Страница:
Принцу Мрака показалось, что Гребешок еще мало претерпел - и он наслал на него репортеров. Уже с воскресного утра они зароились у подъезда; родители решительно отказались от всяких интервью с их чадом (ну хоть на что-то они сгодились, эти предки!), а Родрик с тоскливой злобой глядел на эту гнусную свору с балкона - пока не заметил, как из дома напротив его ловят в объектив; пришлось спрятаться в комнатах и держаться от окон подальше. Наконец, он сел на пол в самом темном углу, поджав колени к подбородку, покорно проглотил таблетку, сунутую матерью чуть ли не прямо в рот, и спрятал лицо. Слез не было, мыслей хватало - ими бы он охотно поделился со всеми друзьями, чтоб и им стало плохо. Например, мысли о том, под каким заголовком сегодня вечером выйдет его фото или как по TV прокомментируют его скорчившуюся на балконе фигуру с перекошенным лицом "Юный любитель киберплоти", "Он принимал ее за девочку". Ну и так далее, одно другого гаже и паскудной. Все, теперь до самой смерти все будут показывать на него пальцем. Лучше б и не родиться!
Досталось, между прочим, и Винту К тому моменту, когда Родрик забился в угол, Винт успел разругаться с любимой Котлетой, получить десятка три издевательских и по-дурацки одинаковых поздравлений вроде: "Ну как ты сыграл с баканарским киборгом? Говорят, ты у него десятку выиграл, гыыы!" и на каждое из них достойно, то есть очень грубо, ответить. Сегодня общий язык можно было найти только со второй жертвой разоблачений Маски, Родриком Эрд-геймом, который - если еще не залез в аптечку и не едет под аккомпанемент сирены в отделение токсикологии - наверняка созрел для разговора по душам. О Родрика уже густо базарили в сетях, и, мысленно приложив к себе все, что вешали на Гребешка, Винт понял, что они теперь как братья по несчастью, оба в одной луже.
Нашелся и предлог - когда-то, тысячу лет назад, в феврале, когда оба они были на фестивале компьютерных игр в "Роботех-макси", он обещал Гребешку дать на погляд одну редкую игрушку, но до сих пор все как-то не собрался. Скопление у подъезда подвижных, даже порывистых субъектов с репортерскими бэйджа-ми на лацканах он воспринял как доброе знамение значит, герой дня дома.
- Парень, ты здесь живешь? Я с Семнадцатого канала, привет, Отто Луни, а ты не знаешь тут такого Родрика по кличке Гребешок?
Ооо, канал 17! "Только срам, и ничего святого" - вот какой у них девиз. Снизу из унитаза тебя снять в самый ответственный момент - это по их части
- Знал такого. - Винт продолжал ломиться к подъезду, а Отто Луни пятился бегом, чтоб быть и рядом с ним, и в камеру попасть - Он позавчера умер, прямо в день рождения - ему сто пятьдесят сравнялось
Он замешкался на полсекунды, а Винт, прикрыв панель ладонью, уже набрал код, предъявил "сторожу" лицо для опознания и прошмыгнул в подъезд; когда же за ним следом попытались влезть Луни с оператором, молчаливый портье каким-то движением из арсенала несмертельных рукопашных единоборств выкинул их на крыльцо. Из-за двери в спину Винту донеслось - "Как жаль, что мы пока не можем показать вам паренька, который так заигрался в куклы, что не заметил собственного созревания. Но мы отсюда не уйдем, пока его не поймаем, а потом вместе с вами отправимся в салон "Чудо любви", где продают таких кукол, на которых кто угодно ошибется - до того они настоящие...". Портье отряхнул ладони:
- В 318-ю?
- Да.
- Не повезло твоему дружку. Теперь от этих шавок неделю покоя не будет.
- Ты к Родрику? - спросила мать через квартирный "сторож".
- Да, я Сэнди, здравствуйте, миссис Эрдгейм.
- Если ты пришел говорить с ним о куклах...
- Ни слова! Клянусь Я по играм, по делу.
- Ну хорошо. - Недоверчивая мать все же освободила поход
- Здорово. - Винт не сразу нашел Гребешка в темной комнате. Когда глаза привыкли, Винт понял, что такое - "загнать в угол".
- Привет, - угрюмо ответило из-за кресла. - Чего пришел-то?
- Я игру обещал тогда, на фестивале...
- Ага, и сейчас вспомнил. Я тебе поверил.
- А вообще-то я поссорился с Котлетой. - Винт погрузился в кресло. Она, дура, раззвонила, что киборг Хиллари Хармона был у нас в "Планете Монстров". А я с ним играл, - с Гребешком можно было не хитрить.
- Ну и что?
- Ну и проиграл десятку этому кибер-чучелу. Теперь всех раздирает спрашивать меня про это. Вот я и пошел к тебе.
- Спасибо. Только тебя и не хватало. Винт, если ты хоть слово...
- Да ладно, что я - не понимаю, что ли... Я бы на твоем месте, может, точно так же влип бы. Супермодели, как эти... из девятой части "Заговора пауков". Вообще, свинство все это, что тусня затеяла.
- Не пойду я туда больше, - начал прорицать отчаявшийся Гребешок, - ни за что. Ходишь, ходишь, думаешь - люди как люди, а вот раз - налетел, и тут все тебя сразу пинать. А я еще думал - друзья! Знаешь, у... - Голос его надломился. - Ну у нее совести было побольше, чем у них всех, вместе взятых!... Завелись, уроды озабоченные! Ни о чем другом и думать не умеют...
- А ты соври, - помог советом Винт, - скажи им, что она была подружка на все сто и больше. Враз все отстанут, будут уважать - сами-то они никто и никогда с киборгами... Я тебя не продам, слышь?
- Не, - мотнул головой Гребешок, - я ее не буду оговаривать. Какая ни была она - а все-таки хорошая... Знаешь, я до сих пор поверить не могу, что она - кукла. Мать меня к врачу поведет, чтоб я ее забыл. Говорит - а то свихнусь. А ты что скажешь?
- Только зомбировать себя не давай, - деловитым тоном знатока порекомендовал Винт. - Все наши придури - это и есть мы сами, весь багаж. Себя беречь надо. Ну и что, что киборг - может, такая и лучше живой. Я бы Котлету сейчас сменял на куклу - та хоть звонить про тебя в сети не будет, как ты облажался. И тебя одного будет слушаться, и одного тебя любить.
- Нет, - Гребешок с тоской уставился на жалюзи, сквозь щели между планками которых еле сочился свет, - это неправильно. Она была... ты не поймешь.
- Пойму, ты говори.
- Свободная, - по наитию выговорил Гребешок. - Как ветер. Знаешь, как это - подружиться с ветром?... Сначала - летишь, а потом - ничего не осталось.
