– Теперь вы сможете отплатить всем сполна.
– Да, смогу, – согласился бывший национальный гвардеец и согнул руку в запястье.
Аднан аль-Рими брел по коридорам больницы Милосердия, закрепляя в памяти малейшие детали интерьера. Через пару минут он вышел из здания через главный вход. Как раз в этот момент в больницу ввозили пожилую пациентку. Над каталкой покачивалась капельница.
Аднан отступил в сторону и набрал полную грудь теплого воздуха. Слева от ведущих к двери ступеней находился пандус для больных на креслах-каталках. Аль-Рими спустился на тротуар. Ступеней было четырнадцать. Он повернулся и начал подъем, считая в уме секунды. При нормальном темпе путь занимал семь секунд. Если придется бежать, то на подъем уйдет три-четыре секунды.
Он вернулся в помещение, положив руку на кобуру револьвера тридцать восьмого калибра. Дешевая американская игрушка, с презрением подумал аль-Рими. Однако это было единственное оружие, которое могла предложить ему частная охранная контора. Аднан понимал, что это не имеет никакого значения, но оружие играло важную роль. Всю свою сознательную жизнь он нуждался в нем, для того чтобы просто выжить.
Аль-Рими подошел к медицинскому посту и наступил на четвертую от середины стойки плитку пола. Затем повернулся вокруг своей оси и снова двинулся к выходу. Тот, кто мог наблюдать за его действиями, несомненно, решил бы, что охранник просто совершает обход. Аль-Рими шел, подсчитывая шаги и кивая на ходу знакомым медсестрам. Неподалеку от выхода он свернул направо, просчитал шагами длину коридора, открыл дверь запасного выхода, посчитал количество ступеней двух пролетов лестницы и оказался в коридоре цокольного этажа западного крыла здания. Этот коридор соединялся с другим, ведущим на север и заканчивающимся широкими дверями коридором. Снаружи за дверью была обширная асфальтированная площадка с подъездной аллеей, идущей круто вверх к главной дороге. Из-за этой крутизны и скверного дренажа – даже после небольшого дождя здесь появлялись лужи – все машины «скорой помощи» заезжали в больницу с главного входа.
Стоя у дверей, Аднан еще раз проиграл в уме основной маневр. Покончив с этим делом, он открыл замок, вошел в здание и запер за собой двери. Теперь Аднан оказался в помещении, где находился генератор, снабжавший больницу электричеством в случае отключения внешних источников тока. Он имел весьма общее представление об оборудовании этой комнаты, поскольку в охранной фирме им лишь читали лекции, как следует вести себя в чрезвычайных обстоятельствах. Эти поверхностные знания он существенно углубил, изучив справочники о каждом элементе установленных здесь приборов. Но по-настоящему его интересовал лишь один, который располагался на противоположной от генератора стене. Выбрав из связки нужный ключ, Аднан открыл металлическую коробку и вгляделся в панель управления. Вывести ее из строя не составит никакого труда, подумал он.
Он вышел из генераторной, запер за собой дверь, вернулся в больницу и продолжил обход.
Когда его дежурство закончилось, он переоделся и, оставив униформу в личном шкафчике, отправился на велосипеде домой. Проехать ему предстояло примерно две мили. Затем он поел. Обед его состоял из лепешки, фиников, бобов и куска халяльного мяса, который Аднан запек на конфорке плиты.
Семья Аднана разводила скот и выращивала финики в Саудовской Аравии. Неплохое занятие для страны, где лишь один процент территории считается пригодным для земледелия. Однако на семейство обрушились несчастья, и после смерти отца им пришлось бежать в Ирак. Там они стали разводить коз и выращивать пшеницу. Аднан, как старший сын, превратился в главу семьи – ее патриарха. Он научился забивать скот в соответствии с законами ислама, и производство халяльного мяса стало для него дополнительным источником дохода, что было совсем неплохо.
