— О каком именно деле вы говорите, принц Фернандо?
— О весьма деликатном, брат Лукас. Ваше содействие ему будет вознаграждено сторицей.
— Служба Господу сама по себе — вознаграждение, принц Фернандо.
— Да, брат Лукас, но я говорю о вполне осязаемой награде. А также о вполне осязаемом наказании, если вы откажетесь выполнить свой долг перед короной.
— Наказании, принц Фернандо?
— Будущий король не может позволить своим подданным ослушаться его повелений. Отец всегда напоминает мне о первом правиле правителя — непослушание означает смерть.
— И вправду, принц Фернандо, это весьма осязаемо.
— Вы можете оказать мне содействие и заслужить мою благодарность.
— Выбор сатаны, принц Фернандо.
— Вы сами виноваты, брат Лукас. Если бы вы оставили Франциско в Поблете у отца Адельмо, эта неприятная ситуация вообще бы не возникла.
— Я — Божий человек, принц Фернандо.
— Даже Божий человек остается человеком, брат Лукас.
— Вы правы, принц Фернандо.
— И самых почитаемых святых терзали суетные заботы, брат Лукас.
— Полагаю, что так, принц Фернандо.
— Разве сам Иисус Христос не говорил: «Кесарю кесарево»?
— Да, таковы были его слова, принц Фернандо.
— Суетные заботы и суетные желания, брат Лукас.
— Желания, принц Фернандо?
— Стремления, брат Лукас. Например, вы можете провести остаток жизни в Санта-Крус. Но я полагаю, вам было бы гораздо удобнее во дворцах Барселоны или, возможно, в дорогих палатах Ватикана.
— Но какой ценой мне достанется это, принц Фернандо?
— Не такой уж большой, брат Лукас. Я не требую, чтобы вы нарушили обеты. Вы просто должны отвести меня к Франциско, и на этом ваше участие кончится.
— Я — духовник Франциско.
— С вашей помощью или без нее я все равно выполню свою задачу. Ваше содействие попросту сделает выполнение ее более легким и конфиденциальным.
— Конфиденциальность — редкое и ценное преимущество, принц Фернандо.
— Именно поэтому я готов оплатить ваши услуги, брат Лукас. Имея надежного покровителя, такой способный монах, как вы, сможет подняться на высшие ступени духовной иерархии Арагона.
— Насколько высоко, принц Фернандо?
— Я слышал, что епископ Барселоны очень болен, брат Лукас.
Что мне оставалось делать? Принц Фернандо ясно дал понять, что он все равно осуществит задуманное, с моей помощью или без нее. Если я откажусь от содействия, я попросту вынесу себе смертный приговор. И ради чего? Я все равно ничего этим не добьюсь. По крайней мере, если я останусь жив, я смогу служить Господу в Барселоне, помогать бедным и угнетенным — и еще смогу попытаться защитить Изабель.
— А сестра Андре? — спросил я.
— Судя по тому, как она поприветствовала нас, думаю, она располагает некими важными сведениями. Сведениями, которые я, брат Лукас, могу доверить лишь ближайшим союзникам.
— Изабель была слишком потрясена смертью брата, принц Фернандо. Она склонна к истерикам, и никто не поверит ее безумным словам. По крайней мере, эти слова — ничто против слов принца Фернандо и брата Лукаса или, осмелюсь сказать, епископа Барселоны.
— Тогда, думаю, ее можно оставить в живых.
— Господь благословляет милосердных, принц Фернандо.
— Значит, мы поняли друг друга, брат Лукас.
— Воистину так, принц Фернандо.
Принц Фернандо очень не хотел беспокоить молившихся монахов, и по его настоянию я провел их с Пабло через сады, лежавшие за пределами монастыря. То был обходной путь к келье Франциско — минуя церковь и внутренний двор. Мы забрались в монастырь через заднее окно; Пабло втянул меня через подоконник. К сожалению, брат Эдуардо не удосужился вымыть этот подоконник, поэтому мое белое одеяние оказалось перепачканным.
Оказавшись внутри, я повел посетителей к лестнице. Принц Фернандо знаком велел мне подниматься первым и, когда я шагнул на ступеньку, положил руку мне на плечо. Принц шел так близко, что я ощущал его теплое дыхание на своей шее.
Когда мы почти закончили подъем, принц Фернандо вытащил меч, ослепительно сверкнуло лезвие. И тут ступеньки вдруг начали сливаться воедино, каменные плиты закружились в сером вихре, который я однажды видел в зеркале. Небо, истекающее кровью в океан. Верх и низ — все перемешалось. Я закрыл глаза, потерял равновесие и упал.
Принц Фернандо подхватил меня, но при этом выронил меч, и Пабло не сумел его поймать. Меч со звоном пролетел по всем ступеням винтовой лестницы, эхо разнеслось по коридорам.
— Идиот, — сказал мне принц Фернандо. — Почему бы тебе было просто не объявить о нашем приходе?
Пабло уже бежал вниз за оружием хозяина. Он скоро вернулся и подал меч принцу.
Мы ступили в коридор. Ноги не слушались меня, руки дрожали: я будто шел на собственную казнь.
Мы миновали семь пустых келий, прежде чем остановились перед дверью Франциско. Она была слегка приоткрыта, принц Фернандо заглянул внутрь и сделал знак своему помощнику распахнуть ее. Дверь со скрипом отворилась, и двое мужчин ворвались внутрь.
Господи, не оставь меня.
— Проклятье! Черт возьми!
Ругательства принца Фернандо никак не вязались со священным духом, царившим в этой комнате.
Я перешагнул порог. Келья была пуста. Принц Фернандо стоял посреди комнаты, Пабло рылся в скудных пожитках Франциско.
Принц Фернандо поймал мой взгляд и с такой силой стиснул рукоять меча, что костяшки пальцев побелели.
— Где он, брат Лукас? Господи, сжалься надо мной.
— Где он, черт возьми?
— Я не знаю, — ответил я.
— Полагаю, он сбежал. Так, брат Лукас? Ради вашего же блага молитесь, чтобы мы как можно быстрее нашли беглеца. Пабло, проверь каждую келью, мимо которой мы прошли, — отсюда до лестницы. Если найдешь Франциско, убей его. Мы с братом Лукасом поищем в другом конце коридора.
Но в том конце коридора, который обследовали мы с принцем Фернандо, Франциско не оказалось. Принц велел мне открывать двери, а сам, держа меч наготове, каждый раз прятался сбоку от входа. Ворвавшись в очередную пустую келью, он возвращался в коридор и звал Франциско.
— Ты не спрячешься от нас, Франциско! Лучше покажись!..
— … Франциско, ты только усугубляешь свое положение!
— … Я всего лишь хочу поговорить, Франциско, и во всем разобраться!
Мы завернули за угол, и принц Фернандо, обследовав две последние кельи, разразился потоком ругательств. Я сжался, боясь, что принц обратит гнев против меня, но он просто пошел обратно. Дойдя до кельи Франциско, принц позвал своего помощника:
— Пабло! Хватит обворовывать монастырь, иди сюда.
Я заглянул в келью, где в солнечных лучах кружила пыль. За окном щебетали птицы… И тут я увидел Пабло — он сидел на плетеном стуле Франциско и смотрел в голубое небо.
