Страница:
– Да, они наверняка приведут нас к выходу. – Позвав за собой остальных, охотник отправился по следам.
Цепочка следов ушла под левую арку и запетляла по разветвлениям подземных переходов. Видимо, побывавший у Белого шара человек пришел к нему не самым коротким путем. Центральные коридоры сменились окраинными, без травяного освещения, где вновь понадобились светлячки Феникса. Наконец путники прошли по длинному неуютному туннелю, в конце которого обнаружился выход наверх, неплотно заваленный камнями и ветвями деревьев. В щели между камнями пробивался свет.
– А вот и выход! – оглянулся на остальных Тревинер.
– Но он завален, – подошел к нему Витри.
– Этот человек позаботился, чтобы здесь не разгуливали другие, – сообразил охотник. – Давайте-ка, друзья, расчистим эту дыру.
Он достал из мешка топор и стал рубить ветви, удерживавшие каменную насыпь. Остальные начали растаскивать камни и обломки ветвей. Вскоре в верхней части насыпи образовалось достаточное отверстие, чтобы выбраться наружу.
Тревинер пролез туда и зажмурился от яркого дневного света. Выждав немного, он огляделся и увидел, что туннель выходит в укромную расщелину на северном склоне Ционского нагорья. Судя по короткой тени от скал, солнце стояло высоко, хотя и не заглядывало в расщелину. Внизу виднелся необъятный лесной массив, сквозь который пролегало русло речки, текущей вдоль нагорья на восток.
Охотник осмотрел дно расщелины, узкое и неудобное, но пригодное для спуска.
– Вылезайте, здесь безопасно, – позвал он остальных. Они один за другим выкарабкались из отверстия и остановились рядом с охотником.
– Деревья-то – пожелтели! – ахнул Шемма. – Сколько ж мы пробыли под землей?
– Дней десять, – отозвался Тревинер. – Здесь, на севере, осень приходит раньше, чем у вас в Лоане.
– И ночи, наверное, холоднее?
– Холоднее, приятель, сегодня же и убедишься. А сейчас, пока светло, хорошо бы и о зайчатине побеспокоиться.
Охотник первым спустился по расщелине и повел остальных через лес к реке. По пути им не встретилось никакой живности, поэтому он оставил друзей у реки и ушел искать добычу в одиночку.
– Надо бы развести костер и просушить одежду, – предложил Альмарен.
– Котлы, котлы надо на огонь поставить! – догадался Шемма и первым пошел за дровами.
Когда Тревинер вернулся с добытым зайцем, котлы давно кипели, а одежда, развешанная на рогатках, наполовину просохла. Охотник сам освежевал и разделал тушку, запустил куски в воду, а затем расшвырял носком башмака дрова, чтобы убавить огонь.
– Стой! – страдающим голосом вскричал Шемма. – Так дольше будет вариться, неужто не соображаешь?!
– Сам не соображаешь, – отмахнулся от него Тревинер. – Если похлебка закипит ключом, весь смак выплеснется через край и уйдет в огонь.
Понял?!
Впечатленный жутким сообщением Тревинера, Шемма угрюмо уселся на чурбачок и до окончания варки не спускал с котелка глаз, чтобы в случае чего грудью стать на пути уходящего смака. Но тот, благодаря предосторожности охотника, вел себя смирно, и покрытую жиром похлебку сняли наконец с костра и разлили по мискам.
– Хлебца бы сюда… – мечтательно сказал табунщик между двумя большими глотками.
– Да на тебя не угодишь, приятель! – Тревинер даже забыл про еду.
– То тебе горяченького, то хлебца! Интересно, чего тебе захочется, если я изловчусь подстрелить в лесу пару буханок?!
– Уж и помечтать нельзя… – буркнул в ложку Шемма. – Нет, такая жизнь не для меня, да и я – не для нее. Мое место – в Лоане, и все тут.
Все промолчали, в глубине души соглашаясь с высказыванием табунщика. В памяти Витри всплыло последнее утро в селе – два ряда небольших аккуратных домиков, толпа сельчан на дороге и они с Шеммой верхом на конях, отправляющиеся в неведомую даль. Лоанец скосил взгляд на Тревинера и подумал, что очень скоро наступит время возвращаться домой, но эта мысль принесла с собой не радость, а ощущение потери чего-то важного.
– Что будем делать дальше, маги? – нарушил молчание Тревинер. – На Белый алтарь мы пришли, зайца съели. Надо бы нам поспешить разделаться с магией Каморры, пока он нас не догнал.
– Для этого нам нужно вернуться к Белому шару, – сказал Альмарен и обернулся к магине, сидевшей поблизости, на прибрежном уступе:
– Лила, ты решила, каким должно быть заклинание?
– Да, – кивнула она, – но для него важно равновесие всех трех сил, а у нас нет Синего камня.
– Я заменю Синий камень, – глянул на нее Альмарен. – Я привлеку на алтарь силу холода и буду удерживать ее, пока ты создаешь заклинание.
– Но это же смертельно опасно! – встревожилась магиня. – Такое сумеет только маг, равный Лилигрену.
Альмарен не знал, как объяснить ей, что сегодня он уже не тот, каким был сутки назад. Зато он был уверен, что теперь, когда внутреннее зрение позволяло ему видеть природу и взаимосвязь сил магии, концентрация одной из них на алтаре не будет для него опасной задачей.
– Я сделаю это. – Он ответил ей буднично, словно речь шла о мытье котлов после обеда, и увидел, как тревога исчезла с ее лица.
«Она узнала, что я способен это сделать, – догадался Альмарен. – Не поверила, а узнала, но как?»
Он вдруг понял, что она тоже видит мир не только глазами, но и тем особым внутренним зрением, которое он сам едва успел почувствовать в себе. Где, когда, как пришло к ней это зрение, наверное, не следовало спрашивать, потому что он и по себе знал, как трудно отвечать на такие вопросы. Лила улыбнулась ему как давнему другу и так же буднично, словно принимая его согласие помыть котлы, сказала:
– Что ж, попробуем.
После обеда путники вскинули мешки на плечи и пошли назад к расщелине, но не успели они сделать и нескольких шагов, как громкий, приближающийся треск сучьев заставил их остановиться.
– Быстро, все под берег, прячьтесь! – скомандовал друзьям Тревинер, но было уже поздно. Из леса выехал конный отряд, пробиравшийся вдоль берега, и направился прямо к ним.
– Влипли, – пробормотал сквозь зубы охотник, стаскивая с плеча лук.
– Не стреляй, – вполголоса сказала Лила. – На них форма войск Цитиона.
Командующий отрядом – рослый, белокурый молодой человек – сделал знак рукой, приказывая воинам остановиться, а сам поехал к путникам. Лила ухватилась за локоть Тревинера, чтобы удержать его руку, готовую наложить стрелу на лук.
