Страница:
Питер Спивак был геологом и специалистом по тектонике, а не
электриком. Он не мог дать ответы на поставленные себе вопросы. Вероятно,
что единственное, на что он способен в этом путешествии, так это вращать
дурацкую лебедку. Возможно, физический труд избавит его от опасений и
успокоит метущийся ум. Если так, то помощник капитана оказался весьма
мудрым.
Если бы это сработало.
Двести...
Четыреста...
Шестьсот...
Восемьсот...
Бумажные банкноты, старомодные, но столь незаменимые в подобных
случаях, Урбанов вложил в руку Майкла Уорски. Рука пилота не блистала
белизной. Ногти были черными от грязи, а на запястье виднелась большая
царапина. У Уорски было квадратное лицо, заросшее густой черной щетиной.
Он напоминал старого поляка из тех частей Польши, которые Российская
империя так и не удосужилась отдать Содружеству.
Незаменимый кассир Уильям Блэйр, стоя рядом с Урбановым наблюдал за
передачей денег, подсчитывая банкноты, менявшие хозяев, кивками головы.
Когда счет пошел за тысячу двести, темные круги под светло-голубыми
глазами пилота, выдававшие его сильное переутомление, стали хищно
подергиваться.
На тринадцатой купюре Урбанов остановился с таким выражением лица,
как будто отдал последние деньги.
- Этого более, чем достаточно, - заметил юрист.
Уорски пожал плечами:
- Вы все равно отправляетесь на обратную сторону. Там заработать
легко.
- Это честная цена, - возразил Блэйр.
- А где корабль?
Пилот кивнул головой в сторону проема в стене рядом с люком,
предназначенным для прохода людей. Урбанов подошел поближе и посмотрел
внутрь. В конце залы его взору предстало нечто, напоминавшее паука, у
которого из восьми ног осталось четыре. Шарообразный корпус заканчивался
огромным раструбом для отработанных продуктов единственной реактивной
камеры сгорания. К толстому металлическому концу в нижней части были
приделаны держатели, оканчивающиеся огромными клешнями. Прямо над головой
паука виднелся небольшой маячок. В его тусклом свете Урбанов заметил, что
в кабине лишь одно кресло.
- Я доберусь на этом до Луны?
- Без проблем. Туда и обратно и никакого груза, - ответил пилот.
- Это наш буксир, мистер Урбанов, объяснил Блэйр. - У двигателя
достаточно мощности, чтобы вывести практически всю станцию на орбиту.
- Условия размещения?
- Я за рулем. Вы спите в шлюзе.
- Сплю?
- Мне придется погрузить вас в сон, иначе вы заберете слишком много
воздуха.
- Система подачи воздуха, - счел нужным снова вмешаться кассир, -
рассчитана на одного человека. Но не волнуйтесь. Мы дадим вам порцию
"Сладкой мечты", и вы весь полет проспите как убитый.
- Но это же запрещенный наркотик!
- Я же сказал: не волнуйтесь. Вы проснетесь где надо, готовый
справится с целой хоккейной командой. Или... вам придется провести два-три
дня с остальными пассажирами.
- Когда мы отправляемся? - осведомился Урбанов.
- Как только вышка даст разрешение.
- Но я думал... - юрист снова повернулся к Блэйру.
- Мы изобретаем небольшое происшествие. Один из наших "шаттлов" до
точки Лагранжа, под названием "Принцесса Дакара", передаст сообщение о
скорой потере орбиты. Тогда Майклу придется вылететь и исправить положение
дел. Есть буря или нет, но правление не допустит, чтобы одно из главных
вложений капитала болталось неизвестно где. Но как только Уорски вылетает
из шлюза, он направляется к Луне, и его никто не сможет остановить.
- Но если он по моему наущению нарушит свой долг...
Блэйр вытаращил глаза:
- Вы что не поняли? Я кое-кого зная из экипажа "Принцессы". Все
пройдет как надо, и я гарантирую, что по возвращении к вам никто не
пристанет с ненужными расспросами. Пусть даже и так, тогда вас накачали
наркотиками, вы спали и ничего не помните. Короче, вы летите или нет?
- Да-да... конечно, лечу. - Несмотря на окончательное решение,
Урбанова по-прежнему грызла совесть по поводу законности сего дела. В
конце концов, он работник Российского народного суда, и будет обязан
отвечать правдиво на вопросы дознания. Сомнения не могли перевесить
необходимость срочно добраться до Луны, но все-таки они были.
Блэйр вытянул руку:
- Мои комиссионные?
- Безусловно. - Урбанов заплатил оговоренную сумму. При передаче
денег юрист почувствовал укол в тыльную часть ладони.
- "Сладкая мечта", - произнес густым басом Уорски.
Искра
Вспышка
Искра
Пламя
БОРТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО КОСМОЛЕТА "ЮЛА-3", 10:35 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
- Эй, парни! Быстро по каютам! - прокричал, стоя в дверях кабины Б-9
первый помощник капитана Джеймс Уиверн. - Свяжите их этими штуками и
ничего не трогайте! - С этими словами Уиверн бросил в проход пригоршню
красновато-коричневых колец, напоминавших по виду пончики.
Спивак успел, пока кольца летели, пересчитать их, заметил, что колец
четное число и пересчитал их еще раз по приземлении. Их оказалось десять.
- Для чего они? - спросил Питер, но Уиверн уже шагал по коридору.
Портер, один из четырех его сотоварищей, поднял кольцо и сжал в руке.
- Похоже на резину.
- Это изолятор, - сказал постоянный член экипажа Норт. - Проденете
сквозь кольцо ленты вашей койки и зацепите за крюк.
- Ну и для чего я должен это делать? - спросил Питер.
- Парень, - ухмыльнулся Норт, - попробуй, коснись крюка.
Раздался треск, и от металла отскочила яркая искра, ударившись в
каблук ботинка Пмтера. Спивак почувствовал, как дрожь пробежала от пальца
к плечу, будто по нему пустили заряд тока.
Норт показал рукой на стол, где покрытый пластиком пол соприкасался
со стальными ножками. - В следующий раз будь поосторожнее.
- Я понял, - покраснел Питер.
- На переборках и киле накапливается мощнейший заряд. Все
соприкасающиеся с ними металлические части, такие как металлическая основа
палубы или крепление для этого крюка, будут проводить ток как в открытой
цепи. Так что веди себя осмотрительней.
- Ясно.
Все прочие быстро прикрепили ленты, стараясь не наступать на стальные
полосы в полу, и забрались в койки.
