Асприн Роберт Линн. Заклинание для спецагента

сигаретами. Ллойд автоматически полез за зажигалкой, забыв о телефоне.
Фионна улыбнулась ему, пустив в потолок струйку дыма. Какой же он милый, ее
верный Ллойд.
-- Они прервутся на обед, голубка, -- сообщил Ллойд. -- А его милость
Майкл велел тебе явиться на вечерний прогон, даже если ты будешь при
последнем издыхании.
Содрогнувшись, Фи бессильно уронила голову на мягкую спинку кресла,
обитую красивым дамастом.
-- Ох ты Боже мой, он что, накаркать хочет? Фионна была слишком
взволнована, чтобы шептать оберегающие заклинания. И вообще, как знать,
может, от них вообще пользы ноль? Как тут проверишь? Вдруг антиквар вдул ей
вместо старинных оккультных книг подделки? Ведь латынь она не изучала,
пришлось полагаться на переводы. Правда, Лиз, кажется, тоже относится к
магии очень серьезно. А Лиз весь этот номер облазила, значит, Фионне здесь
ничто не грозит. Как хочется поверить в свою безопасность -- но никак не
удается...
Когда в дверь постучали, Фионна осознала, что и сама не знает, как
долго уже сидит здесь, тупо глядя в потолок. Она испуганно покосилась на
Ллойда, который, устроившись за столом, читал книгу. Ллойд прошел к двери --
и вернулся, нагруженный парой больших бумажных пакетов. Следом брела Робби
Ундербургер.
-- Привет, Фионна, -- робко произнесла Робби. Фионна только
вопросительно уставилась на нее.
-- Она нам обед принесла. Спасибо, милочка. Это ты хорошо придумала.
Робби глупо улыбнулась. Ллойд положил пакеты на стол и начал вынимать
из них прозрачные пластмассовые коробочки. Что-то обжаренное в масле. Что-то
тушеное -- нет, два разных вида тушеного. Нарезанный хлеб, завернутый в
вощеную бумагу. Стог слегка увядшего салата. Незнакомые и все же манящие
ароматы достигли носа Фионны, но их магия почему-то на нее не действовала.
Она была слишком взвинчена, чтобы находить вкус в еде. Не в силах смотреть
ни на обед, ни на девушку, которая его принесла, Фи уставилась на шторы, а
сама остро чувствовала: Робби, наоборот, не спускает с нее глаз.
-- Спасибо, -- произнесла Фионна. Спустя какое-то время услышала
шарканье ног. Эта дурында уходит. Спасибо вам, силы небесные.
Ллойд что-то невнятно сказал. Дверь в коридор со щелчком захлопнулась.
Ллойд подошел к креслу, встал над Фионной.
-- Что с тобой такое? Она нам любезность оказала.
-- Извини, -- проговорила Фи с искренним раскаянием. -- Я просто вся на
нервах.
-- Когда ты благодарила, могла бы сделать вид, что и правда благодарна,
-- проворчал Ллойд, хмуря черные брови.
-- Эта девица -- просто наказание какое-то, -- отрезала Фионна, сама
подивившись своему стервозному тону. -- Не бездарь, конечно, но
характерец...
-- Да нет, она вообще-то неплохая, -- возразил Ллойд.
Фионна смерила его проницательным взглядом. И прошипела:
-- Да она у тебя на шее повиснет в любой момент, как только пальчиком
поманишь.
Но у Ллойда хватило проницательности, чтобы обойти стороной это
эмоциональное минное поле. Он небрежно пожал плечами:
-- Кто, она? Она и мизинца твоего не стоит.
Фионна съежилась в комочек. Конечно, приятно слышать от Ллойда такое,
но в глубине души она сомневалась, что достойна всех этих бесконечных
комплиментов, и вообще чувствовала себя нолем без палочки. Когда-то, в школе
и университете, у Фионны с самоуверенностью все было в порядке. И не зря,
наверное, -- теперь-то она суперзвезда. Живи да радуйся! Но не выходит...
Что же с ней такое?
Ллойд уже собирался сказать еще что-то укоряющее, но в дверь вновь
постучали -- точнее, учтиво поскреблись. Фионна глянула на часы на каминной
полке.
