Автор неизвестен. Если с Фаустом вам не повезло...

адские существа античной эпохи, неумолимо карающие людей и
богов за измену и убийства. Встреча с ними не предвещала
ничего хорошего. Однако если уж самой судьбе было угодно
столкнуть вас с тремя сестрами лицом к лицу, надлежало
держаться скромно, но в то же время естественно, и
разговаривать вежливо, избегая излишней вычурности и
куртуазности, чтобы ничем не прогневить их.
- О! Это Эвмениды, мои старые знакомые! - воскликнул
Одиссей, направляясь к трем сестрам. Ахиллес пошел следом за
ним.- Здравствуйте, Тисифона и Алекто! Здравствуй, Мегера!
Кажется, вы проделали неблизкий путь из старой доброй Эллады.
- Здравствуй, Одиссей,- ответила Алекто. Это была высокая
и худая женщина с крупными, мужскими чертами лица; ее
волнистые седые волосы были аккуратно уложены в пучок. Нацелив
на Одиссея свой орлиный нос, которому мог бы позавидовать не
один знаменитый полководец или политик, и не сводя с героя
круглых немигающих серых глаз, она добавила: - Мы знали, что
ты пойдешь именно этим путем, и ожидали тебя здесь.
- Но как вы могли предугадать это? - спросил удивленный
Одиссей.- Никто, кроме ведьм, не знал, куда мы направились.
- Мы ведь в близком родстве с ведьмами,- сказала Алекто.-
Мы побывали на Кухне Ведьм и там узнали, что вы пошли прямо
через этот луг, который зовется Лугом Интерлюдий. Сюда закрыта
дорога злу, в какие бы одежды оно ни рядилось; вот почему мы
вынуждены были изменить свой облик. Мы сейчас не при полном
параде, как видишь; однако обратное перевоплощение займет лишь
несколько минут, и мы снова будем выглядеть как надо...
- О, нет, вещие девы! Что вы! Вам к лицу любой наряд,-
быстро ответил Одиссей.- А вот и мой друг Ахиллес. Иди к нам,
Ахиллес. Ты знаком с этими дамами?
Ахиллес медленно, осторожно приблизился и встал рядом с
Одиссеем.
- Кажется, мы уже встречались, когда я навещал
Ореста((56)),- застенчиво проговорил он.- Но что привело вас
сюда, о неразлучные сестры, и зачем вам понадобилось
разыскивать Одиссея?
- Мы искали не Одиссея, а _тебя_! - раздался резкий голос
Тисифоны.
Ахиллес заметно побледнел:
- Меня?.. Но что я такого сделал?..
- Мы должны настичь Фауста и пропавшую женщину, которая
сейчас находится вместе с ним - ее-то мы и ищем. Я имею в виду
твою жену Елену,- ответила Алекто.
- А зачем вы ищете Елену? - спросил вконец растерявшийся
Ахиллес.
- О, мы не имеем ничего против нее лично. В этой истории
она выступает как невинная жертва обмана, которая должна быть
возвращена обратно в царство Аида. Мы как раз представляем
службу Трудоустройства и Размещения Персонажей Античности,
прибывающих в этот мир. Аззи Элбуб, демон, укравший Елену,
нарушил целый ряд важнейших правил, когда взял Елену из
подземного царства. Он не имел никакого права переносить ее в
современный мир. Мы строго следим за тем, чтобы подобных
нарушений было как можно меньше, и исправляем те, что уже
совершены. Мы собираемся вернуть Елену тебе... Но что с тобою?
Ты как будто не рад этому?
- О нет, напротив, я очень рад! - воскликнул Ахиллес,
хотя в глубине своей души он отнюдь не был в том уверен.- Я и
сам явился сюда для того, чтобы ее разыскать.
- Это хорошо,- одобрила Алекто.- По правде говоря, я не
была уверена в твоих намерениях. Слишком много древних героев,
покинув царство Аида, начинали вести себя отнюдь не так, как
подобает отважным мужам. Они слонялись по Земле без дела,
предаваясь обжорству и лени, позабыв о своем долге и упиваясь
всеми радостями вновь обретенной жизни, всеми наслаждениями,
доступными тем, кто имеет телесную оболочку.
