Басби Шарли. Знатная плутовка

   - Бесполезно что-то предпринимать прямо сейчас. Нам некуда деться с корабля, а если бумаги пропадут, у Сэйбера не будет никаких сомнений, что их похитил кто-то из команды. Надо дождаться, когда мы прибудем в порт,. Сейчас единственное, что ты можешь сделать, - наблюдать за Сэйбером и немедленно дать мне знать, если он куда-нибудь переложит бумаги из сейфа.
   Вскоре они расстались. Николь отправилась в свой чуланчик, а Ален остался на палубе. Невидящим, взором он глядел за борт. Эти бумаги были ему настолько нужны, что он еле сдерживал порыв похитить их сегодня же, чего бы это ни стоило. Его останавливало лишь то соображение, что, пока бумаги находятся в руках у Сэйбера, они не имеют никакой силы. Однако вскоре они попадут в руки американских властей. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае!
   8
   Сэйбер больше не устраивал Николь неприятных сцен, но она никак не могла отделаться от ощущения неловкости. А теперь еще и мысли об этих злосчастных бумагах постоянно напоминали ей, что столкновение с капитаном неизбежно. Находясь в капитанской каюте, она часами сидела, уставившись на тяжелый сейф Хоть бы он исчез, растворился в воздухе! Но ничего подобного не происходило. Оставалось одно - украсть документы.
   Наконец шхуна достигла залива Баратария. Увидев на горизонте знакомые очертания островов Гранд Терра и Гранд Айл, Николь испытала такое чувство, какое посещает человека при возвращении домой.
   Все эти пять лет остров Гранд Терра - главная база знаменитого контрабандиста Жана Лафита - служил ей вторым домом, если считать первым "Ла Белле Гарче". Именно здесь Жан Лафит выстроил огромные склады, которые поглощали товары, свозимые в залив бесчисленными каперами. Им же были построены бордели, игорные дома и питейные заведения, где ошалевшие от удачи пираты спускали полученную выручку. Лафит был королем контрабандистов и подлинным хозяином этих мест.
   Контрабанда в южной Луизиане считалась вполне респектабельным делом. Немало аристократических семейств приобрели огромные богатства на этой ниве, к великому неудовольствию американских властей. Креолы не видели в контрабанде ничего предосудительного, а когда американские официальные лица пытались намекнуть на противозаконность таких сделок, реакцией на это было недоумение и негодование:
   - Месье не прав! Еще мой дед занимался контрабандой. Это же не преступление, это образ жизни. Разве не так?
   И это действительно было так. Многочисленные бухты близ Нового Орлеана служили идеальным пристанищем для контрабандистов. Изрезанная береговая полоса была буквально нашпигована тайными складами, которые служили перевалочными пунктами перед отправкой товаров в город.
   Мелкие операции осуществлялись на каждом шагу. Но компания Лафита, базировавшаяся на Гранд Терре, была поистине цитаделью контрабанды. Под его началом состояли тысячи людей. Залив Баратария так и кишел судами, среди которых гордо выделялась непобедимая "Ла Белле Гарче".
   Как всегда бывало при возвращении корабля, и на борту, и на берегу началась суета. Обычно Николь нравилось это радостное возбуждение, но на сей раз плавание было особым, богатым многими неприятностями, и она испытывала тревогу и напряжение, зная, что скоро им с Аденом предстоит навсегда покинуть корабль. Заполучив документы в свои руки, они отрежут себе дорогу назад. Никогда больше не доведется ей плавать на этой шхуне, прислуживать капитану и скрывать свою природу под обличьем паренька. Приключению наступил конец, и Николь не могла понять, какие чувства это у нее вызывает - радость или грусть.
   Они с Аленом разработали нехитрый план. Предполагалось, что, как обычно, команда устремится в порт, капитан еще некоторое время останется на борту. Они решили в отсутствие свидетелей напасть на него в его каюте и принудить отдать документы. Если удастся его связать, то нетрудно будет завладеть ключом, изъять бумаги из сейфа и самим скрыться на берегу. Его обнаружат связанным нескоро. А то, что они вдвоем сойдут на берег, ни у кого не должно вызвать подозрения: Баллард частенько брал с собой юнгу Ника. Не будет ничего необычного и в том, что они направятся в Новый Орлеан. Большинство членов команды каждый раз немедленно устремлялись туда в поисках удовольствий. Лишь Алену и Николь будет известно, что их путь лежит гораздо дальше.