— Принц Фернандо. — Я указал принцу на его слугу.
— Отдыхаешь, — обратился к нему принц, — хотя я много раз объяснял тебе, какое у нас важное дело! Если Франциско де Монкада встанет у меня на пути — что тогда будет с тобой?
Принц вошел в келью, таща меня за воротник, но Пабло не ответил на ворчание хозяина.
Он был мертв. Обойдя его, мы увидели кинжал, которым Пабло портил стол в приемной. Вернее, лишь рукоятку — лезвие было целиком вогнано в его грудь. Меч Пабло исчез, на поясе остались только пустые ножны. Лицо Пабло и в смерти сохраняло то же бессмысленное выражение, что имело при жизни. Глаза пустые, без блеска, рот широко открыт.
Принц Фернандо опустил руку с мечом, и тот звякнул о каменный пол. Вглядываясь в лицо своего помощника, принц глубоко задумался. Потом прищурился и закусил нижнюю губу.
— Это дело начинает принимать дурной оборот, — сказал он и вдруг схватил меня за грудки, рывком вытащил в коридор и швырнул на пол, так что я ободрал колени о шершавый камень.
Франциско стоял футах в тридцати от нас. В белой рясе он походил бы на обычного монаха — если бы не меч в руке.
— Ты разочаровал меня, Франциско, — сказал принц Фернандо.
В одной руке принц держал кинжал, в другой — меч. Он начал осторожно приближаться к Франциско.
— Вообще-то ты мне нравишься. Я восхищаюсь твоим упорством и отвагой.
Принц Фернандо остановился в паре шагов от Франциско, и они принялись кружить друг вокруг друга.
— Мне жаль убивать тех, кто мне нравится. А таких немного.
Принц Фернандо сделал финт мечом, и Франциско отпрянул.
— Когда долго не упражняешься, это сильно сказывается на быстроте реакции, Франциско.
Принц снова сделал выпад, Франциско парировал удар, и они опять встали лицом друг к другу.
— Быстрота, Франциско.
С этими словами принц пригнулся и сделал выпад, который Франциско отбил. Тогда принц обошел Франциско слева, занеся руку с кинжалом.
— Ты ошибся всего на один шаг, — сказал принц, — но этот шаг — расстояние между жизнью и смертью.
Сутана Франциско было рассечена на бедре, белые лоскутья материи потемнели от крови.
— Расскажи мне, Франциско, как ты убил Пабло? Он прекрасный воин.
Франциско сделал выпад, принц Фернандо его отразил. Лезвия заскрежетали друг о друга.
— Полагаю, ты устроил засаду в одной из пустых келий. Пабло всегда не хватало проницательности. Так или иначе, я восхищен.
Принц Фернандо улыбнулся. И они снова закружили друг вокруг друга.
— А какая театральность! Никогда не замечал в тебе этого, Франциско. Отнести тело Пабло обратно в свою келью.
Франциско сделал выпад в сторону принца, но тот уклонился, отпрянув в сторону. Меч Франциско ударился о камень. Принц Фернандо ткнул своего противника в живот, и Франциско застонал.
— Я никогда не питал по отношению к тебе враждебных чувств, Франциско. Все дело в том случае с Рамоном. Ваш великий магистр был слишком мягок.
Принц Фернандо шагнул влево, но тут же сменил направление и обошел Франциско справа. Франциско парировал удар меча и попытался отпрыгнуть назад, чтобы уклониться от кинжала принца. Но не успел. Лезвие полоснуло его по другому бедру.
— Мягкий и самоуверенный дядюшка Рамон. Он никогда не понимал обычаев Леванта. Маленькие девочки вырастают в женщин, которые производят на свет маленьких мальчиков, а те, в свою очередь, превращаются в мужчин. Эти мужчины становятся воинами и пытаются нас убить. Так почему же не прервать этот процесс в самом начале, избавившись от маленьких девочек?
Принц Фернандо перекидывал меч и клинок из руки в руку. Он жонглировал оружием с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах.
— Ты думаешь, Господь ценит жизнь этой девочки больше, чем жизнь тех воинов, что ты убил в бою, Франциско?
Франциско снова сделал выпад и отскочил назад. Принц Фернандо устремился вперед, и тут Франциско, сделав шаг в сторону, пронзил принцу плечо. По накидке потекла кровь, но принц Фернандо только согнул руку в локте и продолжал кружить, не обращая внимания на рану.
— Я буду оплакивать твою смерть, Франциско. Скоро ты присоединишься к твоему кузену Андре. Как он умер?
Кровь струилась по ногам Франциско и капала на каменные плиты.
— Бейбарс сказал мне, что отправит вас в цитадель Алеппо. Я слышал ужасные рассказы от выкупленных пленников — это правда, что христиане там ели своих мертвецов? Та же участь постигла и Андре?
Франциско заскрежетал мечом по каменному полу.
— Вы не смеете произносить это имя, — сказал он.
— Значит, правда, — продолжал принц. — Итак, ты заговорил. Ты просил меня не упоминать имени мертвеца? Андре мертв? Мне бы не хотелось проделать еще одно подобное путешествие.
Франциско прыгнул вперед, крутя мечом; принц шагнул в сторону, развернулся всем телом и полоснул кинжалом по животу Франциско. Ряса порвалась и окрасилась кровью. Франциско, тяжело дыша, опустился на одно колено.
— Теперь уже недолго, Франциско. Лучше бы ты погиб, сражаясь с неверными. То была бы более достойная смерть для воина.
Принц Фернандо сделал еще один выпад. Франциско отпрянул.
— Ничего не хочешь сказать, Франциско? Может, последнее слово? Брат Лукас мог бы передать прощальные приветы твоей семье. Он поедет со мной в Барселону — я пообещал ему высокий пост за то, что он приведет меня к тебе.
— У меня не было выбора, Франциско! — воскликнул я. — Он заставил меня. Я бы никогда тебя не предал.
У меня все сжалось внутри, по щекам потекли слезы.
— Да ладно, брат Лукас, — сказал принц. — Этот человек сейчас умрет, пора сказать ему правду.
Франциско даже не взглянул в мою сторону. Они опять двинулись по кругу. Франциско споткнулся было на неровных камнях, но тут же выпрямился.
— Осторожнее, Франциско.
Принц Фернандо сделал очередной выпад мечом, а затем выбросил руку с кинжалом, целясь в живот Франциско. Тот извернулся, избежав удара.
— По крайней мере, вы с Андре окропили свои мечи кровью неверных. Чего нельзя сказать о твоем брате. Как там его звали? Ну, того, что утонул у берегов Барселоны?
При упоминании о брате Франциско застонал и бросился вперед, яростно размахивая мечом. Принц Фернандо сумел прижать ногой меч Франциско к полу и ударил рукоятью кинжала по его руке. Я услышал, как затрещали кости, увидел, как Франциско выпустил меч, оставшись безоружным.
Противники закружились вокруг упавшего меча; Франциско наклонился было за ним, но тут же отдернул руку: принц Фернандо поднял свое оружие и покачал головой.
Франциско улучил мгновение и снова ринулся за мечом, однако принц одной ногой наступил на лезвие, а другой ударил Франциско в лицо. Тот упал на спину.
