Страница:
– Я понял это, Ребекка, – сказал он.
– Он умер почти два года назад, – заметила Ребекка. – Настало время, чтобы я отпустила его на вечный покой. Сегодня утром моя горничная убрала все мои черные наряды.
Все обстояло несколько лучше, чем он ожидал. Она подбросила ему предлог для начала разговора.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросил он. – Ты уже думала о своем будущем?
Некоторое время Ребекка сосредоточенно смотрела перед собой.
– У женщин так мало возможностей распоряжаться своим будущим, Дэвид, – сказала она. – Мне невмоготу жить здесь, хотя я понимаю, что, говоря так, проявляю неблагодарность. Твой отец ко мне очень добр, словно Джулиан был его родным сыном. Луиза же остается моим надежным другом. Но ты не можешь себе представить, насколько я чувствую себя здесь не на месте.
– Нет, могу.
– Можешь? – Она снова бросила на него взгляд. – Думаю, что мне можно было бы поехать к Хорасу. По крайней мере он мой родной брат. Вряд ли он и его семья прогонят меня. Но понимаешь, они никогда меня к себе не приглашали. Я не думаю, что Хорас уж очень любит меня. Я не могу поехать туда. Действительно не могу.
– Да, – согласился Дэвид. – Это было бы неразумно.
– Я была бы в состоянии прожить на деньги, которые Джулиан перевел на мое имя при заключении брака, – сказала она. – Многим удается комфортно жить и на меньшую сумму. Но как только я заикнулась об этом, твой отец очень разозлился. До этого он никогда на меня не сердился. Мне бы не хотелось снова поднимать этот вопрос.
– Он воспринимает тебя как родную дочь, – сказал Дэвид. – Ты же знаешь, что Джулиан жил у нас с пятилетнего возраста. Для отца он был таким же сыном, как и я.
– Я это знаю, – сказала она. – И он любил графа и называл его отцом. И тебя, Дэвид, он любил.
– Да, – ответил он, ощутив комок в горле. – Мы были как братья. Поэтому-то мой отец и не может допустить, чтобы ты жила в относительной бедности.
– Но это лишает меня и малейшей возможности самой устроиться на какую-либо работу, – промолвила она со вздохом.
– А ты не задумывалась о повторном браке? – спросил Дэвид.
Ребекка закрыла глаза.
– Нет. – Она снова тяжело вздохнула. – Если бы ты задал мне этот вопрос еще вчера, я ответила бы, что я уже замужем. Но я, конечно же, не замужем. Я вдова. Уже почти два года. Я не думала о браке. Хотя это единственный способ для женщины реально изменить свою жизнь. Мне будет о чем подумать.
– Что касается меня, то я наконец решился поехать в Стэдвелл, – сказал он. – Всю жизнь он принадлежит мне, но до сих пор я лишь изредка бывал там. Я намерен поселиться там постоянно и управлять имением. Сегодня утром я послал письмо моей домоправительнице о том, что собираюсь приехать. Ей нужно будет кое-что приготовить и нанять еще слуг. Я сообщил, что приеду через месяц или около того.
– Думаю, ты поступаешь разумно, – сказала Ребекка. – Ты здесь больше не сможешь считать себя дома, Дэвид. После того, как твой отец снова женился. Знаешь, а они, похоже, счастливы. Если бы ты опасался, как я… Мне не верится, что это у них искренне…
– Да, – ответил Дэвид. – Сначала я был немного обеспокоен, но теперь вижу, что напрасно. Уверен, что Луиза искренне любит отца, а он – ее… В Стэдвелле мне предстоит много дел. Сам дом, я думаю, обветшал. За садами, конечно, ухаживают, но реальной выгоды они не приносят. Я ничего пока не знаю ни об арендаторах, ни о наемных работниках, мне еще предстоит изучать, что в хозяйстве эффективно, а что – нет. Я еще не знаком с соседями.
– Да, ты пускаешься в рискованное предприятие, – сказала она. – Но тебе нужно какое-нибудь серьезное дело, в которое можно было бы полностью погрузиться, Дэвид.
– Чтобы избавиться от беспокойства? – спросил он, взглянув на Ребекку.
Она покраснела, но не ответила. Дэвид знал, что Ребекка давно уже относится к нему неодобрительно. Но это не должно его останавливать.
– Мне понадобится жена, – заметил он.
– Да, – согласилась Ребекка. – Она смогла бы взять на себя заботы по дому и уход за садами, а ты занялся бы фермами. Тебе будет нетрудно, Дэвид, найти женщину, которая захотела бы выйти за тебя замуж. Ты молод и красив. Да ты и сам это знаешь. Конечно, прошло еще совсем мало времени с твоего приезда, но, может быть, тебе уже кто-нибудь приглянулся?
– Да, – сказал он и остановился, чтобы взглянуть ей в глаза. – Я хочу, Ребекка, чтобы моей женой стала именно ты.
Какое-то время она равнодушно смотрела на него.
– Я? – Наконец переспросила она. – Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
– Поженившись, мы смогли бы решить наши проблемы.
– Нет.
– Ты бы имела свой собственный дом. И не только это. У тебя бы появилась в жизни определенная цель. В тебе бы очень нуждались.
– Ты предлагаешь своего рода брак по расчету? – поинтересовалась Ребекка. Они остановились, и она отпустила его руку. – Мы поженились бы только потому, что мне нужен дом, а ты нуждаешься в помощнице?
– Не совсем так, – возразил Дэвид. – Мы не чужие друг другу, Ребекка. Я очень люблю тебя, а ты, быть может, испытываешь хотя бы некоторую симпатию ко мне. Так что все обстояло бы не так безрадостно, как бывает в браке по расчету.
– Я не люблю тебя. – Ее глаза расширились. Произнеся это, Ребекка сильно покраснела, но не взяла свои слова обратно. – Тебя любил Джулиан, и поэтому, думаю, у меня было какое-то чувство привязанности к тебе. Но я никогда не любила тебя. Я не хочу выйти замуж за тебя, Дэвид, ни по расчету, ни по любви. Благодарю тебя, но я отказываюсь от твоего предложения.
Дэвид почувствовал себя так, будто получил пощечину. Но ведь Ребекка, в сущности, не сказала ему ничего нового. Все это он уже знал и раньше. Он не мог отступать. За последние несколько минут он слишком много слышал от нее об одиночестве, в котором она оказалась, хотя в ее словах не ощущалось откровенной жалости к самой себе.
– Подумай об этом, – сказал он. – Подумай о доме и своем собственном положении, Ребекка. Поразмысли о возможности уехать отсюда и при этом не оказаться вынужденной жить со своим братом или женой брата, которым, вероятно, твое присутствие будет в тягость. А мне и вправду нужна жена.
Ребекка смерила его яростным взглядом. Сейчас она просто задыхалась от гнева. Дэвид никогда не помнил Ребекку столь разъяренной.
