Барбьери Элейн. Техасская звезда

   – Хорошо, я согласен, – неожиданно для себя выпалил он.
   – Да? – не веря своим ушам, растерянно спросила Пруденс. – Но я не в состоянии платить вам деньги за работу. Крыша над головой и еда – это все, что я могу предложить.
   – Вы уже говорили об этом.
   – Это временная работа. Как только я найду постоянного рабочего, вы сможете уехать.
   – Послушайте, вам нужна моя помощь или нет?
   – Этот человек нам не нужен, мама! – вмешался Джереми. – Я научусь доить корову, обещаю тебе.
   – Джереми, дорогой, успокойся…
   Кэл уже начал жалеть о том, что поддался на уговоры вдовы.
   – Так вам нужна моя помощь или нет? – повторил он свой вопрос.
   – Я предложила вам поработать у меня, вы согласились, – сказала Пруденс. – Думаю, что мы обо всем уже договорились. Мы с Джереми сейчас едем домой. Я хочу, чтобы вы как можно быстрее приступили к выполнению своих обязанностей.
   Вдова и ее сын сели в повозку, а Кэл продолжил свой путь к городской конюшне. Он не мог избавиться от мысли, что сделал большую ошибку.
   – Он серьезно болен, мэм. Я съезжу за Мэгги, – сказал один из рабочих.
   – Нет, не надо! – властным тоном остановила его Селеста.
   Большой Джон и Рэнди внесли хозяина ранчо в дом. Бак был без сознания.
   – Я сама буду решать, что мне делать, – твердо проговорила Селеста. – Если я увижу, что моему мужу необходима врачебная помощь, я пошлю за врачом. А пока отнесите его в спальню.
   Селеста проводила рабочих недовольным взглядом. Бак, этот упрямый идиот, настоял на своем и поехал вместе с ковбоями на дальнее пастбище клеймить телят. Селеста знала, что все это плохо кончится. Но ее испугало то, что его принесли всего лишь через несколько минут после ее возвращения со свидания. Селеста не любила сюрпризов.
   Повернувшись к Маделейн, она шепнула служанке:
   – Видишь, что ты наделала? Мы не можем допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось сейчас, когда вернулся его сын.
   – Я достаточно опытна в этих делах. Можешь не сомневаться, все будет хорошо, – ответила негритянка.
   – Но он без сознания!
   Глаза Маделейн злобно поблескивали в полутьме коридора. Она хотела что-то сказать, но тут из спальни раздался голос Рэнди:
   – Мистер Стар зовет вас, мэм!
   – Думаю, будет лучше, если ты все-таки съездишь за Мэгги, Маделейн, – громко произнесла Селеста, обращаясь к служанке. – Я предупреждала мужа, чтобы он не перенапрягался, но Бак не послушался меня. Я так и думала, что с ним что-нибудь произойдет в этой поездке. Отправляйся за врачом, пусть Мэгги тщательно осмотрит его.
   Войдя в спальню, Селеста приказала рабочим покинуть комнату. Они, переглянувшись, повиновались. Рабочие не любили жену Бака, но ей это было безразлично. Она тоже не испытывала к ним симпатии. Селеста мечтала как можно скорее избавиться от этих двоих, точно так же как она избавилась от остальных ковбоев, работавших когда-то на ранчо.
   Изобразив на лице беспокойство, она подошла к кровати, на которой лежал ее муж. Услышав ее шаги, Бак открыл глаза. Селеста села на край постели.
   – Ну почему ты такой упрямый, Бак? – заговорила она. – Я же просила тебя остаться сегодня дома. Ты с утра плохо себя чувствовал, и эта поездка доконала.
   – Не волнуйся, Селеста, со мной все будет хорошо, – слабым голосом прошептал Бак. Его лицо было белым как мел. – Ребятам не следовало привозить меня домой в таком состоянии. Я пришел бы в себя через полчаса, если бы меня положили на траву.
   Селеста взяла его руку в свои ладони, хотя ей было неприятно дотрагиваться до него. Сухая безжизненная кожа Бака на ощупь была похожа на старую бумагу.
