оценки уровня этноконфликтной напряженности.
Первое, что следует иметь в виду при построении модели анализа и оценки
этноконфликтной напряженности, это необходимость разобраться в признаках,
свидетельствах, "симптомах" тех явлений и событий, которые имеют отношение к
этноконфликтной напряженности. То есть, прежде всего, модель должна
обеспечить отделение действий, происходящих по этническим мотивам и имеющих
негативные для достижения этнической гармонии последствия, от действий и
акций, имеющих другое происхождение и иные цели.
Далее, об этноконфликтной напряженности можно говорить только тогда,
когда настроения конфликтности охватывают большие массы людей, принадлежащих
к конкретным этническим общностям. Именно в этом случае всякий эпизод,
отдельный случай, то или иное событие начинают оцениваться субъектами
этнических отношений как посягательство на права, как угроза суверенитету и
независимости, как проявление стратегической линии, направленной против той
или иной нации, народности. Поэтому при рассмотрении всех аспектов проблемы
следует брать во внимание именно массовые настроения, действия и реакции.
В соответствии с этим следует строить и системную модель анализа и
оценки этноконфликтной напряженности. Выстраивание этой модели позволяет
эффективно, применять на практике разнообразные классификации, типологии
этноконфликтных отношений, находить в них общее и специфическое, выявлять
связь между причиной и
следствием в каждом конкретном случае.
Исследовательская модель для разных проблем может принимать
специфическую конфигурацию, включать в себя самые разные элементы, имеющие
отношение именно к данному конкретному случаю.
Применительно к нашему случаю эта модель должна включать такие
элементы, как субъекты этноконфликтных отношений, объект и предмет
конфликта, позиция субъектов по поводу предмета конфликта, форма и вид
конфликта, факторы внутреннего и внешнего характера, воздействующие на
конфликт на всех стадиях его протекания и разрешения, методы, применяемые
конфликтующими сторонами (субъектами) для достижения своих целей, этапы
эволюции конфликта.
Наиболее важным аспектом в анализе роста этноконфликтной напряженности,
возникновения конфликтных ситуаций и их перерастания в открытые конфликты
является уяснение причин возникновения этнических конфликтов. Изучению
причин конкретных этнических конфликтов в зарубежных и отечественных
публикациях уделяется немало внимания, редкая публикация обходит стороной
этот аспект проблемы. При этом имеются определенные различия в трактовке
причин этнических конфликтов в зарубежной научной литературе и в
отечественной науке.
В зарубежных исследованиях причины этнических конфликтов чаще всего
усматриваются в действиях заинтересованных людей или групп людей,
стремящихся что-либо выиграть в результате конфликтного процесса. Таких
людей обычно называют этническими антрепренерами. Отличительной чертой
анализа этнических конфликтов в российской конфликтологической литературе
является комплексный, системный подход к изучению причин этнических
конфликтов. Л.И. Никовская и Е.И.Степанов отмечают: "...важный ориентир,
обеспечивающий адекватное и эффективное этноконфликтологическое
исследование, - учет, того обстоятельства, что конфликтные ситуации в
современных межнациональных отношениях формируются комплексом
взаимодействующих между собой кризисных факторов - экономических,
политико-правовых, идеологических, социокультурных".1
В целях научного и практического анализа представляется необходимым
выделять три уровня причин этнических конфликтов.
Во-первых, это макропричины, под которыми в данном случае будем
понимать среду конфликта в широком смысле слова и присутствующие в ней
конфликтогенные факторы, неподконтрольные как самим участникам конфликта,
так и тем государственным или межгосударственным структурам, которые
предпринимают меры по управлению этим конфликтом. На уровне макропричин
также можно
1 Конфликты в современной России (проблемы анализа и регулирования) /
Под ред. Е.И.Степанова - М., 1999 С. 221
выделить несколько "слоев" различной глубины. Во-первых, это "конфликты
цивилизаций", о которых в последние полтора десятилетия говорится немало,
хотя не выработана общепризнанная точка зрения на характер этих конфликтов и
их субъектов. В научных исследованиях предложено три основных варианта
анализа этого конфликта: между христианской и мусульманской цивилизациями,
между цивилизациями Севера и Юга, между побеждающей в западном мире
атлантической цивилизацией и иными цивилизациями, в одних
случаях имеется в виду средиземноморская, (вынужденная "сдаться на
милость" атлантизму, в других - сухопутные цивилизации (отечественные авторы
чаще всего подразумевают евразийскую, или российскую цивилизацию). К
макропричинам можно также отнести глобализацию и модернизацию в современном
мире, формирование так называемой информационной цивилизации, являющейся
одним из факторов всплеска этнического возрождения в конце XX века. К
макропричинам более низкого уровня можно отнести геополитическое
соперничество в регионе конфликта, борьбу конкретных держав за утверждение
своего влияния, формирование военных и политических блоков и союзов.
Отдельной строкой среди макропричин этнических конфликтов необходимо
выделить современный кризис национальной государственности, ухудшение
вследствие экономических кризисов материального положения людей, распад и
недееспособность структур, ранее обеспечивавших общественную безопасность.
Макропричины этнических конфликтов имеют структурный характер и не
подконтрольны деятельности субъектов конфликта.