– Тебе нужна жена? – переспросила она. – У тебя, Дэвид, уже есть жена. Ты просто пренебрег тем, чтобы обвенчаться с ней. И у тебя есть сын.
– Нет, – возразил он.
– Иди и попроси Флору выйти за тебя замуж, – посоветовала Ребекка. – Ты хотя бы подумал о том, чтобы заглянуть к ней в гости? Ты хотя бы поинтересовался, как за время твоего отсутствия вырос твой сын? Знаешь, у него твои темные волосы.
– У Флоры тоже темные волосы, – заметил Дэвид.
– Итак, ты намерен отрицать свое отцовство? Я тебя за это презираю, Дэвид. Я презираю тебя даже больше, чем можно выразить словами. Все другие твои проступки я могу приписать безрассудству юности, но только не это. Как ты мог произвести на свет ребенка и бросить его? Бросить родного сына и его мать?
– Я не бросил ни ее, – сказал он, – ни ребенка. Они в тепле и достатке, у них есть все, чего они пожелают.
– Это ты их материально поддерживаешь? – спросила она. – Или твой отец?
– Мы оба, – ответил он.
Ребекка отвернулась от него и стала смотреть через широкую лужайку, по которой они шли в направлении видневшейся вдали группы деревьев.
– Она не согласилась бы выйти замуж за меня, – спокойно заметил он.
– Я не верю тебе, – возразила Ребекка. – А этими словами ты лишь подтверждаешь, что никогда не просил ее об этом. Ты даже не попытался совершить пристойный поступок.
– Спроси ее сама, – предложил Дэвид. – Думаю, она скажет тебе, что не вышла бы за меня замуж, даже если бы я попросил ее об этом. Мы как-то сразу все поняли и обо всем договорились.
– О да. Деньги и дом в обмен за молчание и послушание. И в результате твой сын, Дэвид, – внебрачный ребенок. Он будет вынужден прожить всю жизнь с этим клеймом.
– Да. Но о нем будут хорошо заботиться. Брак между мной и Флорой был невозможен, Ребекка. Спроси ее сама.
Ребекка пошла в сторону стоявшего вдалеке дома.
– Еще более невозможным представляется мне брак между тобой и мной, – заявила она. – Я никак не могу понять, откуда у тебя столько наглости, чтобы просить моей руки. – Она снова остановилась и оглядела Дэвида с ног до головы. – Я – жена Джулиана. Ладно, теперь уже вдова Джулиана. Как тебе только в голову пришло, Дэвид, что я могу выйти замуж за тебя, после того как принадлежала ему?
Дэвид не знал, что ей ответить.
– Я пыталась гнать от себя подобные мысли, – сказала Ребекка, и в ее глазах Дэвид почувствовал внезапную боль, – но сейчас вынуждена тебе признаться: я мечтала, чтобы домой вернулся Джулиан, а не ты. Жестокое желание! Но тем не менее я этого хотела. И я, да поможет мне Бог, теперь снова этого желаю. Если уж одному из вас не суждено было вернуться, то я предпочла бы, чтобы здесь стоял Джулиан, а ты лежал бы в могиле в Крыму. И я теперь ненавижу тебя за то, что ты вынудил меня произнести это вслух. Не иди за мной, прошу тебя.
Она поспешно пошла через лужайку, приподняв край своей пышной юбки, чтобы не запутаться в ней при столь быстрой ходьбе.
Дэвид стоял, глядя ей вслед. Он чувствовал себя так, словно Ребекка воткнула нож ему в живот и пару раз повернула лезвие в обе стороны. Но ведь желание, в котором она призналась, для нее вполне естественно. Как будто можно было ожидать от нее чего-то иного. Однако Дэвид и сам мечтал о том же, что и Ребекка. Он очень хотел бы, чтобы здесь, в Крейборне, рядом с ней находился Джулиан, а он, Дэвид, лежал бы сейчас в братской могиле на Инкерманских высотах. Ребекка была бы счастлива – хоть на какое-то время! – а Дэвид покоился бы в мире.
Он от всей души желал этого.
Глава 5
– Он умер почти два года назад, – заметила Ребекка. – Настало время, чтобы я отпустила его на вечный покой. Сегодня утром моя горничная убрала все мои черные наряды.
Все обстояло несколько лучше, чем он ожидал. Она подбросила ему предлог для начала разговора.
– Что ты теперь собираешься делать? – спросил он. – Ты уже думала о своем будущем?
Некоторое время Ребекка сосредоточенно смотрела перед собой.
– У женщин так мало возможностей распоряжаться своим будущим, Дэвид, – сказала она. – Мне невмоготу жить здесь, хотя я понимаю, что, говоря так, проявляю неблагодарность. Твой отец ко мне очень добр, словно Джулиан был его родным сыном. Луиза же остается моим надежным другом. Но ты не можешь себе представить, насколько я чувствую себя здесь не на месте.
– Нет, могу.
– Можешь? – Она снова бросила на него взгляд. – Думаю, что мне можно было бы поехать к Хорасу. По крайней мере он мой родной брат. Вряд ли он и его семья прогонят меня. Но понимаешь, они никогда меня к себе не приглашали. Я не думаю, что Хорас уж очень любит меня. Я не могу поехать туда. Действительно не могу.
– Да, – согласился Дэвид. – Это было бы неразумно.
– Я была бы в состоянии прожить на деньги, которые Джулиан перевел на мое имя при заключении брака, – сказала она. – Многим удается комфортно жить и на меньшую сумму. Но как только я заикнулась об этом, твой отец очень разозлился. До этого он никогда на меня не сердился. Мне бы не хотелось снова поднимать этот вопрос.
– Он воспринимает тебя как родную дочь, – сказал Дэвид. – Ты же знаешь, что Джулиан жил у нас с пятилетнего возраста. Для отца он был таким же сыном, как и я.
– Я это знаю, – сказала она. – И он любил графа и называл его отцом. И тебя, Дэвид, он любил.
– Да, – ответил он, ощутив комок в горле. – Мы были как братья. Поэтому-то мой отец и не может допустить, чтобы ты жила в относительной бедности.
– Но это лишает меня и малейшей возможности самой устроиться на какую-либо работу, – промолвила она со вздохом.
– А ты не задумывалась о повторном браке? – спросил Дэвид.
Ребекка закрыла глаза.
– Нет. – Она снова тяжело вздохнула. – Если бы ты задал мне этот вопрос еще вчера, я ответила бы, что я уже замужем. Но я, конечно же, не замужем. Я вдова. Уже почти два года. Я не думала о браке. Хотя это единственный способ для женщины реально изменить свою жизнь. Мне будет о чем подумать.