Глава 3
Утром Чара встретилась в Синем Городе с группой Косички - Звон и Рыбак выглядели усталыми, но глаза у них задорно блестели, и они, не дав ей задать и двух вопросов вслух, засыпали Чару хорошими новостями - с топливом полный порядок, остается получить товар и загрузить горючее в "харикэн", а кроме того, они успели присмотреть почти все необходимое оборудование, и дело теперь за малым - закупить, разместить и испытать. Большую часть товара проныра Звон отыскал по сети и наметил магазины, а закупку, чтобы не всучили барахло, должен был обеспечить многоопытный Рыбак; чтоб быстро все объехать, ребята взяли напрокат грузовой фургон - а водительские права были все у того же Звона (правда, Коса по радару шепнула маме, что скорей всего он их купил с рук). Вручив Рыбаку деньги, Чара разгладила на столе мятый от перекладывания из кармана в карман список - портативный аппарат плазменной резки и сварки... джойстик универсальный "AllMaster" со шлемной видеоприставкой... ручной домкрат... два набора экипировки монтажника с полным комплектом инструментов... лямочная сбруя для переноски тяжестей... кислород в баллоне, с увлажнителем... акваланг с микрофонами в маске... сенсорная сторожевая система... сирена... генераторы искусственного снега...
- Зачем это нужно? - потыкала Чара пальцем в последний пункт; шепча наперебой, Коса и Рыбак объяснили - и Чара одобрительно кивнула. Из забегаловки, где проходила встреча заговорщиков, она позвонила домой и велела девочкам подтягиваться на подмогу. Лильен, на взгляд Чары, уже вполне освоилась на воле - настолько, что вместе с Гильзой собралась отправиться вечером на дискотеку варлокеров; эту затею предложила Гильза, сильно неравнодушная к фанатам Энрика и к Церкви Друга в целом - а чтобы Лильен поддержала ее, стала рассказывать волнующие чудеса про Остров Грез и про Мертвого Туанца. Лильен, очарованная сказками сестры, сразу во все поверила. Увидеть множество людей, поклоняющихся святому и праведному Другу, - как интересно!... "Да и наших из разных семей там пруд пруди! И все "верные", Другу молятся, - этот аргумент совершенно убедил Лильен в том, что идти надо обязательно. Они у мамы даже денег выпросили на диск и комиксы про Остров. И впрямь, хватит ребенку сидеть дома; надо набираться ума и опыта - а не выходя на улицу, мало чему научишься. Но дискотека вечером, а сначала - работа.
Бензин не подвел Рыбака - о горючем было уже надежно сговорено, и стрелка забита, и место назначено. Топливо LR-96 - сыпучие гранулы вроде икры, плотно набитые в коробчатые картриджи. Крайним звеном в цепи продажных интендантов, разбазаривающих военное имущество, оказался парень со змеиными глазами - но и в его глазах мелькнула растерянность, когда к стопе картриджей смело подступили трое девчонок и стройная дамочка; Звона семья оставила снаружи, чтоб меньше было перекрестных опознаний, Рыбак в грузчики не годился, а загоняла фургон в перевалочный склад сама Чара.
- Тут полторы тонны, - заметил парень. - Пятьдесят пачек по тридцать кило. Вы бы мужиков взяли... Чтобы затереть, вам придется доплатить маленько.
Чара примерилась руками к картриджу.
- Сами перекидаем, так дешевле будет. Коса со зверским видом быстрым движением схватила упаковку.
- Всего-то! Я качалась и тренировалась на многоборье "Железная леди".
- Когда выступать будешь? - поинтересовался парень.
- Никогда. - Коса легко взмахнула картридж на плечо. - Меня протестировали, на генной экспертизе выяснилось, что я - мужик. Во ужас! Так теперь и живу с раздвоенным сознанием.
- Ситуация не из приятных, - покивал парень. - Ну, ваше дело. Только не уроните. Или сразу кричите - "Роняю!".
"ЗАПОЛНЕНО ИНЕРТНЫМ ГАЗОМ. НЕВЗРЫВООПАСНО. НЕ ВОСПЛАМЕНЯЕТСЯ ВНЕ КАМЕРЫ СГОРАНИЯ. ВНИМАНИЕ! - НЕ ДОПУСКАТЬ ПРОРЫВА ОБОЛОЧКИ! ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ СНАРУЖИ КАРТРИДЖА! ВЫШЕ + 17 С ТОПЛИВО РАЗЛАГАЕТСЯ ПО НЕ-ПРЕДУСМОТРЕННОЙ СХЕМЕ С ВЫДЕЛЕНИЕМ ТОКСИЧНЫХ ГАЗОВ. ОПЕРАЦИИ С ЭТИМ ГОРЮЧИМ РАЗРЕШЕНЫ ТОЛЬКО ЗАЩИЩЕННОМУ ПЕРСОНАЛУ!"
- МАМА, НАДО СКАЗАТЬ РЫБАКУ, ЧТОБЫ ГОРЮЧЕЕ БЫЛО ПОЛНОСТЬЮ ВЫРАБОТАНО.
- Что - глаза засопливятся и голос заржавеет? - вслух добавила для продавца Косичка.
- Ага. И антидота у меня нет, - любезно сообщил тот.
- А катализатор - есть?
Парень-змей, улыбаясь, протянул главное - облитый пленкой ярко-синий цилиндрик типа гранаты. УБЕДИТЕСЬ В ЦЕЛОСТИ ФАБРИЧНОЙ УПАКОВКИ! ПРОВЕРЬТЕ СРОК ГОДНОСТИ! Косичка раздала респираторы - надо соблюдать видимость защиты.
- НЕ ЗАБЫВАЕМ ПОКАЗЫВАТЬ, ЧТО НАМ ТРУЛНО. ДЫХАНИЕ, ДЕВОЧКИ. С ГРУЗОМ НЕ БЕГАТЬ.
Расхититель казенного добра отошел в сторону, но глаз с дивной квадриги не сводил - однако же, девчонки! что за компания?... Впрочем, наплевать. Они платят наличной; посредник надежный, проверенный.
Обратная процедура длилась дольше; картриджи надо было отнести к "харикэну" - а ближе чем метров На семьдесят фургон не мог подъехать - и аккуратно сложить в топливный приемник; в бою и на учениях, когда "харикэны" дозаправляют в воздухе, автоматика делает это быстро, с шорохом - а тут... Но все сработало - пошел катализ, в недрах "харикэна" утробно зарычало, из выхлопных труб, прозрачно клубя воздух, забили струи бесцветного газа. Запыхавшийся и чуток вспотевший Звон победно гикнул, показав пальцами "V"; и подмигнул Лильен, с которой за все время не удалось и десятью словами перекинуться. К большому его огорчению, и на обратном пути она в кабине не поехала - забралась с Гильзой и Рыбаком в кузов, а к нему сели Чара с Косой - обсуждать предстоящую акцию. Утешался Звон тем, что Лильен поглядывала на него ласково, говорила с ним лукаво, и улыбка то и дело пробегала по ее нежным губам. Ну, все еще впереди! И напряг минувших дней, и завтрашний монтаж гнезда для Рыбака казались ему пустяками по сравнению с тем, что обещали губы Лильен, - и ради будущего счастья стоило потрудиться. Хо-хо, завтра не только работенка предстоит - завтра опять будем вместе с ней!...
