И потом, у них есть деньги.
   – Черт, черт, черт! – пробормотал я и выдернул конверт у нее из пальцев. – Ладно. Я попробую покопаться, сделаю то, что в моих силах. Но запомните, я ничего вам не обещаю.
   Мерил прерывисто вздохнула.
   – Спасибо. Спасибо, мистер Дрезден.
   – Угу, – кивнул я, полез в карман и достал из него слегка мятую визитную карточку. – Вот номер моего офиса. Позвоните мне, оставьте номер, по которому с вами можно связаться.
   Она взяла карточку и кивнула.
   – Я не уверена, что смогу расплатиться с вами сразу. Но поверьте, я заплачу, пусть это и займет некоторое время.
   – Об этом будем беспокоиться позже, когда все будет в порядке, – сказал я, кивнул ей, потом Хвату и зашагал по переулку дальше. Билли двинулся за мной, продолжая настороженно коситься на подкидышей.
   Спустя несколько минут мы оказались на стоянке перед погребальным бюро. Фонари были погашены, и «Голубой Жучок» стоял на ней в полном одиночестве. Угонщиков он, похоже, не интересовал. Надо же, обида какая.
   – Ну, и что дальше? – спросил Билли.
   – Позвоню Мёрфи. Посмотрим, что она сможет рассказать мне про Ллойда Слейта.
   Билли кивнул.
   – Я могу чем-нибудь помочь?
   – Ну, вообще-то, да, – сказал я, подумав. – Возьми телефонную книгу и обзвони больницы. Узнай, не попадала ли в морги Джейн Доу с зелеными волосами.
   – Так ты думаешь, она мертва?
   – Я думаю, все было бы гораздо проще, если бы так оказалось.
   Он поморщился.
   – Обзванивать морги? Да их, поди, в Чикаго миллион. Может, от меня будет больше пользы в чем-нибудь другом?
   – Добро пожаловать в мир частного сыска. Так ты хочешь мне помогать или нет?
   – Ну ладно, ладно, – вздохнул Билли. – Моя машина в квартале отсюда. Вернусь к тебе сразу же, как разделаюсь со звонками.
   – Отлично. Скорее всего, я буду у себя. Если нет, ты знаешь, что делать.
   Билли кивнул.
   – Ты, того, осторожнее, – бросил он и, не оглядываясь, ушел в темноту.
   Я нашарил в кармане ключи и шагнул к «Жучку».
   Я не чувствовал запаха крови до тех пор, пока не подошел к машине вплотную. Сквозь окно в темном салоне, на правом переднем сидении виднелась неясная, более-менее человеческая фигура. Я осторожно обогнул машину и резким движением распахнул пассажирскую дверцу.
   Из машины выпала на асфальтовое покрытие стоянки Элейн. Кровь насквозь пропитала ее футболку и волосы с одной стороны и стекала по штанине джинсов. Серебряная пентаграмма сияла багровым светом. Руки до локтя были сплошь изрезаны, лицо побелело как мел. Мертва.
   Сердце мое колотилось как безумное, когда я склонился над ней, чтобы пощупать горло. Пульс прощупывался, но очень слабо, и кожа казалась на ощупь холодной, восковой. Она пошевелилась.
   – Гарри?
   – Я здесь. Я здесь, Элейн.
   – Пожалуйста, – прошептала она. – Боже, пожалуйста, помоги мне.

Глава семнадцатая

   Первым делом я уложил Элейн на асфальт и попытался определить тяжесть повреждений. Ее руки были изрезаны в нескольких местах, но самая страшная рана зияла на спине, у левой лопатки – зловещего вида, колотая. Края ее сошлись, но кровь еще не остановилась, и я сильно опасался внутреннего кровотечения.
   Я мало чем мог помочь ей в ее нынешнем состоянии, так что я поднял ее с земли и уложил обратно в «Жучка», потом прыгнул на водительское место и повернул ключ зажигания.
   – Держись, Элейн, – сказал я. – Я отвезу тебя в больницу. Все будет хорошо.
