Банч Кристофер. Крушение звёзд

   Маев, будучи сама родом из другой системы, понимающе кивнула. Язифь, которая за всю жизнь не знала ничего, кроме D-Камбры, поежилась.
   – Интересно, – проговорил Гарвин, старательно изображая беспечность. – Знаешь, у меня есть кое-какие идеи.
   – Когда ты последний раз пытался применить их на практике, ты чуть сам себя не прикончил, помнишь? – подкусил его Ньянгу. – Мозгом этой операции буду я, согласен?
   Маев рассмеялась.
   – Сказать по правде, мальчики, вы – просто два сварливых клоуна.
   – Клоуны, – промолвил Гарвин чуть мечтательно. – Я всегда мечтал о полной арене клоунов. Таком множестве, чтобы, когда они устроят кошачий концерт, никто бы не смог различить моего голоса. Из тебя получится хороший клоун, Ньянгу.
   – Из меня? Не-а. Я собираюсь быть тем парнем, который топает впереди и зазывает публику.
   – Это конюхом, что ли? Не знаю, хватит ли у тебя способностей, – изрек Гарвин с напускной серьезностью.
   – Минутку, – встряла Язифь. – Вы двое рассуждаете тут, как отправитесь резвиться на просторе?
   – Нет-нет, – благонравно ответил Ньянгу. – Там очень страшно. Это мы смеемся перед лицом опасности.
   – Прекрасно, – заявила Язифь. – Услуга за услугу. Если вам нужен мой корабль, то вы берете вместе с ним и меня.
   – М-м? – поднял брови Гарвин.
   – У вас всегда приключения, – пояснила Язифь. – Не более того.
   – А что ты умеешь делать?
   – У вас будут танцовщицы?
   – Конечно, какой нормальный цирк без малости секса в качестве приправы. Естественно, – торопливо добавил Гарвин, – все будет очень прилично.
   – А при моем участии – тем более, – твердо заверила Язифь.
   – Я усвоил, – пожаловался Янсма товарищу, – что не надо спорить с Миллазин, когда она говорит таким тоном.
   – Ладно, – махнул рукой Ньянгу. – Она едет. Это будет держать тебя в форме. К тому же ей можно поручить вести бухгалтерию, раз уж она такая деловая.
   – А я позабочусь о тебе, – сказала Маев. – Ты ведь говорил что-то о вербовке в рядах Корпуса.
   Ньянгу улыбнулся и поцеловал ее.
   – Если дант Ангара тебя отпустит, то почему нет?
   – Львы, лошади и, может быть, даже медведи, – проговорил Гарвин, отдавшись мечтам.
   – Да, – согласился Ньянгу, – непременно. Только где ты собираешься их искать на Камбре?
   Гарвин загадочно ухмыльнулся и встал.
   – Пойдем, расскажем Ангаре о твоей последней авантюре.
   Дант Григ Ангара, командор Корпуса, пристально разглядывал голограмму «Тяжелого грузовика VI» – выдвигались пусковые установки, открывались гигантские порты, менялись палубы – и не видел ее.
   – Однажды, когда я был еще пацаном, родители взяли меня в цирк, – медленно проговорил он. – И самая красивая девушка в мире, одетая в белое трико, дала мне, какое-то лакомство, которое было как розовое облако, когда откусишь.
   – Въехал? – обернулся Гарвин к Ньянгу. – Все любят цирк. И сахарную вату.
   Ангара спустился на землю.
   – Мысль интересная, – задумчиво пробормотал он. – Разумеется, вы не должны оставлять никаких следов, что бы вас нельзя было выследить до Камбры.
   – Конечно, сэр.
   – А мы можем устроить в Корпусе день спорта, чтобы вы смогли выбрать себе крепких ребят.
   – На самом деле, – вставил Ньянгу, – мы можем устроить его для всей системы, раз уж в кои-то веки нет нужды разводить секретность.
   Ангара насупился.
   – Не знаю, соглашусь ли я. Не люблю, когда все в курсе наших дел. Но, возможно, ты прав.