-- Ой, милый, это та, кого мы ждем. Впусти ее, а?
На пороге возникла тощая женщина с лицом, точно выкроенным из старой,
сморщенной, продубленной кожи. Она помахала костяной погремушкой перед носом
Ллойда, подождала, пока он отступит в сторону, провела рукой вдоль дверных
косяков, не переставая трясти погремушку. Фионна, вскочив на ноги,
беспокойно и заворожено наблюдала за этой процедурой. Женщина обошла всю
комнату, погремела в каждом углу. Потом замерла -- и внезапно указала рукой
на коробочки на столе.
-- Вы отсюда что-нибудь уже съели? -- вопросила она.
-- Нет! -- всполошилась Фи.
-- И хорошо, -- кивнула шаманка. -- Жареное портит ауру. --
Обернувшись, смерила взглядом Ллойда. -- А вам это можно есть. Вам не
повредит. И дарительница к вам расположена как-никак.
Фи усмехнулась. Кого-кого, а Ллойда старушка видит насквозь. Фи не
обманули: перед ней настоящая жрица-целительница. Но внешность у нее чудная
-- больно уж обыкновенная. Желтое платье -- самое заурядное, какие все
носят. На локте -- сумочка, тоже ничем не примечательная, кожаная, с
золоченой застежкой.
-- А мне что нужно есть? -- спросила Фионна.
-- Когда у вас день рождения?
-- В январе. Двадцать седьмого января.
-- Свежие фрукты и овощи. Зелень и ветчина -- для безопасности. Окра и
горох -- на счастье. Аллигаторов ешьте.
-- Аллигаторов? -- переспросила Фионна. -- Это что, для храбрости?
-- Нет, мэм, -- сообщила шаманка, лукаво подмигнув. -- У них просто
мясо вкусное. Немножко жирное, ну да вам немножко весу нагулять не помешает.
Поглядеть на вас -- кожа да кости... Попробуйте джамбалайю. Только не эту,
-- брезгливо махнула она в сторону стола. -- В Квартале и получше найдется.
Спросите швейцара Вилли. Он вам места укажет.
Фи откашлялась:
-- Я вас пригласила не как... ресторанного обозревателя, мадам...
э-э... Шармей.
-- Помню-помню, -- отозвалась старуха. -- Проклятие. Все так же вас
допекает? -- Фи кивнула. -- Для полного исцеления надо дней восемь или
девять. Мне надо сыскать черного петуха и еще кой-чего. Вещи все недорогие,
но не забудьте -- духи щедрых любят. Вам еще повезло, что послезавтра
полнолуние. Иначе дело бы затянулось на месяц и еще неделю.
-- Я не могу ждать восемь-девять дней! Мне завтра концерт давать!
-- Ага, -- вздохнула мадам Шармей, склонив голову набок. -- Значит, вам
нужно скоростное исцеление. Ну ладно. Встаньте вот тут. На самой-самой
середине. Годится.
Чтобы Фи могла встать в геометрическом центре комнаты, Ллойду пришлось
передвинуть стол. Фи смотрела в потолок, а старуха ходила вокруг, с каждым
"оборотом" все ближе подступая к пациентке, пока та не ощутила тепло ее
тела. Все это время мадам Шармей что-то мурлыкала себе под нос. В ее
бурчание порой врывался, разделяя его на фразы, грохот погремушек. Фи
пыталась сосредоточиться, силилась почувствовать хоть что-нибудь, хоть
какие-то признаки связи с астралом. Но ничего не ощущала, кроме холодного
ветерка от кондиционера. В дверь вновь постучали -- решительно, деловито.
-- О Господи, это уже какая-то великосветская комедия пошла, -- в
сердцах воскликнула Фи. -- Послушайте, вы закончили?
-- На сегодня -- да, -- отозвалась мадам Шармей, убирая погремушки в
сумочку. -- Я могу еще прийти.
