Глава 28

   Блэксон был расположен в небольшой долине, окруженной горами. Отряд, отражавший нападение висминцев на берегу, добрался до города, когда утро уже сменилось пасмурным ветреным днем. Небо на западе было темным, собирался дождь. Всех, кто не мог сражаться, Блэксон отправил в Дженаз или в Корину, поэтому организация обороны, которую барон решил сделать двухступенчатой, была делом нетрудным.
   Внешние стены города были крепкими, но их конструкция не позволяла выдержать длительную осаду. Поэтому Блэксон расположил на них три четверти своих лучников и сорок магов, владеющих наступательной магией и не принимавших участия в утреннем сражении. И тех, и других прикрывала прочная магическая защита. Они должны были отступить, когда противник пробьет в стенах первую брешь. Блэксон рассчитывал, что до этого момента перед городом вырастет гора трупов.
   Основное внимание барон обратил на замок, расположенный в северной части города. Он был специально построен, чтобы отражать атаки Висмина на Андерстоунское ущелье. Его отвесные стены были на семьдесят футов выше городских. На стенах через одинаковые интервалы были возведены малые башни, которые обеспечивали хороший обзор и служили защитой для лучников.
   Северные ворота замка, которые были обычно открыты для торговли – рынок располагался на территории замка, – теперь закрыли и усилили железными листами. Башни по сторонам ворот были вынесены вперед, в результате чего территория перед воротами хорошо простреливалась. Южные ворота были устроены так же.
   В долине у северных ворот Блэксон поместил кавалерию, чтобы пресечь любую попытку висминцев обойти замок. Центральная башня замка возвышалась на сорок футов над стенами. Под крышей располагалась стрелковая галерея, которая среди обитателей замка ласково звалась «короной». В преддверии осады «корона» ощетинилась тяжелыми арбалетами и лотками для горящего масла. Провизии в замке было запасено на три месяца. Блэксон полагал, что за это время висминцы либо победят, либо будут побеждены.
   Теперь защитникам замка оставалось только одно – ожидание.
   Но Блэксон знал, что Висмин не заставит их ждать слишком долго.

   Стилиан, чей разум был все еще затуманен жаждой мести, в первой половине дня остановил возглавляемую им колонну из ста Защитников у восточного входа Андерстоунского ущелья, стража с опаской смотрела на них, но знала свой долг. Стражники перегородили путь Стилиану.
   – Пожалуйста, изложите цель вашего прибытия, – с почтительной вежливостью попросил один из них.
   – Уничтожение Висмина, – сказал Стилиан. Его голос не вызывал никаких сомнений в правдивости этих слов, а выражение лица говорило о том, что он не потерпит дальнейших обсуждений.
   – У меня приказ не пускать никого без разрешения генерала Деррика, – виноватым тоном произнес стражник.
   – Ты знаешь, кто я такой? – грозно спросил Стилиан.
   – Да, милорд.
   – Тогда ты должен знать, что это я отдаю приказы вашему генералу. И разрешаю себе пройти. Отойдите.
   Стражник с сомнением и тревогой посмотрел на лорда Горы, но не сдвинулся с места.
   Стилиан вздернул брови.
   – Где Деррик? – спросил он.
   – На дальнем конце ущелья, милорд, следит за сооружением укреплений.
   – Ты исполнил свой долг, и я оценил твою верность, – сказал Стилиан. – Он сможет лично разрешить мне проехать, когда я с ним встречусь.
   Стражник улыбнулся и отступил в сторону:
   – Удачи вам, милорд.
   Стилиан посмотрел на него сверху вниз.
   – Я никогда не полагаюсь на удачу. – Он въехал в ущелье. Защитники молча последовали за ним.
   Лорд Горы добрался до западного входа, когда уже начали сгущаться сумерки. Увидев Деррика, он остановился.