Он лежал на каменных плитах и смотрел снизу вверх на принца Фернандо. Принц приставил к его горлу острие меча.
— Мы с Пабло приехали навестить старого товарища. Одержимый злыми духами, этот товарищ убил моего помощника. У меня не было другого выбора, кроме как убить его самого. Смерть Пабло придаст достоверности трагической развязке. Полагаю, Франциско, даже твой отец отнесется с пониманием к тому нелегкому решению, которое вынудило меня принять сложившиеся обстоятельства.
С этими словами принц Фернандо занес меч. Я бросился к нему и ударил прямо в спину, когда страшное оружие уже готово было опуститься.
Я как будто налетел на каменную стену и упал.
Принц Фернандо слегка качнулся, но не потерял равновесия и быстро выпрямился, готовясь нанести удар. Но Франциско успел воспользоваться мгновенным замешательством противника и дотянуться до своего меча. Парировав удар принца Фернандо, он нанес удар снизу, и клинок вонзился его противнику в живот. Фернандо выронил оружие да так и остался стоять, будто опираясь на меч Франциско, пока острие меча не показалось у принца из спины. Он охнул и медленно сполз вниз по лезвию. Теперь его лицо почти касалось лица Франциско.
Губы принца Фернандо были слегка поджаты — казалось, он ухмылялся, удивленный тем, как ему суждено умереть. Он выронил кинжал, поднес руку к лицу Франциско, сжал пальцы в кулак, сделал последний вздох и уронил голову.
Франциско выпустил оружие и перекатился на бок.
Тело принца Фернандо упало на каменный пол.
Франциско отполз к стене и сел, прислонившись к ней.
— Он мертв, Франциско, — сказал я. — Принц Фернандо мертв.
Франциско посмотрел на свои руки, дважды провел пальцем по одной из линий на ладони, и его кровь смешалась с кровью принца Фернандо.
Утренние лучи пробивались сквозь узкие окна монастыря и падали на каменные плиты так, что мертвый оказался в тени, а живой был освещен неярким солнцем.
— Где Изабель, Лукас?
— Девушка, Франциско?
Он поднялся, опираясь на стену.
— Где она?
— Внизу, в приемной.
Он побежал по коридору — вернее, поковылял, оставляя за собой кровавый след.
Думаю, он мог бы поблагодарить меня за заботу в течение пяти изнурительных месяцев или хотя бы выразить благодарность за спасение своей жизни. К счастью, служба Господу сама по себе является наградой.
Эпилог
Прошло восемнадцать лет с тех пор, как я взялся за перо, чтобы написать эту рукопись. Именно в тот год мы с Франциско покинули Санта-Крус, и больше я туда не возвращался. Однако я хорошо помню месяцы, проведенные в келье Франциско. Честно говоря, мне часто снится монастырь, а в последнее время я нередко вижу один и тот же сон.
Я — в келье Франциско, сижу рядом с ним. Он улыбается и показывает на своего друга — Андре, тот жив, просто спит, и летний ветерок треплет его светлые волосы. Так мы и сидим. Франциско, Андре и я. Затем я просыпаюсь.
Раны Франциско, полученные в схватке с принцем Фернандо, оказались довольно серьезными. В первые дни было неясно, выживет ли он. Постепенно ему стало лучше, но он все еще оставался очень слаб. Я предоставил Франциско свою комнату, где было удобней, — там за ним ухаживала Изабель, а я спал на соломенном матраце в его келье.
В течение десяти дней после трагических событий, случившихся в Санта-Крус, в наш монастырь прибыли три влиятельные персоны в сопровождении свитских. Король Хайме, архиепископ Санчо из Таррагоны и отец Франциско — барон Монкада. Самые могущественные лица королевства съехались, чтобы расследовать обстоятельства смерти принца Фернандо и устроить суд надо мной и Франциско.
Находясь в тяжелом состоянии, Франциско не мог давать показания высокопоставленным особам, поэтому весь груз ответственности лег на меня. На протяжении четырех дней прибывшие делегации заседали в главной зале. Я сидел в середине комнаты, и каждая сторона допрашивала меня по очереди. Мне задавали одни и те же вопросы, и мелкие неточности в ответах всякий раз приводили к изматывающему перекрестному допросу.
После допроса стороны вступали в горячие споры. Страсти кипели, и когда в суматохе один из послушников пролил бокал с вином на одеяние архиепископа, его святейшество жестоко избил мальчишку своим скипетром. Если бы не вмешательство одного из приближенных архиепископа, несчастному могли бы вынести смертный приговор.
Суд решал, какая участь должна постичь меня и Франциско. Представитель короны настаивал на казни «преступников». Он полагал, что обстоятельства убийства принца Фернандо не важны.
— Принц мертв, — констатировал королевский представитель. — Это единственный относящийся к делу факт. Наказание для убийцы и его сообщника, — последнее определение относилось ко мне, — должно быть быстрым и суровым.
Барон Монкада, естественно, противился казни Франциско, своего единственного наследника.
— Показания брата Лукаса свидетельствуют о том, что мой сын был вынужден убить принца Фернандо. Франциско — чистый человек, ветеран крестового похода. Его преступление заключается лишь в том, что он защищался. Если суд решит казнить моего сына, я соберу войско, которое пошатнет подножие трона.
Под предводительством барона Монкада находилось очень много рыцарей, говорили даже, что король правит Арагоном в угоду семейству Монкада. Несомненно, последнее было преувеличением, но корона не могла пренебречь желанием своего самого могущественного вассала.
Церковь пыталась удержать эти споры в разумных рамках, сосредоточившись на фактической стороне дела. Вначале архиепископ попытался выяснить, отменит ли барон Монкада назначенное ранее вознаграждение за спасение души своего сына — одну треть владений, — если Франциско казнят.
— Я считаю, — заявил архиепископ, — что Франциско был спасен до убийства принца Фернандо. Поэтому дар барона Монкада уже перешел в собственность церкви — вне зависимости от исхода этого собрания.
Несколько теологов изложили пространные ученые доказательства в поддержку точки зрения архиепископа. Однако барон Монкада быстро положил конец этим рассуждениям, высказавшись кратко и четко:
— Нет Франциско — нет награды.
Тогда церковь обратилась к духовным обстоятельствам дела.
Архиепископ процитировал Библию: «Мне отмщение и аз воздам».
— Все люди, — говорил архиепископ, — даже короли, должны стараться прощать своих обидчиков и оставить отмщение Богу.
Когда допрос завершился, стороны приступили к вынесению вердикта. С внутреннего двора до меня доносились страстные дебаты — столкновение характеров, обоюдные обвинения.
Спустя два дня король призвал обвиняемых — меня и Франциско, — чтобы мы выслушали приговор. Я, как и прежде, сел в центре комнаты, Франциско устроился рядом. Изабель помогла ему войти в комнату и не отходила от него ни на шаг.
Король поднялся, чтобы объявить решение суда.
