Страница:
Джулиан вздохнул. Следить за ходом мысли Дианы всегда было тяжело, а сегодняшним утром это было совсем невозможно. Он окинул быстрым взглядом ее миниатюрную, но пышную фигурку и нежное личико. Да, он вполне мог понять, что так пленило его отца. Он бы и сам приударил за мачехой, однако ни за что не женился бы на ней... Джулиан снова вздохнул. Не то чтобы он винил отца. Мать его умерла около двадцати лет назад, и с тех пор отец был один – небольшие романы не в счет. Прошло двенадцать лет после смерти жены, прежде чем его околдовала прелестная молодая вдовушка.
Светское общество было потрясено, когда девятый граф Уиндем внезапно женился на нищей вдове пехотного лейтенанта. Она не только была бедна и моложе его единственного сына, но у нее был ребенок, двенадцатилетняя дочь Элизабет.
Однако странный брак оказался успешным, и, напомнил себе Джулиан, Диана сделала его отца счастливым. Очень. Отец ее обожал, нежно полюбил Элизабет и зашел так далеко, что положил на имя юной падчерицы крупную сумму, чтобы малышка не была бесприданницей. Плохо оказалось то, что он умер после двух лет брака – то есть за три года до сегодняшнего разговора – и оставил на попечение единственного сына молодую мачеху и сводную сестру. Впрочем, Элизабет никаких хлопот ему не доставляла. Жизнерадостная и уступчивая, Элизабет его обожала, и он питал самые теплые чувства к своей названой сестричке. Разумеется, он так же тепло относился и к Диане... когда она не испытывала его терпение.
Зная по прошлому опыту, что Диана подошла к самой сути своего разговора, он невозмутимо поинтересовался:
– Вы хотите, чтобы я поговорил с кем-нибудь из конногвардейцев об этом капитане Карвере? Может быть, капитана переведут в другое место. Скажем, в Калькутту?
Глаза Дианы широко распахнулись.
– А вы это можете?
Джулиан улыбнулся, и его суровое лицо вдруг стало необычайно привлекательным.
– Да, я могу это сделать... если вам это будет по душе.
Она неуверенно задумалась.
– Ну-у, я не думаю, что Калькутта окажется очень здоровым местом для человека раненого. Как вы считаете? Я не хочу, чтобы с ним приключилось что-то ужасное. А нельзя, чтобы ваши друзья в Конной гвардии просто постарались, чтобы он был все время занят – слишком занят, чтобы волочиться за моей дочерью? – Она смолкла, словно ее осенила какая-то новая тревога. – О Боже, это может оказаться неразумно! Вдруг он догадается, что вы намеренно держите их врозь? Они тогда совершат что-нибудь необдуманное... – И с ужасом выдохнула: – О, Джулиан, как вы думаете, Элизабет ведь не согласится с ним бежать? Она такая невинная, такая милая и уступчивая...
Терпение Джулиана иссякло, и он поднялся. Ему нужно было сбежать, пока он не совершил нечто необдуманное. Коротко поклонившись, он сказал:
– Не тревожьтесь, Диана. Я позабочусь об этом.
Глава 2
Светское общество было потрясено, когда девятый граф Уиндем внезапно женился на нищей вдове пехотного лейтенанта. Она не только была бедна и моложе его единственного сына, но у нее был ребенок, двенадцатилетняя дочь Элизабет.
Однако странный брак оказался успешным, и, напомнил себе Джулиан, Диана сделала его отца счастливым. Очень. Отец ее обожал, нежно полюбил Элизабет и зашел так далеко, что положил на имя юной падчерицы крупную сумму, чтобы малышка не была бесприданницей. Плохо оказалось то, что он умер после двух лет брака – то есть за три года до сегодняшнего разговора – и оставил на попечение единственного сына молодую мачеху и сводную сестру. Впрочем, Элизабет никаких хлопот ему не доставляла. Жизнерадостная и уступчивая, Элизабет его обожала, и он питал самые теплые чувства к своей названой сестричке. Разумеется, он так же тепло относился и к Диане... когда она не испытывала его терпение.
Зная по прошлому опыту, что Диана подошла к самой сути своего разговора, он невозмутимо поинтересовался:
– Вы хотите, чтобы я поговорил с кем-нибудь из конногвардейцев об этом капитане Карвере? Может быть, капитана переведут в другое место. Скажем, в Калькутту?
Глаза Дианы широко распахнулись.
– А вы это можете?
Джулиан улыбнулся, и его суровое лицо вдруг стало необычайно привлекательным.
– Да, я могу это сделать... если вам это будет по душе.
Она неуверенно задумалась.
– Ну-у, я не думаю, что Калькутта окажется очень здоровым местом для человека раненого. Как вы считаете? Я не хочу, чтобы с ним приключилось что-то ужасное. А нельзя, чтобы ваши друзья в Конной гвардии просто постарались, чтобы он был все время занят – слишком занят, чтобы волочиться за моей дочерью? – Она смолкла, словно ее осенила какая-то новая тревога. – О Боже, это может оказаться неразумно! Вдруг он догадается, что вы намеренно держите их врозь? Они тогда совершат что-нибудь необдуманное... – И с ужасом выдохнула: – О, Джулиан, как вы думаете, Элизабет ведь не согласится с ним бежать? Она такая невинная, такая милая и уступчивая...
Терпение Джулиана иссякло, и он поднялся. Ему нужно было сбежать, пока он не совершил нечто необдуманное. Коротко поклонившись, он сказал:
– Не тревожьтесь, Диана. Я позабочусь об этом.
Глава 2
Поскольку была суббота, Джулиан сомневался, что найдет своего друга полковника Стентона на службе в Конной гвардии, так что он отложил решение судьбы капитана Карвера на потом. Эта проблема может подождать до начала следующей недели. Диана была не слишком убеждена в правильности такого решения и, чтобы избежать надвигающейся истерики, которую Джулиан предвидел, он днем покинул дом, дабы заняться своими делами. Впрочем, он отправил записку Стентону с просьбой о личной встрече во второй половине дня в понедельник. Он не слишком беспокоился по поводу сложившейся ситуации, так как сомневался, что Элизабет потеряет голову из-за простого капитана, каким бы тот ни был лихим и обаятельным. Элизабет, в отличие от матери, была здравомыслящая девушка.
