– А вот и наш любимый пациент, – Федул, поднатужась, вытащил кресло на центр комнаты и, отряхивая ладошки, отошел в сторону. – Эгей, гражданин врач! Как хитниковскую безголовость лечить-то будете? Моментальным клеем, гвоздями-соткой или электросваркой? Интересно ведь!
– Магией, – буркнул ангел. Подойдя к телу, Нифонт без лишних объяснений достал из сумки голову и, не особо примеряясь, нахлобучил ее на тело. Клыкастая башка медленно, словно флюгер на слабом ветру, повернулась туда-сюда – будто Хитник ответил кому-то решительным отказом – и, окончательно встав на место, замерла.
– Вроде бы нормально зафиксировалась, – для проверки ангел взялся за приросшую к телу голову и старательно подергал ее, раскачивая из стороны в сторону; статуя Хитника тяжело закачалась в кресле. – Да, крепко сидит, не оторвешь.
– Эй-эй, осторожнее, – всполошился гном, – обивку не попорть, нынче такие не делают! Поаккуратнее давай, без излишнего врачебного фанатизма. Нежнее, Нифонт, нежнее!
– Мало кто знает, Глеб, – вдруг глухо сказал Хитник, – что таким способом, каким сейчас воспользовался Нифонт – попросту, без применения специальных заклинаний – прирастить защищенную магополем конечность к защищенному тем же магополем телу может только тот, кто ее и отчленил... Понимаешь, к чему я клоню? – Глеб едва заметно кивнул.
– Теперь, – ангел кинул на парня быстрый взгляд, – самое главное. Иди-ка сюда, – Нифонт поманил Глеба пальцем к себе, – сейчас будем возвращать дух Хитника на место. Не переживай, процедура неприятная, но совершенно безболезненная.
– А колдовская защита? – Глеб, с опаской подойдя к ангелу, похлопал ладонью по блестящему плечу Хитника, – она так и останется?
– После возвращения ментальной сущности в тело – непременно исчезнет, – Нифонт, словно благословляя мастера-хака на героические подвиги, возложил ему на голову руку, – это я и тебе, и Хитнику гарантирую. И вообще, хватит лишних вопросов! – свободной рукой ангел раздраженно ухватил парня за куртку и рывком подтянул Глеба к себе.
– Но-но, только без насилия! За рукоприкладство отве... – возмутился было Глеб, но закончить фразу не успел: Нифонт с размаху хлопнул его по темени ладонью и парень замер, словно тоже обработанный защитным магополем.
В этот раз все было иначе, нежели когда Нифонт беседовал с Хитником через Глеба, напрямую: тогда чувствовалась, пусть и небольшая, дружественность ангела по отношению к незнакомому ему обычнику... Хотя, возможно, это было связано лишь с выкуренными Нифонтом дурманящими папиросами. Теперь же в голову к Глебу заглянул не друг, но отстраненный от излишних эмоций специалист – холодный, спокойный, расчетливый. Глеб не мог толком объяснить, откуда у него появилось такое ощущение, но ничуть в нем не сомневался.
– Что же он, сволочь, делает? – изумленно воскликнул мастер-хак. – Эй ты, немедленно прекращай! – крик Хитника оборвался. Глеб краем глаза увидел, как внезапно и разом потускнели оба магошара на столе; как тело Хитника охватило ярко-голубое сияние; как с воплем, словно подхваченный взрывной волной, вылетел в коридор гном. Как Модест, упираясь руками во что-то невидимое, шаг за шагом упорно идет к креслу с Хитником – но лишь безрезультатно топчется на месте... Потом бабай упал и затих.
– Готово, – наконец сказал ангел, убирая ладони с головы Хитника и Глеба, – забавная ситуация сложилась, ничего не скажешь. – Нифонт достал из кармана идеально белый носовой платок, брезгливо вытер им руки, каждый палец в отдельности. А после, несколько удивленно, посмотрел на Глеба: – Хм. Скажи-ка мне, юноша, кто из магов наложил на Хитника столь мощное заклятье невезения и фатальной ошибки?
