Страница:
Убить надо прежде всего Чанса и Энн, а если во время нападения пострадает кто-нибудь еще… что ж, тем хуже для него. О главной цели набега знать, разумеется, будут только Тэкеры.
Мысль о том, что Чансу осталось жить совсем недолго, приободрила Джонатана. Сейчас перед ним открывалась возможность одним махом устранить все накопившиеся неприятности. Тэкеры, конечно, никогда не догадаются, что побудило его обратиться к ним. Им так хочется разделаться с Чансом, что, если он поможет им в этом, они с удовольствием прикончат и Энн. Более того, еще и поблагодарят его за то, что он организовал нападение. Впрочем, главное сейчас — сделать так, чтобы никто не заподозрил, что он причастен к убийству. Набег индейцев — великолепная идея: всю вину свалят на краснокожих, этих жестоких, кровожадных дикарей. Итак, за дело!
Подойдя к звонку Джонатан несколько раз дернул за шнурок. В ожидании Симмонса он продолжал размышлять над своим планом. Убийство Чанса и Энн казалось ему самым простым решением. Избавившись от них, он даже мог бы не трогать Морли — в конечном счете, чем меньше убийств, тем лучше. Гибель стольких людей, принадлежавших к клану Уокеров, неизбежно вызовет пересуды, а Джонатану очень хотелось, чтобы обо всем поскорее забыли. А Морли… старый дурак скорее всего что-то подозревает, но, если Чанс погибнет, он будет держать язык за зубами. Джонатан осклабился. Да, тогда Морли точно никому ничего не скажет!
Стук в дверь заставил Джонатана на время отвлечься от приятных мыслей. На пороге появился Симмонс.
— Договорись с Тэкерами, чтобы как-нибудь вечером, но обязательно до конца месяца они пришли в старую хижину на южной окраине Фоксфилда. Когда установите дату, скажи мне. Разговаривать с ними буду я сам. Пусть приходят сразу, как стемнеет. Мою лошадь мы спрячем поблизости, а я буду ждать их в хижине. И самое главное, — Джонатан нахмурился, — ни при каких обстоятельствах не упоминай мое имя. Скажи им, чтобы они не шатались вокруг, а сразу заходили в хижину. Там будет темно, но ни лампы, ни свечи им не понадобятся. Они должны прийти, выслушать меня и тут же уйти. Долго разговор не продлится. И скажи этим двум кретинам, что они должны сделать все так, как я сказал, — иначе упустят шанс неплохо заработать. А ты… если все пройдет благополучно, тоже получишь вознаграждение. Но если вздумаешь лукавить…
В последних словах Джонатана прозвучала угроза, однако лицо Симмонса осталось бесстрастным.
— Как скажете, сэр, — спокойно ответил он, кланяясь и стараясь не показать, что его гложет любопытство. — Я поеду к Тэкерам прямо сейчас.
Не подозревая о том, что происходит в Уокер-Ридж и Фоксфилде, Чане по-прежнему жил в Чертовом Месте. В эти дни его занимало совсем другое — как и другие виргинские плантаторы, он должен был подумать об урожае табака, а, кроме того, его очень беспокоила постоянно углублявшаяся пропасть между ним и Фэнси. Месяц, в течение которого он обещал не искать с ней близости, прошел, но Чанс чувствовал, что его воздержание привело к результатам, противоположным тем, на которые он рассчитывал.
Чанс предполагал, что месяц пройдет для него мучительно, и, как показало время, не ошибался. Но то, что происходило сейчас, причиняло ему намного большие страдания. Срок действия заключенного между ним и Фэнси дурацкого перемирия — считая это соглашение ошибкой, Чанс всегда подбирал для него самые уничижительные эпитеты — истек, и он мог вновь искать близости с женой. Но…
В тот день Чанс, как обычно, объезжал на спокойном гнедом мерине плантации, наблюдая за сбором табака. Драгоценные растения срезали и складывали в телеги, а затем отвозили на просушку. Работа кипела, но мысли Чанса были заняты иным. Почему жена избегает его? Фэнси по-прежнему соблюдала условия соглашения, теперь уже истекшего: спала в его постели, но днем он ее практически не видел. Конечно, в конце сентября все обитатели Чертова Места проводили большую часть времени в делах, однако Фэнси где-то пропадала целыми днями. Зачастую она даже не являлась к столу, и Чанс считал, — что она делает это специально, чтобы избежать встречи с ним. Такое поведение жены ему очень не нравилось.
Не нравилось и то, как Фэнси вела себя в постели. Ее холодность раздражала его. По вечерам Фэнси приходила в спальню, не говоря ни слова, ложилась в постель, задувала свечу, поворачивалась к нему спиной и чуть ли не с головой накрывалась одеялом. Нет, решил Чанс, с этим пора кончать. В конце концов, она его жена. Он дал ей достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Чанс сходил с ума от желания. Как ему не терпелось заключить Фэнси в объятия и целовать, целовать…
Но, несмотря на нетерпение, досаду и уверенность в своей правоте, Чанс понимал: если он попытается силой овладеть Фэнси, это приведет к непредсказуемым последствиям. Снова и снова проклинал он себя за то, что согласился заключить с Фэнси перемирие, казавшееся теперь нелепым и вредным.
Чанс помрачнел и, повернув коня, поехал к дому. Настало время поговорить с женой, думал он. Сейчас он отыщет ее и прямо и откровенно выскажет все, что думает о ее поведении. Если ей хочется, пусть ведет себя так же холодно, но она должна приготовиться и к тому, что спать они сегодня ночью будут мало.
Чанс нашел жену не сразу. Походив некоторое время по усадьбе, он внезапно увидел ее во фруктовом саду. Вместе с Эллен, Мартой и Энн Фэнси собирала спелые сочные яблоки и айву. Не замечая Чанса, она весело смеялась над какой-то шуткой Эллен. У Чанса екнуло сердце. Проклятие, подумал он, как же она хороша! На ней была темно-зеленая домотканая юбка и желтая хлопчатобумажная блузка; тонкую талию обхватывал пояс белоснежного передника, такой же чепчик с лентами довершал ее наряд. В руках Фэнси держала корзину с яблоками. Пробивавшееся сквозь листву солнце мягко золотило рассыпавшиеся по плечам волосы.
Фэнси вновь засмеялась, на этот раз над какой-то шутливой репликой Энн. Чанс нахмурился. В его присутствии она никогда не смеялась, не вела себя столь раскованно. Нет, с ним она обычно разговаривала холодно и подчеркнуто вежливо. Терпение Чанса истощилось.
Привязав лошадь к изгороди, он пошел к саду. Хотя он старался шагать как можно тише, а женщины были увлечены разговорами, Фэнси каким-то образом догадалась о его приближении. Она внезапно взглянула на Чанса, и ее лицо, которое еще несколько мгновений назад озаряла улыбка, сделалось непроницаемым. Чанс тихо выругался. Не пытаясь скрыть недовольства, он подошел к женщинам и, кивнув им, остановился перед Фэнси.