— Я выслушал свидетельские показания брата Лукаса, — сказал король. — Они похожи на правду. Я давно знал, что мой сын Фернандо не всегда шел прямой дорогой, и все же я по нему скорблю. Мои советники выступают против милосердия. Но я не стану пытаться отплатить той же монетой, заставив страдать моего друга и вассала барона Монкада. Франциско де Монкада и брат Лукас не будут казнены. И все же, несмотря на смягчающие обстоятельства, убийцы моего сына не могут остаться безнаказанными. Франциско де Монкада и брат Лукас, за участие в убийстве принца Фернандо вы изгоняетесь из Барселоны и ее окрестностей, включая Монкаду, до конца своих дней. Франциско, тебе предписывается жить в Жироне, в поместье твоего дяди, барона де Корреа. Из уважения к дружбе с твоим отцом и к безупречному служению твоей семьи короне твои потомки унаследуют титул Монкада и смогут вернуться в Барселону. Брат Лукас, вы изгоняетесь из монастыря Санта-Крус. Да смилуется Господь над вашими душами.
Когда король сел, поднялся его представитель.
— А теперь перейдем к административным вопросам, — сказал он. — Во-первых, согласно документам, подписанным бароном Монкада и архиепископом Санчо и засвидетельствованным королем Хайме, Франциско признается исцеленным от злых духов. Его душу спасли от демонов, которые завладели им в Леванте. Во-вторых, в знак уважения к памяти усопшего выдвинута официальная версия трагических событий, случившихся в Санта-Крус. А именно: принц Фернандо узнал, что его помощник Пабло является шпионом короля Наварры, обличил врага, в схватке убил предателя, но сам получил смертельную рану. Корона будет расценивать распространение противоречащей этому утверждению информации как серьезное преступление.
— Остается еще один вопрос, король Хайме. — Изабель пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум в зале. — Три сотни крепостных проживают в поместье Корреа в Жироне. И все они нуждаются в духовном пастыре. Ваше величество и ваше святейшество окажут большую услугу, если позволят брату Лукасу сделаться священником Жироны.
Архиепископ предоставил решение этого вопроса королю, и тот сказал:
— Да будет так.
Самый молодой приор, когда-либо назначавшийся в Санта-Крус, переезжает в захолустье, чтобы исповедовать горстку крестьян. Наверное, мои братья долго смеялись над изменчивостью моей фортуны. С другой стороны, без этого меня ждала бы судьба куда хуже — скитаться по деревням нищим пилигримом.
Я не упомянул о своей рукописи высокопоставленным особам. Я бы с радостью представил рукопись суду, но боялся рассказать о ее существовании.
Суд окончился, меня отпустили на свободу, и я не хотел дать толчок новым судебным разбирательствам или как-то растревожить короля. Я решил, что лучше умолчать о манускрипте, и спрятал его на дне деревянного сундука со своими вещами, которые взял с собой в Жирону. Последние восемнадцать лет пергамент пролежал там.
Спустя две недели после вынесения вердикта, когда Франциско достаточно окреп для путешествия, мы отправились в Жирону. Группа рыцарей из свиты барона Монкада проводила нас до поместья Корреа.
Я стал приходским священником в Жироне. Святые причастия, проповеди, крещения, свадьбы, похороны, разбирательства семейных ссор — дел у меня было полно, и года летели незаметно.
Я часто переписывался с братом Виалом из Санта-Крус, пока он не умер шесть лет тому назад. В последнем письме он написал: «После долгих странствий, брат Лукас, вы наконец нашли истинный путь служения Господу».
Истинный путь служения Господу. Именно так он и написал. Я храню это письмо на ночном столике.
Я сблизился со многими прихожанами, но больше всех с Андре де Монкада. Именно для него я и храню эту рукопись. Чтобы однажды, после моей смерти, он узнал о духовных терзаниях своего отца и о характере союза, в котором был зачат.
Андре — единственный человек в поместье, который не называет меня отцом Лукасом. Он зовет меня дядей с тех пор, как научился говорить. Сейчас ему пятнадцать. У него такие же серые задумчивые глаза, как у матери, и та же физическая сила, то же телосложение, что у его тезки и родного дяди, Андре.
Я стал для мальчика отцом и матерью. Франциско умер, когда Андре было всего два года. Несмотря на постоянную заботу Изабель, Франциско так и не оправился до конца от ран, полученных от руки принца Фернандо. Он мог хорошо чувствовать себя неделю, даже месяц, а потом его состояние снова ухудшалось. Воспаление оказалось очень стойким, и в конце концов старая рана убила его. Изабель последовала за ним всего год спустя, когда по провинции прошла волна лихорадки и унесла жизни четвертой части моей паствы.
На пятый год жизни Андре, после смерти барона Корреа, король назначил меня наставником мальчика. Я проводил с ним очень много времени, научил его читать и писать. В последние годы мы с ним обсуждали множество философских и теологических вопросов. Часы, проведенные с Андре, были приятным отдыхом от моих повседневных обязанностей: мальчик унаследовал цепкий ум и восприимчивость своих родителей.
Андре — наследник двух состояний: Корреа и Монкада, за исключением одной трети поместья Монкада, которую церковь забрала за спасение Франциско. И все-таки земельные владения Монкада больше любых других владений в королевстве.
Вскоре Андре придется решать, в котором из двух семейных поместий он будет жить. Казалось бы, он должен был выбрать Монкаду, однако мальчик равнодушен к материальным благам и прекрасно чувствует себя в Жироне.
Барон Монкада часто пишет Андре, объясняя преимущества проживания в его поместье. Полгода назад он нанес визит своему внуку, и я присутствовал при их встрече в гостиной. Барон велел Андре собирать вещи и готовиться к переезду в Монкаду. К сожалению, он недооценил характер Андре. Мальчик бывает весьма упрям, упрям и независим. Барон покинул Жирону через несколько часов после своего приезда — один, без внука.
Время не повлияло ни на щедрость барона Монкада, ни на его изобретательность. Он очень доволен тем, как слуги Господа пытаются восславить его имя. Он предложил внести вклад в строительство монастыря в Педрабл, вблизи столицы, но лишь при том условии, что Андре переедет в Монкаду.
После визита барона наша дружба с архиепископом Санчо из Таррагоны возобновилась, мы стали обмениваться письмами, обсуждая выбор поместья для проживания Андре.
«Я слышал, что Андре очень доверяет своему наставнику, — писал архиепископ. — Это доверие должно помочь вам повлиять на мальчика».
«Спасибо за добрые слова, — написал я в ответ. — Действительно, Андре очень привязан ко мне. Возможно, его нежелание покидать Жирону связано с тем, что он не хочет разлучаться со мной».
Архиепископ Санчо ответил незамедлительно.
«Во избежание болезненного расставания наставника с учеником, — писал он, — думаю, ваше изгнание из Барселоны и ее окрестностей может быть отменено».
Архиепископ Санчо также упомянул о возможности создания епархии неподалеку от Барселоны, в получасе езды от поместья Монкада. Владения данной епархии будут включать в себя тысячу гектаров и пятьсот крепостных. Епископ Лукас из Санта-Крус.
Жирона стала колыбелью, в которой вырос Андре. Но приходит время, когда человеку нужно расстаться с детскими иллюзиями. Он должен понять, кто он такой на самом деле.
Я молюсь о том, что смогу дать Андре мудрый совет, когда настанет час принимать решение.
