Страница:
– Что, судьба или тупица? – спросила она.
– Возможно, и то и другое. А теперь, если ты будешь настолько добра, чтобы снова передать мне тот узловатый шнур, я, может, и найду в себе силы еще на один раунд, прежде чем мой мотор заглохнет. Ибо что возносит меня на новые высоты, как не грубая неприкрытая правда, честность и лояльность офицера Конфедерации?
Следующая система оказалась все еще обитаемой.
Дилл еще только вывел свой «аксай» из гиперпространства, а датчики уже вовсю голосили. В инструкции говорилось, что в данной системе, названной в звездных каталогах R897Q33, с архаичным обозначением 2345554 и именем «Кэрролл», предположительно имеется четыре обитаемых мира.
К Диллу направлялись три… нет, пять кораблей. Два из них прочесывали эфир в поисках частоты, которой пользуется неизвестное судно. Бен сделал им одолжение, объявившись на стандартной тревожной частоте Конфедерации:
– Неизвестные суда, неизвестные суда, говорит корабль-разведчик, э… Дилл. – Тут он сообразил, что ни кому никогда и в голову не пришло дать «аксаям» имена, а ему вовсе не улыбалось оказаться первым, вторым или третьим.
Запищал второй коммуникатор, возвещая прибытие патрульного бота с «Большой Берты» и Бурсье на другом «аксае».
– Разведчик «Дилл», это истребитель «Лопат», – раз дался ответный сигнал. – К вашему сведению, вы вошли в пространство Конфедерации.
У Дилла округлились глаза, и он лихорадочно передал послание на «Большую Берту».
По добавочному экрану, установленному еще до отлета «Большой Берты» с Камбры, побежал текст:
«Идентификационные данные „Джейн“ положительные… Три корабля, позитивные ИД… Конфедерация, класс „Диас“… К моменту последнего пересмотра советом Конфедерации данного файла пребывают на грани морального устаревания…»
Дилл проигнорировал данные о вооружении и экипаже.
«Мать твою, мать твою, мы дома, мы дома», – звенел у него в голове радостный голос, явно не обращавший внимания на ту ехидную часть сознания, которая между прочим интересовалась: что, черт возьми, такое дом и где он находится?
Он начал было передавать свои истинные ИД, но остановился, запоздало сообразив, что кто угодно может выдать себя за конфедерата.
– Говорит «Дилл», – произнес пилот. – Последнее сообщение понял. Мы находимся в пространстве Конфедерации. Мы, со своей стороны, крайне этому рады.
В поле зрения возник еще один корабль, побольше. Недремлющая «Джейн» сообщила, что это совершенно устаревший легкий крейсер класса «Даант», вероятно «Квирога».
– Говорит командующий флотом фон Хейн, – раздалось из коммуникатора. – Распознать класс двух ведущих кораблей не представляется возможным. Никаких признаков связи с Конфедерацией. Третий корабль идентифицируется как планетарное патрульное судно стандартной модели. Объяснитесь. Прием.
– Говорит «Дилл», – ответил Бен. – У меня корабль местной постройки, а патрульный корабль вы определили правильно. Прием.
– Ни один из вас не оснащен дальнобойными орудиями, – голос скрипел, словно ржавая дверная петля. – Похоже, вы представляете собой авангард более крупных кораблей. Немедленно сообщите систему происхождения.
– Э… Эрвон. – Диллу чертовски захотелось, чтобы здесь был Гарвин или хотя бы Фрауде. – И у нас действительно есть другие корабли. Они в гиперпространстве и ожидают ваших действий.
– Названная вами система нам неизвестна.
– У нас только-только начиналась колонизация, когда мы потеряли связь с Конфедерацией. До нас не доходило ничего вразумительного. Как бы то ни было, что произошло с нашей Империей? – не удержался от вопроса Дилл.
Последовала длинная пауза.
– Говорит адмирал фон Хейн, – неохотно прорезался голос. – У нас нет связи с исходными мирами, но мы несколько лет поддерживали порядок собственными средствами, сохраняя мир, закон и правопорядок.
– Как и мы, – ответил Бен. – И теперь мы пытаемся восстановить связь.
Снова долгая тишина. Дилл уже собирался повторить передачу.
– Мы переговорили с нашими вышестоящими ин станциями, – раздался голос фон Хейна. – Вам отказано в разрешении войти в систему Кэрролл. К вашему сведению, произведен полный запуск всего нашего флота. Появление любых других кораблей в нормальном пространстве будет расценено как враждебное, и огонь по ним будет открыт немедленно. Повторяю, вам отказано во входе. Сейчас же покиньте систему или будете немедленно атакованы.
– Старый придурочный параноик, – пробормотал Дилл себе под нос, понятия не имея о поле и возрасте командующего флотом, и открыл микрофон.
– Фон Хейн, говорит «Дилл». Мы пришли с миром. Повторяю, не имеем в виду ничего дурного, желая лишь пополнить запасы продовольствия… А ты – клоп вонючий!
В этот момент «Квирога» как раз выпустила по «аксаю» пару ракет. Бен отчаянно хотел нанести ответный удар, но вспомнил приказ и одновременно с патрульным кораблем нырнул в гиперпространство, пришвартовался на «Большой Берте» и помчался на мостик. Гарвин, Фрауде и Ньянгу уже ждали.
– Наковальню Тора им в задницу! Эти ублюдки оказались агрессивными, – рявкнул он.
– Мы в курсе, – ответил Фрауде. – Мы отслеживаем все передачи.
– Ну и что, черт возьми, нам теперь делать? – спросил Дилл.
– Сделаем новый прыжок, далеко-далеко отсюда. – Гарвин повернул выключатель. – Слушайте. Тут пара отрывков, пойманных коммуникатором патрульного бота. Оба пришли из системы.
Снова заскрипели ржавые петли:
– Часы трапезы для всех граждан классов Зет, Экстанг и Хальд были изменены поправкой к пункту 1.5. К вашему сведению, отсрочка действует четыре смены, затем после дуют штрафные санкции. Далее…
Помехи, затем женский голос произнес:
– Благодаря повышению производительности добро вольного труда выдача таблеток восторга разрешена следующим районам: Альф, Масс…
– Ой-ё-о, – воскликнул Бен Дилл. – Тебе говорят, когда жрать, когда торчать. На что спорим, они сообщают, когда вам в самый раз потрахаться.
– Не думаю, что нам стоит переживать из-за этих людей, – проговорил Фрауде. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не будем готовы вернуться во всеоружии и обсудить данную систему мира, закона и правопорядка.
Трое пилотов «аксаев» сидели у себя в дежурке, ожидая сигнала на обед или очередного вызова.