— Очень жаль, что я прервал вашу беседу, но мне надо поговорить с женой.
— Прямо сейчас? — упавшим голосом спросила Фэнси. От ее веселости не осталось и следа. — Такое важное дело, что его нельзя отложить? Мы сейчас заняты.
— Ну, не так уж мы и заняты, — произнесла Марта. В ее тоне сквозила уверенность человека, который чувствует себя на своем месте. — Сейчас все равно уже поздно приниматься за что-то новое. Мы пойдем в дом, и вы с мистером Чансом поговорите наедине.
Хотя напряженность в отношениях между Чансом и Фэнси еще ни разу не привела к открытому конфликту, от зоркого глаза Марты не укрылось, что супруги явно не ладят друг с другом. Бросив на Чанса красноречивый взгляд, служанка взяла Эллен и Энн под руки.
— Давно хотела показать вам, как делать шоколадный крем, — сказала она, обращаясь к Эллен. — Хью от него в восторге.
Упоминание о Хью подействовало на Эллен именно так, как рассчитывала Марта. Девушка быстро пошла за служанкой. За ними двинулась и Энн. Чанс и Фэнси остались одни.
Фэнси тревожно проводила взглядом удалявшихся женщин. Ею владели дурные предчувствия; кроме того, почему-то ее сердце забилось сильнее. Она не знала, с какой целью Чанс вдруг стал разыскивать ее, но причина могла быть только одна: ее холодность наконец вывела мужа из себя, и он решил поговорить с ней. Фэнси усмехнулась. Если так, то он сейчас будет уговаривать ее не отказывать ему в близости.
Когда Эллен, Марта и Энн скрылись из виду, Фэнси покосилась на Чанса. Ей совсем не хотелось ссориться с ним; кроме того, несколько дней назад она поняла, как справедлива древняя мудрость: ложась спать, не гневайся на мужа. Но обида и боль еще не прошли. Перемирие, заключенное с Чансом, ничего не дало — ведь все попытки узнать, зачем он взял ее в жены, ни к
чему не привели. Бросив Чансу вызов, Фэнси не знала, как теперь выйти из положения…
Фэнси вздохнула. Нет, она не боялась трудностей, но мысль о том, что Чанс безжалостно разрушил все, чем она жила прежде, только для того, чтобы поквитаться с Джонатаном, была невыносима. На жажде мести нельзя построить семью. Да, она любит Чанса, однако одной ее любви недостаточно. Ни для них самих, ни… для ребенка, которого она ждала.
Фэнси просыпалась очень рано и не выходила завтракать не только потому, что не хотела видеть Чанса. Даже запах пищи вызывал у нее тошноту, причем хуже всего было именно утром. Не появляясь за столом, Фэнси за эти дни съела огромное количество жареных хлебцев, запивая их чаем. Такая диета помогала ей, но полностью тошнота не проходила.
Когда Фэнси впервые почувствовала тяжесть в желудке, то подумала, что съела что-то неудобоваримое. Но приступы тошноты повторялись каждое утро, и однажды она поняла, что беременна. Судя по времени, она зачала в тот день, на берегу реки…
Мысль о том, что у них с Чансом будет ребенок, вызвала у Фэнси смешанные чувства… Когда-то ей очень хотелось родить, но, придя к выводу, что она бесплодна, Фэнси перестала думать об этом. Ее гордость, разумеется, несколько уязвляло то, что Чанс, по выражению которого дело было не в кобыле, а в жеребце, оказался прав. Да, в этих делах он, похоже, хорошо разбирается, неприязненно думала она. Будущее представлялось Фэнси довольно туманным: она боялась и удивлялась — весной у нее родится ребенок! Фэнси неожиданно улыбнулась.
— Что тебя насмешило, дорогая женушка? — спросил Чанс, не сводя глаз с ее лица.
Фэнси вздохнула и, сняв чепчик, бросила его в корзинку.
— Ничего. По-моему, радоваться нечему.
Увидев блестящие темные волосы Фэнси, Чанс с трудом подавил в себе желание уткнуться в них лицом.
— Да, ты права. Пора исправить положение.
Фэнси посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Выражение лица и взгляд Чанса поразили ее, и она словно зачарованная застыла на месте.
— И что ты предлагаешь? — спросила она, стараясь казаться спокойной.
— Покончить с этой глупой враждой и заключить перемирие.
— Мы уже однажды заключили перемирие, но это ничего не дало. Почему ты думаешь, что сейчас результат будет лучшим?
— Потому что дальше так продолжаться не может, — спокойно произнес Чанс. — Я женился не для того, чтобы проводить ночи так, как мы проводим их сейчас. Кстати, я, совсем не думал, что моя жена будет всего лишь терпеть меня.
— Если ты женился на той, которая тебя не любит, и для того, чтобы кому-то отомстить, — возмутилась Фэнси, — вряд ли совместная жизнь придется тебе по душе.
Чанс неожиданно улыбнулся.
— Но я никогда не говорил, что мне что-то не по душе. А если ты думаешь, что наша совместная жизнь тебе не нравится, ты ошибаешься…
— Ты самонадеянный, грубый, отвратительный… — начала Фэнси, задыхаясь от негодования.
Чанс засмеялся и взял из ее рук корзину. Не обращая внимания на отчаянное сопротивление Фэнси, он обнял ее и прижал к себе.
— Вы даже не представляете себе, графиня, как мне хотелось снова услышать от вас эти слова и увидеть блеск ваших глаз!
Гнев Фэнси неожиданно улетучился, и она чуть не рассмеялась. Как же так — ведь еще мгновение назад она ненавидела Чанса, а сейчас ей хочется обнять его за шею и забыть обо всем! Чувствуя, что готова в очередной раз потерять голову, она вырвалась из объятий Чанса и, подобрав юбку, бросилась бежать. Но, не понимая, что делает, побежала не к дому, а к лесу.
Через минуту она осознала свою ошибку, но было уже поздно. Догнав Фэнси, Чанс схватил ее за талию и повалил на землю. Они упали в траву. Губы Чанса изогнулись в улыбке, и Фэнси снова чуть не задохнулась, но уже не от возмущения…
— Дорогая, — прошептал он, — не надо было убегать.
Глава 21
Мысль о том, что Чансу осталось жить совсем недолго, приободрила Джонатана. Сейчас перед ним открывалась возможность одним махом устранить все накопившиеся неприятности. Тэкеры, конечно, никогда не догадаются, что побудило его обратиться к ним. Им так хочется разделаться с Чансом, что, если он поможет им в этом, они с удовольствием прикончат и Энн. Более того, еще и поблагодарят его за то, что он организовал нападение. Впрочем, главное сейчас — сделать так, чтобы никто не заподозрил, что он причастен к убийству. Набег индейцев — великолепная идея: всю вину свалят на краснокожих, этих жестоких, кровожадных дикарей. Итак, за дело!