— О весьма деликатном, брат Лукас. Ваше содействие ему будет вознаграждено сторицей.
— Служба Господу сама по себе — вознаграждение, принц Фернандо.
— Да, брат Лукас, но я говорю о вполне осязаемой награде. А также о вполне осязаемом наказании, если вы откажетесь выполнить свой долг перед короной.
— Наказании, принц Фернандо?
— Будущий король не может позволить своим подданным ослушаться его повелений. Отец всегда напоминает мне о первом правиле правителя — непослушание означает смерть.
— И вправду, принц Фернандо, это весьма осязаемо.
— Вы можете оказать мне содействие и заслужить мою благодарность.
— Выбор сатаны, принц Фернандо.
— Вы сами виноваты, брат Лукас. Если бы вы оставили Франциско в Поблете у отца Адельмо, эта неприятная ситуация вообще бы не возникла.
— Я — Божий человек, принц Фернандо.
— Даже Божий человек остается человеком, брат Лукас.
— Вы правы, принц Фернандо.
— И самых почитаемых святых терзали суетные заботы, брат Лукас.
— Полагаю, что так, принц Фернандо.
— Разве сам Иисус Христос не говорил: «Кесарю кесарево»?
— Да, таковы были его слова, принц Фернандо.
— Суетные заботы и суетные желания, брат Лукас.
— Желания, принц Фернандо?
— Стремления, брат Лукас. Например, вы можете провести остаток жизни в Санта-Крус. Но я полагаю, вам было бы гораздо удобнее во дворцах Барселоны или, возможно, в дорогих палатах Ватикана.
— Но какой ценой мне достанется это, принц Фернандо?
— Не такой уж большой, брат Лукас. Я не требую, чтобы вы нарушили обеты. Вы просто должны отвести меня к Франциско, и на этом ваше участие кончится.
— Я — духовник Франциско.
— С вашей помощью или без нее я все равно выполню свою задачу. Ваше содействие попросту сделает выполнение ее более легким и конфиденциальным.
— Конфиденциальность — редкое и ценное преимущество, принц Фернандо.
— Именно поэтому я готов оплатить ваши услуги, брат Лукас. Имея надежного покровителя, такой способный монах, как вы, сможет подняться на высшие ступени духовной иерархии Арагона.
— Насколько высоко, принц Фернандо?
— Я слышал, что епископ Барселоны очень болен, брат Лукас.
Что мне оставалось делать? Принц Фернандо ясно дал понять, что он все равно осуществит задуманное, с моей помощью или без нее. Если я откажусь от содействия, я попросту вынесу себе смертный приговор. И ради чего? Я все равно ничего этим не добьюсь. По крайней мере, если я останусь жив, я смогу служить Господу в Барселоне, помогать бедным и угнетенным — и еще смогу попытаться защитить Изабель.
— А сестра Андре? — спросил я.
— Судя по тому, как она поприветствовала нас, думаю, она располагает некими важными сведениями. Сведениями, которые я, брат Лукас, могу доверить лишь ближайшим союзникам.
— Изабель была слишком потрясена смертью брата, принц Фернандо. Она склонна к истерикам, и никто не поверит ее безумным словам. По крайней мере, эти слова — ничто против слов принца Фернандо и брата Лукаса или, осмелюсь сказать, епископа Барселоны.
— Тогда, думаю, ее можно оставить в живых.
— Господь благословляет милосердных, принц Фернандо.
— Значит, мы поняли друг друга, брат Лукас.
— Воистину так, принц Фернандо.
Принц Фернандо очень не хотел беспокоить молившихся монахов, и по его настоянию я провел их с Пабло через сады, лежавшие за пределами монастыря. То был обходной путь к келье Франциско — минуя церковь и внутренний двор. Мы забрались в монастырь через заднее окно; Пабло втянул меня через подоконник. К сожалению, брат Эдуардо не удосужился вымыть этот подоконник, поэтому мое белое одеяние оказалось перепачканным.
Оказавшись внутри, я повел посетителей к лестнице. Принц Фернандо знаком велел мне подниматься первым и, когда я шагнул на ступеньку, положил руку мне на плечо. Принц шел так близко, что я ощущал его теплое дыхание на своей шее.
Когда мы почти закончили подъем, принц Фернандо вытащил меч, ослепительно сверкнуло лезвие. И тут ступеньки вдруг начали сливаться воедино, каменные плиты закружились в сером вихре, который я однажды видел в зеркале. Небо, истекающее кровью в океан. Верх и низ — все перемешалось. Я закрыл глаза, потерял равновесие и упал.
Принц Фернандо подхватил меня, но при этом выронил меч, и Пабло не сумел его поймать. Меч со звоном пролетел по всем ступеням винтовой лестницы, эхо разнеслось по коридорам.
— Идиот, — сказал мне принц Фернандо. — Почему бы тебе было просто не объявить о нашем приходе?
Пабло уже бежал вниз за оружием хозяина. Он скоро вернулся и подал меч принцу.
Мы ступили в коридор. Ноги не слушались меня, руки дрожали: я будто шел на собственную казнь.
Мы миновали семь пустых келий, прежде чем остановились перед дверью Франциско. Она была слегка приоткрыта, принц Фернандо заглянул внутрь и сделал знак своему помощнику распахнуть ее. Дверь со скрипом отворилась, и двое мужчин ворвались внутрь.
Господи, не оставь меня.
— Проклятье! Черт возьми!
Ругательства принца Фернандо никак не вязались со священным духом, царившим в этой комнате.
Я перешагнул порог. Келья была пуста. Принц Фернандо стоял посреди комнаты, Пабло рылся в скудных пожитках Франциско.
Принц Фернандо поймал мой взгляд и с такой силой стиснул рукоять меча, что костяшки пальцев побелели.
— Где он, брат Лукас? Господи, сжалься надо мной.
— Где он, черт возьми?
— Я не знаю, — ответил я.
— Полагаю, он сбежал. Так, брат Лукас? Ради вашего же блага молитесь, чтобы мы как можно быстрее нашли беглеца. Пабло, проверь каждую келью, мимо которой мы прошли, — отсюда до лестницы. Если найдешь Франциско, убей его. Мы с братом Лукасом поищем в другом конце коридора.
Но в том конце коридора, который обследовали мы с принцем Фернандо, Франциско не оказалось. Принц велел мне открывать двери, а сам, держа меч наготове, каждый раз прятался сбоку от входа. Ворвавшись в очередную пустую келью, он возвращался в коридор и звал Франциско.
— Ты не спрячешься от нас, Франциско! Лучше покажись!..
— … Франциско, ты только усугубляешь свое положение!
— … Я всего лишь хочу поговорить, Франциско, и во всем разобраться!
Мы завернули за угол, и принц Фернандо, обследовав две последние кельи, разразился потоком ругательств. Я сжался, боясь, что принц обратит гнев против меня, но он просто пошел обратно. Дойдя до кельи Франциско, принц позвал своего помощника:
— Пабло! Хватит обворовывать монастырь, иди сюда.
Я заглянул в келью, где в солнечных лучах кружила пыль. За окном щебетали птицы… И тут я увидел Пабло — он сидел на плетеном стуле Франциско и смотрел в голубое небо.
