– Погодите… – проговорила госпожа Тисальвер торопливо, и по ее лицу стало видно, что она производит в уме подсчеты. – Нам бы не хотелось лишний раз беспокоить и расстраивать господина Челвика… да и вас тоже. Сколько времени пробудет тут этот…?
   – Он придет в четырнадцать ноль-ноль. В шестнадцать ноль-ноль он заступает на смену. Значит, здесь он пробудет никак не больше двух часов, а скорее всего – гораздо меньше. Мы встретим его на улице и проведем в комнату доктора Селдона. Если нас и увидит кто-то из ваших соседей, можно сказать, что это наш земляк и приятель.
   Госпожа Тисальвер кивнула.
   – Хорошо, только пусть все будет именно так, как вы сказали. Двойная оплата за комнату господина Селдона за сегодня, и чтобы больше этого термальщика и духу тут не было.
   – Только сегодня, обещаем, – кивнула Дорс.
   А чуть позже, когда Селдон и Дорс сидели вдвоем в ее комнате, Дорс спросила:
   – А зачем ты хочешь встретиться с ним, Гэри? Неужели беседа с термальщиком так уж важна для психоистории?
   Селдону послышались в голосе Дорс саркастические нотки, и он резко, даже немного обиженно ответил:
   – Я не обязан все свои поступки совершать в согласовании с моим грандиозным проектом, в который, кстати говоря, сам не очень-то верю. Я тоже человек, как-никак, и ничто человеческое мне не чуждо, в том числе и обычное человеческое любопытство. Мы провели в термариях несколько часов, и ты сама видела, на кого похожи рабочие. Уровень – ниже не бывает, это я говорю буквально, без всяких каламбуров. И вдруг среди них попадается человек, который меня знает. Видеть меня по головизору он мог только а одном случае – если смотрел передачу о Декадном Математическом Конгрессе. Вдобавок, он еще и словечко «психоистория» запомнил. Он меня просто поразил. По-моему, он там совершенно не на своем месте. Но почему? Вот мне и захотелось поговорить с ним.
   – Что, твое самолюбие тешит тот факт, что тебя знает даже простой термальщик из Даля?
   – Может, и так. Но это любопытно, согласись.
   – А ты не думаешь, что он завербован кем-то и специально подставлен, чтобы завлечь тебя в ловушку, как случалось раньше?
   Селдон усмехнулся.
   – Не бойся, я не позволю ему гладить себя по головке. И потом, мы же теперь во всеоружии, не так ли? Уверен, ты будешь присутствовать при нашей с ним беседе. Это я к тому говорю, что ты меня одного отпустила наверх в Университете, позволила отправиться на микроферму с Капелькой Сорок Третьей, так не покидай теперь, ладно?
   – Можешь быть абсолютно уверен, не покину, – пообещала Дорс.
   – Вот и славно. Я буду толковать с термальщиком, а ты следи за каждым словом. Я тебе доверяю целиком и полностью.
64
   Амариль явился чуть раньше четырнадцати ноль-ноль, смущенный, растерянный. Волосы его были старательно причесаны, черные усики прилизаны, напомажены и чуть-чуть закручены кверху, футболка – белее белого. Пахнуть от него пахло, но это был запах фруктового дезодоранта, с которым он явно переусердствовал. В руке у него была пластиковая сумка.
   Селдон и Дорс встретили его около дома, взяли под руки и быстро вошли в кабину лифта. Добравшись до нужного этажа, все трое скользнули в дверь квартиры Тисальверов и, пройдя по коридору, провели гостя в комнату Селдона.
   Испуганно оглянувшись на закрывшуюся за ними дверь, Амариль хриплым шепотом спросил: – Дома никого, а?
   – Может, кто и есть, но все при делах, – небрежно ответил Селдон. – Садитесь, – предложил он, указывая на единственное посадочное место в комнате – маленький пуфик.
   – Не надо, – покачал головой Амариль. – Обойдусь. Вы садитесь.
