Беломлинская Юля. Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

   Так что эти девицы были совершенно нормальны, они безостановочно курили траву и жутко шмыгали носами - вечно у них был насморк. Внешне обе были совершенно очаровательные, и клиентов у них было, хоть отбавляй, но все потому, что под прикрытием благородной садо-мазы, они занимались банальной проституцией.
   Это мне доподлинно известно, так как однажды одна из них запаздывала, и меня послали развлечь ее постоянного клиента - молодого еврейского япппи богатого и красивого.
   Он сразу же достал из широких штанин своего незачехленного "мальчика" и предложил мне заняться оральным сексом.
   - Сэр, это невозможно. Тут у нас - не хуже чем в "Вольте" - с ЖИДКОСТЯМИ ОРГАНИЗМА - строго. Уволят на хуй без выходного пособия.
   Ты новенькая, Госпожа Саша, и просто не знаешь, что некоторым людям ТУТ У ВАС можно ВСЕ! Потому что некоторые люди - тут у вас - СВОИ.
   СВОИ - НАШИ, это мы завсегда понимаем, но по всей вероятности, СВОИМ людям положены тут СВОИ женщины, а я - явно не в доле, так что ничего не выйдет, сэр, ложьте хуй свой обратно в карман жилету, доставайте жопу, и приступим к СЕЧКЕ, как положено...
   Сечке нужно долго учится. Нельзя попадать ни по яйцам, ни по почкам, а только аккурат в середину ягодицы. Меня заставляли учиться на Джейкобе - он был бесплатник. Лирическое отступление:
   Бесплатник.
   Бесплатниками назывались робкие юноши, которые приходили в "Пандору" побыть рабами - забесплатно. Они там делали всякую работу по хозяйству и, кроме того, служили тренажерами для ежедневных разминок.
   Разминки были необходимы - садо-маза требует некоторой физической подготовки.
   Этот бедный Джейкоб - по нашему - Яшенька, он и был "Яшенька" - эдакая душенька лет двадцати. Росту под два метра. Ресницы - лесом. Щеки персиками. Губы - розаны. Глаза - как яхонты горят. Это почти точное описание моей дочери Поли - только мальчик, а не девочка.
   Яшенька ходил к Эдне. Эдна была девушка серьезная, и каждый божий день оттачивала на нем искусство сечки.
   В Эдну он был тайно влюблен. Но с момента моего появления в "Пандоре" счастье Яшеньки кончилось. Теперь его каждый день отдавали мне.
   Мы шли иногда в подземелье, а чаще, просто в " Версальскую комнату" возле Наташиного офиса.
   Я надевала резиновые перчатки. Раздевала остопиздевшего Яшеньку.
   Мне такие не нравятся. Ну, не нравятся.
   Он на мою дочку похож!
   Я блондинов люблю!
   Вепсов!
   Карело-финов!
   Питерцев ленинградской области - которые Коренное Население!
   Канадцев провинции Монреаль!
   На худой конец, мужественного усатого брюнета Захар Михалыча...
   Но не этого большого коричневого щенка. С его розанами щек и опахалами ресниц.
   Разденешь - начинается сложный процесс связыванья - там, в садо-мазе узлов не меньше чем в моряцком деле. Потом в резиновых перчатках одеваешь на клиента презерватив. Много узлов и резины. Потом привязываешь бедного Яшеньку к столбам. К чреслам его - морскими узлами вяжешь какие-нибудь грузила.
   Потом сама сечка начинается. Сначала простое похлопыванье - до покраснения. Потом легкий стек, потом начинаются плети - однохвостка, трехвостка, семихвостка... и так день за днем.
   ЯШЕНЬКА СТРАДАЛ. Нет, не так. По честному страдал. Он ненавидел меня лютой ненавистью. Фискалил на меня Наташе. Жаловался, что больно. Что неправильно вяжу.
   - Наташья! Она придавила мне вену!
   В общем, до бича я так и не дошла - до роскошного "русского" - так он и назывался, у нас, оказывается, было сильно развито это палаческое искусство.
   Это как в спорте - по ЭТОМУ виду бича, Россия, оказывается, на первом месте в истории мировой садо-мазы. Вот так, могла бы век прожить - не узнать.
