Страница:
— Давай подождем вон в той рощице, — предложила она Рустеру. — Нам оттуда все будет видно, а Буну все же лучше не знать, что мы его выследили.
Рустер, возможно, и не был склонен рассказывать про себя, но зато он и не тратил времени на ненужные вопросы. Он кивнул и поехал вслед за ней к роще, где оба слезли с лошадей и спрятали их среди деревьев. Не успели они покончить с этим делом, как Бун вышел из дома. Увидев его лицо, Джуди поняла, что они поступили разумно, спрятавшись. Судя по всему, Бун не был расположен к объяснениям.
Гнев Джуди улетучился. По страдальческому выражению лица Буна она поняла, что у него и в мыслях не было бежать от ответственности. Более того, именно чувство ответственности привело его в этот дом, где он узнал что-то очень нелицеприятное.
Бун вскочил на коня и поскакал дальше по дороге.
— А мы что будем делать? — озадаченно спросил Рустер. — Поедем за ним?
— Нет, подожди, — проговорила Джуди, привязывая лошадь к дереву. — Я хочу узнать, что там произошло.
Рустер что-то возразил, но Джуди решительно направилась к воротам фермы. Как раз в эту минуту на крыльце показалась растерянная пожилая женщина.
— Мистер Бун! — позвала она дрожащим голосом. — Где вы, мистер Бун? Вот он, тот документ, что вы от меня требовали.
Джуди посмотрела на Рустера, который, казалось, думал об одном — как бы улизнуть.
— Я… мы приехали… вместе с мистером Буном, — сказала она женщине. — Он велел нам подождать, пока вы найдете документ. Давайте его сюда.
Женщина глядела на ее протянутую руку поверх очков, видимо, чувствуя какой-то подвох.
— Откуда вы знаете мистера Буна, мальчики?
— Он наш дядя, — с ходу сочинила Джуди, не подумав, что она почти ничего не знает о своем «дяде».
—Вот как? — Женщина напоминала Джуди курицу: она так же дергала головой, переводя взгляд с нее на Рустера.
— Значит, вы двоюродные братья близнецов?
Близнецов? Надо бы узнать об этом побольше. Джуди шагнула к женщине.
— Мы с Майком помогаем дяде Такеру собрать деньги на ферму.
Она сказала это наобум, но попала в точку. Женщина облегченно вздохнула и протянула ей бумагу.
— Тогда вам, конечно, нужно это уведомление. Но напомните дяде, что счет должен быть оплачен до конца следующего месяца. До конца года, как он надеялся, срок продлен не будет: земля перейдет к государству.
Джуди взяла бумагу и увидела, что это — уведомление о том, что в скором времени произойдет отторжение государством пятидесятиакрового участка земли к северо-западу от Фостервилля, принадлежащего Саре Элизабет Холланд. Должно быть, матери Буна, догадалась она.
— Раз уж вы здесь, — любезно сказала женщина, — вы, наверное, захотите повидаться с вашими кузенами?
Джуди не могла противиться соблазну побольше узнать о Буне от его братьев. Какой может быть вред от того, что она их повидает?
— Правда, в рабочее время мы не допускаем посетителей, — озабоченно продолжала женщина. — Наша начальница мисс Хэтти опять упрекнет меня в излишнем добросердечии. Но что я могу с собой поделать? Бедняжки не видели родственников уже бог знает сколько времени. Джереми это очень нужно. Джекоб еще как-то приспособился, но Джереми ужасно тоскует по матери. Он плачет по ночам и зовет маму. Как это ужасно для ребенка — своими глазами увидеть, как убивают мать!
Бедные малыши, сочувственно подумала Джуди и упрочилась в своей решимости увидеть братьев Буна.
Рустеру эта идея как будто совсем не нравилась, но он все же потащился за оживленно щебетавшей миссис Кларк.
— Вам придется подождать в задней комнате, — предупредила она. — Я их приведу потихоньку от мисс Хэтти. Она настаивает на строгом соблюдении трудового распорядка.
«Трудового распорядка?» — недоуменно подумала Джуди, но не посмела ничего сказать. Тишина в доме показалась ей еще более давящей.
Миссис Кларк завела их в похожую на монашескую келью комнатку, в которой стояли письменный стол и три стула и которую освещало единственное узкое окошко.
— Сидите тихо, — попросила она, уходя. — А то попадем в беду.
— Именно что вляпаемся! — сказал Рустер, как только женщина ушла. — Вам не пришло в голову, что эти ребята отлично знают, что у них нет никаких двоюродных братьев? Что будет, когда они так ей и скажут?
— А мы скажем, что ошиблись. Рустер закатил глаза.
— Вы не представляете, что это за место, Джуди. И что за крокодил эта начальница. Небось ходит с палкой или ремнем в руке.
Джуди опасливо засмеялась.
— Скажешь тоже. Послушать тебя, так эта женщина — тот самый изверг рабовладелец, которого изображают на карикатурах янки.
— А вы откуда знаете, что это не так? Эти ребята все равно что рабы. Видите, как здесь все благоустроено? На деньги, отпускаемые государством, такого не сделаешь. На этих ребятах воду возят.
— Воду возят? — с ужасом спросила Джуди. — Да много ли могут заработать дети?
— Их заставляют обрабатывать землю, шить, их отдают внаем другим фермерам. Кормят отвратительно, одевают кое-как —вот вам и деньги. И за это никому ничего не бывает.
Кому дело до бедных сирот? О них никто не думает.
— Но это ужасно! Невероятно! Чтобы Бун потерпел такое обращение с собственными братьями!
—А Бун про это ничего не знает. Когда он приезжает, к нему выводят приодетых мальчиков, а начальница сидит в углу и следит за каждым их словом.
Рустер нарисовал такую яркую картину, что Джуди сказала:
— Кажется, ты испытал это на себе?
Рустер только пожал плечами и подошел к окну.
— Вон, глядите!
Джуди подошла к нему и увидела детей, работающих в поле под палящим солнцем. Спины у них были согнуты, позы выражали усталость — картина была гнетущая.
— Скажем так, я бы не хотел оказаться здесь, — с горечью промолвил Рустер. — Лучше уж нищенствовать в порту.
Джуди повернулась к нему. У нее сердце переворачивалось от жалости, когда она представляла, что ему довелось испытать.
— Тебе незачем нищенствовать в порту, — сказала она — Я возьму тебя к себе домой в Луизиану.
Это предложение не очень обрадовало Рустера.
— А родных вы спросить не собираетесь? Может, им это ни к чему?
Джуди улыбнулась, представив себе реакцию Гинни.
