Страница:
– Не скажу, – Рон мысленно улыбнулся. – Зачем тебе это знать?
– Мне все равно. Но если вы хотя бы отдаленно похожи на землян, мне это как-то ближе, понятнее, не знаю, как объяснить, легче что ли принять.
– Мы очень разные. Внешнее сходство, Аолла, этого так мало! Ты даже не представляешь, КАК этого мало. У тебя намного больше общего с Дирренганами, чем со мной. Увы, это так. Важно количество мерностей, из которого происходит существо, потому что это означает сходные физические законы, течение времени, восприятие жизни, наконец. Что такое для тебя вода? То, что легко перемещается из одного положения в другое. Но ты знаешь, что на Дорне существует «висячая» вода. И она – никуда не течет и не может течь. Есть «океаны», по которым можно легко ходить, но можно погрузиться и «под воду» – только для этого придется приложить большие усилия. А человек – на 90% – вода. У тебя есть такой орган как сердце, который перемещает воду по твоему организму, у Дорнцев – его нет. Ты же знаешь, как они не похожи.
– Почему ты говоришь о Дорне, а не о себе?
– Потому что это ты еще можешь понять. Пятимерный мир был бы для тебя уже совсем непонятным, потому что исчезнет само понятие материи, как чего-то непроницаемого. Ты привыкла, что если сквозь «твердое» на Земле прошло другое «твердое» – это приведет к повреждению или изменению обоих или одного из них. В Пятимерности – это не так. И живое и «твердое» пройдут друг через друга, никак при этом не взаимодействуя. Как если бы одно тело из воды могло пройти через другое, тоже из воды, но при этом они бы никак друг с другом не сливались.
– Призраки. Мир призраков, вот что это означает.
– Призраки?
– Нематериальные сущности. Говорят, иногда это случается на Земле.
– Зачем ты хотела меня видеть?
– Я вышла из комнаты и поняла, что завтра тебя уже не будет.
– Понятно. Ты себя получше чувствуешь? Давай, прогуляемся?
Океан немного успокоился. Небо посветлело, и теперь гребни волн уже реже покрывались пеной. Аолла опустилась на мокрый песок. Ветер, уже не такой пронизывающий, трепал ее волосы. Рон сел рядом, а Аоллу удивило, что его волосы, светлые, почти до плеч, лежали, словно приклеенные. На голове инопланетянина был надет обруч из мягкой ткани. Изредка по нему пробегали сверкающие искорки энергии.
– Почему ветер не шевелит твои волосы?
– Из-за обруча. Они у меня очень легкие, был бы шар вокруг головы.
– Странница носила что-то похожее. Но я никогда не задумывалась, почему. Я вообще понимаю теперь, что мы никогда не воспринимали ее как обычное существо, исключительно как богиню.
– Почему ты заговорила о ней?
– Не знаю, вы чем-то похожи. Но я не могу объяснить… наверное, потому что ты так же могущественен.
– Для тебя это так важно?
Аолла подняла на него свои темные глаза. Рон не пытался уклониться. Он поднял руку и осторожно стер слезу, ползущую по ее щеке.
– Вода, как странно. Ты… плачешь… – он словно вспоминал нужное слово и сказал его по Аль-Ришадски. – Почему?
Бесконечная равнина с сиреневатым отливом от низкого ирреального солнца, могучие деревья, скрученные в плотные спирали, прижимающиеся к поверхности планеты, в стремлении противостоять беспощадному, все сметающему на своем пути, урагану, – Аолла вслушалась в его странную телепатему.
– Так печально, Рон. Такая тоска!
Он взял ее голову в свои руки, приблизил ее лицо и поцеловал медленно тягуче в губы.
– Не будешь потом жалеть?
– Нет, слишком поздно жалеть. – Она закрыла глаза, ей было легче так отдаваться его ласкам. Она вдруг подумала, что кто-то может прийти и застать их здесь на берегу океана.
– Никто не придет, Креил уже в капсуле, Нигль-И – и так знает. А больше некому.
Он осторожно снял с нее платье, и сразу же воздух потеплел. Ветер ласково обволакивал ее тело приятным потоком. Аолла легла на ставший сухим песок. Она отчетливо слышала, как успокаивается океан, как рев разгневанной воды становится мягким, чуть слышным.
– Если хочешь, я отнесу тебя в спальню?
– Мне все равно. – Аолла открыла глаза, и увидела расслабленное такое обычно-человеческое лицо Рона. – Тебе ведь это не доставит никакого удовольствия? – она спросила, хотя при этом где-то внутри нее больно кольнуло.
– Ты очень красива, Аолла. Мне доставляет удовольствие, даже если бы ты просто позволила быть мне рядом, видеть тебя. Сядь.
Она удивилась, но послушно села. Рон повернул ее к себе спиной и крепко обнял. Аолла чувствовала, как под его одеждой трепещет его тело, словно старается разорвать ее. И от этого трепета по телу Аоллы прошла волна возбуждения. «РОН!» – она почти простонала. Он отпустил ее, и Аолла снова легла на песок.
Небо стало глубоко синим, но при этом солнца не было, хотя его тепло ощущалось везде. Рон осторожно провел рукой по ее животу. Аолла вздрогнула, и почувствовала, что снова начинает плакать.
– Тебе плохо? – Рон остановился.
– Мне хорошо, от хорошего на Земле тоже плачут. – Она протянула руку, чтобы приласкать его, но встретила мягкую ткань одежды. – Ты бы не мог раздеться?
– Это невозможно.
– Почему? – Она вспомнила, что и в тот первый раз он не стал раздеваться и так и остался в своей одежде, похожей на тунику.
– Это неважно. Доверься мне. Все будет хорошо.
Мир кружится, то сжимаясь до крохотной точки, то становясь огромным как Вселенная. Их осталось только двое, и от этого иногда пронзительное одиночество окрашивает все в серо-лиловый цвет. А потом взрывается цветная радуга, и они скользят по ней, крепко взяв друг друга за руки, неразлучные, вечные, бессмертные. А потом приходит наслаждение в каждую клеточку дрожащего тела. Аолла слышит свой пронзительный долгий крик от невозможности сдержать себя.
– Все хорошо?
– Хорошо, еще, пожалуйста…
– Я боюсь за тебя. Ты не готова ко всему этому.
– Готова, готова, Рон, мне хочется испытать все это и умереть, – неожиданно говорит она, и все исчезает. Нет берега океана, она в своей комнате на кровати, Рон сидит рядом в кресле, не пытаясь прикоснутся к ней. Печаль, пронзительную, прозрачную, скользящую тенью, – излучает его мозг.