   – Я послала за Мэгги, – сообщила Селеста, подавив отвращение, которое она испытывала к мужу. – Она даст тебе укрепляющее лекарство.
   – Я уже говорил, что мне не нужны никакие таблетки и микстуры! – Бак тяжело вздохнул. – Прости меня, Селеста. Я обманул твои ожидания, – грустно сказал он.
   – О чем ты, дорогой?
   – Ты думала, что выходишь замуж за крепкого, здорового мужчину, у которого впереди еще целая жизнь… – с горечью ответил Бак. – И вот теперь тебе приходится ухаживать за больным стариком.
   – Не говори так, Бак!
   – Но ведь это правда.
   – Я люблю тебя, дорогой, несмотря ни на что.
   – Чем я заслужил твою любовь?
   – Ты мой муж, и я никогда не оставлю тебя. Скоро ты поправишься, я в этом уверена.
   – Не обманывай меня. Вряд ли кто-нибудь верит в мое выздоровление, и ты не исключение.
   – Не надо так говорить.
   Бак долго молча смотрел на жену.
   – Я сделал в жизни много ошибок, Селеста, – наконец прошептал он, – о которых я теперь сожалею. Но я никогда не раскаивался в том, что женился на тебе.
   – О, Бак…
   Селеста прижалась щекой к груди мужа. Бак ласково погладил ее по голове. «Я никогда не раскаивался в том, что женился на тебе», – звучали у нее в ушах его слова. «Ну что ж, – злорадно думала она, пряча от него свое лицо, на котором играла презрительная усмешка, – придет время, и ты в этом раскаешься».
   – В первую очередь вам надо хорошенько отдохнуть, – сказала док Мэгги, убирая стетоскоп в чемоданчик.
   Скрывая свою досаду, Мэгги взглянула на стоявшую возле кровати Селесту. Мэгги бросила все дела и сразу же отправилась в «Техасскую звезду», как только за ней заехала служанка. Ей пришлось долго трястись в открытой коляске по пыльной дороге. Аптекарша волновалась, не зная, в каком состоянии она застанет Бака. Но внимательно осмотрев его, она, как всегда, не смогла определить, чем он болен. Ей было необходимо перекинуться с Баком несколькими словами наедине, но Селеста явно не желала оставлять их одних. Мэгги не понимала, чего боится Селеста и почему Бак всегда становится на сторону жены.
   – Что вы скажете, доктор? – спросила Селеста. – Как вы думаете, почему моему мужу неожиданно стало плохо?
   Мэгги внимательно взглянула на заплаканное лицо хозяйки дома. Похоже, Селеста действительно сильно переживала, беспокоясь о здоровье Бака.
   – Он очень слаб, – промолвила аптекарша. – Баку нельзя заниматься тяжелой работой.
   Селеста многозначительно посмотрела на мужа.
   – Я то же самое говорила тебе, дорогой, – с упреком сказала она.
   – Но это вовсе не значит, что он должен избегать физического труда, – заметила Мэгги.
   – В таком случае что вы посоветуете ему?
   – Вашему мужу нельзя переутомляться. Если Бак отправляется вместе с рабочими на пастбище, он дол жен вернуться еще до того, как почувствует усталость.
   – Легко сказать! – воскликнула Селеста. – Но мой муж ни в чем не знает меры. Если он работает, то до седьмого пота.
   – Селеста, дорогая, успокойся, – слабым голосом промолвил Бак, беря жену за руку. – Мэгги просто хотела сказать, что я не инвалид и работа мне не противопоказана.
   – А я никогда и не говорила, что ты инвалид! – возмущенно воскликнула Селеста.
   Собравшись с духом, Мэгги наконец обратилась к Селесте с просьбой.
   – Не могли бы вы на минуту выйти из комнаты? – решительным тоном произнесла она. – Мне нужно поговорить с пациентом с глазу на глаз.
   Селеста пришла в негодование.
   – Я его жена, – заявила она. – Бак не должен ничего скрывать от меня!
