболее весом, бросаются в глаза две особенности: исключительная роль писателей - уроженцев Москвы (Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Григорьев, Андрей Белый и др.) и - шире - непетербуржцев (Гоголь, Гончаров, чей вклад в Петербургский текст пока не оценен по достоинству, Бутков, Вс. Крестовский, Ахматова и др.), во-первых, и отсутствие писателей-петербуржцев вплоть до заключительного этапа (Блок, Мандельштам, Вагинов), во-вторых" 1. Потрясение от встречи с Петербургом ярко отразилось не только в творчестве упомянутых выше писателей и поэтов, но и в лучших работах о городе, обладающих самодостаточной художественной ценностью. Среди первых исследователей темы "Петербург в русской литературе" оказался выходец с Украины - Н. П. Анциферов.
Николай Павлович Анциферов родился 13 (25) июля 1889 г, в усадьбе Софиевке Уманского уезда Киевской губернии 2. Фамилия Анциферов (Анцыферов) происходит от греческого имени Онисифор ("приносящий пользу"). Как пишет Анциферов в своих мемуарах "Путь моей жизни", "предки были сторонники вольностей Великого Новгорода" и впоследствии "отправились в ссылку на северный край, где и осели в Архангельске", войдя "в состав служилого дворянства" 3. Отец Анциферова - Павел Григорьевич (1851-1897) - сын архангельского корабельного майора, действительный статский советник, после окончания Земледельческого института занимал должность инспектора Уманского училища земледелия и садоводства, а с 1891 г. состоял директором Никитского ботанического сада в Крыму. Мать - Екатерина Максимовна (урожденная Петрова; 1853-1933) - дочь тверского крестьянина, родилась в Петербурге; получила домашнее образование, неплохо музицировала.
Годы детства протекали безоблачно и счастливо в Софиевке, бывшем имении графов Потоцких, и в Крыму. Для Анциферова, что характерно и для большинства его поколения, родительский дом был местом, воспитавшим чувство защищенности, и, как выразился А. Н. Бенуа о своем доме, "был напитан атмосферой традиционности и представлял собой какую-то "верность во времени"" 4.
После смерти отца Анциферов живет с матерью в Пулавах (ныне город на территории Польши), а затем в Киеве, где учится в прославившейся своими выпускниками 1-й гимназии.
В 1908 г. Анциферов переезжает с матерью в Петербург; в 1909 г. оканчивает Введенскую гимназию 5 и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета.
"Петербург - это русские Афины. Стольный город русской духовной культуры" 6 - так сформулировал Николай Павлович свои впечатления от встречи с городом.
"Еще не будучи студентом, живя в Петербурге в начале 1908 г., я изредка посещал лекции по истории философии: А. И. Введенского. Н. О. Лосского, И. И. Лапшина,- пишет он в дневнике,- во мне оформлялось желание изучать исторический процесс через познание отдельных личностей. Я был убежден, что только изучение конкретной личности может содействовать пониманию исторического процесса" 7.
Анциферову, как потомственному русскому интеллигенту, в высшей степени был свойственен народнический просветительный пафос. Поступив в университет, "я задумался о тех формах культурной работы, которые свяжут меня с рабочими" 8, вспоминает он. "Я был очень застенчив, робок. Но сознание, что я должен начать свою культурно-просветительную работу, к которой чувствовал призвание, и в которой видел дело своей жизни - я считал своим долгом" 9. И он начинает читать лекции по русской истории в рабочем университете при Обуховском заводе.
Уже на первом курсе Анциферов четко определил свое нравственное кредо:
"Второй семестр я углубленно занимался, средневековой культурой и впервые заинтересовался Франциском Ассизским. Сложился тот принцип, с которым я подходил к людям. Я оценивал человека исходя из того лучшего, на что он способен. Так же оценивал я культуру любой эпохи, и сословие, и нацию. Приговор нации нужно выносить не по статистическим данным - каких больше, а учитывая лучших ее представителей. Они не случайны. Они не тип, а симптом того, что скрыто в нации лучшего. Это те праведники, которые могли бы спасти Содом и Гоморру" 10.
Студенческие сходки и демонстрации 1909-1910-х гг. не оставили безучастным Анциферова, однако он всегда был одержим учебой и просветительной деятельностью.
Наибольший интерес Анциферов проявлял к "итальянским" и "городским" семинариям, которые вел профессор университета Иван Михайлович Гревс (1860 -1941) - один из основоположников изучения в России западноевропейского средневекового города и его культуры, основатель петербургской школы гуманитарного экскурсиеведения. "В студенческие годы Иван Михайлович стал тем учителем-другом, с которым меня связала навсегда сыновья любовь" и "который в течение 32 лет был опорой моей жизни" 11.
В 1910 г. по инициативе студентов И. М. Гревса - А. А. Гизетти (1888-1938) и Н. П. Анциферова - при Эрмитаже создается кружок, одной из главных целей которого была подготовка руководителей экскурсий для проведения "культурной работы среди рабочих". "В наш кружок вошли несколько учеников И. М. Гревса: А. П. Смирнов, М. А. Георгиевский, Г. Э. Петри, А. В. Шмидт, А. Э. Серебряков, А. В Тищенко. Я привлек Т. Н. Оберучеву, В. П. Красовскую, В. В. Табунщикову и земляка Л. Е. Чикаленко. Из девушек у нас работала еще Е. О. Флеккель и несколько бестужевок: Т. С. Стахевич, В. М. Михайлова, М. М. Левис, Л. Ф. Завалишина. Позднее примкнул к нам Ф. А. Фьелструпп и еще позднее - антрополог Г. А. Бонч-Осмоловский. Так зародилось в старом Петербурге в студенческой среде то экскурсионное дело, которое получило такой размах после революции, в особенности в ее первые годы. Нами впервые был создан экскурсионный центр, не связанный ни с каким учебным заведением. Наконец, наши кружки ставили себе непосредственной целью обслуживание широких масс (рабочих и солдат). Из нашей среды в Петербурге вышли те руководители, которые образовали ядро экскурсионистов Петрограда и пошли действительными членами в Экскурсионный институт" 12. Одна из участниц кружка - Мария Михайловна Левис - сообщила нам в устной беседе: "Эрмитажный кружок собирался примерно раз в неделю у кого-нибудь на дому. Все очень подружились и вошли в жизнь друг друга. На собраниях кружка обсуждалось все: и политика, и литература, и история. А Николай Павлович всегда был для нас непререкаемым нравственным авторитетом". Деятельность эрмитажного кружка, ставшего родоначальником экскурсионного дела, была прервана первой мировой войной.