– Рон! Иди ко мне! Ну последний раз, – она вспоминает вдруг, что никогда и никого не просила об этом. Смущается. – Прости… Я… не знаю, что со мной.
– Больше нельзя. Не потому, что я бы не хотел. Тебе не выдержать. Ты можешь умереть, я не хочу этого.
– Умереть? От чего?
– От наслаждения. Тоже умирают.
– Не на Земле, – уверенно возражает она. – Не на Земле.
– Я все равно буду бояться, – он виновато улыбается. – Не сердись. Сейчас ты поспишь, а мне и вправду пора.
Она послушно пьет напиток, который он ей протянул.
– Ты не будешь возражать, если тебя осмотрит врач? Это не больно.
– Мне все равно. – Она ощущает, как освобождается место внутри нее. Пустота. Пустота.
Врач долго возится в этот раз. Аолла успевает несколько раз задремать и снова проснуться. Лицо Рона как в тумане.
– Мне пора. Ты слышишь? Мне нужно уходить. Прости.
– За что я должна тебя прощать? – Она берет его руку и подносит к своему лицу. – Спасибо тебе. За все.
– Прощай.
Не было больше ни океана, ни леса. Унылые белые коридоры Корабля тянулись в разные стороны, унылый свет зажигался, когда она входила в очередной отсек, и гас за ее спиной.
Аолла опустилась на теплый, похожий на пластик, пол. У нее не было сил идти, не было сил думать, ничего больше не было впереди.
– Нигль-И! – слабо позвала она, уже теряя сознание. – Нигль-И!
– Скоро будет полегче. Это мы вошли в окрестности Солнечной системы. – Нигль-И ввел ему очередной препарат. – Мы вышли в реальность через две недели после нашего последнего контакта с Землей.
– Хорошо. – Креил ответил просто, чтобы что-то сказать. Ему было так худо, что думать ни о чем другом он не мог.
– Я связался с Землей, передал, что нам будет нужно. Они обещают подготовить к нашему прибытию необходимое для вас помещение. И Советник, мне нужна ваша помощь.
– Моя? – Креил удивился, хотя это скорее было возмущением, что его заставляют сейчас думать о чем-либо другом, кроме той боли, которая его так безжалостно терзала.
– У Аоллы психотравма.
Креил собрал все свои силы и сел.
– Они виделись еще раз? – не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал он. – Где она?
– В соседнем зале.
«Господи, дай мне силы выдержать все это!» – подумал он, увидев беспомощное тело Аоллы на операционном столе.
Аолла открыла глаза и увидела пси-экран над головой.
– Что случилось?
Креил переглянулся с Нигль-И.
– А мы не знаем. Нашли тебя в коридоре. Наверное психотравма.
– Креил, зачем ты врешь? Психотравмы не бывают ни от чего. Я – могу не помнить, но ты-то должен знать, что произошло!
– Понятия не имею. Правда.
– Что-то настолько плохое, что ты мне не хочешь рассказать? – спросила Аолла и тихо добавила: – Так нечестно. Нигль-И?
– Да мы и правда не знаем. Корабль вышел в Трехмерность, была небольшая свистопляска с мерностями, вот, Советника Креила еле в чувство привел.
– Вы думаете, это перепад мерностей? – Аолла пыталась понять, говорит ли инопланетянин правду, но она была еще слишком слаба, чтобы отличить правду ото лжи. Приходилось верить.
– Да, но может вспомнить в любой момент.
– Для этого нужно, чтобы что-то натолкнуло ее мозг на «вспоминание». А какие такие ассоциативные воспоминая у нее могут быть с Роном на Земле?
– Пожалуй, вы правы. Но тогда вам тоже придется скрывать, что вы что-то знаете. Потом, вы сами говорили, Советник Строггорн во время Слияния может заняться ее головой.
– Не будет. Слишком большой риск. А когда касается Аоллы, он не любит рисковать.
– Хорошо. Через пару недель мы пересядем в посадочную капсулу. Мне не провести Корабль до Земли. Слишком большие гравитационные возмущения он вызывает. Так что – еще недели три у вас есть на то, чтобы прийти в себя. Да и для Аоллы это неплохо.
– Запроси материалы с Земли. Пора начинать работать.
– Правда? – Нигль-И улыбнулся. – Честно говоря, когда вы очнулись, я подумал, что вы вообще не сможете работать.
– Так был плох? Уже очухался. Хорошие препараты. Поживем еще. Я верю Рону. Раз он сказал, что у меня есть шанс, это так и есть.
Прошло почти три недели полета, пока на экране возникла и стала час за часом увеличиваться Земля. Из-за Креила воспользоваться для перемещения Гиперпространственым окном было невозможно.
– Так, Советник Креил – вы готовы к посадке? – спросил Нигль-И, собираясь совершить гиперпространственный прыжок на поверхность планеты. – Сейчас мерности поплывут.
Нигль-И попросил Корабль создать канал связи с Землей. Планета исчезла с экрана, и появилось озабоченное лицо Лингана.
– У нас все готово к прыжку, – отчитался Нигль-И.
– Мы готовы вас принять, – Линган продиктовал координаты космодрома в системе Многомерного исчисления.
За несколько секунд до прыжка Земля приблизилась и заняла почти пол-экрана. Аолла вглядывалась в такое знакомое изображение голубой планеты и вдруг поняла, что панически боится возвращаться домой. У нее еще было несколько мгновений, чтобы понять причину этого, но потом пришла тошнота, сопровождающая прыжок, и страх отступил на второй план.
Глава 8
– Мне все равно. Но если вы хотя бы отдаленно похожи на землян, мне это как-то ближе, понятнее, не знаю, как объяснить, легче что ли принять.
– Мы очень разные. Внешнее сходство, Аолла, этого так мало! Ты даже не представляешь, КАК этого мало. У тебя намного больше общего с Дирренганами, чем со мной. Увы, это так. Важно количество мерностей, из которого происходит существо, потому что это означает сходные физические законы, течение времени, восприятие жизни, наконец. Что такое для тебя вода? То, что легко перемещается из одного положения в другое. Но ты знаешь, что на Дорне существует «висячая» вода. И она – никуда не течет и не может течь. Есть «океаны», по которым можно легко ходить, но можно погрузиться и «под воду» – только для этого придется приложить большие усилия. А человек – на 90% – вода. У тебя есть такой орган как сердце, который перемещает воду по твоему организму, у Дорнцев – его нет. Ты же знаешь, как они не похожи.