   В тот день, как обычно, приготовила Яшеньку, стою себе, мрачно, в рабочей одежде - КРАСНАЯ ПЛАСТИКОВАЯ КУРТКА, ПЛАСТИКОВАЯ МИНИ-ЮБКА И САПОГИ НА ШНУРОВКЕ, ДО БЕДЕР, поигрываю бичом, приступать к сечке - неохота. И его жалко, и себя жалко - а что поделаешь? Учиться то надо? А он все:
   - Когда придет Эдна?
   Эдна из милосердия иногда все же приходила его постегать - уж очень я жалостно рассказывала ей о том, как тоскует парень.
   - Не придет она сегодня. У ней работы горы - до самой ночи. Давай что ль, парень, сам раздевайся ... ох, надоел ты мне...
   Я лениво взялась за это хуев бич имени Иван Васильича, ( а все ж приятно,
   СВОЕ-НАШЕ)...
   Свой-Наш засвистел в воздухе... и тут Яшенька не выдержал и по-настоящему зарыдал.
   - Пусти меня, нет, не хочу! Позови Наташью!
   Я побежала к Наташе.
   - Слушай, пойдем- ка со мной. Джейкоб - чего-то совсем плох. Рыдает. Тут конешно садизм - но не до такой же степени...
   Мы вместе принялись его развязывать.
   - Ну, что за проблема?
   Я ненавижу эту женщину. Я не могу видеть ее лицо! Я НЕНАВИЖУ ЕЕ ЛИЦО!
   Лицо мое - обыкновенная жидовская морда - в профиль, смешное из-за носа, а в фас - нормальное лицо. Если не краситься - так и вовсе выходит "Святая женщина".
   Это выражение, я однажды услышала от Полины - по телефону кто-то ей на меня жаловался, а она отвечала по русски:
   - Да ладно тебе. Ну, наорала. Она на всех орет, если не выспится. Чего на нее сердиться то? Всему Нью-Йорку известно - МАМАША - СВЯТАЯ ЖЕНЩИНА...
   Я тогда задумалась - где она такого языка нахваталась?
   Забыла, как сама подсаживала бедную малютку на русский язык - когда у нее наступил возраст, в котором все американские дети читают только про вампиров, с невинным видом принесла ей сборник "Русские классики о вампирах". Там сложный язык - но метод старый проверенный, у нас всегда было заведено чтение вслух перед сном - почитаешь полчаса, а потом - на самом интересном месте:
   - Все - одиннадцать. Завтра.
   - Десять минут!!!
   - Завтра. И чтоб никакого света я не видела!
   Потом можно еще минут сорок делать вид, что никакого света не видишь. А завтра - уже можно начинать следующую историю. А через несколько дней можно услышать что Стивен Кинг, оказывается, пишет НЕНАСТОЯЩУЮ ЛИТЕРАТУРУ. А НАСТОЯЩУЮ - Гоголь. (Но и - Воннегут).
   Еще однажды услышала про лицо.
   В "Русском Самоваре" выпивали художники-палешане. Они привезли в Америку - свою дорогущую сувенирную Библию - на продажу. Вроде нормально расторговались и теперь отдыхали.
   Занимались ими какие-то совсем уж американские люди, ни к Библии, ни к изобразительному искусству отношения не имевшие, но решившие, сложный для Нью-Йорка вопрос:
   - Как продать предмет роскоши, не на Аппер Ист-сайд?
   Потому как было ясно, что Ветхий Завет тамошним ребятам еще можно втюхать, но с Новым уже ... трудно в общем,.
   Ясное дело, в Нью-Йорке есть всякие миллионеры англо-немецко-голландского происхождения, но это все - мрачные люди с нездоровым цветом лица - и они не любят вот такое - ЗОЛОТУЮ, ПЕРЕЛИВАЮЩУЮСЯ, ЗАМОРСКУЮ ДИКОВИНУ, такое любят там - где все блестит и переливается, на Аппер Ист-сайде.
   Но кого- то все же эти дилеры нашли. И я даже догадываюсь кого! Кто еще у нас в Нью-Йорке - и прекрасному не чужд, и деньгу имеет, а уж без Библии дня прожить не может?