   – Если вы хотите массовую проверку, сэр, – заметил Гарвин, – то лучше не придумаешь. Но наша первая остановка… если у вас не будет иных приказов… планируется в одном из цирковых миров.
   – Цирковых миров? – переспросил Ангара с ноткой недоверия в голосе.
   – Так точно. Мне известно о трех. Цирковому народу нужно место, куда можно было бы удрать от полицейских… от толпы. Даже в старые времена существовали поселения цирковых, куда труппы удалялись в межсезонье. Там они набирали людей, репетировали новые трюки, меняли работу, обменивались последними сплетнями.
   – Что это вам даст?
   – Актеров-животных, – ответил Гарвин. – Акробатов на трапециях. Возможность засветиться, разжиться оборудованием для спецэффектов…
   – А как вы собираетесь за это платить? Время нынче мирное, и Планетарное Правительство стало прижимистей по части финансирования армии. Мне очень не хочется говорить им: эти деньги, леди и джентльмены, мы собираемся вложить в шоу, какого вы никогда не увидите.
   – «Миллазин Майнинг» уже согласилась финансировать нас, – доложил Гарвин. – К тому же у РР куча денег в дискреционном фонде, который нам отдали Миллазины во время войны с мусфиями.
   – Идея нравится мне все больше, – заметил сент Эрик Пенвит, один из адъютантов Ангары. Он принадлежал к рантье, камбрийской элите, и некогда входил в элитную роту PP. Порой его называли самым красивым мужчиной в Корпусе.
   – А мы бы очень хотели заполучить тебя, – сказал Гарвин. – Может, в качестве зазывалы.
   – Эй, – подал голос Ньянгу, – я думал, это моя вакансия!
   – Ни в коем разе, – возразил Гарвин. – Я не шутил, когда говорил, что мне нужны клоуны. К тому же, – задумчиво проговорил он, – хотелось бы иметь кого-то под рукой из соображений безопасности.
   – О, как! – успокаиваясь, произнес Ньянгу. – Ну, тогда другое дело.
   – Это порождает еще одну проблему, – сказал Ангара. – Из-за этой небольшой операции Корпус останется без лучших людей. Я имею в виду, в худшем случае, если у вас возникнут проблемы. Я согласен, эта миссия важна. Но мне бы не хотелось, чтобы она была выполнена ценой потери ценных кадров вдали от дома.
   Гарвин кивнул головой в знак согласия.
   – Во-первых, я планирую привезти всех обратно. Во-вторых, те, кого сочту лучшими я, в вашем списке могут и не значиться.
   – Логично, – согласился Ангара по некотором размышлении. – Подразделения РР не всегда дают хороших пехотинцев. Полагаю, вы возьмете немало пехоты.
   – С вашего разрешения, сэр, – ответил Гарвин. – Поскольку у нас мир, это даст им нечто, что позволит избежать порождаемых скукой неприятностей.
   – Как правило, это бывает еще большая неприятность, – заметил Ангара. – Итак, вы набираете команду… труппу, как вы ее называете, и начинаете собирать разведданные. Давайте, ради убедительности и чтобы сохранить хоть какое-то подобие секретности, назовем операцию «Обвал», как и другую, похожую, которую мы проводим сейчас. Это изрядно запутает дело. Но вернемся к нашим баранам. Что, если – или когда – вы попадете в беду?
   – У нас будет вооруженный до зубов корабль, – ответил Гарвин. – Надежно замаскированный. Я возьму не сколько «аксаев», несколько патрульных катеров нана-класса, которые мы отбили у Редрутовой банды.
   – А вы не будете выглядеть подозрительно?
   – Если Конфедерация распалась – а это кажется несколько более чем логичным, учитывая то, что беспилотные корабли, о которых я ничего не знаю, начали в последнее время пропадать, – полагаю, любой, кто нынче отправляется куда-либо за пределы родного мира, должен быть вооружен.
   – Ладно, – сдался Ангара, – будем считать, что здесь ты прав.