– Почему ты говоришь о Дорне, а не о себе?
– Потому что это ты еще можешь понять. Пятимерный мир был бы для тебя уже совсем непонятным, потому что исчезнет само понятие материи, как чего-то непроницаемого. Ты привыкла, что если сквозь «твердое» на Земле прошло другое «твердое» – это приведет к повреждению или изменению обоих или одного из них. В Пятимерности – это не так. И живое и «твердое» пройдут друг через друга, никак при этом не взаимодействуя. Как если бы одно тело из воды могло пройти через другое, тоже из воды, но при этом они бы никак друг с другом не сливались.
– Призраки. Мир призраков, вот что это означает.
– Призраки?
– Нематериальные сущности. Говорят, иногда это случается на Земле.
– Зачем ты хотела меня видеть?
– Я вышла из комнаты и поняла, что завтра тебя уже не будет.
– Понятно. Ты себя получше чувствуешь? Давай, прогуляемся?
Океан немного успокоился. Небо посветлело, и теперь гребни волн уже реже покрывались пеной. Аолла опустилась на мокрый песок. Ветер, уже не такой пронизывающий, трепал ее волосы. Рон сел рядом, а Аоллу удивило, что его волосы, светлые, почти до плеч, лежали, словно приклеенные. На голове инопланетянина был надет обруч из мягкой ткани. Изредка по нему пробегали сверкающие искорки энергии.
– Почему ветер не шевелит твои волосы?
– Из-за обруча. Они у меня очень легкие, был бы шар вокруг головы.
– Странница носила что-то похожее. Но я никогда не задумывалась, почему. Я вообще понимаю теперь, что мы никогда не воспринимали ее как обычное существо, исключительно как богиню.
– Почему ты заговорила о ней?
– Не знаю, вы чем-то похожи. Но я не могу объяснить… наверное, потому что ты так же могущественен.
– Для тебя это так важно?
Аолла подняла на него свои темные глаза. Рон не пытался уклониться. Он поднял руку и осторожно стер слезу, ползущую по ее щеке.
– Вода, как странно. Ты… плачешь… – он словно вспоминал нужное слово и сказал его по Аль-Ришадски. – Почему?
Бесконечная равнина с сиреневатым отливом от низкого ирреального солнца, могучие деревья, скрученные в плотные спирали, прижимающиеся к поверхности планеты, в стремлении противостоять беспощадному, все сметающему на своем пути, урагану, – Аолла вслушалась в его странную телепатему.
– Так печально, Рон. Такая тоска!
Он взял ее голову в свои руки, приблизил ее лицо и поцеловал медленно тягуче в губы.
– Не будешь потом жалеть?
– Нет, слишком поздно жалеть. – Она закрыла глаза, ей было легче так отдаваться его ласкам. Она вдруг подумала, что кто-то может прийти и застать их здесь на берегу океана.
– Никто не придет, Креил уже в капсуле, Нигль-И – и так знает. А больше некому.
Он осторожно снял с нее платье, и сразу же воздух потеплел. Ветер ласково обволакивал ее тело приятным потоком. Аолла легла на ставший сухим песок. Она отчетливо слышала, как успокаивается океан, как рев разгневанной воды становится мягким, чуть слышным.
– Если хочешь, я отнесу тебя в спальню?
– Мне все равно. – Аолла открыла глаза, и увидела расслабленное такое обычно-человеческое лицо Рона. – Тебе ведь это не доставит никакого удовольствия? – она спросила, хотя при этом где-то внутри нее больно кольнуло.
– Ты очень красива, Аолла. Мне доставляет удовольствие, даже если бы ты просто позволила быть мне рядом, видеть тебя. Сядь.
Она удивилась, но послушно села. Рон повернул ее к себе спиной и крепко обнял. Аолла чувствовала, как под его одеждой трепещет его тело, словно старается разорвать ее. И от этого трепета по телу Аоллы прошла волна возбуждения. «РОН!» – она почти простонала. Он отпустил ее, и Аолла снова легла на песок.
Небо стало глубоко синим, но при этом солнца не было, хотя его тепло ощущалось везде. Рон осторожно провел рукой по ее животу. Аолла вздрогнула, и почувствовала, что снова начинает плакать.
– Тебе плохо? – Рон остановился.
– Мне хорошо, от хорошего на Земле тоже плачут. – Она протянула руку, чтобы приласкать его, но встретила мягкую ткань одежды. – Ты бы не мог раздеться?
– Это невозможно.
– Почему? – Она вспомнила, что и в тот первый раз он не стал раздеваться и так и остался в своей одежде, похожей на тунику.
– Это неважно. Доверься мне. Все будет хорошо.
Мир кружится, то сжимаясь до крохотной точки, то становясь огромным как Вселенная. Их осталось только двое, и от этого иногда пронзительное одиночество окрашивает все в серо-лиловый цвет. А потом взрывается цветная радуга, и они скользят по ней, крепко взяв друг друга за руки, неразлучные, вечные, бессмертные. А потом приходит наслаждение в каждую клеточку дрожащего тела. Аолла слышит свой пронзительный долгий крик от невозможности сдержать себя.
– Все хорошо?
– Хорошо, еще, пожалуйста…
– Я боюсь за тебя. Ты не готова ко всему этому.
– Готова, готова, Рон, мне хочется испытать все это и умереть, – неожиданно говорит она, и все исчезает. Нет берега океана, она в своей комнате на кровати, Рон сидит рядом в кресле, не пытаясь прикоснутся к ней. Печаль, пронзительную, прозрачную, скользящую тенью, – излучает его мозг.
– Рон! Иди ко мне! Ну последний раз, – она вспоминает вдруг, что никогда и никого не просила об этом. Смущается. – Прости… Я… не знаю, что со мной.
– Больше нельзя. Не потому, что я бы не хотел. Тебе не выдержать. Ты можешь умереть, я не хочу этого.
– Умереть? От чего?
– От наслаждения. Тоже умирают.
– Не на Земле, – уверенно возражает она. – Не на Земле.
– Я все равно буду бояться, – он виновато улыбается. – Не сердись. Сейчас ты поспишь, а мне и вправду пора.
Она послушно пьет напиток, который он ей протянул.
– Ты не будешь возражать, если тебя осмотрит врач? Это не больно.
– Мне все равно. – Она ощущает, как освобождается место внутри нее. Пустота. Пустота.
Врач долго возится в этот раз. Аолла успевает несколько раз задремать и снова проснуться. Лицо Рона как в тумане.
– Мне пора. Ты слышишь? Мне нужно уходить. Прости.