Диана же просто сошла с ума. Совершенно рехнулась, если подумала, что он снова вступит в брак только ради того, чтобы доставить удовольствие семье. Он поджал губы. Его женитьба на Кэтрин показала ему всю безумную глупость подобного поступка!
Кэтрин была богатой наследницей, единственным ребенком герцога Беллами и очень красивой. Отец Джулиана был страшно доволен этим браком – самому Джулиану было тогда двадцать девять лет и, к огорчению отца, он не проявлял ни малейшего интереса к женитьбе. «Подумай о титуле, – неоднократно настаивал граф Уиндем, – когда меня не станет, и ты также скончаешься, я хотел бы видеть твоегосына, а не сына Дэниела (хоть он и хороший мальчик) на твоем месте. Тебе нужно жениться и подарить мне внуков. Это – твой долг».
Когда несколько месяцев спустя обворожительная леди Кэтрин пересекла ему дорогу, Джулиан, угождая отцу, сделал ей предложение. Их свадьба стала самым ярким светским событием лондонского сезона 1795 года. В предвкушении внуков лорд Уиндем буквально потирал руки, провожая жениха и невесту в свадебное путешествие. Он был уверен, что скоро дождется потомства от этого союза.
Но он ошибся. Кэтрин вовсе не жаждала обзаводиться детьми, а Джулиан очень скоро обнаружил, что за прекрасной внешностью скрывается испорченный, балованный ребенок. Прошло немного месяцев, и они открыто переругивались, а после года брака их редко видели в обществе друг друга. Оба были несчастливы. Так провели они несколько лет и, вероятно, и дальше бы тащили это ярмо, если бы беременная Кэтрин однажды не погибла в перевернувшемся экипаже. Вспомнив об этом, Джулиан тяжело вздохнул.
Несмотря на то, что брак его был ошибкой, он никогда не желал жене смерти, и ее внезапный уход из жизни его потряс. Он ощущал горе и вину одновременно, так что прошли годы, прежде чем он смог думать о ней и о неродившемся ребенке без мучительной боли в сердце. Это случилось больше шести лет назад, но Джулиан покривил бы душой, если б не признался себе, что с каждым годом его решимость никогда больше не жениться лишь укреплялась. «Пусть мой титул перейдет Чарлзу или Раулю, – угрюмо думал он, – а я... ни за что не свяжу себя снова с женщиной, просто чтобы угодить семье!»
Обычно вечер Нелл складывался из раннего обеда с сэром Эдвардом и последующих тихих часов в библиотеке за чтением. Во время редких поездок в Лондон она посещала книжные лавки и музеи и никогда не стремилась развлечься балами и вечерними приемами. Однако поскольку она неохотно приняла приглашение на один из последних балов малого сезона у лорда и леди Эллингсон, этот вечер она провела вне дома.
Эллингсоны были старинными друзьями ее отца – собственно, поэтому она и согласилась там присутствовать – и еще из-за ласковых уговоров отца: он был так счастлив сопровождать ее выход в свет.
Усадив дочь среди нескольких ее приятельниц, сэр Эдвард с хозяином дома скрылись в карточном салоне. Когда же он вновь появился в главном зале, он нашел дочь в тихом уголке беседующей с золотоволосым красавцем лордом Тиндейлом.
Какого черта здесь делает этот тип? Потом он вспомнил, что Тиндейл состоял в родстве с леди Эллингсон. Лорд Эллингсон часто жаловался другу, что ему приходится принимать этого паршивца, чтобы не ссориться с женой. Она обожала родственника. Как и большинство женщин.
Сэр Эдвард рассмотрел изысканную фигуру, одетую в темно-синий облегающий сюртук и черные панталоны до колен, и должен был отдать должное внешности и манерам собеседника дочери. С его густыми курчавыми белокурыми волосами и большими голубыми глазами, опушенными длинными ресницами, лорд Тиндейл выглядел красавцем. У него были аристократические черты лица, точеный нос, скульптурный подбородок, он обладал обаятельной улыбкой и непринужденным обращением. Даже шрам на щеке придавал ему некую романтическую лихость.
Уже готовый решительно приблизиться к дочери и отогнать лорда Тиндейла, сэр Эдвард вспомнил утренний разговор с Нелл и заколебался. Нелл не поблагодарит его, если он поведет себя как возмущенный родитель. Кроме того, подумал он, она вполне способна и сама дать отставку Тиндейлу.
Уголком глаза Нелл заметила, что отец вышел из карточного салона, и почувствовала облегчение. С момента своего появления Тиндейл вел себя раздражающе-прилипчиво. Он порхал вокруг нее, как пчела вокруг сладкого цветка. Ей, как любой женщине, было приятно стать предметом внимания красивого мужчины, но она сознавала, что его привлекает ее состояние, а не она сама, и старалась держать его на расстоянии. Но это не помогало. Она решила, что раз Тиндейл так невосприимчив к оскорблениям, он либо слишком туп, либо совсем отчаялся.
Встретив взгляд прозрачных голубых глаз Тиндейла, она пробормотала:
– Ах, вот и мой отец. Уверена, что он намеревается уехать... я с удовольствием составлю ему компанию. Буду рада наконец прилечь и отдохнуть.
– Неужели вы хотите покинуть вечер? – Лорд Тиндейл окинул Нелл теплым взглядом. – Боюсь, что без вашего чарующего и животворного присутствия вечер станет совсем безрадостным. – Все это он произнес бархатным голосом с самым обаятельным видом.
Нелл мило улыбнулась ему:
– Неужели? Но ведь еще остаются по крайней мере две богатые невесты на выданье?..
Глаза Тиндейла стали холодными.
– Почему вы думаете, что мой интерес к вам вызван только вашим состоянием? Неужели вам не приходило в голову, что среди всех присутствующих здесь сегодня щебечущих болтушек вы, и только вы, вызвали во мне серьезные чувства?
Нелл приложила к губам шелковый веер.
– О, конечно! Вы абсолютно правы. Как я могу подумать иначе? Какая я глупая! В конце концов, меня всего лишь считают полусумасшедшей, явно хромой и почти старой девой, – Она приняла задумчивый вид. – Разумеется, я действительно вульгарно богата. – Она ухмыльнулась при виде его изменившегося лица и добавила: – Естественно, все это обязано поставить меня во главу вашего списка возможных невест.