– Мы не враги, – сказал воин, заметив и намерение охотника, и движение удерживавшей его женщины. Переведя взгляд на Альмарена, он воскликнул:
– Ты не узнаешь меня, Аль?!
– Риссарн, ты?! – Альмарен вспыхнул радостью и сделал движение, чтобы броситься навстречу другу, но тут же остановился. – Что ты здесь делаешь?
– Ну и недоверчив ты стал, однако! – Риссарн соскочил с коня и подошел к Альмарену. – Если бы мы хотели захватить вас в плен, мы не стали бы с этим тянуть.
– Но как ты здесь оказался?
– Это длинная история. – Риссарн во все глаза рассматривал друга, которого не видел почти четыре года. – Скажу пока главное – я приехал сюда в отряде, который послан правителем Цитиона, чтобы захватить Белый алтарь – и обеспечить твою безопасность, между прочим.
– Мою безопасность? Но откуда Норрену известно, что я иду на Белый алтарь?
– Ладно, расскажу подробнее, – улыбнулся Риссарн. – Начну с того, что я привез в Босхан письмо от нашего магистра и остался в войсках Норрена.
Неделю назад, как раз в тот день, когда мы дали сражение подошедшим к Босхану уттакам, к правителю явился Равенор – ты еще не забыл его?
– Как же, помню, – подтвердил Альмарен.
– Он сообщил правителю, что у тебя есть два камня Трех Братьев – Красный и Желтый, что ты идешь с ними на Белый алтарь, а за тобой гонится Каморра с отрядом уттаков. Затем он потребовал послать войско, чтобы защитить камни, а заодно и тебя.
– Но как он все это узнал?
– Потом расскажу. Короче, с Равенором была послана конница, которая прошла напрямик через Ционское нагорье и захватила Белый алтарь. Это произошло вчера, а сегодня его светлость выслал два отряда по десять человек для патрулирования окрестностей. Так вот, мы здесь выслеживаем тех, кому вчера удалось от нас уйти, а также разыскиваем вас и Каморру, который тоже где-то поблизости. Его светлость, чтобы не случилось недоразумения, назначил меня в отряд, потому что ты знаешь меня в лицо. Его ты тоже знаешь, поэтому он возглавил второй отряд, который патрулирует западнее Белого алтаря.
– Его светлость – это Равенор? – уточнил Альмарен.
– Нет, Равенор сейчас сидит в комнате Каморры и листает его книги по магии. Его светлость – это военачальник и близкий родственник Норрена, командующий цитионской конницей. Ты знал его как магистра ордена Грифона.
– Магистр здесь?! – восхитился Альмарен.
– Да. Он будет рад встретиться с тобой. – Взгляд Риссарна оторвался от лица друга и поочередно обошел его спутников. – Мы проводим вас в поселок при алтаре – там сейчас самое безопасное место.
– И поесть дадут? – встрепенулся Шемма.
– Конечно, – обнадежил его Риссарн. – И поесть дадут, и жилье найдется.
Альмарен обернулся к своим спутникам:
– Ну как, пойдем мы с ним в поселок?
– Твой друг прав, там сейчас безопаснее, чем в пещерах Фаура, где остался Каморра с уттаками, – согласилась Лила, – а заклинание может немного и подождать.
Тревинер вместо ответа убрал стрелу и повесил лук на плечо.
Риссарн вскочил на коня и поехал первым, указывая дорогу, остальные воины последовали за путниками. Вскоре впереди показалась вырубка, а на ней поселок – бывшее пристанище Каморры.
Войско, оставшееся на Белом алтаре, обживало новое место. Баня топилась, за кухней на вырубке горел большой костер, куда сносили мусор со всего поселка. Но похоже, разгребание грязи на вражеской территории не считалось мирным делом, потому что воины были при мечах, а пасшиеся у берега лошади – под седлами.
– Таков приказ его светлости, – ответил Риссарн на вопрос охотника. – Это на случай, если в окрестностях бродят уттаки.
– Так бы вы и нас, чего доброго, прикончили, если бы мы подошли поближе, – мрачно сказал Шемма.
– О вас объявлено, – успокоил его Риссарн. Действительно, встречавшиеся по пути воины не удивлялись их появлению в поселке. Риссарн привел их к двухэтажному особнячку на берегу реки и предложил подождать, а сам спешился и вошел внутрь.
Вскоре он вернулся с невысоким и щуплым, уже немолодым человеком, в котором Альмарен узнал Равенора.
– А, вот наконец-то и вы, молодой человек, – сказал ему Равенор, опуская приветствие. – Вижу, при вас и камни Трех Братьев, значит, все в порядке. Входите.
Путники вошли в дом вслед за знаменитым магом. Риссарн, оставшись на крыльце, ободряюще кивнул другу на прощание.
– Мы должны вернуться в лес, – объяснил он. – До вечера!
– Пока. – Альмарен вместе с остальными поднялся по лестнице на второй этаж. Короткий коридор закончился небольшим залом, половину которого занимал длинный обеденный стол со скамьями по обе стороны и жесткими креслами у торцов.
– Комнат в доме меньше, чем людей. – Равенор начал без предисловий, как человек, привыкший, что любое его слово бывает услышано. – Мужчин поселят по двое, женщину отдельно. Когда устроитесь, сообщите моему слуге и ждите меня здесь.
Он отыскал взглядом появившегося неизвестно откуда слугу и негромким, почти беззвучным голосом отдал приказы о комнатах, еде и бане для новых жильцов, после чего, словно забыв об их существовании, прошел мимо и скрылся за ближайшей дверью.
– Куда это он? – оторопел Шемма, выражая общее впечатление.
– Его светлость очень занят, – веско сказал слуга. – Идите со мной.
Указав им комнаты, слуга отправился выполнять остальные распоряжения хозяина и, нужно заметить, выполнил с большим проворством. Еще не стемнело, а путники уже вновь собрались в зале для встречи с Равенором и сели на скамье у стола, перекидываясь замечаниями в ожидании знаменитого мага.
– Долго нам здесь жить? – первым делом поинтересовался табунщик.
– Тебе же сказали – до конца войны! – напомнил ему Витри.
– А когда она закончится? – не успокаивался Шемма.
– Завтра мы попробуем уничтожить магию ордена Василиска, – ответила ему Лила. – После того как заклинание сработает, остальное будет зависеть не от нас.
– А если не сработает? Магиня молча пожала плечами.
– Такого не случится, – ответил за нее Альмарен.
– Но вдруг? – продолжал допытываться табунщик.
– Без веры в свои силы невозможно быть магом, – объяснил ему Альмарен. – Мы решили прийти сюда, и мы пришли сюда – значит, оно должно сработать.