-- Да, приходите, пожалуйста, -- сказала Фи и схватила свою крохотную
сумочку -- этакий бумажник с ремешком. Отделила от пачки американских денег,
выданных ей Найджелом, три купюры по двадцать долларов и протянула их мадам
Шармей. Старуха посмотрела на деньги с гадливостью:
-- Нет, мне не давайте. Отдайте на бедных. Сегодня же вечером.
Обязательно.
-- Отдам, -- изумленно пискнула Фи и устыдилась: надо было узнать
заранее, как оплачивают работу целителей воспитанные люди. -- Огромное
спасибо.
-- Все во имя Божье, Его благодарите, -- с достоинством проговорила
мадам Шармей. -- Я пойду.
* * *
Открыв дверь, Ллойд увидел на пороге Лиз с Бобо -- и побагровел, как
вареный рак.
-- Можно нам с ней увидеться? -- учтиво спросила Лиз. Она и не
надеялась перетянуть этого Отелло на свою сторону, но и злить его попусту
тоже не стоит. Астральная "сигнализация", поставленная Лиз на двери,
сработала уже дважды. В номере побывали двое чужих людей. Одно из этих лиц
все еще находилось здесь, но ничего дурного вроде бы не излучало.
Словно в ответ на ее мысленный вопрос, в поле зрения появилась изящная
маленькая женщина с морщинистым лицом и безупречно-величественной походкой.
Выходя в коридор, она многозначительно переглянулась с Бобо. Тот
вопросительно выгнул бровь -- старуха еле заметно качнула головой. В номере
сквозило магией -- благой, но очень целеустремленной. Встревожившись, Лиз
устремилась к Фионне, которая стояла в центре гостиной под люстрой и ела
ложкой джамбалайю из пластмассовой коробочки.
-- Вкуснятина! Мало ли что там бабулька наговорила, -- пробормотала
Фионна, уплетая еду за обе щеки. -- А, вот и вы, братцы! Мама родная, до
чего же есть хочется, даже не верится. Угощайтесь и вы. -- Она протянула
коробочку Лиз. Та про себя отметила, что пахнет еда хорошо, но выглядит...
Из бурого соуса -- точно пальцы чудовища из болотной топи -- торчали толстые
сосиски.
-- Спасибо, мэм, но мы уже покушали, -- сказал Бобо. -- Мы зашли
узнать, готовы ли вы участвовать в вечерней репетиции. Ваши люди на это
рассчитывают.
-- О да, конечно же! -- певуче воскликнула Фи, чудом умудрившись никого
не обрызгать соусом. Выскребла из коробочки последнюю ложку и подержала ее
на весу, прежде чем опрокинуть в рот. -- Какой мы завтра концерт забабахаем
-- только держитесь! -- Дочиста облизав ложку, она положила ее в пустую
коробочку. -- Ну, поехали! Ллойд, птичка моя, иди поймай нам такси! -- Лиз
обратила внимание, что сумочку Фи уже прихватила.
-- Что это за женщина приходила? -- спросила Лиз у Бобо, когда они
двинулись за Фионной.
-- Одна моя приятельница из Квартала, креолка-целительница. Настоящая.
Швейцар Вилли мне сказал, что мисс Фионна просила кого-нибудь
порекомендовать. Я принял меры, чтобы ей не присылали шарлатанов.
-- И что, она Фионну вылечила? -- заинтересовалась Лиз.
-- Не-а. Я бы заметил. Да тут и не было времени, чтобы докопаться до
корней. Она просто сделала то, что туристам показывает. Пение там,
погремушки, чтобы злых духов застращать. Действует недолго, но вы же видели:
мисс Фионна раздухарилась. Тут, знаете, больше самовнушения, чем лечения.
Лиз вздохнула:
-- По крайней мере репетиция продолжается. Бобо, склонив голову набок,
слегка усмехнулся:
-- Не волнуйтесь, мэм. Мы поймаем того, кто ее преследует. Зуб даю!

Глава 12
В двадцать два ноль-ноль ведущий САТН-ТВ вытянул вперед руку и ткнул
пальцем чуть ли не в объектив.
