Арден Том. Король и Королева Мечей (Орокон - 2)

   - Лорду Маргрейву она нравится, - заметил капеллан.
   - Капеллан! Лорд Маргрейв - женатый человек! Капеллан только улыбнулся и прокашлялся, а в следующее мгновение, подлив Умбекке чаю, сообщил:
   - Снова неприятности в долине Родека.
   Туда был перенесен ваганский лагерь, дабы он не смущал своим видом добропорядочных граждан.
   - Опять мятеж? - довольно рассеянно осведомилась Умбекка.
   - Украли вилы. Сломали изгородь. Выпустили отару овец из загона. Овцы разбежались. Снова подожгли амбар досточтимого Орли. Все запасы на зиму...
   - Запасы? О, это просто возмутительно! - воскликнула Умбекка. Послушайте, капеллан, не следует ли нам... то есть я хотела сказать: не следует ли моему дорогому супругу распорядиться о том, чтобы повесили еще несколько ваганов?
   - Вы просто прочли мои мысли.
   Ти-вить! Ти-ву-у-у! - зачирикала за окном птичка. Умбекка раздраженно скривилась, но решила не придавать значения какой-то пичуге и, ласково улыбаясь капеллану, сказала:
   - Быть может, после того, как уедет лорд Маргрейв...
   - А быть может, пока он здесь, любезная госпожа?
   - Капеллан, вы меня удивляете. Лорду Маргрейву разве придется по душе такое зрелище? Мне он представляется человеком утонченным.
   - Но он политик, любезная госпожа! Казалось бы, этим все было сказано. Но нет. Не все.
   - Подумайте: в последние луны мы, так сказать, испытываем сложности. После того, как пятая рота получила приказ выступить на юг, мы остались с меньшим числом солдат. Теперь же в Зензан отбывает и рота синих ирионцев. Однако ужесточение мер - это не политика. Чем может показаться ужесточение низшим классам - тарнским бродягам, ваганам...
   - А лорду Маргрейву?
   - Вот-вот. Как только закончится сезон Короса, этот человек нас покинет. А до того... Разве не стоит нам продемонстрировать ему стальной стержень под шелковым чехлом нашей справедливости, нашего милосердия, нашего сострадания и долготерпения.
   То есть, конечно, я говорю о справедливости, милосердии, сострадании и долготерпении нашего губернатора.
   - О его... стержне?
   - О его твердости.
   - Гм... Действительно... - Умбекка потупилась.
   Бедняжка! До того, как она вышла замуж за командора Вильдропа, она познала множество разочарований, однако были и те разочарования, которые она познала после замужества.
   Она осторожно поинтересовалась:
   - Следовательно, вам пока не удалось переговорить с лордом Маргрейвом?
   За окном послышался скрип веток, шум. Нирри, наконец, принялась за исполнение приказа хозяйки. Забравшись на нижние ветви вяза, девушка пыталась дотянуться метлой до назойливой птахи.
   Ти-вить! Ти-ву-у-у!
   - Любезная госпожа, - предпочел не обращать внимания на происходившее за окном капеллан, - с его высокопревосходительством я общаюсь ежедневно. Мы говорим о погоде, о зензанском кризисе, о ранних и последних произведениях Коппергейта... Увы, с ним можно говорить о чем угодно, тем для разговоров у него в запасе предостаточно. Однако во всем этом присутствует формальность...
   - Ох уж эта формальность! - вскричала Умбекка так громко, что на миг не стало слышно даже шума за окном.
   Похоже, Нирри взобралась повыше.
   - Что такое формальность, - продолжала ее хозяйка, - как не отражение холодности натуры? По-моему, этот благородный господин отличается именно холодностью. Следовало бы растопить его холодность и перевести общение с ним в более естественное русло.
   Капеллан улыбнулся, склонился к столу и проговорил доверительно:
   - Его высокопревосходительство не только холоден, он еще и расчетлив. Другому его миссия показалась бы обычной синекурой - эдаким развлечением для старика, который вот-вот покинет королевскую государственную службу. Другой бы на его месте, если бы его ублажали так, как ублажаем лорда мы, уже давно бы дал рекомендацию присвоить вашему супругу дворянский титул. Но боюсь, лорд Маргрейв будет еще долго все обдумывать и взвешивать.