Аднан стоял у окна с чашкой чая в руках, а все его мысли оставались в прошлом. Козы, ягнята, куры и крупный рогатый скот находили свой конец под его острым ножом. Он резал им горло, повторяя при этом имя Господа. Во время забоя Аднан никогда не перерезал спинной хребет. Не делал он этого по двум причинам. Во-первых, это уменьшало боль и, во-вторых, позволяло животному биться в конвульсиях, что ускоряло освобождение тела от крови. Согласно законам ислама ни одно животное не должно быть свидетелем смерти своего собрата, а перед смертью их следовало хорошо накормить и дать возможность отдохнуть. Все это было очень далеко от метода массового убоя «оглуши и режь», принятого на американских бойнях. Американцам всегда лучше удается массовое и быстрое убийство, думал Аднан.
Он пил чай и вспоминал свое прошлое. Он сражался в тянувшейся десять лет войне между Ираком и Ираном, когда мусульмане тысячами истребляли мусульман в жесточайших рукопашных схватках. Столь яростных сражений ему больше нигде не доводилось видеть. Когда война закончилась, его жизнь вернулась в нормальное русло. Он женился, у него появились дети, и он делал все, чтобы не дать повода одержимому манией величия Саддаму Хусейну или его подручным испортить жизнь себе или своей семье.
Затем наступило одиннадцатое сентября, произошло вторжение в Афганистан, и талибы быстро потеряли власть. Лично Аднана это никак не задевало. На Америку напали, и та нанесла ответный удар. Аднан, как и большинство иракцев, не был сторонником талибов. В Ираке продолжалась относительно спокойная жизнь. И даже после того, как страна попала под международное эмбарго, Аднан мог зарабатывать на жизнь. А затем США объявили Ираку войну. Аднан и все его соотечественники с ужасом ждали, когда на их дома начнут сыпаться бомбы и ракеты. Он отослал семью в безопасное место, а сам остался в Ираке, поскольку усыновившая его страна должна была вот-вот подвергнуться нападению другой страны.
Когда появились американские бомбардировщики, Аднан в молчаливом ужасе наблюдал, как Багдад превращается в сплошной огненный котел. Американцы называли это побочным и незначительным ущербом, однако для Аднана это были мужчины, женщины и дети, разорванные на куски в собственных домах. А затем пришли американские танки и пехота. Аднан ни на секунду не сомневался в исходе. Американцы были слишком сильны. Они могли убивать, находясь в тысяче миль от врага. Аднан же не знал иного оружия, кроме автомата, ножа и своих рук. Он слышал, что у американцев есть ракеты, которые, стартуя из-за океана, могут уже через несколько минут обратить в пепел весь Ближний Восток. Это приводило Аднана в ужас. Такого дьявола победить невозможно.
Тем не менее, после того как сбросили Хусейна, в нем еще теплилась надежда. Однако по мере того, как в стране воцарялись насилие и смерть, надежда сменилась отчаянием. А когда американское присутствие превратилось в оккупацию, Аднан ясно осознал свой долг. Он начал бороться с оккупантами, убивая заодно и своих соплеменников. Это занятие вызывало у него отвращение, и он пытался найти для него рациональное объяснение. Он убивает американцев и арабов в Ираке. До этого ему приходилось убивать иранцев во время войны между двумя странами. И всю жизнь он с помощью своего ножа забивал животных. Аднану казалось, что смысл его жизни состоял в том, чтобы отнимать жизнь у других.
А теперь и у него самого осталась только его жизнь. Его жена и дети мертвы. Родители, братья и сестры тоже ушли из жизни. На земле остался он один, в то время как вся его семья пребывает в раю.
И вот теперь он в Соединенных Штатах – в самом сердце своего врага. Это будет его последняя битва, в которой он отдаст свою жизнь, нападая и защищаясь от нападения. Аднан устал. Ведь он прожил жизнь длиной в восемьдесят лет за календарный срок, вдвое меньший. Его мозг и тело отказывались терпеть дальше.
Он допил чай, но продолжал стоять у окна, наблюдая за оравой резвящихся на игровой площадке детишек. Белые, черные и коричневые ребятишки играли одной командой. В этом возрасте различия в цвете кожи и культурном наследии не играли для них никакой роли. Но Аднан знал, что, когда они повзрослеют, все это, к сожалению, изменится. Так случалось всегда.
