Страница:
– Слушай, а может быть… – начал Илья, не отрывая глаз от ящиков.
– Ладно, – перебил Сергей. – Будем разбираться.
Он встал, сходил в кухню выбросить сигарету, потом вернулся и, засучив рукава рубашки, распахнул оба ящика.
– Та-ак, что тут у нас. – Сергей склонился над их содержимым, разглядывая конечности.
Илья присмотрелся. Во втором ящике тоже лежали руки и ноги… Сергей не сразу полез в ящик, оттягивая этот момент, для такого дела ему тоже требовался настрой.
– Да-а, тут фиг чего поймешь… – вздохнул он и стал доставать отсеченные члены из ящика и раскладывать на полу, стараясь подобрать парами.
Сначала Илье это было крайне неприятно, но потом он, заинтересовавшись, тоже стал помогать Сергею.
– Нет, похоже, эта нога к этой больше подходит, – говорил Илья, перенося конечность к другой ноге.
– Ну как же? Ты погляди, что характерно, брючина так же обтрепана, как у той, – возражал Сергей. – По-моему, к той ноге…
– А каблук у обоих ботинок сношен в одну сторону! – не соглашался Илья, для доказательства поворачивая ногу вверх каблуком. – Видишь? Вот видишь?!.
Дело сильно осложнялось тем, что ботинки, брюки и носки у китайцев были одинаковыми, и приходилось сильно поломать голову, прежде чем найти подходящую пару. С руками оказалось еще сложнее: они почти ничем не отличались друг от друга, ну кроме, конечно, правых и левых.
Примерно через полчаса друзья остановились и удовлетворенно оглядели результаты своего труда. На полу аккуратно (как они росли из туловища) были разложены ноги и руки китайцев. За неимением туловищ оставили вместо них пустые места. Всего оказался один полный набор конечностей. У другого не хватало правой ноги, и одна левая нога оказалась лишней.
– Эх, если б тело хоть одно, – мечтательно вздохнул Илья.
И тут, словно бы его услышали исполнители заказов, в дверь раздался звонок.
– Ну вот, наверное и тела принесли, – сказал Сергей.
Проделав ту же комбинацию из-за угла кухни, Сергей посмотрел в глазок, потом вышел на лестницу. У двери стоял еще один ящик. Занесли его в комнату – в нем оказалось обезглавленное туловище, рука и недостающая ко второму набору нога. Стали прикладывать тело то к одному, то к другому набору конечностей. Илья даже вспотел.
Потом принесли еще ящик с недостающими частями, потом еще один… Должно быть, Китаец издевался над ними, задавая головоломки. Возможно, для любителей разгадывания кроссвордов расшифровка этой шарады доставила бы удовольствие, но Илья кроссворды не любил и хотел только одного, чтобы поскорее собрать китайцев комплектами. У них с Сергеем порой выходили между собой споры: что – от кого. Последним принесли ящик с головами. С ними оказалось особенно сложно, поэтому приложили их как попало.
С китайской головоломкой управились только к вечеру. Все три китайца были собраны, но осталась одна лишняя рука. Кому ее приписать, так и не решили и положили третьей к одному из воинов.
Илья устал от собирания китайских "конструкторов" физически и интеллектуально. Он, ссутулившись, сидел на диване, опустив натруженные руки, и без мысли глядел на разложенные на полу останки.
Сергей написал на бумажке Илье, что ему нужно пойти позвонить. Кто бы знал, как Илье не хотелось оставаться наедине с мертвыми китайцами, но он переборол себя (надо же было кому-нибудь производить шум в квартире…). Хотя, возможно, все это было бессмысленно. Казалось, что Китаец видит сквозь стены.
Через полчаса Сергей вернулся.
– Нужно сложить останки братьев в ящики,-сказал он, вздохнув.
Сложили комплектами, чтобы потом не путаться, лишнюю руку тоже положили в один из ящиков (не оставлять же ее на память). Без разложенных на полу тел дышать сразу стало легче.
Поздно вечером в дверь раздался звонок.
Сергей, как обычно, спросил из-за угла – на этот раз ему ответили на китайском; Сергей ответил на том же языке и, открыв дверь, впустил двух рослых китайцев в одинаковых костюмах, они перекинулись парой непонятных для Ильи фраз и, взяв ящик, вынесли его из квартиры, потом вернулись за вторым и третьим.
– Куда это они их? – спросил Илья.
Ему было немного обидно: он разбирался тут, потел, а эти пришли на готовенькое. И уносят…
– Так нужно, – сказал Сергей.
Потом он вышел во двор и минут пятнадцать разговаривал с коренастым китайцем, приехавшим в фургоне за телами. Илья увидел фургон в окно комнаты.
– От покойников избавились, теперь давай спать ложиться – сегодня тяжелый день выдался. Завтра нужно пораньше встать, – вернувшись, сказал Сергей.
Но спать он не собирался, а вместо этого написал Илье на клочке бумаги, чтобы он взял с собой необходимые вещи. Собрав все что нужно в сумку, они пошумели, как требовалось, а потом тайно вышли на лестницу, поднялись на чердак, но переодеваться в старух не стали. Выйдя на улицу, завернули за угол и, зайдя в полутемную подворотню, остановились.
Сергей выглядел очень встревоженным. Он поминутно озирался по сторонам, и это, несмотря на то, что Илья привык ко многому, тревожило его.
– Значит, так, – вполголоса заговорил Сергей, поигрывая молнией на куртке Ильи. – Дело с Китайцем приняло угрожающий оборот. Что будет дальше, предугадать невозможно. Понимаешь? Мне завтра нужно лететь в Китай, я должен отвезти на родину прах погибших братьев. Ты теперь подвергаешься большой опасности. Я вернусь сейчас один…
– Как? А я куда?
– Не перебивай, – твердо сказал Сергей. – Я вернусь один и буду сколько возможно морочить им голову. Сейчас десять часов вечера. В два часа ночи поезд в Новгород. У тебя есть родственники в Новгороде, у которых ты можешь спрятаться на время?
– Есть, конечно. У меня и в деревне есть.
– Ну, вот и прекрасно. Значит, заныкайся поглубже. Боюсь, что искать тебя все равно будут, видно, что-то ты знаешь такое, чего никто не знает. Возможно, ты знаешь, как достать несметные сокровища, хранящиеся под Петербургом. Думаю, Китаец из-за мелочи так не старался бы.
– Знаю, да не вспомню никогда. Я уж сам как только ни пытался.
– Вот бы узнать, из-за чего Китаец так переживает, – мечтательно сказал Сергей. – Да уж, может быть, и свидеться никогда не придется.
