Страница:
Госсар проглотил досаду.
– Хорошо, Каморра, – согласился он, оставив свои намерения до более удобного случая. – А как быть с оккадским войском? Я бы хотел, чтобы поход на Оккаду возглавил мой младший брат Урменар.
– Его возглавит мой человек, Кайдек.
– Уттак?!
– Нет, он из Тимая, хотя его имя похоже на уттакское. Дикари так и зовут его – Большой Кайдак. Он умеет их подчинять. Да ты не хмурься, найдется дело и твоему брату, – добавил маг, заметив, как изменилось лицо Госсара. – Он останется в Келанге наместником.
Взгляд Госсара прояснился.
– Хорошая мысль, – одобрил он. – Это дело как раз для моего брата.
Мы выступим завтра, три тысячи – в Оккаду, остальные – на Босхан.
– Дикари не двинутся с Места, пока не съедят добычу, – заявил маг.
– Нельзя, чтобы наши противники имели лишние дни для подготовки обороны.
– Я уже говорил тебе – дикари есть дикари, – поморщился Каморра.Чтобы управлять ими, я вынужден потакать некоторым их слабостям. Да и куда в Оккаду три тысячи? Двух хватит за глаза!
– Там мы не сумеем напасть внезапно. Кроме жителей и магов, там еще и Вальборн с тремя сотнями воинов, – напомнил Госсар.
– Три сотни – и три тысячи? Многовато.
– Он отважный правитель, с ним – Лаункар, опытнейший военачальник, и прекрасное войско. С нашей стороны – всего-навсего толпа уттаков с секирами и Большим Кайдаком во главе. Вы, я смотрю, уже забыли свои потери у Бетлинка.
– Двух тысяч хватит, – отрезал Каморра. – Выступим через неделю, когда дикари оголодают. Сытые, они невозможно ленивы. Но ты говоришь мне не то, о чем я спрашиваю. Я хочу знать, нет ли у тебя плана по взятию Босхана?
– Я со дня на день жду известий от моих людей из армии Норрена, – сухо сказал Госсар. – Когда у меня будут планы босханских укреплений и точные сведения о численности и размещении южных войск, тогда я сумею найти их слабое место. А пока мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.
– Когда приедут твои люди?
– Должны уже быть здесь, но задерживаются. – Когда появятся, пришлешь их ко мне. Я сам хочу выслушать их донесения.
Отпустив Госсара, Каморра вернулся в кабинет и раскинулся в широком кресле Берсерена. Теперь, когда город был взят, а за насытившимися дикарями не требовался непрерывный контроль, напряжение последних дней отпустило его. Мысли мага вяло и путано скользили по событиям прошлого и будущего. Три рубежа он прошел, и самым крепким оказался первый – Бетлинк.
Конечно, если бы не Госсар, и с Келангой пришлось бы повозиться. Оранжевый алтарь достался, как и ожидалось, легко, но тут на голову свалился этот Вальборн…
Маг резко выпрямился в кресле, вспомнив, для чего был захвачен Оранжевый алтарь. За последние две недели он ни разу не подумал о Боварране, посланном за Красным камнем, а ведь тому уже пора было возвращаться. Каморра посчитал дни и прикинул, что полууттак должен быть где-то у Бетлинка.
Вцепившись в ручки кресла, маг сосредоточился на диске Боваррана.
Он узнавал владельца по диску так же ясно, как если бы видел в лицо. Не найдя ни за одним из дисков грубой и напористой натуры по-лууттака, маг еще раз просмотрел их все и убедился, что Боваррана нет.
«Наверное, негодяй снял диск, – встревожился маг. – Зря я оставил его без присмотра». Он сосредоточился на пустых дисках, но не нашел ни одного, кроме тех двух, которые он носил с собой на случай срочной надобности.
Напрашивалось единственное объяснение – диск Боваррана уничтожен, как и диск Кавенты. Вспомнив, с каким радостным почтением полууттак принимал от него диск, маг сразу отверг мысль, что тот сам разбил свое сокровище. Диск мог разбиться и случайно, но, скорее всего, это сделал кто-то другой.
Забыв про усталость, Каморра отыскал карту Келады и сконцентрировал внимание на точке у подножия вулкана, где в заброшенном селении стоял Одноглазый идол. Ценой отчаянного усилия маг увидел стены котловины, массивные очертания идола и, наконец, его голову. Глазница идола была пуста.
Каморра откинулся на кресле, ощущая вкус крови во рту. Полная потеря сил разом остановила все его мысли… но в утихнувшем сознании вдруг засветилась зовущая точка – Красный камень. Заклятие, произнесенное на Оранжевом алтаре – «тот, кто меня слышит», – подействовало и на Каморру, слышавшего собственное заклинание, поэтому он тоже оказался способным чувствовать направление на камень. Маг сосредоточился на этой точке, улавливая подробности. Возникало неясное ощущение человека, несущего камень, его амулеты – перстни Грифона и Феникса, очертания местности, похожей на долину Руны в окрестностях Бетлинка. Камнем владел другой, уничтоживший Боваррана и его диск, и этот другой был магом!
Если бы Каморра знал, что побывавший в Бетлинке грабитель не унес с собой ничего, кроме жезла Аспида, его подозрения зародились бы гораздо раньше. Но помощники, обнаружившие сломанный шкаф, очистили его от золота и свалили пропажу на недотепу-взломщика. Они изрядно недоумевали, когда поняли, что хозяин в таком бешенстве не из-за пропажи золота, а от исчезновения какой-то каменной . штуковины, назначение которой понятно только магам. Тогда Каморра заподозрил двоих, видевших сейф, – Скампаду и Кеменера, хотя ни один из них не был магом. Но Кеменер был далеко, а отыскать Скампаду по диску не удалось, поэтому маг был вынужден отложить дознание.
Догадка мага мгновенно переросла в убежденность – о камнях Трех Братьев и об их свойствах знает не только он. Есть другие маги, которые ищут камни, чтобы разрушить его магию. Это означало потерю всего. «У них есть уже два камня! – ужаснулся он. – Нужно вернуть хотя бы Красный, пока не поздно!»
Каморра провел очень дурную ночь, а к утру решил немедленно выехать в погоню за магом, завладевшим Красным камнем. Чуть свет он послал за Госсаром, чтобы передать тому командование уттаками. Как маг ни сомневался, справится ли Госсар с огромной толпой дикарей, будучи совершенно незнакомым с магией, оставлять Красный камень в руках противников было еще опаснее.
Госсар вошел, не скрывая недовольства.
– В чем дело, Каморра? – спросил он. – Разве ваши планы сменились, и мы выступаем сегодня утром?