Подойдя к звонку Джонатан несколько раз дернул за шнурок. В ожидании Симмонса он продолжал размышлять над своим планом. Убийство Чанса и Энн казалось ему самым простым решением. Избавившись от них, он даже мог бы не трогать Морли — в конечном счете, чем меньше убийств, тем лучше. Гибель стольких людей, принадлежавших к клану Уокеров, неизбежно вызовет пересуды, а Джонатану очень хотелось, чтобы обо всем поскорее забыли. А Морли… старый дурак скорее всего что-то подозревает, но, если Чанс погибнет, он будет держать язык за зубами. Джонатан осклабился. Да, тогда Морли точно никому ничего не скажет!
Стук в дверь заставил Джонатана на время отвлечься от приятных мыслей. На пороге появился Симмонс.
— Договорись с Тэкерами, чтобы как-нибудь вечером, но обязательно до конца месяца они пришли в старую хижину на южной окраине Фоксфилда. Когда установите дату, скажи мне. Разговаривать с ними буду я сам. Пусть приходят сразу, как стемнеет. Мою лошадь мы спрячем поблизости, а я буду ждать их в хижине. И самое главное, — Джонатан нахмурился, — ни при каких обстоятельствах не упоминай мое имя. Скажи им, чтобы они не шатались вокруг, а сразу заходили в хижину. Там будет темно, но ни лампы, ни свечи им не понадобятся. Они должны прийти, выслушать меня и тут же уйти. Долго разговор не продлится. И скажи этим двум кретинам, что они должны сделать все так, как я сказал, — иначе упустят шанс неплохо заработать. А ты… если все пройдет благополучно, тоже получишь вознаграждение. Но если вздумаешь лукавить…
В последних словах Джонатана прозвучала угроза, однако лицо Симмонса осталось бесстрастным.
— Как скажете, сэр, — спокойно ответил он, кланяясь и стараясь не показать, что его гложет любопытство. — Я поеду к Тэкерам прямо сейчас.
Не подозревая о том, что происходит в Уокер-Ридж и Фоксфилде, Чане по-прежнему жил в Чертовом Месте. В эти дни его занимало совсем другое — как и другие виргинские плантаторы, он должен был подумать об урожае табака, а, кроме того, его очень беспокоила постоянно углублявшаяся пропасть между ним и Фэнси. Месяц, в течение которого он обещал не искать с ней близости, прошел, но Чанс чувствовал, что его воздержание привело к результатам, противоположным тем, на которые он рассчитывал.
Чанс предполагал, что месяц пройдет для него мучительно, и, как показало время, не ошибался. Но то, что происходило сейчас, причиняло ему намного большие страдания. Срок действия заключенного между ним и Фэнси дурацкого перемирия — считая это соглашение ошибкой, Чанс всегда подбирал для него самые уничижительные эпитеты — истек, и он мог вновь искать близости с женой. Но…
В тот день Чанс, как обычно, объезжал на спокойном гнедом мерине плантации, наблюдая за сбором табака. Драгоценные растения срезали и складывали в телеги, а затем отвозили на просушку. Работа кипела, но мысли Чанса были заняты иным. Почему жена избегает его? Фэнси по-прежнему соблюдала условия соглашения, теперь уже истекшего: спала в его постели, но днем он ее практически не видел. Конечно, в конце сентября все обитатели Чертова Места проводили большую часть времени в делах, однако Фэнси где-то пропадала целыми днями. Зачастую она даже не являлась к столу, и Чанс считал, — что она делает это специально, чтобы избежать встречи с ним. Такое поведение жены ему очень не нравилось.
Не нравилось и то, как Фэнси вела себя в постели. Ее холодность раздражала его. По вечерам Фэнси приходила в спальню, не говоря ни слова, ложилась в постель, задувала свечу, поворачивалась к нему спиной и чуть ли не с головой накрывалась одеялом. Нет, решил Чанс, с этим пора кончать. В конце концов, она его жена. Он дал ей достаточно времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Чанс сходил с ума от желания. Как ему не терпелось заключить Фэнси в объятия и целовать, целовать…
Но, несмотря на нетерпение, досаду и уверенность в своей правоте, Чанс понимал: если он попытается силой овладеть Фэнси, это приведет к непредсказуемым последствиям. Снова и снова проклинал он себя за то, что согласился заключить с Фэнси перемирие, казавшееся теперь нелепым и вредным.
Чанс помрачнел и, повернув коня, поехал к дому. Настало время поговорить с женой, думал он. Сейчас он отыщет ее и прямо и откровенно выскажет все, что думает о ее поведении. Если ей хочется, пусть ведет себя так же холодно, но она должна приготовиться и к тому, что спать они сегодня ночью будут мало.
Чанс нашел жену не сразу. Походив некоторое время по усадьбе, он внезапно увидел ее во фруктовом саду. Вместе с Эллен, Мартой и Энн Фэнси собирала спелые сочные яблоки и айву. Не замечая Чанса, она весело смеялась над какой-то шуткой Эллен. У Чанса екнуло сердце. Проклятие, подумал он, как же она хороша! На ней была темно-зеленая домотканая юбка и желтая хлопчатобумажная блузка; тонкую талию обхватывал пояс белоснежного передника, такой же чепчик с лентами довершал ее наряд. В руках Фэнси держала корзину с яблоками. Пробивавшееся сквозь листву солнце мягко золотило рассыпавшиеся по плечам волосы.
Фэнси вновь засмеялась, на этот раз над какой-то шутливой репликой Энн. Чанс нахмурился. В его присутствии она никогда не смеялась, не вела себя столь раскованно. Нет, с ним она обычно разговаривала холодно и подчеркнуто вежливо. Терпение Чанса истощилось.
Привязав лошадь к изгороди, он пошел к саду. Хотя он старался шагать как можно тише, а женщины были увлечены разговорами, Фэнси каким-то образом догадалась о его приближении. Она внезапно взглянула на Чанса, и ее лицо, которое еще несколько мгновений назад озаряла улыбка, сделалось непроницаемым. Чанс тихо выругался. Не пытаясь скрыть недовольства, он подошел к женщинам и, кивнув им, остановился перед Фэнси.
— Очень жаль, что я прервал вашу беседу, но мне надо поговорить с женой.
— Прямо сейчас? — упавшим голосом спросила Фэнси. От ее веселости не осталось и следа. — Такое важное дело, что его нельзя отложить? Мы сейчас заняты.
— Ну, не так уж мы и заняты, — произнесла Марта. В ее тоне сквозила уверенность человека, который чувствует себя на своем месте. — Сейчас все равно уже поздно приниматься за что-то новое. Мы пойдем в дом, и вы с мистером Чансом поговорите наедине.
