Страница:
— А теперь, когда мы сюда добрались, — спросил Бройдо, — как нам искать Котяру?
Из пещеры они попали на известняковый карниз среди шпилей выветренных гор. Что-то змееподобное плескалось внизу в образовавшейся после прилива луже. Эта тварь застряла здесь до заката — если доживет до него, и Бройдо смотрел на нее с любопытством. Он сжалился над попавшей в ловушку морской змеей — она была будто символ его самого, выброшенного из родной стихии в полный опасностей мир.
— Нам помогут местные власти, — по-деловому заметила Джиоти. Открыв амулет связи, она послала общий сигнал бедствия. — Надо всех предупредить о гномах и Даппи Хобе.
— После того, что было в Заксаре, эти вести наверняка нас опередили. — Бройдо оторвался от попавшей в ловушку морской змеи и осмотрелся. Вдали виднелась извилистая тропа, ведущая прямо к дороге. Она спускалась среди пузатых строматолитов и морских полипов с шелковой бахромой к возделанным полям. Заслонив глаза ладонью, Бройдо всмотрелся вдаль, туда, где покрытые полями равнины соединялись с морем. — Может, на этом пути удастся найти еду. Я умираю с голоду.
— Убивать василисков — хороший способ нагулять аппетит, — весело подмигнула Джиоти.
Ей нравился этот серьезный эльф. Она видела отразившийся у него на лице страх, когда он наблюдал в луже за морской змеей, так же грубо изгнанной из родной стихии, как и он, оторванный от прежней жизни, — и тут же лицо его прояснилось при мысли о еде. В амулете связи Джиоти запищал какой-то голос. Она назвала свое имя и титул, объяснила, где находится, посмотрев сквозь кубические линзы в поисках какого-нибудь ориентира. Неподалеку на выступе была ракетная площадка, и Джиоти сообщила ее местоположение.
— Они нас там встретят.
— Кто они? — спросил Бройдо, спускаясь по круче вслед за Джиоти к замеченной ранее тропе.
— Их ведомство иностранных дел послало кого-то встретить нас на ракетной площадке. — Она передала эльфу кубическую линзу и показала, куда смотреть. — Мы их предупредим о гномах. Я не хотела говорить по амулету — если нас услышат, может подняться паника.
Строматолиты мшистыми пнями стояли вдоль тропы, выстеленной расшатанными кирпичами и раковинами. На песке, покрывавшем кирпичную тропку, были видны следы мелких тварей — крабов, многоножек, водяных пауков.
— Как мала жизнь… — пробормотал Бройдо.
— Ты говоришь как Бульдог, — сказала Джиоти, провоцируя его на более подробное рассуждение. — Разве эльфы — философы?
— Эльфы слишком практичны для философии, — живо ответил Бройдо, — особенно советники, которые должны давать вождям практические советы, а не идеальные оценки. Но наш поиск, маркграфиня, сделал меня философом. Знать, что существует автор наших миров, что наша жизнь — всего лишь сон… разве вас это не волнует? Разве мы не кажемся меньше, чем раньше?
— Почти всех, кого я любила, убил Властелин Тьмы. — Джиоти задумчиво пнула ногой кучку блестящих камешков и рыбьих костей, выброшенных приливом. — Моя философия — это философия уцелевшего. Мы действительно малы, и что-то значим только все вместе.
— Нас объединила ужасная опасность, — согласился Бройдо, — но скажите мне, маркграфиня — если позволено будет спросить: почему вы сами отправились в этот путь? Моя бабушка, вождь нашего клана, направила меня, чтобы я прошел его до конца. Но вы сами сказали, что потеряли всех. Какая разница вам?
— Я утратила почти всех, это так, Бройдо. Но сердце я еще сохранила. — Она приложила обе руки к амулетной куртке. — Меня спас Чарм. Без амулетов я бы обезумела от горя. Но сила этих наговорных камней и колдовской проволоки дала и мне силу вытерпеть мое горе настолько, чтобы я еще могла чувствовать чужую боль. И я не хочу терять то единственное хорошее, что досталось мне после ужаса Властелина Тьмы.
— Риис Морган, Котяра. Он ваш консорт. — Бройдо кивнул с пониманием. — Я прожил всего семнадцать зим, и мне еще только предстоит узнать любовь. И все же я понимаю вас, маркграфиня. Меня послал мой клан, а вас — ваше сердце.
— Ведь это одно и то же — клан и сердце, правда?
— Да, у вас есть только ваше сердце — все, что осталось от вашего клана. — Эльф печально понурил плечи. — Мне странно, что даже великая сила Чарма может исцелить такую боль.
— Не весь мой народ погиб. — Джиоти решительно выпятила челюсть, вспомнив всех, для кого ей надо возродить свой доминион. — У меня остался в живых брат и сотни моих соплеменников, которым удалось ускользнуть от ярости Властелина Тьмы. И вместе мы отстроим Арвар Одол.
— Для вас должно быть тяжело покинуть руины прошлого, которые вы рветесь восстановить для будущего. — Бройдо поглядел, как руки Джиоти подкрутили жезлы силы в куртке, увеличивая поток Чарма, чтобы успокоить тревожные мысли, пробужденные эльфом. — Простите, что огорчил вас.
Джиоти улыбнулась легкой и ободряющей улыбкой.
— Мы все будем огорчаться куда меньше, если остановим вторжение гномов Даппи Хоба и сохраним в неприкосновенности сон об этих мирах.
— Если бы только нам найти наших друзей. — Шагая впереди, Бройдо вошел в долину развевающихся лент — колышущихся на ветру щупальцев морских анемонов. Он хлопнул по ним мечом змея, и щупальца убрались. — Надо найти Рика Старого и сообщить ему, что мы узнали.
«Если только его еще не нашли гномы», — подумала с опасением Джиоти.
— Хватит ли у Пожирателя Теней…
— Азофеля, — поправил ее Бройдо.
— Хватит ли у Азофеля силы остановить всех этих гномов? — Джиоти вспомнила высокое существо с огненно-белыми волосами, за которым она пыталась гнаться в Заксаре, и усомнилась, что вообще кто-либо сможет в одиночку перекрыть виденный ею поток червей-воинов.
— Лучезарный — существо другого порядка, — сообщил эльф. — Рик Старый считает, что у Азофеля есть сила восстановить порядок во сне безымянной владычицы.
— Кто она, Бройдо, эта странная безымянная владычица? — с любопытством подняла глаза Джиоти.
— О Безымянных мало что известно, — ответил эльф. — Они живут за Краем Мира, за ярким и пылающим Горним Воздухом, в короне Извечной Звезды.
— Они — создания света?
— Менее материальные, чем мы, и более сильные. — Разум Бройдо всегда давал осечку, когда он пытался думать об этих сущностях, для которых он — лишь элемент сна. — Думаю, мы в каком-то смысле — их тени.