Сжав кулаки, побагровев так, что шрам на его щеке вздулся, лорд Тиндейл пробормотал:
– Сейчас не та обстановка и не тот момент, который я выбрал бы для разговора на такую тему, но ведь мы действительно смогли бы хорошо поладить... вы и я. Не стану отрицать, что мне очень пригодилось бы ваше состояние... но и вам пригодился бы муж. Возможно, сегодня я сижу без гроша, но ваше состояние исправит это положение. – Тиндейл наклонился к Нелл и убежденно продолжал: – Вам стоит оценить такую возможность. Что ни говори, но для вас это будет хорошая сделка. Не забывайте, что титул мой древний и уважаемый.
– Благодарю вас, но нет, – без обиняков ответила Нелл, чувствуя себя оскорбленной и раздосадованной. – И поскольку разговор этот кажется мне недостойным, я вас покину. Но напоследок хочу заметить: пусть уж лучше я буду считаться безнадежно непривлекательной, чем выйду за вас.
Она отвернулась от него, но ее тут же вернул назад жесткий рывок за плечо. Нагнув к Нелл голову, Тиндейл прорычал:
– Вы еще пожалеете об этих словах! – И, помедлив, добавил: – Вы должны меня понять: я получил крайне неприятные известия, и нужда моя очень велика. Я готов на все. – Тон его стал угрожающим. – А люди в таком положении готовы на отчаянные меры. Учтите, что играть со мной в игры не стоит.
– Уберите от меня руки, – возмущенно оборвала его Нелл. Глаза ее яростно сверкнули. – Я дам вам, милорд, маленький совет: в понедельник я покидаю Лондон и не знаю, когда вернусь сюда снова, однако если это случится, держитесь от меня подальше. Я не желаю общаться с вами!
С мерзкой улыбочкой Тиндейл отпустил руку Нелл.
– Посмотрим. – И с поклоном произнес: – До нашей следующей встречи.
Не ответив ему ни слова, Нелл решительно двинулась прочь. Юбки ее кремового, усеянного золотыми звездами платья затрепетали от этого бурного порыва.
Сэр Эдвард обернулся при ее приближении и прищурился, заметив негодующее выражение ее лица. Он бросил испытующий взгляд в сторону оставшегося на месте Тиндейла и, беря дочь за руку, спросил:
– Должен ли я бросить вызов этому щенку?
– О Боже, нет! – воскликнула Нелл. – Не обращай на него внимания. – Она усмехнулась: – Обещаю тебе, что и я не буду. – Она ущипнула отца за щеку. – Не волнуйся, папа. Признаюсь, он так обнаглел, что предложил вступить с ним в брак. Полагаю, что кредиторы взяли его за горло, но пусть тебя это не тревожит. Уверяю, что дала ему решительный отпор и больше он нас не побеспокоит.
Сэр Эдвард возмутился:
– Предложил вступить с ним в брак?! Не поговорив со мной? Наглец! Да как он посмел?! Нет, я ним объяснюсь.
– Папа! – вцепилась в отца Нелл. – Не надо. Умоляю тебя. Я вполне способна дать отпор этому мерзкому типу. Давай не будем тратить на него ни секунды нашего времени.
Когда сэр Эдвард провожал дочь по ступеням особняка Эллингсонов к экипажу, начался дождь. Нелл еще днем заметила тяжелые тучи, но надеялась, что ненастье рассеется. Этого не случилось.
Нелл села в экипаж и поморщилась, прислушиваясь к барабанившим по крыше экипажа струям. Если дождь окажется продолжительным и сильным, к понедельнику, когда им нужно будет уезжать, дороги раскиснут, и поездка станет ужасной.
Молния с треском прорезала ночное небо, заставив Нелл содрогнуться. Господи Боже! Ну и погодка! Да, путешествие в поместье будет долгим, сырым... и, пожалуй, опасным.
Через короткое время Нелл и сэр Эдвард прибыли домой и бегом побежали к входной двери. Пожелав отцу спокойной ночи, Нелл поспешила подняться в свои комнаты. Она мечтала поскорее сбросить бальный наряд и улечься в постель.
Через двадцать минут она уже лежала под одеялом. Сон пришел сразу.
Сначала Нелл спала без сновидений, но постепенно беспокойно задвигалась, ее дыхание стало затрудненным. Она застонала во сне, стала метаться по постели, словно старалась вырваться из сковывающих ее невидимых пут. Снова кошмар, подумала она, пытаясь проснуться.
И очень страшный и мерзкий. Ощущение, что ее душат, что она тонет в жуткой черноте, было невероятно реальным. Все еще толком не проснувшись, Нелл боролась, чтобы освободиться, но руки ее запутались в той самой окутавшей ее черноте страшного сна.
Она почувствовала, что скользит по кровати, глаза ее наконец открылись, но, к ее ужасу, она действительно оказалась в ловушке... Она была завернута в тяжелую душную ткань, и ее быстро стаскивали с постели. Нелл в панике забилась, задергалась, вцепилась пальцами в неподдающиеся складки утопившей ее ткани.
– Тихо! – прошипел голос, который она тут же узнала.
– Тиндейл! – ахнула Нелл. – Вы сошли с ума? Отец убьет вас за это... если этого раньше не сделаю я!
Он ответил быстрым возбужденным смешком:
– Я рискну. Думаю, после того как ты станешь моей женой, твой отец передумает.
– Не стану я вашей женой! – яростно закричала Нелл и возобновила борьбу.
Но тут ее внезапно подняли и перекинули через плечо. Придерживая Нелл рукой за ягодицы, Тиндейл пересек комнату.
Теперь Нелл полностью проснулась и отчаянно пыталась сообразить, что ей делать. Тиндейл мог проникнуть в ее спальню только одним путем: через балкон и незапертые стеклянные двери. Но откуда он узнал, в какой комнате ее искать? У нее побежали по спине мурашки. Он за ней шпионил! И сегодня последовал за ней с бала. Он разумно рассудил, что усталый отец сразу отправится на покой, и она сама, вероятнее всего, поступит так же. Ярость овладела ею. Получается, что ему нужно было всего-навсего понаблюдать за верхним этажом и высмотреть, в какой комнате вскоре задуют свечи. Будь он проклят! У Нелл упало сердце. Судя по звукам и движениям, Тиндейл выносил ее из дома тем же путем, что и вошел.
Зная, что каждая секунда на счету, понимая, что едва он вынесет ее из дома из-под защиты отца, все будет потеряно, Нелл набрала в грудь побольше воздуха и закричала изо всех сил.