   Она вяло мотнула головой.
   – Нет... слишком опасно.
   – Ты слишком серьезно ранена, я сам не справлюсь, – возразил я. – Не бойся, я буду с тобой.
   Она открыла глаза.
   – Не надо... больницы, – произнесла она с неожиданной настойчивостью. – Меня там найдут.
   Я тронул машину с места.
   – Черт возьми, Элейн. Что я еще могу сделать?
   Она снова закрыла глаза. Голос ее слабел с каждым словом.
   – Аврора... Лето... Отель «Ротшильд»... Лифт сзади... Она поможет...
   – Летняя Леди? – спросил я. – Ты что, шутишь?
   Она не ответила. Я покосился на нее, и сердце мое почти замерло в груди, когда я увидел, как безвольно склонилась набок ее голова. Я врубил передачу, и Жучок с ревом выкатил на дорогу.
   – Отель «Ротшильд», – пробормотал я. – Снова феи. Круто.
   Я добрался до отеля – одного из этих шикарных зданий на берегу озера Мичиган. «Жучок» вскарабкался по мощеному фигурными блоками пандусу и остановился на стоянке с задней стороны здания. Я завертел головой в поисках служебного входа, или грузового лифта, или хотя бы просто двери с табличкой, типа: «РЕЗИДЕНЦИЯ ЛЕТНЕЙ ЛЕДИ – СЮДА».
   Я ощутил у самого уха неожиданное тепло, и тут же перед носом моим пролетела Элиди и с размаху шмякнулась об окно. Я опустил стекло, и она светлячком устремилась в дальний угол стоянки. Там она зависла на минуту у зияющей в стене темной ниши, а потом свечой ушла в ночное небо, явно считая свою задачу исполненной.
   Я вытянул ручной тормоз и выбрался из машины. При стройной фигуре Элейн никак нельзя было назвать перышком. Она обладала крепкой мускулатурой бегуна на длинные дистанции. Она не потеряла сознания, но сил у нее хватило только на то, чтобы охватить меня руками за шею и склонить голову мне на плечо, помогая вытаскивать себя из машины. Ее била дрожь, и она вся похолодела. Меня продолжали глодать сомнения: может, мне все-таки стоило не слушаться ее и отвезти в больницу?..
   Я двигался вперед до тех пор, пока вокруг не сделалось совершенно темно. Как раз когда я собирался положить Элейн на землю, чтобы засветить свой амулет, рядом со мной раздвинулись двери лифта, выплеснув в нишу – это оказался длинный проезд к дебаркадеру – свет и звуки музыки.
   В дверях стояла девушка. Пять футов роста, золотые волосы заплетены в косу. На ней была синяя футболка и белый малярный комбинезон, забрызганный чем-то, напоминающим глину. При виде меня с Элейн на руках она приоткрыла свой изящный ротик.
   – Ох, нет! – выдохнула она и махнула рукой, приглашая меня в лифт. – Несите ее сюда, быстрее! Ее нужно доставить к Леди.
   Мои руки и плечи и так, казалось, готовы были оторваться, так что я не стал ждать повторного приглашения. Я нырнул в кабину лифта и, задыхаясь, привалился спиной к стенке. Девушка закрыла двери, достала из кармана комбинезона ключ и вставила его в скважину, расположенную на том месте, где полагалось бы находиться панели с полусотней кнопок. Лифт дернулся и пошел вверх.
   – Что случилось с Элой? – спросила девушка. Она перевела взгляд с меня на Элейн и прикусила губу.
   Эла?
   –Понятия не имею. Я нашел ее в таком виде у себя в машине. Она сказала, чтобы я привез ее сюда.
   – Ох, – повторила девушка. – О Боже, – она снова посмотрела на меня. – Вы ведь с Зимними, верно?
   Я нахмурился.
   – Как вы узнали?
   Она пожала плечами.
   – Это заметно.
   – Я с Зимними только на время. Так сказать, краткосрочный контракт. Можете считать меня независимым специалистом.
   – Возможно. И все же вы работаете на Зимних. Вы уверены, что хотите попасть сюда?
