вдруг, словно от мгновенного удара молнии, незримый жгут в одно мгновение
соединяет их в единый узел дикого безумия...
В эту ночь они долго лежали молча, без сна, остро ощущая тишину и
пустоту своего дома, и скрытую неловкость за беззаботность своих чувств.
Иллюзорность существования их, и только их, собственного мира, постепенно
рассеивалась...
Сон, овладевший Володей, прервал воспоминания. Живительный деревенский
воздух увлекает все живое в бесконечную череду столь приятных сновидений,
что хотелось бы отстрочить возврат в реальный мир. Но наступает рассвет, и
он безжалостно отнимает это сладостное блаженство.
На этот раз виноватым оказался лучик раннего солнышка, который заглянул
к ним через маленькую прореху в крыше. Он коснулся своим нежным теплом лица
Володи, и уполз дальше. Володя лежал неподвижно прислушивался к счастливому,
ровному дыханию Ани, стараясь ее не разбудить. Наблюдал за солнечным,
зайчиком, загадывал: " Если луч коснется ее губ, тогда и я тихонько
присоединюсь к его теплу и нежности".
Однако глупый лучик заблудился и прошел мимо. А счастье досталось лишь
тому, кто страстно этого желал...
Первым в доме проснулся Полкан, внушительного роста длинношерстный
кобель. К восходу он уже успевал изрядно потрудиться. Ведь не было такого
события в деревне, которое можно было пропустить и не отметить громким лаем,
собственным или в хоре с другими собаками. Петухи, заливаясь по очереди
бойким кукареку, благословляли наступление нового дня. Они совершали свой
обряд с неистовой фанатичной преданностью. Особенно старались молоденькие
петушки, по смешному вытягивая вперед свою тонкую шейку. Солнце уверенно
вставало над горизонтом, посылая на землю все больше тепла и света. Пора уже
было начаться трудовому дню. Небольшое стадо коров направилось вдоль деревни
на пастбище. Но это было настолько уже привычно, что Полкан спокойно
поприветствовал их доброжелательным лаем. Большое беспокойство доставлял ему
дородный бык, по кличке "Жених". Содержался он в загоне по соседству. Полкан
никак не мог примириться с его существованием. Малейший звук со стороны
этого соседа приводил его в ярость дикого зверя. Пес был наделен солидным
ростом и незаурядной силой. Не зря хозяева посадили его на весьма мощную
цепь и на всю его жизнь. Единственное, что ласкало его слух, это были трели
воробьиной ватаги, которая временами налетала на ближайшую, высокую осину.
Это была стартовая площадка для нападения на владения быка, где было чем
поживиться. Под птичий перезвон Полкан ложился на бок, косил глазами в
сторону, откуда доносился звонкий птичий щебет, и водил ушами в разные
стороны, наслаждаясь звонкими голосами крылатых существ.
Аня проснулась чуть позже хозяев и подошла к Макару, который в это
время подливал воду в старую посудину для Полкана. Последний спокойно пил,
не обращая внимания на гостю, которую он уже успел вчера признать.
Отец Раи, плотного телосложения среднего роста мужик, отличался
завидной общительностью и деревенской склонностью поразмыслить в разговоре.
- Вам не жалко постоянно держать на цепи этого красавца? - Спросила
она, рукой поправляя свой сарафан на обнаженных круглых плечах.
- Оно так и человека пожалеть впору, - все время ведь под ярмом. Может
в городе иначе, а у нас в деревне он, человек - то, до самой смерти, как
ломовая лошадь.
- И все-таки, при всем при том, даже в деревне, немало выпадает радости
для человека.
- Столько ж, сколько собаке. Вот сейчас, поел, попил и, - радость. Раз
в год невесту к нему привожу. Иногда его на ночь выпускаю. А вот, чтобы
пожалеть, подарить ему больше свободы, значить, он положенное ему
предназначение не выполнит. Должна быть злость. Вот он и на цепи. Нет злости
и нет надежного сторожа. Да оно и у человека без этого никакого дела по
настоящему не будет. Гнев, ярость человека - великое дело, богом
придуманное, хотя об этом ни в каких священных писаниях не отмечено.
Доброе расположение между Аней и Макаром завязалось еще тогда, когда
отец приехал к ним в Москву, чтобы удостовериться в том, что его дочь хорошо
устроилась. Аня ждала его приезда с некоторым беспокойством. По словам Раи
отец пьет, и именно поэтому она решилась уехать из деревни. И Аня
настроилась встретить человека, опустившегося в беспробудном пьянстве. Но
каково же было ее удивление, когда к ним домой заявился Макар с мужественным
в глубоких морщинах, совершенно трезвым на вид лицом, и прямо с порога
завязал оживленный разговор о дороге, деревне, дочери своей. Весь вечер они
с Аней говорили о зерновых культурах, как они убираются, сохраняются,
оцениваются.
А на днях, когда они с Володей приехали на станцию, Макар их встретил
на повозке и проявил исключительную заботливость, приготовив даже
заблаговременно одежку для своих пассажиров, дабы предохранить их от
утренней прохлады.
Когда Макар ушел на огород, Аня присела на корточки к Полкану, стала
его гладить и приговаривать:
- Какой же ты завидный красавец. Глаза, уши, шерсть. Ну, просто
загляденье.
Пес лежал спокойно. Водил только своими ушами со стороны в сторону,
подтверждая, таким образом, свою благодарность за ласку.
- Ты с ума сошла!!! Не трогай его!- Раздался тревожный крик Володи,
появившегося из-за угла дома.
- Разве ты не видишь, - это же настоящий...
Он не успел договорить. Со звериным ревом Полкан молниеносно рванулся
вперед и так, что, натянутая, как струна, тяжелая цепь, поставила его на
дыбы и разъяренная пасть оказалась в полуметре от побледневшего Володи. Аня
вскочила на ноги, секунду стояла неподвижно, потом вдруг неожиданно
протянула руки в сторону Полкана.
- Постой, дружек! Ты напрасно так злишься. - Аня стала медленно гладить
его вдоль спины и продолжала ласковым тоном:
- Ну, вот так то лучше. Успокоился? Присядь и порычи еще чуть - чуть.
Это будет на пользу и тебе и ему. - Она одарила Володю снисходительной
победной улыбкой. - Я прекрасно, ушастый, понимаю, что именно могло
всполошить тебя в этой трусливой мужской душе. Просто завидую тебе,
ершистому, как это ты смог сразу его пронюхать. А я вот, сколько лет
пытаюсь...
- Перестань фиглярничать и отойди от него!
- Собаки меня любят, - она продолжала гладить смирившегося Полкана,-
потому, что я их истинный друг. Они это чувствуют. Правда, серый?