– Ловко же у вас получается… – озадаченно протянул Шемма. – По-вашему выходит, что захотеть сделать и сделать – одно и то же?
– Стремления притягивают события. Это один из основных законов магии. Поэтому, когда нужно выполнить заклинание, у нас, магов, нет никаких «если».
– Приятно слышать, – блеснул зубами Тревинер. – Теперь мне вдвойне интересно, как обстоят дела в босханской армии.
– Узнаем у Равенора. – Альмарен облокотился на стол и взглянул на дверь. Охотник проследил его взгляд и ворчливо сказал:
– Еще неизвестно, соблаговолит ли он повидаться с нами. Нужно ему, гордецу такому, помнить о нас, бродягах!
– Он слишком убежден в своем превосходстве, чтобы быть гордым, – заметила Лила. – Впрочем, каким бы он ни был, это он привел войско нам на помощь.
Магиня оборвала фразу на полуслове, потому что в зал вошел тот, о ком они говорили. Равенор с неторопливой уверенностью уселся в деревянное кресло у торца стола и остановил взгляд на Альмарене. Остальных он проигнорировал, видимо считая их приложением к Альмарену в той же степени, как и его самого – к камням Трех Братьев. Но разговор он начал, как ни странно, не с расспросов и требований, а с короткого и точного изложения причин своего отъезда из Цитиона. Упоминание о маленькой принцессе отозвалось в Альмарене эхом симпатии, мгновенно вспыхнувшим и исчезнувшим под впечатлениями от дальнейших слов мага, рассказывавшего о босханских событиях, обнаружении Синего камня в жезле, об успехах Риссарна в ясновидении.
– Я сообщил вам все, заслуживающее внимания. – Голос Равенора звучал отчуждающе-вежливо, и казалось неясным, обращался он ко всем или к одному Альмарену. – Где находился Красный камень, я знаю от Магистра.
Интересно, где вы отыскали Желтый?
Альмарен, в свою очередь, рассказал знаменитому магу о пути на Керн и встрече с Тревинером, о лурских событиях и подземном путешествии. Узнав о Белом шаре и изображениях Трех Братьев, Равенор так и загорелся воодушевлением:
– Я завтра же побываю там, – категорически заявил он. – Вы отведете меня к Белому шару.
– Мы будем к вашим услугам после того, как магия амулетов ордена Василиска будет разрушена, – ответила ему Лила. – Для этого нам потребуются все три камня Трех Братьев.
– Одно другому не помешает, а даже наоборот, посодействует. – Равенор уставился на женщину, которую Риссарн причислял к высшим магам. – Мы возьмем камни и спустимся под землю, к Белому шару. Разве не достойно будет выполнить такое дело перед лицами Трех Братьев? Как мне известно, это их единственные изображения, сохранившиеся на Келаде. Подземные люди оказались благодарнее наземных…
Их разговор был прерван стуком копыт, донесшимся с улицы. Равенор выглянул, в распахнутое окно, но сгустившиеся сумерки мешали рассмотреть приехавших.
– Кажется, это отряд Магистра, – наконец сообщил он. – Я чувствую там Синий камень, а Магистр никогда не расстается с ним.
– Магистр приехал! – Альмарен первым подбежал к окошку, выглядывая мелькающих в темноте всадников, и увидел высокую фигуру Магистра, спешивающегося у крыльца. – Он идет сюда!
Все едва успели отойти от окон, как входная дверь резко распахнулась. Магистр ордена Грифона сделал несколько шагов по залу и остановился, отыскав взглядом маленькую женщину. Альмарен, стоявший рядом с ней, почувствовал, как она вздрогнула и покачнулась от этого взгляда. Он поддержал Лилу за локоть, но в следующий миг она уже бежала навстречу вошедшему, в его сомкнувшиеся за ее спиной руки. Она прижалась щекой к его груди, ее ресницы взмахнули и опустились, словно крылья бабочки, присевшей на скалу.
Наступила мгновенная, пугающая тишина. Затем, будто вспомнив про неотложные дела, все поспешили прочь из зала. Один Альмарен стоял, не имея сил отвести глаза от обнявшейся пары.
– Думается мне, они давно знакомы, – раздался над его ухом голос Тревинера. Жесткие пальцы охотника ухватили его за руку повыше локтя и потащили к выходу. – Пойдем отсюда, парень, мы здесь лишние.
XX
Цепочка следов ушла под левую арку и запетляла по разветвлениям подземных переходов. Видимо, побывавший у Белого шара человек пришел к нему не самым коротким путем. Центральные коридоры сменились окраинными, без травяного освещения, где вновь понадобились светлячки Феникса. Наконец путники прошли по длинному неуютному туннелю, в конце которого обнаружился выход наверх, неплотно заваленный камнями и ветвями деревьев. В щели между камнями пробивался свет.
– А вот и выход! – оглянулся на остальных Тревинер.
– Но он завален, – подошел к нему Витри.
– Этот человек позаботился, чтобы здесь не разгуливали другие, – сообразил охотник. – Давайте-ка, друзья, расчистим эту дыру.
Он достал из мешка топор и стал рубить ветви, удерживавшие каменную насыпь. Остальные начали растаскивать камни и обломки ветвей. Вскоре в верхней части насыпи образовалось достаточное отверстие, чтобы выбраться наружу.
Тревинер пролез туда и зажмурился от яркого дневного света. Выждав немного, он огляделся и увидел, что туннель выходит в укромную расщелину на северном склоне Ционского нагорья. Судя по короткой тени от скал, солнце стояло высоко, хотя и не заглядывало в расщелину. Внизу виднелся необъятный лесной массив, сквозь который пролегало русло речки, текущей вдоль нагорья на восток.
Охотник осмотрел дно расщелины, узкое и неудобное, но пригодное для спуска.
– Вылезайте, здесь безопасно, – позвал он остальных. Они один за другим выкарабкались из отверстия и остановились рядом с охотником.
– Деревья-то – пожелтели! – ахнул Шемма. – Сколько ж мы пробыли под землей?
– Дней десять, – отозвался Тревинер. – Здесь, на севере, осень приходит раньше, чем у вас в Лоане.
– И ночи, наверное, холоднее?
– Холоднее, приятель, сегодня же и убедишься. А сейчас, пока светло, хорошо бы и о зайчатине побеспокоиться.
Охотник первым спустился по расщелине и повел остальных через лес к реке. По пути им не встретилось никакой живности, поэтому он оставил друзей у реки и ушел искать добычу в одиночку.
– Надо бы развести костер и просушить одежду, – предложил Альмарен.
– Котлы, котлы надо на огонь поставить! – догадался Шемма и первым пошел за дровами.