— Как темные миры — тени светлых. Бройдо кивнул:
— Риис родом с темного мира, но мне кажется, он — человек вашей породы.
— Единственная разница — его волшебная сила. Бройдо присвистнул:
— Зато какая разница, маркграфиня!
— Мне часто хочется, чтобы этой разницы не было. — Крутая тропа вышла на равнины с сусловыми полями и стала пологой. — Хотя его волшебство столько сделало для восстановления Арвар Одола, я бы любила его не меньше, будь он просто человеком.
— По вашему голосу я чувствую, что для вас это предпочтительнее.
— Да, наверное. — Джиоти говорила, не поднимая глаз, отбрасывая ногами камешки с тропы. — Магия меня тревожит. Она слишком напоминает Властелина Тьмы.
— Минуту назад вы с благодарностью говорили о Чарме — а теперь вас тревожит магия. — Бройдо вопросительно глянул на Джиоти. — Разве они не похожи? Они увеличивают наши природные силы.
— Иногда они нас уродуют, — ответила она. — У Чарма есть свои опасности. Мой дед меня об этом предупреждал. Он хотел, чтобы его народ меньше полагался на Чарм, а больше на себя и на свою изобретательность.
— Замечательный был человек, должно быть. Джиоти согласилась со смешком:
— Достаточно замечательный, чтобы его считали чудаком и не слушали.
— Вы слушали.
— Я любила деда, — сказала Джиоти с тенью грусти. — И от него я научилась самообороне без Чарма. Но жить так, как жил он — без Чарма, доталисманической жизнью, независимо от колдунов и ведьм — я не могу. Я не так сильна, и мне нужен Чарм.
— Всем нам нужен — кроме, конечно, кобольдов. — Бройдо провел мечом по кольям деревянного забора, постукивая. — Из всех смертных только они несут Чарм в костях. Эх, было бы нам всем такое счастье!
— У людей всегда был способ сделать себя больше, чем они есть, — Чарм, или машины. Наверняка у эльфов так же.
— Конечно. — Бройдо дернул себя за рубашку. — Видите, вот: в отличие от животных, мы носим одежду! Мы должны усиливать себя, иначе мы не совершенны. — Бройдо вознес меч над головой. — Магия — наибольшее усиление.
— И грозящее наибольшими опасностями — как показал Властелин Тьмы.
— Поэтому вы предпочли бы, чтобы ваш консорт Риис был больше похож на вашего деда?
Взгляд Джиоти потеплел:
— Я несказанно рада, что вообще его встретила. В нем есть все, что я хотела когда-то видеть в спутнике жизни: сочетание храбрости и сострадания.
— Мне страшно жаль, маркграфиня, — промямлил Бройдо, опустив голову, и добавил громче: — Страшно жаль, что я оставил себе меч змея и так плохо им воспользовался, когда Котяру и Бульдога захватили гномы.
— Я думала, мы уже с этим покончили, Бройдо. — Она положила руку ему на плечо. — Не надо себя обвинять. Тот факт, что ты здесь и с мечом в руке, доказывает мне, что ты храбрый эльф. Вместе мы вызволили их из рук гномов. — «Если они еще живы», — добавила она про себя и увеличила поток Чарма от жезлов силы, чтобы успокоить тревогу. — Расскажи мне о Ларе.
— О призраке?
— Она была ведьмой с Темного Берега, и обучил ее Риис. Ты видел ее на Краю Мира. — Джиоти внимательно поглядела на эльфа. — Какая она? Красивая?
— Красивая? — отшатнулся Бройдо. — На нее страшно было глянуть! Лицо ободрано до черепа…
— Это ты видел раны, от которых она погибла, — перебила Джиоти. — Но глубже, под этим страданием, она наверняка была хороша, потому Риис и последовал за ее призраком с Темного Берега.
Лукавая усмешка тронула губы Бройдо.
— Вы ревнуете, маркграфиня? К призраку?
— Ревную? — Джиоти решительно покачала головой. — Нет, просто любопытствую.
— Я ведь советник, и знаю эмоции, которые движут эльфами — и людьми. — Живые голубые глаза смеялись. — Мы не так уж отличаемся — люди и эльфы. Нет, маркграфиня, вас не должна тревожить привязанность Рииса к Ларе. Она призрак — а вы живая женщина.
Раскат грома привлек их внимание к небесному порту в дальнем конце дороги. Над площадкой наклонилась ракета с серебристыми плавниками, в утренний воздух взлетела стая чаек. Грозовыми тучами поднялись клубы дыма с огненной сердцевиной, и в синий день взмыла звезда. Ракета по дуге быстро ушла в небо и скрылась, но след от нее отпечатался в темно-синем зените, указывая направление корабля, ушедшего за небо, в Горний Воздух.
— Куда это она? — спросил эльф.
— К дальним мирам.
Абрикосовые облака нависли над ракетной площадкой. Впереди дорогу перешел огромный ленивец, а на нем ехали крестьяне с косами и граблями для жатвы. Они приветственно кричали и махали руками. Бройдо отсалютовал мечом.
Над площадкой еще висели белые хлопья ракетного выхлопа, когда туда подошли Джиоти и Бройдо. Уже готовился к запуску следующий корабль, и саламандроподобные стивидоры сновали среди подвод, груженных тюками трав и пряностей. Вилы погрузчиков закидывали тюки в трюмы лежащей горизонтально ракеты.
Привратник поднял шипастый шлагбаум перед Джиоти и Бройдо и поклонился, приветствуя Джиоти по титулу.
— Добро пожаловать в Габагалус, маркграфиня! — Он был похож на черного тритона с желтыми пятнами.
— У нас срочные вести! — Джиоти заметила, что амулет связи у стражника на поясе открыт. — С Края Мира вторглись гномы. Их ведет Даппи Хоб.
— Маркграфиня, вы, очевидно, не оправились от потрясения после кошмарного пути. — Блестящий лоб привратника под тюрбаном перерезали озабоченные морщины. — Гномы? Пожалуйста, подождите секунду.
Джиоти повернулась к Бройдо, чтобы он подтвердил ее слова, но эльф уже ушел к небесному порту, манимый запахом жареного от решетки над пламенем, где группа саламандр в килтах что-то ели длинными плоскими пальцами. В небе проплыла стайка глайдеров белого маскирующего цвета, направляясь к горам, откуда спустились Джиоти и Бройдо.
— Вы — глава государства одного из доминионов Ирга, — сурово заговорил стражник. — Как только мы приняли ваш сигнал бедствия, меня тут же направили сюда встречать вас. Очевидно, вы потерпели катастрофу на рассвете, и вашу лодку или воздушный шар унесло отливом.
Джиоти наклонилась, чтобы говорить прямо в открытый амулет связи:
— Мы прибыли в Габагалус по пути Чарма из Зула.