Далее необходимо выделить так называемые мезопричины, т.е. причины
"среднего уровня", под которыми будем понимать конкретные исторические и
социальные условия деятельности субъектов - носителей конфликта. Явления,
которые выступают в качестве, мезопричин, могут иметь как этническую, так и
неэтническую природу. Эта группа не имеет глобального характера и действует
в течение определенного исторического периода. Результаты действия этих
причин в виде этнических конфликтов могут быть весьма отдаленными, как,
например, постепенное изменение этнической структуры населения на той или
иной территории вследствие миграции и других демографических процессов может
иметь в течений многих
десятилетий вполне мирный характер и лишь на определенном этапе
выступить в качестве причины конфликта. При этом инициатором конфликта
выступает, как правило, та сторона, демографическое положение которой
вследствие этого процесса ухудшается. Противоположная же сторона, которая
обрела численное преимущество, выступает, несмотря на улучшение своего
положения в этнодемографической стратификации, в качестве объекта,
потенциальных или, актуальных агрессивных действий со стороны той этнической
группы, положение которой объективно ухудшилось. Поэтому действия
посредников в такой ситуации будут чаще всего направлены против стороны,
ухудшившей положение в предшествующий конфликту
период, тем самым положение этой стороны конфликта еще более
усугубляется. Развитие ситуации в Косово - один из таких примеров, в
историческом же аспекте этнодемографические сдвиги выступали в качестве
одной из основных мезопричин этнических конфликтов. В качестве этих причин
этнических конфликтов "среднего уровня" можно также рассматривать имевшиеся
в прошлой и не получившие полного разрешения открытые этические конфликты, а
так как этнические конфликты вообще редко могут быть полностью разрешены, то
действие этого фактора сохраняется в течение длительных исторических
периодов. К этому же типу причин этнических конфликтов следует отнести
крупные просчеты в национально-этнической политике полиэтничных государств,
которые зачастую продолжают оказывать свое конфликтогенное воздействие в
течение длительного периода времени и имеют столь
глубокий характер, что не могут быть устранены последующими
управленческими решениями.
Мезопричины, как и макропричины этнических конфликтов, являются
событиями и процессами, не подконтрольными непосредственному управляющему
воздействию политических субъектов, однако это не означает полной
безоружности последних перед действием этих факторов. Современные
управленческие технологии, прогностические возможности общественных наук,
интуиция опытных политиков создают возможности для учета в политической
деятельности роли процессов, отнесенных нами к мезопричинам этнических
конфликтов, и соответствующей корректировки практической политики. Однако в
реальности действие мезопричин обычно обнаруживается аналитиками и
политиками лишь тогда, когда их конфликтогенное влияние становится очевидным
и формирование предконфликтной и конфликтной ситуации приобретает
необратимый характер.
Наконец, третий, более очевидный уровень, причин этнических конфликтов,
- микропричины, представляющие собой непосредственные мотивы участия людей в
конфликте. Именно этот уровень причинности этнических конфликтов получил
наибольшее внимание в научной литературе, что объясняется не только
современными методологическими ориентациями в общественных дисциплинах, но и
в определенной степени практикой. Детальный анализ деятельности конкретных
людей, приведшей к обострению того или иного этнического конфликта, создает
впечатление возможности принятия четких и конкретных управленческих
действий, направленных на пресечение такой деятельности либо на упреждающее
воздействие
на мотивы и поступки этих людей. Чаще всего, однако, такой подход
иллюзорен, так как представляет собой анализ лишь завершающего процесса
формирования этнического конфликта, его субъектно-деятельностный аспект.
Рассмотрим в настоящей главе более подробно один из наиболее
обсуждаемых в современной научной литературе и общественном мнении факторов
и причин роста социальной напряженности и возникновения этнических
конфликтов - геополитическое соперничество в регионе.
Это соперничество относится к экзогенным (т.е. внешним по отношению к
избранной нами для анализа общественной системы) факторам, создающим
определенную угрозу для политической стабильности в регионе, способствующим
актуализации конфликтов на
этнической, этноконфессиональной, национально-культурной почве.
Остановимся более подробно на факторах экзогенного характера для иллюстрации
модели анализа и оценки этноконфликтной напряженности в Ставропольском крае.
Внешнее влияние можно сгруппировать по видам в зависимости от
субъектов-носителей такого влияния. Это могут быть отдельные организованные
группы лиц, заинтересованных в этнический дестабилизации на территории
объекта геополитический экспансий. Это могут быть целые государства,
население которых в силу различных исторических условий, а также современных
интересов видит в жителях соседней страны своих соперников, противников,
врагов и всегда готово подлить масла в огонь этнических конфликтов на
"враждебной" территории. Это могут быть целые альянсы, объединяющие группу
государств в организации, за которыми скрывается страх каждого из участников
этого альянса оказаться один на один с более сильным соседом.
Наконец, это могут быть мировые центры силы, которое усматривают свой
интерес в развитии этнических конфликтов, так или иначе ослабляющих страны,
объективно выступающие их геополитическими соперниками. Особенно остро
влияние этих факторов проявляется в эпоху геополитического переустройства
мира, когда появляются новые геополитические центры, стремящиеся занять свое
место в новом раскладе сил в том или ином регионе, либо активизируются
прежние геополитические акторы, утратившие было свое влияние, но стремящиеся
воссоздать его. Возникновение этнического конфликта, таким образом,
сказывается не только на обстановке внутри страны, в которой случился
конфликт. "Этнические группы стали признанными самостоятельными действующими
лицами в международной политике", - отмечают американские этнополитологи Т.
Гурр, Б. Харф.
