Азимов Айзек. Калибан

другую - изображение исказилось, поплыло, путаница предметов превратилась
в беспорядочный набор каких-то линий и углов. Калибан расстроился. Может,
позже как-нибудь получится более-менее восстановить картину, с учетом
допущений и предположений. Но сейчас на это не было времени.
Ему было чем заняться. Калибан вернулся в воображении к тому месту, где
стоял в самом начале, и посмотрел вниз.
На полу перед ним лежала женщина. Может, на ее одежде есть какие-то
значки, пометки, по которым можно узнать, кто она такая? Калибан увеличил
изображение и тщательно изучил сантиметр за сантиметром. Вот оно! Плоская
табличка, приколотая на груди к лабораторному халату. Очертания букв
немного нечеткие, из-за угла зрения и освещения. Калибан присмотрелся
повнимательнее, стараясь разгадать головоломку. Удалось разобрать надпись
"Ф.Ливинг", но это могло быть и "Р.Дивинг" или что-нибудь вроде того.
Наверное, это ее имя. По крайней мере, это вполне логично.
И все же это слово, пусть даже случайное, могло открыть путь к массе
новых сведений. Точно так же, как слово "полицейский" побудило блок памяти
выдать разъяснения по юридической системе этого мира. Калибан прокрутил
еще раз изображение комнаты, присматриваясь ко всяким надписям. На стене
висела фотография - группа улыбающихся людей, под фотографией была
подпись: "Лаборатория Роботов Ливинг". Мы работаем для будущего Инферно!"
Снова Ливинг. Наверняка имя. Калибан всмотрелся в фотографию. Да,
точно. Там была эта женщина - на переднем плане. "Лаборатория Роботов
Ливинг". Лаборатории - это такие места, где проводятся всякие
эксперименты. Может, он сам - эксперимент?
Калибан снова углубился в изучение комнаты. Надписи были и на ящиках,
стоявших на стеллаже. На каждом - небольшая наклейка. "Обращаться
осторожно! Гравитонный мозг". От этих слов Калибан испытал странное
чувство - ему показалось, что он их уже где-то слышал. "Гравитонный мозг".
Что-то в нем самом отозвалось на эти слова, как будто это было название
чего-то личного, собственного. "Наверное, такой мозг и у меня", - подумал
Калибан.
Он не удивился, что в блоке памяти не было ни слова ни о гравитонике
вообще, ни тем более о гравитонном мозге.
Все это так неопределенно, смутно, непонятно! Калибан мало что узнал -
разве только, что женщину звали Ливинг и она руководила роботехнической
лабораторией. Догадка о типе собственного мозга тоже мало что ему
говорила.
И Калибан продолжил изучение лаборатории, стараясь отыскать что-то
определенное, существенное, понятное. Стоп! Эти коробки с гравитонным
мозгом. Там есть еще одна наклейка - по-видимому, адрес получателя. Над
адресом везде была приписка: "Проект "Лимб". И условное изображение
молнии.
Если у него самого Гравитонный мозг и эти ящики предназначены для
проекта "Лимб"... Калибан проверил всю визуальную память, пытаясь
отыскать, где еще встречались эти слова или значок молнии. Так, на
блокноте, лежавшем на рабочем столе. Еще на ящике с картотекой и в
двух-трех других местах в лаборатории.
Очевидно, не только он, Калибан, но и вся "Лаборатория Ливинг" как-то
связаны с проектом "Лимб".
Чем бы ни был этот проект.
Калибан исследовал до малейших подробностей все изображение
лаборатории, но так и не узнал о себе ничего нового. Тогда он погасил
изображение и снова оказался наедине с кромешным мраком заброшенной
кабинки в пустынном тоннеле.
Здесь он был в безопасности на какое-то время. Могли пройти дни или
недели, может, даже больше, пока они доберутся до этих отдаленных уголков
подземного лабиринта. Может, они даже просто пройдут мимо, если пригнуться
и спрятаться в темноте за столом, так чтобы не было видно через дверь. Это
был большой, массивный металлический стол. Он вполне мог защитить от
предупредительных выстрелов полицейских, если верить данным блока памяти.
Может, эта кабинка станет для него больше чем временным убежищем.
Возможно, если полицейские не найдут его сразу, то через какое-то время
махнут на это дело рукой. И Калибан запросто сможет остаться в живых,
просто неподвижно сидя здесь, во мраке подземелья, пока пыль не покроет
его толстым слоем, не забьет намертво гибкие суставы...