– Что касается меня, то я наконец решился поехать в Стэдвелл, – сказал он. – Всю жизнь он принадлежит мне, но до сих пор я лишь изредка бывал там. Я намерен поселиться там постоянно и управлять имением. Сегодня утром я послал письмо моей домоправительнице о том, что собираюсь приехать. Ей нужно будет кое-что приготовить и нанять еще слуг. Я сообщил, что приеду через месяц или около того.
– Думаю, ты поступаешь разумно, – сказала Ребекка. – Ты здесь больше не сможешь считать себя дома, Дэвид. После того, как твой отец снова женился. Знаешь, а они, похоже, счастливы. Если бы ты опасался, как я… Мне не верится, что это у них искренне…
– Да, – ответил Дэвид. – Сначала я был немного обеспокоен, но теперь вижу, что напрасно. Уверен, что Луиза искренне любит отца, а он – ее… В Стэдвелле мне предстоит много дел. Сам дом, я думаю, обветшал. За садами, конечно, ухаживают, но реальной выгоды они не приносят. Я ничего пока не знаю ни об арендаторах, ни о наемных работниках, мне еще предстоит изучать, что в хозяйстве эффективно, а что – нет. Я еще не знаком с соседями.
– Да, ты пускаешься в рискованное предприятие, – сказала она. – Но тебе нужно какое-нибудь серьезное дело, в которое можно было бы полностью погрузиться, Дэвид.
– Чтобы избавиться от беспокойства? – спросил он, взглянув на Ребекку.
Она покраснела, но не ответила. Дэвид знал, что Ребекка давно уже относится к нему неодобрительно. Но это не должно его останавливать.
– Мне понадобится жена, – заметил он.
– Да, – согласилась Ребекка. – Она смогла бы взять на себя заботы по дому и уход за садами, а ты занялся бы фермами. Тебе будет нетрудно, Дэвид, найти женщину, которая захотела бы выйти за тебя замуж. Ты молод и красив. Да ты и сам это знаешь. Конечно, прошло еще совсем мало времени с твоего приезда, но, может быть, тебе уже кто-нибудь приглянулся?
– Да, – сказал он и остановился, чтобы взглянуть ей в глаза. – Я хочу, Ребекка, чтобы моей женой стала именно ты.
Какое-то время она равнодушно смотрела на него.
– Я? – Наконец переспросила она. – Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
– Поженившись, мы смогли бы решить наши проблемы.
– Нет.
– Ты бы имела свой собственный дом. И не только это. У тебя бы появилась в жизни определенная цель. В тебе бы очень нуждались.
– Ты предлагаешь своего рода брак по расчету? – поинтересовалась Ребекка. Они остановились, и она отпустила его руку. – Мы поженились бы только потому, что мне нужен дом, а ты нуждаешься в помощнице?
– Не совсем так, – возразил Дэвид. – Мы не чужие друг другу, Ребекка. Я очень люблю тебя, а ты, быть может, испытываешь хотя бы некоторую симпатию ко мне. Так что все обстояло бы не так безрадостно, как бывает в браке по расчету.
– Я не люблю тебя. – Ее глаза расширились. Произнеся это, Ребекка сильно покраснела, но не взяла свои слова обратно. – Тебя любил Джулиан, и поэтому, думаю, у меня было какое-то чувство привязанности к тебе. Но я никогда не любила тебя. Я не хочу выйти замуж за тебя, Дэвид, ни по расчету, ни по любви. Благодарю тебя, но я отказываюсь от твоего предложения.
Дэвид почувствовал себя так, будто получил пощечину. Но ведь Ребекка, в сущности, не сказала ему ничего нового. Все это он уже знал и раньше. Он не мог отступать. За последние несколько минут он слишком много слышал от нее об одиночестве, в котором она оказалась, хотя в ее словах не ощущалось откровенной жалости к самой себе.
– Подумай об этом, – сказал он. – Подумай о доме и своем собственном положении, Ребекка. Поразмысли о возможности уехать отсюда и при этом не оказаться вынужденной жить со своим братом или женой брата, которым, вероятно, твое присутствие будет в тягость. А мне и вправду нужна жена.
Ребекка смерила его яростным взглядом. Сейчас она просто задыхалась от гнева. Дэвид никогда не помнил Ребекку столь разъяренной.
– Тебе нужна жена? – переспросила она. – У тебя, Дэвид, уже есть жена. Ты просто пренебрег тем, чтобы обвенчаться с ней. И у тебя есть сын.
– Нет, – возразил он.
– Иди и попроси Флору выйти за тебя замуж, – посоветовала Ребекка. – Ты хотя бы подумал о том, чтобы заглянуть к ней в гости? Ты хотя бы поинтересовался, как за время твоего отсутствия вырос твой сын? Знаешь, у него твои темные волосы.
– У Флоры тоже темные волосы, – заметил Дэвид.
– Итак, ты намерен отрицать свое отцовство? Я тебя за это презираю, Дэвид. Я презираю тебя даже больше, чем можно выразить словами. Все другие твои проступки я могу приписать безрассудству юности, но только не это. Как ты мог произвести на свет ребенка и бросить его? Бросить родного сына и его мать?
– Я не бросил ни ее, – сказал он, – ни ребенка. Они в тепле и достатке, у них есть все, чего они пожелают.
– Это ты их материально поддерживаешь? – спросила она. – Или твой отец?
– Мы оба, – ответил он.
Ребекка отвернулась от него и стала смотреть через широкую лужайку, по которой они шли в направлении видневшейся вдали группы деревьев.
– Она не согласилась бы выйти замуж за меня, – спокойно заметил он.
– Я не верю тебе, – возразила Ребекка. – А этими словами ты лишь подтверждаешь, что никогда не просил ее об этом. Ты даже не попытался совершить пристойный поступок.
– Спроси ее сама, – предложил Дэвид. – Думаю, она скажет тебе, что не вышла бы за меня замуж, даже если бы я попросил ее об этом. Мы как-то сразу все поняли и обо всем договорились.
– О да. Деньги и дом в обмен за молчание и послушание. И в результате твой сын, Дэвид, – внебрачный ребенок. Он будет вынужден прожить всю жизнь с этим клеймом.
– Да. Но о нем будут хорошо заботиться. Брак между мной и Флорой был невозможен, Ребекка. Спроси ее сама.
Ребекка пошла в сторону стоявшего вдалеке дома.
– Еще более невозможным представляется мне брак между тобой и мной, – заявила она. – Я никак не могу понять, откуда у тебя столько наглости, чтобы просить моей руки. – Она снова остановилась и оглядела Дэвида с ног до головы. – Я – жена Джулиана. Ладно, теперь уже вдова Джулиана. Как тебе только в голову пришло, Дэвид, что я могу выйти замуж за тебя, после того как принадлежала ему?
Дэвид не знал, что ей ответить.