Когда Тревинер вернулся с добытым зайцем, котлы давно кипели, а одежда, развешанная на рогатках, наполовину просохла. Охотник сам освежевал и разделал тушку, запустил куски в воду, а затем расшвырял носком башмака дрова, чтобы убавить огонь.
– Стой! – страдающим голосом вскричал Шемма. – Так дольше будет вариться, неужто не соображаешь?!
– Сам не соображаешь, – отмахнулся от него Тревинер. – Если похлебка закипит ключом, весь смак выплеснется через край и уйдет в огонь.
Понял?!
Впечатленный жутким сообщением Тревинера, Шемма угрюмо уселся на чурбачок и до окончания варки не спускал с котелка глаз, чтобы в случае чего грудью стать на пути уходящего смака. Но тот, благодаря предосторожности охотника, вел себя смирно, и покрытую жиром похлебку сняли наконец с костра и разлили по мискам.
– Хлебца бы сюда… – мечтательно сказал табунщик между двумя большими глотками.
– Да на тебя не угодишь, приятель! – Тревинер даже забыл про еду.
– То тебе горяченького, то хлебца! Интересно, чего тебе захочется, если я изловчусь подстрелить в лесу пару буханок?!
– Уж и помечтать нельзя… – буркнул в ложку Шемма. – Нет, такая жизнь не для меня, да и я – не для нее. Мое место – в Лоане, и все тут.
Все промолчали, в глубине души соглашаясь с высказыванием табунщика. В памяти Витри всплыло последнее утро в селе – два ряда небольших аккуратных домиков, толпа сельчан на дороге и они с Шеммой верхом на конях, отправляющиеся в неведомую даль. Лоанец скосил взгляд на Тревинера и подумал, что очень скоро наступит время возвращаться домой, но эта мысль принесла с собой не радость, а ощущение потери чего-то важного.
– Что будем делать дальше, маги? – нарушил молчание Тревинер. – На Белый алтарь мы пришли, зайца съели. Надо бы нам поспешить разделаться с магией Каморры, пока он нас не догнал.
– Для этого нам нужно вернуться к Белому шару, – сказал Альмарен и обернулся к магине, сидевшей поблизости, на прибрежном уступе:
– Лила, ты решила, каким должно быть заклинание?
– Да, – кивнула она, – но для него важно равновесие всех трех сил, а у нас нет Синего камня.
– Я заменю Синий камень, – глянул на нее Альмарен. – Я привлеку на алтарь силу холода и буду удерживать ее, пока ты создаешь заклинание.
– Но это же смертельно опасно! – встревожилась магиня. – Такое сумеет только маг, равный Лилигрену.
Альмарен не знал, как объяснить ей, что сегодня он уже не тот, каким был сутки назад. Зато он был уверен, что теперь, когда внутреннее зрение позволяло ему видеть природу и взаимосвязь сил магии, концентрация одной из них на алтаре не будет для него опасной задачей.
– Я сделаю это. – Он ответил ей буднично, словно речь шла о мытье котлов после обеда, и увидел, как тревога исчезла с ее лица.
«Она узнала, что я способен это сделать, – догадался Альмарен. – Не поверила, а узнала, но как?»
Он вдруг понял, что она тоже видит мир не только глазами, но и тем особым внутренним зрением, которое он сам едва успел почувствовать в себе. Где, когда, как пришло к ней это зрение, наверное, не следовало спрашивать, потому что он и по себе знал, как трудно отвечать на такие вопросы. Лила улыбнулась ему как давнему другу и так же буднично, словно принимая его согласие помыть котлы, сказала:
– Что ж, попробуем.
После обеда путники вскинули мешки на плечи и пошли назад к расщелине, но не успели они сделать и нескольких шагов, как громкий, приближающийся треск сучьев заставил их остановиться.
– Быстро, все под берег, прячьтесь! – скомандовал друзьям Тревинер, но было уже поздно. Из леса выехал конный отряд, пробиравшийся вдоль берега, и направился прямо к ним.
– Влипли, – пробормотал сквозь зубы охотник, стаскивая с плеча лук.
– Не стреляй, – вполголоса сказала Лила. – На них форма войск Цитиона.
Командующий отрядом – рослый, белокурый молодой человек – сделал знак рукой, приказывая воинам остановиться, а сам поехал к путникам. Лила ухватилась за локоть Тревинера, чтобы удержать его руку, готовую наложить стрелу на лук.
– Мы не враги, – сказал воин, заметив и намерение охотника, и движение удерживавшей его женщины. Переведя взгляд на Альмарена, он воскликнул:
– Ты не узнаешь меня, Аль?!
– Риссарн, ты?! – Альмарен вспыхнул радостью и сделал движение, чтобы броситься навстречу другу, но тут же остановился. – Что ты здесь делаешь?
– Ну и недоверчив ты стал, однако! – Риссарн соскочил с коня и подошел к Альмарену. – Если бы мы хотели захватить вас в плен, мы не стали бы с этим тянуть.
– Но как ты здесь оказался?
– Это длинная история. – Риссарн во все глаза рассматривал друга, которого не видел почти четыре года. – Скажу пока главное – я приехал сюда в отряде, который послан правителем Цитиона, чтобы захватить Белый алтарь – и обеспечить твою безопасность, между прочим.
– Мою безопасность? Но откуда Норрену известно, что я иду на Белый алтарь?
– Ладно, расскажу подробнее, – улыбнулся Риссарн. – Начну с того, что я привез в Босхан письмо от нашего магистра и остался в войсках Норрена.
Неделю назад, как раз в тот день, когда мы дали сражение подошедшим к Босхану уттакам, к правителю явился Равенор – ты еще не забыл его?
– Как же, помню, – подтвердил Альмарен.
– Он сообщил правителю, что у тебя есть два камня Трех Братьев – Красный и Желтый, что ты идешь с ними на Белый алтарь, а за тобой гонится Каморра с отрядом уттаков. Затем он потребовал послать войско, чтобы защитить камни, а заодно и тебя.
– Но как он все это узнал?
– Потом расскажу. Короче, с Равенором была послана конница, которая прошла напрямик через Ционское нагорье и захватила Белый алтарь. Это произошло вчера, а сегодня его светлость выслал два отряда по десять человек для патрулирования окрестностей. Так вот, мы здесь выслеживаем тех, кому вчера удалось от нас уйти, а также разыскиваем вас и Каморру, который тоже где-то поблизости. Его светлость, чтобы не случилось недоразумения, назначил меня в отряд, потому что ты знаешь меня в лицо. Его ты тоже знаешь, поэтому он возглавил второй отряд, который патрулирует западнее Белого алтаря.
– Его светлость – это Равенор? – уточнил Альмарен.
– Нет, Равенор сейчас сидит в комнате Каморры и листает его книги по магии. Его светлость – это военачальник и близкий родственник Норрена, командующий цитионской конницей. Ты знал его как магистра ордена Грифона.