— Принц Фернандо. — Я указал принцу на его слугу.
— Отдыхаешь, — обратился к нему принц, — хотя я много раз объяснял тебе, какое у нас важное дело! Если Франциско де Монкада встанет у меня на пути — что тогда будет с тобой?
Принц вошел в келью, таща меня за воротник, но Пабло не ответил на ворчание хозяина.
Он был мертв. Обойдя его, мы увидели кинжал, которым Пабло портил стол в приемной. Вернее, лишь рукоятку — лезвие было целиком вогнано в его грудь. Меч Пабло исчез, на поясе остались только пустые ножны. Лицо Пабло и в смерти сохраняло то же бессмысленное выражение, что имело при жизни. Глаза пустые, без блеска, рот широко открыт.
Принц Фернандо опустил руку с мечом, и тот звякнул о каменный пол. Вглядываясь в лицо своего помощника, принц глубоко задумался. Потом прищурился и закусил нижнюю губу.
— Это дело начинает принимать дурной оборот, — сказал он и вдруг схватил меня за грудки, рывком вытащил в коридор и швырнул на пол, так что я ободрал колени о шершавый камень.
Франциско стоял футах в тридцати от нас. В белой рясе он походил бы на обычного монаха — если бы не меч в руке.
— Ты разочаровал меня, Франциско, — сказал принц Фернандо.
В одной руке принц держал кинжал, в другой — меч. Он начал осторожно приближаться к Франциско.
— Вообще-то ты мне нравишься. Я восхищаюсь твоим упорством и отвагой.
Принц Фернандо остановился в паре шагов от Франциско, и они принялись кружить друг вокруг друга.
— Мне жаль убивать тех, кто мне нравится. А таких немного.
Принц Фернандо сделал финт мечом, и Франциско отпрянул.
— Когда долго не упражняешься, это сильно сказывается на быстроте реакции, Франциско.
Принц снова сделал выпад, Франциско парировал удар, и они опять встали лицом друг к другу.
— Быстрота, Франциско.
С этими словами принц пригнулся и сделал выпад, который Франциско отбил. Тогда принц обошел Франциско слева, занеся руку с кинжалом.
— Ты ошибся всего на один шаг, — сказал принц, — но этот шаг — расстояние между жизнью и смертью.
Сутана Франциско было рассечена на бедре, белые лоскутья материи потемнели от крови.
— Расскажи мне, Франциско, как ты убил Пабло? Он прекрасный воин.
Франциско сделал выпад, принц Фернандо его отразил. Лезвия заскрежетали друг о друга.
— Полагаю, ты устроил засаду в одной из пустых келий. Пабло всегда не хватало проницательности. Так или иначе, я восхищен.
Принц Фернандо улыбнулся. И они снова закружили друг вокруг друга.
— А какая театральность! Никогда не замечал в тебе этого, Франциско. Отнести тело Пабло обратно в свою келью.
Франциско сделал выпад в сторону принца, но тот уклонился, отпрянув в сторону. Меч Франциско ударился о камень. Принц Фернандо ткнул своего противника в живот, и Франциско застонал.
— Я никогда не питал по отношению к тебе враждебных чувств, Франциско. Все дело в том случае с Рамоном. Ваш великий магистр был слишком мягок.
Принц Фернандо шагнул влево, но тут же сменил направление и обошел Франциско справа. Франциско парировал удар меча и попытался отпрыгнуть назад, чтобы уклониться от кинжала принца. Но не успел. Лезвие полоснуло его по другому бедру.
— Мягкий и самоуверенный дядюшка Рамон. Он никогда не понимал обычаев Леванта. Маленькие девочки вырастают в женщин, которые производят на свет маленьких мальчиков, а те, в свою очередь, превращаются в мужчин. Эти мужчины становятся воинами и пытаются нас убить. Так почему же не прервать этот процесс в самом начале, избавившись от маленьких девочек?
Принц Фернандо перекидывал меч и клинок из руки в руку. Он жонглировал оружием с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах.
— Ты думаешь, Господь ценит жизнь этой девочки больше, чем жизнь тех воинов, что ты убил в бою, Франциско?
Франциско снова сделал выпад и отскочил назад. Принц Фернандо устремился вперед, и тут Франциско, сделав шаг в сторону, пронзил принцу плечо. По накидке потекла кровь, но принц Фернандо только согнул руку в локте и продолжал кружить, не обращая внимания на рану.
— Я буду оплакивать твою смерть, Франциско. Скоро ты присоединишься к твоему кузену Андре. Как он умер?
Кровь струилась по ногам Франциско и капала на каменные плиты.
— Бейбарс сказал мне, что отправит вас в цитадель Алеппо. Я слышал ужасные рассказы от выкупленных пленников — это правда, что христиане там ели своих мертвецов? Та же участь постигла и Андре?
Франциско заскрежетал мечом по каменному полу.
— Вы не смеете произносить это имя, — сказал он.
— Значит, правда, — продолжал принц. — Итак, ты заговорил. Ты просил меня не упоминать имени мертвеца? Андре мертв? Мне бы не хотелось проделать еще одно подобное путешествие.
Франциско прыгнул вперед, крутя мечом; принц шагнул в сторону, развернулся всем телом и полоснул кинжалом по животу Франциско. Ряса порвалась и окрасилась кровью. Франциско, тяжело дыша, опустился на одно колено.
— Теперь уже недолго, Франциско. Лучше бы ты погиб, сражаясь с неверными. То была бы более достойная смерть для воина.
Принц Фернандо сделал еще один выпад. Франциско отпрянул.
— Ничего не хочешь сказать, Франциско? Может, последнее слово? Брат Лукас мог бы передать прощальные приветы твоей семье. Он поедет со мной в Барселону — я пообещал ему высокий пост за то, что он приведет меня к тебе.
— У меня не было выбора, Франциско! — воскликнул я. — Он заставил меня. Я бы никогда тебя не предал.
У меня все сжалось внутри, по щекам потекли слезы.
— Да ладно, брат Лукас, — сказал принц. — Этот человек сейчас умрет, пора сказать ему правду.
Франциско даже не взглянул в мою сторону. Они опять двинулись по кругу. Франциско споткнулся было на неровных камнях, но тут же выпрямился.
— Осторожнее, Франциско.
Принц Фернандо сделал очередной выпад мечом, а затем выбросил руку с кинжалом, целясь в живот Франциско. Тот извернулся, избежав удара.
— По крайней мере, вы с Андре окропили свои мечи кровью неверных. Чего нельзя сказать о твоем брате. Как там его звали? Ну, того, что утонул у берегов Барселоны?
При упоминании о брате Франциско застонал и бросился вперед, яростно размахивая мечом. Принц Фернандо сумел прижать ногой меч Франциско к полу и ударил рукоятью кинжала по его руке. Я услышал, как затрещали кости, увидел, как Франциско выпустил меч, оставшись безоружным.
Противники закружились вокруг упавшего меча; Франциско наклонился было за ним, но тут же отдернул руку: принц Фернандо поднял свое оружие и покачал головой.
Франциско улучил мгновение и снова ринулся за мечом, однако принц одной ногой наступил на лезвие, а другой ударил Франциско в лицо. Тот упал на спину.