- И сколько мы так будем лежать? - спросил Портер.
- А у тебя что, свиданка? - рассмеялся Норт.
- Подумал о мочевом пузыре.
- Ну... лучше позаботься о нем сейчас.
Портер спустил ноги вниз и двинулся к двери.
- И помни! - крикнул вслед Норт, - моча соленая, а урильник в
основном сделан из металла. Так что целься прямо в центр, а не в бок.
Клик!
Клик!
Клик!
НА БОРТУ КОСМИЧЕСКОГО БУКСИРА "МОГУЧИЙ МЫШОНОК",
Майкл Уорски ругался, сидя за штурвалом так, что его голос перекрывал
рев единственного двигателя буксира. Бранясь во весь голос, пилот
энергично работал руками, пытаясь сбить пламя.
Вся аппаратура вышла из строя.
В течение десяти минут он пытался завести этот проклятый двигатель.
Уорски заправил смесь топлива с кислородом, последовательно попытался
добиться воспламенения с горящей свечей и без нее. Он даже пошел на то,
чтобы придать вращение кораблю при помощи верньерных тягловых двигателей,
подставив реактивную камеру сгорания под действие солнечных лучей,
надеясь, что жар Солнца заставить двигатель заработать. Но все оказалось
бестолку.
В конечном итоге, буксир отнесло на пять километров от станции.
Уорски не успел еще достигнуть первой лунной орбиты, как проклятый корабль
самостоятельно включил двигатели.
Если что-то должно пойти наперекосяк, оно обязательно пойдет
наперекосяк.
Уорски понимал, что ему предстоит долгий путь. Необходимо было взять
поправку в сто восемьдесят градусов на верный курс. Пилот пытался
манипулировать газовыми рулями, стараясь положить корабль на курс,
поддерживая при этом достигнутую тягу.
Рули отказали тоже.
Следующим шагом, предпринятым пилотом, стал запуск верньерного
двигателя. Однако топлива было мало, а корабль уже набрал немалую инерцию,
и угол тяги сдвинулся не более, чем на градус. От этого толку тоже не
было.
Когда же он попытался выключить двигатель и положиться на инерцию
нынешнего курса буксира, двигатель продолжал работать.
Что оставалось делать теперь, когда вся автоматика отказала, а
двигатель продолжал работать в полную силу?
Уорски проконсультировался с компьютером. Новости были крайне
неутешительными. Если тягу не удастся быстро погасить, корабль скоро
сойдет с орбиты. Буксир не был предназначен для входа в земную атмосферу,
и на нем не было жаропрочных слоев обшивки для быстрого прохождения
верхних слоев. Они просто сгорят, и сам Господь Бог с сонмом маленьких
ангелов не в силах будут помочь Майклу Уорски, если в течение десяти
секунд пилот не выключит двигательную установку.
Уорски знал все, что он в состоянии сделать, будучи в рубке. Там
находились переключатели, ключи к электрическим цепям и соленоиды, словом,
те самые соединения, относительно слабой устойчивости которых предупреждал
последний бюллетень НАСА и именно те механизмы, на которых удар кулака не
подействует. Если бы времени оказалось достаточно, тогда он мог бы
облачиться в скафандр и выйти в открытый космос через шлюз. Уорски знал,
где снаружи располагаются рукоятки, повернув которые, можно было перекрыть
доступ топлива и положить конец безумной гонке. Увы, времени не было.
Поскольку кибер предупредил Майкла о скорой развязке, тот подумал о
тысяче трехстах рублях, лежащих у него в кармане. Это составляло примерно
девятьсот новых долларов, в которых он так нуждался. Ладно. Как говорили в
его семье: "С ветром пришло - с ветром уйдет."
Эти деньги... и этот русский в шлюзе!
Нет, Майкл Уорски совершенно не собирался корчиться от страха в
отпущенные ему двадцать две минуты. Ему приходилось попадать в подобные
передряги в прошлом, но еще никогда выбор решений не был столь ограничен.
К тому же, в первый раз рядом с Уорски был пассажир, о котором надо было
заботиться. Такого в жизни Уорски еще не было.
Что делать? Попытаться разбудить русского, чтобы тот знал, что
погибнет и смог помолиться за свою душу? Или оставить его сонным и дать
умереть самым простым и легким способом?
Если бы выбор был за Уорски, он знал бы, что делать. Узнать всю
правду. Узнать что произойдет. Удариться о стену со всего маху.
Но этот парень Урбанов выглядит мягкотелым. Привязан к Земле, и
наверняка городской. Так что безболезненная смерть во сне может оказаться
его сокровенным желанием.
Да будет так.
Кто знает? Может быть ему в шлюзе удастся выжить во время входа в
атмосферу, ведь там столько стали. Такое наверняка возможно. Если,
конечно, не принимать во внимание жар и травмы при уменьшении ускорения,
которые поджидают любого, приближающегося к земной поверхности. К
несчастью, парашют для буксира никто не удосужился придумать.
Но... хватит думать.
Уорски привел выключатель в порядок, перевел штурвал в центральное
положение, выключил компьютер из сострадания к искусственному интеллекту и
стал ждать. И лишь на пороге гибели, когда купол над головой раскалился
докрасна, а куски обшивки устремились в атмосферу, он позволил себе в
последний раз открыть рот.
"Пр-р-роклятье!"
Пит-Ривер 3
Оукфлэт
Керхов 2
Кингз-Ривер
КОМПАНИЯ "ПАСИФИК ЭНЕРДЖИ", САН-ФРАНЦИСКО,
Больше всего в работе диспетчера Управления контроля энергии Джорджу
Меерсу нравилось наблюдать, как просыпается на рассвете Калифорния.
Штат вставал на его глазах, по крайней мере, клиенты "Пасифик
Энерджи" уж точно. Меерс мог судить об этом по количеству
гидроэлектростанций, пробуждаемых к работе. Чем больше небольших,
расположенных в вершинах Сьерра-Невады переносных станций включалось в
работу, тем больше электричества поступало из системы на кофеварки и
тостеры, видеоэкраны и электробритвы, теплосмесители в душевых и
трансмиссии электромобилей. Собираясь на работу или готовясь к выходу в
свет, вам так или иначе без электроэнергии не обойтись.
Круг обязанностей Меерса заключался в том, что тот, надев на голову
шлем, отслеживал, какое количество энергии выделяется "Сиднеем" - так
звали в обиходе системного интегратора и исполнительного диспетчера сети -
на нужды имевшихся клиентов. В силиконовые протоколы искусственного
интеллекта были заложены цены, включая стоимость работы, вложенный капитал
и дополнительные расходы на каждую подстанцию, принадлежавшую компании, а
именно атомные, теплоэлектростанции и порядка шестидесяти гидротурбин.