Ахиллес что-то неразборчиво пробормотал в ответ.
Они проговорили еще несколько минут - дольше беседовать
им не позволяло время: ведь двум героям предстояло отправиться
на поиски Елены, и им нельзя было тратить драгоценные
мгновения на пустую болтовню.

* ЧАСТЬ V. МАРЛО *

1

День 30 сентября 1588 г., весьма замечательный день в
жизни Лондона выдался на редкость хмурым, но безветренным. В
этот самый день Саутворкский "Театр Розы" открыл свой новый
сезон премьерой "Доктора Фауста" - пьесы, в которой главную
роль предназначалось сыграть Эдварду Аллейну. Это
представление, конечно, было не единственным важным событием в
жизни города; однако нужно отметить, что "Доктор Фауст" был
первой пьесой, поставленной Театром после того, как над
Лондоном в очередной раз пронеслось черное дыхание моровой
язвы. Подобное обстоятельство придавало спектаклю особую
прелесть в глазах публики, и дирекция труппы ожидала полного
аншлага. Знаменитый "Пир во время чумы" еще не был написан в
то время; но показное веселье горожан, еще не оправившихся от
всех бед, которые приносит с собой страшная болезнь, могло бы
послужить прообразом пушкинской трагедии.
Невзирая на непогоду, люди стекались к театру со всех
концов Лондона и даже из весьма отдаленных от города
предместий - из Грейвслайнса, Свис Котеджа и Хэмптон Корта, из
Шефердс Милла и Рейндирс Хида, из Бэксби и Велтеншира. Они
переправлялись через Темзу на паромах и нескончаемой вереницей
брели по Лондонскому Мосту. Еще до вечерней зари целые толпы
собрались на площади, и теперь все ждали лишь сигнала трубы,
возвещающего начало представления.
Мак и Мефистофель материализовались в одном из лондонских
трактиров накануне премьеры.
- Господа! - воскликнул трактирщик, весьма удивленный
неожиданным появлением двух мужчин на том самом месте, где еще
секунду назад - он мог поклясться в этом - никого не было.- Я
что-то не видел, как вы сюда вошли.
- Наверное, потому, что вы в это время любезничали со
служанкой,- ответил Мефистофель.
- О, нет, сэр! Я был вот здесь, за этой стойкой - чистил
медную посуду и болтал с матушкой Хенли, которая каждый день
снабжает нас отличной провизией...
- Если вы не заметили, как мы вошли - так что с того? Уж
не хотите ли вы сказать, что мой друг и я прибегли к
волшебству, чтобы попасть в ваш убогий трактир? - осведомился
Мефистофель.
- Ни в каком случае, господин мой! - воскликнул
трактирщик.- Зачем тратить время на колдовство, если дверь в
наше заведение всегда открыта! Чем могу служить вашей милости?
- Принесите-ка бутылку мальвазии - самой лучшей, которая
у вас найдется,- сказал Мефистофель.- Что вам заказать,
доктор? - спросил он Мака.
Мак все еще не мог опомниться после головокружительного
перелета в Лондон. События следовали друг за другом слишком
быстро, и его уму было не под силу охватить их разом - все
путалось и мешалось в голове Мака, которому не дали ни часа
отдыха после флорентийского эпизода. Немало хлопот и неудобств
доставляла Маку его одежда, подобранная не по размеру.
Мефистофель на этот раз сам занялся подбором костюма для
своего героя: он переодел Мака во время их волшебного
путешествия во времени и пространстве, но, имея в запасе
слишком мало времени, сделал это весьма небрежно. Мефистофель
подтолкнул своего рассеянного спутника к свободной кабинке на
две персоны. Мак, заметив, что трактирщик глядит на него,
очевидно, ожидая приказаний, очнулся от грез.
- Мальвазия?.. Прекрасно,- сказал он.- Хозяин, я,
кажется, заметил пирог с дичью у вас на полке буфета.
