Басби Ширли. Пока страсть спит

   Домику было уже более ста лет, но он оставался еще крепким. За истекшие десятилетия его оплели разнообразные растения, и это выглядело очаровательно. Размерами дом, наверное, был не больше половины гасиенды дель Чиело, но Рафаэля это вполне устраивало. Он осмотрел свои владения и наметил все, что надо сделать, чтобы тут можно было жить. Рафаэль назначил своего полномочного представителя Ренальдо Санчеса, потому что сам не собирался задерживаться здесь дольше, чем было необходимо. Все его мысли сейчас занимала Бет и их неясное будущее. Бет, а точнее — воспоминания об их ночи тянули его в Сан-Антонио, как песня сирены.
   Когда Бет проснулась и не увидела Рафаэля, ее первой мыслью было, что все это ей приснилось. Но, одеваясь, она обнаружила знаки его страсти на своем теле и поняла, что это был не сон.
   Бет узнала об отъезде Рафаэля от сеньоры Лопес. Чувствовала она себя ужасно. И не знала, как ей судить себя: она так легко сдалась ему, не зная ничего о его планах и отношении к себе. Что ему было нужно — она сама или только ее тело?
   Как она ругала себя зато, что приняла его любовные игры за чувство к ней. Господи, как она была глупа!
   В порыве отчаяния она решила покинуть Сан-Антонио. Ее жизнь должна продолжаться, хотя сердце ее разбито.
   Когда дон Мигуэль и донья Маделина возвратились через день из своей поездки, их встретила очень возбужденная сеньора Лопес.
   — Она собралась уезжать! — В голосе женщины звучало искреннее отчаяние. — Ее надо остановить. Она утром сказала мне, что должна ехать, и приказала слугам собираться, готовить повозки и лошадей к дороге в Натчез.
   Дон Мигуэль ворвался в салон, где Бет составляла список необходимого. За ним донья Маделина.
   — Что случилось? — спросила немного испуганная Бет.
   — Как что случилось? Да разве вам можно так неожиданно ехать в Натчез без всякого сопровождения? Вот что случилось!
   Бет стала путано объяснять, что больше не может злоупотреблять гостеприимством их и их сына.
   — Я и так безмерно благодарна вам за все, что вы для меня сделали, но мне уже пора заняться своим будущим, поэтому надо ехать.
   — Нет, вы не должны делать этого сейчас! — Донья Маделина чуть не плакала. — Мы связывали с вами такие надежды… Ну, подождите пока возвратится мой пасынок, и он вас сопроводит до вашего дома.
   Дон Мигуэль с готовностью присоединился к жене:
   — Это безумие — одной женщине только в сопровождении слуг отправляться в столь опасное путешествие. Рафаэль очень скоро возвратится, ему будет более чем приятно проводить вас.
   Вот этого-то Бет и хотелось меньше всего! С неожиданно твердым выражением в фиолетовых глазах она тихо сказала:
   — О нет! Простите меня. Больше откладывать отъезд я не могу. Я прекрасно понимаю, что такой молодой женщине, как я, нельзя путешествовать без опеки родственника-мужчины или друга семьи, но у меня выбора нет.
   Ничто не могло поколебать Бет. Она твердо приняла решение уехать в субботу. Все были напуганы ее предстоящим отъездом, в том числе и она сама.
   Как ей не хотелось поворачиваться спиной к Рафаэлю, как это было ей больно, но она считала, что так надо!
   Несмотря на давление, которое оказывали на нее Сантаны и присоединившиеся к ним Маверики, Бет стояла на своем. И уехала бы в субботу, если бы в пятницу ее не свалила одна из таинственных лихорадок, которые бьют здесь человека без предупреждения.
   В течение нескольких дней казалось, что ей предстоит присоединиться к своему мужу в его одинокой могиле. Потом ей стало легче, но в течение еще нескольких недель она была так слаба, что не могла даже поднять голову, чтобы напиться из ложечки, заботливо протянутой сеньорой Лопес. И только в первую неделю мая она смогла впервые встать с постели.