– Я начинаю думать, – задумчиво произнес Дилл, – что эта вселенная вовсе не такое уж и дружелюбное место.
– А что, она когда-то была другой? – спросила Бурсье. – Или ты невнимательно слушал на уроках начальной астрономии?
– Я не имею в виду черные дыры, временные туннели, призраков, гоблинов и прочую чертовщину, – откликнулся Дилл. – Я про людей. Не говоря уже о том, что нам до сих пор не попалось ничего обнадеживающего.
– Не отчаивайся, – сказал Аликхан. – Ибо я вспоминаю легенду о великом мусфийском воине, который не когда заблудился в нехоженом лесу. Но он продолжал искать разные следы, разные приметы. Он сказал себе, что следует испробовать тысячу тропинок и одна из них приведет к дому.
Дилл задумчиво посмотрел на чужака.
– Будь я проклят. Не думал, что вы, мусфии, способны выдать что-либо ободряющее.
– Я тоже, – вставила Бурсье. – Сколько времени понадобилось этому воину, чтобы добраться до дому?
– «Ему это так и не удалось», – ответил Аликхан. – Эти слова были нацарапаны на коре дерева, под которым он умер с голоду.
Глава 5
Глава 6
– Возможно, и то и другое. А теперь, если ты будешь настолько добра, чтобы снова передать мне тот узловатый шнур, я, может, и найду в себе силы еще на один раунд, прежде чем мой мотор заглохнет. Ибо что возносит меня на новые высоты, как не грубая неприкрытая правда, честность и лояльность офицера Конфедерации?
Следующая система оказалась все еще обитаемой.
Дилл еще только вывел свой «аксай» из гиперпространства, а датчики уже вовсю голосили. В инструкции говорилось, что в данной системе, названной в звездных каталогах R897Q33, с архаичным обозначением 2345554 и именем «Кэрролл», предположительно имеется четыре обитаемых мира.
К Диллу направлялись три… нет, пять кораблей. Два из них прочесывали эфир в поисках частоты, которой пользуется неизвестное судно. Бен сделал им одолжение, объявившись на стандартной тревожной частоте Конфедерации:
– Неизвестные суда, неизвестные суда, говорит корабль-разведчик, э… Дилл. – Тут он сообразил, что ни кому никогда и в голову не пришло дать «аксаям» имена, а ему вовсе не улыбалось оказаться первым, вторым или третьим.
Запищал второй коммуникатор, возвещая прибытие патрульного бота с «Большой Берты» и Бурсье на другом «аксае».
– Разведчик «Дилл», это истребитель «Лопат», – раз дался ответный сигнал. – К вашему сведению, вы вошли в пространство Конфедерации.
У Дилла округлились глаза, и он лихорадочно передал послание на «Большую Берту».
По добавочному экрану, установленному еще до отлета «Большой Берты» с Камбры, побежал текст:
«Идентификационные данные „Джейн“ положительные… Три корабля, позитивные ИД… Конфедерация, класс „Диас“… К моменту последнего пересмотра советом Конфедерации данного файла пребывают на грани морального устаревания…»
Дилл проигнорировал данные о вооружении и экипаже.
«Мать твою, мать твою, мы дома, мы дома», – звенел у него в голове радостный голос, явно не обращавший внимания на ту ехидную часть сознания, которая между прочим интересовалась: что, черт возьми, такое дом и где он находится?
Он начал было передавать свои истинные ИД, но остановился, запоздало сообразив, что кто угодно может выдать себя за конфедерата.
– Говорит «Дилл», – произнес пилот. – Последнее сообщение понял. Мы находимся в пространстве Конфедерации. Мы, со своей стороны, крайне этому рады.
В поле зрения возник еще один корабль, побольше. Недремлющая «Джейн» сообщила, что это совершенно устаревший легкий крейсер класса «Даант», вероятно «Квирога».
– Говорит командующий флотом фон Хейн, – раздалось из коммуникатора. – Распознать класс двух ведущих кораблей не представляется возможным. Никаких признаков связи с Конфедерацией. Третий корабль идентифицируется как планетарное патрульное судно стандартной модели. Объяснитесь. Прием.
– Говорит «Дилл», – ответил Бен. – У меня корабль местной постройки, а патрульный корабль вы определили правильно. Прием.
– Ни один из вас не оснащен дальнобойными орудиями, – голос скрипел, словно ржавая дверная петля. – Похоже, вы представляете собой авангард более крупных кораблей. Немедленно сообщите систему происхождения.
– Э… Эрвон. – Диллу чертовски захотелось, чтобы здесь был Гарвин или хотя бы Фрауде. – И у нас действительно есть другие корабли. Они в гиперпространстве и ожидают ваших действий.
– Названная вами система нам неизвестна.
– У нас только-только начиналась колонизация, когда мы потеряли связь с Конфедерацией. До нас не доходило ничего вразумительного. Как бы то ни было, что произошло с нашей Империей? – не удержался от вопроса Дилл.
Последовала длинная пауза.
– Говорит адмирал фон Хейн, – неохотно прорезался голос. – У нас нет связи с исходными мирами, но мы несколько лет поддерживали порядок собственными средствами, сохраняя мир, закон и правопорядок.
– Как и мы, – ответил Бен. – И теперь мы пытаемся восстановить связь.
Снова долгая тишина. Дилл уже собирался повторить передачу.
– Мы переговорили с нашими вышестоящими ин станциями, – раздался голос фон Хейна. – Вам отказано в разрешении войти в систему Кэрролл. К вашему сведению, произведен полный запуск всего нашего флота. Появление любых других кораблей в нормальном пространстве будет расценено как враждебное, и огонь по ним будет открыт немедленно. Повторяю, вам отказано во входе. Сейчас же покиньте систему или будете немедленно атакованы.
– Старый придурочный параноик, – пробормотал Дилл себе под нос, понятия не имея о поле и возрасте командующего флотом, и открыл микрофон.
– Фон Хейн, говорит «Дилл». Мы пришли с миром. Повторяю, не имеем в виду ничего дурного, желая лишь пополнить запасы продовольствия… А ты – клоп вонючий!
В этот момент «Квирога» как раз выпустила по «аксаю» пару ракет. Бен отчаянно хотел нанести ответный удар, но вспомнил приказ и одновременно с патрульным кораблем нырнул в гиперпространство, пришвартовался на «Большой Берте» и помчался на мостик. Гарвин, Фрауде и Ньянгу уже ждали.
– Наковальню Тора им в задницу! Эти ублюдки оказались агрессивными, – рявкнул он.
– Мы в курсе, – ответил Фрауде. – Мы отслеживаем все передачи.
– Ну и что, черт возьми, нам теперь делать? – спросил Дилл.
