Страница:
— А вы-то кто, собственно, будете?
Его тонкая бровь удивленно взлетела вверх:
— Я? — Было видно, насколько он поражен тем, что она позволила себе не знать, кто он такой. — Я — дон Фелипе.
Глава 25
Глава 26
Его тонкая бровь удивленно взлетела вверх:
— Я? — Было видно, насколько он поражен тем, что она позволила себе не знать, кто он такой. — Я — дон Фелипе.
Глава 25
Так вот значит, каков этот ужасный, деспотичный дон Фелипе, подумала Бет, рассматривая его через прищуренные ресницы.
Его натуру отражало не только властное жестокое лицо, но и вся манера поведения.
Продолжая глядеть глазами рептилии на Бет, он сообщил ей:
— Слугам приказано упаковать ваши вещи. Мне кажется неприличным, что вы живете в доме моего внука только с сеньорой Лопес в качестве дуэньи. А поскольку ни я, ни другие члены моей семьи не оскверним ноги грязью дома Абеля Хоукинса, в полдень вы поедете с нами.
Увидев, как закипает Бет, он снисходительно добавил:
— Донья Маделина ждет вас на гасиенде, где наша семья останавливается, если нам надо переночевать в Сан-Антонио.
Глотая набежавшую горячую слезу, Бет открыла глаза максимально широко и ехидно поинтересовалась:
— И даже ваш внук Рафаэль останавливается там?
— Нет, в нем говорит плебейская кровь и ему хватает этой хижины, выстроенной гринго! — Посмотрев уничтожающе на сына, он добавил:
— Я узнал, что нашлись и другие, кто нарушил это правило. Но это было в первый и последний раз.
Дон Фелипе пояснил, что у нее есть время собраться, пока приедет экипаж. А когда она попыталась протестовать, он глянул на нее и прогремел:
— Я не собираюсь спорить с вами, у меня нет времени на обмен аргументами с дамой.
Набрав воздуха и смело глядя в глаза дону Фелипе, Бет заявила:
— Благодарю вас за любезное предложение, но я предпочитаю остаться здесь. Если я почему-либо решу, что мне неудобно тут жить, то переберусь в отель.
И она продолжила весьма язвительно:
— Вы можете командовать другими членами вашей семьи, но на меня вы не производите большого впечатления!
Черные глаза его сузились, и неприятная улыбка прошла по старому лицу:
— У нее есть темперамент!
Он произнес это так, как будто ее не было рядом и она не могла слышать этого замечания.
— Некоторое количество темперамента нелишне для женщины — ей ведь надо будет воспитывать для рода Сантана сыновей с крепким характером. Жаль, что она — гринго, но она недурна. Неплохо, что ее отец лорд, хотя лучше бы он был испанским грандом.
Бет увидела, как слуги несут один из ее больших чемоданов и еще один маленький. Они были очень напуганы присутствием этого старого человека, которого боялись явно больше своего хозяина Рафаэля. Но Бет его не боялась. Ее фиолетовые глаза засверкали, и она взорвалась:
— Черт бы вас побрал! Немедленно поставьте вещи! Я все равно никуда не двинусь.
Она быстро пересекла веранду и, встав на вторую ступеньку, обратилась к дону Фелипе:
— Во-первых, у вас нет никаких прав приказывать не вашим слугам! И второе, более важное — вы не имеете никакого отношения ко мне, а соответственно, и права отдавать мне распоряжения! Так что советую вам отказаться от идеи увезти меня из этого дома.
Дон Фелипе не подозревал, что столкнется с ее глупым упрямством, и оглядел ее с интересом с ног до головы. Он понял, что добром она не подчинится и не сядет в повозку. Поэтому он выбросил вперед два пальца, и Бет, еще не поняв, что означает этот жест, уже оказалась пленницей на спине лошади Лоренцо.
Лошадь, не ожидавшая этого, дернулась, но Лоренцо жестко осадил ее острыми шпорами.
Дон Мигуэль, молчавший до этого, что-то попытался сказать по-испански, но дон Фелипе грубо оборвал его, и тот замолчал. Он бросил Бет сочувственный взгляд, но не сделал никакой попытки остановить это совершенно очевидное похищение, и она поняла, что он всегда будет на стороне сильнейшего.
Дон Фелипе, не обращая внимания на протесты Бет, отдал какие-то указания через Пако и сеньору Лопес для Рафаэля и сообщил адрес, куда надо было доставить остальные вещи Бет.
Кавалькада исчезла в облаке пыли, а Пако немедленно послал слугу найти сеньора Рафаэля и поставить его в известность о происшедшем. Дон Фелипе милостиво сообщил Мануэле и сеньоре Лопес, когда прибудет повозка и где находится гасиенда, куда им надлежит прибыть.
Сеньора Лопес отреагировала на все по-своему, но Мануэла была опытной служанкой и стала сразу же упаковывать вещи Бет, с испугом думая, чем закончится этот день.
Понимая, что сопротивление в данной ситуации бессмысленно, Бет затихла, солнце страшно пекло ее неприкрытую голову, и сильнейшая головная боль отодвинула все остальное.
Дон Мигуэль скакал рядом с лошадью Лоренцо и в свое оправдание бормотал, что страшно сожалеет о происшедшем, но его отец — «ужасный старый упрямец», которого трудно остановить.
Бет не выдержала:
— Его никто и не пытался останавливать, вы все его боитесь. Сообща это можно было сделать.
Дон Мигуэль стал объяснять ей особенности традиционного воспитания в испанских семьях, где с отцом можно внутренне не соглашаться, но ослушаться его нельзя.
Очарование дона Мигуэля уже не действовало на Бет. Увидев его в новом свете, она не то спросила, не то сказал:
— Я удивляюсь, как вы осмелились жениться на матери Рафаэля.
Он вспыхнул и резко ответил:
— Это не имеет отношения к данному делу.
Бет расхотелось разговаривать. Она молча смотрела вперед между ушами коня, ощущая жесткую грудь Лоренцо, его мускулистые руки и понимая, что он прижимается к ней теснее, чем этого требует обстановка. Обернувшись, она встретилась с его темными глазами и увидела в них такое пламя страсти, что быстро отвернулась.
Кавалькада неслась. Дон Мигуэль по-прежнему был рядом, а дон Фелипе скакал впереди, забыв о Бет с момента ее пленения.
Дон Мигуэль, добрый по натуре человек, очень волновался о последствиях того, что произошло. Заглядывая в лицо Бет, он мягко сказал:
— Сеньора Бет, постарайтесь не думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Мой отец прав в одном — нельзя было вам оставаться только с сеньорой Лопес как гарантом вашего доброго имени. Мы с доньей Маделиной будем с вами либо здесь, либо все вместе поедем в Чиело, до того времени, как… — Он прервал себя, не желая сказать чего-то большего.
