Страница:
Гинни остановилась у следующего стула, и на глаза ее навернулись слезы. Из всех детей ей больше всего не хватало Джуди. В тот далекий день, когда они стояли с ней плечом к плечу, сражаясь с Лансом Бафордом и Жаком Морто, их объединили узы нерушимой дружбы. Гинни вспомнила медальон, который когда-то подарила Джуди. Может быть, он и в самом деле защитит Джуди от беды?
Какая ирония судьбы, всего месяц назад Гинни в этой самой комнате говорила Джуди, что она слишком поглощена управлением Камелотом и не заботится о собственном будущем. Гинни уговаривала ее съездить в гости в Новый Орлеан, повидать мир за пределами родительской плантации. Но кто бы мог подумать, что вместо поездки в Новый Орлеан Джуди устремится в Миссури, да еще переодевшись юношей.
Поглаживая рукой спинку стула из кипарисового дерева, Гинни вспоминала, как Джуди упрямо твердила, что на поиски Рафа нужно ехать не Патрику, а ей. Под конец она скрепя сердце согласилась взять с собой Кристофера. Еще с большей неохотой Джуди обещала нанять опытного следопыта и искать Рафа вместе с ним. И не потому, что признала это разумным: просто иначе Гинни и Патрик ее ни за что не отпустили бы.
Гинни про себя вознесла молитву: хоть бы эта упрямица не попала в беду! Многие считали Джуди резкой, но Гинни знала, что девушку сделали такой жизненные обстоятельства, что в глубине души она мягка и ранима. Гинни хотелось надеяться, что следопыт, которого Джуди наняла, оценит ее по достоинству и не воспользуется ее добросердечием ей во вред.
Такая упрямая девчонка, такое преданное сердечко! Уезжая, она повторила слова, которые когда-то ей сказала Гинни: «Верь в меня!» Можно подумать, что теперь Гинни стала ребенком, нуждающимся в ободрении. И Гинни действительно бесконечно верила в Джуди. Если уж она не найдет Рафа…
Гинни прикусила губу, отгоняя от себя мрачные мысли. Джуди найдет Рафа, и скоро они опять будут вместе. Жизнь войдет в свое обычное русло. А Раф будет улыбаться Гинни, понимая, как она гордится всеми детьми, не выделяя своих собственных. И как сильно, даже по прошествии стольких лет, она любит мужа.
Гинни подошла к стулу Рафа и погладила твердое дерево, воскрешая в памяти облик любимого человека, разлука с которым ее так мучила. Раф пошел служить в армию Конфедерации, потому что был человеком чести. Но Гинни всеми фибрами души ненавидела войну, которая отняла у нее мужа. Она черпала в Рафе силы, он был смыслом ее жизни, и без него она чувствовала себя потерянной и одинокой. Она не покладая рук трудилась, чтобы сохранить его плантацию, его мечту, но с каждым днем его отсутствия это становилось все тяжелее.
Гинни понимала, почему Джуди отправилась на поиски Рафа. Сидеть сложа руки было невыносимо. С каждым днем душевная пустота становилась все страшнее.
«Верь в меня!» — сказала Джуди при расставании. И Гинни жила надеждой.
Глава 5
Глава 6
Какая ирония судьбы, всего месяц назад Гинни в этой самой комнате говорила Джуди, что она слишком поглощена управлением Камелотом и не заботится о собственном будущем. Гинни уговаривала ее съездить в гости в Новый Орлеан, повидать мир за пределами родительской плантации. Но кто бы мог подумать, что вместо поездки в Новый Орлеан Джуди устремится в Миссури, да еще переодевшись юношей.
Поглаживая рукой спинку стула из кипарисового дерева, Гинни вспоминала, как Джуди упрямо твердила, что на поиски Рафа нужно ехать не Патрику, а ей. Под конец она скрепя сердце согласилась взять с собой Кристофера. Еще с большей неохотой Джуди обещала нанять опытного следопыта и искать Рафа вместе с ним. И не потому, что признала это разумным: просто иначе Гинни и Патрик ее ни за что не отпустили бы.
Гинни про себя вознесла молитву: хоть бы эта упрямица не попала в беду! Многие считали Джуди резкой, но Гинни знала, что девушку сделали такой жизненные обстоятельства, что в глубине души она мягка и ранима. Гинни хотелось надеяться, что следопыт, которого Джуди наняла, оценит ее по достоинству и не воспользуется ее добросердечием ей во вред.