– Я тебе скажу адреса…
– Нет, – прервал его Сергей. – Ни мне, ни кому другому адреса не давай. Ну все, я возвращаюсь.
Они обнялись.
– А что же, Воины Света так и погибли? – вдруг спросил Илья, в упор посмотрев на друга.
– Да, – вздохнул тяжело Сергей.-Китаец оказался опасным соперником, опаснее, чем кто бы то ни был. Если воины высшей ступени не смогли с ним справиться… Пожалуй, ты имеешь право знать все, – задумчиво начал Сергей. – За телами братьев приезжал консул Китая. Он был в курсе готовящейся операции и держал ее под своим контролем. Но… – Сергей вздохнул, как бы размышляя, говорить это Илье или нет. – Консул передал мне письмо. Оно пришло только сегодня из монастыря Хаймань. Так вот, настоятель Чань пишет, что вставший на путь Тьмы брат Цунь найден и опознан в Новой Зеландии. Посланные из монастыря братья наказали Цуня смертью.
– Ничего не понимаю, – сказал Илья. – Как Китаец оказался в Новой Зеландии?
– Это не значит, что Китаец оказался в Новой Зеландии. Это значит, что Цунь и Китаец разные люди. Понимаешь? – с горечью сказал Сергей. – Разные! Китаец подделал документы и выдавал себя за другое лицо. И братья охотились не на того человека и погибли напрасно.
– Так кто же тогда Китаец?
Сергей пожал плечами.
– Кто он, я не знаю, но это страшный человек. Поэтому заклинаю тебя, Илья, будь предельно осторожен. Вот деньги на билет. Даст Бог, свидимся.
Они снова обнялись.
– Если ты увидишь когда-нибудь Карину, скажи ей, что она удивительная женщина. Я таких не встречал…-сказал Сергей.
– Хорошо, а ты, если встретишь, передай Жанне, что она самая прекрасная женщина на свете. И что я непременно ее найду.
– Только не раньше чем через год. Ну, прощай, Илья. Я выйду первый. А ты – в метро до вокзала. И не светись напрасно.
Илья дождался, когда уйдет его друг, после этого вышел сам и заспешил к метро. У Ильи было тяжелое чувство. Он успел полюбить Сергея, Жанну… да, пожалуй, и этот ужасный, полный опасностей город. И сейчас он уносил с собой его тайну, но что это за тайна, Илья не знал да, может быть, никогда и не узнает. Здесь он встретил свою любовь, а сейчас приходится бежать, даже не признавшись в этом. Странно все это было, странно и глупо…
Родственники у Ильи жили в глухой, труднодоступной деревне под Новгородом. По тем дорогам иномарки Китайца не пройдут, только на БМП можно добраться. Туда-то он и поедет. Поживет, а потом непременно вернется в этот ужасающий город, которым владеет страшный Китаец и в котором живет самая прекрасная в мире женщина. Китаец представлялся Илье уже чем-то бесплотным, как ангел зла.
По пути к вокзалу Илье иногда чудилось, что кто-то за ним следит, но скорее это было самовнушение, навеянное мистической ирреальной фигурой Китайца.
Илья купил билет до Новгорода, хотя заранее уже, чтобы замести следы, решил сойти с поезда на остановку раньше. Сначала Илья сел на скамейку в зале ожидания. До поезда оставалось ждать еще три часа. Мимо шныряли подозрительные личности мелкобандитской наружности. Они наверняка были связаны с людьми Китайца. Кроме того, циркулировавший по залу милиционер как-то странно искоса поглядывал на Илью, словно сравнивая его портрет с каким-то запечатленным в памяти. От греха подальше Илья решил уйти с вокзала и, выйдя на улицу, нашел во дворе сквер со скамейкой и уселся на нее.
В скверике никого не было, и это успокаивало Илью: он рад был побыть один. Он вдыхал свежий воздух, и на душе было спокойно и светло, как никогда в этом городе. Да, пожалуй, такого умиротворенного состояния он не испытывал уже давно. Находясь в постоянной тревоге, изнемогшая душа требовала отдыха и успокоения. И вот, наконец, обрела его в этом тихом скверике. Илья уже смотрел вокруг глазами счастливого человека, потому что думал в эту минуту о самой удивительной на планете женщине…
Из парадной дома вышла преклонных лет гражданка и села на другой конец скамейки, вероятно она вышла подышать перед сном воздухом. Тотчас узнав ее и уже поджидая, со всех сторон набежали разномастные кошки и стали тереться о ее ноги, заискивающе заглядывая в глаза. Всего кошек оказалось семь штук. Бормоча что-то ласковое, женщина развернула перед ними принесенный с собой кулек с отходами. Кошки радостно набросились на еду.
Илья глядел на дворовых животных. Ему не нравилось, как неопрятно-торопливо, суетясь, они принимают пищу. Съев все, что принесла им женщина, кошки стали ходить вокруг нее, выклянчивая еще. Но кроме ласковых слов порадовать их было нечем, поэтому женщина гладила их, не страшась схватить лишай, и говорила ласковые слова. Вдруг откуда ни возьмись во двор вбежала огромная гладкошерстная псина неопределенной породы. Кошки мгновенно разбежались по укрытиям. Хозяин собаки – мозгляк, худой, хворый и тщедушный мужичок – сел на скамейку рядом с кошатницей.
Огромная собаченция без толку гонялась по двору. Кошатница подняла бумажку, в которой приносила кошкам отходы, и скомкала ее в руках.
– Ишь! Собаченция! – сказала она, следя за псом. – Как это такую собаченцию прокормить можно? Ума не приложу. Это ж сколько мясопродукта нужно?
– А совсем даже и мало, – признался худосочный мужичок. – Гарнир только.
Илья (от нечего делать) слушал разговор соседей по скамье.
– Ну, это как гарнир? – позволила усомниться женщина. – А антрекот к гарниру килограмма на два небось?
– Ничуть нет. Тут она сама добытчица.
– По помойкам, что ли?
– Никак не по помойкам. На охоту бегает. Обычно так, – начал мужичок, оживившись. – Я ей гарнира наварю кастрюлю – каши там или картошки, – она закусит, а потом я ее на охоту выпускаю. Она псяра у меня умная, знает, что я ей мяса один фиг не куплю, так она кошками выдумала питаться. И не так, как другие дуры за кошками по двору гоняются бесполезно. Эта нет. Она сбоку от подвального окошка встанет и ждет. Долго так ждать может. А кошка только голову высунет… Она ее – цап! за голову-то! А хватка у нее будь здоров! Мертвая. Раньше домой недоеденных кошек таскала, но я ей это дело запретил.