– Сделаем новый прыжок, далеко-далеко отсюда. – Гарвин повернул выключатель. – Слушайте. Тут пара отрывков, пойманных коммуникатором патрульного бота. Оба пришли из системы.
Снова заскрипели ржавые петли:
– Часы трапезы для всех граждан классов Зет, Экстанг и Хальд были изменены поправкой к пункту 1.5. К вашему сведению, отсрочка действует четыре смены, затем после дуют штрафные санкции. Далее…
Помехи, затем женский голос произнес:
– Благодаря повышению производительности добро вольного труда выдача таблеток восторга разрешена следующим районам: Альф, Масс…
– Ой-ё-о, – воскликнул Бен Дилл. – Тебе говорят, когда жрать, когда торчать. На что спорим, они сообщают, когда вам в самый раз потрахаться.
– Не думаю, что нам стоит переживать из-за этих людей, – проговорил Фрауде. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не будем готовы вернуться во всеоружии и обсудить данную систему мира, закона и правопорядка.
Трое пилотов «аксаев» сидели у себя в дежурке, ожидая сигнала на обед или очередного вызова.
– Я начинаю думать, – задумчиво произнес Дилл, – что эта вселенная вовсе не такое уж и дружелюбное место.
– А что, она когда-то была другой? – спросила Бурсье. – Или ты невнимательно слушал на уроках начальной астрономии?
– Я не имею в виду черные дыры, временные туннели, призраков, гоблинов и прочую чертовщину, – откликнулся Дилл. – Я про людей. Не говоря уже о том, что нам до сих пор не попалось ничего обнадеживающего.
– Не отчаивайся, – сказал Аликхан. – Ибо я вспоминаю легенду о великом мусфийском воине, который не когда заблудился в нехоженом лесу. Но он продолжал искать разные следы, разные приметы. Он сказал себе, что следует испробовать тысячу тропинок и одна из них приведет к дому.
Дилл задумчиво посмотрел на чужака.
– Будь я проклят. Не думал, что вы, мусфии, способны выдать что-либо ободряющее.
– Я тоже, – вставила Бурсье. – Сколько времени понадобилось этому воину, чтобы добраться до дому?
– «Ему это так и не удалось», – ответил Аликхан. – Эти слова были нацарапаны на коре дерева, под которым он умер с голоду.
Глава 5
Саламонски
– Спустись пониже, Бен. – В голосе Гарвина отсутствовали какие бы то ни было эмоции.
– Есть, сэр. – Дилл нырнул в атмосферу Саламонски.
Гарвин отвернулся от проекции.
– Какой… ублюдок мог напасть на цирковой мир? – спросил он в пространство. – Мы никогда никому ничего не делали… Давали им над чем посмеяться, чему поудивляться. Отправляли домой с сияющими глазами и улыбками на губах.
Девушка-оператор у одного из радаров обернулась.
– Вы когда-нибудь слышали о народе под названием евреи, сэр?
Янсма взглянул на нее и отвел глаза.
Дилл несся на тысячу километров ниже. Даже на такой высоте от поверхности притяжение планеты сказывалось на «аксае».
– Капитан Лискеард, – приказал Гарвин, – войдите в атмосферу. Надо взглянуть. Может, появятся какие-нибудь соображения насчет того, кем могли быть эти гады. Вышлите два патрульных бота для прикрытия сверху.
– Есть.
– Как только мы окажемся ниже стратосферы, отправьте остальные «аксаи» и патрульный бот. Будем прочесывать местность в поисках приключений на задницу.
К нему подошел Ньянгу.
– Что, мурашки по коже?
– Да не то чтобы, – ответил Гарвин. – Наверное, я просто надеюсь, что там есть по чему выстрелить. Не более того.
Дилл завис в двухстах метрах над выбранной им в качестве предполагаемой мишени посадочной площадкой. Мелкие ковровые бомбы опрокинули башню диспетчерской и подожгли административные здания с ангарами. Штурмовики заканчивали дело. По всему полю валялись останки ярко размалеванных кораблей, частью современных, частью – невероятно старых ржавых каботажников, возивших по здешним краям небольшие труппы с собаками и пони, а может быть, даже интермедии. Краска на их бортах только-только начинала шелушиться.
– Думается мне, – Ньянгу пристально всматривался в экран, – что, кто бы на них ни напал, он сделал это меньше земного года назад. Вон с той пусковой установки все еще свисают кабели, а вон тот транспорт до сих пор на подушке держится – батареи не сдохли.
Изображение изменилось, когда Диллов «аксай» заложил вираж над маленьким городком, находившимся неподалеку. Городишко расползался на несколько километров и в основном состоял из отдельных зданий до безумия разнообразных стилей и размеров.
– Интересно, – отсутствующим тоном произнес Гарвин, – проживали в каких-нибудь из этих домов лилипуты или нет? Помню, меня маленького водили в гости к одной семье. Так хозяева там все построили в масштабе, а сами были меньше меня настолько, что я по сравнению с ними впервые почувствовал себя великаном. Со всеми, кроме их дочки, – продолжал он. – Ей тогда исполнилось, наверное, лет тринадцать, и красивей я никого не видал. Я в нее влюбился… Но она, естественно, и не подозревала о существовании девятилетних…
На месте делового центра города зияла воронка.
– Надеюсь, они защищались, – прервал Гарвин свои воспоминания. – Это было бы…
На мостик поднялся дежурный офицер связи.
– Сэр, мы поймали передачу. Язык – всеобщий, на тревожной частоте Конфедерации. Держать?
– Обязательно. И определите, откуда она идет.
Качество неустойчивого сигнала оставляло желать лучшего, а женский голос, усталый и невыразительный, словно уже в тысячную тысячу раз повторял:
«Неизвестный корабль… Наши детекторы засекли возмущение в атмосфере… Неизвестный корабль, мы беженцы. Находимся в укрытии после того, как наш мир был разгромлен… Мы только горстка выживших… О Аллах, пусть это будет корабль, а не очередной проклятый метеорит. Пожалуйста».
Подавив эмоции, женщина продолжила взывать к эфиру.
Гарвин уже тянулся к микрофону, когда Ньянгу поймал его за плечо.
– Пусть еще немного поговорит. Не помешает.
– Почему?
– Потому, что это может оказаться неплохой мыслью… Когда мы вычислим, откуда она вещает, то, прежде чем туда приплюхает «Берта», запустим беспилотный корабль, как ты думаешь? Я у себя только один, и хотел бы принять меры предосторожности.
Гарвин сжал, было, губы в тонкую ниточку, но потом взял себя в руки.
– Ты прав. Извини.