   Но на этот раз Бак поддержал Мэгги:
   – Прошу тебя, оставь нас ненадолго одних, дорогая… Наш разговор продлится всего лишь несколько минут.
   Селеста вспыхнула, но ей не оставалось ничего другого, как выполнить просьбу мужа. Пожав плечами, она с гордым видом удалилась из спальни.
   Дождавшись, когда за ней закроется дверь, Мэгги повернулась к своему пациенту.
   – Вы старый упрямый осел, Бак Стар! – воскликнула она.
   Бак усмехнулся.
   – Вы, наверное, хотели сказать мне, что в действительности думаете о состоянии моего здоровья, – промолвил он.
   – Да, черт возьми! – Мэгги, озабоченно нахмурившись, помолчала. – Я знаю одно, Бак, вы серьезно больны. Пока вы еще не при смерти, но я не могу сказать, к чему в конце концов приведет ваша болезнь. Сейчас вам, как никогда, необходима помощь.
   – На что вы намекаете, док?
   – Я не намекаю, я говорю прямо: ваш сын вернулся в город. Кэл – отличный парень, он готов помочь вам, не отталкивайте его.
   – Я не желаю говорить об этом.
   – Но он приехал для того, чтобы помириться с вами и загладить свою вину!
   – Это невозможно. Бонни мертва, и ее не вернешь.
   – Правильно, Бак, вам уже не вернуть дочь, но это не повод для того, чтобы терять сыновей.
   – Бонни погибла по недосмотру Кэла, он подвел меня. А Тейлор сам сделал свой выбор.
   – В то время ваши сыновья были слишком молоды, они наделали много ошибок. Но ведь и вы не безгрешны, Бак. Сколько раз вы оступались в жизни!
   – Но мои ошибки никогда не приводили к чьей-то смерти!
   – Возможно, вам просто везло. Я знаю, что вы никогда не считались с людьми, предаваясь своим порокам.
   – Как вы можете это знать?
   – Перестаньте, Бак. Мы знакомы уже не один десяток лет.
   – Но это не значит, что вы умеете читать мои мысли.
   – Нет, конечно, но я прекрасно знаю вас. И я заявляю вам: пришло время мириться с сыном, Бак.
   – Нет, я не готов к этому.
   – Поймите, Кэл не будет ждать вечно. Когда вдова Рейнолдс найдет постоянного работника для своего ранчо, Кэл наверняка покинет наши края.
   Бак задумчиво прищурился:
   – Так, значит, он сейчас работает на ранчо «Скалистый Запад»?
   – А вы ожидали, что он приползет к вам на брюхе и будет умолять дать ему работу здесь, в «Техасской звезде»?
   – Мне не нужны его мольбы, и я не желаю видеть его здесь.
   – Вы лжете.
   – Я уже говорил вам, док, что вы не можете читать мои мысли и поэтому не знаете, лгу я или нет.
   – А я еще раз повторяю, что отлично знаю вас, и…
   – Вам пора ехать, Мэгги! – раздался с порога голос Селесты. Решительно войдя в комнату, она остановилась у кровати. – Я уверена, что вас ждут другие пациенты.
   – Но я еще не закончила разговор с Баком.
   – А мне кажется, что вы уже обо всем успели поговорить, – бесцеремонно заявила Селеста и, взглянув на мужа, спросила: – Не правда ли, дорогой?
   Бак растерянно посмотрел на Мэгги.
   – Я устал, док, – сказал он. – Если вы не против, я хотел бы отдохнуть.
   Мэгги еще раз убедилась, что Бак пляшет под дудку своей жены.
   – Хорошо, – сказала Мэгги, – но я еще заеду к вам. Можете не посылать за мной, я сама наведаюсь к своему пациенту, чтобы проверить, выполняет ли он мои рекомендации.
   – В этом нет необходимости, – натянуто улыбаясь, заявила Селеста. – Я позабочусь о своем муже.
   – Я в этом не сомневаюсь. Тем не менее я обязательно заеду к вам. – И с этими словами Мэгги вышла из комнаты. «Будь уверена, Селеста, я выполню свое обещание», – думала она, направляясь к коляске.

