Страница:
– Что ему нужно? – спросила Лила.
– Это мой погибший односельчанин – Шемма. Он зовет меня к себе.
Мне говорили, что они забирают людей с собой.
– Витри, я живой! Я настоящий! – позвало привидение. – Пощупай меня, если не веришь!
– Нет уж! – с дрожью в голосе ответил Витри, хотя и чувствовал себя увереннее рядом с друзьями. – К тебе подойдешь, а ты и утащишь меня в скалы!
– Не утащу, честное слово, не утащу, – жалобно заныла фигура. – Да ты проверь меня, Витри! Привидения, они ничего не едят, а ты брось мне кусочек хлеба, и вот увидишь, как я его съем!
Альмарен, стоявший позади лоанца, фыркнул от смеха, за ним засмеялись и остальные.
– Пусть подойдет поближе. Что он один нам сделает! – сказала Лила и позвала привидение:
– Эй ты, иди сюда!
Фигура опасливо приблизилась. Это был вылиты Шемма, только исхудавший до невозможности.
– Шемма, ты? – спросил Витри.
– Я, конечно. Вот пощупай, живой. – Шемма протянул руку.
Витри взялся за нее, ожидая чего угодно, но рука оказалась живой и теплой.
– Шемма! – обрадовался он. – А я думал, что ты давно погиб!
Оба лоанца шагнули друг к другу и неожиданно для себя обнялись.
– Шемма!
– Витри!
– Вот это встреча!
– А мне как повезло! Только вылез оттуда – сразу ты! Я-то как перепугался – если уж ты не при' знал меня в этом балахоне, то другие и близко не подпустят.
– Вид у тебя, я скажу… будто и впрямь из могилы вылез.
– Ел бы ты целый месяц одни овощи, посмотрел бы я на тебя… А мясца у вас нет?
Последний вопрос табунщика окончательно рассеял сомнения Витри.
– На ужин будет заяц, – сказал он Шемме. – Пойдем с нами.
Все отправились назад на стоянку. Лила, поравнявшись с Шеммой, пощупала край его балахона.
– Такую одежду носят привидения со скал, – заметила она. – Где ты ее взял?
– У них, – ответил табунщик. – Они держали меня в плену, но случилась беда, и меня выпустили искать магов.
– Считай, что ты их нашел, – откликнулся Альмарен. – Какая у тебя беда?
– Не у меня, а у этих, подземных, – уточнил Шемма. – У них испортился шар, поэтому им угрожает голод. По мне, так нет ничего хуже голода.
Вы уж помогите им!
– Какой шар? – не понял Альмарен.
– Оранжевый. Висит в пещере, а вокруг – пруд с саламандрами.
Альмарен и Лила быстро переглянулись.
– Этот шар существует! – воскликнула магиня. – Я чувствовала это, Альмарен, я говорила тебе!
– Как же он мог испортиться? – спросил Шемму маг.
– Никто не знает, в том-то и дело, – ответил табунщик. – У них вся надежда на вас.
– После ужина расскажешь нам обо всем, а мы подумаем, как им можно помочь, – сказала Лила.
В этот вечер Шемма до самой полуночи рассказывал о своих приключениях.
– Тревинер, уттаки захватили Оранжевый алтарь в прошлое новолуние?
– спросила Лила, когда лоанец закончил свой рассказ.
– Кажется, дня два спустя, – уточнил охотник.
– Все сходится. Это Каморра, как и на празднике Саламандры, перекрыл силу алтаря прежде, чем напасть на него. Знакомое дело, я сумею с ним справиться, но пока босханец на Оранжевом алтаре, нельзя надеяться, что это не повторится.
– Уже неделя, как там нет уттаков, – напомнил Шемма.
– Это скверно, – отозвался Тревинер. – Там была вся армия Каморры, а значит, неделю назад она выступила в Келангу. Если вы, маги, надеетесь разрушить силу Каморры, нам нужно поторопиться в Босхан.
– Мы зайдем вниз и поможем им, это нас не слишком задержит, – ответила Лила.
– А мне хотелось бы побольше узнать о Белом шаре, о Трех Братьях, – добавил Альмарен. – Кроме того, у подземных жителей могут сохраниться книги, где есть нужное нам заклинание.
– Спросим и это, – согласилась магиня. – Шемма, отведешь нас завтра вечером на место встречи.
Наутро они остались на стоянке. После завтрака Тревинер ушел в лес за добычей, а Альмарен, прихватив книгу, уселся поболтать с магиней. Витри вернулся с берега Тиона с вымытой посудой и поставил ее под куст, где лежали вещи. Внезапно он понял, что сегодня – первый день с самого отъезда из родного села, который можно провести беззаботно, ни о чем не думая и никуда не спеша.
Лоанец осмотрелся вокруг. И в золотистом утреннем свете, освещающем ответное золото в недавно еще зеленой листве, и в поблекшей, поникшей лесной траве чувствовалась тишина и усталость. Жаркое келадское лето незаметно сменилось осенью.
Он разыскал Шемму, который забился в тень, пряча от солнца слезящиеся глаза.
– Отвык я от света, Витри, – пожаловался табунщик. – В темноте стал видеть как сова, а на свету – глаза болят, ничего не вижу.
– Привыкнешь, – утешил его Витри, – Поначалу я поведу тебя, а потом привыкнешь.
– У тебя есть лишняя одежда? В моей только людей пугать, да и зашибить могут ненароком.
– Если только у Тревинера… – задумался Витри. – Мы все трое пошли на Керн налегке.
– Куда пошли? – удивился Шемма. Витри вспомнил, что его товарищ ничего не знает о путешествии за Красным камнем, и начал рассказывать о своих приключениях.
– Да у тебя все было еще хуже, чем у меня! – ужаснулся табунщик, когда Витри рассказал о василиске и о посланце Каморры.
– Ничего, обошлось. Видишь, я перед тобой, живой.
– Неужто мы в целости вернемся домой? – вздохнул Шемма.
– Вернемся, – заверил его Витри. – А камень вы достали?
– Достали..
– Я видел точно такой же, только желтый, – заявил табунщик, когда Витри описал ему Красный камень. – У владычицы в короне.
– Ты уверен?
– Еще бы! Удивительная штуковина, ее ни с чем не спутаешь.
– Это нужно немедленно рассказать им! – Витри побежал к магам, встрепенувшимся при его появлении.
– Кто там на тебя опять напал, Витри? – спросил Альмарен.
– Там, под землей, есть Желтый камень! – выпалил тот. – Шемма видел его у владычицы. Оба мага вскочили на ноги.
– Где он?!
– У нее в короне.
– Шемма где?
– В кустах, – указал Витри.
Отыскав Шемму, Альмарен присел рядом и вытащил из-за пазухи Красный камень.