– А... э... – Глеб надрывно закашлялся, хватая ртом воздух словно висельник, у которого вовремя оборвалась веревка, – что... что вы сделали с Модестом и Федулом?!
– Ничего особенного, – ангел равнодушно глянул в сторону лежащего бабая, – отдохнут полчасика и в себя придут. Итак, я задал вопрос: кто наложил на Хитника заклятье неудачи?
– Снюссер, – нехотя ответил Глеб. – Спящий Дед. Он вообще-то не конкретно на Хитника накладывал, но, похоже, досталось именно мастеру-хаку. Судя по вашему вопросу.
– Понятно, – Нифонт спрятал платок в карман, неспешно достал и закурил сигарету. – Дед Панкрат, он же Снюссер – маг серьезный, потому-то мне, к сожалению, не удалось перенести дух Хитника в его тело. Жаль-жаль, я привык всегда выполнять свои обещания! Даже в таких пустяшных, вздорных делах.
Значит так, юноша. Нас сейчас тут только двое – я и ты. Остальные временно отключены... Мне, собственно, нет никакого дела до вашего Хитника и его мелких хакерских проблем, но крайне необходим Стражник Реальности. Которого я только что и изъял из твоего сознания – поверь, не для личных целей, отнюдь. А еще мне нужен управляющий Стражником артефакт, тот самый кинжал, которого у тебя как бы – повторяю, как бы! – нет. А надо, чтобы был. Я предлагаю тебе сделку без свидетелей: десять миллионов золотых монет имперской чеканки в обмен на совершенно тебе, обычнику, ненужную вещь. Слово мое сказано, теперь думай. И учти – ты, конечно, можешь рассказать своим друзьям о моем предложении, но тогда оно автоматически аннулируется. А кинжал я все равно добуду, так или иначе, уж поверь мне, – ангел холодно подмигнул Глебу и неторопливо выпустил ему в лицо струю дыма.
– Да кто вы такой, в конце-то концов? Не Нифонт, однозначно, – Глеб вытер рукавом заслезившиеся глаза: кидаться с кулаками на лже-Нифонта смысла не имело, вон он чего с гномом и бабаем сделал! Даже не прикасаясь к ним. – Тот самый заказчик, да? Который Хитника через «Творцов идей» на мага Савелия натравил. Я угадал?
– Какая разница, – уклончиво ответил «ангел». – Думай, юноша, соображай. Я найду тебя, когда посчитаю это целесообразным, – негромко похрустывая мусором, «ангел» вышел из комнаты; вдалеке лязгнула входная дверь и в квартире стало тихо. Глеб крепко выругался: часто оступаясь на выкатившихся из-под раскладушки круглых банках, парень кинулся проверять, живы ли бабай и гном.
«Ангел» не соврал – и Федул, и Модест были живы-живехоньки, только без сознания; первым в себя пришел гном, которого Глеб оттащил на кухню и пригоршнями облил водой из-под крана.
– Ох, – садясь и неуверенно ощупывая себя, простонал гном, – а что в комнате взорвалось-то? Магическая бомба или чего другое? Ишь как долбануло, всерьез... я, пока летел, подумал – все, отпился брателло Федул, отгулялся, – гном с трудом встал, уселся на табурет. Помотал головой, сказал горестно:
– У нас в холодильнике, случаем, пивка не осталось? Нет? Придется сходить, после такого-то стресса... Да, забыл спросить – а где тот чертов террорист? Нифонт где?
– Ушел. И это был не Нифонт, – Глеб порылся в холодильнике, но ни одной пивной банки в нем, разумеется, не обнаружил. Выпили все в прошлый раз, постарались.