Тиндейл, нервы которого были на пределе, подскочил на месте. Осыпая ее ругательствами, он кое-как перебрался через перила балкона.
– Сука! Попробуй заорать еще раз, – прорычал он, начиная опасный спуск на землю, – и я тебя придушу!
Нелл крепко зажмурила глаза, с ужасом ощущая, что они раскачиваются над землей. Наверное, Тиндейл спускался по веревке, закрепленной каким-то образом на балконе. Он по ней влез, а теперь – Господи Боже! – слезал на землю!
Перепуганная насмерть тем, что в любую минуту может разбиться, Нелл замерла на все время спуска. Однако едва Тиндейл ступил на землю, она снова стала кричать, брыкаясь и изворачиваясь у него на плече.
– Я тебя предупреждал! – прорычал он.
В следующую секунду Нелл поразил оглушительный удар по голове, и мир в ее глазах померк.
Нахмурясь, Роберт вошел в дом. Сэр Эдвард как раз пересекал мраморный пол в черно-белую шашку и улыбнулся сыну.
– Ну как Эндрю? Купил свою лошадь? – осведомился он, вопросительно изогнув бровь.
Роберт рассмеялся:
– Пронесло на волосок, но мы с Генри убедили его, что это было бы неразумно. – Он снова нахмурился и спросил: – Ты сейчас ничего странного не слышал?
– Странного? Нет. Обычные гром и шум дождя. А в чем дело?
– Мне показалось, что я что-то услышал... – Роберт пожал плечами. – Наверное, ничего особенного, но все-таки я осмотрю все вокруг перед тем, как лечь спать.
Не обнаружив ничего необычного, Роберт, чувствуя себя довольно глупо, все же постучал в спальню Нелл. Он не встревожился, когда она сразу не ответила: сэр Эдвард упомянул, что она удалилась на покой сразу по возвращении домой. Наверняка сестра уже спит. Роберт улыбнулся. Все знали, что когда Нелл спит, она спит, как убитая, даже под шум грозы. Маловероятно, что ее способно разбудить что-то кроме удара молнии... и то если она шарахнет рядом с постелью. Улыбка сошла с его лица. Удар молнии или один из ее проклятых кошмаров.
Роберт постоял в нерешительности, соображая, стоит ли вторгаться к сестре, но потом, повинуясь какому-то инстинкту, снова постучался и, не услышав ответа, открыл дверь и вошел в комнату. Со свечой в руке он пересек маленькую гостиную и заглянул в спальню. Пляшущее пламя камина выхватило из темноты кровать и другую мебель. Внезапный блеск молнии заставил его обратить внимание сразу на две детали: постель сестры была пуста, а балконная дверь распахнута настежь.
Выкрикивая ее имя, Роберт в три шага преодолел расстояние до балкона. Там никого не было. Только гроза ответила завываниями на его отчаянные призывы.
Его охватил ужас. Он вспомнил ночи, когда из-за мучительных кошмаров сестра кричала, поднимая на ноги весь дом. Неужели под влиянием неведомых видений Нелл выбралась, шатаясь, на балкон и упала с высоты? Под режущими струями дождя Роберт с замиранием сердца заставил себя перегнуться за низкое ограждение и посмотреть вниз и испустил вздох облегчения, когда в колеблющемся свете свечи не увидел под балконом распростертое на камнях тело сестры.
Но облегчение это было кратковременным. Если Нелл не было в постели, то где же она? Быстрый осмотр спальни доказал, что сестры нет в комнате. Роберт снова и снова звал ее, но в ответ слышал только звуки грозы. Тревога его нарастала с каждой секундой, и он бросился вниз по лестнице. Найдя в библиотеке отца, наливавшего себе бренди, он требовательно спросил:
– Ты уверен, что Нелл пошла ложиться в постель?
– Так она сказала, – ответил сэр Эдвард, удивленный интересом Роберта к местонахождению сестры. – Ты к ней заглядывал?
– Да... ее там нет. И нигде нет. Я искал. – Роберт прикусил губу. – И двери на ее балкон открыты.
Беспокойство появилось на благодушном лице сэра Эдварда, он поставил на стол свой стаканчик с бренди и поспешил в комнаты Нелл. Роберт следовал за ним по пятам.
Ветер и дождь рвались в спальню через балконную дверь, которую Роберт в спешке и тревоге оставил открытой. Не обращая на это внимания, отец и сын торопливо зажгли несколько свечей.
В ярком свете, залившем спальню Нелл, они с нарастающим страхом увидели на покрывавшем пол кремово-розовом ковре отпечатки грязного сапога. Они вели через всю комнату от балкона к постели и опять к балкону...
– Я знал! Знал, что он задумал какую-то гадость. Это все он этот ублюдок Тиндейл! – вскричал сэр Эдвард с ужасом и яростью. – Он ее похитил! И в эту минуту наверняка мчится в Гретна-Грин. Мы должны их остановить.
– Подожди! – произнес Роберт, когда сэр Эдвард уже готов был выбежать из комнаты. – Я знаю, что все это выглядит подозрительно, но почему ты решил, что ее похитил Тиндейл? Согласен, похоже, что кто-то захватил Нелл, но сначала мы должны обыскать сверху донизу весь дом. Мы будем выглядеть полными идиотами, если этому есть какое-нибудь простое объяснение.
Глядя на сына так, словно тот лишился рассудка, сэр Эдвард оборвал его:
– Ты поднимай слуг и вели им обыскивать дом. А я требую заложить карету и посылаю записку близнецам. Нам может понадобиться их помощь. Промедление смерти подобно.
Вскоре прибыли Дрю и Генри, переполненные тревожными вопросами. Услышав неприятные предположения, они, негодующие и жаждущие крови Тиндейла, немедленно засобирались в дорогу. Осмотр дома закончился безрезультатно: кроме шелкового лоскутка, зацепившегося за кусты неподалеку от дома, никаких следов Нелл найдено не было.
Вскоре сэр Эдвард и Роберт уже сидели в карете. Дрю и Генри предпочли поехать верхом. Их лошади шлепали по грязи рядом с каретой. Пока карета выбиралась из Лондона, мрачные сэр Эдвард и Роберт сидели, сжав зубы, молча, потому что никакого желания разговаривать у них не было. Когда же наконец город остался позади, сэр Эдвард застучал тростью в крышу экипажа и, высунув голову из окошка, закричал кучеру:
– Гони!