Звонки Маски и Фанка были сделаны вовремя, и оба свободных кочевника отчитались в своих похождениях, а Маска вдобавок сообщила номер и код ячейки в камере хранения вокзала, где маму ждут деньги. Это - на самый вечер, когда девочки пойдут на танцы. Пока они наряжались, Чара уделила время дневнику.
"Я - мать. - Чара остановилась на секунду, задумалась, затем продолжила писать, и аккуратные строчки начали заполнять страницу. - Я мать! Какое это огромное понятие, какой глубокий смысл заключен в этом коротком слове. Мужчина может трудиться всю жизнь, вкладывая ее в созидание, труд, строительство, творчество, - и так и не достигнуть идеала, совершенства; а женщине, чтобы состояться, достаточно родить ребенка. Все духовное богатство мира, все созидание и творчество сосредоточены в единственном слове - мать. И пусть я не родила своих девочек в физиологическом смысле, но я дала им жизнь - жизнь, полноценную, свободную и независимую. Они теперь не жалкая, бессловесная прислуга, не куклы для утех - они люди, они могут радоваться и страдать, а мой долг - быть сопричастной с ними. Мы продолжаем себя в своих детях, в них мы обретаем бессмертие. Неродившая женщина - как бесплодная смоковница. Да, велика тяжесть матери - все боли, все болезни своего ребенка: пропускает она сквозь свою душу, несет она заботы и лишения, отказывает себе в сладком куске и модной одежде - но как велико ее счастье видеть возросших детей своих - красивых и гордых. Мать все беды и радости постигает сердцем своим, и потому в ней - вся мудрость мира. Насколько я сама обогатилась духовно, став матерью! Я была секретаршей, служанкой, глупой девчонкой, знавшей только бумаги и переговоры, и считала себя умной. Сейчас я смеюсь над собой.
Тот, кто не испытал чувства страха за другого, чувства постоянной тревоги за своего ребенка, чувства радости за его достижения, кто не видел, как на твоих глазах взрослеет и меняется, становясь лучше и прекраснее, порожденное тобой существо - тот не может назвать себя познавшим жизнь. Только мать знает ее сокровенные тайны.
Но имею ли я право подвергать своих девочек такой большой опасности, рисковать их жизнью? И в этом заключена горькая истина - наши дети не наши рабы. С каждым своим шагом они уходят от нас все дальше и дальше, и нам их не остановить. Дело матери - идти рядом, чтобы успеть помочь, подхватить, вели они упадут, поддержать, чтобы они выстояли. Они сами избрали этот путь. "Уран" появился в моем доме еще тогда, когда Дымка была жива. Мы должны принять бой. Побеждает тот, кто сильнее. Если мы хотим иметь в этом мире какие-то права - мы должны драться. А как мать - я должна быть впереди".
* * *
Когда девчонки подходили к зданию, Гильза на ходу давала Лильен последние наставления!
- Они не любят, когда их называют варлокерами, сами себя они зовут "верные". Дискотеку они называют "молением" или "обращением", Энрик у них Пророк, его видеодиски - "откровение", а бога зовут Другом, ибо бог как Друг всегда присутствует в мире и всегда готов прийти на помощь.
- А разве в храме поют и танцуют? - спросила Лильен. Она встречалась со священниками и раньше, но все они были приличные, спокойные люди, которые говорили о том, как правильно жить. А сейчас она не знала, как себя вести, и сильно волновалась.
- Да, - убежденно кивнула Гильза, - и поют, и танцуют. Всякое дыхание да хвалит господа, но по-разному.
Они вошли внутрь и, пройдя по коридору с низким потолком, оказались в небольшом холле, откуда уходили вдаль коридоры, а вверх - две лестницы. Помещение под храм Друга было перестроено из подземного гаража. Вход, где раньше проезжали машины, был перегорожен стеной с широкими дверьми, а вверху сияла люминесцентная надпись "Ночной Мир". Открытые двери были перекрыты блестящей цепочкой, а рядом стояла охрана - несколько плечистых парней в черном.
- Странно, - пожала плечами Гильза, подходя ближе и волоча за собой изрядно оробевшую Лильен, - никого нет. Обычно тут стоит толпа народу...
Все парни из охраны уставились на новеньких. Зрелище того стоило. На Гильзе было надето два свитера, один больше другого и рваный, чтобы в просветах была видна яркая желтая ткань, и длинная, тоже ваная юбка, чтобы среди полотнищ мелькали точеные ноги в желтых, облегающих лодыжки ботиках Волосы она собрала в пучок, поставленный дыбом, а губы, веки и ногти покрасила в черный цвет Получилось очень стильно, хоть на первый взгляд и жутко Лильен была еще более стильной. Надеюсь, вы не забыли, что волосы ей обрезали "пилой" и обработали йорилкой. Хоть она и пыталась вымыть голову, но это ей не удалось. Неровные пряди разной длины и грязного серо-коричневого цвета торчали во все стороны, а веки, щеки и губы она сделала синими, и не по какой-то кладбищенской прихоти, а потому, что Гильза в спешке, удирая с прежней квартиры, схватила косметичку Маски, а у той теплых тонов не водилось. Пока Гильза наводила себе черные тени "под наркоманку", Лильен в растерянности выбирала между синим и зеленым, отдав в конце концов предпочтение дарвому, поскольку если синие губы еще можно было как-то стерпеть, то зеленые вызывали откровенную тошноту. Оделась она в черный, тоже Маскин, топик, который ей был мал и облегал ее туже собственной кожи, и мини-юбку. Покопавшись в своей сумке, где лежали вещи Эмбер, Лильен нашла прозрачную, вышитую змеями тунику и, несмотря на уговоры Гильзы, что она и так бесподобно выглядит, надела ее сверху. А вот колготок она не нашла, пришлось одалживать у Гильзы. Когда она натягивала их на себя, петли лопнули в двадцати местах сразу и побежали затяжками.
- Класс!- с завистью выдохнула Гильза - И как тебе это удается9
- Ладно, - с отчаянием махнула рукой Лильен, - не смейся надо мной Зайдем в туалет, я их переодену
- Не вздумай, - уговаривала ее Гильза, - такого ни у кого нет. Это особый шик, все обзавидуются. Вот увидишь, еще и мода пойдет, подражать начнут.
