Баркер Клайв. Явление тайны

   Она увидела, как Хочкис бросился к стене, пытаясь найти опору, прежде чем их подхватит поток, но не успел. Земля ушла из-под ног, и все они очутились в ледяной воде. Течение оказалось настолько же сильным, насколько и холодным, оно подхватило их и потащило прочь, жестко швыряя о камни.
   Тесла успела схватить чью-то руку – кажется, Грилло. Она держалась за его руку целых две секунды, потом изгиб русла придал течению новые силы, и оно разъединило их. Вода безумствовала, а затем неожиданно успокоилась. Теслу вынесло на широкое мелкое место. Течение стало медленным. Тесла вытянула руки в стороны и замерла на месте. Света не было, но она чувствовала тяжесть тел на веревке и слышала позади тяжелое дыхание Грилло.
   – Жив? – спросила она.
   – С трудом.
   – Уитт? Хочкис? Вы здесь?
   Послышался ответный стон Уитта, а потом что-то крикнул Хочкис.
   – Мне это снилось, – услышала она слова Уитта, – мне снилось, что я плыл.
   Ей не хотелось думать, что это означает для них всех, но мысль оказалась навязчивой. Уитт во сне плыл по Субстанции, а Субстанция снится трижды в жизни: при рождении, когда влюбляешься и на пороге смерти.
   – Мне это снилось… – повторил он уже тише. Прежде чем она успела остановить его пророчества, она поняла, что течение опять набирает скорость. Впереди в темноте послышался нарастающий грохот.
   – Черт, – пробормотала она.
   – Что? – прокричал Грилло.
   Вода быстро несла их вперед, а шум становился все громче.
   – Водопад, – сказала она.
   Веревка вдруг натянулась, и раздался крик Хочкиса – не предупреждающий, а крик ужаса. Она успела подумать: «Представь, что ты в Диснейленде». Потом веревка натянулась сильнее, увлекая ее за собой, и тут темный мир перевернулся. Ледяной смирительной рубашкой вода заключила Теслу в объятия, отобрав воздух и сознание. Когда она пришла в себя, Хочкис держал ее лицо над водой. Водопад ревел позади, поток покрывала белая пена Тесла не осознавала, что она видит, пока позади с фырканьем не вынырнул на поверхность Грилло. Он сказал:
   – Свет!
   – Где Уитт? – задыхаясь, спрашивал Хочкис – Где Уитт? Они осмотрели поверхность озера, куда их вынесло. Уит-та не было. Зато они заметили твердую землю. Они поплыли к ней так быстро, как только могли. Хочкис вылез на берег первым и вытащил Теслу. Связывавшая их веревка лопнула где-то в водопаде. Тело Теслы онемело, она вся дрожала и едва могла пошевелиться.
   – Ничего не сломано? – спросил Хочкис.
   – Не знаю, – ответила она.
   – Нам конец, – пробормотал Грилло. – Господи, мы в самых кишках этой гребаной земли.
   – Здесь есть свет, – с трудом выдавила Тесла. Собрав остатки сил, она подняла голову и осмотрелась в поисках его источника. Тут у нее свело судорогой шею, потом плечо. Она вскрикнула.
   – Болит? – спросил Хочкис. Она осторожно села.
   – Все болит, – ответила она.
   Сквозь онемение в дюжине мест пробивалась боль: в голове, в шее, в руках, в животе. Судя по стонам Хочкиса, у него были те же проблемы. А Грилло, стуча зубами, просто сидел и смотрел на воду, поглотившую Уитта.
   – Он за спиной, – сказал Хочкис.
   – Что?
   – Источник света.
   Она повернулась, ноющая боль в боку стала острой и пульсирующей. Она попыталась сдержаться, но Хочкис заметил, как она с шумом вдохнула сквозь зубы.
   – Можете идти? – спросил он.
   – А вы? – огрызнулась она.
   – Что, посоревнуемся?
   – Ага.
