Байерс Ричард Ли. Ярость

   Дорн заставил себя дышать под водой. С первым вдохом в его легкие хлынула холодная вода, но это было не так уж неприятно. Потребовалось некоторое время, чтобы обрести способность держаться на одном и том же уровне, не всплывая и не погружаясь глубже. Кара тем временем обратилась в дракона, а накидка Павела расправилась, превратившись в крылья морского ската. Только присмотревшись внимательнее, Дорн увидел, что под крыльями Павел все же остался человеком. Охотники рассудили, что, случись им сражаться, маскировка позволит священнику использовать магию, оставаясь незаметным для тех, кто мог ему помешать.
   Дорн нырнул поглубже, и все последовали за ним, туда, где виднелись шпили Северной Крепости.
   Тысячу лет назад это был первый город на Лунном Море, пока Темный Альянс гигантских цветных драконов, великанов, людоедов и других злобных существ не разграбил его, а затем, совершив магический ритуал, не утопил сам остров, на котором город стоял. Павел, Кара и Бримстоун догадывались, что это было первое место, которое посетил Саммастер и о котором много и пространно написал. К тому же казалось вполне правдоподобным, что здесь могли храниться древние, забытые знания о безумии драконов.
   Обозревая открывавшийся внизу вид, Дорн думал о том, возможно ли, что такая тайна могла сохраниться после столкновения, ставшего причиной гибели этих бастионов, заставившего город опуститься в пучину моря. Прошло уже столько столетий, башни поросли водорослями и погрузились в ил. Но даже если тайна и сохранилась, можно ли было, не обладая познаниями и могуществом Саммастера, найти ее в этих подводных развалинах?
   И уж коли на то пошло, можно ли им выжить в таком приключении? Потому что Северная Крепость, хоть и лишенная жизни, все еще была обитаема. Ходило немало страшных рассказов о призраках погибших защитников города-крепости, о том, как они расправляются со смельчаками, рискнувшими проникнуть в их погребенный под водой город. В безлунные ночи они бьют в колокола на башнях, предупреждая смертных, чтобы те не спускались к ним. Звон этих колоколов слышен на многие мили вокруг. Будучи ребенком, в Хиллсфаре, Дорн сам его не раз слышал и накрывался подушкой, чтобы заглушить зловещие звуки.
   Дорн все время следил, не появятся ли призраки или другая опасность. Он и его спутники спускались все ниже и ниже, к самому центру затонувшего города. Здесь стоял дворец властителя Северной Крепости, особняки придворных и храмы, посвященные богам, которым они служили. Это место выглядело очень подходящим для того, чтобы хранить тайну бешенства.
   Во время битвы, а может, при погружении на дно в стенах появились многочисленные трещины и проломы, крыши кое-где осели и провалились. Пловцы могли проникнуть внутрь здания разными путями. Дорн решил спуститься сначала в центральный внутренний двор, чтобы осмотреть особняки, укрепления и церкви, как это наверняка когда-то делали жители Северной Крепости. Он надеялся, что это поможет ему почувствовать место и подскажет, с чего начать поиски.
   Но едва Дорн и остальные коснулись дна под сенью каменных бастионов и башен, все вокруг вдруг потемнело, словно вода приобрела вдруг чернильный оттенок или солнце наверху померкло.
   Дорна охватила паника, он понял, в чем дело. Это призраки Северной Крепости наслали мрак, чтобы легче было расправиться с непрошеными гостями.
   Меч Дорна был заколдован, а железная рука являла собой мощное магическое оружие. У него, по крайней мере, была хоть какая-то надежда защитить себя, но только если ему удастся что-нибудь увидеть. Вслепую барахтаясь в холодной темноте, он молился, чтобы кто-нибудь из его спутников, кто обладал магическими способностями, нашел заклинание, которое рассеяло бы окружавший их мрак.