Ньянгу дал указание одному из патрульных кораблей запустить беспилотный модуль в атмосферу. Через несколько секунд пеленгаторы засекли место, откуда исходили мольбы о помощи.
– Давайте на бреющем, – приказал Ньянгу оператору модуля на патрульном корабле. – Мне нужна нормальная картинка в реальном времени с данными металлодетектора.
– Есть.
Техник опустил экран, и тот осветился, принимая изображение с приближающегося к земле беспилотника.
Ньянгу сообщил Диллу, что происходит, и велел ему и остальным кораблям снизиться. Беспилотник пронесся над лесистыми холмами, потом над озером, небольшой долиной, снова над лесом.
– Вот отсюда она передавала. Ничего не видать, – доложил Лискеард. – Наверное, бедняги перепугались и прячутся.
– Взгляните на тот дисплей, сэр, – произнес техник. Гарвин небрежно глянул… и увидел бешено мельтешащие линии.
– Ничего, кроме низкого кустарничка и лесочка там внизу, – проговорил Ньянгу. – И масса спрятанного металла. Словно корабли под маскировочной сетью, правда?
– Черт! – ругнулся кто-то в контрольной рубке, когда в небо на экране поднялся рваный черный дым.
– Большинство несчастных перепуганных беженцев не располагает противовоздушными орудиями… Или не используют их против своих спасителей, – саркастически скривился Лискеард.
– Да, – отозвался Гарвин. – Не используют. Связист, дайте мне все каналы.
– Есть, сэр. Вы в эфире.
– Всем подразделениям «Берты». Зона поражения – на нашем главном экране. Датчики показывают скрытые суда… и по нам стреляли. Скорее всего, пушки, а не ракеты. Нана-подразделения – на десять тысяч метров, дистанция – два километра. Запуск «годдардов» по команде.
– «Аксаи», не лезьте, пока мы маленько не подразгребем. Потом мы пошлем вас… погодите минутку. – Гарвин не нуждался в предупреждении техника, он сам увидел корабль, поднимающийся сквозь деревья внизу. – Нана-звено… взять его!
– Есть, – ответил альт Рад Драф. – Их два. Вы видите тот корабль, сэр?
– Подтверждение…
– Две «тени»… по команде… огонь!
Двухметровые противокорабельные ракеты «тень» рванулись из своих отсеков.
– Контрзапуск и контрмеры задействованы, – доложил ЭКМ-офицер Драфа. – Отклонился один… Второй… попал. Попал!
Кипящий огненный шар, который прежде был небольшим звездолетом, кувыркался обратно к земле.
– «Нана»… запускайте «годдарды»! – приказал Гарвин.
– По моей команде. – Драф все еще сохранял спокойствие. – Всему подразделению… Цель с флагмана… Один «годдард» с единицы… огонь!
«Годдарды» – тяжелые торпеды шести метров в длину, шестидесяти сантиметров в диаметре и с радиусом дальности в пятьсот километров на полной скорости понеслись к долине.
Противовоздушные орудия на земле взревели, но изрядно промахнулись. Все четыре торпеды попали в цель метрах в пятнадцати друг от друга. Земля дернулась, всколыхнулась сеть, укрывавшая батарею, и вспыхнули еще два корабля. Вторичные взрывы взметнули в воздух кипящие волны огня.
– «Аксаи», – произнес Гарвин. – Если там еще есть что убивать… вперед.
Боевые катера нырнули вниз и пронеслись над небольшой долиной. Пулеметы Бурсье протявкали раз, другой.
– Полдюжины мужчин… с оружием, – доложила она. – Были.
– Ну, вот и все. Все подразделения «Берты»… отставить. – Гарвин снова взглянул на экран, показывавший разрушенную долину, затем на Ньянгу.
– Надеюсь, никого из пленных там не было, – произнес Иоситаро.
– Черт подери, – вспыхнул Гарвин. – Если они там были… они завлекали нас в ловушку!
– Верно, извини, шеф.
Лицо Гарвина вернулось в норму.
– Нет. Моя очередь извиняться. Этот случай меня маленько достал.
– Забудь. Полагаю, тебе есть еще, где поискать твоих слонов.
– Есть, коль уж на то пошло, еще два места. Но номер третий – на полдороги в ад и, следовательно, не годится.
– Тогда… Если, конечно, ты не хочешь приземлиться и поразгребать пепел, пытаясь сообразить, откуда прибыли эти налетчики, и свести кое-какие счеты… Полагаю, нам стоит покинуть этот дивный край.
– Да, – тяжело уронил Гарвин. – Нам тут делать не чего… И кому бы то ни было другому – тоже.
Два из следующих навигационных пунктов располагались в обитаемых системах. Разведчики-«аксаи» докладывали, что миры заселены, в основном являются сельскохозяйственными и, судя по зафиксированным излучениям, медленно скатываются вниз по энергетической лестнице. Потрясенная Бурсье доложила, что вторая система использовала даже некую разновидность ядерных реакторов.
– Очевидно, – заметил Ньянгу, – нет смысла останавливаться и просить о помощи тех, чье положение еще хуже нашего.
– Нету, – согласился Гарвин. – Кроме того, следующий прыжок будет на Гримальди, полную радостей, смеха и жизни. Я изо всех сил на это надеюсь.
– Спустись пониже, Бен. – В голосе Гарвина отсутствовали какие бы то ни было эмоции.
– Есть, сэр. – Дилл нырнул в атмосферу Саламонски.
Гарвин отвернулся от проекции.
– Какой… ублюдок мог напасть на цирковой мир? – спросил он в пространство. – Мы никогда никому ничего не делали… Давали им над чем посмеяться, чему поудивляться. Отправляли домой с сияющими глазами и улыбками на губах.
Девушка-оператор у одного из радаров обернулась.
– Вы когда-нибудь слышали о народе под названием евреи, сэр?
Янсма взглянул на нее и отвел глаза.
Дилл несся на тысячу километров ниже. Даже на такой высоте от поверхности притяжение планеты сказывалось на «аксае».
– Капитан Лискеард, – приказал Гарвин, – войдите в атмосферу. Надо взглянуть. Может, появятся какие-нибудь соображения насчет того, кем могли быть эти гады. Вышлите два патрульных бота для прикрытия сверху.
– Есть.
– Как только мы окажемся ниже стратосферы, отправьте остальные «аксаи» и патрульный бот. Будем прочесывать местность в поисках приключений на задницу.
К нему подошел Ньянгу.
– Что, мурашки по коже?
– Да не то чтобы, – ответил Гарвин. – Наверное, я просто надеюсь, что там есть по чему выстрелить. Не более того.