Такая упрямая девчонка, такое преданное сердечко! Уезжая, она повторила слова, которые когда-то ей сказала Гинни: «Верь в меня!» Можно подумать, что теперь Гинни стала ребенком, нуждающимся в ободрении. И Гинни действительно бесконечно верила в Джуди. Если уж она не найдет Рафа…
Гинни прикусила губу, отгоняя от себя мрачные мысли. Джуди найдет Рафа, и скоро они опять будут вместе. Жизнь войдет в свое обычное русло. А Раф будет улыбаться Гинни, понимая, как она гордится всеми детьми, не выделяя своих собственных. И как сильно, даже по прошествии стольких лет, она любит мужа.
Гинни подошла к стулу Рафа и погладила твердое дерево, воскрешая в памяти облик любимого человека, разлука с которым ее так мучила. Раф пошел служить в армию Конфедерации, потому что был человеком чести. Но Гинни всеми фибрами души ненавидела войну, которая отняла у нее мужа. Она черпала в Рафе силы, он был смыслом ее жизни, и без него она чувствовала себя потерянной и одинокой. Она не покладая рук трудилась, чтобы сохранить его плантацию, его мечту, но с каждым днем его отсутствия это становилось все тяжелее.
Гинни понимала, почему Джуди отправилась на поиски Рафа. Сидеть сложа руки было невыносимо. С каждым днем душевная пустота становилась все страшнее.
«Верь в меня!» — сказала Джуди при расставании. И Гинни жила надеждой.
Глава 5
Такер отлично знал, кто эти люди. Еще до войны он и Билли болтались без присмотра на улицах города Индепенденс в штате Миссури: их матери работали в салуне «Пара-дайз» на окраине города. Все «приличные» люди их чурались, ровесники над ними насмехались, и поэтому Такер и Билли крепко подружились в основном благодаря тому, что оба были изгоями. Мать Билли выросла на улице и не могла привить сыну правила хорошего тона, которые Сара Холланд передала своему отпрыску. Но Такер и Билли превесело проводили время в окрестных рощах и отлично ладили, несмотря на разницу в воспитании. Эта разница заявила о себе только, когда оба вступили в партизанский отряд под предводительством Кровожадного Билла Андерсона. Если Билли Кокран с удовольствием участвовал в набегах и упивался ощущением власти над их жертвами, то Такер изнывал от отвращения и жалости.
Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, была резня, которую они учинили в канзасском городе Лоренсе. Такер перешел в регулярную армию Конфедерации, но жалел, что Билли остался в отряде. За прошедшие годы у него возникло чувство ответственности за Билли, словно тот был его младшим братом, которого надо удерживать от опасных выходок. Он предлагал Билли покинуть отряд, но приятель отказался. «Я всегда знал, — сказал он с ухмылкой, — что рано или поздно наши пути разойдутся».
«Сейчас наши пути снова сошлись», — с иронией подумал Такер. Они уже приближались к трем большим дубам, которые росли у въезда в лагерь. Собственно говоря, с чего это он вообразил, что во имя былой дружбы Билли хорошо к нему отнесется? Связанные руки и нацеленная в спину винтовка — вот тебе и хорошее отношение.
Ступив в лагерь, Билли издал тот леденящий душу вопль, с которым бандиты шли в наступление. Среди выскочивших на крик людей Такер увидел несколько своих бывших товарищей. На их лицах тоже не было йидно дружеского расположения. Хотя он однажды спас жизнь Ренни Клейборну, тот смотрел на него с откровенной враждой в глазах. Ту же вражду он видел на лице Бреди Уоткинса и прочих старых приятелей.
Билли остановился посреди лагеря, ухмыльнулся и кивнул на револьвер в кобуре Такера. Когда Бреди его забрал, он сказал, крутя вокруг указательного пальца свой собственный револьвер:
— Надо полагать, что ты не потому приехал, что соскучился?
Такер улыбнулся, но ничего не ответил.
Ухмылка Билли стала шире.
— Старина Джесс всегда был себе на уме. Давай-ка сядем с тобой вон там в тенечке, выпьем за старую дружбу и ты задашь мне свои вопросы.