   Уязвимым местом этого плана было то, что Сэйбер, прихватив бумаги, мог покинуть корабль раньше, чем они предполагали. Также ожидалось, что на борту никого не останется. А что, если кто-то из команды задержится и решит заглянуть к капитану? Ален должен был находиться неподалеку, а Николь оставаться в каюте и следить, не покинет ли ее капитан до того, как команда спустится на берег. На случай неожиданностей Ален вручил ей маленький пистолет, предупредив, что использовать его надо лишь в крайнем случае: если капитан захочет уйти раньше времени. Они оба надеялись, что этого не произойдет. По крайней мере, до той поры, пока Ален не сможет присоединиться к ней.
   Николь нервничала, как молоденькая лошадка перед своими первыми скачками. Миниатюрный пистолет, спрятанный под одежду, казался ей тяжеленной пушкой. Встречаясь взглядами с Сэйбером, она каждый раз замирала от неизъяснимого чувства, что он разгадал их план.
   На пару слов зашел Хиггинс. В этот момент Сэйбер послал Николь исполнить какое-то очередное бестолковое поручение. Возразить она не осмелилась. Николь поспешила исполнить его приказ в надежде, что до ее возвращения он не скроется. Она примчалась назад с докладом, еле переводя дыхание. Сэйбер был уже один и, казалось, даже не расслышал ее слова. Она ею больше не интересовала.
   Похоже, он не торопился уходить. И слава Богу! Она не сомневалась, что и одна могла бы его остановить: не безумец же он броситься с голыми руками на пистолет! Но вместе с Аленом она чувствовала бы себя уверенней.
   - Ты чем-то встревожен. Ник? - спросил Сэйбер. Она вздрогнула и медленно подняла голову.
   - Нет, сэр. Просто стараюсь сосредоточиться. Когда переписываешь важные бумаги, нельзя ошибиться.
   Капитан в ответ недоверчиво фыркнул. Он, полуодетый, сидел, развалившись, в кожаном кресле. Николь вдруг поймала себя на неожиданной мысли: броситься к нему и прижаться к его мускулистой груди. В одной руке он сжимал стакан, наполненный, несмотря на ранний час, крепким ромом. По каюте плавал ароматный дым от его тонкой черной сигары. Искоса поглядывая на него, Николь не могла отделаться от ощущения, что от него прямо-таки исходит огромная жизненная сила. На какое-то мгновение в ее голове возник вопрос: а желает ли она столкновения с ним? Ведь он мог быть беспощадным врагом. В каюте царила тишина. Николь чувствовала, что он чего-то ждет от нее, и спросила:
   - Вам что-то не понравилось, сэр? Капитан раздавил окурок сигары и задумчиво произнес:
   - Да, не понравилось. Мне уже давно в тебе многое не нравится.
   Не желая развивать эту тему, Николь прикусила язык.
   - Тебе нечего ответить, Ник?
   Она молча покачала головой и отвернулась. Сэйбер встал. Сердце сжалось у нее в груди, когда он небрежно бросил:
   - Непривычно видеть Ника таким замкнутым. Ты что-то замышляешь?
   Николь не повернулась. Она не хотела вступать в разговор, который снова грозил вылиться в бессмысленную перепалку. К счастью, она не могла видеть, каким проницательным взглядом смерил ее Сэйбер. Не услышав от нее ни слова, он пожал плечами и вышел в свои покои.
   Николь догадалась, что он одевается перед тем, как покинуть корабль. Во рту у нее пересохло. С минуты на минуту должен был появиться Ален, но до той поры ей придется самой встать на пути у капитана. Она нащупала спрятанный пистолет и обернулась. Сэйбер, уже одетый, стоял на пороге, держа в руках небольшой кожаный саквояж. Что ж, сказала она себе, момент настал!