Дестабилизирующее, деструктивное значение такого конфликта многократно
усиливается за счет сочувственного и заинтересованного отношения извне к
отдельным этническим группам. Нередко это сочувствие выражается в скрытой
или открытой помощи инициаторам конфликта. Эта помощь может быть
разнообразной, - от тенденциозной трактовки сущности происходящего конфликте
в средствах массовой информации до подбрасывания различных идеологических
лозунгов, клише, рассчитанных на массового участника конфликта; от принятия
мер демонстративного характера, типа акций ОБСЕ в связи с событиями в Чечне,
до организации финан-
1 Gurr Т., Harff В. Ethnic Conflict in World Politics - Boulder, San,
Fiancisco, Oxford, 1994. P.139.
совой и военной помощи участникам вооруженной борьбы; от установления
тайных отношений с руководителями военных организаций до приглашения их
эмиссаров на международные форумы с якобы миротворческими целями; от далеко
не бескорыстной поддержки сепаратистских устремлений до инициирования
террористической войны. Т. Гурр и Б. Харф обращают особое внимание на
внешнюю поддержку этническим меньшинствам, вовлеченным в конфликт, которая
может вестись в следующих основных формах: словесное поощрение и советы,
финансовая поддержка; передача информации разведывательного характера;
предоставление безопасных условий проживания для беженцев и переселенцев;
направление коммерсантов и военных советников; передача вооружения и
боекомплектов.
Северокавказский регион, как и весь Кавказ, имеет большое
геополитическое значение. В современных условиях значимость Кавказа обычно
стремятся увязать с его экономическим потенциалом, прежде всего как
перспективного региона добычи и транспортировки углеводородного сырья.
Специалисты по геополитике С. Мак Фарлэйн и С. Зулло приводят достаточно
характерную точку зрения на стратегическое значение Кавказа: "Главный
компонент стратегического значения Кавказа определяется тем, что он
представляет собой неотъемлемую часть того, что можно обозначить как
евразийский энергетический пояс, который включает не только государства
Закавказья и южные субъекты Российской Федерации, но также и нефтедобывающие
страны Центральной Азии".2
При всей неоспоримости этого тезиса, однако, упускается из виду то, что
Кавказ являлся территорией стратегического значения по крайней мере
несколько последних столетий, за которую велась острейшая борьба и тогда,
когда нефть не имела столь важного значения. Многочисленные переговоры и
планы строительства трубопроводов в регионе или минуя его достаточно
убедительно показали, что экономическая эффективность в современную эпоху не
является приоритетом в международных отношениях и всегда может быть
1 Gurr T,. Harff B/ Op. cit P.91.
2 Mac Farlane S.N., Zullo C, Petroleum and Politics in the Caucasus New
Wine in Old Bottles? // Rethinking European Union Relations with the
Caucasus / Ed. by R. Rummel and С. Zullo, - Baden-Baden, 1999. P. 24.
принесена в жертву геополитическим интересам. Геополитическое значение
Кавказа определяется прежде всего тем, что он являлся и является
перекрестком цивилизаций, тем регионом, владение которым позволяет
обеспечивать влияние на территории, выходящие далеко за его пределы.
Одновременно нестабильность на Северном Кавказе - это нестабильность на
значительных евразийских пространствах России, которые многими нитями (в том
числе этнокультурными) связаны с Кавказом.
Наличие геополитических субъектов, заинтересованных в обострении
этноконфликтной напряженности в северокавказском регионе, является
бесспорным фактом. В условиях нестабильности гораздо легче формировать новые
центры геополитического влияния,
делать их более притягательными для отдельных этнический групп региона
по сравнению с российским государством, неспособным в течение длительного
времени обеспечить стабильность и устойчивое развитие региона.
Ставрополье в силу своего географического положения (в центре
Северокавказского региона) после распада СССР стало важным стратегическим
районом, выступающим серьезной преградой для тех внешних сил, которые
рассматривают Северный Кавказ как объект собственных устремлений. Внедряясь
(подобно анклаву) в пространство между рядом северокавказских республик,
Ставрополье выступает препятствием для всех тех, кто хотел бы сделать
стратегически важный регион Северного Кавказа плацдармом для достижения
своих геополитических и геостратегических целей. В связи с этим наряду с
использованием, фактора полиэтничности Северного Кавказа в целом упор
делается на дестабилизацию обстановки в Ставропольском крае. Одним из
способов ослабления южного форпоста России на Северном Кавказе остается
поддержание и нагнетание этноконфликтной напряженности. Расчет при этом
делается на то, что в условиях ослабления государственности русское
население, напуганное возрастанием этнической конфликтности, начнет
мигрировать из этого региона.
Особо дестабилизирующую роль в регионе играют сепаратистские силы,
задающие тон всему этноконфликтному процессу и регионе, даже за пределами
тех территорий, которые становятся объектом сепаратистских устремлений. Сам
сепаратизм возникает как позиция определенных групп, слоев общества,
является отражением реально сложившейся ситуации в области,
внутригосударственных отношений. Однако сепаратизм выступает важным фактором
и межгосударственных отношений, международной политики. Дело в том, что
никакой народ или социальная общность не существуют в политическом вакууме.
Сепаратизм всегда связан с "перетеканием" народов от одного государственного
образования к другому, с изменением границ, с территориальными переделами и'
поэтому выполняет определенные геополитические функции.
Сепаратизм всегда есть отношение, центральным звеном которого выступает
отделяющаяся или претендующая на отделение сторона. Тем самым отделяющаяся
часть государства оказывается включенной в конфликтные отношения
межгосударственного характера. При этом отделяющаяся часть попадает в центр
пересекающихся интересов стран, претендующих на распространение своего
влияния на вновь возникшее государственное образование. В конце концов новое
государственное образование оказывается вынужденным принять чью-то сторону в
глобальном геополитическом противостоянии.