Такер помалкивал вовсе не потому, что был себе на уме. Не мог же он сказать Билли, что приехал, чтобы поймать Латура. Другого объяснения ему в голову не приходило, и он решил промолчать. Они ни за что не поверят, что он решил вернуться в отряд. У них еще свежо в памяти, как он, переругавшись со всеми, уехал из отряда во время войны.
Билли пошел к стоявшему под навесом столу и сказал тощему пожилому человеку с седыми волосами:
— Принеси-ка своей отравы, Доходяга. Нам с Джессом надо поговорить по душам.
Такер пошел вслед за Билли к столу. Собравшиеся провожали его хмурыми взглядами. Все они были одеты в поношенную серую форму армии Конфедерации. Дела их, видимо, шли плохо. Этих забытых солдат, очерствевших от страданий, несчастья других совершенно не трогали.
Такер узнал многих из старого отряда Андерсона, но Латура среди них не было. Где он? Отправился в набег или, как и он сам, оказался в плену? Может быть, его держат в одной из этих лачуг?
Билли жестом пригласил его сесть за стол, затем взял глиняный кувшин, который принес старик. Бреди и Ренни стояли в отдалении, а винтовки держали наготове.
— Доходяга — прекрасный пример того, что могут сделать с человеком федералы. У бедняги было прекрасное будущее, ферма, жена и дети, но проклятые янки сожгли его дом вместе с женой и детьми… По какому праву? Согласно приказу номер одиннадцать, который разрешает им грабить и убивать мятежников южан и даже сочувствующих.
Хотя Такер и сам не одобрял этот приказ, он решил, что сейчас не время это обсуждать.
— Ему всего сорок лет, — тихо добавил Билли, когда старик отошел, — а поглядеть — дашь все семьдесят.
— Наверное, у всех твоих солдат за плечами имеется что-нибудь в этом роде.
— Это так, дружище Джесс, — грустно кивнул Билли и поднял глаза на Такера. — И у тебя тоже.
Не желая ворошить свое прошлое, Такер перевел разговор:
— Меня теперь зовут не Джесс, а Такер Бун.
— Что делать, привычка. Кстати, о привычках. Ты не забыл вкус этого зелья?
Билли протянул ему кувшин.
Такер с трудом сдержал гримасу отвращения. Ему было ни к чему затуманивать мозг виски, но выпить с Билли следовало: во-первых, это ритуал, во-вторых, алкоголь может развязать ему язык.
— Извини, — сказал Такер. — Руки связаны. Билли расхохотался:
— Ренни, иди сюда и развяжи старину Джесса… то есть Такера. Надо же ему утолить жажду.
Ренни поспешно бросился развязывать руки Такера и так же поспешно вернулся на свой пост. Он явно воспринял слова Билли как приказ. Такер решил, что Билли хотел продемонстрировать ему свою власть над людьми.
Такер ничего против этого не имел: лишь бы у него были развязаны руки. Он потер кисти, радуясь, что кровь опять побежала по жилам. Ренни Клейборн был знаменит своими узлами. Уж если он свяжет пленного, тому вовек не сбежать.
Билли широко улыбнулся и поднес кувшин ко рту.
— Ух, — проговорил он, опуская кувшин. — Доходяга свое дело туго знает. Хороша самогонка — так и буравит потроха.
Такер неохотно взял кувшин и отпил совсем немного. Он хотел сохранить ясность мысли. Хотя Билли как будто вел себя по-дружески, в воздухе ощущалось напряжение. Такер слишком давно знал Билли, чтобы не почувствовать, что тот что-то замышляет. Такер отпивал самогон маленькими глотками и слушал ностальгические воспоминания Билли об их детстве и салуне «Парадайз».
По мнению Такера, ни время, ни виски не могли скрасить тяжелые воспоминания тех дней, но Билли всегда умел забывать плохое. Скоро даже Такер стал посмеиваться, вспоминая, как они потихоньку пробирались на второй этаж, где были комнаты проституток, и подглядывали за «отцами семейств» в минуты, когда те оказывались без штанов.
Потом разговор перешел на войну, на их совместную службу в отряде Кровожадного Андерсона.
— Неплохие были денечки, правда, Джесс? — сказал Билли, покачиваясь на задних ножках стула.
— Я бы не сказал, что они были так уж хороши.
— Но власть была в наших руках. Мы гордо проезжали через освобожденные города. Нас все уважали, нас восхваляли. Да на нас только что не молились.