   Двое мужчин какое-то время внимательно смотрели друг на друга. В словах не было нужды. Деррик прочел все, что ему было нужно знать, на лице Стилиана. Лорд Горы горел желанием перерезать глотки людям, убивщим Селин. И генерал ничего не сказал. Он просто кивнул, отошел в сторону и махнул рукой, пропуская Стилиана. Лорд Горы и Защитники въехали на землю Висмина. На ночной отдых им было нельзя останавливаться, потому что Стилиану нужно было еще побывать в одном месте и доказать кое-что этому самоуверенному варвару.

   Проснувшись, Хирад порадовался, что накануне Фрон все же уговорил их накрыть шалаши кожами. Тогда это показалось варвару полной бессмыслицей, но сейчас, слушая стук дождя, Хирад улыбнулся.
   Он сел и поскреб затылок. Пахло дымом, и, выглянув наружу, Хирад увидел, что Уилл согнулся над своей печкой. На плечи у него была наброшена кожа, на голове красовалась широкополая шляпа. Из котелка валил пар.
   За спиной у Хирада зашевелился Илкар. Он открыл один глаз и тут же его закрыл.
   – Разбуди меня, когда будет сухо, – пробормотал эльф и перевернулся на другой бок.
   – Этот ливень мне надоел еще в Андерстоуне, – заявил Хирад.
   Илкар фыркнул.
   Они разбили лагерь в редкой роще на склоне холма, спускающегося к быстрому ручью. Четыре шалаша были поставлены полукругом. С тех пор как Вороны покинули Деррика с его кавалерией, Хирад не мог избавиться от странной тревоги.
   Он редко бывал западнее Андерстоунского ущелья, и о том месте, куда они направлялись, имел только смутное представление, основанное в основном на легендах и слухах. А неизвестности Хирад никогда не любил.
   – Сколько отсюда до Несчастных предков? – спросил он, когда все сели завтракать.
   – Не больше дня пути, – ответил Фрон с набитым ртом. – Конечно, если нам удастся избежать встречи с висминцами.
   – Мы удаляемся от их основных сил. Если будем держаться подальше от дорог, нам почти ничего не грозит, – сказал Безымянный. – К тому же я слышал, ты неплохо умеешь прятаться.
   – Да, неплохо.
   – Наверное, очень тяжело вдруг обнаружить, что ты совсем не тот, кем бы тебе хотелось быть? – В голосе Безымянного прозвучала такая печаль, что Хирад вздрогнул и чуть не пролил кофе.
   Фрон и Воитель пристально посмотрели в глаза друг другу. Вороны замерли, ожидая, как отреагирует Фрон на этот вопрос, но он просто кивнул.
   – Только такой же человек, как ты сам, может понять эту боль и этот страх. Я бы отдал все, лишь бы не быть тем, кто я сейчас.
   – Но в гробницах ты, кажется… – произнесла Ирейн.
   – Только если нет другого выхода. – Фрон поднялся. – Пойду оседлаю лошадей.
   Безымянный тоже встал и пошел за ним. Остальные смущенно замолчали.
   – Да, это несчастливый дар, – в конце концов заметил Уилл, разбирая печку. – Он все время боится, что однажды не сможет совершить обратного превращения.
   Вороны двинулись в путь. Дождь не прекращался, и ручей под холмом уже превратился в бурный поток. Фрон скакал впереди, указывая дорогу, Хирад и Илкар держались рядом с Безымянным, который ехал следом за Денсером с Ирейн.
   – Почему Фрон думает, что ты не сможешь его понять? – спросил Хирад.
   – Ты никогда не отличался деликатностью, верно, Хирад? – хмыкнув, заметил Илкар. Безымянный покачал головой.