– Они сменились, – нервно сказал маг. – Мне нужно срочно уехать на несколько дней. Если я не вернусь через неделю, ты один поведешь уттаков на Босхан.
– Я получу руководство всеми уттаками? – Госсар мгновенно забыл о своей досаде.
– Я могу позволить себе не больше двух дней на твое обучение.
Постарайся освоить это искусство, или они пустят тебя на закуску.
– Не сомневайтесь, Каморра, они не вырвутся из-под моей власти. Я еще и не таких удерживал.
– Дай мне твой диск. Я наложу на него добавочные заклинания, чтобы он стал пригоден для подчинения уттаков.
Госсар снял с шеи цепь с диском и подал магу.
– Выслушай главное, – сказал тот, забирая диск. – Ты сможешь повлиять на уттаков только в том случае, если твой приказ совпадает с их собственными желаниями. Никакая магия не заставит их ни строить, ни пахать, но они всегда готовы напасть на чужого, а тем более – на человека. Я всего-навсего заставляю их делать это одновременно. Я внушил им, что люди отняли у них. остров, что они угождают предкам, захватывая людские города и села. Я внушил им чувство превосходства над людьми, поэтому они не враждуют между собой, объединившись против худшего зла. Я ежедневно внедряю в них: «Вы – цвет острова, вы обижены, оскорблены, выгнаны со своих мест. Все, что есть у людей, принадлежит вам. Я – тот, кто пришел возвысить вас, вернуть вам все, что вам принадлежит по праву». Внушай им эти мысли, и они пойдут за тобой.
– А куда их девать, когда остров будет завоеван? – невольно спросил Госсар.
– Нет ничего проще, – усмехнулся Каморра. – Кто готов ограбить и убить чужого, рано или поздно так же обойдется и со своим. Я подтолкну каждое племя, внушу, что их соседи нахватали добычи не по заслугам, и они перебьют друг друга.
Рассуждения мага помогли Госсару догадаться о причине его успеха у уттаков. Сыну босханского оружейника было куда легче понять дикарей, чем человеку высокого рода.
В течение двух дней Каморра не отпускал от себя Госсара, обучая его устанавливать контакт с обладателями дисков и посылать им приказы. Тот с трудом осваивал непривычное искусство, вызывая гнев нетерпеливого и резкого на язык 'босханца. На исходе второго дня маг выехал с Госсаром за городскую стену и потребовал подозвать уттакских вождей. Госсар, покраснев от напряжения, уставился на свой диск, и вскоре вожди появились.
– Слушайте меня! – обратился к ним Каморра, указывая на своего спутника. – Этот человек – великий воин, он поведет вас дальше. Повинуйтесь ему, как повиновались мне, или гнев белого диска обрушится на вас!
Вожди согласно загалдели, взглядывая исподлобья на Госсара.
Знакомство с новым вождем вождей состоялось.
– Жаль, что ты не говоришь по-уттакски, – заметил Каморра, когда дикари разошлись. – Помни, что на нашем языке они понимают только самые простые фразы. И каждый день повторяй те приемы, которые я показал. Пока они у тебя идут не гладко.
Наутро он прихватил с собой полсотни уттаков и отправился на север, наперерез магу, захватившему Красный камень.
На третьи сутки пути Риссарн встретил вереницу подвод, направляющихся в Оккаду. Увидев набросанный наспех скарб и несчастные лица людей, он спросил, что случилось, почти не сомневаясь в ответе. И действительно, люди бежали из Келанги, спасаясь от подступивших к городу уттаков.
До самой Келанги он встречал беженцев, сначала на повозках, затем пеших, с узлами, семьями бредущих по дороге, затем одиночек, нередко с ранами и пятнами крови на одежде. От них он и узнал подробности ужасной ночи. Увидев на горизонте городскую стену, Риссарн свернул на юг и поехал дальше проселками, соединяющими пригородные деревни. Враг пока не побывал здесь, но многие дома уже пустовали – люди бросали дома и пашни, спасаясь бегством.
Риссарн выжимал из коня всю возможную прыть, и тот был выше всяких похвал. На полпути к Босхану он догнал отправившихся по южной дороге беженцев, и среди них – остатки бывших защитников Келанги. В войске, встретившемся первым, было не меньше полутора сотен людей, вышагивавших по Большому Тионскому тракту вслед за своим военачальником.
– Добрый день, – заговорил с ним Риссарн, когда они поравнялись.
– Добрый день, парень, – ответил тот. – Славный у тебя конек.
– Не жалуюсь.
– Куда путь держишь?
– В Босхан, к Норрену.
– Гонец, что ли? – догадался военачальник.
– Я из Оккады, из магов, – уклонился от ответа Риссарн. – Времена суровые, я и подумал, что пригожусь в армии Норрена.
– Мало подумал, парень. В Оккаде ты пригодился бы еще больше. Но раз уж ты сделал такую глупость… Когда ты будешь в Босхане?
– Завтра к обеду, наверное, доберусь.
– Да, славный у тебя конек. А нам еще трое суток топать. – Военачальник сделал приглашающий жест. – Спустись-ка сюда, я скажу тебе кое-что, а ты передашь Норрену.
Риссарн спешился и пошел рядом с ним.
– Вот что, парень, мы ведь из войск Госсара… Ты знаешь Госсара?
– Нет.
– Видно, что ты из Оккады. В Келанге его все знают. Первый военачальник Берсерена, не кто-нибудь. – Воин подвинулся поближе к уху Риссарна. – Так вот, это он приказал открыть ворота ночью и впустить уттаков.
Если бы не Госсар, эти выродки помучились бы, прежде чем войти в город. Так Норрену и скажи!
– Скажу, – кивнул Риссарн.
– Мы ведь были за него, за Госсара, – продолжил военачальник. – Он говорил нам, что уттаки помогут скинуть Берсерена и уйдут к себе в леса. А эти твари… ты бы видел, парень, что они вытворяли в городе! Звери какие-то, и только! Вот мы и пошли к Норрену. Скажи ему, что нам можно верить. Скажи, что мы будем сражаться против уттаков, как никто еще не сражался. Так и скажи, парень!
– Хорошо, скажу, – снова кивнул маг. – И еще передай – Госсар сам убил Берсерена, в его собственной спальне, и защита города осталась без руководства. А мы-то, мы-то охраняли дворец правителя для этого босханца, любимца уттаков, пока остальные наши погибали на улицах!
– У Госсара осталось много приверженцев?
– Из воинов – человек триста. Многие ушли бы с нами, да боятся. Не верят, что Норрен отобьется.
– А вы?
– Мы посовещались да решили – лучше уж быть с Норреном, чем у уттаков на побегушках. А там… как получится.