Володя стоял в стороне, бледный, прикованный к тому, что еще продолжало
оставаться в его испуганных глазах, - звериный оскал и ее руки... Руки, чудо
прикосновения которых может остановить дыхание, мгновенно взорвать или
погасить страсть! В этом он убеждался не раз. Но в противостоянии с диким
зверем?!
Аня выпрямилась во весь рост и стала прислушиваться к шуму со стороны
дороге.
- Слышишь - мотоцикл. Это - Павел.
Из-за небольшой возвышенности выросла крупная фигура мотоциклиста,
восседающего на легкой двухколесной машине.
- Привет милой семейке! - Павел заглушил двигатель и спросил: - Как оно
живется без повседневного героического труда?
- Терпим. Пока не сдаемся. - Аня шла навстречу гостю. - И далеко живут
твои родственники?
На загорелом лице высокого и широкого в плечах Павла заиграла
приветливая улыбка.
- Да нет же, рукой подать. Соседняя деревня. Километров пять - шесть
всего. С трудом отпустили. Обиделись. Говорят, ты их там в своей Москве и
так часто видишь. Еле отпросился.
Павел стоял, широко расставив ноги. Каштановые волосы, спускающиеся из
под стоячей крестьянской кепки, обрамляли верхнюю часть лица, и добавляли к
выражению мужества черты мягкости и добродушия.
На крыльцо вышли дядя Макар, тетя Надя, Рая и поприветствовали Павла,
как старого, доброго знакомого.
- И чего там долго раздумывать. Заходи, - гостем будешь.
- Спасибо, дядя Макар. Хочу им показать красоты наши деревенские.
Как-то расхвастался я перед ними, рассказывая, где родился, и какая здесь
красота. А теперь должен доказать им, что не пустая это была болтовня.
Останется время - зайду. А сейчас, хочу спросить у Раечки, как вот эти
коммунисты - эксплуататоры не замучили тебя? А то я все-таки чувствую
ответственность, после того, как предложил им тебя.
Но, небольшого роста хозяйка, худенькая, маленькая с мозолистыми от
крестьянского труда руками и темным обветренным лицом, тетя Надя, не дала
дочери ответить на вопрос Павла и заговорила о другом.
- Ты бы промолвил хоть пару слов о твоих сродственниках, а то давно
никого не видели, и не слышали, хотя рядом живут.
- Спасибо, тетя Надя. Живут как все. Слава богу, живы - здоровы.
Гость целиком привлек на некоторое время внимание взрослых, и никто
даже не заметил, как Алеша и Стасик, заспанные, взъерошенные, оказались у
мотоцикла. Черное чудище с колесами на блестящих спицах, с никелированным
рулем, фонарем, и сиреной .... А, скорость то какая!? Строчит, как пулемет -
тру-ту-ту, тру-ту-ту... Явь и фантастика мелькали в широко открытых, сонных
еще, родниково - ясных мальчишеских глазах.
Павла, который перед отъездом из своей деревни перекусил, и голодным не
был, все-таки уговорили войти в дом и усадили за стол, где все собрались за
завтраком. Тетя Надя угостила его мочеными яблоками.
Возвращенные к столу мальчишки, как никогда уминали завтрак, чтобы
быстрее вернуться к заветному мотоциклу, однако строгий Раин голос не
умолкал:
- Ты чего хребтину гнешь? Сиди, как положено, когда кушаешь, -
приказывала она маленькому Стасику, который временами косил глаза в сторону
мамы, напрасно ища у нее защиту. Женщины были едины по части строгого
воспитания детей.
Рая проявляла строгость не только по отношению к детям. С ее приходом в
доме воцарился исключительный порядок, а с Аней сразу сложились отношения на
равных. Было удивительно видеть, с какой врожденной горделивостью,
уверенностью и чувством собственного достоинства вела себя эта немного
полная, румянолицая девушка, вся двадцатидвухлетняя жизнь которой прошла в
далекой, глухой русской деревне.
- Рассказывайте, дорогие гости, что вы там делаете хорошего для деревни
в своем институте зерна. - Макар, продолжая свой завтрак, посмотрел в
сторону Павла.
- Ты бы, отец, не встревал не в свое дело, - забеспокоилась дочь. Чего
доброго, отец может предстать в неприличном свете. - Трудятся люди.
Государство подсобляет деньгами, значит на пользу.
- Зря ты, Раечка прервала отца. - Павел кинулся защищать Макара. -
Деньги - то у государства, откуда берутся? Тот, кто их делает своим трудом,
тот и вправе спросить.
- То- то, - благодарно пробубнил Макар.
- Тем более вправе, - вмешалась, как бы мимоходом, Аня, - что всякая
наука, как сказал один знаменитый академик, подобна крокодилу, который на
своем пути все начисто пожирает, а сам еле ползет.
Шутка понравилась всем, взрослые весело смеялись и даже Алешка и
Стасик, постукивая по столу своими ложками, громко хохотали, повторяя:
- Крокодил ползет и все по-жи-рает! Стра-шный такой очень, боль-шой
кро-ко-дил!
Они все больше и больше распалялись, пока Володя не утихомирил их.
- А, вообще, если признаться, то всякое у нас бывает, дядя Макар. Как и
у вас, в колхозе.
- Как в колхозе, говоришь? Оно у нас у каждого начальства червь зависти
в голове сидит, и мозги ему точит. То и дело следит, как бы кто да не
выделялся сверх меры, не сделал чего без его указаний. Как же? Иначе оно
получается, что есть головы поумнее.
- Ну вот, дядя Макар, Вы как бы в воду смотрели. Вот эта милая женщина,
- Павел повернул голову в сторону Ани и встретил ее удивленный взгляд, -
будучи еще студенткой, вместе с одним видным ученым разработала новый способ
хранения зерна. Начальство сначала было против, потом, смекнув, что может
прозевать выгодное для них дело, примкнуло и даже задумало получить
государственную премию. Вместо дела стали составлять списки на ее получение
и туда кого только из руководителей не включили?! А вот Аню, одного из
главных исполнителей - совсем упустили.
- Ладно тебе, Павел, кому это интересно. Дело прошлое.
В ответ Павел засмеялся и продолжал.
- Действительно, хрен с ней с премией. А вот, как я в тот день, да,
весьма своеобразно, такую яркую жизнь спас? Спускаюсь по институтской
лестнице вниз и в самом конце, за поворотом, в темном закутке стоит она и
тихо горько плачет. Жизнь, говорит, надоела
- Прямо таки, - вставила Аня, - Просто, узнав, что меня нет в списке,
расстроилась.
- Я ей и говорю, есть идея. Поступай к нам, в кружок мотоциклистов. С
первого круга дух захватит и так, что все твои неприятности будут сметены в
кювет одним виражом. Станешь сразу счастливым человеком. Смотрю, глаза
загорелись, даже слезинки в глазах радостно засверкали, и появилась робкая,
но все же улыбка на лице. Вот так мы оказались в этом кружке. Мы его
называли кружком "Веселых самоубийц".