Необходимо отметить, что ни одно государство открыто не поощряет
сепаратизм. Это связано с тем, что подавляющее большинство современных
государств - полиэтничные, и многие из тех государств, которые стремятся
установить или укрепить свое геополитическое влияние в Северокавказском
регионе, сами испытывают проблемы, связанные с сепаратизмом (Турция, Иран).
Однако скрытая поддержка сепаратизма имеет систематический и
последовательный характер, причем во многих случаях на современном этапе это
не столько поддержка каких-либо откровенных сепаратистских групп, сколько
воздействие на ценностное сознание населения, попытка переориентировать
нерусские этнические группы на цивилизационные центры за пределами России.
При этом такая деятельность осуществляется вполне законными средствами при
внешней лояльности действующему российскому законодательству. Следует
учесть, что изменение сознания, изменение ценностей - гораздо более
фундаментальное и долговременное воздействие на процессы в регионе, чем
помощь оружием, деньгами, прямые провокации и т.д.
Еще одним фактором, влияющим на этноконфликтную напряженность на
Северном Кавказе в целом и на Ставрополье в частности, является терроризм в
его разных формах: международной, внутренний, антигосударственный,
криминогенный и этнический (националистический). Здесь следует замет что,
что терроризм есть лишь метод достижения политических целей различными
экстремистскими организациями путем применения насилия, предполагающего
полное отрицание социальных норм, устоявшейся морали, правовых установлений.
Связь между этническими конфликтами и терроризмом прослеживается достаточно
явно. Терроризм - это атрибут затяжных этнических конфликтов, и если мы
имеем дело с затяжными конфликтами, мы можем сделать безошибочный прогноз о
том, что на этой территории будут проявления терроризма.
На Северном Кавказе мы имеем два основных затяжных конфликта -
чеченский кризис и ингушско-осетинский конфликт. Более того, мы можем
констатировать, что регион в целом представляет собой ареал затяжного
этнополитического кризиса и в таких условиях терроризм в самых разных формах
становится фактом жизни.
Проблема этноконфликтной напряженности тесно связана с проблемой
безопасности как от внутренних, так и от внешних угроз. Можно говорить об
особом аспекте безопасности, который непосредственно связан с деструктивной
ролью этнополитических конфликтов, с высоким уровнем этноконфликтной
напряженности.
Вместе с тем было бы большой ошибкой рассматривать причины этнической
напряженности и этнической конфликтности в Северокавказском регионе и на
Ставрополье исключительно в русле экзогенных факторов. Дело в том, что все
старания внешних геополитических акторов могут возыметь действие только в
том случае, если они лягут на "благоприятную", подготовленную самим ходом
развития событий в регионе, почву. Абсолютно прав один из классиков мировой
зтноконфликтологии Д. Хоровиц, когда утверждает относительно развития
сецессионистских движений (борющихся за выход какой-либо территории из
состава государства), что "появятся ли и когда появятся сецессионистские
движения, определяется в основном внутренней политикой, отношениями регионов
и групп с государством. А вот достигнет ли сецессионистское движение своей
цели, во многом определяется международной политикой, балансом интересов и
сил, находящихся за пределами государства".1
Действие на этносоциальную напряженность и ее динамику эндогенных, т.е.
внутренних факторов, связано прежде всего с реагированием государства, его
территориальных структур на появляющиеся проблемы, противоречия и вызовы в
сфере межэтнических отношений. Это не единственный, но наиболее важный
фактор в современных этнополитических процессах. Государство в современном
мире - это важнейший общественно-политический институт, и не будет
преувеличением сказать, что мы живем в государственно-организованном мире.
Причем это относится отнюдь, не только к тоталитарным обществам. И в
обществах, основанных на идеологии и ценностях либерализма, государство все
равно остается главным общественным институтом, хотя реализует свои функции
несколько по-иному. Вопросы взаимодействие государственных структур с
этническими общностями будут подробнее рассмотрели в третьей главе, после
того, как во второй главе будет дан анализ эмпирического материала по
проблеме межэтнических отношений в Ставропольском крае.
1 Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. - Berkley, 1985. P.230.
В период с ноября по декабрь 2001 года лабораторией этнической
конфликтологии Центра конфликтологии Института социологии РАН на базе
Ставропольского государственного университета было проведен социологическое
исследование, посвященное изучению проблем состояния межнациональных
отношений на Ставрополье. В ходе исследования было осуществлено массовое
анкетирование населения ряда районов и городов Ставропольского края (г.
Ставрополь, г. Кисловодск, Андроповский, Новоалександровский, Труновский,
Петровский, Шпаковский, Нефтекумский, Туркменский районы). Общий объем
выборки - 1645 человек, выборка - квотная, репрезентативная по полу и
возрасту, этнический состав выборки в целом репрезентативен для
национального состава населения Ставропольского края. Респондентам был
предложен для заполнения вопросник, содержащий 32 вопроса (помимо вопросов
личностного характера), из них 18 - вопросы закрытого типа, 3 открытых
вопроса, 11 полуструктурированных вопросов. Опрос проводился методом личного
формализованного интервью, анкеты заполнялись интервьюерами со слов
респондентов. Помимо этого, нами был разработан и проведен экспертный опрос,
в ходе которого были проведены формализованные экспресс-интервью с
экспертами из 18 городов и районов края. В качестве экспертов выступали
руководители и работники районных государственных администраций и
администраций городов края, руководители районных отделов внутренних дел,
журналисты,
--------
*Полевые исследования осуществлены штатными и внештатными сотрудниками
лаборатории этноконфликтологии Центра конфликтологии Института социологии
Первое, что следует иметь в виду при построении модели анализа и оценки
этноконфликтной напряженности, это необходимость разобраться в признаках,
свидетельствах, "симптомах" тех явлений и событий, которые имеют отношение к
этноконфликтной напряженности. То есть, прежде всего, модель должна
обеспечить отделение действий, происходящих по этническим мотивам и имеющих
негативные для достижения этнической гармонии последствия, от действий и
акций, имеющих другое происхождение и иные цели.