Недобрая искра мелькнула в глазах Бет:
— Вы сказали «до того времени, как». Что вы имели в виду? Кстати, объясните мне, откуда у вашего отца возникла странная идея, что я должна рожать сыновей семье Сантана? К тому же кто дал ему право влезать в жизнь моей семьи в Англии?
Дон Мигуэль выглядел весьма смущенным, потом признался, что это его вина. Он пояснил, что написал отцу письмо, в котором выразил надежду на то, что между Рафаэлем и Бет может состояться брак. Но, добавил дон Мигуэль, он никак не ожидал такой реакции со стороны отца. Его глаза просили о прощении, и он продолжил смущенно:
— Вы так хороши и красивы, и мне казалось, что вы далеко не безразличны Рафаэлю. Можно было бы решить сразу много проблем. Вам не надо было бы возвращаться вдовой в Натчез, а мой сын, наверное, впервые нашел бы свое счастье. — Дон Мигуэль вздохнул. — Когда я писал письмо отцу, то забыл, как он действует, если решится на что-то. Он давно хотел, чтобы Рафаэль женился второй раз и, получив от меня письмо, тут же через приятеля в Британском консульстве в Мехико-Сити проверил ваши данные.
Бет молчала, но злоба на дона Мигуэля стала проходить. Ее враг — дон Фелипе, своей хамской выходкой он может помешать им с Рафаэлем выяснить подлинность чувств друг к другу.
Очевидно, дон Фелипе захочет ускорить их брак, хотя Рафаэль, может еще окажется морально не готов на этот шаг. Про себя она твердо знала, что любит Рафаэля и хочет выйти за него замуж, но только в том случае, если он любит ее и хочет на ней жениться. Добровольно, а не по команде этого тирана дона Фелипе.
Если Бет была зла на дона Фелипе, то Лоренцо был в восторге от его плана. Ему было наплевать, что дон Фелипе приближает брак между Бет и Рафаэлем. Важно, что он решил увезти ее из Сан-Антонио, из-под защиты города.
После встречи с главой семейства Сантана и обсуждения плана действий он сумел дать сигнал кочующим неподалеку команчам. У них был свой условный код: дымом от выстрелов, видным издалека, они передали друг другу надежную информацию. Команчам теперь не требовалось больше дня, чтобы догнать их кавалькаду, и они знали маршрут.
Близость Бет возбуждала Лоренцо. Он знал, что до того, как передаст ее на смерть в руки команчей, он воспользуется ее телом.
Дом, куда они направлялись, был в шести милях от Сан-Антонио. Эта гасиенда была меньше, чем Чиело, и, хотя тут бывали редко, дом всегда был готов к приему гостей.
Здесь уютно, подумала Бет, когда ей показали ее комнату.
Эта комната была похожа на ту, которую она занимала в Число — такая же старинная испанская меблировка, прекрасные ковры и занавесы из бархата сапфирового оттенка.
Но как ни хороша была комната — это была тюрьма. И когда Бет увидела, как молчаливая мексиканка развешивает ее вещи, прибывшие с кавалькадой, она подумала, почему же все это произошло? И что произойдет еще? Непохоже, чтобы дон Фелипе собирался обращаться с ней плохо.
Донья Маделина приветствовала ее самым сердечным образом и, несмотря на все переживания и злость, этой женщине Бет грубить не хотела и не могла.
Поразмыслив, Бет поняла, что хотя дон Мигуэль и донья Маделина могут не соглашаться с конкретными действиями дона Фелипе, но и для них вопрос о женитьбе Рафаэля — дело давно решенное. Она сейчас была рада, что никто, кроме нее, не знает о ребенке. Требовать, чтобы ее возвратили в Сан-Антонио, было бессмысленно, бежать — слишком опасно, потому что она знала о бродящих неподалеку команчах.
Мексиканка сообщила Бет, что дон Фелипе просит ее немедленно прийти в библиотеку. Она проследовала за слугой.
Войдя в комнату, она увидела, что дон Фелипе пьет вино из красивого бокала. Он бесстрастно спросил ее, не хочет ли она шерри. И добавил, что захватил бутылку специально для нее. Она стояла посреди комнаты и смотрела на книжные ряды. Встретившись глазами с доном Фелипе, она ответила:
— Нет, спасибо, я не собираюсь бражничать со своим тюремщиком!
Он улыбнулся, хотя выражение его глаз не изменилось. Увидев его не в седле, Бет обнаружила, что он невысок, немногим выше ее самой. Он переоделся, и Бет не могла не признать, что для его возраста — а по ее мнению, ему было далеко за семьдесят — фигура у него отменная. Выглядело странным, что в его густых волосах не было и признака седины. Глядя на нее через стекло бокала, он наконец изрек:
— Темперамент в женщине должен быть, но я ужасно не люблю строптивость. Я надеюсь, сеньора, что вы не совершите такой ошибки и не перейдете эту весьма тонкую черту.
Бет немедленно отреагировала на эту едва прикрытую угрозу — даже не пытаясь скрыть свою неприязнь к нему, она сказала:
— Прошло уже много лет, сеньор, как я перестала быть школьницей, и в гувернантах не нуждаюсь. Более того, прошу мне ничего не диктовать и не понуждать меня. Я надеюсь, что выражаюсь вполне понятно?..
Он кивнул. Глядя на нее, злую, но красивую, он лениво подумал, не взять ли ее с собой в качестве любовницы в Мехико-Сити. В свои семьдесят четыре года он был еще далеко не равнодушен к женщинам. Далее он подумал, что когда насытится этой прекрасной кожей и роскошными волосами, то сможет без труда продать ее, причем за приличную цену. Но потом он отбросил эту идею. Важнее было женить внука не ней и получить здоровых наследников для Чиело, чем удовлетворить разовый зов плоти. Дон Фелипе всегда четко понимал приоритеты.
Встретив злой взгляд Бет, он прошептал:
— Хорошо, мы отлично поняли друг друга. И поскольку вы кажетесь мне откровенной молодой женщиной, я не стану тратить время на комплименты.
Жестом он предложил ей сесть на диван.
— Пожалуйста, садитесь, обсудим ситуацию.
— Нет, мы не будем ничего обсуждать. — Глаза Бет запылали, как и щеки.
— Тогда я просто изложу вам все по порядку. Его глаза излишне откровенно разглядывали ее стройную фигуру, высокую грудь, стройные бедра, различимые под юбкой. Сделав глоток, он продолжил:
— Ситуация крайне несложная. Вы — молодая и очень красивая вдова, богатая и хорошо воспитанная. У меня есть красивый и перспективный внук, которого я очень люблю и хочу видеть счастливым мужем и отцом, особенно отцом сыновей. Понятно, не правда ли? Вы выходите замуж за моего внука и расстаетесь с вдовством. У вас появляется мужчина, который будет заботиться о вас и опекать вас. И я буду счастлив, потому что наконец мой единственный наследник мужского пола женится и в положенное время произведет на свет мальчиков — моих правнуков.