— А сколько умерло безвинных людей? Билли прищурился.
— Ты заговорил, как эти слюнтяи-политики. Они решили, что война обходится им чересчур дорого, и поэтому, видите ли, мы должны были поступиться всеми своими идеалами и просить прощения, которое нам никто не собирался даровать. Черт бы побрал этих федералов и их присягу на верность, — добавил Билли и сплюнул. — Можно подумать, эта присяга и мешок бобов дадут тебе, видишь ли, спасение. Как же!
Он был прав. Штат Миссури слишком долго был полем боя, и слишком много людей пошли на виселицу, чтобы партизаны могли надеяться, что им окажут снисхождение.
— Ты вовремя смылся, Джесс, — задумчиво продолжал Билли. — А за все наши головы назначено вознаграждение. Так что выбора у нас, похоже, нет. Все равно когда-нибудь повесят, так почему, пока живы, не повеселиться?
Такер соглашался с ним в душе. Партизаны Канзаса совершили не меньше злодеяний, но историю пишут победители. Канзасцев история прославит как героев, а Билли и ему подобные будут заклеймены как грабители и убийцы.
— А почему бы вам не отправиться на Запад или не скрыться на индейской территории? — спросил Такер.
Билли покачал головой:
— И что мы там будем делать? Черт побери, я ничего не умею, кроме как воевать. Это вошло в мою плоть и кровь. Другого ремесла у меня нет.
«Да, — подумал Такер, — он прав». Но все же в память о прежней дружбе он попытался разубедить Билли:
— Америка — страна большая. В горах или прериях легко потерять свое прошлое. Надо только изменить имя.
— Как ты? — Билли с размаху опустил стул на все четыре ножки и впился в Такера взглядом. В карих глазах засверкали опасные желтые искры. — Нет, Джесс, дезертировать я не собираюсь. И от тебя такого не ожидал.
Такер едва сдержался.
— Ты этого не ожидал от Джесса Холланда, — бесстрастным тоном сказал он. — Но Джесса больше нет. А меня зовут Такер Бун.
— Позволь спросить, почему?
Такеру вовсе не хотелось это объяснять, но, хотя они и выпили вместе, он все еще оставался пленником Билли, и тот не успокоится, пока не получит ответ. Схватив кувшин, Такер сделал глоток, и его чуть не вырвало.
— Мне нужно было забыть старое и начать жизнь сначала. Мне осточертели наши командиры, которые заботились больше о том, чтобы угодить политикам, чем о том, чтобы выиграть войну.
Он поставил кувшин на стол, надеясь, что Билли не заметил горечи в его голосе.
— Если ты имеешь в виду капитана Латура, могу тебе сказать, что у него здесь нет друзей, — пробурчал Билли.
Такер с трудом скрыл удивление. Он считал, что такому человеку, как Латур, тут самое место.
— Странно, — проговорил он, тщательно выбирая слова. — А я слышал, что Латур теперь у вас.
Опустив кувшин, Билли бросил на него острый взгляд:
— Откуда ты это взял? «Осторожнее!» — сказал себе Такер.
— Да ходят такие слухи. Говорят, что «серые призраки» захватили поезд, чтобы освободить Латура из тюремного вагона федералов.
— Враки. — Билли вдруг вскочил на ноги и заходил взад и вперед. — Если бы мы и захватили Латура, то уж никак не для того, чтобы его освободить. Этот дьявол Латур всегда был везунчиком.
Вот уж не думал Такер, что Латура можно назвать везунчиком.
— На том поезде его не было, — пояснил Билли, плюхаясь на стул. — Так что я оказался в дураках. Я задумал эту операцию, хотел отличиться, да видно, какой-то чертов янки пронюхал о моих планах. Иначе с чего бы им оставить Латура в Сент-Луисе?
— Сент-Луисе?
Такер понимал, что проявляет слишком живой интерес к судьбе Латура, но, если Латур сидит в федеральной тюрьме в Сент-Луисе, он попусту тратит время, выпивая с Билли.
— Они собирались его освободить, — с горечью продолжал Билли, — но в последнюю минуту отправили назад в Джефферсон-Сити. И трофеев мы захватили не густо: три старые винтовки и тупой нож. Представляешь, каково мне было это объяснять командиру, который жаждет мести?
Такер знал его командира, бесшабашного Бэда Джексона, и никогда бы не подумал, что тот так уж мстителен.