Далее, об этноконфликтной напряженности можно говорить только тогда,
когда настроения конфликтности охватывают большие массы людей, принадлежащих
к конкретным этническим общностям. Именно в этом случае всякий эпизод,
отдельный случай, то или иное событие начинают оцениваться субъектами
этнических отношений как посягательство на права, как угроза суверенитету и
независимости, как проявление стратегической линии, направленной против той
или иной нации, народности. Поэтому при рассмотрении всех аспектов проблемы
следует брать во внимание именно массовые настроения, действия и реакции.
В соответствии с этим следует строить и системную модель анализа и
оценки этноконфликтной напряженности. Выстраивание этой модели позволяет
эффективно, применять на практике разнообразные классификации, типологии
этноконфликтных отношений, находить в них общее и специфическое, выявлять
связь между причиной и
следствием в каждом конкретном случае.
Исследовательская модель для разных проблем может принимать
специфическую конфигурацию, включать в себя самые разные элементы, имеющие
отношение именно к данному конкретному случаю.
Применительно к нашему случаю эта модель должна включать такие
элементы, как субъекты этноконфликтных отношений, объект и предмет
конфликта, позиция субъектов по поводу предмета конфликта, форма и вид
конфликта, факторы внутреннего и внешнего характера, воздействующие на
конфликт на всех стадиях его протекания и разрешения, методы, применяемые
конфликтующими сторонами (субъектами) для достижения своих целей, этапы
эволюции конфликта.
Наиболее важным аспектом в анализе роста этноконфликтной напряженности,
возникновения конфликтных ситуаций и их перерастания в открытые конфликты
является уяснение причин возникновения этнических конфликтов. Изучению
причин конкретных этнических конфликтов в зарубежных и отечественных
публикациях уделяется немало внимания, редкая публикация обходит стороной
этот аспект проблемы. При этом имеются определенные различия в трактовке
причин этнических конфликтов в зарубежной научной литературе и в
отечественной науке.
В зарубежных исследованиях причины этнических конфликтов чаще всего
усматриваются в действиях заинтересованных людей или групп людей,
стремящихся что-либо выиграть в результате конфликтного процесса. Таких
людей обычно называют этническими антрепренерами. Отличительной чертой
анализа этнических конфликтов в российской конфликтологической литературе
является комплексный, системный подход к изучению причин этнических
конфликтов. Л.И. Никовская и Е.И.Степанов отмечают: "...важный ориентир,
обеспечивающий адекватное и эффективное этноконфликтологическое
исследование, - учет, того обстоятельства, что конфликтные ситуации в
современных межнациональных отношениях формируются комплексом
взаимодействующих между собой кризисных факторов - экономических,
политико-правовых, идеологических, социокультурных".1
В целях научного и практического анализа представляется необходимым
выделять три уровня причин этнических конфликтов.
Во-первых, это макропричины, под которыми в данном случае будем
понимать среду конфликта в широком смысле слова и присутствующие в ней
конфликтогенные факторы, неподконтрольные как самим участникам конфликта,
так и тем государственным или межгосударственным структурам, которые
предпринимают меры по управлению этим конфликтом. На уровне макропричин
также можно
1 Конфликты в современной России (проблемы анализа и регулирования) /
Под ред. Е.И.Степанова - М., 1999 С. 221
выделить несколько "слоев" различной глубины. Во-первых, это "конфликты
цивилизаций", о которых в последние полтора десятилетия говорится немало,
хотя не выработана общепризнанная точка зрения на характер этих конфликтов и
их субъектов. В научных исследованиях предложено три основных варианта
анализа этого конфликта: между христианской и мусульманской цивилизациями,
между цивилизациями Севера и Юга, между побеждающей в западном мире
атлантической цивилизацией и иными цивилизациями, в одних
случаях имеется в виду средиземноморская, (вынужденная "сдаться на
милость" атлантизму, в других - сухопутные цивилизации (отечественные авторы
чаще всего подразумевают евразийскую, или российскую цивилизацию). К
макропричинам можно также отнести глобализацию и модернизацию в современном
мире, формирование так называемой информационной цивилизации, являющейся
одним из факторов всплеска этнического возрождения в конце XX века. К
макропричинам более низкого уровня можно отнести геополитическое
соперничество в регионе конфликта, борьбу конкретных держав за утверждение
своего влияния, формирование военных и политических блоков и союзов.
Отдельной строкой среди макропричин этнических конфликтов необходимо
выделить современный кризис национальной государственности, ухудшение
вследствие экономических кризисов материального положения людей, распад и
недееспособность структур, ранее обеспечивавших общественную безопасность.
Макропричины этнических конфликтов имеют структурный характер и не
подконтрольны деятельности субъектов конфликта.