Мужчина погрозил собаке пальцем. Женщина смотрела на него не моргая, комкая в руках бумажку от кошачьего ужина.
– Да-а… – наконец сказала она, вздохнув. – Это вы здорово придумали, а то бы никакой пенсии не хватило такую прокормить. За квартиру-то сколько дерут…
– Вон кошара какой упитанный на балконе сидит, – заметил мужчина. – Этот моей собаке, думаю, на два бы раза пошел.
– Это ангорский, – поглядев на кота, уточнила кошатница. – Это шерсть на нем все, он с виду такой здоровенный, а шкуру сдерешь, так и есть нечего…
Илья без интереса слушал разговор собачника с кошатницей: их проблемы его не волновали. Умиротворенное состояние перешло в легкую сонливость. Он откинул назад голову, закрыл глаза и задремал.
Снилось ему нечто неопределенное, обрывками метались беспокойные сны… Дурашливо хихикала кукла со злым лицом в красном колпаке… и скалилась, и грозила.
Илья вздрогнул отчего-то. Открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Кошатница с собачником со скамейки исчезли. Метрах в пяти от Ильи на песке стоял ящик. Фанерный, обитый рейками ящик, точно такой, в котором были останки китайцев, а на скамье по бокам от Ильи молча, с каменными лицами, безучастно глядя вперед, сидели двое мощного телосложения санитаров в белых халатах и белых же чепчиках. Они как будто и не ждали, когда Илья проснется, а просто сидели себе, отдыхали. Но Илья-то знал, что ждут они его. Он знал, что боковым зрением они следят за каждым его движением. И ящик этот стоит там не просто так, он ждет своего жильца, и жильцом этим будет…
Илья слегка задрожал и, глубоко вздохнув, резко, что было сил бросил свое тело вперед…
Но молниеносный бросок Ильи не застал их врасплох. Реакция санитаров была мгновенной, сильная рука поймала его за куртку и резко вздернула, заставив встать на ноги. Второй санитар, схватив его в охапку, зажал Илье руки. В руках первого блеснул шприц.
Илья закричал бешено, рванулся в могучих руках, почувствовал боль в плече. Это, проколов куртку и рубашку, игла вошла в предплечье. Санитар быстро сделал укол, но подействовал он не сразу. Илья еще рвался из объятий державшего его человека. Другой санитар подбежал к ящику и открыл крышку…
И тут во двор вбежала неизвестно как оказавшаяся здесь Карина. С диким криком бросилась она на держащего Илью громилу и нанесла ему удар ногой. Достиг ли удар цели, Илья не видел, но объятия, державшие его, разжались. У второго санитара оказалась в руке резиновая дубинка. Но бесстрашная Карина бросилась на него, ловко ушла от удара и нанесла ему удар кулаком в солнечное сплетение…
С каждым мгновением Илья терял силы, мутнели глаза. Но Карина не заметила другого санитара. Подскочив сзади, он ребром ладони нанес ей удар по шее. Карина, вскрикнув, рухнула на песок.
Илья тоже не мог стоять на ногах. Его подхватили… чьи-то руки поднесли к ящику. Последнее, что запечатлели мутнеющие глаза, это лежащий на песке темный недвижимый силуэт Карины.
ЧАСТЬ V
Глава 1
– Ладно, – перебил Сергей. – Будем разбираться.
Он встал, сходил в кухню выбросить сигарету, потом вернулся и, засучив рукава рубашки, распахнул оба ящика.
– Та-ак, что тут у нас. – Сергей склонился над их содержимым, разглядывая конечности.
Илья присмотрелся. Во втором ящике тоже лежали руки и ноги… Сергей не сразу полез в ящик, оттягивая этот момент, для такого дела ему тоже требовался настрой.
– Да-а, тут фиг чего поймешь… – вздохнул он и стал доставать отсеченные члены из ящика и раскладывать на полу, стараясь подобрать парами.
Сначала Илье это было крайне неприятно, но потом он, заинтересовавшись, тоже стал помогать Сергею.
– Нет, похоже, эта нога к этой больше подходит, – говорил Илья, перенося конечность к другой ноге.
– Ну как же? Ты погляди, что характерно, брючина так же обтрепана, как у той, – возражал Сергей. – По-моему, к той ноге…
– А каблук у обоих ботинок сношен в одну сторону! – не соглашался Илья, для доказательства поворачивая ногу вверх каблуком. – Видишь? Вот видишь?!.
Дело сильно осложнялось тем, что ботинки, брюки и носки у китайцев были одинаковыми, и приходилось сильно поломать голову, прежде чем найти подходящую пару. С руками оказалось еще сложнее: они почти ничем не отличались друг от друга, ну кроме, конечно, правых и левых.
Примерно через полчаса друзья остановились и удовлетворенно оглядели результаты своего труда. На полу аккуратно (как они росли из туловища) были разложены ноги и руки китайцев. За неимением туловищ оставили вместо них пустые места. Всего оказался один полный набор конечностей. У другого не хватало правой ноги, и одна левая нога оказалась лишней.
– Эх, если б тело хоть одно, – мечтательно вздохнул Илья.
И тут, словно бы его услышали исполнители заказов, в дверь раздался звонок.
– Ну вот, наверное и тела принесли, – сказал Сергей.
Проделав ту же комбинацию из-за угла кухни, Сергей посмотрел в глазок, потом вышел на лестницу. У двери стоял еще один ящик. Занесли его в комнату – в нем оказалось обезглавленное туловище, рука и недостающая ко второму набору нога. Стали прикладывать тело то к одному, то к другому набору конечностей. Илья даже вспотел.
Потом принесли еще ящик с недостающими частями, потом еще один… Должно быть, Китаец издевался над ними, задавая головоломки. Возможно, для любителей разгадывания кроссвордов расшифровка этой шарады доставила бы удовольствие, но Илья кроссворды не любил и хотел только одного, чтобы поскорее собрать китайцев комплектами. У них с Сергеем порой выходили между собой споры: что – от кого. Последним принесли ящик с головами. С ними оказалось особенно сложно, поэтому приложили их как попало.
С китайской головоломкой управились только к вечеру. Все три китайца были собраны, но осталась одна лишняя рука. Кому ее приписать, так и не решили и положили третьей к одному из воинов.
Илья устал от собирания китайских "конструкторов" физически и интеллектуально. Он, ссутулившись, сидел на диване, опустив натруженные руки, и без мысли глядел на разложенные на полу останки.
Сергей написал на бумажке Илье, что ему нужно пойти позвонить. Кто бы знал, как Илье не хотелось оставаться наедине с мертвыми китайцами, но он переборол себя (надо же было кому-нибудь производить шум в квартире…). Хотя, возможно, все это было бессмысленно. Казалось, что Китаец видит сквозь стены.
