Басби Ширли. Возьми мое сердце

   — Фэнси, ты разговариваешь сама с собой? — удивилась Эллен.
   Чанс сел на постели и, не обращая внимания на то, что простыня спустилась еще ниже, потянулся рукой к пологу. Фэнси как завороженная наблюдала за ним.
   — Нет, — спокойно сказал Чанс. — Она разговаривает со мной.
   Увидев обнаженного Чанса в постели с баронессой, Констанция вскрикнула и уронила поднос. Эллен пораженно уставилась сначала на сестру, затем на Чанса. Ее открывшийся от удивления рот напоминал по форме букву «О».
   — О Боже! — простонала Фэнси. Натянув простыню себе на голову, она упала на подушки, желая только одного — умереть. — Я погибла, — прошептала она. — Это конец!
   — Не совсем, — холодно произнес Чанс. — Я собираюсь жениться на вас, причем как можно скорее.
   Забыв о Констанции и Эллен, Фэнси резким движением отдернула простыню.
   — Что? — воскликнула она, сверкая глазами. — Жениться на мне? Вы, бессердечный, самодовольный, вы!.. Я никогда не выйду за вас замуж!
   — Как вы можете говорить так, графиня? — сказал Чанс, всем своим видом показывая, что Фэнси задели его за живое. — После того как мы… После такой ночи…
   Фэнси вскрикнула и, сжав кулаки, набросилась на Чанса. Она била его со всей силой, вкладывая в удары накопившуюся злость. Один из ударов пришелся по уху. Чанс вскрикнул от боли, а Фэнси кровожадно усмехнулась.
   Тихо пробормотав проклятие, Чанс схватил Фэнси за запястья и откинулся на подушки, увлекая ее за собой.
   — Ну же, дорогая. Разве так надо говорить доброе утро любимому человеку и будущему мужу? — В его голосе чувствовалась еле уловимая насмешка.
   — Что здесь происходит?
   На пороге спальни появилась Летти, как всегда идеально причесанная, в бледно-голубом платье и белом переднике. Остановившись в дверях, она видела только спину Фэнси. Заметив на полу разбитую посуду и взглянув на лица Эллен и Констанции, она поняла: что-то произошло.
   — Я проходила по коридору и услышала шум в покоях леди Мерривейл, — сказала она. — Что-нибудь случилось?
   Судорожно ловя ртом воздух и уже не размахивая кулаками, Фэнси обернулась и смущенно посмотрела на Летти.
   — Случилось? — воскликнула Констанция, приходя в себя. — Нет, ничего не случилось — если не считать того, что леди Мерривейл оказалась потаскушкой, напрочь лишенной совести и морали, а Чанс Уокер отплатил вам за все, что вы для него сделали. Совратил невесту моего бедного сына! — Она бросила на Фэнси полный презрения и ненависти взгляд. — Я все расскажу Джонатану, и, будьте уверены, он уже никогда не сделает вам предложения. Может быть, в Англии ваш титул и дает вам какие-то привилегии, в частности право вести распутную жизнь, но здесь все совсем по-другому. — От негодования Констанция начала задыхаться. — Никогда в жизни я еще не была так разочарована! Теперь я даже не удивлюсь, если узнаю, что вы бесстыдно лжете, называя себя баронессой! — Надменно подняв голову, Констанция выплыла из комнаты.
   Фэнси безвольно опустила голову на грудь Чанса.
   — Я хочу умереть, — прошептала она. — Господи, прошу тебя, порази меня своей десницей, и пусть все это поскорее закончится.
   — А, по-моему, — сказал Чанс ей на ухо, — если вы на минуту задумаетесь, то скорее предпочтете стать моей женой, чем лишиться жизни.
   — Не думаю. — Фэнси бросила на него полный отвращения взгляд.
   Пожав плечами, Чанс слегка отстранил Фэнси.