   Она искоса взглянула на него. Из-за правого уха у него текла кровь, а левую руку он придерживал правой.
   – Выглядите хреново.
   – Вы тоже.
   – Грилло! Ты идешь? Ответом был лишь стук зубов.
   – Грилло? – позвала Тесла.
   Он оторвал взгляд от воды и посмотрел на потолок пещеры.
   – Это все над нами, – услышала она его шепот. – Толща земли.
   – Ну, падать на нас она пока не собирается, – сказала Тесла, – а мы намерены выбраться отсюда.
   – У нас не получится. Черт, мы похоронены заживо! Заживо!
   Он вдруг вскочил на ноги, и стук зубов сменился громкими рыданиями.
   – Вытащите меня! Вытащите меня отсюда!
   – Заткнись, Грилло, – приказал Хочкис.
   Но Тесла знала, что словами панику не остановишь. Она оставила его в покое и направилась к трещине в стене, откуда проникал свет.
   Это Яфф, поняла она. Дневного света здесь быть не может – значит, это Яфф. Она заранее продумала, что ему скажет, но теперь слова вылетели из головы. Оставалось положиться на импровизацию. Она должна с ним встретиться.
   Тесла услышала, что Грилло затих, и Хочкис сказал:
   – Там Уитт.
   Она обернулась. Неподалеку от берега на поверхности воды лицом вниз покачивалось тело Уитта. Она не стала смотреть, повернулась и продолжила неспешный путь к трещине. Каждый шаг причинял ей боль. У нее возникло отчетливое ощущение, что ее тянет к свету. Чем ближе она подходила, тем сильнее становилось это ощущение, словно ее клетки, измененные нунцием, чувствовали близость другого организма, испытавшего то же самое. Это ощущение придало ее ослабевшему телу необходимые силы, чтобы преодолеть расстояние до трещины. Она протиснулась сквозь камни. С другой стороны оказалась небольшая пещера, поменьше той, откуда она пришла. В середине, как показалось Тесле вначале, горел костер. При более внимательном рассмотрении она поняла, что этот свет был холодным, а мерцание его слишком неровным И ни следа того, кто его зажег.
   Она шагнула внутрь и объявила о своем присутствии, чтобы он не напал на нее, неверно истолковав вторжение.
   – Есть кто-нибудь? – сказала она. – Мне нужно поговорить… с Рэндольфом Яффе.
   Она предпочла назвать этим именем в надежде достучаться до человека, каким он был до того, как вызвал к жизни нынешнего Яффа. Это сработало. Из щели в дальнем углу пещеры раздался голос слабее голоса самой Теслы:
   – Кто ты?
   – Тесла Бомбек.
   Она направилась к огню, использовав его как предлог для своего прихода.
   – Не против? – спросила она, снимая вымокшие перчатки и подставляя ладони безрадостному пламени.
   – Он не греет, – сказал Яффе, – это не настоящий костер.
   – Теперь вижу, – ответила она.
   Костер питался гниющей материей какого-то существа. Терата. Бледное сияние оказалось разлагавшимися остатками тераты.
   – Похоже, мы тут одни, – сказала она.
   – Нет, – возразил Яффе. – Я здесь один. Ты привела людей.
   – Да, привела. Одного ты знаешь. Это Натан Грилло. Имя Грилло заставило его выйти из тени.
   Дважды она видела безумие в этих глазах. Первый раз – у молла, когда на Яффа указал Хови. Второй – в доме Вэнса, когда Яфф понял свою ошибку и ушел, оставив за спиной ревущий разрыв материи реальности. Теперь она увидела его в третий раз, и оно усилилось.
   – Грилло здесь? – спросил он.
   – Да.
   – Зачем?
   – Что «зачем»?
   – Зачем вы здесь?
   – Чтобы найти тебя, – ответила она. – Нам нужна… нам нужна твоя помощь.