Помимо всего прочего, в оперативной памяти "Сидней" хранил все сделки,
предлагаемые за последние сутки другими поставщиками электроэнергии. В его
задачу входило отыскать среди огромной массы объемов энергии и цен
наиболее дешевые, отвечающие растущим человеческим потребностям. Благодаря
этому компания сумела удерживать цены на электричество, действуя, как
говорилось в рекламных буклетах, "на благо народа".
Хотя отслеживание графика получения электроэнергии не являлось
основной задачей диспетчера.
Большинству людей просто невдомек, что главное в работе диспетчера,
когда ты следишь за проходящим потоком электроэнергии, заключается вовсе
не в том, откуда она поступает, а в том, куда идет. Поток электронов
всегда знает направление, а у потока должна быть станция назначения,
место, где электроэнергия могла бы совершить какое-либо действие: скажем,
подогреть инфракрасный элемент или войти в электрическую цепь, или
привести в действие мотор. В конечном итоге энергия попадала в землю, эту
бездонную пропасть, поглощающую несметные объемы электричества.
Генератор способен только создать потенциал для потока электронов.
Энергизованные платы топливного отсека или магниты вращающегося ротора
лишь создают условия, при которых поток может ожить и отправиться в путь -
если, конечно, где-то на линии его поджидает потребитель.
Поэтому, если бы люди не включали свет и не заводили по утрам машины
и автобусы, если бы они не пользовались днем компьютерами и
кондиционерами, то электричеству было бы некуда течь. Заряд накапливался
бы до тех пор, пока усиливающаяся жара не разметала бы обшивку. Роторы
турбин вращались бы все быстрее и быстрее, пока не разлетелись на части
из-за угловой скорости.
Диспетчеры-ветераны любили говаривать, что пятьдесят тысяч километров
линий высокого напряжения - все эти многожильные алюминиевые кабели и
новые каналы из замороженной керамики, протянутые через всю Калифорнию
словно лягушачьи перепонки, - образуют свое собственное царство. Даже если
все до единого выключат электроприборы и будут сидеть в темноте,
электроэнергия будет продолжать течь. Джордж Меерс не мог в это
поверить... ну, может быть, одна или две небольшие электростанции и будут
по-прежнему подавать ток, но вся система на время замрет.
Поэтому еще одной функцией "Сиднея" являлось проверка и контроль
потока электронов по промежуточным звеньям и направление его к
потребителям. При осуществлении данной функции "Сидней" опирался на
взаимоувязанную сеть пакетных серверов и обладающих искусственным
интеллектом локальных ЭВМ с релейными сетями широкого и узкого
пользования, управляемых прерывателей для защиты системы, располагавшихся
между головными пятисоткиловольтовыми сетями и параллельно текущими
линиями более низкого напряжения мощностью в двести тридцать, сто двадцать
киловольт и ряда других систем. Вся соль в том, чтобы найти кратчайший
путь к потребителю и дать ток.
Когда "Сидней" занимался всем этим, Меерс иногда чувствовал себя
просто дураком. Он знал, что когда-то давно, более ста лет назад, функции
диспетчера выполняли люди. Компьютеры, конечно, помогали им, но принятие
решений оставалось за человеком: использовать ли собственные
электростанции компании или купить энергию на стороне. Ориентируясь на
скорость ветра и погодные условия, диспетчеры решали, по каким линиям дать
ток, чтобы избежать перегрева и выхода из строя алюминиевых проводников,
как устранить неисправность в цепи, чтобы ток снова пошел к потребителям,
какую дополнительную прибыль можно получить на внешнем рынке, если в
запасе имеется и топливо, и электростанции.
Да, когда-то всем этим ведали люди.
А сегодня... сегодня диспетчеры только наблюдали за калейдоскопом
принятых на основе изученных данных решениями, которые представлял
"Сидней". Порой цифры и названия станций мелькали с такой частотой, что
Джордж Меерс даже не успевал их прочесть. Так кто кого все-таки
контролирует?
Однако сейчас была еще только половина седьмого. Наступал выходной
день, и большая часть потенциальных потребителей мирно почивала. "Сидней"
выглядел озабоченным, и перед глазами Джорджа то и дело вспыхивали
названия ГЭС и их потенциальная мощность, внимательно изучаемая машиной.
Самое время переговорить с компьютером. Когда поток был небольшим, у
"Сиднея" часто оказывалась свободная память для устных разговоров с
наблюдателями.
- Привет, Сид. Видел утреннее предупреждение? - мускулами лица Меерс
перегнал четыре строчки справочного текста в поле правого глаза.
- Конечно видел, Джордж, - ответил ему компьютер. - Информация
поступила прямо от кибера правового отдела, не так ли?
- Вообще-то нет. Я получил копию из отдела электрических операций. А
ты уверен, что мы имеем в виду одно и то же сообщение?
- Сообщение от двадцати двух ноль-ноль вчерашнего дня. Цитирую:
"Согласно информации Национальной администрации аэронавтики и исследования
космоса, Земля в течение ближайших тридцати часов подвергнется
бомбардировке значительным количеством свободных ионов из открытого
космоса. НАСА информирует нас о том, что данное облако заряженных частиц
обладает потенциалом для наведения избыточного тока во всякую
инфраструктуру, обладающую проводимостью. Однако, в случае, если данные
обстоятельства окажутся для компании форс-мажорными, то подчиниться
предупреждению следует лишь после выполнения основных и второстепенных
контактов на поставку из текущего расписания, конец цитаты."
- Все тоже самое, - подтвердил Меерс. - За исключением последней
части. В моей версии сообщается, что к предупреждению следует отнестись
более чем серьезно, и при первых же нарушениях свернуть работу.
- Тогда возникает конфликтная ситуация, - ответил озабоченно
"Сидней".
- Ну, а что твои внутренние протоколы сообщают по поводу избыточного
тока?
- Защитная система сработает в соответствии с ее дизайном. При первом
же сигнале переполнения, откуда бы он ни поступил, я разомкну цепь и
переадресую ток в свободные системы.
- И это все? - удивленно спросил Меерс.
- Это все, что может быть.
- Я понял. То есть ты совершенно не волнуешься по поводу наведенного
тока? Я имею ввиду, когда-то читал, что мощные ионные взрывы между поясами
Ван-Аллена способны изменить геомагнитное поле Земли, что в свою очередь
негативно скажется на энергосистеме...