Глава тридцать шестая
– Вы хотели меня видеть, сэр? – спросил Хемингуэй, входя в кабинет Грея.
По слухам, это был единственный квадратный дюйм на территории НРЦ, не находящийся под электронным наблюдением.
– Входи, Том, и не забудь закрыть за собой дверь, – ответил, не вставая из-за стола, Грей.
За первые полчаса они обсудили ряд геополитических проблем и возможное развитие некоторых кризисных ситуаций. Затем Хемингуэй познакомил шефа с ходом нескольких разведывательных операций как на Ближнем, так и на Дальнем Востоке. После этого они переключились на другие темы.
– Чем закончился визит двух агентов секретной службы? – спросил Грей.
– Я продемонстрировал полное сотрудничество с ними, сэр. Полное сотрудничество по версии НРЦ, если быть точным. Надеюсь, что поступил правильно, освободив вас от дальнейшего общения с ними?
– Совершенно правильно. А кто те агенты, с которыми они говорили до моего появления?
– Уоррен Петерс и Тайлер Рейнке. Оба превосходные сотрудники. Они в этом расследовании представляют интересы нашего ведомства. Насколько мне известно, Петерс и Рейнке провели для секретной службы экспертизу ряда предметов, обнаруженных на острове Рузвельта.
– Я говорил с президентом о Форде и Симпсон. Полагаю, что они к нам не вернутся.
– Насколько я понял, Симпсон – ваша крестная дочь?
– Да. Джеки – единственный ребенок Роджера Симпсона. Я был польщен, когда он попросил меня стать ее крестным отцом, однако боюсь, что не очень хорошо справляюсь с этой ролью.
– Создается впечатление, что она сама способна постоять за себя.
– Я не возражал бы против того, чтобы она была моей дочерью, – сказал Грей и явно смутился – настолько неожиданно прозвучала эта фраза. Немного помолчав, он откашлялся и продолжил: – В связи со смертью Патрика Джонсона в НРЦ будет проведен внутренний аудит. К аудиту будет привлечено и ФБР.
– Думаю, что это правильный шаг. Не думаю, что за этой смертью что-то стоит, но мы должны прикрыть все базы.
– А почему ты полагаешь, что за этим ничего нет, Том? – внимательно глядя в глаза собеседнику, спросил Грей.
– Парк дорогих машин? Дом? Наркотики под крышей? Все совершенно ясно. Подобное уже случалось, и не раз.
– Но здесь это произошло впервые, – сказал Грей. – Ты хорошо знал Джонсона?
– Не больше, чем его коллег-контролеров. По всем отчетам он был великолепным работником.
– Какое впечатление он на тебя производил?
Хемингуэй немного подумал, а затем ответил:
– Мой ограниченный опыт общения с ним говорит, что у парня было больше амбиций, нежели амуниции.
– Тонкое наблюдение, если учесть, что ты плохо знал этого человека.
– Подобную оценку можно дать половине работающих здесь людей. Если быть честным, то они все хотят стать вами. Но они знают, что не станут, и это их раздражает.
– Я внимательно ознакомился с личным делом Джонсона, – продолжил, откинувшись на спинку кресла, Грей. – В нем нет ничего указывающего на то, что он может стать оборотнем. Ты согласен?
Хемингуэй утвердительно кивнул, а Грей произнес:
– Но это можно сказать практически обо всех тех, кто выступил против своей страны. Это скорее зависит не от размера счета в банке, а от психологии.
– Есть другие, кто знал Джонсона лучше меня, – заметил Хемингуэй.
– Я с ними беседовал, – ответил Грей. – Кроме того, я говорил с его невестой. Она считает, что дело с наркотиками – полная чушь.
– Что ж… Я вовсе не удивлен, что она его защищает, – пожал плечами Хемингуэй.
– Насколько я помню, Том, сведение всех разведывательных данных в единую базу завершилось четыре месяца назад. Я не ошибаюсь?