   Сэйбер вскинул брови, удивленно наблюдая, как юнга встал и направился к входной двери.
   - Уже уходишь. Ник? Если подождешь минутку, мы можем пойти вместе.
   Казалось очевидным, что он не подозревает о ее замысле. Корабль, вероятно, уже опустел. Сэйбер поставил саквояж на стол, открыл его и проверил содержимое. Потом снова закрыл, повернулся к двери и замер в изумлении. В дверях стояла Николь с пистолетом в руке.
   - Боже, - вздохнул он, - что я вижу? Николь, стараясь придать голосу суровость, скомандовала:
   - Поставь саквояж на стол.
   - Разумеется. Как прикажешь. Надеюсь, нервы у тебя в порядке. Ник. Мне бы не хотелось, чтобы ты нечаянно меня продырявил.
   С этими словами Сэйбер спокойно выполнил приказ. Он поставил саквояж на стол, скрестил руки на груди и спросил:
   - Мы что, ждем Алена? Или ты действуешь на свой страх и риск?
   Николь вздрогнула. Ее поразило упоминание об Алене. Неужели их план раскрыт? Капитан казался невозмутимым. Она ожидала вспышки гнева или гримасы ужаса, но никак не безразличия.
   - Не хочешь отвечать? Мудро. Вижу, Ален тебя хорошо проинструктировал. Сэйбер вдруг перевел взгляд куда-то за ее спину и усмехнулся:
   - А вот и Ален.
   Николь с надеждой обернулась, и в этот миг Сэйбер нанес удар. Она попалась на самый древний и примитивный трюк! Он выбил у нее пистолет и стиснул ее словно в железных тисках.
   - Отпусти! - отчаянно взвизгнула она. Николь неистово вырывалась, пока вдруг не поняла, что он глядит на нее скорее с усмешкой, нежели со злобой. Она поникла и прошептала:
   - Вы все знаете...
   - Конечно, знаю, шалунья, - с этими словами он впился в ее губы жадным поцелуем. Секунды показались ей часами. Наконец он ослабил объятия и иронично спросил:
   - Ален тоже имел удовольствие насладиться твоими прелестями?
   Она процедила сквозь зубы:
   - Спросите лучше у него. Сэйбер сурово нахмурился.
   - Обязательно спрошу. У меня к нему много вопросов.
   В этот миг двери распахнулись, и на пороге появились двое матросов, крепко державших побитого и взъерошенного Алена.
   Николь при виде Алена устремилась к нему, но Сэйбер грубо удержал ее.
   - Хочешь к нему присоединиться? Думаю, ребятам это понравится.
   Чудовищный смысл его слов заставил ее замереть от ужаса. Их план раскрыт, она разоблачена. Когда же Сэйбер обо всем догадался? Может быть, он все знал с самого начала? Нет, конечно же нет! Даже такой человек, как он, не стал бы намеренно брать на борт девчонку. Так когда же? Из раздумий ее вывел голос капитана:
   - Отведите его в трюм и посадите на цепь. Я с ним разберусь позже.
   - Нет! - воскликнула она и неожиданно для Сэйбера выскользнула из его ослабевших объятий. Но он успел схватить ее за руку. Понимая, что ей с ним не справиться, она в отчаянии прибегла к испытанному женскому приему - свободной рукой вцепилась ногтями в его лицо.
   Сэйбер взревел и на миг выпустил ее, но тут же схватил за другую руку и наотмашь хлестнул по лицу. Она вскрикнула:
   - Негодяй! Ты меня ударил!
   - И еще ударю, если будешь так себя вести! Он повернулся к матросам.
   - Вы слышали приказ. Уведите его. - И добавил многозначительно:
   - Обо всем, что видели, помалкивайте.