Дилл завис в двухстах метрах над выбранной им в качестве предполагаемой мишени посадочной площадкой. Мелкие ковровые бомбы опрокинули башню диспетчерской и подожгли административные здания с ангарами. Штурмовики заканчивали дело. По всему полю валялись останки ярко размалеванных кораблей, частью современных, частью – невероятно старых ржавых каботажников, возивших по здешним краям небольшие труппы с собаками и пони, а может быть, даже интермедии. Краска на их бортах только-только начинала шелушиться.
– Думается мне, – Ньянгу пристально всматривался в экран, – что, кто бы на них ни напал, он сделал это меньше земного года назад. Вон с той пусковой установки все еще свисают кабели, а вон тот транспорт до сих пор на подушке держится – батареи не сдохли.
Изображение изменилось, когда Диллов «аксай» заложил вираж над маленьким городком, находившимся неподалеку. Городишко расползался на несколько километров и в основном состоял из отдельных зданий до безумия разнообразных стилей и размеров.
– Интересно, – отсутствующим тоном произнес Гарвин, – проживали в каких-нибудь из этих домов лилипуты или нет? Помню, меня маленького водили в гости к одной семье. Так хозяева там все построили в масштабе, а сами были меньше меня настолько, что я по сравнению с ними впервые почувствовал себя великаном. Со всеми, кроме их дочки, – продолжал он. – Ей тогда исполнилось, наверное, лет тринадцать, и красивей я никого не видал. Я в нее влюбился… Но она, естественно, и не подозревала о существовании девятилетних…
На месте делового центра города зияла воронка.
– Надеюсь, они защищались, – прервал Гарвин свои воспоминания. – Это было бы…
На мостик поднялся дежурный офицер связи.
– Сэр, мы поймали передачу. Язык – всеобщий, на тревожной частоте Конфедерации. Держать?
– Обязательно. И определите, откуда она идет.
Качество неустойчивого сигнала оставляло желать лучшего, а женский голос, усталый и невыразительный, словно уже в тысячную тысячу раз повторял:
«Неизвестный корабль… Наши детекторы засекли возмущение в атмосфере… Неизвестный корабль, мы беженцы. Находимся в укрытии после того, как наш мир был разгромлен… Мы только горстка выживших… О Аллах, пусть это будет корабль, а не очередной проклятый метеорит. Пожалуйста».
Подавив эмоции, женщина продолжила взывать к эфиру.
Гарвин уже тянулся к микрофону, когда Ньянгу поймал его за плечо.
– Пусть еще немного поговорит. Не помешает.
– Почему?
– Потому, что это может оказаться неплохой мыслью… Когда мы вычислим, откуда она вещает, то, прежде чем туда приплюхает «Берта», запустим беспилотный корабль, как ты думаешь? Я у себя только один, и хотел бы принять меры предосторожности.
Гарвин сжал, было, губы в тонкую ниточку, но потом взял себя в руки.
– Ты прав. Извини.
Ньянгу дал указание одному из патрульных кораблей запустить беспилотный модуль в атмосферу. Через несколько секунд пеленгаторы засекли место, откуда исходили мольбы о помощи.
– Давайте на бреющем, – приказал Ньянгу оператору модуля на патрульном корабле. – Мне нужна нормальная картинка в реальном времени с данными металлодетектора.
– Есть.
Техник опустил экран, и тот осветился, принимая изображение с приближающегося к земле беспилотника.
Ньянгу сообщил Диллу, что происходит, и велел ему и остальным кораблям снизиться. Беспилотник пронесся над лесистыми холмами, потом над озером, небольшой долиной, снова над лесом.
– Вот отсюда она передавала. Ничего не видать, – доложил Лискеард. – Наверное, бедняги перепугались и прячутся.
– Взгляните на тот дисплей, сэр, – произнес техник. Гарвин небрежно глянул… и увидел бешено мельтешащие линии.
– Ничего, кроме низкого кустарничка и лесочка там внизу, – проговорил Ньянгу. – И масса спрятанного металла. Словно корабли под маскировочной сетью, правда?
– Черт! – ругнулся кто-то в контрольной рубке, когда в небо на экране поднялся рваный черный дым.
– Большинство несчастных перепуганных беженцев не располагает противовоздушными орудиями… Или не используют их против своих спасителей, – саркастически скривился Лискеард.
– Да, – отозвался Гарвин. – Не используют. Связист, дайте мне все каналы.
– Есть, сэр. Вы в эфире.
– Всем подразделениям «Берты». Зона поражения – на нашем главном экране. Датчики показывают скрытые суда… и по нам стреляли. Скорее всего, пушки, а не ракеты. Нана-подразделения – на десять тысяч метров, дистанция – два километра. Запуск «годдардов» по команде.
– «Аксаи», не лезьте, пока мы маленько не подразгребем. Потом мы пошлем вас… погодите минутку. – Гарвин не нуждался в предупреждении техника, он сам увидел корабль, поднимающийся сквозь деревья внизу. – Нана-звено… взять его!
– Есть, – ответил альт Рад Драф. – Их два. Вы видите тот корабль, сэр?
– Подтверждение…
– Две «тени»… по команде… огонь!
Двухметровые противокорабельные ракеты «тень» рванулись из своих отсеков.
– Контрзапуск и контрмеры задействованы, – доложил ЭКМ-офицер Драфа. – Отклонился один… Второй… попал. Попал!
Кипящий огненный шар, который прежде был небольшим звездолетом, кувыркался обратно к земле.
– «Нана»… запускайте «годдарды»! – приказал Гарвин.
– По моей команде. – Драф все еще сохранял спокойствие. – Всему подразделению… Цель с флагмана… Один «годдард» с единицы… огонь!
«Годдарды» – тяжелые торпеды шести метров в длину, шестидесяти сантиметров в диаметре и с радиусом дальности в пятьсот километров на полной скорости понеслись к долине.
Противовоздушные орудия на земле взревели, но изрядно промахнулись. Все четыре торпеды попали в цель метрах в пятнадцати друг от друга. Земля дернулась, всколыхнулась сеть, укрывавшая батарею, и вспыхнули еще два корабля. Вторичные взрывы взметнули в воздух кипящие волны огня.
– «Аксаи», – произнес Гарвин. – Если там еще есть что убивать… вперед.
Боевые катера нырнули вниз и пронеслись над небольшой долиной. Пулеметы Бурсье протявкали раз, другой.
– Полдюжины мужчин… с оружием, – доложила она. – Были.
– Ну, вот и все. Все подразделения «Берты»… отставить. – Гарвин снова взглянул на экран, показывавший разрушенную долину, затем на Ньянгу.
– Надеюсь, никого из пленных там не было, – произнес Иоситаро.
– Черт подери, – вспыхнул Гарвин. – Если они там были… они завлекали нас в ловушку!