Кучер щелкнул кнутом, и лошади рванули вперед. Карета, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах, помчалась сквозь ночь, озаряемую время от времени всполохами молний. Близнецы скакали по бокам.
Он бросил взгляд на сидевшую рядом Нелл. Он держалась очень прямо, ухватившись за кожаную петлю, чтобы ее не слишком бросало из стороны в сторону. Глаза ее были устремлены вперед, на коней. Она была по-прежнему с головы до ног закутана в его просторный дорожный плащ, так что вряд ли кто мог ее разглядеть. Темнота ночи защищала их от любопытных глаз, а продолжавшаяся гроза стала просто подарком судьбы.
Конечно, Тиндейл предпочел бы тщательнее спланировать похищение и, разумеется, выбрал бы для побега закрытый экипаж, а не двуколку, но слова Нелл, что в понедельник она покидает Лондон, не оставили ему выбора и времени на подготовку.
Он вновь посмотрел на замкнутое лицо Нелл. Да! Женитьба на наследнице была самым простым ответом. Элинор Энслоу отлично ему подходила. Она умела держаться в обществе, достигла совершеннолетия, так что своим состоянием могла распоряжаться сама, а значит, после свадьбы оно будет принадлежать ему. Сэр Эдвард может злиться и надувать щеки, но поделать ничего не сможет. Как только его дочь станет женой Тиндейла, все заботы развеются.
Мужество Нелл ослабевало с каждой милей, отдалявшей их от Лондона. Она мрачно уставилась в ночь, страх измучил ее, нога отчаянно ныла. Но Нелл еще не сдалась и не собиралась облегчать Тиндейлу его задачу. Она примерно представляла себе его план и с болью в сердце сознавала, что не сможет помешать ему изнасиловать себя. Но мысленно поклялась себе, что даже если он преуспеет в своих гнусных планах и ей придется до конца жизни прятать от стыда лицо, она за него не выйдет! Нелл глубоко вздохнула. Она как-нибудь сбежит от него. Как-нибудь.
Раз уж ее крики никто не услышал и вряд ли ее хватятся до утра, побег ей придется осуществлять самой. Вокруг расстилался залитый дождем сельский пейзаж, время от времени освещаемый блеском молний. Она понятия не имела, как далеко они отъехали от Лондона, и вообще в темноте все выглядело незнакомым. Было очевидно, что Тиндейл не собирается скоро останавливаться, но она твердо решила, что когда он сдержит коней хоть на минуту, это и будет единственная возможность для побега. А если вокруг окажутся люди, тем лучше. Ей будет нисколько не трудно разоблачить его преступление.
Диана же просто сошла с ума. Совершенно рехнулась, если подумала, что он снова вступит в брак только ради того, чтобы доставить удовольствие семье. Он поджал губы. Его женитьба на Кэтрин показала ему всю безумную глупость подобного поступка!
Кэтрин была богатой наследницей, единственным ребенком герцога Беллами и очень красивой. Отец Джулиана был страшно доволен этим браком – самому Джулиану было тогда двадцать девять лет и, к огорчению отца, он не проявлял ни малейшего интереса к женитьбе. «Подумай о титуле, – неоднократно настаивал граф Уиндем, – когда меня не станет, и ты также скончаешься, я хотел бы видеть твоегосына, а не сына Дэниела (хоть он и хороший мальчик) на твоем месте. Тебе нужно жениться и подарить мне внуков. Это – твой долг».
Когда несколько месяцев спустя обворожительная леди Кэтрин пересекла ему дорогу, Джулиан, угождая отцу, сделал ей предложение. Их свадьба стала самым ярким светским событием лондонского сезона 1795 года. В предвкушении внуков лорд Уиндем буквально потирал руки, провожая жениха и невесту в свадебное путешествие. Он был уверен, что скоро дождется потомства от этого союза.
Но он ошибся. Кэтрин вовсе не жаждала обзаводиться детьми, а Джулиан очень скоро обнаружил, что за прекрасной внешностью скрывается испорченный, балованный ребенок. Прошло немного месяцев, и они открыто переругивались, а после года брака их редко видели в обществе друг друга. Оба были несчастливы. Так провели они несколько лет и, вероятно, и дальше бы тащили это ярмо, если бы беременная Кэтрин однажды не погибла в перевернувшемся экипаже. Вспомнив об этом, Джулиан тяжело вздохнул.
Несмотря на то, что брак его был ошибкой, он никогда не желал жене смерти, и ее внезапный уход из жизни его потряс. Он ощущал горе и вину одновременно, так что прошли годы, прежде чем он смог думать о ней и о неродившемся ребенке без мучительной боли в сердце. Это случилось больше шести лет назад, но Джулиан покривил бы душой, если б не признался себе, что с каждым годом его решимость никогда больше не жениться лишь укреплялась. «Пусть мой титул перейдет Чарлзу или Раулю, – угрюмо думал он, – а я... ни за что не свяжу себя снова с женщиной, просто чтобы угодить семье!»
Обычно вечер Нелл складывался из раннего обеда с сэром Эдвардом и последующих тихих часов в библиотеке за чтением. Во время редких поездок в Лондон она посещала книжные лавки и музеи и никогда не стремилась развлечься балами и вечерними приемами. Однако поскольку она неохотно приняла приглашение на один из последних балов малого сезона у лорда и леди Эллингсон, этот вечер она провела вне дома.
Эллингсоны были старинными друзьями ее отца – собственно, поэтому она и согласилась там присутствовать – и еще из-за ласковых уговоров отца: он был так счастлив сопровождать ее выход в свет.
Усадив дочь среди нескольких ее приятельниц, сэр Эдвард с хозяином дома скрылись в карточном салоне. Когда же он вновь появился в главном зале, он нашел дочь в тихом уголке беседующей с золотоволосым красавцем лордом Тиндейлом.
Какого черта здесь делает этот тип? Потом он вспомнил, что Тиндейл состоял в родстве с леди Эллингсон. Лорд Эллингсон часто жаловался другу, что ему приходится принимать этого паршивца, чтобы не ссориться с женой. Она обожала родственника. Как и большинство женщин.
Сэр Эдвард рассмотрел изысканную фигуру, одетую в темно-синий облегающий сюртук и черные панталоны до колен, и должен был отдать должное внешности и манерам собеседника дочери. С его густыми курчавыми белокурыми волосами и большими голубыми глазами, опушенными длинными ресницами, лорд Тиндейл выглядел красавцем. У него были аристократические черты лица, точеный нос, скульптурный подбородок, он обладал обаятельной улыбкой и непринужденным обращением. Даже шрам на щеке придавал ему некую романтическую лихость.