– Я пыталась гнать от себя подобные мысли, – сказала Ребекка, и в ее глазах Дэвид почувствовал внезапную боль, – но сейчас вынуждена тебе признаться: я мечтала, чтобы домой вернулся Джулиан, а не ты. Жестокое желание! Но тем не менее я этого хотела. И я, да поможет мне Бог, теперь снова этого желаю. Если уж одному из вас не суждено было вернуться, то я предпочла бы, чтобы здесь стоял Джулиан, а ты лежал бы в могиле в Крыму. И я теперь ненавижу тебя за то, что ты вынудил меня произнести это вслух. Не иди за мной, прошу тебя.
Она поспешно пошла через лужайку, приподняв край своей пышной юбки, чтобы не запутаться в ней при столь быстрой ходьбе.
Дэвид стоял, глядя ей вслед. Он чувствовал себя так, словно Ребекка воткнула нож ему в живот и пару раз повернула лезвие в обе стороны. Но ведь желание, в котором она призналась, для нее вполне естественно. Как будто можно было ожидать от нее чего-то иного. Однако Дэвид и сам мечтал о том же, что и Ребекка. Он очень хотел бы, чтобы здесь, в Крейборне, рядом с ней находился Джулиан, а он, Дэвид, лежал бы сейчас в братской могиле на Инкерманских высотах. Ребекка была бы счастлива – хоть на какое-то время! – а Дэвид покоился бы в мире.
Он от всей души желал этого.
Глава 5
После завтрака графиня должна была присутствовать на собрании в деревне, на котором надо было обсудить предстоящий школьный праздник и церемонию выдачи наград. Обычно Ребекка ходила вместе с Луизой на подобные мероприятия, но на этот раз, сославшись на головную боль, она удалилась в свою комнату.
Какие бы неудобства ни ощущала Ребекка, живя в Крейборне после смерти Джулиана – особенно в прошлом году, – она до сих пор никогда не боялась покидать свою комнату. Теперь же она явно испытывала страх. Она не знала, куда может пойти без опасения встретить Дэвида. За завтраком он ничего не сказал о своих планах на вторую половину дня.
Она повела себя с ним ужасающе грубо. Ребекка даже не могла припомнить, чуобы когда-нибудь проявила к кому-нибудь такую невежливость. Она не помнила, чтобы вообще когда-либо говорила с кем-нибудь, так сознательно стремясь причинить боль собеседнику.
«Если уж одному из вас не суждено было вернуться, то я предпочла бы, чтобы здесь стоял Джулиан, а ты лежал бы в могиле в Крыму».
Она вновь и вновь вспоминала, как произносит эти слова, желая уязвить Дэвида, чувствовала всю порочность своего стремления сделать ему больно.
«…а ты лежал бы в могиле в Крыму».
Она возненавидела Дэвида за то, что он вынудил ее произнести вслух эти слова. Она возненавидела его.
Как он осмелился предложить ей выйти за него замуж! И сделал это столь бесчувственно. Судя по его тону, в качестве жены она ему понадобилась лишь для того, чтобы поддерживать порядок в его доме. Как мог Дэвид рассчитывать на ее положительный ответ после того, как она побывала замужем за Джулианом? Дэвид знал, каким был этот брак, как они были близки, как глубоко любили друг друга. Неужели Дэвид, зная все это, мог всерьез полагать, что она согласится на брак по расчету?
«Я очень люблю тебя».
Интересно, насколько искренни эти его слова? Похоже, он все-таки сказал правду, хотя и несколько преувеличил. Дэвид любил Джулиана за его живой, веселый нрав и вряд ли смог бы плохо относичься к его возлюбленной, к его жене. Во всяком случае, Дэвид и в детстве держался с ней на равных, хотя она была младше его на четыре года и принадлежала к слабому полу.
«…а ты, быть может, испытываешь хотя бы некоторую симпатию ко мне».
Вот тут он ошибся. Сейчас Ребекка не испытывала к нему ни малейшей симпатии. Джулиан – тот в самом деле всегда любил его. Но что-то ее с Дэвидом по-прежнему связывает. Ребекка закрыла глаза и вспомнила Саутгемптон: то последнее, причинившее такую боль расставание с Джулианом. Она тогда крепко обняла Дэвида и просила его беречь себя. Хотя думала в тот момент только о Джулиане и о том, что ей придется теперь попрощаться с мужем.
Как оказалось, навсегда.
Нет, видимо, все-таки какую-то нежность к Дэвиду она действительно ощущает, пришла к выводу Ребекка. Хотя это чувство заглушается другим – неприязнью к нему – из-за одного непростительного поступка Дэвида. Он оказался отцом ребенка Флоры Эллис. При одной мысли о внебрачных любовных отношениях, да еще с такими последствиями, щеки Ребекки пылали от стыда. Затем Дэвид стал всячески увиливать от ответственности. Он отказался жениться на Флоре. Хотя та так или иначе не пошла бы за него, как он утверждал. В это, однако, трудно поверить. В подобных обстоятельствах любая женщина с радостью согласилась бы выйти замуж, пусть даже без всякой любви. А потом, как могла Флора отдаться Дэвиду, если она не любила его?
«Спроси ее сама».
Но почему эта история должна волновать вдову Джулиана? Какое ей вообще дело до того, что произошло между этими двумя бывшими любовниками, и до принятого ими решения? Затрагивает ли ее лично то, что Дэвид, как это всегда ей казалось, повел себя некрасиво или что Флора не захотела выйти за него замуж? Они обо всем договорились, как сказал Дэвид, что бы он под этим ни подразумевал. Это действительно не ее дело, подумала Ребекка, если только она сама не собирается выйти замуж за Дэвида. Но она вовсе не намерена соглашаться на его предложение. Подобная мысль просто абсурдна.
И все-таки, когда Ребекка решила написать письмо своей матери, она три раза обмакнула перо в чернильницу, но в голову ей не приходило ни одной подходящей фразы – разве что: «Дэвид вернулся домой». Однако такое начало для письма совершенно не годилось. Оно означало бы, что сам факт возвращения Дэвида имеет для нее колоссальное значение. Спустя десять минут она отложила перо в сторону и, тяжело вздохнув, встала. А бумага, приготовленная для письма, так и осталась чистой. Ребекка выглянула в окно. С самого утра небо заволокли тучи. На улице, видимо, прохладно. Не лучше ли остаться дома, в тепле? Выходить вроде незачем. Утром она уже нанесла один визит, и на сегодняшний день ей вполне хватило и физической нагрузки, и свежего воздуха. Идти на прогулку с Луизой, пожалуй, слишком поздно. Ребекка предпочла остаться дома.
И все же через несколько минут она бросилась к себе в гардеробную и стала решительно завязывать под подбородком ленты своей шляпки. Ребекка накинула на плечи шаль – сегодня во второй половине дня она ей понадобится, и Ребекка приняла решение поговорить с Флорой.