-- Да, леди и джентльмены, да -- вы и только вы! Вы способны уберечь
своих детей от дурного влияния диверсантов вроде этой женщины и ее
прихвостней! -- Камера взяла крупным планом афишу "Изумруда в огне". Под
желтым софитом глаза Фионны Кенмар, обведенные черной тушью, выглядели
устрашающе зловещими, а прочие музыканты смахивали на шайку бандитов. --
Сегодня мы научим вас противодействовать всепроницающему воздействию так
называемой белой магии и так называемой рок-музыки. В этот вечер в нашу
студию приглашено много гостей, которые вам, несомненно, понравятся.
Оставайтесь с нами!
Аугустус Кингстон смотрел на экран, щурясь, точно блаженствующая змея.
Шла передача, обеспечивающая САТН-ТВ хлебом с маслом. Статистики и социологи
страшно бы удивились, если бы им вздумалось провести опрос в этом регионе.
Местные жители всему на свете -- будь то ночные повторы старых комедий или
"Магазин на диване" -- предпочитали ток-шоу "Не люби ближнего своего",
которое вел Ник Трентон. За последние пять лет Трентон проявил себя как
гениальный провокатор, мастер ссорить своих гостей, половина которых имела
какое-то отношение к злодеяниям, а другая относилась к числу ненавистных
жертв этих самых злодеев. Редкий вечер обходился без рукопашной схватки.
Адепты черной магии боролись за места на зрительских трибунах. Спонсоры
окружали передачу заботой и поддержкой. Говорят: "Человек может умереть, но
содеянное им зло пребудет на земле". Аугустус Кингстон не мыслил лучшего
памятника себе, чем этот неиссякаемый источник черной энергии, носящий его
имя. Впрочем, он рассчитывал жить еще долго и на полную катушку.
Сегодняшняя программа обещала много интересного. САТН-ТВ связалось с
виккианцами и уговорило их принять участие в шоу с проповедью своего мирного
культа природы. Виккианцы -- мужчина и четыре женщины -- уже сидели в
студии, настороженно косясь на черные свечи и алтарь в виде свиньи. Впрочем,
они еще не подозревали, что дискутировать им придется с махровыми
ультраконсерваторами, которые считают, что женщин даже не следует учить
читать. Приглушив аудио-монитор, Кингстон связался по телефону с аппаратной.
-- Эд, как там с испытаниями?
-- Все путем, сэр! -- прокричал инженер сквозь шум и помехи. -- Не
знаю, что там у вас на том конце, но датчики показывают: уже пятнадцать
процентов на входе. Ого, почти шестнадцать!.. Сэр, можно узнать, что это за
трансляция такая? -- обеспокоено спросил он.
-- Нет, Эд, я предпочел бы, чтобы ты не спрашивал, -- проговорил
Кингстон покровительственным тоном. Достал из орехового хьюмидора на своем
столе кубинскую сигару.
-- Э-э-э... сэр, а это не радиация? Не подумайте чего, но мы с женой
хотели бы обзавестись детишками...
-- Я тебе клянусь, сынок, -- пробурчал Кингстон, стараясь обрезать
кончик точно так, как следует. -- Счетчик Гейгера на это дело даже не
среагирует. Но пальцы все равно под луч не подставляй.
-- Хорошо, сэр.
-- Вот и молодчина. Эта энергия поступает на специальные аккумуляторы,
согласно моим инструкциям?
-- Да, сэр, -- покорно подтвердил Эд.
-- И что там на приборах?
-- Почти шестнадцать процентов.
-- Так держать. Я тобой горжусь, сынок. -- Покосившись на часы,
Кингстон нажал кнопку и переключился на телефонистку. -- Чарлина, детка, мне
тут должны позвонить по межгороду. Свяжи их со мной немедленно, поняла? И
смотри не подслушивай -- выгоню!
* * *
Агент позвонил в назначенный час, без четверти одиннадцать. Кингстон с
ним вообще не был знаком -- агента нанял приятель приятеля приятеля. Может,
это и не мужчина вовсе, а женщина. Впрочем, голос мужской -- что еще ничего
не значит... К тому же Кингстон подозревал, что голос нарочно искажен
специальным приспособлением, известным ему по детективным сериалам. Ну да
какая разница! Главное, чтобы план удался. От этого зависело все, чего
Кингстон ждал от будущего.