– Понятно…
– Ну, давай, парень, поспешай. Пусть Норрен знает, что уттаками под Босханом будет руководить Госсар, не Каморра.
Риссарн вскочил на коня и махнул военачальнику рукой. До поздней ночи он ехал вдоль быстро пустеющих деревень, по тракту, забитому беженцами, обгоняя крестьян, повозки, воинов, уцелевших после битвы в Келанге. Казалось, вся центральная часть острова снялась с места и двигалась на юг.
К следующему полудню он опередил очередную волну беженцев и по непривычно малолюдной дороге доехал до окрестностей Босхана. На другом берегу Тиона запестрели флаги – бело-голубые Норрена, сине-желтые босханские, красные с желтыми эмблемами в виде ключа – войск из Кертенка, издавна называвшегося ключом к острову. Поодаль виднелся желтый флаг со вставшим на дыбы конем – Тимай, отнюдь не славившийся военными традициями, все же прислал под Босхан свою конницу.
Риссарн представился патрулю у моста как гонец из Оккады и потребовал немедленной встречи с правителем Цитиона. Его повели между войсковыми стоянками к скоплению палаток с бело-голубыми эмблемами и дальше, к шатру с гербом Цитиона. Стражник вошел в шатер, и вскоре оттуда появился высокий мужчина с сильной сединой в спускающихся на плечи волосах.
– Вот он, ваша светлость, – кивнул на Риссарна стражник.
Мужчина подошел к Риссарну.
– Что у вас, юноша? – спросил он.
– Я привез письмо от Суарена.
– Давай сюда.
– Я должен отдать письмо в руки его величеству.
– Ты знаешь его величество в лицо?
– Я слышал, что вас назвали «ваша светлость».
– Ты наблюдателен. Как тебя зовут?
– Риссарн.
Во взгляде мужчины засветился интерес.
– Я слышал о тебе. Твой лучший друг много рассказывал мне…
– Альмарен здесь?! – забыв сдержанность, воскликнул Риссарн.
– Нет, он далеко отсюда. – Мужчина жестом отпустил патруль. – Иди со мной.
Риссарн последовал за ним в шатер. Там на кровати, опираясь на подушки, полулежал человек, выглядевший как после долгой, изнурительной болезни.
– Этот юноша из Оккады, Норрен, – сказал ему мужчина. – Он привез письмо от Суарена и намерен передать его тебе, и больше никому. Наверное, это правильно.
– Наверное, – слегка улыбнулся лежащий. – Пусть подойдет.
– Перед тобой правитель Цитиона, Риссарн, – подтолкнул молодого мага провожатый. – Можешь Предать ему пакет.
Риссарн смущенно шагнул к кровати. Получив пакет, правитель протянул его мужчине, впустившему Риссарна.
– Читай, Ромбар. А вы пока присядьте, молодой человек. – Он указал глазами на стул.
Ромбар уселся на другой стул и прочитал письмо Магистра.
– Вальборн в Оккаде, и с ним три сотни воинов, – сказал он правителю, закончив чтение. – Я рад, что он сменил гордость на благоразумие.
Жрецы храма Саламандры там же. Кроме того, оккадский магистр предостерегает нас от Госсара.
– В пути я разговаривал с воином, который знает многое о падении города, – забыв про этикет, вмешался в разговор Риссарн. – Он просил меня сообщить кое-что правителю Цитиона.
– И что же? – Норрен с усилием приподнял голову с подушки.
Риссарн рассказал ему о встрече с ушедшим от Госсара войском и о предательстве главы рода Лотварна.
– Значит, уттаков возглавит не Каморра, – нарушил Ромбар повисшее в шатре молчание.
– Скампада еще когда предупреждал нас, брат, – отозвался с кровати Норрен. – Ты не забыл Госсара, его военные навыки, склонности?
– Госсар – хороший стратег и способен на неожиданные решения, – ответил ему Ромбар. – Я еще раз продумаю план обороны и расстановку войск. А у тебя какие планы, Риссарн? – спросил он молодого мага. – Ты возвращаешься в Оккаду?
Риссарн понимал, что не успеет вернуться на Зеленый алтарь до начала военных событий.
– Я готов поступить в распоряжение его величества, – взглянул он на правителя Цитиона.
– Сейчас я нездоров, юноша, – ответил Норрен, – а обороной руководит мой двоюродный брат Ромбар. Попробуйте поступить в его распоряжение.
Риссарн повернулся и встретил изучающий взгляд Ромбара.
– Я рад быть полезным вам, ваша светлость, – сказал он.
Госсар до изнеможения повторял приемы и заклинания, обучаясь неподатливому искусству магии. Еще через два дня он решился объехать уттакские племена. Фанатический блеск в глазах приветствующих его дикарей показал, что затраченные усилия не пропали даром. Госсар поверил в свою способность подчинять уттаков и теперь опасался только одного – как бы Каморра не вернулся слишком скоро, потому что внушение, которое он задумал, требовало времени.
Возвратившись во дворец, Госсар обнаружил там человека неопределенного возраста и неприметной внешности, чьего возвращения с нетерпением дожидался уже вторую неделю.
– Кеменер, наконец-то ты вернулся! – не скрыл он радости, увидев приезжего. – Надеюсь, у тебя хорошие новости?
– У меня новости, заслуживающие внимания, хозяин, – ответил тот.
Госсар провел шпиона в кабинет, плотно прикрыл дверь и уселся в кресло.
– Рассказывай, Кеменер. Норрен мертв?
– Жив и, наверное, таким и останется.
– Я рассчитывал на тебя, Кеменер.
– Норрен трое суток был между жизнью и смертью, но жизнь взяла свое. Он и сейчас плох. Обороной руководит его брат, Ромбар.
– Кто?! – Госсар вскочил с кресла. – Я поручил тебе отправить в могилу живого, а ты сообщаешь мне о том, что мертвец встал из могилы?! Разве сын Паландара жив?
– Вполне. До недавнего времени он был магистром ордена Грифона.
Мне удалось это узнать.
– Тебе незачем было узнавать о нем! – в раздражении сказал Госсар.
– Тебе следовало отправить его туда, куда ты не отправил Норрена!
– Разумеется, я подумал об этом, хозяин, – взглянул на него Кеменер. – Я поручил эту работу вашим людям, но они с ней не справились.
– Нужно было попытаться еще раз.
– Еще раз мне было уже некому поручить ее, – невозмутимо ответил шпион. – Это не та работа, которую можно сделать плохо и остаться в живых. Вы зря платите своим людям, хозяин.
– Еще поучи меня… – проворчал Госсар. – А сам ты на что?