   Матросы уволокли Алена. В каюте наступила мертвая тишина. Николь стояла спиной к Сэйберу и невидящим взглядом смотрела в иллюминатор, не решаясь обернуться. Разоблачение повергло ее в такое замешательство, что она не могла собраться с мыслями и решить, что же теперь делать. А за окном плескались волны, навевая безысходную тоску. Что с ней теперь будет, Николь боялась даже представить.. Она, хоть и была еще очень молода, знала о природе мужчин гораздо больше, чем следовало бы знать девушке. Сэйбер желал ее! В минуты борьбы с ним от нее не укрылась предательская откровенность его тела. Даже теперь она не могла отделаться от ощущения, которое испытала, когда он прижал ее к себе. В тот миг она почувствовала жесткий напор его восставшей плоти.
   При мысли об этом в горле у нее пересохло. Как это несправедливо, подумала она. Ей предстоит стать женщиной, так и не побыв девушкой! Это было неизбежно, и Николь лишь надеялась, что он не будет к ней излишне жесток. В отличие от большинства благородных девушек своего возраста она хорошо представляла, через что ей придется пройти. Ей вдруг вспомнились те сцены, которые она наблюдала в этой самой каюте и о которых она предпочла бы забыть. Она знала, что капитан умеет быть нежным. Но иногда он вел себя как дикий зверь. Ей оставалось только надеяться, что он не заставит ее испытать те страдания, которые был способен измыслить его прихотливый ум.
   Смирившись со своей участью, Николь решилась обернуться. Сэйбер стоял у двери и рассеянно глядел на дымок от своей сигары. Его волосы растрепались во время их схватки, и теперь он был особенно похож на пирата. Их взгляды встретились, и сердце Николь учащенно забилось. Стараясь побороть волнение, она с напускным безразличием спросила:
   - Что вы собираетесь с нами сделать?
   С недоброй улыбкой на устах он спокойно ответил:
   - Ты не правильно себя ведешь. Тебе надо было бы разыграть оскорбленную невинность и пытаться выяснить, из-за чего Ален попал в такое положение. Слишком легко ты приняла свое поражение. Я в тебе разочарован, Ник. Я думал, ты попытаешься выкрутиться.
   Николь, не в силах удержаться, чтобы не ответить на его провокационный тон, выкрикнула:
   - А зачем? Вы и так все знаете.
   - Да, знаю. Но советую тебе впредь никогда так явно не признавать своего поражения. Тебе следовало бы попытаться убедить меня, будто ты не в курсе планов Алена. Тем самым ты даже могла бы ему помочь. Жаль, что ты не настолько умна.
   Николь тяжело вздохнула и уставилась в стену. Сэйбер улыбнулся. Ну и девчонка! Она даже не знает, насколько она привлекательна. Но ничего! Теперь он больше не будет терзаться мыслью, что в двух шагах от его постели спит в своем гамаке соблазнительная длинноногая красавица, не будет просыпаться от воспоминания о ней, выходящей из моря на пустынном бермудском берегу!
   Кто она такая, его не волновало. Еще меньше его интересовало, какими судьбами она оказалась на борту его корабля. Она была женщиной, желанной женщиной. Он пристально посмотрел на нее и нахмурился. А чего еще было от нее ждать, с горечью подумал он. Женщинам нельзя доверять. Этот урок был ему давно преподан. Невольно перед его мысленным взором предстало лицо Аннабель - той, к чьим ногам он принес свое сердце, той, которая обманула и предала его. Шлюха! Лживая шлюха!
   Неопределенность ее положения становилась для Николь невыносимой. Она не даст себя запугать! Но, увы, она не умеет скрывать своих чувств.
   Сэйбер, глядя на нее, рассмеялся:
   - Ты долго так собираешься стоять? Уверяю тебя, это через пару часов надоест. Николь пожала плечами:
   - А что мне еще делать?
   Он приблизился к ней и приподнял пальцем ее подбородок. Потом насмешливо спросил:
   - Тебе не терпится приступить к исполнению своих новых обязанностей? Если так, мы можем начать хоть сейчас. Плавание было долгим, и у меня разыгрался аппетит. Все это время я ни о ком не мог думать, кроме тебя.
   - Даже о Луизе Хантли? В его глазах вспыхнул гнев.