– Посмотри, Шемма, ты видел такой же?
– Да, – оживился табунщик. – Если бы не цвет, их и не отличить бы.
– Лила! – Альмарен обернулся к матине. – Мы можем попросить у монтарвов награду за помощь! – Он кивнул на камень.
– Камень из короны владычицы – слишком большая цена за любую услугу, – засомневалась она.
– Если мы получим Желтый камень, тогда мы сможем пойти на Белый алтарь, не заходя в Босхан. – Альмарен был совсем не уверен, что Магистру удалось вернуть Синий камень. – Вон и Тревинер говорит, что нам нужно поторопиться.
– Пожалуй, ты прав, Альмарен, – согласилась с ним магиня. – Но будет лучше объяснить им все как есть и сказать, что камень нужен нам для разрушения магии Каморры. Ведь последствия этой войны настигли и их.
Вечером Шемма привел своих новых знакомых туда, где у подножия трех пиков располагался вход в подземное жилище монтарвов. Табунщик улегся спать на указанном Пантуром камне, остальные устроились под раскидистым дубом на краю поляны. Поначалу никто не спал, ожидая появления подземных жителей, но время шло, монтарвы не появлялись, и путники один за другим заснули.
После полуночи голос Шеммы разбудил остальных. Проснувшись, они увидели, что рядом с табунщиком стоит фигура такого же роста и сложения. Издали могло показаться, что Шемма раздвоился, но на близком расстоянии стали заметны седые волосы его спутника и крупные серо-желтые глаза с вертикальными зрачками, каких не было ни у кого на Келаде.
Выйдя навстречу, друзья первыми приветствовали спутника Шеммы.
– Он не знает языка людей сверху, – ответил за монтарва табунщик.
– Я все ему перескажу.
Он заговорил с монтарвом на языке коренных жителей острова. Лила тихонько подтолкнула Витри:
– Ты понимаешь, что он говорит?
– Да, – ответил лоанец. – С трудом, но понимаю. Шемма передает ему наши приветствия.
Когда табунщик закончил говорить, его спутник обвел взглядом компанию и указал на себя:
– Пантур.
Из рассказа Шеммы им уже было известно, что так зовут монтарва, искавшего встречи с магами. Все по очереди назвали свои имена, а затем монтарв что-то спросил на своем языке.
– Он спрашивает, кто из вас маг, – перевел Шемма.
Лила и Альмарен выступили вперед. Пантур долго рассматривал обоих, затем вновь обратился к Шемме.
– Вы понравились ему, – обрадованно сообщил табунщик. – Он приглашает всех войти.
Пантур жестом подтвердил его слова. Все наспех собрали мешки и потянулись вслед за Пантуром к скалам, туда, где в нагромождении камней скрывался подземный ход. Несмотря на светящуюся одежду Пантура и Шеммы, остальные двигались за ними почти ощупью. Альмарен засветил перстень Феникса, магиня проделала то же с перстнем Саламандры и передала амулет спотыкавшемуся позади Витри. В глубине туннеля им встретились стражники в светящихся балахонах. Пантур сказал им несколько слов, они расступились и пропустили пришельцев внутрь.
Дорога до подземного города была долгой. Путники, впервые попав под землю, с любопытством рассматривали гладкие, искрящиеся своды туннеля проложенного в цельном граните, а ученый украдкой разглядывал пришельцев, так не похожих на табунщика, к внешности которого он успел привыкнуть.
Он видел людей сверху только издали и не предполагал, что их мужчины бывают такими высокими, как эти двое. Третий, по всей видимости, был соплеменником Шеммы. Женщина, ростом не выше монтарвских, показалась ему не правдоподобно хрупкой – даже не верилось, что она может подчинять себе неведомую ему силу магии. Пантур замедлил шаг, поравнялся с магами и начал расспрашивать их, используя Шемму как переводчика.
– Вы уже знаете, какая у нас беда? – спросил он.
– Да. Шемма рассказал нам все, – ответила женщина.
– Вы знаете, как с ней справиться?
– Знаем, – кивнула магиня, – но этого недостаточно. Такое ведь случалось у вас несколько раз, начиная с весны?
– Да. Это Шемма рассказал вам?
– Он упоминал об этом, и это помогло мне догадаться о причине.
Сейчас мы сумеем вам помочь, но чтобы порча шара не повторялась, вы тоже должны помочь нам.
– Я уверен, что владычица сделает для вас все, если шар будет восстановлен, – сказал ей Пантур. – Когда вы исправите его?
– У нас сейчас ночь, мы в это время отдыхаем, – ответила магиня. – Мне нужно выспаться, потому что восстановление шара потребует всех моих сил.
– Разве шар восстановит не он? – изумился Пантур, переводя взгляд с нее на ее спутника-мага.
– До сих пор это делала я, – ответила она. – Я была черной жрицей храма, пока его не разорили уттаки. Сила шара и сила алтаря – одно и то же, она нужна нам так же, как и вам. Враг с весны пытается лишить нас доступа к этой силе, и если бы мне не удавалось снять его магию, алтарь не восстановился бы.
Мы с весны не могли бы лечить людей, а у вас не было бы тепла шара.
Туннель влился в другой, поперечный. Своды этого туннеля были так высоки, что Альмарен, даже встав на цыпочки, вряд ли смог бы достать рукой тонкую резьбу, покрывающую потолок. Вдоль боковых стен тянулись желоба с высаженными в них растениями, свет которых отражался и преломлялся в гранях идеально отполированной поверхности Узоров.
– Ух ты! – громко выразил восхищение Тревинер, оглядывая открывшееся великолепие.
– Это Третий кольцевой. – Шемма узнал значки на стенах. – Видели бы вы, как у них в центре города! А сейчас мы идем в Первую общину, к владычице, – перевел он слова вмешавшегося в разговор Пантура.
– Прямо ночью? – поинтересовался Альмарен.
– Здесь у них день, – пояснил Шемма. – Послеобеденное время.
Навстречу им все чаще попадались местные жители. Пантур видел, что, несмотря на известное всему городу решение совета, многие смотрели на чужаков с явным неодобрением. Сделав еще несколько поворотов, путники оказались в Первой общине. Ученый проводил их к себе, где они положили дорожные мешки, затем вывел в центральный зал и ушел к владычице, оставив их восхищаться висевшими в зале травяными картинами. Вскоре он вернулся и пригласил всех следовать за ним.
Пройдя по короткому, красиво отделанному коридору, они оказались в просторной комнате, застланной мягким ковром. В кресле сидела женщина в длинном платье необычного оттенка, переливающегося из желтого в розовый при каждом ее движении.
– Перед вами Хэтоб, владычица Лура, – вполголоса сказал Пантур.