– За что я должна тебя прощать? – Она берет его руку и подносит к своему лицу. – Спасибо тебе. За все.
– Прощай.
***
Аолла проснулась и в первую минуту, как это бывает после глубокого сна, не могла вспомнить, что произошло накануне. Вспомнив, она сразу вскочила, и как была, обнаженная, выбежала в коридор.Не было больше ни океана, ни леса. Унылые белые коридоры Корабля тянулись в разные стороны, унылый свет зажигался, когда она входила в очередной отсек, и гас за ее спиной.
Аолла опустилась на теплый, похожий на пластик, пол. У нее не было сил идти, не было сил думать, ничего больше не было впереди.
– Нигль-И! – слабо позвала она, уже теряя сознание. – Нигль-И!
***
Креил приподнял тяжелую голову. Его ужасно тошнило, каждую клеточку тела пронизывала боль.– Скоро будет полегче. Это мы вошли в окрестности Солнечной системы. – Нигль-И ввел ему очередной препарат. – Мы вышли в реальность через две недели после нашего последнего контакта с Землей.
– Хорошо. – Креил ответил просто, чтобы что-то сказать. Ему было так худо, что думать ни о чем другом он не мог.
– Я связался с Землей, передал, что нам будет нужно. Они обещают подготовить к нашему прибытию необходимое для вас помещение. И Советник, мне нужна ваша помощь.
– Моя? – Креил удивился, хотя это скорее было возмущением, что его заставляют сейчас думать о чем-либо другом, кроме той боли, которая его так безжалостно терзала.
– У Аоллы психотравма.
Креил собрал все свои силы и сел.
– Они виделись еще раз? – не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал он. – Где она?
– В соседнем зале.
«Господи, дай мне силы выдержать все это!» – подумал он, увидев беспомощное тело Аоллы на операционном столе.
***
– Ну вот, хорошо, девочка, – родной голос Креила ворвался в мозг и сразу вернулся свет.Аолла открыла глаза и увидела пси-экран над головой.
– Что случилось?
Креил переглянулся с Нигль-И.
– А мы не знаем. Нашли тебя в коридоре. Наверное психотравма.
– Креил, зачем ты врешь? Психотравмы не бывают ни от чего. Я – могу не помнить, но ты-то должен знать, что произошло!
– Понятия не имею. Правда.
– Что-то настолько плохое, что ты мне не хочешь рассказать? – спросила Аолла и тихо добавила: – Так нечестно. Нигль-И?
– Да мы и правда не знаем. Корабль вышел в Трехмерность, была небольшая свистопляска с мерностями, вот, Советника Креила еле в чувство привел.
– Вы думаете, это перепад мерностей? – Аолла пыталась понять, говорит ли инопланетянин правду, но она была еще слишком слаба, чтобы отличить правду ото лжи. Приходилось верить.
***
– Она ничего не помнит, и, может быть, это к лучшему, Нигль-И, – сказал Креил, когда Аолла уснула.– Да, но может вспомнить в любой момент.
– Для этого нужно, чтобы что-то натолкнуло ее мозг на «вспоминание». А какие такие ассоциативные воспоминая у нее могут быть с Роном на Земле?
– Пожалуй, вы правы. Но тогда вам тоже придется скрывать, что вы что-то знаете. Потом, вы сами говорили, Советник Строггорн во время Слияния может заняться ее головой.
– Не будет. Слишком большой риск. А когда касается Аоллы, он не любит рисковать.
– Хорошо. Через пару недель мы пересядем в посадочную капсулу. Мне не провести Корабль до Земли. Слишком большие гравитационные возмущения он вызывает. Так что – еще недели три у вас есть на то, чтобы прийти в себя. Да и для Аоллы это неплохо.
– Запроси материалы с Земли. Пора начинать работать.
– Правда? – Нигль-И улыбнулся. – Честно говоря, когда вы очнулись, я подумал, что вы вообще не сможете работать.
– Так был плох? Уже очухался. Хорошие препараты. Поживем еще. Я верю Рону. Раз он сказал, что у меня есть шанс, это так и есть.
***
Экран посадочной капсулы не был таким огромным, как в Корабле Нигль-И, но и на нем зрелище планет Солнечной системы было впечатляющим.Прошло почти три недели полета, пока на экране возникла и стала час за часом увеличиваться Земля. Из-за Креила воспользоваться для перемещения Гиперпространственым окном было невозможно.
– Так, Советник Креил – вы готовы к посадке? – спросил Нигль-И, собираясь совершить гиперпространственный прыжок на поверхность планеты. – Сейчас мерности поплывут.
Нигль-И попросил Корабль создать канал связи с Землей. Планета исчезла с экрана, и появилось озабоченное лицо Лингана.
– У нас все готово к прыжку, – отчитался Нигль-И.
– Мы готовы вас принять, – Линган продиктовал координаты космодрома в системе Многомерного исчисления.
За несколько секунд до прыжка Земля приблизилась и заняла почти пол-экрана. Аолла вглядывалась в такое знакомое изображение голубой планеты и вдруг поняла, что панически боится возвращаться домой. У нее еще было несколько мгновений, чтобы понять причину этого, но потом пришла тошнота, сопровождающая прыжок, и страх отступил на второй план.
Глава 8
Только Линган и Строггорн находились в непосредственной близости от места посадки. Охрана из военных расположилась на значительном удалении.
Линган вглядывался в поверхность космодрома, где с минуту на минуту должна была возникнуть капсула с Креилом. Он нервничал. Нигль-И не стал скрывать, что жить Креилу оставалось считанные месяцы и шансов, что он успеет закончить разработку теории генетических изменений почти не было.
Над космодромом собиралась гроза. Часть неба стала темно – лиловой, но ветра, предвестника дождя, еще не было. Линган надеялся, что Нигль-И успеет с посадкой до дождя.
Порыв неожиданного ветра вздыбил космодромную пыль, первые крупные капли ударили в бетон, и в тот же миг в точно обозначенном большим белым кругом месте возникла капсула. Она еще какое-то время «мерцала», то становясь материальной, то растворяясь. Дождь не успел вовсю припустить, как из капсулы опустился трап и показался Нигль-И. Инопланетянин легко спрыгнул на землю, слегка встряхнулся, словно примеряя на себя земное притяжение, и уверенно шагнул навстречу Лингану.
Над бетоном, приподнявшись над поверхностью не более чем на двадцать сантиметров, скользила машина скорой помощи. Приблизившись к капсуле, она резко затормозило.