– Я так и знал, – печально кивнул гном, – но шибко сомневался. Уж больно похож оказался, мерзавец!.. Привет, Модя, как самочувствие? – В дверном проеме, потирая фуфаечную поясницу, с крайне удрученным видом стоял бабай – целый, не побитый. И даже без синяков.
– Ничего, друже, нормально. Только у меня отчего-то горб вырос, – задумчиво прогудел Модест; кряхтя, бабай полез рукой под фуфайку на спине, изумленно поднял брови и, чертыхаясь, вытащил оттуда большую флягу – одну из двух, принесенных им из Ничейных Земель. – Ого, и как оно эдак случилось-то? – Бабай повертел флягу в руках, хмыкнул, положил ее на стол. – Видать, упал крестцом на посудинку. Экие чудеса порой случаются! Кому расскажешь – не поверят.
– Ты флягу-то возьми, – не терпящим возражений голосом указал Федул, – и вторую забери. И дуй в ближайшую пивную, спросишь про нее у охранников на выходе. Да, не забудь им сказать, что тебя господин Иванов из триста восемьдесят шестой квартиры за пивом наладил, не то после в дом не впустят! А деньги возьми в ящике стола, на котором магошары стоят: надеюсь, таинственный гад-мерзавец-сволочь-террорист поганый не позарился на спрятанные там пятьсот рублей одной бумажкой? Не то совсем западло было бы... Опохмелительная заначка, – пояснил гном, хотя никто его ни о чем не спрашивал, – аварийный, типа, финансовый запас. – Бабай, пожав плечами, утопал в комнату. Гном повернулся к Глебу, спросил негромко:
– Как там Хитник? Не перенесся в свое тело, нет? – Глеб отрицательно покачал головой. – Но он хоть живой? – настойчиво продолжил допытываться Федул. – Ментально не покалеченный?
– Думаю, что живой, – с запинкой сказал Глеб. – Только малость того, без сознания. Этот типчик, который гад-мерзавец, он из него Стражника Реальности вынул, за тем к нам и приходил. – Гном сердито крякнул, крепко стукнув по столу кулаком:
– Эх, попался бы мне сейчас этот проходимец, я б на нем живого места не оставил! Побил бы, запросто, мне Будда разрешает. Только что прямо так и сказал: мол, побей гада и будешь молодец!
– Можно подумать, – тяжело вздохнул Глеб.
Вновь хлопнула входная дверь: кто-то, хрустя мусором, зашел в коридор. Постоял немного и направился к кухне – лучезарно улыбаясь, в комнатку вошел ангел Нифонт, в белых замасленных одеждах, с всклокоченной шевелюрой и тяжелым, пузатым кожаным портфелем. Портфель позвякивал стеклом; из раздутого нутра, через щель, выглядывали жестяные головки пивных бутылок.
– А вот и я, – радостно сообщил Нифонт, бережно опуская портфель на пол, – сто лет, сто зим, о братцы вы мои! Я к вам пришел навеки водружиться, коль пиво мне желанным гостем стать позволит; я мимо брел, в раздумьях и сомненьях, когда увидел: дом большой, где Хитник воселился, по празднику умыт, а берег озера так чист – когда б иначе я в волненьи чувств, столь много пива взяв, проведать смог любимого мне друга?
– Батюшки, а ведь это настоящий Нифонт, – всполошился гном, – жаль, очень жаль. Я только-только настроился подраться, ан нет, нельзя, – Федул выглянул в коридор, крикнул громко:
– Модя, отбой походу, пиво к нам само приехало, – приобняв ангела за талию, он душевно сказал: – А я ведь минуту тому назад собирался набить тебе морду! Вернее, не тебе, но типу, что приходил к нам в твоем обличии.