   И он уселся прямо на пол, мягко, почти по-кошачьи.
   Дорс скопировала его грацию и опустилась на краешек дивана Селдона. Селдон тоже сел на диван, но у него, конечно, вышло не так ловко.
   – Ну, молодой человек, – сказал Селдон, наконец управившись с не желавшими слушаться ногами, – почему вы хотели со мной встретиться?
   – Потому что вы математик. Вы – первый математик, которого я увидел… так близко… так близко, что можно потрогать.
   – Математики на ощупь точно такие же, как все остальные люди.
   – Для меня – не такие… доктор… доктор Селдон?
   – Да, так меня зовут.
   Амариль радостно улыбнулся.
   – Ну вот, я таки вспомнил… Понимаете, я тоже хочу стать математиком.
   – Похвально. И что же вам мешает?
   – Вы серьезно спрашиваете? – нахмурился Амариль.
   – Видимо, что-то вам все-таки мешает. Да, я спрашиваю совершенно серьезно.
   – Как – что? Я – далиец, я дальский термальщик. У меня нет денег на образование, и я никогда не смогу их заработать. На настоящее образование, я хочу сказать. Меня научили только читать да считать, да пользоваться компьютером, а этого за глаза хватает любому термальщику. Больше не положено. Но я хочу большего. Поэтому я сам занимался.
   – А знаете, это совсем неплохо. Иногда даже лучше, чем в Университете получается. И как же вы занимались?
   – Я познакомился с одной библиотекаршей. Она очень хотела мне помочь. Она очень добрая женщина и разрешила мне заниматься в библиотеке. Показала, как пользоваться компьютером для изучения математики. Еще она подсоединила тот компьютер, за которым я занимался, к компьютерам других библиотек. Я мог ходить туда по выходным, по утрам до работы и после смены, Иногда она запирала меня в своем кабинете, чтобы мне никто не мешал, а иногда пускала позаниматься в те дни, когда библиотека бывала закрыта. Сама она математики не знала, но помогала мне, как могла. Пожилая, добрая женщина, вдова. Не знаю, мажет быть, она считала меня кем-то вроде сына. Своих детей у нее не было.
   «А может быть, ею владели и какие-то другие чувства, – подумал Селдон, но тут же прогнал глупую мысль. – Не мое это дело, в конце концов».
   – Я увлекся теорией чисел, – продолжал тем временем Амариль. – И даже придумал кое-что такое, чего не было ни в программе компьютера, ни в учебниках.
   – Интересно! – поднял брови Селдон, – Ну, например?
   – Я тут принес кое-что. Я этого никому еще не показывал. Вокруг меня такой народ, – пожав плечами, смущенно проговорил Амариль. – Покажи я им такое, они бы или высмеяли меня, или не поняли бы. Один только раз я попытался рассказать об этом знакомой девушке, так она сказала, что я зануда и что она больше не желает меня видеть. А вам можно показать?
   – За меня не волнуйся. Я смеяться не буду, честное слово.
   Селдон протянул руку, Амариль чуть помедлил и дрожащими руками передал ему сумку.
   Довольно долго Селдон просматривал записи Амариля. Труды оказались жутко наивными, но Селдон не позволил себе ни единой усмешки. Он просмотрел все записи, не обнаружил в них никаких выдающихся открытий, но это было не важно.
   Оторвавшись наконец от записей, Селдон спросил:
   – Это вы все сами проделали?
   Амариль, полумертвый от волнения, скованно кивнул.
   Селдон вытащил из стопки несколько листков.
   – Почему вы задумались вот об этом? – спросил он, указывая на цепочку цифр.
   Амариль посмотрел, нахмурился, задумался, объяснил ход своих рассуждений.
   Выслушав его, Селдон кивнул и спросил:
   – Вы книгу Аната Ригелля читали?
   – По теории чисел?
   – Она называется «Математическая дедукция». Там написано не только о теории чисел.
   Амариль покачал головой.