   В нее уперся безумный взгляд. Она вспомнила, что за этим лицом скрывается иная форма: едва различимая, словно тень в дыму, огромная гротескная голова. Она старалась не думать ни об этом, ни о том, к чему может привести ее появление. Сейчас у нее была одна задача: заставить безумца сбросить бремя собственных тайн. Возможно, для начала стоит поделиться одним из своих секретов.
   – У нас есть кое-что общее, – сказала она. – Немного, но вещь довольно важная.
   – Нунций, – сказал Яффе. – Флетчер послал тебя за ним, а ты не смогла устоять.
   – Да, – сказала она, решив не возражать, чтобы он не потерял к ней интерес – Но я имела в виду другое.
   – Тогда что же?
   – Киссун.
   Его глаза блеснули.
   – Это он послал тебя.
   «Черт, – подумала она, – так недолго все испортить».
   – Нет, – быстро сказала она. – Вовсе нет.
   – Что ему от меня нужно?
   – Ничего. Я не его посредница. Он затащил меня в Петлю, как и тебя когда-то. Не забыл?
   – Нет, не забыл, – ответил он абсолютно бесцветным голосом. – Такое трудно забыть.
   – А ты знаешь, зачем ты ему был нужен?
   – Ему требовался помощник.
   – Нет. Ему требовалось тело.
   – Да. И это тоже.
   – Яффе, он там в плену. Единственный способ выбраться оттуда – воспользоваться чужим телом.
   – Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил он. – Неужели нет более интересных занятий перед концом?
   – Перед концом?
   – Концом света. – Яффе прислонился спиной к стене и позволил силе притяжения опустить себя на корточки. – Он скоро наступит.
   – Почему ты так думаешь?
   Яффе поднял руки на уровне лица. В нескольких местах плоть была сорвана с костей. От правой кисти остались лишь мизинец и безымянный палец.
   – Я вижу обрывки того, что видит сейчас Томми-Рэй. Сюда надвигается нечто.
   – Ты видишь, что именно? – спросила Тесла, пытаясь выяснить хоть что-то о природе иадов. – У них есть бомбы или какое-нибудь оружие?
   – Нет. Только ужасная ночь. Вечная ночь. Я не хочу ее видеть.
   – Ты должен, – сказала Тесла. – Разве не это обязанность человека Искусства? Смотреть и не отворачиваться, даже если смотреть невыносимо. Ты же человек Искусства, Рэндольф…
   – Нет.
   – Разве не ты открыл дыру? – сказала она – Не скажу, что согласна с твоими методами, но ты сделал такое, на что никто больше не осмелился, да и не смог бы.
   – Это собирался сотворить Киссун, – сказал Яффе. – Теперь я понимаю. Он все-таки сделал из меня своего помощника, хотя я об этом и не знал. Он использовал меня.
   – Вряд ли, – сказала Тесла. – Не думаю, что он мог сочинить столь витиеватый план. Откуда бы он узнал, что вы с Флетчером найдете нунций? Нет, то, что случилось с тобой, никем не запланировано… Ты работал на себя, не на Киссуна. Это твоя сила. И ты за нее отвечаешь.
   Она решила пока отложить дальнейшие аргументы – отчасти потому, что очень вымоталась, отчасти по иным причинам. Яффе тоже не стал продолжать спор. Он просто смотрел на угасающий «костер», потом перевел взгляд на свои руки. Прошло не меньше минуты, прежде чем он заговорил.
   – Ты спустилась сюда, чтобы сказать мне это?
   – Да. И не говори, что это бесплодная затея.
   – Чего ты хочешь от меня?
   – Помоги нам.
   – Тут уже ничем не поможешь.
   – Ты открыл дыру, ты можешь ее и закрыть.
   – Я больше не подойду к тому дому.
   – А я думала, ты хотел получить Субстанцию, – сказала Тесла. – Ведь твоя заветная мечта – оказаться там.
   – Я ошибался.
   – Ты прошел такой путь и вдруг обнаружил, что ошибался? Что заставило тебя передумать?
   – Ты не поймешь.
   – Я постараюсь.
   Он снова взглянул на костер.