– Магистр здесь?! – восхитился Альмарен.
– Да. Он будет рад встретиться с тобой. – Взгляд Риссарна оторвался от лица друга и поочередно обошел его спутников. – Мы проводим вас в поселок при алтаре – там сейчас самое безопасное место.
– И поесть дадут? – встрепенулся Шемма.
– Конечно, – обнадежил его Риссарн. – И поесть дадут, и жилье найдется.
Альмарен обернулся к своим спутникам:
– Ну как, пойдем мы с ним в поселок?
– Твой друг прав, там сейчас безопаснее, чем в пещерах Фаура, где остался Каморра с уттаками, – согласилась Лила, – а заклинание может немного и подождать.
Тревинер вместо ответа убрал стрелу и повесил лук на плечо.
Риссарн вскочил на коня и поехал первым, указывая дорогу, остальные воины последовали за путниками. Вскоре впереди показалась вырубка, а на ней поселок – бывшее пристанище Каморры.
Войско, оставшееся на Белом алтаре, обживало новое место. Баня топилась, за кухней на вырубке горел большой костер, куда сносили мусор со всего поселка. Но похоже, разгребание грязи на вражеской территории не считалось мирным делом, потому что воины были при мечах, а пасшиеся у берега лошади – под седлами.
– Таков приказ его светлости, – ответил Риссарн на вопрос охотника. – Это на случай, если в окрестностях бродят уттаки.
– Так бы вы и нас, чего доброго, прикончили, если бы мы подошли поближе, – мрачно сказал Шемма.
– О вас объявлено, – успокоил его Риссарн. Действительно, встречавшиеся по пути воины не удивлялись их появлению в поселке. Риссарн привел их к двухэтажному особнячку на берегу реки и предложил подождать, а сам спешился и вошел внутрь.
Вскоре он вернулся с невысоким и щуплым, уже немолодым человеком, в котором Альмарен узнал Равенора.
– А, вот наконец-то и вы, молодой человек, – сказал ему Равенор, опуская приветствие. – Вижу, при вас и камни Трех Братьев, значит, все в порядке. Входите.
Путники вошли в дом вслед за знаменитым магом. Риссарн, оставшись на крыльце, ободряюще кивнул другу на прощание.
– Мы должны вернуться в лес, – объяснил он. – До вечера!
– Пока. – Альмарен вместе с остальными поднялся по лестнице на второй этаж. Короткий коридор закончился небольшим залом, половину которого занимал длинный обеденный стол со скамьями по обе стороны и жесткими креслами у торцов.
– Комнат в доме меньше, чем людей. – Равенор начал без предисловий, как человек, привыкший, что любое его слово бывает услышано. – Мужчин поселят по двое, женщину отдельно. Когда устроитесь, сообщите моему слуге и ждите меня здесь.
Он отыскал взглядом появившегося неизвестно откуда слугу и негромким, почти беззвучным голосом отдал приказы о комнатах, еде и бане для новых жильцов, после чего, словно забыв об их существовании, прошел мимо и скрылся за ближайшей дверью.
– Куда это он? – оторопел Шемма, выражая общее впечатление.
– Его светлость очень занят, – веско сказал слуга. – Идите со мной.
Указав им комнаты, слуга отправился выполнять остальные распоряжения хозяина и, нужно заметить, выполнил с большим проворством. Еще не стемнело, а путники уже вновь собрались в зале для встречи с Равенором и сели на скамье у стола, перекидываясь замечаниями в ожидании знаменитого мага.
– Долго нам здесь жить? – первым делом поинтересовался табунщик.
– Тебе же сказали – до конца войны! – напомнил ему Витри.
– А когда она закончится? – не успокаивался Шемма.
– Завтра мы попробуем уничтожить магию ордена Василиска, – ответила ему Лила. – После того как заклинание сработает, остальное будет зависеть не от нас.
– А если не сработает? Магиня молча пожала плечами.
– Такого не случится, – ответил за нее Альмарен.
– Но вдруг? – продолжал допытываться табунщик.
– Без веры в свои силы невозможно быть магом, – объяснил ему Альмарен. – Мы решили прийти сюда, и мы пришли сюда – значит, оно должно сработать.
– Ловко же у вас получается… – озадаченно протянул Шемма. – По-вашему выходит, что захотеть сделать и сделать – одно и то же?
– Стремления притягивают события. Это один из основных законов магии. Поэтому, когда нужно выполнить заклинание, у нас, магов, нет никаких «если».
– Приятно слышать, – блеснул зубами Тревинер. – Теперь мне вдвойне интересно, как обстоят дела в босханской армии.
– Узнаем у Равенора. – Альмарен облокотился на стол и взглянул на дверь. Охотник проследил его взгляд и ворчливо сказал:
– Еще неизвестно, соблаговолит ли он повидаться с нами. Нужно ему, гордецу такому, помнить о нас, бродягах!
– Он слишком убежден в своем превосходстве, чтобы быть гордым, – заметила Лила. – Впрочем, каким бы он ни был, это он привел войско нам на помощь.
Магиня оборвала фразу на полуслове, потому что в зал вошел тот, о ком они говорили. Равенор с неторопливой уверенностью уселся в деревянное кресло у торца стола и остановил взгляд на Альмарене. Остальных он проигнорировал, видимо считая их приложением к Альмарену в той же степени, как и его самого – к камням Трех Братьев. Но разговор он начал, как ни странно, не с расспросов и требований, а с короткого и точного изложения причин своего отъезда из Цитиона. Упоминание о маленькой принцессе отозвалось в Альмарене эхом симпатии, мгновенно вспыхнувшим и исчезнувшим под впечатлениями от дальнейших слов мага, рассказывавшего о босханских событиях, обнаружении Синего камня в жезле, об успехах Риссарна в ясновидении.
– Я сообщил вам все, заслуживающее внимания. – Голос Равенора звучал отчуждающе-вежливо, и казалось неясным, обращался он ко всем или к одному Альмарену. – Где находился Красный камень, я знаю от Магистра.
Интересно, где вы отыскали Желтый?
Альмарен, в свою очередь, рассказал знаменитому магу о пути на Керн и встрече с Тревинером, о лурских событиях и подземном путешествии. Узнав о Белом шаре и изображениях Трех Братьев, Равенор так и загорелся воодушевлением:
– Я завтра же побываю там, – категорически заявил он. – Вы отведете меня к Белому шару.
– Мы будем к вашим услугам после того, как магия амулетов ордена Василиска будет разрушена, – ответила ему Лила. – Для этого нам потребуются все три камня Трех Братьев.