Через полчаса Сергей вернулся.
– Нужно сложить останки братьев в ящики,-сказал он, вздохнув.
Сложили комплектами, чтобы потом не путаться, лишнюю руку тоже положили в один из ящиков (не оставлять же ее на память). Без разложенных на полу тел дышать сразу стало легче.
Поздно вечером в дверь раздался звонок.
Сергей, как обычно, спросил из-за угла – на этот раз ему ответили на китайском; Сергей ответил на том же языке и, открыв дверь, впустил двух рослых китайцев в одинаковых костюмах, они перекинулись парой непонятных для Ильи фраз и, взяв ящик, вынесли его из квартиры, потом вернулись за вторым и третьим.
– Куда это они их? – спросил Илья.
Ему было немного обидно: он разбирался тут, потел, а эти пришли на готовенькое. И уносят…
– Так нужно, – сказал Сергей.
Потом он вышел во двор и минут пятнадцать разговаривал с коренастым китайцем, приехавшим в фургоне за телами. Илья увидел фургон в окно комнаты.
– От покойников избавились, теперь давай спать ложиться – сегодня тяжелый день выдался. Завтра нужно пораньше встать, – вернувшись, сказал Сергей.
Но спать он не собирался, а вместо этого написал Илье на клочке бумаги, чтобы он взял с собой необходимые вещи. Собрав все что нужно в сумку, они пошумели, как требовалось, а потом тайно вышли на лестницу, поднялись на чердак, но переодеваться в старух не стали. Выйдя на улицу, завернули за угол и, зайдя в полутемную подворотню, остановились.
Сергей выглядел очень встревоженным. Он поминутно озирался по сторонам, и это, несмотря на то, что Илья привык ко многому, тревожило его.
– Значит, так, – вполголоса заговорил Сергей, поигрывая молнией на куртке Ильи. – Дело с Китайцем приняло угрожающий оборот. Что будет дальше, предугадать невозможно. Понимаешь? Мне завтра нужно лететь в Китай, я должен отвезти на родину прах погибших братьев. Ты теперь подвергаешься большой опасности. Я вернусь сейчас один…
– Как? А я куда?
– Не перебивай, – твердо сказал Сергей. – Я вернусь один и буду сколько возможно морочить им голову. Сейчас десять часов вечера. В два часа ночи поезд в Новгород. У тебя есть родственники в Новгороде, у которых ты можешь спрятаться на время?
– Есть, конечно. У меня и в деревне есть.
– Ну, вот и прекрасно. Значит, заныкайся поглубже. Боюсь, что искать тебя все равно будут, видно, что-то ты знаешь такое, чего никто не знает. Возможно, ты знаешь, как достать несметные сокровища, хранящиеся под Петербургом. Думаю, Китаец из-за мелочи так не старался бы.
– Знаю, да не вспомню никогда. Я уж сам как только ни пытался.
– Вот бы узнать, из-за чего Китаец так переживает, – мечтательно сказал Сергей. – Да уж, может быть, и свидеться никогда не придется.
– Я тебе скажу адреса…
– Нет, – прервал его Сергей. – Ни мне, ни кому другому адреса не давай. Ну все, я возвращаюсь.
Они обнялись.
– А что же, Воины Света так и погибли? – вдруг спросил Илья, в упор посмотрев на друга.
– Да, – вздохнул тяжело Сергей.-Китаец оказался опасным соперником, опаснее, чем кто бы то ни был. Если воины высшей ступени не смогли с ним справиться… Пожалуй, ты имеешь право знать все, – задумчиво начал Сергей. – За телами братьев приезжал консул Китая. Он был в курсе готовящейся операции и держал ее под своим контролем. Но… – Сергей вздохнул, как бы размышляя, говорить это Илье или нет. – Консул передал мне письмо. Оно пришло только сегодня из монастыря Хаймань. Так вот, настоятель Чань пишет, что вставший на путь Тьмы брат Цунь найден и опознан в Новой Зеландии. Посланные из монастыря братья наказали Цуня смертью.
– Ничего не понимаю, – сказал Илья. – Как Китаец оказался в Новой Зеландии?
– Это не значит, что Китаец оказался в Новой Зеландии. Это значит, что Цунь и Китаец разные люди. Понимаешь? – с горечью сказал Сергей. – Разные! Китаец подделал документы и выдавал себя за другое лицо. И братья охотились не на того человека и погибли напрасно.
– Так кто же тогда Китаец?
Сергей пожал плечами.
– Кто он, я не знаю, но это страшный человек. Поэтому заклинаю тебя, Илья, будь предельно осторожен. Вот деньги на билет. Даст Бог, свидимся.
Они снова обнялись.
– Если ты увидишь когда-нибудь Карину, скажи ей, что она удивительная женщина. Я таких не встречал…-сказал Сергей.
– Хорошо, а ты, если встретишь, передай Жанне, что она самая прекрасная женщина на свете. И что я непременно ее найду.
– Только не раньше чем через год. Ну, прощай, Илья. Я выйду первый. А ты – в метро до вокзала. И не светись напрасно.
Илья дождался, когда уйдет его друг, после этого вышел сам и заспешил к метро. У Ильи было тяжелое чувство. Он успел полюбить Сергея, Жанну… да, пожалуй, и этот ужасный, полный опасностей город. И сейчас он уносил с собой его тайну, но что это за тайна, Илья не знал да, может быть, никогда и не узнает. Здесь он встретил свою любовь, а сейчас приходится бежать, даже не признавшись в этом. Странно все это было, странно и глупо…
Родственники у Ильи жили в глухой, труднодоступной деревне под Новгородом. По тем дорогам иномарки Китайца не пройдут, только на БМП можно добраться. Туда-то он и поедет. Поживет, а потом непременно вернется в этот ужасающий город, которым владеет страшный Китаец и в котором живет самая прекрасная в мире женщина. Китаец представлялся Илье уже чем-то бесплотным, как ангел зла.
По пути к вокзалу Илье иногда чудилось, что кто-то за ним следит, но скорее это было самовнушение, навеянное мистической ирреальной фигурой Китайца.
Илья купил билет до Новгорода, хотя заранее уже, чтобы замести следы, решил сойти с поезда на остановку раньше. Сначала Илья сел на скамейку в зале ожидания. До поезда оставалось ждать еще три часа. Мимо шныряли подозрительные личности мелкобандитской наружности. Они наверняка были связаны с людьми Китайца. Кроме того, циркулировавший по залу милиционер как-то странно искоса поглядывал на Илью, словно сравнивая его портрет с каким-то запечатленным в памяти. От греха подальше Илья решил уйти с вокзала и, выйдя на улицу, нашел во дворе сквер со скамейкой и уселся на нее.