Глава 5

   Кэл вскоре догнал повозку вдовы и вслед за ней въехал во двор ранчо «Скалистый Запад». Из сарая доносилось громкое мычание Лулу. Выйдя из коляски, Пруденс помогла сыну спрыгнуть на землю и с тревогой посмотрела на сарай.
   Через несколько минут струи теплого молока уже бежали в ведро. Сидя на скамеечке, Кэл чувствовал на себе взгляды Пруденс и Джереми, которые стояли у него за спиной. В конце концов напряженное молчание стало тяготить Кэла.
   – Кто из вас первым хочет научиться доить корову? – бодро спросил он, не поворачивая головы.
   Однако ответа не последовало. Кэл тяжело вздохнул.
   – Послушайте, я не собираюсь терять попусту время, – решительно заявил он. – С доением коровы вы можете сами справиться, а я должен заниматься более серьезной работой.
   – Нет, сэр, – возразил Джереми, – мы не сможем доить. Джек сказал, что у нас с мамой слишком слабые руки, мы не годимся для этого занятия. А еще Джек сказал…
   – Я знаю все, что сказал Джек, – перебил Кэл мальчика. – Он не прав, поверь мне. Доить корову не составляет никакого труда. Любой человек может научиться этому.
   Кэл встал и, обернувшись к вдове, бросил на нее испытующий взгляд. У Пруденс перехватило дыхание.
   – Чего вы от меня хотите? – с замиранием сердца спросила она.
   – Я хочу, чтобы вы закончили доить Лулу.
   – Прямо сейчас?
   Кэл молча кивнул и указал рукой на скамеечку, приглашая Пруденс сесть. Застигнутая врасплох, вдова безропотно повиновалась. Кэл видел, как она вцепилась в соски Лулу и потянула за них. Корова начала нервно бить хвостом. Пруденс озабоченно нахмурилась, чувствуя, что у нее ничего не получается.
   – Вы видите? Я ей не нравлюсь.
   – Ей не нравится, что вы дергаете ее за вымя, – возразил Кэл.
   – Я просто повторяю ваши движения.
   – Нет, я делал это не так. У Пруденс задрожали губы.
   – В таком случае, может быть, вы скажете, что именно я делаю не так? – спросила она.
   Кэл понимал, что ему следует запастись терпением и спокойно объяснить Пруденс, как надо доить корову.
   – Вы просто тянете Лулу за соски, – сказал он, – а надо ритмично работать руками, выцеживая молоко.
   Вдова сделала еще одну попытку, но Лулу громко замычала.
   – Я же говорю вам, она меня не любит! – в отчаянии воскликнула Пруденс.
   – Вы не слушаете моих наставлений, – заявил Кэл.
   – Неправда! – возразила она. – Я ловлю каждое ваше слово. – Она подняла на него свои лучистые глаза, и Кэл чуть не утонул в их глубине. – Я ритмично работаю руками и пытаюсь выдавить молоко из сосков.
   – В таком случае попытайтесь сделать это еще раз. Пруденс повиновалась. Однако Лулу снова громко запротестовала.
   – Это бесполезно, – со слезами в голосе сказала Пруденс. – Она хочет, чтобы вы доили ее.
   Присев на корточки за спиной вдовы, он обнял ее сзади и положил свои ладони на кисти ее рук.
   – Что вы делаете? – возмущенно спросила она, оказавшись в объятиях Кэла.
   – Учу вас доить корову. Вы готовы?
   – Это не поможет. Ваши руки все равно заслоняют мне вымя, я ничего не вижу.
   Не обращая внимания на возмущенные протесты вдовы, Кэл начал ритмично водить ее пальцами по соскам Лулу, выцеживая молоко. Белые теплые струи хлынули в ведро.
   Пруденс облегченно вздохнула. Некоторое время Кэл управлял ее движениями. Однако вскоре это, по-видимому, ей надоело.
   – Теперь я могу обойтись без вашей помощи, – заявила она.
   Кэл отстранился, позволив ей действовать самостоятельно. Струйки сразу стали тоньше, а затем молоко вообще прекратило течь.