   На второй день, как она встала, в Сан-Антонио приехал Себастиан. Он был поражен ее видом. Она была еще в черном трауре и казалась чуть ли не бесплотной тенью. Себастиан серьезно опасался, что ее может унести порывом ветра.
   Все в доме обращались к ней так, будто она была сделана из тончайшего фарфора. В первые дни выздоровления она только сидела в саду. Но потом Себастиан стал вывозить ее в экипаже на приятные прогулки в окрестности Сан-Антонио. Дальше ездить боялись. Угроза нападения команчей оставалась повседневной реальностью.
   Свежий воздух и солнце делали свое доброе дело, и Бет снова стала подумывать о том, что ей пора отправляться домой в Натчез, тем более что возвращения Рафаэля ждали со дня на день.
   Как-то, отвечая на свои мысли, она сказала Себастиану:
   — В Натчезе мне будет не хватать наших прогулок и дорогой сеньоры Лопес, и дона Мигуэля, и доньи Маделины.
   Себастиан с максимально отвлеченным и удивленным видом спросил:
   — Как, разве вы собираетесь покинуть нас? Черты ее лица дрогнули, и она ответила абсолютно честно:
   — Я должна. Я написала родителям Натана о его смерти и моему отцу тоже. Но есть формальности, которые надо обязательно сделать, и мне надо для этого ехать. Я не могу остаться в Сан-Антонио навсегда. Мой дом в Натчезе, и мне надо отправляться туда.., поскорее.
   Себастиан неодобрительно сдвинул брови. Он сумел вырваться из-под чар Бет, но, к сожалению, в процессе борьбы за эту маленькую свободу стал циником. Он допускал, что она дурачит его. Ведь сомнений в том, что она любовница Рафаэля у него не было. А стало быть, зачем говорить в таком жалобном тоне о муже? Нет, в ее невинность он уже никогда не поверит. Себастиана занимал вопрос о том, как сложатся отношения Бет с его кузеном. Не поссорились ли они перед тем, как он уехал в Энчантресс, и не собирается ли она наказать его своим срочным отъездом?
   Он смотрел на нее, будучи не в состоянии полностью поверить в ее вину или коварное кокетство. А впрочем, почему нет? Разве не так ведут себя подобные создания?
   Чувствуя, что все-таки он должен сделать попытку задержать ее отъезд, он осторожно спросил:
   — Вы думаете, что поступаете мудро? А что скажет на это Рафаэль?
   Рука Бет в черной перчатке бессознательно сжала резную ручку зонта. С безразличным видом она ответила:
   — Не думаю, чтобы сеньора Сантану волновали мои жизненные планы.
   Ее ответ разозлил Себастиана: если их ничего не связывает, то какого черта она живет здесь так долго?
   И считая, что настал подходящий момент высказать ей свое мнение о ее реальном облике, он мрачно изрек:
   — Не стоит изображать передо мною невинность, я знаю достаточно!
   И глядя на нее недобрыми сейчас изумрудными глазами, он добавил:
   — Рафаэль рассказал мне все о вас, понимаете? Она застыла от удивления и, глядя на него так же недружественно, как и он на нее, потребовала:
   — Что вы имеете в виду! Что он мог рассказать обо мне?
   Не считая нужным скрывать свои чувства и эмоции, Себастиан криво улыбнулся и зло ответил:
   — Должен признаться, что он сказал такое, о чем я и не мог даже подозревать! — И видя потрясенное выражение на ее лице, он горько добавил:
   — Ради Бога! В моем присутствии ведите себя естественно. Я знаю, что вы представляете собой на самом деле, но обещаю никому не сказать ни слова. Потому что нежные леди Сан-Антонио не переживут потрясения. Опасно спокойным голосом Бет спросила:
   — Так что же именно сказал вам обо мне Рафаэль?