Аня забеспокоилась, что разговор о премии будет продолжаться. Хотя
прошло уже много времени, но не хотелось ворошить прошлое и возрождать
обиду. Слишком горький и глубокий след оставила в ее душе эта история.
Сколько сначала было колебаний, сомнений, споров, сколько труда вложено,
сколько было проявлено усилий для внедрения в практику!? И вот, наконец,
дело сделано, а награду получают другие. То, что произошло, было похоже на
трагедию отлучения матери от родного ребенка. Длительное время, после
обнародования списка претендентов на премию, Аня чувствовала внутреннее
отвращение к своему институту и ко всем его делам. Ночами она спала
тревожно. Ее мучили кошмарные сны. Ее спасло умение сдерживать свои чувства
и не растравлять их ненужными жалобами на свою судьбу. Никто из окружающих
даже не догадывался, насколько глубоко она была тогда потрясена случившимся.
Она не хотела больше вспоминать эту историю. К счастью, ее выручила
хозяйка дома. Добрая тетя Надя миротворно заключила разговор:
- Что бы вы ни говорили, а ученый человек это ученый человек. Вон,
какие трактора и умные комбайны придумали.
Во дворе Стасик и Алешка копошились у мотоцикла. Деревенские мальчишки
стояли несколько в стороне и наблюдали за ними. Для них мотоцикл - не в
диковинку. Алеша же хватался то за руль, то за седло, то приседал и с
интересом поедал своими глазами причудливые формы двигателя, стараясь
разгадать, в каком месте и как возникает та бешеная сила, стрелой уносящая
человека вперед. Стасик во всем подражал ему, - вслед за ним ощупывал ту же
деталь и даже с забавно-серьезным видом наклонялся к двигателю, как бы тоже
стараясь разгадать тайну стремительного движения стрекочущего чудовища.
Сначала материнское сердце, глядя на своих сынов, таяло в умилении. А
дальше, откуда ни возьмись, мгновенный импульс памяти вдруг восстановил
неописуемую былую радость и трепетный восторг, когда малейшее проявление
воли, - легкий поворот ручки акселератора, - и... сатанинская сила в
бешенном порыве подхватывает твое тело и несет вперед вместе с твоей душой,
замирающей в блаженном самосознании всемогущего властелина, отважившегося
оседлать огнедышащего дьявола и ринуться вместе с ним навстречу
простирающемуся перед тобой бесконечному пространству.
- Слушай, Павел, - Аня вышла из минутного транса и, слегка задыхаясь от
сладостного предвкушения, взмолилась: - один круг, только один. А? Помнишь,
как я...
- Постой, Анка, ты ведь давно не ездила. И дети здесь кругом.
- Я - тихонько, - сказала она, и решительно направилась к мотоциклу, не
дожидаясь разрешения. Павел за ней.
- И потом, - продолжала она скороговоркой, как бы боясь возможного
запрета, - если что не так, давить буду тормоз.
-Ну и ну, потрясающую же истину ты говоришь, - пошутил гость.
- Во всяком случае, не людей, тем более детишек, - Аня улыбнулась, щеки
ее покрылись легким румянцем. - Разве ты не слышал такое, как одному
неудачливому россиянину посоветовали сдавать на права в Грузии. Там,
дескать, не очень строго спрашивают. И вот, грузин-инструктор задает первый
вопрос: "Кого давить будэшь, если мчишься по очень узкой дороге между
отвесной скалой и обрывом, и слева старушка, а справа молодой дэвушка и
проехать между ними нельзя?" Неуверенный ответ: "Пожалуй, старушку. Все
равно жить ей осталось недолго". Грузин: "Варвар ты, она же тебе что
мать!!!" Тогда тот с неуверенной дрожью в голосе говорит: " Извините, не
мать, конечно же. Девушку давить буду?" Грузин как заорет: " Вай, вай, как
не стыдно! Она же тебе что дочь! О, господи, какой же ты болван! Да тормоз
давить нужно! То-р-моз!"
- Ну, тогда давай, - дави тормоз, - посмеявшись, согласился Павел, -
только осторожно, дети. За мотоцикл, если что, как-нибудь отчитаюсь перед
братом, а вот .... Ну, это уж пусть Володя. Благо он тут, так сказать, в
наличии.
- Дети отступили в сторону и стояли молча и неподвижно, с любопытством
наблюдая за каждым движением взрослых. Трудно было догадаться, что таилось
за округленными от удивления глазами Стасика и Алеши. Они ведь раньше
никогда не видели маму верхом на мотоцикле.
Стасик поднял голову вверх, дернул Алешку за рубашку и хитроумно
предложил:
- Давай, догонять будем, только, давай, кто последний, тот будет
считаться, как самый первый.
Алешка не обратил на это внимание, так как такое милое предложение он
слышал от своего братца каждый раз, когда они собирались бежать наперегонки,
и когда бедняга Стасик тщетно старался прийти первым. Обычно это кончалось
горькими слезами.
Аня подошла к мотоциклу, взялась за руль, потрогала многочисленные
ручки и повернулась к Павлу, который наблюдал за этим с выражением
иронического любопытства, надеясь на то, что она сама откажется от своей
затеи. Но не тут то было.
- Будь же, друг, до конца мужчиной и объясни мне, пожалуйста, что к
чему здесь. Черт возьми, как же техника пошла вперед. Разве такие мотоциклы
были раньше?
Выслушав, наконец, до конца своего наставника, Аня поставила на педаль
ногу, чтобы завести двигатель. Но не торопилась. Видимо, сомневалась все же
в задуманном.
Володя все это время находился на некотором расстоянии, у колодца, и
беседовал о чем - то с Макаром. Он очнулся только тогда, когда услышал
мерное, неторопливое тарахтение мотоцикла и увидел стройную посадку жены.
Она держала руль с такой гордостью, словно только что поймала за рога
быстроногого оленя и заставила его подчиниться ее воле. Адская машина все
быстрее мчалась вперед. Ане казалось, что она восседает на сказочном лихом
скакуне, который с радостью рвется вперед, чтобы удовлетворить ее желание. И
она со скрытым восторгом отпускала ему все больше и больше воли, наслаждаясь
быстро нарастающим движением. Собравшиеся деревенские мальчишки и девчонки
вместе со Стасиком и Алешкой сначала замерли на несколько секунд, а потом
кинулись и стали кричать наперебой:
- Ура! Быстрей. Догоним циклу-циклу мотоциклу!
Временами Аня с полуоборота бросала свой взгляд назад, на толпу
ребятишек, гнавшихся за ней. Чуть-чуть прибавляла на всякий случай скорость.
Тянувшийся за мотоциклом небольшой кудрявый хвост дорожной пыли, дополнял
картину торжественности движения.