Но хотя, по мнению блока памяти, такое существование было самым
подходящим, чтобы остаться в живых, Калибана оно никак не устраивало.
Он хотел бы жить настоящей, деятельной, полной жизнью. Он хотел узнать
еще так много нового - о себе самом и мире, который его окружает!
"Лимб". Видимо, на этом все и завязано. Проект "Лимб". Если удастся
побольше узнать об этом проекте, возможно, Калибан узнает больше и о самом
себе.
Скорее для проформы Калибан проверил, нет ли чего про "Лимб" в его
блоке памяти. Там, конечно, ничего не оказалось. Но у него был еще и
адрес. Адрес, по которому доставлялись ящики с гравитонным мозгом.
Можно добраться туда и посмотреть, как обстоят дела на месте. Нужно
только не попадаться на глаза людям. Придется порасспросить роботов. План
был, конечно, не ахти какой, но это уже кое-что.
Он мог сработать, а мог и нет. Во всяком случае, это куда лучше, чем
справляться у людей.
Калибан встал и вышел в тоннель.

13

ГРЦ-234, которого чаще называли Горацио, был сейчас по уши в заботах. В
этом, конечно, он не видел ничего необычного. Необычным было дело, которым
он занимался. Еще бы, он ведь занимался "Лимбом"!
Горацио засек время и сверился с блоком памяти. Сведения, полученные
оттуда, отнюдь его не успокоили. Горацио вызвал по внутренней связи своего
начальника и еще раз перепроверил распорядок работ на следующие три часа.
Никаких сомнений. Ему снова досталась перевозка грузов на вспомогательной
линии! Там постоянно какие-то пробки и заторы. И ему придется
ликвидировать эти заторы. Не отключая связи, Горацио вышел из своей
рабочей кабинки в центральном депо и поспешил на вспомогательную линию,
посмотреть, что там стряслось на этот раз.
Этот проект "Лимб" какой-то слишком уж запутанный. Обязанности у
Горацио сами по себе непростые, ответственность громадная, но он знал, что
это только малая часть всего проекта. По крайней мере, насколько Горацио
мог судить по собственным наблюдениям. Догадаться было нетрудно: о
важности и сложности проекта говорила интенсивность грузопотока,
запутанность обычных транспортных формальностей, повышенная секретность
сообщений.
Правду сказать, не надо быть особым умником и вникать во все эти
косвенные признаки, чтобы понять: происходит что-то значительное. Это ясно
с первого взгляда на бурлящий хаос перегруженной магистрали, на толпы
роботов, наводнивших вспомогательную транспортную линию.
Эта магистраль, примыкавшая к огромному складу, была местом шумным и
беспокойным. Здесь на каждом шагу гудели тяжелые подъемники, мощные
мостовые краны поднимали грузы и опускали на платформы транспортеров,
повсюду сновали громоздкие роботы-носильщики, тут и там виднелись группки
людей. Они спорили о чем-то, кричали друг на друга, что-то требовали,
переговаривались по телефонам, то и дело смотрели на часы, тыкали пальцами
в списки и накладные, проверяли, что уже сделано и что еще предстоит.
Даже в воздухе над складом царили суета и спешка: вертелась целая стая
грузовых аэрокаров, ожидая посадки. Тут и там над площадкой неподвижно
висели тяжелые, мощные машины. Как только освобождалось место у
погрузчика, они приземлялись и вскоре вновь взмывали вверх, унося целые
горы объемистых контейнеров. На посадочной площадке беспрерывно носились
туда-сюда роботы-носильщики всех возможных моделей, сгибаясь под тяжестью
грузов. И не успевал очередной загруженный аэрокар нырнуть в шлюз верхнего
этажа, как на его место уже садился следующий, и все начиналось сначала. И
так - на всех погрузочных площадках, куда ни посмотри. Горацио услышал,
как одна из женщин, присматривавших за погрузкой, сказала, что это
столпотворение напоминает ей беспорядочную суету в разоренной муравьиной
куче. Горацио с неохотой признал, что сходство действительно есть.
Главный склад "Лимба" всегда был очень оживленным местом, а в последнее
время он вообще превратился в настоящий сумасшедший дом. Но такого
столпотворения, как сегодня, Горацио еще не видел. Это переходило всякие
границы. Ничто не могло оправдать такую безумную спешку!
Как будто сегодня - последний день перед концом света! Но, похоже,
кое-кто из людей-надсмотрщиков - как поселенцев, так и колонистов - именно
так и думал.