   Что это за сверхсекрет?
   Себастиан быстро посмотрел на нее и впервые за многие недели задумался о правдоподобности того, что тогда рассказал о ней Рафаэль. Но он тут же приказал себе не попадать под опасное очарование прекрасных фиолетовых глаз.
   Наконец он устало сказал:
   — К сожалению, в ту ночь в Число я видел, как вы и Рафаэль обменялись, мягко говоря, нежными объятиями во внутреннем дворике. Позднее я хотел вызвать его на дуэль, и он, не вида другого выхода, был вынужден признаться, что вы уже много лет его любовница, что у вас роман. — И почти безнадежным голосом Себастиан спросил:
   — Но если вы много лет его любовница, то зачем же вам возвращаться в Натчез? Теперь, когда ваш муж мертв, что мешает вам соединиться?
   Сказать, что Бет разозлилась, было бы слишком мягко. Если бы Себастиан произнес еще хоть одно слово, то на него обрушился бы град ударов. Но она только горько констатировала с гневным блеском в фиолетовых глазах:
   — Ну, кто мог бы подумать, что мужчины могут быть такими сплетниками? Итак, я была его любовницей? Спасибо, что я узнала это от вас. И будьте уверены, что когда я в следующий раз увижу вашего отвратительного кузена, я выражу ему благодарность за столь правдивые откровения.
   В ее глазах была брезгливость, мягкая верхняя губа вздернулась, когда она резко сказала:
   — А вы, вы — дурак, вы поверили ему! А я-то думала, что вы мой друг!
   Уязвленный Себастиан ответил горячо:
   — Но я и вправду ваш друг. Мне не важно, любовница вы Рафаэля или нет. Я просто хотел информировать вас, что знаю о ваших отношениях, и поэтому не стоило тратить силы, чтобы доказать мне, будто вы и Рафаэль посторонние люди. Я ненавижу лицемерие, и мне не хотелось видеть его в вас.
   Разговор вывел Бет из себя. Как он посмел? Почему он так лгал Себастиану, с какой целью? Она убьет его. Из-за него она пошла против своих принципов, а он воспользовался ее слабостью к его чарам. Но обвинить ее, что она стала его любовницей, да еще рассказывать об этом кому-либо! А Себастиан поверил!
   На обратном пути они холодно молчали, хотя Себастиан пытался как-то загладить свою ошибку, но только злился на себя.
   День для Бет оказался не лучшим. Она была зла на Себастиана за то, что он поверил, зла на Рафаэля за его ложь. Как только она прибыла в дом, донья Маделина огорчила ее вестью, что Черити сбежала утром с молодым мексиканцем. Как выяснилось, он уже был женат в Мексике и даже имел детей.
   Были и еще неприятные новости, но Бет решила ознакомиться с ними после обеда. Оказалось, что дон Мигуэль обращается к ней с необычной просьбой. В дель Чиело возникли волнения среди слуг, и он просит разрешения отправить туда на несколько недель челядь Бет. Без этого ему просто не выкрутиться.
   Бет догадывалась о мотивах его поступка, но могла ли она отказать ему, сделавшему столько добра ей и покойному Натану?
   Она дала согласие, правда, в не очень вежливой форме, но больше сдерживаться ей было не под силу. Бет почувствовала себя неважно и прилегла после обеда в расстроенных чувствах и с болью в желудке. К вечеру ей стало лучше, и хотя обида на Себастиана, досада за сцену в столовой, когда она не смогла сдержаться, не прошли, она все же решила сойти вниз.
   По привычке она позвонила Черити, но вспомнила, что та уже в Мексике. Бет ожидала, что вместо беглянки придет другая негритянская девушка — Юдит, которую теперь надо было готовить на роль горничной. Но появилась Мануэла.
   Обе женщины смотрели друг на друга без особой симпатии — тайна, которая их соединяла, не была приятной. Бет сразу же догадалась:
   — Вас прислала донья Маделива, узнав о побеге Черити?
