Агенты БАТО принялись совещаться. Они жестами подозвали к себе специального агента Майка. Я смотрел, как он кивает. Старший агент повернулся к Аббату:
– Вы готовы подписать соответствующее заявление?
– Да, – сказал Аббат.
Специальный агент Майк помог одному из агентов напечатать заявление на Аббатовом персональном компьютере. Аббат прочитал его и подписал, добавив от руки: «Меа culpa». Потом спросил у старшего агента:
– Можно мне на прощанье побыть несколько минут наедине с моими монахами? Нам бы хотелось прочитать молитву, которую наш основатель сотворил перед тем, как смиренно принять смерть от рук светских властей.
– Хорошо, – сказал старший агент.
Люди из БАТО оставили нас одних. Аббат направился в свою спальню.
– Зап, на два слова.
Я вошел следом за ним. Он начал переодеваться в мирскую одежду – брюки цвета хаки и куртку.
– Наверно, вам не хочется отправляться в тюрьму в рясе, – сказал я с грустью на сердце.
Присев на корточки, Аббат открыл шкафчик. Внутри был небольшой сейф. Он покрутил диск, открыл дверцу и достал бумажник, паспорт и пачки сотенных купюр.
– Секрет Аббата. Личный фонд страхования от потерь, – пробормотал он.
– Разве в тюрьме все это понадобится? – спросил я.
– Зап, – сказал он, продолжая запихивать вещи в небольшой брезентовый мешок, – я прошу вас выслушать мою исповедь.
– Но я же не священник, – сказал я. – Я всего лишь монах. Мне нельзя выслушивать исповеди.
– В критической ситуации можно, – сказал он и, поспешно перекрестившись, начал: – Благословите меня, брат, ибо я согрешил и до сих пор продолжаю грешить. Раз это исповедь, вы должны хранить в тайне все, что я вам рассказываю, и потому не обязаны сообщать что-либо властям. Следовательно, вы не соучастник.
– Соучастник чего?
– Я не собираюсь в тюрьму!
– Вот как?
– Да. Я собираюсь позаботиться о том, чтобы в тюрьму сел кое-кто другой. Собираюсь разыскать этого в меру мерзкого монсеньера, где бы он ни был, и прочесть ему молитву о страданиях. – Он застегнул свой вещевой мешок на молнию. – Об этом и обо всех своих грехах я искренне сожалею.
– Однако, святой отец…
– Не пытайтесь отговорить меня, Зап. Просто наложите на меня епитимью. Впрочем, не трудитесь. Я уже исполнил свою епитимью, выпив тот отвратительный бокал канского. – Он состроил гримасу.
Вслед за ним я вышел из спальни в конференц-зал. Он обратился к монахам:
– Братья, я молюсь о том, чтобы вы смогли простить своего настоятеля. Я безнадежно заблудился где-то в «Поле безграничных возможностей». Быть настоятелем Каны – большая честь, и я ее недостоин. Но я обещаю вам приложить все усилия, чтобы искупить свои грехи. А пока оставляю вас в надежных руках брата Запа. Преклоним же головы, и пусть он начнет нашу молитву.
Когда я начал читать наизусть отрывок из «De Doloribus Extremis», Аббат похлопал меня по плечу и, никем больше не замеченный, скрылся, спустившись по лестнице в свой винный погреб.
Я старался читать молитву как можно дольше. В конце концов, когда я оставил без внимания стук агентов БАТО в дверь, она открылась. Вошел специальный агент Майк.
– Хватит, – сказал он. – Я знаю, что это длинная молитва, но не настолько. Я делал по ней либретто.
Он оглядел присутствующих. Не увидев Аббата, он обшарил спальню, ванную и информационно-просмотровую комнату.
– Ну ладно, – сказал он. – Где он?
– Он сказал, что хочет напоследок выпить бокал хорошего вина, – ответил я. – Спустился в погреб.
Специальный агент Майк встал на верхней площадке лестницы и крикнул вниз:
– Святой отец, пора ехать! Вино больше пить нельзя. Святой отец!
Он спустился по лестнице. Через минуту он взбежал наверх, на ходу достав свою рацию.
– Дядя Один! Важная Персона в бегах. Похоже, вышел через черный ход винного погреба. Блокировать район!
Он посмотрел на нас:
– Когда он сбежал? Давно?
– Отца настоятеля нет? – простодушно спросил брат Джером.
Специальный агент Майк уставился на него.
– Вы что, не знали? – Он обвел взглядом лица растерянных монахов. – Хорошо, братья. Допустим, вы ничего не знали. Но больше никто отсюда не выходит. У кого ключ от задней двери погреба?
Я спустился с ним в погреб и отпер дверь. Он ринулся на автостоянку, уже кишевшую агентами БАТО. Они входили в туристские автобусы, полные уезжающих паломников, и искали среди них аббата. Стоя в дверях погреба и наблюдая за этой странной сценой, я вдруг увидел, что у входа в Паломнический центр стоит она.
Сначала я решил, что у меня начались галлюцинации. Все-таки день выдался напряженный, чреватый стрессом. Но тут она увидела меня и замахала рукой. Потом пробралась сквозь толпу, сквозь хаос, царивший на автостоянке, и подошла ко мне.
– Как здесь оказались все эти люди? – спросила она.
– А вы-то как здесь оказались? Я думал, вы на Кубе. Или уже на Кайманах
– Что?
– Вы, монсеньер Миловидный и наши шестнадцать миллионов.
– О чем это вы?
– Вы что, не знали? Он украл все наши деньги.
– Ну и ну! – сказала она. – Неудивительно, что вы вызвали полицию.
– Нет, полиция ищет Аббата.
– Аббата?! – Филомена покачала головой. – Стоит на четыре дня оставить вас, ребята, без присмотра, как монастырь оказывается на осадном положении. – Она рассмеялась. – Может, и вправду надо было соорудить тот крепостной ров.
Я вкратце рассказал ей о событиях минувшей недели.
– Все равно не понимаю, какое отношение я имею к Кубе, – сказала она. – С какой стати вы вдруг решили, что я сбежала со священником?
– А что нам прикажете думать? Он исчез, вы исчезли. Вы оставляете загадочную записку, в которой просите прощения. К тому же, честно говоря, он действительно похож на Ричарда Чемберлена.
– Мне просто необходимо было уехать. Маравилья закрыл Паломнический центр. Мне необходимо было уехать в такое место, где можно спокойно поразмышлять. Желательно не в монастырь, битком набитый пробивными дельцами.