– Одно другому не помешает, а даже наоборот, посодействует. – Равенор уставился на женщину, которую Риссарн причислял к высшим магам. – Мы возьмем камни и спустимся под землю, к Белому шару. Разве не достойно будет выполнить такое дело перед лицами Трех Братьев? Как мне известно, это их единственные изображения, сохранившиеся на Келаде. Подземные люди оказались благодарнее наземных…
Их разговор был прерван стуком копыт, донесшимся с улицы. Равенор выглянул, в распахнутое окно, но сгустившиеся сумерки мешали рассмотреть приехавших.
– Кажется, это отряд Магистра, – наконец сообщил он. – Я чувствую там Синий камень, а Магистр никогда не расстается с ним.
– Магистр приехал! – Альмарен первым подбежал к окошку, выглядывая мелькающих в темноте всадников, и увидел высокую фигуру Магистра, спешивающегося у крыльца. – Он идет сюда!
Все едва успели отойти от окон, как входная дверь резко распахнулась. Магистр ордена Грифона сделал несколько шагов по залу и остановился, отыскав взглядом маленькую женщину. Альмарен, стоявший рядом с ней, почувствовал, как она вздрогнула и покачнулась от этого взгляда. Он поддержал Лилу за локоть, но в следующий миг она уже бежала навстречу вошедшему, в его сомкнувшиеся за ее спиной руки. Она прижалась щекой к его груди, ее ресницы взмахнули и опустились, словно крылья бабочки, присевшей на скалу.
Наступила мгновенная, пугающая тишина. Затем, будто вспомнив про неотложные дела, все поспешили прочь из зала. Один Альмарен стоял, не имея сил отвести глаза от обнявшейся пары.
– Думается мне, они давно знакомы, – раздался над его ухом голос Тревинера. Жесткие пальцы охотника ухватили его за руку повыше локтя и потащили к выходу. – Пойдем отсюда, парень, мы здесь лишние.
XX
Звуки ударов по крышке кухонного котла разнеслись на рассвете по Белому алтарю и возвестили завтрак. Обитатели алтаря потянулись к кухне, рассаживаясь за длинным, вкопанным в землю столом. Здесь же появился и слуга Равенора, длиннолицый и чопорный, выглядевший представительнее многих господ.
Нагрузив поднос тарелками и кружками, он проследовал в комнату хозяина с привычной важностью, как если бы подавал завтрак в цитионском дворце. Шемма, усевшийся за стол первым, с тайным трепетом проводил его взглядом.
– Смотри-ка ты, Витри! – подтолкнул он односельчанина и мотнул головой сначала на сидевшего здесь же Ромбара, а затем на слугу. – И господа, оказывается, бывают разные. Тот-то, который маг, еще важнее этого! А ведь этот, говорят, родственник самому Норрену… – Шемма сделал большие глаза и наклонился к уху Витри. – Вот будет шуму-то в селе, когда мы расскажем, что нам помогал самый важный господин на Келаде! Мельник, точно тебе говорю, не откажет…
Шемма запнулся от избытка чувств и пощупал ожерелье за пазухой.
– И твоя вертихвостка по-другому запоет, – победоносно сообщил он товарищу. – Вот увидишь!
– Кто? – переспросил Витри. – Ах, да… не знаю.
– Да что тут знать-то, все ясно. Чует мое сердце, еще немного – и вернемся мы домой. Эх и заживем тогда – первыми людьми на селе будем!
Шемма на радостях выскреб миску и пошел за добавкой. Витри остался сидеть за столом, дожидаясь успокоения неуемного аппетита табунщика и машинально отмечая, как один за другим расходятся воины, как Лила и Ромбар о чем-то разговаривают с охотником. Тревинер заметил взгляд лоанца и подошел к нему.
– Мы собираемся в Фаур, к Белому шару, – сказал он. – Ты как – идешь или остаешься?
– Конечно, иду! – обрадовался Витри. – А Альмарен?
– И он пойдет.
– А я не пойду, – сказал Шемма, вернувшийся к столу с полной миской. – Надоели мне все эти путешествия.
– Отдыхай. – Тревинер кивком увлек за собой Витри. – Набирай тело.
Шемма, промычав что-то одобрительное, углубился в миску. Он последним вылез из-за стола и едва не столкнулся с идущим навстречу Альмареном.
«Смотреть надо! – мысленно возмутился табунщик. – Так и с ног свалить недолго». Вслух он ничего не сказал, разумно решив не связываться с этими магами, и отправился прямиком к себе на койку-отдохнуть после сытной еды.
Альмарен прошел мимо табунщика на кухню. Дежурный воин со словами, что некоторые приходят завтракать, когда обед не за горами, поскреб по дну котла и наполнил ему миску. Заставив себя проглотить еду, Альмарен пошел обратно в комнату, где его дожидался охотник, поклявшийся, что с места не сойдет, пока его товарищ не поест. До крыльца оставалось немного, когда он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, потому что на улицу вышел Ромбар и направился к нему.
– Где ты пропадаешь, Альмарен? – спросил его Ромбар. – Я ищу тебя.
– Я был на кухне.
– Вот мы и увиделись, парень. – Ромбар, улыбаясь, подошел вплотную к Альмарену и сделал движение, будто намеревался положить руки ему на плечи, но в последний миг передумал. – Как ты повзрослел!
Альмарен не сделал попытки улыбнуться в ответ, оценив всю ее безнадежность. Он молча смотрел на старшего друга, которого еще не видел таким молодым и счастливым.
– Ты неважно выглядишь. – В голосе Ромбара прозвучало искреннее сочувствие. – Понимаю, это путешествие нелегко далось тебе.
– Нелегко, – подтвердил Альмарен.
– Ничего, все обойдется, самое трудное уже позади, – утешающе сказал Ромбар. – Зато теперь ты можешь гордиться собой – судьба поставила тебя перед тяжелейшим испытанием, и ты с честью вышел из него, не так ли?
– Пока – не знаю.
– Преимущество за нами, парень. – Ромбар перестал улыбаться, на его лицо вернулось суровое, сосредоточенное выражение человека, облеченного властью. – Все три камня Трех Братьев здесь. Лила говорит, что это обеспечит успех заклинания. Если Госсар лишится власти над уттаками, Норрен разобьет их в считанные дни – я знаю возможности босханской армии.
Альмарен кивнул.
– Мы готовы идти в Фаур, ждем одного тебя. – Ромбар сделал приглашающий жест, предлагая войти в дом. – Вчера мы так и не повидались, не до этого было…
Сознание Альмарена переключилось на собственные переживания. Он поднимался по лестнице, когда обрывок фразы «…два десятка уттаков» вернул его внимание к словам Ромбара, который, как оказалось, рассказывал о вчерашнем патрулировании.