— В Камелоте всегда найдется место за столом и работа. Поверь, мама будет рада. Ей всегда хотелось еще одного сына.
— Да я ведь не ее родной сын.
— Я тоже ей не родная дочь. Но она стала мне и моим братьям настоящей матерью. У нас замечательный дом, Рустер. Тебе там понравится. Полно еды, все очень добрые, и ты сможешь засыпать без страха.
Он цинично фыркнул. Таких мест не бывает, говорил его опыт. Джуди это не удивило — ему пришлось жить в страшном мире.
— Ну попробовать-то ты можешь? Надо же тебе подрасти и окрепнуть.
— Мне чужой дом не нужен, — резко бросил он. — А вот его братьям действительно нужен. — Он огляделся с отвращением и страхом. — Здесь они не выживут.
— Рустер, да как же я могу их отсюда забрать? — беспомощно воскликнула Джуди.
— Одна, наверное, не сможете, но я помогу.
— Ты сам не понимаешь, чего от меня требуешь! Мальчик пожал плечами — этим жестом он всегда маскировал сильные чувства.
— Вы же хотите спасти мир. Оказывается, не весь мир, а только некоторых.
— Ты несправедлив. У меня и так уйма обязательств. И сложностей.
Джуди хотела подробно объяснить ему, почему им нецелесообразно забирать с собой мальчиков, но тут они услышали звук открываемой двери и замерли. Голосов не было слышно, даже шепота — только шарканье приближающихся шагов.
Эта неестественная тишина не нарушилась и когда в комнату вошли два одетых в темное мальчика. Им было лет восемь-девять.
Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. У них были зеленовато-бледные лица, под черными робами угадывались тощенькие тельца.
— Джекоб, Джереми, — сказала Джуди, подходя к ним.
Меня зовут Джуди, а это Рустер. Мы приехали издалека, чтобы вам помочь.
Рустер презрительно фыркнул, а мальчики недоверчиво глядели на Джуди и по-прежнему молчали.
—Мы — друзья вашего брата.
—Джесса? — в унисон выговорили мальчики. В их осах звучало то же благоговение, с каким обычно говорил о Буне Рустер.
— То есть Такера, — поправился один из них. — Он хочет, чтобы мы теперь звали его Такером.
— Знаю. Он работает на меня, помогает мне найти одного человека. Но скажите, мальчики, вам нравится в этом приюте?
Они оглянулись на дверь, потом осторожно покачали головами. Мальчик повыше ростом обнял за плечи брата, который начал шмыгать носом. Судя по тому, что сказала миссис Кларк, это, видимо, Джекоб, решила Джуди.
— Мы согласились здесь пожить, потому что нас просил Джесс, — с достоинством сказал он. — Он скоро нас заберет.
— Не скоро, а сию минуту. Мы вас забираем прямо сейчас.
Ошеломленное выражение на лице Рустера сменилось широкой улыбкой, которая почти вознаградила Джуди за ожидаемую ею от Буна выволочку.
Однако мальчики не выразили особого восторга. Они со страхом посмотрели на дверь.
— Начальница Хэтти нас не отпустит, — сказал Джекоб. — Ей нужно выполнить заказ на форму для солдат.
Гнусная баба! Нет уж, надо вырвать мальчиков из ее лап. Джуди опустилась перед ними на корточки.
— Не отпустит, если прознает, что мы хотим вас забрать. А если мы сбежим сию секунду, она ничего не узнает. Вы должны мне поверить и не задавать вопросов. Клянусь, что я хочу вызволить вас из этого жуткого места и отвезти к вашему брату Джессу.
Упоминание имени брата решило дело. Видимо, для того чтобы быть с братом, они были готовы на все. Джекоб спросил, что надо делать.
Джуди взяла обоих мальчиков за руки.
— Бежать отсюда что есть сил.
Но тут они услышали, как где-то стукнула дверь, потом в коридоре раздались приближающиеся шаги.
— Что посоветуешь? — спросила она Рустера. Он кивнул в сторону открытого окна.
—Помоги им вылезти, — прошептала она, подтолкнув мальчиков к окну. — А я попробую запереть дверь стулом. Едва она воткнула в дверную ручку ножку стула, как кто-то снаружи стал трясти дверь.
— Джекоб Холланд, сейчас же открой! — раздался суровый голос, совсем непохожий на тихий и робкий голос миссис Кларк. — Откройте дверь, дети, а не то получите порцию розог.
Джуди бросилась к окну, по дороге натужно кашлянув, чтобы начальница думала, что мальчики еще в комнате, по крайней мере Джереми. Чем дольше она будет трясти дверь, тем больше у них будет времени, чтобы убежать подальше.
Джуди уже перекинула ногу через подоконник, когда начальнице удалось сбросить стул. Девушка поспешно выпрыгнула в окно и бросилась бежать через двор, распугивая кур и призывая на помощь небесные силы. Она увидела, что догадливый Рустер уже подвел к забору лошадей и посадил обоих мальчиков позади себя — одного седла вполне хватило на три тощих зада.
—Поезжай! — крикнула Джуди, приближаясь к ним. —Я вас догоню!
Побег из тюрьмы оказался не очень трудным делом — их преследовали только две пожилые женщины. Они добежали до ворот и остановились. Миссис Кларк судорожно мяла фартук, а начальница грозила им вслед кулаком. Однако Джуди с Рустером скакали во весь опор, пока не отъехали подальше.
Остановившись наконец, они звонко расхохотались. Но близнецы сохраняли все тот же пасмурный вид.
— Эй, ребятки, улыбнитесь! — сказала им Джуди. — Все получилось. Вы свободны.
Джекоб посмотрел через плечо.
— Но мы едем не туда. Джесс поехал на ферму по северной дороге.
Вспомнив счет за неоплаченные налоги, Джуди поняла, что под фермой Джекоб имеет в виду свой бывший дом. Она обеспокоенно взглянула на Рустера, который сказал, мотнув головой в сторону примостившихся позади него мальчиков:
— Туда и обратно мы не успеем. Может, мне отвезти ребят в гостиницу и пусть там отдохнут? А вы поезжайте за Буном.
Джуди задумалась. Оставить братьев Буна на попечение мальчишки, который украл ее саквояж? Правда, Рустер явно старался заслужить ее доверие. Да, собственно, другого выбора и не было.
— Ладно, поезжайте. Только не покупай конфет и не разрешай им бегать по коридорам.
— А, опять наставления!
— Ты можешь мне это обещать?
— Ладно, обещаю. Довольны? — Рустер смягчил свой резкий ответ неохотной улыбкой. — Не волнуйтесь, Джуди с нами все будет в порядке.