- В мою конструкцию не заложены феномены открытого космоса, - холодно
заметил "Сидней". - Тебе следует знать, Джордж, что мои протоколы дают мне
инструкцию выполнять указания правого отдела во всех вопросах, связанных с
исполнением контрактов. Поставка электроэнергии как раз и является
предметом контрактов.
- Понял тебя, - Меерс быстро терял интерес к разговору. - Спасибо за
информацию. Я теперь вздохну свободнее.
- Был рад сообщить тебе это, Джордж.
Клак!
Клак!
Клак!
ПОДСТАНЦИЯ ВАКА-ДИКСОН, ОКРУГ СОЛАНО, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ,
Техник-смотритель Питер Соркин подбежал к пульту, едва услышав один
из этих необычных щелчков, напоминавших звук вышедшего из строя
автоматического выключателя сети.
Соркин стал волноваться и прислушиваться к необычным звукам, когда,
заступая в полночь на вахту, увидел предупреждение из отдела операций.
Порой Питер брал на себя смелость не соглашаться с инженерами в
Сан-Франциско, считая их треволнения надуманными, но коль скоро их страхи
подкреплялись предупреждением из организации типа НАСА, Соркин навострил
глаза и уши.
Щелчки на пульте, когда Питер добежал до него, еще пол-беды. Соркина
встретил целый град искр, величиной с мизинец. От приборов отскакивали
молнии ослепительно-голубого цвета. Наверняка, контакты оголились, и
персоналу станции придется изрядно потрудиться.
Прикрывая глаза рукой в перчатке и надвинув на глаза шляпу, Соркин
взглянул на приборную панель повнимательнее. Все двадцать четыре
переключателя замкнуло одновременно, и искры сыпались со страшной силой.
Нет, пожалуй не все. Некоторые уже замкнули петлю, и это было хуже
всего. Находящийся в них металл разогревался до состояния проводимости,
разрушая встроенную систему защиты от перегрузок. Рукоятки переключателей
из темно-серых успели превратиться в пурпурно-голубые и продолжали
разогреваться до вишнево-красных. К несчастью для всей передающей системы,
покрытие переключателей было выполнено из более толстого и тяжелого
металла, чем любой проводник на линии. Такие куски будут разогреваться и
держаться вместе до тех пор, пока не расплавится где-либо кабель, или пока
не разлетится на куски потерявшая стабильность сверхпроводящая керамика.
Соркин так и не сумел отыскать хотя бы подобие порядка в этой массе
сверкающих кругов. Что случилось с этим проклятым переключателем серверов?
Соркин рванулся к АТС, как сокращенно назывался административный
терминал сети. Он представлял собой черный ящик, приделанный к подножию
трансформатора на главной пятисоткиловольтовой линии. Техник вскрыл крышку
и просмотрел показания диодной решетки.
Полное сумасшествие! Сервер точно бился в истерике. Слева направо
ползли похожие на лепет деревенского дурачка бессмысленные цифры, буквы, а
то и просто полустертые знаки. Соркину не пришлось долго искать причину.
Черный ящик располагался у подножия вышки, поскольку сервер получал
питание напрямую от основной цепи. Наверняка напряжение пробилось через
буферы, трансформаторы и вспомогательные системы, однако кибер продолжал
работать с той же системой, какую был призван охранять.
Нет ничего хуже, если один из случайно наведенных токов, о которых
предупреждали эксперты из отдела операций, пробился в ящик. Это значит,
что поток прожег фильтры и расстроил искусственный интеллект сервера.
Питер Соркин был техником-смотрителем, а это значило, что он умел
управляться с приборами на вышке, конденсаторами, проводниками, струнными
изоляторами и холодной керамикой. Питер не был кибертехником и никогда не
надеялся стать им. Так что, по его мнению, при неисправностях электроники,
следовало звонить наверх. Техник развернулся и побежал в кабинет.
Как хорошо, что компания "Пасифик Энерджи" использовала
стекловолоконную сеть передачи данных для своих нужд. Пусть даже она и
проходила вместе с линиями электропередачи компании, но волоконная оптика
не страдала от действия избыточного тока. Система была установлена
одновременно с подключением первой версии "Сиднея", поскольку киберу не
нравилось заниматься борьбой за приоритет в очередях на узлах станций
общего пользования. Учитывая сбой, происшедший вчера с передачей данных по
лучу, Соркин понял, что эти волоконные линии сегодня просто-напросто
спасут компанию.
- Контроль энергии слушает, - донесся до Питера голос, ясный, как
будто абонент находился в соседней комнате.
- Говорит Питер Соркин с Вака-Диксон. Кто вы?
- М-м, это Джордж Меерс, начальник смены. Пит, мы тут немного
заняты...
- Ну естественно. Ваш "Сидней" слегка съехал с рельсов, и вы не
знаете как наставить его на путь истинный. Я прав?
- Я бы не сказал "съехал с рельсов", он просто... не очень хорошо
выполняет свои обязанности, вот и все.
- Рад за вас. У нас творится полная чертовщина. Аварийные выключатели
работают вслепую, а половина из них просто замкнулась. Хочу узнать от вас,
что мне теперь делать.
- Я...
- Джордж, поторопись. Пока ты ждешь, у меня сгорит проводник.
- Мне надо проконсультироваться с "Сиднеем".
Повисла долгая пауза. Соркин прижал голову к окну и увидел, как кусок
горящей обмотки плавно спланировал на песок.
- П-Пит? - голос Меерса был неузнаваем.
- Слушаю тебя, Джордж.
- Сид велит тебе отрубить АТС.
- Отрубить?
- Выбить ему мозги. Лучше всего каким-нибудь тупым и не проводящим
ток инструментом.
- Понял тебя, действую.
Соркин повесил трубку. Распахнув ногой дверь, он подбежал к шкафчику.
Наружу полетели дождевик, пара ботинок, хорошие брюки, хранившиеся на
случай визитов высокопоставленных гостей, вакуумная упаковка индюшачьих
ножек, оставшихся нетронутыми со времени последнего пикника, а также
отчеты и счета за последний месяц, о которых Соркину даже не хотелось
вспоминать. Питер методично швырял вещи, добираясь до самого низа. В конце
концов, в самом дальнем углу он нашел то, что искал: дубинку, которую его
ребята использовали в прошлом году для игры в банки. Не то чтобы она
совсем не проводила ток, поскольку сделана была из алюминия, усиленного
свинцом и кусками пластика, однако рукоять была резиновой. С верхней полки
электриком. Он не мог дать ответы на поставленные себе вопросы. Вероятно,
что единственное, на что он способен в этом путешествии, так это вращать
дурацкую лебедку. Возможно, физический труд избавит его от опасений и
успокоит метущийся ум. Если так, то помощник капитана оказался весьма
мудрым.