Трогательно неуклюже закидывая ножки, Стасик сумел пробежать метров
двадцать, споткнулся, упал и заплакал от глубокой обиды. Две девочки
отделились от толпы ребятишек, чтобы помочь Стасику подняться, но во время
подоспел Володя, вскинул сына на плечи и побежал вместе со всеми.
- Папочка, пожалуйста, давай догоним всех, - кричал сверху Стасик, -
Ну, пожалуйста.
Папа не торопился. Он просто шел быстрым шагом, рассчитывая встретить
Аню на обратном ее пути прежде, чем ребята ее догонят.
- Глупенький ты мой, не надо шуметь. Вот увидишь, как мы всех
перехитрим.
Стасик подпрыгивал на спине у отца и хныкал от нетерпения.
Однако, бросив взгляд вперед и увидев, что там делается, Володя
забеспокоился. Бегущие сзади ребята врассыпную заняли всю ширину дороги. Как
бы Аня не вздумала повернуть обратно им навстречу. Он вздохнул облегченно,
когда увидел, что она доехала до последнего дома и завернула за угол.
Очевидно, для того, чтобы там остановиться. За домом скрылись и ребята.
Стало тихо.
Не дойдя шагов двести до последнего дома, Володя остановился. Из-за
домов, куда скрылась Аня на мотоцикле, с нарастающей силой раздавался
странный шум. С десяток недовольно воркующих голубей, используя богом данную
им возможность летать и все сверху видеть, предусмотрительно, для
безопасности, взмыл крутой дугой над крышами домов. В следующую минуту, из
пространства между двумя последними домами, с громким криком вынырнула
поднявшаяся в воздух стая переполошившихся гусей. Потом появилась Аня на
мотоцикле, и, наконец, собаки с угрожающим лаем. От такого тарарама ее душил
смех, но ехала она довольно уверенно, вырулила на дорогу и тут же заметила
мужа с сыном.
Стасик стал нетерпеливо подгонять отца.
- Папочка, милый, давай быстрее к маме!
Когда Аня остановилась около них, ребята с криком выскочили из-за домов
и побежали по дороге.
Стасик, конечно, ликовал и громко заявил подбежавшему брату:
- Я первый, самый первый!
- Эй, люди, привет! - раздался вдруг голос с быстро приближающейся с
другой стороны дороги телеги. Стройная русоволосая женщина спрыгнула на
землю и быстрым энергичным шагом направилась к собравшимся вокруг мотоцикла
взрослым и детям.
- Не иначе, как вы вздумали устроить здесь грандиозный парад на земле и
в воздухе. Анка, сознайся, - твоя работа? Ну, конечно, же! А ты, длинный,
ничего другого не мог придумать, как соблазнить женщину мотоциклом. Хоть
немного бы подумал. Кругом дети...
- Лялька, привет, - радостно поздоровалась Аня, - Ты чего? Как видишь,
прокатилась нормально, - дети живы здоровы. Вот уж, не ждала тебя. Павел,
так возьми же у меня эту таратайку.
- Успела справиться на огороде, а тут как раз по дороге мимо проезжает
добрый человек. Я и напросилась. И приехала не просто так. В воскресенье в
клубе танцы. Я такое пропустить не могу. Приглашаю кавалеров и тебя Анка. Не
пожалеете. Приедем вечером прямо в клуб. Там и встретимся. У Раи узнаете
дорогу. А сейчас, длинный, - властно обратилась она к мужу, - сажай меня на
свой транспорт и к тете Клаше. Забыл, небось, а сам ведь обещал. Уже
опаздываем.
Спустя пару минут они скрылись за деревней.
Золотые солнечные лучи на закате. Они как бы спускаются ближе к земле,
чтобы на прощанье, под занавес, представить еще раз, и по-новому, очарование
и прелесть всего сущего во вселенной. Смотришь, даже ничем не примечательные
в другое время дня деревенские постройки заиграли искусством резных
обрамлений, отраженным светом окон, бахромой поблескивающего от дуновения
ветра зеленого травяного ковра.
Широкая грунтовая дорога за деревней уводила в необъятный красочный
мир, щедро предоставленный взгляду человека. Он раскинулся во все стороны и
до самого горизонта могучим разворотом вдохновенной красоты земного и
небесного раздолья.
По обе стороны дороги поле легким наклоном уходило к далекой реке,
демонстрируя волновые перекаты золотого океана созревших злаков, зеленые
сочные травы пастбищ и мирно пасущиеся на нем стада.
Все здесь дышало щедростью, богатством, вольностью, миром и красотой.
Казалось, природа показывала в миниатюре, каким задуман весь наш огромный
мир, призывая людей следовать этому примеру.
Что нужно для жизни человека? Почти каждый скажет: тепло, свет, вода,
воздух, плодородная почва. Редко кто упомянет красоту. А ведь великий
архитектор поставил ее, красоту, даже не в один ряд, а значительно выше
всего остального. Доказательство вовсе не требуется. Достаточно выйти из-под
крыши своего жилища, и, забыв обо всем остальном на свете, только взглянуть
на небо и землю, чтобы грудь человека невольно широко раскрылась в ощущении
радостной полноты своего существования. Кто после этого посмеет усомниться в
том, что душа реально существует? Душа, только она, единственная, способна
оценить красоту и побудить человека к любви, благородству, творчеству.
Двое на закате вышли из деревни на эту дорогу и невольно остановились.
Их внимание привлек высоко парящий в небе коршун. Он то взмывал вверх в
голубое небо, то камнем падал на землю в поисках добычи.
- В этом, что - то есть захватывающее, - промолвил Володя, повернув
голову в сторону Ани, которая заворожено продолжала наблюдать за полетом
хищника.
- Безусловно, одно удачное пике и одной жизнью становится меньше на
земле. Невольно вспомнишь слова Фучика33 Чешский писатель и общественный
деятель.: "Люди будьте бдительны!"
Птица взмыла опять над рекой и, широко распластав свои крылья, стала
плавно кружить над зарослями у берега.
- Какой здесь славный ветерок! Что до меня, Анка, то я предпочел бы
вместо танцев в клубе, посидеть на травке у реки и послушать нежный плеск
водички у берега. А там попробуем понять, о чем он. А уж, если не поймем,
тогда и вызовем золотую рыбку. Она нам все и расскажет.
- Ну что ж, давай посидим, - без особого энтузиазма отозвалась Аня. Она
наклонилась в рожь, чтобы сорвать синий василек, выпрямилась и добавила: - А
потом пойдем и потанцуем.
- При одном условии.
- Каком же?
- Не очень увлекаться партнером.
- Ха-ха, тобой тоже?
- Мне, знаешь ли, совсем не до шуток, - игриво пригрозил Володя.
- Мужская ревность - это ясное дело. А вот о ревности женщины к
женщине.... Такое ты слыхал когда ни будь? - Густые темные брови взметнулась
соединяет их в единый узел дикого безумия...