В скверике никого не было, и это успокаивало Илью: он рад был побыть один. Он вдыхал свежий воздух, и на душе было спокойно и светло, как никогда в этом городе. Да, пожалуй, такого умиротворенного состояния он не испытывал уже давно. Находясь в постоянной тревоге, изнемогшая душа требовала отдыха и успокоения. И вот, наконец, обрела его в этом тихом скверике. Илья уже смотрел вокруг глазами счастливого человека, потому что думал в эту минуту о самой удивительной на планете женщине…
Из парадной дома вышла преклонных лет гражданка и села на другой конец скамейки, вероятно она вышла подышать перед сном воздухом. Тотчас узнав ее и уже поджидая, со всех сторон набежали разномастные кошки и стали тереться о ее ноги, заискивающе заглядывая в глаза. Всего кошек оказалось семь штук. Бормоча что-то ласковое, женщина развернула перед ними принесенный с собой кулек с отходами. Кошки радостно набросились на еду.
Илья глядел на дворовых животных. Ему не нравилось, как неопрятно-торопливо, суетясь, они принимают пищу. Съев все, что принесла им женщина, кошки стали ходить вокруг нее, выклянчивая еще. Но кроме ласковых слов порадовать их было нечем, поэтому женщина гладила их, не страшась схватить лишай, и говорила ласковые слова. Вдруг откуда ни возьмись во двор вбежала огромная гладкошерстная псина неопределенной породы. Кошки мгновенно разбежались по укрытиям. Хозяин собаки – мозгляк, худой, хворый и тщедушный мужичок – сел на скамейку рядом с кошатницей.
Огромная собаченция без толку гонялась по двору. Кошатница подняла бумажку, в которой приносила кошкам отходы, и скомкала ее в руках.
– Ишь! Собаченция! – сказала она, следя за псом. – Как это такую собаченцию прокормить можно? Ума не приложу. Это ж сколько мясопродукта нужно?
– А совсем даже и мало, – признался худосочный мужичок. – Гарнир только.
Илья (от нечего делать) слушал разговор соседей по скамье.
– Ну, это как гарнир? – позволила усомниться женщина. – А антрекот к гарниру килограмма на два небось?
– Ничуть нет. Тут она сама добытчица.
– По помойкам, что ли?
– Никак не по помойкам. На охоту бегает. Обычно так, – начал мужичок, оживившись. – Я ей гарнира наварю кастрюлю – каши там или картошки, – она закусит, а потом я ее на охоту выпускаю. Она псяра у меня умная, знает, что я ей мяса один фиг не куплю, так она кошками выдумала питаться. И не так, как другие дуры за кошками по двору гоняются бесполезно. Эта нет. Она сбоку от подвального окошка встанет и ждет. Долго так ждать может. А кошка только голову высунет… Она ее – цап! за голову-то! А хватка у нее будь здоров! Мертвая. Раньше домой недоеденных кошек таскала, но я ей это дело запретил.
Мужчина погрозил собаке пальцем. Женщина смотрела на него не моргая, комкая в руках бумажку от кошачьего ужина.
– Да-а… – наконец сказала она, вздохнув. – Это вы здорово придумали, а то бы никакой пенсии не хватило такую прокормить. За квартиру-то сколько дерут…
– Вон кошара какой упитанный на балконе сидит, – заметил мужчина. – Этот моей собаке, думаю, на два бы раза пошел.
– Это ангорский, – поглядев на кота, уточнила кошатница. – Это шерсть на нем все, он с виду такой здоровенный, а шкуру сдерешь, так и есть нечего…
Илья без интереса слушал разговор собачника с кошатницей: их проблемы его не волновали. Умиротворенное состояние перешло в легкую сонливость. Он откинул назад голову, закрыл глаза и задремал.
Снилось ему нечто неопределенное, обрывками метались беспокойные сны… Дурашливо хихикала кукла со злым лицом в красном колпаке… и скалилась, и грозила.
Илья вздрогнул отчего-то. Открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Кошатница с собачником со скамейки исчезли. Метрах в пяти от Ильи на песке стоял ящик. Фанерный, обитый рейками ящик, точно такой, в котором были останки китайцев, а на скамье по бокам от Ильи молча, с каменными лицами, безучастно глядя вперед, сидели двое мощного телосложения санитаров в белых халатах и белых же чепчиках. Они как будто и не ждали, когда Илья проснется, а просто сидели себе, отдыхали. Но Илья-то знал, что ждут они его. Он знал, что боковым зрением они следят за каждым его движением. И ящик этот стоит там не просто так, он ждет своего жильца, и жильцом этим будет…
Илья слегка задрожал и, глубоко вздохнув, резко, что было сил бросил свое тело вперед…
Но молниеносный бросок Ильи не застал их врасплох. Реакция санитаров была мгновенной, сильная рука поймала его за куртку и резко вздернула, заставив встать на ноги. Второй санитар, схватив его в охапку, зажал Илье руки. В руках первого блеснул шприц.
Илья закричал бешено, рванулся в могучих руках, почувствовал боль в плече. Это, проколов куртку и рубашку, игла вошла в предплечье. Санитар быстро сделал укол, но подействовал он не сразу. Илья еще рвался из объятий державшего его человека. Другой санитар подбежал к ящику и открыл крышку…
И тут во двор вбежала неизвестно как оказавшаяся здесь Карина. С диким криком бросилась она на держащего Илью громилу и нанесла ему удар ногой. Достиг ли удар цели, Илья не видел, но объятия, державшие его, разжались. У второго санитара оказалась в руке резиновая дубинка. Но бесстрашная Карина бросилась на него, ловко ушла от удара и нанесла ему удар кулаком в солнечное сплетение…
С каждым мгновением Илья терял силы, мутнели глаза. Но Карина не заметила другого санитара. Подскочив сзади, он ребром ладони нанес ей удар по шее. Карина, вскрикнув, рухнула на песок.
Илья тоже не мог стоять на ногах. Его подхватили… чьи-то руки поднесли к ящику. Последнее, что запечатлели мутнеющие глаза, это лежащий на песке темный недвижимый силуэт Карины.
ЧАСТЬ V
Глава 1
СКАЗКИ ЖЕЛТОГО ДОМА
Открыв глаза и глядя в высокий белый потолок, Илья долго не мог понять, что это – еще продолжение сна или уже реальность. Несколько раз он пытался пошевелиться, но безрезультатно: тело словно бы отсутствовало.