Хотя напряженность в отношениях между Чансом и Фэнси еще ни разу не привела к открытому конфликту, от зоркого глаза Марты не укрылось, что супруги явно не ладят друг с другом. Бросив на Чанса красноречивый взгляд, служанка взяла Эллен и Энн под руки.
— Давно хотела показать вам, как делать шоколадный крем, — сказала она, обращаясь к Эллен. — Хью от него в восторге.
Упоминание о Хью подействовало на Эллен именно так, как рассчитывала Марта. Девушка быстро пошла за служанкой. За ними двинулась и Энн. Чанс и Фэнси остались одни.
Фэнси тревожно проводила взглядом удалявшихся женщин. Ею владели дурные предчувствия; кроме того, почему-то ее сердце забилось сильнее. Она не знала, с какой целью Чанс вдруг стал разыскивать ее, но причина могла быть только одна: ее холодность наконец вывела мужа из себя, и он решил поговорить с ней. Фэнси усмехнулась. Если так, то он сейчас будет уговаривать ее не отказывать ему в близости.
Когда Эллен, Марта и Энн скрылись из виду, Фэнси покосилась на Чанса. Ей совсем не хотелось ссориться с ним; кроме того, несколько дней назад она поняла, как справедлива древняя мудрость: ложась спать, не гневайся на мужа. Но обида и боль еще не прошли. Перемирие, заключенное с Чансом, ничего не дало — ведь все попытки узнать, зачем он взял ее в жены, ни к
чему не привели. Бросив Чансу вызов, Фэнси не знала, как теперь выйти из положения…
Фэнси вздохнула. Нет, она не боялась трудностей, но мысль о том, что Чанс безжалостно разрушил все, чем она жила прежде, только для того, чтобы поквитаться с Джонатаном, была невыносима. На жажде мести нельзя построить семью. Да, она любит Чанса, однако одной ее любви недостаточно. Ни для них самих, ни… для ребенка, которого она ждала.
Фэнси просыпалась очень рано и не выходила завтракать не только потому, что не хотела видеть Чанса. Даже запах пищи вызывал у нее тошноту, причем хуже всего было именно утром. Не появляясь за столом, Фэнси за эти дни съела огромное количество жареных хлебцев, запивая их чаем. Такая диета помогала ей, но полностью тошнота не проходила.
Когда Фэнси впервые почувствовала тяжесть в желудке, то подумала, что съела что-то неудобоваримое. Но приступы тошноты повторялись каждое утро, и однажды она поняла, что беременна. Судя по времени, она зачала в тот день, на берегу реки…
Мысль о том, что у них с Чансом будет ребенок, вызвала у Фэнси смешанные чувства… Когда-то ей очень хотелось родить, но, придя к выводу, что она бесплодна, Фэнси перестала думать об этом. Ее гордость, разумеется, несколько уязвляло то, что Чанс, по выражению которого дело было не в кобыле, а в жеребце, оказался прав. Да, в этих делах он, похоже, хорошо разбирается, неприязненно думала она. Будущее представлялось Фэнси довольно туманным: она боялась и удивлялась — весной у нее родится ребенок! Фэнси неожиданно улыбнулась.
— Что тебя насмешило, дорогая женушка? — спросил Чанс, не сводя глаз с ее лица.
Фэнси вздохнула и, сняв чепчик, бросила его в корзинку.
— Ничего. По-моему, радоваться нечему.
Увидев блестящие темные волосы Фэнси, Чанс с трудом подавил в себе желание уткнуться в них лицом.
— Да, ты права. Пора исправить положение.
Фэнси посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Выражение лица и взгляд Чанса поразили ее, и она словно зачарованная застыла на месте.
— И что ты предлагаешь? — спросила она, стараясь казаться спокойной.
— Покончить с этой глупой враждой и заключить перемирие.
— Мы уже однажды заключили перемирие, но это ничего не дало. Почему ты думаешь, что сейчас результат будет лучшим?
— Потому что дальше так продолжаться не может, — спокойно произнес Чанс. — Я женился не для того, чтобы проводить ночи так, как мы проводим их сейчас. Кстати, я, совсем не думал, что моя жена будет всего лишь терпеть меня.
— Если ты женился на той, которая тебя не любит, и для того, чтобы кому-то отомстить, — возмутилась Фэнси, — вряд ли совместная жизнь придется тебе по душе.
Чанс неожиданно улыбнулся.
— Но я никогда не говорил, что мне что-то не по душе. А если ты думаешь, что наша совместная жизнь тебе не нравится, ты ошибаешься…
— Ты самонадеянный, грубый, отвратительный… — начала Фэнси, задыхаясь от негодования.
Чанс засмеялся и взял из ее рук корзину. Не обращая внимания на отчаянное сопротивление Фэнси, он обнял ее и прижал к себе.
— Вы даже не представляете себе, графиня, как мне хотелось снова услышать от вас эти слова и увидеть блеск ваших глаз!
Гнев Фэнси неожиданно улетучился, и она чуть не рассмеялась. Как же так — ведь еще мгновение назад она ненавидела Чанса, а сейчас ей хочется обнять его за шею и забыть обо всем! Чувствуя, что готова в очередной раз потерять голову, она вырвалась из объятий Чанса и, подобрав юбку, бросилась бежать. Но, не понимая, что делает, побежала не к дому, а к лесу.
Через минуту она осознала свою ошибку, но было уже поздно. Догнав Фэнси, Чанс схватил ее за талию и повалил на землю. Они упали в траву. Губы Чанса изогнулись в улыбке, и Фэнси снова чуть не задохнулась, но уже не от возмущения…
— Дорогая, — прошептал он, — не надо было убегать.
Глава 21
Фэнси хотела возразить и уже открыла рот, но не успела — Чанс поцеловал ее в губы. Жар мгновенно охватил Фэнси, и она, не в силах сопротивляться, прижалась к мужу, обвив его шею руками. Чанс целовал ее как безумный, отрываясь лишь для того, чтобы прошептать: «Фэнси, дорогая…»
Они лежали на нагретой солнцем земле, скрытые от посторонних глаз небольшим, поросшим травой холмиком, возвышавшимся между домом и лесом, а также огромным развесистым дубом, листья которого уже начали желтеть. В теплом влажном воздухе раздавалось пение птиц и жужжание пчел. Откуда-то издалека доносились крики перепелов.
Тяжело дыша, Чанс приподнялся на локте и вгляделся в покрасневшее лицо Фэнси.
— Я хочу сказать тебе… если бы ты знала, как я мучился этот месяц. Я не хочу принуждать тебя, но, если ты и дальше будешь отказывать, боюсь, я не выдержу…
— Угрожаешь?