— Джексон в конце войны совсем зарвался, и его повесили федералы. У нас теперь новый командир, и он мечтает растерзать Латура в клочья. И он своего добьется. Капитан умеет подчинить людей своей воле.
— А чего он хочет? Билли невесело хохотнул:
— Отомстить всем, кто против восстановления независимости Юга. Он считает, что Латур помог федералам захватить Миссури: слишком он с ними миндальничал.
Это Латур-то миндальничал? Такер считал его самым жестоким из всех командиров южан.
— А что это ты им интересуешься? — внезапно спросил Билли и вперил в Такера подозрительный взгляд. — Ты за этим и приехал? Найти этого предателя?
Врать смысла нет. Когда у Билли в глазах загорается этот огонек, он все равно не отстанет.
— Меня наняли, чтобы я его нашел, — сказал Такер, пожав плечами. — Ребята, которым тоже не терпится ему отомстить.
—Что за ребята? Имена у них есть?
— Макклауд, — произнес Такер, рассудив, что если это не настоящее имя, то тем лучше.
Билли недоверчиво нахмурился.
— А какое тебе дело до этих Макклаудов?
— Никакого. Они мне никто. Это просто работа, Билли: я доставляю им Латура — они платят мне деньги.
— Что-то не похоже на тебя — брать деньги у детей.
Черт! Билли его слишком хорошо знает.
— Времена меняются, и человеку, если у него есть мозги, тоже приходится меняться, — небрежным тоном обронил Такep. — Уж тебе-то это следовало бы знать.
Билли перегнулся через стол и сказал, ткнув пальцем чуть ли не в лицо Такеру:
— Тогда скажи своим ребятам, что «серые призраки» сами отомстят Латуру. И пусть твои Макклауды не вмешиваются — мы этого не любим.
— Что ж, ладно, — согласился Такер. Он знал, что, когда Билли начинает разглагольствовать с этим многозначительным видом, значит, кувшин скоро будет осушен до дна. — В таком случае я поеду и передам им твои слова.
Билли стукнул кулаком по столу.
— Сиди, Джесс! Так я тебе и позволил отправиться к Латуру и рассказать ему, что «серые призраки» вот-вот до него доберутся!
— Черт побери, Билли, ты же знаешь, что я терпеть не могу Латура!
— Было время, когда я считал, что знаю тебя, — грустно сказал Билли, вставая на ноги. — А ты теперь живешь другой жизнью и даже имя поменял. Если я тебе поверю и погорю на этом, меня по головке не погладят.
— Я тебе никогда не врал.
Билли внимательно посмотрел на него.
— Сначала ты ушел из нашей бригады и стал служить под началом Шелби, потом вообще перестал сражаться за наше дело. Извини, Джесс, но мои люди знают о тебе одно — что ты предатель, а предательства они не прощают. Если я тебя отпущу, они сочтут предателем и меня.
Билли схватил кувшин, выпил еще глоток самодельного виски и круто повернулся к Бреди и Ренни.
— Свяжите ему руки, — приказал он, не глядя на Такера. — И привяжите вон к тому дереву. Если будет сопротивляться — пристрелите.
— Как же так, Билли…
Билли свирепо посмотрел на Такера:
— Ну да, мы выросли вместе, и мне вовсе не улыбается тебя хоронить, но я солдат и привык выполнять приказы. Эй вы, Доходяга, Проповедник, подавайте обед! От этих разговоров у меня разыгрался зверский аппетит.
— Ты так и оставишь меня привязанным к дереву? — крикнул Такер, когда два головореза принялись связывать ему руки за спиной. Вопрос был чисто риторическим — Билли явно собирался поступить именно так.
Билли посмотрел на него с нескрываемой грустью.
— Слишком долго ты, дружище, просидел между двух стульев. А теперь у тебя будет возможность решить, на чьей ты стороне. Подпишешь присягу на верность федералам или будешь вместе с нами воевать за дело конфедератов.
— Но война кончилась, Билли!
— Только не для нас. — Голос Билли стал чужим и резким. — Мы все дали клятву до конца сражаться за Конфедерацию. Или ты с нами, Джесс, или против нас. Выбирай.
Веревки все туже затягивались у него на кистях и лодыжках. У Такера застучало в висках.
— А время у меня есть, чтобы принять решение? Или меня завтра на рассвете расстреляют?
