Бэлоу Мэри. Смятение чувств

   – Да, миледи, – подтвердила миссис Мэттьюз. – В умывальнике теплая вода, а ваши чемоданы уже доставили наверх. Другая дверь ведет в спальню хозяина.
   Дэвид прошел за ними через туалетную комнату Ребекки в помещение, которое он занимал во время нескольких своих приездов в Стэдвелл. Это была большая – в два раза больше спальни Ребекки – комната с обивкой цвета красного вина, золотисто-красными покрывалами на постели и турецким ковром на полу. Комната явно знала лучшие времена. Но сейчас мебель из красного дерева блестела, а в камине горел огонь, хотя на улице стоял теплый августовский день. Было ясно, что с плесенью пришлось бороться и здесь.
   – Благодарю вас, миссис Мэттьюз, – сказала Ребекка. – Чай подадут в гостиной?
   – Как только вы будете готовы, миледи, – ответила домоправительница, почтительно склонила голову и направилась к выходу.
   Дэвид наблюдал за женой, которая явно ждала ухода домоправительницы. Он все время рассчитывал, что они займут одну спальню. Он был уверен, что никогда не смирится с обычаем, согласно которому муж и жена имеют отдельные спальни. Его не интересовали супружеские привычки его родственников и знакомых, и он, например, не знал, спит ли его отец с Луизой всю ночь или только заглядывает к ней ненадолго. Дэвиду не было известно, как вели себя в этом отношении Джулиан и Ребекка.
   Была ли она шокирована, размышлял Дэвид, таким поворотом событий, который не оставил им никакого выбора?.. Смущена?.. Расстроена?.. Или именно это она и предполагала?.. Никто обычно не мог определить, что думает Ребекка. Она оставалась всегда истинной леди, и по выражению ее лица, как правило, нельзя было понять ее отношение к тому или иному вопросу.
   – Я пойду, Дэвид, умоюсь, – обратилась она к нему с тем выражением холодного достоинства, которое почти никогда не покидало ее лица. – Если не возражаешь, я не стану переодеваться, поскольку для чая все равно уже довольно поздно. Ты постучишь мне в дверь через десять минут?
   – Да, – ответил он. Дэвид никак не мог понять, осознает ли она, что, став мужем и женой, они сейчас впервые остались наедине в своей спальне? Если и осознает, то никак это не проявляет.
   – Чай будет весьма кстати, не правда ли? – заметила Ребекка, когда Дэвид раскрыл перед ней дверь в туалетную комнату
   – Да, весьма, – согласился он и прикрыл за ней дверь.
   * * *
   Возможно, если бы она поспешила, подумала Ребекка, то могла бы выйти из своей туалетной комнаты и тихонько улечься в постель еще прихода Дэвида. Но хотя она, отнюдь не мешкая, разделась, и облачилась в ночную рубашку, весьма пристойную-с высоким воротом и длинными рукавами, – Ребекка все же потеряла некоторое время, приводя в порядок волосы. Она всегда ложилась спать, распустив волосы, хотя они и опускались ниже талии, и Ребекке было бы легче причесываться по утрам, если бы она перед сном не высвобождала их, однако со свободными волосами она чувствовала себя удобнее.
   В пору первого замужества Ребекка на ночь всегда распускала волосы. Ей никогда и в голову не приходило отказаться от этой привычки. Ребекка не знала, почему вдруг сейчас это поставило ее в тупик. Единственная причина, по-видимому, состояла в том, что она, причесываясь, рассеянно посмотрела в зеркало (свою горничную Ребекка отпустила) и внезапно увидела себя глазами другого человека. Глазами мужчины. Вид у нее был… несколько фривольный.
   Она не могла появиться перед Дэвидом с распущенными волосами, свободно спускающимися вдоль спины. Она почувствовала бы себя… обнаженной. Эта мысль заставила ее болезненно вздрогнуть и отложить в сторону щетку, чтобы собрать волосы в пучок и перевязать их лентой. Однако проделать это с такими длинными и густыми волосами не так-то легко, особенно когда не видишь себя сзади. Лишь с третьей попытки ей удалось заплести их в узел, которым она осталась довольна.