Все вошедшие как можно почтительнее произнесли приветствие, принятое на Келаде при обращении к знатной особе. Хэтоб тоже приветствовала их.
Ее голос, хотя и низкий, был приятен на слух, даже музыкален. Пантур подошел к ней поближе и заговорил о чем-то быстро и тихо. Тревинер скосил глаз на Шемму, тот шепнул:
– Он рассказывает ей все, что узнал о вас. Говорит, что вы. – те люди, которые восстановят шар.
Выслушав Пантура, владычица подозвала остальных кивком головы и заговорила.
– Она говорит, что рада видеть вас в своем городе… – начал пересказывать Шемма. – Говорит, что вы можете восстановить шар, когда вам будет удобнее, но лучше это сделать побыстрее, потому что каждый день задержки губителен для подземных растений… Говорит, что сейчас вас устроят отдохнуть – поместят в покоях детей владычицы…
– Скажи, Шемма, что это слишком большая честь! – перебила его Лила. – Мы не можем потеснить детей ее величества!
– Не беспокойтесь, – ответил Пантур, когда Шемма перевел ее слова.
– Великая еще не выбрала отца своим детям, и эти комнаты пока пустуют, а других свободных помещений в нашей общине нет. Мужчин поместят в комнаты сыновей владычицы, а женщину – в комнату ее дочери. – Он с особым почтением произнес упоминание о будущей наследнице лурской власти.
– Скажи великой, что мы благодарим ее за заботу, – ответила Лила, обращаясь к Шемме. – Скажи, что мы восстановим шар, как только отдохнем с дороги.
– Она хочет посмотреть, как вы это сделаете, – перевел Шемма ответ Хэтоб.
– Пусть Пантур назначит срок, удобный и для нас, и для владычицы, – сказала магиня.
Ученый и владычица о чем-то посовещались, после чего он сообщил, что беседа закончена. Все поклонились на прощание и вышли в коридор. Пантур вышел следом и указал на боковые ответвления в коридоре.
– Ваши комнаты, – перевел Шемма, повторяя за ученым по мере того, как тот переходил от двери к двери. – Твоя, Тревинер… Альмарен, тебе…
Витри, ты будешь здесь… а это комната наследницы.
Пантур повел всех к себе за вещами, затем проводил каждого в свою комнату. Шемму он, как и прежде, оставил у себя.
Оказавшись в комнате, Альмарен осмотрелся. Здесь было чисто и уютно, лежанки – их было две – покрывала добротная, вытканная искусными умельцами ткань. На полу, как и у владычицы был постлан теплый ковер, на столе мерцала ваза с зеленовато-желтым светящимся растением, у стены стояли два деревянных, обитых толстой тканью кресла – ничего лишнего, хотя это была комната сына правительницы. Маг увидел на полке какие-то фигурки и подошел поближе, чтобы рассмотреть их. Каменные кубики с вырезанными на них частями рисунка, статуэтки монтарвов, грифонов, кошек… «Это же детские игрушки!» – вдруг догадался он.
Альмарен поставил фигурки на место и улегся спать, но сон вновь не шел к нему, хотя наверху, наверное, уже наступал рассвет. Он вертелся с бока на бок, пока голос Витри не вернул его в действительность:
– Альмарен, ты спишь?! Здесь уже утро. Значит, прошло не менее половины суток с тех пор, как он оказался в этой комнате. Здесь, под землей, без привычной смены освещения, путались всякие представления о времени. Маг оделся и вышел в коридор, где, кроме Витри, уже был Тревинер, а с ним слуга, присланный владычицей.
Лилу он увидел только за завтраком. В ней чувствовалась непривычная отстраненность, словно она вслушивалась в далекий, ей одной известный голос.
– Ты хорошо отдохнула? – с беспокойством спросил он.
– Да, я готова встретиться с шаром, – употребила она странное выражение. – Наверное, мне будет лучше не завтракать.
Она села вместе с остальными за стол, но не притронулась к еде, переправив ее обрадованному Шемме, а только выпила несколько глотков травяного настоя.
– Когда ты поведешь нас к шару, Пантур? – спросила она.
– Как только владычица закончит завтрак и выйдет в центральный зал. Мы подождем ее там.
Кроме них, в зале собралось немало любопытных монтарвов, преимущественно молодых. Когда к ним вышла владычица в сопровождении своих обычных слуги и служанки, ученый повел всех собравшихся к шару. У входа он вручил владычице рубиновые очки, другие надел сам и первым вошел в просторную пещеру.
Пещера в точности совпадала с видением Лилы. Оранжевый шар был так близко, что она почти ощущала невидимую оболочку, наложенную на него Каморрой.
Магиня обошла зал, выбирая площадку для танца – она не знала другого способа освободить шар, – и остановилась на ровном участке у самого края пруда.
– Вот здесь. – Она очертила пространство руками. – Не вставайте сюда, чтобы не помешать мне.
Шемма перевел ее слова владычице. Та понимающе кивнула и остановилась поодаль. Лила тем временем сняла куртку, оставшись в одной рубашке. Альмарен принял куртку из ее рук.
– Я ведь тоже маг, – шепнул он. – Я могу тебе чем-нибудь помочь или нет?
– Что? Да, – ответила она совершенно невпопад. Он понял, что Лила не слышит его. Она стряхнула с ног уродливые крестьянские башмаки и вышла на площадку.
Встав лицом к шару, Лила постаралась забыть все, воскрешая в памяти только музыку, под которую она танцевала на алтаре. Когда мелодия зазвучала отчетливо, магиня закрыла глаза и задвигалась в танце, представляя себе, что в ней, как в кристалле, концентрируется сила магии. Плавные и быстрые, почти змеиные движения помогали ей сосредоточиться на втягивании силы, проникающей в кончики пальцев, в руки, плечи, тело… Когда каждая ее жилочка затрепетала от прилива силы, она перевела внимание в точку между глаз, отыскивая Оранжевый шар в открывшемся перед ней бесконечном колодце. Она ринулась в этот колодец усилием воли, с бесстрашием человека, которому нечего оставлять сзади, словно желая разбиться о встреченную впереди цель.
Цель возникла растущей оранжевой точкой, мгновенно заполнившей все видимое пространство. Лила не успела остановить мысль и с разгона ворвалась в шар, пролетая сквозь полупрозрачную массу, пронизанную тонкими, ритмичными сетевыми структурами, в которых чудилось что-то знакомое. Игла ее воли пронзала поры между волокнами, интуитивно отыскивая центр. Серое пятно центра быстро увеличивалось, Лила влетела в него и внезапно оказалась в том же зале, где начинала танец.
У пруда перед шаром стояли трое. Двоих из них – ни светловолосого, ни улыбающегося, с рыжей кудрявой шевелюрой – она не видела никогда, третий, темноволосый, напомнил ей Альмарена.