Бет разрывалась между страстным желанием рассмеяться над его примитивным видением жизни и нетерпением выразить ему все, что она думает о нем после его беззастенчивого вторжения в ее жизненные планы. Уперев кулаки в бедра, с трудом сдерживая гнев, она заявила:
— У меня нет никакого желания так цинично обсуждать перспективы моей и не только моей жизни. За меня устроили мой первый брак, и если я решусь на второй, то его основой будет только любовь! А не размножение, как предвидите вы.
— Ах, как эго благородно! — с издевкой воскликнул дон Фелипе. — Но это детские рассусоливания. Когда вы родите мне правнуков, то можете обзавестись любовниками. Это будет вашим личным делом. Но мне кажется, что брак с моим внуком не будет вам противен. Вы ведь уже провели с ним под одной крышей немало недель и почему-то не сбежали из этого дома.
— Речь идет не обо мне, — пояснила Бет. — Свой выбор добровольно должен сделать Рафаэль. Почему он должен принять невесту из ваших рук?
Дон Фелипе пояснил свое видение ситуации. Богатых молодых невест не так уж много, сказал он, а репутация Рафаэля такова, что отцы приличных семейств своих дочерей за него не отдадут. Конечно, его можно было бы еще раз заставить жениться, но если это не будет женщина, которую он любит, то толку мало.
— А мне нужны наследники для Чиело. Мой сын сообщил мне, что Рафаэль далеко не равнодушен к вам.
Бет с трудом сдержала хохот, представив себе, что сказал бы этот старый болван, если бы узнал, что она уже носит ребенка Рафаэля. Не оставшись безразличной к его разъяснениям и терзаемая к тому же любопытством, она беспомощно спросила:
— Ну, хорошо, я, допустим, дам согласие на брак, но как вы сумеете заставить Рафаэля?
Дон Фелипе засмеялся, и Бет вздрогнула. Быстро встав с кресла, он дернул шнур звонка. Всего один раз. Слуга возник немедленно, будто ждал под дверью. Дон Фелипе коротко скомандовал:
— Приведи сюда сеньору Арабеллу.
Он счел необходимым пояснить Бет, что Арабелла — любимое дитя семьи, что он брал ее с собой в Мехико-Сити и она доставила там ему уйму хлопот. А вот теперь, возвращаясь сюда после письма дона Мигуэля, дон Фелипе взял с собой и девочку, чтобы не оставлять ее там одну.
— Вам она должна понравиться, — сказал он, делая еще один глоток из стакана. — И как ни странно, она единственная из сводных сестер Рафаэля, к которой он выказывал явный интерес. Дождитесь, когда она войдет, и вы сами поймете, о чем я говорю.
Не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась и танцующей походкой в комнату влетела девочка лет пятнадцати, не больше. Арабелла была действительно восхитительна. Она не была жгучей брюнеткой, как большинство испанок. Волосы были восхитительно рыжими, и при этом у нее были сапфирно-голубые глаза.
— Рыжие испанки не так уж часты, но бывают, — прокомментировал дон Фелипе, заметив выражение удивления на лице Бет.
Арабелла не обратила ни малейшего внимания на деда и быстро подбежала к Бет:
— О, как вы красивы! Мама говорила, что вы просто чудо, но я ей не поверила!
В платье из муслина, со сверкающими глазами и искренним заливистым смехом Арабелла была воплощением чистоты. Уже в ее пятнадцать были видны все признаки будущей замечательно красивой женщины. Для своего возраста она была невысока, но стройная фигура с красивым бюстом уже обозначилась вполне явственно.
Хотя в положении Бет ничего не менялось, но она почувствовала себя лучше в атмосфере заразительного оптимизма Арабеллы.
— Спасибо тебе за оценку моей внешности, но хочу тебе сказать, что ты тоже очень красива.
Арабелла опять звонко рассмеялась и искренне заявила:
— А за эти слова вы мне нравитесь еще больше. И тут порывистая Арабелла озадачила Бет:
— Я очень рада, что Рафаэль собирается жениться на вас. Консуэла была настоящей ведьмой, я очень не любила ее. Она издевалась над ним, а вы будете к нему добры!
Бет замерла, и Арабелла посмотрела на нее озадаченно. Она тут же получила от деда резкое замечание по поводу скверных манер.
— Простите меня, дедушка, я забылась. Перемена была разительной: перед доном Фелипе стояла наивная простушка. Но Бет поймала чертиков в ее глазах и успокоилась. Арабелла не боялась грозного старика, как другие домочадцы, это была игра.
— Что-нибудь еще, дедушка? — поинтересовалась Арабелла тем же беспристрастным тоном.
— Нет, я просто хотел, чтобы сеньора Бет познакомилась с тобой. Ты свободна, иди и постарайся к следующей встрече поднабраться хороших манер.
Дон Фелипе повернулся спиной, и только Бет увидела острый язычок, который высунулся дерзко ему вслед. И тут же Арабелла исчезла за дверью.
— Очаровательный ребенок, но какое отношение она имеет к нашему предыдущему разговору? — поинтересовалась Бет спокойным голосом.
— Самое прямое, моя дорогая. Рафаэль очень ее любит и хочет ей счастья. Значит, или Рафаэль женится на вас, или я выдаю Арабеллу замуж за какую-нибудь старую развалину, которую я сумею подобрать.
При этих словах он иезуитски улыбнулся и добавил себе в стакан шерри.
— Неужели вы думаете, — спросил дон Фелипе, — что Рафаэль позволит сломать судьбу этой очаровательной девочки, тем более что от него всего-то и требуется жениться на женщине, которую он находит, мягко говоря, привлекательной?
У Бет перехватило горло. Конечно, Рафаэль не позволит свершиться такому варварству. Да и кто позволил бы? Арабелла слишком яркий и красивый ребенок, чтобы уготовить ей такую судьбу.
Бет собралась с духом и выпалила:
— Вы — негодяй, черный уродливый зверь, лишенный сердца!
Дон Фелипе пожал плечами:
— Не тратьте время на слова, мне это все равно. Важны факты, и похоже, я выиграл!
— Не совсем! Допустим, что вы сумеете шантажировать вашего внука, но со мной-то вы сделать ничего не сможете, чтобы получить мое согласие.
— А я и не собираюсь получать его, — заявил дон Фелипе с гнусным смехом. — Это сделает сам Рафаэль. Вы что же думаете, он позволит из-за вашего упрямства сломать судьбу девочки, которую так любит?