   Медленно повернув ручку двери и тихонько потянув дверь на себя, будто такая осторожность могла в чем-то помочь, Ребекка вошла в спальню Дэвида. Муж был прямо напротив нее. Дэвид стоял у одного из окон, глядя наружу. На нем был парчовый ночной халат. Она тут же ужасно пожалела, что не догадалась надеть такой же.
   Ребекка оказалась в совершенно новом для нее положении. Джулиан всегда приходил в комнату к жене, когда она уже лежала в постели, Ребекка не могла припомнить, чтобы хоть раз он пришел раньше. Теперь она постаралась закрыть дверь в свою туалетную комнату так же тихо, как и открыла ее, а Дэвид тем временем отвернулся от окна и посмотрел на Ребекку.
   Она не знала, как поступить дальше. Следует ли ей хладнокровно направиться к постели, даже не взглянув на Дэвида, лечь в нее – но с какой стороны? Или же лучше стоять на месте и ждать его указаний? Ребекка чувствовала себя неловко и смущенно. Она вновь ощутила себя девственной невестой.
   А каково ей будет спать всю ночь рядом с ним? Джулиан никогда не оставался в ее постели дольше десяти или пятнадцати минут.
   К счастью, она не успела принять никакого решения или даже обнаружить свои колебания. Дэвид пересек комнату, устремившись к ней. О мой Боже, как плохо оказаться в одной спальне с Дэвидом, да еще притом, что они оба в ночной одежде.
   «Где же Джулиан?» Эта нелепая мысль мелькнула в ее мозгу в короткий миг охватившей ее паники.
   – Ребекка. – Дэвид взял обе ее руки в свои ладони. Она даже не знала, что сейчас ее руки холодны как лед, пока не почувствовала тепло рук мужа. Он поднес ее ладони одну за другой к своим губам. – Ребекка, ты не пожалеешь о сегодняшнем дне. Я позабочусь о том, чтобы ты не сожалела о принятом тобой решении.
   А она уже сожалела. Сожалела с того самого момента, когда поддалась искушению и сказала ему «да». Но ведь она могла выбирать лишь между зависимостью и полным одиночеством. «Все будет в порядке», – попыталась она успокоить себя. Вот только пройдет еще несколько минут, и она сможет ощутить, что впереди у нее целых двадцать четыре часа для того, чтобы приспособить свои мысли и чувства к новой роли и новой ответственности, прежде чем следующей ночью она окажется в такой же ситуации. И это станет повторяться снова и снова.
   На самом деле это не должно быть так уж невыносимо. Во всяком случае, не будет болезненно. Лишь немного дискомфортно и унизительно. Но это – ее основная семейная обязанность. И сегодня утром она вышла за него замуж по доброй воле. Ребекка посмотрела мужу в глаза.
   – Я постараюсь сделать то же самое для тебя, Дэвид, – произнесла она. А как быть теперь: высвободить свои руки и отправиться в постель? О, как бы она хотела уже лежать там, чтобы успеть успокоить свое дыхание, прежде чем он придет к ней…
   – Ты нервничаешь, – заметил Дэвид, отпуская ее ладони и положив руки ей на плечи. – Не надо, Ребекка. Я не причиню тебе боли.
   Какие же синие у него глаза! И как он высок! Для того чтобы смотреть в глаза Джулиану, ей не приходилось так сильно закидывать голову. Ребекка почувствовала себя совершенно беспомощной.
   – Я знаю, – промолвила она. – Но думаю, что нервничать для меня сейчас вполне естественно. Прости меня.