* * *
Дэвид не пошел вслед за Ребеккой к своему дому. Вместо этого он повернул назад. Он был в коттедже Флоры лишь один раз, со своим отцом. Это произошло еще до того, как она родила сына.
Дэвид постучал в дверь, и ее почти сразу же открыли. Ему пришлось посмотреть вниз: на пороге стоял маленький мальчик. Да, действительно, он оказался темноволосым, как и Дэвид, – вернее, как его мать. У него были серые глаза – как у его настоящего отца, Джулиана.
– Милорд? – Подоспевшая Флора неловко присела в реверансе. Она явно была удивлена.
– Флора? – сказал Дэвид. – Можно мне войти?
Она отодвинула сына от двери, жестом пригласила Дэвида в дом и провела его в небольшую, но уютную гостиную. Там она сбросила с одного кресла книгу, а с другого – какое-то шитье и предложила гостю сесть.
– Не желаете ли легкой закуски с лимонадом, милорд?
Дэвид уже забыл, до чего же все-таки очаровательна Флора, какая роскошная у нее фигура. Что касается ее внешности, то Флора принадлежала именно к тому типу женщин, которые всегда нравились Джулиану. Однако Джулиан, несмотря на все свои амурные похождения, по-настоящему любил Ребекку. В этом нельзя было усомниться. Ребекка – истинная леди, утонченная светская дама. А Джулиан всегда больше, чем красоту, ценил утонченность, изысканность и, конечно, истинную любовь.
– Нет, благодарю вас, – ответил Дэвид. – Как вы поживаете, Флора?
Флора Эллис, быть может, выглядела более чувственной, чем подобает английской дворянке, но тем не менее она тоже являлась истинной леди. Флора всегда была довольна жизнью, отличалась веселым нравом. Поэтому ей нередко приходилось конфликтовать с отцом, ярым пуританином, аскетом и моралистом. Отец Дэвида также досаждал сыну излишней строгостью, но все же их отношения складывались более гармонично.
– У меня, как вы можете убедиться, все хорошо, милорд, – сказала Флора. – А как дела у вас? Я рада, что вы благополучно вернулись с войны. Я была счастлива, когда услышала, что вы возвращаетесь домой.
– Спасибо, – поблагодарил Дэвид. Он взглянул на малыша, который стоял рядом с креслом Флоры, прильнув к руке матери и уставившись на Дэвида. – У вас красивый сын.
– Да. – Флора улыбнулась ребенку. – Он моя гордость и радость.
– Как вы тут управляетесь, Флора? – поинтересовался Дэвид. – У вас всего в достатке?
– Да, – поспешно ответила она. – Благодаря вам и его светлости мы очень хорошо обеспечены. У нас есть все, что нужно.
– Вы пошлете сына в деревенскую школу? – спросил он. – Когда он станет постарше, мы поговорим о его дальнейшем образовании. И о подходящей карьере.
– Да, – сказала она. – Благодарю вас. Вы очень добры.
Он на какое-то мгновение задумчиво посмотрел на нее, а потом на ребенка.
– Я хочу, чтобы Ребекка вышла за меня замуж, – сказал Дэвид и увидел, как расширились от удивления ее глаза. – Она желает знать, почему я не женился на вас.
Флора покраснела.
– Я говорила вам тогда, что это безумие. Предупреждала, что это обернется против вас и постоянно будет вас преследовать. Думаю, мне следовало настоять на том, чтобы сказать ей правду. Но в то время я была неспособна на разумные решения. Я позволила вам уговорить меня на те действия, на которые ни за что не должна была бы соглашаться.
– В то время, – возразил Дэвид, – не было другого выхода. Для венчания Джулиана и Ребекки все уже подготовили, да и гостей пригласили. Разразился бы ужаснейший скандал. И вы тогда утверждали, будто отдаете себе отчет в том, что Джулиан ни за что не женится на вас.
Флора неожиданно наклонилась к сыну и зашептала ему на ухо:
– Если хочешь, солнышко, можешь пойти и взять с блюда пирожное. Сядь аккуратно за стол и поешь.
– Два? – произнес малыш и поднял два пальца. Флора улыбнулась:
– Ладно, два. На этот раз, так и быть, съешь два. И постарайся не рассыпать крошки.
Обрадованный карапуз пулей вылетел из комнаты.
– Почему вы сейчас не сказали ей правду? – спросила Флора.
– Ребекка любила его, – ответил Дэвид. – Она всегда будет любить Джулиана.
– И тем не менее вы хотите на ней жениться? – Флора тут же осознала всю бестактность своего вопроса, и лицо ее зарделось.
– Да.
Она опустила взгляд и стала смотреть себе на руки.
– Вы ее всегда любили. Правда? – сказала она. – Вы в десять раз лучше его. С моей стороны это довольно дерзкое заявление. Но вы так часто по своей же воле становились козлом отпущения. Боюсь, что я была одной из немногих, кто это понимал. Ребекка же никогда не догадывалась об этом. Вы согласны? Но тогда, в последний раз, вы предприняли такой рискованный шаг именно ради нее, а вовсе не из-за боязни серьезных последствий этого скандала для Джулиана. Вы сделали это потому, что все это весьма болезненно сказалось бы на Ребекке, а вы ее любили. – Она вздохнула.
– Флора, – сказал Дэвид, – Ребекка может прийти к вам, чтобы расспросить вас обо всем. Если она вообще решит всерьез задуматься о моем предложении, то она вполне может прийти. Ей нужен муж. Ей нужны и собственный дом, и цель в жизни. Она могла бы получить все это, будучи со мной.
– Я отвечу на ее вопросы, соблюдая необходимую осторожность.
Дэвид подался вперед в своем кресле.
– Но вы ей не расскажете правды?
– Это я вам уже обещала, – сказала она. – Еще до того, как ваш отец разрешил мне поселиться в этом коттедже, до того, как мы узнали, насколько добрым окажется граф. Когда вы пришли вместе с Джулианом, чтобы договориться о поддержке, в которой я нуждалась, я обещала, что никогда и никому не скажу, кто настоящий отец Ричарда. Кто был его отцом. Возможно, я поступила глупо, но я дала слово. Я и сейчас твердо намерена его сдержать, если вы до сих пор этого желаете. Я перед вами в неоплатном долгу.
Дэвид встал, но прежде чем попрощаться, заглянул Флоре в глаза, чтобы убедиться в искренности ее слов.
– Я не стану вас больше утруждать, – сказал он, – ибо в противном случае поднос с пирожными будет опустошен.
Он направился в холл, но, уже взявшись за ручку двери, задержался и повернулся к хозяйке дома. Несколько секунд он колебался.
– Джулиан погиб как герой, Флора, – тихо произнес Дэвид. – И смерть его была мгновенной. Он даже не успел почувствовать боли.
– Я знаю, – ответила она. – Ребекка мне это уже говорила. – В глазах у нее внезапно появились слезы, и она прикусила верхнюю губу. – Благодарю вас.