   Время тянулось бесконечно, отсчитываемое ударами сердца. От каких-то странных шумов у Дорна начали сдавать нервы. Может, Кара, Павел или Шатулио пытаются вернуть свет, но у них не получается? Или все они уже мертвы? Может, призраки узнали в них заклинателей и напали сначала на них?
   Наконец подводный мир озарился сверкающим ярким светом. Держа меч наготове, Дорн обернулся в поисках призрачных воинов из легенд. Но их не было, зато было нечто другое. Злобные драконы отдали свои жизни, чтобы разрушить Северную Крепость, и теперь их гигантские скелеты вырвались из своих спрятанных в иле убежищ, подняв за собой со дна тучи грязи. В глазницах их черепов горели красные точки. Чудовища готовились напасть на пловцов.
   Дорн здраво рассудил, что это не охота в истинном ее понимании. С помощью черной магии змеиные скелеты были оживлены, так же как и человеческие тела в Лирабаре, для того, чтобы служить Культу Дракона. Скорее всего, сам Саммастер подстроил эту ловушку, чтобы никто не смог уйти из Северной Крепости, узнав секрет.
   Благодаря магии Дорн с друзьями уже не были незрячими и беспомощными, но их ждали новые испытания. Скелеты, лишенные жизненно важных органов, были неуязвимы. Дело осложнялось еще и тем, что противостоять им могли только то оружие и заклинания, которые имели силу под водой.
   Павел, которому его накидка позволяла плавать так же быстро и проворно, как рыбе, развернулся, увильнул от атаки одного из скелетов и начал размахивать своим священным амулетом. Из талисмана вырвался сноп красно-золотого сияния Летандера, испепелив одно из чудовищ.
   Другой скелет набросился на медного дракона. Тело металлического дракона разбилось на множество улыбающихся шутовских лиц, которые внезапно испарились. Сам же Шатулио вдруг возник над мертвяком, схватил чудовище за позвоночник и начал раздирать его.
   Едва успев увернуться от огромных клыков и когтей твари, Рэрун метнул гарпун в голову змея. Кончик гарпуна стукнулся о кость и поцарапал череп, но не успел мертвяк броситься на карлика, как Уилл, нырнув между его ребер, ножом взрезал иссохшие связки, соединявшие кости дракона.
   Кара запела, ее песня звучала несколько искаженно под водой, но всё равно была прекрасна, как всегда. После заклинания Кары в грудной клетке у одного из скелетов вырос куб льда. Он продолжал увеличиваться в размерах, пока не разорвал чудовище на куски.
   Это было все, что успел разглядеть Дорн, прежде чем сосредоточиться на своем собственном противнике. Мертвяк набросился на него и вцепился зубами в железную руку охотника. Дорн высвободился из тисков, сломав мертвяку пару клыков, и метнул копье в глазницу дракона, надеясь, что, попав в один из ярко-красных фосфоресцирующих огоньков, убьет его.
   Но, вытащив копье, Дорн обнаружил, что огонь светится в глазнице, а сам скелет ведет себя так же, как и прежде. Мертвяк накинулся на Дорна, выпустив когти. Тот принял удар железной рукой, избежав участи быть разорванным в клочья, но сила удара была такова, что он упал навзничь, оказавшись в вязком иле, покрывавшем дно. Лицо Дорна залепила грязь, и он опять ничего не видел. Мертвяк прижал его лапами ко дну. Железная часть тела могла выдержать такое давление, но с правого бока, где была человеческая плоть, боль становилась невыносимой.
   Дорн яростно вцепился в фаланги пальцев мертвяка своими железными когтями, вынуждая чудовище ослабить хватку. Дракон бросился на Дорна, и охотник нанес ему удар кулаком с железными шипами. От удара он сам пошатнулся, но ему удалось выбить дракону челюсть. Дорн предполагал, что, будучи безжизненным и не имея разума, существо ничего не чувствует, однако мертвяк содрогнулся, словно от боли.