   Дэвид наклонил голову и поцеловал Ребекку. Это было для нее неожиданно. Джулиан никогда не целовался с ней в спальне. Для этого существовали другие места: поцелуи были частью их любви и романтических отношений, тем элементом физической близости, который доставлял радость ей. Постель же служила иной цели; она предназначалась только для его удовлетворения.
   Сейчас первым порывом Ребекки под влиянием смущения и страха было желание отодвинуться в сторону. Но Дэвид теперь стал ее мужем, и она не хотела сравнивать его с Джулианом. Дэвид получил право делать с ней все, что захочет.
   Теплые, слегка приоткрытые губы Дэвида ласково коснулись ее губ. Ребекка внезапно почувствовала, что руки мужа поглаживают гладкую парчу на ее талии. Ребекка теперь ощущала грудями и бедрами ткань своей просторной ночной рубашки.
   – Этот узел не причиняет неудобства, когда ты лежишь на нем? – спросил Дэвид.
   Она изумленно посмотрела ему в глаза, и только потом до нее дошел смысл его слов.
   – Обычно я не заплетаю волосы на ночь, – прошептала она, так и не придумав более подходящего ответа.
   – И ты это сделала только для первой брачной ночи? – В его глазах промелькнуло веселье.
   – Я не знала твоих желаний, – сказала она. Дэвид снова нежно поцеловал жену. При этом прикоснулся рукой к ее затылку и в считанные секунды разрушил все, над чем она трудилась последние полчаса. Ребекка почувствовала, как ее волосы свободно рассыпались по спине и руки Дэвида их ласково поглаживают.
   – Ребекка, – произнес он, почти не прерывая поцелуя. – Ребекка, я желаю вот чего. – Он поднял голову. – Идем в постель.
   Ребекка успокоила себя, взглянув на часы, стоявшие на каминной полке. Они показывали десять минут одиннадцатого. К без двадцати пяти одиннадцать – самое позднее к без двадцати одиннадцать – все будет на сегодня кончено. Она сможет устроиться на своей стороне постели и спокойно заснуть, зная, что исполнила наконец свой долг, что позволила мужу полностью осуществить свои супружеские права.
   Ребекка распростерлась на постели, глубоко дыша, пока Дэвид снимал свой халат и гасил лампу. Спальня, однако, освещалась огнем от камина, встроенного для того, чтобы бороться с сыростью, которая могла накопиться в долго пустовавшей комнате.
   Дэвид лег рядом с Ребеккой вместо того, чтобы задрать ее ночную рубашку и немедленно лечь на жену, как это всегда делал Джулиан. Но не стоит их сравнивать. Нельзя их сравнивать. Она не должна – ни в коем случае не должна! – сейчас думать о Джулиане. Видимо, у всех мужчин разные способы получать удовольствие. Зачем ждать непременного сходства? Она обязана привыкать к тем способам, которые по душе Дэвиду.
   Осталось десять минут… Только десять… А может быть, и меньше… От силы десять минут…
   Он приподнялся на локте и наклонился над Ребеккой, чтобы снова поцеловать ее, на этот раз более страстно. Она оперлась ладонями о матрац, когда почувствовала, как язык Дэвида проникает сквозь ее сомкнувшиеся губы, а потом слегка захватывает ее верхнюю губу. Но вот на нее нахлынул мощный поток непривычных ощущений, от которых она чуть ли не вцепилась ногтями в постель. Язык мужа двигался вправо и влево по ее стиснутым зубам, пока она не поняла – и это обрушилось на нее внезапным потрясением, – что Дэвид ждет, чтобы она открыла рот.
   Она сохраняла спокойствие… Девять минут… Возможно, даже восемь… Он ее муж. Он имеет право. Ее долг повиноваться… Медленно, неохотно она открыла рот. И почувствовала, как его язык проскользнул внутрь. Потом Дэвид снова вытащил свой язык наружу. И стал покрывать поцелуями подбородок и шею Ребекки.
   «Пусть это произойдет побыстрее, – молила она про себя. – Пусть это закончится. Пусть он скорее приподнимет мою ночную рубашку и ляжет на меня… Пусть это скорее завершится… Да не изменит мне в эти минуты присутствие духа».