Ангел рассеянно кивнул и, доставая из портфеля бутылки, молвил:
– Глазами видел я, как некто, мною облаченный, из дома вашего пошел – я удивился, но, однако, на левой на руке таинственного гостя был перстень золотой, который, знаю я, не только расстоянья сокращает, но внешность и обличие меняет. По перстню опознал я самого начальника Тюрьмы, что давеча ко мне по утру заходил... тогда мы много говорили – не помню я, о чем конкретно была речь – а, вроде, обо всем. О всех и всяких, и о много большем; я вас припомнил в той беседе, и дивный, в письменах кинжал, который мальчик мне случайно показал... Он вам плохого ничего не сделал? – вдруг озаботился Нифонт, – начальник тот! Я, кажется, излишне многое сказал – ну, был не прав, я выкурил изрядно, – ангел сел на табурет, в расстройстве обхватил руками голову.
– Все нормально, – сказал Глеб, – все путем. Уж как-нибудь да разберемся, – найдя граненые стаканы, он с горкой налил в них пиво.
– Кхе-кхе, мать твою, – взахлеб кашляя, вдруг произнес очнувшийся Хитник, – какой удар со стороны малознакомого колдуна! Эй, Глеб, ты там где? Черт, все перед глазами плывет... Эгей, я живой или как?
– И живой, и как, – быстро подтвердил парень, – не суетись, сейчас пиво пить будем. Классное!
– Ну, коли пиво и классное, тогда точно – живой, – слабым голосом молвил мастер-хак. – Ты вот что, ты мне после расскажи, чего тут было-то!
– Обязательно, – заверил Глеб. – И дословно. Мне кажется, ты будешь очень-очень удивлен.
– Я предлагаю выпить за успешное завершение дела, – гном взял мокрую посудину, со вкусом схлебнул тяжелую пену, – за то, что мы вернули голову Хитника! А все остальное потом... Модя, бери и пей. – В кухню вошел бабай, неспешно сел за стол, взял полный стакан. Поднял его и тихо, постепенно повышая голос, запел:
– Ой, да не вечер, да не вечер, мне малым мало спалось! Ой, малым-мало спалось, да во сне привиделось, – и гном, и ангел, и Глеб тут же подхватили песню. Громко, с душой.
И пока звучала та песня, и пока пенилось в стаканах пиво – Глеб был уверен, что дальше все будет хорошо.
Только так, и никак по иному.
Иначе – зачем жить?
– Магией, – буркнул ангел. Подойдя к телу, Нифонт без лишних объяснений достал из сумки голову и, не особо примеряясь, нахлобучил ее на тело. Клыкастая башка медленно, словно флюгер на слабом ветру, повернулась туда-сюда – будто Хитник ответил кому-то решительным отказом – и, окончательно встав на место, замерла.
– Вроде бы нормально зафиксировалась, – для проверки ангел взялся за приросшую к телу голову и старательно подергал ее, раскачивая из стороны в сторону; статуя Хитника тяжело закачалась в кресле. – Да, крепко сидит, не оторвешь.
– Эй-эй, осторожнее, – всполошился гном, – обивку не попорть, нынче такие не делают! Поаккуратнее давай, без излишнего врачебного фанатизма. Нежнее, Нифонт, нежнее!
– Мало кто знает, Глеб, – вдруг глухо сказал Хитник, – что таким способом, каким сейчас воспользовался Нифонт – попросту, без применения специальных заклинаний – прирастить защищенную магополем конечность к защищенному тем же магополем телу может только тот, кто ее и отчленил... Понимаешь, к чему я клоню? – Глеб едва заметно кивнул.
– Теперь, – ангел кинул на парня быстрый взгляд, – самое главное. Иди-ка сюда, – Нифонт поманил Глеба пальцем к себе, – сейчас будем возвращать дух Хитника на место. Не переживай, процедура неприятная, но совершенно безболезненная.
– А колдовская защита? – Глеб, с опаской подойдя к ангелу, похлопал ладонью по блестящему плечу Хитника, – она так и останется?
– После возвращения ментальной сущности в тело – непременно исчезнет, – Нифонт, словно благословляя мастера-хака на героические подвиги, возложил ему на голову руку, – это я и тебе, и Хитнику гарантирую. И вообще, хватит лишних вопросов! – свободной рукой ангел раздраженно ухватил парня за куртку и рывком подтянул Глеба к себе.