Он лежал на каменных плитах и смотрел снизу вверх на принца Фернандо. Принц приставил к его горлу острие меча.
— Мы с Пабло приехали навестить старого товарища. Одержимый злыми духами, этот товарищ убил моего помощника. У меня не было другого выбора, кроме как убить его самого. Смерть Пабло придаст достоверности трагической развязке. Полагаю, Франциско, даже твой отец отнесется с пониманием к тому нелегкому решению, которое вынудило меня принять сложившиеся обстоятельства.
С этими словами принц Фернандо занес меч. Я бросился к нему и ударил прямо в спину, когда страшное оружие уже готово было опуститься.
Я как будто налетел на каменную стену и упал.
Принц Фернандо слегка качнулся, но не потерял равновесия и быстро выпрямился, готовясь нанести удар. Но Франциско успел воспользоваться мгновенным замешательством противника и дотянуться до своего меча. Парировав удар принца Фернандо, он нанес удар снизу, и клинок вонзился его противнику в живот. Фернандо выронил оружие да так и остался стоять, будто опираясь на меч Франциско, пока острие меча не показалось у принца из спины. Он охнул и медленно сполз вниз по лезвию. Теперь его лицо почти касалось лица Франциско.
Губы принца Фернандо были слегка поджаты — казалось, он ухмылялся, удивленный тем, как ему суждено умереть. Он выронил кинжал, поднес руку к лицу Франциско, сжал пальцы в кулак, сделал последний вздох и уронил голову.
Франциско выпустил оружие и перекатился на бок.
Тело принца Фернандо упало на каменный пол.
Франциско отполз к стене и сел, прислонившись к ней.
— Он мертв, Франциско, — сказал я. — Принц Фернандо мертв.
Франциско посмотрел на свои руки, дважды провел пальцем по одной из линий на ладони, и его кровь смешалась с кровью принца Фернандо.
Утренние лучи пробивались сквозь узкие окна монастыря и падали на каменные плиты так, что мертвый оказался в тени, а живой был освещен неярким солнцем.
— Где Изабель, Лукас?
— Девушка, Франциско?
Он поднялся, опираясь на стену.
— Где она?
— Внизу, в приемной.
Он побежал по коридору — вернее, поковылял, оставляя за собой кровавый след.
Думаю, он мог бы поблагодарить меня за заботу в течение пяти изнурительных месяцев или хотя бы выразить благодарность за спасение своей жизни. К счастью, служба Господу сама по себе является наградой.
Эпилог
ЖИРОНА
Апреля четырнадцатого дня, 1293 год от Рождества Христова.
Прошло восемнадцать лет с тех пор, как я взялся за перо, чтобы написать эту рукопись. Именно в тот год мы с Франциско покинули Санта-Крус, и больше я туда не возвращался. Однако я хорошо помню месяцы, проведенные в келье Франциско. Честно говоря, мне часто снится монастырь, а в последнее время я нередко вижу один и тот же сон.
Я — в келье Франциско, сижу рядом с ним. Он улыбается и показывает на своего друга — Андре, тот жив, просто спит, и летний ветерок треплет его светлые волосы. Так мы и сидим. Франциско, Андре и я. Затем я просыпаюсь.
Раны Франциско, полученные в схватке с принцем Фернандо, оказались довольно серьезными. В первые дни было неясно, выживет ли он. Постепенно ему стало лучше, но он все еще оставался очень слаб. Я предоставил Франциско свою комнату, где было удобней, — там за ним ухаживала Изабель, а я спал на соломенном матраце в его келье.
В течение десяти дней после трагических событий, случившихся в Санта-Крус, в наш монастырь прибыли три влиятельные персоны в сопровождении свитских. Король Хайме, архиепископ Санчо из Таррагоны и отец Франциско — барон Монкада. Самые могущественные лица королевства съехались, чтобы расследовать обстоятельства смерти принца Фернандо и устроить суд надо мной и Франциско.
Находясь в тяжелом состоянии, Франциско не мог давать показания высокопоставленным особам, поэтому весь груз ответственности лег на меня. На протяжении четырех дней прибывшие делегации заседали в главной зале. Я сидел в середине комнаты, и каждая сторона допрашивала меня по очереди. Мне задавали одни и те же вопросы, и мелкие неточности в ответах всякий раз приводили к изматывающему перекрестному допросу.
После допроса стороны вступали в горячие споры. Страсти кипели, и когда в суматохе один из послушников пролил бокал с вином на одеяние архиепископа, его святейшество жестоко избил мальчишку своим скипетром. Если бы не вмешательство одного из приближенных архиепископа, несчастному могли бы вынести смертный приговор.
Суд решал, какая участь должна постичь меня и Франциско. Представитель короны настаивал на казни «преступников». Он полагал, что обстоятельства убийства принца Фернандо не важны.
— Принц мертв, — констатировал королевский представитель. — Это единственный относящийся к делу факт. Наказание для убийцы и его сообщника, — последнее определение относилось ко мне, — должно быть быстрым и суровым.
Барон Монкада, естественно, противился казни Франциско, своего единственного наследника.
— Показания брата Лукаса свидетельствуют о том, что мой сын был вынужден убить принца Фернандо. Франциско — чистый человек, ветеран крестового похода. Его преступление заключается лишь в том, что он защищался. Если суд решит казнить моего сына, я соберу войско, которое пошатнет подножие трона.
Под предводительством барона Монкада находилось очень много рыцарей, говорили даже, что король правит Арагоном в угоду семейству Монкада. Несомненно, последнее было преувеличением, но корона не могла пренебречь желанием своего самого могущественного вассала.
Церковь пыталась удержать эти споры в разумных рамках, сосредоточившись на фактической стороне дела. Вначале архиепископ попытался выяснить, отменит ли барон Монкада назначенное ранее вознаграждение за спасение души своего сына — одну треть владений, — если Франциско казнят.
— Я считаю, — заявил архиепископ, — что Франциско был спасен до убийства принца Фернандо. Поэтому дар барона Монкада уже перешел в собственность церкви — вне зависимости от исхода этого собрания.
Несколько теологов изложили пространные ученые доказательства в поддержку точки зрения архиепископа. Однако барон Монкада быстро положил конец этим рассуждениям, высказавшись кратко и четко:
— Нет Франциско — нет награды.
Тогда церковь обратилась к духовным обстоятельствам дела.
Архиепископ процитировал Библию: «Мне отмщение и аз воздам».
— Все люди, — говорил архиепископ, — даже короли, должны стараться прощать своих обидчиков и оставить отмщение Богу.
Когда допрос завершился, стороны приступили к вынесению вердикта. С внутреннего двора до меня доносились страстные дебаты — столкновение характеров, обоюдные обвинения.
Спустя два дня король призвал обвиняемых — меня и Франциско, — чтобы мы выслушали приговор. Я, как и прежде, сел в центре комнаты, Франциско устроился рядом. Изабель помогла ему войти в комнату и не отходила от него ни на шаг.
Король поднялся, чтобы объявить решение суда.