Если бы это сработало.
Двести...
Четыреста...
Шестьсот...
Восемьсот...
Бумажные банкноты, старомодные, но столь незаменимые в подобных
случаях, Урбанов вложил в руку Майкла Уорски. Рука пилота не блистала
белизной. Ногти были черными от грязи, а на запястье виднелась большая
царапина. У Уорски было квадратное лицо, заросшее густой черной щетиной.
Он напоминал старого поляка из тех частей Польши, которые Российская
империя так и не удосужилась отдать Содружеству.
Незаменимый кассир Уильям Блэйр, стоя рядом с Урбановым наблюдал за
передачей денег, подсчитывая банкноты, менявшие хозяев, кивками головы.
Когда счет пошел за тысячу двести, темные круги под светло-голубыми
глазами пилота, выдававшие его сильное переутомление, стали хищно
подергиваться.
На тринадцатой купюре Урбанов остановился с таким выражением лица,
как будто отдал последние деньги.
- Этого более, чем достаточно, - заметил юрист.
Уорски пожал плечами:
- Вы все равно отправляетесь на обратную сторону. Там заработать
легко.
- Это честная цена, - возразил Блэйр.
- А где корабль?
Пилот кивнул головой в сторону проема в стене рядом с люком,
предназначенным для прохода людей. Урбанов подошел поближе и посмотрел
внутрь. В конце залы его взору предстало нечто, напоминавшее паука, у
которого из восьми ног осталось четыре. Шарообразный корпус заканчивался
огромным раструбом для отработанных продуктов единственной реактивной
камеры сгорания. К толстому металлическому концу в нижней части были
приделаны держатели, оканчивающиеся огромными клешнями. Прямо над головой
паука виднелся небольшой маячок. В его тусклом свете Урбанов заметил, что
в кабине лишь одно кресло.
- Я доберусь на этом до Луны?
- Без проблем. Туда и обратно и никакого груза, - ответил пилот.
- Это наш буксир, мистер Урбанов, объяснил Блэйр. - У двигателя
достаточно мощности, чтобы вывести практически всю станцию на орбиту.
- Условия размещения?
- Я за рулем. Вы спите в шлюзе.
- Сплю?
- Мне придется погрузить вас в сон, иначе вы заберете слишком много
воздуха.
- Система подачи воздуха, - счел нужным снова вмешаться кассир, -
рассчитана на одного человека. Но не волнуйтесь. Мы дадим вам порцию
"Сладкой мечты", и вы весь полет проспите как убитый.
- Но это же запрещенный наркотик!
- Я же сказал: не волнуйтесь. Вы проснетесь где надо, готовый
справится с целой хоккейной командой. Или... вам придется провести два-три
дня с остальными пассажирами.
- Когда мы отправляемся? - осведомился Урбанов.
- Как только вышка даст разрешение.
- Но я думал... - юрист снова повернулся к Блэйру.
- Мы изобретаем небольшое происшествие. Один из наших "шаттлов" до
точки Лагранжа, под названием "Принцесса Дакара", передаст сообщение о
скорой потере орбиты. Тогда Майклу придется вылететь и исправить положение
дел. Есть буря или нет, но правление не допустит, чтобы одно из главных
вложений капитала болталось неизвестно где. Но как только Уорски вылетает
из шлюза, он направляется к Луне, и его никто не сможет остановить.
- Но если он по моему наущению нарушит свой долг...
Блэйр вытаращил глаза:
- Вы что не поняли? Я кое-кого зная из экипажа "Принцессы". Все
пройдет как надо, и я гарантирую, что по возвращении к вам никто не
пристанет с ненужными расспросами. Пусть даже и так, тогда вас накачали
наркотиками, вы спали и ничего не помните. Короче, вы летите или нет?
- Да-да... конечно, лечу. - Несмотря на окончательное решение,
Урбанова по-прежнему грызла совесть по поводу законности сего дела. В
конце концов, он работник Российского народного суда, и будет обязан
отвечать правдиво на вопросы дознания. Сомнения не могли перевесить
необходимость срочно добраться до Луны, но все-таки они были.
Блэйр вытянул руку:
- Мои комиссионные?
- Безусловно. - Урбанов заплатил оговоренную сумму. При передаче
денег юрист почувствовал укол в тыльную часть ладони.
- "Сладкая мечта", - произнес густым басом Уорски.
Искра
Вспышка
Искра
Пламя
БОРТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО КОСМОЛЕТА "ЮЛА-3", 10:35 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
- Эй, парни! Быстро по каютам! - прокричал, стоя в дверях кабины Б-9
первый помощник капитана Джеймс Уиверн. - Свяжите их этими штуками и
ничего не трогайте! - С этими словами Уиверн бросил в проход пригоршню
красновато-коричневых колец, напоминавших по виду пончики.
Спивак успел, пока кольца летели, пересчитать их, заметил, что колец
четное число и пересчитал их еще раз по приземлении. Их оказалось десять.
- Для чего они? - спросил Питер, но Уиверн уже шагал по коридору.
Портер, один из четырех его сотоварищей, поднял кольцо и сжал в руке.
- Похоже на резину.
- Это изолятор, - сказал постоянный член экипажа Норт. - Проденете
сквозь кольцо ленты вашей койки и зацепите за крюк.
- Ну и для чего я должен это делать? - спросил Питер.
- Парень, - ухмыльнулся Норт, - попробуй, коснись крюка.
Раздался треск, и от металла отскочила яркая искра, ударившись в
каблук ботинка Пмтера. Спивак почувствовал, как дрожь пробежала от пальца
к плечу, будто по нему пустили заряд тока.
Норт показал рукой на стол, где покрытый пластиком пол соприкасался
со стальными ножками. - В следующий раз будь поосторожнее.
- Я понял, - покраснел Питер.
- На переборках и киле накапливается мощнейший заряд. Все
соприкасающиеся с ними металлические части, такие как металлическая основа
палубы или крепление для этого крюка, будут проводить ток как в открытой
цепи. Так что веди себя осмотрительней.
- Ясно.
Все прочие быстро прикрепили ленты, стараясь не наступать на стальные
полосы в полу, и забрались в койки.
- И сколько мы так будем лежать? - спросил Портер.