   – Кстати, мы хотим переименовать «Грузовик» – на счастье, – сообщил Гарвин – Он станет «Большой Бертой».
   – Чертовски романтично, – съязвил Пенвит.
   – В честь самого большого цирка на свете. Это было еще на Земле. Братья Ринглинги, Бейли и Барнум.
   – Как хотите, – проговорил Ангара.
   – Хотелось бы обсудить еще вот что, сэр, – неуверенно произнес Гарвин. – Ситуация может сделаться несколько, гм, напряженной. А я всего лишь молодой солдат. Не стоит ли нам подыскать какого-нибудь дипломата, чтобы он отправился с нами? Просто чтобы быть уверенными, что мы ничего не напортачим. Солдаты имеют, э…
   – …свойство жать на спуск в спорных или сомнительных случаях, – закончил Ангара.
   – Ну… в общем, да, сэр.
   Ангара с минуту размышлял.
   – Неплохая идея, коуд. Проблема только одна. Мне в голову не приходит ни один политик в этой системе, которого можно было бы хоть в самом первом приближении квалифицировать как миротворца или пацифиста. В камбрийской истории последних лет подобные имена просто отсутствуют. У вас есть какие-нибудь кандидатуры?
   Гарвин покачал головой и взглянул на Ньянгу.
   – Кроме меня, – вздохнул Иоситаро, – извините, сэр. Мои файлы пусты.
   – Так что, боюсь, – резюмировал Ангара, – вам придется действовать на свой страх и риск. Как далеко вы намерены забраться?
   – Так далеко, как только сможем, сэр. Надеемся, до самого сердца Конфедерации – Центрума.

Глава 3

   – В данный момент, – поведала коуд Фицджеральд Гарвину, – вы не входите в число моих любимых строевых офицеров.
   – Нет, мэм.
   – И вы, хаут Иоситаро, значитесь в том же списке.
   – Да, мэм.
   Они оба стояли навытяжку перед своим бригадным командиром.
   – Мне снова приходится напоминать вам, что в Корпусе существует такая вещь, как субординация. Это значит, что если вас, уголовников, посетила идея, то с ней полагается обращаться ко мне. И только потом, если я ее, допустим, одобрю, по инстанциям – к данту Ангаре. Вместо этого я выясняю, что отпускаю вас обоих шнырять неизвестно где, как будто вы до сих пор в РР… и что вы все это якобы сами придумали.
   – Извините, коуд, – пробормотал Гарвин. – Я забыл.
   – Старые привычки умирают медленно, – поспешно добавил Ньянгу.
   – Жаль, дант Ангара не одобряет некоторые виды… наказаний, которые практикуют другие армии. Такие, как распятие.
   Гарвин заглянул в холодные глаза женщины и, не будучи уверен, шутит ли она, промолчал.
   – Хорошо, – сказала Фицджеральд. – Поскольку Ангара уже дал санкцию, мне остается только ругаться. Не провалитесь… Если это случится, возвращайтесь мертвыми. В противном случае я могу припомнить нашу беседу, когда подойдет время следующего рапорта о вашем служебном соответствии. А теперь – вон отсюда… И, между прочим, всего наилучшего.
   К Гарвину, кабинет которого был чуть больше кельи и выходил на вдохновляющую панораму машинного парка Второго Полка, ввалился Бен Дилл, отдал честь и, не дожидаясь, пока Янсма ответит ему салютом, рухнул на стул.
   – Ну, – пророкотал он, – сначала я послушаю, как вы будете объяснять мне, почему я не могу отправиться в эту вашу безбашенную экспедицию, а затем расскажу вам, почему я все-таки поеду.
   – Побереги красноречие, Бен, – посоветовал Гарвин. – Ты уже в списках.
   Дилл прищурился.
   – Как это так получилось, что мне не пришлось угрожать вам, как обычно?
   – Нам нужен хороший пилот, – ответил Гарвин. – Мы берем с собой три «аксая» и корабль-матку с запчастями. А ты, как я понимаю, в курсе, каким концом вперед летают эти зловредные твари.