   Воспользовавшись этим, Дорн подскочил к мертвяку и нанес когтистой перчаткой удар в основание его длинной бесплотной шеи. Спинной хребет треснул, позвоночные диски рассыпались, словно тарелки, и голова дракона оторвалась от туловища. Скелет рухнул на дно, превратившись в груду костей.
   Дорн обернулся в поисках нового соперника. По первому впечатлению казалось, что численное превосходство было на стороне скелетов, но перевеса достичь им пока не удалось. Вдруг водное пространство прорезал голос Кары. Даже если она и не использовала какой-то священный или оккультный язык, у Дорна не было никакой надежды понять, о чем она говорит. Мешала толща воды. Но он понял, что Кара о чем-то предупреждает.
   Дорн повернулся вправо, и тут же на него набросилось какое-то огромное чудовище.
   Оно чем-то напоминало дракона и все-таки представляло собой нечто невиданное. Это был громадный змей с темной тонкой чешуей и такими мелкими лапами и крыльями, что летать или ходить он бы не смог, только плавать. Длинный хвост разделялся на два извивающихся кнутовидных отростка, которыми змей пытался нанести удар противнику. Под водой Дорн не мог как следует размахнуться мечом. Вода оказывала слишком сильное сопротивление. А вот огромному дракону она ничуть не мешала.
   Дорн попытался отскочить и прикрыться железной рукой, но змей появился столь внезапно, что неминуемо нанес бы сокрушительный, быть может, смертельный удар, если бы Кара не бросилась вдруг наперерез водному дракону и не приняла удар на себя.
   Наверное, кончики змеиных хвостов были острыми, словно лезвия, потому что они прорезали мерцающую шкуру Кары и оставили глубокие раны, из которых хлынула кровь, смешиваясь с мутной водой. Теперь почти ничего не было видно вокруг.
   Кара кинулась на дракона. Тому удалось увильнуть и нанести Каре еще один удар. Она конвульсивно дернулась. Водяной змей, словно питон, стал обвивать ее кольцами, сжимая и продолжая наносить удары. Кара пыталась сопротивляться, но враг так сильно сдавил ее, что она почти не могла двигаться.
   Разъяренный Дорн нанес змею удар ногой, но тот оказался проворнее. Наверное, специально выжидал, пока непрошеные гости не сосредоточатся на скелетах, чтобы неожиданно атаковать. Возможно, это именно он наслал темноту на затонувший город. Во всяком случае, он не желал, чтобы ему мешали, пока он не расправится с первой жертвой. Он взмахнул своим раздвоенным хвостом и ударил Дорна так, что тот отлетел на несколько ярдов.
   Как бы пригодились ему сейчас крылья ската! Дорн с трудом плыл в мутной воде с привкусом крови Кары. Может, змея забавляла эта игра, потому что он подпустил охотника достаточно близко и лишь тогда снова отбросил его назад. Дорн чувствовал, что обычными средствами не ослабить хватку змея и не помешать ему убить Кару. С каждой секундой сопротивление Кары слабело. Крыло и задняя лапа неестественно торчали между кольцами змеиного хвоста, вывихнутые или сломанные.
   Дорн понял, что не может плыть достаточно быстро, чтобы обрушиться на желтоглазого змея без посторонней помощи. Он вгляделся в грязную мутную воду. Его друзья все еще сражались со скелетами так яростно, что могли вообще не заметить появления водного дракона и, уж конечно, не могли прервать бой, даже если бы увидели его.
   По крайней мере, так казалось. Но тут Шатулио, которого теснили два змея-мертвяка, увернулся от их когтей и клыков и бросил взгляд на дракона, захватившего в тиски Кару. На голове и спине змея вдруг появилось огромное количество крабов, которые начали щипать его своими острыми клешнями.
   Словно пес, попавший в муравейник, темный дракон начал извиваться, шлепая себя хвостом по горлу и голове, пытаясь сбросить крабов. Это не ослабило его тисков, сжимавших слабеющую Кару, но змей явно начисто забыл о Дорне, которому, наконец, удалось подплыть к нему совсем близко.