   - Она тут ни при чем! - рявкнул он. Подчиняясь какому-то странному внутреннему побуждению, Николь спросила:
   - Почему? Разве она не ваша возлюбленная? Как вы думаете: ей понравится, что вы развлекаетесь с другой?
   - Ты еще очень молода, правда? - усмехнулся он. Потом, словно осененный этой мыслью, спросил:
   - А кстати, сколько тебе лет? Конечно, не пятнадцать, как ты меня уверяла. Заодно можешь назвать мне свое имя. Странно было бы, если б я продолжал звать тебя Ником. Хотя признаюсь, я, наверное, всегда буду воспринимать тебя как Ника.
   Она сомневалась, стоит ли отвечать. Но в конце концов, эти вопросы на фоне всего случившегося казались совсем не важными. И она решилась и удовлетворила его любопытство.
   - Ну хорошо, Николь. Тогда еще один вопрос. Как давно ты любовница Алена?
   Этот прямой вопрос застал ее врасплох. Николь чувствовала: он не поверит, что она не была любовницей Алена и вообще никогда не была ничьей любовницей. С другой стороны, когда он овладеет ею - а это неизбежно произойдет - сам факт девственности не оставит сомнений. Она неуверенно произнесла:
   - У нас с ним ничего не было.
   - Деточка, ты думаешь, я этому поверю? - Он иронически хмыкнул.
   Николь бесстрашно взглянула ему в глаза.
   - Есть только один способ проверить, правда? Но предупреждаю: я буду сопротивляться, и удовольствия вы не получите.
   - Что? Не получить удовольствия, будучи первым? - Он рассмеялся. - Какая же ты еще юная! Любой мужчина высоко ценит девственность своей подруги.
   - Но я пока еще не ваша подруга! - огрызнулась она.
   - Пока нет, - улыбнулся он. - Но мы еще не проверили истинность твоих слов. Мне не верится, что Ален не воспользовался такой возможностью. Впрочем, мы еще все выясним.
   Желая перевести разговор на другую тему, она спросила:
   - Что вы намерены сделать с Аденом? Улыбка исчезла, лицо капитана приняло обычное суровое выражение. Он холодно бросил:
   - Про Алена лучше забудь.
   - Забыть? Да вы с ума сошли! Я люблю его! - вскричала она.
   - Любишь? - сухо осведомился он. - Минуту назад ты клялась, что не была его любовницей. Где же правда, Ник?
   - Черт побери, не придирайтесь к словам. Больше я ничего не скажу. Делайте со мной что хотите. - И она с горечью добавила:
   - Так или иначе, вы это сделаете.
   Не обращая внимания на ее волнение, Сэйбер глядел на нее, как на забавного ребенка. Николь вспыхнула от гнева и топнула ногой.
   - Будь ты проклят, Сэйбер! Отвечай: что ты хочешь сделать с Аденом? Он рассмеялся:
   - Ты забываешь, в каком положении находишься. Остынь! Здесь вопросы задаю я.
   Николь стиснула зубы в бессильной ярости. Как может он оставаться таким спокойным и бесчувственным! Ведь он перевернул вверх тормашками весь ее мир! Он заточил Алена! Алена, который рисковал жизнью, чтобы спасти ее.
   Она метнулась к двери, но голос капитана - уже не мягкий, а суровый остановил ее:
   - На место, Ник! Никуда ты не пойдешь. По крайней мере, сейчас. А верность твоему приятелю просто неуместна. Он-то способен отвечать за себя. А вот ты нет! Если б я не желал тебя, то велел бы приковать рядом с ним, а потом и повесить за компанию.
   Николь в отчаянии вскрикнула:
   - Нет! Вы не можете его повесить! Не имеете права!
   - Я и не стану этого делать. Я предоставлю такую возможность властям Нового Орлеана. - В его голосе зазвучали стальные нотки. - Твой Ален английский шпион.
   - Откуда вы знаете? У вас нет никаких доказательств!
   - Мне не нужны доказательства. Я и так знаю, что он - капитан Британского Королевского флота. Хочу" тебе напомнить, что Америка находится в состоянии войны с Великобританией. Даже если б он не покушался на трофейные документы, одного факта его пребывания на моем корабле достаточно для смертного приговора.