   – Просто я – лучший пилот «аксая» во всем космосе, включая всяких там мусфиев, которые думают, что они лучше меня только потому, что изобрели этих чертовых свиней с крыльями.
   – Вот потому-то я и вписал тебя сразу после Аликхана и Бурсье.
   – Аликхан – понятно, но Бурсье?! – возмутился Дилл. – Да я могу трижды облететь вокруг ее задницы без топлива.
   – Мне просто хотелось посмотреть, как скоро ты нарисуешься, – откликнулся Гарвин, пряча улыбку. – Хочешь знать, какова твоя вторая роль? Нам нужен силач.
   – Ты имеешь в виду, что я буду как полуголый, намазанный маслом чувак из холошоу с большими железными кольцами на руках, чтобы подчеркнуть мое совершенное телосложение?
   – Плюс корсет, чтобы подобрать твое пузо.
   – Проклятье, – проговорил Дилл, пропустив это замечание мимо ушей. – Придется повыпендриваться.
   – В пределах разумного.
   – Эй, – оживился здоровяк, – у меня классная идея. Раз уж вы берете Аликхана, и никому не обязательно знать, что он владеет всеобщим наречием, его можно использовать в качестве…
   – …экспоната, – закончил за него Гарвин. – «Спешите видеть самого смертельного врага человека»… «Взгляните на него в оргии гниющей плоти»… «Демон-каннибал из кошмара за пределами звезд». И всякий, кто подойдет к его клетке, будет говорить свободно, не догадываясь, что у мусфия ушки на макушке.
   – Черт, – сказал Дилл, – и здесь вы меня обскакали.
   – Как всегда, – улыбнулся Гарвин.
   Бен хохотнул.
   – Дело стоит того, чтобы просто увидеть его в клетке.
   – Только когда кругом будет публика.
   – Этого будет достаточно. Я прихвачу этого… как его… херасиса… тьфу… арахиса, чтобы кидаться в него.
   – Полагаю, – произнес Ньянгу, – все это в благородных традициях РР – проситься добровольцами неизвестно куда. – Взмахом руки он указал на выстроившееся перед ним подразделение. – Кто-нибудь отсутствует?
   – Нет, сэр, – отрапортовала сент Моника Лир. – Кроме одного человека в госпитале, который не хочет в отставку раньше времени.
   – Ладно, – кивнул Ньянгу и повысил голос. – Я горжусь вашей храбростью и глупостью, подлые, трусливые грязееды. Итак, в листовке были указаны специфические данные. Те, кто обладает какими-либо из них, остаются в строю, Остальные, которые, подобно мне, ищут приключений на халяву, покидают строй и отправляются обратно в казармы.
   Он выждал. Люди начали нехотя расходиться, пока не осталось шестьдесят человек из более чем ста тридцати единиц личного состава.
   – Прекрасно, – объявил Ньянгу, обводя взглядом мужчин и женщин. – Что ж, посмотрим. Страйкер Флим… Что вы планируете добавить к делу? Я имею в виду, помимо вашего мрачного видения всего происходящего.
   Угрюмый с виду Страйкер, который упорно отказывался от продвижения по службе, но являлся при этом одним из лучших полевых солдат в РК, а значит, и во всем Корпусе, еле заметно улыбнулся.
   – Узлы, сэр.
   – Пардон?
   – Я могу завязать любой известный узел. Одной рукой, без рук, вверх ногами, во сне, по пьяни.
   – Вязальщик узлов, – Ньянгу начинало нравиться происходящее, – в списке не значился.
   – Так точно, сэр, – согласился Флим. – Но я поразнюхал по окрестным циркам. Везде речь шла о веревках, тросах, шкивах, талях и прочем таком дерьме.
   – Хорошо, – кивнул Ньянгу. – Берем. А что у вас, сент Лир?
   – Танцевала в оперном театре.
   – Идет. Нам понадобится кто-то, чтобы строить танцевальную группу. Как насчет вас, альт Монтагна?