   – Нет, – честно признался я. – Но я совершенно уверен в том, что не брошу Элейн до тех пор, пока не удостоверюсь, что она в надежных руках.
   – О... – девушка нахмурилась.
   – Эта штуковина может двигаться чуть быстрей? – плечи мои отваливались, спина ныла, все ушибы хором напоминали о себе, и, в довершение всего, дыхание Элейн все слабело. Мне приходилось делать над собой усилие, чтобы не визжать от досады. Жаль, черт возьми, что у этого лифта не было батареи кнопок – так я хоть мог бы жать на нужную в бессмысленной попытке ускорить его черепаший ход.
   Геологическую эпоху спустя двери отворились. То, что я увидел за ними, показалось мне таким же неправдоподобным, как горилла в нижнем белье.
   Судя по всему, лифт поднял нас на крышу отеля – если допустить, что крыша эта выходила в самую гущу тропического леса на Борнео. Деревья и кустарник росли здесь так густо, что края крыши я не видел, и хотя шум ночного Чикаго до меня и доносился, но приглушенно, как бы издалека, почти заглушенный стрекотом цикад и криками каких-то незнакомых мне животных. Ветер шелестел листвой, а лунный свет, такой яркий, какого я, наверное, в жизни еще не видел, сообщал всему какую-то жуткую, сюрреалистическую красоту.
   – Как хорошо, что я как раз вышла за глиной, – сказала девушка. – Нам сюда, – она двинулась по тропинке сквозь лес. Я как мог старался поспевать за ней с Элейн на руках. Идти пришлось недолго. Тропинка вильнула в одну сторону, в другую и вывела нас на поросшую травой поляну.
   Я остановился и огляделся по сторонам. Нет, не поляну. Скорее это напоминало сад. В центре светился отражением луны небольшой пруд. Там и здесь по лужайке были рассеяны скамьи и камни, размер которых так и приглашал присесть на них. Помимо них здесь было в изобилии скульптур, по большей части мраморных и явно созданных смертными людьми. Часть их окружалась цветниками, другие стояли между невысокими деревьями. На противоположном берегу пруда виднелось то, что я поначалу принял за особенно корявое дерево. Однако я ошибался. Это было не дерево, а трон – точнее, трон, сделанный из живого дерева. И ствол, и ветви каким-то образом выросли в нужном положении, а корни удерживали все это на месте.
   Там и здесь на поляне виднелись люди. Перепачканный краской молодой человек, сосредоточенно прикусив губу, трудился над каким-то портретом. Высокий мужчина, красота черт и светлые волосы которого выдавали в нем сидхе, давал советы стройной девушке, целившейся из лука в мишень из сплетенных ветвей. В дальнем углу лужайки от груды камней, сложенных в форме горна, поднимался дым, и бородатый дядька с густыми бровями, с широкой грудью, голый по пояс, ритмично колотил по чему-то кузнечным молотом. Он отступил от наковальни, снял с нее зловещего вида, зазубренный клинок и сунул его в ведро с серебряной водой.
   Приглядевшись к нему внимательнее, я понял, что это не совсем человек. Ниже его мускулистого торса виднелась пара мощных конских ног. Бормоча что-то себе под нос, кентавр нетерпеливо ударил задним копытом по земле. На поверхности воды в ведерке играли разноцветные блики. Красивая, печальная мелодия плыла над поляной: чуть в стороне сидела на камне и играла с закрытыми глазами на блокфлейте девушка-смертная.
   – Где она? – спросил я. – Где Леди?
   Кентавр резко повернул голову на мой голос и испустил неожиданно басовитый рык. Он снова схватил свой молот, описал им круг в воздухе и неторопливым кантером двинулся в мою сторону. Здоровенные, наверняка с какого-нибудь тяжеловоза подковы гулко топали по земле.
   – Зимний? Здесь? Неслыханно!
   Я напрягся, прижав к себе Элейн, и сердце мое забилось быстрее. Вид у кентавра был, скажем прямо, довольно кровожадный.