   – Простите. Я даже не слыхал о таком авторе.
   – Вот эту вашу теорему он разработал триста лет назад.
   – Я не знал, – потрясенно пробормотал Амариль.
   – Конечно, не знали, А у вас вышло поизящнее, ей-богу. Не слишком точно, правда, но…
   – Что вы хотите сказать – не слишком точно?
   – Это не важно.
   Селдон сложил листочки, присоединил их к остальным, сунул в сумку и сказал:
   – Сделайте, пожалуйста, несколько копий. Одну прокрутите через принтер официального компьютера и завизируйте. Мой друг, госпожа Венабили, поможет вам поступить в Стрилингский Университет, где вы будете получать стипендию. Придется, правда, начать с азов, и позаниматься кое-чем кроме математики, но…
   Амариль наконец сумел выдохнуть.
   – В Стрилингский Университет? Меня не примут.
   – Почему не примут? Дорс, ты же сможешь это устроить, правда?
   – Смогу, без сомнения.
   – Нет, не сможете! – горячо возразил Амариль. – Не возьмут там меня. Я из Даля.
   – И что?
   – Не принимают они никого из Даля.
   – О чем он говорит? – спросил Селдон, удивленно посмотрев на Дорс.
   – Честное слово, не понимаю, – покачала головой Дорс.
   – Вы не тренторианка, госпожа, – сказал Амариль. – Сколько лет вы в Стрилинге?
   – Чуть больше двух лет, мистер Амариль.
   – Ну и видели вы там хоть раз далийцев? Ну, невысокого роста, черноволосых, курчавых, с большими усами?
   – У нас всяких студентов полно.
   – А далийцев нет. Как вернетесь в Университет, приглядитесь получше.
   – Но почему? – спросил Селдон.
   – Не любят нас там. Мы другие. Усы наши, к примеру, не любят.
   – Но вы можете побри… – начал было Селдон и тут же осекся под гневным взглядом Амариля.
   – Ни за что! С какой стати? Мои усы – признак моего мужского достоинства.
   – А бороду вы бреете, как я посмотрю. Она не признак вашего мужского достоинства?
   – Нет. У нашего народа таким признаком являются усы.
   Селдон поглядел на Дорс и пробормотал:
   – Там лысины, тут усы – с ума можно сойти…
   – Что вы сказали? – гневно переспросил Амариль.
   – Не обращайте внимания. Ну и что, неужели дело только в усах? Как-то не верится.
   – Мало ли что еще… Говорят, от нас пахнет противно. Мол, грязные мы. Воришки, грубые, глупые.
   – И почему же это все говорят?
   – Потому что так легко говорить, потому что им так нравится. Ну конечно, поработаешь в термариях, станешь и грязным, и вонючим. Поживешь в такой нищете, так пойдешь и воровать, и драться. Но не все же у нас такие! Взять хотя бы этих длиннющих блондинов из Имперского Сектора, которые думают, будто правят всей Галактикой. Да что там «думают», они и правят ею на самом деле. Они что – не дерутся, не крадут? Если бы они вкалывали, как я, они бы воняли точно так же.
   – Конечно, люди везде разные, кто спорит? – пожал плечами Селдон.
   – Никто не спорит! Только про нас так думают, и иначе думать никто не хочет и не станет! Господин Селдон, мне нужно убраться с Трентора. На Тренторе я ничего никогда не добьюсь, за всю жизнь. Ни денег не заработаю, ни выучиться не смогу, никогда не стану математиком, так и останусь тем, кем меня считают – полной бездарью и никчемной тупицей.
   Он произнес эти слова с отчаянием и безнадежностью в голосе.
   Селдон привел последний аргумент.
   – Но… вот мы живем в дальской семье. У нашего хозяина чистая работа, хорошее образование.