Далее необходимо выделить так называемые мезопричины, т.е. причины
"среднего уровня", под которыми будем понимать конкретные исторические и
социальные условия деятельности субъектов - носителей конфликта. Явления,
которые выступают в качестве, мезопричин, могут иметь как этническую, так и
неэтническую природу. Эта группа не имеет глобального характера и действует
в течение определенного исторического периода. Результаты действия этих
причин в виде этнических конфликтов могут быть весьма отдаленными, как,
например, постепенное изменение этнической структуры населения на той или
иной территории вследствие миграции и других демографических процессов может
иметь в течений многих
десятилетий вполне мирный характер и лишь на определенном этапе
выступить в качестве причины конфликта. При этом инициатором конфликта
выступает, как правило, та сторона, демографическое положение которой
вследствие этого процесса ухудшается. Противоположная же сторона, которая
обрела численное преимущество, выступает, несмотря на улучшение своего
положения в этнодемографической стратификации, в качестве объекта,
потенциальных или, актуальных агрессивных действий со стороны той этнической
группы, положение которой объективно ухудшилось. Поэтому действия
посредников в такой ситуации будут чаще всего направлены против стороны,
ухудшившей положение в предшествующий конфликту
период, тем самым положение этой стороны конфликта еще более
усугубляется. Развитие ситуации в Косово - один из таких примеров, в
историческом же аспекте этнодемографические сдвиги выступали в качестве
одной из основных мезопричин этнических конфликтов. В качестве этих причин
этнических конфликтов "среднего уровня" можно также рассматривать имевшиеся
в прошлой и не получившие полного разрешения открытые этические конфликты, а
так как этнические конфликты вообще редко могут быть полностью разрешены, то
действие этого фактора сохраняется в течение длительных исторических
периодов. К этому же типу причин этнических конфликтов следует отнести
крупные просчеты в национально-этнической политике полиэтничных государств,
которые зачастую продолжают оказывать свое конфликтогенное воздействие в
течение длительного периода времени и имеют столь
глубокий характер, что не могут быть устранены последующими
управленческими решениями.
Мезопричины, как и макропричины этнических конфликтов, являются
событиями и процессами, не подконтрольными непосредственному управляющему
воздействию политических субъектов, однако это не означает полной
безоружности последних перед действием этих факторов. Современные
управленческие технологии, прогностические возможности общественных наук,
интуиция опытных политиков создают возможности для учета в политической
деятельности роли процессов, отнесенных нами к мезопричинам этнических
конфликтов, и соответствующей корректировки практической политики. Однако в
реальности действие мезопричин обычно обнаруживается аналитиками и
политиками лишь тогда, когда их конфликтогенное влияние становится очевидным
и формирование предконфликтной и конфликтной ситуации приобретает
необратимый характер.
Наконец, третий, более очевидный уровень, причин этнических конфликтов,
- микропричины, представляющие собой непосредственные мотивы участия людей в
конфликте. Именно этот уровень причинности этнических конфликтов получил
наибольшее внимание в научной литературе, что объясняется не только
современными методологическими ориентациями в общественных дисциплинах, но и
в определенной степени практикой. Детальный анализ деятельности конкретных
людей, приведшей к обострению того или иного этнического конфликта, создает
впечатление возможности принятия четких и конкретных управленческих
действий, направленных на пресечение такой деятельности либо на упреждающее
воздействие
на мотивы и поступки этих людей. Чаще всего, однако, такой подход
иллюзорен, так как представляет собой анализ лишь завершающего процесса
формирования этнического конфликта, его субъектно-деятельностный аспект.
Рассмотрим в настоящей главе более подробно один из наиболее
обсуждаемых в современной научной литературе и общественном мнении факторов
и причин роста социальной напряженности и возникновения этнических
конфликтов - геополитическое соперничество в регионе.
Это соперничество относится к экзогенным (т.е. внешним по отношению к
избранной нами для анализа общественной системы) факторам, создающим
определенную угрозу для политической стабильности в регионе, способствующим
актуализации конфликтов на
этнической, этноконфессиональной, национально-культурной почве.
Остановимся более подробно на факторах экзогенного характера для иллюстрации
модели анализа и оценки этноконфликтной напряженности в Ставропольском крае.
Внешнее влияние можно сгруппировать по видам в зависимости от
субъектов-носителей такого влияния. Это могут быть отдельные организованные
группы лиц, заинтересованных в этнический дестабилизации на территории
объекта геополитический экспансий. Это могут быть целые государства,
население которых в силу различных исторических условий, а также современных
интересов видит в жителях соседней страны своих соперников, противников,
врагов и всегда готово подлить масла в огонь этнических конфликтов на
"враждебной" территории. Это могут быть целые альянсы, объединяющие группу
государств в организации, за которыми скрывается страх каждого из участников
этого альянса оказаться один на один с более сильным соседом.
Наконец, это могут быть мировые центры силы, которое усматривают свой
интерес в развитии этнических конфликтов, так или иначе ослабляющих страны,
объективно выступающие их геополитическими соперниками. Особенно остро
влияние этих факторов проявляется в эпоху геополитического переустройства
мира, когда появляются новые геополитические центры, стремящиеся занять свое
место в новом раскладе сил в том или ином регионе, либо активизируются
прежние геополитические акторы, утратившие было свое влияние, но стремящиеся
воссоздать его. Возникновение этнического конфликта, таким образом,
сказывается не только на обстановке внутри страны, в которой случился
конфликт. "Этнические группы стали признанными самостоятельными действующими
лицами в международной политике", - отмечают американские этнополитологи Т.
Гурр, Б. Харф.