– Но-но, только без насилия! За рукоприкладство отве... – возмутился было Глеб, но закончить фразу не успел: Нифонт с размаху хлопнул его по темени ладонью и парень замер, словно тоже обработанный защитным магополем.
В этот раз все было иначе, нежели когда Нифонт беседовал с Хитником через Глеба, напрямую: тогда чувствовалась, пусть и небольшая, дружественность ангела по отношению к незнакомому ему обычнику... Хотя, возможно, это было связано лишь с выкуренными Нифонтом дурманящими папиросами. Теперь же в голову к Глебу заглянул не друг, но отстраненный от излишних эмоций специалист – холодный, спокойный, расчетливый. Глеб не мог толком объяснить, откуда у него появилось такое ощущение, но ничуть в нем не сомневался.
– Что же он, сволочь, делает? – изумленно воскликнул мастер-хак. – Эй ты, немедленно прекращай! – крик Хитника оборвался. Глеб краем глаза увидел, как внезапно и разом потускнели оба магошара на столе; как тело Хитника охватило ярко-голубое сияние; как с воплем, словно подхваченный взрывной волной, вылетел в коридор гном. Как Модест, упираясь руками во что-то невидимое, шаг за шагом упорно идет к креслу с Хитником – но лишь безрезультатно топчется на месте... Потом бабай упал и затих.
– Готово, – наконец сказал ангел, убирая ладони с головы Хитника и Глеба, – забавная ситуация сложилась, ничего не скажешь. – Нифонт достал из кармана идеально белый носовой платок, брезгливо вытер им руки, каждый палец в отдельности. А после, несколько удивленно, посмотрел на Глеба: – Хм. Скажи-ка мне, юноша, кто из магов наложил на Хитника столь мощное заклятье невезения и фатальной ошибки?
– А... э... – Глеб надрывно закашлялся, хватая ртом воздух словно висельник, у которого вовремя оборвалась веревка, – что... что вы сделали с Модестом и Федулом?!
– Ничего особенного, – ангел равнодушно глянул в сторону лежащего бабая, – отдохнут полчасика и в себя придут. Итак, я задал вопрос: кто наложил на Хитника заклятье неудачи?
– Снюссер, – нехотя ответил Глеб. – Спящий Дед. Он вообще-то не конкретно на Хитника накладывал, но, похоже, досталось именно мастеру-хаку. Судя по вашему вопросу.
– Понятно, – Нифонт спрятал платок в карман, неспешно достал и закурил сигарету. – Дед Панкрат, он же Снюссер – маг серьезный, потому-то мне, к сожалению, не удалось перенести дух Хитника в его тело. Жаль-жаль, я привык всегда выполнять свои обещания! Даже в таких пустяшных, вздорных делах.
Значит так, юноша. Нас сейчас тут только двое – я и ты. Остальные временно отключены... Мне, собственно, нет никакого дела до вашего Хитника и его мелких хакерских проблем, но крайне необходим Стражник Реальности. Которого я только что и изъял из твоего сознания – поверь, не для личных целей, отнюдь. А еще мне нужен управляющий Стражником артефакт, тот самый кинжал, которого у тебя как бы – повторяю, как бы! – нет. А надо, чтобы был. Я предлагаю тебе сделку без свидетелей: десять миллионов золотых монет имперской чеканки в обмен на совершенно тебе, обычнику, ненужную вещь. Слово мое сказано, теперь думай. И учти – ты, конечно, можешь рассказать своим друзьям о моем предложении, но тогда оно автоматически аннулируется. А кинжал я все равно добуду, так или иначе, уж поверь мне, – ангел холодно подмигнул Глебу и неторопливо выпустил ему в лицо струю дыма.