- Да, сэр. Так оно и есть, сэр.
- Принесите нам две порции,- распорядился Мак, бросая
взгляд на Мефистофеля: ему казалось, что, вдобавок ко всем
неудобствам при путешествии в Лондон, его забыли покормить
перед отправлением.
- Да, и еще полкаравая пшеничного хлеба,- прибавил
Мефистофель с любезной улыбкой.- Скажите, любезнейший, не
заходил ли к вам сегодня утром ученый доктор Джон Д?
- Ах, сэр, как вам сказать, сэр... Его еще не было, но он
обязательно заглянет к нам, ведь сегодня у нас есть рыбный
пирог и картофельное пюре - его любимые кушанья. Он вряд ли
сможет уйти, не отведав этих блюд, тем более, что он скоро
уедет в Богемию, ко двору тамошнего короля - если, конечно,
верить тому, что говорит кумушка Молва.
- Гм... Если вы водите дружбу с этой кумушкой, любезный,
то спросите у нее, насколько сурово мы с приятелем обходимся с
нерасторопными трактирщиками, забывающими о деле за болтовней.
- Слушаю, господин. Я сам пригляжу, чтобы вам немедленно
подали завтрак,- сказал трактирщик и громко крикнул: - Полли!
Накрывай стол для этих господ, да поживее!
И он вернулся к своей стойке; из заднего кармана его
широких панталон высовывался край ветоши, которой он чистил
посуду.
- Где мы? - спросил Мак, когда они с Мефистофелем
остались одни.- И почему с нами нет Маргариты?
- Я оставил ее в моей приемной в Лимбе,- ответил
Мефистофель.- Для того, что вам предстоит совершить сегодня,
присутствие женщины вовсе не понадобится. Что касается вашего
первого вопроса, я с удовольствием отвечу на него. Мы в
Лондоне, в году 1588. Этот год был богат событиями для Англии,
а также и для вас...
- Для меня? - воскликнул удивленный Мак.- Почему?
- Потому, что сегодня состоится премьера одной пьесы,
посвященной вам. Я имею в виду "Трагическую историю доктора
Фауста", разыгранную труппой графа Ноттингемского, с
бесподобным Эдвардом Аллейном в главной роли. Возможно, вы уже
смогли кое-что об этом узнать, занимаясь опытами по спирито-
некромантической магии((57)) в Кракове.
- О, да,- произнес Мак с важностью - ему очень хотелось
показать перед Мефистофелем свою ученость, и, похоже, на сей
раз ему представился подходящий случай.- Конечно, я знаю о
ней. Это самая известная пьеса обо мне. И вы перенесли меня в
Лондон, чтобы я мог присутствовать на премьере. Как это
любезно с вашей стороны, дорогой Мефистофель!
Мефистофель приподнял одну бровь - очевидно, реплика Мака
сильно удивила его.
- Однако... Я перенес вас сюда отнюдь не затем, чтобы вы
глазели на сцену, сидя в партере, и вместе с остальной
публикой аплодировали красивой лжи, на которую все поэты
большие мастера. Здесь вас ждет важное дело.
- Хорошо,- сказал Мак,- я готов. По правде говоря, я
догадывался, что эта премьера - не единственный повод для
такого далекого путешествия. Итак, что мне предстоит сделать?
- Слушайте же,- ответил адский дух - и тут же вынужден
был умолкнуть, потому что к ним подошла служанка с подносом в
руках. На подносе лежали два куска пирога, фаршированные мясом
перепелок, полкаравая хлеба из овсяной муки, и стоял кувшин с
мальвазией - обыкновенным vin ordinaire((58)) из Бордо.
Впрочем, вряд ли можно было ожидать лучшего от простого
лондонского трактира в то тревожное время, когда испанский
флот подошел к британским берегам((59)), когда в столице
Англии свирепствовала чума, а герцога Гиза, засевшего в
Схвенингене со своими тридцатью тысячами воинов, отделял от
Англии только пролив Ла-Манш.