Над ним, вдруг закрыв собой белый потолок, появилось лицо небритого взъерошенного человека в пижамной куртке. Человек заглянул в глаза Илье, идиотски улыбнулся, показав единственный зуб, и так же внезапно исчез. Словно почудился.
– Проснулся, клиент?! Выспался?
Перед Ильей возникло другое лицо, и это был… о, ужас!.. хорошо знакомый ему Чукча, хотя и вырядился он в белый халат и шапочку. Но эту наводившую ужас физиономию выродка он узнал бы из тысяч других.
"Нет, все-таки сон, – пронеслось в голове. – Нужно просыпаться". – И он уже осознанно закрыл глаза.
– Не спи. Чукча лечить тебя будет, однако.
Илья открыл глаза и посмотрел на Чукчу. И тут же ощутил острую боль в ноге.
– Твой друг Чукча бил – моя сильно болел, однако. Чукча лечили. Теперь Чукча тебя лечить будет. Ты сильно болеть будешь…
Илья с трудом наклонил сначала голову, потом повернулся на бок и, наконец, сел на кровати. Чукча за это время успел уйти или, действительно, привиделся.
Илья находился в просторной больничной палате с огромными зарешеченными окнами и со множеством кроватей, в узких проходах между ними ходили люди, другие сидели или лежали на кроватях и вели себя как-то странно – как-то не так. Чем объяснялось это "не так", с первого взгляда определить было трудно. Проходивший мимо гражданин небольшого роста остановился возле Ильи, присел перед ним на корточки и заглянул в лицо. Это был тот самый человек, уже заглядывавший ему в лицо, и снова, показав зуб, он пошел по своим делам.
– Где я?.. – прошептал Илья. – Что это за люди?
Он не знал, как очутился здесь. Илья стал постепенно припоминать, как они (буквально по кусочкам) собирали с Сергеем китайцев… Илья смотрел на обитателей палаты, и до него постепенно доходило, где он и кто эти люди.
– Господи, это же психушка…
И тут внезапно голова прояснилась, и он вдруг вспомнил все: весь тот день, и то, как человек в белом халате сделал ему укол, и ворвавшуюся во двор и вступившую в бой Карину, и ее темный силуэт на песке… Эта картина так и стояла перед глазами.
Илья, собрав в себе силы, резко встал; голова закружилась, кровь застучала в висках. Схватившись за спинку кровати, он едва удержался на ногах. Через несколько секунд головокружение успокоилось, и он медленно пошел из палаты. Навстречу ему, в узком проходе между кроватями, попался высокого роста толстяк. Илья, желая уступить ему дорогу, посторонился. Но толстяк вдруг ни с того ни с сего грохнулся перед ним на колени и закричал тоненьким, как у ребенка, голосом:
– Не бейте!! Только не бейте меня!!! Умоляю вас!!
При этом он поднял руки к небу, жирные щеки его дрожали, а из маленьких глазок текли слезы. И это было отвратительно. К перегородившему весь проход толстяку подскочил молодой широкоплечий парень и отвесил ему звонкий подзатыльник.
– Ну-ка, пшел! Кастрат!
Толстяк, схватившись за лысую голову, суетливо вскочил и ушел, причитая и плача.
– Ты с ними не цацкайся, – сказал парень Илье. – Ты чего, недавно поступил?
На вид ему было, как и Илье, лет двадцать семь. Он был широкоплеч, хотя и сутулился. Карие глаза смотрели насмешливо, челюсть неестественно выдавалась вперед из-за неправильного прикуса.
– Да, недавно. А это ш-што?
Илья огляделся кругом.
– Это "што"? – передразнил парень. – Это дурдом, родной. Ты чего, не понял, что ли, что ты в дурдоме? Ну, пошли – экскурсию для тебя проведу. Не дрейфь! Главное – экологию беречь. Эх-х!
Он с разбегу залепил смачного пенделя какому-то попавшемуся на их пути дурику. Илья, боязливо озираясь, пошел за парнем. Хорошо, что хоть один здесь выглядел более или менее нормальным.
– Вот это коридор. Здесь дурики променаж делают, – пнув кого-то на ходу, говорил новый знакомый Ильи.
Коридор был многолюден, взад-вперед по нему ходили умалишенные. В кресле на возвышении, как монарх, сидел Чукча и с высокомерным презрением глядел на снующих мимо людей. Значит, не привиделся он Илье.
– Слушай, а это кто такой? – глядя на Чукчу полными ужаса глазами, спросил тихо Илья.
– А! Этот! Он здесь недавно, но, по-моему, жуткий тип; и еще жирный тут санитар, тоже, видно, сволочь. Ну, пошли дальше. Вот тут еще палата, – махнул он рукой.-Меня Кирилл зовут, – между делом бросил он.
Илья тоже назвался.
По одну сторону коридора были палаты, по другую – большие зарешеченные окна. По пути Кирилл щедро раздавал затрещины и оплеухи тем, кто не успел убежать с дороги. Судя по реакции умалишенных, он был здесь в почете и его боялись. Кирилл показал последнюю в коридоре палату, после чего пошли назад.
Невдалеке от палаты, в которой очнулся Илья, за углом была еще одна маленькая палата, всего на девять человек, и если все предыдущие помещения не имели дверей, то эта имела зарешеченную дверь.
– О! Это самое интересное. А-а-а!! – вдруг закричал Кирилл и стал колотить по решетке кулаками: – А-а-а-а!!.
Из-за решетки, в ответ ему, послышались душераздирающие вопли. Кричало, кажется, несколько человек. Илья заглянул в палату. В правом углу, у окна, огромный, совершенно голый, косматый детина прыгал на койке, бешено взвизгивая. Лица прочих обитателей палаты были полностью лишены мысли. Это были какие-то полуживотные, кое у кого были открыты рты и текли слюни. В отличие от этих изолированных от прочих больных людей, те, блуждающие по коридору психи, казались нормальными. Из палаты шел отвратительный запах, пол был грязный, заляпан экскрементами.
Один из идиотов за решеткой слез с кровати и, подойдя к двери, у которой стояли Кирилл с Ильей, стал смотреть. Илья встретился с ним взглядом и, содрогнувшись, отвернулся.
– А-а-а-а!! – крикнул Кирилл прямо в лицо стоявшему за сеткой безумцу и стукнул по сетке ладонью.
Но сумасшедший не пугался, он смотрел. Он смотрел из своего безумного мира в другой, менее безумный, но из его мира казавшийся нормальным.
– Здесь уж совсем хроники, которых не вылечить… Главное – экологию беречь! А этот вон, жлоб голый, в углу скачет, как горилла, и орет – это у них бригадир. Самый главный у них в палате. Высший пост! Как у нас президент. – Кирилл отошел от палаты с хрониками. – Вот тут столовая,-продолжил он экскурсию. – Скоро ужин. А тебе сигареты приносить будут? Тут за сигареты санитары на женское отделение смотреть водят. Так будут сигареты-то носить?