   — Мне очень жаль, — сказал он, глядя в широко раскрытые от изумления глаза Летти, — но в одном Констанция права: я действительно отплатил вам за добро самой черной неблагодарностью. Поверьте, мне очень неприятно, что все так получилось. Понимаю, то, что я сделал, невозможно оправдать, и поэтому приму как должное, если вы с Сэмом укажете мне на дверь. Но если таким образом я хоть частично искуплю свою вину, я готов принять на себя всю ответственность за то, что произошло, и немедленно жениться на леди Мерривейл.
   Летти задумчиво посмотрела на него.
   — Не буду скрывать, ты очень огорчил и разочаровал меня, Чанс, — спокойно сказала она. — Более того, ты и впрямь злоупотребил нашим гостеприимством. — Она вздохнула. — Хотя, думаю, ты просто не совладал с собой — ведь ты всегда был несдержанным и неуправляемым юношей. Кроме того, насколько мне известно, такие случаи происходят и в высшем обществе. — Летти покачала головой. — Вряд ли Сэм выгонит тебя из дома, хотя у него, без сомнения, возникнет такая мысль.
   — А вы? — тихо спросил Чанс. — Хотите выставить меня за дверь?
   — Нет. — Летти поморщилась. — Несмотря ни на что, я люблю тебя и не хочу, чтобы мы расстались. Но то, что ты совершил, ужасно, и твоя готовность сделать леди Мерривейл предложение ничего не меняет. Соблазнить женщину, невесту другого, пусть до помолвки между ними еще не дошло, — бесчестный поступок, и Джонатан наверняка будет вне себя, когда узнает!
   — «Будет вне себя» — это еще слишком мягко сказано. — Чанс невесело улыбнулся. — Скорее всего, он захочет убить меня.
   — Без сомнения, — спокойно ответила Летти. — И для того чтобы в доме не пролилась кровь, я сейчас сама поговорю с Сэмом. Мы что-нибудь придумаем, чтобы в ближайшие дни вы с Джонатаном не встретились.
   Взгляд Летти на мгновение задержался на Фэнси. Подняв голову и храбро взглянув ей в глаза, Фэнси зарделась. Пережив за последние несколько минут самое большое унижение в своей жизни, она потеряла дар речи, в котором именно сейчас отчаянно нуждалась. Впрочем, доказывать свою невиновность не имеет смысла — после такой сцены ей никто не поверит. Кроме того, с досадой подумала она, этот негодяй Чанс все равно сказал бы, что она лжет. Но зачем ему все это? Ведь он не собирается на ней жениться, да и она, Господь свидетель, не желает становиться его женой. Но положение очень серьезное, и пока неизвестно, как из него выйти.
   — Я, пожалуй, пойду, — проронила Летти. — Ора уберет в комнате, а вы оденьтесь и будьте готовы через час встретиться с Сэмом. — Она нерешительно взглянула на Фэнси. — Вообще-то я предполагала, что вы не влюблены в Джонатана, но мне и в голову не приходило… — Она осеклась. — Конечно, это не мое дело, но, если вы полюбили другого, пожалуйста, дайте это понять Джонатану как можно тактичнее. Он будет шокирован, узнав о том, что случилось. Шокирован и очень рассержен.
   Фэнси взглянула на сестру, но та лишь неопределенно покачала головой. Объяснять Летти, что невестой Джонатана должна была стать Эллен, бессмысленно.
   — Мне очень жаль, что я причинила вашей семье такие волнения, — хрипло, с горечью в голосе сказала Фэнси и бросила на Чанса исполненный ненависти взгляд. — Поверьте, я сделала бы все, чтобы этого не произошло, но, к сожалению, есть вещи, над которыми мы не властны.
   — Вы правы, дорогая. — Летти кивнула, и выражение ее лица смягчилось. — Ну хорошо, я пойду.
   — И я тоже, — поспешно сказала Эллен, когда Летти повернулась и шагнула к двери. Думая, что именно из-за нее Фэнси попала в такое положение, девушка старалась не смотреть на сестру. — Мне кажется, вы хотите остаться наедине. Наверное, — добавила она, заикаясь, — вам еще нужно о многом поговорить.