– Говори ты, Гелигрен, – обратился он к светловолосому. – Пусть твое слово уйдет в будущее и станет нашим завещанием людям.
– Нет, Лилигрен, все будет не так, – ответил светловолосый. – Мир слишком темен для знания, суеверие скорее достигнет нашей цели.
Он сделал жест руками, и перед Оранжевым шаром появилась фигура женщины из монтарвов, чем-то схожей с Хэтоб. Видение величественно выпрямилось и заговорило:
– Я, Мороб, владычица Лура, сообщаю тебе, что это место обладает могущественной силой. Ты, который нашел его, используй эту силу на благо людям… Трое стояли и ждали, пока видение не закончит речь.
– Маг, в ком достаточно и силы, и добра, сумеет принять это послание, – заключил светловолосый.
– Пусть будет так, – согласились другие двое.
– Подождите! – вдруг насторожился светловолосый. – Мы не одни.
Здесь кто-то есть.
Он поднял голову. Серые глаза глянули прямо на магиню, в них отражались нездешняя сила и мудрость. Лила вздрогнула и метнулась в никуда.
Лишь ощутив себя на прежнем месте, она почувствовала, что оболочка шара разлетелась, и от него идет знакомый, захлестывающий поток оранжевой силы.
Альмарен с тревогой наблюдал за магиней во время ее танца и вместе с остальными видел, как засветились кончики ее пальцев – нет, не оранжевым, а белым, – затем ладони, руки, плечи, и наконец вся она вспыхнула белым факелом, застыв с раскинутыми руками перед шаром. Белый луч вырвался из ее лба, устремляясь в шар, и тут же исчез. Лила, шатаясь, опускалась на колени. Он подбежал к ней, поднял, обнял за плечи. Ее била дрожь, не от холода или страха, а от безрассудного перебора энергии, он это знал.
– Безумная, ты же могла убить себя, как Авенар! – выкрикнул он.
Лила приходила в себя, дикий блеск в ее глазах исчезал.
– Ты бы знал, где я была… – шептала она. – За такое не жалко отдать жизнь.
– Не бросайся жизнью, она у тебя не для этого, – отвечал Альмарен, не спеша выпускать ее из рук. Но Лила уже твердо стояла на ногах, она отстранилась от него и повернулась к шару.
– Ты освободила шар, – услышала она рядом голос Альмарена.
– Не знаю, как это у меня получилось, – услышала она свой голос. – Там было совсем другое…
Монтарвы, кто в рубиновых очках, кто прикрываясь от света шара ладонью, один за другим подходили к пруду. Раздался общий изумленный ропот, и над ним – голос Тревинера:
– Смотрите, смотрите! Эти твари оживают! Саламандры зашевелились, спокойная до сих пор вода пошла кругами, наполнилась плещущейся в ней жизнью.
Хэтоб подошла к магам и заговорила, ее лицо и голос были полны радости.
– Она благодарит вас, – подсказал Витри вместо оказавшегося поодаль Шеммы. – Она предлагает нам быть гостями Лура.
– Скажи ей все, что говорится в таких случаях, Витри, – ответила магиня. – Мне трудно говорить. Скажи, что и нам нужна ее помощь.
Витри, подбирая лоанские слова, сумел объясниться с Хэтоб.
– Владычица согласна выслушать нас и оказать помощь, – сообщил он магам.
XII
– Это мой погибший односельчанин – Шемма. Он зовет меня к себе.
Мне говорили, что они забирают людей с собой.
– Витри, я живой! Я настоящий! – позвало привидение. – Пощупай меня, если не веришь!
– Нет уж! – с дрожью в голосе ответил Витри, хотя и чувствовал себя увереннее рядом с друзьями. – К тебе подойдешь, а ты и утащишь меня в скалы!
– Не утащу, честное слово, не утащу, – жалобно заныла фигура. – Да ты проверь меня, Витри! Привидения, они ничего не едят, а ты брось мне кусочек хлеба, и вот увидишь, как я его съем!
Альмарен, стоявший позади лоанца, фыркнул от смеха, за ним засмеялись и остальные.
– Пусть подойдет поближе. Что он один нам сделает! – сказала Лила и позвала привидение:
– Эй ты, иди сюда!
Фигура опасливо приблизилась. Это был вылиты Шемма, только исхудавший до невозможности.
– Шемма, ты? – спросил Витри.
– Я, конечно. Вот пощупай, живой. – Шемма протянул руку.
Витри взялся за нее, ожидая чего угодно, но рука оказалась живой и теплой.
– Шемма! – обрадовался он. – А я думал, что ты давно погиб!
Оба лоанца шагнули друг к другу и неожиданно для себя обнялись.
– Шемма!
– Витри!
– Вот это встреча!
– А мне как повезло! Только вылез оттуда – сразу ты! Я-то как перепугался – если уж ты не при' знал меня в этом балахоне, то другие и близко не подпустят.
– Вид у тебя, я скажу… будто и впрямь из могилы вылез.
– Ел бы ты целый месяц одни овощи, посмотрел бы я на тебя… А мясца у вас нет?
Последний вопрос табунщика окончательно рассеял сомнения Витри.
– На ужин будет заяц, – сказал он Шемме. – Пойдем с нами.
Все отправились назад на стоянку. Лила, поравнявшись с Шеммой, пощупала край его балахона.
– Такую одежду носят привидения со скал, – заметила она. – Где ты ее взял?
– У них, – ответил табунщик. – Они держали меня в плену, но случилась беда, и меня выпустили искать магов.
– Считай, что ты их нашел, – откликнулся Альмарен. – Какая у тебя беда?
– Не у меня, а у этих, подземных, – уточнил Шемма. – У них испортился шар, поэтому им угрожает голод. По мне, так нет ничего хуже голода.
Вы уж помогите им!
– Какой шар? – не понял Альмарен.
– Оранжевый. Висит в пещере, а вокруг – пруд с саламандрами.
Альмарен и Лила быстро переглянулись.
– Этот шар существует! – воскликнула магиня. – Я чувствовала это, Альмарен, я говорила тебе!
– Как же он мог испортиться? – спросил Шемму маг.
– Никто не знает, в том-то и дело, – ответил табунщик. – У них вся надежда на вас.
– После ужина расскажешь нам обо всем, а мы подумаем, как им можно помочь, – сказала Лила.
В этот вечер Шемма до самой полуночи рассказывал о своих приключениях.
– Тревинер, уттаки захватили Оранжевый алтарь в прошлое новолуние?
– спросила Лила, когда лоанец закончил свой рассказ.
– Кажется, дня два спустя, – уточнил охотник.
– Все сходится. Это Каморра, как и на празднике Саламандры, перекрыл силу алтаря прежде, чем напасть на него. Знакомое дело, я сумею с ним справиться, но пока босханец на Оранжевом алтаре, нельзя надеяться, что это не повторится.