– Да кто вы такой, в конце-то концов? Не Нифонт, однозначно, – Глеб вытер рукавом заслезившиеся глаза: кидаться с кулаками на лже-Нифонта смысла не имело, вон он чего с гномом и бабаем сделал! Даже не прикасаясь к ним. – Тот самый заказчик, да? Который Хитника через «Творцов идей» на мага Савелия натравил. Я угадал?
– Какая разница, – уклончиво ответил «ангел». – Думай, юноша, соображай. Я найду тебя, когда посчитаю это целесообразным, – негромко похрустывая мусором, «ангел» вышел из комнаты; вдалеке лязгнула входная дверь и в квартире стало тихо. Глеб крепко выругался: часто оступаясь на выкатившихся из-под раскладушки круглых банках, парень кинулся проверять, живы ли бабай и гном.
«Ангел» не соврал – и Федул, и Модест были живы-живехоньки, только без сознания; первым в себя пришел гном, которого Глеб оттащил на кухню и пригоршнями облил водой из-под крана.
– Ох, – садясь и неуверенно ощупывая себя, простонал гном, – а что в комнате взорвалось-то? Магическая бомба или чего другое? Ишь как долбануло, всерьез... я, пока летел, подумал – все, отпился брателло Федул, отгулялся, – гном с трудом встал, уселся на табурет. Помотал головой, сказал горестно:
– У нас в холодильнике, случаем, пивка не осталось? Нет? Придется сходить, после такого-то стресса... Да, забыл спросить – а где тот чертов террорист? Нифонт где?
– Ушел. И это был не Нифонт, – Глеб порылся в холодильнике, но ни одной пивной банки в нем, разумеется, не обнаружил. Выпили все в прошлый раз, постарались.
– Я так и знал, – печально кивнул гном, – но шибко сомневался. Уж больно похож оказался, мерзавец!.. Привет, Модя, как самочувствие? – В дверном проеме, потирая фуфаечную поясницу, с крайне удрученным видом стоял бабай – целый, не побитый. И даже без синяков.
– Ничего, друже, нормально. Только у меня отчего-то горб вырос, – задумчиво прогудел Модест; кряхтя, бабай полез рукой под фуфайку на спине, изумленно поднял брови и, чертыхаясь, вытащил оттуда большую флягу – одну из двух, принесенных им из Ничейных Земель. – Ого, и как оно эдак случилось-то? – Бабай повертел флягу в руках, хмыкнул, положил ее на стол. – Видать, упал крестцом на посудинку. Экие чудеса порой случаются! Кому расскажешь – не поверят.
– Ты флягу-то возьми, – не терпящим возражений голосом указал Федул, – и вторую забери. И дуй в ближайшую пивную, спросишь про нее у охранников на выходе. Да, не забудь им сказать, что тебя господин Иванов из триста восемьдесят шестой квартиры за пивом наладил, не то после в дом не впустят! А деньги возьми в ящике стола, на котором магошары стоят: надеюсь, таинственный гад-мерзавец-сволочь-террорист поганый не позарился на спрятанные там пятьсот рублей одной бумажкой? Не то совсем западло было бы... Опохмелительная заначка, – пояснил гном, хотя никто его ни о чем не спрашивал, – аварийный, типа, финансовый запас. – Бабай, пожав плечами, утопал в комнату. Гном повернулся к Глебу, спросил негромко:
– Как там Хитник? Не перенесся в свое тело, нет? – Глеб отрицательно покачал головой. – Но он хоть живой? – настойчиво продолжил допытываться Федул. – Ментально не покалеченный?
– Думаю, что живой, – с запинкой сказал Глеб. – Только малость того, без сознания. Этот типчик, который гад-мерзавец, он из него Стражника Реальности вынул, за тем к нам и приходил. – Гном сердито крякнул, крепко стукнув по столу кулаком:
– Эх, попался бы мне сейчас этот проходимец, я б на нем живого места не оставил! Побил бы, запросто, мне Будда разрешает. Только что прямо так и сказал: мол, побей гада и будешь молодец!