– Понятно, к чему вы клоните. И куда же вы направились?
– Прямо по дороге, куда глаза глядят. Потом уединилась в женском монастыре. – На миг она стыдливо потупила взор. – Там я приняла решение. Я постригаюсь в монахини.
Дар речи вернулся ко мне не сразу. Несколько минут я стоял, как громом пораженный, потом протянул руки и обнял ее.
Мы по-прежнему стояли, крепко обнявшись, когда двое агентов БАТО, проходивших мимо, остановились, чтобы на нас посмотреть.
– Ну и монастырь тут у них! – сказал один другому.
Мы юркнули в винный погреб. На столе стояла открытая бутылка «Фижака» – вероятно, Аббат задержался перед уходом, чтобы напоследок выпить глоточек. Мы наполнили два бокала и выпили за новое призвание Филомены.
Потом мы заговорили о моей последней конфиденциальной информации.
– Я могу понять, почему не надо было следовать совету Дипака, – сказал я. – Чего я не понимаю, так это каким образом могла вкрасться ошибка в наш требник. Там же все довольно ясно сказано о меновщиках и голубях.
Я показал ей это место. Она внимательно его прочла.
– В требнике нет никакой ошибки, – сказала она. – Вы просто неверно истолковали текст. Меновщиков действительно опрокинули, ведь меновщики – это вы, ребята.
– Хорошо, – сказал я, – но как быть с голубями?
– Голуби – это тоже вы. Самая распространенная разновидность голубя – глупый сизарь. Попавшись на удочку авторов этих книжек, вы поступили как незадачливые сизари. Только последний лопух способен поверить этим специалистам по обогащению. Сами подумайте, разве стал бы человек, знающий секрет быстрого обогащения, выдавать его за девять долларов девяносто пять центов?
Разумеется, она была права. Это лишний раз доказывало, что в нашем требнике заключена безграничная мудрость. Там, в Аббатовом винном погребе, я усвоил Седьмой закон духовно-финансового роста:
VII. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ РАЗБОГАТЕТЬ ПРИ ПОМОЩИ КНИГИ О ТОМ, КАК РАЗБОГАТЕТЬ, ЭТО НАПИСАТЬ ЕЕ.
Многие ли мои знакомые читают книжки о том, как разбогатеть?
Многие ли из них разбогатели?
А где сейчас Маравилья?
Знал ли святой Тад, что в борделе находится султан?
Откровенно говоря, раньше вы задавали вопросы и получше. Но сегодня тяжелый день – для всех нас.
Не унывайте. Вы еще не растеряли своих способностей. К тому же вы прекрасный человек.
Ну что ж, пора выполнить упражнение. Начнем с разминки. Подойдите к книжным полкам и снимите оттуда все книги, сулящие легкий путь к богатству, власти, сексу и лакеям, отгоняющим машины гостей на стоянку. Теперь внимательно посмотрите на обложку каждой книги. Есть там данные о продаже? Например: «КНИГА, МГНОВЕННО СТАВШАЯ МЕЖГАЛАКТИЧЕСКИМ БЕСТСЕЛЛЕРОМ! ПРОДАНО БОЛЕЕ ЧЕТЫРЕХ МИЛЛИОНОВ ЭКЗЕМПЛЯРОВ!» Будем считать, что с каждого экземпляра автор получает около трех долларов. Возьмите листок бумаги. Теперь разделите его на две колонки. В левой напишите, сколько заработал автор на продаже книги. (Например: «12 миллионов долларов».) В правой колонке напишите, сколько вы заработали при помощи этой книги. (Например: «минус 9 долларов 95 центов».)
Повторите эту процедуру для каждой книги. Затем суммируйте цифры в обеих колонках. Если ваша общая прибыль превышает общую прибыль авторов… эй, бросьте, кого вы хотите одурачить?!
Если прибыль авторов больше вашей, скажем, в пять миллиардов раз, то какой урок мы можем из этого извлечь? (Подсказка: подумайте: «ну и лопух!»)
Без паники! Надежда еще есть. У нас в запасе еще один закон – и самое лучшее мы приберегли напоследок!
Глава седьмая с половиной
О шрифте
Об авторе
– Вы готовы подписать соответствующее заявление?
– Да, – сказал Аббат.
Специальный агент Майк помог одному из агентов напечатать заявление на Аббатовом персональном компьютере. Аббат прочитал его и подписал, добавив от руки: «Меа culpa». Потом спросил у старшего агента:
– Можно мне на прощанье побыть несколько минут наедине с моими монахами? Нам бы хотелось прочитать молитву, которую наш основатель сотворил перед тем, как смиренно принять смерть от рук светских властей.
– Хорошо, – сказал старший агент.
Люди из БАТО оставили нас одних. Аббат направился в свою спальню.
– Зап, на два слова.
Я вошел следом за ним. Он начал переодеваться в мирскую одежду – брюки цвета хаки и куртку.
– Наверно, вам не хочется отправляться в тюрьму в рясе, – сказал я с грустью на сердце.
Присев на корточки, Аббат открыл шкафчик. Внутри был небольшой сейф. Он покрутил диск, открыл дверцу и достал бумажник, паспорт и пачки сотенных купюр.
– Секрет Аббата. Личный фонд страхования от потерь, – пробормотал он.
– Разве в тюрьме все это понадобится? – спросил я.
– Зап, – сказал он, продолжая запихивать вещи в небольшой брезентовый мешок, – я прошу вас выслушать мою исповедь.
– Но я же не священник, – сказал я. – Я всего лишь монах. Мне нельзя выслушивать исповеди.
– В критической ситуации можно, – сказал он и, поспешно перекрестившись, начал: – Благословите меня, брат, ибо я согрешил и до сих пор продолжаю грешить. Раз это исповедь, вы должны хранить в тайне все, что я вам рассказываю, и потому не обязаны сообщать что-либо властям. Следовательно, вы не соучастник.
– Соучастник чего?
– Я не собираюсь в тюрьму!
– Вот как?
– Да. Я собираюсь позаботиться о том, чтобы в тюрьму сел кое-кто другой. Собираюсь разыскать этого в меру мерзкого монсеньера, где бы он ни был, и прочесть ему молитву о страданиях. – Он застегнул свой вещевой мешок на молнию. – Об этом и обо всех своих грехах я искренне сожалею.