В эту ночь они долго лежали молча, без сна, остро ощущая тишину и
пустоту своего дома, и скрытую неловкость за беззаботность своих чувств.
Иллюзорность существования их, и только их, собственного мира, постепенно
рассеивалась...
Сон, овладевший Володей, прервал воспоминания. Живительный деревенский
воздух увлекает все живое в бесконечную череду столь приятных сновидений,
что хотелось бы отстрочить возврат в реальный мир. Но наступает рассвет, и
он безжалостно отнимает это сладостное блаженство.
На этот раз виноватым оказался лучик раннего солнышка, который заглянул
к ним через маленькую прореху в крыше. Он коснулся своим нежным теплом лица
Володи, и уполз дальше. Володя лежал неподвижно прислушивался к счастливому,
ровному дыханию Ани, стараясь ее не разбудить. Наблюдал за солнечным,
зайчиком, загадывал: " Если луч коснется ее губ, тогда и я тихонько
присоединюсь к его теплу и нежности".
Однако глупый лучик заблудился и прошел мимо. А счастье досталось лишь
тому, кто страстно этого желал...
Первым в доме проснулся Полкан, внушительного роста длинношерстный
кобель. К восходу он уже успевал изрядно потрудиться. Ведь не было такого
события в деревне, которое можно было пропустить и не отметить громким лаем,
собственным или в хоре с другими собаками. Петухи, заливаясь по очереди
бойким кукареку, благословляли наступление нового дня. Они совершали свой
обряд с неистовой фанатичной преданностью. Особенно старались молоденькие
петушки, по смешному вытягивая вперед свою тонкую шейку. Солнце уверенно
вставало над горизонтом, посылая на землю все больше тепла и света. Пора уже
было начаться трудовому дню. Небольшое стадо коров направилось вдоль деревни
на пастбище. Но это было настолько уже привычно, что Полкан спокойно
поприветствовал их доброжелательным лаем. Большое беспокойство доставлял ему
дородный бык, по кличке "Жених". Содержался он в загоне по соседству. Полкан
никак не мог примириться с его существованием. Малейший звук со стороны
этого соседа приводил его в ярость дикого зверя. Пес был наделен солидным
ростом и незаурядной силой. Не зря хозяева посадили его на весьма мощную
цепь и на всю его жизнь. Единственное, что ласкало его слух, это были трели
воробьиной ватаги, которая временами налетала на ближайшую, высокую осину.
Это была стартовая площадка для нападения на владения быка, где было чем
поживиться. Под птичий перезвон Полкан ложился на бок, косил глазами в
сторону, откуда доносился звонкий птичий щебет, и водил ушами в разные
стороны, наслаждаясь звонкими голосами крылатых существ.
Аня проснулась чуть позже хозяев и подошла к Макару, который в это
время подливал воду в старую посудину для Полкана. Последний спокойно пил,
не обращая внимания на гостю, которую он уже успел вчера признать.
Отец Раи, плотного телосложения среднего роста мужик, отличался
завидной общительностью и деревенской склонностью поразмыслить в разговоре.
- Вам не жалко постоянно держать на цепи этого красавца? - Спросила
она, рукой поправляя свой сарафан на обнаженных круглых плечах.
- Оно так и человека пожалеть впору, - все время ведь под ярмом. Может
в городе иначе, а у нас в деревне он, человек - то, до самой смерти, как
ломовая лошадь.
- И все-таки, при всем при том, даже в деревне, немало выпадает радости
для человека.
- Столько ж, сколько собаке. Вот сейчас, поел, попил и, - радость. Раз
в год невесту к нему привожу. Иногда его на ночь выпускаю. А вот, чтобы
пожалеть, подарить ему больше свободы, значить, он положенное ему
предназначение не выполнит. Должна быть злость. Вот он и на цепи. Нет злости
и нет надежного сторожа. Да оно и у человека без этого никакого дела по
настоящему не будет. Гнев, ярость человека - великое дело, богом
придуманное, хотя об этом ни в каких священных писаниях не отмечено.
Доброе расположение между Аней и Макаром завязалось еще тогда, когда
отец приехал к ним в Москву, чтобы удостовериться в том, что его дочь хорошо
устроилась. Аня ждала его приезда с некоторым беспокойством. По словам Раи
отец пьет, и именно поэтому она решилась уехать из деревни. И Аня
настроилась встретить человека, опустившегося в беспробудном пьянстве. Но
каково же было ее удивление, когда к ним домой заявился Макар с мужественным
в глубоких морщинах, совершенно трезвым на вид лицом, и прямо с порога
завязал оживленный разговор о дороге, деревне, дочери своей. Весь вечер они
с Аней говорили о зерновых культурах, как они убираются, сохраняются,
оцениваются.
А на днях, когда они с Володей приехали на станцию, Макар их встретил
на повозке и проявил исключительную заботливость, приготовив даже
заблаговременно одежку для своих пассажиров, дабы предохранить их от
утренней прохлады.
Когда Макар ушел на огород, Аня присела на корточки к Полкану, стала
его гладить и приговаривать:
- Какой же ты завидный красавец. Глаза, уши, шерсть. Ну, просто
загляденье.
Пес лежал спокойно. Водил только своими ушами со стороны в сторону,
подтверждая, таким образом, свою благодарность за ласку.
- Ты с ума сошла!!! Не трогай его!- Раздался тревожный крик Володи,
появившегося из-за угла дома.
- Разве ты не видишь, - это же настоящий...
Он не успел договорить. Со звериным ревом Полкан молниеносно рванулся
вперед и так, что, натянутая, как струна, тяжелая цепь, поставила его на
дыбы и разъяренная пасть оказалась в полуметре от побледневшего Володи. Аня
вскочила на ноги, секунду стояла неподвижно, потом вдруг неожиданно
протянула руки в сторону Полкана.
- Постой, дружек! Ты напрасно так злишься. - Аня стала медленно гладить
его вдоль спины и продолжала ласковым тоном:
- Ну, вот так то лучше. Успокоился? Присядь и порычи еще чуть - чуть.
Это будет на пользу и тебе и ему. - Она одарила Володю снисходительной
победной улыбкой. - Я прекрасно, ушастый, понимаю, что именно могло
всполошить тебя в этой трусливой мужской душе. Просто завидую тебе,
ершистому, как это ты смог сразу его пронюхать. А я вот, сколько лет
пытаюсь...
- Перестань фиглярничать и отойди от него!
- Собаки меня любят, - она продолжала гладить смирившегося Полкана,-
потому, что я их истинный друг. Они это чувствуют. Правда, серый?
Володя стоял в стороне, бледный, прикованный к тому, что еще продолжало
оставаться в его испуганных глазах, - звериный оскал и ее руки... Руки, чудо
прикосновения которых может остановить дыхание, мгновенно взорвать или
погасить страсть! В этом он убеждался не раз. Но в противостоянии с диким
зверем?!