   Вот именно. Старые наши знакомые, с родными лицами Дениро и Аль Пачино - итальянские мафиози.
   Папу Готти как раз в это время посадили, и я живо себе представляю, как великий этот грешник с удовольствием рассматривает в лупу палешанскую версию Варравы. (Вряд ли его самоидентификация простирается куда-нибудь еще).
   Одним словом - художники выпивали - довольные, а я тоже сидела с ними, и за них радовалась. Самый главный палешанин - такой красивый дядька с квадратной бородой и синими глазами, долго на меня смотрел, а потом говорит:
   - Жалко уезжаем. Портрет бы, Жульета, с вас написать. Уж больно лицо у вас... Такое...
   - Какое?
   - Ну какое... СВЯТОЕ оно у вас. Сами же знаете.
   И не пьяный был. И не кадрился. Меня еще спрашивают, почему я все хочу жить в России.
   И особенно меня тронула его уверенность, в том, что я в курсе этой небольшой особенности своего лица. Я - то сама художник и понимаю, что он имел ввиду. Но я бы "святым" назвала вытянутое смуглое со светлыми глазами "модильяниевское" лицо, есть такие лица - со старых икон.
   А он - в моем признал - девятнадцатый век, когда русские художники бредили Италией и стали, для правды жизни, рисовать в библейских сюжетах итальянцев - средиземноморский народ. В ту пору и народились эти картины, которые я никогда не полюблю - да, там я похожа на всех ангелов, девочек, мальчиков и стариков одновременно. И все - сладкие! И в каштановых локонах.
   И еще однажды я слышала небольшое философское размышление на тему моего лица - от одного еврейского, питерского мафиози:
   - У телки должно быть такое ебало, ну чтоб, типа, на него нормально спускать хотелось, а у тебя, понимаешь, ебало, ну типа, если б мне надо было на телку молиться - тогда такое подходит. Но телка - не для того чтоб молиться на нее. Я молиться типа, в церковь пойду. Или там, типа, в синагогу...
   - В синагогу мог бы меня как раз прихватить - там же ничего не повешено, там типа, не на что молиться...
   Это ты, типа шутишь? Ты остроумная, типа?
   - Все! прости! Прости, виновата, прости голубчик!!!
   Так мы беседовали с одним из героев моей - не этой, следующей книжки, о них - Отцах Основателях нынешней братвы. Почти все они - отвалили.
   О них мало кто писал. Вот - Наташа Медведева - чудесно написала - она их успела повидать и описала с удивительной точностью. Извиняться надо было быстро- все эти Иосифы и их братья, уже сильно смахивали на тех, настоящих из Ветхого Завета. Дети выживших двадцатый век - они научились сначала бить, а потом уж думать, и начисто утратили некоторые черты, приобретенные в Диаспоре - например знаменитую еврейскую самоиронию.
   Эти Кудрявые Бизоны - они были предтечей нынешних Гладкостриженых Бычков - и если и признавали юмор, то исключительно сверху вниз, а "телки"
   всех видов, независимо от классификации "ебалов" - всегда являлись для них безусловным и непререкаемым НИЗОМ.
   Из всего вышесказанного ясно, что лицо у меня, как лицо и чего было его ненавидеть, непонятно.
   Наташа не стала особо церемониться с бедным Яшенькой.
   - Джейкоб, я понимаю, что Госпожа Саша не твой сексуальный тип. Я понимаю, что тебе нравятся блондинки. Но ты, кажется, забыл, что ты тут раб. И притом бесплатный...
   Она похожа на мою мать! Я НЕНАВИЖУ ЛИЦО МОЕЙ МАТЕРИ! Я ненавижу мою мамочку! Как же я ее ненавижу...
   Тут Наташа прониклась. Дело в том, что она приехала в Штаты с хорошим английским. Довольно быстро получила документы, и некоторое время работала по специальности - психиатром в госпитале. У нее там была группа пациентов, и через некоторое время творческая русско-еврейская Наташа, на каком-то семинаре зачитала доклад, об успешно проделанной работе.