– Однако, святой отец…
– Не пытайтесь отговорить меня, Зап. Просто наложите на меня епитимью. Впрочем, не трудитесь. Я уже исполнил свою епитимью, выпив тот отвратительный бокал канского. – Он состроил гримасу.
Вслед за ним я вышел из спальни в конференц-зал. Он обратился к монахам:
– Братья, я молюсь о том, чтобы вы смогли простить своего настоятеля. Я безнадежно заблудился где-то в «Поле безграничных возможностей». Быть настоятелем Каны – большая честь, и я ее недостоин. Но я обещаю вам приложить все усилия, чтобы искупить свои грехи. А пока оставляю вас в надежных руках брата Запа. Преклоним же головы, и пусть он начнет нашу молитву.
Когда я начал читать наизусть отрывок из «De Doloribus Extremis», Аббат похлопал меня по плечу и, никем больше не замеченный, скрылся, спустившись по лестнице в свой винный погреб.
Я старался читать молитву как можно дольше. В конце концов, когда я оставил без внимания стук агентов БАТО в дверь, она открылась. Вошел специальный агент Майк.
– Хватит, – сказал он. – Я знаю, что это длинная молитва, но не настолько. Я делал по ней либретто.
Он оглядел присутствующих. Не увидев Аббата, он обшарил спальню, ванную и информационно-просмотровую комнату.
– Ну ладно, – сказал он. – Где он?
– Он сказал, что хочет напоследок выпить бокал хорошего вина, – ответил я. – Спустился в погреб.
Специальный агент Майк встал на верхней площадке лестницы и крикнул вниз:
– Святой отец, пора ехать! Вино больше пить нельзя. Святой отец!
Он спустился по лестнице. Через минуту он взбежал наверх, на ходу достав свою рацию.
– Дядя Один! Важная Персона в бегах. Похоже, вышел через черный ход винного погреба. Блокировать район!
Он посмотрел на нас:
– Когда он сбежал? Давно?
– Отца настоятеля нет? – простодушно спросил брат Джером.
Специальный агент Майк уставился на него.
– Вы что, не знали? – Он обвел взглядом лица растерянных монахов. – Хорошо, братья. Допустим, вы ничего не знали. Но больше никто отсюда не выходит. У кого ключ от задней двери погреба?
Я спустился с ним в погреб и отпер дверь. Он ринулся на автостоянку, уже кишевшую агентами БАТО. Они входили в туристские автобусы, полные уезжающих паломников, и искали среди них аббата. Стоя в дверях погреба и наблюдая за этой странной сценой, я вдруг увидел, что у входа в Паломнический центр стоит она.
Сначала я решил, что у меня начались галлюцинации. Все-таки день выдался напряженный, чреватый стрессом. Но тут она увидела меня и замахала рукой. Потом пробралась сквозь толпу, сквозь хаос, царивший на автостоянке, и подошла ко мне.
– Как здесь оказались все эти люди? – спросила она.
– А вы-то как здесь оказались? Я думал, вы на Кубе. Или уже на Кайманах
– Что?
– Вы, монсеньер Миловидный и наши шестнадцать миллионов.
– О чем это вы?
– Вы что, не знали? Он украл все наши деньги.
– Ну и ну! – сказала она. – Неудивительно, что вы вызвали полицию.
– Нет, полиция ищет Аббата.
– Аббата?! – Филомена покачала головой. – Стоит на четыре дня оставить вас, ребята, без присмотра, как монастырь оказывается на осадном положении. – Она рассмеялась. – Может, и вправду надо было соорудить тот крепостной ров.
Я вкратце рассказал ей о событиях минувшей недели.
– Все равно не понимаю, какое отношение я имею к Кубе, – сказала она. – С какой стати вы вдруг решили, что я сбежала со священником?
– А что нам прикажете думать? Он исчез, вы исчезли. Вы оставляете загадочную записку, в которой просите прощения. К тому же, честно говоря, он действительно похож на Ричарда Чемберлена.
– Мне просто необходимо было уехать. Маравилья закрыл Паломнический центр. Мне необходимо было уехать в такое место, где можно спокойно поразмышлять. Желательно не в монастырь, битком набитый пробивными дельцами.
– Понятно, к чему вы клоните. И куда же вы направились?
– Прямо по дороге, куда глаза глядят. Потом уединилась в женском монастыре. – На миг она стыдливо потупила взор. – Там я приняла решение. Я постригаюсь в монахини.
Дар речи вернулся ко мне не сразу. Несколько минут я стоял, как громом пораженный, потом протянул руки и обнял ее.
Мы по-прежнему стояли, крепко обнявшись, когда двое агентов БАТО, проходивших мимо, остановились, чтобы на нас посмотреть.
– Ну и монастырь тут у них! – сказал один другому.
Мы юркнули в винный погреб. На столе стояла открытая бутылка «Фижака» – вероятно, Аббат задержался перед уходом, чтобы напоследок выпить глоточек. Мы наполнили два бокала и выпили за новое призвание Филомены.
Потом мы заговорили о моей последней конфиденциальной информации.
– Я могу понять, почему не надо было следовать совету Дипака, – сказал я. – Чего я не понимаю, так это каким образом могла вкрасться ошибка в наш требник. Там же все довольно ясно сказано о меновщиках и голубях.
Я показал ей это место. Она внимательно его прочла.
– В требнике нет никакой ошибки, – сказала она. – Вы просто неверно истолковали текст. Меновщиков действительно опрокинули, ведь меновщики – это вы, ребята.
– Хорошо, – сказал я, – но как быть с голубями?
– Голуби – это тоже вы. Самая распространенная разновидность голубя – глупый сизарь. Попавшись на удочку авторов этих книжек, вы поступили как незадачливые сизари. Только последний лопух способен поверить этим специалистам по обогащению. Сами подумайте, разве стал бы человек, знающий секрет быстрого обогащения, выдавать его за девять долларов девяносто пять центов?
Разумеется, она была права. Это лишний раз доказывало, что в нашем требнике заключена безграничная мудрость. Там, в Аббатовом винном погребе, я усвоил Седьмой закон духовно-финансового роста:
VII. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ РАЗБОГАТЕТЬ ПРИ ПОМОЩИ КНИГИ О ТОМ, КАК РАЗБОГАТЕТЬ, ЭТО НАПИСАТЬ ЕЕ.
Рыночная медитация седьмая
Многие ли мои знакомые читают книжки о том, как разбогатеть?