5 февраля 1914 г. произошло одно из самых значительных событий в жизни Анциферова: в лицейской Знаменской церкви Царского Села состоялось венчание Николая Павловича и Татьяны Николаевны Оберучевой (1890-1929). Они познако-мились еще в Киеве, а в Петербурге Татьяна Николаевна вела занятия по русской истории в воскресной школе и училась на Высших женских курсах. Анциферовы снимали квартиры на Петроградской стороне: в студенческие годы жили на Большой Спасской (ныне Красного Курсанта) улице, в доме № 9б, а потом - на Малой Посадской, в доме № 19.
После успешного окончания университета в 1915 г. Анциферов был оставлен при кафедре всеобщей истории, где находился до 1919 г. 13 О круге научных интересов Анциферова-студента дает представление характеристика, составленная его руководи-телем профессором И. М. Гревсом:
"В историко-филологический факультет Императорского Петроградского универ-ситета.
Николай Павлович Анциферов давно известен мне как талантливый, одушевленный и упорно работающий над наукою юноша. Он участвовал целый ряд лет в руководимых мною семинариях по средневековой истории, больше всего интересуясь вопросами духовной и, в частности, религиозной культуры. Он работал с последовательным усердием и всегда с успехом над изучением поздней Римской империи и ее образованности, специально изучив сочинения Бл<аженного> Августина, сосредоточиваясь на нескольких основных вопросах религиозной и церковной истории эпохи и обнаруживая серьёзные способности и развивающееся уменье в разработке всех трудных частных проблем. Следя за другими семинариями, предлагавшимися мною из отдела позднего средневековья, Анциферов не менее успешно занимался и здесь раннею историею францисканцев, общественным строем Флоренции и вообще итальянским городом в XII и XIII вв. Представленное им зачетное сочинение об аскетизме Франциска Ассизского является удачным опытом историко-психологического анализа. Анциферов во многих отношениях уже сложился для того, чтобы приступить к самостоятельной научной работе... Я горячо ходатайствую перед факультетом об оставлении Анциферова на два года для дальнейшего усовершенствования в науке и приготовления к профессорскому званию.
Петроград, 7 ноября 1915 г. Профессор Ив. Гревс" 14.
Однако Анциферов отказался от научной карьеры, видя свое главное предназна-чение в просветительной деятельности.
Глубоко религиозному сознанию Анциферова были неприемлемы любые формы насилия, а индивидуальная личность являлась для него высшей формой ценности, достоянием духовной культуры. Понятно, что события Октября 1917 г. потрясли Анциферова, как и многих представителей русской интеллигенции, о чем свидетель-ствуют его дневниковые записи: "17 октября. На улицах темно и людно. Страшно смотреть на эти улицы. Грядущий день несет кровь. Куют восстание большевики. А мы все его ждем покорно как роковую силу"; "24 октября. Начинается новый акт мучительной русской трагедии"; "25 октября. Октябрьская революция. Тяжелые мысли как тучи бродят в душе. Остается любовь к человеческой личности и вера в вечное. Вижу, что это не зависит ни от каких событий" 15.
В послеоктябрьские годы под руководством И. М. Гревса он продолжает заниматься пропагандой культурного наследия города среди широких масс и постановкой гуманитарного образования учащейся молодежи.
Педагогическая работа Анциферова началась сразу после окончания университета. Он преподавал в женской гимназии Н. Н. Зворской (1915-1916), частом реальном училище А. С. Черняева (1915-1918), в школе при бывшем Тенишевском училище (1918-1925), где вел и гуманитарный кружок, во 2-м Педагогическом институте (1919-1926), в интернате для беспризорных под Павловском (1919-1920), в Институте истории искусств (1925-1929).
Георгий Александрович Штерн (1905-1982) - ученик Анциферова по Тенишев-скому училищу, а впоследствии один из его ближайших друзей вспоминает:
"Занятия и общение с нами Николая Павловича не ограничивались уроками. Еще более свободно они продолжались и созданном им гуманитарном кружке, который собирался как в школе после уроков, так и у него на дому. Тем было много: методология истории, культура различных стран и народов, города, события, люди далекого и близкого прошлого, искусство и литература. Иногда это были рассказы Николая Павловича о его жизни. Особое место в педагогической работе Николая Павловича занимали экскурсии. Кроме экскурсий по родному городу, Николай Павлович возил нас в Москву. Новгород и Псков. Своеобразие экскурсионного метода, впоследствии детально разработанного Николаем Павловичем, уже тогда дало наглядное представление о возникновении и росте городов, о неповторимой индивидуальности каждого. Все это он учил читать в особенностях планировки, в расположении сохранившихся памятников. С Петербургом знакомство начиналось с вышки Исаакиевского собора, откуда раскрывалась панорама всего города, затем следовал целый комплекс исторических экскурсий. С ними перемежались экскурсии историко-архитектурные и историко-литературные. Этот последний вид экскурсии собственно и был создан Николаем Павловичем, по крайней мере для Петербурга. Он открыл нам тогда душу родного города, столь сложную и противоречивую: от парадного Петербурга... до серого облинялого города героев Достоевского. Так убедительно, так правдиво раскрывалась связь этих людей с местами - глухими колодцами дворов, полутемными лестницами с крутыми ступеньками, что после экскурсии по "Преступлению и наказанию" один из моих товарищей позвонил у двери предполагаемой квартиры Раскольникова и, когда ему отворили, спросил: "Здесь живет Родион Романович?"" 16
Петербург всегда был для Анциферова сильнейшим жизненным переживанием, и он с тревогой всматривается в новый облик города.
"Петербург словно омылся, - писал Анциферов в 1919 г. - В тихие, ясные вечера резко выступают на бледно-сиреневом небе контуры строений. Четче стали линии берегов Невы, голубая поверхность которой еще никогда не казалась так чиста. И в эти минуты город кажется таким прекрасным, как никогда" 17.
На своеобразную красоту города в первые послеоктябрьские годы обратили внимание многие современники Анциферова.
"Кто посетил Петербург в эти страшные, смертные годы 1918-1920, тот видел, как вечность проступает сквозь тление. Разом провалилось куда-то "чрево" столицы. В городе, осиянном небывалыми зорями, остались одни дворцы и призраки. Истлевающая золотом Венеция и даже вечный Рим бледнеют перед величием умирающего Петербурга" 18.