– Да, это так. Единственным исключением являются файлы Управления безопасности на транспорте. Их мы включили совсем недавно. Это было вызвано главным образом кое-какими юридическими разногласиями между нами и Министерством национальной безопасности.
– Имеются ли в системе иные существенные пробелы?
– Нет. Вы, в чем я не сомневаюсь, помните, что база данных УБТ имеет существенное значение. Она содержит сведения о системе обеспечения безопасности полетов, листы регистрации пассажиров и программы посещения США. Последние для нас наиболее важны: в них содержатся краткие биографии, отпечатки пальцев и фотографии прибывающих в США иностранцев. Однако Американский союз защиты гражданских свобод поднял страшный шум. Во всех согласившихся заняться этим делом судах правдолюбцы вопили о «тотальной слежке» и «большом брате». Но эта база данных должна была принадлежать нам, и в итоге мы ее получили. Раньше, когда все базы оставались рассеянными по десятку разных ведомств, без какой-либо системы координации и с невероятным дублированием, все они были практически бесполезны.
– Да, отсутствие координации послужило одной из главных причин событий одиннадцатого сентября, – заметил Грей.
– Насколько я понимаю, президент пригласил вас сопровождать его завтра в Нью-Йорк?
– Вижу, что система передачи информации от уха к уху у нас, на зависть всем шпионам, отлажена прекрасно. Да – он приглашал, и да – я отказался. Я, как всегда, буду оплакивать память тех, кто в тот день потерял свою жизнь, в приватной обстановке.
– Я слышал также, что вы намерены поехать в Бреннан, штат Пенсильвания.
Грей утвердительно кивнул, выдвинул ящик стола и достал оттуда книгу.
– Насколько хорошо ты знаешь Библию, Том?
Хемингуэй давно привык к тому, что шеф часто резко меняет тему разговора.
– Я читал Библию короля Якова. Так же как Коран, Талмуд и «Книгу Мормона».
– Превосходно! И что, по-твоему, их объединяет? Какие общие темы ты в них нашел?
– Насилие, – мгновенно ответил Том. – Люди утверждают, что Коран призывает к насилию. Но они ничего не говорят о христианстве. Если я не запамятовал, то Второзаконие полно огня и пропахло серой. «Ты покараешь тех и этих смертью». Или что-то в этом роде.
– По крайней мере здесь прослеживается какая-то последовательность. Что же касается Корана, то он учит своих последователей не отнимать у себя жизнь, что, как ты понимаешь, противоречит образу шахида-самоубийцы. Более того, Коран вовсе не обещает таким людям рая. Коран угрожает самоубийцам адом.
– Коран осуждает лишь тех, кто отнял у себя жизнь не ради Аллаха. К тем, кто принес себя в жертву ради торжества Бога, это не относится. В Коране достаточно мест, где говорится об убийстве неверных. Поэтому можно допустить, что местные законы и обычаи, основывающиеся на Коране, разрешают одновременное убийство самого себя и неверных. А те, кто умер во имя Аллаха, на самом деле не умерли, и близкие не должны их оплакивать. В этом, кстати, состоит одно из существенных различий между христианством и исламом.
– Верно. Но в этом же заключается еще одно большое сходство между двумя религиями.
– Какое именно, сэр?
– Воскрешение из мертвых, – ответил Грей, пряча Библию в стол.
Глава тридцать седьмая
Арендованный Капитаном Джеком просторный дом стоял в стороне от главной дороги, и рядом с ним не было других жилых строений. Кроме того, в доме имелся домашний кинотеатр, которым и собирался в данный момент воспользоваться Капитан Джек.
Он вставил полученный от Хемингуэя диск в DVD-проигрыватель, но аппарат не включил, поскольку не все явившиеся на сеанс мужчины успели занять свои места. Ни один из зрителей не жевал поп-корн, и никто не разносил для них прохладительные напитки. Это был совсем иной просмотр.