   – Ну конечно! – страстно воскликнул Амариль. – Есть избранные. Избранным иногда позволяют забраться чуть-чуть повыше, чтобы потом говорить, что такое возможно. Но и горстка избранных живет неплохо только здесь, в Дале. Стоит им попробовать сунуться за его границу, и вы увидите, как к ним будут относиться. Ну а покуда они здесь, они тешат свое самолюбие и гордость, унижая остальных, относясь к ним, словно те – грязь у них под ногами. Тогда они воображают себя чистенькими, светловолосыми. И что, интересно, сказал вам ваш милейший хозяин, когда вы объявили ему, что пригласили в гости термальщика? Как, сказал он вам, на кого я похож? Наверняка хозяева смылись из дому, потому что побрезговали находиться в одной квартире со мной.
   Селдон облизнул пересохшие губы.
   – Я вас не забуду, Юго. Я позабочусь о том, чтобы помочь вам улететь с Трентора. Если не возражаете, можете прилететь в Геликонский Университет. Я вас вызову, как только сам вернусь туда.
   – Обещаете? Честное слово? Вам все равно, что я далиец?
   – Мне совершенно все равно, кто вы такой. Главное, что вы уже математик! Но то, о чем вы рассказываете, просто не умещается у меня в голове. Не могу поверить, что может сложиться такое дурацкое отношение к ни в чем не повинным людям.
   Амариль горько вздохнул.
   – Это из-за того, что вы ни с чем таким раньше не сталкивались. Вас это не интересовало, вот и все. А ведь это все так близко, у вас под носом, можно сказать, только вас не касается.
   Дорс урезонила его:
   – Мистер Амариль, понимаете, доктор Селдон математик, как и вы, и большей частью витает в облаках. А я историк. Я-то знаю, что возвышение одной части общества за счет унижения другой – дело совсем не исключительное. Бывает и похуже. Порой доходит до жуткой ненависти, у которой как будто нет и быть не может разумного объяснения. Это ужасно.
   – Это легко сказать – «ужасно», – усмехнулся Амариль. – Вот вы осудите такой порядок вещей, покажетесь кому-то доброй, хорошей, а потом уедете отсюда восвояси, займетесь своими делами, и плевать вы хотели на тех, кого пожалели. А ведь все гораздо хуже, чем «ужасно». То, что здесь творится, противоречит природе, естеству. А ведь мы все равны – брюнеты, блондины, коротышки и высокие, Северяне-Южане, Западники, Восточники, тренториане и иноземцы. Все мы – и вы, и я, и даже сам Император – произошли от людей Земли, правда ведь?
   – Произошли от кого? – не веря своим ушам, переспросил Селдон, ошарашенно взглянув на Дорс.
   – От людей Земли! – прокричал Амариль, – С той планеты, где зародился род человеческий.
   – С одной планеты? С одной-единственной?
   – Да. С одной. С Земли.
   – Вы сказали «Земля», а имели в виду Аврору, так?
   – Аврору? Что за Аврора? Нет, я говорил про Землю и имел в виду Землю. Вы разве никогда не слыхали о Земле?
   – Нет, – покачал головой Селдон. – Нет, не слыхал.
   – Это мифический мир, – начала Дорс, – который…
   – Никакой не мифический, – возразил Амариль. – Самая настоящая планета.
   – Мне такое уже не раз говорили, – вздохнул Селдон. – Ну, поехали. Есть в Дале книга, где рассказывается о Земле?
   – Что?
   – Ну, не книга, кассета какая-нибудь?
   – Не понимаю, о чем вы меня спрашиваете?
   – Молодой человек, откуда вы знаете о Земле?
   – Отец рассказывал. Все про нее знают.
   – А нет ли кого-нибудь, кто знает о Земле побольше? Может быть, вас в школе этому учили?
   – Нет, в школе об этом ни слова не говорили.
   – Как же тогда люди узнают об этом?
   Амариль пожал плечами, не понимая, о чем его так усердно расспрашивают.
   – Просто все знают, и все. Если хотите послушать рассказы о Земле, есть такая женщина, матушка Ритта. Вроде бы она еще жива.
