Азимов Айзек. Прелюдия к Академии

   Угощения были вкусные, но такие острые, что Селдон с трудом узнавал блюда.
   Рейчел, очаровательно улыбаясь, сверкая ровными зубками, сказала:
   – Вы, наверное, думаете, что мы приправляем пищу микогенскими специями, но это не так. Тут, на столе, все наше, сэтчемское. На планете нет другого столь самостоятельного сектора, как Сэтчем. И мы упорно трудимся, чтобы сохранить нашу самостоятельность.
   Селдон вежливо кивнул.
   – Все просто превосходно, Рейчел. Мы вам очень благодарны.
   Правда, про себя он подумал, что в Микогене еда была все-таки повкуснее, а еще – что пора признать собственное поражение. Ну, не собственное, так Челвика. что в принципе одно и то же.
   В конце концов Сэтчем сцапал его. Случилось то самое, что так испугало Челвика после случая наверху.
   – Надеюсь, вы простите мне мою настойчивость, но, как хозяйка, я просто не могу не задать вам кое-какие вопросы, – сказала Рейчел, – Поправьте меня, если я не права, но ведь вы трое – не одна семья? Вы, Гэри, и вы, Дорс, не женаты, и Рейч – не ваш сын?
   – Нет, между нами нет никаких родственных связей, – ответил Селдон, – Рейч родился на Тренторе, я – на Геликоне, а Дорс – на Цинне.
   – И как же вы познакомились?
   Селдон коротко рассказал, не углубляясь в подробности.
   – Как видите, ничего романтического.
   – А мне рассказали, что вы повздорили с моим помощником, сержантом Талусом, когда он собирался забрать вас одного из Даля.
   – Я привязался к Дорс и Рейчу, – ответил Селдон, – и не хотел с ними расставаться.
   Рейчел улыбнулась и проговорила:
   – А вы человек сентиментальный, как я погляжу.
   – Да. Сентиментальный. И обескураженный.
   – Обескураженный?
   – Ну конечно. И раз уж вы задали такой личный вопрос, можно мне тоже кое о чем вас спросить?
   – Ну конечно же, Гэри, дорогой мой. Спрашивайте о чем угодно.
   – Как только мы встретились с вами, вы сказали, что Сэтчем мечтал заполучить меня с того самого дня, когда я выступил на Декадном Конгрессе. Зачем я вам был так нужен?
   – Не поверю, что вы до сих пор не догадались. Вы нам нужны из-за вашей психоистории.
   – Догадался. Это понятно. Но почему вы думаете, что получив меня, вы получили и психоисторию?
   – Наверняка вы не так беспечны, чтобы потерять ее.
   – Все гораздо хуже, Рейчел. У меня ее и не было.
   Рейчел слегка нахмурилась.
   – Но в докладе вы такого не говорили. Не могу сказать, чтобы я поняла ваш доклад. Я не математик и просто терпеть не могу цифр, Но у меня на службе – математики, которые разъяснили, что вы имели в виду…
   – В таком случае, дорогая Рейчел, вам нужно было выслушать их более внимательно. Смею предположить, что они объяснили вам, что психоисторическое прогнозирование – вещь безнадежно далекая от практического применения.
   – Я не могу поверить этому, Гэри. Ведь на следующий же день после доклада у вас была аудиенция у этого псевдоимператора, Клеона.
   – У псевдоимператора? – с чуть заметной иронией переспросила Дорс.
   – Ну конечно, – подчеркнуто серьезно ответила Рейчел. – У псевдоимператора. У него нет истинного права на престол.
   – Рейчел, – несколько раздраженно проговорил Селдон, – Клеону я сказал то же самое, что сейчас сказал вам, и он отпустил меня.
   Улыбка сошла с лица Рейчел, и голос ее стал немного другим.
   – Да, он отпустил вас. Отпустил, как кот, который играет с мышкой. И с тех пор он вас преследовал – в Стрилинге, в Микогене, в Дале. Но что-то мы слишком серьезно заговорили. Давайте отдыхать. Послушаем музыку?