– …Мы наткнулись на них там, где излучина реки отворачивает от скал. Должен сказать, это совсем недалеко. Они доедали человеческие останки – наверное, кого-то из тех, кто убежал от нас при захвате поселения. Когда мы очистили от них стоянку и обыскали ее, там был найден разбитый в крошки белый диск.
– Я не ожидал, что они способны не подчиняться этому амулету, – проявил интерес к этому событию Альмарен.
– Наверное, у Каморры собрались такие горе-маги, которые не умеют даже выругаться по-уттакски, – предположил Ромбар. – Это происшествие задержало нас, поэтому мы не успели вернуться засветло. Я думал, что все уттаки под Босханом, но, по-видимому, в лесах еще немало этой дряни.
Они вошли в зал, где собрались еще четверо. Равенор разговаривал с Риссарном, Лила и Витри сидели молча, занятые каждый своими мыслями.
– А где Тревинер? – спросил Ромбар, оглядев собравшихся.
– Я схожу за ним. – Альмарен пошел в свою комнату звать охотника.
Прямой путь до расщелины, где брал начало ход в Фаур, оказался на удивление коротким. Это признал даже Равенор, долго не соглашавшийся идти пешком, несмотря на все усилия охотника объяснить ему, что незачем выдавать расположение хода тому, кого придется взять для присмотра за лошадьми. Лишь когда Ромбар довольно резко заявил, что не видит ничего зазорного в пешем способе передвижения, а тех, кто думает иначе, просит не утруждать себя прогулкой, знаменитый маг с недовольным видом согласился на предлагаемые условия.
Спустившись в подземный ход, Тревинер предупредил остальных, чтоб никто не отставал от группы, и пошел по вчерашним следам, добросовестно повторяя все зигзаги и повороты проделанного накануне пути. Наконец следы привели в короткий, залитый ослепительно белым светом туннель, а затем в зал с изображениями Трех Братьев, с каменным грифоном, отдыхающим перед ними, – в зал, посреди которого, ни на что не опираясь, висел Белый шар.
Те, кто уже побывал у шара, все-таки невольно остановились, чтобы полюбоваться совершенным творением монтарвского искусства. Риссарн в восхищении замер на месте, более практичный Ромбар, мимоходом оглядев стройные ряды полуколонн нижней части купола, обратил внимание на грифона, гладкая спина которого, видимо, служила подставкой при нанесении заклинаний на амулеты.
Равенор, чуть помедлив, пересек зал и благоговейно остановился перед изображениями Трех Братьев. Когда знаменитый маг обернулся к остальным, его лицо светилось умиротворенным счастьем, словно от исполнения заветнейшего желания. Впрочем, в следующее мгновение на лице мага восстановилось обычное, замкнуто-сухое выражение.
– Я чувствую здесь избыток силы холода, – объявил он. – Синий камень не прикрыт защитной оболочкой, Магистр? – обратился он к Ромбару.
– Не прикрыт, – ответил Ромбар, вытаскивая жезл Аспида, – но сейчас это уже не важно. Даже если амулеты Белого алтаря получат небывалую силу, это ненадолго.
Равенор взял у него жезл и, отомкнув крышку, извлек оттуда Синий камень.
– Давайте сюда остальные два камня, Альмарен, – потребовал он.
Альмарен осторожно достал оранжевое яблоко с вырезанной долькой, все еще заключенное в невидимую оболочку, и на сложенных ладонях протянул знаменитому магу. Тот прицелился поместить Синий камень на пустующее место.
– Подождите, нужно убрать защиту, – остановил его Альмарен и сосредоточенно уставился в ладони. Мгновение спустя оранжевый огонек в его руках засветился ярче, поверхность шара соприкоснулась с руками мага. – Вот теперь – кладите.
Равенор вложил Синий камень в выемку оранжевого яблока на ладонях Альмарена. Кристалл с легким хлопком встал на место и слился с братьями.
Получившийся шар засиял ослепительно белым светом, как и его огромный двойник, висевший в центре зала, узор его граней ожил и заискрился, складываясь в безмолвную световую мелодию. Мощный поток магической силы хлынул из Белого шара, захлестывая, сбивая дыхание у стоящих в зале магов. Даже Витри и Тревинера, нечувствительных к магическим энергиям, забил озноб.
Альмарен почувствовал жжение в ладонях и огляделся, отыскивая место, куда можно положить шар. Охотник, с самого утра исподтишка наблюдавший за магом, догадался о его намерении. Свернув плащ в подушку, он поместил ее между передними лапами грифона и прихлопнул сверху рукой, чтобы получилась ямка.
Нагрузив поднос тарелками и кружками, он проследовал в комнату хозяина с привычной важностью, как если бы подавал завтрак в цитионском дворце. Шемма, усевшийся за стол первым, с тайным трепетом проводил его взглядом.
– Смотри-ка ты, Витри! – подтолкнул он односельчанина и мотнул головой сначала на сидевшего здесь же Ромбара, а затем на слугу. – И господа, оказывается, бывают разные. Тот-то, который маг, еще важнее этого! А ведь этот, говорят, родственник самому Норрену… – Шемма сделал большие глаза и наклонился к уху Витри. – Вот будет шуму-то в селе, когда мы расскажем, что нам помогал самый важный господин на Келаде! Мельник, точно тебе говорю, не откажет…
Шемма запнулся от избытка чувств и пощупал ожерелье за пазухой.
– И твоя вертихвостка по-другому запоет, – победоносно сообщил он товарищу. – Вот увидишь!
– Кто? – переспросил Витри. – Ах, да… не знаю.
– Да что тут знать-то, все ясно. Чует мое сердце, еще немного – и вернемся мы домой. Эх и заживем тогда – первыми людьми на селе будем!
Шемма на радостях выскреб миску и пошел за добавкой. Витри остался сидеть за столом, дожидаясь успокоения неуемного аппетита табунщика и машинально отмечая, как один за другим расходятся воины, как Лила и Ромбар о чем-то разговаривают с охотником. Тревинер заметил взгляд лоанца и подошел к нему.
– Мы собираемся в Фаур, к Белому шару, – сказал он. – Ты как – идешь или остаешься?
– Конечно, иду! – обрадовался Витри. – А Альмарен?
– И он пойдет.
– А я не пойду, – сказал Шемма, вернувшийся к столу с полной миской. – Надоели мне все эти путешествия.
– Отдыхай. – Тревинер кивком увлек за собой Витри. – Набирай тело.
Шемма, промычав что-то одобрительное, углубился в миску. Он последним вылез из-за стола и едва не столкнулся с идущим навстречу Альмареном.
«Смотреть надо! – мысленно возмутился табунщик. – Так и с ног свалить недолго». Вслух он ничего не сказал, разумно решив не связываться с этими магами, и отправился прямиком к себе на койку-отдохнуть после сытной еды.