– Нет. Я не курю.
– Это плохо. Ну фиг с ним. Это ты сейчас не куришь, а потом, может, и закуришь… А вон дверь, видишь? Там сестринская – там "колеса" выдают.
Илья посмотрел в ту сторону, куда указывал Кирилл. В проеме двери он увидел огромную и жирную фигуру Хари. Значит, и этот здесь.
– Тоже новый санитар. По-моему, изверг. Ну, нам бояться нечего, ты, главное, меня держись. Понял?!
– Слушай, Кирилл, – зашептал Илья, оглядываясь на проходящих мимо них умалишенных. – Меня сюда привезли силой. Я не сумасшедший. Я нормальный, понимаешь…
– Ну-ка, иди сюда! – Кирилл схватил за шиворот первого попавшегося придурка. Им оказался уже знакомый Илье низкорослый старичок-дурачок с зубом, заглядывавший ему в лицо. – Ну-ка, скажи, – держа маленького улыбающегося шизика за шиворот, отчего пижама на нем поднялась как на вешалке, рукава сделались короткими и улыбающийся дурачок имел еще более дурацкий вид, чем обычно, – ты шизик или нормальный? – спросил Кирилл.
Крохотный человечек приложил руку к голове, отдавая честь. Все это выглядело настолько комично, что можно было расхохотаться. Но Илье было не смешно.
– Так точно, товарищ главнокомандующий. Нормальный! – отрапортовал старичок.
– Ну вот, погляди на него, – сказал Кирилл, все еще не отпуская его куртку и указывая на него свободной рукой, – тоже нормальный, – и, уже обращаясь к дурику: – Экологию надо беречь,-и, дав подзатыльник, отпустил. – Вот видишь? – повернулся Кирилл к Илье. – Здесь все нормальные. И даже эти.
Он бросился к зарешеченной двери и застучал в нее руками.
– А-а-а-а!!.
Из-за решетки ему ответил не человеческий… не звериный вопль.
Кровать Кирилла оказалась рядом с кроватью Ильи. Это совпадение Илью обрадовало, ведь неизвестно, чего можно ожидать в этом безумном, безумном, безумном мире от такого количества сконцентрированных в одном месте сумасшедших. Кирилл хоть знал, как с ними нужно общаться.
Они уселись каждый на свою кровать.
– Слушай, Кирилл, а когда тут врачи бывают? Мне с врачом поговорить нужно. Я ведь совершенно нормальный, понимаешь, меня сюда силой…
– Слушай, родной, ты же сам видел – здесь все нормальные! Ну, ты не переживай, ведь не пожизненно сюда!..
Кирилл хлопнул Илью по ляжке.
– Ну хорошо, а когда тут врачи бывают или кто-нибудь главный?..
– Завтра. Завтра утром все врачи будут. Вот тебе мой совет: ничего от них не скрывай и говори только правду, понял, иначе…
– Да что же скрывать? Конечно… Мне и нечего скрывать…
– Дай договорить, иначе они все равно дознаются, а тебе такие уколы пропишут, от которых ты в два счета свернешься и в палату номер один!.. Понял?
Над ним, вдруг закрыв собой белый потолок, появилось лицо небритого взъерошенного человека в пижамной куртке. Человек заглянул в глаза Илье, идиотски улыбнулся, показав единственный зуб, и так же внезапно исчез. Словно почудился.
– Проснулся, клиент?! Выспался?
Перед Ильей возникло другое лицо, и это был… о, ужас!.. хорошо знакомый ему Чукча, хотя и вырядился он в белый халат и шапочку. Но эту наводившую ужас физиономию выродка он узнал бы из тысяч других.
"Нет, все-таки сон, – пронеслось в голове. – Нужно просыпаться". – И он уже осознанно закрыл глаза.
– Не спи. Чукча лечить тебя будет, однако.
Илья открыл глаза и посмотрел на Чукчу. И тут же ощутил острую боль в ноге.
– Твой друг Чукча бил – моя сильно болел, однако. Чукча лечили. Теперь Чукча тебя лечить будет. Ты сильно болеть будешь…
Илья с трудом наклонил сначала голову, потом повернулся на бок и, наконец, сел на кровати. Чукча за это время успел уйти или, действительно, привиделся.
Илья находился в просторной больничной палате с огромными зарешеченными окнами и со множеством кроватей, в узких проходах между ними ходили люди, другие сидели или лежали на кроватях и вели себя как-то странно – как-то не так. Чем объяснялось это "не так", с первого взгляда определить было трудно. Проходивший мимо гражданин небольшого роста остановился возле Ильи, присел перед ним на корточки и заглянул в лицо. Это был тот самый человек, уже заглядывавший ему в лицо, и снова, показав зуб, он пошел по своим делам.
– Где я?.. – прошептал Илья. – Что это за люди?
Он не знал, как очутился здесь. Илья стал постепенно припоминать, как они (буквально по кусочкам) собирали с Сергеем китайцев… Илья смотрел на обитателей палаты, и до него постепенно доходило, где он и кто эти люди.
– Господи, это же психушка…
И тут внезапно голова прояснилась, и он вдруг вспомнил все: весь тот день, и то, как человек в белом халате сделал ему укол, и ворвавшуюся во двор и вступившую в бой Карину, и ее темный силуэт на песке… Эта картина так и стояла перед глазами.
Илья, собрав в себе силы, резко встал; голова закружилась, кровь застучала в висках. Схватившись за спинку кровати, он едва удержался на ногах. Через несколько секунд головокружение успокоилось, и он медленно пошел из палаты. Навстречу ему, в узком проходе между кроватями, попался высокого роста толстяк. Илья, желая уступить ему дорогу, посторонился. Но толстяк вдруг ни с того ни с сего грохнулся перед ним на колени и закричал тоненьким, как у ребенка, голосом:
– Не бейте!! Только не бейте меня!!! Умоляю вас!!
При этом он поднял руки к небу, жирные щеки его дрожали, а из маленьких глазок текли слезы. И это было отвратительно. К перегородившему весь проход толстяку подскочил молодой широкоплечий парень и отвесил ему звонкий подзатыльник.
– Ну-ка, пшел! Кастрат!
Толстяк, схватившись за лысую голову, суетливо вскочил и ушел, причитая и плача.
– Ты с ними не цацкайся, – сказал парень Илье. – Ты чего, недавно поступил?