   – Ваша мать? Как же вам тогда не знать, она еще…
   – Нет, никакая она мне не мать. Просто ее так все называют. Матушка Ритта. Она старушка, живет в Биллиботтоне. Жила раньше, по крайней мере.
   – А где это?
   – Там… – Амариль неопределенно махнул рукой.
   – Как туда добраться?
   – Добраться? Нет, нет, даже не думайте. Оттуда не возвращаются.
   – Это почему же?
   – Поверьте мне. Даже не думайте.
   – Но мне хотелось бы повидать матушку Ритту.
   Амариль покачал головой.
   – Вы с ножом обращаться умеете?
   – С каким ножом? Для чего?
   – С острым ножом. Вот таким.
   Амариль притронулся кончиками пальцев к широкому ремню. Часть ремня отъехала в сторону, и в открывшемся углублении блеснуло тонкое, острое лезвие.
   Рука Дорс тут же крепко сжала правое запястье юноши.
   Амариль рассмеялся.
   – Я и не думал вынимать его. Просто показываю. Такой нож обязательно нужен для самозащиты, а если у вас такого при себе нет, нечего и думать отправляться в Биллиботтон. Живым вы оттуда не вернетесь. Хотя, – он сразу как-то собрался, напрягся, – так вы не шутите, господин Селдон, насчет Геликона? Вы мне правда поможете?
   – Не шучу. Какие шутки? Я пообещал. Напишите ваше имя и адрес, чтобы вас можно было разыскать по гиперкомпьютерной связи. Код у вас есть, надеюсь?
   – Есть код кабинета в термарии, где я работаю. Этого будет достаточно?
   – Да.
   – Ну тогда… – сказал Амариль, устремив на Селдона чистый юношеский взгляд. – Все мое будущее зависит от вас, только от вас, господин Селдон, и я вас очень прошу, не ездите в Биллиботтон. Теперь мне вас тем более нельзя потерять.
   Он обернулся, умоляющим взглядом посмотрел на Дорс и тихо попросил:
   – Госпожа Венабили, если он вас послушается, не пускайте его. Пожалуйста!

Глава четырнадцатая
Биллиботтон

   Даль – как нистранно, наиболее известной достопримечательностью этого сектора является Биллиботтон, полулегендарное место, о котором ходит множество рассказов. Образовалась даже целая отрасль литературы, посвященная опаснейшим приключениям героев в Биллиботтоне. Эти произведения настолько хорошо стилизованы, что в одном из наиболее известных романов есть фрагмент, где описывается просто-таки фантастическое приключение Гэри Селдона и Дорс Венабили, которые…
Галактическая энциклопедия

65
   Когда Гэри Селдон и Дорс остались наедине, Дорс нахмурилась и спросила:
   – Ты в самом деле собираешься посетить эту… матушку?
   – Я думаю об этом, Дорс.
   – Странный ты все-таки человек, Гэри. Похоже, тебе просто не терпится от плохого поскорее перейти к худшему. Потащился на поверхность в Стрилинге – ну ладно, там хотя бы цель была более или менее разумная. В Микогене тебя понесло в алтарь Старейшин. Это было намного опаснее, чем выход на поверхность, а уж цель была гораздо более дурацкая. Теперь, в Дале, ты собираешься отправиться в такое место, поход куда, если верить этому молодому человеку, равносилен самоубийству, и цель у тебя, ты уж меня извини, попросту бессмысленная.
   – Меня заинтересовало упоминание о Земле. Я должен выяснить, что за этим кроется.
   – Это легенда, и не такая уж интересная, – уговаривала Дорс. – Ничего особенного. В разных мирах эту планету называют по-разному, но суть одна и та же. Это всегда рассказ о мире-прародине человечества и его золотом веке. Все легенды до одной отражают тоску по замечательному, прекрасному, нехитрому прошлому, и это так естественно для людей, живущих в хитросплетениях жестокого мира. А все миры, все сообщества таковы, или таковыми их себе представляют те, кто в них живет, как бы проста на самом деле ни была их жизнь, Это ты, кстати, не забудь записать для своей психоистории.