Мак и Мефистофель принялись за еду; аппетит у обоих был
отменный, и вскоре на подносе не осталось ничего, кроме
опорожненного кувшина. Тогда Мефистофель отодвинул от себя
пустую тарелку и негромко произнес:
- Итак, выслушайте меня, доктор. Речь пойдет о том, что
вам предназначено совершить.
- Я весь внимание,- ответил Мак.
- Автор этой пьесы - Кристофер Марло,- начал
Мефистофель.- Само собой разумеется, он будет присутствовать
на премьере. По окончании спектакля - который, к слову
сказать, будет иметь небывалый успех - Марло встретится с
одним человеком, с которым у него произойдет весьма важный
разговор.
- Ага! - многозначительно произнес Мак, хотя он и не
понимал, к чему Мефистофель ведет свою речь.
- Этого человека зовут Томас Вальсингам. Они с Марло
старые приятели. Отец Томаса, Сэр Фрэнсис, занимает должность
первого министра королевы Елизаветы. Будучи помощником
королевы во всех ее делах, он возглавляет секретную службу и
держит в своих руках нити всех крупных интриг, которых немало
было начато в этот грозный для Европы год.
- Вальсингам... Так, так, так. Я запомнил,- сказал Мак,
пытаясь ухватиться хоть за какую-то определенную информацию, с
таким трудом выловленную им из слов Мефистофеля.- И что же я
должен сделать с этим человеком? Убрать его? Обчистить?
Припугнуть? Вообще-то грабежи и разбой - не прямая моя
специальность, но уверяю вас...
- Нет, нет! - остановил его Мефистофель, весьма
озадаченный такой реакцией собеседника.- Вам не придется иметь
дело с Вальсингамом. Слушайте дальше.
- Да-да, я слушаю.
- Вальсингам предложит Марло вновь вернуться на секретную
службу, которую тот оставил несколько лет тому назад. И Марло
согласится. Таковы факты. Это приведет поэта к преждевременной
смерти. Ваша задача заключается в том, чтобы разыскать Марло
сразу после его разговора с Вальсингамом и убедить его ни в
коем случае не соглашаться на полученное предложение.
- Ладно, я уговорю его,- кивнул Мак.- Да, кстати,
насколько хорошо этот Марло владеет оружием? Мне самому не
помешало бы вооружиться перед таким делом... Вы случайно не
знаете, нельзя ли раздобыть крепкую дубину где-нибудь
поблизости?
- Дубину?.. Да вы что?! И не подумайте! - воскликнул
шокированный Мефистофель.- Никому еще не удавалось силой
заставить Марло сделать что-нибудь. Слова, впрочем, тоже мало
помогали... Нет, здесь нужно действовать по-другому. Вот что я
вам скажу. После премьеры вы откроете Марло те печальные
последствия, к которым приведет его согласие служить шпионом
Вальсингама.
- И каковы же будут эти последствия?
- Через пять лет, 30 мая 1593 года, Марло пойдет в
трактир в компании трех господ: Ингрэм Фрайзер, Роберт Поли и
Николас Сирс. Имея улики, свидетельствующие об их действиях в
пользу Генриха Третьего, короля Франции, он попытается убедить
их добровольно выдать своих сообщников и предстать перед
Тайным Советом, отдав себя на милость ее величества. Эти люди
поднимут его слова на смех; разгорится ссора. Не желая
оставлять в живых столь опасного свидетеля, трое французских
агентов схватят его, и Марло погибнет от предательского удара
кинжалом или шпагой. Затем они распустят слух, что эта смерть
явилась результатом нелепой трактирной драки: будто Марло ни с
того ни с сего набросился на одного из них, Фрайзера, со
шпагой; вынужденный защищаться, тот нечаянно нанес ему
смертельную рану. Таким образом Англия и весь мир потеряют
одного из самых выдающихся поэтов. Марло убьют, когда ему
будет всего двадцать девять лет. А сколько прекрасных
произведений мог бы он написать, если бы не эта нелепая
трагическая случайность!