   – Эй, здоровяк. Я здесь не для того, чтобы затевать свару.
   Кентавр злобно оскалился.
   – Ты стоишь здесь с руками, по локоть в крови нашего эмиссара, и ждешь, чтобы мы тебе поверили?
   – Коррик, стоять! – рявкнул высокий мужчина-сидхе.
   Кентавр резко затормозил и поднялся на дыбы, молотя передними копытами в воздухе.
   – Милорд Талос, – возмущенно взвыл он. – Подобную наглость нельзя оставить безнаказанной!
   – Уймись, – приказал сидхе.
   – Но милорд...
   Мужчина-сидхе встал между мной и кентавром, спиной ко мне. Он был одет в темно-зеленые, в обтяжку брюки и свободную белую рубаху навыпуск. Он не сказал больше ничего, и выражения его лица я тоже не видел, но лицо кентавра покраснело, а взгляд его потух. Он склонил голову и, недовольно топоча копытами, пошел обратно к кузнице.
   Сидхе – насколько я понял, его звали Талос – повернулся ко мне и смерил меня взглядом своих голубых кошачьих глаз. Светлые, как у большинства сидхе, волосы падали волнистыми прядями ему на плечи. Во всей его внешности сквозили этакая невозмутимая уверенность, сознание своей силы. Почему-то он не казался мне столь чужим, как остальные сидхе, с которыми мне приходилось иметь дело.
   – Я надеюсь, сэр, вы не будете судить Коррика слишком уж строго. А вы, насколько я понимаю, Гарри Дрезден?
   – Чтоб мне бегать в его исподнем, если это не так.
   Талос улыбнулся. Улыбка казалась на его лице совершенно естественной.
   – Раз так, я удостоверяю ваше право на пребывание здесь под защитой Летней Короны, в соответствии с общепринятыми правилами. Я – Талос, Лорд-Маршал Летней Династии.
   – Ну да, очень мило, рад знакомству и все такое, – буркнул я. – Послушайте, вам не кажется, что вы могли бы помочь мне спасти жизнь этой женщины?
   Улыбка сидхе несколько поблекла.
   – Сделаю, что смогу, – он посмотрел куда-то в сторону и сделал небрежный знак рукой.
   Сад мгновенно ожил. Целое облако светлячков спикировало на нас, неся по травинке или мягкому листику. На берегу пруда возникло зеленое, мягкое на вид ложе. Талос вопросительно посмотрел на меня и, дождавшись моего кивка, осторожно забрал у меня Элейн. Мои руки и плечи отозвались на это вздохом облегчения. Сидхе отнес Элейн на ложе из листьев и опустил ее. Потом, закрыв глаза, коснулся рукой ее горла, потом виска.
   – Слаба, – негромко произнес он. – И холодна. Но в ней еще остались силы. На ближайшее время ее, пожалуй, хватит.
   – Не спорю, хотя у вашего народа немного странное представление о времени. Найдите ее госпожу. Элейн необходимо как можно быстрее показать Леди.
   Талос выслушал меня все с тем же непроницаемым выражением лица.
   – Она будет здесь как только придет. Торопить ее – все равно что торопить рассвет.
   Я хотел было сказать ему, куда он может сунуть свой рассвет, но сдержался и только стиснул кулаки. Пальцы хрустнули.
   Чья-то рука тронула меня за локоть, и девушка – ну, та, скульпторша из лифта – заглянула мне в лицо.
   – Прошу вас, сэр. Позвольте предложить вам чего-нибудь выпить или поесть. Из людской пищи, разумеется. Я не стала бы предлагать вам чего-либо другого.
   – Черта с два, – сказал я. – Не раньше, чем об Элейн позаботятся.
   Стоявший на коленях рядом с Элейн Талос удивленно приподнял брови, но пожал плечами.
   – Как скажете, – он осторожно коснулся кончиками пальцев ее скул и сосредоточенно наклонил голову. – Я не очень силен в этом. Но, по крайней мере, я могу сказать, что ей не сделалось хуже.