   Только она произнесла эти слова, как неизвестно откуда полилась приятная инструментальная музыка. Рейчел наклонилась к Рейчу и тихо проговорила:
   – Малыш, если тебе невмоготу управляться с вилкой, можешь есть ложкой, а то и пальцами. Не стесняйся.
   – Да, мэм, – кивнул Рейч и с трудом проглотил кусок, но Дорс поймала его взгляд и одними губами проговорила:
   – Возьми вилку.
   Рейч послушался.
   – Музыка очаровательная, мадам, – сказала Дорс вслух (она упрямо не переходила на обращение по имени), – но отвлекаться не стоит. Мне почему-то кажется, что если нас кто и преследовал, так это люди из Сэтчема. Наверняка вы не были бы так хорошо осведомлены о наших приключениях, если бы за всем этим не стоял Сэтчем.
   Рейчел громко рассмеялась.
   – У Сэтчема повсюду глаза и уши, но мы за вами, уверяю вас, не гонялись. Если бы гонялись, вас бы давно уже без труда схватили и доставили сюда, что в конце концов и случилось в Дале, когда мы на самом деле этого захотели. А вот когда погоня проваливается и руки не дотягиваются до цели, то уж это, конечно, промашки Демерзеля.
   – Вы такого низкого мнения о Демерзеле? – поинтересовалась Дорс.
   – Да. Вас это удивляет? Мы утерли ему нос.
   – Вы лично? Или весь Сэтчем?
   – Сэтчем, конечно, но покуда победитель – Сэтчем, то я и есть победитель.
   – Как-то странно, – покачала головой Дорс. – На Тренторе все считают, что такие понятия, как «победа», «поражение» и тому подобные не имеют ничего общего с Сэтчемом. Все считают, что Сэтчемом правит одна воля, одна рука, и что эти воля и рука принадлежат мэру. Не поверю, чтобы этим мог бы похвастаться еще кто-то в Сэтчеме, и вы – в том числе.
   Рейчел широко улыбнулась, потрепала Рейча по щеке и сказала:
   – Ну что же, если вы считаете, что наш мэр – автократ и что Сэтчемом правит одна-единственная рука, тут вы, пожалуй, правы. Но придется употребить личное местоимение, поскольку это моя рука и моя воля.
   – Почему ваша? – недоуменно спросил Селдон.
   – А почему бы и нет? – пожала плечами Рейчел, посматривая на слуг, занявшихся уборкой стола. – Я – мэр Сэтчема.

85

   Первым отреагировал на это заявление Рейч. Совершенно позабыв о той маске цивилизованности, которую до сих пор старался не снимать, он от души расхохотался и проговорил сквозь смех:
   – Ой, тетечка, ладно вам врать-то. Тетечки мэрами не бывают. Мэрами токо дядечки бывают.
   Рейчел с улыбкой посмотрела на него и ответила без запинки:
   – Ой, малыш, бывают мэры дядечки, а бывают тетечки. Перевари это в своем чайничке, ага?
   Рейч выпучил глаза и замер. Наконец ему удалось выдавить из себя:
   – Ну вы даете, тетечка. Во шпарите-то!
   – А то как же. Шпарю о-го-го как, – с улыбкой подтвердила Рейчел.
   Селдон откашлялся и проговорил:
   – Однако ловко у вас получается!
   Рейчел кивнула.
   – Давно не приходилось так разговаривать, но такое не забывается. Был у меня когда-то приятель, делиец… давно, когда я была совсем молоденькая. Нет, конечно, – вздохнув, она покачала головой, – он так не разговаривал, он был образованный человек… но мог, если хотел, и меня научил. Мне ужасно нравилось вот так с ним болтать. Знаете, весь мир вокруг менялся. Да, замечательно было… Но, увы, невозможно, Мой отец был против. Ну, а теперь, откуда ни возьмись, появляется этот плутишка, Рейч, и напоминает мне об этих давно минувших днях. Тот же акцент, те же глаза, такой же смугленький. Ох, еще лет шесть, и он станет грозой для молоденьких девушек. Правда, Рейч?