   - Знаете, у меня уже такое впечатление, что этот лорд - просто чудовище!
   - Он до мелочности порядочен.
   - Но не может ли случиться так, что его отчет будет для нас неблагоприятен?
   Шмяк! Шмяк! Скрипели ветки, шуршала метла, стучала по обледенелому дереву ее рукоятка.
   Птица не обращала на попытки изгнать ее никакого внимания. Проигнорировал эти попытки и капеллан.
   - Так вот, как я уже сказал, этот лорд поразительно честен. И он будет взвешивать все "за" и "против", как ювелир взвешивает на весах крупинки драгоценных металлов. На одну чашу весов он положит все то плохое, что может повлечь за собой присуждение командору дворянского титула. На другую чашу, наоборот, - все то, что может из этого проистечь хорошего. Увы, любезная госпожа, нам не следует забывать о том, что ваш дражайший супруг был послан сюда в виде некоего наказания, после того как он был унижен и пострадал от рук Алого Мстителя...
   Шмяк! - ударила метла. Ти-вить! - сердито чирикнула птица. На этот раз Умбекка действительно не услышала ее голоса. Она вдруг содрогнулась при воспоминании о милом племяннике, Торвестре, о том, как болталось его тело на веревке там, на деревенской лужайке... "О Тор! - рыдала она еще много дней после того, как его повесили. - Зачем, зачем ты все это натворил! Зачем сделал такое со мной?" Потом что-то в ее душе очерствело, и все же время от времени она оказывалась во власти былых чувств.
   Умбекка опустила глаза. Капеллан, поняв свою ошибку, со свойственной ему гибкостью увел разговор в сторону и стал говорить не об унижении, выпавшем на долю командора, а обо всем хорошем, что он успел уже сделать здесь, в Тарне, и чем, безусловно, заслужил дворянский титул.
   Говорил он складно, но на самом деле, на душе у него было тревожно. Если бы он молился, то молитва его была бы отчаянной мольбой: "О повелитель Света! Даруй этому старику дворянский титул, и пусть он проживет столько, чтобы успеть обрести его!"
   Умбекка думала о своем. Подумать только... Все дети, вверенные ее заботам, в конце концов уходили с пути истинного и вели дурную жизнь. Это было справедливо, но как же это было жестоко! Тор... Эла... и даже маленький Джем, сгоревший дотла от вспышки молнии... Мальчика соблазнили и совратили ваганы. Его ожидало спасение как раз перед гибелью. Неужели господь отвернулся от него в самом конце. Умбекка истово молилась о том, чтобы это было не так. Тора и Элу она могла забыть, но Джем... милый мальчик Джем...
   И что будет с Катаэйн?
   Раздумья Умбекки были прерваны.
   Громко стукнула по ветке рукоятка метлы, но на этот раз кроме привычных уже звуков послышался жалобный крик.
   - Что там такое? - встревоженно вскочил капеллан. Этого, собственно, следовало ожидать. Взобравшись слишком высоко на дерево, Нирри не удержалась. Она таки дотянулась рукояткой метлы до подоконника. Птица улетела, а Нирри свалилась с дерева.
   - О! - вскричала Умбекка. - О эта глупая девчонка! Глупая, безмозглая девчонка!
   ГЛАВА 38
   ГОЛОС ИЗ ТУМАНА
   - Это здесь?
   - Здесь.
   - Такой туман! Ничего не видно!
   - Думаю, к рассвету туман рассеется.
   - А если нет?
   Пеллем хохотнул.
   - Откладывать сроки дуэли - это по части защищающегося, Нова. Как и все прочее, если на то пошло, если человек согласился на поединок. Если ты откажешься от дуэли, Бергроув может выследить тебя и убить на улице. Сделаешь что-то не так - и придется играть по его правилам. Однако туман нам, может быть, и на руку. Чем меньше людей узнает о поединке, тем лучше!