– Где все? – обеспокоено спросил Линган, не выпуская из вида выход из капсулы.
– Советник Креил – без сознания, Аолла с ним. Подгоните «скорую» как можно ближе к трапу и давайте носилки.
– Мне можно помочь вам? – Строггорн шагнул вперед. Нигль-И встретился с ним взглядом и секунду помедлил.
– Хорошо. Пойдемте.
Строггорн вошел внутрь капсулы. Сразу после входа шел шлюз.
– Здесь другая атмосфера. Я думаю, вам это не повредит? – уточнил инопланетянин.
– Я могу проходить регрессию.
Внутри капсула оказалась большего размера, чем могло показаться вначале. Они прошли через несколько длинных белых коридоров, прежде чем попали в рубку. Креил лежал в амортизационном кресле, Аолла закрепляла на его лице прибор-фильтр, позволяющий находиться в земной атмосфере. Почувствовав Строггорна, она на секунду обернулась, внимательно посмотрела на него и словно слегка вздрогнула.
– Я могу взять Креила на руки. Так будет быстрее, чем тащить носилки сюда, – предложил Строггорн.
– А какой вес вы сможете поднять? – спросил Нигль-И.
– Ну, вес Креила, без сомнения, подниму, – усмехнулся Строггорн.
– Не думаю, что вы правы, потому что его вес около 500 килограммов.
Строггорн удивленно посмотрел на Креила: он никак не выглядел поправившимся.
– Его тело – искусственное и содержит множество встроенных приспособлений для поддержания жизни, – пояснил Нигль-И.
Строггорн вышел на улицу и вернулся с Линганом. Носилки послушно следовали за ними. Линган подошел к креслу, где сидел Креил, примерился, и медленно поднял того на руки, а потом переложил на носилки.
– Правда, тяжелый. Что такого вы напихали в его костюмчик?
– Боюсь, мне не хватит знания вашего языка, чтобы объяснить в деталях, – уклонился от прямого ответа Нигль-И.
Носилки с Креилом ввезли в операционный купол. Земляне едва успели собрать необходимую аппаратуру.
Креила переложили на операционный стол. Нигль-И подключил «костюм» Креила к Машине и скомандовал «раскрытие». А через секунду Линган со Строггорном в ужасе уставились на то, что осталось от настоящего тела Креила.
– Пожалуйста, контролируйте свои эмоции, – попросил Нигль-И. – Это счастье, что Креил без сознания. Аолла, помогите мне.
Вместе, они с трудом справились с подключением теперь уже настоящего тела к Машине, а потом Нигль-И занялся введением препаратов. Строггорн, преодолев себя, внимательно следил за всеми действиями инопланетянина. Ясно было, что когда тот покинет Землю, земные врачи должны были быть готовыми справляться без посторонней помощи.
Аолла села в параллельное кресло, подключилась и дублировала действия Нигль-И. Несмотря на несколько месяцев обучения, Нигль-И считал, что она пока еще плохо справлялась с аппаратурой.
В какой-то момент Креил очнулся и с этой секунды непрерывно кричал, даже не пытаясь себя сдерживать. У него уже давно не было сил как-либо контролировать себя. Он успокоился только, когда Нигль-И закончил ввод препаратов и снова облачил его в «тело».
– Вот такие теперь мои дела, – сказал Креил, немного придя в себя. – Красавчик?
– Ну… – протянул Линган, соображая как бы помягче выразить свои эмоции. – Костюмчик тебе очень идет!
Креил улыбнулся.
– Хороший костюмчик, сейчас отлежусь немного и встану.
– Я бы советовал вам сегодня отдохнуть, Советник, – вмешался Нигль-И. – Дорога была нелегкой.
– Надоело лежать, Нигль-И. – Креил попытался сесть, но не смог. – Что-то тяжело.
– Здесь сила тяжести выше, чем на вашей планете.
– Какой планете? – удивленно спросил Линган.
– Вы же видели планету во время гиперпространственной связи? Планета Креила ван Рейна, – пояснил инопланетянин. – Креил сам ее создал.
– Ничего себе! Становимся богами.
– Боги не умирают, Линган. А мы, увы, смертны, и даже очень болезненно смертны.
– Не нужно об этом, хорошо? – Аолла подошла к Креилу и взяло его за руку. – Все еще наладится.
– Я уже в это не верю, девочка. – Креил снова попытался сесть и с помощью Аоллы ему это удалось. – Строггорн, можно попросить техников поставить антигравитаторы? Снизьте силу тяжести.
– Сделаем, только подберем для них защитные костюмы. Кроме нас, Советников, здесь никто не может находиться. Эта атмосфера мгновенно разъедает кожу.
– Побыстрее решайте, хорошо?
– Что еще?
– Еду нужно попробовать и воду. Проверить, что вы тут насинтезировали.
– Строго в соответствии с формулами, которые ты нам прислал.
– Тогда точно не подойдет.
Строггорн переглянулся с Линганом.
– Почему?
– Потому что мне тяжело дышать, значит, опять были изменения.
– Сейчас попрошу подобрать получше.
– Это будет большой проблемой, Строггорн, – сказал Нигль-И.
– Все время происходят изменения? А как вы определяете, что ему нужно?
– Его костюм все время следит за изменениями и сообщает их Машине. А она – подбирает состав. Поэтому атмосфера меня не волнует, это самое простое. С едой будет хуже. Принесите на пробу.
Строггорн вышел и вернулся со стаканом воды. Креил не успел даже глотнуть, его вырвало от одного запаха.
Нигль-И взял стакан в руки и понюхал «воду», потом передал Аолле.
– Чувствуете, почему это не годится?
– Ужасный запах. На вкус пробовать не буду, вывернет.
Нигль-И подержал стакан несколько секунд в руках и протянул его Креилу. Тот сначала осторожно понюхал и только потом выпил.
– Безвкусная, но пить можно, – решил Креил.
– Нигль-И, а как вы определяете, что нужно изменять в составе воды? – спросил Строггорн, ни секунды не сомневаясь, что инопланетянин что-то делал с «водой».
– Проблема в том, что я этого объяснить не могу. Я – существо Пятимерности. Для нас, изменение свойств материи – самое обычное дело. А как это происходит… Если бы я спросил, как вам удается отличить один запах от другого, вы бы ответили: «Пахнут по-разному». Но для меня-то это ничего не значит. Мне нужно понять разницу в составе веществ. Понятно?
– Не очень. Можно отправить «воду» на анализ, чтобы понять, что не так?