   – Чтоб я знал, – растерянно проговорил Рейч и так же растерянно добавил: – Мэм.
   – Станешь, станешь, точно тебе говорю, и будешь ужасно похож на моего приятеля, и лучше бы мне тогда с тобой не встречаться. Ну, обед закончен, и тебе пора к себе, Рейч. Посиди, посмотри головизор, если хочешь. Читать ты вряд ли умеешь.
   Рейч залился краской.
   – Ничё, выучусь. Господин Селдон так сказал.
   – Ну, раз он так сказал, конечно, выучишься.
   Тут появилась девушка, встала возле Рейча и вежливо поклонилась Рейчел. А Селдон и не заметил, когда Рейчел успела подозвать ее.
   – А чё, мне нельзя побыть тут с господином Селдоном и госпожой Венабили? – спросил Рейч.
   – Увидитесь попозже, – мягко проговорила Рейчел. – У нас будет важный разговор, так что пока нам придется расстаться.
   Дорс одними губами проговорила: «Иди», и Рейч, не слишком довольный, слез со стула и поплелся за девушкой.
   – Не волнуйтесь за мальчика. С ним все будет в порядке, – пообещала Рейчел, когда Рейч ушел. – Как, кстати, и со мной. Точно так же, как сейчас ко мне подошла эта девушка, прибудет целая дюжина вооруженных мужчин, и даже быстрее, если потребуется. Хочу, чтобы вы это поняли.
   – Мы и не думали нападать на вас, Рейчел… или теперь уже «мадам мэр»?
   – Рейчел. Просто мне сообщили, что вы – неплохой мастер боевых искусств, Гэри, а вы, Дорс, отлично работаете ножами, которые мы уже забрали, кстати, из вашей комнаты. Так что не тратьте свое мастерство попусту. Гэри мне нужен живым, невооруженным и добрым.
   – Но я точно знаю, – вмешалась Дорс, по-прежнему сохраняя не самый дружелюбный тон, – что правителем Сэтчема последние сорок лет был не кто иной, как Манникс Четвертый, что он до сих пор жив и здоров. Кто же тогда вы?
   – Та самая, кем представилась, Дорс. Манникс Четвертый – мой отец. Он действительно, как вы выразились, жив и здоров. Император и вся Империя числят его мэром Сэтчема, но он устал от государственных дел и мечтает передать их в мои руки, которые совсем не против эти дела принять. Я его единственное дитя, и всю мою жизнь меня учили тому, как нужно править. По закону и по титулу мэром остается мой отец, но фактически, мэр – я. Кстати говоря, войска Сэтчема уже успели присягнуть на верность мне, а в Сэтчеме это – самое главное.
   Селдон кивнул.
   – Хорошо, как скажете. Пусть так, Манникс Четвертый или Рейчел Первая – вы, видимо, Первая: ни отцу, ни вам удерживать меня не имеет никакого смысла. Я сказал вам, что не располагаю работающей психоисторией, и не уверен, что она когда-либо достанется вам или кому-то другому. Я так и Императору сказал. Я совершенно бесполезен и для него, и для вас.
   – Как вы наивны, – усмехнулась Рейчел. – Вы знакомы с историей Империи?
   – С некоторых пор у меня возникло желание, – ответил Селдон, – узнать ее получше.
   – Имперскую историю неплохо знаю я, – вставила Дорс, – хотя специализируюсь в основном по доимперским временам, мадам мэр. Но какая разница – знаем мы историю или нет?
   – Ну если вы знаете историю, вы должны знать, что Дом Сэтчема древний и уважаемый и ведет род от династии Дацианов.
   – Дацианы, – возразила Дорс, – правили пять тысячелетий назад. Число их потомков, живших и умерших с тех незапамятных времен, за сто пятьдесят поколений, так велико, что равняется, пожалуй, половине населения Галактики, если вы пытаетесь оспаривать какие-то генеалогические права на престол.