   — Да, — просто ответила Мануэла и пояснила, что готова прислуживать Бет до того времени, пока не найдется какое-либо другое решение. — У вас есть возражения?
   Бет покачала головой и тихо сказала:
   — Получается, что мы с вами просто обречены быть вместе. Видно, с судьбой бороться бессмысленно. Пусть будет так, как будет.
   Мануэла занялась делом с таким видом, будто бы ничем другим никогда не занималась. Она стала готовить свою новую госпожу к вечеру.
   Со смерти Натана прошло уже шесть недель, и за это время Бет возненавидела черный цвет, хотя выбранный Мануэлей вечерний комплект из черного сатина ей был очень к лицу, подчеркивая все достоинства фигуры.
   Когда Бет появилась внизу, она сумела элегантно принести извинения дону Мигуэлю, и он их с облегчением принял. Обстановка сразу же разрядилась. Но с Себастианом было сложнее — Бет не могла легко забыть о том, что он поверил клевете Рафаэля.
   Сидя в салоне, дамы потягивали сангрию, джентльмены наслаждались какой-то редкой разновидностью бренди, В это время было объявлено о приходе Лоренцо Мендозы.
   Бет насторожилась. Она пыталась понять, с какой целью появился Лоренцо в этом доме. Все знали, что это было бы невозможно, если бы Рафаэль был дома.
   Бет подозревала, что пока она болела, а Рафаэль был в отъезде, Лоренцо уже наносил сюда визиты. Как змея кольцами, Лоренцо словами обвивал дона Мигуэля, и тот стал рассуждать о том, что необходимо наладить отношения между Рафаэлем — его сыном и Лоренцо — человеком, принадлежащим семье.
   — Все это странно, — констатировал дон Мигуэль. — Почему ты приходишь только тогда, когда Рафаэля нет? Пора вам уже отбросить все, что вас разделяет. Ведь настанет день, когда меня уже не будет в живых, и ты окажешься не в состоянии помочь моему сыну в его заботах о гасиенде.
   Лоренцо скромно улыбался, но его фальшивые манеры раздражали Себастиана, который бормотал про себя:
   — Ничего, кроме коварства, в его поведении я не вижу. Он просто боится Рафаэля, а не проявляет деликатность, как считает дон Мигуэль.
   К счастью, только Бет услышала комментарии Себастиана, по крайней мере, она считала так, пока не перехватила ненавидящий взгляд Лоренцо, который он бросил на Себастиана, и поняла, что он тоже слышал сказанное им. Для усиления эффекта Себастиан поднял бокал, как бы предлагая Лоренцо выпить за сказанные им слова правды. Глаза Лоренцо вспыхнули, но он не сделал ни малейшей попытки опровергнуть обвинения.
   Недели пребывания Бет в Сан-Антонио были временем разочарования для Лоренцо. Сколько бы он ни желал ей всяческих бед, его надежды не сбывались. Она избежала все опасности. Как был бы он рад, если бы копье команча пробило ее мягкую плоть, а не тело Натана. И он, как терпеливая змея, затаившись, ждал момента, чтобы смертельно ужалить. Пока она была под опекой семьи Сантана, он был бессилен нанести ей какой-либо вред. Он видел сближение Бет и доньи Маделины, дона Мигуэля, Себастиана и, как он подозревал, Рафаэля. Это очень пугало его — он опасался, что рано или поздно она может рассказать о его роли в заговоре Консуэлы. Он старался не бывать в доме семьи Сантана, резонно полагая, что чем реже Бет видит его, тем меньше вероятность, что она станет вспоминать малоприятное происшествие, имевшее место много лет назад.
   Но приходя все же в этот дом, он страшно нервничал, потому что не мог понять, сохранена ли еще тайна или смертельный удар по его репутации был сделан.