   Я ощутил бесшумную волну энергии – словно морской прибой мягко, но настойчиво пытался оторвать мои ноги от дна. Элейн вдруг глубоко вздохнула, и щеки ее окрасились румянцем. На мгновение открыла глаза, потом вздохнула и снова закрыла их.
   – Талос поддержит ее на время, – сказала девушка. – До тех пор, пока Леди не решит. На протяжении последних лет он охранял Элу, был ее лучшим другом, – она потянула меня за рукав. – Прошу вас, поешьте все-таки. Что за хозяева мы будем, если гость отказывается от угощения?
   В животе у меня снова забурчало, и отдышаться после подъема с Элейн на руках у меня тоже не получалось. Я потянул носом воздух и кивнул. Девушка отвела меня к одной из ближних скамеек и вытащила из-под нее сумку-холодильник. Порывшись в сумке, она протянула мне запотевшую банку колы, маленький пакет картофельных чипсов и длинный сандвич с мясом. Ни от одного из этих предметов не веяло духом магии фэйре.
   – Это лучшее, на что я пока способна, – развела руками девушка. – Сандвич с холодной индейкой сойдет?
   – Выходите за меня замуж, – блаженно выдохнул я, впиваясь зубами в сандвич. Следующую пару минут я целиком отдавался примитивнейшему из примитивных наслаждений. Еде. Она никогда не кажется такой вкусной, как в голодное время, а Талос гарантировал мне безопасность в соответствии с общепринятыми правилами, так что отравы я не опасался.
   Пока я жевал, девушка придвинула к себе невысокий штатив с неоконченным бюстом молодой женщины; глина еще хранила отпечатки пальцев моей собеседницы. Она окунула руки в плошку с водой и продолжила свою работу.
   – Что с ней случилось? – спросила она.
   – Чтобы я знал, – пробормотал я с набитым ртом. – Она сидела в моей машине в таком виде. Она просила привезти ее сюда.
   – А почему вы ее послушали? – она немного покраснела. – Я хочу сказать, вы ведь работаете на наших врагов, верно?
   – Из этого не следует, что мы с ними дружны, – я тряхнул головой и запил последний полупрожеванный кусок большим глотком колы. Блаженство. Я пожевал еще пару секунд, потом, нахмурившись, пригляделся к бюсту, над которым она работала. Лицо показалось мне знакомым. Я вгляделся в него пристальнее.
   – Уж не Лилия ли это? – спросил я.
   Девушка удивленно уставилась на меня.
   – Вы с ней знакомы?
   – Ну... да, – признался я. – Она ведь из подкидышей, верно?
   Девушка кивнула.
   – Из Зимних, но она не сошлась с ними. Она пользовалась покровительством Рональда, и иногда позирует нам, – она лениво махнула рукой в сторону молодого мужчины, увлеченно работавшего над портретом. – Вон, смотрите: там есть еще работы, для которых она позировала.
   Я огляделся по сторонам. Из всех окружавших нас статуй две привлекли мое внимание: обнаженные фигуры из белого мрамора. Одна изображала девушку, привставшую на цыпочки и выгнувшуюся дугой, закинув руки за голову. Вторая – ее же, но опустившуюся на колени и с печальным выражением лица вглядывающуюся во что-то, лежащее у нее в ладонях.
   – Похоже, здесь ее любили, – заметил я.
   Девушка кивнула.
   – Она очень мила. Очень хорошего характера.
   – Очень пропавшая, – добавил я.
   – Пропавшая? – нахмурилась девушка.
   – Угу. Ее подруга просила меня попытаться найти ее. Вам не приходилось видеть ее в последние два дня?
   – Позировать она не приходила, а иначе как здесь я с ней не виделась. Мне очень жаль.
   – Что ж, попытаться стоило.
   – Зачем вы ее ищете?
   – Я же сказал. Ее подруга, с которой они снимают комнату, попросила меня помочь. Вот я и стараюсь, – собственно, я почти не покривил душой, ответив так. С формальной точки зрения я именно продавал свои услуги. У меня сложилось не самое приятное впечатление, что я еще пожалею о том, что взял у Мерил эти чертовы деньги. – На этой неделе я чертовски занят, но постараюсь сделать, что смогу.