Аня выпрямилась во весь рост и стала прислушиваться к шуму со стороны
дороге.
- Слышишь - мотоцикл. Это - Павел.
Из-за небольшой возвышенности выросла крупная фигура мотоциклиста,
восседающего на легкой двухколесной машине.
- Привет милой семейке! - Павел заглушил двигатель и спросил: - Как оно
живется без повседневного героического труда?
- Терпим. Пока не сдаемся. - Аня шла навстречу гостю. - И далеко живут
твои родственники?
На загорелом лице высокого и широкого в плечах Павла заиграла
приветливая улыбка.
- Да нет же, рукой подать. Соседняя деревня. Километров пять - шесть
всего. С трудом отпустили. Обиделись. Говорят, ты их там в своей Москве и
так часто видишь. Еле отпросился.
Павел стоял, широко расставив ноги. Каштановые волосы, спускающиеся из
под стоячей крестьянской кепки, обрамляли верхнюю часть лица, и добавляли к
выражению мужества черты мягкости и добродушия.
На крыльцо вышли дядя Макар, тетя Надя, Рая и поприветствовали Павла,
как старого, доброго знакомого.
- И чего там долго раздумывать. Заходи, - гостем будешь.
- Спасибо, дядя Макар. Хочу им показать красоты наши деревенские.
Как-то расхвастался я перед ними, рассказывая, где родился, и какая здесь
красота. А теперь должен доказать им, что не пустая это была болтовня.
Останется время - зайду. А сейчас, хочу спросить у Раечки, как вот эти
коммунисты - эксплуататоры не замучили тебя? А то я все-таки чувствую
ответственность, после того, как предложил им тебя.
Но, небольшого роста хозяйка, худенькая, маленькая с мозолистыми от
крестьянского труда руками и темным обветренным лицом, тетя Надя, не дала
дочери ответить на вопрос Павла и заговорила о другом.
- Ты бы промолвил хоть пару слов о твоих сродственниках, а то давно
никого не видели, и не слышали, хотя рядом живут.
- Спасибо, тетя Надя. Живут как все. Слава богу, живы - здоровы.
Гость целиком привлек на некоторое время внимание взрослых, и никто
даже не заметил, как Алеша и Стасик, заспанные, взъерошенные, оказались у
мотоцикла. Черное чудище с колесами на блестящих спицах, с никелированным
рулем, фонарем, и сиреной .... А, скорость то какая!? Строчит, как пулемет -
тру-ту-ту, тру-ту-ту... Явь и фантастика мелькали в широко открытых, сонных
еще, родниково - ясных мальчишеских глазах.
Павла, который перед отъездом из своей деревни перекусил, и голодным не
был, все-таки уговорили войти в дом и усадили за стол, где все собрались за
завтраком. Тетя Надя угостила его мочеными яблоками.
Возвращенные к столу мальчишки, как никогда уминали завтрак, чтобы
быстрее вернуться к заветному мотоциклу, однако строгий Раин голос не
умолкал:
- Ты чего хребтину гнешь? Сиди, как положено, когда кушаешь, -
приказывала она маленькому Стасику, который временами косил глаза в сторону
мамы, напрасно ища у нее защиту. Женщины были едины по части строгого
воспитания детей.
Рая проявляла строгость не только по отношению к детям. С ее приходом в
доме воцарился исключительный порядок, а с Аней сразу сложились отношения на
равных. Было удивительно видеть, с какой врожденной горделивостью,
уверенностью и чувством собственного достоинства вела себя эта немного
полная, румянолицая девушка, вся двадцатидвухлетняя жизнь которой прошла в
далекой, глухой русской деревне.
- Рассказывайте, дорогие гости, что вы там делаете хорошего для деревни
в своем институте зерна. - Макар, продолжая свой завтрак, посмотрел в
сторону Павла.
- Ты бы, отец, не встревал не в свое дело, - забеспокоилась дочь. Чего
доброго, отец может предстать в неприличном свете. - Трудятся люди.
Государство подсобляет деньгами, значит на пользу.
- Зря ты, Раечка прервала отца. - Павел кинулся защищать Макара. -
Деньги - то у государства, откуда берутся? Тот, кто их делает своим трудом,
тот и вправе спросить.
- То- то, - благодарно пробубнил Макар.
- Тем более вправе, - вмешалась, как бы мимоходом, Аня, - что всякая
наука, как сказал один знаменитый академик, подобна крокодилу, который на
своем пути все начисто пожирает, а сам еле ползет.
Шутка понравилась всем, взрослые весело смеялись и даже Алешка и
Стасик, постукивая по столу своими ложками, громко хохотали, повторяя:
- Крокодил ползет и все по-жи-рает! Стра-шный такой очень, боль-шой
кро-ко-дил!
Они все больше и больше распалялись, пока Володя не утихомирил их.
- А, вообще, если признаться, то всякое у нас бывает, дядя Макар. Как и
у вас, в колхозе.
- Как в колхозе, говоришь? Оно у нас у каждого начальства червь зависти
в голове сидит, и мозги ему точит. То и дело следит, как бы кто да не
выделялся сверх меры, не сделал чего без его указаний. Как же? Иначе оно
получается, что есть головы поумнее.
- Ну вот, дядя Макар, Вы как бы в воду смотрели. Вот эта милая женщина,
- Павел повернул голову в сторону Ани и встретил ее удивленный взгляд, -
будучи еще студенткой, вместе с одним видным ученым разработала новый способ
хранения зерна. Начальство сначала было против, потом, смекнув, что может
прозевать выгодное для них дело, примкнуло и даже задумало получить
государственную премию. Вместо дела стали составлять списки на ее получение
и туда кого только из руководителей не включили?! А вот Аню, одного из
главных исполнителей - совсем упустили.
- Ладно тебе, Павел, кому это интересно. Дело прошлое.
В ответ Павел засмеялся и продолжал.
- Действительно, хрен с ней с премией. А вот, как я в тот день, да,
весьма своеобразно, такую яркую жизнь спас? Спускаюсь по институтской
лестнице вниз и в самом конце, за поворотом, в темном закутке стоит она и
тихо горько плачет. Жизнь, говорит, надоела
- Прямо таки, - вставила Аня, - Просто, узнав, что меня нет в списке,
расстроилась.
- Я ей и говорю, есть идея. Поступай к нам, в кружок мотоциклистов. С
первого круга дух захватит и так, что все твои неприятности будут сметены в
кювет одним виражом. Станешь сразу счастливым человеком. Смотрю, глаза
загорелись, даже слезинки в глазах радостно засверкали, и появилась робкая,
но все же улыбка на лице. Вот так мы оказались в этом кружке. Мы его
называли кружком "Веселых самоубийц".