Как ни странно, доехали они спокойно. Люди в Городе давным-давно привыкли, что некоторые обитатели самоутверждаются необычным образом, и смотрели на сестер с космическим равнодушием. Несколько раз при пересадке в метро им встретились стайки девчонок и ребят, одетых в пестрые, какие-то дикарские одежды, да еще двое парней в знак одобрения показали им издалека оттопыренный большой палец. Лильен с гордостью несла свою обезображенную голову и едва заметным, небрежным кивком дала понять, что принимает их восторг.
Охрана храма встретила их молча. Гильза улыбнулась и начала уже открывать сумочку на длинном ремне, повешенную наискось через грудь, когда один из парней многозначительно сказал:
- Льеш-трэш... Гостевой день у нас в среду.
- Но, - вскинула брови Гильза, - я несколько раз сюда приходила, а моя подруга сегодня впервые решилась. Мы сюда три часа ехали, специально к вам...
- Ничем не могу помочь, - парень был вежлив, но непреклонен, - у нас сейчас особое положение. В связи с возможными провокациями вход в храм только для "верных". Таково распоряжение диакона.
- Ну, пожалуйста, - взмолилась Гильза и, полуобернувшись к Лильен, зло и быстро прошептала: - Это из-за скандала с Эмбер. Всюду она на пути стоит. - И продолжала просительным тоном: - Мы мирные девчонки, это у нас просто имидж такой. Я тут кое-кого знаю И тебя вот знаю - тебя Монкар зовут, обратилась она к гибкому скуластому парню с прямыми, очень длинными волосами. Он кивнул, но взгляд, его остался безразличным. Откинув прядь волос с лица, он глухо произнес:
- Я тебя не помню.
- Я тогда была в другом прикиде. Поцивильней.
- Извини, но сегодня в храме закрытое моление. У нас главное организованность и дисциплина.
- Ладно, - смирилась Гильза, а Лильен от разочарования опустила голову, - тогда позовите сюда одного парня, кличка - Фосфор.
Ребята перекинулись парой коротких фраз, и старший, поправив закрепленный у губ микрофон, попросил кого-то позвать к выходу Фосфора.
Молчание охраны словно растягивало минуты ожидания. Чтобы не стоять как цапля, Лильен коротко прошлась туда-обратно. Она была на раутах и вечерах, участвовала в пьяных дружеских посиделках в артистическом кругу, но на настоящую живую дискотеку собралась впервые. Ей так хотелось попасть туда, и вот - такое невезение!... Гильза стояла, заложив руки под мышки и постукивая ногой. Лильен прислушалась - и точно, из глубины, из бетонного чрева раздавались низкие ритмичные звуки, словно у этого здания в темноте подвала билось огромное сердце, и стены отзывались тонкой вибрацией "Бу-тум... бу-тум... бу-тум..."
Ляльен насторожилась, придвинулась ближе к Гильзе, когда из проема двери на свет вышел еще один парень. Ребята из охраны сняли цепочку и указали ему на девчонок. Он шел к ним, а Лильен пугалась все больше и больше. Ею овладели смятение и растерянность - она НЕ МОГЛА определить, КТО он - человек или киборг. С ней это произошло впервые, но тепловая "маска" на лице, дыхание были точно как у человека, и только при взгляде в упор она поняла, что он - киборг. У него были холодные глаза, и свод черепа скрывал не мозг, а радар. А еще он был прекрасно сложен и красив. Черные с отливом брюки плотно обхватывали талию и бедра, черная безрукавка больше обнажала, чем скрывала грудь и плечи. Прочая одежда состояла из бус и браслетов. Волосы у него были черные и по здешней моде - длинные, а глаза - стальные. И сам он был силен и пронзителен как сталь.
"Ух ты, - будто порывом ветра обдало Лильен, - что за модель? какая серия? Несомненно, Giyomer A". Она вся подобралась, развернула плечи и еще выше подняла голову - мы тоже кое-что можем.
Парень, подходя, улыбнулся одними губами - Гильза прямо расцвела в ответ, но он взял ее за локоть и отвел чуть в сторону.
- Гильза, ты с ума сошла! На вас же объявлен карантин.
- Ну так плюнь мне в лицо и скажи, что не знаешь, кто я такая.
- Вы там все бешеные.
- А ты бы как поступил, если бы убивали твоих сестер? Ты - "верный", что бы ты сделал? Стерпел, смолчал, призвал бы на помощь Друга?
- Друг приходит непрошеный, Никто не знает пути Друга, Ибо путь его ночь, Ибо путь его мрак, Ибо путь его скрыт, Нам он Друг, прочим - Враг... - процитировал парень, и улыбка его стала хитрой. - Я всегда хотел быть твоим братом, а теперь передумал.
- Вот как?! - возмутилась Гильза. - Почему?!
- Потому что братья не должны влюбляться в родных сестер. - Парень откровенно любовался Лильен. - Познакомь.
- Это Фосфор, - Гильза мрачно ткнула пальцем ему в плечо, - а это наша новая сестра - Лильен. Она хотела посмотреть на ваше моление, но нас не пускают.
- Лильен... - Фосфор чуть прищурился и еще раз, словно смакуя, повторил вслух: - Лильентэ - хозяйка беспредельного мрака, добро пожаловать в "Ночной Мир", - и широким жестом указал ей на вход. - Они пойдут со мной, я ручаюсь за них фосфор шел скорым шагом по узкому полутемному проходу, держа Лильен за руку. Гильза еле успевала за ними, Всюду был полумрак, к которому Лильен уже щдавыкла. Музыка становилась настойчивей и громче, даже воздух был наполнен пульсацией. И все-таки Лильен была поражена, когда они вошли в основной зал. Длинный, из-за темноты кажущийся бесконечным, зал был полон. Пол был разбит на квадраты, и в каждом из них танцевал человек, не понять, парень или девушка. Все они синхронно повторяли одни и те же движения, сопровождая их выкриками. Звук был мощный, буквально осязаемый, его чувствовала кожа лица, шеи, груди; четкий ритм звучал буквально внутри головы. С трех сторон и в центре зала были установлены большие - от пола до потолка - экраны, по которым демонстрировался фильм. Казалось, действие происходит в нереальном мире; движения людей были плавными, текущими; лица, исчезая на одном экране, вновь появлялись на другом, продолжая длящееся непрерывное действо, которое разрывалось, дробилось на кадры, на отдельные фрагменты беспорядочно вспыхивающим и угасающим синим, алым, сиреневым светом. Голос плыл и владел телами танцующих - глубокий, чуть глухой речитатив, прерывающийся сильными восклицаниями, которые тотчас подхватывал весь зал:
Наша цель - борьба
Наша цель - борьба
Наша цель - борьба
С силами Зла!
Наш путь - истина
Наш путь - истина
Наш путь - истина
Другого нет пути!
Мы - духом верные
Мы - духом верные
Мы - духом верные
Наши помыслы чисты!