   Когда Бет была при смерти, он успокоился — опасность миновала. Но как только она стала поправляться, возобновились и страхи Лоренцо, и его злость. Надо заставить ее замолчать! Он не мог жить дальше, испытывая страх от того, что в любой день она может разрушить все его жизненные планы.
   И если Бет до сих пор еще жива, то это явление временное, считал Лоренцо. Рано или поздно она покинет Сан-Антонио и.., как только она окажется подальше от семьи Саитана.., кто может дать гарантию, что не произойдет чего-нибудь непредвиденного?

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Дуэли, дьяволы и любовники

Глава 22

   Пока Бет болела, команчи, потрясенные и разъяренные бедами, свалившимися на их головы, участили свои рейды на границах. Они нападали всюду к северу от Остина, новой столицы, до мексиканской границы, без предупреждения и жалости. Техасские рейнджеры, которых всегда было мало, не могли сдерживать этот дикий натиск.
   После рейдов оставались дымящиеся развалины домов и обезображенные трупы. Командиру рейнджеров пришлось обратиться за помощью к добровольцам, которых называли «минитмены», то есть готовыми выехать через минуту после сигнала тревоги. Этот сигнал подавался подъемом флага над зданием суда или погребальным звоном, как, например, в Сан-Фернандо.
   Минитмены, хотя и выезжали каждый божий день, ощутимой пользы не приносили. Они боялись углубляться на территорию, контролируемую команчами, кроме того, их вызывали уже после рейда, когда оставалось ликвидировать последствия и предавать земле мертвых.
   Регулярные войска были почти бесполезны в борьбе с индейцами. Команчи в открытый бой не вступали, а пешим солдатам было невозможно преследовать в лесу ловких всадников, к тому же хорошо вооруженных.
   И только рейнджеры Джека Хэйса были равны по силе и ловкости индейцам и применяли такую же тактику.
   Кое о чем Бет слышала, но при ней, помня, как погиб Натан, на подобные темы разговаривать воздерживались.
   Так или иначе, набеги индейцев стали привычной частью жизни Техаса. Но вот в мае волной прокатился слух о готовящемся нападении мексиканцев. Причем считалось, что команчи станут естественными союзниками агрессоров.
   Чем ближе Рафаэль подъезжал к Сан-Антонио, тем мрачнее становилось выражение его лица. Сбывались его самые худшие предвидения. Будь прокляты эти кретины, думал он, решившие силой добиться от команчей освобождения пленных.
   Жизнь и тревожные слухи заставили гостей дома Рафаэля понемногу переключиться на собственные заботы. На следующий день после неудачного разговора с Бет дом покинул Себастиан. Он решил, что ему надо находиться вместе со своими людьми на случай каких-либо тревожных событий. К тому же стоило чуть увеличить дистанцию между ним и миссис Риджвей. После долгих колебаний, связанных с нежеланием оставить Бет в доме без мужской защиты, дон Мигуэль все же решил возвратиться в дель Чиело. Он утешал себя тем, что в городе Бет в безопасности, а в случае чего ей всегда помогут или Лоренцо, или Маверики. К тому же он хитро считал, что ухаживание Рафаэля будет более продуктивным, если в доме не будет постоянно толкаться многочисленная родня.
   И вот настал день, когда в огромном доме остались только Бет, сеньора Лопес и слуги. Донья Маделина настояла на том, чтобы Мануэле задержалась при Бет, которая, кстати, все больше и больше стала привыкать к ней.
   Перед отъездом донья Маделина отозвала в сторону сеньору Лопес и намекнула ей, что не надо слишком рьяно исполнять обязанности дуэньи. С мечтательной улыбкой донья Маделина романтическим тоном сказала пожилой женщине:
   — В конце концов, сеньора Бет не является невинной девочкой, которая ни разу не испробовала мужской любви.., а сеньор Рафаэль настоящий мужчина, не так ли?