Однако, напомнил себе Горацио, это его забота - разбираться со всей
этой суматохой. Одно плохо, это не давало Горацио покоя, хотя здесь он
ничего не мог изменить: люди, сами того не желая, вредили себе или этому
грандиозному проекту, чем бы он ни был, излишней секретностью! Как мог он,
Горацио решать какую-то проблему, если даже не знает, в чем она,
собственно, состоит?!
Точно такие же затруднения были у остальных вконец замотанных
роботов-надсмотрщиков. Горацио переговорил со многими из них, и его
подозрения переросли в уверенность. Не только Горацио ничего не знал о
проекте "Лимб". Люди не сообщили ни одному из роботов-управляющих ничего,
что им, по-хорошему, стоило бы знать! Вообще-то, такая скрытность была
совсем ни к чему. Горацио был ужасно занят последние месяцы и понятия не
имел о том, что происходит за пределами склада. А тем временем уровень
моря поднялся и затопил остров Чистилище и его главный город - Лимб.
Горацио узнал об этом только тогда, когда оттуда не вернулись его грузовые
машины.
Правда, прямо сейчас его волновало только, почему случился затор в
погрузочном секторе. Горацио наметанным глазом обозрел всю площадку перед
складом, прикидывая, из-за чего же образовалась пробка. Он знал, что
беспорядок и суматоха - это только внешнее впечатление, а на самом деле
все движется по строгому графику. Но где-то тут крылась загвоздка, из-за
которой движение замедлилось. Может быть, где-то пришло в негодность
оборудование, может, какая-то группа роботов получила неточные указания, а
может, еще что.
Горацио обратил внимание на двух мужчин, поселенца и колониста, которые
из-за чего-то яростно препирались. Вокруг них собралась целая толпа
бездействовавших роботов. Если бы Горацио был человеком, ему осталось бы
только вздохнуть и развести руками. Он понимал, что с этим ничего нельзя
поделать. Роботы не станут ничего делать, пока люди не решат, что же,
собственно, от них требуется. А судя по накалу страстей и ожесточенной
ругани этой парочки, до решения было еще далеко.
Почти не надеясь на удачу, Горацио направился к ним и со всей возможной
тактичностью вмешался в разговор.
Через пятнадцать минут спор о том, которому из двух транспортов
загружаться первым, благополучно разрешился. На это хватило бы и
пятнадцати секунд. Но если бы эти двое не так спешили, они до сих пор
продолжали бы препираться, а оба транспорта так и висели в воздухе.
Наконец с этим удалось разобраться, и двое людей отправились мешать
роботам работать куда-то в другое место. Горацио знал, что люди - превыше
роботов, и он, безусловно, относился к каждому человеку с почтением и
всегда безупречно исполнял их приказания. Но, честно говоря, иногда люди
вели себя так глупо!
Но, как бы там ни было, у Горацио было еще полно всякой работы, еще
много других приказаний, которые надо выполнять. И эти приказания казались
на первый взгляд гораздо проще, чем выходило на самом деле.
Попросту говоря, все, что от Горацио требовалось, - это проследить за
отправкой НЗ-роботов на остров Чистилище. Что бы ни значило это загадочное
"НЗ".
Но если разобраться, задание было не из простых. Потому что по каким-то
таинственным причинам, которые от Горацио скрыли, эти НЗ-роботы
переправлялись на Чистилище в разобранном состоянии - тела отдельно, мозг
отдельно.
Кроме того, мозг нужно было посылать тремя разными транспортами, по
трем разным маршрутам. Горацио вернулся на свой обычный участок. На
середине площадки склада стояли сложенные в штабеля и готовые к отгрузке
ящики с НЗ-роботами. Гора ящиков поднималась почти до самого потолка.
Вокруг этих ящиков через каждые три метра стояли роботы-охранники. Еще
двое охранников устроились на самой верхушке штабеля.
Но еще больше роботов-охранников дежурило возле другой, не такой
внушительной груды. Горацио почему-то неожиданно захотелось взглянуть на
нее. После недолгой заминки стражи все же подпустили его поближе.
Наклонившись над коробками, Горацио отчего-то разволновался. Коробки были
самые обыкновенные, но все же что-то здесь было не так. Вот эти наклейки,
совсем новые, с надписью:

"Обращаться осторожно!
Позитронный мозг!"