   – Плавание, сэр. Также прыжки с вышки. И, думаю, смогу освоить трапецию, ведь я неплохой акробат.
   – Кто-нибудь из вас подумал о том, что может случиться с РР в отсутствие одновременно ротного и его зама?
   – Уже позаботились, сэр, – резко ответила Лир. – Мы уговорим Лава Хурана взять на себя обязанности младшего офицера, дадим ему временные полномочия, которые перейдут в постоянные в случае нашего невозвращения. Абана Калафо подменит заместителя, также на временной основе. Коуд Янсма уже дал добро.
   – Хм-м, – посерьезнел Ньянгу. Конечно, присутствие невероятно компетентной Лир было более чем желательно, хотя он и не слыхал о ее театральном прошлом.
   Дарод Монтагна – другое дело. Гарвин, несмотря на продолжающийся роман с Язифью Миллазин, испытывал нечто большее, чем легкомысленный интерес, к юной брюнетке-снайперу. Как-то во время войны против Ларикса и Куры Ньянгу застукал их пьяными в стельку и целующимися, но не подумал, что это будет иметь какое-либо продолжение. Ежели имело, то могут возникнуть неприятности. Разве что Монтагна получила во время войны офицерский чин – тогда традиционный запрет на отношения между рядовыми и офицерами не играет роли. Однако…
   Ньянгу напомнил себе две вещи: во-первых, Язифь тоже участвует в экспедиции, и, во-вторых, что важнее, он Гарвину не сторож.
   – Ладно, – проворчал он. – Теперь разберемся с остальными придурками.
   – Пригласите. – Гарвин откинулся на спинку стула. Неделя оказалась неимоверно длинной: опрос и отсев добровольцев, вранье командиров, пытавшихся спихнуть ему лентяев и неудачников, и зубовный скрежет прочих офицеров, которые теряли лучшие кадры. А теперь еще и это.
   Доктор Данфин Фрауде был одним из самых уважаемых математиков на Камбре, хотя его таланты простирались и в большинство отраслей прикладной науки. Вдобавок, несмотря на свои более чем шестьдесят лет, этот маленький взъерошенный интеллигентик вполне заслуженно слыл отчаянным храбрецом и сопровождал Корпус в нескольких рискованных экспедициях, заработав репутацию человека абсолютно бесстрашного. В те времена, когда Камбра воевала с Лариксом и Курой, ученый горячо полюбил одну из своих коллег, что вполне естественно для поздней любви. Ее убили, и мир Фрауде, казалось, рухнул. Он по-прежнему проводил для Корпуса любые аналитические исследования, но сделался каким-то отстраненным, словно часть его умерла вместе с Хо Канг.
   Дверь отворилась, и Гарвин подпрыгнул. Перед ним стояло существо в самом гротескном сценическом гриме – необычайно унылая личность с на редкость противным длинным носом. Мешковатые штаны, дырявые, чрезмерно длинные ботинки с загнутыми носами, напоминающий ветошь пиджак и древняя шляпа.
   – Привет, Гарвин, – произнес Фрауде. – Хорошо выглядишь. Чего не скажешь обо мне.
   Он шмыгнул носом и потащил из рукава огромный носовой платок. Ткань все тянулась и тянулась, пока в руках математика не оказалось нечто, размерами не уступающее простыне. В середине простыни что-то завозилось, и наружу выскользнул стобор, одно из двуногих пресмыкающихся, диковинных для D-Камбры. Тварь приземлилась Гарвину на стол, злобно зашипела и вылетела в открытую дверь.
   – Ой, извини, Гарвин, – проговорил Фрауде все тем же невыразительным тоном и принялся утирать слезу, выкатившуюся у него из левого глаза. Когда он убрал платок, на месте длинного носа красовался алый резиновый мячик. Доктор поскреб его, содрал, шваркнул об стену и поежился.
   – Мне не кажется, что вы собираетесь позволить мне отправиться с вами?
   – Вы научились всему этому за два дня?
   Фрауде кивнул, и с него упали штаны.