— Нет. — Чанс горько усмехнулся и покачал головой. — Я никогда не стал бы угрожать тебе, но у меня нет выбора. Ты вышла за меня замуж. Возможно, не по своей воле, но ты все-таки согласилась на брак, а, следовательно, приняла некоторые обязательства. — Его взгляд стал более жестким. — Если ты испытываешь ко мне такое отвращение, если тебе противны мои прикосновения, почему ты сразу не уехала в Англию? Поверь, это было бы лучше, чем теперешнее жалкое существование.
Закусив губу, Фэнси отвела глаза. Будь он проклят, этот Чанс Уокер! Мало того, что его рассуждения казались весьма логичными, он сказал чистую правду. Верно, она могла уехать. Она понимала это и, более того, даже задумывалась об этом. Но в итоге все-таки решила остаться и… стать женой Чанса.
— И что ты предлагаешь? — запальчиво спросила она. — Развестись?
— А ты этого хочешь? — Чанс прищурился и пристально посмотрел на жену.
— А ты отпустишь меня?
— Я никого не удерживаю насильно, — ответил Чанс. — Если хочешь развестись и уехать в Англию, я, разумеется, не стану чинить тебе препятствий.
— То есть ты дашь мне уехать? — недоверчиво спросила Фэнси. — После всего, что ты сделал, чтобы добиться моей руки?
Чанс на мгновение посмотрел куда-то в сторону и задумался.
— Если ты не можешь простить меня и собираешься дальше отказывать в близости, — сказал он изменившимся, будто чужим голосом, — то, думаю, развод — самое лучшее решение для нас.
Для самого Чанса слова прозвучали так же неожиданно, как и для Фэнси. До этой минуты он не допускал даже мысли о том, что жена может развестись с ним и уехать из Америки. Но сейчас он вдруг понял: настал критический момент. Несколько недель он оставался верен своему обещанию, но сейчас уже не мог поручиться за то, что ему удастся сдержать себя. А если его чувства прорвутся наружу? Чанс вздохнул. Тогда он возненавидит и себя, и Фэнси. А она возненавидит его…
Фэнси, не веря своим ушам, удивленно уставилась на Чанса, но он молчал, неподвижно глядя в сторону леса. Фэнси вскочила на ноги.
— Хорошо получается! — гневно воскликнула она. — Сначала ты соблазняешь меня, заставляешь стать твоей женой и спать с тобой в одной постели, а затем, едва что-то не получается, заявляешь, что согласен на развод! — Она наклонилась и дала Чансу звонкую пощечину. — Как ты смеешь? Спокойно бросить женщину, которая вышла за тебя замуж? Как смеешь?!
Чувствуя легкую боль в щеке, Чанс взглянул на Фэнси, и на его губах заиграла улыбка. Поймав руку жены, он вынудил ее опуститься на траву рядом с ним.
— Извините, графиня, я неправильно разобрался в ситуации, — сказал он и поднес ее руку к губам. Он поцеловал Фэнси в запястье, отметив про себя, каким частым стал ее пульс. — Поверьте, это прискорбное недоразумение произошло исключительно потому, что мы, грубые провинциалы, не особенно разбираемся в высоких материях, касающихся тайн человеческой души.
— Не паясничай, — произнесла Фэнси, едва сдерживая улыбку. — На этот раз ты так легко не отделаешься.
— Мне остается лишь уповать на ваше милосердие, графиня, — полушутя-полусерьезно сказал Чанс. — Очень жаль, что я вел себя недостойно…
— О чем ты жалеешь, Чанс? — неуверенно переспросила Фэнси. — О том, что женился на мне?
Веселость Чанса мгновенно улетучилась.
— Нет, об этом я не жалею, — мягко ответил он. — Мне жаль, что я добивался твоей руки не совсем законными средствами.
— Но зачем? — воскликнула Фэнси. — Почему ты заставил меня выйти за тебя замуж? Ты правда вел себя странно.
Несмотря на то что, разговаривая сейчас с Фэнси, Чанс многое понял, он еще не был готов признаться даже себе в самом главном.
— Я хотел тебя, — просто сказал он. — Мне невыносима была мысль, что ты станешь женой Джонатана. — Он с нежностью посмотрел на Фэнси. — Ты мне понравилась сразу, когда я впервые увидел тебя в Ричмонде. Я очень боялся, что, если ты выйдешь замуж за Джонатана, я потеряю тебя навсегда. — Он на мгновение стиснул зубы. — А сцена в спальне… Залезть к тебе в постель, а затем дать себя обнаружить казалось мне самым простым способом достичь цели.
— И все это — чтобы отомстить Джонатану?
Чанс вздрогнул и улегся на траву, увлекая за собой Фэнси. Несколько мгновений они пролежали рядом. Фэнси положила голову Чансу на плечо, а он обнял ее за талию.
— Скажи, Фэнси, — начал Чанс, задумчиво смотря на шелестевшую над их головами листву, — что ты знаешь о моей первой жене, Дженни?
Фэнси вздрогнула. Ей никогда не хотелось расспрашивать Чанса о его прежнем браке; а, услышав, с какой болью он произнес имя своей первой жены, она почувствовала нечто похожее на ревность.
— По-моему, это была дочь какого-то плантатора, которую ты обольстил и заставил пойти с тобой под венец. Ее семья была против этого брака. А потом она покончила с собой.
Чанс грустно улыбнулся:
— Понимаю, откуда у тебя такие сведения. Джонатан рассказал, правда?
— Да, в наших разговорах он упоминал и об этом.
— А он не рассказывал, как, когда я уезжал по делам в Англию, он совратил мою жену и бросил, когда она забеременела? Отцом ребенка — за это могу поручиться — был не я. Он оставил ее потому, что я вот-вот должен был вернуться, и он боялся встречи со мной.
Пораженная Фэнси приподнялась и покачала головой:
— Нет, об этом он ничего не говорил. Впрочем, Джонатан обычно рассказывает только то, что ему выгодно.
— Ты тоже это поняла?
— К сожалению, да. — Фэнси слегка нахмурилась. — Но если ты знал, почему не…
— Не вызвал его на дуэль? — продолжил за нее Чанс. Фэнси кивнула.
— Я думал об этом — особенно когда понял, что именно он был любовником моей жены, — сказал Чанс. — Конечно, я вполне мог бы вызвать его на поединок и убить. Но Джонатан был тогда в Бостоне и вернулся лишь через несколько недель. К тому времени я уже не раз подумал над тем, что произошло, и пришел к выводу, что гибель Джонатана хоть и доставит мне удовлетворение, но станет тяжелым ударом для Сэма и Летти. Они всегда хорошо относились ко мне, и я не мог отплатить им неблагодарностью. Кроме того, смерть явилась бы для Джонатана слишком легким наказанием. Нет, он должен был жить — жить и страдать, так же как я, когда узнал об измене жены. — Чанс на мгновение прервался и посмотрел в сторону. — Я хотел, чтобы Джонатан понял, что значит потерять любимого человека, хотел, чтобы он принял душевные муки.