   – Это последняя, – сказал он. – Когда погаснет свет, мы останемся в темноте.
   – Должны быть выходы отсюда.
   – Они есть.
   – Тогда мы выберем один из них. Но сначала… сначала… скажи мне, почему ты передумал.
   Он немного помедлил, словно обдумывал ответ, потом сказал:
   – Когда я начал поиски Искусства, все найденные подсказки говорили о перекрестках. Если не все, но многие. И я решил, что именно там найду ответ на мои вопросы. Потом Киссун затащил меня в Петлю, и я решил: вот, я нашел последнего из Синклита, сидящего в хижине в центре нигде. И там нет никаких перекрестков. Должно быть, я ошибался. И то, что случилось потом – в миссии, в Гроуве… это тоже происходило не на перекрестках. Знаешь, я понимал вещи слишком буквально. Флетчер думал о небе и воздухе, а я – о плоти и силе. Он создавал солдат из людских мечтаний, а я – из кишок и пота. Я всегда думал об очевидном. И все это время.» – Его голос наполнился чувством, в нем была ненависть к самому себе. – Все это время я не видел. Пока не овладел Искусством и не осознал, что это за перекрестки.
   – И что же?
   Он залез в ворот рубашки своей менее изуродованной рукой и стал что-то нащупывать. У него на шее висел медальон на тонкой цепочке. Он потянул, потом сильнее. Цепочка порвалась, и он бросил медальон Тесле. Прежде чем она поймала его, она уже знала, что это такое. Так– уже было с Киссуном. Но тогда она не была готова понять то, что поняла теперь, держа в руках знак Синклита.
   – Перекрестки, – сказала она. – Это символ.
   – Я больше не понимаю, что такое символы, – сказал Яффе. – Они бессмысленны.
   – Но этот что-то означает, – возразила Тесла, разглядывая знаки, начертанные на кресте.
   – Понять его – значит владеть им, – сказал Яффе. – Как только поймешь, что это значит, он перестанет быть символом.
   – Тогда… помоги мне понять, – сказала Тесла. – Потому что я вижу просто крест. Он, конечно, красивый и все такое, но смысла я особого не нахожу. Ну, вот человек в центре. Похоже, он распят, хотя гвоздей нет. Вокруг эти создания.
   – И ты не понимаешь?
   – Может, и поняла бы, если бы не так устала.
   – Догадайся.
   – Я не в настроении угадывать. Лицо Яффе стало хитрым.
   – Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и помог остановить то, что идет через Субстанцию, но при этом не имеешь ни малейшего представления о происходящем. Иначе ты поняла бы, что держишь в руках.
   Она уяснила его слова еще до того, как он успел закончить.
   – Если я отгадаю, ты пойдешь с нами?
   – Ага. Возможно.
   – Дай мне несколько минут, – сказала она, по-новому глядя на символ Синклита.
   – Несколько? – сказал он. – Что такое «несколько»? Может, пять? Да, давай пять. Мое предложение действительно пять минут.
   Она перевернула медальон вверх ногами. Вдруг ей стало неловко.
   – Не смотри на меня, – сказала она.
   – Люблю смотреть.
   – Ты меня отвлекаешь.
   – Тебя здесь никто не держит.
   Она поймала его на слове, встала и нетвердыми шагами направилась назад к трещине, через которую пришла сюда.
   – Не потеряй, – сказал он вслед почти насмешливо. – Другого у меня нет.
   Хочкис стоял в ярде от трещины.
   – Ты слышал?
   Он кивнул. Она разжала ладонь и передала ему медальон. Свет от разлагающейся тераты был неровным, но глаза Теслы уже привыкли к нему. Она видела растерянное выражение лица Хочкиса. От него помощи ждать не приходилось.
   Она забрала медальон из его пальцев и перевела взгляд на неподвижно сидевшего Грилло.
   – Он в ступоре, – сказал Хочкис. – Клаустрофобия.
   Она все равно подошла. Грилло больше не смотрел ни в потолок, ни на тело в воде. Глаза его были закрыты. Зубы стучали.