   Ну, то есть она там вылечила несколько человек от депрессии и хотела поделиться опытом с коллегами. После чего Бедную Девушку со скандалом уволили, на прощанье, объяснив, что излечение пациента ни коим образом, не входит в задачу психиатра - а входит в его задачу подсадить человека на эти сеансы два-три раза в неделю в течение всей жизни. Потому что излеченный он перестанет ходить и ПЛАТИТЬ. Все просто и понятно. В результате, бедная Наташа стала известной доминиктрисой и администратором в "Пандоре". Но при этом, она продолжала вести частную группу психоанализа.
   - Да, все ясно с ним.
   Она дала Джейкобу водички и перешла на русский.
   - Ты себе не представляешь, что у них тут твориться с мамами. Под Рождество - у всех моих - обострение депрессии - надо ехать в Отчий дом видаться с мамой. Они все ненавидят своих матерей.
   - У него - еврейская мама, да? Ну такая, которая висит у Вуди Аллена в небе в "Нью-йоркских историях" и рассказывает всему городу про его больной желудок? Ну, которая полностью заебала своей любовью?
   - Нет, конешно! ЛЮБОВЬЮ, ни одна мама полностью никого не заебала. Эта Еврейская мама - персонаж из анекдотов. Вуди Аллен смеется, а не ненавидит. Эти мамы - заябывают окружающих - бесконечными рассказами о своих гениальных деточках - а деточки то их любят. Ну, стесняются немножечко иногда. Еврейская мама - как нарицательное. Нет, это не худший случай. У него Английская мама - как нарицательное.
   - Из фильма "Стена"?
   - И оперы "Томми"!
   - В России таких тоже было достаточно. По крайней мере, люди часто рассказывали.
   - В России - такие жесткие нелюбовные матери - все равно другие. Это не равнодушие, а желание не перебаловать. Не сглазить.
   - В литературе - они вообще все как-то мгновенно аннулируются помирают от чахотки. Дальше любят уже портрет умершей мамы. Вообще не могу вспомнить никакой живой и любящей. Разве что Наташа Ростова с ее пеленкой... С другой стороны, если вспоминать знаменитых сумасшедших мам моего поколения - ну, от которых все уже шарахались, чтоб не слушать больше об этих уникальных малютках - то, две из них были еврейские девушки, еще одна - из под Тосно, а еще у одной - этнический бэкраунд - четыре четверти Рязанской губернии.
   - В нашем поколении - русские матери изменились. Вся эта перемешанная жизнь в коммуналках - перепутанные традиции - ведь на этих жутких
   кухнях, собиралась голь - деревня и местечко.
   - Да и еще дворянская старушка...
   - Еврейская кухня вошла и вот идея Еврейской мамы.
   - Вместе с криком и подзатыльниками? У был у меня один муж - его дочка была ровесница моей. Он все смотрел, как я с ними обращаюсь - ну с дочкой и сестрой, и однажды решил со своей поговорить в такой непринужденной манере. Маня его залезла под стол и не выходила оттуда два часа! Не привыкла. А мои, обычно, вообще на этот крик никак не реагировали. Они были девушки повышенной жизнерадостности.
   - Вот именно. А тут - наоборот - Манхэттенские евреи - приняли идею Английской мамы.
   - Ну, да они же так переживали, что их не принимают в закрытые английские клубы. Боролись. А мне кажется, что если в английский клуб будут ходить евреи - НАСТОЯЩИЕ, ну вот - такие как я, например, то это больше не будет АНГЛИЙСКИЙ КЛУБ!
   - Или это больше не будут евреи!
   - Но если Бог создал на земле и еврея и английский клуб, создал и гнедого жеребца и пегую кобылу - то он ЧТО-ТО имел ввиду. Зачем то он раскрасил все разными красками! И этот По Ло из буддийской легенды, который видел только истинные достоинства лошади, и поэтому перепутал гнедого жеребца с пегой кобылой - по-моему, он мудила. По моему, он оскорбил Божий замысел! А в английском клубе я однажды была. Когда я только приехала, за мной заухаживал Яппи-бой Андрий - внук главы украинского комьюнити города Нью-Йорка. И он меня пригласил поужинать в Кантри Клуб Йельского университета. Я тогда понятия не имела, о том, что это такое. Кантри... деревенский что ли?