Но когда он отъезжал, у близнецов дрожали губы и глаза были круглые от страха. Видно, Джереми и Джекоб отнюдь не разделяли уверенности Рустера. Может быть, Джуди и раздумала бы отправлять их с Рустером, но ее мысли были заняты Буном. Она помнила, с каким исступленным видом он отъехал от приюта, и опасалась, что он совершит какое-нибудь безумство.
Она скакала на север, снедаемая желанием поскорее его увидеть. Что она сделает, как воспрепятствует ему совершить необдуманный поступок, Джуди не знала. Она даже не знала, что ее ждет на ферме Буна. То ей представлялось, как Бун угрожает револьвером покупателю фермы, то как он крушит все вокруг — пусть уж не достается никому! Но ей и в дурном сне не приснилось бы то, что она увидела воочию.
Такер Бун стоял на травянистом холмике и пустыми глазами смотрел на огромную яму. Когда она к нему подъехала, он не пошевелился, даже не повернул головы. Казалось, он был оглушен своей бедой.
Какой кошмар, подумала Джуди, слезая с лошади. Все сгорело дотла — и дом, и сарай, и даже деревья. Ничего не пощадили. Кое-где через пепел пробивались молодая трава и полевые цветы — молчаливые свидетели упорства жизни. Но ничто не говорило о том, что здесь когда-то кто-то жил, — кроме покрытых сажей кирпичей фундамента, на которые тупо смотрел Бун.
Джуди медленно слезла с лошади, мучительно подыскивая слова сочувствия, которые не прозвучали бы банально.
Бедный Бун! Ей хотелось обнять его, прижать его голову к своей груди.
Уезжай, Джуди, — тусклым голосом сказал он. — Тебе здесь нечего делать.
Так, подумала Джуди, начало не слишком многообещающее.
Глава 17
Рустер, возможно, и не был склонен рассказывать про себя, но зато он и не тратил времени на ненужные вопросы. Он кивнул и поехал вслед за ней к роще, где оба слезли с лошадей и спрятали их среди деревьев. Не успели они покончить с этим делом, как Бун вышел из дома. Увидев его лицо, Джуди поняла, что они поступили разумно, спрятавшись. Судя по всему, Бун не был расположен к объяснениям.
Гнев Джуди улетучился. По страдальческому выражению лица Буна она поняла, что у него и в мыслях не было бежать от ответственности. Более того, именно чувство ответственности привело его в этот дом, где он узнал что-то очень нелицеприятное.
Бун вскочил на коня и поскакал дальше по дороге.
— А мы что будем делать? — озадаченно спросил Рустер. — Поедем за ним?
— Нет, подожди, — проговорила Джуди, привязывая лошадь к дереву. — Я хочу узнать, что там произошло.
Рустер что-то возразил, но Джуди решительно направилась к воротам фермы. Как раз в эту минуту на крыльце показалась растерянная пожилая женщина.
— Мистер Бун! — позвала она дрожащим голосом. — Где вы, мистер Бун? Вот он, тот документ, что вы от меня требовали.
Джуди посмотрела на Рустера, который, казалось, думал об одном — как бы улизнуть.
— Я… мы приехали… вместе с мистером Буном, — сказала она женщине. — Он велел нам подождать, пока вы найдете документ. Давайте его сюда.
Женщина глядела на ее протянутую руку поверх очков, видимо, чувствуя какой-то подвох.
— Откуда вы знаете мистера Буна, мальчики?
— Он наш дядя, — с ходу сочинила Джуди, не подумав, что она почти ничего не знает о своем «дяде».
—Вот как? — Женщина напоминала Джуди курицу: она так же дергала головой, переводя взгляд с нее на Рустера.
— Значит, вы двоюродные братья близнецов?
Близнецов? Надо бы узнать об этом побольше. Джуди шагнула к женщине.
— Мы с Майком помогаем дяде Такеру собрать деньги на ферму.
Она сказала это наобум, но попала в точку. Женщина облегченно вздохнула и протянула ей бумагу.
— Тогда вам, конечно, нужно это уведомление. Но напомните дяде, что счет должен быть оплачен до конца следующего месяца. До конца года, как он надеялся, срок продлен не будет: земля перейдет к государству.
Джуди взяла бумагу и увидела, что это — уведомление о том, что в скором времени произойдет отторжение государством пятидесятиакрового участка земли к северо-западу от Фостервилля, принадлежащего Саре Элизабет Холланд. Должно быть, матери Буна, догадалась она.
— Раз уж вы здесь, — любезно сказала женщина, — вы, наверное, захотите повидаться с вашими кузенами?
Джуди не могла противиться соблазну побольше узнать о Буне от его братьев. Какой может быть вред от того, что она их повидает?
— Правда, в рабочее время мы не допускаем посетителей, — озабоченно продолжала женщина. — Наша начальница мисс Хэтти опять упрекнет меня в излишнем добросердечии. Но что я могу с собой поделать? Бедняжки не видели родственников уже бог знает сколько времени. Джереми это очень нужно. Джекоб еще как-то приспособился, но Джереми ужасно тоскует по матери. Он плачет по ночам и зовет маму. Как это ужасно для ребенка — своими глазами увидеть, как убивают мать!
Бедные малыши, сочувственно подумала Джуди и упрочилась в своей решимости увидеть братьев Буна.
Рустеру эта идея как будто совсем не нравилась, но он все же потащился за оживленно щебетавшей миссис Кларк.
— Вам придется подождать в задней комнате, — предупредила она. — Я их приведу потихоньку от мисс Хэтти. Она настаивает на строгом соблюдении трудового распорядка.
«Трудового распорядка?» — недоуменно подумала Джуди, но не посмела ничего сказать. Тишина в доме показалась ей еще более давящей.
Миссис Кларк завела их в похожую на монашескую келью комнатку, в которой стояли письменный стол и три стула и которую освещало единственное узкое окошко.
— Сидите тихо, — попросила она, уходя. — А то попадем в беду.
— Именно что вляпаемся! — сказал Рустер, как только женщина ушла. — Вам не пришло в голову, что эти ребята отлично знают, что у них нет никаких двоюродных братьев? Что будет, когда они так ей и скажут?
— А мы скажем, что ошиблись. Рустер закатил глаза.
— Вы не представляете, что это за место, Джуди. И что за крокодил эта начальница. Небось ходит с палкой или ремнем в руке.
Джуди опасливо засмеялась.
— Скажешь тоже. Послушать тебя, так эта женщина — тот самый изверг рабовладелец, которого изображают на карикатурах янки.
— А вы откуда знаете, что это не так? Эти ребята все равно что рабы. Видите, как здесь все благоустроено? На деньги, отпускаемые государством, такого не сделаешь. На этих ребятах воду возят.