Их явно прилепили совсем недавно, поверх прежних, как будто для того,
чтобы прикрыть то, что было там написано раньше. На одной из коробок новая
наклейка прилепилась немного криво, и из-под нее виднелись первые буквы
старой:

"Обр...
Гра..."

В первой строчке, очевидно, значилось "Обращаться осторожно!", но что
могло означать это "Гра...", Горацио понятия не имел. Его разбирало
любопытство, и Горацио с трудом удержался от того, чтобы не отодрать одну
из новых наклеек и не заглянуть под нее. Но он не мог себе этого
позволить. У роботов-надсмотрщиков вроде него были весьма обширные
полномочия, они самостоятельно руководили работой целых отделов склада.
Тем не менее они не имели права противоречить желаниям владельцев груза -
а "Лаборатория Роботов Ливинг", несомненно, желала, чтобы настоящих
наклеек никто не видел. И он, Горацио, должен был проследить за
соблюдением секретности.
С неохотой Горацио вынул из планшета черный маркер и тщательно
зарисовал выглядывавшие из-под новой наклейки буквы.
Потом он выпрямился и пошел обратно к своей кабинке. Согласно
инструкции, Горацио должен был отправить тела роботов тремя партиями, по
разным маршрутам, и отдельно - еще тремя партиями отправить коробки с
мозгом. На Чистилище специальные люди должны были встретить все шесть
транспортов и переправить в конечный пункт назначения.
К телам и мозгу прилагались еще маленькие коробки с надписью
"Ограничители диапазона", их тоже надо было отправить отдельным секретным
рейсом. Что такое эти "Ограничители", Горацио вообще не мог себе
представить. Наверное, какая-то часть оборудования, которую люди зачем-то
отсылали вместе с роботами.
- Прошу прощения, - раздался сзади приятный низкий голос.
Горацио обернулся, ожидая увидеть перед собой человека. На удивление,
вместо человека там оказался высокий красный робот, робот с необычайно
хорошей звуковоспроизводящей системой. И все равно его голос терялся в
шуме и гаме, царившем в складском помещении. В рабочих уровнях склада
трудно было разговаривать на звуковой частоте, и большинство роботов
предпочитали общаться по внутренней связи.
- Переходи на внутреннюю связь, дружище, я тебя почти не слышу! -
сказал Горацио.
- Переходить на... что?
- На внутреннюю связь. Здесь слишком шумно!
- Минуточку... - Робот помедлил, как будто советуясь сам с собой, потом
сказал: - А, внутренняя связь! Теперь понятно. Видишь ли, я не знал этого
названия. И, боюсь, у меня нет этой системы. Я просто буду говорить
громче.
Горацио удивился. Внутренняя связь была даже у самых примитивных
роботов-носильщиков! Но если у этого робота ее и не было, как он мог
сначала ничего о ней не знать, а теперь - узнать? У высокоорганизованных
роботов иногда были встроенные дополнительные источники сведений, но по
большей части это были сведения из редких и специальных областей знания,
необходимых для высококвалифицированной работы. И уж точно такие
дополнительные блоки памяти не были чем-то вроде толковых словарей с
самыми обычными терминами. Это было бы пустой тратой ресурсов, ведь такие
сведения проще было заложить в мозг робота!
"Какой странный робот!" - подумал Горацио, а вслух сказал:
- Ладно, давай поговорим так. Чем могу помочь?
- Ты - Горацио, надсмотрщик?
- Да. А ты кто?
- Меня зовут Калибан. Очень хорошо, что я тебя нашел. Мне нужно с тобой
посоветоваться. Я пытался обратиться за помощью к другим роботам, но мало
чего от них добился. Они все направляли меня к тебе.
Горацио удивился еще больше. Шекспировское имя "Калибан" само по себе о
многом говорило. Этого робота создала сама Фреда Ливинг, как и его,
Горацио. Но и имя Горацио должно было что-то означать для Калибана, а по
нему этого не скажешь. Еще более странно, что такой с виду
высокоорганизованный робот, как этот Калибан, обращался за советом к
примитивным носильщикам. У маленьких синих роботов типа "Даабор", на
которых указал Калибан, интеллект был весьма невысокий. И об этом знал
любой человек, не говоря уже о роботах.
Что-то с этим Калибаном не так! Странный он какой-то. И самое странное,
что дружище Калибан, похоже, даже не догадывается, насколько необычно он
себя ведет.
Все эти мысли промелькнули в голове Горацио одной мгновенной вспышкой.