Аня забеспокоилась, что разговор о премии будет продолжаться. Хотя
прошло уже много времени, но не хотелось ворошить прошлое и возрождать
обиду. Слишком горький и глубокий след оставила в ее душе эта история.
Сколько сначала было колебаний, сомнений, споров, сколько труда вложено,
сколько было проявлено усилий для внедрения в практику!? И вот, наконец,
дело сделано, а награду получают другие. То, что произошло, было похоже на
трагедию отлучения матери от родного ребенка. Длительное время, после
обнародования списка претендентов на премию, Аня чувствовала внутреннее
отвращение к своему институту и ко всем его делам. Ночами она спала
тревожно. Ее мучили кошмарные сны. Ее спасло умение сдерживать свои чувства
и не растравлять их ненужными жалобами на свою судьбу. Никто из окружающих
даже не догадывался, насколько глубоко она была тогда потрясена случившимся.
Она не хотела больше вспоминать эту историю. К счастью, ее выручила
хозяйка дома. Добрая тетя Надя миротворно заключила разговор:
- Что бы вы ни говорили, а ученый человек это ученый человек. Вон,
какие трактора и умные комбайны придумали.
Во дворе Стасик и Алешка копошились у мотоцикла. Деревенские мальчишки
стояли несколько в стороне и наблюдали за ними. Для них мотоцикл - не в
диковинку. Алеша же хватался то за руль, то за седло, то приседал и с
интересом поедал своими глазами причудливые формы двигателя, стараясь
разгадать, в каком месте и как возникает та бешеная сила, стрелой уносящая
человека вперед. Стасик во всем подражал ему, - вслед за ним ощупывал ту же
деталь и даже с забавно-серьезным видом наклонялся к двигателю, как бы тоже
стараясь разгадать тайну стремительного движения стрекочущего чудовища.
Сначала материнское сердце, глядя на своих сынов, таяло в умилении. А
дальше, откуда ни возьмись, мгновенный импульс памяти вдруг восстановил
неописуемую былую радость и трепетный восторг, когда малейшее проявление
воли, - легкий поворот ручки акселератора, - и... сатанинская сила в
бешенном порыве подхватывает твое тело и несет вперед вместе с твоей душой,
замирающей в блаженном самосознании всемогущего властелина, отважившегося
оседлать огнедышащего дьявола и ринуться вместе с ним навстречу
простирающемуся перед тобой бесконечному пространству.
- Слушай, Павел, - Аня вышла из минутного транса и, слегка задыхаясь от
сладостного предвкушения, взмолилась: - один круг, только один. А? Помнишь,
как я...
- Постой, Анка, ты ведь давно не ездила. И дети здесь кругом.
- Я - тихонько, - сказала она, и решительно направилась к мотоциклу, не
дожидаясь разрешения. Павел за ней.
- И потом, - продолжала она скороговоркой, как бы боясь возможного
запрета, - если что не так, давить буду тормоз.
-Ну и ну, потрясающую же истину ты говоришь, - пошутил гость.
- Во всяком случае, не людей, тем более детишек, - Аня улыбнулась, щеки
ее покрылись легким румянцем. - Разве ты не слышал такое, как одному
неудачливому россиянину посоветовали сдавать на права в Грузии. Там,
дескать, не очень строго спрашивают. И вот, грузин-инструктор задает первый
вопрос: "Кого давить будэшь, если мчишься по очень узкой дороге между
отвесной скалой и обрывом, и слева старушка, а справа молодой дэвушка и
проехать между ними нельзя?" Неуверенный ответ: "Пожалуй, старушку. Все
равно жить ей осталось недолго". Грузин: "Варвар ты, она же тебе что
мать!!!" Тогда тот с неуверенной дрожью в голосе говорит: " Извините, не
мать, конечно же. Девушку давить буду?" Грузин как заорет: " Вай, вай, как
не стыдно! Она же тебе что дочь! О, господи, какой же ты болван! Да тормоз
давить нужно! То-р-моз!"
- Ну, тогда давай, - дави тормоз, - посмеявшись, согласился Павел, -
только осторожно, дети. За мотоцикл, если что, как-нибудь отчитаюсь перед
братом, а вот .... Ну, это уж пусть Володя. Благо он тут, так сказать, в
наличии.
- Дети отступили в сторону и стояли молча и неподвижно, с любопытством
наблюдая за каждым движением взрослых. Трудно было догадаться, что таилось
за округленными от удивления глазами Стасика и Алеши. Они ведь раньше
никогда не видели маму верхом на мотоцикле.
Стасик поднял голову вверх, дернул Алешку за рубашку и хитроумно
предложил:
- Давай, догонять будем, только, давай, кто последний, тот будет
считаться, как самый первый.
Алешка не обратил на это внимание, так как такое милое предложение он
слышал от своего братца каждый раз, когда они собирались бежать наперегонки,
и когда бедняга Стасик тщетно старался прийти первым. Обычно это кончалось
горькими слезами.
Аня подошла к мотоциклу, взялась за руль, потрогала многочисленные
ручки и повернулась к Павлу, который наблюдал за этим с выражением
иронического любопытства, надеясь на то, что она сама откажется от своей
затеи. Но не тут то было.
- Будь же, друг, до конца мужчиной и объясни мне, пожалуйста, что к
чему здесь. Черт возьми, как же техника пошла вперед. Разве такие мотоциклы
были раньше?
Выслушав, наконец, до конца своего наставника, Аня поставила на педаль
ногу, чтобы завести двигатель. Но не торопилась. Видимо, сомневалась все же
в задуманном.
Володя все это время находился на некотором расстоянии, у колодца, и
беседовал о чем - то с Макаром. Он очнулся только тогда, когда услышал
мерное, неторопливое тарахтение мотоцикла и увидел стройную посадку жены.
Она держала руль с такой гордостью, словно только что поймала за рога
быстроногого оленя и заставила его подчиниться ее воле. Адская машина все
быстрее мчалась вперед. Ане казалось, что она восседает на сказочном лихом
скакуне, который с радостью рвется вперед, чтобы удовлетворить ее желание. И
она со скрытым восторгом отпускала ему все больше и больше воли, наслаждаясь
быстро нарастающим движением. Собравшиеся деревенские мальчишки и девчонки
вместе со Стасиком и Алешкой сначала замерли на несколько секунд, а потом
кинулись и стали кричать наперебой:
- Ура! Быстрей. Догоним циклу-циклу мотоциклу!
Временами Аня с полуоборота бросала свой взгляд назад, на толпу
ребятишек, гнавшихся за ней. Чуть-чуть прибавляла на всякий случай скорость.
Тянувшийся за мотоциклом небольшой кудрявый хвост дорожной пыли, дополнял
картину торжественности движения.