   – Я же говорил, что у мамы ничего не получится! – воскликнул Джереми. – Джек сказал, что все существа женского пола обожают мужские руки.
   Повернув голову, Пруденс взглянула на Кэла. На ее щеках выступил румянец.
   – Покажите мне еще раз, – смущенно попросила она. – Я уверена, что на этот раз я наконец научусь делать это правильно.
   Большие ладони Кэла снова легли на ее изящные кисти рук. Кэл с удивлением отметил про себя, что ему приятно прикасаться к этой женщине. От ее волос, щекотавших ему подбородок, исходил сладковатый цветочный запах.
   – Попытайтесь запомнить и повторить это движение, – промолвил он.
   Тугие струи снова ударили в ведро. И когда Кэл убрал свои руки, молоко продолжало течь все так же быстро.
   Продолжая сидеть на корточках за спиной Пруденс, Кэл внимательно наблюдал, как она доит Лулу. Когда поток молока иссяк, она озабоченно нахмурилась и, полуобернувшись, бросила на него вопросительный взгляд. Ее губы были совсем рядом, и он ощущал ее легкое дыхание на своей щеке.
   – Я снова что-то сделала не так? – спросила она. Кэл встал.
   – Нет, все в порядке. Дойка закончена. Вдова тоже поднялась со скамеечки.
   – Я знала, что у меня все получится, – заявила она.
   – Да, вы прекрасно справились со своей задачей, – похвалил ее Кэл.
   Пруденс даже не поблагодарила его за помощь. Взяв полное молока ведро, она вместе с Джереми направилась к выходу из сарая. Глядя ей вслед, Кэл невольно залюбовался ее узкими бедрами, чуть покачивавшимися на ходу. Но, тряхнув головой, он отогнал грешные мысли и взял себя в руки. Кэл решил, что, по-видимому, истосковался по женской ласке и поэтому его так тянет к молодой вдове. Внезапно ему пришла в голову мысль, что он даже не знает, как зовут владелицу ранчо, на котором он собирался работать.
   – Подождите, мэм! – крикнул он. Вдова остановилась и обернулась к нему. – Простите, но я до сих пор не спросил, как вас зовут. Мне необходимо это знать, ведь должен же я к вам как-то обращаться.
   Вдова на мгновение растерялась.
   – Да, конечно, – сказала она. – Меня зовут Пруденс Рейнолдс.
   «О да, Пруденс – подходящее имя для тебя», – подумал Кэл.
   – А моего сына зовут Джереми, – добавила она. Имя мальчика Кэл уже знал.
   Выйдя из сарая, Кэл внимательно огляделся по сторонам. Он и не предполагал, что «Скалистый Запад» находится в таком плачевном состоянии. Кэл не знал, сколько времени прошло после смерти Симмонса, но не сомневался, что старик при жизни никогда не запустил бы хозяйство до такой степени. Странно, но два соседних ранчо, «Техасская звезда» и «Скалистый Запад», страдали от одних и тех же бед и напастей. Кража скота нанесла им огромный ущерб. Неужели это было всего лишь совпадение? Этот вопрос не давал Кэлу покоя.
   Повернувшись лицом к дому, Кэл снова увидел вдову. Она направлялась к нему, неся подушку, одеяло и ослепительно белое постельное белье. Джереми, как всегда, неотступно следовал за ней по пятам.
   – Вот вам постельные принадлежности, – сказала она. – Правда, я еще не знаю, где вас положить спать. – Она взглянула на обветшалое здание, стоявшее рядом с сараем. – Мне кажется, домик для рабочих сейчас не годится для жилья. Джек ночевал в сарае. Он говорил, что на чердаке очень удобно спать.
   – Джеку вообще было все равно, где спать, мама, – с серьезным видом заметил Джереми. – Он говорил, что уснет где угодно, если у него будет бутылка дешевого виски и хорошенькая женщина под боком.
   После этих слов во дворе повисла напряженная тишина. Первой в себя пришла Пруденс.
   – Так куда мне отнести постельное белье? – покраснев, спросила она.