- Что ж, надеюсь, я сумею тебе помочь. Так в чем дело?
Странный робот немного помедлил и неопределенно повел рукой -
необыкновенный жест для робота!
- Я не уверен... Собственно, это только часть проблемы. Видишь ли, у
меня крупные неприятности, и я не знаю, как из них выпутаться. Я не знаю
даже, кто я такой.
Нет, ну до чего же странное создание!
- Так ты же сам только что сказал! Ты - Калибан!
- Да, но кто я? - Калибан нетерпеливо взмахнул рукой, прижал ее к
груди. - Вот ты - Горацио. Ты - надсмотрщик. Ты объясняешь другим роботам,
что нужно делать, руководишь их работой. Ты распоряжаешься на этом складе.
Вот что ты в основном собой представляешь. Я же ничего такого о себе
сказать не могу.
Калибан замолчал ненадолго, обвел взглядом весь огромный склад, потом
снова заговорил:
- Я удрал от тех, кто за мной гнался. Разве это все, на что я годен,
Горацио? Разве в этом смысл моего существования?
Горацио молчал. Как могло такое случиться? И что все это значит? Да,
ситуация необычная и довольно серьезная, так что он просто обязан уделить
ей какое-то время. Дела на складе пока идут гладко. И вряд ли что-то
разладится, если он отлучится на несколько минут.
- Может, давай лучше пройдем куда-нибудь и там поговорим? - предложил
он.


Они поднялись на эскалаторе в верхний, надземный, уровень склада, и
Горацио провел Калибана в самое уединенное место, какое пришло ему в
голову.
Кабинет людей-надсмотрщиков сейчас пустовал. Всего несколько недель
назад там постоянно кто-то был, людям не было нужды спускаться на рабочие
уровни. Но сейчас все было по-другому. Все люди находились там, внизу,
следили за погрузкой, проверяли документы, встречались с заказчиками.
Временами Горацио казалось, что вся эта суета и беспорядок были людям даже
на пользу. А иной раз суматоха и спешка, в которой отдавались распоряжения
и велась отгрузка, его ужасно раздражали.
Но самые немыслимые приказы, любой беспорядок и сумятица были привычнее
и понятнее, чем этот Калибан. Горацио провел нового знакомого в кабинет.
Это была большая, роскошно отделанная комната, уставленная удобными
мягкими диванами и глубокими креслами. Когда люди задерживались на работе
допоздна, они здесь отдыхали. В комнате стоял и большой рабочий стол,
окруженный рядом стульев. Сейчас на нем лежала подробная карта Чистилища.
Во всех остальных комнатах, кабинетах и коридорах склада "Лимб" не было
окон. Но в северной и южной стенах этого, наземного, уровня окна были. На
севере они выходили во двор склада. А через южные окна открывался вид на
все еще прекрасную, хоть и иссушенную равнину, поросшую густой травой. У
самого горизонта-виднелись пики Северных гор. В западной стене кабинета
был ряд ниш для роботов и дверь, через которую только что вошли Калибан и
Горацио. А почти вся восточная стена была занята всевозможными экранами,
схемами и картами Инферно и пультами разных линий связи.
Калибан прошелся по комнате, которая явно произвела на него сильное
впечатление. Заметив на столе карту, он буквально прикипел к ней взглядом,
потом пристально вгляделся в глобус Инферно, подвешенный над столом.
Выглянул в окна - и в северные, и в южные, - но виды природы, похоже,
заинтересовали его гораздо больше.
Но у Горацио было не так уж много времени, и он не мог позволить
странному роботу без толку пялиться в окна.
- Дружище Калибан, если ты объяснишь мне все как следует, я, возможно,
что-нибудь тебе и присоветую.
- О, прости. Да, конечно. Просто я никогда раньше такого не видел. Эта
карта, глобус, равнина... Даже сама эта комната - все это для меня ново.
- Правда? Прости, конечно, Калибан, но, по-моему, что-то слишком уж
многое кажется тебе новым. Даже если ты и не видел этого, в твоей памяти
должна быть информация обо всем этом. Почему тогда ты так удивлен?
- Я и в самом деле удивлен! И у меня в блоке памяти не было почти
никакой информации, кроме языка и собственного имени. Я должен узнавать
все сам, и не из встроенной памяти, которая у меня больше похожа на
краткий справочник, а из собственных наблюдений. Я понял, что должен
полагаться на себя, потому что из моего блока памяти стерта огромная масса
очень важной информации.