   – Наши генеалогические права, доктор Венабили, – впервые за все время холодно и недружелюбно проговорила Рейчел, – никаким сомнениям не подлежат. и оспаривать их нечего. Они записаны на бумаге. Дом Сэтчема удерживал власть в течение всех этих поколений, и были случаи, когда мы сидели на Имперском троне и правили Империей.
   – А в учебниках по истории, – упрямо возразила Дорс, – о правителях Сэтчема чаще всего пишется, что они были антиимператорами, и большая часть Империи их никогда не признавала.
   – Все зависит от того, кто написал учебники истории. В недалеком будущем этим будем заниматься мы, поскольку некогда принадлежавший нам престол снова станет нашим.
   – Чтобы этого добиться, вам придется развязать гражданскую войну.
   – В этом не будет ничего страшного, – сказала Рейчел. Теперь она снова очаровательно улыбалась. – Но я бы не отказалась от помощи доктора Селдона, чтобы предотвратить подобную катастрофу. Мой отец, Манникс Четвертый, всю жизнь был мирным человеком. Он сохранял лояльность ко всем, кто бы ни забирался за эти годы на Имперский трон, и поддерживал экономику Трентора на плечах Сэтчема ради блага всей Империи.
   – Не уверена, чтобы Император свято верил, что цели вашего отца именно таковы, – усмехнулась Дорс.
   – Я тоже, – спокойно кивнула Рейчел, – поскольку все Императоры, восседавшие на троне во время правления моего отца, были узурпаторами. Узурпатор на узурпаторе. А узурпаторы не могут позволить себе такой роскоши, как доверие к истинным правителям. И все-таки мой отец сохранял мир. Но, конечно, он отдал немало сил созданию и обучению могущественной армии, призванной защищать этот мир, процветание и спокойствие в секторе. А Имперское правительство не противилось этому, потому что Сэтчем им был нужен мирным, довольным, спокойным и лояльным.
   – Но лоялен ли он? – спросила Дорс.
   – По отношению к законному Императору – конечно, – сказала Рейчел. – И сейчас мы достигли такого уровня, что можем без труда сбросить правительство – буквально одним ударом. И еще до того, как кто-то успеет вымолвить: «гражданская война», на троне уже будет сидеть истинный Император – или, если вам так больше нравится, Императрица. А на Тренторе асе будет тихо и мирно, как и было.
   Дорс покачала головой.
   – Позвольте, я вас немного просвещу? Как историк.
   – Я никогда не против послушать, – пожала плечами Рейчел и чуть-чуть склонила голову к Дорс.
   – Как бы велика и как бы прекрасно обучена ни была ваша армия, какие бы средства ни были у нее на вооружении, она все равно не справится с объединенными вооруженными силами Империи, расквартированными в двадцати пяти миллионах миров.
   – О, доктор Венабили, вот вы сами и задели больное место узурпатора. Двадцать пять миллионов миров – и рассеянные, разбросанные по ним вооруженные силы. Громадные расстояния между формированиями; расхлябанные офицеры, отвыкшие от боевых действий, если к чему и готовы, так разве что только к тому, чтобы выступить за свои собственные интересы, а же никак не за интересы Императора. А наши силы все целиком собраны здесь, на Тренторе. Мы можем начать и кончить наше дело задолго до того, как просиживающие штаны на дальних планетах генералы и адмиралы почешутся и поймут, что они тут зачем-то нужны.
   – Но когда поймут, то сюда прибудут силы, которым вы не сможете противостоять.
   – Вы в этом уверены? – насмешливо спросила Рейчел. – К этому времени мы уже будем во Дворце. Трентор будет нашим, никто и не пикнет. Зачем же тогда Имперской армии вообще будет шевелиться, когда каждый марионеточный командующий получит в свое распоряжение собственную планету, собственную провинцию?