- А у тебя что, свиданка? - рассмеялся Норт.
- Подумал о мочевом пузыре.
- Ну... лучше позаботься о нем сейчас.
Портер спустил ноги вниз и двинулся к двери.
- И помни! - крикнул вслед Норт, - моча соленая, а урильник в
основном сделан из металла. Так что целься прямо в центр, а не в бок.
Клик!
Клик!
Клик!
НА БОРТУ КОСМИЧЕСКОГО БУКСИРА "МОГУЧИЙ МЫШОНОК",
Майкл Уорски ругался, сидя за штурвалом так, что его голос перекрывал
рев единственного двигателя буксира. Бранясь во весь голос, пилот
энергично работал руками, пытаясь сбить пламя.
Вся аппаратура вышла из строя.
В течение десяти минут он пытался завести этот проклятый двигатель.
Уорски заправил смесь топлива с кислородом, последовательно попытался
добиться воспламенения с горящей свечей и без нее. Он даже пошел на то,
чтобы придать вращение кораблю при помощи верньерных тягловых двигателей,
подставив реактивную камеру сгорания под действие солнечных лучей,
надеясь, что жар Солнца заставить двигатель заработать. Но все оказалось
бестолку.
В конечном итоге, буксир отнесло на пять километров от станции.
Уорски не успел еще достигнуть первой лунной орбиты, как проклятый корабль
самостоятельно включил двигатели.
Если что-то должно пойти наперекосяк, оно обязательно пойдет
наперекосяк.
Уорски понимал, что ему предстоит долгий путь. Необходимо было взять
поправку в сто восемьдесят градусов на верный курс. Пилот пытался
манипулировать газовыми рулями, стараясь положить корабль на курс,
поддерживая при этом достигнутую тягу.
Рули отказали тоже.
Следующим шагом, предпринятым пилотом, стал запуск верньерного
двигателя. Однако топлива было мало, а корабль уже набрал немалую инерцию,
и угол тяги сдвинулся не более, чем на градус. От этого толку тоже не
было.
Когда же он попытался выключить двигатель и положиться на инерцию
нынешнего курса буксира, двигатель продолжал работать.
Что оставалось делать теперь, когда вся автоматика отказала, а
двигатель продолжал работать в полную силу?
Уорски проконсультировался с компьютером. Новости были крайне
неутешительными. Если тягу не удастся быстро погасить, корабль скоро
сойдет с орбиты. Буксир не был предназначен для входа в земную атмосферу,
и на нем не было жаропрочных слоев обшивки для быстрого прохождения
верхних слоев. Они просто сгорят, и сам Господь Бог с сонмом маленьких
ангелов не в силах будут помочь Майклу Уорски, если в течение десяти
секунд пилот не выключит двигательную установку.
Уорски знал все, что он в состоянии сделать, будучи в рубке. Там
находились переключатели, ключи к электрическим цепям и соленоиды, словом,
те самые соединения, относительно слабой устойчивости которых предупреждал
последний бюллетень НАСА и именно те механизмы, на которых удар кулака не
подействует. Если бы времени оказалось достаточно, тогда он мог бы
облачиться в скафандр и выйти в открытый космос через шлюз. Уорски знал,
где снаружи располагаются рукоятки, повернув которые, можно было перекрыть
доступ топлива и положить конец безумной гонке. Увы, времени не было.
Поскольку кибер предупредил Майкла о скорой развязке, тот подумал о
тысяче трехстах рублях, лежащих у него в кармане. Это составляло примерно
девятьсот новых долларов, в которых он так нуждался. Ладно. Как говорили в
его семье: "С ветром пришло - с ветром уйдет."
Эти деньги... и этот русский в шлюзе!
Нет, Майкл Уорски совершенно не собирался корчиться от страха в
отпущенные ему двадцать две минуты. Ему приходилось попадать в подобные
передряги в прошлом, но еще никогда выбор решений не был столь ограничен.
К тому же, в первый раз рядом с Уорски был пассажир, о котором надо было
заботиться. Такого в жизни Уорски еще не было.
Что делать? Попытаться разбудить русского, чтобы тот знал, что
погибнет и смог помолиться за свою душу? Или оставить его сонным и дать
умереть самым простым и легким способом?
Если бы выбор был за Уорски, он знал бы, что делать. Узнать всю
правду. Узнать что произойдет. Удариться о стену со всего маху.
Но этот парень Урбанов выглядит мягкотелым. Привязан к Земле, и
наверняка городской. Так что безболезненная смерть во сне может оказаться
его сокровенным желанием.
Да будет так.
Кто знает? Может быть ему в шлюзе удастся выжить во время входа в
атмосферу, ведь там столько стали. Такое наверняка возможно. Если,
конечно, не принимать во внимание жар и травмы при уменьшении ускорения,
которые поджидают любого, приближающегося к земной поверхности. К
несчастью, парашют для буксира никто не удосужился придумать.
Но... хватит думать.
Уорски привел выключатель в порядок, перевел штурвал в центральное
положение, выключил компьютер из сострадания к искусственному интеллекту и
стал ждать. И лишь на пороге гибели, когда купол над головой раскалился
докрасна, а куски обшивки устремились в атмосферу, он позволил себе в
последний раз открыть рот.
"Пр-р-роклятье!"
Пит-Ривер 3
Оукфлэт
Керхов 2
Кингз-Ривер
КОМПАНИЯ "ПАСИФИК ЭНЕРДЖИ", САН-ФРАНЦИСКО,
Больше всего в работе диспетчера Управления контроля энергии Джорджу
Меерсу нравилось наблюдать, как просыпается на рассвете Калифорния.
Штат вставал на его глазах, по крайней мере, клиенты "Пасифик
Энерджи" уж точно. Меерс мог судить об этом по количеству
гидроэлектростанций, пробуждаемых к работе. Чем больше небольших,
расположенных в вершинах Сьерра-Невады переносных станций включалось в
работу, тем больше электричества поступало из системы на кофеварки и
тостеры, видеоэкраны и электробритвы, теплосмесители в душевых и
трансмиссии электромобилей. Собираясь на работу или готовясь к выходу в
свет, вам так или иначе без электроэнергии не обойтись.
Круг обязанностей Меерса заключался в том, что тот, надев на голову
шлем, отслеживал, какое количество энергии выделяется "Сиднеем" - так
звали в обиходе системного интегратора и исполнительного диспетчера сети -
на нужды имевшихся клиентов. В силиконовые протоколы искусственного
интеллекта были заложены цены, включая стоимость работы, вложенный капитал
и дополнительные расходы на каждую подстанцию, принадлежавшую компании, а
именно атомные, теплоэлектростанции и порядка шестидесяти гидротурбин.