— И узнав, что Джонатан собирается жениться, ты решил отнять у него невесту, — резко сказала Фэнси, с горечью отмечая, что ревнует Чанса к давно погибшей жене. — И тебе показалось, что невеста Джонатана — я.
— Нет, — медленно произнес Чанс. — Это был всего лишь предлог, чтобы завладеть тобой.
Фэнси обдало жаром.
— Не очень убедительно, — холодно проронила она.
— Да, пожалуй, — согласился Чанс, обнимая ее за талию и привлекая к себе. — Но я мечтал о тебе, просто не мог думать ни о чем другом. Мечтал, как буду обнимать тебя, целовать. — Он склонился к ее губам.
Ответ Чанса не вполне удовлетворил Фэнси, вопросы еще оставались. Но некоторая перемена в ее настроении все же произошла: к любви прибавилась надежда, и Фэнси смутно понимала, что пока этого достаточно. Конечно, стремиться овладеть женщиной и любить ее — совершенно разные вещи, но желание, о котором говорил Чанс, может однажды перерасти в более прочное и серьезное чувство…
Фэнси обхватила ладонями затылок Чанса, подставила ему губы. Чанс со стоном обнял ее и осторожно положил на траву. Они не помнили, как освободились от одежды. Жаркие объятия, страстные поцелуи — все было, как в первый раз на берегу, и… все же по-другому. Сейчас Фэнси знала: рядом с ней человек, которого она любит, и не осуждала себя за слабость. Чанс еще не пришел к такому выводу, но признавался себе в том, что ни одна женщина, даже Дженни, не вызывала у него таких пылких чувств, как Фэнси. Нет, никакая другая не заменила бы ему Фэнси!
С невыразимой нежностью Чанс прикасался губами к губам Фэнси, к ее шее, груди; влажным горячим языком ласкал ее соски, и она трепетала от сладостного предвкушения. Он покрыл поцелуями все ее прохладное шелковистое тело и вновь припал к ее губам, словно хотел выпить ее.
Фэнси будто растворилась в его ласках. Нащупывая бутончики сосков на его теплой груди, сжимая ладонями крепкие ягодицы, она слышала его сдавленные стоны и загоралась еще больше.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, — улыбнулся Чанс, на мгновение поднимая голову, — ты получишь больше, чем рассчитывала, причем намного быстрее.
— Правда? — с невинным видом спросила Фэнси, касаясь его напряженной плоти.
— Да, дорогая, — выдохнул Чанс. — Что ты делаешь со мной?..
Его ладонь скользнула между ее ног, и он стал гладить, ласкать ее — упоительно, волшебно. Дрожа от восторга, Фэнси поднимала бедра навстречу его пальцам, исступленно повторяла его имя…
Лишь когда момент соития был уже позади, Чанс впервые обратил внимание на то, что происходило вокруг. Солнце нещадно пекло, с плантации доносились голоса людей, сливавшиеся в неясный шум. Чанс знал, что надо вставать, но пока не двигался с места, наслаждаясь мгновениями близости с Фэнси. Утомленная, она лежала рядом, обнимая его и отвечая на его поцелуи. Боже, как прекрасно…
Поцеловав Фэнси еще раз, Чанс выпустил ее из своих объятий и, опершись на локоть, откинул локоны с ее лба.
— Ты — самое прелестное создание в мире! Я благодарю судьбу за то, что она послала мне тебя!
Польщенная, но одновременно смущенная его признанием, Фэнси покраснела и что-то тихо пробормотала. Ее ответ, очевидно, понравился мужу, ибо он засмеялся и чмокнул ее в кончик носа. Упоение, владевшее Фэнси, прошло, и она, внезапно вспомнив о своей наготе, застеснялась.
— Нам, наверное, надо одеться. А если нас сейчас увидят?
— Да, одеться действительно не мешает, хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь обнаружит нас здесь. — Чанс улыбнулся. — В следующий раз уйдем с тобой подальше в лес. У меня есть на примете одно местечко — прекрасная поляна с чистым прудом. Насладившись друг другом, можно будет искупаться. — В глазах Чанса появился озорной блеск. — Я с удовольствием помою тебя!
Фэнси, к ее удивлению и смущению, опять охватило желание. Она покраснела и, чувствуя на себе взгляд мужа, стала торопливо одеваться. Чанс, ничего не говоря, чтобы не смущать ее еще больше, принялся помогать ей, но его игривые жесты не избавили ее от неловкости. Одевшись, Фэнси начала приводить в порядок волосы.
— Тебе, кажется, весело, — вздохнула она, — а мне — вовсе нет. Я не хотела так… развлекаться в лесу. Не знаю, как я в таком виде покажусь теперь перед людьми. Они же сразу поймут, чем мы занимались!
Чанс, уже успевший одеться, с улыбкой взглянул на жену. Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, Фэнси была очаровательна, как никогда, и совсем не походила на баронессу. Но ведь она уже не баронесса, радостно подумал Чанс, а его милая, любимая жена.
Подойдя к Фэнси, он поправил ей локон и помог надеть чепчик.
— Ты выглядишь так, как подобает молодой жене, которую обожает муж! — Он поцеловал Фэнси в губы.
К счастью, влюбленным удалось добраться до дома незамеченными. Уже на лестнице Чанс поцеловал жену еще раз. Очевидно, ему это очень нравится, подумала Фэнси, вновь чувствуя упоение, перед которым отступил даже страх попасться кому-нибудь на глаза.
Но поцелуй длился лишь мгновение. Внезапно подняв голову, Чанс ласково погладил Фэнси по щеке.
— Дорогая, беги, — прошептал он. — По-моему, сюда идет Марта.
Слова мужа вывели Фэнси из упоительного полузабытья, и она тревожно оглянулась по сторонам. Где-то наверху раздавались голоса. Фэнси подобрала юбку и стремглав бросилась в свою комнату.
Проводив жену восторженным взглядом, Чанс вышел из дома и, насвистывая веселую песенку, стал мечтать о предстоящей ночи.
В старом костюме и надвинутой на лоб шляпе Джонатан сидел в старой заброшенной хижине на краю плантации, дожидаясь прихода Тэкеров. На встречу он приехал заранее и, оставив коня в укромном месте неподалеку, проделал оставшийся путь пешком. Шагая к хижине, он постоянно оглядывался, желая убедиться, что за ним никто не следует.
Они лежали на нагретой солнцем земле, скрытые от посторонних глаз небольшим, поросшим травой холмиком, возвышавшимся между домом и лесом, а также огромным развесистым дубом, листья которого уже начали желтеть. В теплом влажном воздухе раздавалось пение птиц и жужжание пчел. Откуда-то издалека доносились крики перепелов.