   Охотник нанес два сильных удара мечом по сжимавшим Кару кольцам. Темный дракон изогнулся и повернул голову к человеку, собираясь укусить его. И хотя на его морде остались отметины от клешней, крабов на нем больше не было. Либо скелеты отвлекли Шатулио и он не смог закончить магическую формулу, либо водный дракон каким-то образом сам избавился от крабов.
   Змей бросился на Дорна. Тот ускользнул от удара и вонзил железные когти в слабо защищенную плоть дракона под челюстью. Но мерзкая тварь не отступала. И Дорн вонзил меч ему в горло.
   Голова дракона дернулась, и он разинул пасть. Чудовище обладало оружием, присущим только драконам, и выпустило струю отравы. Грязная жидкость фонтаном забила во все стороны.
   От этого яда мысли Дорна спутались, мозг перестал справляться со своей работой. Все, чем он был только что переполнен: ярость, страх, отчаяние, надежда – все улетучилось. Дорн пытался стряхнуть с себя это оцепенение и безразличие, но змей вдруг ударил его по голове.
   От неожиданности Дорн чуть не потерял сознание. Меч выпал у него рук. Теперь он мог сражаться только железным кулаком. Превозмогая боль, Дорн вцепился в дракона. Дыхание чудовища обжигало кожу.
   Кислота, стиснув зубы от боли, подумал Дорн. Он зажмурился в надежде, что не ослепнет от разъедающего действия кислоты, и нанес удар, от чего водный змей вздрогнул – видно, задета была особенно чувствительная группа нервных окончаний. Дорн начал яростно рвать змея железными когтями. Дракон ударил охотника острыми, как лезвия, кончиками хвоста. Дорн подставил железную ногу. Удар был сильным, но повредил только доспехи.
   Дракон подобрал хвост, изготовившись к новому удару, и Дорн мгновенно сообразил, что делать. Подсказала интуиция воина – инстинкт выживания, впервые проявившийся у него на гладиаторской арене.
   Дорн вонзил когти еще глубже в шею дракона. От боли, неожиданной и невыносимой, дракон взмахнул хвостом, и в этот миг Дорн высвободил руку. Если бы его расчет был неверен или ему не удалось бы проворно отплыть от дракона, удар почти наверняка задел бы ничем не защищенную плоть. Оторвавшись от змея, Дорн потерял бы преимущество, которое у него было. Если бы трюк не удался, змей вряд ли снова позволил бы ему приблизиться и нанести удар.
   Но прием сработал. В бешенстве, содрогаясь в конвульсиях, дракон нанес удар хвостом по собственной шее, наполовину отрезав себе голову. Струя крови хлынула вверх, словно дым от пожара. Чудовище опустилось на дно.
   Дорн попытался разжать кольца, сжимавшие Кару, но ничего не получалось. Вдруг солнце перестало проникать сквозь толщу воды, и все снова погрузилось в темноту. Уверенный в приближении нового чудовища, Дорн поднял голову. Над ним плавал израненный Шатулио, с помощью когтей освобождая неподвижную Кару от витков змеиного хвоста.
   Наконец ему это удалось. Остальные члены команды собирались вокруг. Все были ранены, даже Павел, одетый в спасительный плащ с крыльями ската. Не обращая внимания на кровь, сочившуюся из глубокой раны на ноге, он с сосредоточенным видом приступил к делу – нужно было спасать Кару. Под водой слова звучали искаженно, что при других обстоятельствах показалось бы даже комичным. Дорн мог только надеяться, что Летандер поймет молитвы, возносимые Павелом.
   Руки священника сияли ярким золотым светом. И вдруг на полуразвалившихся башнях зазвонили колокола, их звон плыл все выше и выше. Как ни странно, вода совсем не приглушала и не искажала звук.