- Я понял,- сказал Мак.- Итак, вы хотите продлить жизнь
этому Марло?
- О, я никогда не осмелился бы утверждать, что _я_ этого
хочу,- возразил Мефистофель.- Это всего лишь предположение, и
изложенный мною план - один из возможных вариантов действий
для вас.
- Да, но вы наметили для меня четкий план действий, разве
не так?
- Вы приведете его в исполнение только если сами того
захотите,- пожал плечами Мефистофель.- Есть и другой вариант.
Вы можете украсть волшебное зеркало у доктора Д. Вы ведь
слышали о докторе Д, знаменитом ученом-маге, не правда ли?
- Разумеется, слышал,- ответил Мак,- только сейчас как-то
не могу точно припомнить...
- Доктор Д,- пояснил Мефистофель,- знаменитый английский
алхимик, чародей и некромант.- Его имя люди не произносят
полностью, боясь навлечь на себя беду. Он один из величайших
магов - таких, как всемирно известные Альберт Магнус и
Корнелий Агриппа. Многие могущественные владыки прибегали к
помощи и советам прославленного мудреца. Сама Елизавета
Английская поручила ему составить ее гороскоп - а ведь эта
королева известна своим практичным, трезвым умом, которому
чужды всяческие суеверия. Так вот, доктор Д собирается
покинуть Англию. Он вскоре уедет в Богемию, ко двору Рудольфа
Второго, и, конечно, возьмет с собой волшебное зеркало. Вы
должны каким-то способом добыть это зеркало.
- Да чего я в нем не видел, в этом волшебном зеркале?
Зачем оно мне?
- Ну, например, оно может помочь вам в разговоре с
Кристофером Марло. Люди редко верят на слово незнакомцам, а с
помощью этого зеркала вы сможете доказать правдивость своих
слов. Пусть Марло заглянет в волшебное зеркало и узрит в нем
свое будущее, увидит, к чему приведет его согласие стать
помощником Вальсингама. Я думаю, зрелище собственной смерти
повлияет на него, как бы он ни был упорен и тверд... Итак, вы
поняли все, что я сказал вам?
- Кажется, понял,- сказал Мак.- Осталось только одно. Как
мне добыть волшебное зеркало?
- Ну, знаете, дорогой мой,- ответил Мефистофель,- я не
могу делать за вас _всю_ работу. Надо же и самому иногда
соображать. Попросите у доктора Д это зеркало. Если он
заупрямится, дайте ему вот это...
Мефистофель вынул из кармана небольшой предмет,
завернутый в носовой платок алого шелка, и протянул его Маку.
Затем поднялся со стула, заворачиваясь в свой длинный черный
плащ:
- Прощайте, Фауст, я буду ждать, когда вы выполните свое
задание.
И он поднял руку, собираясь щелкнуть пальцами, чтобы
исчезнуть. Но Мак остановил духа тьмы, вцепившись в его рукав.
- Что еще? - раздраженно спросил Мефистофель.
- Счет за завтрак,- сказал Мак.- Если ваше
высокодемонородие не затруднит оплатить его...
- Разве у вас нет с собой денег?
- Мне они еще могут понадобиться. Несколько лишних монет
не помешают, во всяком случае. Никогда точно не знаешь, что
ждет тебя впереди, - особенно когда приходится выполнять такие
непростые поручения.
Мефистофель швырнул на стол горсть серебра и снова поднял
руку, но, подумав мгновение, снова опустил ее, очевидно,
вспомнив недавние пререкания с трактирщиком из-за своего
неожиданного появления в зале. Он не спеша вышел из трактира;
оглянувшись по сторонам, свернул в узкий глухой переулок, где
никто не смог бы стать свидетелем его внезапного исчезновения,
и там растаял в воздухе, словно дым.
Мак спрятал в свой кошель тот предмет, завернутый в алый
шелковый платок, который дал ему Мефистофель, затем, отсчитав
плату трактирщику из монет, раскатившихся по столу, ссыпал
оставшиеся деньги к себе в карман. Пора приниматься за дело,
подумал он. Справившись, где живет доктор Д, Мак собрался
уходить.