– Верно, извини, шеф.
Лицо Гарвина вернулось в норму.
– Нет. Моя очередь извиняться. Этот случай меня маленько достал.
– Забудь. Полагаю, тебе есть еще, где поискать твоих слонов.
– Есть, коль уж на то пошло, еще два места. Но номер третий – на полдороги в ад и, следовательно, не годится.
– Тогда… Если, конечно, ты не хочешь приземлиться и поразгребать пепел, пытаясь сообразить, откуда прибыли эти налетчики, и свести кое-какие счеты… Полагаю, нам стоит покинуть этот дивный край.
– Да, – тяжело уронил Гарвин. – Нам тут делать не чего… И кому бы то ни было другому – тоже.
Два из следующих навигационных пунктов располагались в обитаемых системах. Разведчики-«аксаи» докладывали, что миры заселены, в основном являются сельскохозяйственными и, судя по зафиксированным излучениям, медленно скатываются вниз по энергетической лестнице. Потрясенная Бурсье доложила, что вторая система использовала даже некую разновидность ядерных реакторов.
– Очевидно, – заметил Ньянгу, – нет смысла останавливаться и просить о помощи тех, чье положение еще хуже нашего.
– Нету, – согласился Гарвин. – Кроме того, следующий прыжок будет на Гримальди, полную радостей, смеха и жизни. Я изо всех сил на это надеюсь.
Глава 6
Лангнес 4567/Гримальди
– Говорит Контроль Гримальди, – раздался женский голос. – Подсоединитесь к каналу пять-пять-четыре-точка-восемь-семь… Посадку разрешаю. Вы спуститесь вертикально из нынешнего положения, затем пройдете курсом Нан-Одиннадцать, что соответствует на вашей стандартной приборной панели отметке, приблизительно, двадцать два. Это будет два километра. У нас ясная погода, так что у вас будет визуальный контакт с «Полем Джои» в этой точке. В качестве проводника к месту посадки используйте луч Одиннадцать-Тэнг. – После некоторой паузы женщина продолжила: – К вашему сведению, мы – мирная планета и рады вас принять. Если, однако, у вас иные намерения, примите к сведению, что за вами следят различные орудийные системы, которыми нам не хотелось бы пользоваться. Прием.
– Говорит «Большая Берта», – сообщил Лискеард в микрофон. – Мы – только то, чем кажемся… Понял, курс Нан-Одиннадцать два километра, использовать стандартный луч Одиннадцать-Тэнг и визуальную корректировку полета при приземлении на поле. Мониторинговый канал пять-пять-четыре-точка-восемь-семь. Прием.
– Предполагая, что вы знаете, что означает имя вашего корабля, добро пожаловать домой. Контроль Гримальди. Отбой.
Ньянгу, взглянув на Гарвина, мог поклясться, что у того в глазах стоят слезы. Хаут подумал, что в один прекрасный день какое-нибудь место может оказаться домом и для него. И не в первый раз гадал, а есть ли где такое. Но уж, черт побери, не развращенная клоака Росс. 248, на которой он родился!
– Сэр, – доложил Лискеард, – мы тормозим. Не желаете ли совершить благословение?
– Да. Да, извините. – Гарвин взбежал на мостик и взял микрофон: – «Говорит бригадир Янсма. – Он решил начать пользоваться этим званием, прежде чем корабль войдет в систему Гримальди, чтобы успеть приучить к нему личный состав. – С этого момента все вы – гражданские лица. Ради святого Распятия Харриет, не разгуливайте по округе строем или в ногу. Все вы проинструктированы насчет того, кем должны выглядеть… Напоминаю: мы – цирковые артисты более-менее любительского уровня, которым перепало деньжат, и теперь хотим дать миру шанс, принося людям счастье и смех. Между делом любопытствуем, что там стряслось с Конфедерацией. Старайтесь не привлекать внимания этими разговорами. Люди, с которыми мы можем столкнуться, и так будут иметь все основания думать, что вы тормоза неуклюжие, которым явно не терпится найти неприятностей на свою задницу, да побольше. С этого момента жизнь должна стать интереснее».
Он отключил микрофон и посмотрел на Ньянгу, широко ухмыляясь.
– Черт, похоже, будет весело.
Может, Гарвина и обуревали эмоции, но окончательно он не поглупел. Два «аксая», пока чудище не приземлилось, следовали за «Большой Бертой» в радарной тени, после чего зависли прямо над ней. Экипажи нана-ботов ждали команды о немедленном запуске, а в кое-каких скромных отсеках, обычно заблокированных, тридцатипятимиллиметровые орудия приготовились вести огонь снарядами с обедненным ураном. Там же затаились крошечные, всего в метр длиной, легкие в управлении и пригодные для работы по любой цели «сорокопуты».
Ничего похожего на боевые действия не произошло, и Гарвин, как только открылся шлюз, в сопровождении наиболее колоритных спутников, от Бена Дилла до Ньянгу и Моники Лир, спустился по широкому трапу.
Неподалеку от корабля расположились более дюжины флаеров, одни – с эмблемами цирков, другие – без них. Два из них громко выкрикивали названия приславших их гостиниц. Гостей ждали около сорока мужчин и женщин, большинство – такие же возбужденные, как и Гарвин. Лир для себя отметила необычную внешность встречающих. Голые руки троих покрывали сложные татуировки. Один мужчина почти не уступал габаритами Бену Диллу. Одна из женщин щеголяла изрядной бородой, а двое, включая юную журналистку с холокамерой, были лилипутами.
Вперед выступила женщина аристократичной внешности с очень длинными волосами, одетая в нечто кожаное с тиснением и бахромой.
– Мы приветствуем «Большую Берту», – произнесла она официальным тоном. – Надеюсь, вы найдете на Гримальди то, что ищете. Я – Агар-Робертес, и люди присвоили мне звание бригадира, одного из немногих на этой планете. Это древнее слово, которое означает…
– Я знаю, что оно означает, – перебил ее Гарвин. – Я – бригадир Янсма.
Брови женщины взлетели.
– Из тех Янсма?
– Я – Гарвин. Матерью моей была Клайте, отцом Фраанк, дядей Хаарл. До них…
– Стоп, – прервала женщина. – Вы топтали опилки дольше, чем любой из нас.
Гарвин склонил голову.
– Сукин сын, – исхитрился шепнуть Ньянгу Диллу. – Этот ублюдок и впрямь из цирковых!
– Ну и корабль у вас! – Агар-Робертес разглядывала нависшего над ними монстра. – Можно полюбопытствовать, каков объем палубного груза?