— По пути Чарма? Не говорите глупостей. — Тритон с желтыми пятнами взял ее под руку, подвел к солнечному фургону, груженному контейнерами, и показал рукой на нагромождение товаров, на которых были написаны порты назначения — Джиоти не успела разглядеть, какие. — Маркграфиня, Габагалус — центр межмировой торговли. Благополучие континента целиком зависит от безопасности наших аграрных предприятий. Если бы сюда вели пути Чарма, таковая безопасность была бы серьезно подорвана. Наши торговые партнеры могли бы не захотеть инвестировать средства по ценам, которые диктуем мы. Понимаете? Так что наличие путей Чарма, ведущих в Габагалус, попросту исключено.
Подтверждая это заверение, раздался рокот с неба, шевельнувший черепицу сводчатой крыши. Из ущелья, где вошли в Габагалус Джиоти и Бройдо, полыхнул зеленый огонь.
— Огонь Чарма! — Джиоти ткнула рукой туда, где только что торчала выветренная вершина. — О Богиня! Вы взорвали путь Чарма, которым мы пришли! Зачем?
— Спокойствие, пожалуйста. Здесь вас слышит искушенная публика — механики, ракетные пилоты — они понимают, что такое путь Чарма. Но есть и рабочие, которые этого не поймут. Если дать им повод, они распустят панические слухи о дырах в иные миры. Нашим добрым крестьянам будет трудно…
— Послушайте! — Джиоти схватила стражника за плечи. — По этим путям сейчас идут гномы! Вторжением командует Даппи Хоб. Поднимайте тревогу!
Черные глаза привратника сузились, и он медленно, но твердо снял руки Джиоти со своих плеч.
— Вы нарушаете закон о распускании опасных слухов. Вы поняли? В Габагалусе путей Чарма нет. Я это вам уже объяснил: они бы дестабилизировали наше положение надежной торговой колонии.
Джиоти стиснула зубы:
— Ваше правительство скрывает эти пути! Вы не хотите признать существование проблемы!
Руки стражника сжались сильнее.
— Маркграфиня, я должен просить вас проследовать за мной. Джиоти обернулась в сторону Бройдо, но там солдаты уже стали вырывать у него меч, и один расчехлил чармострел. При виде этого маркграфиня похолодела, а поглядев, что творится за каменными стенами площадки, остолбенела.
Из водорослевого ила соседних луж поднимались и перли остроконечные головы гномов, испуская леденящий кровь боевой клич. Они выбирались на берег, ничуть не утомленные спуском с гор по бурным потокам и оросительным каналам.
Быстро и ловко вырубая топорами ступени в каменных стенах, гномы бросились на летное поле.
В первую волну атакующих врезались зеленые огни чармострелов охраны. Миниатюрные воины разлетались кусками металла и ошметками желтой кожи, но следующая волна уже переливалась через стены, ломилась в разбитые ворота, испуская пронзительные крики берсеркеров.
Джиоти подсечкой сбила привратника на землю и закатила под фургон раньше, чем он успел сообразить, что происходит.
— Оружие у тебя есть? — крикнула она сквозь лязг оружия гномов и грохот чармострелов.
Привратник замотал головой и вцепился в землю, вращая испуганными глазами.
— Тогда молись своим богам.
Джиоти, пригнувшись, перебежала на другую сторону фургона, выглянула из-под него, ища глазами Бройдо. Его черные сапоги бежали к ней. Бройдо летел, высоко вскидывая ноги, судорожно дергая рукой, в которой был зажат меч змея, а за ним гналась дюжина гномов.
— Мечом их! — крикнула она, и тут над головой у нее мелькнул боевой топор. Завязанные на затылке волосы Джиоти рассыпались по плечам. Откинув их в сторону, она увидела, как Бройдо обернулся и взмахнул мечом.
Черви попадали на землю в лязге топоров и доспехов. Джиоти подбежала к Бройдо, стоящему в широкой стойке и оглашающему воздух ликующим воем.
— Остынь! — Она потянула его к фургону, подальше от молний чармострелов и машущих топоров. — Надо найти, откуда они идут.
— По скальным каминам из пути Чарма в горах, — предположил эльф.
— Их слишком много. Ох ты, смотри! — Джиоти уставилась на стены, где солдаты стали падать под яростью горячего синего пламени. — Гномы овладели чармострелами!
— Слишком их много, чтобы идти только по каминам. — Меч змея задрожал в руке Бройдо. — Что будем делать?
— Здесь есть колодец — это путь Чарма. — Джиоти подтолкнула эльфа вперед. — Пошли, найдем его.
Бройдо уперся каблуками:
— Почему это я должен идти первым?
— У тебя меч.
Он обернулся и протянул ей блестящий клинок.
— Возьми.
Джиоти оттолкнула меч ладонью:
— Смидди Tea вручила его тебе.
— А я вручаю тебе. — Бройдо сомкнул ее пальцы на рукояти. — Их слишком много. Я пойду за тобой.
— Тогда держись поближе! — Клинок потянул ее вперед, как живой, и Джиоти послушалась его, давая оружию вывести себя из-за фургона.
Белые лучи звездного пламени выгнулись над ними — это какой-то гном пытался своими трехпалыми руками пустить в ход чармострел. Джиоти позволила клинку прорезать путь прямо к этому незадачливому стрелку.
Черви падали по обе стороны, и Бройдо приходилось перепрыгивать через корчащиеся в судорогах тела. Надо было смотреть в оба, чтобы не споткнуться и не отстать от внезапно ставшей невероятно быстрой и ловкой Джиоти. Вдруг ему под ноги упал чармострел, и Бройдо инстинктивно отпрыгнул от зеленого металлического ствола с деревянным прикладом. Когда он понял, что это, и обернулся его подобрать, оружие уже схватил какой-то гном.
Опаленное выстрелами дуло было направлено прямо в лицо эльфа. Он смотрел туда, откуда его должна была сжечь белая смерть, и не моргнул даже глазом.
Бледная полоса костяного клинка свистнула в воздухе, и гном свалился на землю конвульсивно извивающимся червем.
Бройдо подхватил не успевший упасть чармострел.
— Путь Чарма там! — Джиоти перепрыгнула через обломки разбитых ворот, и стоявшие там гномы стали исчезать под неуловимыми взмахами меча. По кишащей толпе гномов Джиоти вышла прямо к водосточной канаве, бетонной трубе, наполовину погруженной в стоячую лужу за ракетной площадкой.
— Ну и воняет! — пожаловался Бройдо, приближаясь к покрытой коркой грязи канаве. Но шага он не сбавил, потому что канава изнутри светилась зеленым, и оттуда перли обезумевшие толпы гномов, бешено визжа, и даже доспехи не замедляли их бега в илистой грязи. Угроза была со всех сторон, и эльф прибавил ходу, чтобы не выйти из-под защиты меча змея — он понятия не имел, как стрелять из чармострела, оказавшегося у него в руках.