   – Грилло.
   В ответ опять лишь стук зубов.
   – Грилло. Это Тесла. Мне нужна твоя помощь. Он через силу кивнул головой.
   – Мне нужно узнать, что это значит. Он даже не поднял веки.
   – Спасибо тебе огромное, Грилло, – проговорила она. Сама, детка. Помощи не будет. Хочкис помочь не может, Грилло не хочет, Уитт лежит мертвый в воде. Ее взор тут же скользнул к Уитту. Лицо опущено в воду, руки раскинуты в стороны. Бедняга. Она совсем его не знала, но он успел произвести впечатление хорошего человека.
   Она отвернулась и снова взглянула на медальон. Ей чертовски мешал сосредоточиться тот факт, что у нее слишком мало времени.
   Что же это означает?
   Фигура в центре – человек. Создания вокруг – нет. Может, они члены одной семьи. Или дети центральной фигуры? Здесь таится смысл. Между раздвинутых ног помещалось создание, напоминавшее стилизованную человекообразную обезьяну, ниже – какая-то рептилия, ниже…
   Черт! Это не дети – это предки! Это изображение эволюции в обратном порядке. Человек в центре, ниже обезьяна, ящерица, рыба и протоплазма (глаз или простейшая клетка). «Наше прошлое под нами», – сказал как-то Хочкис. Может, он и прав.
   Но даже если данное решение верно, что означают знаки на остальных трех лучах креста? Над человеком – какая-то пляшущая фигура с огромной головой, выше – такая же фигура, только упрощенная; еще выше – снова упрощение, и заканчивается все изображением другого глаза (или клетки), перекликающимся с изображением внизу. Исходя из первого решения, понять это оказалось не так уж трудно. Внизу изображены формы жизни, предшествовавшие человеку; вверху, без сомнений, последующие ступени развития эволюции вплоть до перехода в совершенное духовное состояние.
   Два из четырех.
   Сколько времени у нее осталось?
   «Не думай о времени, – сказала она себе. – Просто решай задачу».
   Загадка знаков на поперечном луче должна решаться так же просто, как и на вертикальном. Слева был еще один круг с заключенным внутри символом, похожим на облако. За ним, ближе к фигуре с распростертыми руками, – квадрат, разделенный на четыре части, еще ближе – молния, потом какая-то лужица (кровь из руки?), потом сама рука. По другую сторону от фигуры – набор еще менее понятных изображений. Снова лужица из левой руки; затем волны или змейки (не повторяет ли она ошибку Яффе, принимая все слишком буквально?); потом какая-то потертость, словно один знак удалили отсюда; и наконец, завершал все четвертый круг – отверстие, в которое продета цепочка. От плотского к бесплотному. От круга с облаком к пустому пространству. Какого черта все это значит? День и ночь? Нет. Известное и неизвестное? В этом есть смысл.
   «Скорее, Тесла, скорее».
   Так что же это такое – круглое с облаками и известное?
   Круглое с облаками. Это наш мир. И известное. Да. Это мир. Косм! Значит, отверстие на другом луче – это неизвестное, то есть Метакосм. Неясной оставалась лишь фигура в середине.
   Она направилась к пещере, где ее ждал Яффе. Осталось несколько секунд.
   – Я разгадала! – крикнула она ему. – Я разгадала! Это была не совсем правда, но Тесла доверилась инстинкту. Свет внутри пещеры почти угас, но в глазах Яффе пылал страшный огонь.
   – Я знаю, что это! – сказала она – Да?
   – На одной оси – эволюция, от простейшей клетки до Бога.
   По выражению его лица она поняла, что с этой частью справилась.
   – Продолжай, – сказал он. – А что на другой?
   – Косм и Метакосм. То, что мы знаем, и чего мы не знаем.
   – Очень хорошо, – сказал Яффе. – Очень хорошо. А в центре?
   – Мы. Люди.
   Его лицо расплылось в улыбке.