"На моих глазах город умирал смертью необычайной красоты",- вспоминает художник М. В. Добужинский,- и я постарался посильно запечатлеть его страшный, безлюдный и израненный лик" 19.
"В 1920-1922 годах общество "Старый Петербург". - пишет В. Ф. Ходасевич в очерке "Дом Искусства",- переживало эпоху расцвета, который поистине можно было назвать вдохновенным. Причин тому было несколько. Во-первых, по мере того, как жизнь уходила вперед, все острей, все пронзительней ощущалась членами общества близкая и неминуемая разлука с прошлым - отсюда возникало желание как можно тщательнее сберечь о нем память. Во-вторых (и это может показаться вполне неожиданным для тех, кто не жил тогда в Петербурге), именно в эту пору сам Петербург стал так необыкновенно прекрасен, как не был уже давно, а может быть, и никогда. Люди, работавшие в "Старом Петербурге", как и все другие, обладавшие чувством, умом, пониманием, они не могли не видеть, до какой степени Петербургу оказалось к лицу несчастье. Петербург стал величествен. Вместе с вывесками с него словно сползла вся лишняя пестрота. Дома, даже самые обыкновенные, получили ту стройность и строгость, которой ранее обладали одни дворцы. Петербург... утратил все то, что было ему не к лицу. Есть люди, которые в гробу хорошеют: так, кажется, было с Пушкиным. Несомненно, так было с Петербургом. Эта красота - временная, минутная. За нею следует страшное безобразие распада. Но в созерцании ее есть невыразимое, щемящее наслаждение" 20.
"Проходят дни, года. Года - века. Destructio (разрушение. - Авт.) Петербурга продолжается. Исчезают старые дома, помнившие еще Северную Пальмиру. Петрополь - превращается в Некрополь" - так фиксирует Анциферов в начале 1922 г. перемены в облике города, веря, однако, что "пройдут еще года и на очистившихся местах создадутся новые строения, и забьет ключом молодая жизнь. Начнется возрождение Петербурга. Петербургу не быть пусту" 21.
Противостоять деструкции города и его культурного наследия могло, как надеялись гуманитары-экскурсионисты, просветительство. А отсюда идея гуманитарного образования молодежи. "Экскурсионный метод, - говорил И. М. Гревс, - является в настоящий момент одним из главных методов просвещения" 22.
Работа гуманитаров со школьниками началась в 1918 г. в экскурсионной секции, образованной при музейном отделе Петрогубполитпросвета 23. А в 1921 г. состоялось официальное открытие краеведческого общества "Старый Петербург" (ликвидировано в 1938 г.), занимавшегося изучением, популяризацией и охраной произведений искусства, памятников архитектуры и материальной культуры старого города 24. Анциферов активно сотрудничает в этих учреждениях. Он руководит семинарами но изучению Петербурга и Павловска, выступает с докладами и лекциями, разрабатывает и водит экскурсии по городу и пригородам, сотрудничает в журналах "Педагогическая мысль" (1918-1924) и "Экскурсионное дело" (1921-1923).
В 1921 г. по инициативе И. М. Гревса и гуманитаров экскурсионной секции был открыт Петроградский научно-исследовательский экскурсионный институт, который располагался в доме № 13 по Симеоновской (ныне Белинского) улице. В институте имелись три отдела: экономико-технический, гуманитарный и естественно-исторический. Ядро гуманитарного отдела, который возглавил Гревс, состояло из восьми сотрудников прекратившей свое существование экскурсионной секции. Все эти люди обладали опытом экскурсионной, музейной, педагогической и исследовательской работы.
"Хотя формально Гуманитарный отдел будто бы начинает свою деятельность, реально она входит уже в третий (если не в четвертый) год напряженного существования, - писал Гревс в 1922 г. - Можно сказать, что деятельность Экскурсионной секции Музейного отдела в течение 1920 и 1921 годов осуществляла на деле формы еще официально не существовавшего Экскурсионного института, направляясь по различным путям его исследовательских и просветительных задач... Выработаны были и систематически изучаются главные объекты гуманитарного экскурсионного ведения в Петербурге и его округах: 1) самый город, его топография и рост плана, а также архитектурный, экономический и бытовой тип и пейзаж, 9) отдельные художественные памятники - храмы, дворцы, особняки, монументы - и их комплексы (архитектурные урочища), 3) государственные, хозяйственные и бытовые учреждения разных видов, 4) пригороды в их городской, культурной и художественной природе. Остается распространить изучение на уездный (или вообще малый) город и деревню как интересные и важные предметы экскурсионного дела" 25.
Институт стал для Анциферова постоянным и главным местом его деятельности. В гуманитарном отделе он участвует в работе исторической и методической секций, ведет семинарии: "Собирание и группировка литературного материала для составления хрестоматии по Петербургу", "Город с экскурсионной точки зрения", "Летний семинарий по Царскому Селу", а также читает лекции и готовит руководителей экскурсий по городу и пригородам.
На заседаниях отдела еженедельно обсуждались доклады сотрудников. Были заслушаны и сообщения Анциферова: "Типы гуманитарных экскурсий", "Павловск в поэзии Жуковского", "Исследовательское значение экскурсии", "Классификация историко-культурных экскурсий". "Теория литературных экскурсий", "Васильевский остров как объект экскурсий", "Петербург Достоевского", "Петербург в художественной литературе" и др. Участвует Анциферов и во всех петроградских экскурсионных конференциях, на которых выступает с докладами: "Литературные экскурсии ("Медный всадник")", "Экономическая жизнь города в художественной литературе", "Город как объект экскурсий", "Невский проспект".
Результаты своих исследований сотрудники отдела обязательно использовали в методических разработках для проведения экскурсий разного типа. Летом отдел организовывал в Детском Селе и Павловске двухмесячные курсы для педагогов и лиц с высшим образованием. В программу курсов помимо занятий входили гуманитарные, литературные, художественные, исторические и этнографические экскурсии но Царскому Селу и Павловску, в котором находился филиал отдела - гуманитарная станция.