— Я выслушал свидетельские показания брата Лукаса, — сказал король. — Они похожи на правду. Я давно знал, что мой сын Фернандо не всегда шел прямой дорогой, и все же я по нему скорблю. Мои советники выступают против милосердия. Но я не стану пытаться отплатить той же монетой, заставив страдать моего друга и вассала барона Монкада. Франциско де Монкада и брат Лукас не будут казнены. И все же, несмотря на смягчающие обстоятельства, убийцы моего сына не могут остаться безнаказанными. Франциско де Монкада и брат Лукас, за участие в убийстве принца Фернандо вы изгоняетесь из Барселоны и ее окрестностей, включая Монкаду, до конца своих дней. Франциско, тебе предписывается жить в Жироне, в поместье твоего дяди, барона де Корреа. Из уважения к дружбе с твоим отцом и к безупречному служению твоей семьи короне твои потомки унаследуют титул Монкада и смогут вернуться в Барселону. Брат Лукас, вы изгоняетесь из монастыря Санта-Крус. Да смилуется Господь над вашими душами.
Когда король сел, поднялся его представитель.
— А теперь перейдем к административным вопросам, — сказал он. — Во-первых, согласно документам, подписанным бароном Монкада и архиепископом Санчо и засвидетельствованным королем Хайме, Франциско признается исцеленным от злых духов. Его душу спасли от демонов, которые завладели им в Леванте. Во-вторых, в знак уважения к памяти усопшего выдвинута официальная версия трагических событий, случившихся в Санта-Крус. А именно: принц Фернандо узнал, что его помощник Пабло является шпионом короля Наварры, обличил врага, в схватке убил предателя, но сам получил смертельную рану. Корона будет расценивать распространение противоречащей этому утверждению информации как серьезное преступление.
— Остается еще один вопрос, король Хайме. — Изабель пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум в зале. — Три сотни крепостных проживают в поместье Корреа в Жироне. И все они нуждаются в духовном пастыре. Ваше величество и ваше святейшество окажут большую услугу, если позволят брату Лукасу сделаться священником Жироны.
Архиепископ предоставил решение этого вопроса королю, и тот сказал:
— Да будет так.
Самый молодой приор, когда-либо назначавшийся в Санта-Крус, переезжает в захолустье, чтобы исповедовать горстку крестьян. Наверное, мои братья долго смеялись над изменчивостью моей фортуны. С другой стороны, без этого меня ждала бы судьба куда хуже — скитаться по деревням нищим пилигримом.
Я не упомянул о своей рукописи высокопоставленным особам. Я бы с радостью представил рукопись суду, но боялся рассказать о ее существовании.
Суд окончился, меня отпустили на свободу, и я не хотел дать толчок новым судебным разбирательствам или как-то растревожить короля. Я решил, что лучше умолчать о манускрипте, и спрятал его на дне деревянного сундука со своими вещами, которые взял с собой в Жирону. Последние восемнадцать лет пергамент пролежал там.
Спустя две недели после вынесения вердикта, когда Франциско достаточно окреп для путешествия, мы отправились в Жирону. Группа рыцарей из свиты барона Монкада проводила нас до поместья Корреа.
Я стал приходским священником в Жироне. Святые причастия, проповеди, крещения, свадьбы, похороны, разбирательства семейных ссор — дел у меня было полно, и года летели незаметно.
Я часто переписывался с братом Виалом из Санта-Крус, пока он не умер шесть лет тому назад. В последнем письме он написал: «После долгих странствий, брат Лукас, вы наконец нашли истинный путь служения Господу».
Истинный путь служения Господу. Именно так он и написал. Я храню это письмо на ночном столике.
Я сблизился со многими прихожанами, но больше всех с Андре де Монкада. Именно для него я и храню эту рукопись. Чтобы однажды, после моей смерти, он узнал о духовных терзаниях своего отца и о характере союза, в котором был зачат.
Андре — единственный человек в поместье, который не называет меня отцом Лукасом. Он зовет меня дядей с тех пор, как научился говорить. Сейчас ему пятнадцать. У него такие же серые задумчивые глаза, как у матери, и та же физическая сила, то же телосложение, что у его тезки и родного дяди, Андре.
Я стал для мальчика отцом и матерью. Франциско умер, когда Андре было всего два года. Несмотря на постоянную заботу Изабель, Франциско так и не оправился до конца от ран, полученных от руки принца Фернандо. Он мог хорошо чувствовать себя неделю, даже месяц, а потом его состояние снова ухудшалось. Воспаление оказалось очень стойким, и в конце концов старая рана убила его. Изабель последовала за ним всего год спустя, когда по провинции прошла волна лихорадки и унесла жизни четвертой части моей паствы.
На пятый год жизни Андре, после смерти барона Корреа, король назначил меня наставником мальчика. Я проводил с ним очень много времени, научил его читать и писать. В последние годы мы с ним обсуждали множество философских и теологических вопросов. Часы, проведенные с Андре, были приятным отдыхом от моих повседневных обязанностей: мальчик унаследовал цепкий ум и восприимчивость своих родителей.
Андре — наследник двух состояний: Корреа и Монкада, за исключением одной трети поместья Монкада, которую церковь забрала за спасение Франциско. И все-таки земельные владения Монкада больше любых других владений в королевстве.
Вскоре Андре придется решать, в котором из двух семейных поместий он будет жить. Казалось бы, он должен был выбрать Монкаду, однако мальчик равнодушен к материальным благам и прекрасно чувствует себя в Жироне.
Барон Монкада часто пишет Андре, объясняя преимущества проживания в его поместье. Полгода назад он нанес визит своему внуку, и я присутствовал при их встрече в гостиной. Барон велел Андре собирать вещи и готовиться к переезду в Монкаду. К сожалению, он недооценил характер Андре. Мальчик бывает весьма упрям, упрям и независим. Барон покинул Жирону через несколько часов после своего приезда — один, без внука.
Время не повлияло ни на щедрость барона Монкада, ни на его изобретательность. Он очень доволен тем, как слуги Господа пытаются восславить его имя. Он предложил внести вклад в строительство монастыря в Педрабл, вблизи столицы, но лишь при том условии, что Андре переедет в Монкаду.
После визита барона наша дружба с архиепископом Санчо из Таррагоны возобновилась, мы стали обмениваться письмами, обсуждая выбор поместья для проживания Андре.
«Я слышал, что Андре очень доверяет своему наставнику, — писал архиепископ. — Это доверие должно помочь вам повлиять на мальчика».
«Спасибо за добрые слова, — написал я в ответ. — Действительно, Андре очень привязан ко мне. Возможно, его нежелание покидать Жирону связано с тем, что он не хочет разлучаться со мной».
Архиепископ Санчо ответил незамедлительно.
«Во избежание болезненного расставания наставника с учеником, — писал он, — думаю, ваше изгнание из Барселоны и ее окрестностей может быть отменено».
Архиепископ Санчо также упомянул о возможности создания епархии неподалеку от Барселоны, в получасе езды от поместья Монкада. Владения данной епархии будут включать в себя тысячу гектаров и пятьсот крепостных. Епископ Лукас из Санта-Крус.
Жирона стала колыбелью, в которой вырос Андре. Но приходит время, когда человеку нужно расстаться с детскими иллюзиями. Он должен понять, кто он такой на самом деле.
Я молюсь о том, что смогу дать Андре мудрый совет, когда настанет час принимать решение.