Бет понимала, что дон Фелипе говорит правду. Его внук мог быть так же безжалостен, как и он сам. «А я? Что же со мной? — Сердце ее разрывалось. — Значит, я должна выйти за него замуж, понимая, что это с его стороны вынужденный шаг, навязанный ему силой обстоятельств?»
Вечером Бет вела себя вежливо, но чем больше она наблюдала за Арабеллой, тем хуже становилось у нее на душе — ни в коем случае нельзя было ломать судьбу этой очаровательной девочки. Очень важно, думала она, как ко всему этому отнесется Рафаэль.
Рафаэль был взбешен, когда, прибыв домой и стремясь поскорее увидеть Бет после долгого и трудного дня, узнал от Пако обо всем, что тут произошло. Его не успокоило и то, что за ним был сразу послан слуга, с которым они, правда, разминулись. Лицо Рафаэля мрачнело все больше.
— Так, — сказал он пугающе тихим голосом. — А сеньора Лопес и служанка Мануэла последовали за сеньорой Бет?
— Нет, — пробормотал Пако. — Сеньора Лопес выехала на повозке, которую прислал ваш дед, а Мануэла еще занята упаковкой вещей сеньоры Бет. Рафаэль через две ступеньки взбежал наверх в спальню Бет и приказал Мануэле:
— Не надо упаковывать ее вещи, сеньора, Бет скоро возвратится.
Мануэла с удовольствием была готова выполнить это распоряжение.
Рафаэль уже спускался вниз, когда Пако на чей-то стук открыл входную дверь. Там стоял Себастиан. Рафаэль замер на месте и весьма недружелюбно поинтересовался:
— Какой черт занес тебя сюда? Себастиан ответил в том же тоне:
— Конечно, не желание побыть в твоей очаровательной компании.
По выражению лица Рафаэля он понял, что сейчас не время выяснять отношения и просто пояснил:
— Вчера я был в Число и узнал, что там побывал твой дед. Боюсь, что он собирается нанести тебе визит.
— Благодарю тебя за сообщение, — сказал Рафаэль, спускаясь по ступенькам. — Но, увы, ты опоздал не несколько часов. Он уже был здесь утром и выкрал Бет. Он заявил, что опеки сеньоры Лопес недостаточно для молодой женщины.
Несмотря на сложность ситуации, Себастиан улыбнулся и съехидничал:
— А может быть, на этот раз старик прав? Рафаэль задумчиво сказал:
— Мне надо попасть на ту гасиенду, где ее держат, и поговорить с ней наедине до того, как старый негодяй наполнит ее головку ненужными мыслями.
— Тогда чего же мы ждем? — требовательно сказал с широкой улыбкой Себастиан.
Его натуру отражало не только властное жестокое лицо, но и вся манера поведения.
Продолжая глядеть глазами рептилии на Бет, он сообщил ей:
— Слугам приказано упаковать ваши вещи. Мне кажется неприличным, что вы живете в доме моего внука только с сеньорой Лопес в качестве дуэньи. А поскольку ни я, ни другие члены моей семьи не оскверним ноги грязью дома Абеля Хоукинса, в полдень вы поедете с нами.
Увидев, как закипает Бет, он снисходительно добавил:
— Донья Маделина ждет вас на гасиенде, где наша семья останавливается, если нам надо переночевать в Сан-Антонио.
Глотая набежавшую горячую слезу, Бет открыла глаза максимально широко и ехидно поинтересовалась:
— И даже ваш внук Рафаэль останавливается там?
— Нет, в нем говорит плебейская кровь и ему хватает этой хижины, выстроенной гринго! — Посмотрев уничтожающе на сына, он добавил:
— Я узнал, что нашлись и другие, кто нарушил это правило. Но это было в первый и последний раз.
Дон Фелипе пояснил, что у нее есть время собраться, пока приедет экипаж. А когда она попыталась протестовать, он глянул на нее и прогремел:
— Я не собираюсь спорить с вами, у меня нет времени на обмен аргументами с дамой.
Набрав воздуха и смело глядя в глаза дону Фелипе, Бет заявила:
— Благодарю вас за любезное предложение, но я предпочитаю остаться здесь. Если я почему-либо решу, что мне неудобно тут жить, то переберусь в отель.
И она продолжила весьма язвительно:
— Вы можете командовать другими членами вашей семьи, но на меня вы не производите большого впечатления!
Черные глаза его сузились, и неприятная улыбка прошла по старому лицу:
— У нее есть темперамент!
Он произнес это так, как будто ее не было рядом и она не могла слышать этого замечания.
— Некоторое количество темперамента нелишне для женщины — ей ведь надо будет воспитывать для рода Сантана сыновей с крепким характером. Жаль, что она — гринго, но она недурна. Неплохо, что ее отец лорд, хотя лучше бы он был испанским грандом.
Бет увидела, как слуги несут один из ее больших чемоданов и еще один маленький. Они были очень напуганы присутствием этого старого человека, которого боялись явно больше своего хозяина Рафаэля. Но Бет его не боялась. Ее фиолетовые глаза засверкали, и она взорвалась:
— Черт бы вас побрал! Немедленно поставьте вещи! Я все равно никуда не двинусь.
Она быстро пересекла веранду и, встав на вторую ступеньку, обратилась к дону Фелипе:
— Во-первых, у вас нет никаких прав приказывать не вашим слугам! И второе, более важное — вы не имеете никакого отношения ко мне, а соответственно, и права отдавать мне распоряжения! Так что советую вам отказаться от идеи увезти меня из этого дома.
Дон Фелипе не подозревал, что столкнется с ее глупым упрямством, и оглядел ее с интересом с ног до головы. Он понял, что добром она не подчинится и не сядет в повозку. Поэтому он выбросил вперед два пальца, и Бет, еще не поняв, что означает этот жест, уже оказалась пленницей на спине лошади Лоренцо.
Лошадь, не ожидавшая этого, дернулась, но Лоренцо жестко осадил ее острыми шпорами.
Дон Мигуэль, молчавший до этого, что-то попытался сказать по-испански, но дон Фелипе грубо оборвал его, и тот замолчал. Он бросил Бет сочувственный взгляд, но не сделал никакой попытки остановить это совершенно очевидное похищение, и она поняла, что он всегда будет на стороне сильнейшего.
Дон Фелипе, не обращая внимания на протесты Бет, отдал какие-то указания через Пако и сеньору Лопес для Рафаэля и сообщил адрес, куда надо было доставить остальные вещи Бет.
Кавалькада исчезла в облаке пыли, а Пако немедленно послал слугу найти сеньора Рафаэля и поставить его в известность о происшедшем. Дон Фелипе милостиво сообщил Мануэле и сеньоре Лопес, когда прибудет повозка и где находится гасиенда, куда им надлежит прибыть.
Сеньора Лопес отреагировала на все по-своему, но Мануэла была опытной служанкой и стала сразу же упаковывать вещи Бет, с испугом думая, чем закончится этот день.