Уже готовый решительно приблизиться к дочери и отогнать лорда Тиндейла, сэр Эдвард вспомнил утренний разговор с Нелл и заколебался. Нелл не поблагодарит его, если он поведет себя как возмущенный родитель. Кроме того, подумал он, она вполне способна и сама дать отставку Тиндейлу.
Уголком глаза Нелл заметила, что отец вышел из карточного салона, и почувствовала облегчение. С момента своего появления Тиндейл вел себя раздражающе-прилипчиво. Он порхал вокруг нее, как пчела вокруг сладкого цветка. Ей, как любой женщине, было приятно стать предметом внимания красивого мужчины, но она сознавала, что его привлекает ее состояние, а не она сама, и старалась держать его на расстоянии. Но это не помогало. Она решила, что раз Тиндейл так невосприимчив к оскорблениям, он либо слишком туп, либо совсем отчаялся.
Встретив взгляд прозрачных голубых глаз Тиндейла, она пробормотала:
– Ах, вот и мой отец. Уверена, что он намеревается уехать... я с удовольствием составлю ему компанию. Буду рада наконец прилечь и отдохнуть.
– Неужели вы хотите покинуть вечер? – Лорд Тиндейл окинул Нелл теплым взглядом. – Боюсь, что без вашего чарующего и животворного присутствия вечер станет совсем безрадостным. – Все это он произнес бархатным голосом с самым обаятельным видом.
Нелл мило улыбнулась ему:
– Неужели? Но ведь еще остаются по крайней мере две богатые невесты на выданье?..
Глаза Тиндейла стали холодными.
– Почему вы думаете, что мой интерес к вам вызван только вашим состоянием? Неужели вам не приходило в голову, что среди всех присутствующих здесь сегодня щебечущих болтушек вы, и только вы, вызвали во мне серьезные чувства?
Нелл приложила к губам шелковый веер.
– О, конечно! Вы абсолютно правы. Как я могу подумать иначе? Какая я глупая! В конце концов, меня всего лишь считают полусумасшедшей, явно хромой и почти старой девой, – Она приняла задумчивый вид. – Разумеется, я действительно вульгарно богата. – Она ухмыльнулась при виде его изменившегося лица и добавила: – Естественно, все это обязано поставить меня во главу вашего списка возможных невест.
Сжав кулаки, побагровев так, что шрам на его щеке вздулся, лорд Тиндейл пробормотал:
– Сейчас не та обстановка и не тот момент, который я выбрал бы для разговора на такую тему, но ведь мы действительно смогли бы хорошо поладить... вы и я. Не стану отрицать, что мне очень пригодилось бы ваше состояние... но и вам пригодился бы муж. Возможно, сегодня я сижу без гроша, но ваше состояние исправит это положение. – Тиндейл наклонился к Нелл и убежденно продолжал: – Вам стоит оценить такую возможность. Что ни говори, но для вас это будет хорошая сделка. Не забывайте, что титул мой древний и уважаемый.
– Благодарю вас, но нет, – без обиняков ответила Нелл, чувствуя себя оскорбленной и раздосадованной. – И поскольку разговор этот кажется мне недостойным, я вас покину. Но напоследок хочу заметить: пусть уж лучше я буду считаться безнадежно непривлекательной, чем выйду за вас.
Она отвернулась от него, но ее тут же вернул назад жесткий рывок за плечо. Нагнув к Нелл голову, Тиндейл прорычал:
– Вы еще пожалеете об этих словах! – И, помедлив, добавил: – Вы должны меня понять: я получил крайне неприятные известия, и нужда моя очень велика. Я готов на все. – Тон его стал угрожающим. – А люди в таком положении готовы на отчаянные меры. Учтите, что играть со мной в игры не стоит.
– Уберите от меня руки, – возмущенно оборвала его Нелл. Глаза ее яростно сверкнули. – Я дам вам, милорд, маленький совет: в понедельник я покидаю Лондон и не знаю, когда вернусь сюда снова, однако если это случится, держитесь от меня подальше. Я не желаю общаться с вами!
С мерзкой улыбочкой Тиндейл отпустил руку Нелл.
– Посмотрим. – И с поклоном произнес: – До нашей следующей встречи.
Не ответив ему ни слова, Нелл решительно двинулась прочь. Юбки ее кремового, усеянного золотыми звездами платья затрепетали от этого бурного порыва.
Сэр Эдвард обернулся при ее приближении и прищурился, заметив негодующее выражение ее лица. Он бросил испытующий взгляд в сторону оставшегося на месте Тиндейла и, беря дочь за руку, спросил:
– Должен ли я бросить вызов этому щенку?
– О Боже, нет! – воскликнула Нелл. – Не обращай на него внимания. – Она усмехнулась: – Обещаю тебе, что и я не буду. – Она ущипнула отца за щеку. – Не волнуйся, папа. Признаюсь, он так обнаглел, что предложил вступить с ним в брак. Полагаю, что кредиторы взяли его за горло, но пусть тебя это не тревожит. Уверяю, что дала ему решительный отпор и больше он нас не побеспокоит.
Сэр Эдвард возмутился:
– Предложил вступить с ним в брак?! Не поговорив со мной? Наглец! Да как он посмел?! Нет, я ним объяснюсь.
– Папа! – вцепилась в отца Нелл. – Не надо. Умоляю тебя. Я вполне способна дать отпор этому мерзкому типу. Давай не будем тратить на него ни секунды нашего времени.
Когда сэр Эдвард провожал дочь по ступеням особняка Эллингсонов к экипажу, начался дождь. Нелл еще днем заметила тяжелые тучи, но надеялась, что ненастье рассеется. Этого не случилось.
Нелл села в экипаж и поморщилась, прислушиваясь к барабанившим по крыше экипажа струям. Если дождь окажется продолжительным и сильным, к понедельнику, когда им нужно будет уезжать, дороги раскиснут, и поездка станет ужасной.
Молния с треском прорезала ночное небо, заставив Нелл содрогнуться. Господи Боже! Ну и погодка! Да, путешествие в поместье будет долгим, сырым... и, пожалуй, опасным.
Через короткое время Нелл и сэр Эдвард прибыли домой и бегом побежали к входной двери. Пожелав отцу спокойной ночи, Нелл поспешила подняться в свои комнаты. Она мечтала поскорее сбросить бальный наряд и улечься в постель.