"Экскурсионная работа в Царском Селе достигла и те годы наивысшего расцвета. Но душой этого творческого коллектива был Николай Павлович. Все его любили, восхищались его экскурсиями, невольно поддавались обаянию его таланта, доброты, приветливости, внимания к людям" 26. "Прирожденный экскурсионист, Николай Павлович обладал многими свойствами, необходимыми для этого вида работы, - свидетельствует коллега Анциферова по гуманитарному отделу Ядвига Адольфовна Вейнерт. - Главное из них - дар видения окружающего. Как историк, он умел связывать видимое с дальними историческими горизонтами, что делало его экскурсии захватывающе интересными и убедительными. Он обладал многосторонними знаниями и той подлинной культурой, которая давала ему возможность самых широких ассоциаций в виде метафор, сравнений, уместно использованных цитат. Блестящая память помогла ему хранить и в должный момент извлекать стихотворные и прозаические отрывки, которыми он пользовался для подтверждения своих доводов" 27.
После ликвидации Экскурсионного института в сентябре 1924 г. 28 Анциферов становится научным сотрудником Петроградского отделения Центрального бюро краеведения (ЦБК), образованного в январе 1922 г. 29 По поручению ЦБК он выезжает в провинцию и города России для ознакомления с работой краеведческих организаций, читает лекции, участвует в конференциях. В 1927 г. Анциферов избирается членом ленинградской группы ЦБК, возглавив экскурсионную комиссию.
"Краеведческое движение, - писал Анциферов в статье "Краеведение как историко-культурное явление", - должно оказать воздействие и на самый быт, создавая новую форму жизни провинциального деятеля, выковывая новый психологический тип культурного работника. От судьбы краеведческого движения зависит многое и в судьбе нашей культуры" 30.
Научные разыскания Анциферова были связаны прежде всего с его обширной просветительной деятельностью. Только за период с 1921 по 1929 г. из-под его пера выходят 15 книг и 29 статей по экскурсионному делу, краеведению и градоведению.
Петербург является главным героем большинства монографий и статей Анциферова. Из семинариев И. М. Гревса он вынес не только идею "полного исторического изучения города как высшей формы концентрации культурной жизни и живого собирательного организма" 31, но и приверженность к экскурсионному методу "наглядного познания истории" (термин И. М. Гревса). К изложению материала в экскурсионной форме Анциферов часто прибегает в своих исследованиях Петербурга. Будучи противником механистического изучения города как набора достопримечательностей, Анциферов рассматривал его как "целостный культурно-исторический организм", отмечая при этом, что "при разработке плана экскурсий требуется не только основательное знание истории и топографии города, но и хороший опыт переживания целостного образа, знакомство с "душой города" 32. Иначе говоря, город или определенный памятник должен быть источником не только познания, но и эстетического впечатления и нравственного переживания. Разработки Анциферова по организации и методике проведения экскурсий, к которым так редко обращаются экскурсоводы и музейные работники, не потеряли актуальности и в наше время.
В 1921 г. вышел сборник "Об Александре Блоке", где было помещено исследование Анциферова "Непостижимый город (Петербург в поэзии А. Блока)". "Александр Блок, подобно Пушкину, был поэтом Петербурга, - писал Анциферов. - Оба они в значительной мере созданы городом Петра и вместе с тем создали, каждый по-своему, образ северной столицы. Без знакомства с ними мы многого не поймем в Петербурге, но без познания места его в их творчестве, без раскрытия образа нашего города в их поэзии многое останется неясным в их художественном наследии. Образ города имеет свою судьбу. Каждая эпоха порождает свое особое восприятие; смена эпох создает постоянно меняющийся - текучий образ города и вместе единый в чем-то основном, составляющем его сущность как органического целого 33. Здесь Анциферов впервые сформулировал два аспекта темы "писатель и город": выявление образа города в творчестве писателя или поэта и анализ отображения урбанистической среды в художественном тексте (от города к литературному памятнику). Эта статья положила начало изучению отраженного в художественном творчестве облика Петербурга.
Работа Анциферова о Блоке стала фрагментом его монографии "Душа Петербурга", изданной в 1922 г. издательством "Брокгауз - Ефрон". Эта книга имеет авторскую датировку: сентябрь 1919 г. - 12 марта 1922 г. "Душа Петербурга" создавалась в драматический период жизни Анциферова. В июле 1919 г. неожиданно скончались двое маленьких детей Анциферовых, и Николай Павлович и Татьяна Николаевна были приглашены друзьями работать в интернате для беспризорных, который находился в Красной (быв. Царской) Славянке под Павловском. В Славянке, занятой Юденичем в сентябре 1919 г., вспоминает Анциферов, "я смотрел в сторону любимого города, стараясь понять, что означало зарево, что оно сулило Петрограду! Ведь решалась его судьба. Я стал писать об этом городе, о его трагической судьбе. И назвал его городом "трагического империализма", как А. Ахматова "Город славы и беды" 34. Это было время, когда я работал над книгой, которую позднее решился назвать "Душа Петербурга" 35. Личные потрясения Анциферова (смерть детей), тяжелые испытания, выпавшие на долю любимого города, поиски пути духовного возрождения и нравственного спасения - все это породило особую эмоциональную напряженность книги.
"Душа Петербурга" - итог градоведческих разысканий Анциферова в семинариях Гревса и в Экскурсионном институте - вбирает темы "петербургских" работ исследователя. Особый подход к городу как к "историко-культурному организму", "текучему", "творчески изменчивому", но сохраняющему на протяжении всего своего развития, за сменяющими друг друга образами, внутреннее единство, ставит монографию Анциферова в особое положение среди таких замечательных исследований по Петербургу начала XX в., как работы А. Бенуа, В. Я. Курбатова, Г. К. Лукомского, П. Н. Столпянского и других авторов. В этих статьях и монографиях Петербург рассматривался в историко-архитектурном аспекте, изучался на вещно-объектном уровне, в то время как Анциферов впервые предпринял глобальную попытку осмыслить город как синтез материально-духовных ценностей, постичь "душу" Петербурга, под которой он понимал "исторически проявляющееся единство всех сторон его жизни (сил природы, быта населения, его роста и характера его архитектурного пейзажа, его участие в общей жизни страны, духовное бытие его граждан)" 36.