Понимая, что сопротивление в данной ситуации бессмысленно, Бет затихла, солнце страшно пекло ее неприкрытую голову, и сильнейшая головная боль отодвинула все остальное.
Дон Мигуэль скакал рядом с лошадью Лоренцо и в свое оправдание бормотал, что страшно сожалеет о происшедшем, но его отец — «ужасный старый упрямец», которого трудно остановить.
Бет не выдержала:
— Его никто и не пытался останавливать, вы все его боитесь. Сообща это можно было сделать.
Дон Мигуэль стал объяснять ей особенности традиционного воспитания в испанских семьях, где с отцом можно внутренне не соглашаться, но ослушаться его нельзя.
Очарование дона Мигуэля уже не действовало на Бет. Увидев его в новом свете, она не то спросила, не то сказал:
— Я удивляюсь, как вы осмелились жениться на матери Рафаэля.
Он вспыхнул и резко ответил:
— Это не имеет отношения к данному делу.
Бет расхотелось разговаривать. Она молча смотрела вперед между ушами коня, ощущая жесткую грудь Лоренцо, его мускулистые руки и понимая, что он прижимается к ней теснее, чем этого требует обстановка. Обернувшись, она встретилась с его темными глазами и увидела в них такое пламя страсти, что быстро отвернулась.
Кавалькада неслась. Дон Мигуэль по-прежнему был рядом, а дон Фелипе скакал впереди, забыв о Бет с момента ее пленения.
Дон Мигуэль, добрый по натуре человек, очень волновался о последствиях того, что произошло. Заглядывая в лицо Бет, он мягко сказал:
— Сеньора Бет, постарайтесь не думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Мой отец прав в одном — нельзя было вам оставаться только с сеньорой Лопес как гарантом вашего доброго имени. Мы с доньей Маделиной будем с вами либо здесь, либо все вместе поедем в Чиело, до того времени, как… — Он прервал себя, не желая сказать чего-то большего.
Недобрая искра мелькнула в глазах Бет:
— Вы сказали «до того времени, как». Что вы имели в виду? Кстати, объясните мне, откуда у вашего отца возникла странная идея, что я должна рожать сыновей семье Сантана? К тому же кто дал ему право влезать в жизнь моей семьи в Англии?
Дон Мигуэль выглядел весьма смущенным, потом признался, что это его вина. Он пояснил, что написал отцу письмо, в котором выразил надежду на то, что между Рафаэлем и Бет может состояться брак. Но, добавил дон Мигуэль, он никак не ожидал такой реакции со стороны отца. Его глаза просили о прощении, и он продолжил смущенно:
— Вы так хороши и красивы, и мне казалось, что вы далеко не безразличны Рафаэлю. Можно было бы решить сразу много проблем. Вам не надо было бы возвращаться вдовой в Натчез, а мой сын, наверное, впервые нашел бы свое счастье. — Дон Мигуэль вздохнул. — Когда я писал письмо отцу, то забыл, как он действует, если решится на что-то. Он давно хотел, чтобы Рафаэль женился второй раз и, получив от меня письмо, тут же через приятеля в Британском консульстве в Мехико-Сити проверил ваши данные.
Бет молчала, но злоба на дона Мигуэля стала проходить. Ее враг — дон Фелипе, своей хамской выходкой он может помешать им с Рафаэлем выяснить подлинность чувств друг к другу.
Очевидно, дон Фелипе захочет ускорить их брак, хотя Рафаэль, может еще окажется морально не готов на этот шаг. Про себя она твердо знала, что любит Рафаэля и хочет выйти за него замуж, но только в том случае, если он любит ее и хочет на ней жениться. Добровольно, а не по команде этого тирана дона Фелипе.
Если Бет была зла на дона Фелипе, то Лоренцо был в восторге от его плана. Ему было наплевать, что дон Фелипе приближает брак между Бет и Рафаэлем. Важно, что он решил увезти ее из Сан-Антонио, из-под защиты города.
После встречи с главой семейства Сантана и обсуждения плана действий он сумел дать сигнал кочующим неподалеку команчам. У них был свой условный код: дымом от выстрелов, видным издалека, они передали друг другу надежную информацию. Команчам теперь не требовалось больше дня, чтобы догнать их кавалькаду, и они знали маршрут.
Близость Бет возбуждала Лоренцо. Он знал, что до того, как передаст ее на смерть в руки команчей, он воспользуется ее телом.
Дом, куда они направлялись, был в шести милях от Сан-Антонио. Эта гасиенда была меньше, чем Чиело, и, хотя тут бывали редко, дом всегда был готов к приему гостей.
Здесь уютно, подумала Бет, когда ей показали ее комнату.
Эта комната была похожа на ту, которую она занимала в Число — такая же старинная испанская меблировка, прекрасные ковры и занавесы из бархата сапфирового оттенка.
Но как ни хороша была комната — это была тюрьма. И когда Бет увидела, как молчаливая мексиканка развешивает ее вещи, прибывшие с кавалькадой, она подумала, почему же все это произошло? И что произойдет еще? Непохоже, чтобы дон Фелипе собирался обращаться с ней плохо.
Донья Маделина приветствовала ее самым сердечным образом и, несмотря на все переживания и злость, этой женщине Бет грубить не хотела и не могла.
Поразмыслив, Бет поняла, что хотя дон Мигуэль и донья Маделина могут не соглашаться с конкретными действиями дона Фелипе, но и для них вопрос о женитьбе Рафаэля — дело давно решенное. Она сейчас была рада, что никто, кроме нее, не знает о ребенке. Требовать, чтобы ее возвратили в Сан-Антонио, было бессмысленно, бежать — слишком опасно, потому что она знала о бродящих неподалеку команчах.
Мексиканка сообщила Бет, что дон Фелипе просит ее немедленно прийти в библиотеку. Она проследовала за слугой.
Войдя в комнату, она увидела, что дон Фелипе пьет вино из красивого бокала. Он бесстрастно спросил ее, не хочет ли она шерри. И добавил, что захватил бутылку специально для нее. Она стояла посреди комнаты и смотрела на книжные ряды. Встретившись глазами с доном Фелипе, она ответила:
— Нет, спасибо, я не собираюсь бражничать со своим тюремщиком!
Он улыбнулся, хотя выражение его глаз не изменилось. Увидев его не в седле, Бет обнаружила, что он невысок, немногим выше ее самой. Он переоделся, и Бет не могла не признать, что для его возраста — а по ее мнению, ему было далеко за семьдесят — фигура у него отменная. Выглядело странным, что в его густых волосах не было и признака седины. Глядя на нее через стекло бокала, он наконец изрек:
— Темперамент в женщине должен быть, но я ужасно не люблю строптивость. Я надеюсь, сеньора, что вы не совершите такой ошибки и не перейдете эту весьма тонкую черту.