   К сожалению, существовал реальный противник такого развития событий, а дон Мигуэль, доверчивый сельский житель, сделал две обидные ошибки, как раз желая ускорить события. Во-первых, он почти сразу написал письмо своему отцу, в котором изложил надежды на новый брак Рафаэля. Это было буквально через несколько дней после смерти Натана. А во-вторых, поделился планами с Лоренцо Мендозой.
   Лоренцо чудом сумел скрыть свои подлинные чувства, слушая разглагольствования дона Мигуэля.
   На сердце у него была горечь, он знал реальность этих планов и помнил, что еще Консуэла предсказала силу увлеченности Рафаэля этой маленькой англичанкой.
   Если до этого времени Лоренцо еще размышлял о том, что, в конце концов, можно позволить Бет живой добраться до Натчеза, то теперь он подписал ей смертный приговор. Любой ценой Рафаэль не должен жениться и произвести на свет наследников! Пока Лоренцо не ощутил реальную угрозу самому себе, он не, думал о ликвидации Рафаэля. Получив однажды согласие дона Фелипе, Лоренцо серьезно подумывал о браке со сводной сестрой Рафаэля Арабеллой, хотя знал, что тот постарается не допустить этого. Так что Рафаэлю предстояло исчезнуть с лица земли.
   Бет не догадывалась о сплетнях и заговорах, обволакивающих ее, и ждала момента, когда дон Мигуэль возвратит ее слуг с гасиенды, чтобы, не мешкая, выехать в Натчез. Ей стало ужасно грустно, когда она, стоя у окна, провожала глазами огромную кавалькаду, отправившуюся от дома в Сан-Антонио в Чиело.
   Тем временем Рафаэль скакал и скакал, часы казались ему очень долгими, и он ни на минуту не переставал думать о Бет. Ему не могло прийти в голову, что она готовится к отъезду в Натчез. Как и отец, он просто не допускал мысли, что она пойдет на такое безумие, как поездка через территорию республики только в сопровождении слуг, да еще в такие опасные времена.
   Помня об ужасах нападения команчей, он готовил для нее уютное и безопасное гнездо в Энчантрессе.
   Никогда не зная до этого, что такое любовь, если не считать обожания им маленькой Арабеллы, он не хотел признавать эмоции — просто знал, что Бет принадлежит ему и никакие небесные или адские силы не смогут разлучить их.
   Рафаэль вспоминал, как впервые увидел ее — маленькую и застенчивую рядом со Стеллой. И вдруг подумал, что совершил ошибку, не взяв Бет с собой, когда она об этом просила.
   В течение этих долгих лет было по-всякому. Он старался забыть ее, проклинал, вспоминал, что она изменяла своему мужу. Он не сомневался, что если бы не его своевременное вмешательство, то она стала бы и любовницей Себастиана.
   Со мной ей будет не до этого, думал он. Я не оставлю ей ни сил, ни времени на подобные дела. Она даже не подумает о ком-либо другом. Но уж если я застану ее с посторонним мужчиной… Он даже мысленно не хотел рисовать подобную картину.
   Неожиданно он подумал, что в тот день, когда он застал ее в постели с Лоренцо, его гнев был наполовину вызван вовсе не открытием в ней женщины легких нравов. Просто его обидело, что тем, с кем она решила наставить рога мужу, был не он сам!
   И опять он успокоил себя: «Мне она изменять не сможет, я буду приходить к ней каждую ночь в те месяцы, когда она не будет вынашивать очередного ребенка».
   Тут он заметил, что подходит к нарушению одного из своих самых твердых принципов. Ведь после жизни с Консуэлой он дал себе зарок больше не жениться. Он знал, что теперь ему придется преодолеть в себе внутренний конфликт.
   Он хотел Бет, хотел, как никогда не желал ни одной другой женщины. А через это пришло другое — желание опекать ее, отдать себя ей, иметь с ней детей.., словом, жить в браке!
   Он боролся с собой не самыми достойными методами: она шлюха, потаскуха, бессовестная девка!