– Я никогда не берусь не за свое дело. Моя специальность – факты, а не убийства. – Кеменер вынул из-за пазухи несколько листов желтоватой бумаги и расправил их на столе. – Я принес вам полный план босханских укреплений.
– Хоть что-то ценное… – смягчился Госсар, рассматривая план. – Ладно, оставь те деньги себе. И кстати, скажи, ради какого срочного дела Каморра мог уехать, бросив все дела и оставив на меня уттаков?
Впервые за время разговора невозмутимость Кеменера дрогнула.
– Вы говорите, он передал вам все руководство и уехал? Он сказал вам хоть что-нибудь?
– Сказал, чтобы я выступал через неделю, если он не вернется.
– Мало. У меня нет никаких предположений, ваша светлость, – ответил Кеменер, незаметно для себя не назвавший Госсара хозяином. – Я могу быть свободен?
– Иди, – отпустил его Госсар.
Кеменер неслышно прошел по коридорам, по парку, вышел за ворота и, бросив прощальный взгляд на дворец Берсерена, растворился в улицах Келанги.
Объевшиеся человечиной уттаки едва шевелили ногами. Каморра, подавляя желание галопом пуститься по дороге, гарцевал вокруг своего отряда и всячески понуждал дикарей двигаться побыстрее, но и упоминание о гневе белого диска помогало ненадолго. На привалах маг настраивался на Красный камень и определял его положение, хотя это было непросто – случайно образовавшаяся связь была слабой и едва ощутимой. Красный камень приближался, перемещаясь вместе с владельцем.
По расчету мага, встреча могла состояться где-то У Оранжевого алтаря. Доехав до разрушенного полка, Каморра вновь настроился на Красный камень и почувствовал, что амулет остался позади. Казалось неясным, как владелец камня сумел разминуться с идущим навстречу отрядом, но маг уточнил направление и понял, что тот пошел вдоль Ционских скал, прямиком к Босхану. Еще через сутки, добравшись до Тиона, Каморра установил, что камень опять позади.
Это казалось совершенно необъяснимым. Развернув уттаков, маг повел их обратно.
Отряд вернулся вдоль Тионских скал до Оранжевого алтаря, где маг определил, что камень вновь остался позади. Предположив, что владелец камня заметил погоню и прячется в скалах, Каморра повел туда отряд на поиски. Уттаки уперлись, но гнев белого диска вынудил углубиться в скалы и самых упрямых. Еще один день прошел в бесполезном прочесывании скал. Каморра, в очередной раз пытаясь определить направление на камень, заметил наконец, что излучение амулета идет откуда-то снизу, и догадался, что нужно делать.
– Эй, вы! – закричал он уттакам, забыв воспользоваться диском. – Не то ищете! Ищите ход, подземный ход, поняли?
Красный камень оставался под горой, не приближаясь и не удаляясь.
Маг выходил из себя, посылая дикарей на самые неприступные скалы, и наконец с одной из них раздался крик:
– Нашли, хозяин!
XIII
– Хорошо, Каморра, – согласился он, оставив свои намерения до более удобного случая. – А как быть с оккадским войском? Я бы хотел, чтобы поход на Оккаду возглавил мой младший брат Урменар.
– Его возглавит мой человек, Кайдек.
– Уттак?!
– Нет, он из Тимая, хотя его имя похоже на уттакское. Дикари так и зовут его – Большой Кайдак. Он умеет их подчинять. Да ты не хмурься, найдется дело и твоему брату, – добавил маг, заметив, как изменилось лицо Госсара. – Он останется в Келанге наместником.
Взгляд Госсара прояснился.
– Хорошая мысль, – одобрил он. – Это дело как раз для моего брата.
Мы выступим завтра, три тысячи – в Оккаду, остальные – на Босхан.
– Дикари не двинутся с Места, пока не съедят добычу, – заявил маг.
– Нельзя, чтобы наши противники имели лишние дни для подготовки обороны.
– Я уже говорил тебе – дикари есть дикари, – поморщился Каморра.Чтобы управлять ими, я вынужден потакать некоторым их слабостям. Да и куда в Оккаду три тысячи? Двух хватит за глаза!
– Там мы не сумеем напасть внезапно. Кроме жителей и магов, там еще и Вальборн с тремя сотнями воинов, – напомнил Госсар.
– Три сотни – и три тысячи? Многовато.
– Он отважный правитель, с ним – Лаункар, опытнейший военачальник, и прекрасное войско. С нашей стороны – всего-навсего толпа уттаков с секирами и Большим Кайдаком во главе. Вы, я смотрю, уже забыли свои потери у Бетлинка.
– Двух тысяч хватит, – отрезал Каморра. – Выступим через неделю, когда дикари оголодают. Сытые, они невозможно ленивы. Но ты говоришь мне не то, о чем я спрашиваю. Я хочу знать, нет ли у тебя плана по взятию Босхана?
– Я со дня на день жду известий от моих людей из армии Норрена, – сухо сказал Госсар. – Когда у меня будут планы босханских укреплений и точные сведения о численности и размещении южных войск, тогда я сумею найти их слабое место. А пока мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.
– Когда приедут твои люди?
– Должны уже быть здесь, но задерживаются. – Когда появятся, пришлешь их ко мне. Я сам хочу выслушать их донесения.
Отпустив Госсара, Каморра вернулся в кабинет и раскинулся в широком кресле Берсерена. Теперь, когда город был взят, а за насытившимися дикарями не требовался непрерывный контроль, напряжение последних дней отпустило его. Мысли мага вяло и путано скользили по событиям прошлого и будущего. Три рубежа он прошел, и самым крепким оказался первый – Бетлинк.
Конечно, если бы не Госсар, и с Келангой пришлось бы повозиться. Оранжевый алтарь достался, как и ожидалось, легко, но тут на голову свалился этот Вальборн…
Маг резко выпрямился в кресле, вспомнив, для чего был захвачен Оранжевый алтарь. За последние две недели он ни разу не подумал о Боварране, посланном за Красным камнем, а ведь тому уже пора было возвращаться. Каморра посчитал дни и прикинул, что полууттак должен быть где-то у Бетлинка.
Вцепившись в ручки кресла, маг сосредоточился на диске Боваррана.
Он узнавал владельца по диску так же ясно, как если бы видел в лицо. Не найдя ни за одним из дисков грубой и напористой натуры по-лууттака, маг еще раз просмотрел их все и убедился, что Боваррана нет.
«Наверное, негодяй снял диск, – встревожился маг. – Зря я оставил его без присмотра». Он сосредоточился на пустых дисках, но не нашел ни одного, кроме тех двух, которые он носил с собой на случай срочной надобности.