Серая вода плескалась у колен, и Бройдо прижал оружие к груди. Джиоти пригнулась и нырнула в канализационный вход, направив меч острием вперед. Черви падали в сточные воды и тонули. Бройдо стиснул зубы и бросился за Джиоти в туннель, опустив голову, будто поклоняясь этому святилищу разложения и темноты.
4. ЧЕЛОВЕКО-ЗВЕРЬ НА МАНХЭТТЕНЕ
Из пещеры они попали на известняковый карниз среди шпилей выветренных гор. Что-то змееподобное плескалось внизу в образовавшейся после прилива луже. Эта тварь застряла здесь до заката — если доживет до него, и Бройдо смотрел на нее с любопытством. Он сжалился над попавшей в ловушку морской змеей — она была будто символ его самого, выброшенного из родной стихии в полный опасностей мир.
— Нам помогут местные власти, — по-деловому заметила Джиоти. Открыв амулет связи, она послала общий сигнал бедствия. — Надо всех предупредить о гномах и Даппи Хобе.
— После того, что было в Заксаре, эти вести наверняка нас опередили. — Бройдо оторвался от попавшей в ловушку морской змеи и осмотрелся. Вдали виднелась извилистая тропа, ведущая прямо к дороге. Она спускалась среди пузатых строматолитов и морских полипов с шелковой бахромой к возделанным полям. Заслонив глаза ладонью, Бройдо всмотрелся вдаль, туда, где покрытые полями равнины соединялись с морем. — Может, на этом пути удастся найти еду. Я умираю с голоду.
— Убивать василисков — хороший способ нагулять аппетит, — весело подмигнула Джиоти.
Ей нравился этот серьезный эльф. Она видела отразившийся у него на лице страх, когда он наблюдал в луже за морской змеей, так же грубо изгнанной из родной стихии, как и он, оторванный от прежней жизни, — и тут же лицо его прояснилось при мысли о еде. В амулете связи Джиоти запищал какой-то голос. Она назвала свое имя и титул, объяснила, где находится, посмотрев сквозь кубические линзы в поисках какого-нибудь ориентира. Неподалеку на выступе была ракетная площадка, и Джиоти сообщила ее местоположение.
— Они нас там встретят.
— Кто они? — спросил Бройдо, спускаясь по круче вслед за Джиоти к замеченной ранее тропе.
— Их ведомство иностранных дел послало кого-то встретить нас на ракетной площадке. — Она передала эльфу кубическую линзу и показала, куда смотреть. — Мы их предупредим о гномах. Я не хотела говорить по амулету — если нас услышат, может подняться паника.
Строматолиты мшистыми пнями стояли вдоль тропы, выстеленной расшатанными кирпичами и раковинами. На песке, покрывавшем кирпичную тропку, были видны следы мелких тварей — крабов, многоножек, водяных пауков.
— Как мала жизнь… — пробормотал Бройдо.
— Ты говоришь как Бульдог, — сказала Джиоти, провоцируя его на более подробное рассуждение. — Разве эльфы — философы?
— Эльфы слишком практичны для философии, — живо ответил Бройдо, — особенно советники, которые должны давать вождям практические советы, а не идеальные оценки. Но наш поиск, маркграфиня, сделал меня философом. Знать, что существует автор наших миров, что наша жизнь — всего лишь сон… разве вас это не волнует? Разве мы не кажемся меньше, чем раньше?
— Почти всех, кого я любила, убил Властелин Тьмы. — Джиоти задумчиво пнула ногой кучку блестящих камешков и рыбьих костей, выброшенных приливом. — Моя философия — это философия уцелевшего. Мы действительно малы, и что-то значим только все вместе.
— Нас объединила ужасная опасность, — согласился Бройдо, — но скажите мне, маркграфиня — если позволено будет спросить: почему вы сами отправились в этот путь? Моя бабушка, вождь нашего клана, направила меня, чтобы я прошел его до конца. Но вы сами сказали, что потеряли всех. Какая разница вам?
— Я утратила почти всех, это так, Бройдо. Но сердце я еще сохранила. — Она приложила обе руки к амулетной куртке. — Меня спас Чарм. Без амулетов я бы обезумела от горя. Но сила этих наговорных камней и колдовской проволоки дала и мне силу вытерпеть мое горе настолько, чтобы я еще могла чувствовать чужую боль. И я не хочу терять то единственное хорошее, что досталось мне после ужаса Властелина Тьмы.
— Риис Морган, Котяра. Он ваш консорт. — Бройдо кивнул с пониманием. — Я прожил всего семнадцать зим, и мне еще только предстоит узнать любовь. И все же я понимаю вас, маркграфиня. Меня послал мой клан, а вас — ваше сердце.
— Ведь это одно и то же — клан и сердце, правда?
— Да, у вас есть только ваше сердце — все, что осталось от вашего клана. — Эльф печально понурил плечи. — Мне странно, что даже великая сила Чарма может исцелить такую боль.
— Не весь мой народ погиб. — Джиоти решительно выпятила челюсть, вспомнив всех, для кого ей надо возродить свой доминион. — У меня остался в живых брат и сотни моих соплеменников, которым удалось ускользнуть от ярости Властелина Тьмы. И вместе мы отстроим Арвар Одол.
— Для вас должно быть тяжело покинуть руины прошлого, которые вы рветесь восстановить для будущего. — Бройдо поглядел, как руки Джиоти подкрутили жезлы силы в куртке, увеличивая поток Чарма, чтобы успокоить тревожные мысли, пробужденные эльфом. — Простите, что огорчил вас.
Джиоти улыбнулась легкой и ободряющей улыбкой.
— Мы все будем огорчаться куда меньше, если остановим вторжение гномов Даппи Хоба и сохраним в неприкосновенности сон об этих мирах.
— Если бы только нам найти наших друзей. — Шагая впереди, Бройдо вошел в долину развевающихся лент — колышущихся на ветру щупальцев морских анемонов. Он хлопнул по ним мечом змея, и щупальца убрались. — Надо найти Рика Старого и сообщить ему, что мы узнали.
«Если только его еще не нашли гномы», — подумала с опасением Джиоти.
— Хватит ли у Пожирателя Теней…
— Азофеля, — поправил ее Бройдо.
— Хватит ли у Азофеля силы остановить всех этих гномов? — Джиоти вспомнила высокое существо с огненно-белыми волосами, за которым она пыталась гнаться в Заксаре, и усомнилась, что вообще кто-либо сможет в одиночку перекрыть виденный ею поток червей-воинов.
— Лучезарный — существо другого порядка, — сообщил эльф. — Рик Старый считает, что у Азофеля есть сила восстановить порядок во сне безымянной владычицы.
— Кто она, Бройдо, эта странная безымянная владычица? — с любопытством подняла глаза Джиоти.
— О Безымянных мало что известно, — ответил эльф. — Они живут за Краем Мира, за ярким и пылающим Горним Воздухом, в короне Извечной Звезды.
— Они — создания света?