– Конечно. Для этого я и здесь, чтобы помочь. Я буду исправлять ваши ошибки и, надеюсь, через пару недель, вы поймете, в чем дело.
Строггорна отвлек сигнал телекома.
– Советник, там привезли Стайна, биоробота Советника Креила. Он так и рвется к хозяину. В институте робототехники закрыли его кожу защитным слоем. На несколько месяцев хватит, потом можно будет повторить.
– Пропустите его к нам, – обрадованно разрешил Строггорн, подумав, что помощь Стайна избавит Аоллу от необходимости все время находиться с Креилом. Он сразу почувствовал ее холодность и сейчас больше всего хотел остаться с ней наедине, чтобы выяснить, что произошло. Сначала он думал, что между Креилом и Аоллой могло что-то быть. Но теперь стало понятным: если что и было, то к Креилу это никакого отношения не имело.
– Поближе к Советнику.
– Я бы тоже хотела поближе.
– Ты собираешься жить здесь? – удивленно спросил Строггорн.
– Где же еще? – Аолла невозмутимо выдержала его взгляд, как будто бы она не имела никакого представления о своей собственной квартире.
– А зачем это нужно, Аолла, жить здесь? Нигль-И и Стайн прекрасно управятся без тебя. Уж ночевать-то можно приходить домой?
– Смысл? Я сплю раз в четыре дня. И комната для отдыха мне нужна здесь. А что, ты живешь в моей квартире?
– Сейчас – да. Мою оборудовали под клинику. Но, конечно, если ты против… – Строггорн старался сдерживать свое раздражение. Во – первых, не стоило выяснять отношения с Аоллой при посторонних, а во-вторых, у него возникло чувство, что она ищет повод для скандала.
– Живи, мне все равно.
– Все равно? – переспросил Строггорн. У него было дикое желание остаться с Аоллой наедине, но пришлось еще долго ждать, пока не распакуют и смонтируют необходимое оборудование.
Как только Аолла осталась одна в своей спальне, Строггорн сразу же скользнул за ней следом.
– Ты не мог бы оставить меня одну? – спросила Аолла, обернувшись. – Мне нужно принять душ и привести себя в порядок?
– Что случилось, Аолла?
Аолла устало опустилась в кресло.
– Да ничего не случилось. Разве мы жили вместе когда-нибудь?
– Хорошо, сейчас ты переутомлена… Но я могу рассчитывать провести с тобой время через пару дней?
– Ты знаешь, Строг, Креилу осталось жить совсем немного. Наши отношения его всегда раздражали. Я не хочу портить ему остаток жизни.
– Ты уверена, что дело только в нем? – насмешливо спросил Строггорн.
– Я уверена, что сейчас мое место рядом с ним. И что я не должна делать ничего такого, что может как-либо повредить ему.
– Ты хочешь сказать, что любишь его?
– Я всегда его любила. Как брата и даже больше. Он – моя семья.
– Тогда я кто?
– Муж, – Аолла горько усмехнулась. – Тебе этого мало?
– В твоей жизни быть просто твоим мужем, этого, конечно, мало.
– Но большего я не могу тебе дать. Пока Креил жив, я решила быть с ним!
– Ты добиваешься, чтобы я начал желать ему скорейшей смерти?
– Надеюсь, ты пошутил, Строг, – тихо сказала Аолла.
– Пошутил, – устало согласился Строггорн. – Ладно, раз ты не хочешь со мной говорить, пойду займусь делами. Моя помощь вам здесь не нужна?
– Да нет, вроде. Чем ты еще можешь помочь?
– Здравствуй, – Нигль-И поднялся ей навстречу и мысленно улыбнулся.
Лейла знала, что он на Земле, но все равно у нее дрогнуло сердце. Она была в маске, трудноотличимой для людей, которые не знали об этом, от ее настоящего лица, в темном, прямом платье с длинным рукавом и воротником, закрывающим шею. На руках она носила тончайшие, под цвет кожи, перчатки.
Нигль-И приблизился, внимательно вгляделся в ее лицо. Лейла с радостью бы убежала и спряталась от этого пытливого взгляда его сразу ставших темно-зелеными глаз, но она сдержала себя и только слегка опустила голову.
– Это не твое лицо, – решил Нигль-И.
– Ты прекрасно знаешь, какое теперь мое лицо! – вспыхнула Лейла.
– Знаю, – он подошел совсем близко, а его глаза посветлели. – Не сердись, – мягко добавил он. – Я не решился зайти в твою квартиру. Можно к тебе?
– Пойдем, – уже остывая, разрешила Лейла.
– Зачем? – резко спросила она.
– Хочу видеть твое настоящее лицо, а не… – он остановился, не зная, как назвать ее маскировку.
– Это невозможно, чтобы ты меня видел такой.
– Но я уже видел тебя такой! Кого ты хочешь обмануть?
– Лучше бы ты ушел. – Она отвернулась, чтобы Нигль-И не заметил ее слезы, забывая, что он все равно прекрасно чувствует ее состояние.
– Что я могу сделать для тебя? – с болью спросил он, не реагирую на ее слова.
– Уже сделал. У меня теперь ничего нет. Ни друзей, ни личной жизни, – она помолчала. – На много, много лет.
– Это пройдет, Лейла. Ты же знаешь, что будет как прежде.
– Дорогая цена, Нигль-И, может быть слишком.
– Пойдем в спальню, – неожиданно сказал он. Лейла подняла голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь определить, правильно ли она поняла его и знает ли инопланетянин, что значат эти слова для земной женщины?
Линган вглядывался в поверхность космодрома, где с минуту на минуту должна была возникнуть капсула с Креилом. Он нервничал. Нигль-И не стал скрывать, что жить Креилу оставалось считанные месяцы и шансов, что он успеет закончить разработку теории генетических изменений почти не было.
Над космодромом собиралась гроза. Часть неба стала темно – лиловой, но ветра, предвестника дождя, еще не было. Линган надеялся, что Нигль-И успеет с посадкой до дождя.
Порыв неожиданного ветра вздыбил космодромную пыль, первые крупные капли ударили в бетон, и в тот же миг в точно обозначенном большим белым кругом месте возникла капсула. Она еще какое-то время «мерцала», то становясь материальной, то растворяясь. Дождь не успел вовсю припустить, как из капсулы опустился трап и показался Нигль-И. Инопланетянин легко спрыгнул на землю, слегка встряхнулся, словно примеряя на себя земное притяжение, и уверенно шагнул навстречу Лингану.
Над бетоном, приподнявшись над поверхностью не более чем на двадцать сантиметров, скользила машина скорой помощи. Приблизившись к капсуле, она резко затормозило.