Напрашивалось единственное объяснение – диск Боваррана уничтожен, как и диск Кавенты. Вспомнив, с каким радостным почтением полууттак принимал от него диск, маг сразу отверг мысль, что тот сам разбил свое сокровище. Диск мог разбиться и случайно, но, скорее всего, это сделал кто-то другой.
Забыв про усталость, Каморра отыскал карту Келады и сконцентрировал внимание на точке у подножия вулкана, где в заброшенном селении стоял Одноглазый идол. Ценой отчаянного усилия маг увидел стены котловины, массивные очертания идола и, наконец, его голову. Глазница идола была пуста.
Каморра откинулся на кресле, ощущая вкус крови во рту. Полная потеря сил разом остановила все его мысли… но в утихнувшем сознании вдруг засветилась зовущая точка – Красный камень. Заклятие, произнесенное на Оранжевом алтаре – «тот, кто меня слышит», – подействовало и на Каморру, слышавшего собственное заклинание, поэтому он тоже оказался способным чувствовать направление на камень. Маг сосредоточился на этой точке, улавливая подробности. Возникало неясное ощущение человека, несущего камень, его амулеты – перстни Грифона и Феникса, очертания местности, похожей на долину Руны в окрестностях Бетлинка. Камнем владел другой, уничтоживший Боваррана и его диск, и этот другой был магом!
Если бы Каморра знал, что побывавший в Бетлинке грабитель не унес с собой ничего, кроме жезла Аспида, его подозрения зародились бы гораздо раньше. Но помощники, обнаружившие сломанный шкаф, очистили его от золота и свалили пропажу на недотепу-взломщика. Они изрядно недоумевали, когда поняли, что хозяин в таком бешенстве не из-за пропажи золота, а от исчезновения какой-то каменной . штуковины, назначение которой понятно только магам. Тогда Каморра заподозрил двоих, видевших сейф, – Скампаду и Кеменера, хотя ни один из них не был магом. Но Кеменер был далеко, а отыскать Скампаду по диску не удалось, поэтому маг был вынужден отложить дознание.
Догадка мага мгновенно переросла в убежденность – о камнях Трех Братьев и об их свойствах знает не только он. Есть другие маги, которые ищут камни, чтобы разрушить его магию. Это означало потерю всего. «У них есть уже два камня! – ужаснулся он. – Нужно вернуть хотя бы Красный, пока не поздно!»
Каморра провел очень дурную ночь, а к утру решил немедленно выехать в погоню за магом, завладевшим Красным камнем. Чуть свет он послал за Госсаром, чтобы передать тому командование уттаками. Как маг ни сомневался, справится ли Госсар с огромной толпой дикарей, будучи совершенно незнакомым с магией, оставлять Красный камень в руках противников было еще опаснее.
Госсар вошел, не скрывая недовольства.
– В чем дело, Каморра? – спросил он. – Разве ваши планы сменились, и мы выступаем сегодня утром?
– Они сменились, – нервно сказал маг. – Мне нужно срочно уехать на несколько дней. Если я не вернусь через неделю, ты один поведешь уттаков на Босхан.
– Я получу руководство всеми уттаками? – Госсар мгновенно забыл о своей досаде.
– Я могу позволить себе не больше двух дней на твое обучение.
Постарайся освоить это искусство, или они пустят тебя на закуску.
– Не сомневайтесь, Каморра, они не вырвутся из-под моей власти. Я еще и не таких удерживал.
– Дай мне твой диск. Я наложу на него добавочные заклинания, чтобы он стал пригоден для подчинения уттаков.
Госсар снял с шеи цепь с диском и подал магу.
– Выслушай главное, – сказал тот, забирая диск. – Ты сможешь повлиять на уттаков только в том случае, если твой приказ совпадает с их собственными желаниями. Никакая магия не заставит их ни строить, ни пахать, но они всегда готовы напасть на чужого, а тем более – на человека. Я всего-навсего заставляю их делать это одновременно. Я внушил им, что люди отняли у них. остров, что они угождают предкам, захватывая людские города и села. Я внушил им чувство превосходства над людьми, поэтому они не враждуют между собой, объединившись против худшего зла. Я ежедневно внедряю в них: «Вы – цвет острова, вы обижены, оскорблены, выгнаны со своих мест. Все, что есть у людей, принадлежит вам. Я – тот, кто пришел возвысить вас, вернуть вам все, что вам принадлежит по праву». Внушай им эти мысли, и они пойдут за тобой.
– А куда их девать, когда остров будет завоеван? – невольно спросил Госсар.
– Нет ничего проще, – усмехнулся Каморра. – Кто готов ограбить и убить чужого, рано или поздно так же обойдется и со своим. Я подтолкну каждое племя, внушу, что их соседи нахватали добычи не по заслугам, и они перебьют друг друга.
Рассуждения мага помогли Госсару догадаться о причине его успеха у уттаков. Сыну босханского оружейника было куда легче понять дикарей, чем человеку высокого рода.
В течение двух дней Каморра не отпускал от себя Госсара, обучая его устанавливать контакт с обладателями дисков и посылать им приказы. Тот с трудом осваивал непривычное искусство, вызывая гнев нетерпеливого и резкого на язык 'босханца. На исходе второго дня маг выехал с Госсаром за городскую стену и потребовал подозвать уттакских вождей. Госсар, покраснев от напряжения, уставился на свой диск, и вскоре вожди появились.
– Слушайте меня! – обратился к ним Каморра, указывая на своего спутника. – Этот человек – великий воин, он поведет вас дальше. Повинуйтесь ему, как повиновались мне, или гнев белого диска обрушится на вас!
Вожди согласно загалдели, взглядывая исподлобья на Госсара.
Знакомство с новым вождем вождей состоялось.
– Жаль, что ты не говоришь по-уттакски, – заметил Каморра, когда дикари разошлись. – Помни, что на нашем языке они понимают только самые простые фразы. И каждый день повторяй те приемы, которые я показал. Пока они у тебя идут не гладко.
Наутро он прихватил с собой полсотни уттаков и отправился на север, наперерез магу, захватившему Красный камень.
На третьи сутки пути Риссарн встретил вереницу подвод, направляющихся в Оккаду. Увидев набросанный наспех скарб и несчастные лица людей, он спросил, что случилось, почти не сомневаясь в ответе. И действительно, люди бежали из Келанги, спасаясь от подступивших к городу уттаков.
До самой Келанги он встречал беженцев, сначала на повозках, затем пеших, с узлами, семьями бредущих по дороге, затем одиночек, нередко с ранами и пятнами крови на одежде. От них он и узнал подробности ужасной ночи. Увидев на горизонте городскую стену, Риссарн свернул на юг и поехал дальше проселками, соединяющими пригородные деревни. Враг пока не побывал здесь, но многие дома уже пустовали – люди бросали дома и пашни, спасаясь бегством.