— Воду возят? — с ужасом спросила Джуди. — Да много ли могут заработать дети?
— Их заставляют обрабатывать землю, шить, их отдают внаем другим фермерам. Кормят отвратительно, одевают кое-как —вот вам и деньги. И за это никому ничего не бывает.
Кому дело до бедных сирот? О них никто не думает.
— Но это ужасно! Невероятно! Чтобы Бун потерпел такое обращение с собственными братьями!
—А Бун про это ничего не знает. Когда он приезжает, к нему выводят приодетых мальчиков, а начальница сидит в углу и следит за каждым их словом.
Рустер нарисовал такую яркую картину, что Джуди сказала:
— Кажется, ты испытал это на себе?
Рустер только пожал плечами и подошел к окну.
— Вон, глядите!
Джуди подошла к нему и увидела детей, работающих в поле под палящим солнцем. Спины у них были согнуты, позы выражали усталость — картина была гнетущая.
— Скажем так, я бы не хотел оказаться здесь, — с горечью промолвил Рустер. — Лучше уж нищенствовать в порту.
Джуди повернулась к нему. У нее сердце переворачивалось от жалости, когда она представляла, что ему довелось испытать.
— Тебе незачем нищенствовать в порту, — сказала она — Я возьму тебя к себе домой в Луизиану.
Это предложение не очень обрадовало Рустера.
— А родных вы спросить не собираетесь? Может, им это ни к чему?
Джуди улыбнулась, представив себе реакцию Гинни.
— В Камелоте всегда найдется место за столом и работа. Поверь, мама будет рада. Ей всегда хотелось еще одного сына.
— Да я ведь не ее родной сын.
— Я тоже ей не родная дочь. Но она стала мне и моим братьям настоящей матерью. У нас замечательный дом, Рустер. Тебе там понравится. Полно еды, все очень добрые, и ты сможешь засыпать без страха.
Он цинично фыркнул. Таких мест не бывает, говорил его опыт. Джуди это не удивило — ему пришлось жить в страшном мире.
— Ну попробовать-то ты можешь? Надо же тебе подрасти и окрепнуть.
— Мне чужой дом не нужен, — резко бросил он. — А вот его братьям действительно нужен. — Он огляделся с отвращением и страхом. — Здесь они не выживут.
— Рустер, да как же я могу их отсюда забрать? — беспомощно воскликнула Джуди.
— Одна, наверное, не сможете, но я помогу.
— Ты сам не понимаешь, чего от меня требуешь! Мальчик пожал плечами — этим жестом он всегда маскировал сильные чувства.
— Вы же хотите спасти мир. Оказывается, не весь мир, а только некоторых.
— Ты несправедлив. У меня и так уйма обязательств. И сложностей.
Джуди хотела подробно объяснить ему, почему им нецелесообразно забирать с собой мальчиков, но тут они услышали звук открываемой двери и замерли. Голосов не было слышно, даже шепота — только шарканье приближающихся шагов.
Эта неестественная тишина не нарушилась и когда в комнату вошли два одетых в темное мальчика. Им было лет восемь-девять.
Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. У них были зеленовато-бледные лица, под черными робами угадывались тощенькие тельца.
— Джекоб, Джереми, — сказала Джуди, подходя к ним.
Меня зовут Джуди, а это Рустер. Мы приехали издалека, чтобы вам помочь.
Рустер презрительно фыркнул, а мальчики недоверчиво глядели на Джуди и по-прежнему молчали.
—Мы — друзья вашего брата.
—Джесса? — в унисон выговорили мальчики. В их осах звучало то же благоговение, с каким обычно говорил о Буне Рустер.
— То есть Такера, — поправился один из них. — Он хочет, чтобы мы теперь звали его Такером.
— Знаю. Он работает на меня, помогает мне найти одного человека. Но скажите, мальчики, вам нравится в этом приюте?
Они оглянулись на дверь, потом осторожно покачали головами. Мальчик повыше ростом обнял за плечи брата, который начал шмыгать носом. Судя по тому, что сказала миссис Кларк, это, видимо, Джекоб, решила Джуди.
— Мы согласились здесь пожить, потому что нас просил Джесс, — с достоинством сказал он. — Он скоро нас заберет.
— Не скоро, а сию минуту. Мы вас забираем прямо сейчас.
Ошеломленное выражение на лице Рустера сменилось широкой улыбкой, которая почти вознаградила Джуди за ожидаемую ею от Буна выволочку.
Однако мальчики не выразили особого восторга. Они со страхом посмотрели на дверь.
— Начальница Хэтти нас не отпустит, — сказал Джекоб. — Ей нужно выполнить заказ на форму для солдат.
Гнусная баба! Нет уж, надо вырвать мальчиков из ее лап. Джуди опустилась перед ними на корточки.
— Не отпустит, если прознает, что мы хотим вас забрать. А если мы сбежим сию секунду, она ничего не узнает. Вы должны мне поверить и не задавать вопросов. Клянусь, что я хочу вызволить вас из этого жуткого места и отвезти к вашему брату Джессу.
Упоминание имени брата решило дело. Видимо, для того чтобы быть с братом, они были готовы на все. Джекоб спросил, что надо делать.
Джуди взяла обоих мальчиков за руки.
— Бежать отсюда что есть сил.
Но тут они услышали, как где-то стукнула дверь, потом в коридоре раздались приближающиеся шаги.
— Что посоветуешь? — спросила она Рустера. Он кивнул в сторону открытого окна.
—Помоги им вылезти, — прошептала она, подтолкнув мальчиков к окну. — А я попробую запереть дверь стулом. Едва она воткнула в дверную ручку ножку стула, как кто-то снаружи стал трясти дверь.
— Джекоб Холланд, сейчас же открой! — раздался суровый голос, совсем непохожий на тихий и робкий голос миссис Кларк. — Откройте дверь, дети, а не то получите порцию розог.
Джуди бросилась к окну, по дороге натужно кашлянув, чтобы начальница думала, что мальчики еще в комнате, по крайней мере Джереми. Чем дольше она будет трясти дверь, тем больше у них будет времени, чтобы убежать подальше.
Джуди уже перекинула ногу через подоконник, когда начальнице удалось сбросить стул. Девушка поспешно выпрыгнула в окно и бросилась бежать через двор, распугивая кур и призывая на помощь небесные силы. Она увидела, что догадливый Рустер уже подвел к забору лошадей и посадил обоих мальчиков позади себя — одного седла вполне хватило на три тощих зада.
—Поезжай! — крикнула Джуди, приближаясь к ним. —Я вас догоню!