   Наташа хохочет. Ей в английских клубах приходится ужинать довольно часто - положение обязывает. Наташа - одна из популярнейших в городе доминиктрис.
   - Слушай дальше! Приходим - красота, фонтаны, вид на ночной Манхэттен. Сели за столик, я огляделась вокруг и говорю на своем ломаном английском:
   - Андрий! Ты куда это меня привел? Мы тут с тобой единственные люди младше пятидесяти лет. И я тут - единственная женщина. И - единственный еврей!
   На этом слове - все подняли головы от тарелок - все эти воспитанные и, ни в чем передо мной не виноватые, английские пожилые мужчины, а Андрий наоборот голову опустил. И больше он со мной - дурой, не встречался! На свете должны быть места - без кинокомедии.
   - То есть без евреев? Юденфрай? Это уже делали...
   - Не надо! Закрытый этнический клуб - почему не может быть?
   - Но в них всегда хотят посторонние этносы! Вот наш "Самовар"...
   - "Самовар" никогда не был чисто русским. А в Бруклине - они почти закрытые. В них только иногда заходят какие-нибудь американские обожатели русской культуры.
   - Юля - английские клубы должны быть местом, где традиция времяпровождения и поведения такова - что туда пойдет еврей или араб, который хочет быть англичанином. И старается им быть. Не ты, и, на самом деле, не я - я там тоже от скуки подыхаю, хоть я лицом и похожа на Ванессу Рейдгрев, это не важно - туда впишется и негр, если он решил БЫТЬ англичанином. И клуб останется английским. Нельзя не пустить туда человека за его лицо. Или имя. А что делать тому, у кого мама - индус, а папа английский лорд?
   - Играть Ганди! Это как раз их знаменитый актер! С оттопыренными ушами, помнишь? Ну, конешно ты права. Все эти закрытия должны быть естественными.
   - В Нью-Йорке всех всюду пускают. И все спокойно растусовываются часть мест становится закрытыми.
   - А синагога на Аппер Ист-сайд - совсем уж закрытое место. Если не считать английских девушек, принявших иудаизм...
   - У Джейкоба не английская мамаша - я ее видела - нормальная богатая сука.
   - Еврейка?
   - Да. И - Английская мать, как нарицательное - из английской книжки, про то как "мама меня не любит". Абсолютно равнодушная, и твердо регламентирующая каждый его шаг. Без учета его капризов и пожеланий. Без малейшей идиотской НАШЕЙ идеи, что РЕБЕНОК ДОЛЖЕН БЫТЬ СЧАСТЛИВ. ИХ идея вырастить человека, подготовленного несчастливым детством - к этому тяжелому миру.
   У Наташи четверо детей - две девочки и два мальчика. С ними сидит папа - Вася Арбатов, а мама - зарабатывает. В короткие выходные она их всячески балует и развлекает. Вася Арбатов - пьющий папаша, и в основном дети растят друг друга - старшие младших. Вид у них довольно счастливый... и мать свою они обожают. Все это случай - богемы - само выращиванье детей - их свобода, но от этого и ранняя самоответственость. Все мы нечистый эксперимент. Чистая борьба идей - мидлкласс. Буржуа. Евреи и англичане.
   - Да я всегда думала, что с ними интересно схлестнуться в идеях - с англичанами. И русских - англичане тоже как-то волнуют. В англичанах есть сила...
   - Была. Теперь всех волнуют американцы.
   - Но тут все перепутано. Эти равнодушные американские матери - все равно балуют. Слуги! Бэби-ситеры! Постель застелит не могут! В чем идея? Несчастный ребенок-эгоист?
   - Да, все это мои пациенты. Вот этот Джейкоб...
   Давай я с ним больше не буду. Я тоже не железная... давай его Эдне обратно отдадим...