Через двадцать минут она уже лежала под одеялом. Сон пришел сразу.
Сначала Нелл спала без сновидений, но постепенно беспокойно задвигалась, ее дыхание стало затрудненным. Она застонала во сне, стала метаться по постели, словно старалась вырваться из сковывающих ее невидимых пут. Снова кошмар, подумала она, пытаясь проснуться.
И очень страшный и мерзкий. Ощущение, что ее душат, что она тонет в жуткой черноте, было невероятно реальным. Все еще толком не проснувшись, Нелл боролась, чтобы освободиться, но руки ее запутались в той самой окутавшей ее черноте страшного сна.
Она почувствовала, что скользит по кровати, глаза ее наконец открылись, но, к ее ужасу, она действительно оказалась в ловушке... Она была завернута в тяжелую душную ткань, и ее быстро стаскивали с постели. Нелл в панике забилась, задергалась, вцепилась пальцами в неподдающиеся складки утопившей ее ткани.
– Тихо! – прошипел голос, который она тут же узнала.
– Тиндейл! – ахнула Нелл. – Вы сошли с ума? Отец убьет вас за это... если этого раньше не сделаю я!
Он ответил быстрым возбужденным смешком:
– Я рискну. Думаю, после того как ты станешь моей женой, твой отец передумает.
– Не стану я вашей женой! – яростно закричала Нелл и возобновила борьбу.
Но тут ее внезапно подняли и перекинули через плечо. Придерживая Нелл рукой за ягодицы, Тиндейл пересек комнату.
Теперь Нелл полностью проснулась и отчаянно пыталась сообразить, что ей делать. Тиндейл мог проникнуть в ее спальню только одним путем: через балкон и незапертые стеклянные двери. Но откуда он узнал, в какой комнате ее искать? У нее побежали по спине мурашки. Он за ней шпионил! И сегодня последовал за ней с бала. Он разумно рассудил, что усталый отец сразу отправится на покой, и она сама, вероятнее всего, поступит так же. Ярость овладела ею. Получается, что ему нужно было всего-навсего понаблюдать за верхним этажом и высмотреть, в какой комнате вскоре задуют свечи. Будь он проклят! У Нелл упало сердце. Судя по звукам и движениям, Тиндейл выносил ее из дома тем же путем, что и вошел.
Зная, что каждая секунда на счету, понимая, что едва он вынесет ее из дома из-под защиты отца, все будет потеряно, Нелл набрала в грудь побольше воздуха и закричала изо всех сил.
Тиндейл, нервы которого были на пределе, подскочил на месте. Осыпая ее ругательствами, он кое-как перебрался через перила балкона.
– Сука! Попробуй заорать еще раз, – прорычал он, начиная опасный спуск на землю, – и я тебя придушу!
Нелл крепко зажмурила глаза, с ужасом ощущая, что они раскачиваются над землей. Наверное, Тиндейл спускался по веревке, закрепленной каким-то образом на балконе. Он по ней влез, а теперь – Господи Боже! – слезал на землю!
Перепуганная насмерть тем, что в любую минуту может разбиться, Нелл замерла на все время спуска. Однако едва Тиндейл ступил на землю, она снова стала кричать, брыкаясь и изворачиваясь у него на плече.
– Я тебя предупреждал! – прорычал он.
В следующую секунду Нелл поразил оглушительный удар по голове, и мир в ее глазах померк.
* * *
Однако крики Нелл все же услышали. За шумом грозы Роберт едва уловил первый ее вскрик. Но кое-что все же достигло его ушей, и, уже собравшись войти, он застыл на пороге дома, прислушиваясь. Он уже было решил, что ему почудилось, когда до него донесся очередной слабый звук. Что это было?Нахмурясь, Роберт вошел в дом. Сэр Эдвард как раз пересекал мраморный пол в черно-белую шашку и улыбнулся сыну.
– Ну как Эндрю? Купил свою лошадь? – осведомился он, вопросительно изогнув бровь.
Роберт рассмеялся:
– Пронесло на волосок, но мы с Генри убедили его, что это было бы неразумно. – Он снова нахмурился и спросил: – Ты сейчас ничего странного не слышал?
– Странного? Нет. Обычные гром и шум дождя. А в чем дело?
– Мне показалось, что я что-то услышал... – Роберт пожал плечами. – Наверное, ничего особенного, но все-таки я осмотрю все вокруг перед тем, как лечь спать.
Не обнаружив ничего необычного, Роберт, чувствуя себя довольно глупо, все же постучал в спальню Нелл. Он не встревожился, когда она сразу не ответила: сэр Эдвард упомянул, что она удалилась на покой сразу по возвращении домой. Наверняка сестра уже спит. Роберт улыбнулся. Все знали, что когда Нелл спит, она спит, как убитая, даже под шум грозы. Маловероятно, что ее способно разбудить что-то кроме удара молнии... и то если она шарахнет рядом с постелью. Улыбка сошла с его лица. Удар молнии или один из ее проклятых кошмаров.
Роберт постоял в нерешительности, соображая, стоит ли вторгаться к сестре, но потом, повинуясь какому-то инстинкту, снова постучался и, не услышав ответа, открыл дверь и вошел в комнату. Со свечой в руке он пересек маленькую гостиную и заглянул в спальню. Пляшущее пламя камина выхватило из темноты кровать и другую мебель. Внезапный блеск молнии заставил его обратить внимание сразу на две детали: постель сестры была пуста, а балконная дверь распахнута настежь.
Выкрикивая ее имя, Роберт в три шага преодолел расстояние до балкона. Там никого не было. Только гроза ответила завываниями на его отчаянные призывы.
Его охватил ужас. Он вспомнил ночи, когда из-за мучительных кошмаров сестра кричала, поднимая на ноги весь дом. Неужели под влиянием неведомых видений Нелл выбралась, шатаясь, на балкон и упала с высоты? Под режущими струями дождя Роберт с замиранием сердца заставил себя перегнуться за низкое ограждение и посмотреть вниз и испустил вздох облегчения, когда в колеблющемся свете свечи не увидел под балконом распростертое на камнях тело сестры.