   – Нет, – сказал он.
   – Нет?
   – Известная ошибка. Все не так просто.
   – Но это же человек! – воскликнула она.
   – Ты по-прежнему видишь только символ.
   – Черт! Меня бесит твое самодовольство. Подскажи мне!
   – Время вышло!
   – Я почти отгадала. Осталось чуть-чуть.
   – Видишь, как бывает. Ты не можешь справиться. Даже при помощи друзей.
   – Мне никто не помогал. Хочкис не знает, что это. Грилло потерял рассудок. А Уитт…
   А Уитт лежит в воде, подумала она. Но она ничего не сказала, потому что его образ предстал пред ней как откровение. Его тело распростерто в воде с раскинутыми руками и открытыми ладонями.
   – Господи, – сказала она – Это Субстанция. Это наши сны. Не кровь и плоть должны оказаться на перекрестке, а сознание.
   Улыбка Яффе погасла, а глаза засветились еще ярче. Это странное свечение не освещало пещеру, а напротив, поглощало свет.
   – Я угадала, да? Субстанция – центр всего. Она и есть перекресток.
   Он не ответил. В этом не было нужды. Тесла уже поняла, что права. Фигура парила в Субстанции, раскинув руки, – он, она или оно видит сны в море снов. Сны и были местом, откуда все появилось, – первопричиной.
   – Неудивительно, – сказала она Его голос звучал, словно из могилы.
   – Неудивительно что?
   – Неудивительно, что ты не смог этого сделать, – ответила она – Когда столкнулся с Субстанцией лицом к лицу. Неудивительно.
   – Ты можешь пожалеть об этом знании.
   – Ни разу в жизни я не пожалела о приобретенных знаниях.
   – Это изменится, – сказал он. – Гарантирую.
   Она не стала мешать ему твердить о том, что виноград-то зелен. Но сделка есть сделка, и она будет настаивать на соблюдении договора.
   – Ты обещал пойти с нами.
   – Помню.
   – Ты пойдешь?
   – Это бессмысленно, – ответил он.
   – Даже не думай. Я не хуже тебя знаю, что поставлено на кон.
   – И что, по-твоему, мы способны предпринять?
   – Вернемся в дом Вэнса и попытаемся закрыть дыру.
   – Как?
   – А если обратиться к эксперту?
   – Таких нет.
   – Есть – Киссун, – сказала она – Он нам обоим должен одну вещь. Даже не одну. Но сначала нужно выбраться отсюда.
   Он посмотрел на нее долгим взглядом, как будто колебался: соглашаться или нет.
   – Если ты этого не сделаешь, – сказала она, – то останешься здесь в темноте, где ты провел… двадцать лет? Иады прорвутся в наш мир, а ты будешь сидеть под землей, зная, что планета захвачена. Может, они тебя и не найдут. Тебе ведь не надо есть, да? Ты выше этого. Ты проживешь тут еще сто лет или тысячу. Один. Только ты, тьма и осознание того, что ты сделал. Привлекательная перспектива? Лично я предпочла бы умереть при попытке остановить врагов.
   – Ты не слишком убедительна, – сказал он. – Я вижу тебя насквозь. Ты болтливая сучка, таких на этом свете множество. Считаешь себя умной, хотя таковой не являешься. Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что сюда приближается. А я? Я вижу то, что видит мой гребаный сын. Он направляется к Метакосму, и я чувствую, что там впереди. Не вижу, не хочу смотреть, но чувствую. И позволь сказать: у нас нет ни единого, мать твою, шанса.
   – Это что, последняя попытка отвертеться?
   – Нет. Я пойду. Чтобы посмотреть на выражение твоего лица, когда у тебя ничего не выйдет.
   – Тогда вперед, – сказала она. – Ты знаешь выход отсюда?
   – Найду.
   – Отлично.
   – Но сначала…
   – Что?
   Он протянул ту руку, что была меньше изранена.
   – Мой медальон.