На вид ему было, как и Илье, лет двадцать семь. Он был широкоплеч, хотя и сутулился. Карие глаза смотрели насмешливо, челюсть неестественно выдавалась вперед из-за неправильного прикуса.
– Да, недавно. А это ш-што?
Илья огляделся кругом.
– Это "што"? – передразнил парень. – Это дурдом, родной. Ты чего, не понял, что ли, что ты в дурдоме? Ну, пошли – экскурсию для тебя проведу. Не дрейфь! Главное – экологию беречь. Эх-х!
Он с разбегу залепил смачного пенделя какому-то попавшемуся на их пути дурику. Илья, боязливо озираясь, пошел за парнем. Хорошо, что хоть один здесь выглядел более или менее нормальным.
– Вот это коридор. Здесь дурики променаж делают, – пнув кого-то на ходу, говорил новый знакомый Ильи.
Коридор был многолюден, взад-вперед по нему ходили умалишенные. В кресле на возвышении, как монарх, сидел Чукча и с высокомерным презрением глядел на снующих мимо людей. Значит, не привиделся он Илье.
– Слушай, а это кто такой? – глядя на Чукчу полными ужаса глазами, спросил тихо Илья.
– А! Этот! Он здесь недавно, но, по-моему, жуткий тип; и еще жирный тут санитар, тоже, видно, сволочь. Ну, пошли дальше. Вот тут еще палата, – махнул он рукой.-Меня Кирилл зовут, – между делом бросил он.
Илья тоже назвался.
По одну сторону коридора были палаты, по другую – большие зарешеченные окна. По пути Кирилл щедро раздавал затрещины и оплеухи тем, кто не успел убежать с дороги. Судя по реакции умалишенных, он был здесь в почете и его боялись. Кирилл показал последнюю в коридоре палату, после чего пошли назад.
Невдалеке от палаты, в которой очнулся Илья, за углом была еще одна маленькая палата, всего на девять человек, и если все предыдущие помещения не имели дверей, то эта имела зарешеченную дверь.
– О! Это самое интересное. А-а-а!! – вдруг закричал Кирилл и стал колотить по решетке кулаками: – А-а-а-а!!.
Из-за решетки, в ответ ему, послышались душераздирающие вопли. Кричало, кажется, несколько человек. Илья заглянул в палату. В правом углу, у окна, огромный, совершенно голый, косматый детина прыгал на койке, бешено взвизгивая. Лица прочих обитателей палаты были полностью лишены мысли. Это были какие-то полуживотные, кое у кого были открыты рты и текли слюни. В отличие от этих изолированных от прочих больных людей, те, блуждающие по коридору психи, казались нормальными. Из палаты шел отвратительный запах, пол был грязный, заляпан экскрементами.
Один из идиотов за решеткой слез с кровати и, подойдя к двери, у которой стояли Кирилл с Ильей, стал смотреть. Илья встретился с ним взглядом и, содрогнувшись, отвернулся.
– А-а-а-а!! – крикнул Кирилл прямо в лицо стоявшему за сеткой безумцу и стукнул по сетке ладонью.
Но сумасшедший не пугался, он смотрел. Он смотрел из своего безумного мира в другой, менее безумный, но из его мира казавшийся нормальным.
– Здесь уж совсем хроники, которых не вылечить… Главное – экологию беречь! А этот вон, жлоб голый, в углу скачет, как горилла, и орет – это у них бригадир. Самый главный у них в палате. Высший пост! Как у нас президент. – Кирилл отошел от палаты с хрониками. – Вот тут столовая,-продолжил он экскурсию. – Скоро ужин. А тебе сигареты приносить будут? Тут за сигареты санитары на женское отделение смотреть водят. Так будут сигареты-то носить?
– Нет. Я не курю.
– Это плохо. Ну фиг с ним. Это ты сейчас не куришь, а потом, может, и закуришь… А вон дверь, видишь? Там сестринская – там "колеса" выдают.
Илья посмотрел в ту сторону, куда указывал Кирилл. В проеме двери он увидел огромную и жирную фигуру Хари. Значит, и этот здесь.
– Тоже новый санитар. По-моему, изверг. Ну, нам бояться нечего, ты, главное, меня держись. Понял?!
– Слушай, Кирилл, – зашептал Илья, оглядываясь на проходящих мимо них умалишенных. – Меня сюда привезли силой. Я не сумасшедший. Я нормальный, понимаешь…
– Ну-ка, иди сюда! – Кирилл схватил за шиворот первого попавшегося придурка. Им оказался уже знакомый Илье низкорослый старичок-дурачок с зубом, заглядывавший ему в лицо. – Ну-ка, скажи, – держа маленького улыбающегося шизика за шиворот, отчего пижама на нем поднялась как на вешалке, рукава сделались короткими и улыбающийся дурачок имел еще более дурацкий вид, чем обычно, – ты шизик или нормальный? – спросил Кирилл.
Крохотный человечек приложил руку к голове, отдавая честь. Все это выглядело настолько комично, что можно было расхохотаться. Но Илье было не смешно.
– Так точно, товарищ главнокомандующий. Нормальный! – отрапортовал старичок.
– Ну вот, погляди на него, – сказал Кирилл, все еще не отпуская его куртку и указывая на него свободной рукой, – тоже нормальный, – и, уже обращаясь к дурику: – Экологию надо беречь,-и, дав подзатыльник, отпустил. – Вот видишь? – повернулся Кирилл к Илье. – Здесь все нормальные. И даже эти.
Он бросился к зарешеченной двери и застучал в нее руками.
– А-а-а-а!!.
Из-за решетки ему ответил не человеческий… не звериный вопль.
Кровать Кирилла оказалась рядом с кроватью Ильи. Это совпадение Илью обрадовало, ведь неизвестно, чего можно ожидать в этом безумном, безумном, безумном мире от такого количества сконцентрированных в одном месте сумасшедших. Кирилл хоть знал, как с ними нужно общаться.
Они уселись каждый на свою кровать.
– Слушай, Кирилл, а когда тут врачи бывают? Мне с врачом поговорить нужно. Я ведь совершенно нормальный, понимаешь, меня сюда силой…
– Слушай, родной, ты же сам видел – здесь все нормальные! Ну, ты не переживай, ведь не пожизненно сюда!..
Кирилл хлопнул Илью по ляжке.
– Ну хорошо, а когда тут врачи бывают или кто-нибудь главный?..
– Завтра. Завтра утром все врачи будут. Вот тебе мой совет: ничего от них не скрывай и говори только правду, понял, иначе…
– Да что же скрывать? Конечно… Мне и нечего скрывать…
– Дай договорить, иначе они все равно дознаются, а тебе такие уколы пропишут, от которых ты в два счета свернешься и в палату номер один!.. Понял?