– Уже неделя, как там нет уттаков, – напомнил Шемма.
– Это скверно, – отозвался Тревинер. – Там была вся армия Каморры, а значит, неделю назад она выступила в Келангу. Если вы, маги, надеетесь разрушить силу Каморры, нам нужно поторопиться в Босхан.
– Мы зайдем вниз и поможем им, это нас не слишком задержит, – ответила Лила.
– А мне хотелось бы побольше узнать о Белом шаре, о Трех Братьях, – добавил Альмарен. – Кроме того, у подземных жителей могут сохраниться книги, где есть нужное нам заклинание.
– Спросим и это, – согласилась магиня. – Шемма, отведешь нас завтра вечером на место встречи.
Наутро они остались на стоянке. После завтрака Тревинер ушел в лес за добычей, а Альмарен, прихватив книгу, уселся поболтать с магиней. Витри вернулся с берега Тиона с вымытой посудой и поставил ее под куст, где лежали вещи. Внезапно он понял, что сегодня – первый день с самого отъезда из родного села, который можно провести беззаботно, ни о чем не думая и никуда не спеша.
Лоанец осмотрелся вокруг. И в золотистом утреннем свете, освещающем ответное золото в недавно еще зеленой листве, и в поблекшей, поникшей лесной траве чувствовалась тишина и усталость. Жаркое келадское лето незаметно сменилось осенью.
Он разыскал Шемму, который забился в тень, пряча от солнца слезящиеся глаза.
– Отвык я от света, Витри, – пожаловался табунщик. – В темноте стал видеть как сова, а на свету – глаза болят, ничего не вижу.
– Привыкнешь, – утешил его Витри, – Поначалу я поведу тебя, а потом привыкнешь.
– У тебя есть лишняя одежда? В моей только людей пугать, да и зашибить могут ненароком.
– Если только у Тревинера… – задумался Витри. – Мы все трое пошли на Керн налегке.
– Куда пошли? – удивился Шемма. Витри вспомнил, что его товарищ ничего не знает о путешествии за Красным камнем, и начал рассказывать о своих приключениях.
– Да у тебя все было еще хуже, чем у меня! – ужаснулся табунщик, когда Витри рассказал о василиске и о посланце Каморры.
– Ничего, обошлось. Видишь, я перед тобой, живой.
– Неужто мы в целости вернемся домой? – вздохнул Шемма.
– Вернемся, – заверил его Витри. – А камень вы достали?
– Достали..
– Я видел точно такой же, только желтый, – заявил табунщик, когда Витри описал ему Красный камень. – У владычицы в короне.
– Ты уверен?
– Еще бы! Удивительная штуковина, ее ни с чем не спутаешь.
– Это нужно немедленно рассказать им! – Витри побежал к магам, встрепенувшимся при его появлении.
– Кто там на тебя опять напал, Витри? – спросил Альмарен.
– Там, под землей, есть Желтый камень! – выпалил тот. – Шемма видел его у владычицы. Оба мага вскочили на ноги.
– Где он?!
– У нее в короне.
– Шемма где?
– В кустах, – указал Витри.
Отыскав Шемму, Альмарен присел рядом и вытащил из-за пазухи Красный камень.
– Посмотри, Шемма, ты видел такой же?
– Да, – оживился табунщик. – Если бы не цвет, их и не отличить бы.
– Лила! – Альмарен обернулся к матине. – Мы можем попросить у монтарвов награду за помощь! – Он кивнул на камень.
– Камень из короны владычицы – слишком большая цена за любую услугу, – засомневалась она.
– Если мы получим Желтый камень, тогда мы сможем пойти на Белый алтарь, не заходя в Босхан. – Альмарен был совсем не уверен, что Магистру удалось вернуть Синий камень. – Вон и Тревинер говорит, что нам нужно поторопиться.
– Пожалуй, ты прав, Альмарен, – согласилась с ним магиня. – Но будет лучше объяснить им все как есть и сказать, что камень нужен нам для разрушения магии Каморры. Ведь последствия этой войны настигли и их.
Вечером Шемма привел своих новых знакомых туда, где у подножия трех пиков располагался вход в подземное жилище монтарвов. Табунщик улегся спать на указанном Пантуром камне, остальные устроились под раскидистым дубом на краю поляны. Поначалу никто не спал, ожидая появления подземных жителей, но время шло, монтарвы не появлялись, и путники один за другим заснули.
После полуночи голос Шеммы разбудил остальных. Проснувшись, они увидели, что рядом с табунщиком стоит фигура такого же роста и сложения. Издали могло показаться, что Шемма раздвоился, но на близком расстоянии стали заметны седые волосы его спутника и крупные серо-желтые глаза с вертикальными зрачками, каких не было ни у кого на Келаде.
Выйдя навстречу, друзья первыми приветствовали спутника Шеммы.
– Он не знает языка людей сверху, – ответил за монтарва табунщик.
– Я все ему перескажу.
Он заговорил с монтарвом на языке коренных жителей острова. Лила тихонько подтолкнула Витри:
– Ты понимаешь, что он говорит?
– Да, – ответил лоанец. – С трудом, но понимаю. Шемма передает ему наши приветствия.
Когда табунщик закончил говорить, его спутник обвел взглядом компанию и указал на себя:
– Пантур.
Из рассказа Шеммы им уже было известно, что так зовут монтарва, искавшего встречи с магами. Все по очереди назвали свои имена, а затем монтарв что-то спросил на своем языке.
– Он спрашивает, кто из вас маг, – перевел Шемма.
Лила и Альмарен выступили вперед. Пантур долго рассматривал обоих, затем вновь обратился к Шемме.
– Вы понравились ему, – обрадованно сообщил табунщик. – Он приглашает всех войти.
Пантур жестом подтвердил его слова. Все наспех собрали мешки и потянулись вслед за Пантуром к скалам, туда, где в нагромождении камней скрывался подземный ход. Несмотря на светящуюся одежду Пантура и Шеммы, остальные двигались за ними почти ощупью. Альмарен засветил перстень Феникса, магиня проделала то же с перстнем Саламандры и передала амулет спотыкавшемуся позади Витри. В глубине туннеля им встретились стражники в светящихся балахонах. Пантур сказал им несколько слов, они расступились и пропустили пришельцев внутрь.
Дорога до подземного города была долгой. Путники, впервые попав под землю, с любопытством рассматривали гладкие, искрящиеся своды туннеля проложенного в цельном граните, а ученый украдкой разглядывал пришельцев, так не похожих на табунщика, к внешности которого он успел привыкнуть.