Побег из тюрьмы оказался не очень трудным делом — их преследовали только две пожилые женщины. Они добежали до ворот и остановились. Миссис Кларк судорожно мяла фартук, а начальница грозила им вслед кулаком. Однако Джуди с Рустером скакали во весь опор, пока не отъехали подальше.
Остановившись наконец, они звонко расхохотались. Но близнецы сохраняли все тот же пасмурный вид.
— Эй, ребятки, улыбнитесь! — сказала им Джуди. — Все получилось. Вы свободны.
Джекоб посмотрел через плечо.
— Но мы едем не туда. Джесс поехал на ферму по северной дороге.
Вспомнив счет за неоплаченные налоги, Джуди поняла, что под фермой Джекоб имеет в виду свой бывший дом. Она обеспокоенно взглянула на Рустера, который сказал, мотнув головой в сторону примостившихся позади него мальчиков:
— Туда и обратно мы не успеем. Может, мне отвезти ребят в гостиницу и пусть там отдохнут? А вы поезжайте за Буном.
Джуди задумалась. Оставить братьев Буна на попечение мальчишки, который украл ее саквояж? Правда, Рустер явно старался заслужить ее доверие. Да, собственно, другого выбора и не было.
— Ладно, поезжайте. Только не покупай конфет и не разрешай им бегать по коридорам.
— А, опять наставления!
— Ты можешь мне это обещать?
— Ладно, обещаю. Довольны? — Рустер смягчил свой резкий ответ неохотной улыбкой. — Не волнуйтесь, Джуди с нами все будет в порядке.
Но когда он отъезжал, у близнецов дрожали губы и глаза были круглые от страха. Видно, Джереми и Джекоб отнюдь не разделяли уверенности Рустера. Может быть, Джуди и раздумала бы отправлять их с Рустером, но ее мысли были заняты Буном. Она помнила, с каким исступленным видом он отъехал от приюта, и опасалась, что он совершит какое-нибудь безумство.
Она скакала на север, снедаемая желанием поскорее его увидеть. Что она сделает, как воспрепятствует ему совершить необдуманный поступок, Джуди не знала. Она даже не знала, что ее ждет на ферме Буна. То ей представлялось, как Бун угрожает револьвером покупателю фермы, то как он крушит все вокруг — пусть уж не достается никому! Но ей и в дурном сне не приснилось бы то, что она увидела воочию.
Такер Бун стоял на травянистом холмике и пустыми глазами смотрел на огромную яму. Когда она к нему подъехала, он не пошевелился, даже не повернул головы. Казалось, он был оглушен своей бедой.
Какой кошмар, подумала Джуди, слезая с лошади. Все сгорело дотла — и дом, и сарай, и даже деревья. Ничего не пощадили. Кое-где через пепел пробивались молодая трава и полевые цветы — молчаливые свидетели упорства жизни. Но ничто не говорило о том, что здесь когда-то кто-то жил, — кроме покрытых сажей кирпичей фундамента, на которые тупо смотрел Бун.
Джуди медленно слезла с лошади, мучительно подыскивая слова сочувствия, которые не прозвучали бы банально.
Бедный Бун! Ей хотелось обнять его, прижать его голову к своей груди.
Уезжай, Джуди, — тусклым голосом сказал он. — Тебе здесь нечего делать.
Так, подумала Джуди, начало не слишком многообещающее.
Глава 17
Бун не знал, рад он или огорчен тому, что Джуди оказалась рядом и смотрит на это свидетельство его прошлого. Уезжая утром из гостиницы, он старался свыкнуться с мыслью, что отныне их пути расходятся. Сейчас, увидев ее на этом пожарище, могиле его рухнувших надежд, он почувствовал, словно его сердечную рану кто-то посыпал солью.
Он глядел на Джуди, и вдруг его точно ударило: как хорошо она вписалась бы в те мечты, которые он связывал с этим местом. Его слова «Уезжай, Джуди» никого не могли обмануть, меньше всего — его самого. Он не хотел, чтобы она уехала, — он хотел, чтобы случилось какое-нибудь маленькое чудо, которое побудило бы ее остаться.
Но чудес не бывает, по крайней мере не с ним и не здесь. Что это вытворяет с ним судьба! Она преследует его несчастьями и одновременно испытывает видениями счастья, в котором ему отказано.
Скоро у него отнимут и эту землю. Он никак не может этому помешать.
— Что здесь произошло? — спросила Джуди приглушенным голосом, глядя на руины с болью в глазах. — Кто сжег твой дом, федералы?
Как это на нее похоже — не послушаться его приказания и отправиться его разыскивать! «Твой дом», сказала она. Откуда она знает, что это его дом? В Индепенденсе в нем никто не признал бывшего хозяина этой фермы. Билли, конечно, знает, и Бог ведает, что он наговорил Джуди.
— Если бы это сделали федералы, мне было бы легче, — ответил Такер — пусть узнает правду. — Даже если бы партизаны, это можно было бы понять. В конце концов, на войне как на войне. Но как я мог ожидать такой подлости со стороны своих?
— Так это —дело конфедератов? — Глаза Джуди округлились от ужаса. Видимо, этого ей никто не сказал. —Ты уверен?
Такер горько усмехнулся.
— Этот же вопрос мне задал полковник Шелби. Он считал, что дом сожгли партизаны, мои бывшие товарищи, в отместку за то, что я ушел из отряда в регулярную армию. Среди этих ребят есть законченные подлецы, и у меня самого мелькала такая мысль. Но в то время я был разведчиком у конфедератов, а разведчики часто узнают о предстоящих операциях. Вот до меня и дошел слух, что один из отрядов конфедератов хотел прижать Кэртиса Холланда. Он выставил свою кандидатуру в конгресс как твердый сторонник северян, и конфедераты полагали, что могут заставить его снять ее, угрожая жизни его любовницы и его детей.
— Твоей матери, — тихо сказала Джуди.
— Моя мать была его женой, а не любовницей! — Увидев изумление в глазах Джуди, Такер понизил голос. — Холланды объявили их брак недействительным, но мама отказалась подписывать какие-нибудь документы. До своего последнего часа она считала себя его женой.
Хотя Такер говорил тихим голосом, ярость и горечь звучали в каждом его слове, и ему казалось, что Джуди тоже их слышит.