— Менее материальные, чем мы, и более сильные. — Разум Бройдо всегда давал осечку, когда он пытался думать об этих сущностях, для которых он — лишь элемент сна. — Думаю, мы в каком-то смысле — их тени.
— Как темные миры — тени светлых. Бройдо кивнул:
— Риис родом с темного мира, но мне кажется, он — человек вашей породы.
— Единственная разница — его волшебная сила. Бройдо присвистнул:
— Зато какая разница, маркграфиня!
— Мне часто хочется, чтобы этой разницы не было. — Крутая тропа вышла на равнины с сусловыми полями и стала пологой. — Хотя его волшебство столько сделало для восстановления Арвар Одола, я бы любила его не меньше, будь он просто человеком.
— По вашему голосу я чувствую, что для вас это предпочтительнее.
— Да, наверное. — Джиоти говорила, не поднимая глаз, отбрасывая ногами камешки с тропы. — Магия меня тревожит. Она слишком напоминает Властелина Тьмы.
— Минуту назад вы с благодарностью говорили о Чарме — а теперь вас тревожит магия. — Бройдо вопросительно глянул на Джиоти. — Разве они не похожи? Они увеличивают наши природные силы.
— Иногда они нас уродуют, — ответила она. — У Чарма есть свои опасности. Мой дед меня об этом предупреждал. Он хотел, чтобы его народ меньше полагался на Чарм, а больше на себя и на свою изобретательность.
— Замечательный был человек, должно быть. Джиоти согласилась со смешком:
— Достаточно замечательный, чтобы его считали чудаком и не слушали.
— Вы слушали.
— Я любила деда, — сказала Джиоти с тенью грусти. — И от него я научилась самообороне без Чарма. Но жить так, как жил он — без Чарма, доталисманической жизнью, независимо от колдунов и ведьм — я не могу. Я не так сильна, и мне нужен Чарм.
— Всем нам нужен — кроме, конечно, кобольдов. — Бройдо провел мечом по кольям деревянного забора, постукивая. — Из всех смертных только они несут Чарм в костях. Эх, было бы нам всем такое счастье!
— У людей всегда был способ сделать себя больше, чем они есть, — Чарм, или машины. Наверняка у эльфов так же.
— Конечно. — Бройдо дернул себя за рубашку. — Видите, вот: в отличие от животных, мы носим одежду! Мы должны усиливать себя, иначе мы не совершенны. — Бройдо вознес меч над головой. — Магия — наибольшее усиление.
— И грозящее наибольшими опасностями — как показал Властелин Тьмы.
— Поэтому вы предпочли бы, чтобы ваш консорт Риис был больше похож на вашего деда?
Взгляд Джиоти потеплел:
— Я несказанно рада, что вообще его встретила. В нем есть все, что я хотела когда-то видеть в спутнике жизни: сочетание храбрости и сострадания.
— Мне страшно жаль, маркграфиня, — промямлил Бройдо, опустив голову, и добавил громче: — Страшно жаль, что я оставил себе меч змея и так плохо им воспользовался, когда Котяру и Бульдога захватили гномы.
— Я думала, мы уже с этим покончили, Бройдо. — Она положила руку ему на плечо. — Не надо себя обвинять. Тот факт, что ты здесь и с мечом в руке, доказывает мне, что ты храбрый эльф. Вместе мы вызволили их из рук гномов. — «Если они еще живы», — добавила она про себя и увеличила поток Чарма от жезлов силы, чтобы успокоить тревогу. — Расскажи мне о Ларе.
— О призраке?
— Она была ведьмой с Темного Берега, и обучил ее Риис. Ты видел ее на Краю Мира. — Джиоти внимательно поглядела на эльфа. — Какая она? Красивая?
— Красивая? — отшатнулся Бройдо. — На нее страшно было глянуть! Лицо ободрано до черепа…
— Это ты видел раны, от которых она погибла, — перебила Джиоти. — Но глубже, под этим страданием, она наверняка была хороша, потому Риис и последовал за ее призраком с Темного Берега.
Лукавая усмешка тронула губы Бройдо.
— Вы ревнуете, маркграфиня? К призраку?
— Ревную? — Джиоти решительно покачала головой. — Нет, просто любопытствую.
— Я ведь советник, и знаю эмоции, которые движут эльфами — и людьми. — Живые голубые глаза смеялись. — Мы не так уж отличаемся — люди и эльфы. Нет, маркграфиня, вас не должна тревожить привязанность Рииса к Ларе. Она призрак — а вы живая женщина.
Раскат грома привлек их внимание к небесному порту в дальнем конце дороги. Над площадкой наклонилась ракета с серебристыми плавниками, в утренний воздух взлетела стая чаек. Грозовыми тучами поднялись клубы дыма с огненной сердцевиной, и в синий день взмыла звезда. Ракета по дуге быстро ушла в небо и скрылась, но след от нее отпечатался в темно-синем зените, указывая направление корабля, ушедшего за небо, в Горний Воздух.
— Куда это она? — спросил эльф.
— К дальним мирам.
Абрикосовые облака нависли над ракетной площадкой. Впереди дорогу перешел огромный ленивец, а на нем ехали крестьяне с косами и граблями для жатвы. Они приветственно кричали и махали руками. Бройдо отсалютовал мечом.
Над площадкой еще висели белые хлопья ракетного выхлопа, когда туда подошли Джиоти и Бройдо. Уже готовился к запуску следующий корабль, и саламандроподобные стивидоры сновали среди подвод, груженных тюками трав и пряностей. Вилы погрузчиков закидывали тюки в трюмы лежащей горизонтально ракеты.
Привратник поднял шипастый шлагбаум перед Джиоти и Бройдо и поклонился, приветствуя Джиоти по титулу.
— Добро пожаловать в Габагалус, маркграфиня! — Он был похож на черного тритона с желтыми пятнами.
— У нас срочные вести! — Джиоти заметила, что амулет связи у стражника на поясе открыт. — С Края Мира вторглись гномы. Их ведет Даппи Хоб.
— Маркграфиня, вы, очевидно, не оправились от потрясения после кошмарного пути. — Блестящий лоб привратника под тюрбаном перерезали озабоченные морщины. — Гномы? Пожалуйста, подождите секунду.
Джиоти повернулась к Бройдо, чтобы он подтвердил ее слова, но эльф уже ушел к небесному порту, манимый запахом жареного от решетки над пламенем, где группа саламандр в килтах что-то ели длинными плоскими пальцами. В небе проплыла стайка глайдеров белого маскирующего цвета, направляясь к горам, откуда спустились Джиоти и Бройдо.
— Вы — глава государства одного из доминионов Ирга, — сурово заговорил стражник. — Как только мы приняли ваш сигнал бедствия, меня тут же направили сюда встречать вас. Очевидно, вы потерпели катастрофу на рассвете, и вашу лодку или воздушный шар унесло отливом.
Джиоти наклонилась, чтобы говорить прямо в открытый амулет связи:
— Мы прибыли в Габагалус по пути Чарма из Зула.
