Они впервые встретились в психиатрической лечебнице, где Стоун был санитаром, а Милтон – пациентом. Пока Милтон пребывал в психушке, его родители скончались, оставив сына без единого пенни. Стоун, узнав о необыкновенных интеллектуальных способностях Милтона, убедил приятеля принять участие в телевизионной викторине «Риск». Милтон благополучно прошел отбор (его психические расстройства на время были подавлены лекарствами), а затем победил всех участников, выиграв целое состояние. Теперь Милтон Фарб занимался разработкой корпоративных интернет-сайтов, и его бизнес процветал.
Они пришли на место, к заброшенному кладбищу старых автомобилей у самой воды. Из тайника в подтопленных зарослях кустов четверка извлекла тронутую гнилью длинную гребную лодку. Судя по ее виду, она вряд ли могла держаться на воде. Однако, сняв обувь и носки и рассовав их по рюкзакам, они вывели лодку на глубину и по очереди забрались в нее. Лодка осела, но осталась на плаву. Гребли по очереди, дольше всех на веслах оставался Робин. Да и греб он мощнее, чем его товарищи.
Над водой пролетал легкий прохладный ветерок, в темноте маняще мерцали огни Джорджтауна, а чуть дальше к югу – Вашингтона. Впрочем, и их постепенно затягивала пелена тумана. Здесь есть то, что может нравиться, думал сидящий на носу лодчонки Стоун. Но гораздо больше здесь того, что вызывает омерзение.
– Полицейский катер патрулирует выше, рядом с мостом у Четырнадцатой улицы, – доложил Калеб. – Копы изменили схему. А над Капитолием и молом опять патрулирует вертолет. Каждые два часа. Сегодня в Библиотеку конгресса пришло электронное уведомление.
– Уровень опасности сегодня был официально повышен, – добавил Робин. – Однако, как мне сказали, вся эта суматоха – обычная перед выборами. Президент Бреннан решил помахать флагом.
Стоун повернулся к неподвижно сидящему на корме Милтону и спросил:
– Ты что-то необычно тих, Милтон. Уж не случилось ли чего-нибудь?
– Я завел себе друга, – застенчиво произнес тот. Все с любопытством уставились на него. – Этот друг – женщина.
– Ах ты, старый пес! – хлопнул Милтона по плечу Робин.
– Это замечательно, – вступил Стоун. – И где же ты ее встретил?
– В психиатрической клинике, – ответил Милтон. – Она пациентка.
– Понятно… – Стоун отвернулся.
– Тебе, вне сомнения, повезло, – дипломатично заметил Калеб.
Держась середины фарватера, они медленно прошли под мостом Ки, а затем, следуя изгибу реки, поплыли на юг. Стоун находил утешение в том, что сгущающийся туман делал их практически невидимыми с берега. Федеральные власти не выносят, когда вторгаются на их территорию. Стоун ждал, когда в поле зрения появится берег.
– Держи чуть правее, Робин.
– Давайте в следующий раз встретимся прямо у Мемориала Линкольна, – кряхтя, предложил Робин. – Во всяком случае, мне не придется так надрываться!
Лодка обогнула западную оконечность острова и вошла в небольшую протоку, именуемую Малым каналом. Невозможно было представить, что всего несколько минут назад они могли видеть купол Капитолия, – настолько глухим и изолированным от остального мира было это место.
Добравшись до берега, они выбрались из лодки, втащили ее в кусты и гуськом углубились в темноту. Походка Оливера Стоуна была, как никогда, упругой, именно этой ночью он должен был очень многое решить.
Глава пятая
Латвийский премьер со свитой наконец убыл, и Алекс тут же рванул в расположенное неподалеку от штаб-квартиры секретной службы место вечерних сборищ агентов всех охранных ведомств. Заведение называлось «LEAP». Для штатских лиц это слово скорее всего означало «прыжок», но всем сотрудникам правоохранительных органов его истинное значение было известно хорошо. Программа LEAP предусматривала двадцать пять процентов надбавки к жалованью, если агенту в течение дня приходилось нести десятичасовую службу, требовавшую наличия значка, оружия и хотя бы минимального мужества. Для владельцев же бара название «LEAP» оказалось прекрасным рекламным ходом, и со дня открытия там было полным-полно вооруженных казенными пушками агентов обоих полов.