Многие ли из них разбогатели?
А где сейчас Маравилья?
Знал ли святой Тад, что в борделе находится султан?
Откровенно говоря, раньше вы задавали вопросы и получше. Но сегодня тяжелый день – для всех нас.
Не унывайте. Вы еще не растеряли своих способностей. К тому же вы прекрасный человек.
Ну что ж, пора выполнить упражнение. Начнем с разминки. Подойдите к книжным полкам и снимите оттуда все книги, сулящие легкий путь к богатству, власти, сексу и лакеям, отгоняющим машины гостей на стоянку. Теперь внимательно посмотрите на обложку каждой книги. Есть там данные о продаже? Например: «КНИГА, МГНОВЕННО СТАВШАЯ МЕЖГАЛАКТИЧЕСКИМ БЕСТСЕЛЛЕРОМ! ПРОДАНО БОЛЕЕ ЧЕТЫРЕХ МИЛЛИОНОВ ЭКЗЕМПЛЯРОВ!» Будем считать, что с каждого экземпляра автор получает около трех долларов. Возьмите листок бумаги. Теперь разделите его на две колонки. В левой напишите, сколько заработал автор на продаже книги. (Например: «12 миллионов долларов».) В правой колонке напишите, сколько вы заработали при помощи этой книги. (Например: «минус 9 долларов 95 центов».)
Повторите эту процедуру для каждой книги. Затем суммируйте цифры в обеих колонках. Если ваша общая прибыль превышает общую прибыль авторов… эй, бросьте, кого вы хотите одурачить?!
Если прибыль авторов больше вашей, скажем, в пять миллиардов раз, то какой урок мы можем из этого извлечь? (Подсказка: подумайте: «ну и лопух!»)
Без паники! Надежда еще есть. У нас в запасе еще один закон – и самое лучшее мы приберегли напоследок!
Молитва истинного поборника самосовершенствования
Господь, указавший народу Своему путь через долину смертной тени,
укажи мне путь через отдел улучшения личности в книжном магазине.
Помоги мне понять, которой из личностей становится лучше от каждой из этих книг на самом деле,
дабы все, что зарабатываю я в поте лица своего, оставалось в моем собственном кармане,
и пусть я неизменно буду давать решительный отпор тем, кто попытается заставить меня быть предприимчивым.
Помоги мне также постичь ту глубокую мудрость, которая ждет меня в конце следующей, заключительной главы.
Глава седьмая с половиной
Письмо от Аббата…
Новая миссия Каны…
Последний и самый главный закон
В то воскресенье почти вся программа «Шестьдесят минут» была посвящена событиям в Кане. Поскольку Аббата уже объявили в международный розыск, он и оказался в центре внимания. Они сделали видеомонтаж его монашеской карьеры – от свадебного рекламного ролика и спуска по искусственному каналу с призраком Себастьяном до наручников. Меня даже передернуло, когда они показали, как он сообщает Хью О'Тулу о «секретном компоненте, который мы называем любовью», и тут же дали кадр с агентом БАТО, держащим в руке пластмассовое ведро «Канской красной» краски – уже с биркой «ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО». Дотошные, как всегда, репортеры «Шестидесяти минут» взяли интервью у сеньора Баэсы в его винограднике в долине Майпо, а так же разыскали некоторых крайне недовольных покупателей, в том числе одну женщину, которая сломала бедро после того, как по пьяни выбросила свои инвалидные ходунки.
– БАТО закрыло канскую винодельню, – сообщил Уоллес.
На экране, за спиной Уоллеса, появилась фотография Аббата с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОЛИЦИЕЙ». Когда Уоллес заканчивал свой репортаж, мне показалось, что на лице у него мелькнула улыбка:
– Что же до местопребывания этого странного монаха, то пока оно, похоже, одному Богу известно.
БАТО в конце концов установило, что Аббат прокрался в туристский автобус, нанятый монреальским отделением Общества святого Блеза. В одном донесении сообщалось, что он сел в поезд, отправлявшийся в Торонто.
Спустя месяц видели, как человек, похожий на него, задавал вопросы бармену в гостинице «Принсесс» на острове Большой Кайман – где неделей раньше останавливался человек, похожий на монсеньера Маравилью. После этого след был потерян.
Сюжет, показанный в программе «Шестьдесят минут», расшевелил отца Ганса. Мы заключили сделку с Ватиканом: если они выплатят все долги за невыполненные заказы, мы никому не расскажем об их нечистом на руку монсеньере. После уплаты долгов отпали все претензии к нам со стороны БАТО. Я заставил отца Ганса пообещать в письменной форме, что мы, монахи, останемся в Кане и не будем отправлены «совершать дела, угодные Господу, ни в один район, не выбранный по обоюдному согласию, в частности – ни в Кисангани, ни в любую другую общину на реке Конго».
Наши долги были погашены, но мы вновь оказались в привычном положении – без денег в банке и без определенных средств к существованию. Следовало ли нам снова заняться торговлей вином? Марка нашей продукции получила официальное признание – факт, безусловно, отрадный. И в то же время неприятный. Как новый настоятель Каны, я должен был думать о будущем монастыря, если он таковое имел.
Как-то раз, когда я сидел за своим рабочим столом, изучая каталог винодельческого оборудования, вбежал брат Джером с каким-то письмом.
– Почерк! – взволнованно воскликнул он.
Этот почерк я узнал сразу. Судя по штемпелю, письмо было отправлено из Каракаса. Я вскрыл конверт и прочел:
– Похоже, Аббат полон решимости изловить монсеньера Миловидного, – сказал я. – Мне бы очень хотелось оказаться рядом, когда это случится.
– Мне тоже.
– Я могу понять человека, который то и дело проигрывается вчистую. Это болезнь. Возможно, он заразился ею от отца. Но я никак не пойму, почему он забрал все наши деньги.
– Думаю, он пытался найти оправдание в том, что деньги ничего не значат, – сказала она, – но это не так. Он вырос в богатой семье, потом его отец всего лишился. Потому он и поступил на службу в Ватикан – это было почти то же самое, что вновь разбогатеть. Но он ненавидел Блютшпиллера. Просто изнывал от желания удрать от него подальше. Думаете, почему он провел так много времени у нас? В тот день, когда вы сообщили ему о приезде Блютшпиллера, он почувствовал страшную опустошенность.
– А как по-вашему, которым из способов святого Тада Аббат намерен умерщвлять его плоть?