   – Все равно, я должен учесть эту вероятность, вероятность того, что когда-то существовал один-единственный мир. Аврора, Земля – не имеет значения. На самом деле…
   Он умолк на полуслове и молчал, пока Дорс не поторопила его:
   – Ну?!
   Селдон покачал головой.
   – Помнишь, ты мне в Микогене рассказала про забавный случай насчет руки, лежащей на бедре? Сразу после того, как я получил Книгу от Капельки Сорок Третьей… В общем, история почему-то пришла мне на память однажды вечером, совсем недавно, когда мы болтали с Тисальверами. Что-то я такое сказал и вдруг на мгновение вспомнил…
   – О чем вспомнил?
   – Уже не помню. Вспомнил, и все тут же вылетело из головы, но почему-то всякий раз, стоит разговору зайти об этом самом единственном мире, у меня возникает такое ощущение, будто я прикасаюсь к чему-то очень важному, но оно тут же ускользает от меня.
   Дорс удивленно смотрела на Селдона.
   – Ничего не понимаю. История о руке, лежащей на бедре, не имеет ничего общего ни с Землей, ни с Авророй.
   – Знаю, но все равно что-то такое… что все время ускользает, все равно должно быть связано с этим единственным миром, потому-то меня не покидает чувство, что я должен во что бы то ни стало разузнать о нем гораздо больше, О нем и о роботах.
   – И о роботах? А я думала, что приключение в алтаре поставило точку на твоем интересе к роботам.
   Но Селдон только молча покачал головой.
   Дорс нахмурилась.
   – Гэри, я тебе вот что хочу сказать. В настоящей истории, в официальной – поверь мне, я отвечаю за свои слова – нет ни единого упоминания ни о каком первоначальном мире. Да, многие в это верят, это правда. Не только в таких местах, как Микоген, где это – народное предание, не только в Дале, где в это верят униженные, отверженные термальщики, но в это верят и некоторые уважаемые биологи, которые настаивают, что единственный мир-прародина обязательно должен был существовать; правда, откуда у них такая уверенность, я судить не могу. Есть и мистически настроенные историки, которые также утверждают, что такой мир существовал. Подобные мысли бродят и у роскошествующих интеллектуалов. И все-таки настоящая, официальная история, научная история об этом ничего не говорит.
   – Тем больше причин заглянуть туда, – сказал Селдон упрямо, – куда не сует нос эта самая официальная история, Мне нужно средство, которое помогло бы упростить подход к созданию психоистории, и мне все равно, что это будет за средство – математический ли фокус, исторический ли, или вообще что-то совершенно невообразимое. Если бы этот молодой человек, с которым мы только что беседовали, был бы чуть-чуть более образован, я бы поручил ему разработку этой проблемы. Он мыслит оригинально, местами даже гениально…
   – Значит, ты действительно собираешься ему помочь?
   – Безусловно. Как только смогу.
   – Но стоит ли давать обещания, когда ты сам не знаешь, когда сможешь их выполнить?
   – Я хочу выполнить свое обещание. Если же тебя так волнуют невыполнимые обещания, лучше вспомни, что пообещал Челвик Протуберанцу Четырнадцатому. Ведь он посулил ему ни много ни мало – что с помощью психоистории микогенцы получат обратно свой возлюбленный мир. А шансы-то почти нулевые. Даже если я разработаю психоисторию, кто знает – можно ли будет ее применить для выполнения столь узкой, конкретной задачи? Вот уж гораздо более яркий пример невыполнимого обещания.
   Дорс возмущенно воскликнула:
   – Четтер Челвик, к твоему сведению, пытался спасти нам с тобой жизнь, вырвать нас из рук Демерзеля и Империи. Не забывай об этом! И потом, я думаю, он искренне хочет помочь микогенцам.