Душа Петербурга
Содержание
ПЕТЕРБУРГ В ЖИЗНИ И ТРУДАХ Н. П. АНЦИФЕРОВА
ДУША ПЕТЕРБУРГА
ПРЕДИСЛОВИЕ
GENIUS LOCI ПЕТЕРБУРГА
ОБРАЗЫ ПЕТЕРБУРГА
ПРИМЕЧАНИЯ
ПЕТЕРБУРГ В ЖИЗНИ И ТРУДАХ Н. П. АНЦИФЕРОВА
Петербург занимает особое место в русской литературе. Однако, как заметил современный исследователь, "при обзоре авторов, чей вклад в создание Петербургского текста наиболее весом, бросаются в глаза две особенности: исключительная роль писателей - уроженцев Москвы (Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Григорьев, Андрей Белый и др.) и - шире - непетербуржцев (Гоголь, Гончаров, чей вклад в Петербургский текст пока не оценен по достоинству, Бутков, Вс. Крестовский, Ахматова и др.), во-первых, и отсутствие писателей-петербуржцев вплоть до заключительного этапа (Блок, Мандельштам, Вагинов), во-вторых" 1. Потрясение от встречи с Петербургом ярко отразилось не только в творчестве упомянутых выше писателей и поэтов, но и в лучших работах о городе, обладающих самодостаточной художественной ценностью. Среди первых исследователей темы "Петербург в русской литературе" оказался выходец с Украины - Н. П. Анциферов.
Николай Павлович Анциферов родился 13 (25) июля 1889 г, в усадьбе Софиевке Уманского уезда Киевской губернии 2. Фамилия Анциферов (Анцыферов) происходит от греческого имени Онисифор ("приносящий пользу"). Как пишет Анциферов в своих мемуарах "Путь моей жизни", "предки были сторонники вольностей Великого Новгорода" и впоследствии "отправились в ссылку на северный край, где и осели в Архангельске", войдя "в состав служилого дворянства" 3. Отец Анциферова - Павел Григорьевич (1851-1897) - сын архангельского корабельного майора, действительный статский советник, после окончания Земледельческого института занимал должность инспектора Уманского училища земледелия и садоводства, а с 1891 г. состоял директором Никитского ботанического сада в Крыму. Мать - Екатерина Максимовна (урожденная Петрова; 1853-1933) - дочь тверского крестьянина, родилась в Петербурге; получила домашнее образование, неплохо музицировала.
Годы детства протекали безоблачно и счастливо в Софиевке, бывшем имении графов Потоцких, и в Крыму. Для Анциферова, что характерно и для большинства его поколения, родительский дом был местом, воспитавшим чувство защищенности, и, как выразился А. Н. Бенуа о своем доме, "был напитан атмосферой традиционности и представлял собой какую-то "верность во времени"" 4.
После смерти отца Анциферов живет с матерью в Пулавах (ныне город на территории Польши), а затем в Киеве, где учится в прославившейся своими выпускниками 1-й гимназии.
В 1908 г. Анциферов переезжает с матерью в Петербург; в 1909 г. оканчивает Введенскую гимназию 5 и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета.
"Петербург - это русские Афины. Стольный город русской духовной культуры" 6 - так сформулировал Николай Павлович свои впечатления от встречи с городом.
"Еще не будучи студентом, живя в Петербурге в начале 1908 г., я изредка посещал лекции по истории философии: А. И. Введенского. Н. О. Лосского, И. И. Лапшина,- пишет он в дневнике,- во мне оформлялось желание изучать исторический процесс через познание отдельных личностей. Я был убежден, что только изучение конкретной личности может содействовать пониманию исторического процесса" 7.
Анциферову, как потомственному русскому интеллигенту, в высшей степени был свойственен народнический просветительный пафос. Поступив в университет, "я задумался о тех формах культурной работы, которые свяжут меня с рабочими" 8, вспоминает он. "Я был очень застенчив, робок. Но сознание, что я должен начать свою культурно-просветительную работу, к которой чувствовал призвание, и в которой видел дело своей жизни - я считал своим долгом" 9. И он начинает читать лекции по русской истории в рабочем университете при Обуховском заводе.
Уже на первом курсе Анциферов четко определил свое нравственное кредо:
"Второй семестр я углубленно занимался, средневековой культурой и впервые заинтересовался Франциском Ассизским. Сложился тот принцип, с которым я подходил к людям. Я оценивал человека исходя из того лучшего, на что он способен. Так же оценивал я культуру любой эпохи, и сословие, и нацию. Приговор нации нужно выносить не по статистическим данным - каких больше, а учитывая лучших ее представителей. Они не случайны. Они не тип, а симптом того, что скрыто в нации лучшего. Это те праведники, которые могли бы спасти Содом и Гоморру" 10.
Студенческие сходки и демонстрации 1909-1910-х гг. не оставили безучастным Анциферова, однако он всегда был одержим учебой и просветительной деятельностью.
Наибольший интерес Анциферов проявлял к "итальянским" и "городским" семинариям, которые вел профессор университета Иван Михайлович Гревс (1860 -1941) - один из основоположников изучения в России западноевропейского средневекового города и его культуры, основатель петербургской школы гуманитарного экскурсиеведения. "В студенческие годы Иван Михайлович стал тем учителем-другом, с которым меня связала навсегда сыновья любовь" и "который в течение 32 лет был опорой моей жизни" 11.
В 1910 г. по инициативе студентов И. М. Гревса - А. А. Гизетти (1888-1938) и Н. П. Анциферова - при Эрмитаже создается кружок, одной из главных целей которого была подготовка руководителей экскурсий для проведения "культурной работы среди рабочих". "В наш кружок вошли несколько учеников И. М. Гревса: А. П. Смирнов, М. А. Георгиевский, Г. Э. Петри, А. В. Шмидт, А. Э. Серебряков, А. В Тищенко. Я привлек Т. Н. Оберучеву, В. П. Красовскую, В. В. Табунщикову и земляка Л. Е. Чикаленко. Из девушек у нас работала еще Е. О. Флеккель и несколько бестужевок: Т. С. Стахевич, В. М. Михайлова, М. М. Левис, Л. Ф. Завалишина. Позднее примкнул к нам Ф. А. Фьелструпп и еще позднее - антрополог Г. А. Бонч-Осмоловский. Так зародилось в старом Петербурге в студенческой среде то экскурсионное дело, которое получило такой размах после революции, в особенности в ее первые годы. Нами впервые был создан экскурсионный центр, не связанный ни с каким учебным заведением. Наконец, наши кружки ставили себе непосредственной целью обслуживание широких масс (рабочих и солдат). Из нашей среды в Петербурге вышли те руководители, которые образовали ядро экскурсионистов Петрограда и пошли действительными членами в Экскурсионный институт" 12. Одна из участниц кружка - Мария Михайловна Левис - сообщила нам в устной беседе: "Эрмитажный кружок собирался примерно раз в неделю у кого-нибудь на дому. Все очень подружились и вошли в жизнь друг друга. На собраниях кружка обсуждалось все: и политика, и литература, и история. А Николай Павлович всегда был для нас непререкаемым нравственным авторитетом". Деятельность эрмитажного кружка, ставшего родоначальником экскурсионного дела, была прервана первой мировой войной.