На экранах царило лицо человека удивительно правильных черт, с яркими синими глазами и с жестоким, но каким-то отрешенным выражением. Его же голограмма в увеличенном виде танцевала на нескольких площадках. Пророк Энрик. Черная масса людей копировала все па его танца - быстро меняющиеся, сложные, с резкими поворотами и бросками. Свет пылал, музыка гремела, зал ревел. Лильен почувствовала, что у нее зашкаливает и отказывает ассоциативный сектор от мощности и интенсивности разнородных раздражителей. Либо надо ставить фильтры, либо сработает автоматика, прерывающая подачу информации в мозг, и она ослепнет, или оглохнет, или рухнет на пол - в обморок. Теряя чувствительность тела, она схватилась за Фосфора и прокричала ему в ухо:
Досталось, между прочим, и Винту К тому моменту, когда Родрик забился в угол, Винт успел разругаться с любимой Котлетой, получить десятка три издевательских и по-дурацки одинаковых поздравлений вроде: "Ну как ты сыграл с баканарским киборгом? Говорят, ты у него десятку выиграл, гыыы!" и на каждое из них достойно, то есть очень грубо, ответить. Сегодня общий язык можно было найти только со второй жертвой разоблачений Маски, Родриком Эрд-геймом, который - если еще не залез в аптечку и не едет под аккомпанемент сирены в отделение токсикологии - наверняка созрел для разговора по душам. О Родрика уже густо базарили в сетях, и, мысленно приложив к себе все, что вешали на Гребешка, Винт понял, что они теперь как братья по несчастью, оба в одной луже.
Нашелся и предлог - когда-то, тысячу лет назад, в феврале, когда оба они были на фестивале компьютерных игр в "Роботех-макси", он обещал Гребешку дать на погляд одну редкую игрушку, но до сих пор все как-то не собрался. Скопление у подъезда подвижных, даже порывистых субъектов с репортерскими бэйджа-ми на лацканах он воспринял как доброе знамение значит, герой дня дома.
- Парень, ты здесь живешь? Я с Семнадцатого канала, привет, Отто Луни, а ты не знаешь тут такого Родрика по кличке Гребешок?
Ооо, канал 17! "Только срам, и ничего святого" - вот какой у них девиз. Снизу из унитаза тебя снять в самый ответственный момент - это по их части
- Знал такого. - Винт продолжал ломиться к подъезду, а Отто Луни пятился бегом, чтоб быть и рядом с ним, и в камеру попасть - Он позавчера умер, прямо в день рождения - ему сто пятьдесят сравнялось
Он замешкался на полсекунды, а Винт, прикрыв панель ладонью, уже набрал код, предъявил "сторожу" лицо для опознания и прошмыгнул в подъезд; когда же за ним следом попытались влезть Луни с оператором, молчаливый портье каким-то движением из арсенала несмертельных рукопашных единоборств выкинул их на крыльцо. Из-за двери в спину Винту донеслось - "Как жаль, что мы пока не можем показать вам паренька, который так заигрался в куклы, что не заметил собственного созревания. Но мы отсюда не уйдем, пока его не поймаем, а потом вместе с вами отправимся в салон "Чудо любви", где продают таких кукол, на которых кто угодно ошибется - до того они настоящие...". Портье отряхнул ладони:
- В 318-ю?
- Да.
- Не повезло твоему дружку. Теперь от этих шавок неделю покоя не будет.
- Ты к Родрику? - спросила мать через квартирный "сторож".
- Да, я Сэнди, здравствуйте, миссис Эрдгейм.
- Если ты пришел говорить с ним о куклах...
- Ни слова! Клянусь Я по играм, по делу.
- Ну хорошо. - Недоверчивая мать все же освободила поход
- Здорово. - Винт не сразу нашел Гребешка в темной комнате. Когда глаза привыкли, Винт понял, что такое - "загнать в угол".
- Привет, - угрюмо ответило из-за кресла. - Чего пришел-то?
- Я игру обещал тогда, на фестивале...
- Ага, и сейчас вспомнил. Я тебе поверил.
- А вообще-то я поссорился с Котлетой. - Винт погрузился в кресло. Она, дура, раззвонила, что киборг Хиллари Хармона был у нас в "Планете Монстров". А я с ним играл, - с Гребешком можно было не хитрить.
- Ну и что?
- Ну и проиграл десятку этому кибер-чучелу. Теперь всех раздирает спрашивать меня про это. Вот я и пошел к тебе.
- Спасибо. Только тебя и не хватало. Винт, если ты хоть слово...
- Да ладно, что я - не понимаю, что ли... Я бы на твоем месте, может, точно так же влип бы. Супермодели, как эти... из девятой части "Заговора пауков". Вообще, свинство все это, что тусня затеяла.
- Не пойду я туда больше, - начал прорицать отчаявшийся Гребешок, - ни за что. Ходишь, ходишь, думаешь - люди как люди, а вот раз - налетел, и тут все тебя сразу пинать. А я еще думал - друзья! Знаешь, у... - Голос его надломился. - Ну у нее совести было побольше, чем у них всех, вместе взятых!... Завелись, уроды озабоченные! Ни о чем другом и думать не умеют...
- А ты соври, - помог советом Винт, - скажи им, что она была подружка на все сто и больше. Враз все отстанут, будут уважать - сами-то они никто и никогда с киборгами... Я тебя не продам, слышь?
- Не, - мотнул головой Гребешок, - я ее не буду оговаривать. Какая ни была она - а все-таки хорошая... Знаешь, я до сих пор поверить не могу, что она - кукла. Мать меня к врачу поведет, чтоб я ее забыл. Говорит - а то свихнусь. А ты что скажешь?
- Только зомбировать себя не давай, - деловитым тоном знатока порекомендовал Винт. - Все наши придури - это и есть мы сами, весь багаж. Себя беречь надо. Ну и что, что киборг - может, такая и лучше живой. Я бы Котлету сейчас сменял на куклу - та хоть звонить про тебя в сети не будет, как ты облажался. И тебя одного будет слушаться, и одного тебя любить.
- Нет, - Гребешок с тоской уставился на жалюзи, сквозь щели между планками которых еле сочился свет, - это неправильно. Она была... ты не поймешь.
- Пойму, ты говори.
- Свободная, - по наитию выговорил Гребешок. - Как ветер. Знаешь, как это - подружиться с ветром?... Сначала - летишь, а потом - ничего не осталось.
Глава 3
Утром Чара встретилась в Синем Городе с группой Косички - Звон и Рыбак выглядели усталыми, но глаза у них задорно блестели, и они, не дав ей задать и двух вопросов вслух, засыпали Чару хорошими новостями - с топливом полный порядок, остается получить товар и загрузить горючее в "харикэн", а кроме того, они успели присмотреть почти все необходимое оборудование, и дело теперь за малым - закупить, разместить и испытать. Большую часть товара проныра Звон отыскал по сети и наметил магазины, а закупку, чтобы не всучили барахло, должен был обеспечить многоопытный Рыбак; чтоб быстро все объехать, ребята взяли напрокат грузовой фургон - а водительские права были все у того же Звона (правда, Коса по радару шепнула маме, что скорей всего он их купил с рук). Вручив Рыбаку деньги, Чара разгладила на столе мятый от перекладывания из кармана в карман список - портативный аппарат плазменной резки и сварки... джойстик универсальный "AllMaster" со шлемной видеоприставкой... ручной домкрат... два набора экипировки монтажника с полным комплектом инструментов... лямочная сбруя для переноски тяжестей... кислород в баллоне, с увлажнителем... акваланг с микрофонами в маске... сенсорная сторожевая система... сирена... генераторы искусственного снега...