— По пути Чарма? Не говорите глупостей. — Тритон с желтыми пятнами взял ее под руку, подвел к солнечному фургону, груженному контейнерами, и показал рукой на нагромождение товаров, на которых были написаны порты назначения — Джиоти не успела разглядеть, какие. — Маркграфиня, Габагалус — центр межмировой торговли. Благополучие континента целиком зависит от безопасности наших аграрных предприятий. Если бы сюда вели пути Чарма, таковая безопасность была бы серьезно подорвана. Наши торговые партнеры могли бы не захотеть инвестировать средства по ценам, которые диктуем мы. Понимаете? Так что наличие путей Чарма, ведущих в Габагалус, попросту исключено.
Подтверждая это заверение, раздался рокот с неба, шевельнувший черепицу сводчатой крыши. Из ущелья, где вошли в Габагалус Джиоти и Бройдо, полыхнул зеленый огонь.
— Огонь Чарма! — Джиоти ткнула рукой туда, где только что торчала выветренная вершина. — О Богиня! Вы взорвали путь Чарма, которым мы пришли! Зачем?
— Спокойствие, пожалуйста. Здесь вас слышит искушенная публика — механики, ракетные пилоты — они понимают, что такое путь Чарма. Но есть и рабочие, которые этого не поймут. Если дать им повод, они распустят панические слухи о дырах в иные миры. Нашим добрым крестьянам будет трудно…
— Послушайте! — Джиоти схватила стражника за плечи. — По этим путям сейчас идут гномы! Вторжением командует Даппи Хоб. Поднимайте тревогу!
Черные глаза привратника сузились, и он медленно, но твердо снял руки Джиоти со своих плеч.
— Вы нарушаете закон о распускании опасных слухов. Вы поняли? В Габагалусе путей Чарма нет. Я это вам уже объяснил: они бы дестабилизировали наше положение надежной торговой колонии.
Джиоти стиснула зубы:
— Ваше правительство скрывает эти пути! Вы не хотите признать существование проблемы!
Руки стражника сжались сильнее.
— Маркграфиня, я должен просить вас проследовать за мной. Джиоти обернулась в сторону Бройдо, но там солдаты уже стали вырывать у него меч, и один расчехлил чармострел. При виде этого маркграфиня похолодела, а поглядев, что творится за каменными стенами площадки, остолбенела.
Из водорослевого ила соседних луж поднимались и перли остроконечные головы гномов, испуская леденящий кровь боевой клич. Они выбирались на берег, ничуть не утомленные спуском с гор по бурным потокам и оросительным каналам.
Быстро и ловко вырубая топорами ступени в каменных стенах, гномы бросились на летное поле.
В первую волну атакующих врезались зеленые огни чармострелов охраны. Миниатюрные воины разлетались кусками металла и ошметками желтой кожи, но следующая волна уже переливалась через стены, ломилась в разбитые ворота, испуская пронзительные крики берсеркеров.
Джиоти подсечкой сбила привратника на землю и закатила под фургон раньше, чем он успел сообразить, что происходит.
— Оружие у тебя есть? — крикнула она сквозь лязг оружия гномов и грохот чармострелов.
Привратник замотал головой и вцепился в землю, вращая испуганными глазами.
— Тогда молись своим богам.
Джиоти, пригнувшись, перебежала на другую сторону фургона, выглянула из-под него, ища глазами Бройдо. Его черные сапоги бежали к ней. Бройдо летел, высоко вскидывая ноги, судорожно дергая рукой, в которой был зажат меч змея, а за ним гналась дюжина гномов.
— Мечом их! — крикнула она, и тут над головой у нее мелькнул боевой топор. Завязанные на затылке волосы Джиоти рассыпались по плечам. Откинув их в сторону, она увидела, как Бройдо обернулся и взмахнул мечом.
Черви попадали на землю в лязге топоров и доспехов. Джиоти подбежала к Бройдо, стоящему в широкой стойке и оглашающему воздух ликующим воем.
— Остынь! — Она потянула его к фургону, подальше от молний чармострелов и машущих топоров. — Надо найти, откуда они идут.
— По скальным каминам из пути Чарма в горах, — предположил эльф.
— Их слишком много. Ох ты, смотри! — Джиоти уставилась на стены, где солдаты стали падать под яростью горячего синего пламени. — Гномы овладели чармострелами!
— Слишком их много, чтобы идти только по каминам. — Меч змея задрожал в руке Бройдо. — Что будем делать?
— Здесь есть колодец — это путь Чарма. — Джиоти подтолкнула эльфа вперед. — Пошли, найдем его.
Бройдо уперся каблуками:
— Почему это я должен идти первым?
— У тебя меч.
Он обернулся и протянул ей блестящий клинок.
— Возьми.
Джиоти оттолкнула меч ладонью:
— Смидди Tea вручила его тебе.
— А я вручаю тебе. — Бройдо сомкнул ее пальцы на рукояти. — Их слишком много. Я пойду за тобой.
— Тогда держись поближе! — Клинок потянул ее вперед, как живой, и Джиоти послушалась его, давая оружию вывести себя из-за фургона.
Белые лучи звездного пламени выгнулись над ними — это какой-то гном пытался своими трехпалыми руками пустить в ход чармострел. Джиоти позволила клинку прорезать путь прямо к этому незадачливому стрелку.
Черви падали по обе стороны, и Бройдо приходилось перепрыгивать через корчащиеся в судорогах тела. Надо было смотреть в оба, чтобы не споткнуться и не отстать от внезапно ставшей невероятно быстрой и ловкой Джиоти. Вдруг ему под ноги упал чармострел, и Бройдо инстинктивно отпрыгнул от зеленого металлического ствола с деревянным прикладом. Когда он понял, что это, и обернулся его подобрать, оружие уже схватил какой-то гном.
Опаленное выстрелами дуло было направлено прямо в лицо эльфа. Он смотрел туда, откуда его должна была сжечь белая смерть, и не моргнул даже глазом.
Бледная полоса костяного клинка свистнула в воздухе, и гном свалился на землю конвульсивно извивающимся червем.
Бройдо подхватил не успевший упасть чармострел.
— Путь Чарма там! — Джиоти перепрыгнула через обломки разбитых ворот, и стоявшие там гномы стали исчезать под неуловимыми взмахами меча. По кишащей толпе гномов Джиоти вышла прямо к водосточной канаве, бетонной трубе, наполовину погруженной в стоячую лужу за ракетной площадкой.
— Ну и воняет! — пожаловался Бройдо, приближаясь к покрытой коркой грязи канаве. Но шага он не сбавил, потому что канава изнутри светилась зеленым, и оттуда перли обезумевшие толпы гномов, бешено визжа, и даже доспехи не замедляли их бега в илистой грязи. Угроза была со всех сторон, и эльф прибавил ходу, чтобы не выйти из-под защиты меча змея — он понятия не имел, как стрелять из чармострела, оказавшегося у него в руках.