   Прежде чем Фэнси успела что-то сказать, Эллен быстро вышла из спальни и закрыла за собой дверь. Чанс вновь откинулся на подушку и, подложив руки под голову, взглянул в казавшееся окаменевшим лицо Фэнси. Происшедшее баронессе явно не по душе, отметил он про себя. Впрочем, он и не ожидал, что она будет в восторге. Размышляя над своим планом, он просто не думал об этом.
   На несколько секунд воцарилось молчание. Первой заговорила Фэнси:
   — Зачем? Зачем вы это сделали? Неужели думаете, я соглашусь выйти за вас замуж?
   — У вас нет иного выхода, — беззаботно ответил Чанс. — Если, конечно, хотите сохранить безупречную репутацию.
   — Я могу немедленно вернуться в Англию. Вряд ли вы поедете за мной.
   — И вы думаете, там никто ничего не узнает? Я уверен, Джонатан и Констанция всем расскажут о том, как вы их разочаровали. Кстати, у Джонатана есть друзья в Англии. И подумайте, как это отразится на Эллен… Вряд ли ей будет приятно, когда у нее за спиной начнут шептаться…
   Фэнси зажмурилась и сжала руки в кулаки.
   — Я считаю вас самым мерзким и отвратительным человеком! Я ненавижу вас. И буду вам ужасной женой.
   — Правда? — усмехнулся Чанс и, неожиданно прижав ее к себе, поцеловал.
   Ошеломленная, измученная, Фэнси не оказала никакого сопротивления. Более того, она не без стыда призналась себе в том, что ее тело бурно реагирует на ласки Чанса: низ живота налился тяжестью, соски отвердели, дыхание стало прерывистым. Его ладонь легла на ее грудь, и Фэнси застонала и затрепетала от наслаждения…
   Чанс, тяжело дыша, вдруг резко отстранил ее. Баронесса отнюдь не так безразлична к нему, как пытается утверждать. Вглядываясь в ее покрасневшее от стыда лицо, Чанс решил, что поступил правильно. С насмешливой улыбкой он еще раз приник губами к губам Фэнси.
   — А теперь можете сколько угодно рассказывать, как вы ненавидите меня и какой ужасной женой мне станете.

Глава 9

   Слова Чанса привели Фэнси в негодование. Она отпрянула от него и переместилась на край кровати. Она никогда не выйдет замуж за этого мерзавца, чем бы для нее это ни обернулось! Чансу потребовалось все его красноречие, чтобы убедить Фэнси в том, что она попала в безвыходное положение и должна стать его женой, если хочет сохранить хорошую репутацию. Понимая, что доведенная до отчаяния Фэнси может проигнорировать этот довод, Чанс с неизменным спокойствием твердил, что на карту поставлено не только ее доброе имя, — если она будет упорствовать, дурно станут говорить и об Эллен. Когда Чанс ушел одеваться, чтобы встретиться с Сэмом, Фэнси не смирилась со своей участью, но поняла, что случившееся может обернуться для нее трагедией. Она молча проводила своего обидчика взглядом. Ее глаза сверкали ненавистью, а в душе кипела ярость.
   Чанс хотел поговорить с Сэмом наедине по нескольким причинам. Одна из них, пожалуй, главная, заключалась в том, что Фэнси еще колебалась. Сэм слыл добрым и отзывчивым человеком, и если бы Фэнси обратилась к нему за помощью, он, может быть, нашел бы какой-нибудь выход из положения. Хотя Чанс и уверял себя, что им движет исключительно жажда мщения, он с неохотой признавал, что страстно желает назвать Фэнси своей женой.
   Сэм расстраивался из-за случившегося, однако, подобно Летти, вел себя спокойно и рассудительно. Считая положение крайне неприятным и сожалея, что инцидента не удалось избежать, он понимал: что сделано, то сделано.