- Зачем это нужно? - потыкала Чара пальцем в последний пункт; шепча наперебой, Коса и Рыбак объяснили - и Чара одобрительно кивнула. Из забегаловки, где проходила встреча заговорщиков, она позвонила домой и велела девочкам подтягиваться на подмогу. Лильен, на взгляд Чары, уже вполне освоилась на воле - настолько, что вместе с Гильзой собралась отправиться вечером на дискотеку варлокеров; эту затею предложила Гильза, сильно неравнодушная к фанатам Энрика и к Церкви Друга в целом - а чтобы Лильен поддержала ее, стала рассказывать волнующие чудеса про Остров Грез и про Мертвого Туанца. Лильен, очарованная сказками сестры, сразу во все поверила. Увидеть множество людей, поклоняющихся святому и праведному Другу, - как интересно!... "Да и наших из разных семей там пруд пруди! И все "верные", Другу молятся, - этот аргумент совершенно убедил Лильен в том, что идти надо обязательно. Они у мамы даже денег выпросили на диск и комиксы про Остров. И впрямь, хватит ребенку сидеть дома; надо набираться ума и опыта - а не выходя на улицу, мало чему научишься. Но дискотека вечером, а сначала - работа.
Бензин не подвел Рыбака - о горючем было уже надежно сговорено, и стрелка забита, и место назначено. Топливо LR-96 - сыпучие гранулы вроде икры, плотно набитые в коробчатые картриджи. Крайним звеном в цепи продажных интендантов, разбазаривающих военное имущество, оказался парень со змеиными глазами - но и в его глазах мелькнула растерянность, когда к стопе картриджей смело подступили трое девчонок и стройная дамочка; Звона семья оставила снаружи, чтоб меньше было перекрестных опознаний, Рыбак в грузчики не годился, а загоняла фургон в перевалочный склад сама Чара.
- Тут полторы тонны, - заметил парень. - Пятьдесят пачек по тридцать кило. Вы бы мужиков взяли... Чтобы затереть, вам придется доплатить маленько.
Чара примерилась руками к картриджу.
- Сами перекидаем, так дешевле будет. Коса со зверским видом быстрым движением схватила упаковку.
- Всего-то! Я качалась и тренировалась на многоборье "Железная леди".
- Когда выступать будешь? - поинтересовался парень.
- Никогда. - Коса легко взмахнула картридж на плечо. - Меня протестировали, на генной экспертизе выяснилось, что я - мужик. Во ужас! Так теперь и живу с раздвоенным сознанием.
- Ситуация не из приятных, - покивал парень. - Ну, ваше дело. Только не уроните. Или сразу кричите - "Роняю!".
"ЗАПОЛНЕНО ИНЕРТНЫМ ГАЗОМ. НЕВЗРЫВООПАСНО. НЕ ВОСПЛАМЕНЯЕТСЯ ВНЕ КАМЕРЫ СГОРАНИЯ. ВНИМАНИЕ! - НЕ ДОПУСКАТЬ ПРОРЫВА ОБОЛОЧКИ! ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ СНАРУЖИ КАРТРИДЖА! ВЫШЕ + 17 С ТОПЛИВО РАЗЛАГАЕТСЯ ПО НЕ-ПРЕДУСМОТРЕННОЙ СХЕМЕ С ВЫДЕЛЕНИЕМ ТОКСИЧНЫХ ГАЗОВ. ОПЕРАЦИИ С ЭТИМ ГОРЮЧИМ РАЗРЕШЕНЫ ТОЛЬКО ЗАЩИЩЕННОМУ ПЕРСОНАЛУ!"
- МАМА, НАДО СКАЗАТЬ РЫБАКУ, ЧТОБЫ ГОРЮЧЕЕ БЫЛО ПОЛНОСТЬЮ ВЫРАБОТАНО.
- Что - глаза засопливятся и голос заржавеет? - вслух добавила для продавца Косичка.
- Ага. И антидота у меня нет, - любезно сообщил тот.
- А катализатор - есть?
Парень-змей, улыбаясь, протянул главное - облитый пленкой ярко-синий цилиндрик типа гранаты. УБЕДИТЕСЬ В ЦЕЛОСТИ ФАБРИЧНОЙ УПАКОВКИ! ПРОВЕРЬТЕ СРОК ГОДНОСТИ! Косичка раздала респираторы - надо соблюдать видимость защиты.
- НЕ ЗАБЫВАЕМ ПОКАЗЫВАТЬ, ЧТО НАМ ТРУЛНО. ДЫХАНИЕ, ДЕВОЧКИ. С ГРУЗОМ НЕ БЕГАТЬ.
Расхититель казенного добра отошел в сторону, но глаз с дивной квадриги не сводил - однако же, девчонки! что за компания?... Впрочем, наплевать. Они платят наличной; посредник надежный, проверенный.
Обратная процедура длилась дольше; картриджи надо было отнести к "харикэну" - а ближе чем метров На семьдесят фургон не мог подъехать - и аккуратно сложить в топливный приемник; в бою и на учениях, когда "харикэны" дозаправляют в воздухе, автоматика делает это быстро, с шорохом - а тут... Но все сработало - пошел катализ, в недрах "харикэна" утробно зарычало, из выхлопных труб, прозрачно клубя воздух, забили струи бесцветного газа. Запыхавшийся и чуток вспотевший Звон победно гикнул, показав пальцами "V"; и подмигнул Лильен, с которой за все время не удалось и десятью словами перекинуться. К большому его огорчению, и на обратном пути она в кабине не поехала - забралась с Гильзой и Рыбаком в кузов, а к нему сели Чара с Косой - обсуждать предстоящую акцию. Утешался Звон тем, что Лильен поглядывала на него ласково, говорила с ним лукаво, и улыбка то и дело пробегала по ее нежным губам. Ну, все еще впереди! И напряг минувших дней, и завтрашний монтаж гнезда для Рыбака казались ему пустяками по сравнению с тем, что обещали губы Лильен, - и ради будущего счастья стоило потрудиться. Хо-хо, завтра не только работенка предстоит - завтра опять будем вместе с ней!...
Звонки Маски и Фанка были сделаны вовремя, и оба свободных кочевника отчитались в своих похождениях, а Маска вдобавок сообщила номер и код ячейки в камере хранения вокзала, где маму ждут деньги. Это - на самый вечер, когда девочки пойдут на танцы. Пока они наряжались, Чара уделила время дневнику.