— Холланд бросил мою мать много лет тому назад, — продолжал он: Джуди должна знать всю правду до конца. — Так что ему было наплевать, что с ней случится. Последний раз он приезжал в Индепенденс в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году. Он провел три дня в борделе и уехал, оставив мою мать в слезах и снова беременной. Скоро родились близнецы. Мне тогда было пятнадцать лет, но я считал себя взрослым мужчиной и отправился в его роскошный особняк, чтобы с ним разделаться. С Кэртисом мне встретиться не удалось, зато его брат, который был распорядителем его избирательной кампании, принял мои угрозы всерьез. Вскоре после этого мы получили официальные документы на владение этой фермой. Мама считала это доказательством того, что Кэртис все же небезразличен к нашей судьбе, а я понимал, что он просто хотел откупиться от нас и заглушить упреки совести. Во всяком случае, он ни разу не приехал поглядеть на своих сыновей.
— Ему же хуже.
— Может быть, но что там думал или чувствовал Кэртис Холланд, не имело отношения к нападению на нашу ферму. Я попытался объяснить капитану, который командовал отрядом, что наша ферма не имеет никакой военной ценности. Я убеждал его, что, уничтожив ее, он только окажет Кэртису услугу, освободив его от ненужного ему бремени. В тысяча восемьсот шестьдесят втором году будут выборы, и Холландам вовсе не хочется, чтобы им припомнили старые грехи. Капитан вежливо меня выслушал, и я отправился на задание, считая, что уговорил его пощадить дом моей матери. И только через несколько дней узнал, что он просто успокаивал меня, посмеиваясь за моей спиной.
Вспоминая поведение Латура, вспоминая, как он уверял его, что их ферме ничто не грозит, Такер накалялся все больше.
— Так вот, они напали на ферму в тот же вечер и сожгли все дотла. Если война меня чему-нибудь и научила, так это тому, что людям просто нравится убивать друг друга. Одинокая женщина с двумя маленькими мальчиками — ну как удержаться от такого соблазна! А я, дурак, можно сказать, подарил ему эту добычу.
— Бун, так нельзя! — воскликнула Джуди, придерживая лошадь. — Ты не можешь винить себя за то, что сделали эти люди!
Кого же тогда винить?
— Я должен был быть там. Мама умоляла меня не уезжать на войну, говорила, что без меня не справится с фермой. Но я не хотел быть фермером. Я хотел разводить лошадей, и когда ко мне пришли «серые призраки» и стали хвастаться, как много добычи им достается, я решил, что смогу таким образом сколотить капитал для племенного завода. Я был ничем не лучше всей этой братии. Мне и в голову не приходило, что я буду зарабатывать свой капитал на страданиях других.
— Но ты был слишком молод…
— Не так уж молод, чтобы не суметь отличить добро от зла, — прорычал Такер. Теперь он злился на самого себя. — После я попытался загладить свою вину, вступив в регулярную армию конфедератов, которые планировали вторжение в Миссури, но лучше бы я вернулся домой. Я оставил мать одну. Что она могла сделать с солдатами, как она могла защитить ферму и моих четырехлетних братьев? Говорят, она поняла, что их ждет, как только услышала приближение верховых, и велела близнецам спрятаться в погребе. Соседи нашли их через несколько дней. Они так и сидели, скрючившись в углу, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слово.
— Господи Боже мой!
Такер отвернулся. Чувство вины и раскаяния сжали ему горло словно железным обручем.
—В это время я был за пятьдесят миль отсюда, занимаясь своим делом. А солдаты избили мою мать до потери сознания и оставили ее в горящем доме. — Он опять повернулся к Джуди: — Теперь ты не удивляешься, почему я тут же ушел из армии?
—Нет. На твоем месте я сделала бы то же самое.
Он кивнул в знак благодарности.
— После того как все это случилось, никто даже не удосужился известить меня. Моих братишек увезли в приют. Когда я наконец узнал правду, было уже поздно им помочь. Они находились на попечении государства, и я не имел на них прав.
— Но ведь ты уже был взрослый! Почему тебе не доверили опеку братьев?
— Неужели же северяне отдадут двух мальчиков знаменитому бандиту Джессу Холланду? Мне стоило только сунуться к ним с заявлением об опеке, и меня тут же упрятали бы в тюрьму. Нет, мне пришлось притвориться их дядей Такером. Я имею право их навещать, однако говорят, ни один судья не решит дело об опеке в мою пользу, поскольку у меня нет дома и средств к существованию.
— Но твои братья — владельцы этой фермы. По крайней мере этой земли. Разве они ее не унаследовали?
— Унаследовали, и вместе с ней долг по налогам за семь лет.
Такер с силой стукнул ногой по лежавшему перед ним камню, словно вымещая на нем свою беспомощную злость. Он только что получил извещение, что эти деньги надо внести до конца месяца, а не в декабре, как он полагал. Где он их возьмет?
— Вот оно — мое будущее, — устало сказал он Джуди, обводя рукой окрестности. — Вот все, что у меня осталось: мечты и надежды, превратившиеся в пепел.
— Ну зачем же так? — Джуди привязала свою лошадь к обгорелому стволу дерева и пошла поглядеть на фундамент дома. — Смотри, у тебя же великолепная ферма! — воскликнула она. — Всего-то и нужно что перестроить дом. Взгляни на эти поля, это пастбище, и дом стоит на таком замечательном месте. Если вот здесь сделать окно, то откроется вид до самой реки.
— Ты говоришь в точности, как говорила мама. — Бун вымученно улыбнулся. Джуди и ведет себя, как его мать, у нее такое же мечтательное выражение на лице, такая же способность во всем находить хорошее. — Помню, в тот день, когда мы сюда приехали, она бегала по ферме и твердила, что здесь многое можно сделать, стоит только приложить силы. Я никогда не видел ее такой счастливой. Теперь у нас есть дом, говорила она, теперь наша жизнь наладится.
— Разве она не наладилась? — с улыбкой спросила Джуди.
— Наладилась на какое-то время. — Буну было больно вспоминать тот короткий — такой короткий! — промежуток спокойной жизни. — Я только-только начал мечтать. На том пастбище я хотел сделать выгон для лошадей. Но все это было, конечно, до войны. До всех этих бед.
Джуди смотрела не на пастбище — она смотрела на Буна, заглядывая ему прямо в душу.
— У тебя отняли дом и родных. Неужели ты позволишь им отнять у тебя и мечту?
—Мечты стоят денег, — пренебрежительно бросил он. — И они редко сбываются.
—И ты так просто откажешься от них, даже не попытавшись за них бороться?
— Так просто?! — Увидев, что его крик подействовал на Джуди как удар хлыста, Такер заговорил спокойнее: — Я надрывался, я брался за любую работу, соглашаясь делать то, что мне не очень-то нравилось и чем я не очень-то гордился. Но столько денег, сколько мне нужно, я все равно не заработал. А сегодня мне сказали, что у меня осталось всего три недели — или земля перейдет к государству.