   Она почувствовала чуть ли не облегчение, когда Дэвид стал приподнимать ее ночную рубашку. «Теперь уже скоро, – думала Ребекка. – Скоро… А потом одна-две минуты неприятных ощущений… И все закончится».
   Но он не лег на нее сразу же после того, как обнажил ее до талии. Он положил руку жене на живот и слегка гладил его, в то время как Ребекка напряженно ждала.
   – Расслабься, Ребекка. Расслабься, – прошептал он ей на ухо.
   Ей стало донельзя стыдно. Она вынудила Дэвида произнести подобные слова. Она заставила его фактически высказать вслух, что не удовлетворяет его, упрекнуть ее в том, что она сопротивляется ему. Она тут же расслабилась. Но ей стоило больших усилий снова не напрячься, когда рука Дэвида двинулась под ее рубашкой, вверх через ложбинку между грудями, а потом вокруг грудей – и слегка сжала одну из них. Джулиан никогда… Она отбросила эту мысль прочь. Дэвид – это Дэвид. Именно он теперь ее муж.
   – Расслабься, – вновь услышала она его шепот где-то возле своих губ. Сейчас это не прозвучало упреком…
   Она почувствовала, как он гладит своим большим пальцем ее грудь, как напрягается ее сосок. И опять Ребекку охватила волна необычно приятных ощущений. Она изо всех сил старалась не начать извиваться, не отбросить прочь его руку. Так поступать нельзя… Он не должен… Она не должна…
   «Господи, пожалуйста, пусть все это поскорее кончится», – думала она
   Его рука вновь опустилась, скользнула по ее животу. Потом направилась еще ниже, а затем оказалась между ее ног. Ребекка прикусила нижнюю губу… Это оказалось хуже… Значительно хуже… Но она же предвидела, что так и будет. Первый раз она все-таки вышла замуж по любви. А сейчас-то любви нет и в помине…
   Пальцы мужа раздвигали ее плоть, гладили ее. Затем он стал что-то делать своим большим пальцем. Ребекка сначала это даже не осознала. А потом на нее обрушилось пронизавшее ее насквозь незнакомое ощущение; двигаясь от того самого места, к которому притрагивался Дэвид, оно прошло через ее живот, груди, миновало горло и завершилось пульсирующими вспышками где-то у нее в голове… Даже не боль, а какая-то примитивная, постыдная дрожь… В попытке как-то избавиться от этого ощущения Ребекка прижалась к Дэвиду.
   И наконец-то – спасибо, о Господи – наконец-то! Дэвид собрался сделать то, что ей было уже знакомо. Теперь она испытает кратковременный дискомфорт, а потом на сегодня все завершится. Она с чувством какой-то благодарности вновь растянулась на спине. Руки Дэвида оказались под ней, и она, уступая его нажиму, послушно раздвинула ноги. Ребекка глубоко вздохнула и положила руки ладонями вниз на постель, справа и слева от себя.
   Но не было ни боли, ни дискомфорта – это первое, о чем она подумала, как только почувствовала приближающееся освобождение. Но это продолжалось лишь мгновение. Дэвид вошел в нее. Ребекка этого даже не ощутила. От унижения она уже не контролировала себя, только тяжело дышала, прижавшись к груди мужа. Ребекке с трудом удалось взять себя в руки.
   – Успокойся, – пробормотал Дэвид. Он приподнялся на локтях, глядя на нее сверху вниз. Господи, лучше смерть, чем такое унижение. Ей просто некуда было деться от стыда.
   – Успокойся, Ребекка.
   Дэвид вошел в нее еще глубже… У Дэвида он был гораздо больше… Но ей нельзя сравнивать. Ребекка расправила влажные ладони на матраце, крепко прижав их к постели.
   Рот Дэвида впился в ее губы.