Дестабилизирующее, деструктивное значение такого конфликта многократно
усиливается за счет сочувственного и заинтересованного отношения извне к
отдельным этническим группам. Нередко это сочувствие выражается в скрытой
или открытой помощи инициаторам конфликта. Эта помощь может быть
разнообразной, - от тенденциозной трактовки сущности происходящего конфликте
в средствах массовой информации до подбрасывания различных идеологических
лозунгов, клише, рассчитанных на массового участника конфликта; от принятия
мер демонстративного характера, типа акций ОБСЕ в связи с событиями в Чечне,
до организации финан-
1 Gurr Т., Harff В. Ethnic Conflict in World Politics - Boulder, San,
Fiancisco, Oxford, 1994. P.139.
совой и военной помощи участникам вооруженной борьбы; от установления
тайных отношений с руководителями военных организаций до приглашения их
эмиссаров на международные форумы с якобы миротворческими целями; от далеко
не бескорыстной поддержки сепаратистских устремлений до инициирования
террористической войны. Т. Гурр и Б. Харф обращают особое внимание на
внешнюю поддержку этническим меньшинствам, вовлеченным в конфликт, которая
может вестись в следующих основных формах: словесное поощрение и советы,
финансовая поддержка; передача информации разведывательного характера;
предоставление безопасных условий проживания для беженцев и переселенцев;
направление коммерсантов и военных советников; передача вооружения и
боекомплектов.
Северокавказский регион, как и весь Кавказ, имеет большое
геополитическое значение. В современных условиях значимость Кавказа обычно
стремятся увязать с его экономическим потенциалом, прежде всего как
перспективного региона добычи и транспортировки углеводородного сырья.
Специалисты по геополитике С. Мак Фарлэйн и С. Зулло приводят достаточно
характерную точку зрения на стратегическое значение Кавказа: "Главный
компонент стратегического значения Кавказа определяется тем, что он
представляет собой неотъемлемую часть того, что можно обозначить как
евразийский энергетический пояс, который включает не только государства
Закавказья и южные субъекты Российской Федерации, но также и нефтедобывающие
страны Центральной Азии".2
При всей неоспоримости этого тезиса, однако, упускается из виду то, что
Кавказ являлся территорией стратегического значения по крайней мере
несколько последних столетий, за которую велась острейшая борьба и тогда,
когда нефть не имела столь важного значения. Многочисленные переговоры и
планы строительства трубопроводов в регионе или минуя его достаточно
убедительно показали, что экономическая эффективность в современную эпоху не
является приоритетом в международных отношениях и всегда может быть
1 Gurr T,. Harff B/ Op. cit P.91.
2 Mac Farlane S.N., Zullo C, Petroleum and Politics in the Caucasus New
Wine in Old Bottles? // Rethinking European Union Relations with the
Caucasus / Ed. by R. Rummel and С. Zullo, - Baden-Baden, 1999. P. 24.
принесена в жертву геополитическим интересам. Геополитическое значение
Кавказа определяется прежде всего тем, что он являлся и является
перекрестком цивилизаций, тем регионом, владение которым позволяет
обеспечивать влияние на территории, выходящие далеко за его пределы.
Одновременно нестабильность на Северном Кавказе - это нестабильность на
значительных евразийских пространствах России, которые многими нитями (в том
числе этнокультурными) связаны с Кавказом.
Наличие геополитических субъектов, заинтересованных в обострении
этноконфликтной напряженности в северокавказском регионе, является
бесспорным фактом. В условиях нестабильности гораздо легче формировать новые
центры геополитического влияния,
делать их более притягательными для отдельных этнический групп региона
по сравнению с российским государством, неспособным в течение длительного
времени обеспечить стабильность и устойчивое развитие региона.
Ставрополье в силу своего географического положения (в центре
Северокавказского региона) после распада СССР стало важным стратегическим
районом, выступающим серьезной преградой для тех внешних сил, которые
рассматривают Северный Кавказ как объект собственных устремлений. Внедряясь
(подобно анклаву) в пространство между рядом северокавказских республик,
Ставрополье выступает препятствием для всех тех, кто хотел бы сделать
стратегически важный регион Северного Кавказа плацдармом для достижения
своих геополитических и геостратегических целей. В связи с этим наряду с
использованием, фактора полиэтничности Северного Кавказа в целом упор
делается на дестабилизацию обстановки в Ставропольском крае. Одним из
способов ослабления южного форпоста России на Северном Кавказе остается
поддержание и нагнетание этноконфликтной напряженности. Расчет при этом
делается на то, что в условиях ослабления государственности русское
население, напуганное возрастанием этнической конфликтности, начнет
мигрировать из этого региона.
Особо дестабилизирующую роль в регионе играют сепаратистские силы,
задающие тон всему этноконфликтному процессу и регионе, даже за пределами
тех территорий, которые становятся объектом сепаратистских устремлений. Сам
сепаратизм возникает как позиция определенных групп, слоев общества,
является отражением реально сложившейся ситуации в области,
внутригосударственных отношений. Однако сепаратизм выступает важным фактором
и межгосударственных отношений, международной политики. Дело в том, что
никакой народ или социальная общность не существуют в политическом вакууме.
Сепаратизм всегда связан с "перетеканием" народов от одного государственного
образования к другому, с изменением границ, с территориальными переделами и'
поэтому выполняет определенные геополитические функции.
Сепаратизм всегда есть отношение, центральным звеном которого выступает
отделяющаяся или претендующая на отделение сторона. Тем самым отделяющаяся
часть государства оказывается включенной в конфликтные отношения
межгосударственного характера. При этом отделяющаяся часть попадает в центр
пересекающихся интересов стран, претендующих на распространение своего
влияния на вновь возникшее государственное образование. В конце концов новое
государственное образование оказывается вынужденным принять чью-то сторону в
глобальном геополитическом противостоянии.