Войдя, Алекс с ходу устремился к стойке бара. С одной стены на него смотрели десятки щитов с эмблемой федеральных правоохранительных органов, другую украшали заключенные в рамки вырезки из газет и журналов, повествующие о героических деяниях агентов Федерального бюро расследований, Администрации по контролю за применением закона о наркотиках, Федерального агентства по контролю за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия, Федеральной службы воздушных маршалов и иных учреждений подобного рода.
Увидев Кейт Адамс, Алекс широко осклабился, несмотря на твердую решимость оставаться в ее обществе холодным, как лед.
– Джин-мартини с тремя – не с двумя или четырьмя, а именно с тремя – жирными маслинами, – сказала она.
– Классная память!
– Да, запомнить было, конечно, тяжко, с учетом того, что вы постоянно заказываете одно и то же.
– Как поживает Министерство юстиции? Не очень вас достает?
Из всех работающих в барах девушек, с которыми был знаком Алекс, Кейт Адамс была единственной, кто занимал юридический пост в Минюсте.
– Все в лучшем виде, – ответила она, передавая ему стакан. – А как обстоят дела в секретной службе?
– Жалованье платят регулярно, и я пока дышу. Большего мне и не надо.
– Вам пора повышать уровень своих запросов.
Кейт принялась вытирать стойку. Алекс искоса следил за ней. Ее рост он оценивал в шесть футов семь дюймов. Красивое тело, длинные светлые волосы забавно завиваются вокруг изящной шейки. Высокие скулы, аккуратный прямой носик, прекрасной формы подбородок. Сплошная классика, если не считать глаз. Огромные зеленые глазищи Кейт говорили Алексу, что за ними скрывается живая и страстная натура. Выглядела Кейт Адамс гораздо моложе своих лет (что ей тридцать пять, Алекс узнал, заглянув в правительственную базу данных). Его же собственная внешность, к сожалению, точно соответствовала его возрасту – хотя темные волосы агента секретной службы по известной одному лишь Богу причине еще не начали ни седеть, ни выпадать.
– Вы совсем отощали, – прервала его размышления Кейт.
– На приемах я стою в охране и не имею возможности набивать брюхо деликатесами. Кроме того, мне по десять часов приходится протирать брюки в самолетах, хотя я предпочитаю здоровую работу на свежем воздухе.
Вот уже больше месяца Алекс регулярно наведывался в это заведение и болтал с девушкой. Ему хотелось чего-то большего, и он старался придумать нечто такое, что могло бы привлечь ее внимание к его персоне. Алекс посмотрел на ее руки и вдруг спросил:
– Как давно вы играете на фортепьяно?
– Что? – изумленно переспросила Кейт.
– У вас слегка огрубели пальцы. А это говорит о том, что вы музицируете.
– Или стучу по клавиатуре компьютера, – изучив свои пальцы, сказала она.
– Ничего подобного. От клавиатуры грубеют только самые кончики, а от клавишей фортепьяно – вся верхняя часть пальцев. Но и это еще не все. Вы грызете ногти, на ногте левого большого пальца у вас вмятина, на правом указательном шрам, левый мизинец слегка искривлен, что, судя по всему, является результатом перелома в раннем детстве.
– Кто вы? – спросила Кейт, разглядывая свои ногти. – Специалист по рукам? Хиромант?
– Все агенты секретной службы в некотором роде хироманты. Я провел большой кусок взрослой жизни, разглядывая руки во всех пятидесяти штатах нашей страны и множестве других стран.
– Но почему?
– Потому что руками люди убивают, Кейт.
– О!
Он намеревался еще кое-что сказать, но тут в бар ввалилась компания закончивших смену агентов ФБР. Всей толпой они потянулись к стойке, и секретная служба была вынуждена отступить перед лицом превосходящих сил противника. Алекс взял свою выпивку и устроился за маленьким столиком в углу зала, тем не менее не отрывая взгляда от Кейт. Парни из ФБР окружили ее таким повышенным вниманием, что это прямо-таки взбесило агента секретной службы.