   Чанс был доволен, что встретился с Сэмом без Фэнси. Признавая, что во всем виноват именно он, Чанс по непонятным ему самому причинам пытался убедить в этом Сэма. Сэм не должен думать плохо о Фэнси! Сэм, правда, не имел над Чансом никакой власти, однако он считался главой большого, крепкого клана Уокеров, а Фэнси являлась лишь гостьей. Гостьей, с которой, как с горечью в голосе заметил Сэм, Чанс удовлетворил свое недостойное желание.
   Готовность Чанса сделать баронессе предложение значительно смягчила гнев Сэма. Чанс видел, что очень уронил себя в его глазах. В какой-то момент он даже засомневался, стоило ли идти на такие жертвы только ради того, чтобы свести счеты с Джонатаном. Невеста ненавидит его, а теплые отношения с Сэмом и Летти испорчены. До этого дня Чанс никогда не думал, как много значит для него мнение этих людей. Неужели, стремясь отомстить Джонатану, он навсегда утратил доверие и расположение родственников?
   — Ты понимаешь, — медленно произнес Сэм после первых жестких реплик, — что Джонатан этого так не оставит? Ты оскорбил его.
   Они сидели в конторе Сэма, которая помещалась в небольшом здании, стоявшем в нескольких десятках метров от усадьбы. Сэм сидел за большим столом из орехового дерева, положив ноги на скамеечку и с нескрываемым огорчением глядя на Чанса, расположившегося напротив него в коричневом кожаном кресле.
   Одетый в белую льняную рубашку и брюки из оленьей кожи, в красивых сапогах, Чане походил на сына богатого виргинского плантатора. Глядя на него, Сэм испытывал душевные муки. Немного самоуверенный, с отличавшими всех Уокеров голубыми, сверкавшими беспощадным блеском глазами, Чанс был именно таким, каким мог бы стать его собственный сын…
   — А когда Джонатан не смотрел на меня как на негодяя, само присутствие которого оскорбляет его? — Чанс пожал плечами. — Почему-то он даже мое появление на свет считает несправедливым.
   Сэм горько усмехнулся.
   — Знаю, — ответил он. — Хорошо бы этот Морли наконец во всем признался. Честно говоря, я никогда не понимал, почему он так упорно отрицает, что ты его сын.
   — Но Джонатан ненавидит меня не потому, что я незаконный сын Морли, — хладнокровно произнес Чанс. — Ведь ты, Летти и все остальные Уокеры уже давно относитесь к этому спокойно. Лишь Джонатан ведет себя иначе.
   — Не понимаю. — Сэм покачал головой. — Не хотелось бы об этом говорить, но, по-моему, даже если бы ты не был незаконнорожденным, Джонатан все равно нашел бы причину ненавидеть тебя. Но и ты, правда, — он грустно взглянул на Чанса, — тоже не ангел. Скажи, Чанс, о чем ты думал, когда ложился с ней в постель?
   — Она очень красивая, Сэм, — ответил Чанс, разглядывая носки сапог, чтобы не смотреть в глаза собеседнику. — Наверное, я потерял голову.
   — Проклятие! — гневно выдохнул Сэм. — Я радовался бы как ребенок, услышав, что ты перестал грустить о Дженни и нашел себе новую спутницу жизни. Но скажи, почему ты выбрал леди Мерривейл? Ведь положение весьма щекотливое, — продолжил он, не дожидаясь, пока Чанс ответит на вопрос. — Хорошо, что баронесса не помолвлена с Джонатаном, но устроить все будет очень непросто. Еще задолго до того, как баронесса приехала к нам, о цели ее визита ходили самые разные слухи. Констанция не раз намекала — причем весьма прозрачно, — зачем она сюда едет. Она, правда, ничего не говорила о браке, и я весьма благодарен ей за это. Джонатан тоже не особенно распространялся о своих планах, хотя ясно давал понять, что собирается жениться. Правда, до вчерашнего вечера я даже не мог сказать, на кого из двух сестер пал его выбор, — он ухаживал то за баронессой, то за ее сестрой. Честно говоря, меня это здорово сбивало с толку.
   — Но в отношении того, на ком я собираюсь жениться, у вас, надеюсь, нет сомнений? — усмехнулся Чанс.