Бет немедленно отреагировала на эту едва прикрытую угрозу — даже не пытаясь скрыть свою неприязнь к нему, она сказала:
— Прошло уже много лет, сеньор, как я перестала быть школьницей, и в гувернантах не нуждаюсь. Более того, прошу мне ничего не диктовать и не понуждать меня. Я надеюсь, что выражаюсь вполне понятно?..
Он кивнул. Глядя на нее, злую, но красивую, он лениво подумал, не взять ли ее с собой в качестве любовницы в Мехико-Сити. В свои семьдесят четыре года он был еще далеко не равнодушен к женщинам. Далее он подумал, что когда насытится этой прекрасной кожей и роскошными волосами, то сможет без труда продать ее, причем за приличную цену. Но потом он отбросил эту идею. Важнее было женить внука не ней и получить здоровых наследников для Чиело, чем удовлетворить разовый зов плоти. Дон Фелипе всегда четко понимал приоритеты.
Встретив злой взгляд Бет, он прошептал:
— Хорошо, мы отлично поняли друг друга. И поскольку вы кажетесь мне откровенной молодой женщиной, я не стану тратить время на комплименты.
Жестом он предложил ей сесть на диван.
— Пожалуйста, садитесь, обсудим ситуацию.
— Нет, мы не будем ничего обсуждать. — Глаза Бет запылали, как и щеки.
— Тогда я просто изложу вам все по порядку. Его глаза излишне откровенно разглядывали ее стройную фигуру, высокую грудь, стройные бедра, различимые под юбкой. Сделав глоток, он продолжил:
— Ситуация крайне несложная. Вы — молодая и очень красивая вдова, богатая и хорошо воспитанная. У меня есть красивый и перспективный внук, которого я очень люблю и хочу видеть счастливым мужем и отцом, особенно отцом сыновей. Понятно, не правда ли? Вы выходите замуж за моего внука и расстаетесь с вдовством. У вас появляется мужчина, который будет заботиться о вас и опекать вас. И я буду счастлив, потому что наконец мой единственный наследник мужского пола женится и в положенное время произведет на свет мальчиков — моих правнуков.
Бет разрывалась между страстным желанием рассмеяться над его примитивным видением жизни и нетерпением выразить ему все, что она думает о нем после его беззастенчивого вторжения в ее жизненные планы. Уперев кулаки в бедра, с трудом сдерживая гнев, она заявила:
— У меня нет никакого желания так цинично обсуждать перспективы моей и не только моей жизни. За меня устроили мой первый брак, и если я решусь на второй, то его основой будет только любовь! А не размножение, как предвидите вы.
— Ах, как эго благородно! — с издевкой воскликнул дон Фелипе. — Но это детские рассусоливания. Когда вы родите мне правнуков, то можете обзавестись любовниками. Это будет вашим личным делом. Но мне кажется, что брак с моим внуком не будет вам противен. Вы ведь уже провели с ним под одной крышей немало недель и почему-то не сбежали из этого дома.
— Речь идет не обо мне, — пояснила Бет. — Свой выбор добровольно должен сделать Рафаэль. Почему он должен принять невесту из ваших рук?
Дон Фелипе пояснил свое видение ситуации. Богатых молодых невест не так уж много, сказал он, а репутация Рафаэля такова, что отцы приличных семейств своих дочерей за него не отдадут. Конечно, его можно было бы еще раз заставить жениться, но если это не будет женщина, которую он любит, то толку мало.
— А мне нужны наследники для Чиело. Мой сын сообщил мне, что Рафаэль далеко не равнодушен к вам.
Бет с трудом сдержала хохот, представив себе, что сказал бы этот старый болван, если бы узнал, что она уже носит ребенка Рафаэля. Не оставшись безразличной к его разъяснениям и терзаемая к тому же любопытством, она беспомощно спросила:
— Ну, хорошо, я, допустим, дам согласие на брак, но как вы сумеете заставить Рафаэля?
Дон Фелипе засмеялся, и Бет вздрогнула. Быстро встав с кресла, он дернул шнур звонка. Всего один раз. Слуга возник немедленно, будто ждал под дверью. Дон Фелипе коротко скомандовал:
— Приведи сюда сеньору Арабеллу.
Он счел необходимым пояснить Бет, что Арабелла — любимое дитя семьи, что он брал ее с собой в Мехико-Сити и она доставила там ему уйму хлопот. А вот теперь, возвращаясь сюда после письма дона Мигуэля, дон Фелипе взял с собой и девочку, чтобы не оставлять ее там одну.
— Вам она должна понравиться, — сказал он, делая еще один глоток из стакана. — И как ни странно, она единственная из сводных сестер Рафаэля, к которой он выказывал явный интерес. Дождитесь, когда она войдет, и вы сами поймете, о чем я говорю.
Не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась и танцующей походкой в комнату влетела девочка лет пятнадцати, не больше. Арабелла была действительно восхитительна. Она не была жгучей брюнеткой, как большинство испанок. Волосы были восхитительно рыжими, и при этом у нее были сапфирно-голубые глаза.
— Рыжие испанки не так уж часты, но бывают, — прокомментировал дон Фелипе, заметив выражение удивления на лице Бет.
Арабелла не обратила ни малейшего внимания на деда и быстро подбежала к Бет:
— О, как вы красивы! Мама говорила, что вы просто чудо, но я ей не поверила!
В платье из муслина, со сверкающими глазами и искренним заливистым смехом Арабелла была воплощением чистоты. Уже в ее пятнадцать были видны все признаки будущей замечательно красивой женщины. Для своего возраста она была невысока, но стройная фигура с красивым бюстом уже обозначилась вполне явственно.
Хотя в положении Бет ничего не менялось, но она почувствовала себя лучше в атмосфере заразительного оптимизма Арабеллы.
— Спасибо тебе за оценку моей внешности, но хочу тебе сказать, что ты тоже очень красива.
Арабелла опять звонко рассмеялась и искренне заявила:
— А за эти слова вы мне нравитесь еще больше. И тут порывистая Арабелла озадачила Бет:
— Я очень рада, что Рафаэль собирается жениться на вас. Консуэла была настоящей ведьмой, я очень не любила ее. Она издевалась над ним, а вы будете к нему добры!
Бет замерла, и Арабелла посмотрела на нее озадаченно. Она тут же получила от деда резкое замечание по поводу скверных манер.
— Простите меня, дедушка, я забылась. Перемена была разительной: перед доном Фелипе стояла наивная простушка. Но Бет поймала чертиков в ее глазах и успокоилась. Арабелла не боялась грозного старика, как другие домочадцы, это была игра.
— Что-нибудь еще, дедушка? — поинтересовалась Арабелла тем же беспристрастным тоном.