5 февраля 1914 г. произошло одно из самых значительных событий в жизни Анциферова: в лицейской Знаменской церкви Царского Села состоялось венчание Николая Павловича и Татьяны Николаевны Оберучевой (1890-1929). Они познако-мились еще в Киеве, а в Петербурге Татьяна Николаевна вела занятия по русской истории в воскресной школе и училась на Высших женских курсах. Анциферовы снимали квартиры на Петроградской стороне: в студенческие годы жили на Большой Спасской (ныне Красного Курсанта) улице, в доме № 9б, а потом - на Малой Посадской, в доме № 19.
После успешного окончания университета в 1915 г. Анциферов был оставлен при кафедре всеобщей истории, где находился до 1919 г. 13 О круге научных интересов Анциферова-студента дает представление характеристика, составленная его руководи-телем профессором И. М. Гревсом:
"В историко-филологический факультет Императорского Петроградского универ-ситета.
Николай Павлович Анциферов давно известен мне как талантливый, одушевленный и упорно работающий над наукою юноша. Он участвовал целый ряд лет в руководимых мною семинариях по средневековой истории, больше всего интересуясь вопросами духовной и, в частности, религиозной культуры. Он работал с последовательным усердием и всегда с успехом над изучением поздней Римской империи и ее образованности, специально изучив сочинения Бл<аженного> Августина, сосредоточиваясь на нескольких основных вопросах религиозной и церковной истории эпохи и обнаруживая серьёзные способности и развивающееся уменье в разработке всех трудных частных проблем. Следя за другими семинариями, предлагавшимися мною из отдела позднего средневековья, Анциферов не менее успешно занимался и здесь раннею историею францисканцев, общественным строем Флоренции и вообще итальянским городом в XII и XIII вв. Представленное им зачетное сочинение об аскетизме Франциска Ассизского является удачным опытом историко-психологического анализа. Анциферов во многих отношениях уже сложился для того, чтобы приступить к самостоятельной научной работе... Я горячо ходатайствую перед факультетом об оставлении Анциферова на два года для дальнейшего усовершенствования в науке и приготовления к профессорскому званию.
Петроград, 7 ноября 1915 г. Профессор Ив. Гревс" 14.
Однако Анциферов отказался от научной карьеры, видя свое главное предназна-чение в просветительной деятельности.
Глубоко религиозному сознанию Анциферова были неприемлемы любые формы насилия, а индивидуальная личность являлась для него высшей формой ценности, достоянием духовной культуры. Понятно, что события Октября 1917 г. потрясли Анциферова, как и многих представителей русской интеллигенции, о чем свидетель-ствуют его дневниковые записи: "17 октября. На улицах темно и людно. Страшно смотреть на эти улицы. Грядущий день несет кровь. Куют восстание большевики. А мы все его ждем покорно как роковую силу"; "24 октября. Начинается новый акт мучительной русской трагедии"; "25 октября. Октябрьская революция. Тяжелые мысли как тучи бродят в душе. Остается любовь к человеческой личности и вера в вечное. Вижу, что это не зависит ни от каких событий" 15.
В послеоктябрьские годы под руководством И. М. Гревса он продолжает заниматься пропагандой культурного наследия города среди широких масс и постановкой гуманитарного образования учащейся молодежи.
Педагогическая работа Анциферова началась сразу после окончания университета. Он преподавал в женской гимназии Н. Н. Зворской (1915-1916), частом реальном училище А. С. Черняева (1915-1918), в школе при бывшем Тенишевском училище (1918-1925), где вел и гуманитарный кружок, во 2-м Педагогическом институте (1919-1926), в интернате для беспризорных под Павловском (1919-1920), в Институте истории искусств (1925-1929).
Георгий Александрович Штерн (1905-1982) - ученик Анциферова по Тенишев-скому училищу, а впоследствии один из его ближайших друзей вспоминает:
"Занятия и общение с нами Николая Павловича не ограничивались уроками. Еще более свободно они продолжались и созданном им гуманитарном кружке, который собирался как в школе после уроков, так и у него на дому. Тем было много: методология истории, культура различных стран и народов, города, события, люди далекого и близкого прошлого, искусство и литература. Иногда это были рассказы Николая Павловича о его жизни. Особое место в педагогической работе Николая Павловича занимали экскурсии. Кроме экскурсий по родному городу, Николай Павлович возил нас в Москву. Новгород и Псков. Своеобразие экскурсионного метода, впоследствии детально разработанного Николаем Павловичем, уже тогда дало наглядное представление о возникновении и росте городов, о неповторимой индивидуальности каждого. Все это он учил читать в особенностях планировки, в расположении сохранившихся памятников. С Петербургом знакомство начиналось с вышки Исаакиевского собора, откуда раскрывалась панорама всего города, затем следовал целый комплекс исторических экскурсий. С ними перемежались экскурсии историко-архитектурные и историко-литературные. Этот последний вид экскурсии собственно и был создан Николаем Павловичем, по крайней мере для Петербурга. Он открыл нам тогда душу родного города, столь сложную и противоречивую: от парадного Петербурга... до серого облинялого города героев Достоевского. Так убедительно, так правдиво раскрывалась связь этих людей с местами - глухими колодцами дворов, полутемными лестницами с крутыми ступеньками, что после экскурсии по "Преступлению и наказанию" один из моих товарищей позвонил у двери предполагаемой квартиры Раскольникова и, когда ему отворили, спросил: "Здесь живет Родион Романович?"" 16
Петербург всегда был для Анциферова сильнейшим жизненным переживанием, и он с тревогой всматривается в новый облик города.
"Петербург словно омылся, - писал Анциферов в 1919 г. - В тихие, ясные вечера резко выступают на бледно-сиреневом небе контуры строений. Четче стали линии берегов Невы, голубая поверхность которой еще никогда не казалась так чиста. И в эти минуты город кажется таким прекрасным, как никогда" 17.