   Я вспоминаю рассказ Поли:
   -Ты нам с Лизкой оставила квартиру. И Надьке с братом тоже родители оставили. Вот основная разница русских родителей с американскими. Все равно все расселяются с детьми - после восемнадцати лет. Дети должны идти жить с руммейтами, иначе родители от них с ума сойдут. Но американцы - ну ты, знаешь, они НЕ ЛЮБЯТ СВОИХ ДЕТЕЙ, и поэтому просто велят им выметаться с квартиры. А русские - ну, наши эмигрантские родители, они ЛЮБЯТ СВОИХ ДЕТЕЙ - и сами уходят с квартиры. Понятно же, что это очень трудно - найти новую квартиру и снять ее, если ты молодой человек и у тебя еще нет работы и кредитной истории. И новая - всегда будет дороже. В русском комьюнити принято - детей оставлять в квартире. А американцам - по фигу.
   Она, не задумываясь, произнесла две известные идиомы про детей, только евреи превратились в русских, а англичане в американцев.
   - А китайцы? Родители вашей Карины?
   С ними жила девочка из семьи китайского императора - родители были миллионеры, а девочка с 18-и лет жила в Квинсе с Лизой и Полей, в проходной комнате.
   Обожают! Ты что! Они нам каждое воскресенье завозили полный холодильник китайской еды! Все сырое - свежее из Чайна-тауна. Чтоб мы учились готовить! Она нас учила - китайскую готовить, а мы ее печь русские пирожки.
   Я никаких пирожков печь не умею. Это дети прибежали, насмотревшись на китайскую принцессу к моей маме с криком:
   Немедленно учи нас печь пирожки! А то Юля говорит, что мы вырастем Яппи-женщинами, которые не знают, что макароны надо класть в кипящую воду!
   Там у них - мир эмигрантских детей - с испуганным культом готовки, идеи Вечной Женственности и прочих дряхлых ценностей Старого света, видимо все страхи эмигрантских родителей - одинаковы. Ну тех - которые согласны - не ходить в английский клуб. И даже не боятся, что их дети туда не будут ходить. А
   боятся только за язык. За песни, всякие там глупые пирожки. Брайтон бич и Чайна-таун, там всегда пахнет рыбой и много неправильно одетых людей, которые плохо говорят по-английски... и ЛЮБЯТ СВОИХ ДЕТЕЙ.
   Теперь Лиза живет с филлипинкой, а Поля с питерской полудагестанкой. Сплошной традиционализм. Эдакие клумбы, на которые слетаются юноши, обделенные материнской любовью... Пирожки, действительно - чудные. Двенадцати видов. Больше чем тут - на Конюшенной, в булошной напротив. Благословенные эмигрантские страхи...
   Я не уверена, что ребенок должен быть счастлив. Иногда я встречаю, не особенно счастливых, и при этом очень хороших детей. От одиночества у детей здорово развивается фантазия.
   Но детство - такая тяжелая пора - сама по себе, что и без войны, и без родительской установки, насчет того, что не хуй тебе быть счастливым - ты все равно очень часто бываешь несчастным. Мир прыгает на тебя с первой минуты. Как пес на плечи. То лизнет, то укусит. И лает, зараза!
   МИР - С САМОГО НАЧАЛА - ВОЙНА. А за спиной - хорошо, когда ТЫЛ. У меня осталось от детства чувство - непрерывных военных действий, (то атака - то оборона, то засада, то осада), с надежным, никогда не предающим, тылом за спиной. Наверное, меня баловали, но это было "все снаряды - фронту!". Спички я не умела зажигать лет до 13-и, намазывать на хлеб замерзшее масло из холодильника - лет до 15-и. Ну и что? Зато к тридцати пяти годам, я в совершенстве освоила водопроводное дело, чем не всякая девушка может похвастаться.
   А ПЕЧЬ - так и не научилась!
   И СЕЧЬ - так и не научилась!
   Из-за этого несчастного Джейкоба, которого не любит мама.
   Опишу еще двух подлых тварей, благодаря которым, мне пришлось расстаться с "Пандорой"
   АННА
   Немка из Дрездена. Тощая верста, тоже блондинка - ужасно некрасивая. Профессиональная садистка. Образ, конешно "ЭСЭСОВКА". Сексу в ней было ноль, артистизма - тоже, но она была такая НАСТОЯЩАЯ Эльза Кох, что вызывала у жертв полный восторг. То есть полный УЖАС, я хотела сказать.