Риссарн выжимал из коня всю возможную прыть, и тот был выше всяких похвал. На полпути к Босхану он догнал отправившихся по южной дороге беженцев, и среди них – остатки бывших защитников Келанги. В войске, встретившемся первым, было не меньше полутора сотен людей, вышагивавших по Большому Тионскому тракту вслед за своим военачальником.
– Добрый день, – заговорил с ним Риссарн, когда они поравнялись.
– Добрый день, парень, – ответил тот. – Славный у тебя конек.
– Не жалуюсь.
– Куда путь держишь?
– В Босхан, к Норрену.
– Гонец, что ли? – догадался военачальник.
– Я из Оккады, из магов, – уклонился от ответа Риссарн. – Времена суровые, я и подумал, что пригожусь в армии Норрена.
– Мало подумал, парень. В Оккаде ты пригодился бы еще больше. Но раз уж ты сделал такую глупость… Когда ты будешь в Босхане?
– Завтра к обеду, наверное, доберусь.
– Да, славный у тебя конек. А нам еще трое суток топать. – Военачальник сделал приглашающий жест. – Спустись-ка сюда, я скажу тебе кое-что, а ты передашь Норрену.
Риссарн спешился и пошел рядом с ним.
– Вот что, парень, мы ведь из войск Госсара… Ты знаешь Госсара?
– Нет.
– Видно, что ты из Оккады. В Келанге его все знают. Первый военачальник Берсерена, не кто-нибудь. – Воин подвинулся поближе к уху Риссарна. – Так вот, это он приказал открыть ворота ночью и впустить уттаков.
Если бы не Госсар, эти выродки помучились бы, прежде чем войти в город. Так Норрену и скажи!
– Скажу, – кивнул Риссарн.
– Мы ведь были за него, за Госсара, – продолжил военачальник. – Он говорил нам, что уттаки помогут скинуть Берсерена и уйдут к себе в леса. А эти твари… ты бы видел, парень, что они вытворяли в городе! Звери какие-то, и только! Вот мы и пошли к Норрену. Скажи ему, что нам можно верить. Скажи, что мы будем сражаться против уттаков, как никто еще не сражался. Так и скажи, парень!
– Хорошо, скажу, – снова кивнул маг. – И еще передай – Госсар сам убил Берсерена, в его собственной спальне, и защита города осталась без руководства. А мы-то, мы-то охраняли дворец правителя для этого босханца, любимца уттаков, пока остальные наши погибали на улицах!
– У Госсара осталось много приверженцев?
– Из воинов – человек триста. Многие ушли бы с нами, да боятся. Не верят, что Норрен отобьется.
– А вы?
– Мы посовещались да решили – лучше уж быть с Норреном, чем у уттаков на побегушках. А там… как получится.
– Понятно…
– Ну, давай, парень, поспешай. Пусть Норрен знает, что уттаками под Босханом будет руководить Госсар, не Каморра.
Риссарн вскочил на коня и махнул военачальнику рукой. До поздней ночи он ехал вдоль быстро пустеющих деревень, по тракту, забитому беженцами, обгоняя крестьян, повозки, воинов, уцелевших после битвы в Келанге. Казалось, вся центральная часть острова снялась с места и двигалась на юг.
К следующему полудню он опередил очередную волну беженцев и по непривычно малолюдной дороге доехал до окрестностей Босхана. На другом берегу Тиона запестрели флаги – бело-голубые Норрена, сине-желтые босханские, красные с желтыми эмблемами в виде ключа – войск из Кертенка, издавна называвшегося ключом к острову. Поодаль виднелся желтый флаг со вставшим на дыбы конем – Тимай, отнюдь не славившийся военными традициями, все же прислал под Босхан свою конницу.
Риссарн представился патрулю у моста как гонец из Оккады и потребовал немедленной встречи с правителем Цитиона. Его повели между войсковыми стоянками к скоплению палаток с бело-голубыми эмблемами и дальше, к шатру с гербом Цитиона. Стражник вошел в шатер, и вскоре оттуда появился высокий мужчина с сильной сединой в спускающихся на плечи волосах.
– Вот он, ваша светлость, – кивнул на Риссарна стражник.
Мужчина подошел к Риссарну.
– Что у вас, юноша? – спросил он.
– Я привез письмо от Суарена.
– Давай сюда.
– Я должен отдать письмо в руки его величеству.
– Ты знаешь его величество в лицо?
– Я слышал, что вас назвали «ваша светлость».
– Ты наблюдателен. Как тебя зовут?
– Риссарн.
Во взгляде мужчины засветился интерес.
– Я слышал о тебе. Твой лучший друг много рассказывал мне…
– Альмарен здесь?! – забыв сдержанность, воскликнул Риссарн.
– Нет, он далеко отсюда. – Мужчина жестом отпустил патруль. – Иди со мной.
Риссарн последовал за ним в шатер. Там на кровати, опираясь на подушки, полулежал человек, выглядевший как после долгой, изнурительной болезни.
– Этот юноша из Оккады, Норрен, – сказал ему мужчина. – Он привез письмо от Суарена и намерен передать его тебе, и больше никому. Наверное, это правильно.
– Наверное, – слегка улыбнулся лежащий. – Пусть подойдет.
– Перед тобой правитель Цитиона, Риссарн, – подтолкнул молодого мага провожатый. – Можешь Предать ему пакет.
Риссарн смущенно шагнул к кровати. Получив пакет, правитель протянул его мужчине, впустившему Риссарна.
– Читай, Ромбар. А вы пока присядьте, молодой человек. – Он указал глазами на стул.
Ромбар уселся на другой стул и прочитал письмо Магистра.
– Вальборн в Оккаде, и с ним три сотни воинов, – сказал он правителю, закончив чтение. – Я рад, что он сменил гордость на благоразумие.
Жрецы храма Саламандры там же. Кроме того, оккадский магистр предостерегает нас от Госсара.
– В пути я разговаривал с воином, который знает многое о падении города, – забыв про этикет, вмешался в разговор Риссарн. – Он просил меня сообщить кое-что правителю Цитиона.
– И что же? – Норрен с усилием приподнял голову с подушки.
Риссарн рассказал ему о встрече с ушедшим от Госсара войском и о предательстве главы рода Лотварна.
– Значит, уттаков возглавит не Каморра, – нарушил Ромбар повисшее в шатре молчание.