Тяжело дыша, Чанс приподнялся на локте и вгляделся в покрасневшее лицо Фэнси.
— Я хочу сказать тебе… если бы ты знала, как я мучился этот месяц. Я не хочу принуждать тебя, но, если ты и дальше будешь отказывать, боюсь, я не выдержу…
— Угрожаешь?
— Нет. — Чанс горько усмехнулся и покачал головой. — Я никогда не стал бы угрожать тебе, но у меня нет выбора. Ты вышла за меня замуж. Возможно, не по своей воле, но ты все-таки согласилась на брак, а, следовательно, приняла некоторые обязательства. — Его взгляд стал более жестким. — Если ты испытываешь ко мне такое отвращение, если тебе противны мои прикосновения, почему ты сразу не уехала в Англию? Поверь, это было бы лучше, чем теперешнее жалкое существование.
Закусив губу, Фэнси отвела глаза. Будь он проклят, этот Чанс Уокер! Мало того, что его рассуждения казались весьма логичными, он сказал чистую правду. Верно, она могла уехать. Она понимала это и, более того, даже задумывалась об этом. Но в итоге все-таки решила остаться и… стать женой Чанса.
— И что ты предлагаешь? — запальчиво спросила она. — Развестись?
— А ты этого хочешь? — Чанс прищурился и пристально посмотрел на жену.
— А ты отпустишь меня?
— Я никого не удерживаю насильно, — ответил Чанс. — Если хочешь развестись и уехать в Англию, я, разумеется, не стану чинить тебе препятствий.
— То есть ты дашь мне уехать? — недоверчиво спросила Фэнси. — После всего, что ты сделал, чтобы добиться моей руки?
Чанс на мгновение посмотрел куда-то в сторону и задумался.
— Если ты не можешь простить меня и собираешься дальше отказывать в близости, — сказал он изменившимся, будто чужим голосом, — то, думаю, развод — самое лучшее решение для нас.
Для самого Чанса слова прозвучали так же неожиданно, как и для Фэнси. До этой минуты он не допускал даже мысли о том, что жена может развестись с ним и уехать из Америки. Но сейчас он вдруг понял: настал критический момент. Несколько недель он оставался верен своему обещанию, но сейчас уже не мог поручиться за то, что ему удастся сдержать себя. А если его чувства прорвутся наружу? Чанс вздохнул. Тогда он возненавидит и себя, и Фэнси. А она возненавидит его…
Фэнси, не веря своим ушам, удивленно уставилась на Чанса, но он молчал, неподвижно глядя в сторону леса. Фэнси вскочила на ноги.
— Хорошо получается! — гневно воскликнула она. — Сначала ты соблазняешь меня, заставляешь стать твоей женой и спать с тобой в одной постели, а затем, едва что-то не получается, заявляешь, что согласен на развод! — Она наклонилась и дала Чансу звонкую пощечину. — Как ты смеешь? Спокойно бросить женщину, которая вышла за тебя замуж? Как смеешь?!
Чувствуя легкую боль в щеке, Чанс взглянул на Фэнси, и на его губах заиграла улыбка. Поймав руку жены, он вынудил ее опуститься на траву рядом с ним.
— Извините, графиня, я неправильно разобрался в ситуации, — сказал он и поднес ее руку к губам. Он поцеловал Фэнси в запястье, отметив про себя, каким частым стал ее пульс. — Поверьте, это прискорбное недоразумение произошло исключительно потому, что мы, грубые провинциалы, не особенно разбираемся в высоких материях, касающихся тайн человеческой души.
— Не паясничай, — произнесла Фэнси, едва сдерживая улыбку. — На этот раз ты так легко не отделаешься.
— Мне остается лишь уповать на ваше милосердие, графиня, — полушутя-полусерьезно сказал Чанс. — Очень жаль, что я вел себя недостойно…
— О чем ты жалеешь, Чанс? — неуверенно переспросила Фэнси. — О том, что женился на мне?
Веселость Чанса мгновенно улетучилась.
— Нет, об этом я не жалею, — мягко ответил он. — Мне жаль, что я добивался твоей руки не совсем законными средствами.
— Но зачем? — воскликнула Фэнси. — Почему ты заставил меня выйти за тебя замуж? Ты правда вел себя странно.
Несмотря на то что, разговаривая сейчас с Фэнси, Чанс многое понял, он еще не был готов признаться даже себе в самом главном.
— Я хотел тебя, — просто сказал он. — Мне невыносима была мысль, что ты станешь женой Джонатана. — Он с нежностью посмотрел на Фэнси. — Ты мне понравилась сразу, когда я впервые увидел тебя в Ричмонде. Я очень боялся, что, если ты выйдешь замуж за Джонатана, я потеряю тебя навсегда. — Он на мгновение стиснул зубы. — А сцена в спальне… Залезть к тебе в постель, а затем дать себя обнаружить казалось мне самым простым способом достичь цели.
— И все это — чтобы отомстить Джонатану?
Чанс вздрогнул и улегся на траву, увлекая за собой Фэнси. Несколько мгновений они пролежали рядом. Фэнси положила голову Чансу на плечо, а он обнял ее за талию.
— Скажи, Фэнси, — начал Чанс, задумчиво смотря на шелестевшую над их головами листву, — что ты знаешь о моей первой жене, Дженни?
Фэнси вздрогнула. Ей никогда не хотелось расспрашивать Чанса о его прежнем браке; а, услышав, с какой болью он произнес имя своей первой жены, она почувствовала нечто похожее на ревность.
— По-моему, это была дочь какого-то плантатора, которую ты обольстил и заставил пойти с тобой под венец. Ее семья была против этого брака. А потом она покончила с собой.
Чанс грустно улыбнулся:
— Понимаю, откуда у тебя такие сведения. Джонатан рассказал, правда?
— Да, в наших разговорах он упоминал и об этом.
— А он не рассказывал, как, когда я уезжал по делам в Англию, он совратил мою жену и бросил, когда она забеременела? Отцом ребенка — за это могу поручиться — был не я. Он оставил ее потому, что я вот-вот должен был вернуться, и он боялся встречи со мной.
Пораженная Фэнси приподнялась и покачала головой:
— Нет, об этом он ничего не говорил. Впрочем, Джонатан обычно рассказывает только то, что ему выгодно.
— Ты тоже это поняла?
— К сожалению, да. — Фэнси слегка нахмурилась. — Но если ты знал, почему не…
— Не вызвал его на дуэль? — продолжил за нее Чанс. Фэнси кивнула.