   – Его уже не изменишь, – сказал он. – Видишь ли, Хирад, все это сложно и довольно неприятно, по крайней мере для меня. – Безымянный посмотрел на Денсера, но было похоже, что черный маг не прислушивался к их разговору. – Нам обоим довелось неожиданно узнать, что мы не такие, как все. Ты, конечно, можешь спросить Фрона, как он узнал об этом, но дело не в этом. Главное, что мы с ним не те, кем бы нам хотелось быть, и нам никогда от этого не избавиться. Я убедился в этом, хотя раньше верил, что у меня все же получится. – Безымянный закусил губу.
   – Тебе не кажется… – начал Илкар.
   – Нет. Я должен все рассказать. По крайней мере это будет справедливо по отношению к вам, а Денсер и так уже все знает. В том, что меня сделали Защитником, нет ничего случайного. Я – зитескианец. Мы… они были выведены ради силы, выносливости и скорости, их родословная тщательно подбиралась. Меня с раннего возраста учили умению обращаться с оружием, а в тринадцать лет я узнал о своем предназначении. Это был удар для меня. Я-то думал, что меня просто готовят для службы в охране. – Безымянный передернул плечами. – Мне была ненавистна мысль о том, что моя душа уже продана Горе Зитеска, и я убежал. Очевидно, так бывает со всеми и всем позволяют уйти. А почему бы и не позволить? Ведь ты все равно попадешь к ним, когда умрешь.
   – Так ты всегда знал об этом? – переспросил Хирад. Вот она, тайна, которую Безымянный хранил все эти годы. – И поэтому скрывал свое имя?
   – Да. Но на самом деле в этом не было смысла. Я не мог отказаться от своего призвания, но не хотел этого признавать. Я пытался подобрать себе вымышленное имя, но все они мне не подходили. Наконец, я принял решение просто никому ничего не говорить. Когда Илкар придумал Безымянного Воителя, мне показалось, что это самый лучший вариант. Это имя стало для меня родным, хотя на самом деле и не было именем, если так можно выразиться. – Безымянный снова закусил губу. Его глаза заблестели, голос стал хриплым. – А потом появились Вороны, и я поверил, что никогда не умру. Но от судьбы не уйдешь. – Воитель стиснул зубы и уставился вперед.
   – Прости, но я тебя не понял, – сказал Илкар.
   – Я тоже, – поддакнул Хирад. – Если ты так не хотел умирать, зачем же вышел один против этих собак?
   – Потому что я понял, что они все равно отыщут меня. Тогда мне пришло в голову, что я по крайней мере могу умереть, спасая вас – всех вас. Кроме того, я рассчитывал, что если умру рядом с мастерской Септерна, где мана нестабильна, они меня не найдут.
   – Подожди, не могли бы мы вернуться немного назад? Что ты имел в виду, когда сказал, что они все равно отыскали бы тебя? – Илкар надеялся, что Безымянный не знал, какая участь его ожидала.
   Денсер придержал лошадь и пристроился сбоку от Илкара.
   – Он имел в виду, что демоны все равно забрали бы его. душу – у живого или у мертвого. Безымянный понимал, что его время истекает. Какая польза от сорокалетнего Защитника? – Слова Денсера звучали грубо, но в его голосе слышалось явное отвращение к подобной практике. – Вот почему он решил умереть – это была его единственная возможность спасти себя и вас. Но они все равно нашли Безымянного и украли у него смерть. – Черный маг пришпорил лошадь и снова присоединился к Ирейн.
   Хирад хотел что-то сказать, но не мог произнести ни слова. Он посмотрел на Денсера, потом на Безымянного, боясь осознать, что пришлось вынести его другу. Все эти годы, пытаясь скрыть свое происхождение, Воитель обманывал не только их, но и себя самого. У него никогда не было ни будущего, ни выбора, но он ни разу не позволил себе даже малейшего намека на правду.
   Словно угадав его мысли, Воитель повернулся к Хираду.
   – Мне хотелось, чтобы мы были предельно честны друг с другом, и все это время я сам себе верил: отставка, – «Скворечник» и все остальное – для меня это было реальностью.