   – Давайте я сам отнесу его на чердак. Думаю, там мне будет вполне удобно.
   Пруденс вручила ему постельные принадлежности.
   – Когда устроитесь, – сказала она, – милости прошу в дом. Мы должны обсудить те обязанности, которые я собираюсь возложить на вас в обмен на крышу над головой и стол.
   – Прекрасно, – буркнул Кэл и, открыв дверь сарая, швырнул белье на охапку сена.
   Пруденс тихо ахнула, видя, как ее драгоценные простыни упали на пол.
   Не обращая на это внимания, Кэл с мрачным видом повернулся к ней.
   – Я считаю, будет лучше, если мы обо всем договоримся прямо сейчас, – заявил он и направился вслед за Пруденс к дому.
   Стоя у окна, Маделейн проводила удаляющуюся коляску Мэгги долгим взглядом, а затем, обернувшись, посмотрела на Селесту. Негритянка слышала разговор, состоявшийся между ее госпожой и аптекаршей, осматривавшей Бака. Служанке понравилось то, как уверенно и настойчиво вела себя ее хозяйка. Она бесцеремонно отправила Мэгги восвояси.
   Тем не менее Маделейн понимала, что Мэгги обязательно вернется. Эта женщина хотела, чтобы Бак помирился со своим сыном и тот снова поселился на ранчо, занялся хозяйством и возродил «Техасскую звезду». Однако Мэгги не знала, что все ее усилия были тщетны. Никто уже не сможет привести ранчо в прежнее состояние. А что касалось Бака, то дни его были сочтены.
   Злорадная улыбка тронула губы Маделейн. Она гордилась Селестой, которая за эти годы стала зрелой опытной женщиной. О, если бы Жанетт видела сейчас свою дочь, она была бы довольна тем, что Селеста сделала с ее неверным возлюбленным!
   Маделейн ликовала в душе. Ей очень пригодилось в жизни умение хорошо разбираться в целебных травах и готовить разные снадобья. Но никогда еще ее навыки и знания не были так нужны, как сейчас.
   Маделейн была сиротой. В детстве она скиталась по улицам селений одного из островов до тех пор, пока ее не увезли в Новый Орлеан. Там она стала преданной служанкой Жанетт Борно. Маделейн не знала точно, сколько ей лет. Впрочем, это не имело никакого значения. Ее длинные волосы, аккуратно зачесанные назад и собранные в пучок на затылке, были лишь слегка тронуты сединой. Лицо с шоколадной кожей и правильными утонченными чертами, свидетельствовавшими о том, что предки Маделейн принадлежали к разным расам, почти не имело морщин и других признаков старения. Ее стройная, хорошо сложенная фигура до сих пор привлекала жадные взоры мужчин. Казалось, что время было не властно над Маделейн.
   Она верила, что не за горами тот день, когда она вместе с Селестой вернется в дорогой ее сердцу Новый Орлеан и счастливо заживет в этом городе. Снова разбогатев, они смогут потакать малейшим желаниям и потворствовать своим женским прихотям.
   Может быть, тогда Маделейн перестанет видеть во сне заплаканное лицо своей дорогой Жанетт. А что касается Мэгги… Вспомнив аптекаршу, Маделейн зло усмехнулась. Мэгги была расстроена тем, что прописанное ею лекарство не помогало Баку выздороветь. Тем не менее она надеялась вылечить Бака укрепляющими средствами. Мэгги стремилась ограничить влияние Селесты на мужа. Маделейн была уверена, что у нее ничего не выйдет, но ей так надоела аптекарша и ее вмешательство в дела Селесты, что негритянка решила в конце концов расправиться с ней. Но не сейчас. Когда Маделейн со своей госпожой уедут из этих краев, Мэгги останется ни с чем. Она потерпит полное, сокрушительное поражение.
   Увидев, что Селеста направилась к выходу из спальни, Маделейн последовала за ней.
   – Старая ведьма! – прошипела Селеста, когда они оказались в коридоре. Ее лицо пылало от гнева. – Мэгги хочет настроить Бака против меня, но у нее ничего не получится. Они все у меня еще попляшут!