Помимо всего прочего, в оперативной памяти "Сидней" хранил все сделки,
предлагаемые за последние сутки другими поставщиками электроэнергии. В его
задачу входило отыскать среди огромной массы объемов энергии и цен
наиболее дешевые, отвечающие растущим человеческим потребностям. Благодаря
этому компания сумела удерживать цены на электричество, действуя, как
говорилось в рекламных буклетах, "на благо народа".
Хотя отслеживание графика получения электроэнергии не являлось
основной задачей диспетчера.
Большинству людей просто невдомек, что главное в работе диспетчера,
когда ты следишь за проходящим потоком электроэнергии, заключается вовсе
не в том, откуда она поступает, а в том, куда идет. Поток электронов
всегда знает направление, а у потока должна быть станция назначения,
место, где электроэнергия могла бы совершить какое-либо действие: скажем,
подогреть инфракрасный элемент или войти в электрическую цепь, или
привести в действие мотор. В конечном итоге энергия попадала в землю, эту
бездонную пропасть, поглощающую несметные объемы электричества.
Генератор способен только создать потенциал для потока электронов.
Энергизованные платы топливного отсека или магниты вращающегося ротора
лишь создают условия, при которых поток может ожить и отправиться в путь -
если, конечно, где-то на линии его поджидает потребитель.
Поэтому, если бы люди не включали свет и не заводили по утрам машины
и автобусы, если бы они не пользовались днем компьютерами и
кондиционерами, то электричеству было бы некуда течь. Заряд накапливался
бы до тех пор, пока усиливающаяся жара не разметала бы обшивку. Роторы
турбин вращались бы все быстрее и быстрее, пока не разлетелись на части
из-за угловой скорости.
Диспетчеры-ветераны любили говаривать, что пятьдесят тысяч километров
линий высокого напряжения - все эти многожильные алюминиевые кабели и
новые каналы из замороженной керамики, протянутые через всю Калифорнию
словно лягушачьи перепонки, - образуют свое собственное царство. Даже если
все до единого выключат электроприборы и будут сидеть в темноте,
электроэнергия будет продолжать течь. Джордж Меерс не мог в это
поверить... ну, может быть, одна или две небольшие электростанции и будут
по-прежнему подавать ток, но вся система на время замрет.
Поэтому еще одной функцией "Сиднея" являлось проверка и контроль
потока электронов по промежуточным звеньям и направление его к
потребителям. При осуществлении данной функции "Сидней" опирался на
взаимоувязанную сеть пакетных серверов и обладающих искусственным
интеллектом локальных ЭВМ с релейными сетями широкого и узкого
пользования, управляемых прерывателей для защиты системы, располагавшихся
между головными пятисоткиловольтовыми сетями и параллельно текущими
линиями более низкого напряжения мощностью в двести тридцать, сто двадцать
киловольт и ряда других систем. Вся соль в том, чтобы найти кратчайший
путь к потребителю и дать ток.
Когда "Сидней" занимался всем этим, Меерс иногда чувствовал себя
просто дураком. Он знал, что когда-то давно, более ста лет назад, функции
диспетчера выполняли люди. Компьютеры, конечно, помогали им, но принятие
решений оставалось за человеком: использовать ли собственные
электростанции компании или купить энергию на стороне. Ориентируясь на
скорость ветра и погодные условия, диспетчеры решали, по каким линиям дать
ток, чтобы избежать перегрева и выхода из строя алюминиевых проводников,
как устранить неисправность в цепи, чтобы ток снова пошел к потребителям,
какую дополнительную прибыль можно получить на внешнем рынке, если в
запасе имеется и топливо, и электростанции.
Да, когда-то всем этим ведали люди.
А сегодня... сегодня диспетчеры только наблюдали за калейдоскопом
принятых на основе изученных данных решениями, которые представлял
"Сидней". Порой цифры и названия станций мелькали с такой частотой, что
Джордж Меерс даже не успевал их прочесть. Так кто кого все-таки
контролирует?
Однако сейчас была еще только половина седьмого. Наступал выходной
день, и большая часть потенциальных потребителей мирно почивала. "Сидней"
выглядел озабоченным, и перед глазами Джорджа то и дело вспыхивали
названия ГЭС и их потенциальная мощность, внимательно изучаемая машиной.
Самое время переговорить с компьютером. Когда поток был небольшим, у
"Сиднея" часто оказывалась свободная память для устных разговоров с
наблюдателями.
- Привет, Сид. Видел утреннее предупреждение? - мускулами лица Меерс
перегнал четыре строчки справочного текста в поле правого глаза.
- Конечно видел, Джордж, - ответил ему компьютер. - Информация
поступила прямо от кибера правового отдела, не так ли?
- Вообще-то нет. Я получил копию из отдела электрических операций. А
ты уверен, что мы имеем в виду одно и то же сообщение?
- Сообщение от двадцати двух ноль-ноль вчерашнего дня. Цитирую:
"Согласно информации Национальной администрации аэронавтики и исследования
космоса, Земля в течение ближайших тридцати часов подвергнется
бомбардировке значительным количеством свободных ионов из открытого
космоса. НАСА информирует нас о том, что данное облако заряженных частиц
обладает потенциалом для наведения избыточного тока во всякую
инфраструктуру, обладающую проводимостью. Однако, в случае, если данные
обстоятельства окажутся для компании форс-мажорными, то подчиниться
предупреждению следует лишь после выполнения основных и второстепенных
контактов на поставку из текущего расписания, конец цитаты."
- Все тоже самое, - подтвердил Меерс. - За исключением последней
части. В моей версии сообщается, что к предупреждению следует отнестись
более чем серьезно, и при первых же нарушениях свернуть работу.
- Тогда возникает конфликтная ситуация, - ответил озабоченно
"Сидней".
- Ну, а что твои внутренние протоколы сообщают по поводу избыточного
тока?
- Защитная система сработает в соответствии с ее дизайном. При первом
же сигнале переполнения, откуда бы он ни поступил, я разомкну цепь и
переадресую ток в свободные системы.
- И это все? - удивленно спросил Меерс.
- Это все, что может быть.
- Я понял. То есть ты совершенно не волнуешься по поводу наведенного
тока? Я имею ввиду, когда-то читал, что мощные ионные взрывы между поясами
Ван-Аллена способны изменить геомагнитное поле Земли, что в свою очередь
негативно скажется на энергосистеме...