   Девушка нахмурилась, глядя на неоконченный бюст.
   – Вы не похожи на всех других, известных мне, кто работал на Зимних. Мэб обычно предпочитает сотрудников… холоднее, что ли? Голоднее. Жестче.
   Я пожал плечами.
   – Ей нужен кто-то, кто найдет убийцу. У меня имеется кое-какой опыт.
   Она кивнула.
   – И все же вы производите впечатление довольно приличного человека. Тем досаднее думать, что вы впутались в дрязги Зимних.
   Я вдруг перестал жевать и пристально посмотрел на нее.
   – Ох… Блин-тарарам.
   Она посмотрела на меня, вопросительно изогнув бровь.
   – М-мм?
   Я отложил недоеденный сандвич.
   – Вы ведь она и есть. Вы Летняя Леди.
   Тень улыбки коснулась губ девушки, и она наклонила голову. Светлые волосы ее сделались белыми как у сидхе, пальцы и руки показались вдруг немного длиннее, чем прежде, а черты лица стали очень похожими на Мэйв. Зрачки глаз сделались вертикальными, почти неестественно зелеными. На ней оставались все тот же комбинезон с синей футболкой, заляпанные брызгами глины, только теперь они резко контрастировали с ее светлой кожей и белыми волосами.
   – Зовите меня Авророй, – сказала она. – Так будет проще для всех.
   – Э… ладно, – пробормотал я и наконец позволил себе дожевать кусок. – Так вы собираетесь прекратить свои игры и помочь Элейн, а, Аврора?
   Она покосилась на лежавшую на земле Элейн и озабоченно нахмурилась.
   – Посмотрим.
   Я стиснул зубы, пытаясь сдержаться.
   – Как это – «посмотрим»?
   Она посмотрела на меня с равнодушным, нечеловеческим спокойствием.
   – Посмотрим, что сделаете вы.
   – Вы только, того, на меня не слишком уж рассчитывайте, – сказал я. – Я в этих делах не слишком силен.
   – Вы что, считаете это шуткой, мистер Дрезден? Или игрой?
   – Черт подери, какие уж тут игры.
   Она тряхнула головой.
   – Вот тут вы ошибаетесь. Это игра, только не из тех, что вы знали раньше. Правил этой игры вам знать не положено, да и вообще никто не говорил, что она будет играться по правилам. Вам известно, почему Мэб выбрала именно вас, а, чародей?
   Я испепелил ее взглядом.
   – Нет.
   – И мне тоже, – сказала она. – А сейчас моя очередь ходить. Почему вы? Должно быть, потому, что она ожидает от вас того, чего не получит от других. Возможно, например, того, что вы принесете Элу сюда.
   – Какая разница? – возмутился я. – Элейн ранена. Ваш эмиссар ранен при исполнении обязанностей. Или вы считаете, что ее нужно убрать отсюда?
   – Если этого ожидали Зимние, это может быть использовано против меня. Я без двух минут Летняя Королева, но и мне приходится быть разборчивой в использовании силы.
   Я фыркнул.
   – Мэйв наверняка так не считает.
   – Конечно, нет, – хмыкнула она. – Она же Зимняя. Она свирепа и беспощадна.
   – Ну да. А ваш кентавр – сама мягкость и понимание.
   Аврора вздохнула и опустила перепачканные глиной пальцы.
   – Надеюсь, вы простите Коррика за его характер. Обыкновенно он веселее. Сложившаяся ситуация нервирует всех.
   – Так-так, – сказал я. – Кстати, для верности: это ведь была настоящая земная пища, да?
   – Да, – подтвердила она. – У меня нет ни малейшего желания посягать на вашу свободу, мистер Дрезден, или каким-либо образом связывать вас.
   – Очень хорошо, – я знал, что лгать мне она не может, поэтому откусил еще кусок от сандвича и взял пригоршню чипсов. – Послушайте, Аврора, я здесь не для того, чтобы подрывать вашу власть или вообще заниматься саботажем. Я просто хочу, чтобы вы помогли Элейн.