– Вероятно, для начала он собирается отпилить ему голову, – сказала Филомена.
– Я желаю Аббату удачи. Но мне не совсем понятны остальные мысли, содержащиеся в письме. Что значит «торгуйте утешением, а не совиньоном»? Звучит так, словно он вычитал это у Дипака. Почему нельзя попросту делать приличное вино?
– Забудьте о вине, Зап, – сказала она и взглянула на письмо. – Мне нравятся эти слова о «постиндустриальном монастыре». Строки о «важнейшей миссии». По-моему, он нашел верный способ сокращения накладных расходов. Когда-то Церковь торговала индульгенциями, в обмен на наличные предоставляя людям отсрочку от Чистилища. Вот вам и минимальные накладные расходы.
– Ну что ж, если я решу начать торговлю индульгенциями, то непременно найму вас с Брентом делать информационно-рекламную передачу. «Постой, Себастьян! Не хочешь ли ты сказать, что следующие пятьдесят позвонивших получат тысячедневную отсрочку заключения в Чистилище, причем по невероятно низкой цене – всего за девятнадцать долларов девяносто пять центов? А в придачу, совершенно бесплатно – этот замечательный большой пляжный зонт?» Индульгенция – не лучшая страница истории Католической Церкви. В то время существовала так называемая Реформация. Хочется верить, что деньги для Церкви не самое главное. В конце концов, монахи дают обет нищеты.
– Ну конечно, – сказала она, – холостяку, которому не нужно содержать семью, легко читать проповеди о том, что деньги – зло. Наверняка распространение подобных идей было выгодно в те далекие времена, когда монастыри существовали на пожертвования дворян, делавших все, чтобы крестьяне не позарились на их богатство. Давайте не будем лукавить: деньги имеют большое значение. С какой это стати люди должны отказываться от денег?
– Ага, понятно. Нагорная проповедь была просто не совсем верно истолкована. На самом-то деле Иисус хотел сказать, что «блаженны стяжатели, ибо они будут ездить на заграничных машинах». Вы же сами в это не верите. Иначе вы не оказались бы здесь, в монастыре.
– Нет, – продолжала настаивать она, – мы, конечно, должны объяснять людям, что деньги – это еще не все. Есть и другие важные вещи. Но им будет гораздо легче сосредоточить внимание на этих важных вещах, если они избавятся от денежных забот.
– Кажется, я начинаю улавливать смысл ваших слов.
– Я лишь хочу сказать, что люди станут слушать нас гораздо охотнее, если мы будем объяснять им, как заработать больше денег.
– Значит, по-вашему, мы должны заделаться специалистами по работе над собой? Вы же сами говорили, что они надувают своих читателей, как глупых сизарей.
– Конечно, надувают. Потому что хотят разбогатеть. Именно поэтому им и нельзя доверять. – Она лукаво посмотрела на меня. – Но предположим, что найдется человек, который знает, как разбогатеть, славится своими озарениями насчет выгодного помещения капитала, но при этом хочет оставаться бедняком. Человек, гарантией честности которого служит… обет нищеты.
Вот как случилось, что Аббатов Административно-отшельнический центр и в самом деле превратился в центр уединения для администраторов-отшельников. Это решение все время буквально лежало на поверхности. Вскоре у нас уже отбоя не было от служащих, стремившихся обрести вдохновение и мотивацию в тихом буколическом монастыре, носящем знаменитое название. Кана стала популярным местом для корпоративного ухода от мира. Биржевым маклерам с Уолл-стрит хотелось услышать историю о том, как Брокер наш спас Кану. К тому же их очень радовал тот факт, что монастырь когда-то был средоточием скандала. Брат Боб, который принимал предварительные заказы, сказал мне, что служащие секции слияния и поглощения предприятий постоянно просятся в личную келью Аббата. Наши влиятельные клиенты выражали готовность раскошелиться на то, чтобы в течение нескольких дней испытывать на себе монастырский режим и даже незначительное умерщвление плоти. Правда, при этом они настоятельно требовали, чтобы им подавали хорошее вино из старого Аббатова погреба.
Никогда еще у нас не было так много повседневных забот. Администраторы вставали ни свет ни заря и шли с нами на утреннее богослужение. После простого, но сытного завтрака я читал отшельникам лекцию под названием «Семь законов духовно-финансового роста». Ближе к полудню начинали работать специальные кружки для тех многочисленных администраторов, которые всячески старались побороть свою пагубную привычку к учебным пособиям по самосовершенствованию и интенсивным курсам обучения. Брат Джин был абсолютно безжалостен по отношению к бывшим роббинсистам. Брат Тео с выздоравливающими ковианцами обращался помягче, зато добивался успеха. Время после полудня было посвящено отработке взаимодействия в коллективе посредством таких занятий, как скалолазание на горе Кана, преодоление полосы препятствий в виде колючих кустов и переправа на плотах по прозрачной воде через бывший «Каска-ад». После этого – повседневные домашние дела, затем – превосходный обед, приготовленный фра Филиппом, нашим монахом-новичком, потом – григорианские песнопения, медитация и, наконец – сон праведных.
Ближе к вечеру, когда наши клиенты занимались повседневными делами – тщательно мыли мраморные полы и ухаживали за растениями в саду, – я частенько подолгу прогуливался по бывшим канским виноградникам с сестрой Филоменой, нашей заведующей отделом подготовки руководящих кадров. Как-то раз, любуясь закатом с вершины горы Кана, мы обсуждали план расширения – наш список кандидатов в отшельники уже был составлен на восемь месяцев вперед и продолжал пополняться. Нам не хотелось, чтобы Кана превратилась в чрезмерно застроенное, переполненное место. В то же время не хотелось давать от ворот поворот людям, которые стремились в Кану за опытом и за мудрыми советами, содержащимися в «Семи законах». И тогда, глядя сверху на то место, где некогда мы жгли костер, Филомена подсказала мне идею этой книги. Сначала я и слышать об этом не хотел, но она сказала, что было бы несправедливо делиться нашей мудростью только с состоятельными слоями общества.
Вот так я и открыл Последний закон, поправку к нашему Седьмому закону: «Единственный способ разбогатеть при помощи книги о том, как разбогатеть, это написать ее…»
VII 1/2 …ИЛИ КУПИТЬ ЭТУ КНИГУ.
Где можно купить дополнительное количество экземпляров этой замечательной книги?