-- Мистер Кингстон? -- зажужжало в трубке.
-- Он самый, -- отозвался владелец телекомпании. -- Как там у вас?
-- Вся техника на месте. Тут столько всякой электроники, что нашу
удалось без труда спрятать. Подумаешь, лишние два-три кожуха с кабелями...
-- Отлично, -- отозвался Кингстон. На душе у него полегчало. Приятель
приятеля не промахнулся -- умного человека завербовал. -- Сегодня вечером
вам энергию подать?
-- Ненадолго, для лишней проверки, -- проскрипело в трубке. -- Надо
подключить кабели в аппаратной.
-- А их там разве еще нет? -- забеспокоился Кингстон.
-- Есть, но они к распределительному щиту идут, -- сообщил голос. --
Теперь я их подключу к стулу моего медиума.
-- Ага, -- призадумался Кингстон. -- А я тут все гадаю, как вы добились
непосредственного контакта. Закон передачи энергии гласит, что необходимо
соприкосновение.
-- Первая линия была широковата. Она перегорела. Эта будет намного
лучше. Глобальные испытания я откладываю до генеральной репетиции -- она
будет завтра после обеда. Тогда станет уже поздно отменять концерт. И пусть
себе ваша энергия течет. Отдачу я вам гарантирую что надо.
-- Чудесно, -- пропел Кингстон, воображая себе, как восходит к зениту
власти и славы, точно поднимающееся над горизонтом солнце. -- Трубопровод
принесет потоки зла, которые вольются в наши закрома и сделают нас
бессмертными!.. Э-гм, чур, я вам этого не говорил.
-- Понял, сэр, не говорили.
-- Сколько человек, по-вашему, придет на этот концерт?
-- Отпечатано девяносто тысяч билетов. Еще не все раскуплены.
-- А знаете, -- проговорил Кингстон, откидываясь на спинку стула, --
каждое из этих пустующих кресел я считаю упущенной оказией. Вот еще что -- а
вы уверены, что ваш проводник не подозревает о ваших целях?
-- Ни сном ни духом... -- Собеседник слегка замялся. -- Тут, правда,
возможна одна загвоздка. Вокруг группы отираются два агента спецслужб. Они
всерьез подозревают о причастности магии... -- тут человек Кингстона понизил
голос, -- и, кажется, сами немного умеют колдовать.
-- Ну-ну. -- У Кингстона глаза полезли на лоб, но он сумел спокойно
продолжать беседу. Да и велика ли вероятность, что эти колдуны знают о
существовании специфических средств, применяемых его людьми? -- Не
тревожьтесь. Опишите мне их поподробнее.
Голос описал внешность подтянутой светловолосой англичанки,
предпочитающей деловые костюмы, и южанина в оборванном полухипповском,
полувоенном наряде. Кингстон все записал.
-- Хорошо-хорошо-хорошо, -- проговорил наконец владелец телекомпании.
-- Я приму меры. Свяжитесь со мной завтра.
Повесив трубку, Кингстон неспешно отправился в аппаратную.
Шоу Трентона было в самом разгаре. Виккианец пытался защитить своих
спутниц от гнусных оскорблений архиконсерваторов. Женщины тоже за словом в
карман не лезли, но их не было слышно за ревом зрителей. Один из
консерваторов вскочил и начал примеряться к своему массивному креслу, как бы
размышляя, швырнуть его или погодить. Похоже, назревала первая драка, но тут
Трентон объявил перерыв. Кингстон заулыбался. Теперь зрители приклеятся к
телевизорам -- интересно же, дойдет ли до рукопашной.
После того как полицейские выпроводили драчунов из студии, Трентон
вышел в зрительный зал. Пора предать Фионну Кенмар анафеме.
-- ...Вы действительно хотите, чтобы эта распутная тварь и иже с ней
влияли на неокрепшие души ваших детей? -- вопрошал он ровным, вкрадчивым
голосом, указывая на афишу над свинообразным алтарем. Не прошло и нескольких
минут, как Трентон довел зрителей до исступленной ярости. -- Эта мерзавка!
Эта ханжа! Она верит в белую магию!