Капитан Джек выждал еще минуту, чтобы осмотреть свою команду. Хорошие одаренные люди, которых закалила судьба и на долю которых крайне редко выпадали моменты счастья. У них частенько не бывало еды, чистой воды и постели, то есть тех вещей, которые другие воспринимают как нечто естественное. Они непрерывно подвергались преследованию, грозившему им немедленной смертью. В кинозале собрались подчиненные ему мастера взрывного дела, инженеры, стрелки, снайперы, федаины, механики, информаторы и водители. Однако Джамили среди них не было. Ей предстояла иная миссия. Но если уж на то пошло, Капитан Джек не знал, как отреагируют мужчины на то, что самая важная, можно даже сказать, критическая часть операции возложена на женщину. Лишь малая толика его людей знала о ее участии, и американец считал, что распространяться об этом не следует.
Внешность всех мужчин претерпела радикальные изменения. Волосы были коротко подстрижены или, напротив, отращены. Бороды были сбриты. Полные похудели, тощие набрали вес. Все были облачены в одежду западного покроя. Некоторые нацепили очки, другие перекрасили волосы. Хотя в базе данных НРЦ не осталось их «реальных» портретов, необходимо было предусмотреть все, даже самые мелкие детали – настолько важной была операция. Несмотря на то, что портреты в НРЦ были сильно изменены, этих людей могли узнать оперативники американской разведки, видевшие их во плоти несколько лет назад.
Капитан Джек выступил вперед и обратился к каждому по имени, демонстрируя тем самым свое уважение. Он попросил их рассказать о последних достижениях, и каждый доложил четко и со знанием дела.
Капитан Джек, Том Хемингуэй и еще один человек, которому они полностью доверяли, тщательно выбирали людей из составленного именно этим человеком списка. Самые воинственные или фанатичные мусульмане в число избранных не попали. Как ни странно, наиболее важным критерием при выборе была способность держать свои эмоции и поступки под полным контролем.
Участники акции одиннадцатого сентября имели разное прошлое. Впрочем, четырнадцать из пятнадцати сопровождавших пилотов-угонщиков были выходцами из Саудовской Аравии. Они происходили из семей среднего класса, не отличавшихся заметной активностью как в политической жизни, так и в борьбе за веру. Тем не менее эти молодые люди покинули вполне благополучные семьи, прошли подготовку в лагерях «Аль-Каиды» и, став адептами радикального ислама, исполнили полученный приказ с военной точностью, веря, что, отправляясь в последний полет, они летят прямиком в рай. Угонщики самолетов одиннадцатого сентября не принимали никаких решений; для них все было расписано заранее. Запланированное в Бреннане мероприятие коренным образом отличалось от той ставшей знаменитой операции. Каждому его участнику предстояло внести личный вклад в успех акции.
В силу этого Хемингуэй и Капитан Джек остановили свой выбор на более зрелых и сравнительно образованных людях, которые в прошлом вели нормальный образ жизни. Эти люди не обучались в лагерях «Аль-Каиды», не посвящали свою жизнь джихаду. Несмотря на то, что некоторые из них имели конфликты с правоохранительными органами Америки или Европы, в результате чего их фотографировали и брали у них отпечатки пальцев, ни один из их проступков не был настолько серьезным, чтобы фото этих людей появлялись на первых полосах всех газет. Тем не менее они присутствовали в файлах НРЦ, и именно в эти файлы пришлось вносить коррективы. Самому молодому в группе было тридцать, самому старому – пятьдесят два, а средний возраст участников составлял сорок один год. Эти люди, обладая некоторым опытом в деле убийства, вовсе не горели желанием отнимать чьи-то жизни. Каждый из них за годы противостояния потерял по меньшей мере трех близких родственников. А некоторые из собравшихся мужчин утратили в этой бесконечной череде насилия всю свою семью. Все они добровольно согласились участвовать в этой миссии, но вовсе не по тем причинам, которые лежат в основе мышления типичного ближневосточного террориста. Эти люди считали себя не террористами, а солдатами. Таков был совокупный облик «священного воителя», на создании которого настаивал Хемингуэй.
– Поймите, – сказал, обращаясь к своим соратникам, Капитан Джек, – когда мы здесь планируем наши действия, где-то в ином месте значительно больше людей думают о том, как нас остановить. Они прекрасные специалисты своего дела, а это означает, что мы должны быть более чем превосходными. Наши действия должны быть безукоризненными. – Капитан Джек обвел аудиторию взглядом и закончил: – Единственная ошибка в одном звене приведет к краху всего нашего плана.