На своеобразную красоту города в первые послеоктябрьские годы обратили внимание многие современники Анциферова.
"Кто посетил Петербург в эти страшные, смертные годы 1918-1920, тот видел, как вечность проступает сквозь тление. Разом провалилось куда-то "чрево" столицы. В городе, осиянном небывалыми зорями, остались одни дворцы и призраки. Истлевающая золотом Венеция и даже вечный Рим бледнеют перед величием умирающего Петербурга" 18.
"На моих глазах город умирал смертью необычайной красоты",- вспоминает художник М. В. Добужинский,- и я постарался посильно запечатлеть его страшный, безлюдный и израненный лик" 19.
"В 1920-1922 годах общество "Старый Петербург". - пишет В. Ф. Ходасевич в очерке "Дом Искусства",- переживало эпоху расцвета, который поистине можно было назвать вдохновенным. Причин тому было несколько. Во-первых, по мере того, как жизнь уходила вперед, все острей, все пронзительней ощущалась членами общества близкая и неминуемая разлука с прошлым - отсюда возникало желание как можно тщательнее сберечь о нем память. Во-вторых (и это может показаться вполне неожиданным для тех, кто не жил тогда в Петербурге), именно в эту пору сам Петербург стал так необыкновенно прекрасен, как не был уже давно, а может быть, и никогда. Люди, работавшие в "Старом Петербурге", как и все другие, обладавшие чувством, умом, пониманием, они не могли не видеть, до какой степени Петербургу оказалось к лицу несчастье. Петербург стал величествен. Вместе с вывесками с него словно сползла вся лишняя пестрота. Дома, даже самые обыкновенные, получили ту стройность и строгость, которой ранее обладали одни дворцы. Петербург... утратил все то, что было ему не к лицу. Есть люди, которые в гробу хорошеют: так, кажется, было с Пушкиным. Несомненно, так было с Петербургом. Эта красота - временная, минутная. За нею следует страшное безобразие распада. Но в созерцании ее есть невыразимое, щемящее наслаждение" 20.
"Проходят дни, года. Года - века. Destructio (разрушение. - Авт.) Петербурга продолжается. Исчезают старые дома, помнившие еще Северную Пальмиру. Петрополь - превращается в Некрополь" - так фиксирует Анциферов в начале 1922 г. перемены в облике города, веря, однако, что "пройдут еще года и на очистившихся местах создадутся новые строения, и забьет ключом молодая жизнь. Начнется возрождение Петербурга. Петербургу не быть пусту" 21.
Противостоять деструкции города и его культурного наследия могло, как надеялись гуманитары-экскурсионисты, просветительство. А отсюда идея гуманитарного образования молодежи. "Экскурсионный метод, - говорил И. М. Гревс, - является в настоящий момент одним из главных методов просвещения" 22.
Работа гуманитаров со школьниками началась в 1918 г. в экскурсионной секции, образованной при музейном отделе Петрогубполитпросвета 23. А в 1921 г. состоялось официальное открытие краеведческого общества "Старый Петербург" (ликвидировано в 1938 г.), занимавшегося изучением, популяризацией и охраной произведений искусства, памятников архитектуры и материальной культуры старого города 24. Анциферов активно сотрудничает в этих учреждениях. Он руководит семинарами но изучению Петербурга и Павловска, выступает с докладами и лекциями, разрабатывает и водит экскурсии по городу и пригородам, сотрудничает в журналах "Педагогическая мысль" (1918-1924) и "Экскурсионное дело" (1921-1923).
В 1921 г. по инициативе И. М. Гревса и гуманитаров экскурсионной секции был открыт Петроградский научно-исследовательский экскурсионный институт, который располагался в доме № 13 по Симеоновской (ныне Белинского) улице. В институте имелись три отдела: экономико-технический, гуманитарный и естественно-исторический. Ядро гуманитарного отдела, который возглавил Гревс, состояло из восьми сотрудников прекратившей свое существование экскурсионной секции. Все эти люди обладали опытом экскурсионной, музейной, педагогической и исследовательской работы.
"Хотя формально Гуманитарный отдел будто бы начинает свою деятельность, реально она входит уже в третий (если не в четвертый) год напряженного существования, - писал Гревс в 1922 г. - Можно сказать, что деятельность Экскурсионной секции Музейного отдела в течение 1920 и 1921 годов осуществляла на деле формы еще официально не существовавшего Экскурсионного института, направляясь по различным путям его исследовательских и просветительных задач... Выработаны были и систематически изучаются главные объекты гуманитарного экскурсионного ведения в Петербурге и его округах: 1) самый город, его топография и рост плана, а также архитектурный, экономический и бытовой тип и пейзаж, 9) отдельные художественные памятники - храмы, дворцы, особняки, монументы - и их комплексы (архитектурные урочища), 3) государственные, хозяйственные и бытовые учреждения разных видов, 4) пригороды в их городской, культурной и художественной природе. Остается распространить изучение на уездный (или вообще малый) город и деревню как интересные и важные предметы экскурсионного дела" 25.
Институт стал для Анциферова постоянным и главным местом его деятельности. В гуманитарном отделе он участвует в работе исторической и методической секций, ведет семинарии: "Собирание и группировка литературного материала для составления хрестоматии по Петербургу", "Город с экскурсионной точки зрения", "Летний семинарий по Царскому Селу", а также читает лекции и готовит руководителей экскурсий по городу и пригородам.
На заседаниях отдела еженедельно обсуждались доклады сотрудников. Были заслушаны и сообщения Анциферова: "Типы гуманитарных экскурсий", "Павловск в поэзии Жуковского", "Исследовательское значение экскурсии", "Классификация историко-культурных экскурсий". "Теория литературных экскурсий", "Васильевский остров как объект экскурсий", "Петербург Достоевского", "Петербург в художественной литературе" и др. Участвует Анциферов и во всех петроградских экскурсионных конференциях, на которых выступает с докладами: "Литературные экскурсии ("Медный всадник")", "Экономическая жизнь города в художественной литературе", "Город как объект экскурсий", "Невский проспект".
Результаты своих исследований сотрудники отдела обязательно использовали в методических разработках для проведения экскурсий разного типа. Летом отдел организовывал в Детском Селе и Павловске двухмесячные курсы для педагогов и лиц с высшим образованием. В программу курсов помимо занятий входили гуманитарные, литературные, художественные, исторические и этнографические экскурсии но Царскому Селу и Павловску, в котором находился филиал отдела - гуманитарная станция.