В соседней кабинке, отделенный от Мака и Мефистофеля
высокой перегородкой и потому невидимый для них, сидел некто
рыжий, закутанный в малиновый плащ, удивительно напоминавший
одного молодого демона с лисьей физиономией. Аззи был одет в
яркий - малиновый с изумрудно-зеленым - костюм с высоким тугим
стоячим воротником. Он задумчиво постукивал пальцами по
дубовой крышке стола, припоминая подробности подслушанного им
разговора. Губы его кривились в недоброй усмешке.
Он уже давно тайно следил за Мефистофелем, своим
соперником, пытаясь разгадать его игру в Тысячелетней Войне
меж силами Добра и Зла. Теперь эта тайна была раскрыта. Так
вот что задумал Мефистофель! Мошенничество! Обман!.. Аззи
задумался, какие выгоды он сможет отсюда извлечь. После
минутного размышления у него возник еще не совсем ясный, но
вполне подходящий план.
Он щелкнул пальцами прямо перед носом у изумленного
трактирщика, даже не взяв на себя труд оплатить поданный счет,
и растаял в воздухе, как будто его и не было. Пусть этот
суеверный болван предъявляет претензии Фаусту, выдуманному
Марло, или чертям из преисподней, - у Аззи найдутся дела
поважнее! Он отправился в Горние Страны, в те края, где
начинались владения небесных духов. Демоны редко посещают эти
места, но у Аззи было о чем поговорить с одной своей старой
знакомой, бывшей ведьмой, с некоторых пор ставшей ревностной
служительницей Добра.

2

- Нам не следовало здесь встречаться,- сказала Илит,
оглядываясь кругом. Однако тревога ее была напрасной -
коктейль-бар "И-нашим-и-вашим" был идеальным местом для
рандеву. Здесь, за стенами древнего Вавилона, возле храма
Ваала,((60)) собирались создания Света и Тьмы - обменяться
информацией, обсудить последние новости или просто поболтать.
Особенно важной, конечно, считалась работа по перевербовке
агентов; нужно сказать, что в своей извечной борьбе обе
великие силы не брезговали никакими приемами. Духи,
принадлежащие к враждующим лагерям, вели друг с другом долгие
беседы за стаканом коктейля, жарко спорили, расставляли
хитроумные ловушки, плели сети интриг, выгодно продавали
информацию и распускали заведомо ложные слухи в надежде
одурачить противника, подкупали и шантажировали друг друга -
всех дел и не перечислишь.
Вавилон, столица могучего государства, утопал в роскоши.
В то время он переживал пору расцвета; хетты пока не тревожили
его жителей, а об Александре Македонском((61)) не ведали даже
самые дальновидные из прорицателей. Это был прелестнейший из
уголков земли, чудо из чудес; люди съезжались со всех концов
света, чтобы полюбоваться его сказочными диковинами. На улицах
и торговых площадях слышалась арабская речь вперемешку с
древнесемитскими и древнеиндийскими наречиями. Финикийцы,
евреи, арабы, персы, индусы, египтяне и бедуины дружески
болтали, сидя в кофейнях и потягивая знаменитый кофе по-
вавилонски (ибо в Вавилоне был известен особый секрет
приготовления этого напитка: перегретый пар пропускался через
ароматный напиток с помощью огромных воздуходувных мехов,
которые качали чернокожие нубийцы или эфиопы - им принадлежала
монополия на торговлю кофе). Город этот был одним из
крупнейших в мире центров просвещения - но и развлечения тоже.
Здесь устраивались великолепные музыкальные ревю; в зверинце,
где львы мирно бродили рядом с ягнятами, словно в раю,
содержались редкие животные, привезенные путешественниками из
дальних стран. Но главным украшением Вавилона были висячие
сады Семирамиды. Подобно застывшему водопаду, вьющиеся стебли
спускались с верхних этажей каменных зданий. Что бы ни
говорили впоследствии о Вавилоне завистливые афиняне, молва об
этом городе облетела весь свет, и многие восхищались его
богатством и пышным великолепием его празднеств. Вавилон был
истинным царем пиров; только здесь вы могли отведать шиш-
кебаб, а вкус вавилонских булочек с изюмом помнили далеко за
пределами Ашмара.