   – Знаете, пожалуй, я не могу позволить себе отказаться от Плаксы Вилли, – улыбнулся Гарвин.
   Фрауде всхлипнул и подобрал штаны.
   – Вы ведь не говорите это, просто чтобы заставить меня улыбнуться, а?
   Он приподнял шляпу, и в стороны с пронзительным криком разлетелись какие-то летучие твари.
   – Да берем мы вас, берем, – простонал Гарвин, давясь со смеху. – А теперь валите отсюда, пока у вас из штанов не полезла какая-нибудь плотоядная зараза.
   – Спасибо, сэр, спасибо, спасибо, – произнес Фрауде все так же монотонно, кланяясь и шаркая ножкой. – Но у меня есть одна просьба – крохотная поблажка, просто махонькая услуга. Коль скоро Энн Хейзер выходит замуж за Джона Хедли (Янсма заметил, как скривилось лицо старика при слове «замуж», но ничего не сказал) и хочет некоторое время побыть дома, это означает, что мне не с кем будет и словом перекинуться.
   Доктор подошел к двери и отворил ее.
   – Мой коллега, – пояснил он.
   Гарвин с подозрением оглядел совершенно непримечательного человечка, бочком проскользнувшего в кабинет. Коуд собрался было пожать протянутую ему для приветствия руку, но, как только он шагнул вперед, посетитель сделал обратное сальто, приземлившись на ноги. Затем пошел колесом по стене, потом каким-то образом по гарвинову столу, по противоположной стене, грациозно приземлился прямо перед Гарвином и торжественно совершил рукопожатие.
   – Рад знакомствию, знакомствию, знакомствию, – и исполнил еще одно сальто, видимо, чтобы выразить свой восторг.
   – Профессор Джабиш Ристори, – отрекомендовал Фрауде. – Довольно славный малый, мой коллега в течение многих лет, несмотря на то, что принадлежит к одной из тех сфер, которые едва ли можно назвать научной дисциплиной.
   – Социосоциосоциология, – затараторил Ристори, делая стойку на руках, а затем оторвав одну от земли.
   – Лет десять назад Джабиш помешался на бродячих артистах и задался целью освоить их трюки, – продолжал Фрауде.
   – И больше никогда-никогда-никогда не вернулся в универ, – поддакнул Ристори с заразительным смешком. – Сероскучно, скучносеро. – Он оттолкнулся от пола и снова приземлился на ноги.
   – Добро пожаловать в цирк, – произнес Гарвин. – Акробат всегда пригодится.
   – Акробат, путокат, спотыкат, – закивал Ристори. – Возьмите. По-моему, ваше.
   Он вручил коуду его идентификационную карту, еще несколько мгновений назад пришпиленную к нагрудному карману Гарвина.
   – Как вы… Ох, простите, не узнал марку, – смутился Янсма. – Мне следовало догадаться.
   – И это ваше. – Ристори протянул браслет от часов. – И это. – Последовал бумажник, до того надежно покоившийся в застегнутом заднем кармане.
   – Но вы ведь не приближались ко мне больше чем на метр! – воскликнул Гарвин.
   – Нет, разве? – возразил Ристори глубоким голосом, исполненным зловещей значительности. – Если бы приблизился, все ваши кредитки, которые у вас в левом на грудном кармане, были бы мои.
   – Вы, двое. – Гарвин безо всякой проверки догадывался, что деньги там, где сказано. – Исчезните. Доложите Иоситаро и собирайте манатки. И постарайтесь оставить ему хотя бы штаны.
   Из-под брюха «жукова» вылез человек в засаленном комбинезоне с динамометрическим ключом почти такой же длины, как и конечность, которая его сжимала. Едва он поднялся на ноги, Ньянгу ему браво отсалютовал.
   Мил Таф Лискеард вернул салют.
   – Вот уж не думал, что летуны нынче помнят о моем существовании, – произнес он с горькой злобой, заметив «крылышки» на груди Иоситаро.
   Ньянгу проглотил это замечание.