"Экскурсионная работа в Царском Селе достигла и те годы наивысшего расцвета. Но душой этого творческого коллектива был Николай Павлович. Все его любили, восхищались его экскурсиями, невольно поддавались обаянию его таланта, доброты, приветливости, внимания к людям" 26. "Прирожденный экскурсионист, Николай Павлович обладал многими свойствами, необходимыми для этого вида работы, - свидетельствует коллега Анциферова по гуманитарному отделу Ядвига Адольфовна Вейнерт. - Главное из них - дар видения окружающего. Как историк, он умел связывать видимое с дальними историческими горизонтами, что делало его экскурсии захватывающе интересными и убедительными. Он обладал многосторонними знаниями и той подлинной культурой, которая давала ему возможность самых широких ассоциаций в виде метафор, сравнений, уместно использованных цитат. Блестящая память помогла ему хранить и в должный момент извлекать стихотворные и прозаические отрывки, которыми он пользовался для подтверждения своих доводов" 27.
После ликвидации Экскурсионного института в сентябре 1924 г. 28 Анциферов становится научным сотрудником Петроградского отделения Центрального бюро краеведения (ЦБК), образованного в январе 1922 г. 29 По поручению ЦБК он выезжает в провинцию и города России для ознакомления с работой краеведческих организаций, читает лекции, участвует в конференциях. В 1927 г. Анциферов избирается членом ленинградской группы ЦБК, возглавив экскурсионную комиссию.
"Краеведческое движение, - писал Анциферов в статье "Краеведение как историко-культурное явление", - должно оказать воздействие и на самый быт, создавая новую форму жизни провинциального деятеля, выковывая новый психологический тип культурного работника. От судьбы краеведческого движения зависит многое и в судьбе нашей культуры" 30.
Научные разыскания Анциферова были связаны прежде всего с его обширной просветительной деятельностью. Только за период с 1921 по 1929 г. из-под его пера выходят 15 книг и 29 статей по экскурсионному делу, краеведению и градоведению.
Петербург является главным героем большинства монографий и статей Анциферова. Из семинариев И. М. Гревса он вынес не только идею "полного исторического изучения города как высшей формы концентрации культурной жизни и живого собирательного организма" 31, но и приверженность к экскурсионному методу "наглядного познания истории" (термин И. М. Гревса). К изложению материала в экскурсионной форме Анциферов часто прибегает в своих исследованиях Петербурга. Будучи противником механистического изучения города как набора достопримечательностей, Анциферов рассматривал его как "целостный культурно-исторический организм", отмечая при этом, что "при разработке плана экскурсий требуется не только основательное знание истории и топографии города, но и хороший опыт переживания целостного образа, знакомство с "душой города" 32. Иначе говоря, город или определенный памятник должен быть источником не только познания, но и эстетического впечатления и нравственного переживания. Разработки Анциферова по организации и методике проведения экскурсий, к которым так редко обращаются экскурсоводы и музейные работники, не потеряли актуальности и в наше время.
В 1921 г. вышел сборник "Об Александре Блоке", где было помещено исследование Анциферова "Непостижимый город (Петербург в поэзии А. Блока)". "Александр Блок, подобно Пушкину, был поэтом Петербурга, - писал Анциферов. - Оба они в значительной мере созданы городом Петра и вместе с тем создали, каждый по-своему, образ северной столицы. Без знакомства с ними мы многого не поймем в Петербурге, но без познания места его в их творчестве, без раскрытия образа нашего города в их поэзии многое останется неясным в их художественном наследии. Образ города имеет свою судьбу. Каждая эпоха порождает свое особое восприятие; смена эпох создает постоянно меняющийся - текучий образ города и вместе единый в чем-то основном, составляющем его сущность как органического целого 33. Здесь Анциферов впервые сформулировал два аспекта темы "писатель и город": выявление образа города в творчестве писателя или поэта и анализ отображения урбанистической среды в художественном тексте (от города к литературному памятнику). Эта статья положила начало изучению отраженного в художественном творчестве облика Петербурга.
Работа Анциферова о Блоке стала фрагментом его монографии "Душа Петербурга", изданной в 1922 г. издательством "Брокгауз - Ефрон". Эта книга имеет авторскую датировку: сентябрь 1919 г. - 12 марта 1922 г. "Душа Петербурга" создавалась в драматический период жизни Анциферова. В июле 1919 г. неожиданно скончались двое маленьких детей Анциферовых, и Николай Павлович и Татьяна Николаевна были приглашены друзьями работать в интернате для беспризорных, который находился в Красной (быв. Царской) Славянке под Павловском. В Славянке, занятой Юденичем в сентябре 1919 г., вспоминает Анциферов, "я смотрел в сторону любимого города, стараясь понять, что означало зарево, что оно сулило Петрограду! Ведь решалась его судьба. Я стал писать об этом городе, о его трагической судьбе. И назвал его городом "трагического империализма", как А. Ахматова "Город славы и беды" 34. Это было время, когда я работал над книгой, которую позднее решился назвать "Душа Петербурга" 35. Личные потрясения Анциферова (смерть детей), тяжелые испытания, выпавшие на долю любимого города, поиски пути духовного возрождения и нравственного спасения - все это породило особую эмоциональную напряженность книги.
"Душа Петербурга" - итог градоведческих разысканий Анциферова в семинариях Гревса и в Экскурсионном институте - вбирает темы "петербургских" работ исследователя. Особый подход к городу как к "историко-культурному организму", "текучему", "творчески изменчивому", но сохраняющему на протяжении всего своего развития, за сменяющими друг друга образами, внутреннее единство, ставит монографию Анциферова в особое положение среди таких замечательных исследований по Петербургу начала XX в., как работы А. Бенуа, В. Я. Курбатова, Г. К. Лукомского, П. Н. Столпянского и других авторов. В этих статьях и монографиях Петербург рассматривался в историко-архитектурном аспекте, изучался на вещно-объектном уровне, в то время как Анциферов впервые предпринял глобальную попытку осмыслить город как синтез материально-духовных ценностей, постичь "душу" Петербурга, под которой он понимал "исторически проявляющееся единство всех сторон его жизни (сил природы, быта населения, его роста и характера его архитектурного пейзажа, его участие в общей жизни страны, духовное бытие его граждан)" 36.