Горацио отодвинул один из стульев у стола и сел, и вовсе не из
соображений удобства, а потому, что так он казался бы спокойным и
уравновешенным, насколько это вообще возможно.
- Что за данные у тебя стерты? И почему ты так уверен, что именно
стерты? Может, их там никогда и не было?
Калибан повернулся, подошел к столу и тоже сел за стол, напротив
Горацио.
- Я уверен, что их стерли. Потому что в моей памяти очень много
незанятого места. На моей карте города полно "белых пятен" - просто пустых
клеток, как будто там ничего нет. Ничего! И наоборот, там обозначены
здания, которых на самом деле нет. Но это еще что! Если в пределах города
есть "белые пятна", то за городской чертой, согласно моей карте, нет
вообще ничего. Я сперва даже хотел пойти на окраину города и посмотреть,
как это ничто выглядит, - Калибан показал на окно. - Этих гор тоже нет на
моей карте. Если ей верить, то за пределами Аида вообще ничего не
существует! Ни земли, ни воды - ничего! А ты знал про все это с самого
начала?
- Конечно! В мой блок памяти заложена полная информация о гео- и
галактографии.
- Что такое галактография? - спросил Калибан.
- Наука о расположении звезд и планет в космосе.
- Звезды? Планеты? Эти термины мне не знакомы. Их нет в моем
"справочнике".
Горацио мог только молчать в полном изумлении. Очевидно, у этого робота
очень обширное повреждение памяти. Не может быть, чтобы робот с таким
высоким интеллектом вышел из мастерской с изначально ущербной
информационной системой! Горацио решил, что какое-то ужасное событие
сильно повредило мозг Калибана. Горацио неожиданно почувствовал к Калибану
какую-то приязнь. Как робот-надсмотрщик, он обязан был следить за
психическим здоровьем своих подчиненных. Он немного разбирался в
психологии роботов, но никогда не сталкивался ни с чем, похожим на
Калибана. У любого робота с таким уровнем дезориентации непременно
обнаружилась бы полнейшая неспособность к мышлению и разумным действиям. А
этот Калибан, похоже, функционировал совершенно нормально, при том что по
всем признакам давно должен был впасть в ступор! "Что же такого сотворила
с ним доктор Ливинг, что Калибан оказался таким устойчивым к перегрузкам и
одновременно таким растерянным?" - думал Горацио. Вслух же он сказал:
- О звездах и планетах можно будет поговорить после. А чего еще ты не
знаешь? Есть еще что-нибудь существенное, о чем у тебя нет никакой
информации?
- Есть. Роботы.
- То есть?..
- В моем блоке памяти нет ни слова о созданиях вроде нас с тобой, кроме
разве что самого названия "робот".
И снова Горацио надолго замолчал. Сперва он даже подумал, что Калибан
шутит. Но вряд ли такое возможно - у роботов нет чувства юмора. Кроме
того, Калибан говорил совершенно серьезно, почти мрачно.
- Ты, наверное, ошибаешься! Наверное, информация просто перепутана или
неправильно заложена!
Калибан беспомощно развел руками - снова этот совершенно человеческий
жест!
- Нет. Ее просто нет, и все! Я ничего не знаю о роботах. И очень
надеюсь, что ты мне расскажешь о них... о нас.
- Ты ничего не знаешь?! Ни о роботехнике, ни о людях, ни о теории Трех
Законов?
- Ни о чем из того, что ты назвал. Хотя о многом я догадываюсь.
Роботехника - это, видимо, наука об устройстве роботов и их поведении? А
что касается людей, я знаю о них довольно много. Об общественных
отношениях и правилах поведения, которые, надо заметить, далеко не всегда
выполняются. Это довольно сложная система со множеством условностей. И,
по-моему, роботы тоже должны занимать какое-то место в этой системе. Что
же до теории Трех Законов - я ничего о ней не слышал. Боюсь, я даже не
знаю, что это за Три Закона такие.
Горацио помрачнел и на долю секунды отрешился от действительности. Он
не впал в ступор, не забился в конвульсиях - ничего подобного. Нарушение
было едва заметным, мимолетным - диссонанс познавательных функций длился
всего какое-то мгновение. Вот здесь, перед ним, - робот, который
рассуждает на первый взгляд вполне здраво и при этом понятия не имеет о
Трех Законах!!! Невероятно! Просто невозможно! Но вот Горацио снова пришел
в себя. Погоди-ка! Он уже слышал о чем-то подобном. Да, так и есть! Такое