– Где все? – обеспокоено спросил Линган, не выпуская из вида выход из капсулы.
– Советник Креил – без сознания, Аолла с ним. Подгоните «скорую» как можно ближе к трапу и давайте носилки.
– Мне можно помочь вам? – Строггорн шагнул вперед. Нигль-И встретился с ним взглядом и секунду помедлил.
– Хорошо. Пойдемте.
Строггорн вошел внутрь капсулы. Сразу после входа шел шлюз.
– Здесь другая атмосфера. Я думаю, вам это не повредит? – уточнил инопланетянин.
– Я могу проходить регрессию.
Внутри капсула оказалась большего размера, чем могло показаться вначале. Они прошли через несколько длинных белых коридоров, прежде чем попали в рубку. Креил лежал в амортизационном кресле, Аолла закрепляла на его лице прибор-фильтр, позволяющий находиться в земной атмосфере. Почувствовав Строггорна, она на секунду обернулась, внимательно посмотрела на него и словно слегка вздрогнула.
– Я могу взять Креила на руки. Так будет быстрее, чем тащить носилки сюда, – предложил Строггорн.
– А какой вес вы сможете поднять? – спросил Нигль-И.
– Ну, вес Креила, без сомнения, подниму, – усмехнулся Строггорн.
– Не думаю, что вы правы, потому что его вес около 500 килограммов.
Строггорн удивленно посмотрел на Креила: он никак не выглядел поправившимся.
– Его тело – искусственное и содержит множество встроенных приспособлений для поддержания жизни, – пояснил Нигль-И.
Строггорн вышел на улицу и вернулся с Линганом. Носилки послушно следовали за ними. Линган подошел к креслу, где сидел Креил, примерился, и медленно поднял того на руки, а потом переложил на носилки.
– Правда, тяжелый. Что такого вы напихали в его костюмчик?
– Боюсь, мне не хватит знания вашего языка, чтобы объяснить в деталях, – уклонился от прямого ответа Нигль-И.
***
Для Креила была специально сконструирована большая «квартира». Она включала в себя помимо трех спален несколько лабораторий и операционных залов. Особенностью каждого помещения было наличие шлюзов вместо обычных дверей, что позволяло создавать в разных комнатах разный состав атмосферы. Двери были выполнены из прозрачного пластика. Помещение приспосабливалось для длительной работы Советника с максимально возможным для него комфортом, с учетом необходимости поддерживать внутри постоянно изменяющуюся неземную атмосферу.Носилки с Креилом ввезли в операционный купол. Земляне едва успели собрать необходимую аппаратуру.
Креила переложили на операционный стол. Нигль-И подключил «костюм» Креила к Машине и скомандовал «раскрытие». А через секунду Линган со Строггорном в ужасе уставились на то, что осталось от настоящего тела Креила.
– Пожалуйста, контролируйте свои эмоции, – попросил Нигль-И. – Это счастье, что Креил без сознания. Аолла, помогите мне.
Вместе, они с трудом справились с подключением теперь уже настоящего тела к Машине, а потом Нигль-И занялся введением препаратов. Строггорн, преодолев себя, внимательно следил за всеми действиями инопланетянина. Ясно было, что когда тот покинет Землю, земные врачи должны были быть готовыми справляться без посторонней помощи.
Аолла села в параллельное кресло, подключилась и дублировала действия Нигль-И. Несмотря на несколько месяцев обучения, Нигль-И считал, что она пока еще плохо справлялась с аппаратурой.
В какой-то момент Креил очнулся и с этой секунды непрерывно кричал, даже не пытаясь себя сдерживать. У него уже давно не было сил как-либо контролировать себя. Он успокоился только, когда Нигль-И закончил ввод препаратов и снова облачил его в «тело».
– Вот такие теперь мои дела, – сказал Креил, немного придя в себя. – Красавчик?
– Ну… – протянул Линган, соображая как бы помягче выразить свои эмоции. – Костюмчик тебе очень идет!
Креил улыбнулся.
– Хороший костюмчик, сейчас отлежусь немного и встану.
– Я бы советовал вам сегодня отдохнуть, Советник, – вмешался Нигль-И. – Дорога была нелегкой.
– Надоело лежать, Нигль-И. – Креил попытался сесть, но не смог. – Что-то тяжело.
– Здесь сила тяжести выше, чем на вашей планете.
– Какой планете? – удивленно спросил Линган.
– Вы же видели планету во время гиперпространственной связи? Планета Креила ван Рейна, – пояснил инопланетянин. – Креил сам ее создал.
– Ничего себе! Становимся богами.
– Боги не умирают, Линган. А мы, увы, смертны, и даже очень болезненно смертны.
– Не нужно об этом, хорошо? – Аолла подошла к Креилу и взяло его за руку. – Все еще наладится.
– Я уже в это не верю, девочка. – Креил снова попытался сесть и с помощью Аоллы ему это удалось. – Строггорн, можно попросить техников поставить антигравитаторы? Снизьте силу тяжести.
– Сделаем, только подберем для них защитные костюмы. Кроме нас, Советников, здесь никто не может находиться. Эта атмосфера мгновенно разъедает кожу.
– Побыстрее решайте, хорошо?
– Что еще?
– Еду нужно попробовать и воду. Проверить, что вы тут насинтезировали.
– Строго в соответствии с формулами, которые ты нам прислал.
– Тогда точно не подойдет.
Строггорн переглянулся с Линганом.
– Почему?
– Потому что мне тяжело дышать, значит, опять были изменения.
– Сейчас попрошу подобрать получше.
– Это будет большой проблемой, Строггорн, – сказал Нигль-И.
– Все время происходят изменения? А как вы определяете, что ему нужно?
– Его костюм все время следит за изменениями и сообщает их Машине. А она – подбирает состав. Поэтому атмосфера меня не волнует, это самое простое. С едой будет хуже. Принесите на пробу.
Строггорн вышел и вернулся со стаканом воды. Креил не успел даже глотнуть, его вырвало от одного запаха.
Нигль-И взял стакан в руки и понюхал «воду», потом передал Аолле.
– Чувствуете, почему это не годится?
– Ужасный запах. На вкус пробовать не буду, вывернет.
Нигль-И подержал стакан несколько секунд в руках и протянул его Креилу. Тот сначала осторожно понюхал и только потом выпил.
– Безвкусная, но пить можно, – решил Креил.
– Нигль-И, а как вы определяете, что нужно изменять в составе воды? – спросил Строггорн, ни секунды не сомневаясь, что инопланетянин что-то делал с «водой».