Альмарен прошел мимо табунщика на кухню. Дежурный воин со словами, что некоторые приходят завтракать, когда обед не за горами, поскреб по дну котла и наполнил ему миску. Заставив себя проглотить еду, Альмарен пошел обратно в комнату, где его дожидался охотник, поклявшийся, что с места не сойдет, пока его товарищ не поест. До крыльца оставалось немного, когда он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, потому что на улицу вышел Ромбар и направился к нему.
– Где ты пропадаешь, Альмарен? – спросил его Ромбар. – Я ищу тебя.
– Я был на кухне.
– Вот мы и увиделись, парень. – Ромбар, улыбаясь, подошел вплотную к Альмарену и сделал движение, будто намеревался положить руки ему на плечи, но в последний миг передумал. – Как ты повзрослел!
Альмарен не сделал попытки улыбнуться в ответ, оценив всю ее безнадежность. Он молча смотрел на старшего друга, которого еще не видел таким молодым и счастливым.
– Ты неважно выглядишь. – В голосе Ромбара прозвучало искреннее сочувствие. – Понимаю, это путешествие нелегко далось тебе.
– Нелегко, – подтвердил Альмарен.
– Ничего, все обойдется, самое трудное уже позади, – утешающе сказал Ромбар. – Зато теперь ты можешь гордиться собой – судьба поставила тебя перед тяжелейшим испытанием, и ты с честью вышел из него, не так ли?
– Пока – не знаю.
– Преимущество за нами, парень. – Ромбар перестал улыбаться, на его лицо вернулось суровое, сосредоточенное выражение человека, облеченного властью. – Все три камня Трех Братьев здесь. Лила говорит, что это обеспечит успех заклинания. Если Госсар лишится власти над уттаками, Норрен разобьет их в считанные дни – я знаю возможности босханской армии.
Альмарен кивнул.
– Мы готовы идти в Фаур, ждем одного тебя. – Ромбар сделал приглашающий жест, предлагая войти в дом. – Вчера мы так и не повидались, не до этого было…
Сознание Альмарена переключилось на собственные переживания. Он поднимался по лестнице, когда обрывок фразы «…два десятка уттаков» вернул его внимание к словам Ромбара, который, как оказалось, рассказывал о вчерашнем патрулировании.
– …Мы наткнулись на них там, где излучина реки отворачивает от скал. Должен сказать, это совсем недалеко. Они доедали человеческие останки – наверное, кого-то из тех, кто убежал от нас при захвате поселения. Когда мы очистили от них стоянку и обыскали ее, там был найден разбитый в крошки белый диск.
– Я не ожидал, что они способны не подчиняться этому амулету, – проявил интерес к этому событию Альмарен.
– Наверное, у Каморры собрались такие горе-маги, которые не умеют даже выругаться по-уттакски, – предположил Ромбар. – Это происшествие задержало нас, поэтому мы не успели вернуться засветло. Я думал, что все уттаки под Босханом, но, по-видимому, в лесах еще немало этой дряни.
Они вошли в зал, где собрались еще четверо. Равенор разговаривал с Риссарном, Лила и Витри сидели молча, занятые каждый своими мыслями.
– А где Тревинер? – спросил Ромбар, оглядев собравшихся.
– Я схожу за ним. – Альмарен пошел в свою комнату звать охотника.
Прямой путь до расщелины, где брал начало ход в Фаур, оказался на удивление коротким. Это признал даже Равенор, долго не соглашавшийся идти пешком, несмотря на все усилия охотника объяснить ему, что незачем выдавать расположение хода тому, кого придется взять для присмотра за лошадьми. Лишь когда Ромбар довольно резко заявил, что не видит ничего зазорного в пешем способе передвижения, а тех, кто думает иначе, просит не утруждать себя прогулкой, знаменитый маг с недовольным видом согласился на предлагаемые условия.
Спустившись в подземный ход, Тревинер предупредил остальных, чтоб никто не отставал от группы, и пошел по вчерашним следам, добросовестно повторяя все зигзаги и повороты проделанного накануне пути. Наконец следы привели в короткий, залитый ослепительно белым светом туннель, а затем в зал с изображениями Трех Братьев, с каменным грифоном, отдыхающим перед ними, – в зал, посреди которого, ни на что не опираясь, висел Белый шар.
Те, кто уже побывал у шара, все-таки невольно остановились, чтобы полюбоваться совершенным творением монтарвского искусства. Риссарн в восхищении замер на месте, более практичный Ромбар, мимоходом оглядев стройные ряды полуколонн нижней части купола, обратил внимание на грифона, гладкая спина которого, видимо, служила подставкой при нанесении заклинаний на амулеты.
Равенор, чуть помедлив, пересек зал и благоговейно остановился перед изображениями Трех Братьев. Когда знаменитый маг обернулся к остальным, его лицо светилось умиротворенным счастьем, словно от исполнения заветнейшего желания. Впрочем, в следующее мгновение на лице мага восстановилось обычное, замкнуто-сухое выражение.
– Я чувствую здесь избыток силы холода, – объявил он. – Синий камень не прикрыт защитной оболочкой, Магистр? – обратился он к Ромбару.
– Не прикрыт, – ответил Ромбар, вытаскивая жезл Аспида, – но сейчас это уже не важно. Даже если амулеты Белого алтаря получат небывалую силу, это ненадолго.
Равенор взял у него жезл и, отомкнув крышку, извлек оттуда Синий камень.
– Давайте сюда остальные два камня, Альмарен, – потребовал он.
Альмарен осторожно достал оранжевое яблоко с вырезанной долькой, все еще заключенное в невидимую оболочку, и на сложенных ладонях протянул знаменитому магу. Тот прицелился поместить Синий камень на пустующее место.
– Подождите, нужно убрать защиту, – остановил его Альмарен и сосредоточенно уставился в ладони. Мгновение спустя оранжевый огонек в его руках засветился ярче, поверхность шара соприкоснулась с руками мага. – Вот теперь – кладите.
Равенор вложил Синий камень в выемку оранжевого яблока на ладонях Альмарена. Кристалл с легким хлопком встал на место и слился с братьями.
Получившийся шар засиял ослепительно белым светом, как и его огромный двойник, висевший в центре зала, узор его граней ожил и заискрился, складываясь в безмолвную световую мелодию. Мощный поток магической силы хлынул из Белого шара, захлестывая, сбивая дыхание у стоящих в зале магов. Даже Витри и Тревинера, нечувствительных к магическим энергиям, забил озноб.
Альмарен почувствовал жжение в ладонях и огляделся, отыскивая место, куда можно положить шар. Охотник, с самого утра исподтишка наблюдавший за магом, догадался о его намерении. Свернув плащ в подушку, он поместил ее между передними лапами грифона и прихлопнул сверху рукой, чтобы получилась ямка.