— Я думал об этом — особенно когда понял, что именно он был любовником моей жены, — сказал Чанс. — Конечно, я вполне мог бы вызвать его на поединок и убить. Но Джонатан был тогда в Бостоне и вернулся лишь через несколько недель. К тому времени я уже не раз подумал над тем, что произошло, и пришел к выводу, что гибель Джонатана хоть и доставит мне удовлетворение, но станет тяжелым ударом для Сэма и Летти. Они всегда хорошо относились ко мне, и я не мог отплатить им неблагодарностью. Кроме того, смерть явилась бы для Джонатана слишком легким наказанием. Нет, он должен был жить — жить и страдать, так же как я, когда узнал об измене жены. — Чанс на мгновение прервался и посмотрел в сторону. — Я хотел, чтобы Джонатан понял, что значит потерять любимого человека, хотел, чтобы он принял душевные муки.
— И узнав, что Джонатан собирается жениться, ты решил отнять у него невесту, — резко сказала Фэнси, с горечью отмечая, что ревнует Чанса к давно погибшей жене. — И тебе показалось, что невеста Джонатана — я.
— Нет, — медленно произнес Чанс. — Это был всего лишь предлог, чтобы завладеть тобой.
Фэнси обдало жаром.
— Не очень убедительно, — холодно проронила она.
— Да, пожалуй, — согласился Чанс, обнимая ее за талию и привлекая к себе. — Но я мечтал о тебе, просто не мог думать ни о чем другом. Мечтал, как буду обнимать тебя, целовать. — Он склонился к ее губам.
Ответ Чанса не вполне удовлетворил Фэнси, вопросы еще оставались. Но некоторая перемена в ее настроении все же произошла: к любви прибавилась надежда, и Фэнси смутно понимала, что пока этого достаточно. Конечно, стремиться овладеть женщиной и любить ее — совершенно разные вещи, но желание, о котором говорил Чанс, может однажды перерасти в более прочное и серьезное чувство…
Фэнси обхватила ладонями затылок Чанса, подставила ему губы. Чанс со стоном обнял ее и осторожно положил на траву. Они не помнили, как освободились от одежды. Жаркие объятия, страстные поцелуи — все было, как в первый раз на берегу, и… все же по-другому. Сейчас Фэнси знала: рядом с ней человек, которого она любит, и не осуждала себя за слабость. Чанс еще не пришел к такому выводу, но признавался себе в том, что ни одна женщина, даже Дженни, не вызывала у него таких пылких чувств, как Фэнси. Нет, никакая другая не заменила бы ему Фэнси!
С невыразимой нежностью Чанс прикасался губами к губам Фэнси, к ее шее, груди; влажным горячим языком ласкал ее соски, и она трепетала от сладостного предвкушения. Он покрыл поцелуями все ее прохладное шелковистое тело и вновь припал к ее губам, словно хотел выпить ее.
Фэнси будто растворилась в его ласках. Нащупывая бутончики сосков на его теплой груди, сжимая ладонями крепкие ягодицы, она слышала его сдавленные стоны и загоралась еще больше.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, — улыбнулся Чанс, на мгновение поднимая голову, — ты получишь больше, чем рассчитывала, причем намного быстрее.
— Правда? — с невинным видом спросила Фэнси, касаясь его напряженной плоти.
— Да, дорогая, — выдохнул Чанс. — Что ты делаешь со мной?..
Его ладонь скользнула между ее ног, и он стал гладить, ласкать ее — упоительно, волшебно. Дрожа от восторга, Фэнси поднимала бедра навстречу его пальцам, исступленно повторяла его имя…
Лишь когда момент соития был уже позади, Чанс впервые обратил внимание на то, что происходило вокруг. Солнце нещадно пекло, с плантации доносились голоса людей, сливавшиеся в неясный шум. Чанс знал, что надо вставать, но пока не двигался с места, наслаждаясь мгновениями близости с Фэнси. Утомленная, она лежала рядом, обнимая его и отвечая на его поцелуи. Боже, как прекрасно…
Поцеловав Фэнси еще раз, Чанс выпустил ее из своих объятий и, опершись на локоть, откинул локоны с ее лба.
— Ты — самое прелестное создание в мире! Я благодарю судьбу за то, что она послала мне тебя!
Польщенная, но одновременно смущенная его признанием, Фэнси покраснела и что-то тихо пробормотала. Ее ответ, очевидно, понравился мужу, ибо он засмеялся и чмокнул ее в кончик носа. Упоение, владевшее Фэнси, прошло, и она, внезапно вспомнив о своей наготе, застеснялась.
— Нам, наверное, надо одеться. А если нас сейчас увидят?
— Да, одеться действительно не мешает, хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь обнаружит нас здесь. — Чанс улыбнулся. — В следующий раз уйдем с тобой подальше в лес. У меня есть на примете одно местечко — прекрасная поляна с чистым прудом. Насладившись друг другом, можно будет искупаться. — В глазах Чанса появился озорной блеск. — Я с удовольствием помою тебя!
Фэнси, к ее удивлению и смущению, опять охватило желание. Она покраснела и, чувствуя на себе взгляд мужа, стала торопливо одеваться. Чанс, ничего не говоря, чтобы не смущать ее еще больше, принялся помогать ей, но его игривые жесты не избавили ее от неловкости. Одевшись, Фэнси начала приводить в порядок волосы.
— Тебе, кажется, весело, — вздохнула она, — а мне — вовсе нет. Я не хотела так… развлекаться в лесу. Не знаю, как я в таком виде покажусь теперь перед людьми. Они же сразу поймут, чем мы занимались!
Чанс, уже успевший одеться, с улыбкой взглянул на жену. Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами, Фэнси была очаровательна, как никогда, и совсем не походила на баронессу. Но ведь она уже не баронесса, радостно подумал Чанс, а его милая, любимая жена.
Подойдя к Фэнси, он поправил ей локон и помог надеть чепчик.
— Ты выглядишь так, как подобает молодой жене, которую обожает муж! — Он поцеловал Фэнси в губы.
К счастью, влюбленным удалось добраться до дома незамеченными. Уже на лестнице Чанс поцеловал жену еще раз. Очевидно, ему это очень нравится, подумала Фэнси, вновь чувствуя упоение, перед которым отступил даже страх попасться кому-нибудь на глаза.
Но поцелуй длился лишь мгновение. Внезапно подняв голову, Чанс ласково погладил Фэнси по щеке.
— Дорогая, беги, — прошептал он. — По-моему, сюда идет Марта.
Слова мужа вывели Фэнси из упоительного полузабытья, и она тревожно оглянулась по сторонам. Где-то наверху раздавались голоса. Фэнси подобрала юбку и стремглав бросилась в свою комнату.
Проводив жену восторженным взглядом, Чанс вышел из дома и, насвистывая веселую песенку, стал мечтать о предстоящей ночи.
В старом костюме и надвинутой на лоб шляпе Джонатан сидел в старой заброшенной хижине на краю плантации, дожидаясь прихода Тэкеров. На встречу он приехал заранее и, оставив коня в укромном месте неподалеку, проделал оставшийся путь пешком. Шагая к хижине, он постоянно оглядывался, желая убедиться, что за ним никто не следует.