   – Значит, вы именно к этому стремитесь? – удивленно спросил Селдон. – Неужели вы хотите уверить меня в том, что собираетесь править Империей, разорванной на кусочки?
   – Вы совершенно правы, – кивнула Рейчел. – Я хочу править Трентором и прилегающими к нему планетными системами, которые составляют часть Тренторианской провинции. Мне гораздо более по нраву стать Императором Трентора, чем Императором Галактики.
   – И вас устроит один только Трентор? Неужели? – недоверчиво спросила Дорс.
   – Почему бы и нет? – с воодушевлением проговорила Рейчел, склонилась к столу и крепко уперлась ладонями в его крышку. – Именно об этом думал мой отец все сорок лет. Он и живет-то теперь только для того, чтобы своими глазами увидеть это. На что нам сдались миллионы миров, далеких миров, которые для нас ровным счетом ничего не значат, которые тянут из нас силы, оттягивают их на невообразимые расстояния; из-за них только неразбериха, сплошные скандалы, разбираться в которых – попусту тратить время. Наша планета, наш громадный город – вот та Галактика, которой нам хватит за глаза. У нас есть все, чтобы безбедно существовать. А остальная Галактика пускай распадается. Пусть каждый милитарист-марионетка получает свой жирный кусок, И биться за куски не придется. На всех хватит.
   – Но они все равно будут биться, – возразила Дорс. – Никто не удовлетворится выделенной ему провинцией. Каждый будет считать, что соседу достался больший или лучший кусок. Каждый не будет чувствовать себя в безопасности и будет, как о единственной ее гарантии, грезить о владычестве над Галактикой. Это ясно, как дважды два, мадам Императрица Пустоты. Начнутся бесконечные войны, в которые втянут и вас, и весь Трентор, и в конце концов все рухнет, останутся одни руины.
   – Ну если не смотреть дальше своего носа, можно нарисовать и такую картину, – с явной насмешкой проговорила Рейчел. – Если воспринимать уроки истории буквально.
   – Ну а если смотреть дальше? – парировала Дорс. – У кого же еще брать уроки, как не у истории?
   – У кого? – усмехнулась Рейчел, – А у него! – воскликнула она, показывая указательным пальцем на Селдона.
   – У меня? – удивился Селдон. – Но я уже сказал вам: что психоистория…
   – Не повторяйте того, что уже сказали, мой милый доктор Селдон, – оборвала его Рейчел. – Так мы ни до чего не договоримся… Как вы полагаете, доктор Венабили, мой отец никогда не подозревал об опасности затяжной гражданской войны? Неужели вы думаете, что он ни разу не употребил свой могучий ум на то, чтобы задуматься об этом? В последние десять лет он был готов в любой день завоевать Империю. Нужна была только убежденность в безопасности после победы.
   – Которой у вас нет, – кивнула Дорс.
   – Но которая у нас появилась, как только мы узнали о докладе доктора Селдона на Декадном Конгрессе. Отец мой слишком стар и не сразу понял, в чем дело. Но когда я объяснила ему, как это важно, он согласился со мной, и именно тогда формально передал мне бразды правления. Так и вышло, Гэри, что своим вступлением на пост мэра я обязана вам и вам же надеюсь быть обязанной вступлением на более высокий пост в будущем.
   – Я никак не могу объяснить вам, что не в силах… – раздраженно начал Селдон.
   – Неважно, что вы можете и чего не можете. Важно то, во что поверят или не поверят люди. Они поверят вам, Гэри, когда вы объявите, что психоисторический прогноз гласит, что Трентор может править сам собой, что провинции должны стать королевствами, которые будут жить в мире и добрососедстве.
   – Я такого прогноза делать не собираюсь, – мотнул головой Селдон, – покуда не располагаю досконально разработанной психоисторией. И роль шарлатана играть не намерен. Если вам нужно нечто в таком духе, вот и прогнозируйте, я не против.
   – Ну, Гэри, что вы говорите? Мне не поверят. Поверят вам. Вам, великому математику. Почему бы не потрафить народу?