   — Нет, хотя свои чувства ты мог бы выразить и по-другому, — невесело ответил Сэм. — Не успели баронесса и ее сестра освободиться от этих мерзавцев Тэкеров, как мы уже должны думать о том, как не дать Джонатану поквитаться с тобой. Надо также устроить твой брак с леди Мерривейл и внушить всем, что ничего из ряда вон выходящего не случилось. Сделать все это не очень легко.
   — А если сказать, что причина столь неожиданного брака — похищение сестер Мерривейл и их последующее освобождение? — задумчиво произнес Чанс. — Такое объяснение может показаться вполне убедительным. Представьте: прекрасная дама отдает свое сердце рыцарю, избавившему ее от участи более страшной, чем сама смерть.
   — Все было именно так? — Сэм пристально посмотрел на Чанса.
   — В некоторой степени.
   Решив по возможности избежать огласки, Сэм и Чанс стали обсуждать, каким образом придать предстоящей свадьбе респектабельный вид. Оба считали, что все надо проделать быстро и без особого шума, пригласив на свадьбу лишь самых близких родственников — Морли с семьей, а также братьев и сестер Сэма и Летти. Многие из них живут в сорока милях от Уокер-Ридж и, конечно, охотно приедут посмотреть, как Чанс женится на настоящей английской леди, которую совсем недавно прочили в невесты Джонатану. Свадьба, разумеется, станет настоящей сенсацией, слухи о ней наверняка распространятся по всей округе, но, устроив все с умом, неприятностей можно избежать. Рассказы о свадьбе в любом случае будут исходить от людей, побывавших на ней.
   Не совсем понятно, что делать с Джонатаном и Констанцией. Не приглашать их нельзя: их отсутствие породит нежелательные догадки и сплетни. Нет, Констанция и Джонатан должны быть на свадьбе. Сэм взялся устроить все так, чтобы церемония прошла без инцидентов.
   Выйдя из конторы, Чанс, в общем и целом был доволен итогами разговора. Твердо решили, что он женится на леди Мерривейл, а свадьба состоится, как только будут выполнены необходимые формальности. Сэм согласился вместе с Летти помочь ему представить дело в пристойном свете. Итак, у Чанса есть все основания быть довольным — он добился того, чего желал. Женщина, к которой стремился Джонатан, стала его невестой, а Сэм и Летти поддержали его в трудную минуту и не сказали о Фэнси ничего плохого.
   Еще до разговора с Чансом Сэм попросил Джонатана и Констанцию уехать на время в Фоксфилд — расположенное в пятнадцати милях от усадьбы имение с плантацией и небольшим, но удобным домом, построенным много лет назад кем-то из Уокеров. Они согласились, и Чанс, воспринявший эту новость не без удивления, отметил про себя, что теперь ситуация становится намного проще. Пока Джонатан и Констанция находились в Уокер-Ридж, обстановка в доме оставалась напряженной и взрывоопасной, а Сэм не хотел, чтобы между Чансом и кем-нибудь из них вдруг начался конфликт. Отсутствие Джонатана и Констанции не вызвало бы слухов — мать и сын должны были приехать в Уокер-Ридж намного раньше всех приглашенных на свадьбу. Сэм надеялся, что к тому времени они смирятся с мыслью о том, что баронесса станет женой Чанса. Сам Чанс, правда, не особенно верил в это, и ему очень хотелось узнать, каким образом Сэму удалось убедить Джонатана и его мать уехать.
   Решив, что сейчас — по крайней мере, до отъезда Джонатана и Констанции — ему лучше не показываться в усадьбе, Чанс не сразу вернулся назад. Тихо насвистывая, он бродил между стоявшими за конторой хижинами рабов и различными пристройками, пока не зашел в маленькую рощу. Ему было все равно, куда он идет, — он просто ждал, когда Джонатан и Констанция уедут из Уокер-Ридж. Внезапно он обнаружил, что стоит на берегу, в месте, где река изменяет свое течение, огибая заросший лесом участок суши. Это место было для Чанса особым — сюда он любил приходить в детстве.