   – Успокойся, – сумел проговорить муж, не прекращая поцелуя. – Я не сделаю тебе больно.
   И оказался прав. У нее внутри было слишком влажно, чтобы почувствовать боль или хотя бы какой-то дискомфорт. Она пыталась ощутить эту влажность, когда Дэвид начал двигаться, и ждала того самого судорожного сотрясения, которое, как она хорошо знала по опыту, окончательно завершит ее унижение. До этого мгновения, подумала Ребекка, осталась только одна минута.
   Он двигался медленно, почти полностью выходил из нее, но только затем, чтобы снова проскользнуть внутрь. Его движения и легкие стоны стали постепенно обретать четкий ритм. И Ребекка наконец осознала, что способна расслабиться, полностью отдаться мужу. Отдать ему, не сопротивляясь, то, что он хочет, в чем нуждается. Она пыталась не прислушиваться к звукам. Она хотела лишь определить, насколько велико его недовольство своей женой, до какой степени она ему сейчас противна.
   Она забыла о времени. Так вот что значит быть женой Дэвида, подумала Ребекка, когда ритмы его любовных движений расслабили ее и она вновь обрела возможность мыслить и чувствовать. Он старается использовать ее тело как можно дольше и как можно полнее. Сейчас их брачный союз получает окончательное подтверждение. Ребекка знала, что, когда Дэвид испытает пик возбуждения, она почувствует грусть и трепет. А это значит, что она окончательно ощутит себя женой Дэвида.
   К этому ли он стремится? Раз и навсегда избавиться от призраков прошлого? С первой же брачной ночи поставить на Ребекке клеймо, как на своей собственности? Сделать так, чтобы она перестала по-прежнему ощущать себя женой другого мужчины? Но она этого уже и не чувствует. Она – жена Дэвида, стала ею по своей доброй воле и собственной клятвой подтвердила это сегодня утром в церкви. И он уже обладает Ребеккой, глубоко и ритмично входя в ее тело.
   Если до сего момента она не в силах была окончательно расстаться с прошлым, то теперь это произошло. Дэвид познал ее, она полностью принадлежит ему. У ее тела не осталось никаких секретов от него. У Ребекки возникло ощущение, что сейчас у нее обнажено не только тело, но и душа.
   В конечном счете первая брачная ночь с Дэвидом оказалась не столь уж трудным делом. И нельзя даже сказать, что это было так уж неприятно. Несмотря на то что все продолжалось значительно дольше, чем могла предположить Ребекка.
   Он крепче обнял жену за плечи, совершил два-три ритмичных движения и успокоился. Ребекка с каким-то изумлением почувствовала, что в нее изливается горячее семя.
   Дэвид поднялся и устроился рядом с ней. Одной рукой он потянул вниз ее ночную рубашку, а другой – прикрыл Ребекку простыней, а потом снова обнял жену. Прядь его взъерошенных темных волос упала ему на лоб. Ребекка повернула голову и заглянула в глаза мужу.
   «Неужели это Дэвид? – с некоторым удивлением подумала она. – Конечно, Дэвид». Ее супруг. Мужчина, за которого она лишь сегодня вышла замуж. И все равно – это просто Дэвид! Ребекка пыталась осмыслить то, что сейчас произошло, и пребывала в замешательстве. Она не ожидала, что фактическое закрепление брака именно с Дэвидом окажется таким необычным, таким… чувственным.
   Она размышляла над тем, насколько это было пристойно. Разрешается ли мужьям использовать своих жен таким образом? Мысль, конечно, абсурдная. Мужьям дозволено получать удовлетворение от своих жен любым способом, который им по вкусу. Жена должна подчиняться мужу, но сама не имеет права на удовольствие. Для женщины чувственные, телесные удовольствия просто непристойны. Так с детских лет учили Ребекку.
   Она никогда и не пыталась этим наслаждаться. Просто сейчас обнаружила, что это не так уж неприятно. Во всяком случае, куда менее неприятно, чем казалось ей раньше, хотя сейчас это заняло больше времени и было гораздо чувственнее.