– Скампада еще когда предупреждал нас, брат, – отозвался с кровати Норрен. – Ты не забыл Госсара, его военные навыки, склонности?
– Госсар – хороший стратег и способен на неожиданные решения, – ответил ему Ромбар. – Я еще раз продумаю план обороны и расстановку войск. А у тебя какие планы, Риссарн? – спросил он молодого мага. – Ты возвращаешься в Оккаду?
Риссарн понимал, что не успеет вернуться на Зеленый алтарь до начала военных событий.
– Я готов поступить в распоряжение его величества, – взглянул он на правителя Цитиона.
– Сейчас я нездоров, юноша, – ответил Норрен, – а обороной руководит мой двоюродный брат Ромбар. Попробуйте поступить в его распоряжение.
Риссарн повернулся и встретил изучающий взгляд Ромбара.
– Я рад быть полезным вам, ваша светлость, – сказал он.
Госсар до изнеможения повторял приемы и заклинания, обучаясь неподатливому искусству магии. Еще через два дня он решился объехать уттакские племена. Фанатический блеск в глазах приветствующих его дикарей показал, что затраченные усилия не пропали даром. Госсар поверил в свою способность подчинять уттаков и теперь опасался только одного – как бы Каморра не вернулся слишком скоро, потому что внушение, которое он задумал, требовало времени.
Возвратившись во дворец, Госсар обнаружил там человека неопределенного возраста и неприметной внешности, чьего возвращения с нетерпением дожидался уже вторую неделю.
– Кеменер, наконец-то ты вернулся! – не скрыл он радости, увидев приезжего. – Надеюсь, у тебя хорошие новости?
– У меня новости, заслуживающие внимания, хозяин, – ответил тот.
Госсар провел шпиона в кабинет, плотно прикрыл дверь и уселся в кресло.
– Рассказывай, Кеменер. Норрен мертв?
– Жив и, наверное, таким и останется.
– Я рассчитывал на тебя, Кеменер.
– Норрен трое суток был между жизнью и смертью, но жизнь взяла свое. Он и сейчас плох. Обороной руководит его брат, Ромбар.
– Кто?! – Госсар вскочил с кресла. – Я поручил тебе отправить в могилу живого, а ты сообщаешь мне о том, что мертвец встал из могилы?! Разве сын Паландара жив?
– Вполне. До недавнего времени он был магистром ордена Грифона.
Мне удалось это узнать.
– Тебе незачем было узнавать о нем! – в раздражении сказал Госсар.
– Тебе следовало отправить его туда, куда ты не отправил Норрена!
– Разумеется, я подумал об этом, хозяин, – взглянул на него Кеменер. – Я поручил эту работу вашим людям, но они с ней не справились.
– Нужно было попытаться еще раз.
– Еще раз мне было уже некому поручить ее, – невозмутимо ответил шпион. – Это не та работа, которую можно сделать плохо и остаться в живых. Вы зря платите своим людям, хозяин.
– Еще поучи меня… – проворчал Госсар. – А сам ты на что?
– Я никогда не берусь не за свое дело. Моя специальность – факты, а не убийства. – Кеменер вынул из-за пазухи несколько листов желтоватой бумаги и расправил их на столе. – Я принес вам полный план босханских укреплений.
– Хоть что-то ценное… – смягчился Госсар, рассматривая план. – Ладно, оставь те деньги себе. И кстати, скажи, ради какого срочного дела Каморра мог уехать, бросив все дела и оставив на меня уттаков?
Впервые за время разговора невозмутимость Кеменера дрогнула.
– Вы говорите, он передал вам все руководство и уехал? Он сказал вам хоть что-нибудь?
– Сказал, чтобы я выступал через неделю, если он не вернется.
– Мало. У меня нет никаких предположений, ваша светлость, – ответил Кеменер, незаметно для себя не назвавший Госсара хозяином. – Я могу быть свободен?
– Иди, – отпустил его Госсар.
Кеменер неслышно прошел по коридорам, по парку, вышел за ворота и, бросив прощальный взгляд на дворец Берсерена, растворился в улицах Келанги.
Объевшиеся человечиной уттаки едва шевелили ногами. Каморра, подавляя желание галопом пуститься по дороге, гарцевал вокруг своего отряда и всячески понуждал дикарей двигаться побыстрее, но и упоминание о гневе белого диска помогало ненадолго. На привалах маг настраивался на Красный камень и определял его положение, хотя это было непросто – случайно образовавшаяся связь была слабой и едва ощутимой. Красный камень приближался, перемещаясь вместе с владельцем.
По расчету мага, встреча могла состояться где-то У Оранжевого алтаря. Доехав до разрушенного полка, Каморра вновь настроился на Красный камень и почувствовал, что амулет остался позади. Казалось неясным, как владелец камня сумел разминуться с идущим навстречу отрядом, но маг уточнил направление и понял, что тот пошел вдоль Ционских скал, прямиком к Босхану. Еще через сутки, добравшись до Тиона, Каморра установил, что камень опять позади.
Это казалось совершенно необъяснимым. Развернув уттаков, маг повел их обратно.
Отряд вернулся вдоль Тионских скал до Оранжевого алтаря, где маг определил, что камень вновь остался позади. Предположив, что владелец камня заметил погоню и прячется в скалах, Каморра повел туда отряд на поиски. Уттаки уперлись, но гнев белого диска вынудил углубиться в скалы и самых упрямых. Еще один день прошел в бесполезном прочесывании скал. Каморра, в очередной раз пытаясь определить направление на камень, заметил наконец, что излучение амулета идет откуда-то снизу, и догадался, что нужно делать.
– Эй, вы! – закричал он уттакам, забыв воспользоваться диском. – Не то ищете! Ищите ход, подземный ход, поняли?
Красный камень оставался под горой, не приближаясь и не удаляясь.
Маг выходил из себя, посылая дикарей на самые неприступные скалы, и наконец с одной из них раздался крик:
– Нашли, хозяин!
XIII
На обратном пути Пантур не отходил от магов, расспрашивая их о таинственной силе Оранжевого шара. Альмарен, жалея магиню, выглядевшую усталой и рассеянной, принял на себя обвал вопросов лурского ученого. Для объяснения с Пантуром он все чаще привлекал не Шемму, а Витри, у которого за время совместного путешествия сложились правильные понятия о сущности и применении магии.
За разговорами они незаметно дошли до Первой общины и расселись в небольшой комнате ученого, теснясь по сиденьям и лежанкам. Пантур достал бумагу, чернила и сел за стол записывать ответы Альмарена. Тот диктовал Витри основные правила магии, вслушиваясь в голос лоанца, переводившего его слова на язык монтарвов, и наблюдая, как ученый выводит палочкой крючки и закорючки.