– Можно подумать, – тяжело вздохнул Глеб.
Вновь хлопнула входная дверь: кто-то, хрустя мусором, зашел в коридор. Постоял немного и направился к кухне – лучезарно улыбаясь, в комнатку вошел ангел Нифонт, в белых замасленных одеждах, с всклокоченной шевелюрой и тяжелым, пузатым кожаным портфелем. Портфель позвякивал стеклом; из раздутого нутра, через щель, выглядывали жестяные головки пивных бутылок.
– А вот и я, – радостно сообщил Нифонт, бережно опуская портфель на пол, – сто лет, сто зим, о братцы вы мои! Я к вам пришел навеки водружиться, коль пиво мне желанным гостем стать позволит; я мимо брел, в раздумьях и сомненьях, когда увидел: дом большой, где Хитник воселился, по празднику умыт, а берег озера так чист – когда б иначе я в волненьи чувств, столь много пива взяв, проведать смог любимого мне друга?
– Батюшки, а ведь это настоящий Нифонт, – всполошился гном, – жаль, очень жаль. Я только-только настроился подраться, ан нет, нельзя, – Федул выглянул в коридор, крикнул громко:
– Модя, отбой походу, пиво к нам само приехало, – приобняв ангела за талию, он душевно сказал: – А я ведь минуту тому назад собирался набить тебе морду! Вернее, не тебе, но типу, что приходил к нам в твоем обличии.
Ангел рассеянно кивнул и, доставая из портфеля бутылки, молвил:
– Глазами видел я, как некто, мною облаченный, из дома вашего пошел – я удивился, но, однако, на левой на руке таинственного гостя был перстень золотой, который, знаю я, не только расстоянья сокращает, но внешность и обличие меняет. По перстню опознал я самого начальника Тюрьмы, что давеча ко мне по утру заходил... тогда мы много говорили – не помню я, о чем конкретно была речь – а, вроде, обо всем. О всех и всяких, и о много большем; я вас припомнил в той беседе, и дивный, в письменах кинжал, который мальчик мне случайно показал... Он вам плохого ничего не сделал? – вдруг озаботился Нифонт, – начальник тот! Я, кажется, излишне многое сказал – ну, был не прав, я выкурил изрядно, – ангел сел на табурет, в расстройстве обхватил руками голову.
– Все нормально, – сказал Глеб, – все путем. Уж как-нибудь да разберемся, – найдя граненые стаканы, он с горкой налил в них пиво.
– Кхе-кхе, мать твою, – взахлеб кашляя, вдруг произнес очнувшийся Хитник, – какой удар со стороны малознакомого колдуна! Эй, Глеб, ты там где? Черт, все перед глазами плывет... Эгей, я живой или как?
– И живой, и как, – быстро подтвердил парень, – не суетись, сейчас пиво пить будем. Классное!
– Ну, коли пиво и классное, тогда точно – живой, – слабым голосом молвил мастер-хак. – Ты вот что, ты мне после расскажи, чего тут было-то!
– Обязательно, – заверил Глеб. – И дословно. Мне кажется, ты будешь очень-очень удивлен.
– Я предлагаю выпить за успешное завершение дела, – гном взял мокрую посудину, со вкусом схлебнул тяжелую пену, – за то, что мы вернули голову Хитника! А все остальное потом... Модя, бери и пей. – В кухню вошел бабай, неспешно сел за стол, взял полный стакан. Поднял его и тихо, постепенно повышая голос, запел:
– Ой, да не вечер, да не вечер, мне малым мало спалось! Ой, малым-мало спалось, да во сне привиделось, – и гном, и ангел, и Глеб тут же подхватили песню. Громко, с душой.
И пока звучала та песня, и пока пенилось в стаканах пиво – Глеб был уверен, что дальше все будет хорошо.
Только так, и никак по иному.
Иначе – зачем жить?