Он видел людей сверху только издали и не предполагал, что их мужчины бывают такими высокими, как эти двое. Третий, по всей видимости, был соплеменником Шеммы. Женщина, ростом не выше монтарвских, показалась ему не правдоподобно хрупкой – даже не верилось, что она может подчинять себе неведомую ему силу магии. Пантур замедлил шаг, поравнялся с магами и начал расспрашивать их, используя Шемму как переводчика.
– Вы уже знаете, какая у нас беда? – спросил он.
– Да. Шемма рассказал нам все, – ответила женщина.
– Вы знаете, как с ней справиться?
– Знаем, – кивнула магиня, – но этого недостаточно. Такое ведь случалось у вас несколько раз, начиная с весны?
– Да. Это Шемма рассказал вам?
– Он упоминал об этом, и это помогло мне догадаться о причине.
Сейчас мы сумеем вам помочь, но чтобы порча шара не повторялась, вы тоже должны помочь нам.
– Я уверен, что владычица сделает для вас все, если шар будет восстановлен, – сказал ей Пантур. – Когда вы исправите его?
– У нас сейчас ночь, мы в это время отдыхаем, – ответила магиня. – Мне нужно выспаться, потому что восстановление шара потребует всех моих сил.
– Разве шар восстановит не он? – изумился Пантур, переводя взгляд с нее на ее спутника-мага.
– До сих пор это делала я, – ответила она. – Я была черной жрицей храма, пока его не разорили уттаки. Сила шара и сила алтаря – одно и то же, она нужна нам так же, как и вам. Враг с весны пытается лишить нас доступа к этой силе, и если бы мне не удавалось снять его магию, алтарь не восстановился бы.
Мы с весны не могли бы лечить людей, а у вас не было бы тепла шара.
Туннель влился в другой, поперечный. Своды этого туннеля были так высоки, что Альмарен, даже встав на цыпочки, вряд ли смог бы достать рукой тонкую резьбу, покрывающую потолок. Вдоль боковых стен тянулись желоба с высаженными в них растениями, свет которых отражался и преломлялся в гранях идеально отполированной поверхности Узоров.
– Ух ты! – громко выразил восхищение Тревинер, оглядывая открывшееся великолепие.
– Это Третий кольцевой. – Шемма узнал значки на стенах. – Видели бы вы, как у них в центре города! А сейчас мы идем в Первую общину, к владычице, – перевел он слова вмешавшегося в разговор Пантура.
– Прямо ночью? – поинтересовался Альмарен.
– Здесь у них день, – пояснил Шемма. – Послеобеденное время.
Навстречу им все чаще попадались местные жители. Пантур видел, что, несмотря на известное всему городу решение совета, многие смотрели на чужаков с явным неодобрением. Сделав еще несколько поворотов, путники оказались в Первой общине. Ученый проводил их к себе, где они положили дорожные мешки, затем вывел в центральный зал и ушел к владычице, оставив их восхищаться висевшими в зале травяными картинами. Вскоре он вернулся и пригласил всех следовать за ним.
Пройдя по короткому, красиво отделанному коридору, они оказались в просторной комнате, застланной мягким ковром. В кресле сидела женщина в длинном платье необычного оттенка, переливающегося из желтого в розовый при каждом ее движении.
– Перед вами Хэтоб, владычица Лура, – вполголоса сказал Пантур.
Все вошедшие как можно почтительнее произнесли приветствие, принятое на Келаде при обращении к знатной особе. Хэтоб тоже приветствовала их.
Ее голос, хотя и низкий, был приятен на слух, даже музыкален. Пантур подошел к ней поближе и заговорил о чем-то быстро и тихо. Тревинер скосил глаз на Шемму, тот шепнул:
– Он рассказывает ей все, что узнал о вас. Говорит, что вы. – те люди, которые восстановят шар.
Выслушав Пантура, владычица подозвала остальных кивком головы и заговорила.
– Она говорит, что рада видеть вас в своем городе… – начал пересказывать Шемма. – Говорит, что вы можете восстановить шар, когда вам будет удобнее, но лучше это сделать побыстрее, потому что каждый день задержки губителен для подземных растений… Говорит, что сейчас вас устроят отдохнуть – поместят в покоях детей владычицы…
– Скажи, Шемма, что это слишком большая честь! – перебила его Лила. – Мы не можем потеснить детей ее величества!
– Не беспокойтесь, – ответил Пантур, когда Шемма перевел ее слова.
– Великая еще не выбрала отца своим детям, и эти комнаты пока пустуют, а других свободных помещений в нашей общине нет. Мужчин поместят в комнаты сыновей владычицы, а женщину – в комнату ее дочери. – Он с особым почтением произнес упоминание о будущей наследнице лурской власти.
– Скажи великой, что мы благодарим ее за заботу, – ответила Лила, обращаясь к Шемме. – Скажи, что мы восстановим шар, как только отдохнем с дороги.
– Она хочет посмотреть, как вы это сделаете, – перевел Шемма ответ Хэтоб.
– Пусть Пантур назначит срок, удобный и для нас, и для владычицы, – сказала магиня.
Ученый и владычица о чем-то посовещались, после чего он сообщил, что беседа закончена. Все поклонились на прощание и вышли в коридор. Пантур вышел следом и указал на боковые ответвления в коридоре.
– Ваши комнаты, – перевел Шемма, повторяя за ученым по мере того, как тот переходил от двери к двери. – Твоя, Тревинер… Альмарен, тебе…
Витри, ты будешь здесь… а это комната наследницы.
Пантур повел всех к себе за вещами, затем проводил каждого в свою комнату. Шемму он, как и прежде, оставил у себя.
Оказавшись в комнате, Альмарен осмотрелся. Здесь было чисто и уютно, лежанки – их было две – покрывала добротная, вытканная искусными умельцами ткань. На полу, как и у владычицы был постлан теплый ковер, на столе мерцала ваза с зеленовато-желтым светящимся растением, у стены стояли два деревянных, обитых толстой тканью кресла – ничего лишнего, хотя это была комната сына правительницы. Маг увидел на полке какие-то фигурки и подошел поближе, чтобы рассмотреть их. Каменные кубики с вырезанными на них частями рисунка, статуэтки монтарвов, грифонов, кошек… «Это же детские игрушки!» – вдруг догадался он.
Альмарен поставил фигурки на место и улегся спать, но сон вновь не шел к нему, хотя наверху, наверное, уже наступал рассвет. Он вертелся с бока на бок, пока голос Витри не вернул его в действительность:
– Альмарен, ты спишь?! Здесь уже утро. Значит, прошло не менее половины суток с тех пор, как он оказался в этой комнате. Здесь, под землей, без привычной смены освещения, путались всякие представления о времени. Маг оделся и вышел в коридор, где, кроме Витри, уже был Тревинер, а с ним слуга, присланный владычицей.