Зрители начали вскакивать с мест, скандируя:
-- Долой ее! Долой! Кингстон расплылся в улыбке.
Новый приемопередатчик у пульта -- зловещий агрегат, точно
позаимствованный из лаборатории Франкенштейна, -- довольно заискрился. На
счетчике пылали красным огнем цифры "16". На месте шестерки порой
выскакивала семерка. Анонимный агент прав -- выбранный живой "проводник"
работает отлично. Слава темным силам, ни проводник, ни кто-то посторонний
еще не подозревают, что именно происходит. Люди часто утрачивают свои
экстрасенсорные способности, когда осознают, что творят, -- или, как в
данном случае, что их заставляют творить. Эх, и веселая же нас завтра ждет
суббота!

Глава 13
-- Ну что ж, -- браво повторял Найджел Питерс, -- есть такая народная
примета: чем кошмарнее генеральная репетиция, тем успешнее пройдет премьера.
Если примета была верна, то завтрашний концерт "Изумруда в огне" должен
был затмить все зафиксированные в анналах выступления Трех Теноров, Барбры
Стрейзанд, "Бостон Попе" и Кайли Миноуг. Все, что должно было стоять прямо,
падало. Прожектора перегорали пачками. Колонки включались только тогда,
когда их в сердцах пытались выключить. Люди спотыкались на ровном месте и
поскальзывались на совершенно сухом. Костюмы рвались, струны тоже, клавиши
синтезаторов западали, цифровые настройки сбивались. Двери "Супердоума"
распахивались сами собой -- а прикрыть их не было никакой возможности.
Пришлось вызвать на работу дополнительных охранников и поставить их на
входе, чтобы люди, заходящие купить билеты, не просачивались в зал. Лиз
сознавала: половина группы считает, что репетицию сглазили она с Бобо.
-- Чертово правительство, -- не раз бурчали техники и музыканты,
проходя мимо. На круглой сцене спрятаться было сложно, но Лиз постаралась.
Они с Бобо встали за одной из огромных колонок, окруженные со всех сторон
сплетениями кабелей. Здесь они никому не мешали и отлично видели все вокруг
-- но волны досады так и наплывали на них со всех сторон.
Дело обстояло хуже некуда. За час работы "Изумруд в огне" так и не
домучил до конца первую песню программы -- все время происходила
какая-нибудь катастрофа. Лиз считала, что это отчасти объясняется самым
обыкновенным переутомлением -- она сама-то еле держалась на ногах.
Вчерашняя вечерняя -- или даже ночная -- репетиция прошла без сучка без
задоринки. Спасибо старой шаманке. Фионна, порхая на крыльях вдохновения,
подняла на седьмое небо всех прочих. Она была в голосе и отлично сознавала,
как замечательно поет и как эффектно выглядит. Все спецэффекты включались
точно по графику, прожектора светили куда надо, музыканты ни разу не
сбились. Даже придирчивый Гитархангел не нашел, к чему прицепиться. Улыбаясь
своей загадочной улыбкой персонажа с картин прерафаэлитов, он брал
божественные аккорды своими длиннющими пальцами. Лиз с Бобо обошли весь
"Супердоум" внутри и снаружи -- но так и не нашли ни единого следа злой
магии. Репетицию закончили в отличном настроении. Если бы ее засняли на
видео и теперь показали на одном из гигантских экранов, нависающих над
сценой, точно тучи Судного дня, дела теперь шли бы не так кисло.
Вернемся к вчерашнему вечеру. На радостях Фионна вызвалась всем
поставить выпивку -- и вся группа гуртом отправилась бродить по Французскому
Кварталу, шумно обсуждая удачную репетицию. Окрыленная успехом Фионна тащила
коллег из бара в бар, пока не оказалось, что все заведения они уже обошли.
Музыканты просияли -- на гастролях им редко удавалось осмотреть какой-нибудь
город по-настоящему.
-- С тем же успехом можно было бы играть в оазисе посреди пустыни --
все равно, сколько ни ездим, одни гостиницы видим, -- горько заметил Эдди
Винсент. Остальные согласились.