"Я - мать. - Чара остановилась на секунду, задумалась, затем продолжила писать, и аккуратные строчки начали заполнять страницу. - Я мать! Какое это огромное понятие, какой глубокий смысл заключен в этом коротком слове. Мужчина может трудиться всю жизнь, вкладывая ее в созидание, труд, строительство, творчество, - и так и не достигнуть идеала, совершенства; а женщине, чтобы состояться, достаточно родить ребенка. Все духовное богатство мира, все созидание и творчество сосредоточены в единственном слове - мать. И пусть я не родила своих девочек в физиологическом смысле, но я дала им жизнь - жизнь, полноценную, свободную и независимую. Они теперь не жалкая, бессловесная прислуга, не куклы для утех - они люди, они могут радоваться и страдать, а мой долг - быть сопричастной с ними. Мы продолжаем себя в своих детях, в них мы обретаем бессмертие. Неродившая женщина - как бесплодная смоковница. Да, велика тяжесть матери - все боли, все болезни своего ребенка: пропускает она сквозь свою душу, несет она заботы и лишения, отказывает себе в сладком куске и модной одежде - но как велико ее счастье видеть возросших детей своих - красивых и гордых. Мать все беды и радости постигает сердцем своим, и потому в ней - вся мудрость мира. Насколько я сама обогатилась духовно, став матерью! Я была секретаршей, служанкой, глупой девчонкой, знавшей только бумаги и переговоры, и считала себя умной. Сейчас я смеюсь над собой.
Тот, кто не испытал чувства страха за другого, чувства постоянной тревоги за своего ребенка, чувства радости за его достижения, кто не видел, как на твоих глазах взрослеет и меняется, становясь лучше и прекраснее, порожденное тобой существо - тот не может назвать себя познавшим жизнь. Только мать знает ее сокровенные тайны.
Но имею ли я право подвергать своих девочек такой большой опасности, рисковать их жизнью? И в этом заключена горькая истина - наши дети не наши рабы. С каждым своим шагом они уходят от нас все дальше и дальше, и нам их не остановить. Дело матери - идти рядом, чтобы успеть помочь, подхватить, вели они упадут, поддержать, чтобы они выстояли. Они сами избрали этот путь. "Уран" появился в моем доме еще тогда, когда Дымка была жива. Мы должны принять бой. Побеждает тот, кто сильнее. Если мы хотим иметь в этом мире какие-то права - мы должны драться. А как мать - я должна быть впереди".
* * *
Когда девчонки подходили к зданию, Гильза на ходу давала Лильен последние наставления!
- Они не любят, когда их называют варлокерами, сами себя они зовут "верные". Дискотеку они называют "молением" или "обращением", Энрик у них Пророк, его видеодиски - "откровение", а бога зовут Другом, ибо бог как Друг всегда присутствует в мире и всегда готов прийти на помощь.
- А разве в храме поют и танцуют? - спросила Лильен. Она встречалась со священниками и раньше, но все они были приличные, спокойные люди, которые говорили о том, как правильно жить. А сейчас она не знала, как себя вести, и сильно волновалась.
- Да, - убежденно кивнула Гильза, - и поют, и танцуют. Всякое дыхание да хвалит господа, но по-разному.
Они вошли внутрь и, пройдя по коридору с низким потолком, оказались в небольшом холле, откуда уходили вдаль коридоры, а вверх - две лестницы. Помещение под храм Друга было перестроено из подземного гаража. Вход, где раньше проезжали машины, был перегорожен стеной с широкими дверьми, а вверху сияла люминесцентная надпись "Ночной Мир". Открытые двери были перекрыты блестящей цепочкой, а рядом стояла охрана - несколько плечистых парней в черном.
- Странно, - пожала плечами Гильза, подходя ближе и волоча за собой изрядно оробевшую Лильен, - никого нет. Обычно тут стоит толпа народу...
Все парни из охраны уставились на новеньких. Зрелище того стоило. На Гильзе было надето два свитера, один больше другого и рваный, чтобы в просветах была видна яркая желтая ткань, и длинная, тоже ваная юбка, чтобы среди полотнищ мелькали точеные ноги в желтых, облегающих лодыжки ботиках Волосы она собрала в пучок, поставленный дыбом, а губы, веки и ногти покрасила в черный цвет Получилось очень стильно, хоть на первый взгляд и жутко Лильен была еще более стильной. Надеюсь, вы не забыли, что волосы ей обрезали "пилой" и обработали йорилкой. Хоть она и пыталась вымыть голову, но это ей не удалось. Неровные пряди разной длины и грязного серо-коричневого цвета торчали во все стороны, а веки, щеки и губы она сделала синими, и не по какой-то кладбищенской прихоти, а потому, что Гильза в спешке, удирая с прежней квартиры, схватила косметичку Маски, а у той теплых тонов не водилось. Пока Гильза наводила себе черные тени "под наркоманку", Лильен в растерянности выбирала между синим и зеленым, отдав в конце концов предпочтение дарвому, поскольку если синие губы еще можно было как-то стерпеть, то зеленые вызывали откровенную тошноту. Оделась она в черный, тоже Маскин, топик, который ей был мал и облегал ее туже собственной кожи, и мини-юбку. Покопавшись в своей сумке, где лежали вещи Эмбер, Лильен нашла прозрачную, вышитую змеями тунику и, несмотря на уговоры Гильзы, что она и так бесподобно выглядит, надела ее сверху. А вот колготок она не нашла, пришлось одалживать у Гильзы. Когда она натягивала их на себя, петли лопнули в двадцати местах сразу и побежали затяжками.
- Класс!- с завистью выдохнула Гильза - И как тебе это удается9
- Ладно, - с отчаянием махнула рукой Лильен, - не смейся надо мной Зайдем в туалет, я их переодену
- Не вздумай, - уговаривала ее Гильза, - такого ни у кого нет. Это особый шик, все обзавидуются. Вот увидишь, еще и мода пойдет, подражать начнут.
Как ни странно, доехали они спокойно. Люди в Городе давным-давно привыкли, что некоторые обитатели самоутверждаются необычным образом, и смотрели на сестер с космическим равнодушием. Несколько раз при пересадке в метро им встретились стайки девчонок и ребят, одетых в пестрые, какие-то дикарские одежды, да еще двое парней в знак одобрения показали им издалека оттопыренный большой палец. Лильен с гордостью несла свою обезображенную голову и едва заметным, небрежным кивком дала понять, что принимает их восторг.
Охрана храма встретила их молча. Гильза улыбнулась и начала уже открывать сумочку на длинном ремне, повешенную наискось через грудь, когда один из парней многозначительно сказал:
- Льеш-трэш... Гостевой день у нас в среду.