   «Нет, – подумал Дорн, – так нечестно. Это не может случиться сразу после битвы, они ранены и истощены, они уже истратили добрую часть своего магического запаса. В этом же нет никакого смысла. Почему призраки никогда не нападали на драконов-скелетов или на гигантскую змею? Может, Саммастер сдерживал их, – продолжал размышлять Дорн. – А может, призраки не возражали против того, чтобы их владения защищал кто-то другой, а может, их злоба была направлена только на живые существа. В конце концов, – подумал Дорн, причина не имеет значения. Важно, что призраки Северной Крепости вот-вот пойдут в наступление».
   Тэган осторожно пробирался сквозь густой полог леса, все время оглядываясь, перелетая с ветки на ветку. Дживекс летел неподалеку. Волшебный дракон был невидим, но то и дело Тэган слышал шелест его крыльев.
   Они разыскивали посты оккультистов. Пока королевские части перегруппировывались, Тэгану удалось обнаружить укрепления, выстроенные Культом Дракона, и теперь надо было застать врага врасплох. Судя по всему, приспешники Саммастера не ожидали штурма. Они полагали, что выжившие солдаты королевской армии бежали из Серого Леса. Более того, заклинатели, бывшие в экспедиции, действуя вместе с волшебными драконами, могли защитить всю группу, создав мираж. Поэтому неожиданная атака была вполне осуществима.
   Но только если кто-нибудь заранее устранит караульных Культа, выставленных вокруг цитадели, чтобы они не заподозрили неладное. С этой задачей как нельзя лучше могли справиться Тэган и Дживекс – они могли передвигаться высоко в листве, оставаясь незамеченными.
   Тэган заметил внизу двух вооруженных гоблинов. Наверное, они стояли на карауле днем, а с наступлением темноты на дежурство заступали оборотни. Гоблины, покрытые рыжевато-коричневой густой шерстью, стояли на посту, лениво ковыряя в носу. Один из них, синевато-серого окраса, сидел на корточках, уставившись в землю. Через секунду Тэган понял – гоблин разворошил грязным кинжалом муравейник и теперь разглядывал копошащихся насекомых.
   – Беру на себя рыжего, – прошептал Тэган. – А ты бери серого.
   – Тут их всего двое, – прошептал Дживекс прямо в ухо Тэгану, от его дыхания авариэлю стало щекотно. – Если ты берешь на себя рыжего, то мне, понятно, достается серый.
   – Хорошо, что ты умеешь считать хотя бы до двух.
   Дживекс обиженно засопел, а Тэган начал осторожно подкрадываться к гоблинам. Дживекс последовал его примеру. Учитель фехтования сделал круг за спиной у гоблинов и спрыгнул на землю, расправив крылья перед самым приземлением, чтобы не ушибиться.
   Он старался не шуметь, но массивный гоблин все равно учуял его приближение. Он резко повернулся, прикрылся круглым деревянным шитом и приготовился к поединку.
   Но это его не спасло. Тэган прочел заклинание, увеличив свою силу и скорость, сделав свою шпагу необычайно острой, и потому ему не составило никакого труда пронзить зверю череп. Гоблин рухнул на землю.
   Вытащив шпагу из мертвого гоблина, Тэган оглянулся, чтобы узнать, не нужна ли Дживексу его помощь. Судя по всему, помощь ему была не нужна. К моменту атаки он перестал быть невидимым, и чешуйки его переливались всеми цветами радуги. Дживекс вцепился в плечо гоблина, кусая и терзая его когтями. Из разорванной артерии на шее воина фонтаном забила кровь. Гоблин попытался закричать, но из горла его вырвался лишь слабый булькающий звук, и он упал замертво.
   Тэган усмехнулся. Из-за маленького размера, шаловливости и ребячества Дживекса авариэль поначалу думал, что волшебные драконы – существа мирные и для собственной безопасности пользуются разными трюками. И сейчас, увидев, что в бою они могут быть свирепыми, как пантеры, Тэган изумился.
   – Отвратительный вкус, – выплюнув кусок плоти с запекшейся кровью, сказал Дживекс. – Нужно было взять с собой меч. Мы должны искать другие посты?
   – Нет. Мы в двух шагах от крепости. Вряд ли они выставили часовых еще ближе.
   Тэган затащил тела убитых гоблинов в кусты и забросал опавшими листьями пятна крови, оставшиеся на земле. Если повезет, их не обнаружат. Затем они с Дживексом вернулись туда, где их дожидались остатки королевской армии. Добравшись до места, они сообщили об успехе. Теперь им оставалось только ждать остальных товарищей, выполнявших то же задание.
   Тэган пролетел над Ворасаэгой, которая вертела огромной бронзовой головой, словно путешественник, оказавшийся в чужих местах.
   – Мир кажется таким странным, – пробормотала она, – словно сон. Я жила здесь больше тысячи лет, но я ведь умерла так давно…
   В голосе бронзовой драконихи прозвучала нотка отрешенности, словно она сама была где-то далеко. Тэган посмотрел на нее с недоверием.
   – С вами все в порядке? – спросил он.
   – Что? – Ее изумрудные глаза блеснули. – А, да, все хорошо.
   – Рад слышать, потому что, Сьюн знает, вы нам нужны.
   – Возможно, – сказала Ворасаэга. – Но в стародавние времена эльфы и сами были могущественными вой…
   К ним торопливо подошел Утред.
   – Все вернулись, – доложил он. – Мы убили всех караульных. Вы готовы, леди?
   – Да, – ответила Ворасаэга.
   Дракониха, Дживекс, Утред и остальные, кто обладал магическими способностями, собрались вместе, чтобы совершить ритуал, призванный замаскировать всю компанию.
   Тем временем солдаты в последний раз проверяли оружие и доспехи, священники молились, испрашивая благословения у Ильматера, Селуны и остальных благодетельных богов Импилтура. В воздухе появилось мягкое свечение. Когда оно прошло, Тэган по-прежнему Прекрасно видел своих товарищей по оружию. Но со стороны никто уже не мог их заметить.
   Командиры построили солдат и повели их сквозь густую чащу. Их продвижение было почти бесшумным. Колдуны и священнослужители решили, что лучше не погружать армию в тишину, чтобы это не помешало произносить заклинания, когда сражение уже начнется. И Тэган вздрагивал от малейшего шороха листьев, хруста веток, скрипа и звяканья кольчуг, доспехов и оружия. И все же они продвигались довольно тихо для такого многочисленного войска. Они добрались до места без происшествий, растянувшись вокруг крепости, чтобы штурмовать ее сразу с трех сторон.
   Крепость стояла на открытом месте в самом сердце леса, для постройки укреплений колдуны вместе с драконами расчистили его от деревьев. Вокруг цитадели лежали несколько вывороченных с корнем гигантских деревьев, затрудняя подход к крепости. Остальные деревья, наверное, пошли на обогрев и мебель.
   В центре расчищенного пространства стояла цитадель. Она была такой бесформенной, что ее можно было принять за настоящую скалу. Видно, Саммастер наколдовал эти груды красно-коричневого песчаника, выросшие прямо из земли, а потом придал им форму стен и башен. Цитадель выглядела устрашающей и неприступной.
   Войска остановились на краю леса. Лучники натянули тетиву. Утред с другими магами поднялись в воздух, чтобы определить, с какой высоты метать заклинания в находившихся за крепостными стенами врагов. Ворасаэга, уставившись на цитадель, шептала что-то про себя, а Тэган прочитал заклинание, окутавшее его дымкой.
   Рыцарь поднял меч и с размаху опустил на Землю. Это был сигнал к атаке. Стрелы полетели в сторону врага, и стоявшие на зубцах стен гоблины попадали. В тот же миг началась также атака с востока и запада. Прогремел гром, и в небе засверкали молнии. В крепости раздались взрывы, высоко над стенами взметнулись языки желтого пламени.