   – Представьте себе, – вздохнул Селдон, – о том же самом просил меня Император. Ему я отказал, так неужели вы думаете, что вам не откажу?
   Рейчел некоторое время молчала, а когда снова заговорила, в ее голосе зазвучали почти умоляющие нотки.
   – Гэри, подумайте, ведь я не Клеон – и это совсем не одно и то же. Клеон, несомненно, требовал от вас пропаганды, направленной на сохранение его положения на престоле. Это бесполезно, поскольку престол ему не сохранить. Разве вы не знаете, что Галактическая Империя переживает упадок, что так больше продолжаться не может? Трентор сам упорно катится по наклонной плоскости, и его тянут за собой, как гиря на шее, двадцать пять миллионов миров. Впереди нас ждет распад и гражданская война, что бы вы ни сделали ради Клеона.
   – Что-то подобное я уже слышал, – сказал Селдон. – Может быть, это и правда, но что из этого?
   – Ну так помогите же Империи распасться на части без всякой войны! Помогите мне захватить Трентор, наладить надежное управление административной единицей. Позвольте мне дать свободу всей Галактике, чтобы каждая планета пошла собственной дорогой, в соответствии со своими обычаями и культурой. И тогда Галактика снова оживет за счет торговли, туризма, культурных связей, и над ней перестанет маячить призрак угрозы разрыва, до которого ее обязательно доведет нынешнее правительство. Амбиции у меня самые скромные: один мир вместо миллионов, мир вместо войны, свобода вместо рабства.
   – Но почему Галактика больше поверит мне, чем вам? – спросил Селдон. – Меня никто не знает, и на кого из командиров Флота произведет неизгладимое впечатление слово «психоистория»?
   – Сейчас вам не поверят, но я и не прошу вас ни о чем сейчас. Дом Сэтчема ждал тысячи лет, подождет и несколько тысяч дней. Поступайте ко мне на службу, и я сделаю ваше имя знаменитым. Я пообещаю, что психоистория просияет во всех мирах, а в нужное время, когда я решу, что оно нужное, вы произнесете свое предсказание, и мы нанесем удар. И тогда в Галактике воцарится Новый Порядок, покой и счастье на века. Ну, Гэри, неужели вы мне откажете?

Глава восемнадцатая
Ниспровержение

   Талус, Эммер – сержант сэтчемских сил безопасности во времена древнего Трентора.
   …Помимо вышеупомянутых малозначительных подробностей, об этом человеке практически ничего неизвестно кроме того, что однажды в его руках была судьба всей Галактики.

Галактическая энциклопедия

86

   Завтрак на следующее утро был накрыт в холле, примыкавшем к комнатам троих пленников, и оказался поистине роскошным. Огромный выбор вкуснейших блюд и всего вдоволь.
   Селдон за обе щеки уплетал острые сосиски, пустив по боку предупреждение Дорс относительно катара желудка и кишечной колики.
   Рейч сообщил:
   – А мадам мэр, когда заходила ко мне вечером…
   – Она к тебе заходила? – удивился Селдон.
   – Ага. Сказала, что хочет поглядеть, удобственно ли мне. А еще сказала, что, может, отведет меня в зоопарк.
   – В зоопарк? – Селдон взглянул на Дорс. – Какой на Тренторе может быть зоопарк? Собаки с кошками?
   – Ну, там могут быть кое-какие местные животные, – предположила Дорс, – не исключено, что есть и привозные, с других планет, или такие, которые обитают везде, в том числе и на Тренторе, только на других планетах их, конечно, побольше. На самом деле, Сэтчемский зоопарк очень знаменит. Это, пожалуй, самый лучший зоопарк на Тренторе после Имперского.
   – Добренькая старушенция, – заключил Рейч.
   – Не такая уж она старушенция, – заметила Дорс. – А вот кормят нас, и правда, неплохо.