Лилу он увидел только за завтраком. В ней чувствовалась непривычная отстраненность, словно она вслушивалась в далекий, ей одной известный голос.
– Ты хорошо отдохнула? – с беспокойством спросил он.
– Да, я готова встретиться с шаром, – употребила она странное выражение. – Наверное, мне будет лучше не завтракать.
Она села вместе с остальными за стол, но не притронулась к еде, переправив ее обрадованному Шемме, а только выпила несколько глотков травяного настоя.
– Когда ты поведешь нас к шару, Пантур? – спросила она.
– Как только владычица закончит завтрак и выйдет в центральный зал. Мы подождем ее там.
Кроме них, в зале собралось немало любопытных монтарвов, преимущественно молодых. Когда к ним вышла владычица в сопровождении своих обычных слуги и служанки, ученый повел всех собравшихся к шару. У входа он вручил владычице рубиновые очки, другие надел сам и первым вошел в просторную пещеру.
Пещера в точности совпадала с видением Лилы. Оранжевый шар был так близко, что она почти ощущала невидимую оболочку, наложенную на него Каморрой.
Магиня обошла зал, выбирая площадку для танца – она не знала другого способа освободить шар, – и остановилась на ровном участке у самого края пруда.
– Вот здесь. – Она очертила пространство руками. – Не вставайте сюда, чтобы не помешать мне.
Шемма перевел ее слова владычице. Та понимающе кивнула и остановилась поодаль. Лила тем временем сняла куртку, оставшись в одной рубашке. Альмарен принял куртку из ее рук.
– Я ведь тоже маг, – шепнул он. – Я могу тебе чем-нибудь помочь или нет?
– Что? Да, – ответила она совершенно невпопад. Он понял, что Лила не слышит его. Она стряхнула с ног уродливые крестьянские башмаки и вышла на площадку.
Встав лицом к шару, Лила постаралась забыть все, воскрешая в памяти только музыку, под которую она танцевала на алтаре. Когда мелодия зазвучала отчетливо, магиня закрыла глаза и задвигалась в танце, представляя себе, что в ней, как в кристалле, концентрируется сила магии. Плавные и быстрые, почти змеиные движения помогали ей сосредоточиться на втягивании силы, проникающей в кончики пальцев, в руки, плечи, тело… Когда каждая ее жилочка затрепетала от прилива силы, она перевела внимание в точку между глаз, отыскивая Оранжевый шар в открывшемся перед ней бесконечном колодце. Она ринулась в этот колодец усилием воли, с бесстрашием человека, которому нечего оставлять сзади, словно желая разбиться о встреченную впереди цель.
Цель возникла растущей оранжевой точкой, мгновенно заполнившей все видимое пространство. Лила не успела остановить мысль и с разгона ворвалась в шар, пролетая сквозь полупрозрачную массу, пронизанную тонкими, ритмичными сетевыми структурами, в которых чудилось что-то знакомое. Игла ее воли пронзала поры между волокнами, интуитивно отыскивая центр. Серое пятно центра быстро увеличивалось, Лила влетела в него и внезапно оказалась в том же зале, где начинала танец.
У пруда перед шаром стояли трое. Двоих из них – ни светловолосого, ни улыбающегося, с рыжей кудрявой шевелюрой – она не видела никогда, третий, темноволосый, напомнил ей Альмарена.
– Говори ты, Гелигрен, – обратился он к светловолосому. – Пусть твое слово уйдет в будущее и станет нашим завещанием людям.
– Нет, Лилигрен, все будет не так, – ответил светловолосый. – Мир слишком темен для знания, суеверие скорее достигнет нашей цели.
Он сделал жест руками, и перед Оранжевым шаром появилась фигура женщины из монтарвов, чем-то схожей с Хэтоб. Видение величественно выпрямилось и заговорило:
– Я, Мороб, владычица Лура, сообщаю тебе, что это место обладает могущественной силой. Ты, который нашел его, используй эту силу на благо людям… Трое стояли и ждали, пока видение не закончит речь.
– Маг, в ком достаточно и силы, и добра, сумеет принять это послание, – заключил светловолосый.
– Пусть будет так, – согласились другие двое.
– Подождите! – вдруг насторожился светловолосый. – Мы не одни.
Здесь кто-то есть.
Он поднял голову. Серые глаза глянули прямо на магиню, в них отражались нездешняя сила и мудрость. Лила вздрогнула и метнулась в никуда.
Лишь ощутив себя на прежнем месте, она почувствовала, что оболочка шара разлетелась, и от него идет знакомый, захлестывающий поток оранжевой силы.
Альмарен с тревогой наблюдал за магиней во время ее танца и вместе с остальными видел, как засветились кончики ее пальцев – нет, не оранжевым, а белым, – затем ладони, руки, плечи, и наконец вся она вспыхнула белым факелом, застыв с раскинутыми руками перед шаром. Белый луч вырвался из ее лба, устремляясь в шар, и тут же исчез. Лила, шатаясь, опускалась на колени. Он подбежал к ней, поднял, обнял за плечи. Ее била дрожь, не от холода или страха, а от безрассудного перебора энергии, он это знал.
– Безумная, ты же могла убить себя, как Авенар! – выкрикнул он.
Лила приходила в себя, дикий блеск в ее глазах исчезал.
– Ты бы знал, где я была… – шептала она. – За такое не жалко отдать жизнь.
– Не бросайся жизнью, она у тебя не для этого, – отвечал Альмарен, не спеша выпускать ее из рук. Но Лила уже твердо стояла на ногах, она отстранилась от него и повернулась к шару.
– Ты освободила шар, – услышала она рядом голос Альмарена.
– Не знаю, как это у меня получилось, – услышала она свой голос. – Там было совсем другое…
Монтарвы, кто в рубиновых очках, кто прикрываясь от света шара ладонью, один за другим подходили к пруду. Раздался общий изумленный ропот, и над ним – голос Тревинера:
– Смотрите, смотрите! Эти твари оживают! Саламандры зашевелились, спокойная до сих пор вода пошла кругами, наполнилась плещущейся в ней жизнью.
Хэтоб подошла к магам и заговорила, ее лицо и голос были полны радости.
– Она благодарит вас, – подсказал Витри вместо оказавшегося поодаль Шеммы. – Она предлагает нам быть гостями Лура.
– Скажи ей все, что говорится в таких случаях, Витри, – ответила магиня. – Мне трудно говорить. Скажи, что и нам нужна ее помощь.
Витри, подбирая лоанские слова, сумел объясниться с Хэтоб.
– Владычица согласна выслушать нас и оказать помощь, – сообщил он магам.