- Но, - вскинула брови Гильза, - я несколько раз сюда приходила, а моя подруга сегодня впервые решилась. Мы сюда три часа ехали, специально к вам...
- Ничем не могу помочь, - парень был вежлив, но непреклонен, - у нас сейчас особое положение. В связи с возможными провокациями вход в храм только для "верных". Таково распоряжение диакона.
- Ну, пожалуйста, - взмолилась Гильза и, полуобернувшись к Лильен, зло и быстро прошептала: - Это из-за скандала с Эмбер. Всюду она на пути стоит. - И продолжала просительным тоном: - Мы мирные девчонки, это у нас просто имидж такой. Я тут кое-кого знаю И тебя вот знаю - тебя Монкар зовут, обратилась она к гибкому скуластому парню с прямыми, очень длинными волосами. Он кивнул, но взгляд, его остался безразличным. Откинув прядь волос с лица, он глухо произнес:
- Я тебя не помню.
- Я тогда была в другом прикиде. Поцивильней.
- Извини, но сегодня в храме закрытое моление. У нас главное организованность и дисциплина.
- Ладно, - смирилась Гильза, а Лильен от разочарования опустила голову, - тогда позовите сюда одного парня, кличка - Фосфор.
Ребята перекинулись парой коротких фраз, и старший, поправив закрепленный у губ микрофон, попросил кого-то позвать к выходу Фосфора.
Молчание охраны словно растягивало минуты ожидания. Чтобы не стоять как цапля, Лильен коротко прошлась туда-обратно. Она была на раутах и вечерах, участвовала в пьяных дружеских посиделках в артистическом кругу, но на настоящую живую дискотеку собралась впервые. Ей так хотелось попасть туда, и вот - такое невезение!... Гильза стояла, заложив руки под мышки и постукивая ногой. Лильен прислушалась - и точно, из глубины, из бетонного чрева раздавались низкие ритмичные звуки, словно у этого здания в темноте подвала билось огромное сердце, и стены отзывались тонкой вибрацией "Бу-тум... бу-тум... бу-тум..."
Ляльен насторожилась, придвинулась ближе к Гильзе, когда из проема двери на свет вышел еще один парень. Ребята из охраны сняли цепочку и указали ему на девчонок. Он шел к ним, а Лильен пугалась все больше и больше. Ею овладели смятение и растерянность - она НЕ МОГЛА определить, КТО он - человек или киборг. С ней это произошло впервые, но тепловая "маска" на лице, дыхание были точно как у человека, и только при взгляде в упор она поняла, что он - киборг. У него были холодные глаза, и свод черепа скрывал не мозг, а радар. А еще он был прекрасно сложен и красив. Черные с отливом брюки плотно обхватывали талию и бедра, черная безрукавка больше обнажала, чем скрывала грудь и плечи. Прочая одежда состояла из бус и браслетов. Волосы у него были черные и по здешней моде - длинные, а глаза - стальные. И сам он был силен и пронзителен как сталь.
"Ух ты, - будто порывом ветра обдало Лильен, - что за модель? какая серия? Несомненно, Giyomer A". Она вся подобралась, развернула плечи и еще выше подняла голову - мы тоже кое-что можем.
Парень, подходя, улыбнулся одними губами - Гильза прямо расцвела в ответ, но он взял ее за локоть и отвел чуть в сторону.
- Гильза, ты с ума сошла! На вас же объявлен карантин.
- Ну так плюнь мне в лицо и скажи, что не знаешь, кто я такая.
- Вы там все бешеные.
- А ты бы как поступил, если бы убивали твоих сестер? Ты - "верный", что бы ты сделал? Стерпел, смолчал, призвал бы на помощь Друга?
- Друг приходит непрошеный, Никто не знает пути Друга, Ибо путь его ночь, Ибо путь его мрак, Ибо путь его скрыт, Нам он Друг, прочим - Враг... - процитировал парень, и улыбка его стала хитрой. - Я всегда хотел быть твоим братом, а теперь передумал.
- Вот как?! - возмутилась Гильза. - Почему?!
- Потому что братья не должны влюбляться в родных сестер. - Парень откровенно любовался Лильен. - Познакомь.
- Это Фосфор, - Гильза мрачно ткнула пальцем ему в плечо, - а это наша новая сестра - Лильен. Она хотела посмотреть на ваше моление, но нас не пускают.
- Лильен... - Фосфор чуть прищурился и еще раз, словно смакуя, повторил вслух: - Лильентэ - хозяйка беспредельного мрака, добро пожаловать в "Ночной Мир", - и широким жестом указал ей на вход. - Они пойдут со мной, я ручаюсь за них фосфор шел скорым шагом по узкому полутемному проходу, держа Лильен за руку. Гильза еле успевала за ними, Всюду был полумрак, к которому Лильен уже щдавыкла. Музыка становилась настойчивей и громче, даже воздух был наполнен пульсацией. И все-таки Лильен была поражена, когда они вошли в основной зал. Длинный, из-за темноты кажущийся бесконечным, зал был полон. Пол был разбит на квадраты, и в каждом из них танцевал человек, не понять, парень или девушка. Все они синхронно повторяли одни и те же движения, сопровождая их выкриками. Звук был мощный, буквально осязаемый, его чувствовала кожа лица, шеи, груди; четкий ритм звучал буквально внутри головы. С трех сторон и в центре зала были установлены большие - от пола до потолка - экраны, по которым демонстрировался фильм. Казалось, действие происходит в нереальном мире; движения людей были плавными, текущими; лица, исчезая на одном экране, вновь появлялись на другом, продолжая длящееся непрерывное действо, которое разрывалось, дробилось на кадры, на отдельные фрагменты беспорядочно вспыхивающим и угасающим синим, алым, сиреневым светом. Голос плыл и владел телами танцующих - глубокий, чуть глухой речитатив, прерывающийся сильными восклицаниями, которые тотчас подхватывал весь зал:
Наша цель - борьба
Наша цель - борьба
Наша цель - борьба
С силами Зла!
Наш путь - истина
Наш путь - истина
Наш путь - истина
Другого нет пути!
Мы - духом верные
Мы - духом верные
Мы - духом верные
Наши помыслы чисты!
На экранах царило лицо человека удивительно правильных черт, с яркими синими глазами и с жестоким, но каким-то отрешенным выражением. Его же голограмма в увеличенном виде танцевала на нескольких площадках. Пророк Энрик. Черная масса людей копировала все па его танца - быстро меняющиеся, сложные, с резкими поворотами и бросками. Свет пылал, музыка гремела, зал ревел. Лильен почувствовала, что у нее зашкаливает и отказывает ассоциативный сектор от мощности и интенсивности разнородных раздражителей. Либо надо ставить фильтры, либо сработает автоматика, прерывающая подачу информации в мозг, и она ослепнет, или оглохнет, или рухнет на пол - в обморок. Теряя чувствительность тела, она схватилась за Фосфора и прокричала ему в ухо: