Арчер Вадим. Выбравший бездну

   Оно взвыло и выпустило Зулу. Та кинулась на сторукого с копьем. Маг полоснул чудовище огнем по спине, изувеченная тварь почуяла опасность и обратилась в бегство. Никто не стал преследовать ее – здесь оставалось еще достаточно противников.
   Маг ринулся в бой, поливая огнем каждого подвернувшегося врага. Издали донесся знакомый, быстро приближающийся грохот грифоньей колесницы Геласа. Воин соскочил с нее, выхватывая на бегу меч и зычным голосом разгоняя мешавшихся под ногами Сил, грифоны опередили его, налетели на врагов сверху и стали рвать их когтями. Теперь перевес стал склоняться на сторону творцов.
   Рыжая голова Воина, снежно-белые волосы и малиновый плащ Мага замелькали в гуще схватки. Творцы один за другим оставляли битву, чтобы не мешать сражаться Властям. Воин с Магом переглянулись, обменялись свирепыми улыбками и с утроенным жаром кинулись на врагов, как когда-то на кошмаров Гекаты.
   Меч Воина мелькал подобно молнии, разрубая великанов надвое. Плазменная струя Мага полыхала в воздухе, второй сторукий с опаленной шкурой бросился бежать. Не успел он скрыться из вида, как за ним понеслись несколько уцелевших титанов.
   Воин убрал меч в ножны. Маг привычным движением накинул плащ на плечи. Нерея подбежала к нему, бросилась ему на грудь и судорожно вцепилась в него руками, словно боясь, что он исчезнет. Покосившись на Геласа, Маг заметил, что глаза Воина округлились, а брови изумленно поползли вверх.
   – Что здесь случилось? – повторил он прежний вопрос.
   – Ужасно… – всхлипнула Нерея. – Озрик из южной группы…
   – Что?
   – Он прилетал к нам в гости. – Она собралась с духом и заговорила разборчивее. – Когда он отправился домой, мы пошли провожать его. Мы попрощались с ним и стали возвращаться назад, но вдруг услышали крики. Он отлетел недалеко, когда эти твари накинулись на него. Наши бросились на помощь, но было уже поздно… – Ее голос оборвался.
   – Как это понимать – поздно? – спросил Маг.
   – Озрик… он ушел из проявления…
   Такое случалось с творцами по неосторожности или из-за несчастного случая. Конечно, в следующем пробуждении Озрик вернется в проявление вместе с остальными, но до конца этого дня Единого еще оставался приличный срок.
   – Какое несчастье… – пробормотал ошеломленный Маг.
   Подходивший к ним Воин споткнулся на полушаге, услышав последние слова Нереи.
   – Озрик погиб? – переспросил он.
   Та кивнула, по-прежнему не выпуская Мага из рук.
   – Откуда они взялись? – спросил ее Воин.
   Она молча пожала плечами.
   – Тоже мне всеведущий, – проворчал Маг. – Для чего, спрашивается, ты торчишь на своей колеснице и наблюдаешь за всем этим миром?
   – Уследишь тут за всем, – буркнул в ответ Воин. – А где, спрашивается, болтался ты, бездельник?!
   – Уж и в Аалан нельзя слетать! – огрызнулся Маг.
   Он почувствовал, что Нерею трясет от страха, и погладил ее по волосам, чтобы успокоить. Возмущенный взгляд Воина проследовал за его ладонью.
   К ним подошли Джакс с Зулой – лидеры местной группы – и остановились рядом. Оба были потрепанными, но смотрели бодро.
   – Привет, златокудрый, – кивнул Джакс Воину. – И тебе, светоносный. – Как было принято у Сил, он обратился к ним по прозвищам. Обращаться к Властям по имени без их личного разрешения было вопиющей бестактностью.
   – Откуда здесь это нашествие? – спросил его Маг.
   – Вероятно, очередной всплеск человеческого воображения, – пояснил Джакс. – В последнее время нам все чаще приходится иметь дело с их творениями. Но такое, должен сказать, случилось впервые.
   – Эти будущие творцы, – повысила голос Зула, – совершенно не сдерживают свои фантазии! Ты не представляешь, светоносный, во что это обходится нам. По этому миру стаями слоняются всякие мерзкие твари, и хоть бы одна из них была смирной! Нет, они обязательно кидаются на все, что шевелится, и не успокаиваются, пока их не прикончат.
   – Или наоборот, – добавил Джакс.
   – Разве были еще жертвы? – вмешался в разговор Гелас.
   – Нет, это первый случай, – ответил тот. – Но, вероятно, не последний. Люди развиваются, и это, видимо, еще не предел их возможностей.
   – Ты уверен, что это они придумали всю эту шайку? – засомневался Воин. – Здесь требуется недюжинное воображение, человеческие искры пока еще слишком мелки для этого.
   – Не все, – веско сказал Джакс.
   – Таких искр единицы на весь мир, – возразил ему Воин. – Скорее здесь пошалил кто-нибудь из наших.
   – Ничего себе шалости! – возмутилась Зула.
   – Это люди, – стал настаивать Джакс. – Одной искры вполне достаточно для этого. Никто из наших, даже самая дурная голова, никогда не допустит опасности для творцов.
   Он был прав – непричинение вреда неукоснительно соблюдалось всеми.
   – Неужели люди? – Воин никак не мог признать вину за своими подопечными. – Такую толпу чудовищ?
   – Можно глянуть в хроники Акаши, – прекратил их спор Маг.
   – Сделай одолжение, – ухватился за его слова Воин. – Ты у нас здесь лучший специалист по доступу в тонкие слои.
   Маг напрягся и сосредоточился на хрониках, преодолевая сопротивление плотного мира. Вскоре перед его высшим зрением предстала умилительная картина – старый дедок собрал внуков и стал рассказывать им о битве богов и титанов. Дети слушали его, затаив дыхание, а тот, воодушевленный общим вниманием, добавлял в рассказ новые красочные подробности. Он живописал чудовищ, не скупясь на их могущество, неуязвимость и свирепость.
   Это было бы смешно, если бы не повлекло за собой такие печальные последствия. Маг оторвался от созерцания хроник и рассказал увиденное остальным.
   – Так они делают это для развлечения! – яростно сверкнула глазами Зула. – А мы-то ломаем головы – зачем им это нужно?!
   – Зула, девочка, ведь они же понятия не имеют, что при этом происходит на тонких планах, – попытался успокоить ее Маг. – Они уверены, что все созданное их воображением существует только в нем. Это же плотный мир, не забывай. Чувства людей еще не настолько развиты, чтобы замечать его тонкие слои.
   – День Единого не дошел и до половины, а наши уже уходят из проявления по вине людей! – выпалила та. – А что тогда будет дальше? Нам необходимо принять хоть какие-то меры предосторожности.
   – Но как? – озадаченно вопросил Гелас. – Не можем же мы запретить им фантазировать? Всем известно, что это – нарушение законов Единого. Кроме того, если они не будут упражнять воображение, тогда как они станут творцами?
   – А это очень нужно – чтобы они стали творцами? – напала на него Зула. – До сих пор мы прекрасно обходились без них.
   – Зула, ты еще не пришла в себя после этого несчастья, – упрекнул ее Джакс. – Мы здесь по просьбе Императора, присмотреть за людьми, чтобы они развивались правильно.
   – Нет, не для этого! – повернулась к нему она. – Мы здесь для того, чтобы хоть кто-то из них уцелел до конца этого пробуждения! Чтобы они не перервали друг другу глотки! Чтобы их жестокость имела хоть какие-то границы! Я просто не представляю, зачем им развиваться? – Она резко обернулась к Магу с Воином. – Вот вы, Власти, ответьте мне, зачем?!
   Маг и Воин растерянно переглянулись. Они никогда не ставили вопрос так – для обоих само собой разумелось, что божественная искра должна развиваться.
   – Нужно немедленно сообщить об этом случае Императору. – Гелас взмахнул вожжами, колесница и грифоны превратились в струйки золотого света и втянулись в них. – Пусть он сам решит, что делать дальше.
   Воин исчез. Маг восхитился про себя, как ловко тот ушел от поставленного перед ним вопроса. Зачем? Он предвидел, что этот вопрос еще не раз прозвучит среди творцов.

Глава 18

   – Сучи, дитя мое, ножками, сучи – он тоже был непоседой. Да, он был непокорным, но как осуждать его за это – ведь он был творцом. И он никогда не творил во зло – не слушай их, дитя мое, я знаю его как никто. Ты еще мал сейчас, но когда ты вырастешь, я расскажу тебе о Маге…

   Маг почувствовал взгляд Нереи и наконец вспомнил, что держит ее в объятиях. Запрокинув голову кверху, она пыталась заглянуть ему в лицо, в ее глазах застыло растерянное, испуганное выражение. Преждевременный уход творца был чрезвычайным событием, которое было потрясением для всех. Нерея инстинктивно искала у него защиты, и Маг внезапно подумал – а годится ли он в защитники, может ли он уберечь ее от опасности?
   – Что же теперь будет? – с трудом выговорила она.
   Он снова погладил ее по волосам, надеясь успокоить ее. Она глубоко вздохнула, чтобы избавиться от комка в горле.
   – Ничего, ничего, – утешающе сказал он. – Все обойдется. В следующем пробуждении Озрик вернется в проявление вместе с нами.
   – Но это может случиться с любым! – отчаянным шепотом сказала она. – Я не хочу уходить раньше времени. Это, наверное, больно!
   – Может быть, – согласился он. – Будь осторожнее.
   – Я боюсь оставаться здесь.
   Она боялась. Она страшилась боли и насилия. Вынужденный уход творца часто сопровождался душевной раной, не заживающей в течение нескольких дней Единого. Мало кто из перенесших такое несчастье оставался прежним, обычно они воплощались другими, не похожими на себя.
   – Не оставайся. Тебя никто не заставляет.
   – Но как же… – Ее глаза широко раскрылись. – Но как же люди? Как же я брошу их?
   – Тогда оставайся.
   – Ты опять путаешь меня! – Вцепившиеся в Мага ладошки сердито встряхнули его. – Я спрашиваю тебя, что мне делать, а ты смеешься надо мной!
   На лице Мага действительно появилась невольная улыбка. Необидная, сочувствующая. Его пальцы поправили волосы на ее лбу, а затем медленно заскользили вниз по щеке.
   – Щекотно, – заулыбалась она в ответ. – Ну почему ты ничего не отвечаешь мне?
   – А что я могу решить за тебя? Кто лучше тебя знает, что тебе делать?
   Нерея сознавала, что он прав, но ей не хотелось такой правоты.
   Ей хотелось, чтобы он сделал выбор за нее, и успокоиться его решением. Тогда она приняла бы все, что за этим последует, потому что так решил он.
   – Я сделаю так, как ты скажешь. – Это была просьба о покровительстве. Однако этот упрямец не хотел брать на себя ни капли ответственности.
   – Тогда я говорю – решай сама. – Он смягчил отказ ласковой улыбкой.
   – Противный! – Она оттолкнула его от себя.
   – Гадкий мальчишка… – Маг склонил голову набок, его глаза искрились лукавством.
   – Ты просто невыносим!
   – Неужели?
   Нерея вдруг испугалась, что он сейчас исчезнет. Унесется куда-нибудь по своим делам, и она еще долго не увидит его.
   – Ну, не настолько… – нерешительно пробормотала она.
   – Хочешь, я помогу тебе выбрать? – вдруг спросил он.
   Она обрадованно кивнула.
   – Представь себе – медленно, не спеша, – как ты будешь чувствовать себя, если бросишь свою работу, – сказал ей Маг. – А затем представь себе свои чувства, если ты останешься. От которой мысли тебе делается легче?
   Нерея до жути боялась порождений людского воображения. Но сами люди не сделали ей ничего дурного – напротив, они прислушивались к ней, почитали ее. Она была нужна им. Они были ее детьми, а ей всегда хотелось иметь детей.
   – Я поняла, – вздохнула она. – Я останусь.
   Уйти или остаться – сегодня не одна она стояла перед этим выбором.
   Люди создали Озрика. Они привыкли к своему богу, привыкли поклоняться ему, привыкли к его появлениям перед служителями в храме. Пустоту нужно было заполнить – и они создали Озрика.
   Оболочка, отдаленно похожая на Озрика, заходила среди творцов. Лишенная божественной искры, она, тем не менее, помнила других богов, поскольку их помнили люди. Она бессмысленно бродила вокруг, подходя то к одному, то к другому из творцов, размахивая конечностями и бормоча что-то непонятное. Она откликалась на человеческие вызовы, выполняя требуемые действия с точностью неживого существа.
   Первой не выдержала Исис, прежняя подруга Озрика.
   – С меня довольно! – вскрикнула она, когда попавшаяся ей навстречу оболочка попыталась ощупать ее лицо. – Ноги моей больше не будет в этом мире!
   Едва договорив это обещание, она телепортировалась в Аалан. В южной группе стало еще одним творцом меньше. Однако людям требовалось восполнить утрату – и они создали Исис.
   Теперь уже две безжизненные оболочки напоминали оставшимся творцам об ушедших. Те пока держались, но когда пролетавший поблизости ифрит растерзал оболочку Исис, Сехна и Астара тоже бросили работу и вернулись в тонкие миры.
   Это послужило толчком к окончательному распаду группы. Ее члены один за другим покидали плотный мир людей, пока всех местных богов не заменили их оболочки. Люди не заметили подмены, они так же исправно молились своим богам, соблюдали заветы, приносили подношения. Им было безразлично, кому поклоняться – живым творцам или их мертвым отображениям.
   Весть о распаде южной группы облетела всех работающих с людьми творцов. К этому времени многие успели разочароваться в способности людей следовать их поучениям, поэтому известие было воспринято скорее с сочувствием, чем с осуждением. Человеческое воображение развилось достаточно, чтобы создавать все новых и новых чудовищ, и летать в этом мире поодиночке стало опасным. Кое-кто из творцов под разными предлогами оставил работу и вернулся к прежней жизни. Истинную причину отказа не называл никто, но она была понятна всем – неверие в пользу своего труда.
   Маг безвылазно оставался в плотном мире. Теперь он на собственном примере знал, как много значит разговор с единомышленником. Он разыскивал яркие искры, создавал подходящее к случаю плотное тело и встречался с ними, заводя разговор по душам, а затем уходил, оставляя их вдохновленными, с горящими глазами. Этого разговора им хватало надолго. Маг наблюдал за ними и с удовлетворением отмечал, что они становятся все больше и ярче, далеко опережая в развитии основную массу искр. Если бы его спросили, почему происходит так, он затруднился бы с ответом, но его метод работал, и не так уж важно было почему.
   Иногда он встречался с Нереей. Обычно она вызывала Мага, чтобы посоветоваться с ним о своей работе, хотя он без труда угадывал, что на самом деле ей хотелось поделиться своими страхами, найти утешение и поддержку. Он делал вид, что попадается на ее уловку, выслушивал ее, утешал, и она уходила от него ободренной.
   Гелас давно отсутствовал – он перемещался между мирами так медленно, что в течение пары людских поколений его можно было не ждать здесь. Однако Маг предвидел, что события могут начаться гораздо раньше возвращения Воина. Император, конечно, не оставит без внимания несчастный случай с Озриком. Какие-то действия будут предприняты, и они наверняка начнутся с общего сбора Властей. Вызов в Аалан означал долгое отсутствие здесь, и Маг торопился сделать как можно больше.
   Этого нельзя было сказать о других творцах. Среди них преобладала растерянность и разочарование, и только очень немногие работали с прежним усердием. Неприятные настроения среди творцов усиливались из-за изменений, происходивших с оболочками бывшей южной группы. Те люди давно не общались с подлинными творцами, и их представления о богах понемногу менялись, что отражалось на внешнем виде и характерах оболочек. Поначалу безобидные, оболочки становились все более жестокими и мстительными, их тела оставались человекоподобными, но головы приобретали признаки животных. Бывшие боги обещали со временем превратиться в тварей похуже демонов.
   Маг не удивился, когда в его ушах загремел вызов Посоха Силы. Не удивились и другие творцы – Власти давно узнали о происшествии, каждый из них предвидел общий сбор, а Силы прекрасно понимали, что дела не могут оставаться в таком положении, и с нетерпением дожидались решения Властей.
   Он немедленно перенесся в Аалан, к собственному жилищу. Там он шагнул в портал и оказался под куполом Вильнаррата. За столом общего сбора Властей уже сидели Император и Воин. Они были так поглощены беседой, что едва заметили появление Мага. Посох Силы, воткнутый в подставку на ручке кресла Императора, мерцал всеми оттенками красного, посылая оглушительный сигнал общего сбора.
   Непонятно, как они могли разговаривать в таком шуме, подумал Маг, усаживаясь на свое место. Сам он не любил громких звуков, даже гармоничных, предпочитая любой гармонии тишину. Сигнал продолжал звучать. Видимо, его придется терпеть, пока не прибудут остальные Власти.
   К счастью, их не пришлось долго ждать. Они прибыли почти одновременно – Императрица, Крон и Хриза с Юстиной – и заняли свои места за столом. Когда последний из них появился в гептаграмме портала, вызов Посоха смолк, и Маг облегченно вздохнул.
   – Итак, все в сборе. – Император поднял голову и окинул собравшихся зорким взглядом из-под нависших седых бровей. – Полагаю, вы уже знаете причину этого сбора и мне не нужно объяснять ее.
   – Да, – подтвердила Судья. – Преждевременный уход Озрика.
   – И это тоже, – строго сказал он. – Но главное – это особенности человеческого творчества. У меня сложилось твердое впечатление, что развитие людей идет в нежелательном для нас направлении.
   – Я еще когда утверждал это! – вставил слово Воин.
   – Возможно, нам следовало бы прислушаться к этим утверждениям, – благосклонно кивнул Император. – Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда…
   – Почему же, – вдруг потянуло за язык Мага. – Бывает и так, что хуже – поздно, чем никогда.
   Император остановил на нем неодобрительный взгляд.
   – Сейчас не время заниматься словесными играми, – нахмурился он. – Вопрос, ради которого мы собрались, слишком серьезен.
   – Вопрос? – прозвучал голос Императрицы. – Какой вопрос? Я не слышала никакого вопроса.
   Неодобрительный взгляд Императора переместился с Мага на Императрицу.
   – Он выглядит так: что нам делать с людьми? Какую линию поведения нам выбрать по отношению к ним в дальнейшем? Ты поняла, Аллат?
   Та утвердительно наклонила голову.
   – Но по божественному закону люди имеют равные права с нами, – раздался другой голос с левой половины стола. Голос принадлежал Жрице, хотя это замечание больше подошло бы Судье. – Мы ничего не можем с ними делать.
   – Правильно, – согласился Император. – Я не имею в виду непосредственные действия. Мы можем влиять на людей косвенно, руководить ими и направлять их. В этом нет нарушений закона. И я собрал вас для того, чтобы мы с вами выбрали это направление. Здесь и сейчас. Исходя из имеющегося опыта, нам нужно определиться, куда и на что нам направить дальнейшее развитие людей.
   – А чего мы хотели от них прежде? – раздался глухой, хрипловатый голос Крона.
   – Разве ты не знаешь? – подняла красивые брови Императрица.
   – Мне хотелось бы услышать ответ каждого, – заявил Иерофант.
   – Что ж. – Император одобрительно качнул головой. – Интересное предложение. Высказывайтесь по очереди – сначала левая половина стола, затем правая.
   Первой должна была высказаться Императрица.
   – Ну, я полагаю, – сказала она, ненадолго задумавшись, – мы хотели создать людям хорошие условия для жизни и развития. Тогда некоторые из них, возможно, вырастут в этом проявлении до творцов. Но главное – мы должны позаботиться о них до конца этого дня Единого.
   – Дальше, – сказал Император, взглянув на сидевшую за ней Жрицу.
   – По-моему, мы хотели воспитать их добрыми и уживчивыми. Непричинение зла – важнейшее условие для взаимоотношений творцов, – высказалась она.
   – Юстина? – глянул он на дальний край стола.
   – Мы хотели обучить их законам Единого, вложить в них понятия о божественной справедливости, – без запинки ответила Судья.
   – Крон?
   – Нам требовалось закрепить их в плотном мире, чтобы божественная искра не разлетелась по проявленным мирам и не натворила неприятностей, – отчеканил Иерофант.
   Пронзительный взгляд Императора уперся в Мага.
   – Ты?
   – С недавнего времени я считаю, что к концу этого проявления некоторые из людей могут развиться до творцов, – сказал Маг. – Думаю, что будет правильным выбрать наиболее способных и помочь им в развитии.
   – А остальные? – спросила Жрица.
   – Невозможно помочь развиться тем, кто сам не хочет этого.
   – Это несправедливо! – возмутилась Судья.
   – Это немилосердно, – поджала губы Жрица.
   – Обсуждение начнется после, – заставил их замолчать Император. – Я не спрашиваю тебя, что делать дальше, Маг. Нас интересует, чего ты хотел от людей до недавнего времени.
   – Ничего.
   – Гелас?
   – Я надеялся, что мы вложим в них стремление к высшим мирам, и они вырастут до нас, – вздохнул тот, – а в следующем проявлении мы будем воспитывать молодых творцов. Но… видимо, эта задача оказалась сложнее, чем я думал.
   – Это уже за пределами поставленного вопроса, – сделал замечание Император.
   – Да, понимаю, – кивнул Воин. – Я всегда видел в них своих детей, и мне всегда хотелось, чтобы они стали такими же, как я.
   – Подытожим ответы. – Император сделал паузу, дожидаясь общего внимания. – Мнения оказались довольно-таки различными, но большинство из нас сходится в основном – до настоящего времени мы хотели, чтобы некоторая часть людей выросла в творцов.
   Никто не возразил против этого утверждения.
   – Хорошо, – продолжил Император. – События последнего времени показывают, что творческие возможности людей развиваются быстрее, чем их нравственные качества, и это становится опасным. – Он выразительно замолчал.
   – Мы делаем все, чтобы развить их нравственные качества, – воспользовалась паузой Жрица.
   – Я знаю, – проговорил он, – и никоим образом не хочу упрекнуть никого из вас в недостатке усердия. К сожалению, ошибка, допущенная на ранних этапах, вызвала существенную неравномерность развития людей. Божественная искра развивается сама собой, это в ее природе, но все усилия творцов по развитию человеческой нравственности не возмещают начального отсутствия божественных законов для сознательных форм жизни. Уровень творческих способностей достиг у людей той черты, когда они могут создавать и поддерживать в проявлении достаточно сложные творения. Уровень их нравственных качеств сделал эти творения опасными для нас.
   – Эта опасность преувеличена, – сказала Императрица. – Человеческие творения не покидают пределов своего плотного мира.
   – Пока. – Император выразительно поднял бровь. – Их творения состоят из промежуточного вещества, а некоторые даже имеют тонкую составляющую. Значит, ничто не мешает им путешествовать по проявленным мирам, – ничто, кроме воображения их создателей. Люди пока не знают про другие миры, но когда они узнают, эти твари могут оказаться где угодно.
   – У нашего громовержца уже есть какой-то план? – искоса глянул на него Иерофант.
   – Тебе не откажешь в проницательности, Крон, – подтвердил тот.
   Маг усмехнулся про себя – здесь не требовалось особой проницательности. Уверенный тон Императора говорил яснее ясного, что у того уже сложилось определенное суждение.
   – Если мы не в состоянии ускорить развитие нравственных качеств людей…
   Он еще не договорил, как Магу стало понятно, какие слова последуют за этими.
   – …нам необходимо задержать развитие их божественной искры.
   – Как – задержать? – нахмурилась Императрица.
   Маг вдруг понял, что не может вспомнить такого выражения на ее красивом, безмятежном лице.
   – Я не уверена, что это согласуется с законами Единого. Всем нам известно, что божественная искра должна развиваться.
   – Она будет развиваться, – сказал Император. – Но медленнее, чем сейчас.
   Остальные, кроме невозмутимого Крона, тоже выглядели взволнованными. Они беспокойно переглядывались друг с другом.
   – Я много думал об этом. – призвал их к вниманию рокочущий голос Императора. – Еще до разговора с Геласом я подозревал, что обстановка в человеческом мире требует немедленного вмешательства. Несчастный случай с Озриком окончательно убедил меня в этом. Я не вижу иного выхода. Если кто-то из вас его видит, предлагайте.
   – Задержка развития искры скажется в первую очередь на самых лучших, – неожиданно для себя сказал Маг. Странно – он ведь не собирался заступаться за людей. – Может случиться так, что к концу этого проявления ни одна из искр не достигнет нужного развития.
   Он высказал мысль, которая пришла в голову каждому.
   – Невелика потеря, – проворчал в его сторону Иерофант. – Обходились же мы до сих пор без этих людей. В конце проявления все недоразвитые искры сольются с Единым, и твоя глупая выходка останется без последствий.
   – Нет, я не согласен! – категорически заявил Гелас. – Было бы прекрасно, если бы среди нас появились новые творцы!
   – Да, – подхватила Жрица. – Я согласна с Геласом. Новые творцы – это прекрасно!
   – Но вы ничего не предложили, – охладил их пыл Император. – Все, что вы говорите – это только благие пожелания, они никак не годятся к употреблению.
   – В первую очередь нужно обезопасить наших, – сказала Императрица. – Там разгуливают такие чудовища, что очень немногие из Сил могут сразиться с ними в одиночку.
   – Разумно, Аллат, – поддержал ее Император. – Пусть эти немногие пока останутся с людьми, а все прочие вернутся в Аалан.
   – Но тогда люди создадут им замену, – напомнила Судья. – Они, как правило, наделяют самодельных богов собственными недостатками. И преувеличенными, кстати.