   Начало было многообещающим. Тэган подумал, что по сути своей война не сильно отличается от дуэли одиночных противников. Если одной армии удается захватить другую врасплох, то она получает значительное преимущество.
   И все-таки не все пошло гладко. От заклинания Ворасаэги стена крепости дрогнула и в ней образовалась дыра, по форме напоминавшая дракона; стоявшие на ней гоблины попадали вниз, увязая в земле, словно в зыбучих песках. Потом стена вдруг вновь стала цельной и непроницаемой, и несколько гоблинов оказались погребенными под сомкнувшейся стеной. Значит, магия Саммастера, построившая эту цитадель, была сильнее заклинаний старой бронзовой драконихи.
   Ворасаэга взревела и бросилась на открытое пространство по направлению к каменным крепостным воротам, явно намереваясь их разрушить. Вслед за ней к крепости устремились рыцари и солдаты, некоторые тащили за собой штурмовые лестницы. За ними вдогонку бросились и Дживекс с Тэганом. Но авариэль не собирался взлетать. Он боялся, что в воздухе будет слишком заметной целью. Помогая себе крыльями и продвигаясь вперед большими прыжками, он оказался впереди наступающих войск. Тем временем маги и лучники пускали стрелы в засевших в крепости врагов.
   С ревом, размахивая огромными крыльями, из замка вылетели черные и зеленые драконы, и рыцари в ужасе остановились. Выпуская огненные молнии, окруженная сверкающим пламенем, в воздух взмыла Ворасаэга. Один из змеев, опаленный ее дыханием, рухнул на землю. Кто-то из колдунов направил струю холода на зеленого дракона, отчего бок чудовища покрылся инеем. Змей зашипел от боли, и по его туловищу прокатилась волна дрожи. Воодушевленные успехом мага, солдаты королевской армии бросились вперед – прямо в Абисс или его подобие.
   Тэган не знал, сколько еще драконов осталось у Культа. «Не меньше дюжины», ~ подумал он. Но несколько змеев решили защищать подступы к воротам. Они рвали солдат когтями, поливали их ядом, давили своей массой, насылая при этом на людей проклятия. Никто из цветных драконов не смог бы одолеть Ворасаэгу, сражаясь с ней один на один, но, как она ни старалась, она была не в силах помочь всем своим сторонникам сразу.
   Зеленый змей устремился вниз, выпустив струю едкого дыма. Тэган отскочил, и газ лишь слегка опалил его. Авариэль закашлялся. Дживексу тоже удалось спастись. Некоторым повезло меньше: с кожей, покрытой волдырями, и обожженными легкими они попадали на землю. Собираясь прикончить тех, кто был еще жив, дракон опустился на землю, которая содрогнулась от мощного удара. Рыцарь Ильматера выбрался из-под обгоревшего трупа своего коня и, выкрикивая имя бога, бросился с мечом на дракона. Клинок вонзился глубоко в морду чудовища. Несмотря на мучительный кашель, Тэган кинулся на помощь рыцарю. Дракон когтями вырвал кусок железных доспехов рыцаря, оставив на его теле кровоточащую рану. Рыцарь сделал еще один выпад и выколол змею левый глаз. Дракон взревел и выпустил струю зеленовато-желтого пара. Рыцарь упал замертво.
   Охваченный ненавистью к дракону, презирая самого себя за то, что не успел помочь рыцарю, Тэган вонзил шпагу в грудь чудовища. Змей повалился прямо на эльфа, и, прежде чем отскочить, Тэган нанес еще один удар. Теперь они были в расчете. Рыцарь серьезно ранил змея, а Тэган если и не убил его, то по крайней мере вывел из строя. Дракон упал на бок, и тогда авариэль трижды пронзил его шпагой, желая убедиться, что тот уже не представляет опасности. Дживекс сел на морду змею и вырвал оставшийся глаз чудовища.