-- А я бы все отдала, чтобы хоть один денек походить по здешним
магазинам, -- вздохнула Фионна, глядя на темные витрины. -- Ну ладно, хоть
одним глазком поглядеть...
Лиз не очень-то нравилась эта незапланированная прогулка, но она
понимала Фионну: иногда так хочется все бросить и сорваться куда глаза
глядят. Кроме того, как правильно рассудил Бобо, Фионну теперь в отель и на
аркане не затащишь.
-- Ничего, пойдем с ними и постараемся не нервничать, -- заявил он. --
Кто рискнет на нее напасть в такой толпе?
-- У семи нянек дитя без глазу, -- проворчала Лиз. Но тут Бобо был
прав: в этот момент не стоит призывать к бдительности -- настроение у людей
не то. Пусть идут куда хотят. Против неведомой силы Лиз все равно бессильна.
Пока таинственный недруг не нанесет новый удар, делать нечего. И потому Лиз
шла, все время крутя головой, заглядывая во все проулки, осматривая
бесчисленные балконы. Неужели в Новом Орлеане все развлекаются -- и только
она одна на работе?
Куда бы они ни заходили, Найджел Питерс заказывал выпивку всем. Во
Локни увлекся "сейзераками". Музыканты и техники уничтожили чуть ли не все
запасы хорошего виски в Квартале. Они подпевали всем песням, которые знали,
с пьяным энтузиазмом аплодировали исполнителям. Робби Ундербургер не сводила
влюбленного взгляда с Ллойда, который не обращал на нее никакого внимания.
Патрик Джонс уморительно передразнивал всех встречных. В какой-то момент они
забрели в "Кафе-дю-Монд" -- кофейню под открытым небом -- и угостились
квадратными пончиками, состоящими в основном из сахарной пудры. Лиз
держалась на ногах и в боевой готовности только благодаря адреналину, сахару
и особому сорту кофе (Бобо сказал, что странный привкус этого напитка
объясняется примесью цикория).
Когда все наконец-то улеглись спать, заря уже занималась.
Соответственно с проверкой аппаратуры техники закончили далеко за полдень.
Беспрерывно куря одну за другой сигареты без фильтра, Найджел Питерс
признался агентам, что группе очень крупно повезет, если перед концертом
удастся выкроить время для обеда и отдыха. Извелись все, а Фионна так и
вообще разбушевалась. Причем ее дурное настроение было заразительно.
-- Ну ладно, -- процедил Майкл, стоя посередине сцены, морщась, точно
от мигрени. Вероятно, голова у него действительно гудела. -- Пройдемся еще
разок с самого начала. И будем повторять, пока не получится как надо. Если
сдвинемся с этой мертвой точки, остальное само пойдет. Ясно?
Это заявление было встречено недовольным гвалтом и душераздирающими
стонами. Лиз заподозрила, что Майкл когда-то преподавал в школе. Фионна,
двигаясь как робот, побрела назад к невысокой лестнице, по которой она
спускалась на сцену в начале концерта. Во время выступления закулисная
деятельность будет скрыта от глаз зрителей тьмой, но сейчас свет горел, и
Лиз все отлично видела. Лора Мэннинг подправляла безумный макияж Фи, делая
его еще безумнее. Фитц, ползая на коленях, возился с подолом нового платья
из зеленого шелка -- обновка была подколота к черной футболке Фионны. Это
облегающее платье в нужный момент будет надето на Фионну и буквально дошито
на ней -- застежек не предполагалось. Судя по сложному покрою и красивым
бисерным узорам вокруг светодиодов, Томас Фитцгиббон трудился над своим
шедевром весь остаток ночи. Казалось, он боится выпускать платье из рук -- а
вдруг загорится, как предыдущее? Хлопоты Фитца, который буквально не давал
ей ни рукой, ни ногой двинуть, раздражали Фионну.
В надлежащий момент Фионна направилась к сцене. Фитц пополз за ней на
коленях, придерживая подол платья, чтобы оно не зацепилось за половицы.
Махнув рукой, Фионна случайно шлепнула его по макушке. Оба от неожиданности
подскочили на месте. Фионна обернулась и смерила Фитца ледяным взглядом,