— Нет, я просто хотел, чтобы сеньора Бет познакомилась с тобой. Ты свободна, иди и постарайся к следующей встрече поднабраться хороших манер.
Дон Фелипе повернулся спиной, и только Бет увидела острый язычок, который высунулся дерзко ему вслед. И тут же Арабелла исчезла за дверью.
— Очаровательный ребенок, но какое отношение она имеет к нашему предыдущему разговору? — поинтересовалась Бет спокойным голосом.
— Самое прямое, моя дорогая. Рафаэль очень ее любит и хочет ей счастья. Значит, или Рафаэль женится на вас, или я выдаю Арабеллу замуж за какую-нибудь старую развалину, которую я сумею подобрать.
При этих словах он иезуитски улыбнулся и добавил себе в стакан шерри.
— Неужели вы думаете, — спросил дон Фелипе, — что Рафаэль позволит сломать судьбу этой очаровательной девочки, тем более что от него всего-то и требуется жениться на женщине, которую он находит, мягко говоря, привлекательной?
У Бет перехватило горло. Конечно, Рафаэль не позволит свершиться такому варварству. Да и кто позволил бы? Арабелла слишком яркий и красивый ребенок, чтобы уготовить ей такую судьбу.
Бет собралась с духом и выпалила:
— Вы — негодяй, черный уродливый зверь, лишенный сердца!
Дон Фелипе пожал плечами:
— Не тратьте время на слова, мне это все равно. Важны факты, и похоже, я выиграл!
— Не совсем! Допустим, что вы сумеете шантажировать вашего внука, но со мной-то вы сделать ничего не сможете, чтобы получить мое согласие.
— А я и не собираюсь получать его, — заявил дон Фелипе с гнусным смехом. — Это сделает сам Рафаэль. Вы что же думаете, он позволит из-за вашего упрямства сломать судьбу девочки, которую так любит?
Бет понимала, что дон Фелипе говорит правду. Его внук мог быть так же безжалостен, как и он сам. «А я? Что же со мной? — Сердце ее разрывалось. — Значит, я должна выйти за него замуж, понимая, что это с его стороны вынужденный шаг, навязанный ему силой обстоятельств?»
Вечером Бет вела себя вежливо, но чем больше она наблюдала за Арабеллой, тем хуже становилось у нее на душе — ни в коем случае нельзя было ломать судьбу этой очаровательной девочки. Очень важно, думала она, как ко всему этому отнесется Рафаэль.
Рафаэль был взбешен, когда, прибыв домой и стремясь поскорее увидеть Бет после долгого и трудного дня, узнал от Пако обо всем, что тут произошло. Его не успокоило и то, что за ним был сразу послан слуга, с которым они, правда, разминулись. Лицо Рафаэля мрачнело все больше.
— Так, — сказал он пугающе тихим голосом. — А сеньора Лопес и служанка Мануэла последовали за сеньорой Бет?
— Нет, — пробормотал Пако. — Сеньора Лопес выехала на повозке, которую прислал ваш дед, а Мануэла еще занята упаковкой вещей сеньоры Бет. Рафаэль через две ступеньки взбежал наверх в спальню Бет и приказал Мануэле:
— Не надо упаковывать ее вещи, сеньора, Бет скоро возвратится.
Мануэла с удовольствием была готова выполнить это распоряжение.
Рафаэль уже спускался вниз, когда Пако на чей-то стук открыл входную дверь. Там стоял Себастиан. Рафаэль замер на месте и весьма недружелюбно поинтересовался:
— Какой черт занес тебя сюда? Себастиан ответил в том же тоне:
— Конечно, не желание побыть в твоей очаровательной компании.
По выражению лица Рафаэля он понял, что сейчас не время выяснять отношения и просто пояснил:
— Вчера я был в Число и узнал, что там побывал твой дед. Боюсь, что он собирается нанести тебе визит.
— Благодарю тебя за сообщение, — сказал Рафаэль, спускаясь по ступенькам. — Но, увы, ты опоздал не несколько часов. Он уже был здесь утром и выкрал Бет. Он заявил, что опеки сеньоры Лопес недостаточно для молодой женщины.
Несмотря на сложность ситуации, Себастиан улыбнулся и съехидничал:
— А может быть, на этот раз старик прав? Рафаэль задумчиво сказал:
— Мне надо попасть на ту гасиенду, где ее держат, и поговорить с ней наедине до того, как старый негодяй наполнит ее головку ненужными мыслями.
— Тогда чего же мы ждем? — требовательно сказал с широкой улыбкой Себастиан.
Глава 26
Всего несколько минут у Рафаэля ушло на то, чтобы оседлать коня себе и свежую лошадь для Себастиана.
Они молча скакали в ночи. Рафаэль был занят своими мыслями, а Себастиан попросту устал от двух суток непрерывной скачки.
Рафаэль был потрясен той пустотой, которую ощутил, не застав Бет после возвращения домой. Его ужасала мысль, что, может быть, он потерял ее навсегда из-за собственной глупости. Он знал своего деда и вполне мог допустить, что при встрече Бет окажется не милой, доброй и влюбленной женщиной, а фурией, злой и враждебной по отношению к нему. И потом долгие месяцы ему придется бороться за то, чтобы все возвратилось на свои места.
Рафаэль заговорил, когда до гасиенды оставалось не более полумили. Уже были видны огни дома. Рафаэль пояснил Себастиану:
— Я не поеду сразу с тобой. Пусть все выглядит так, будто ты просто приехал повидаться с семьей. Конечно, сообщи деду, что ты разговаривал со мной и я послал и тебя, и его к дьяволу.
Себастиан был поражен и не скрывал этого:
— Если ты не собираешься войти внутрь, то что ты вообще намерен здесь делать?
— Повидаться с Бет, что же еще?
— Каким образом? — озадаченно спросил Себастиан.
— Под прикрытием суматохи, вызванной твоим приездом. Я найду ее комнату. Кстати, если она еще будет со всеми, пожалуйста, изыщи возможность объяснить ей положение и отправь ее к себе.
Себастиан заметил, что все может сорвать подозрительный дон Фелипе. Может, согласился Рафаэль. И очень серьезно попросил:
— Себастиан, я обязательно должен повидаться с Бет наедине. И еще до того, как состоится моя беседа с дедом.
— Хорошо! Я постараюсь. А мы с тобой еще увидимся сегодня вечером?
— Да, думаю, нам лучше было бы переговорить до того, как я возвращусь в Сан-Антонио. Уже довольно поздний час, и поэтому твоя просьба об отдыхе будет вполне логична. Через полчаса после того, как окажешься в своей комнате, спустись в конюшню. Я буду там ждать тебя.