   - Что вы говорите? Ален не сделал ничего дурного, находясь на борту. Вы даже не можете доказать, что он сегодня что-то замышлял.
   Сэйбер глубоко вздохнул. Кажется, девчонка просто не понимает всей серьезности ситуации! А ее преданность Алену просто глупа.
   - Прежде чем поступить на "Ла Белле Гарче-", Ален плавал еще на двух американских судах. По-твоему, это случайность, что оба они были захвачены англичанами, а мистеру Балларду каждый раз удавалось невероятным образом скрыться, с тем чтобы вскоре объявиться на другом американском корабле?
   Его слова лишь прибавили Николь агрессивности.
   - Это ничего не доказывает. И потом - что английскому капитану делать на нашей шхуне? Мы же не военный корабль. Какие у нас военные тайны?
   Сэйбер про себя усмехнулся ее словам о "нашем" корабле. Но вслух сказал:
   - Ален неглуп. Он хотел здесь отсидеться, попутно снабжая свое начальство сведениями о планах каперских судов.
   Чтобы окончательно развеять ее недоверие, он добавил:
   - У меня есть свои источники. Например.., э-э.., один друг на Ямайке. От него мне доподлинно известно, что в лондонском Адмиралтействе высоко ценят капитана Алена Балларда.
   Хотя эта новость не была для Николь неожиданной, она побледнела. Сэйбер, несомненно, обо всем доложит властям, и Алена повесят!.. Она озабоченно взглянула на Сэйбера.
   Несмотря на недавние потрясения, он казался почти безучастным. Вообще капитану было свойственно редкое самообладание. Если его устраивало пребывание Алена на борту, он мог ему это позволить, равно как и совершенно спокойно отнестись к ее маскараду. А теперь, вероятно, ему просто надоело создавшееся положение, и он решил поставить точку. Она подозревала, что его влечение к ней сыграло решающую роль. Теперь надо было постараться повернуть это в свою пользу. Она осторожно спросила:
   - Если бы вам это было выгодно, могли бы вы отпустить Алена и забыть, кто он такой?
   - Ты хочешь меня соблазнить? - с улыбкой спросил он.
   Она медленно кивнула. Сэйбер грубо расхохотался.
   - А что ты можешь мне предложить? У тебя же за душой ни гроша.
   Глубоко вздохнув, она выдавила из себя:
   - Мне нечего предложить, кроме себя самой. Предлагаю сделку: я добровольно и не сопротивляясь ложусь с вами в постель, делаю все, что вы потребуете, пока вам это не надоест, а вы отпускаете Алена. Даю вам слово!
   9
   Предложение Николь повергло Сэйбера в замешательство. Недоуменно пожав плечами, он спросил:
   - Ты хочешь сказать, что готова стать моей любовницей, если я отпущу Балларда?
   - Именно так! - В голосе Николь прозвучало даже больше уверенности, чем она на самом деле испытывала.
   Сэйбер окинул ее долгим изучающим взглядом. Николь со стыдом почувствовала себя товаром, выставленным на продажу. Она нервно встряхнула головой и резко спросила:
   - Ну что, договорились?
   Сэйбер неторопливо приблизился к ней и, не переставая усмехаться, обнял. Николь почувствовала, что ноги ее задрожали. Но не от страха.
   - Почему бы и нет? - пробормотал он и принялся ее целовать.
   Николь не сопротивлялась. Мысленно она напоминала себе, что делает это ради Алена. Губы ее были напряженными и сухими. Сэйбер поднял на нее взгляд и насмешливо заметил:
   - Я ожидал от тебя большего. Ник. Она быстро нашлась:
   - Но я ведь даже не знаю, что от меня требуется! Он недоверчиво вскинул брови.
   - -Ты собираешься и дальше строить из себя девственницу? Я бы на твоем месте не стал. Я однажды видел, как вы с Аденом обнимались на морском берегу. Почему ты считаешь меня дураком. Ник?
   Она мрачно ответила:
   - Я говорю правду. И было бы действительно глупо лгать о том, что можно так легко проверить.