Чтобы отвлечься, Алекс попытался смотреть телевизор. С прикрепленного к стене монитора что-то рассказывали. Телевизор был настроен на канал Си-эн-эн, и несколько посетителей бара внимательно слушали, что говорит человек на экране. Чтобы лучше слышать, Алекс пересел поближе. Шло повторение пресс-конференции Картера Грея – главы Национального разведывательного центра.
Внешность Картера Грея выдавала в нем человека, чрезвычайно уверенного в себе. Он не был высок ростом, но мощные плечи, крепкая шея и широкое лицо делали Короля разведки похожим на гранитную скалу. Грей носил очки, что придавало ему философский вид. И это впечатление подкреплялось тем, что Грей получал образование в лучших учебных заведениях страны. А все тонкости, что не могла ему дать школа, он усвоил за почти четыре десятка лет, проведенных на оперативной работе. Казалось, этого человека вообще невозможно запугать или застать врасплох.
«Фермер из сельских районов юго-западной Виргинии, отправившись на поиски пропавшей коровы, наткнулся на трупы трех, как мы предполагаем, террористов».
Король разведки произнес эти слова с абсолютно серьезным выражением лица. Алекс представил себе картину поиска коровы и едва подавил смешок: мрачное выражение физиономии Грея и его тон исключали любой намек на несерьезное отношение к сообщению.
«Предварительное расследование показало, что смерть этих людей наступила неделю назад или, возможно, раньше. Обратившись к базе данных Национального разведывательного центра, мы убедились, что один из них, Мухаммед аль-Завахири, имел отношение к взрыву на Центральном вокзале, совершенному террористом-смертником. Кроме того, этот человек возглавлял преступную группировку, занимавшуюся сбытом наркотиков на всем Восточном побережье. В числе убитых и некий Аднан аль-Рими, который, по нашему мнению, являлся одним из боевиков аль-Завахири. Личность третьего пока не установлена. Используя данные, полученные Национальным разведывательным центром, Федеральное бюро расследований произвело арест пяти связанных с аль-Завахири лиц и конфисковало значительное количество наркотиков, наличных денег и множество единиц огнестрельного оружия».
Этот парень виртуозно владеет искусством вашингтонских игрищ, подумал Алекс. Дал публике понять, что главная заслуга в этом деле принадлежит Национальному разведывательному центру, не забыв, впрочем, и о Федеральном бюро расследований. Успех в округе Колумбия, как известно, измеряется притоком бюджетных долларов и размерами поля деятельности. Любой забывший об этом бюрократ подвергает себя серьезной опасности. Каждое правительственное ведомство время от времени нуждается в услуге братских организаций, и Грей, прибегая к бейсбольной терминологии, умело прикрыл все свои базы.
«Один из самых любопытных аспектов этого инцидента состоит в том,
– продолжал Грей, –
что аль-Завахири, согласно предварительному расследованию, лично застрелил своих компаньонов, а затем покончил с собой. Во всяком случае, пока мы придерживаемся этой версии, поскольку в дальнейшем может оказаться, что его смерть каким-то образом связана с нелегальной транспортировкой наркотиков. Каково бы ни было истинное положение вещей, мы не сомневаемся в том, что этот инцидент вызовет ударную волну во всем террористическом сообществе. И это произойдет в то время, когда мы – Соединенные Штаты – добились серьезных и явно видимых успехов в нашей борьбе с террором.
Он помолчал немного, а потом четко произнес:
– А теперь позвольте мне представить вам президента Соединенных Штатов».
Это была стандартная процедура для подобного рода пресс-конференций. Грей внятно излагал фактическую сторону дела, после чего появлялся харизматический Джеймс Бреннан, который, если снова прибегнуть к бейсбольной лексике, отправлял мяч далеко за пределы стадиона. В его насыщенной гиперболами речи четко прослеживалось, кто, по его мнению, лучше других способен защитить страну.
Едва Бреннан начал спич, Алекс снова обратил взор на даму за стойкой бара. Он прекрасно понимал, что к такой женщине, как Кейт Адамс, подгребают по меньшей мере десятка два парней, большинство которых скорее всего более привлекательны, нежели он, и в силу этого имеют более радужные перспективы. Она, вне всякого сомнения, разгадала, какие чувства он к ней питает, и случилось это еще до того, как он сам все осознал.