Ограничено ли количество экземпляров, которое я могу приобрести?
Если в моем книжном магазине из-за огромного спроса не осталось ни одного экземпляра, где можно найти еще – немедленно? (Подсказка: позвоните по телефону 800-733-3000. Или справьтесь по адресу www.randomhouse.com)
Как я смогу выразить признательность автору, помимо того, что куплю книгу за полную стоимость?
Это самые лучшие из всех ваших вопросов! Поздравляем! Вы, несомненно, выросли в духовном отношении. Наверняка не заставит себя ждать и финансовая сторона!
А теперь, прежде чем вы «появитесь в обществе и сразите всех своими познаниями», еще одно, последнее упражнение. Возьмите очень большой лист бумаги – лучше даже целую пачку. Запишите имена всех своих знакомых. Просмотрите содержимое «Ролодекса». Найдите кучу тех визитных карточек, сведения с которых вы так и не удосужились перенести в органайзер. Возьмите справочник вашего колледжа с указанием имен выпускников. Достаньте телефонную книгу. Не забудьте ни единого человека! Если возникнут вопросы, запишите их!
Теперь позвоните в банк. Спросите, сколько денег у вас осталось. Позвоните в компании, где вы получали кредитные карточки, и выясните, какова предельная сумма покупки товара. Проделайте это для каждой кредитной карточки, лежащей в вашем бумажнике. Ни одной не упустили из виду? А как же та старая карточка «Мастеркард», что лежит на дне ящика письменного стола? Выясните, можно ли воспользоваться вашими кредитными карточками на бензин для покупки книг. Ну что, готовы? Давайте «расти»!
Отправляйтесь в ближайший книжный магазин. Возьмите с собой эту книгу и список. Отдайте список и все кредитные карточки – не забудьте ту «Мастеркард»! – продавцу и скажите: «Я хочу послать эту книгу всем, кто включен в список, и хочу заплатить полную стоимость» (очень важно).
Улыбается ли вам продавец? Вы приобрели нового друга? Видите, как приятно расти?
Новая миссия Каны…
Последний и самый главный закон
В то воскресенье почти вся программа «Шестьдесят минут» была посвящена событиям в Кане. Поскольку Аббата уже объявили в международный розыск, он и оказался в центре внимания. Они сделали видеомонтаж его монашеской карьеры – от свадебного рекламного ролика и спуска по искусственному каналу с призраком Себастьяном до наручников. Меня даже передернуло, когда они показали, как он сообщает Хью О'Тулу о «секретном компоненте, который мы называем любовью», и тут же дали кадр с агентом БАТО, держащим в руке пластмассовое ведро «Канской красной» краски – уже с биркой «ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО». Дотошные, как всегда, репортеры «Шестидесяти минут» взяли интервью у сеньора Баэсы в его винограднике в долине Майпо, а так же разыскали некоторых крайне недовольных покупателей, в том числе одну женщину, которая сломала бедро после того, как по пьяни выбросила свои инвалидные ходунки.
– БАТО закрыло канскую винодельню, – сообщил Уоллес.
На экране, за спиной Уоллеса, появилась фотография Аббата с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОЛИЦИЕЙ». Когда Уоллес заканчивал свой репортаж, мне показалось, что на лице у него мелькнула улыбка:
– Что же до местопребывания этого странного монаха, то пока оно, похоже, одному Богу известно.
БАТО в конце концов установило, что Аббат прокрался в туристский автобус, нанятый монреальским отделением Общества святого Блеза. В одном донесении сообщалось, что он сел в поезд, отправлявшийся в Торонто.
Спустя месяц видели, как человек, похожий на него, задавал вопросы бармену в гостинице «Принсесс» на острове Большой Кайман – где неделей раньше останавливался человек, похожий на монсеньера Маравилью. После этого след был потерян.
Сюжет, показанный в программе «Шестьдесят минут», расшевелил отца Ганса. Мы заключили сделку с Ватиканом: если они выплатят все долги за невыполненные заказы, мы никому не расскажем об их нечистом на руку монсеньере. После уплаты долгов отпали все претензии к нам со стороны БАТО. Я заставил отца Ганса пообещать в письменной форме, что мы, монахи, останемся в Кане и не будем отправлены «совершать дела, угодные Господу, ни в один район, не выбранный по обоюдному согласию, в частности – ни в Кисангани, ни в любую другую общину на реке Конго».
Наши долги были погашены, но мы вновь оказались в привычном положении – без денег в банке и без определенных средств к существованию. Следовало ли нам снова заняться торговлей вином? Марка нашей продукции получила официальное признание – факт, безусловно, отрадный. И в то же время неприятный. Как новый настоятель Каны, я должен был думать о будущем монастыря, если он таковое имел.
Как-то раз, когда я сидел за своим рабочим столом, изучая каталог винодельческого оборудования, вбежал брат Джером с каким-то письмом.
– Почерк! – взволнованно воскликнул он.
Этот почерк я узнал сразу. Судя по штемпелю, письмо было отправлено из Каракаса. Я вскрыл конверт и прочел:
«Дорогой брат!Я привез письмо Филомене, уже ставшей послушницей в женском монастыре неподалеку. Мы встретились в гостевой комнате.
Надеюсь, это письмо попало к вам, а не к какой-нибудь назойливой правительственной ищейке. В последнем случае не стоит терять время на отправку вертолетов в Венесуэлу. Меня там уже не будет.
Сожалею, что вынужден был уехать в такой спешке. Я просто воспрянул духом, когда мне попалась на глаза статья в «Геральд трибюн», где сказано, что вы с БАТО пришли к полюбовному соглашению. От некоторых сицилийских друзей я узнал, что вы заставили отца Ганса выложить часть украденных у нас денег. Кроме того, они сообщили мне, что уже получили остаток причитавшейся им суммы. Тем не менее, карман у этого священника-растратчика, любителя чужого «Фижака» и футбольного тотализатора, по-прежнему набит битком, и я намерен заполучить эти деньги назад, пока он все не промотал. Когда я до него доберусь, настанет мой черед прочесть ему последние слова святого Тада. Я ручаюсь, что после того, как мы с монсеньером М. распрощаемся навсегда, все станут говорить: «Воистину этот человек познал боль».