Серая вода плескалась у колен, и Бройдо прижал оружие к груди. Джиоти пригнулась и нырнула в канализационный вход, направив меч острием вперед. Черви падали в сточные воды и тонули. Бройдо стиснул зубы и бросился за Джиоти в туннель, опустив голову, будто поклоняясь этому святилищу разложения и темноты.
4. ЧЕЛОВЕКО-ЗВЕРЬ НА МАНХЭТТЕНЕ
Бульдог услышал смертную муку гномов. Что-то убивало их там, в туннелях Чарма, и предсмертный вой поднимался до такой высокой ноты, что лишь чуткие уши Бульдога могли ее уловить. Это было где-то очень далеко, и все же Бульдог слышал, что они погибали мгновенно, и крики обрывались молчанием. Стонов раненых не было. И погибали сразу многие.
Скоро он тоже будет мертв. Слишком надолго приковали его в этой пещере без еды, где воду можно было только слизывать с росистых стен. Оставленный без Чарма амулетов, Бульдог голодал. Он уже был слишком слаб, чтобы стоять, и мог только лежать в цепях, мутными глазами глядя из пещеры.
— Отдохни, Пес. — Лара плавала рядом в тумане, скорее ощутимая, чем видимая глазу. — Отдыхай и делись со мной. Делись.
Оттенок лунного света окрасил воздух, но Бульдогу недоставало сил поднять голову. Темно-карие глаза из-под просоленной спутанной гривы смотрели на прозрачные пары, образующие призрак Лары. Она сидела над ним, обнаженная, чувственная, и тут же струйки пара клубились и растворялись в дуновении морского ветра.
— Я пытаюсь поддержать тебя, Бульдог, — шепнул призрак почти беззвучно, щекоча волоски длинного уха человека-пса. — Ты мне нужен. Я не хочу падать в Бездну.
Бульдог закрыл глаза.
— Не спи! — Призрак заполнил собой пространство вокруг Бульдога, залив его запахом синих сумерек. — Не спи, или я соскользну отсюда! Хрустальная призма упала на Темный Берег, и она тянет меня за собой. Не спи!
Бульдог заставил себя сесть. Сияние планет блестело на поверхности ночного моря. А минуту назад океан был тускл под дневным светом. Тихий прибой убаюкал Бульдога. Пес потянул носом воздух, пытаясь учуять запах призрака.
К соленому запаху пены примешивалась кисловатая струйка от птичьего помета на скалах обрыва. Бульдог мотнул длинной мордой и не учуял сухого сырного запаха испражнений гномов. Но он слышал, как они умирают. Теперь уже громче и ближе, их предсмертные крики взмывали языками пламени.
— Ты проснулся! — Лара, прозрачная, с горящими кошачьими глазами стояла на фоне ночного неба. — Пока ты спал, я упала на Темный Берег. Ты слышишь меня?
Сквозь контуры обнаженного тела пылал звездный огонь из стыков облаков на небе.
— Я могу держаться за Ирг, лишь когда ты бодрствуешь. — Под дуновением бриза Лара скользнула ближе. — Для тебя я чуть больше, чем воспоминание. Но там, на холодном мире, куда забросили меня гномы, я глупа. Я там едва соображаю. Мне понадобились все силы, чтобы предупредить человека, отнявшего у меня призму. А он не стал слушать, я знаю. Он понятия не имеет, что теперь будет.
Облака залечили свои раны, и Бульдог сел уже в полной темноте. Вдалеке неясно плескался по рифам отливный прибой. Сердце Бульдога слабо билось, и захлестывала непобедимая волна слабости.
— Только не засыпай! — Лара цеплялась за него, спасаясь от тянущей в ночь смерти, от тяги в пропасть.
Посвежевший ветер плюнул холодным дождем, чуть подбодрив Бульдога. Он поднял морду навстречу мокрой ночи и собрался с силами, чтобы выдавить из себя:
— Лара, держись поближе.
— Я здесь. — Сумеречное тело светилось лихорадочным огнем в черном глазу пещеры. — Настолько близко, что могу тебе помочь. Я могу для тебя танцевать, призывая для тебя силу из земли. Тебе не надо будет голодать о Чарме. Ты же знаешь, я ведьма. Риис научил меня танцевать силу.
Она нагнулась и поцеловала Бульдога в щеку. От ее прикосновения по суровым морщинам его лица побежала дождевая вода, сократились мышцы хрусталиков, всматриваясь в темноту, в слепые формы иного мира. Стали видны деревья. Птицы джунглей голосили в невидимых галереях крон. Меж бледными стволами танцевала обнаженная Лара, и лиственная подстилка разлеталась из-под резвых ног.
Ведьма выбивала из земли силу, которая поднималась по мощным стволам. Кавал и Риис научили ее танцам и песнопениям, и эти ритмы погружали ее в транс и усиливали пляску по холодным кругам на лесной подстилке.
Из танца Лары возникал свет, и он как во сне играл на граненых цветах хрустальной призмы. Взгляд Бульдога обострился. Трансовый танец Лары соединил их обоих с уловителем душ. Кристалл достаточно долго поддерживал ее призрак, чтобы теперь она могла себя в нем видеть. Даже через Бездну играли вокруг нее сполохи призмы.
Разум Бульдога, наполовину освобожденный от тела голоданием и отсутствием Чарма, двигался вместе с Ларой.
— Покажи нам Рииса Моргана, — велела ведьма сосуду, в котором содержалась ее душа. И тут же среди его спектральных теней показался Котяра в лохмотьях, неподвижно стоящий на крыше серого кирпичного дома.
Он тоже их почуял. Неожиданное присутствие Бульдога и Лары поколебало гипнотическое оцепенение, сковавшее его на парапете. Мышцы его расслабились, чего Даппи Хоб, кажется, не заметил — так он был поглощен тем, что через тело Рииса как через антенну передавал свои команды на Ирт.
Даппи Хоб стоял между колпаком вентиляционного люка и водонапорным баком, обеими руками подняв к небу янтарный жезл силы. Ветер, налетавший с Гудзона, отбрасывал назад его волосы цвета дикой ржи, прижимал рубашку к сильному торсу. Полоса помех перекрыла Даппи Хобу вид на Лару и человеко-зверя в Зуле, и он оторвался от своего занятия — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Котяра нырнул с крыши вниз.
Даппи Хоб подбежал к краю и бесстрастно смотрел, как существо с синим мехом пружинисто приземлилось и бросилось бежать по крыше соседнего дома. Ныряя между вентиляционными люками и выходами кондиционеров, Котяра подбежал к краю и перепрыгнул на соседнюю крышу.
Он бежал по краю, пока не увидел пожарную лестницу. Спрыгнув на нее, он в считанные секунды оказался в переулке и бросился задворками и трущобами, не снижая скорости даже у заборов, которые перелезал с маху. Он бежал и бежал, пока сердце не стало колотиться в горле.