- Не волнуйся, ничего страшного в этом нет,- успокоил
Аззи свою бывшую подружку.- Мы теперь находимся во враждебных
лагерях - значит, никакой интрижки меж нами быть не может;
никому даже в голову не придет распускать о нас гадкие
сплетни.
Илит подарила Аззи нежный взгляд, однако тревога не
покинула ее. Аззи был весьма привлекательным существом - для
демона, разумеется: огненно-рыжие волосы аккуратно
подстрижены, тонкий длинный нос кажется чудом красоты по
сравнению со свиными рылами других чертей, чувственные губы
красиво изгибаются в улыбке. В прежние времена эти губы
слишком часто целовали ее, чтобы она могла смотреть на них
совершенно бесстрастно. Возможно, она еще не совсем разлюбила
его... Но она пришла на это свидание отнюдь не затем, чтобы
позволить ему пробудить в себе давно умолкнувшие чувства.
Сопротивляясь этому демону, она спасала свою душу и закаляла
свой характер; к тому же, встреча с Аззи давала ей в полной
мере почувствовать терзания любви - той пылкой любви, которую
она не так давно перенесла на ангела Гавриила. О нет, она
отнюдь не раскаивалась в сделанном ею выборе, и Гавриила было
не в чем упрекнуть. Гавриил был добр и служил добру, и это
было хорошо. Но бывали у нее, и все чаще, ночные одинокие часы
невыносимого томления. Острая тоска стальным обручем сжимала
ей грудь; вряд ли она сама смогла бы объяснить ее причину и
разобраться в своих чувствах. Будучи бессмертной, она особенно
остро ощущала терпкий вкус печали; не в силах прогнать печаль,
Илит надеялась, что когда-нибудь ее тоска пройдет сама собою.
"Оставь эти глупые мысли, девочка",- мысленно обратилась
она к самой себе, а вслух для Аззи прибавила:
- Что новенького?
- Да так, существую помаленьку,- ответил Аззи, пожав
плечами (этот жест он продумал особенно тщательно).- Занимаюсь
все теми же старыми штучками - надувательством и
двурушничеством. Ты сама знаешь, какова жизнь демона.
- И многих ли тебе удалось перехитрить? - спросила Илит.
- Мне? Никого,- улыбнулся Аззи.- С тех пор как Силы
Предопределения с присущей им мудростью решили не обременять
меня новым заданием в нынешней Тысячелетней Войне, я
предоставлен самому себе. А обжуливать самого себя очень
скучно - еще скучнее, чем играть с самим собой в карты на
щелчки...
- Я слышала, что Мефистофель весьма опытный и искушенный
в интригах демон,- заметила Илит.- Вне всякого сомнения, он
сослужит вашему племени хорошую службу.
- Возможно. Особенно если учесть, как ловко он пользуется
каждым удобным случаем, чтобы в полной мере проявить свою
хитрость и коварство.
- Ничего другого от него нельзя ожидать. Он же демон, в
конце концов.
- Я знаю. И не имею ничего против хитрости, коварства,
мошенничества, вероломства и тому подобных вещей. Но я сам
игрок и не люблю тех, кто играет нечестно. Открытое нарушение
правил ведения войны - это уж слишком.
- Нечестная игра? Открытое нарушение правил? - словно эхо
повторила Илит.- Ну, нет. О нем говорят, что он порядочный
демон.
- Возможно, я ошибаюсь,- с наигранной кротостью ответил
Аззи,- и никакого нарушения на самом деле не было.
Илит резко выпрямилась в своем кресле:
- В чем же ты ошибаешься?
Аззи полюбовался своими ногтями, подышал на них, затем
начал полировать их о край своего ярко-красного вельветового