   – Но ты можешь позволить себе быть честным сейчас. – Хирад неожиданно обрадовался. – Теперь, когда все закончилось, ты можешь себе это позволить!
   Но Безымянный быстро охладил его радость.
   – Мне никогда не освободиться, я потерял слишком много. – Из груди его вырвалось сдавленное рыдание. Денсер оглянулся с испуганным выражением на лице. Безымянный кивнул. – Точно так же, как ты, Денсер, точно так же.
   – О чем ты говоришь? – с неожиданной тревогой спросил, Илкар.
   – Души Защитников сливаются в Горе в одну общую душу. Когда меня забрали назад, часть моей души – та часть, которую давало мне братство Защитников – была потеряна навсегда. Я живу, дышу, смеюсь и плачу, но внутри У меня пустота. Да хранят вас боги от такой участи.

   Поредевшая армия Висмина, жаждущая мести, подошла к Блэксону утром следующего дня и остановилась вне досягаемости для заклинаний.
   Блэксон наблюдал за противником с «короны». Рядом с ним стоял Гресси. Под стенами города раскинулось целое море палаток. Блэксон покачал головой: ему с трудом верилось, что столько воинов смогли уцелеть в кровавой бойне, устроенной в бухте. От холма, где остановились висминцы, до городской стены было не больше мили. Противник не поддался соблазну окружить город и сосредоточил все силы – больше семи тысяч воинов, по подсчетам Блэксона – у южных ворот.
   Из вражеского лагеря вышли шесть шаманов и не спеша направились к городу. Их сопровождали десять воинов. Маги барона на внешней стене сразу начали готовить заклинания: «Ледяной ветер», «Смертельный град», «Абсолютная защита». Шаманы продолжали идти вперед. Когда они подошли на триста футов, Блэксон приказал открыть огонь.
   Заклинания засверкали цветными вспышками, столкнувшись с защитой шаманов. Рой стрел поднялся в воздух, но прочная защита не позволила им поразить цели. Когда до городских стен осталось сто футов, шаманы остановились и начали готовить заклинание.
   – Нужно сделать вылазку, – сказал Гресси, но Блэксон уже опередил его. Сигнальщики протрубили приказ, и возле южных ворот засуетились солдаты. Лязгнуло железо, заскрипело дерево, и тяжелые створки ворот начали медленно открываться.
   Стрелы и заклинания по-прежнему не могли пробить защиту, которую поддерживали два шамана. Остальные четверо монотонно напевали и делали странные пассы. Люди Блэксона бросились к ним, но было уже слишком поздно.
   Встав плечом к плечу, шаманы воздели руки. Белое пламя засверкало у них между пальцев, и нити этого пламени сплелись в четыре луча. Лучи рыскали в воздухе в поисках добычи, словно змеиные языки. Потом они соединились и образовали мерцающий столб белого света. Он протянулся к городским стенам и уперся в них. Стены засветились, по ним побежали, пульсируя, сверкающие ручьи, а в следующее мгновение участок стены длиной в двести футов взорвался изнутри, и в воздух со свистом полетели каменные осколки.
   Стена обрушилась, и вместе с ней рухнули все планы барона. Среди оставшихся в живых защитников города началась невообразимая суматоха. Семь тысяч висминцев с ревом бросились к образовавшейся бреши.
   – О всемогущие боги! – воскликнул барон, побледнев, и повернулся к Гресси. – Мы будем драться на улицах, я…
   Небо озарилось вспышкой: это «Сфера пламени» подлетела к плотным рядам Висмина. Она взорвалась, уничтожая людей огнем маны, и воинственные крики на мгновение утонули в стонах умирающих висминцев.
   Белое пламя вспыхнуло снова, и одна из башен южных ворот упала. В небе засверкали заклинания; «Каменный дождь» ударил в самую гущу нападающих, «Ледяной ветер» пронесся по флангам. Пять шаманов были уничтожены столбами «Адского огня», но враг продолжал наступать.