– На данный момент невелик, – ответил Гарвин. – Потому-то мы и прилетели на Гримальди. Собираемся построить цирк и, соответственно, подыскать мужчин, женщин, негуманоидов, зверей.
– Ну, стало быть, время снова пришло. – Благоговейный голос Агар-Робертес едва не утонул в гомоне остальных гримальдиан. – Когда безопасно для цирков, безопасно и для всего остального.
Гарвин нахмурился.
– Я хотел бы согласиться с вами. С тех пор как мы покинули родные миры, у нас было несколько стычек. Это заставляет думать, что время еще не настало. По крайней мере, пока.
– Однако, – возразила Агар-Робертес, – это может стать началом. И вы не испытаете недостатка в перспективных артистах. Мы здесь такого натерпелись, что даже перестали развлекать друг друга. – И совсем тихо добавила: – Некоторым из нас пришлось найти обычную работу.
Народ Гримальди принял камбрийцев радушно. «Большой Берте» отвели место для стоянки на краю поля. «Аксаи» и другие суда огородили для текущего ремонта. А вокруг корабля раскинулся собственно цирк. Установили главный шатер с площадкой для аттракционов перед ним. Другие «шатры» – столовую, клоунскую, заранее изготовленные бытовки – поместили неподалеку.
Многие из экипажа и артистов решили, что могут обойтись без жизни на борту, разве что по необходимости, и перебрались к местным. Пока каждый выходил в свою смену, Гарвина это не особенно волновало. Кроме того, не следовало упускать возможность познакомить камбрийцев с культурой, отличной от той, в которой они родились… Тем более такой необычной, как гримальдианская…
Часть населения, включая старожилов, работала в цирке как монтажниками, чиновниками или программистами, так и артистами различных жанров. Пенсионеры, отпускники, оказавшиеся здесь в ловушке в результате крушения Конфедерации, цирковые фанаты и поселенцы, похоже, выбравшие Гримальди, ткнув наугад пальцем в звездную карту, составляли другую часть.
Все они разделяли общую веру в свободу личности, хотя, как сформулировал один из них: «Твои права заканчиваются у моего носа».
Это казалось нелогичным, но почти все отчаянно тосковали по Конфедерации. Как объяснил Ньянгу один подозрительный тип: «Здорово иметь некоторый закон и порядок. Это упрощает путешествия и защищает тебя от ограбления по пьяни, когда ты обделал дельце и пытаешься выбраться из города с липовыми драгоценностями».
Ньянгу начинал понимать, по чему столько лет скучал Гарвин… Но все еще не имел ни малейшего представления о том, почему Янсма до сих пор в армии. Да, кстати, почему и он сам.
– Что это, во имя всего святого, такое? – Иоситаро с подозрением рассматривал огромную кипу серовато-белого полотна, кожаных креплений, железных колец и тяжелых канатов.
– Это – шатер, – пояснил Гарвин. – Настоящий шапито.
– Который вы используете для чего?
– Мы же, черт возьми, собираемся стать лучшим цирком из всех, что когда-либо… Или, по крайней мере, лучшим из тех, что еще болтаются по этой галактике. Поэтому, когда это возможно, мы выступаем в шапито.
– Почему? У нас есть замечательный корабль, который раскладывается, как одна из этих бумажных фигурок… ори… ири… ну, ты понял. Сасими. Всем тепло и хорошо, удобные проходы к ложам, пулеметным гнездам и партеру.
– Потому что ничто не пахнет цирком больше, чем парусина. И жареный арахис, и воздушная кукуруза, и… и слоновье дерьмо.
– Я непременно передам Язифи, какие твои любимые запахи, – пообещал Ньянгу. – Она будет потрясена и, может быть, запустит новую парфюмерную линию от Миллазин.
Ньянгу не очень-то удавалось сохранять свою обычную надменность.
Вынырнув из-за угла, Маев обнаружила его почти погребенным под массой крохотных человечков, чуть ли не гномов, безупречных копий «нормальных» людей. Карлики что-то кричали о контрактной шкале, а он с блаженным выражением на лице пытался торговаться. Маев на цыпочках прокралась обратно за угол и никогда не рассказывала Иоситаро о том, что видела.
– Говорит Контроль Гримальди, – раздался женский голос. – Подсоединитесь к каналу пять-пять-четыре-точка-восемь-семь… Посадку разрешаю. Вы спуститесь вертикально из нынешнего положения, затем пройдете курсом Нан-Одиннадцать, что соответствует на вашей стандартной приборной панели отметке, приблизительно, двадцать два. Это будет два километра. У нас ясная погода, так что у вас будет визуальный контакт с «Полем Джои» в этой точке. В качестве проводника к месту посадки используйте луч Одиннадцать-Тэнг. – После некоторой паузы женщина продолжила: – К вашему сведению, мы – мирная планета и рады вас принять. Если, однако, у вас иные намерения, примите к сведению, что за вами следят различные орудийные системы, которыми нам не хотелось бы пользоваться. Прием.
– Говорит «Большая Берта», – сообщил Лискеард в микрофон. – Мы – только то, чем кажемся… Понял, курс Нан-Одиннадцать два километра, использовать стандартный луч Одиннадцать-Тэнг и визуальную корректировку полета при приземлении на поле. Мониторинговый канал пять-пять-четыре-точка-восемь-семь. Прием.
– Предполагая, что вы знаете, что означает имя вашего корабля, добро пожаловать домой. Контроль Гримальди. Отбой.
Ньянгу, взглянув на Гарвина, мог поклясться, что у того в глазах стоят слезы. Хаут подумал, что в один прекрасный день какое-нибудь место может оказаться домом и для него. И не в первый раз гадал, а есть ли где такое. Но уж, черт побери, не развращенная клоака Росс. 248, на которой он родился!
– Сэр, – доложил Лискеард, – мы тормозим. Не желаете ли совершить благословение?
– Да. Да, извините. – Гарвин взбежал на мостик и взял микрофон: – «Говорит бригадир Янсма. – Он решил начать пользоваться этим званием, прежде чем корабль войдет в систему Гримальди, чтобы успеть приучить к нему личный состав. – С этого момента все вы – гражданские лица. Ради святого Распятия Харриет, не разгуливайте по округе строем или в ногу. Все вы проинструктированы насчет того, кем должны выглядеть… Напоминаю: мы – цирковые артисты более-менее любительского уровня, которым перепало деньжат, и теперь хотим дать миру шанс, принося людям счастье и смех. Между делом любопытствуем, что там стряслось с Конфедерацией. Старайтесь не привлекать внимания этими разговорами. Люди, с которыми мы можем столкнуться, и так будут иметь все основания думать, что вы тормоза неуклюжие, которым явно не терпится найти неприятностей на свою задницу, да побольше. С этого момента жизнь должна стать интереснее».