Дэвид открыл дверь и вышел.
* * *
Ребекка нашла Флору и Ричарда не в коттедже, а на приличном расстоянии от него – у довольно запущенного пруда, в котором росли лилии. Сюда люди приходили нечасто, с тех пор как к востоку от дома графа был создан другой пруд, гораздо крупнее – настоящее озеро. Однако Флора мальчика туда не водила, поскольку не хотела лишний раз повстречать там графа или графиню.
– Ну как, сегодня здесь есть лягушки? – спросила Ребекка, подойдя к Флоре.
– Только рыбки, – с улыбкой ответила Флора, в то время как Ричард сосредоточенно баламутил палкой воду в пруду. Малыш попросил Ребекку подойти к нему и посмотреть на рыбок.
Через несколько минут они пошли по лесной тропинке, ведущей к коттеджу. Ричард бежал впереди.
– Я снова пришла к вам не без причины, – решительно заговорила Ребекка.
Флора вопросительно взглянула на нее.
– О чем вы все-таки договорились с Дэвидом? – выпалила Ребекка. – Он когда-нибудь просил вас выйти за него замуж? Обсуждался ли когда-нибудь вопрос о браке?
Флора глубоко вздохнула.
– Мы это обсуждали, – ответила она, – но пришли к общему мнению, что от этого надо воздержаться, Дэвид вел себя очень честно и был ко мне весьма добр.
– Честно?.. – презрительно заметила Ребекка. – Добр?.. Причинить вам такие неприятности, Флора, а потом обсуждать, следует ли ему отвечать за последствия? Женившись на вас, он поступил бы правильно. Дал ли он вам недвусмысленно понять, что он не намерен этого делать?
– Я сама не хотела выходить за него замуж, – сказала Флора. – Это был бы абсолютно ошибочный шаг – для нас обоих. Мы не любили друг друга. В результате Дэвид женился бы на мне из благородных побуждений, а я бы стала его женой от страха и отчаяния.
– Но Дэвид признал себя отцом ребенка, – возразила Ребекка. – Разве он не должен был жениться на вас?
Флора ответила не сразу.
– Порой, – сказала она, – люди действуют в пылу страсти. Я знаю, Ребекка, вам трудно это понять. Вы придерживаетесь очень строгих моральных принципов и норм поведения, и за это вас, видимо, следует уважать. Но тем не менее порывы страсти могут приводить к необдуманным поступкам. И попытки исправить одну ошибку, совершая другую, заведомо бесполезны. А с моей стороны было бы именно ошибкой выйти замуж за лорда Тэвистока.
– Но если вы его не любили, как же вы могли?.. – Она зарделась. – Простите меня. Это совсем не мое дело. Извините меня.
– Страсть и любовь не всегда сопутствуют друг другу, – ответила ей Флора. – К сожалению, не всегда. Вы что, осуждаете лорда Тэвистока за то, что он не женился на мне? Не надо. Я уверена, что он бы это обязательно сделал, но я сама совершенно ясно высказалась против нашего с ним брака. Дэвид не совершил ничего дурного.
– Он несет ответственность за Ричарда, – сказала Ребекка сквозь зубы.
– Вы полагаете, Ребекка, что я могла бы теперь жить без моего мальчика? – спросила Флора. – Вы способны, посмотрев на него, сказать, что лучше бы он не появился на свет? Да, я совершила ошибку. Так я думала тогда, так считаю и теперь. Но я не могу сожалеть об этом так сильно, как, возможно, следовало бы. Ведь у меня есть Ричард. И я на самом деле не сожалею. И не хочу, чтобы кто-нибудь еще нес какую-либо ответственность, хотя я и должна признать, что благодарна за поддержку, которую мне оказывают и лорд Тэвисток, и граф Хартингтон.
Ребекка хранила молчание. Оценивая ситуацию с такой точки зрения, думала она, трудно подгонять ее под однозначные категории «черное» или «белое». Ребекке сложно было понять все эти разговоры о страсти. Что такое любовь, она хорошо знала, но порывы страсти оставались за пределами ее личного опыта. Страсть – это нечто иррациональное, неконтролируемое. Нечто такое, с чем Ребекка ни за что не хотела бы столкнуться на своем жизненном пути.
Какие бы неудобства ни ощущала Ребекка, живя в Крейборне после смерти Джулиана – особенно в прошлом году, – она до сих пор никогда не боялась покидать свою комнату. Теперь же она явно испытывала страх. Она не знала, куда может пойти без опасения встретить Дэвида. За завтраком он ничего не сказал о своих планах на вторую половину дня.
Она повела себя с ним ужасающе грубо. Ребекка даже не могла припомнить, чуобы когда-нибудь проявила к кому-нибудь такую невежливость. Она не помнила, чтобы вообще когда-либо говорила с кем-нибудь, так сознательно стремясь причинить боль собеседнику.
«Если уж одному из вас не суждено было вернуться, то я предпочла бы, чтобы здесь стоял Джулиан, а ты лежал бы в могиле в Крыму».
Она вновь и вновь вспоминала, как произносит эти слова, желая уязвить Дэвида, чувствовала всю порочность своего стремления сделать ему больно.
«…а ты лежал бы в могиле в Крыму».
Она возненавидела Дэвида за то, что он вынудил ее произнести вслух эти слова. Она возненавидела его.
Как он осмелился предложить ей выйти за него замуж! И сделал это столь бесчувственно. Судя по его тону, в качестве жены она ему понадобилась лишь для того, чтобы поддерживать порядок в его доме. Как мог Дэвид рассчитывать на ее положительный ответ после того, как она побывала замужем за Джулианом? Дэвид знал, каким был этот брак, как они были близки, как глубоко любили друг друга. Неужели Дэвид, зная все это, мог всерьез полагать, что она согласится на брак по расчету?
«Я очень люблю тебя».
Интересно, насколько искренни эти его слова? Похоже, он все-таки сказал правду, хотя и несколько преувеличил. Дэвид любил Джулиана за его живой, веселый нрав и вряд ли смог бы плохо относичься к его возлюбленной, к его жене. Во всяком случае, Дэвид и в детстве держался с ней на равных, хотя она была младше его на четыре года и принадлежала к слабому полу.
«…а ты, быть может, испытываешь хотя бы некоторую симпатию ко мне».
Вот тут он ошибся. Сейчас Ребекка не испытывала к нему ни малейшей симпатии. Джулиан – тот в самом деле всегда любил его. Но что-то ее с Дэвидом по-прежнему связывает. Ребекка закрыла глаза и вспомнила Саутгемптон: то последнее, причинившее такую боль расставание с Джулианом. Она тогда крепко обняла Дэвида и просила его беречь себя. Хотя думала в тот момент только о Джулиане и о том, что ей придется теперь попрощаться с мужем.
Как оказалось, навсегда.