   Маделейн обожала Селесту в те минуты, когда ее госпожа приходила в ярость, и всегда старалась подлить масла в огонь. Да, Селеста, несомненно, расправится со своими врагами, и Маделейн поможет ей в этом.
   Пруденс, Кэл и Джереми сидели за столом в маленькой, безупречно чистой кухне. Пруденс уже чувствовала себя здесь как дома, она со знанием дела обсуждала со своим наемным рабочим круг его обязанностей. Между тем из ее памяти еще не изгладились воспоминания о том дне, когда она впервые увидела ранчо «Скалистый Запад», Оно произвело на Пруденс удручающее впечатление. Но особенно неприятно ее поразил жилой дом. По всей видимости, он долго пустовал, и в нем поселились птицы и полевые грызуны. Крыша совсем прохудилась, и в комнатах было холодно и сыро.
   Пруденс пришла в отчаяние, но не хотела, чтобы сын видел ее слезы. Собрав все свое мужество, она принялась за дело. Через несколько дней она привела дом в относительный порядок. Он был, как и раньше, тесным и ветхим, но Пруденс сделала его чистым и уютным. Кровати теперь были застелены белоснежным бельем, потертый, исцарапанный обеденный стол покрывала кружевная скатерть, а на грубых, недавно покрашенных полках красовалась фарфоровая посуда, единственная более или менее дорогая утварь, которую вдова привезла с собой на новое место жительства.
   Пруденс медленно подняла глаза на сидевшего напротив нее Кэла Стара. Ее возмущало то, что он ведет себя как хозяин в доме. Кэл, нисколько не смущаясь, удобно расположился на стуле и, откинувшись на спинку, спокойно, с чувством собственного достоинства посматривал на Пруденс, ожидая, что она скажет. Пруденс было неуютно под его пристальным взглядом.
   Неуверенность и досада заставляли ее нервничать. Вскинув подбородок, Пруденс в упор посмотрела на Кэла. В конце концов, она была владелицей этого ранчо и устанавливала здесь порядки.
   – А теперь давайте поговорим о ваших обязанностях, – с вызовом произнесла она, стараясь сбить спесь со своего рабочего, хотя от его пронзительного взгляда у нее по спине забегали мурашки. – Я хочу, чтобы вы убирали усадебный двор, чистили сарай, ухаживали за Лулу и лошадьми…
   – Лошадьми? – удивленно переспросил Кэл. – Но я не видел на вашем ранчо лошадей…
   – Я имею в виду Блэки, упряжную лошадь, а также тех верховых лошадей, которые пасутся на лугу за сараем.
   – Но я не заметил на пастбище никаких лошадей...
   – Тем не менее они находятся там, где я сказала. Увидев, как помрачнело лицо Кэла Стара, Пруденс встревожилась. Неужели Кэл был недоволен тем, что она возложила на него слишком много обязанностей? Но ведь даже лодырь Джек Грейт безропотно ухаживал за лошадьми… Пруденс ничего не понимала. Она не знала, что ей делать, если Кэл откажется присматривать за ее маленьким табуном.
   – Прежде чем мы двинемся дальше, – неожиданно сказал Кэл, – мне хотелось бы уяснить следующее. Вы хотите возродить ранчо и иметь полноценное хозяйство или вам нужна только видимость работы?
   Вдова бросила на него изумленный взгляд.
   – Видимость работы? – переспросила она. – С чего вы взяли? Для нас с Джереми это ранчо теперь дом родной.
   – В таком случае ответьте мне на следующий вопрос. Сколько голов в вашем стаде?
   Пруденс покраснела от смущения.
   – Я точно не знаю… – пролепетала она. – Этим занимался Джек, но он никогда не говорил, сколько у меня скота.
   – Значит, вы не в курсе, сколько у вас коров и быков, – недовольным тоном заключил Кэл. – И вы, конечно же, понятия не имеете, в каком состоянии находится ваш скот. Сколько у вас годовалых животных, которых можно продать на рынке, сколько яловых и стельных коров, сколько телят, которых надо клеймить?