   При этой мысли Ребекка закрыла глаза. Джулиан любил ее. Он обращался с ней, как с истинной леди.
   Дэвид же ее не любит. И поэтому он обращается с ней, как с… Но он вправе обращаться с женой, как хочет.
   Джулиан… Она так и не может выбросить его из головы. Но ведь сейчас с этим покончено. По-настоящему. Она теперь во всех смыслах слова жена другого мужчины. Жена Дэвида… И она уже обещала ему, что больше никогда не будет даже думать о Джулиане. И значит, она действительно не будет думать о нем. Это было бы некрасиво с ее стороны по отношению к Дэвиду. Она не станет думать о Джулиане.
   Она жена Дэвида.
   Ребекка почувствовала, что Дэвид склонился над ней и прикоснулся к ней губами.
   – Благодарю тебя, Ребекка, – тихо произнес он. – Теперь тебе лучше уснуть. Это был для тебя долгий и утомительный день.
   Да. Он длился целые века. Утомительный для тела. Утомительный для души. Она не открыла глаза и не ответила. Через несколько мгновений она уже спала.

Глава 9

   Дэвид долго не мог заснуть. Ему казалось странным делить с кем-то свою постель. Раньше ему, конечно, уже приходилось всю ночь спать с женщиной. Но тогда это было совсем другое дело. У тех ночей была только одна цель – наслаждение. Сон составлял лишь краткие интервалы между любовными схватками. Сейчас же на первом плане все-таки сон – сперва занятия любовью, потом сон. Подобный распорядок может стать привычным и закрепиться на всю жизнь.
   Это казалось непривычным. Непривычно было и лежать рядом с Ребеккой. Он слышал ее спокойное и глубокое дыхание. Она лежала на спине, повернув голову в его сторону. Ее волосы разметались по подушке и покрывалу. Она сейчас выглядела как-то по-иному. Это была не та спокойная, уравновешенная, всегда пристойная Ребекка, какой он знал ее большую часть своей жизни, не та недоступная Ребекка его грез, а сладострастная, расслабленная после любовной игры женщина.
   Она его жена; теперь она его жена во всех смыслах этого слова. Дэвид с самого начала заверил ее: он будет доволен и тем, что она окажется в состоянии дать ему. И действительно, он удовольствуется ее помощью, ее дружеским общением, в лучшем случае – некоторой симпатией с ее стороны. Но он знает, что Ребекка никогда его не полюбит.
   Дэвид закрыл глаза и попытался заснуть. Казалось, прошли годы с тех пор, как он в последний раз хорошо спал ночью. Целая жизнь.
   Он тщательно спланировал свою первую брачную ночь. Он отдавал себе отчет в том, что Ребекке и раньше приходилось заниматься любовью. Она почти три года была замужем за Джулианом. Она знала все о страсти и чувственном удовлетворении от мужчины, которого любила всем сердцем. Дэвид не собирался с этим соперничать. Он не мог надеяться возбудить в ней страсть или радость. Но вместе с тем он знал, что не сможет удовлетвориться коротким, бесстрастным осуществлением своих прав по ночам. У их брака будет мало шансов на успех, если только между ними не возникнет по крайней мере некоторой физической привязанности, нежного чувственного влечения друг к другу.
   Дэвид решил, что в этом отношении можно и нужно добиться гармонии. Но он очень хорошо знал, что Ребекка – леди и что он в своей любви должен проявлять известную сдержанность. С Джулианом было другое дело – она его любила. Но она не любит своего нового мужа. Он должен в любви быть сдержан.
   Он не был сейчас уверен в том, что Ребекка окажется способна по отношению к нему на что-то большее, чем просто пойти на уступку. Уступит-то она непременно. Это ее долг как жены, а долг для Ребекки всегда превыше всего. Дэвид полагал, что его прикосновения вызвали у нее отвращение. Но он касался ее лишь с целью подготовить ее тело к нормальному совокуплению.