Он отключил микрофон и посмотрел на Ньянгу, широко ухмыляясь.
– Черт, похоже, будет весело.
Может, Гарвина и обуревали эмоции, но окончательно он не поглупел. Два «аксая», пока чудище не приземлилось, следовали за «Большой Бертой» в радарной тени, после чего зависли прямо над ней. Экипажи нана-ботов ждали команды о немедленном запуске, а в кое-каких скромных отсеках, обычно заблокированных, тридцатипятимиллиметровые орудия приготовились вести огонь снарядами с обедненным ураном. Там же затаились крошечные, всего в метр длиной, легкие в управлении и пригодные для работы по любой цели «сорокопуты».
Ничего похожего на боевые действия не произошло, и Гарвин, как только открылся шлюз, в сопровождении наиболее колоритных спутников, от Бена Дилла до Ньянгу и Моники Лир, спустился по широкому трапу.
Неподалеку от корабля расположились более дюжины флаеров, одни – с эмблемами цирков, другие – без них. Два из них громко выкрикивали названия приславших их гостиниц. Гостей ждали около сорока мужчин и женщин, большинство – такие же возбужденные, как и Гарвин. Лир для себя отметила необычную внешность встречающих. Голые руки троих покрывали сложные татуировки. Один мужчина почти не уступал габаритами Бену Диллу. Одна из женщин щеголяла изрядной бородой, а двое, включая юную журналистку с холокамерой, были лилипутами.
Вперед выступила женщина аристократичной внешности с очень длинными волосами, одетая в нечто кожаное с тиснением и бахромой.
– Мы приветствуем «Большую Берту», – произнесла она официальным тоном. – Надеюсь, вы найдете на Гримальди то, что ищете. Я – Агар-Робертес, и люди присвоили мне звание бригадира, одного из немногих на этой планете. Это древнее слово, которое означает…
– Я знаю, что оно означает, – перебил ее Гарвин. – Я – бригадир Янсма.
Брови женщины взлетели.
– Из тех Янсма?
– Я – Гарвин. Матерью моей была Клайте, отцом Фраанк, дядей Хаарл. До них…
– Стоп, – прервала женщина. – Вы топтали опилки дольше, чем любой из нас.
Гарвин склонил голову.
– Сукин сын, – исхитрился шепнуть Ньянгу Диллу. – Этот ублюдок и впрямь из цирковых!
– Ну и корабль у вас! – Агар-Робертес разглядывала нависшего над ними монстра. – Можно полюбопытствовать, каков объем палубного груза?
– На данный момент невелик, – ответил Гарвин. – Потому-то мы и прилетели на Гримальди. Собираемся построить цирк и, соответственно, подыскать мужчин, женщин, негуманоидов, зверей.
– Ну, стало быть, время снова пришло. – Благоговейный голос Агар-Робертес едва не утонул в гомоне остальных гримальдиан. – Когда безопасно для цирков, безопасно и для всего остального.
Гарвин нахмурился.
– Я хотел бы согласиться с вами. С тех пор как мы покинули родные миры, у нас было несколько стычек. Это заставляет думать, что время еще не настало. По крайней мере, пока.
– Однако, – возразила Агар-Робертес, – это может стать началом. И вы не испытаете недостатка в перспективных артистах. Мы здесь такого натерпелись, что даже перестали развлекать друг друга. – И совсем тихо добавила: – Некоторым из нас пришлось найти обычную работу.
Народ Гримальди принял камбрийцев радушно. «Большой Берте» отвели место для стоянки на краю поля. «Аксаи» и другие суда огородили для текущего ремонта. А вокруг корабля раскинулся собственно цирк. Установили главный шатер с площадкой для аттракционов перед ним. Другие «шатры» – столовую, клоунскую, заранее изготовленные бытовки – поместили неподалеку.
Многие из экипажа и артистов решили, что могут обойтись без жизни на борту, разве что по необходимости, и перебрались к местным. Пока каждый выходил в свою смену, Гарвина это не особенно волновало. Кроме того, не следовало упускать возможность познакомить камбрийцев с культурой, отличной от той, в которой они родились… Тем более такой необычной, как гримальдианская…
Часть населения, включая старожилов, работала в цирке как монтажниками, чиновниками или программистами, так и артистами различных жанров. Пенсионеры, отпускники, оказавшиеся здесь в ловушке в результате крушения Конфедерации, цирковые фанаты и поселенцы, похоже, выбравшие Гримальди, ткнув наугад пальцем в звездную карту, составляли другую часть.
Все они разделяли общую веру в свободу личности, хотя, как сформулировал один из них: «Твои права заканчиваются у моего носа».
Это казалось нелогичным, но почти все отчаянно тосковали по Конфедерации. Как объяснил Ньянгу один подозрительный тип: «Здорово иметь некоторый закон и порядок. Это упрощает путешествия и защищает тебя от ограбления по пьяни, когда ты обделал дельце и пытаешься выбраться из города с липовыми драгоценностями».
Ньянгу начинал понимать, по чему столько лет скучал Гарвин… Но все еще не имел ни малейшего представления о том, почему Янсма до сих пор в армии. Да, кстати, почему и он сам.
– Что это, во имя всего святого, такое? – Иоситаро с подозрением рассматривал огромную кипу серовато-белого полотна, кожаных креплений, железных колец и тяжелых канатов.
– Это – шатер, – пояснил Гарвин. – Настоящий шапито.
– Который вы используете для чего?
– Мы же, черт возьми, собираемся стать лучшим цирком из всех, что когда-либо… Или, по крайней мере, лучшим из тех, что еще болтаются по этой галактике. Поэтому, когда это возможно, мы выступаем в шапито.
– Почему? У нас есть замечательный корабль, который раскладывается, как одна из этих бумажных фигурок… ори… ири… ну, ты понял. Сасими. Всем тепло и хорошо, удобные проходы к ложам, пулеметным гнездам и партеру.
– Потому что ничто не пахнет цирком больше, чем парусина. И жареный арахис, и воздушная кукуруза, и… и слоновье дерьмо.
– Я непременно передам Язифи, какие твои любимые запахи, – пообещал Ньянгу. – Она будет потрясена и, может быть, запустит новую парфюмерную линию от Миллазин.
Ньянгу не очень-то удавалось сохранять свою обычную надменность.
Вынырнув из-за угла, Маев обнаружила его почти погребенным под массой крохотных человечков, чуть ли не гномов, безупречных копий «нормальных» людей. Карлики что-то кричали о контрактной шкале, а он с блаженным выражением на лице пытался торговаться. Маев на цыпочках прокралась обратно за угол и никогда не рассказывала Иоситаро о том, что видела.