– Проблема в том, что я этого объяснить не могу. Я – существо Пятимерности. Для нас, изменение свойств материи – самое обычное дело. А как это происходит… Если бы я спросил, как вам удается отличить один запах от другого, вы бы ответили: «Пахнут по-разному». Но для меня-то это ничего не значит. Мне нужно понять разницу в составе веществ. Понятно?
– Не очень. Можно отправить «воду» на анализ, чтобы понять, что не так?
– Конечно. Для этого я и здесь, чтобы помочь. Я буду исправлять ваши ошибки и, надеюсь, через пару недель, вы поймете, в чем дело.
Строггорна отвлек сигнал телекома.
– Советник, там привезли Стайна, биоробота Советника Креила. Он так и рвется к хозяину. В институте робототехники закрыли его кожу защитным слоем. На несколько месяцев хватит, потом можно будет повторить.
– Пропустите его к нам, – обрадованно разрешил Строггорн, подумав, что помощь Стайна избавит Аоллу от необходимости все время находиться с Креилом. Он сразу почувствовал ее холодность и сейчас больше всего хотел остаться с ней наедине, чтобы выяснить, что произошло. Сначала он думал, что между Креилом и Аоллой могло что-то быть. Но теперь стало понятным: если что и было, то к Креилу это никакого отношения не имело.
***
– Нигль-И, ты какую себе выбираешь спальню? – спросила Аолла, обойдя помещение, приготовленное для Креила.– Поближе к Советнику.
– Я бы тоже хотела поближе.
– Ты собираешься жить здесь? – удивленно спросил Строггорн.
– Где же еще? – Аолла невозмутимо выдержала его взгляд, как будто бы она не имела никакого представления о своей собственной квартире.
– А зачем это нужно, Аолла, жить здесь? Нигль-И и Стайн прекрасно управятся без тебя. Уж ночевать-то можно приходить домой?
– Смысл? Я сплю раз в четыре дня. И комната для отдыха мне нужна здесь. А что, ты живешь в моей квартире?
– Сейчас – да. Мою оборудовали под клинику. Но, конечно, если ты против… – Строггорн старался сдерживать свое раздражение. Во – первых, не стоило выяснять отношения с Аоллой при посторонних, а во-вторых, у него возникло чувство, что она ищет повод для скандала.
– Живи, мне все равно.
– Все равно? – переспросил Строггорн. У него было дикое желание остаться с Аоллой наедине, но пришлось еще долго ждать, пока не распакуют и смонтируют необходимое оборудование.
Как только Аолла осталась одна в своей спальне, Строггорн сразу же скользнул за ней следом.
– Ты не мог бы оставить меня одну? – спросила Аолла, обернувшись. – Мне нужно принять душ и привести себя в порядок?
– Что случилось, Аолла?
Аолла устало опустилась в кресло.
– Да ничего не случилось. Разве мы жили вместе когда-нибудь?
– Хорошо, сейчас ты переутомлена… Но я могу рассчитывать провести с тобой время через пару дней?
– Ты знаешь, Строг, Креилу осталось жить совсем немного. Наши отношения его всегда раздражали. Я не хочу портить ему остаток жизни.
– Ты уверена, что дело только в нем? – насмешливо спросил Строггорн.
– Я уверена, что сейчас мое место рядом с ним. И что я не должна делать ничего такого, что может как-либо повредить ему.
– Ты хочешь сказать, что любишь его?
– Я всегда его любила. Как брата и даже больше. Он – моя семья.
– Тогда я кто?
– Муж, – Аолла горько усмехнулась. – Тебе этого мало?
– В твоей жизни быть просто твоим мужем, этого, конечно, мало.
– Но большего я не могу тебе дать. Пока Креил жив, я решила быть с ним!
– Ты добиваешься, чтобы я начал желать ему скорейшей смерти?
– Надеюсь, ты пошутил, Строг, – тихо сказала Аолла.
– Пошутил, – устало согласился Строггорн. – Ладно, раз ты не хочешь со мной говорить, пойду займусь делами. Моя помощь вам здесь не нужна?
– Да нет, вроде. Чем ты еще можешь помочь?
***
Лейла вышла из воздушного такси на посадочной площадке на крыше своего дома и сразу почувствовала Нигль-И. Он сидел на небольшой террасе под деревьями и терпеливо ее ждал.– Здравствуй, – Нигль-И поднялся ей навстречу и мысленно улыбнулся.
Лейла знала, что он на Земле, но все равно у нее дрогнуло сердце. Она была в маске, трудноотличимой для людей, которые не знали об этом, от ее настоящего лица, в темном, прямом платье с длинным рукавом и воротником, закрывающим шею. На руках она носила тончайшие, под цвет кожи, перчатки.
Нигль-И приблизился, внимательно вгляделся в ее лицо. Лейла с радостью бы убежала и спряталась от этого пытливого взгляда его сразу ставших темно-зелеными глаз, но она сдержала себя и только слегка опустила голову.
– Это не твое лицо, – решил Нигль-И.
– Ты прекрасно знаешь, какое теперь мое лицо! – вспыхнула Лейла.
– Знаю, – он подошел совсем близко, а его глаза посветлели. – Не сердись, – мягко добавил он. – Я не решился зайти в твою квартиру. Можно к тебе?
– Пойдем, – уже остывая, разрешила Лейла.
***
– Можно тебя попросить снять это с лица? – сказал Нигль-И после почти получасового молчания. Когда они поднялись к Лейле, она как-то сразу обнаружила, что не знает, о чем с ним говорить.– Зачем? – резко спросила она.
– Хочу видеть твое настоящее лицо, а не… – он остановился, не зная, как назвать ее маскировку.
– Это невозможно, чтобы ты меня видел такой.
– Но я уже видел тебя такой! Кого ты хочешь обмануть?
– Лучше бы ты ушел. – Она отвернулась, чтобы Нигль-И не заметил ее слезы, забывая, что он все равно прекрасно чувствует ее состояние.
– Что я могу сделать для тебя? – с болью спросил он, не реагирую на ее слова.
– Уже сделал. У меня теперь ничего нет. Ни друзей, ни личной жизни, – она помолчала. – На много, много лет.
– Это пройдет, Лейла. Ты же знаешь, что будет как прежде.
– Дорогая цена, Нигль-И, может быть слишком.
– Пойдем в спальню, – неожиданно сказал он. Лейла подняла голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь определить, правильно ли она поняла его и знает ли инопланетянин, что значат эти слова для земной женщины?