Трогательно неуклюже закидывая ножки, Стасик сумел пробежать метров
двадцать, споткнулся, упал и заплакал от глубокой обиды. Две девочки
отделились от толпы ребятишек, чтобы помочь Стасику подняться, но во время
подоспел Володя, вскинул сына на плечи и побежал вместе со всеми.
- Папочка, пожалуйста, давай догоним всех, - кричал сверху Стасик, -
Ну, пожалуйста.
Папа не торопился. Он просто шел быстрым шагом, рассчитывая встретить
Аню на обратном ее пути прежде, чем ребята ее догонят.
- Глупенький ты мой, не надо шуметь. Вот увидишь, как мы всех
перехитрим.
Стасик подпрыгивал на спине у отца и хныкал от нетерпения.
Однако, бросив взгляд вперед и увидев, что там делается, Володя
забеспокоился. Бегущие сзади ребята врассыпную заняли всю ширину дороги. Как
бы Аня не вздумала повернуть обратно им навстречу. Он вздохнул облегченно,
когда увидел, что она доехала до последнего дома и завернула за угол.
Очевидно, для того, чтобы там остановиться. За домом скрылись и ребята.
Стало тихо.
Не дойдя шагов двести до последнего дома, Володя остановился. Из-за
домов, куда скрылась Аня на мотоцикле, с нарастающей силой раздавался
странный шум. С десяток недовольно воркующих голубей, используя богом данную
им возможность летать и все сверху видеть, предусмотрительно, для
безопасности, взмыл крутой дугой над крышами домов. В следующую минуту, из
пространства между двумя последними домами, с громким криком вынырнула
поднявшаяся в воздух стая переполошившихся гусей. Потом появилась Аня на
мотоцикле, и, наконец, собаки с угрожающим лаем. От такого тарарама ее душил
смех, но ехала она довольно уверенно, вырулила на дорогу и тут же заметила
мужа с сыном.
Стасик стал нетерпеливо подгонять отца.
- Папочка, милый, давай быстрее к маме!
Когда Аня остановилась около них, ребята с криком выскочили из-за домов
и побежали по дороге.
Стасик, конечно, ликовал и громко заявил подбежавшему брату:
- Я первый, самый первый!
- Эй, люди, привет! - раздался вдруг голос с быстро приближающейся с
другой стороны дороги телеги. Стройная русоволосая женщина спрыгнула на
землю и быстрым энергичным шагом направилась к собравшимся вокруг мотоцикла
взрослым и детям.
- Не иначе, как вы вздумали устроить здесь грандиозный парад на земле и
в воздухе. Анка, сознайся, - твоя работа? Ну, конечно, же! А ты, длинный,
ничего другого не мог придумать, как соблазнить женщину мотоциклом. Хоть
немного бы подумал. Кругом дети...
- Лялька, привет, - радостно поздоровалась Аня, - Ты чего? Как видишь,
прокатилась нормально, - дети живы здоровы. Вот уж, не ждала тебя. Павел,
так возьми же у меня эту таратайку.
- Успела справиться на огороде, а тут как раз по дороге мимо проезжает
добрый человек. Я и напросилась. И приехала не просто так. В воскресенье в
клубе танцы. Я такое пропустить не могу. Приглашаю кавалеров и тебя Анка. Не
пожалеете. Приедем вечером прямо в клуб. Там и встретимся. У Раи узнаете
дорогу. А сейчас, длинный, - властно обратилась она к мужу, - сажай меня на
свой транспорт и к тете Клаше. Забыл, небось, а сам ведь обещал. Уже
опаздываем.
Спустя пару минут они скрылись за деревней.
Золотые солнечные лучи на закате. Они как бы спускаются ближе к земле,
чтобы на прощанье, под занавес, представить еще раз, и по-новому, очарование
и прелесть всего сущего во вселенной. Смотришь, даже ничем не примечательные
в другое время дня деревенские постройки заиграли искусством резных
обрамлений, отраженным светом окон, бахромой поблескивающего от дуновения
ветра зеленого травяного ковра.
Широкая грунтовая дорога за деревней уводила в необъятный красочный
мир, щедро предоставленный взгляду человека. Он раскинулся во все стороны и
до самого горизонта могучим разворотом вдохновенной красоты земного и
небесного раздолья.
По обе стороны дороги поле легким наклоном уходило к далекой реке,
демонстрируя волновые перекаты золотого океана созревших злаков, зеленые
сочные травы пастбищ и мирно пасущиеся на нем стада.
Все здесь дышало щедростью, богатством, вольностью, миром и красотой.
Казалось, природа показывала в миниатюре, каким задуман весь наш огромный
мир, призывая людей следовать этому примеру.
Что нужно для жизни человека? Почти каждый скажет: тепло, свет, вода,
воздух, плодородная почва. Редко кто упомянет красоту. А ведь великий
архитектор поставил ее, красоту, даже не в один ряд, а значительно выше
всего остального. Доказательство вовсе не требуется. Достаточно выйти из-под
крыши своего жилища, и, забыв обо всем остальном на свете, только взглянуть
на небо и землю, чтобы грудь человека невольно широко раскрылась в ощущении
радостной полноты своего существования. Кто после этого посмеет усомниться в
том, что душа реально существует? Душа, только она, единственная, способна
оценить красоту и побудить человека к любви, благородству, творчеству.
Двое на закате вышли из деревни на эту дорогу и невольно остановились.
Их внимание привлек высоко парящий в небе коршун. Он то взмывал вверх в
голубое небо, то камнем падал на землю в поисках добычи.
- В этом, что - то есть захватывающее, - промолвил Володя, повернув
голову в сторону Ани, которая заворожено продолжала наблюдать за полетом
хищника.
- Безусловно, одно удачное пике и одной жизнью становится меньше на
земле. Невольно вспомнишь слова Фучика33 Чешский писатель и общественный
деятель.: "Люди будьте бдительны!"
Птица взмыла опять над рекой и, широко распластав свои крылья, стала
плавно кружить над зарослями у берега.
- Какой здесь славный ветерок! Что до меня, Анка, то я предпочел бы
вместо танцев в клубе, посидеть на травке у реки и послушать нежный плеск
водички у берега. А там попробуем понять, о чем он. А уж, если не поймем,
тогда и вызовем золотую рыбку. Она нам все и расскажет.
- Ну что ж, давай посидим, - без особого энтузиазма отозвалась Аня. Она
наклонилась в рожь, чтобы сорвать синий василек, выпрямилась и добавила: - А
потом пойдем и потанцуем.
- При одном условии.
- Каком же?
- Не очень увлекаться партнером.
- Ха-ха, тобой тоже?
- Мне, знаешь ли, совсем не до шуток, - игриво пригрозил Володя.
- Мужская ревность - это ясное дело. А вот о ревности женщины к
женщине.... Такое ты слыхал когда ни будь? - Густые темные брови взметнулась