   Джем вглядывался в клубящуюся пелену. Одевшись в строгие костюмы, которые принято было носить в пост, друзья выехали из дому рано, чтобы осмотреть место поединка. Эта полоска земли к западу от Нового Города была единственным, что осталось от Оллонских полей. За высокой чугунной решеткой с острыми кольями располагались Оллонские увеселительные сады. Джем еле сумел различить в тумане контуры гигантского чертова колеса, которое выглядело довольно-таки устрашающе в предутреннем сумраке. К востоку, невидимые за туманом, лежали аккуратные дорожки и сады купеческих кварталов - Оллон-Квинталя, Элабеты, парка Эджрика.
   Да, пожалуй, и вправду было неплохо, что упал туман. В погожий день это место было бы прикрыто от посторонних глаз только полоской облетевших лиственниц.
   Пеллем стегнул лошадей, и карета тронулась вдоль деревьев. Джем отчаянно всматривался вдаль, но видел только хлюпающую под колесами грязь. Где-то посередине этой ничейной полоски земли, как объяснил Пеллем, должен был находиться Пень Марми, некогда бывший Деревом Марми. Возле этого дерева Марми Гева-Харион в свое время, то есть во времена правления королевы-регентши, дрался с сэром Рентби Дравилем, знаменитым светским фатом, и победил его. Возле этого пня теперь дрались на дуэлях.
   Джем с любопытством рассматривал пень.
   - Марми потом умер от ран, - сообщил Пелл. - Внутреннее кровотечение. Просто жуть. Нет, Нова, - покачал головой спутник Джема, - ты просто не представляешь, как ты вляпался.
   - Неужели так обязательно все время твердить одно и то же? - буркнул Джем. Он замерз, и у него обострилось желание обороняться. - Ведь ты мне уже вполне доступно объяснил, что до того, чтобы драться с Бергроувом, не унизился бы ни один уважающий себя мужчина, так что для меня одно это само по себе уже плохо. Кроме того, мне предстоит драться в пору поста, когда любого, уличенного в драке на дуэли, могут засадить в темницу, выпороть, а потом пытать на дыбе и четвертовать.
   Пелл рассмеялся:
   - Ну, это вряд ли. Но, Нова, понимаешь ли ты, что случится, если вас застигнет стража? Тебя, как дуэлянта, может ждать что угодно. Тебя осудят.
   - Но за что?
   - За все на свете! О, безусловно, как родственника лорда Эмпстера тебя из осторожности отпустят, в этом можешь не сомневаться, но скандал, какой будет скандал, Нова! Неужели тебе хотелось бы уподобиться Бергроуву и навсегда остаться изгнанным из приличного общества?
   - Он часто бывает у Чоки.
   - Будет тебе, Нова. А вот у леди Чем ты его вряд ли встретишь, верно? Честное слово, надо бы заглянуть тебе под парик. Порой мне кажется, что у тебя на затылке дырка и через нее вытекают все знания, которые я в тебя вложил.
   Джем поморщился.
   - Послушай, Пелл, умолкни хоть ненадолго, ладно?
   Джем соскочил с подножки и смущенно отошел подальше от кареты, чтобы помочиться.
   - Привет, Нова, - послышался вдруг голос из тумана. Джем резко обернулся и принялся застегиваться. Из тумана проступила стройная фигура в лиловом плаще.
   - Радж? Что ты тут делаешь?
   - То же самое, что и ты. Хотел осмотреть место поединка.
   - Радж, иди домой! Я думал, ты вернулся в гостиницу. Разве ты не знаешь, что могут сделать с ваганом, если решат, что ты в чем-то замешан?
   - Но тебя могут убить.
   Раджал вдруг стал младше и неувереннее.
   - Радж, это же Бергроув! - мягко проговорил Джем. - Просто чудо будет, если этот пьяница сумеет прямо шпагу держать!
   - Он зол, он глуп, он ведет нечестную игру. Твой дружок-аристократ говорит о кодексе чести. Но и у детей Короса есть свой собственный кодекс.
   - Нова! - окликнул Джема Пелл. - Нова!
   Джем не стал откликаться.
   - Что за кодекс?
   - Прошлой ночью я струсил. Ты защитил меня. Теперь я обязан защитить тебя. Я буду драться вместо тебя.
   - Радж, ты с ума сошел!
   - Вовсе нет, - спокойно ответил Радж. Гордая решимость была в его сверкающем взоре. - Джем, ты слишком важная фигура. Если ты погибнешь, что же тогда будет?
   Джем не сразу понял смысл сказанного другом. Он шагнул к Раджу, схватил его за руки.
   - Радж, как ты меня назвал - только что?
   - Джем. Джемэни. Ведь тебя так зовут, верно? И настанет день, когда тебя назовут Джемэни Первым.
   - Ты все время знал это? Но я думал...
   - Нова! - опять позвал Джема Пелл. - Ты что там, окоченел, что ли?
   Джем снова не отозвался. Раджал торопливо зашептал:
   - Я не знал, я долго ничего не знал. Это случилось после того, как мы разбежались с тобой тогда, в самый последний день. Меня как будто озарило... словно я услышал и увидел, как затрепетали радужные перышки. Честно говоря, я предпочитаю думать, что это был прощальный подарок.
   - От Милы?
   - А я еще думал, что она меня не любит. Какой же я был дурак! Но теперь с этим покончено. И поэтому я знаю, что должен драться вместо тебя, Джем.
   - Нет! - воскликнул Джем, охваченный волнением и тревогой. - Радж, мне все равно, кто я такой, но драться вместо меня ты не будешь! Как может ваган победить в поединке?
   Раджал оскорбился и отбросил руки Джема.
   - Ты что же, думаешь, что я не умею владеть шпагой? Когда мы с тобой дрались на деревянных мечах, я всегда тебя побеждал, а в "Масках" я многому научился, Джем!
   - Радж, это не имеет значения! Говорю тебе: ты не сумеешь победить! Он убьет тебя. А если ты убьешь его, тебе тоже конец. Бергроув - эджландец. Ему простят убийство. Он уже убивал не раз, убьет и теперь. - Джем разволновался и, снова сжав руку друга, оттянул край его перчатки. Посмотри на свою кожу, Радж! Пойми ты, наконец, ты - ваган!
   - Я это знаю, Джем!
   - Знаешь? Тогда ты должен понимать, что с тобой станет, если ты убьешь эджландца. Твоего отца повесили за меньшее преступление. Радж, ты - мой друг. Ты, наверное, мой самый лучший друг. Но если ты не откажешься от своей безумной затеи, ты перестанешь быть моим другом.
   - Джем, прошу тебя!
   - Пообещай мне, Радж. Просто пообещай.
   Раджал прикусил губу и неохотно кивнул.
   - Нова! - Утратив терпение, к друзьям подошел Пелл. - Ты что же, собрался все утро потратить на разговоры с этим ваганом? Неужели мало того, что вышло из-за вашей вчерашней встречи?
   - Мы не просто болтали.
   - Знаешь, это мне судить. Вернее, судить об этом будет свет. И честно говоря, Нова, твоя карьера в обществе может оборваться, не начавшись. Надеюсь, ты не слишком серьезно рассматривал перспективы своих отношений с мисс Венс? Думаю, она не станет знаться с тем, кто на короткой ноге с ваганами. А теперь пошли. Скоро утренняя служба.
   Говоря, Пелл старался не смотреть в лицо Раджала. Он даже не постарался говорить потише. Джема это жутко возмутило, но по пути к карете он сумел выдавить единственное:
   - Пелл, ты ничего не понимаешь.
   Карета тронулась с места. Ехали молча.
   А Раджал опустился на Пень Марми и заплакал.
   ГЛАВА 39
   ФАРФОРОВЫЕ ЗУБЫ
   - Темницы? Не может быть!
   Капеллан пояснил:
   - Любезная госпожа, в Агондоне некоторые рассматривают посещение темниц примерно так, как мы с вами отнеслись бы к посещению театра. Верно, лорд Маргрейв?
   Лорд Маргрейв ловко и изящно извлек застрявший между фарфоровыми зубами кусочек хрящика, попавшийся в беконе. Проделано это было настолько мастерски, что Умбекка пришла в восторг. Да, он был холоден, этот аристократ, но не бушевали ли в его душе потаенные пожары? Умбекка скривила губы, изобразив то, что она почитала "загадочной улыбкой".
   - Театр! - горько вздохнула она. - Увы, в нашей глухой провинции нет таких развлечений. Что вы только о нас подумаете, лорд Маргрейв?
   - Госпожа, я не отношусь к числу завзятых театралов.
   - Ах...
   - Проповедник Фиваль, насколько я понимаю, во времена вашей жизни в Агондоне вы были более ознакомлены с подобными развлечениями?
   - О, не так уж хорошо, уверяю вас, милорд! Однако лицу духовного звания порой приходится изучать жизнь во всех ее проявлениях. А когда он служит в столице, разве истина не вдвойне верна?
   - Темницы? - послышался вдруг еще один голос.
   Лорд Маргрейв обернулся и был уже готов объяснить свой интерес к ирионским темницам. Со времени приезда в провинцию он успел уже многое повидать: деревенскую лужайку, обнесенную забором с острыми кольями, по-новому, в варбийском стиле разбитый сад возле Дома Проповедника, прекрасный новый храм, встающий на руинах старого.
   В замке ему показали новые башни, продемонстрировали отряды синих ирионцев в новеньких форменных мундирах, мальчишеский оркестр, исполнивший Гимн Флагу. Однако для составления отчета об инспекционной поездке он обязан был ознакомиться и с менее приятными моментами жизни ирионцев. Ему хотелось удостовериться в справедливости донесений относительно заведения под названием "Ленивый тигр". Он интересовался тем, почему ему не показывают детей Короса. Кроме того, ему не давал покоя вопрос, сколько несчастных может томиться в подземельях замка.
   Лорд Маргрейв был аристократом старой закалки и стремился к правдивости.
   Но прежде чем он успел открыть рот, та, что задала вопрос, сама стала на него отвечать:
   - Темница - это помещение под землей. Под землей может таиться много тайн. Прекрасных тайн. Ужасных тайн.
   - Не обращайте на девушку внимания, лорд Маргрейв, - вмешалась Умбекка. - Катаэйн, ты лучше завтракай и не отвлекай лорда Маргрейва. Вдова Воксвелл, подложите Катаэйн буженины. - Умбекка добавила, понизив голос: Видите, милорд, как милосерден мой супруг. Он готов приютить всех несчастных и обездоленных.
   - Это довольно необычно. - Старик аристократ устремил заинтересованный взгляд в дальний конец стола и задержал его на темноволосой стройной девушке, наряженной в платье из накрахмаленного белого атласа. Волосы ее были зачесаны назад, и оттого лицо имело испуганное выражение. Казалось, девушка когда-то что-то знала, какую-то тайну, но забыла ее. Лорд Маргрейв знал о том, что в прошлом сезоне эта девушка побывала в Варби, но, глядя на нее теперь, он с трудом представлял ее в роли молодой светской дамы. Госпожа Вильдроп постоянно говорила о том, что девушка нездорова.
   Напротив мисс Катаэйн сидела полная ее противоположность - худая седая старушонка в строгом черном платье. Лорда Маргрейва она пугала. Говорила вдова Воксвелл мало, и если в ее замедленных движениях была какая-то особенность, то заключалась эта особенность в том, что она старалась спрятать руки - на животе, за спиной, под столом. Всеми силами она старалась не показать, что она однорукая.
   Увечье старухи стало еще более заметным, когда она принялась подкладывать в тарелку девушки совершенно ненужные той куски мяса. Умбекка несколько мгновений следила за корявыми движениями вдовы и, наконец, с сострадательной улыбкой махнула рукой, повелевая вдове сесть, и позвонила в маленькой колокольчик.
   - Госпожа?
   Умбекка сделала глубокий вдох, готовясь обрушить на горничную поток поручений, но вид служанки вызвал у нее полнейшее недоумение.