XII
Весь следующий день Каморра занимался вышедшими из повиновения уттаками. Огромное войско превратилось в толпу и мародерствовало в Келанге, растаскивая добро и пожирая трупы горожан. Маг закрылся в кабинете правителя и, сосредотачиваясь на своем белом диске, отыскивал уттакских вождей и внушал им мысли убраться из города. Диски вождей, как и диски помощников, имели свойство подчинять их волю владельцу его собственного диска.
К полудню уттаки, унося награбленное и предназначенные для съедения трупы, покинули Келангу и встали лагерем на берегу Тиона. Каморра приказал подать вороного и побывал в каждом племени, чтобы воодушевить дикарей и подсчитать потери. К его радости, потери оказались ничтожными. План Госсара оправдал себя.
Вечером маг послал за Госсаром. Он дождался своего союзника в зале, где прежде Берсерен принимал советников.
– Хорошие новости, Госсар, – объявил он. – Мы взяли город почти без потерь.
– Зато у меня – плохие, – резко ответил тот. – Треть моих воинов тайком ушла в Босхан – и это из-за жестокости ваших дикарей, Каморра!
– Сколько их ушло?
– Не менее полутора сотен.
– Только и всего? – пренебрежительно хмыкнул маг. – У меня счет идет на тысячи, а ты дергаешься из-за полутора сотен? Глупо, Госсар.
– Это были не дикари, а хорошо обученные и вооруженные воины.
Теперь они выступят на стороне Норрена.
– Если им нравится подохнуть за Норрена, я не могу им запретить.
Перевес на нашей стороне, и какой перевес, Госсар! Брось мелочиться, в нашем деле это – помеха. Где бы я был, если бы считал каждого уттака?!
Госсар промолчал. Не мог же он сказать Каморре, что для его собственных планов нужна поддержка людей, а не уттаков. Но тот и не предполагал, что у его союзника могут быть какие-то свои намерения. На Госсаре был белый диск, а Каморра полностью доверял и силе магии Белого алтаря, и своему умению. Имея дело с уттаками и мелким келадским жульем, он не сталкивался вплотную с людьми, способными противостоять чужому влиянию, и не знал, что магия белого диска не может подчинить такую сильную личность, как Госсар. Поэтому ни раздражительность, ни независимый тон союзника не показались магу подозрительными.
– Твой последний план был хорош, – сказал он Госсару. – Я хочу посоветоваться с тобой насчет того, как воевать дальше. У тебя есть еще планы?
Планы у Госсара были, и время для их осуществления выглядело удобным.
– Теперь нам нужно идти одновременно и в Босхан, и в Оккаду, – сказал он. – На Зеленый алтарь ушло войско Вальборна, нам нельзя оставлять его сзади. Имейте в виду, что и Вальборн, и Норрен – хорошие военачальники. Будет лучше, если вы передадите все руководство уттаками мне.
– Тебе? – переспросил маг. – Ты с ними не справишься. Да и какая в том нужда? Ты будешь рядом со мной, я отдам приказы по твоему совету.
– Мы уже не в лесу, Каморра. Здесь люди, обжитые места, опасные противники. И передвижения войск, и бои – все имеет свои тонкости, которые трудно передать на словах. Пусть у нас большое войско, но неточные действия могут свести на нет все наше преимущество. Не забывайте, что из нас двоих я лучше разбираюсь в военной тактике.
– Верю, Госсар, но в управлении уттаками тоже есть свои тонкости, которым нелегко обучить другого. Я еще на первой встрече говорил тебе, что маг и воин – это хороший союз. Мы добьемся всего, если каждый из нас сделает свое" дело. Ты в магии – то же самое, что я в войне, и даже меньше. Не суйся туда, где ты ничего не смыслишь.
К полудню уттаки, унося награбленное и предназначенные для съедения трупы, покинули Келангу и встали лагерем на берегу Тиона. Каморра приказал подать вороного и побывал в каждом племени, чтобы воодушевить дикарей и подсчитать потери. К его радости, потери оказались ничтожными. План Госсара оправдал себя.
Вечером маг послал за Госсаром. Он дождался своего союзника в зале, где прежде Берсерен принимал советников.
– Хорошие новости, Госсар, – объявил он. – Мы взяли город почти без потерь.
– Зато у меня – плохие, – резко ответил тот. – Треть моих воинов тайком ушла в Босхан – и это из-за жестокости ваших дикарей, Каморра!
– Сколько их ушло?
– Не менее полутора сотен.
– Только и всего? – пренебрежительно хмыкнул маг. – У меня счет идет на тысячи, а ты дергаешься из-за полутора сотен? Глупо, Госсар.
– Это были не дикари, а хорошо обученные и вооруженные воины.
Теперь они выступят на стороне Норрена.
– Если им нравится подохнуть за Норрена, я не могу им запретить.
Перевес на нашей стороне, и какой перевес, Госсар! Брось мелочиться, в нашем деле это – помеха. Где бы я был, если бы считал каждого уттака?!
Госсар промолчал. Не мог же он сказать Каморре, что для его собственных планов нужна поддержка людей, а не уттаков. Но тот и не предполагал, что у его союзника могут быть какие-то свои намерения. На Госсаре был белый диск, а Каморра полностью доверял и силе магии Белого алтаря, и своему умению. Имея дело с уттаками и мелким келадским жульем, он не сталкивался вплотную с людьми, способными противостоять чужому влиянию, и не знал, что магия белого диска не может подчинить такую сильную личность, как Госсар. Поэтому ни раздражительность, ни независимый тон союзника не показались магу подозрительными.
– Твой последний план был хорош, – сказал он Госсару. – Я хочу посоветоваться с тобой насчет того, как воевать дальше. У тебя есть еще планы?
Планы у Госсара были, и время для их осуществления выглядело удобным.
– Теперь нам нужно идти одновременно и в Босхан, и в Оккаду, – сказал он. – На Зеленый алтарь ушло войско Вальборна, нам нельзя оставлять его сзади. Имейте в виду, что и Вальборн, и Норрен – хорошие военачальники. Будет лучше, если вы передадите все руководство уттаками мне.
– Тебе? – переспросил маг. – Ты с ними не справишься. Да и какая в том нужда? Ты будешь рядом со мной, я отдам приказы по твоему совету.
– Мы уже не в лесу, Каморра. Здесь люди, обжитые места, опасные противники. И передвижения войск, и бои – все имеет свои тонкости, которые трудно передать на словах. Пусть у нас большое войско, но неточные действия могут свести на нет все наше преимущество. Не забывайте, что из нас двоих я лучше разбираюсь в военной тактике.
– Верю, Госсар, но в управлении уттаками тоже есть свои тонкости, которым нелегко обучить другого. Я еще на первой встрече говорил тебе, что маг и воин – это хороший союз. Мы добьемся всего, если каждый из нас сделает свое" дело. Ты в магии – то же самое, что я в войне, и даже меньше. Не суйся туда, где ты ничего не смыслишь.