Я постоянно думаю обо всех вас. Вы не планируете возобновить производство вина? Конечно, я не вправе давать советы, и все же рискну. Прекращайте торговлю вином. Забудьте и обо всем остальном, что обычно продают монахи – о сыре, варенье, пирожных и так далее. Пусть монастырь станет постиндустриальным. Вспомните о важнейшей миссии религии – о розничной торговле духовной мотивацией. Суть религии не в работе над собой, а в надежде на собственные силы. Вспомните о важнейшей миссии монашества – о сохранении и распространении вековой мудрости. Урежьте свои накладные расходы – выбросьте эти ржавые чаны, – и дайте людям то, чего они хотят на самом деле (помимо хорошего вина по сходной цене). Короче говоря, торгуйте утешением, а не совиньоном.
Ну, мне пора. Иду на футбол – матч может оказаться очень интересным.
Да благословит вас всех Бог, и не забывайте приберегать самое лучшее напоследок.
Ваш (бывший) Аббат».
– Похоже, Аббат полон решимости изловить монсеньера Миловидного, – сказал я. – Мне бы очень хотелось оказаться рядом, когда это случится.
– Мне тоже.
– Я могу понять человека, который то и дело проигрывается вчистую. Это болезнь. Возможно, он заразился ею от отца. Но я никак не пойму, почему он забрал все наши деньги.
– Думаю, он пытался найти оправдание в том, что деньги ничего не значат, – сказала она, – но это не так. Он вырос в богатой семье, потом его отец всего лишился. Потому он и поступил на службу в Ватикан – это было почти то же самое, что вновь разбогатеть. Но он ненавидел Блютшпиллера. Просто изнывал от желания удрать от него подальше. Думаете, почему он провел так много времени у нас? В тот день, когда вы сообщили ему о приезде Блютшпиллера, он почувствовал страшную опустошенность.
– А как по-вашему, которым из способов святого Тада Аббат намерен умерщвлять его плоть?
– Вероятно, для начала он собирается отпилить ему голову, – сказала Филомена.
– Я желаю Аббату удачи. Но мне не совсем понятны остальные мысли, содержащиеся в письме. Что значит «торгуйте утешением, а не совиньоном»? Звучит так, словно он вычитал это у Дипака. Почему нельзя попросту делать приличное вино?
– Забудьте о вине, Зап, – сказала она и взглянула на письмо. – Мне нравятся эти слова о «постиндустриальном монастыре». Строки о «важнейшей миссии». По-моему, он нашел верный способ сокращения накладных расходов. Когда-то Церковь торговала индульгенциями, в обмен на наличные предоставляя людям отсрочку от Чистилища. Вот вам и минимальные накладные расходы.
– Ну что ж, если я решу начать торговлю индульгенциями, то непременно найму вас с Брентом делать информационно-рекламную передачу. «Постой, Себастьян! Не хочешь ли ты сказать, что следующие пятьдесят позвонивших получат тысячедневную отсрочку заключения в Чистилище, причем по невероятно низкой цене – всего за девятнадцать долларов девяносто пять центов? А в придачу, совершенно бесплатно – этот замечательный большой пляжный зонт?» Индульгенция – не лучшая страница истории Католической Церкви. В то время существовала так называемая Реформация. Хочется верить, что деньги для Церкви не самое главное. В конце концов, монахи дают обет нищеты.
– Ну конечно, – сказала она, – холостяку, которому не нужно содержать семью, легко читать проповеди о том, что деньги – зло. Наверняка распространение подобных идей было выгодно в те далекие времена, когда монастыри существовали на пожертвования дворян, делавших все, чтобы крестьяне не позарились на их богатство. Давайте не будем лукавить: деньги имеют большое значение. С какой это стати люди должны отказываться от денег?
– Ага, понятно. Нагорная проповедь была просто не совсем верно истолкована. На самом-то деле Иисус хотел сказать, что «блаженны стяжатели, ибо они будут ездить на заграничных машинах». Вы же сами в это не верите. Иначе вы не оказались бы здесь, в монастыре.
– Нет, – продолжала настаивать она, – мы, конечно, должны объяснять людям, что деньги – это еще не все. Есть и другие важные вещи. Но им будет гораздо легче сосредоточить внимание на этих важных вещах, если они избавятся от денежных забот.
– Кажется, я начинаю улавливать смысл ваших слов.
– Я лишь хочу сказать, что люди станут слушать нас гораздо охотнее, если мы будем объяснять им, как заработать больше денег.
– Значит, по-вашему, мы должны заделаться специалистами по работе над собой? Вы же сами говорили, что они надувают своих читателей, как глупых сизарей.
– Конечно, надувают. Потому что хотят разбогатеть. Именно поэтому им и нельзя доверять. – Она лукаво посмотрела на меня. – Но предположим, что найдется человек, который знает, как разбогатеть, славится своими озарениями насчет выгодного помещения капитала, но при этом хочет оставаться бедняком. Человек, гарантией честности которого служит… обет нищеты.
Вот как случилось, что Аббатов Административно-отшельнический центр и в самом деле превратился в центр уединения для администраторов-отшельников. Это решение все время буквально лежало на поверхности. Вскоре у нас уже отбоя не было от служащих, стремившихся обрести вдохновение и мотивацию в тихом буколическом монастыре, носящем знаменитое название. Кана стала популярным местом для корпоративного ухода от мира. Биржевым маклерам с Уолл-стрит хотелось услышать историю о том, как Брокер наш спас Кану. К тому же их очень радовал тот факт, что монастырь когда-то был средоточием скандала. Брат Боб, который принимал предварительные заказы, сказал мне, что служащие секции слияния и поглощения предприятий постоянно просятся в личную келью Аббата. Наши влиятельные клиенты выражали готовность раскошелиться на то, чтобы в течение нескольких дней испытывать на себе монастырский режим и даже незначительное умерщвление плоти. Правда, при этом они настоятельно требовали, чтобы им подавали хорошее вино из старого Аббатова погреба.
Никогда еще у нас не было так много повседневных забот. Администраторы вставали ни свет ни заря и шли с нами на утреннее богослужение. После простого, но сытного завтрака я читал отшельникам лекцию под названием «Семь законов духовно-финансового роста». Ближе к полудню начинали работать специальные кружки для тех многочисленных администраторов, которые всячески старались побороть свою пагубную привычку к учебным пособиям по самосовершенствованию и интенсивным курсам обучения. Брат Джин был абсолютно безжалостен по отношению к бывшим роббинсистам. Брат Тео с выздоравливающими ковианцами обращался помягче, зато добивался успеха. Время после полудня было посвящено отработке взаимодействия в коллективе посредством таких занятий, как скалолазание на горе Кана, преодоление полосы препятствий в виде колючих кустов и переправа на плотах по прозрачной воде через бывший «Каска-ад». После этого – повседневные домашние дела, затем – превосходный обед, приготовленный фра Филиппом, нашим монахом-новичком, потом – григорианские песнопения, медитация и, наконец – сон праведных.