   – Я знаю, – кивнула она. – Я вам верю. Но я вам не доверяю.
   – С какой это стати вы мне не доверяете?
   – Я следила за вами. Вы – наемник. То есть, работаете за деньги.
   – Ну, да. Надо же мне оплачивать счета и…
   Она остановила меня жестом руки.
   – Вы заключали сделки с демонами.
   – Ломаный грош цена таким сделкам; ничего такого, что…
   – Вы продали себя Леанансидхе в обмен на силу.
   – Тогда я был совсем молод, чертовски глуп, и к тому же попал в переплет…
   Взгляд ее нечеловеческих глаз встретился с моими, проникая мне в самую душу.
   – Вы убивали.
   Я отвернулся от нее. Мне нечего было сказать на это. Желудок мой сжался, и я отодвинул остатки еды.
   Аврора медленно кивнула.
   – С самого начала вас задумывали как орудие уничтожения. Как убийцу. Вам известно изначальное назначение крестных родителей, мистер Дрезден?
   – Угу, – устало буркнул я. – Крестных родителей выбирают с тем, чтобы ребенок получал наставления религиозного и морального характера.
   – Разумеется, – согласилась она. – А ваша крестная, ваша наставница – самое злобное создание из свиты Мэб, уступающая в силе лишь самой Мэб.
   Я невесело усмехнулся.
   – Наставница? Вот кем, значит, вы считаете, была для меня Леа?
   – А разве нет?
   – Леа почти не замечала меня – за исключением тех случаев, когда полагала, что сможет от меня что-то получить, – с горечью произнес я. – Остальное время ей было на меня наплевать. Единственное, чему она меня научила – так это тому, что если я не хочу, чтобы об меня вытирали ноги, мне нужно стать хитрее ее, сильнее ее, и приложить к этому все силы.
   Аврора подняла на меня взгляд своих прекрасных, кошачьих глаз.
   – Да, – сказала она. Невидимая рука все сильнее стискивала мой желудок. – Сильный покоряет, слабый покоряется. Таковы Зимние. Вот чему вы научились от них, – она придвинула лицо вплотную к моему. – Это и делает вас опасным, – продолжала она почти сочувственным тоном. – Теперь поняли?
   Я встал и отошел на несколько шагов. Аврора промолчала. Я услышал плеск – она споласкивала руки в тазике.
   – Если вы не собираетесь помочь Элейн, скажите сразу. Я отвезу ее в больницу.
   – А вы считаете, я должна помочь ей?
   – Мне плевать, вы это будете или кто другой, – взорвался я. – Мне важно, чтобы о ней позаботились. Решайте.
   – Я уже решила. Теперь ваша очередь.
   Я сделал глубокий вдох.
   – В смысле?
   – Из двух смертных, попавших в этот сад, мистер Дрезден, самые глубокие раны не у Элейн. У вас.
   – Черта с два. Так, пара синяков и царапины.
   Она тоже встала и подошла ко мне.
   – Я имею в виду совсем другие раны, – она протянула тонкую руку и коснулась моей груди у сердца. Я ощущал тепло ее кожи даже сквозь ткань футболки, и от одного ее прикосновения мне вдруг стало немного легче. Сьюзен пропала много месяцев назад, и за исключением нескольких покушений на мою жизнь никто до меня не дотрагивался.
   Она посмотрела мне в лицо и кивнула.
   – Вот видите? Вы тяжело ранены, мистер Дрезден, и ваши раны не дают вам ни минуты покоя.
   – Как-нибудь выживу.
   – Верно, – согласилась она. – Только так вот обычно все и начинается. Монстры порождаются болью, и скорбью, и злостью. В вашем сердце в достатке того, и другого, и третьего.
   Я пожал плечами.
   – И что?
   – И это делает вас уязвимым. Уязвимым к воздействию Мэб, к таким соблазнам, которые в нормальном состоянии показались бы вам немыслимыми.