Но облегчение это было кратковременным. Если Нелл не было в постели, то где же она? Быстрый осмотр спальни доказал, что сестры нет в комнате. Роберт снова и снова звал ее, но в ответ слышал только звуки грозы. Тревога его нарастала с каждой секундой, и он бросился вниз по лестнице. Найдя в библиотеке отца, наливавшего себе бренди, он требовательно спросил:
– Ты уверен, что Нелл пошла ложиться в постель?
– Так она сказала, – ответил сэр Эдвард, удивленный интересом Роберта к местонахождению сестры. – Ты к ней заглядывал?
– Да... ее там нет. И нигде нет. Я искал. – Роберт прикусил губу. – И двери на ее балкон открыты.
Беспокойство появилось на благодушном лице сэра Эдварда, он поставил на стол свой стаканчик с бренди и поспешил в комнаты Нелл. Роберт следовал за ним по пятам.
Ветер и дождь рвались в спальню через балконную дверь, которую Роберт в спешке и тревоге оставил открытой. Не обращая на это внимания, отец и сын торопливо зажгли несколько свечей.
В ярком свете, залившем спальню Нелл, они с нарастающим страхом увидели на покрывавшем пол кремово-розовом ковре отпечатки грязного сапога. Они вели через всю комнату от балкона к постели и опять к балкону...
– Я знал! Знал, что он задумал какую-то гадость. Это все он этот ублюдок Тиндейл! – вскричал сэр Эдвард с ужасом и яростью. – Он ее похитил! И в эту минуту наверняка мчится в Гретна-Грин. Мы должны их остановить.
– Подожди! – произнес Роберт, когда сэр Эдвард уже готов был выбежать из комнаты. – Я знаю, что все это выглядит подозрительно, но почему ты решил, что ее похитил Тиндейл? Согласен, похоже, что кто-то захватил Нелл, но сначала мы должны обыскать сверху донизу весь дом. Мы будем выглядеть полными идиотами, если этому есть какое-нибудь простое объяснение.
Глядя на сына так, словно тот лишился рассудка, сэр Эдвард оборвал его:
– Ты поднимай слуг и вели им обыскивать дом. А я требую заложить карету и посылаю записку близнецам. Нам может понадобиться их помощь. Промедление смерти подобно.
Вскоре прибыли Дрю и Генри, переполненные тревожными вопросами. Услышав неприятные предположения, они, негодующие и жаждущие крови Тиндейла, немедленно засобирались в дорогу. Осмотр дома закончился безрезультатно: кроме шелкового лоскутка, зацепившегося за кусты неподалеку от дома, никаких следов Нелл найдено не было.
Вскоре сэр Эдвард и Роберт уже сидели в карете. Дрю и Генри предпочли поехать верхом. Их лошади шлепали по грязи рядом с каретой. Пока карета выбиралась из Лондона, мрачные сэр Эдвард и Роберт сидели, сжав зубы, молча, потому что никакого желания разговаривать у них не было. Когда же наконец город остался позади, сэр Эдвард застучал тростью в крышу экипажа и, высунув голову из окошка, закричал кучеру:
– Гони!
Кучер щелкнул кнутом, и лошади рванули вперед. Карета, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах, помчалась сквозь ночь, озаряемую время от времени всполохами молний. Близнецы скакали по бокам.
* * *
У Тиндейла такой роскоши, как карета, в наличии не было. Свою он продал много недель назад, чтобы оплатить самые неотложные долги. Он сам правил своей двуколкой, и, несмотря на поднятый верх, их с Нелл поливал сильный дождь. Но Тиндейл лишь подгонял наемных лошадей, побуждая их двигаться скорее. Он не верил, что кто-нибудь услышал крики Нелл, но рисковать не хотел. Кроме того, ему нужно было спрятать ее подальше до наступления дня. Он понимал с самого начала, что мчаться в Гретна-Грин, на границу с Шотландией, бессмысленно: там в первую очередь будет разыскивать их ее семья. Он улыбнулся сжатыми губами. Есть и другие способы настоять на срочной женитьбе... Он не сомневался, что если скомпрометирует девицу, их брак последует незамедлительно. Все, что требовалось, – это продержаться рядом с ней ближайшие двадцать четыре часа, и все его проблемы будут разрешены.Он бросил взгляд на сидевшую рядом Нелл. Он держалась очень прямо, ухватившись за кожаную петлю, чтобы ее не слишком бросало из стороны в сторону. Глаза ее были устремлены вперед, на коней. Она была по-прежнему с головы до ног закутана в его просторный дорожный плащ, так что вряд ли кто мог ее разглядеть. Темнота ночи защищала их от любопытных глаз, а продолжавшаяся гроза стала просто подарком судьбы.
Конечно, Тиндейл предпочел бы тщательнее спланировать похищение и, разумеется, выбрал бы для побега закрытый экипаж, а не двуколку, но слова Нелл, что в понедельник она покидает Лондон, не оставили ему выбора и времени на подготовку.
Он вновь посмотрел на замкнутое лицо Нелл. Да! Женитьба на наследнице была самым простым ответом. Элинор Энслоу отлично ему подходила. Она умела держаться в обществе, достигла совершеннолетия, так что своим состоянием могла распоряжаться сама, а значит, после свадьбы оно будет принадлежать ему. Сэр Эдвард может злиться и надувать щеки, но поделать ничего не сможет. Как только его дочь станет женой Тиндейла, все заботы развеются.
Мужество Нелл ослабевало с каждой милей, отдалявшей их от Лондона. Она мрачно уставилась в ночь, страх измучил ее, нога отчаянно ныла. Но Нелл еще не сдалась и не собиралась облегчать Тиндейлу его задачу. Она примерно представляла себе его план и с болью в сердце сознавала, что не сможет помешать ему изнасиловать себя. Но мысленно поклялась себе, что даже если он преуспеет в своих гнусных планах и ей придется до конца жизни прятать от стыда лицо, она за него не выйдет! Нелл глубоко вздохнула. Она как-нибудь сбежит от него. Как-нибудь.
Раз уж ее крики никто не услышал и вряд ли ее хватятся до утра, побег ей придется осуществлять самой. Вокруг расстилался залитый дождем сельский пейзаж, время от времени освещаемый блеском молний. Она понятия не имела, как далеко они отъехали от Лондона, и вообще в темноте все выглядело незнакомым. Было очевидно, что Тиндейл не собирается скоро останавливаться, но она твердо решила, что когда он сдержит коней хоть на минуту, это и будет единственная возможность для побега. А если вокруг окажутся люди, тем лучше. Ей будет нисколько не трудно разоблачить его преступление.