Ближе к вечеру, когда наши клиенты занимались повседневными делами – тщательно мыли мраморные полы и ухаживали за растениями в саду, – я частенько подолгу прогуливался по бывшим канским виноградникам с сестрой Филоменой, нашей заведующей отделом подготовки руководящих кадров. Как-то раз, любуясь закатом с вершины горы Кана, мы обсуждали план расширения – наш список кандидатов в отшельники уже был составлен на восемь месяцев вперед и продолжал пополняться. Нам не хотелось, чтобы Кана превратилась в чрезмерно застроенное, переполненное место. В то же время не хотелось давать от ворот поворот людям, которые стремились в Кану за опытом и за мудрыми советами, содержащимися в «Семи законах». И тогда, глядя сверху на то место, где некогда мы жгли костер, Филомена подсказала мне идею этой книги. Сначала я и слышать об этом не хотел, но она сказала, что было бы несправедливо делиться нашей мудростью только с состоятельными слоями общества.
Вот так я и открыл Последний закон, поправку к нашему Седьмому закону: «Единственный способ разбогатеть при помощи книги о том, как разбогатеть, это написать ее…»
VII 1/2 …ИЛИ КУПИТЬ ЭТУ КНИГУ.
Рыночная медитация седьмая с половиной
Где можно купить дополнительное количество экземпляров этой замечательной книги?
Ограничено ли количество экземпляров, которое я могу приобрести?
Если в моем книжном магазине из-за огромного спроса не осталось ни одного экземпляра, где можно найти еще – немедленно? (Подсказка: позвоните по телефону 800-733-3000. Или справьтесь по адресу www.randomhouse.com)
Как я смогу выразить признательность автору, помимо того, что куплю книгу за полную стоимость?
Это самые лучшие из всех ваших вопросов! Поздравляем! Вы, несомненно, выросли в духовном отношении. Наверняка не заставит себя ждать и финансовая сторона!
А теперь, прежде чем вы «появитесь в обществе и сразите всех своими познаниями», еще одно, последнее упражнение. Возьмите очень большой лист бумаги – лучше даже целую пачку. Запишите имена всех своих знакомых. Просмотрите содержимое «Ролодекса». Найдите кучу тех визитных карточек, сведения с которых вы так и не удосужились перенести в органайзер. Возьмите справочник вашего колледжа с указанием имен выпускников. Достаньте телефонную книгу. Не забудьте ни единого человека! Если возникнут вопросы, запишите их!
Теперь позвоните в банк. Спросите, сколько денег у вас осталось. Позвоните в компании, где вы получали кредитные карточки, и выясните, какова предельная сумма покупки товара. Проделайте это для каждой кредитной карточки, лежащей в вашем бумажнике. Ни одной не упустили из виду? А как же та старая карточка «Мастеркард», что лежит на дне ящика письменного стола? Выясните, можно ли воспользоваться вашими кредитными карточками на бензин для покупки книг. Ну что, готовы? Давайте «расти»!
Отправляйтесь в ближайший книжный магазин. Возьмите с собой эту книгу и список. Отдайте список и все кредитные карточки – не забудьте ту «Мастеркард»! – продавцу и скажите: «Я хочу послать эту книгу всем, кто включен в список, и хочу заплатить полную стоимость» (очень важно).
Улыбается ли вам продавец? Вы приобрели нового друга? Видите, как приятно расти?
Молитва щедрого книголюба
Господь, который написал «Книгу Книг», и звонил скромному служителю Своему брату Запу,
и диктовал ему не только самую свежую информацию о положении дел на бирже,
но и премудрость, содержащуюся здесь, в книге, что у меня в руках,
сделай так, чтобы я постоянно рос в финансовом отношении, а также в духовном,
и чтобы у меня хватало мужества – и кредита – на покупку новых экземпляров этой книги,
а также любых аудиокассет, календарей, видеозаписей, наклеек на бампер, футболок – с мерным кувшином или без оного,
выпускаемых в качестве сопутствующих товаров для седьмого с половиной поколения.
А если Ты узришь вдруг, что я стою сейчас в книжном магазине и листаю эти страницы
в надежде почерпнуть украдкой их премудрость, не заплатив за это,
тогда направь меня прямиком к кассе Своей, дабы я смог отдать автору то,
что воистину принадлежит ему.
Аминь!
О шрифте
Текст этой книги набран «питтом», шрифтом, созданным братом Питтом из Хардинга, английским монахом ордена святого Тадеуша. В 1435 году, когда ему надоело без конца переписывать иллюминированные рукописи от руки, брат Питт изготовил наборный шрифт и изобрел печатный станок. (Некий немец по имени Иоганн Гутенберг, гостивший в монастыре, украл оборудование и использовал его для выпуска первой печатной Библии.) Брат Питт создал свой шрифт для издания основополагающего текста монашеского ордена, «De Doloribus Extremis». Черта, пересекающая букву "t", имеет форму пилы, посредством которой был предан мученической смерти святой Тадеуш. Засечки в форме крыльев на концах основных штрихов литеры символизируют вознесение этого святого на небеса. Вертикальная черта посередине прописной буквы "S" символизирует надежды авторов, связанные с данным произведением.
Об авторе
Брат Зап – это прозвище монаха ордена святого Тадеуша, чей монастырь находится на севере штата Нью-Йорк. До пострижения в монахи он работал биржевым маклером в нескольких известных брокерских фирмах на Уолл-стрит.
В подготовке его книги к изданию также принимали участие Кристофер Бакли и Джон Тирни, оба – искренние приверженцы Семи с половиной законов™. Бакли является автором бестселлера «Здесь курят» и часто печатается в журнале «Нью-Йоркер». Тирни ведет колонку в газете «Нью-Йорк таймс».
В подготовке его книги к изданию также принимали участие Кристофер Бакли и Джон Тирни, оба – искренние приверженцы Семи с половиной законов™. Бакли является автором бестселлера «Здесь курят» и часто печатается в журнале «Нью-Йоркер». Тирни ведет колонку в газете «Нью-Йорк таймс».