Но чем больше отдалялся он от Даппи Хоба, тем дальше уходила память о себе как о Риисе Моргане. Забившись между мусорными баками позади китайского ресторанчика на Кэнэлстрит, он уже ничего не помнил о своей прежней жизни в образе человека. Котяра тяжело дышал, оглядываясь — не появится ли Даппи Хоб. Но сверху текло рекой серое небо, и никого не было видно на крышах.
Скоро он тоже будет мертв. Слишком надолго приковали его в этой пещере без еды, где воду можно было только слизывать с росистых стен. Оставленный без Чарма амулетов, Бульдог голодал. Он уже был слишком слаб, чтобы стоять, и мог только лежать в цепях, мутными глазами глядя из пещеры.
— Отдохни, Пес. — Лара плавала рядом в тумане, скорее ощутимая, чем видимая глазу. — Отдыхай и делись со мной. Делись.
Оттенок лунного света окрасил воздух, но Бульдогу недоставало сил поднять голову. Темно-карие глаза из-под просоленной спутанной гривы смотрели на прозрачные пары, образующие призрак Лары. Она сидела над ним, обнаженная, чувственная, и тут же струйки пара клубились и растворялись в дуновении морского ветра.
— Я пытаюсь поддержать тебя, Бульдог, — шепнул призрак почти беззвучно, щекоча волоски длинного уха человека-пса. — Ты мне нужен. Я не хочу падать в Бездну.
Бульдог закрыл глаза.
— Не спи! — Призрак заполнил собой пространство вокруг Бульдога, залив его запахом синих сумерек. — Не спи, или я соскользну отсюда! Хрустальная призма упала на Темный Берег, и она тянет меня за собой. Не спи!
Бульдог заставил себя сесть. Сияние планет блестело на поверхности ночного моря. А минуту назад океан был тускл под дневным светом. Тихий прибой убаюкал Бульдога. Пес потянул носом воздух, пытаясь учуять запах призрака.
К соленому запаху пены примешивалась кисловатая струйка от птичьего помета на скалах обрыва. Бульдог мотнул длинной мордой и не учуял сухого сырного запаха испражнений гномов. Но он слышал, как они умирают. Теперь уже громче и ближе, их предсмертные крики взмывали языками пламени.
— Ты проснулся! — Лара, прозрачная, с горящими кошачьими глазами стояла на фоне ночного неба. — Пока ты спал, я упала на Темный Берег. Ты слышишь меня?
Сквозь контуры обнаженного тела пылал звездный огонь из стыков облаков на небе.
— Я могу держаться за Ирг, лишь когда ты бодрствуешь. — Под дуновением бриза Лара скользнула ближе. — Для тебя я чуть больше, чем воспоминание. Но там, на холодном мире, куда забросили меня гномы, я глупа. Я там едва соображаю. Мне понадобились все силы, чтобы предупредить человека, отнявшего у меня призму. А он не стал слушать, я знаю. Он понятия не имеет, что теперь будет.
Облака залечили свои раны, и Бульдог сел уже в полной темноте. Вдалеке неясно плескался по рифам отливный прибой. Сердце Бульдога слабо билось, и захлестывала непобедимая волна слабости.
— Только не засыпай! — Лара цеплялась за него, спасаясь от тянущей в ночь смерти, от тяги в пропасть.
Посвежевший ветер плюнул холодным дождем, чуть подбодрив Бульдога. Он поднял морду навстречу мокрой ночи и собрался с силами, чтобы выдавить из себя:
— Лара, держись поближе.
— Я здесь. — Сумеречное тело светилось лихорадочным огнем в черном глазу пещеры. — Настолько близко, что могу тебе помочь. Я могу для тебя танцевать, призывая для тебя силу из земли. Тебе не надо будет голодать о Чарме. Ты же знаешь, я ведьма. Риис научил меня танцевать силу.
Она нагнулась и поцеловала Бульдога в щеку. От ее прикосновения по суровым морщинам его лица побежала дождевая вода, сократились мышцы хрусталиков, всматриваясь в темноту, в слепые формы иного мира. Стали видны деревья. Птицы джунглей голосили в невидимых галереях крон. Меж бледными стволами танцевала обнаженная Лара, и лиственная подстилка разлеталась из-под резвых ног.
Ведьма выбивала из земли силу, которая поднималась по мощным стволам. Кавал и Риис научили ее танцам и песнопениям, и эти ритмы погружали ее в транс и усиливали пляску по холодным кругам на лесной подстилке.
Из танца Лары возникал свет, и он как во сне играл на граненых цветах хрустальной призмы. Взгляд Бульдога обострился. Трансовый танец Лары соединил их обоих с уловителем душ. Кристалл достаточно долго поддерживал ее призрак, чтобы теперь она могла себя в нем видеть. Даже через Бездну играли вокруг нее сполохи призмы.
Разум Бульдога, наполовину освобожденный от тела голоданием и отсутствием Чарма, двигался вместе с Ларой.
— Покажи нам Рииса Моргана, — велела ведьма сосуду, в котором содержалась ее душа. И тут же среди его спектральных теней показался Котяра в лохмотьях, неподвижно стоящий на крыше серого кирпичного дома.
Он тоже их почуял. Неожиданное присутствие Бульдога и Лары поколебало гипнотическое оцепенение, сковавшее его на парапете. Мышцы его расслабились, чего Даппи Хоб, кажется, не заметил — так он был поглощен тем, что через тело Рииса как через антенну передавал свои команды на Ирт.
Даппи Хоб стоял между колпаком вентиляционного люка и водонапорным баком, обеими руками подняв к небу янтарный жезл силы. Ветер, налетавший с Гудзона, отбрасывал назад его волосы цвета дикой ржи, прижимал рубашку к сильному торсу. Полоса помех перекрыла Даппи Хобу вид на Лару и человеко-зверя в Зуле, и он оторвался от своего занятия — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Котяра нырнул с крыши вниз.
Даппи Хоб подбежал к краю и бесстрастно смотрел, как существо с синим мехом пружинисто приземлилось и бросилось бежать по крыше соседнего дома. Ныряя между вентиляционными люками и выходами кондиционеров, Котяра подбежал к краю и перепрыгнул на соседнюю крышу.
Он бежал по краю, пока не увидел пожарную лестницу. Спрыгнув на нее, он в считанные секунды оказался в переулке и бросился задворками и трущобами, не снижая скорости даже у заборов, которые перелезал с маху. Он бежал и бежал, пока сердце не стало колотиться в горле.
Но чем больше отдалялся он от Даппи Хоба, тем дальше уходила память о себе как о Риисе Моргане. Забившись между мусорными баками позади китайского ресторанчика на Кэнэлстрит, он уже ничего не помнил о своей прежней жизни в образе человека. Котяра тяжело дышал, оглядываясь — не появится ли Даппи Хоб. Но сверху текло рекой серое небо, и никого не было видно на крышах.