   – Седлайте всех лошадей, – приказал Блэксон помощнику. – Боюсь, нам придется уйти в предгорья и вести партизанскую войну. Мы не можем допустить, чтобы они прорвались к Андерстоуну.
   Воины Висмина достигли бреши и хлынули в город, сметая оборону Блэксона. С уцелевших стен маги и лучники обрушили на захватчиков дождь огня, льда и железа, но этот дождь наткнулся на защиту шаманов. На место каждою убитого висминца вставали десять новых воинов. Несмотря на отчаянное сопротивление, они теснили защитников к замку, по пути поджигая дома, а шаманы забрасывали на стрелковые галереи нити белего пламени.
   – На этот раз мы проиграли! – закричал Гресси, стараясь перекрыть вопли висминцев, рев огня, стоны раненых и треск заклинаний.
   Блэксон кивнул, стиснув зубы. На его глаза навернулись слезы. Не прошло и десяти минут с той минуты, как рухнула стена, а город уже был в руках врага. И Блэксон отдал приказ отступать. Горнисты протрубили сигнал, и защитники города начали отходить к предгорьям.

Глава 29

   Главный храм Несчастных предков располагался в долине между высокими холмами. К востоку от нее у подножия Джаранских гор раскинулось тихое озеро.
   Храм представлял собой низкое здание с куполообразной крышей, по краю которой торчали короткие шпили – сорок игл разной величины. Общий диаметр здания составлял около двухсот футов. Крыша была обшита досками и покрыта шифером, в самом центре ее возвышался еще один шпиль. Каменные стены храма были отделаны мрамором и сияли в лучах выглянувшего после дождя солнца.
   Если в четырех университетах люди жили очень компактно, то Несчастные предки, наоборот, любили простор. Небольшие храмы были разбросаны по всей Балии, но на востоке их было гораздо больше, чем на западе. Орден Несчастных предков верил в магию смерти, которая не имела ничего общего с энергией маны. Именно поэтому маги презирали их веру.
   Однако они, несомненно, кое-что умели, и это признавали все университеты. Но энергия, которой они пользовались, гораздо хуже, чем мана, поддавалась контролю, и все двести лет, которые существовал орден, были отмечены цепью несчастий и катастроф.
   Вороны добрались до места уже поздно вечером, насквозь промокшие и уставшие. На рассвете дождь прекратился, на безоблачном небе показалось яркое солнце, и земля быстро начала просыхать. От листьев, травы и кустарников поднимался пар.
   Они разбили лагерь в густом лесу, в трех милях от храма. Днем незаметно подобраться к храму было невозможно, но Денсер обещал к полудню пойти на разведку, воспользовавшись заклинанием невидимости. А до тех пор Вороны отдыхали и разговаривали о Несчастных предках.
   – На самом деле они не любят высовываться, – сказала Ирейн.
   – Им есть что скрывать, – ехидно заметил Денсер.
   – Но ведь у них и в самом деле что-то есть, разве не так? – спросил Джандир.
   Черный маг пожал плечами:
   – С этим никто не спорит.
   – Давай, Денсер, рассказывай, – ухватился за слова зитескианца Фрон. – Нам ведь скоро предстоит идти туда. Денсер важно надул щеки.
   – Это полурелигиозная, полумагическая – хотя, конечно, я использую этот термин слишком вольно – организация. Они поклоняются силе земной смерти, делают вид, что способны ее покорить, и претендуют в связи с этим на некоторое родство с университетами. Но на самом деле это просто мошенники, их магия фальшива, а притязания на роль пятого университета вызывают лишь отвращение. Что-нибудь еще? – Черный маг вынул из-под плаща трубку, набил ее табаком, подаренным ему в Листерне, и зажег язычком пламени, появившимся на кончике его большого пальца.
   Хирад осуждающе поглядел на него.