Алекс расправил плечи. «А почему, собственно, я не могу оказаться одним из тех двадцати, кто способен привлечь ее внимание?»
Он резко встал, однако дойти до бара не успел – его опередили. На лице Кейт расцвела улыбка, и Алекс понял, что этот парень имеет для нее особое значение. Он вернулся на свое место и продолжил наблюдение. Кейт и ее знакомый отошли к дальнему концу стойки. Было заметно, что они хотят поговорить без свидетелей.
Парень был чуть ниже Алекса, но гораздо моложе, бесспорно красивее и, возможно, атлетичнее. Костюм, кстати, безупречно на нем сидевший, был очень дорогой. Скорее всего, это один из высокооплачиваемых корпоративных адвокатов или профессиональных лоббистов, подумал Алекс. Каждый раз, когда Кейт смеялась, агенту секретной службы казалось, что он получает мясным секачом по черепу.
Алекс опрокинул в себя остатки спиртного и уже готов был уйти, как вдруг услышал свое имя. Подняв глаза, он увидел, что Кейт манит его пальчиком. Он неохотно откликнулся на призыв.
– Алекс, познакомьтесь с Томом Хемингуэем. Том, это Алекс Форд, – сказала Кейт, когда он подошел к стойке бара.
Рукопожатие Тома оказалось столь крепким, что Алекс, несмотря на свою незаурядную силу, ощутил боль. Он невольно взглянул на руку Тома. Ну и пальцы! Костяшки были такими мощными, что казались выкованными из стали. Таких сильных рук Алексу видеть еще не доводилось.
– Секретная служба, – констатировал Том, бросив взгляд на красный значок на лацкане пиджака Алекса.
– Точно. А вы?
– Я тружусь в одной из тех контор, название которых просто нельзя произносить вслух. Если я вам ее назову, то мне сразу придется вас прикончить, – с улыбкой произнес Хемингуэй.
– У меня имеются друзья в ЦРУ, армейской разведке, Национальном разведывательном центре и в Агентстве национальной безопасности, – не пытаясь скрыть неприязни, произнес Алекс. – Так с кем же вы?
– Я говорю вовсе не об этих почти открытых конторах, Алекс, – ухмыльнулся Хемингуэй.
– С каких это пор Министерство юстиции якшается с такими забавными типами, как этот? – спросил Алекс, обращаясь к Кейт.
– Вообще-то мы ведем одно общее дело, – вместо нее ответил Том. – Моя контора и Министерство юстиции. Кейт выступает в роли ведущего юридического консультанта, а я служу своего рода связным.
– Думаю, что лучшего партнера, чем Кейт, вам не найти! – Алекс решительно поставил пустой стакан на стойку. – Я, пожалуй, пойду.
– Не сомневаюсь, мы скоро увидимся, – торопливо произнесла Кейт.
Алекс ничего ей не ответил.
– Побудьте еще здесь, Том, – обернулся он к Хемингуэю. – Только не проговоритесь случаем, где служите Дяде Сэму. Мне очень не хочется, чтобы вас понизили в должности, после того как вы прикончите бедолагу, который задавал вам слишком много вопросов.
И он отошел, затылком чувствуя злобный взгляд Тома. Тревожного взгляда Кейт, которым она проводила его, он не почувствовал.
Да, подумал Алекс, вдохнув свежего ночного воздуха. Дерьмовый конец дерьмового дня… Он решил пройтись немного пешком, чтобы джин и трио жирных маслин успели хорошенько замариновать его душу. Наверное, следовало взять вторую порцию…
Глава шестая
Президентский кортеж возвращался в Белый дом, завершив очередную экспедицию по сбору средств. Машины неслись по пустынным улицам, один за другим проскакивая перекрестки. Движение на них было перекрыто. Одна только эта привилегия могла бы быть серьезным основанием выдвинуть свою кандидатуру на пост президента для вечно торчащих в пробках обитателей округа Колумбия. Грей провел вечерний брифинг и уже успел проинформировать босса о последних данных разведки. Бреннан, удобно устроившись на заднем сиденье, тщательно изучал результаты опроса общественного мнения. Грей, устремив холодный взгляд в пространство перед собой, перебирал в уме детали сложившихся обстоятельств.