Бет действительно была еще со всеми в гостиной. Она вежливо, но холодно поприветствовала Себастиана, не забыв, как они расстались в последний раз. Но его странные ужимки, подмигивания и гримасы, когда их не видели другие, дали ей понять, что ему надо ей что-то сказать. С сердцем, бьющимся, как военный барабан, она выбрала момент оказаться с ним наедине. Тихо, только уголком рта он прошептал:
— Иди к себе в комнату, там Рафаэль!
Надеясь, что выражение ее лица не выдало радости, она мило улыбнулась Себастиану. Через несколько минут она вежливо попрощалась и пошла спать. Кровь пульсировала в ее висках, когда она открывала дверь. Потом она заперла ее изнутри и оказалась в крепких объятиях Рафаэля. Они целовались так, будто, настрадавшись от жажды, пили студеную воду.
— С тобой все в порядке? — спросил Рафаэль решительно, готовый сжечь гасиенду и перебить всех ее обитателей, если с ее головы упал хоть один волос.
— Да, все в порядке. Я просто была слегка напугана и ужасно зла!
Раздался стук в дверь — это оказалась молчаливая мексиканка, приставленная ей в услужение. Она пришла предложить свою помощь в приготовлении ко сну. Но Бет отпустила ее.
Оставшись наедине, они вдруг страшно смутились. Даже Рафаэль ощутил, что его язык как-то одеревенел и ему трудно произнести хоть одно слово. При всех его многочисленных победах над женщинами в его жизни еще не было случая, чтобы он хоть одной из них сказал, что любит ее.
Для Бет, наблюдавшей за ним, сегодняшняя ночь была кульминацией всех их предыдущих встреч, свиданий, любовных игр. Видя его так близко, его стройную фигуру и сильные ноги, кулаки, упирающиеся в широкий кожаный пояс, она поняла, что ее сердце готово разорваться от любви к нему. Он был так близок ей, так дорог. Но вспомнив о разговоре с доном Фелипе сегодня днем, она не удержалась задать вопрос:
— Ты разговаривал сегодня со своим дедом? Рафаэль угрюмо улыбнулся:
— Нет, любимая, не разговаривал и не собираюсь делать этого.
Ей очень хотелось поверить ему сразу и безоговорочно, но было страшно, а вдруг он по какой-либо причине обманывает ее. Может быть, и это свидание подстроено для того, чтобы успокоить ее, притупить бдительность. По каким-то признакам он догадался, что дон Фелипе уже запустил яд в ее ум.
Они молча скакали в ночи. Рафаэль был занят своими мыслями, а Себастиан попросту устал от двух суток непрерывной скачки.
Рафаэль был потрясен той пустотой, которую ощутил, не застав Бет после возвращения домой. Его ужасала мысль, что, может быть, он потерял ее навсегда из-за собственной глупости. Он знал своего деда и вполне мог допустить, что при встрече Бет окажется не милой, доброй и влюбленной женщиной, а фурией, злой и враждебной по отношению к нему. И потом долгие месяцы ему придется бороться за то, чтобы все возвратилось на свои места.
Рафаэль заговорил, когда до гасиенды оставалось не более полумили. Уже были видны огни дома. Рафаэль пояснил Себастиану:
— Я не поеду сразу с тобой. Пусть все выглядит так, будто ты просто приехал повидаться с семьей. Конечно, сообщи деду, что ты разговаривал со мной и я послал и тебя, и его к дьяволу.
Себастиан был поражен и не скрывал этого:
— Если ты не собираешься войти внутрь, то что ты вообще намерен здесь делать?
— Повидаться с Бет, что же еще?
— Каким образом? — озадаченно спросил Себастиан.
— Под прикрытием суматохи, вызванной твоим приездом. Я найду ее комнату. Кстати, если она еще будет со всеми, пожалуйста, изыщи возможность объяснить ей положение и отправь ее к себе.
Себастиан заметил, что все может сорвать подозрительный дон Фелипе. Может, согласился Рафаэль. И очень серьезно попросил:
— Себастиан, я обязательно должен повидаться с Бет наедине. И еще до того, как состоится моя беседа с дедом.
— Хорошо! Я постараюсь. А мы с тобой еще увидимся сегодня вечером?
— Да, думаю, нам лучше было бы переговорить до того, как я возвращусь в Сан-Антонио. Уже довольно поздний час, и поэтому твоя просьба об отдыхе будет вполне логична. Через полчаса после того, как окажешься в своей комнате, спустись в конюшню. Я буду там ждать тебя.
Бет действительно была еще со всеми в гостиной. Она вежливо, но холодно поприветствовала Себастиана, не забыв, как они расстались в последний раз. Но его странные ужимки, подмигивания и гримасы, когда их не видели другие, дали ей понять, что ему надо ей что-то сказать. С сердцем, бьющимся, как военный барабан, она выбрала момент оказаться с ним наедине. Тихо, только уголком рта он прошептал:
— Иди к себе в комнату, там Рафаэль!
Надеясь, что выражение ее лица не выдало радости, она мило улыбнулась Себастиану. Через несколько минут она вежливо попрощалась и пошла спать. Кровь пульсировала в ее висках, когда она открывала дверь. Потом она заперла ее изнутри и оказалась в крепких объятиях Рафаэля. Они целовались так, будто, настрадавшись от жажды, пили студеную воду.
— С тобой все в порядке? — спросил Рафаэль решительно, готовый сжечь гасиенду и перебить всех ее обитателей, если с ее головы упал хоть один волос.
— Да, все в порядке. Я просто была слегка напугана и ужасно зла!
Раздался стук в дверь — это оказалась молчаливая мексиканка, приставленная ей в услужение. Она пришла предложить свою помощь в приготовлении ко сну. Но Бет отпустила ее.
Оставшись наедине, они вдруг страшно смутились. Даже Рафаэль ощутил, что его язык как-то одеревенел и ему трудно произнести хоть одно слово. При всех его многочисленных победах над женщинами в его жизни еще не было случая, чтобы он хоть одной из них сказал, что любит ее.
Для Бет, наблюдавшей за ним, сегодняшняя ночь была кульминацией всех их предыдущих встреч, свиданий, любовных игр. Видя его так близко, его стройную фигуру и сильные ноги, кулаки, упирающиеся в широкий кожаный пояс, она поняла, что ее сердце готово разорваться от любви к нему. Он был так близок ей, так дорог. Но вспомнив о разговоре с доном Фелипе сегодня днем, она не удержалась задать вопрос:
— Ты разговаривал сегодня со своим дедом? Рафаэль угрюмо улыбнулся:
— Нет, любимая, не разговаривал и не собираюсь делать этого.
Ей очень хотелось поверить ему сразу и безоговорочно, но было страшно, а вдруг он по какой-либо причине обманывает ее. Может быть, и это свидание подстроено для того, чтобы успокоить ее, притупить бдительность. По каким-то признакам он догадался, что дон Фелипе уже запустил яд в ее ум.