   – А я искренне хочу помочь Юго Амарилю, и шансы помочь ему у меня гораздо более реальны, чем в случае с микогенцами. Так что, если ты оправдываешь обещание Челвика, не придирайся к моему. А главное, Дорс, – тут глаза Селдона сердито блеснули, – я действительно хочу разыскать матушку Ритту, и пойду я туда один.
   – Ни-ког-да! – отчеканила Дорс. – Мы пойдем вместе.
66
   Госпожа Тисальвер вернулась за ручку с дочерью примерно через час после того, как ушел Юго Амариль. Она не сказала ни слова ни Дорс, ни Селдону, в ответ на их приветствие только коротко кивнула и придирчиво осмотрела комнату, как бы желая убедиться, что термальщик не оставил никаких следов своего пребывания. Брезгливо принюхалась, одарила Селдона гневным взглядом и промаршировала через гостиную к себе в спальню.
   Господин Тисальвер пришел попозже и, усевшись за обеденный стол и улучив минутку, пока жена отдавала какие-то последние распоряжения насчет обеда, тихонько спросил:
   – Ну что, был здесь этот человек?
   – Был и ушел, – спокойно ответил Селдон. – Вашей жены в это время дома не было.
   Тисальвер кивнул и спросил:
   – Больше не будете с ним встречаться?
   – Не думаю, – ответил Селдон.
   – Ну и славно.
   Обед протекал в молчании, но потом, когда девочка ушла к себе, дабы предаться сомнительным развлечениям – практике общения с компьютером, – Селдон выпрямился и небрежно сказал:
   – Расскажите мне про Биллиботтон.
   У Тисальвера отвисла и беззвучно задвигалась челюсть. Однако Касилия не так легко, как ее муж, лишалась дара речи.
   – Значит, там, – сказала она, презрительно поджав губы, – живет ваш новый приятель? Собираетесь нанести ответный визит?
   – Я пока спросил всего-навсего о Биллиботтоне, – уточнил Селдон.
   – Это трущобы, – фыркнула Касилия. – Там живут отбросы общества. Туда никто не ходит, кроме тех бродяг, что там живут.
   – Я так понял, что там живет матушка Ритта.
   – Никогда про такую не слыхала, – отрезала Касилия. Она явно не желала иметь ничего общего ни с кем из живущих в Биллиботтоне.
   Тисальвер, украдкой взглянув на жену, пробормотал:
   – А я… про нее слышал, вроде бы. Это выжившая из ума старуха, говорят, она предсказывает будущее.
   – И она живет в Биллиботтоне?
   – Не знаю, господин Селдон. Я ее в глаза не видел. Иногда про нее говорят в новостях, когда она делает какое-нибудь предсказание.
   – И что, ее предсказания сбываются?
   Тисальвер фыркнул.
   – Разве предсказания вообще когда-нибудь сбываются? А она, вдобавок, предсказывает всякую чушь.
   – А о Земле она ничего не говорит?
   – Не знаю. Не удивился бы, если бы и говорила.
   – А вот вы даже не удивились при упоминании о Земле. Вы что-нибудь знаете о Земле?
   Вот тут-то Тисальвер на самом деле удивился.
   – А как же, господин Селдон? Вроде бы, это мир, откуда пошел род человеческий.
   – Вроде бы? А вы в это не верите?
   – Я? Я человек образованный. Глупые люди верят – многие.
   – А книги о Земле есть?
   – В детских сказочках иногда говорится о Земле, Помню, когда я был маленький, была у меня любимая сказка, она так начиналась: «Когда-то, давным-давно, на Земле, когда Земля была единственной планетой…» Помнишь, Касилия? Ты тоже обожала эту сказку.
   Касилия пожала плечами, но в беседу вступать не пожелала – все еще дулась.
   – Неплохо было бы пролистать, – кивнул Селдон, – но только я спросил у вас о настоящих книгах, научных – библиофильмах или печатных.