Нет, видимо, все-таки какую-то нежность к Дэвиду она действительно ощущает, пришла к выводу Ребекка. Хотя это чувство заглушается другим – неприязнью к нему – из-за одного непростительного поступка Дэвида. Он оказался отцом ребенка Флоры Эллис. При одной мысли о внебрачных любовных отношениях, да еще с такими последствиями, щеки Ребекки пылали от стыда. Затем Дэвид стал всячески увиливать от ответственности. Он отказался жениться на Флоре. Хотя та так или иначе не пошла бы за него, как он утверждал. В это, однако, трудно поверить. В подобных обстоятельствах любая женщина с радостью согласилась бы выйти замуж, пусть даже без всякой любви. А потом, как могла Флора отдаться Дэвиду, если она не любила его?
«Спроси ее сама».
Но почему эта история должна волновать вдову Джулиана? Какое ей вообще дело до того, что произошло между этими двумя бывшими любовниками, и до принятого ими решения? Затрагивает ли ее лично то, что Дэвид, как это всегда ей казалось, повел себя некрасиво или что Флора не захотела выйти за него замуж? Они обо всем договорились, как сказал Дэвид, что бы он под этим ни подразумевал. Это действительно не ее дело, подумала Ребекка, если только она сама не собирается выйти замуж за Дэвида. Но она вовсе не намерена соглашаться на его предложение. Подобная мысль просто абсурдна.
И все-таки, когда Ребекка решила написать письмо своей матери, она три раза обмакнула перо в чернильницу, но в голову ей не приходило ни одной подходящей фразы – разве что: «Дэвид вернулся домой». Однако такое начало для письма совершенно не годилось. Оно означало бы, что сам факт возвращения Дэвида имеет для нее колоссальное значение. Спустя десять минут она отложила перо в сторону и, тяжело вздохнув, встала. А бумага, приготовленная для письма, так и осталась чистой. Ребекка выглянула в окно. С самого утра небо заволокли тучи. На улице, видимо, прохладно. Не лучше ли остаться дома, в тепле? Выходить вроде незачем. Утром она уже нанесла один визит, и на сегодняшний день ей вполне хватило и физической нагрузки, и свежего воздуха. Идти на прогулку с Луизой, пожалуй, слишком поздно. Ребекка предпочла остаться дома.
И все же через несколько минут она бросилась к себе в гардеробную и стала решительно завязывать под подбородком ленты своей шляпки. Ребекка накинула на плечи шаль – сегодня во второй половине дня она ей понадобится, и Ребекка приняла решение поговорить с Флорой.
* * *
Дэвид не пошел вслед за Ребеккой к своему дому. Вместо этого он повернул назад. Он был в коттедже Флоры лишь один раз, со своим отцом. Это произошло еще до того, как она родила сына.
Дэвид постучал в дверь, и ее почти сразу же открыли. Ему пришлось посмотреть вниз: на пороге стоял маленький мальчик. Да, действительно, он оказался темноволосым, как и Дэвид, – вернее, как его мать. У него были серые глаза – как у его настоящего отца, Джулиана.
– Милорд? – Подоспевшая Флора неловко присела в реверансе. Она явно была удивлена.
– Флора? – сказал Дэвид. – Можно мне войти?
Она отодвинула сына от двери, жестом пригласила Дэвида в дом и провела его в небольшую, но уютную гостиную. Там она сбросила с одного кресла книгу, а с другого – какое-то шитье и предложила гостю сесть.
– Не желаете ли легкой закуски с лимонадом, милорд?
Дэвид уже забыл, до чего же все-таки очаровательна Флора, какая роскошная у нее фигура. Что касается ее внешности, то Флора принадлежала именно к тому типу женщин, которые всегда нравились Джулиану. Однако Джулиан, несмотря на все свои амурные похождения, по-настоящему любил Ребекку. В этом нельзя было усомниться. Ребекка – истинная леди, утонченная светская дама. А Джулиан всегда больше, чем красоту, ценил утонченность, изысканность и, конечно, истинную любовь.
– Нет, благодарю вас, – ответил Дэвид. – Как вы поживаете, Флора?
Флора Эллис, быть может, выглядела более чувственной, чем подобает английской дворянке, но тем не менее она тоже являлась истинной леди. Флора всегда была довольна жизнью, отличалась веселым нравом. Поэтому ей нередко приходилось конфликтовать с отцом, ярым пуританином, аскетом и моралистом. Отец Дэвида также досаждал сыну излишней строгостью, но все же их отношения складывались более гармонично.
– У меня, как вы можете убедиться, все хорошо, милорд, – сказала Флора. – А как дела у вас? Я рада, что вы благополучно вернулись с войны. Я была счастлива, когда услышала, что вы возвращаетесь домой.
– Спасибо, – поблагодарил Дэвид. Он взглянул на малыша, который стоял рядом с креслом Флоры, прильнув к руке матери и уставившись на Дэвида. – У вас красивый сын.
– Да. – Флора улыбнулась ребенку. – Он моя гордость и радость.
– Как вы тут управляетесь, Флора? – поинтересовался Дэвид. – У вас всего в достатке?
– Да, – поспешно ответила она. – Благодаря вам и его светлости мы очень хорошо обеспечены. У нас есть все, что нужно.
– Вы пошлете сына в деревенскую школу? – спросил он. – Когда он станет постарше, мы поговорим о его дальнейшем образовании. И о подходящей карьере.
– Да, – сказала она. – Благодарю вас. Вы очень добры.
Он на какое-то мгновение задумчиво посмотрел на нее, а потом на ребенка.
– Я хочу, чтобы Ребекка вышла за меня замуж, – сказал Дэвид и увидел, как расширились от удивления ее глаза. – Она желает знать, почему я не женился на вас.
Флора покраснела.
– Я говорила вам тогда, что это безумие. Предупреждала, что это обернется против вас и постоянно будет вас преследовать. Думаю, мне следовало настоять на том, чтобы сказать ей правду. Но в то время я была неспособна на разумные решения. Я позволила вам уговорить меня на те действия, на которые ни за что не должна была бы соглашаться.
– В то время, – возразил Дэвид, – не было другого выхода. Для венчания Джулиана и Ребекки все уже подготовили, да и гостей пригласили. Разразился бы ужаснейший скандал. И вы тогда утверждали, будто отдаете себе отчет в том, что Джулиан ни за что не женится на вас.
Флора неожиданно наклонилась к сыну и зашептала ему на ухо:
– Если хочешь, солнышко, можешь пойти и взять с блюда пирожное. Сядь аккуратно за стол и поешь.
– Два? – произнес малыш и поднял два пальца. Флора улыбнулась:
– Ладно, два. На этот раз, так и быть, съешь два. И постарайся не рассыпать крошки.
Обрадованный карапуз пулей вылетел из комнаты.
– Почему вы сейчас не сказали ей правду? – спросила Флора.