   – Что правда, то правда, – согласился Селдон. Покончив с завтраком, Рейч удалился осматривать апартаменты, а Дорс уединилась с Селдоном.
   – Вот уж не знаю, – сказал Селдон недовольно, – надолго ли нас предоставили самим себе. Наверняка она уже продумала, чем нас занять.
   – Пока жаловаться, по-моему, не на что, – возразила Дорс. – Тут гораздо приятнее, чем в Микогене и в Дале.
   – Дорс, я надеюсь, тебя не очаровала эта женщина? – спросил Селдон.
   – Меня? Рейчел? Конечно же, нет. С чего ты взял?
   – Ну, ты говоришь, что тут приятно. Кормят хорошо. Вполне естественно расслабиться и принимать подарки судьбы.
   – Да, вполне естественно. А почему нужно от них отказываться?
   – Послушай, не ты ли мне вечером говорила, что будет, если она победит? Я, конечно, не историк и верю тебе на слово, да и не только верю, а понимаю, что все правильно, даже не будучи историком. Империя распадется, и образовавшиеся островки будут сражаться друг с другом, пока… пока… в общем, неизвестно сколько времени. Рейчел надо остановить.
   – Согласна, – кивнула Дорс. – Надо. Но не вижу, каким образом мы можем провернуть это маленькое дельце именно сейчас. Гэри, – прищурившись, спросила она, – скажи, ты ведь не спал этой ночью?
   – А ты? – осведомился Селдон, не отрицая того, что не спал сам.
   Дорс смотрела на него в упор с нескрываемой тревогой.
   – Всю ночь провалялся без сна, думая о разрушении Галактики из-за того, что я сказала?
   – Об этом, и кое о чем еще. Нельзя ли связаться с Четтером Челвиком? – спросил Селдон шепотом.
   – Я пыталась сделать это еще тогда, когда нам грозил арест в Дале. Сообщение мое он получил, но не появился. Может быть, просто не сумел вырваться, но когда сумеет, явится обязательно.
   – А ты не думаешь, что с ним что-нибудь случилось?
   – Нет, – спокойно ответила Дорс. – Я так не думаю.
   – Откуда такая уверенность?
   – Я бы узнала. Узнала бы наверняка. Раз не знаю, значит все в порядке.
   Селдон нахмурился.
   – А вот я не уверен попросту ни в чем; ну, то есть вовсе. Даже если бы Челвик появился, что бы он мог поделать? Нельзя же в одиночку одолеть всех в Сэтчеме! Раз у них тут, как утверждает Рейчел, самая организованная армия на Тренторе, то что он может предпринять против целой армии?
   – Давай не будем об этом. Как ты думаешь, есть надежда убедить Рейчел, каким-то образом вбить ей в голову, что у тебя нет никакой психоистории?
   – Рейчел прекрасно знает, что у меня ее нет и не будет еще много лет, если и будет когда-нибудь вообще. Но она объявит во всеуслышание, что психоистория существует, что я владею методом в полной мере, и сделает это достаточно хитро для того, чтобы люди поверили и вели себя потом в соответствии с тем, как им будут преподноситься мои прогнозы, даже если я сам и рта не раскрою.
   – Но ведь Рейчел потребуется время. За ночь ей не сотворить из тебя кумира, как, впрочем, и за неделю. По-хорошему на это уйдет никак не меньше года.
   Селдон в задумчивости мерил шагами комнату.
   – Может, и так. Не знаю. Да, пожалуй, здесь ты права. Рейчел не произвела на меня впечатления женщины, привыкшей терпеть и смиряться. А ее престарелый батюшка, Манникс Четвертый, наверняка еще менее терпелив. Он должен чувствовать приближение собственной кончины, и если стремился к развалу Империи всю свою жизнь, то предпочтет, чтобы все свершилось за неделю до его похорон, а не семью днями после. И потом…
   Селдон оборвал себя на полуслове и внимательно оглядел комнату.
   – Что – «потом»?
   – Мы должны обрести свободу. Понимаешь… Я решил проблему психоистории.