   – Сэр, я хотел бы побеседовать с вами наедине.
   Лискеард бросил взгляд на ковырявшихся неподалеку двух механиков, явно не обращавших на него ни малейшего внимания.
   – Тогда вон в той грязной каморке, которая служит мне кабинетом.
   Ньянгу последовал за ним и притворил дверь.
   – Ладно. Чего тебе надо, Иоситаро? Разве ты не слишком занят, возясь со своими последними затеями, чтобы тратить время на отстраненного от полетов старпера, который скис под огнем?
   – Сэр, вы мне нужны в качестве одного из пилотов для реализации этих самых затей.
   – Дурная шутка, – отрезал Лискеард. – Напоминаю еще раз. Я сломался, помнишь? Ангара отстранил меня от полетов. Или ты не слышал? Я не могу, когда убивают людей.
   – Знаю, – кивнул Иоситаро. – Но вы все равно нам нужны. Чтобы поднять в воздух большую уродливую калошу, на которой мы собираемся лететь. Я просмотрел ваш послужной список, сэр. У вас больше двух тысяч часов на конверсионных гражданских транспортах, прежде чем вы перевелись на «грирсоны». А нам крайне не хватает людей, имеющих опыт работы с подобными стальными чушками.
   – Я занимался этим некоторое время, – Лискеард помрачнел. – Наверное, следовало сознавать свои пределы и продолжать гонять по небу эти БУКи. Но дело не в этом. Не могу, понимаешь, разносить на кусочки транспорты, подобные тем, на которых летал сам, как рыбу потрошить. Вот и свернул крылья. Ангара сказал, что сделает все, чтобы я больше не летал ни на чем военном, и вышвырнет меня из Корпуса, как только у него дойдут руки. Думаю, он просто забыл обо мне здесь внизу, в этой ремонтной яме, – продолжал Лискеард. – И будь я проклят, если знаю, почему сам не напомнил ему. – Он провел рукой по лбу, оставив грязный след. – Нет, Иоситаро. У тебя на уме еще что-то, кроме реабилитации труса. Может, мне предстоит роль того, кто поведет стадо на бойню в этой новой операции? Ты, я слышал, славишься подобными грязными штучками.
   – Вы нужны мне. – Ньянгу сделал паузу, чтобы совладать с собой. – По личным причинам. Примерно через месяц после того, как вы… отстранили себя от полетов, я попал в перекрестье чьих-то прицелов и по мне открыли заградительный огонь. И я тоже сломался.
   – Но ты вернулся. Это очевидно, а то лежал бы под этим «Жуковым» рядом со мной, высматривая копоть.
   – Да, – согласился Ньянгу, – вернулся. Может, потому, что всегда был слишком труслив, чтобы сказать кому-нибудь, кто видел меня идущим вниз, что я растерялся и больше ни на что не способен.
   Лицо Лискеарда вытянулось. Он уставился на Ньянгу.
   – Итак, это нечто вроде реабилитации. Ты хочешь предоставить мне шанс?
   – Мы летим на «Большой Берте» не для того, чтобы стрелять в людей. Нам предстоит оглядеться, в целости и сохранности доставить домой свои задницы и доложить обстановку.
   – Это не значит, что я устою, если дело примет дурной оборот.
   – Тогда я выдерну твою задницу из-за штурвала и самолично надеру ее для вящей убедительности. Сэр, – прорычал Ньянгу.
   Лискеард заметил, как хаут машинально сжал кулаки, и рассмеялся взахлеб.
   – Ангара знает, что ты пытаешься меня завербовать?
   – Знает. И он ворчал что-то насчет того, что лучше бы я был уверен в своей правоте.
   Бывший пилот выглядел удивленным.
   – Вот уж не ожидал услышать от старого твердозадого ублюдка что-нибудь подобное! – он глубоко вздохнул. – Иоситаро, ради тебя я надену «крылышки» обратно. А если я снова… Тебе не придется заботиться обо мне. Я сам это сделаю. И… спасибо. Я перед тобой в долгу. В очень, очень большом.