   Стоя на небольшом утесе, Чане неподвижно смотрел на воду. Позади него в безмолвии возвышалась зеленая громада леса, впереди — спокойно несла свои воды река Джеймс. Отсюда не было видно никаких построек, и лишь табачные плантации и тропинка, ведшая обратно к усадьбе, напоминали о том, что поблизости живут люди. Чансу нравилось ощущение умиротворения, которое охватывало его здесь. От Уокер-Ридж его, казалось, отделяли сотни миль, людские голоса не нарушали покоя; до него доносились только жужжание насекомых, тихий шум реки и пение птиц. Все вокруг дышало спокойствием.
   Неожиданно зевнув, Чанс опустился на траву и сел, прислонившись к стволу большой ивы. Солнечные лучи ласкали Чанса, пробиваясь сквозь густую листву. Впервые с того момента, как Чанс начал размышлять над своим планом, он ни о чем не беспокоился… Он закрыл глаза и меньше чем через две минуты погрузился в сон.
   Чанс не знал, сколько времени проспал. Его разбудил тихий звук, раздавшийся поблизости. Застыв на месте, Чанс прислушался. Взглянув на небо, он увидел, что солнце заходит, а длинные тени деревьев говорили о том, что скоро настанет вечер. Звук, привлекший к себе его внимание, раздался снова. Поняв, что он доносится со стороны тропинки, Чанс облегченно вздохнул: наверное, какая-нибудь служанка, которую Сэм или Летти послали искать его.
   Но это оказалась не служанка. Чанс радостно улыбнулся, увидев перед собой Фэнси. Она выглядела прелестно в полосатой зеленой юбке и нарядной светло-желтой блузке из батиста. Широкополая соломенная шляпка с широкой желтой лентой закрывала темные локоны Фэнси. В руках она держала большую плетеную корзину.
   — Летти сказала, что я найду вас здесь, — не слишком любезно пробормотала она, подходя к Чансу и ставя корзину на землю. — Она решила, что вы проголодались, и попросила передать вам вот это. Так как я теперь ваша невеста, — она покраснела и смешалась, — и мы собираемся пожениться, нет ничего удивительного в том, что я принесла вам поесть.
   — Очень любезно с вашей стороны, — ответил Чанс, глядя на Фэнси из-под опущенных ресниц.
   — Я не хотела идти. — Глаза Фэнси блеснули. — Но Летти и Эллен так улыбались и так смотрели… Если бы все зависело только от меня, вы бы остались здесь и умерли от голода.
   Чанс улыбнулся. На фоне загорелого лица его зубы казались ослепительно белыми.
   — Вот, значит, как вы, графиня, разговариваете со своим женихом.
   Издав какой-то странный звук, показавшийся Чансу чем-то средним между возмущенным криком и стоном, Фэнси чуть ли не бросила корзину ему в лицо. Как она его ненавидит! Чанс бесцеремонно разглядывал ее, как восточный вельможа — свою любимую наложницу. Черные волосы спадали ему на плечи и лоб, полурасстегнутая рубашка открывала загорелую грудь. Кожаные брюки плотно охватывали бедра и длинные мускулистые ноги. Фэнси тут же вспомнила, как его обнаженные ноги прижимались к ней утром. У нее закружилась голова. Нет, она не поддастся его обаянию! Он мерзкий, отвратительный человек. Она презрительно скривила губы:
   — Держите. Я принесла вам еду, и больше от меня ничего не ждите!
   Поднявшись с земли, Чанс нагнулся и, подобрав корзину, поставил ее на траву.
   — Нет желания присоединиться? — спросил он. — Летти наверняка положила сюда столько, что двоим вполне хватит.
   — Нет, спасибо, — сухо ответила Фэнси. — Я не голодна. Кроме того, я не собираюсь ничего с вами делить — в том числе и ужин.
   — Знаете, — задумчиво произнес Чанс, — если вы будете и дальше так ко мне относиться, наш брак окажется несчастливым.