– Ребекка любила его, – ответил Дэвид. – Она всегда будет любить Джулиана.
– И тем не менее вы хотите на ней жениться? – Флора тут же осознала всю бестактность своего вопроса, и лицо ее зарделось.
– Да.
Она опустила взгляд и стала смотреть себе на руки.
– Вы ее всегда любили. Правда? – сказала она. – Вы в десять раз лучше его. С моей стороны это довольно дерзкое заявление. Но вы так часто по своей же воле становились козлом отпущения. Боюсь, что я была одной из немногих, кто это понимал. Ребекка же никогда не догадывалась об этом. Вы согласны? Но тогда, в последний раз, вы предприняли такой рискованный шаг именно ради нее, а вовсе не из-за боязни серьезных последствий этого скандала для Джулиана. Вы сделали это потому, что все это весьма болезненно сказалось бы на Ребекке, а вы ее любили. – Она вздохнула.
– Флора, – сказал Дэвид, – Ребекка может прийти к вам, чтобы расспросить вас обо всем. Если она вообще решит всерьез задуматься о моем предложении, то она вполне может прийти. Ей нужен муж. Ей нужны и собственный дом, и цель в жизни. Она могла бы получить все это, будучи со мной.
– Я отвечу на ее вопросы, соблюдая необходимую осторожность.
Дэвид подался вперед в своем кресле.
– Но вы ей не расскажете правды?
– Это я вам уже обещала, – сказала она. – Еще до того, как ваш отец разрешил мне поселиться в этом коттедже, до того, как мы узнали, насколько добрым окажется граф. Когда вы пришли вместе с Джулианом, чтобы договориться о поддержке, в которой я нуждалась, я обещала, что никогда и никому не скажу, кто настоящий отец Ричарда. Кто был его отцом. Возможно, я поступила глупо, но я дала слово. Я и сейчас твердо намерена его сдержать, если вы до сих пор этого желаете. Я перед вами в неоплатном долгу.
Дэвид встал, но прежде чем попрощаться, заглянул Флоре в глаза, чтобы убедиться в искренности ее слов.
– Я не стану вас больше утруждать, – сказал он, – ибо в противном случае поднос с пирожными будет опустошен.
Он направился в холл, но, уже взявшись за ручку двери, задержался и повернулся к хозяйке дома. Несколько секунд он колебался.
– Джулиан погиб как герой, Флора, – тихо произнес Дэвид. – И смерть его была мгновенной. Он даже не успел почувствовать боли.
– Я знаю, – ответила она. – Ребекка мне это уже говорила. – В глазах у нее внезапно появились слезы, и она прикусила верхнюю губу. – Благодарю вас.
Дэвид открыл дверь и вышел.
* * *
Ребекка нашла Флору и Ричарда не в коттедже, а на приличном расстоянии от него – у довольно запущенного пруда, в котором росли лилии. Сюда люди приходили нечасто, с тех пор как к востоку от дома графа был создан другой пруд, гораздо крупнее – настоящее озеро. Однако Флора мальчика туда не водила, поскольку не хотела лишний раз повстречать там графа или графиню.
– Ну как, сегодня здесь есть лягушки? – спросила Ребекка, подойдя к Флоре.
– Только рыбки, – с улыбкой ответила Флора, в то время как Ричард сосредоточенно баламутил палкой воду в пруду. Малыш попросил Ребекку подойти к нему и посмотреть на рыбок.
Через несколько минут они пошли по лесной тропинке, ведущей к коттеджу. Ричард бежал впереди.
– Я снова пришла к вам не без причины, – решительно заговорила Ребекка.
Флора вопросительно взглянула на нее.
– О чем вы все-таки договорились с Дэвидом? – выпалила Ребекка. – Он когда-нибудь просил вас выйти за него замуж? Обсуждался ли когда-нибудь вопрос о браке?
Флора глубоко вздохнула.
– Мы это обсуждали, – ответила она, – но пришли к общему мнению, что от этого надо воздержаться, Дэвид вел себя очень честно и был ко мне весьма добр.
– Честно?.. – презрительно заметила Ребекка. – Добр?.. Причинить вам такие неприятности, Флора, а потом обсуждать, следует ли ему отвечать за последствия? Женившись на вас, он поступил бы правильно. Дал ли он вам недвусмысленно понять, что он не намерен этого делать?
– Я сама не хотела выходить за него замуж, – сказала Флора. – Это был бы абсолютно ошибочный шаг – для нас обоих. Мы не любили друг друга. В результате Дэвид женился бы на мне из благородных побуждений, а я бы стала его женой от страха и отчаяния.
– Но Дэвид признал себя отцом ребенка, – возразила Ребекка. – Разве он не должен был жениться на вас?
Флора ответила не сразу.
– Порой, – сказала она, – люди действуют в пылу страсти. Я знаю, Ребекка, вам трудно это понять. Вы придерживаетесь очень строгих моральных принципов и норм поведения, и за это вас, видимо, следует уважать. Но тем не менее порывы страсти могут приводить к необдуманным поступкам. И попытки исправить одну ошибку, совершая другую, заведомо бесполезны. А с моей стороны было бы именно ошибкой выйти замуж за лорда Тэвистока.
– Но если вы его не любили, как же вы могли?.. – Она зарделась. – Простите меня. Это совсем не мое дело. Извините меня.
– Страсть и любовь не всегда сопутствуют друг другу, – ответила ей Флора. – К сожалению, не всегда. Вы что, осуждаете лорда Тэвистока за то, что он не женился на мне? Не надо. Я уверена, что он бы это обязательно сделал, но я сама совершенно ясно высказалась против нашего с ним брака. Дэвид не совершил ничего дурного.
– Он несет ответственность за Ричарда, – сказала Ребекка сквозь зубы.
– Вы полагаете, Ребекка, что я могла бы теперь жить без моего мальчика? – спросила Флора. – Вы способны, посмотрев на него, сказать, что лучше бы он не появился на свет? Да, я совершила ошибку. Так я думала тогда, так считаю и теперь. Но я не могу сожалеть об этом так сильно, как, возможно, следовало бы. Ведь у меня есть Ричард. И я на самом деле не сожалею. И не хочу, чтобы кто-нибудь еще нес какую-либо ответственность, хотя я и должна признать, что благодарна за поддержку, которую мне оказывают и лорд Тэвисток, и граф Хартингтон.
Ребекка хранила молчание. Оценивая ситуацию с такой точки зрения, думала она, трудно подгонять ее под однозначные категории «черное» или «белое». Ребекке сложно было понять все эти разговоры о страсти. Что такое любовь, она хорошо знала, но порывы страсти оставались за пределами ее личного опыта. Страсть – это нечто иррациональное, неконтролируемое. Нечто такое, с чем Ребекка ни за что не хотела бы столкнуться на своем жизненном пути.