   – Денсер, кажется, ты забыл, что мой лучший друг погиб из-за твоей любви к скрытности. Вы трое, называющие себя магами, презираете этих Несчастных предков. – После этих слов маги беспокойно заерзали. – Я не знаю, обосновано ли ваше презрение или нет, и, честно говоря, мне на это наплевать. Мои друзья не собираются задирать нос, мы только хотим узнать, с чем нам предстоит столкнуться. Какие заклинания они используют, какое у них оружие, сколько их там и так далее. Если ты не знаешь этого, другое дело. Только не молчи, если ты что-то знаешь, но считаешь, что это не важно. Понятно?
   Денсер задумался.
   – Прости, Хирад, – сказал он после долгого молчания. – Ты прав. Но они не маги, поэтому то, что они делают, нельзя называть заклинаниями.
   – Мне наплевать, как ты это назовешь. Давай рассказывай, пока я не начал сердиться.
   – Начал? – улыбнулся Илкар.
   – Ладно. – Денсер хлопнул себя по коленям. – Наши сведения о заклинаниях Несчастных предков довольно отрывочны. Мы лишь знаем, что они основаны на определенных молитвах и срабатывают только тогда, когда Несчастные предки собираются в группы – чем больше «предков», тем сильнее эффект. Их могущество, если его можно так назвать, основано на силах природных явлений, таких, как ветер, дождь, огонь – или смерть. Несчастные предки считают, что ее они производят сами. Но главное, они не умеют должным образом контролировать эти силы. Поэтому все их заклинания нестабильны и приводят к непредсказуемым для них самих, а в данном случае и для нас, последствиям.
   – Каким это? – уточнил Джандир. Денсер пожал плечами:
   – Говоря проще, длительность, сила, направление и обратное действие заклинаний носят случайный характер. Кроме того, Несчастные предки слепо верят, что сила смерти укрепляет храм, а сама стихия смерти лежит в основе их общего могущества.
   – И ты утверждаешь, что они не умеют использовать эту силу? – с сомнением спросил Уилл. Денсер кивнул. – Ты в этом уверен? – спросил коротышка.
   – Конечно. – Черный маг улыбнулся. Илкар поджал губы, но ничего не сказал.
   – Они агрессивны? – спросил Хирад.
   – Нет, – ответил Денсер. – Они совсем непохожи на жителей Висмина, хотя те по каким-то неизвестным причинам их не трогают. Хотя, может быть, это мы думаем, что не трогают. – Денсер обвел взглядом Воронов. – Что-нибудь еще?
   – Сколько их там? – поинтересовался Фрон.
   – Не имею ни малейшего представления.
   – Я говорю о главном храме. Хотя бы порядок – тридцать или триста?
   – Не имею ни малейшего представления, – повторил Денсер.
   – Замечательно, – хором воскликнули Безымянный и Хирад.
   – Храм способен вместить несколько сотен человек, но не забывайте, что он построен для религиозных обрядов. Только богам известно, сколько сейчас там «предков» и сколько у них клинков. Надеюсь, после полудня в этом смысле кое-что прояснится.
   Но ничего не прояснилось. Денсер взял с собой Фрона и отправился на опушку леса перед храмом. Там маг сотворил заклинание невидимости и неторопливо пошел к украшенному колоннами входу в святилище Несчастных предков. Дубовые двери были закрыты, и он не рискнул дотронуться до больших латунных колец, заменяющих ручки. Денсер обошел храм кругом, рассматривая мозаику и витиеватую резьбу, украшающие стены. Великолепные пейзажи соседствовали с образами огня и ветра, а одна очень печальная картина изображала похоронную процессию.
   Изнутри не доносилось ни звука. Вентиляционные окошки были снабжены ставнями, боковые и задние двери храма тоже были закрыты. Великолепные шпили из черного мрамора высотою в два человеческих роста ничего не могли рассказать о Несчастных предках. Денсер вернулся к Фрону, и они пошли в лагерь.