– При всем моем к вам уважении, сэр, – после продолжительного молчания произнес он, – должен заметить, что все эти проводимые каждые четверть часа опросы вряд ли могут повлиять на исход выборов. Ваш соперник, сенатор Дайсон, простите меня, играет в низшей лиге. Нет сомнения, что победите вы. Причем с огромным перевесом. Поэтому, – дипломатично добавил Грей, – вы можете позволить себе сосредоточиться на действительно важных предметах.
Бреннан фыркнул, отложив в сторону листки с результатами опроса:
– Картер, вы совсем не политик. Нельзя говорить о победе, пока не подсчитан последний голос. Однако не сомневаюсь, что своим существенным превосходством в гонке я во многом обязан вам.
– А я высоко ценю, сэр, ту поддержку, которую вы оказали мне в то время, когда я так бездарно начал свою работу.
К слову сказать, Бреннан не раз испытывал серьезные позывы прогнать Грея – в этот его «бездарный» период, о чем Король разведки, естественно, прекрасно знал. Вообще-то он не стремился бросаться лизать чью бы то ни было высокопоставленную задницу, но если это все же приходилось делать, то ягодицы лидера свободного мира были не самым скверным объектом.
– Вы не вышли еще на каких-нибудь аль-Завахири, Картер?
– Этот инцидент, мистер президент, – нечто из ряда вон выходящее.
Грей никак не мог понять, почему в случае с аль-Завахири все так получилось. Шефу Национального разведывательного центра очень хотелось верить, что его тактика засылки «кротов» в террористические организации и попытки сталкивать террористов лбами начали приносить свои плоды. Однако Грей был слишком опытным разведчиком и достаточно подозрительным человеком, чтобы полностью исключать другие варианты.
– Как бы то ни было, аль-Завахири принес нам отличную прессу.
Грей с большим трудом подавил желание сказать, что он думает по этому поводу. За время службы ему не раз доводилось проявлять чудеса предусмотрительности. Ветеран разведки работал уже с несколькими президентами, и все они были очень похожи на Бреннана. Нельзя сказать, что люди эти были порочными от рождения, но Грей заметил, что, достигнув вершин власти, они вдруг начинали проявлять свои человеческие слабости гораздо чаще, нежели их рядовые сограждане. Грей считал, что президенты великой страны по сути своей есть эгоистичные, самовлюбленные существа, сформировавшиеся и получившие закалку в горниле политических битв. Все как один громогласно заявляли, что они заняли этот пост, дабы творить добро, воплощать в жизнь свои исключительно правильные программы, вести партию к дальнейшим успехам, хотя, по мнению Грея, конечной их целью оставался всего лишь трон в Овальном кабинете. В мире нет ничего слаще власти, а президент Соединенных Штатов – воплощение власти в ее высшей форме. По наркотическому воздействию на личность даже героин в сравнении с властью – простое плацебо.
Но даже если случится так, что этой ночью Бреннан внезапно отдаст концы, его место готов занять вполне достойный вице-президент, и страна продолжит свое поступательное движение. Грей считал, что, если Бреннан проиграет выборы и трон в Овальном кабинете перейдет к его оппоненту, страна ничего не потеряет. Президенты – продукт вполне заменимый, что бы там ни думали по этому поводу сами президенты.
– Не сомневайтесь, мистер президент, вы узнаете о новом аль-Завахири в тот же момент, когда о нем узнаю я.
Бреннан был слишком опытным политиком, чтобы поверить в это. Согласно процветающей в Вашингтоне традиции шефы разведки утаивали часть информации от своих президентов. Тем не менее, Бреннан предпочитал держать пользующегося популярностью Грея на свободном поводке. Картер Грей был профессиональным разведчиком, а разведчики обязательно должны что-то скрывать. Стремление к тайне, очевидно, заложено в их генах. Возможно, шпионы опасаются, что, поделившись всем, что им известно, они просто станут никому не нужными.
– Отдыхайте, Картер. Постарайтесь выспаться. Увидимся утром, – сказал президент, когда они покинули бронированное убежище.