   Сэйбер внимательно посмотрел на нее, потом произнес:
   - Существует только один способ это проверить, не так ли?
   Николь нехотя кивнула. Ее сердце было готово вырваться из груди. Но в этот миг Сэйбер вдруг отпустил ее и небрежно кивнул:
   - Остановимся пока на этом. Удовольствие приятно не только получать, но и предвкушать. А нам предстоит много удовольствий.
   Николь ничего не ответила. Главное, что он принял ее условия. Теперь ей предстоит их выполнить. Ради спасения Алена она пойдет на это. Правда, Сэйбер не дал ей твердого обещания, но, судя по его словам, согласился.
   Сэйбер подошел к столу и взял саквояж. Перехватив ее встревоженный взгляд, он холодно заметил:
   - Успокойся, Ник. Документов на борту нет с самого утра. Хиггинс, должно быть, уже доставил их по назначению.
   Николь побледнела и голосом, в котором смешались недоумение и отчаяние, воскликнула:
   - Но как же так? Вы же сегодня даже не подходили к сейфу!
   - А ты не так умна, как тебе кажется, Ник. Проще простого было вынуть их сегодня ночью, а утром, пока ты бегала выполнять мое поручение, передать их старшему помощнику. Очень верный парень этот Хиг-1инс, - закончил он в своей обычной насмешливой манере.
   Николь почувствовала себя виноватой, когда он упомянул о верности. Но ее раздражал его саркастический тон. Ни слова не говоря, она позволила вытолкнуть себя из каюты. Палуба была пуста. Лишь несколько дежурных матросов, явно тяготясь своим постом, вожделенно поглядывали в сторону берега.
   Молча они спустились в шлюпку, молча доплыли до берега. Гнетущую тишину нарушал лишь плеск прибоя да скрип снастей.
   Сэйбер, кажется, не обращал на Николь внимания, и ей вдруг пришла в голову заманчивая мысль задать стрекача и укрыться в одном из окруженных пальмами домов, стоявших неподалеку.
   - На твоем месте, Ник, я не стал бы даже пытаться.
   У Николь подкосились ноги. Неужели он прочитал ее мысли? С притворным недоумением она спросила:
   - Что вы имеете в виду? Он расхохотался.
   - Ты отлично знаешь, что я имею в виду. И перестань меня дурачить. - Уже серьезнее он добавил:
   - Не забывай про беднягу Алена.
   Николь сама устыдилась своих намерений. Ведь она и правда чуть не забыла о своем друге. С досадой она отбросила мысль о побеге.
   Некоторое время спустя, когда они наконец добрались до цели, Николь вдруг поняла, что всю дорогу провела будто во сне, погруженная в мрачные мысли. Она стряхнула оцепенение и постаралась придать лицу выражение смирения и спокойствия, дабы скрыть сжигавшую ее тревогу.
   Поместье Тибо стояло посреди старой плантации. Оно было заложено в те стародавние времена, когда Новый Орлеан еще был невзрачным поселком из деревянных домишек, лепившихся по болотистым берегам Миссисипи. Когда-то здесь стояли непроходимые леса, ныне уступившие место обширным плантациям хлопка и сахарного тростника.
   Старый дом был давно снесен, а на его месте выстроен новый, более современный и изящный. Этому дому не было еще и двадцати лет, но дубам, высаженным аллеей перед парадным входом, было не меньше ста. Их раскидистые кроны почти сливались над головой, образуя зеленый коридор, по которому теперь шли Сэйбер и Николь В конце аллеи перед ними возникло здание поместья Тибо, восхитительное в лучах яркого солнца. Под окнами росли магнолии, словно изысканной рамкой обрамляя роскошную картину. А дом действительно был похож на произведение искусства. При виде его Николь на мгновение позволила себе предаться восхищению этой безупречной красотой. Непонятно было только, как тут оказался Сэйбер. Неужели у него есть столь богатые друзья, к которым он может вот так запросто явиться, когда захочет? А может быть, это его собственный дом? Но на какие средства он приобретен? Эти размышления вмиг развеяли очарование, которому едва не поддалась Николь.