   И в жизни она была редкостно неприятная, хотя вовсе не садистка, а просто немецкая бюргерская девица - ПОРЯДОШНАЯ, но ясно было, глядя на нее, откуда такие взялись, когда стало можно ВСЕ, нет. Не только из уголовниц, иногда вот из таких - порядошных.
   Ее конек был всегда "Концлагерь", и никакой "гилти трип", свойственный многим молодым немцам, в ней не ночевал и не мешал ей обыгрывать свою "немкость" именно таким способом.
   Она всегда была в эсэсовской фуражке и с элегантным хлыстиком. Одевалась иногда в мундир вермахта, но чаще - в черную кожаную жилетку. Сапоги и короткие шорты.
   Однажды мне довелось увидеть ее в роли жертвы. Иногда приходил веселый парень, который сочинял забавные собственные сценарии в духе советского телевизора.
   В тот раз он был партизан, который не выдает Родину. Его пытают, потом хватают его любимую девушку. Анну вызвали играть эту девушку, а меня, злодейку-фашистку.
   Если не скажешь, где партизанский штаб - мы отдадим ее солдатам!
   Нет, нет, режьте меня, жгите, вырывайте ноздри, но только пощадите мою голубку Мэри!
   При этом он по-настоящему плакал, а как только кончился его оплаченный час - начал дико хохотать, и мы вместе с ним. Но такие затейники, к сожалению, попадались не часто.
   Вообще в "Пандоре" существовало несколько разновидностей клиентов.
   Бывали настоящие психи - но таких процентов десять не больше, потом просто очень застенчивые закомплексованные мужчины, есть еще "большие боссы" - сильные люди, которые приходят отдыхать от своего бытового непрерывного доминаторства. Самые приятные клиенты - это молодые яппи, которые приходят в "Пандору" развлекаться - просто играть в этих женщин, как в живых БАРБИ.
   В общем, на треть психушка, на треть театр и на треть детский сад для взрослых...
   КЕЙТ.
   Это была страшная баба. Дико красивая - полуфранцуженка, полулапландка, (а я думала, что лапландки бывают только в "Снежной королеве"). Кейт была настоящая ведьма, злющая как черт. Они с Анной, как выяснилось впоследствии, писали на меня доносы. Анна - просто из подлости, а Кейт - из ревности к Наташе.
   Она сначала влюбилась в Наташу, потом возненавидела ее и стала сживать со свету. Я то не особенно верю в сглаз и всю подобную мутоту, но большинство девушек в "Пандоре" - очень даже верили, и пришлось звать на помощь мою Полю.
   Поля в это время пыталась изучать ведьмовство по американской книжке, которая называлась, почти как наша мама - "ВИККА". Если честно, в переводе на русский, это значит "ведьмовство", а "ведовство", ясное дело такие вещи можно поворачивать в любую сторону, но книжка была ЛЕГАЛЬНАЯ и оттого доброжелательная и по-детски смешная. В предисловии было написано:
   Имейте в виду, что любое зло, которое причините вы - вернется к вам в шестикратном размере. Цель данной книги - научить оберегать себя и своих близких от колдовства.
   В этом месте автор устает от собственной политкорректности и, не выдержав, добавляет:
   И еще - эта книга научит вас делать себе маленькие подарки - ну, например, чтобы телефонная компания вдруг взяла и потеряла ваш счет на крупную сумму.
   В общем, Поля явилась в "Пандору", увешанная амулетами, с благовониями и колокольчиками в руках и целый час там колдовала по всем комнатам.
   Все равно Кейт с Наташей еще долго воевали, потом Наташа все же победила, и Кейт уволили.
   Впоследствии и сама Наташа ушла из "Пандоры", разругавшись с сучарой Рейвин, которая становилась все злее и злее, наверное, оттого, что ей ничего не давали есть, кроме картофельного пюре и мангового щербета.
   С уходом Наташи русская история "ПАНДОРЫ" закончилась.
   Вообще мне кажется, что в России у садо-мазы - не слишком большое будущее.