Необходимо отметить, что ни одно государство открыто не поощряет
сепаратизм. Это связано с тем, что подавляющее большинство современных
государств - полиэтничные, и многие из тех государств, которые стремятся
установить или укрепить свое геополитическое влияние в Северокавказском
регионе, сами испытывают проблемы, связанные с сепаратизмом (Турция, Иран).
Однако скрытая поддержка сепаратизма имеет систематический и
последовательный характер, причем во многих случаях на современном этапе это
не столько поддержка каких-либо откровенных сепаратистских групп, сколько
воздействие на ценностное сознание населения, попытка переориентировать
нерусские этнические группы на цивилизационные центры за пределами России.
При этом такая деятельность осуществляется вполне законными средствами при
внешней лояльности действующему российскому законодательству. Следует
учесть, что изменение сознания, изменение ценностей - гораздо более
фундаментальное и долговременное воздействие на процессы в регионе, чем
помощь оружием, деньгами, прямые провокации и т.д.
Еще одним фактором, влияющим на этноконфликтную напряженность на
Северном Кавказе в целом и на Ставрополье в частности, является терроризм в
его разных формах: международной, внутренний, антигосударственный,
криминогенный и этнический (националистический). Здесь следует замет что,
что терроризм есть лишь метод достижения политических целей различными
экстремистскими организациями путем применения насилия, предполагающего
полное отрицание социальных норм, устоявшейся морали, правовых установлений.
Связь между этническими конфликтами и терроризмом прослеживается достаточно
явно. Терроризм - это атрибут затяжных этнических конфликтов, и если мы
имеем дело с затяжными конфликтами, мы можем сделать безошибочный прогноз о
том, что на этой территории будут проявления терроризма.
На Северном Кавказе мы имеем два основных затяжных конфликта -
чеченский кризис и ингушско-осетинский конфликт. Более того, мы можем
констатировать, что регион в целом представляет собой ареал затяжного
этнополитического кризиса и в таких условиях терроризм в самых разных формах
становится фактом жизни.
Проблема этноконфликтной напряженности тесно связана с проблемой
безопасности как от внутренних, так и от внешних угроз. Можно говорить об
особом аспекте безопасности, который непосредственно связан с деструктивной
ролью этнополитических конфликтов, с высоким уровнем этноконфликтной
напряженности.
Вместе с тем было бы большой ошибкой рассматривать причины этнической
напряженности и этнической конфликтности в Северокавказском регионе и на
Ставрополье исключительно в русле экзогенных факторов. Дело в том, что все
старания внешних геополитических акторов могут возыметь действие только в
том случае, если они лягут на "благоприятную", подготовленную самим ходом
развития событий в регионе, почву. Абсолютно прав один из классиков мировой
зтноконфликтологии Д. Хоровиц, когда утверждает относительно развития
сецессионистских движений (борющихся за выход какой-либо территории из
состава государства), что "появятся ли и когда появятся сецессионистские
движения, определяется в основном внутренней политикой, отношениями регионов
и групп с государством. А вот достигнет ли сецессионистское движение своей
цели, во многом определяется международной политикой, балансом интересов и
сил, находящихся за пределами государства".1
Действие на этносоциальную напряженность и ее динамику эндогенных, т.е.
внутренних факторов, связано прежде всего с реагированием государства, его
территориальных структур на появляющиеся проблемы, противоречия и вызовы в
сфере межэтнических отношений. Это не единственный, но наиболее важный
фактор в современных этнополитических процессах. Государство в современном
мире - это важнейший общественно-политический институт, и не будет
преувеличением сказать, что мы живем в государственно-организованном мире.
Причем это относится отнюдь, не только к тоталитарным обществам. И в
обществах, основанных на идеологии и ценностях либерализма, государство все
равно остается главным общественным институтом, хотя реализует свои функции
несколько по-иному. Вопросы взаимодействие государственных структур с
этническими общностями будут подробнее рассмотрели в третьей главе, после
того, как во второй главе будет дан анализ эмпирического материала по
проблеме межэтнических отношений в Ставропольском крае.
1 Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. - Berkley, 1985. P.230.
В период с ноября по декабрь 2001 года лабораторией этнической
конфликтологии Центра конфликтологии Института социологии РАН на базе
Ставропольского государственного университета было проведен социологическое
исследование, посвященное изучению проблем состояния межнациональных
отношений на Ставрополье. В ходе исследования было осуществлено массовое
анкетирование населения ряда районов и городов Ставропольского края (г.
Ставрополь, г. Кисловодск, Андроповский, Новоалександровский, Труновский,
Петровский, Шпаковский, Нефтекумский, Туркменский районы). Общий объем
выборки - 1645 человек, выборка - квотная, репрезентативная по полу и
возрасту, этнический состав выборки в целом репрезентативен для
национального состава населения Ставропольского края. Респондентам был
предложен для заполнения вопросник, содержащий 32 вопроса (помимо вопросов
личностного характера), из них 18 - вопросы закрытого типа, 3 открытых
вопроса, 11 полуструктурированных вопросов. Опрос проводился методом личного
формализованного интервью, анкеты заполнялись интервьюерами со слов
респондентов. Помимо этого, нами был разработан и проведен экспертный опрос,
в ходе которого были проведены формализованные экспресс-интервью с
экспертами из 18 городов и районов края. В качестве экспертов выступали
руководители и работники районных государственных администраций и
администраций городов края, руководители районных отделов внутренних дел,
журналисты,
--------
*Полевые исследования осуществлены штатными и внештатными сотрудниками
лаборатории этноконфликтологии Центра конфликтологии Института социологии