 
   Прежде чем они начали подъем, пришлось вывести Грилло из ступора. Когда Тесла показалась из расщелины после разговора с Яффе, он так и сидел у воды, крепко закрыв глаза.
   – Мы уходим, – тихо сказала она ему. – Грилло, ты меня слышишь? Мы уходим отсюда.
   – Мы здесь умрем, – отозвался он.
   – Нет. С нами все будет в порядке. – Она просунула руку под его плечо. Каждое движение пронзало ее острой болью в боку. – Вставай, Грилло. Я замерзла, скоро здесь станет совсем темно. – Свет от разлагавшейся тераты быстро таял. – Грилло, там солнце, тепло, свет.
   Эти слова заставили его открыть глаза.
   – Уитт мертв, – сказал он. Волны прибили труп к берегу.
   – Мы не собираемся к нему присоединяться, – ответила Тесла. – Мы будем жить, Грилло. Проклятье, вставай!
   – Мы… не сможет… плыть обратно, – возразил он, глядя на водопад.
   – Есть и другие выходы, – говорила Тесла. – Проще. Но нужно спешить.
   Она оглянулась и увидела Яффе на другом конце пещеры. Он изучал трещины в стенах, как она догадалась, в поисках лучшего выхода. Он тоже был измучен, так что о подъеме, требующем значительных усилий, не было речи. Яффе подозвал Хочкиса и велел тому разбирать камни. Потом двинулся дальше изучать трещины. У Теслы промелькнула мысль, что он тоже не знает, как отсюда выбраться. Чтобы не думать об этом, она вернулась к Грилло. Пришлось его уговаривать, но она добилась своего. Он встал. Прошло несколько минут, прежде чем он смог восстановить кровообращение в затекших подгибающихся ногах.
   – Молодец, – сказала Тесла. – Молодец. А теперь пойдем.
   Она бросила последний взгляд на тело Уитта. Она надеялась: где бы он сейчас ни был, ему там хорошо. Если у каждого свой рай, то она знала, где сейчас Уильям: в неземном Паломо-Гроуве – маленьком спокойном городке в маленькой спокойной долине, там всегда светит солнце и хорошо продается недвижимость. Про себя она пожелала ему удачи и повернулась спиной к телу. Ей вдруг пришла в голову мысль, что он все время знал о предстоящей смерти и был рад тому, что будет покоиться в недрах Гроува, а не превратится в струйку дыма из трубы крематория.
   Яффе отозвал Хочкиса от разбора камней в одной из трещин и велел заняться тем же в другом месте. Это подтвердило неприятные подозрения Теслы: Яффе не знает, где выход. Она пришла Хочкису на помощь, зовя за собой Грилло. Из трещины пахнуло затхлостью – ни единого дуновения свежего воздуха. Но, может быть, они забрались слишком глубоко.
   Работать было тяжело, особенно в сгущающейся темноте. Никогда в жизни она не испытывала подобного изнеможения. Руки ничего не чувствовали, лицо окоченело от холода, тело едва слушалось. Она подозревала, что даже трупы теплее, чем она сейчас. Но когда-то давным-давно, где-то там, под солнцем, она сказала Хочкису, что справится с любым делом не хуже мужчины. И она собиралась это доказать. Она заставляла себя оттаскивать камни с тем же рвением, что и Хочкис. Но основную часть работы сделал все-таки Грилло. Его силы подпитывались отчаянием. Он откидывал самые большие камни с силой, какой Тесла в нем и не подозревала.
   – Ну? – спросила она Яффе. – Мы идем?
   – Да.
   – Это выход?
   – Не хуже прочих, – ответил он и двинулся первым.
   В открывшейся трещине начинался проход еще более страшный, чем спуск. Во-первых, теперь у них был один фонарь на всех, который нес Хочкис, шедший за Яффе. Жалкий свет не столько освещал путь, сколько служил маяком для идущих следом Теслы и Грилло. Они спотыкались, падали и снова спотыкались. Теперь онемение их тел было благом, потому что они не чувствовали собственных увечий.