   Но все это отступало, когда он представлял ее в своих объятиях, ощущал ее медовые уста и шелковую кожу, когда вспоминал, как она ему улыбалась.
   В результате всей этой внутренней борьбы Рафаэль прибыл в середине мая в Сан-Антонио в мрачном расположении духа, истерзанный колебаниями.
   Он разрывался между невероятным желанием как можно скорее увидеть Бет и стремлением окатить ее холодностью и суровостью.
   Слуга доложил ему, что дон Мигуэль, донья Маделина и Себастиан уже покинули дом, а сеньор Лоренцо и сеньора Риджвей в гостях у Мавериков и будут позднее. Известие о том, что гости разъехались, оставило его равнодушным. Но в нем закипел гнев, когда Сантьяго, его личный слуга, простодушно добавил, что дон Мигуэль, уезжая, попросил сеньора Мендозу опекать дам до возвращения сеньора.
   Рафаэль попросил сделать ему ванну и дать свежее белье.
   Пребывание в гостях у Мавериков оказалось долгим. Рафаэль успел принять ванну и полностью переодеться. Он очень тщательно подобрал все то, что подчеркивало и оттеняло его мужскую красоту и стать.
   Он очень хотел есть и поэтому рискнул поужинать, не дожидаясь дам. Сидя за столом, он услышал их голоса в главном зале. К этому времени он выпил уже вполне достаточно, чтобы распалить себя ревнивыми подозрениями в отношении Бет и Лоренцо.
   Кстати, Лоренцо не ожидал, что Рафаэль возвратится в Сан-Антонио так быстро. И это было его ошибкой. Он думал, что тот собирается установить контакты с команчами в связи с нападением Мексики на Техас.
   Лоренцо и обе дамы не знали, что им предстоит встреча с хозяином дома. Сеньора Лопес вежливо настаивала на том, чтобы Лоренцо перекусил с ними. И в этот момент Рафаэль стал подниматься со стула. Лоренцо увидел его первым, и ему стало страшно. Он впервые встретился со своим врагом на его собственной территории.
   Не прошло и секунды, как Лоренцо бесследно растворился, заставив сеньору Лопес подумать о его скверных манерах. Но Бет-то никуда деться не могла. При виде Рафаэля сердце ее оборвалось, сложный клубок чувств возник в ней. Ей непреодолимо захотелось подбежать к нему и прижать свои губы к его твердым и сильным. Она радовалась его возвращению только какую-то долю секунды, потом вспомнила об их последней ночи, которая теперь казалась ей постыдной из-за той лжи, которую Рафаэль поведал Себастиану.
   Для Рафаэля в комнате не существовало никого кроме Бет. Он смотрел на нее, не обращая внимания на траур, не заметив, как холодно ее фиолетовые глаза глянули на него. Он видел только эти глаза, обрамленные золотистыми ресницами, видел румянец, возвратившийся к ней. И все же он не без удивления заметил, что она сердится, причем явно на него.
   Этого еще не хватало, подумал он хмуро. Это я должен быть зол на тебя, ты — распутная прелестница, маленькая шлюха!
   А Бет действительно была зла. Она подавила в себе первый всплеск радости от его приезда и теперь помнила только его бесстыдную ложь. В ту бессонную ночь после разговора с Себастианом она лежала и чувства ее раздваивались между сладостными воспоминаниями о любовной игре с Рафаэлем как раз на этой кровати и болью и отвращением, которые вызывала ложь Рафаэля о характере их отношений.
   Она знала, что Рафаэль не очень высоко ценит ее — доказательств было предостаточно. Но зачем же было лгать Себастиану, а может быть, и не ему одному?
   Они поздоровались весьма холодно, и сеньора Лопес даже приуныла. Но потом, заметив, как блестят глаза Рафаэля, когда он смотрит на Бет, хитро улыбнулась сама себе — значит, шла какая-то неизвестная ей игра.