- В мою конструкцию не заложены феномены открытого космоса, - холодно
заметил "Сидней". - Тебе следует знать, Джордж, что мои протоколы дают мне
инструкцию выполнять указания правого отдела во всех вопросах, связанных с
исполнением контрактов. Поставка электроэнергии как раз и является
предметом контрактов.
- Понял тебя, - Меерс быстро терял интерес к разговору. - Спасибо за
информацию. Я теперь вздохну свободнее.
- Был рад сообщить тебе это, Джордж.
Клак!
Клак!
Клак!
ПОДСТАНЦИЯ ВАКА-ДИКСОН, ОКРУГ СОЛАНО, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ,
Техник-смотритель Питер Соркин подбежал к пульту, едва услышав один
из этих необычных щелчков, напоминавших звук вышедшего из строя
автоматического выключателя сети.
Соркин стал волноваться и прислушиваться к необычным звукам, когда,
заступая в полночь на вахту, увидел предупреждение из отдела операций.
Порой Питер брал на себя смелость не соглашаться с инженерами в
Сан-Франциско, считая их треволнения надуманными, но коль скоро их страхи
подкреплялись предупреждением из организации типа НАСА, Соркин навострил
глаза и уши.
Щелчки на пульте, когда Питер добежал до него, еще пол-беды. Соркина
встретил целый град искр, величиной с мизинец. От приборов отскакивали
молнии ослепительно-голубого цвета. Наверняка, контакты оголились, и
персоналу станции придется изрядно потрудиться.
Прикрывая глаза рукой в перчатке и надвинув на глаза шляпу, Соркин
взглянул на приборную панель повнимательнее. Все двадцать четыре
переключателя замкнуло одновременно, и искры сыпались со страшной силой.
Нет, пожалуй не все. Некоторые уже замкнули петлю, и это было хуже
всего. Находящийся в них металл разогревался до состояния проводимости,
разрушая встроенную систему защиты от перегрузок. Рукоятки переключателей
из темно-серых успели превратиться в пурпурно-голубые и продолжали
разогреваться до вишнево-красных. К несчастью для всей передающей системы,
покрытие переключателей было выполнено из более толстого и тяжелого
металла, чем любой проводник на линии. Такие куски будут разогреваться и
держаться вместе до тех пор, пока не расплавится где-либо кабель, или пока
не разлетится на куски потерявшая стабильность сверхпроводящая керамика.
Соркин так и не сумел отыскать хотя бы подобие порядка в этой массе
сверкающих кругов. Что случилось с этим проклятым переключателем серверов?
Соркин рванулся к АТС, как сокращенно назывался административный
терминал сети. Он представлял собой черный ящик, приделанный к подножию
трансформатора на главной пятисоткиловольтовой линии. Техник вскрыл крышку
и просмотрел показания диодной решетки.
Полное сумасшествие! Сервер точно бился в истерике. Слева направо
ползли похожие на лепет деревенского дурачка бессмысленные цифры, буквы, а
то и просто полустертые знаки. Соркину не пришлось долго искать причину.
Черный ящик располагался у подножия вышки, поскольку сервер получал
питание напрямую от основной цепи. Наверняка напряжение пробилось через
буферы, трансформаторы и вспомогательные системы, однако кибер продолжал
работать с той же системой, какую был призван охранять.
Нет ничего хуже, если один из случайно наведенных токов, о которых
предупреждали эксперты из отдела операций, пробился в ящик. Это значит,
что поток прожег фильтры и расстроил искусственный интеллект сервера.
Питер Соркин был техником-смотрителем, а это значило, что он умел
управляться с приборами на вышке, конденсаторами, проводниками, струнными
изоляторами и холодной керамикой. Питер не был кибертехником и никогда не
надеялся стать им. Так что, по его мнению, при неисправностях электроники,
следовало звонить наверх. Техник развернулся и побежал в кабинет.
Как хорошо, что компания "Пасифик Энерджи" использовала
стекловолоконную сеть передачи данных для своих нужд. Пусть даже она и
проходила вместе с линиями электропередачи компании, но волоконная оптика
не страдала от действия избыточного тока. Система была установлена
одновременно с подключением первой версии "Сиднея", поскольку киберу не
нравилось заниматься борьбой за приоритет в очередях на узлах станций
общего пользования. Учитывая сбой, происшедший вчера с передачей данных по
лучу, Соркин понял, что эти волоконные линии сегодня просто-напросто
спасут компанию.
- Контроль энергии слушает, - донесся до Питера голос, ясный, как
будто абонент находился в соседней комнате.
- Говорит Питер Соркин с Вака-Диксон. Кто вы?
- М-м, это Джордж Меерс, начальник смены. Пит, мы тут немного
заняты...
- Ну естественно. Ваш "Сидней" слегка съехал с рельсов, и вы не
знаете как наставить его на путь истинный. Я прав?
- Я бы не сказал "съехал с рельсов", он просто... не очень хорошо
выполняет свои обязанности, вот и все.
- Рад за вас. У нас творится полная чертовщина. Аварийные выключатели
работают вслепую, а половина из них просто замкнулась. Хочу узнать от вас,
что мне теперь делать.
- Я...
- Джордж, поторопись. Пока ты ждешь, у меня сгорит проводник.
- Мне надо проконсультироваться с "Сиднеем".
Повисла долгая пауза. Соркин прижал голову к окну и увидел, как кусок
горящей обмотки плавно спланировал на песок.
- П-Пит? - голос Меерса был неузнаваем.
- Слушаю тебя, Джордж.
- Сид велит тебе отрубить АТС.
- Отрубить?
- Выбить ему мозги. Лучше всего каким-нибудь тупым и не проводящим
ток инструментом.
- Понял тебя, действую.
Соркин повесил трубку. Распахнув ногой дверь, он подбежал к шкафчику.
Наружу полетели дождевик, пара ботинок, хорошие брюки, хранившиеся на
случай визитов высокопоставленных гостей, вакуумная упаковка индюшачьих
ножек, оставшихся нетронутыми со времени последнего пикника, а также
отчеты и счета за последний месяц, о которых Соркину даже не хотелось
вспоминать. Питер методично швырял вещи, добираясь до самого низа. В конце
концов, в самом дальнем углу он нашел то, что искал: дубинку, которую его
ребята использовали в прошлом году для игры в банки. Не то чтобы она
совсем не проводила ток, поскольку сделана была из алюминия, усиленного
свинцом и кусками пластика, однако рукоять была резиновой. С верхней полки