Свита Бреннана высыпала из автомобилей кортежа. Ведущим советникам президента и организаторам его предвыборной кампании крайне не понравилось, что босс решил прокатиться туда и обратно в обществе только Грея. Без свидетелей. Всем было ясно, что это просто кость, которую президент швырнул Королю разведки за его удачный ход с аль-Завахири. Впрочем, этот ход пошел на пользу и самому президенту. На встрече, где сегодня собирались средства, своим выступлением Грей нагнал такого страху на богатеев, что те выписали в предвыборный фонд не один жирный чек. Облаченная в смокинги толпа отвалила сегодня партии Бреннана более миллиона долларов. Куш этот, бесспорно, стоил поездки в обществе президента.
Через несколько мгновений Грей уже выехал из Белого дома. Несмотря на совет президента, у него не было ни малейших намерений отправляться в постель, и сорок пять минут спустя он уже шагал по территории штаб-квартиры НРЦ, расположенной в округе Лоудоун, штат Виргиния. НРЦ охранялся ничуть не хуже, чем Управление национальной безопасности в штате Мэриленд. Две армейские роты, насчитывающие четыре сотни солдат, были призваны обеспечивать наружную охрану, и военные получали право доступа в здания центра лишь в случае серьезной катастрофы. Со стороны казалось, что главный корпус, от стен которого открывался прекрасный вид на сельскую Виргинию, был сооружен целиком из стекла. Но на самом деле окон в доме не было вовсе. За стеклянными панелями скрывались толстые бетонные стены, покрытые специальной субстанцией, не позволяющей ни человеческому, ни электронному взгляду проникнуть внутрь здания.
В здании круглосуточно работали более трех тысяч мужчин и женщин. Используя наисовременнейшие методы и самую изощренную технику, они охраняли безопасность Америки, в то время как другие разведывательные ведомства ежесекундно снабжали их свежими данными.
После террористического акта одиннадцатого сентября и полной неспособности ЦРУ обнаружить в Ираке оружие массового уничтожения многие политические лидеры США стали задаваться вопросом, не является ли вся американская разведывательная система раздираемым внутренними противоречиями колоссом на глиняных ногах. Попытки правительства реформировать систему провалились, лишь усилив хаос. Это произошло в то время, когда требовалась предельная ясность, а разведка в глазах публики превратилась в один из важнейших инструментов национальной политики. К бесчисленному множеству разведывательных ведомств добавились Разведывательное управление ФБР и Национальный антитеррористический центр, шеф которого получил право делать доклады непосредственно президенту. Реформа разведки ничуть не помогла справиться со старой бедой – шпионские конторы делали все, чтобы не делиться информацией друг с другом.
В конечном итоге, как считал Грей, здравый смысл возобладал и один человек на уровне министра получил жизненно важный финансовый и оперативный контроль над всеми ведомствами. Само собой разумеется, человек этот стал во главе собственного агентства со своим персоналом и операционным центром. В разведывательном сообществе существует старая максима, суть которой сводится к тому, что «аналитики опускают вас в политический кипяток, а те, кто проводит секретные операции, отправляют вас в тюрьму». Если Грею и предстояло когда-нибудь пасть, то он хотел быть лично ответственным за свое падение.
Грей вошел в здание, благополучно преодолел биометрическую идентификацию личности и в лифте поднялся на верхний этаж.
Это была небольшая, хорошо освещенная комната. Грей уселся за стол и водрузил на голову наушники с микрофоном. Кроме него в помещении находились еще четыре человека. К одной из стен был прикреплен большой экран, на столе перед шефом разведки лежало досье на человека по имени Салем аль-Омар. Содержание папки Грей знал наизусть.
– Час поздний, давайте начнем, – сказал он.
Свет был тут же притушен, экран ожил, и они увидели человека, сидящего на стуле посреди камеры. На нем было синее тюремное облачение, однако руки и ноги его были свободны от оков. Черты лица пленника говорили о его ближневосточном происхождении, выражение глаз было испуганным, но в то же время в нем можно было уловить вызов. Грей давно понял, что все эти люди ведут себя нагло и вызывающе. Они напоминали ему отдельных персонажей Достоевского – маргиналов, потерявших место в жизни, запутавшихся в своих мыслях и заговорах, уповающих на анархию. Лицо аль-Омара было лицом фанатика, одержимого злыми силами. Вот такой же отнял у Грея двух самых дорогих ему людей.