Присутствующие, выражая согласие с этими словами, молча закивали.
Капитан Джек в который уже раз рассказал обо всех деталях предстоящей церемонии. Армия агентов секретной службы и каждый полицейский имели подробнейшие письменные инструкции о том, как надо готовиться к визиту президента. Капитан Джек и его люди не могли позволить себе подобной роскоши. Потеря единственной странички могла привести к катастрофе. Поэтому все детали операции следовало держать в памяти. Чтобы полностью избежать недопонимания, Капитан Джек в зависимости от темы переходил с арабского на английский и с английского опять на арабский.
– Прежде чем здесь появится президент, в Бреннан прибудет передовой отряд агентов секретной службы, чтобы обеспечить безопасность как самого праздника, так и передвижения кортежа автомобилей. Поверьте, что более защищенного кортежа в мире не существует. Кортеж, как правило, состоит из двадцати семи транспортных средств, включая местный полицейский эскорт, микроавтобус так называемой полевой связи, автобус для VIP-персон, карету «скорой помощи», машину отряда особого назначения с командой бойцов. В кортеже будут находиться два «Зверя». В одном из них прибудет президент, а в другом – агенты секретной службы. Все дороги от аэропорта к месту празднования будут заранее тщательно проверены, а в день торжества закрыты.
Во время открытия церемонии президент появится справа от подиума, после завершения удалится в том же направлении, откуда пришел. Во время речи он будет находиться за пуленепробиваемым и взрывоустойчивым стеклом. Оборудованная подобной защитой трибуна почему-то получила название «Синий гусь». На линии деревьев по всему периметру разместятся снайперы. Во время передвижения президента за его спиной постоянно будет находиться один из агентов секретной службы. Зона, где в данный находится президент, именуется «зоной смерти», и агенты охраны воспринимают этот термин весьма и весьма серьезно. Ожидается масса зрителей, и на всех входах для публики будут установлены металлоискатели. В нашем распоряжении имеются те же приборы, которые использует секретная служба, и мы предварительно пройдем контрольную проверку на самом высоком уровне их чувствительности. – Он выдержал паузу и добавил: – Стрелки смогут проходить через детекторы без всякого опасения.
Вы должны иметь в виду, что агенты охраны прежде всего обращают внимание на поведении присутствующих. В первую очередь их интересуют те, кто каким-то образом выделяется из толпы или демонстрирует равнодушие к происходящему. Поскольку у всех вас восточная внешность, вы окажетесь под особым контролем. Они располагают базой данной, куда занесены все убийцы, с подробнейшим описанием и характеристиками. Как известно, ваших фотографий в базе данных уже нет, а ваша внешность претерпела серьезные изменения. Таким образом, риск идентификации ничтожен, но это вовсе не значит, что вы не должны проявлять осторожность. В этой связи вы получите дополнительные инструкции, как вести себя во время презентации и во что одеться. Этим инструкциям необходимо следовать неукоснительно. На этом праздновании вы будете выглядеть как врачи, адвокаты, учителя, торговцы, служащие банков или иные добропорядочные граждане усыновившей вас страны. – Капитан Джек умолк и посмотрел в глаза каждому из присутствующих. – Видео, которое я вам покажу, говорит о том, насколько серьезно относятся к своим обязанностям агенты секретной службы, – сказал он и нажал на кнопку на пульте дистанционного управления. Экран ожил.
Том Хемингуэй снабдил своего коллегу диском, на котором, помимо доступного широкой публике рекламного ролика секретной службы, имелась редкая запись покушений и еще более редкие кадры тренировок агентов на базе секретной службы в городе Белтсвилле, штат Мэриленд. В Белтсвилле агенты обучались экстремальному вождению, точной стрельбе из личного оружия, разучивали приемы защиты объекта. Последние упражнения повторялись снова и снова – до тех пор пока их сознательное выполнение полностью не вытеснялось мышечным рефлексом.