   – Ну, чем ты нас удивишь? – спросил Уилл, увидев черного мага.
   – Если честно, ничем, – ответил Денсер. – Я уже говорил, что это место используется для религиозных обрядов. Здесь скорее всего живут только несколько служителей, если вообще кто-то живет. Я никого не видел. Правда…
   – В чем дело? – Хирад поднялся и потянулся. – Судя по твоим словам, мы можем прямо сейчас забраться в храм и избавить себя от кучи неприятностей.
   – Я тоже об этом подумал, – согласился Денсер. – Но меня не покидает мысль, что если бы это был мой храм, то я бы его охранял. Особенно в связи с происходящими в Балии событиями.
   – Я что-то не пойму, откуда у тебя такие мысли, – сказал Хирад. – Если они решили оставить это место без охраны, нам только на пользу.
   – Не знаю, – сказал Денсер. – Просто мне не по себе.
   – Шестое чувство? – Ирейн провела рукой по волосам зитескианца. Он кивнул:
   – Что-то в этом роде. Мне кажется, мы должны быть очень осторожны.
   – Мы всегда осторожны, – заметил Илкар.
   – Так пойдем в храм прямо сейчас или будем следовать первоначальному плану? – Джандир посмотрел на Хирада, но ответил ему Безымянный:
   – Днем существует риск, что в храм могут прийти Несчастные предки, поэтому ночь для нас более безопасна. Думаю, что у нас нет причин торопиться, правда, Хирад?
   Варвар посмотрел в пустые глаза Безымянного и подумал, наполнятся ли они когда-нибудь каким-нибудь чувством. Но, несмотря на то что душа Воителя была пуста, его ум оставался острым, а в голосе звучали прежние властные нотки.
   – Согласен, – сказал варвар. – Зачем торопиться? Давайте отдохнем, убедимся, что мы избрали верную тактику, и будем придерживаться нашего плана. Вряд ли потом у нас будет время на отдых. – Он невесело улыбнулся. – Деррик, конечно, хороший полководец, но висминцев слишком много.

   Барон Блэксон стоял у входа одной из своих самых доходных шахт, расположенной высоко в горах, и смотрел, как гибнет его мир. Когда опустилась ночь, пожары в городе погасли, но в лагере висминцев ярко горели костры: там праздновали победу.
   У Блэксона и Гресси осталось меньше двух тысяч человек. Войска Висмина не стали преследовать побежденных, вновь демонстрируя свою непоколебимую уверенность в том, что они могут уничтожить их в любое время. И Блэксон чувствовал, что эта уверенность основана не на пустом месте.
   Барон не мог отвести взгляда от огней, горящих в его замке. Кто-то из врагов сегодня будет спать в его кровати. Блэксон вздохнул. К нему подошел Гресси.
   – Ты сделал все, что мог, – сказал он. – В конце концов, мы еще живы и можем продолжать борьбу.
   – Но долго ли? – с горечью в голосе спросил Блэксон. – Против магии шаманов у нас нет защиты.
   – По крайней мере мы можем предупредить Деррика и университеты.
   – Что толку? – с горечью сказал Блэксон. – Мы даже не знаем, сколько здесь шаманов. Без мощной атакующей магии нельзя рассчитывать на победу. К тому же висминцев слишком много. Ты сам слышал доклады – восемьдесят пять тысяч. По всей Балии не наберется и половины этого количества солдат. А Висмин уже двинулся на Андерстоун и, наверное, на Дженаз. Мы должны были продержаться три дня, а продержались всего десять минут. Если Андерстоунское ущелье постигнет такая же участь, Воронам незачем возвращаться. Будет уже слишком поздно.
   Гресси положил руку на плечо другу. Сегодня у Блэксона самый мрачный день в жизни, но его оценка сложившейся ситуации была точной. Он потерял свой дом, его люди разбрелись по стране. Многие из них никогда не вернутся назад.