— Как это несправедливо! — Взгляд Джуди затуманился. Она подошла ближе к Буну. — Неужто ни с кем нельзя поговорить? Объяснить, как обстоят дела, предложить внести часть денег сейчас, а остальное немного позже?
— Я пробовал. У меня возникло впечатление, что эта ферма кому-то приглянулась — человеку, у которого есть связи в мире политики.
— Да ведь твой отец — член конгресса! Бун отрывисто хохотнул.
— Кэртис Холланд за все двадцать четыре года моей жизни палец о палец не ударил, чтобы мне помочь. Какого черта, он даже не признает факта моего существования. Нет уж, я и тут предоставлен сам себе — с этим я давно смирился.
— Такер Бун, волк-одиночка. — Джуди тряхнула головой. — Знаешь, что я думаю? Ты только болтаешь, что мечта тебе не по карману, а на самом деле никакой мечты у тебя нет.
— Ну спасибо! Ты все поняла.
Джуди подошла к нему еще ближе и сказала, глядя в лицо:
— Ты опять стараешься отгородиться от меня, но на этот раз у тебя ничего не получится. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, потому что сама была такой же. Собиралась сражаться с жизнью по-своему и считала, что весь этот гнусный мир занят одним — как бы мне навредить. — Она вздохнула и вынула из-за пазухи медальон, который всегда носила на шее. — Но мне повезло. Судьба свела меня с замечательной женщиной, которая стала моей приемной матерью и показала мне, что в жизни есть и радости. Она дала мне этот медальон и сказала, что это — символ доверия. Доказательство того, что есть по крайней мере один человек на свете, который всегда готов прийти мне на выручку. А потом я узнала, что на свете не так уж мало людей, похожих на Гинни. Совсем необязательно сражаться с жизнью в одиночку, Бун. Разреши людям помочь тебе.
Он глядел на Джуди, и вдруг его точно ударило: как хорошо она вписалась бы в те мечты, которые он связывал с этим местом. Его слова «Уезжай, Джуди» никого не могли обмануть, меньше всего — его самого. Он не хотел, чтобы она уехала, — он хотел, чтобы случилось какое-нибудь маленькое чудо, которое побудило бы ее остаться.
Но чудес не бывает, по крайней мере не с ним и не здесь. Что это вытворяет с ним судьба! Она преследует его несчастьями и одновременно испытывает видениями счастья, в котором ему отказано.
Скоро у него отнимут и эту землю. Он никак не может этому помешать.
— Что здесь произошло? — спросила Джуди приглушенным голосом, глядя на руины с болью в глазах. — Кто сжег твой дом, федералы?
Как это на нее похоже — не послушаться его приказания и отправиться его разыскивать! «Твой дом», сказала она. Откуда она знает, что это его дом? В Индепенденсе в нем никто не признал бывшего хозяина этой фермы. Билли, конечно, знает, и Бог ведает, что он наговорил Джуди.
— Если бы это сделали федералы, мне было бы легче, — ответил Такер — пусть узнает правду. — Даже если бы партизаны, это можно было бы понять. В конце концов, на войне как на войне. Но как я мог ожидать такой подлости со стороны своих?
— Так это —дело конфедератов? — Глаза Джуди округлились от ужаса. Видимо, этого ей никто не сказал. —Ты уверен?
Такер горько усмехнулся.
— Этот же вопрос мне задал полковник Шелби. Он считал, что дом сожгли партизаны, мои бывшие товарищи, в отместку за то, что я ушел из отряда в регулярную армию. Среди этих ребят есть законченные подлецы, и у меня самого мелькала такая мысль. Но в то время я был разведчиком у конфедератов, а разведчики часто узнают о предстоящих операциях. Вот до меня и дошел слух, что один из отрядов конфедератов хотел прижать Кэртиса Холланда. Он выставил свою кандидатуру в конгресс как твердый сторонник северян, и конфедераты полагали, что могут заставить его снять ее, угрожая жизни его любовницы и его детей.
— Твоей матери, — тихо сказала Джуди.
— Моя мать была его женой, а не любовницей! — Увидев изумление в глазах Джуди, Такер понизил голос. — Холланды объявили их брак недействительным, но мама отказалась подписывать какие-нибудь документы. До своего последнего часа она считала себя его женой.
Хотя Такер говорил тихим голосом, ярость и горечь звучали в каждом его слове, и ему казалось, что Джуди тоже их слышит.
— Холланд бросил мою мать много лет тому назад, — продолжал он: Джуди должна знать всю правду до конца. — Так что ему было наплевать, что с ней случится. Последний раз он приезжал в Индепенденс в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году. Он провел три дня в борделе и уехал, оставив мою мать в слезах и снова беременной. Скоро родились близнецы. Мне тогда было пятнадцать лет, но я считал себя взрослым мужчиной и отправился в его роскошный особняк, чтобы с ним разделаться. С Кэртисом мне встретиться не удалось, зато его брат, который был распорядителем его избирательной кампании, принял мои угрозы всерьез. Вскоре после этого мы получили официальные документы на владение этой фермой. Мама считала это доказательством того, что Кэртис все же небезразличен к нашей судьбе, а я понимал, что он просто хотел откупиться от нас и заглушить упреки совести. Во всяком случае, он ни разу не приехал поглядеть на своих сыновей.
— Ему же хуже.
— Может быть, но что там думал или чувствовал Кэртис Холланд, не имело отношения к нападению на нашу ферму. Я попытался объяснить капитану, который командовал отрядом, что наша ферма не имеет никакой военной ценности. Я убеждал его, что, уничтожив ее, он только окажет Кэртису услугу, освободив его от ненужного ему бремени. В тысяча восемьсот шестьдесят втором году будут выборы, и Холландам вовсе не хочется, чтобы им припомнили старые грехи. Капитан вежливо меня выслушал, и я отправился на задание, считая, что уговорил его пощадить дом моей матери. И только через несколько дней узнал, что он просто успокаивал меня, посмеиваясь за моей спиной.
Вспоминая поведение Латура, вспоминая, как он уверял его, что их ферме ничто не грозит, Такер накалялся все больше.
— Так вот, они напали на ферму в тот же вечер и сожгли все дотла. Если война меня чему-нибудь и научила, так это тому, что людям просто нравится убивать друг друга. Одинокая женщина с двумя маленькими мальчиками — ну как удержаться от такого соблазна! А я, дурак, можно сказать, подарил ему эту добычу.
— Бун, так нельзя! — воскликнула Джуди, придерживая лошадь. — Ты не можешь винить себя за то, что сделали эти люди!
Кого же тогда винить?
— Я должен был быть там. Мама умоляла меня не уезжать на войну, говорила, что без меня не справится с фермой. Но я не хотел быть фермером. Я хотел разводить лошадей, и когда ко мне пришли «серые призраки» и стали хвастаться, как много добычи им достается, я решил, что смогу таким образом сколотить капитал для племенного завода. Я был ничем не лучше всей этой братии. Мне и в голову не приходило, что я буду зарабатывать свой капитал на страданиях других.
— Но ты был слишком молод…
— Не так уж молод, чтобы не суметь отличить добро от зла, — прорычал Такер. Теперь он злился на самого себя. — После я попытался загладить свою вину, вступив в регулярную армию конфедератов, которые планировали вторжение в Миссури, но лучше бы я вернулся домой. Я оставил мать одну. Что она могла сделать с солдатами, как она могла защитить ферму и моих четырехлетних братьев? Говорят, она поняла, что их ждет, как только услышала приближение верховых, и велела близнецам спрятаться в погребе. Соседи нашли их через несколько дней. Они так и сидели, скрючившись в углу, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слово.
— Господи Боже мой!
Такер отвернулся. Чувство вины и раскаяния сжали ему горло словно железным обручем.
—В это время я был за пятьдесят миль отсюда, занимаясь своим делом. А солдаты избили мою мать до потери сознания и оставили ее в горящем доме. — Он опять повернулся к Джуди: — Теперь ты не удивляешься, почему я тут же ушел из армии?
—Нет. На твоем месте я сделала бы то же самое.
Он кивнул в знак благодарности.
— После того как все это случилось, никто даже не удосужился известить меня. Моих братишек увезли в приют. Когда я наконец узнал правду, было уже поздно им помочь. Они находились на попечении государства, и я не имел на них прав.
— Но ведь ты уже был взрослый! Почему тебе не доверили опеку братьев?
— Неужели же северяне отдадут двух мальчиков знаменитому бандиту Джессу Холланду? Мне стоило только сунуться к ним с заявлением об опеке, и меня тут же упрятали бы в тюрьму. Нет, мне пришлось притвориться их дядей Такером. Я имею право их навещать, однако говорят, ни один судья не решит дело об опеке в мою пользу, поскольку у меня нет дома и средств к существованию.
— Но твои братья — владельцы этой фермы. По крайней мере этой земли. Разве они ее не унаследовали?
— Унаследовали, и вместе с ней долг по налогам за семь лет.
Такер с силой стукнул ногой по лежавшему перед ним камню, словно вымещая на нем свою беспомощную злость. Он только что получил извещение, что эти деньги надо внести до конца месяца, а не в декабре, как он полагал. Где он их возьмет?
— Вот оно — мое будущее, — устало сказал он Джуди, обводя рукой окрестности. — Вот все, что у меня осталось: мечты и надежды, превратившиеся в пепел.
— Ну зачем же так? — Джуди привязала свою лошадь к обгорелому стволу дерева и пошла поглядеть на фундамент дома. — Смотри, у тебя же великолепная ферма! — воскликнула она. — Всего-то и нужно что перестроить дом. Взгляни на эти поля, это пастбище, и дом стоит на таком замечательном месте. Если вот здесь сделать окно, то откроется вид до самой реки.
— Ты говоришь в точности, как говорила мама. — Бун вымученно улыбнулся. Джуди и ведет себя, как его мать, у нее такое же мечтательное выражение на лице, такая же способность во всем находить хорошее. — Помню, в тот день, когда мы сюда приехали, она бегала по ферме и твердила, что здесь многое можно сделать, стоит только приложить силы. Я никогда не видел ее такой счастливой. Теперь у нас есть дом, говорила она, теперь наша жизнь наладится.
— Разве она не наладилась? — с улыбкой спросила Джуди.
— Наладилась на какое-то время. — Буну было больно вспоминать тот короткий — такой короткий! — промежуток спокойной жизни. — Я только-только начал мечтать. На том пастбище я хотел сделать выгон для лошадей. Но все это было, конечно, до войны. До всех этих бед.
Джуди смотрела не на пастбище — она смотрела на Буна, заглядывая ему прямо в душу.
— У тебя отняли дом и родных. Неужели ты позволишь им отнять у тебя и мечту?
—Мечты стоят денег, — пренебрежительно бросил он. — И они редко сбываются.
—И ты так просто откажешься от них, даже не попытавшись за них бороться?
— Так просто?! — Увидев, что его крик подействовал на Джуди как удар хлыста, Такер заговорил спокойнее: — Я надрывался, я брался за любую работу, соглашаясь делать то, что мне не очень-то нравилось и чем я не очень-то гордился. Но столько денег, сколько мне нужно, я все равно не заработал. А сегодня мне сказали, что у меня осталось всего три недели — или земля перейдет к государству.
— Как это несправедливо! — Взгляд Джуди затуманился. Она подошла ближе к Буну. — Неужто ни с кем нельзя поговорить? Объяснить, как обстоят дела, предложить внести часть денег сейчас, а остальное немного позже?
— Я пробовал. У меня возникло впечатление, что эта ферма кому-то приглянулась — человеку, у которого есть связи в мире политики.
— Да ведь твой отец — член конгресса! Бун отрывисто хохотнул.
— Кэртис Холланд за все двадцать четыре года моей жизни палец о палец не ударил, чтобы мне помочь. Какого черта, он даже не признает факта моего существования. Нет уж, я и тут предоставлен сам себе — с этим я давно смирился.
— Такер Бун, волк-одиночка. — Джуди тряхнула головой. — Знаешь, что я думаю? Ты только болтаешь, что мечта тебе не по карману, а на самом деле никакой мечты у тебя нет.
— Ну спасибо! Ты все поняла.
Джуди подошла к нему еще ближе и сказала, глядя в лицо:
— Ты опять стараешься отгородиться от меня, но на этот раз у тебя ничего не получится. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, потому что сама была такой же. Собиралась сражаться с жизнью по-своему и считала, что весь этот гнусный мир занят одним — как бы мне навредить. — Она вздохнула и вынула из-за пазухи медальон, который всегда носила на шее. — Но мне повезло. Судьба свела меня с замечательной женщиной, которая стала моей приемной матерью и показала мне, что в жизни есть и радости. Она дала мне этот медальон и сказала, что это — символ доверия. Доказательство того, что есть по крайней мере один человек на свете, который всегда готов прийти мне на выручку. А потом я узнала, что на свете не так уж мало людей, похожих на Гинни. Совсем необязательно сражаться с жизнью в одиночку, Бун. Разреши людям помочь тебе.