Символы, выходящие из-под руки Пантура, показались магу знакомыми. Альмарен привстал, чтобы разглядеть их получше, и увидел те же самые значки, что и в книге, которую он носил с собой.
– Лила, посмотри! – шепнул он магине, закончив диктовать очередную фразу. – Буквы такие же, как и у нас в книге!
– Может, Пантур сумеет прочитать ее нам? – обрадовалась она. – Где книга?
– У меня в комнате.
– Сходи за ней, а я подиктую Витри. – Когда Альмарен вернулся, Пантур дописывал последнее правило.
– И это все? – Ученый недоверчиво посмотрел на пару исписанных листов.
– Это основа. Вся магия держится на этих правилах и на способностях магов, которые их применяют, – пояснила Лила. – Взгляни сюда, Пантур! – Она указала на книгу, положенную Альмареном на стол. – В этой книге содержатся заклинания, составленные по этим правилам, и она, кажется написана вашими буквами.
Альмарен отстегнул серебряные пряжки и раскрыл книгу. Пантур склонился над страницами, изучая текст.
– Буквы наши, – согласился он. – Но по смыслу – полная чепуха. Ни одного знакомого слова. Взять хотя бы первую фразу… – Ученый установил палец на начало первой главы и, запинаясь, выговорил вслух:
– За… клина… ния силы… холода… – Несмотря на разницу в произношении, монтарвские звуки образовывали слова языка пришельцев с моря.
– Да он же читает по-нашему! – подал голос Тревинер, скучавший на лежанке в углу.
– Витри, спроси его, как он это делает! – затормошил лоанца Альмарен.
– Каждой букве соответствует звук, – ответил Витри, переговорив с ученым. – Пантур попросту читает образовавшиеся созвучия.
– Значит, наши слова записаны сходно звучащими буквами монтарвского языка, – догадалась магиня. – Тот, кто знает оба языка, может с легкостью прочитать эту книгу!
– Написать ее таким способом могли только Трое Братьев. Они знали оба языка, – заметил Альмарен. – Наверное, они же и переправили ее наверх.
Пантур, в ваших летописях не встречается упоминаний об этой книге?
– Он не встречал ничего подобного, – перевел Витри ответ ученого.
– Возможно, книгу передали наверх из Фаура, но фаурские летописи погибли при наводнении.
– Так или иначе, мы задержимся здесь на несколько дней, – сказала Лила. – Пантур поможет нам прочитать неясные места в седьмой главе.
– Ты все еще надеешься найти там нужное заклинание? – спросил ее Альмарен.
– И это тоже. Но у нас есть и главная цель – Желтый камень. – Лила обернулась к лоанцу. – Витри, расскажи Пантуру все, что слышал от нас о камнях Трех Братьев. Объясни, что Каморра тоже ищет эти камни и что мы должны опередить его. Я бы сама поговорила с Пантуром, но боюсь, что через посредника это не прозвучит так, как нужно.
Витри заговорил с Пантуром, начав рассказ с событий на Оранжевом алтаре. Лоанец сознавал, что от его слов зависит, будет ли монтарвский ученый их союзником, и постарался изложить события как можно понятнее.
За разговорами они незаметно дошли до Первой общины и расселись в небольшой комнате ученого, теснясь по сиденьям и лежанкам. Пантур достал бумагу, чернила и сел за стол записывать ответы Альмарена. Тот диктовал Витри основные правила магии, вслушиваясь в голос лоанца, переводившего его слова на язык монтарвов, и наблюдая, как ученый выводит палочкой крючки и закорючки.
Символы, выходящие из-под руки Пантура, показались магу знакомыми. Альмарен привстал, чтобы разглядеть их получше, и увидел те же самые значки, что и в книге, которую он носил с собой.
– Лила, посмотри! – шепнул он магине, закончив диктовать очередную фразу. – Буквы такие же, как и у нас в книге!
– Может, Пантур сумеет прочитать ее нам? – обрадовалась она. – Где книга?
– У меня в комнате.
– Сходи за ней, а я подиктую Витри. – Когда Альмарен вернулся, Пантур дописывал последнее правило.
– И это все? – Ученый недоверчиво посмотрел на пару исписанных листов.
– Это основа. Вся магия держится на этих правилах и на способностях магов, которые их применяют, – пояснила Лила. – Взгляни сюда, Пантур! – Она указала на книгу, положенную Альмареном на стол. – В этой книге содержатся заклинания, составленные по этим правилам, и она, кажется написана вашими буквами.
Альмарен отстегнул серебряные пряжки и раскрыл книгу. Пантур склонился над страницами, изучая текст.
– Буквы наши, – согласился он. – Но по смыслу – полная чепуха. Ни одного знакомого слова. Взять хотя бы первую фразу… – Ученый установил палец на начало первой главы и, запинаясь, выговорил вслух:
– За… клина… ния силы… холода… – Несмотря на разницу в произношении, монтарвские звуки образовывали слова языка пришельцев с моря.
– Да он же читает по-нашему! – подал голос Тревинер, скучавший на лежанке в углу.
– Витри, спроси его, как он это делает! – затормошил лоанца Альмарен.
– Каждой букве соответствует звук, – ответил Витри, переговорив с ученым. – Пантур попросту читает образовавшиеся созвучия.
– Значит, наши слова записаны сходно звучащими буквами монтарвского языка, – догадалась магиня. – Тот, кто знает оба языка, может с легкостью прочитать эту книгу!
– Написать ее таким способом могли только Трое Братьев. Они знали оба языка, – заметил Альмарен. – Наверное, они же и переправили ее наверх.
Пантур, в ваших летописях не встречается упоминаний об этой книге?
– Он не встречал ничего подобного, – перевел Витри ответ ученого.
– Возможно, книгу передали наверх из Фаура, но фаурские летописи погибли при наводнении.
– Так или иначе, мы задержимся здесь на несколько дней, – сказала Лила. – Пантур поможет нам прочитать неясные места в седьмой главе.
– Ты все еще надеешься найти там нужное заклинание? – спросил ее Альмарен.
– И это тоже. Но у нас есть и главная цель – Желтый камень. – Лила обернулась к лоанцу. – Витри, расскажи Пантуру все, что слышал от нас о камнях Трех Братьев. Объясни, что Каморра тоже ищет эти камни и что мы должны опередить его. Я бы сама поговорила с Пантуром, но боюсь, что через посредника это не прозвучит так, как нужно.
Витри заговорил с Пантуром, начав рассказ с событий на Оранжевом алтаре. Лоанец сознавал, что от его слов зависит, будет ли монтарвский ученый их союзником, и постарался изложить события как можно понятнее.