   Еще по первому мужскому опыту – он спал тогда с обыкновенной проституткой – Дэвид знал, что женщине неприятно, что это может даже сопровождаться болезненными ощущениями, если она еще не готова принять мужчину. Во время той первой близости Дэвид научился тому, как подготовить женщину, как доставить друг другу удовольствие. И всегда к этому способу прибегал.
   Тело Ребекки на это отозвалось. А разум – нет. Долгу пришлось вступить в борьбу с чувством отвращения. И конечно же, победа оказалась на стороне долга. Ребекка полностью расслабилась, когда Дэвид лег на нее и задал ей ритм. Но она осталась совершенно пассивной. Ее руки даже не прикоснулись к нему.
   Она, по-видимому, сейчас сравнивает, подумал он. Может быть, она ужасается. Может быть, ей кажется, будто ее насилуют. Наверное, все это время в ней шла битва между долгом и протестом. И Дэвид знал, что Ребекка всеми силами боролась против воспоминаний, против сравнений. Она ведь пообещала ему, что после своей новой свадьбы не будет даже думать о Джулиане.
   И Дэвид все же упорно придерживался намеченного курса. Войдя в нее, он мог бы быстро достичь вершины наслаждения. Господи, простое прикосновение к ней уже достаточно его возбудило. Но он хотел, чтобы закрепление их брачного договора стало чем-то решающим, чем-то без всякого сомнения подтверждающим установление между ними новых физических уз.
   Выполняя свой план, он, возможно, вызвал у нее прочное отвращение к нему и понимание того, чем же должно обернуться для нее осуществление своего долга по отношению к новому мужу.
   Дэвид размышлял, хватит ли у него отваги идти и дальше этим путем. И дело даже не в том, что нет пути назад. Ребекка – его жена. Вот она уже проснулась и смотрит на него каким-то отсутствующим взглядом. Неужели она ищет рядом с собой Джулиана? Вскоре в ее взгляде проступит понимание того, что рядом Дэвид, а вовсе не Джулиан.
   – Тебе удобно? – спросил Дэвид. Ребекка все еще была в полудреме.
   – М-м, – только и смогла она произнести, затем снова закрыла глаза.
   Все это время она лежала в очень неудобной позе. Утром она проснется и не сможет поворачивать голову: шея совершенно затечет. Дэвид поближе подвинулся к Ребекке, просунул руку ей под шею и повернул жену на бок, спиной к себе. От Ребекки исходило приятное тепло. Волосы ее издавали не только запах мыла, но и более соблазнительный аромат – аромат женщины. Дэвид и раньше близко встречался с подобным ароматом, но он никогда не ассоциировался у него с Ребеккой. Все минувшие четыре года Дэвид тщательно избегал каких-либо мыслей о супружеской постели Джулиана.
   Ребекка снова открыла глаза. Но было ясно, что полностью она еще не пробудилась. Дэвид поцеловал жену. Ее губы были расслаблены и податливы.
   – Ты заснула в очень неудобной позе, – объяснил он. – Утром ты не смогла бы повернуть шею.
   – О! – произнесла Ребекка. Она не пыталась высвободиться из его объятий, но это было показное спокойствие, вызванное ее уступчивостью. Она была уверена, что перед ее возвращением ко сну что-то еще должно произойти. Дэвид чувствовал, что она думает именно об этом, хотя ни одна часть ее тела не была напряжена.
   У него и в мыслях такого не было. Для того чтобы в течение ночи получать удовлетворение столько раз, сколько позволяют физические возможности, существуют потаскухи. От жены этого требовать нельзя. Он уже этой ночью один раз обладал Ребеккой. И больше ни на что рассчитывать не должен. Он намеревался после этого дать ей поспать. У нее был напряженный, эмоционально изматывающий день. И то, чем он завершился, удовольствия ей явно не доставило.