   — Если бы вас беспокоило, каким будет наш брак, — Фэнси с шумом выдохнула воздух, не в силах сдержать возмущения, — вы подумали бы об этом прежде, чем залезать ко мне в постель.
   Она повернулась, собираясь отойти подальше от ненавистного ей человека. Но Чанс внезапно схватил рукой подол ее юбки и потянул на себя. Потеряв равновесие, Фэнси зашаталась и упала… прямо в его объятия. Соломенная шляпка сбилась набок, а юбка задралась выше колен.
   — Как вы смеете? — выдохнула она, с негодованием глядя на Чанса.
   Чанс улыбнулся, явно наслаждаясь происходящим. Фэнси лежала в его объятиях, и он чувствовал каждое движение ее тела.
   Фэнси вдруг осознала, какой опасности подвергается: они с Чансом остались наедине, звать на помощь бесполезно — ее крики просто никто не услышит. Между тем на этот раз Чанс явно собирался идти до конца. Фэнси нервно сглотнула, понимая, что сейчас все будет совсем не так, как утром, — им не помешают.
   К своему стыду, Фэнси почувствовала, как ее сердце забилось сильнее, причем отнюдь не от негодования или страха. Жар охватил все ее тело. Его запах — мужской, слегка терпкий — сводил ее с ума.
   Широко раскрытыми глазами, в которых читалась неуверенность, она взглянула на Чанса. Худощавое лицо, глаза с тяжелыми веками, крупный нос, резко очерченные скулы, широкий подвижный рот. Она с горечью подумала, что Чанс понравился ей с того дня, когда она впервые увидела его. Даже в те моменты, когда насмешки Чанса задевали ее за живое и она начинала выходить из себя, ее все равно притягивало к нему.
   Улыбка внезапно исчезла с лица Чанса, и он, со спадавшими на плечи взъерошенными черными волосами, показался Фэнси страшным и жестоким. Его голубые глаза блестели, он не отрываясь смотрел на Фэнси и вдруг крепко обнял ее и жадно прильнул к ее губам. Фэнси ощутила себя пленницей, но ей нравилось, как его язык проникает в рот, как он впивается пальцами в ее плечи. Никогда в жизни она не испытывала такого страстного желания. Она жаждала его прикосновений, упоительных поцелуев, мечтала слиться с ним в единое целое.
   Охваченная испугом и возбуждением, Фэнси не обратила внимания на то, что Чанс, осторожно сняв шляпу с ее головы, лег на мягкую, душистую траву и увлек ее за собой. Заходившее солнце ласкало ей лицо, а в теплом и влажном воздухе витал сладкий запах магнолии и жимолости. Впрочем, Фэнси не замечала ничего вокруг — ее мыслями владел только Чанс. Навалившись на нее всей своей сладостной тяжестью, он целовал ее долго, нежно. Она словно пила волшебный нектар, который пробуждал томительное желание в каждой клеточке тела…
   Фэнси никогда раньше не стремилась к близости пи с одним мужчиной, но с Чансом все было по-другому. Одно его прикосновение пробуждало в ней чувства, которые она прежде не испытывала. Фэнси считала себя холодной, рассудительной женщиной, равнодушной к обаянию мужчин, однако сейчас не могла контролировать себя и слышала лишь голос страсти. Как прекрасно — чувствовать его руки и губы, слышать гулкие удары его сердца, но ей хотелось и самой прикоснуться к нему, исследовать каждый уголок его крепкого тела.
   Фэнси знала, что поддаваться Чансу не следует ни в коем случае, но не могла вспомнить почему. Чанс гладил ее бедра, потом осторожно поднял юбку; его ладонь скользнула между ее ног. Фэнси затаила дыхание и на мгновение пришла в себя:
   — Чанс, не надо…
   — Не думай, Фэнси, — хрипло произнес Чанс. — Чувствуй.
   Его пальцы коснулись шелковистого холмика у основания ее бедер и стали ласкать ее горячую нежную плоть. Уже не кровь, а расплавленная лава текла по ее жилам. Словно раскаленная стрела пронзила сердце Фэнси.