   - Нирри, что это ты вытворяешь?
   Ответ был очевиден. Когда Нирри появлялась на людях в последний раз, она прихрамывала. И вот теперь появилась на костылях, которые явно разыскала где-то в пыльном углу.
   - О госпожа, у меня так лодыжка распухла, и не рассказать! Нирри медленно пошла по комнате, громко стуча костылями.
   О да, это был не самый приятный звук, и все же лорд Маргрейв сумел отвлечься и обратить внимание на то, что цвет лица госпожи Вильдроп вдруг стал землисто-серым, а в глазах мисс Катаэйн отразилось какое-то яркое воспоминание.
   Эта девушка интриговала лорда Маргрейва.
   - Так вы говорите, что она была дикаркой, жила в лесу и не понимала человеческой речи? - прошептал лорд, повернув голову к Умбекке. - А теперь она выглядит... просто-таки аристократично!
   Капеллан тактично засмеялся.
   - Эта девушка - произведение искусства госпожи Квик. Вы весьма прозорливы, лорд Маргрейв.
   - Я вовсе не намеревался демонстрировать какую-либо прозорливость!
   - О, но разве истинному дворянину не удается порой сделать более того, чем он намеревался сделать? - Умбекка вся подобралась, краешки ее губ снова скривились. - Однако, лорд Маргрейв, прозорливость ваша действительно достойна похвалы в отличие от вашего аппетита. Разве вы можете сказать, что хорошо позавтракали? Ведь завтрак так важен для того, чтобы запастись необходимой для ваших трудов энергией!
   - Госпожа, ваша щедрость безгранична. Позвольте в таком случае предложить и вам немного заливного из угря?
   - Лорд Маргрейв, вы искуситель! Дамам положено кушать деликатно, по маленькому кусочку одного, другого, как птичке. А как иначе сохранить фигуру? Ведь вы, мужчины, просто обожаете, чтобы женщины были похожи на песочные часы, верно? - Умбекка снова изобразила загадочную улыбку. - Порой я позволяю себе буквально поклевать какие-то крохи...
   Капеллан кашлянул.
   - Девица Катаэйн, - сказал он, - это прирученная птица. И разве ее приручение - не победа, одержанная нашим славным командором в этой дикой глуши?
   Лорд Маргрейв смотрел на девушку с нескрываемым восхищением.
   - Безусловно, вылечил ее наш старый добрый друг досточтимый Воксвелл, - заворковала Умбекка нарочито громко, накладывая при этом на свою тарелку гору заливного, колечек лука, куропаток и чернослива. - Наш домашний лекарь. Девочка стала его последней пациенткой, затем он трагически погиб. Ах, но нам не стоит огорчать вдову Воксвелл.
   - Так вот, как я уже говорил, - напряженно произнес Фиваль, командор...
   - Скажите, нет никакой вероятности того, что этот достойный господин присоединится к нам?
   Лорд Маргрейв многозначительным кивком указал во главу стола, где снова пустовал похожий на трон стул командора. Со времени прибытия в Ирион лорд Маргрейв удостаивался самых кратких бесед с Вильдропом. Это было неслыханно. Но и сами беседы изумляли лорда Маргрейва не меньше. Ведь он прекрасно помнил, как командор Вильдроп возвращался с победой после Осады Ириона! Неужели это был один и тот же человек - тот несгибаемый победитель и теперешний немощный старик, носивший то же имя, - чудовищная неподвижная кукла в мундире с эполетами, с глазами, спрятанными за непроницаемой маской, кукла, на вопросы за которую отвечал капеллан!
   - Понимаете, моего бедного супруга может разволновать отсутствие лекаря. Надо подождать. Надо еще немного подождать.
   Умбекка снова улыбнулась. Лорд Маргрейв упрямо проговорил:
   - Однако в свое время он все равно узнает...
   - Узнает! Конечно, в свое время он узнает все! - с готовностью подхватил Фиваль. - Разве есть что-то, что ему недоступно? Да вот даже сейчас, - он широким жестом указал на пустующий стул, - разве вправе мы говорить о том, что командор не с нами? Его труды, как творения верховного бога Орока, окружают нас со всех сторон.
   - Гм... - Это высказывание граничило с богохульством, но лорд Маргрейв не стал заострять на этом внимания. На самом деле он отвлекся, поскольку ему снова пришлось извлекать нечто, застрявшее между вставными фарфоровыми зубами. Быть может, рыбью косточку?
   У него ничего не вышло, но он проговорил:
   - Со времени прибытия в Ирион я успел многое повидать...
   - Ознакомились с жизнью во всех ее проявлениях? - подсказал Фиваль.
   "Не во всех", - был готов ответить лорд, но капеллан прервал его не вовремя. Лорд подбирал слова для ответа и вдруг закашлялся. Он наклонился... и его вставная челюсть угрожающе закачалась.
   - О! - вскричала Умбекка. - Воды, скорее воды! - Она вскочила и снова принялась трезвонить в колокольчик, вызывая Нирри. - Капеллан, стукните лорда Маргрейва по спине!
   Капеллан послушно исполнил приказание Умбекки. Послышался глухой удар. Лорд Маргрейв в последний раз громко кашлянул, и его зубы с лязгом ударились о тарелку.
   - О ужас, о ужас, - причитала Умбекка, схватив лорда за руку. - Лорд Маргрейв, вам плохо. Послушайте, вам надо бы прилечь...
   - Госпожа, прошу вас...
   Все изменилось в одно мгновение. Лорд Маргрейв с той же уверенностью, которая уже успела привести в восторг Умбекку, выпрямился и ловко водворил зубы на место.
   - Все в порядке... Надо быть повнимательнее. Я стар, сердце у меня уже не то, что было прежде. Но все хорошо, теперь все хорошо.
   ГЛАВА 40
   ДЕВУШКА-ЧТИЦА
   - Я получу тебя, Бекка! - вскричал злодей.
   - Так получи же меня! - воскликнула я и разорвала на груди ночную сорочку.
   Он стоял передо мной, облизывая губы и глядя на мою вздымавшуюся обнаженную грудь. Он шагнул вперед, я приготовилась к его грубым объятиям, но он не прикоснулся ко мне.
   - О нет, Бекка! Ты предлагаешь мне себя из снисходительности? Ты хочешь принести себя в жертву и спасти своего глупого брата от ярости моих приставов? Но нет, гордая красавица! Когда ты возляжешь на мое ложе, ты возляжешь на него не как мученица!
   Он коснулся жаркими пальцами моей щеки. Я содрогнулась.
   - Бекка, неужели ты не понимаешь? Разве я жажду только твоего тела? Ты - слабая женщина, а я - мужчина. Мы с тобой наедине в отдаленном доме, отсюда многие лиги до ближайшего жилья. Ты могла бы сколь угодно долго звать на помощь, но никто бы не пришел. Я бы прямо сейчас мог швырнуть тебя на постель и добиться того, чего хочу.
   Он говорил тихо, жарко.
   - Нет, Бекка, я жажду не только твоего тела. Разве ты не понимаешь? Я жажду твоего сердца.
   - Бедняжка Бекка! Что с ней стало?
   Однако время чтения истекло. Ката заложила страницу и закрыла книгу. Старик вздохнул, приподнял маску, отер набежавшие на глаза слезы. Сколько раз он уже выслушал эту историю? Не сосчитать. Но никогда прежде она его так не трогала.
   О, безусловно, девушка читала далеко не безупречно. Когда читали жена или капеллан, они придавали своему голосу страсть, огонь. Но какое это имело значение? В голосе девушки была зарождающаяся любовь, а в голосах других людей командор такой любви не слышал. Старик любовно вспоминал о самых первых днях, когда девушка стала навещать его, когда она была тиха, стеснительна и даже толком не знала собственного имени. За прошедшее время командор многого лишился. Возможно, их тянуло друг к другу потому, что оба они были одиноки. Она учила его любить свободно, без оглядки. Он же медленно, упорно учил ее читать.
   И он ни за что бы не позволил никому отобрать ее у него.