Такер хотел, чтобы это прозвучало язвительно, но взгляд Билли был серьезен.
—К утру вернется капитан, — холодно сказал он и отвернулся, — так что решай быстрее, приятель. Или ты будешь с нами, или тебе крышка.
Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, была резня, которую они учинили в канзасском городе Лоренсе. Такер перешел в регулярную армию Конфедерации, но жалел, что Билли остался в отряде. За прошедшие годы у него возникло чувство ответственности за Билли, словно тот был его младшим братом, которого надо удерживать от опасных выходок. Он предлагал Билли покинуть отряд, но приятель отказался. «Я всегда знал, — сказал он с ухмылкой, — что рано или поздно наши пути разойдутся».
«Сейчас наши пути снова сошлись», — с иронией подумал Такер. Они уже приближались к трем большим дубам, которые росли у въезда в лагерь. Собственно говоря, с чего это он вообразил, что во имя былой дружбы Билли хорошо к нему отнесется? Связанные руки и нацеленная в спину винтовка — вот тебе и хорошее отношение.
Ступив в лагерь, Билли издал тот леденящий душу вопль, с которым бандиты шли в наступление. Среди выскочивших на крик людей Такер увидел несколько своих бывших товарищей. На их лицах тоже не было йидно дружеского расположения. Хотя он однажды спас жизнь Ренни Клейборну, тот смотрел на него с откровенной враждой в глазах. Ту же вражду он видел на лице Бреди Уоткинса и прочих старых приятелей.
Билли остановился посреди лагеря, ухмыльнулся и кивнул на револьвер в кобуре Такера. Когда Бреди его забрал, он сказал, крутя вокруг указательного пальца свой собственный револьвер:
— Надо полагать, что ты не потому приехал, что соскучился?
Такер улыбнулся, но ничего не ответил.
Ухмылка Билли стала шире.
— Старина Джесс всегда был себе на уме. Давай-ка сядем с тобой вон там в тенечке, выпьем за старую дружбу и ты задашь мне свои вопросы.
Такер помалкивал вовсе не потому, что был себе на уме. Не мог же он сказать Билли, что приехал, чтобы поймать Латура. Другого объяснения ему в голову не приходило, и он решил промолчать. Они ни за что не поверят, что он решил вернуться в отряд. У них еще свежо в памяти, как он, переругавшись со всеми, уехал из отряда во время войны.
Билли пошел к стоявшему под навесом столу и сказал тощему пожилому человеку с седыми волосами:
— Принеси-ка своей отравы, Доходяга. Нам с Джессом надо поговорить по душам.
Такер пошел вслед за Билли к столу. Собравшиеся провожали его хмурыми взглядами. Все они были одеты в поношенную серую форму армии Конфедерации. Дела их, видимо, шли плохо. Этих забытых солдат, очерствевших от страданий, несчастья других совершенно не трогали.
Такер узнал многих из старого отряда Андерсона, но Латура среди них не было. Где он? Отправился в набег или, как и он сам, оказался в плену? Может быть, его держат в одной из этих лачуг?
Билли жестом пригласил его сесть за стол, затем взял глиняный кувшин, который принес старик. Бреди и Ренни стояли в отдалении, а винтовки держали наготове.
— Доходяга — прекрасный пример того, что могут сделать с человеком федералы. У бедняги было прекрасное будущее, ферма, жена и дети, но проклятые янки сожгли его дом вместе с женой и детьми… По какому праву? Согласно приказу номер одиннадцать, который разрешает им грабить и убивать мятежников южан и даже сочувствующих.
Хотя Такер и сам не одобрял этот приказ, он решил, что сейчас не время это обсуждать.
— Ему всего сорок лет, — тихо добавил Билли, когда старик отошел, — а поглядеть — дашь все семьдесят.
— Наверное, у всех твоих солдат за плечами имеется что-нибудь в этом роде.
— Это так, дружище Джесс, — грустно кивнул Билли и поднял глаза на Такера. — И у тебя тоже.
Не желая ворошить свое прошлое, Такер перевел разговор:
— Меня теперь зовут не Джесс, а Такер Бун.
— Что делать, привычка. Кстати, о привычках. Ты не забыл вкус этого зелья?
Билли протянул ему кувшин.
Такер с трудом сдержал гримасу отвращения. Ему было ни к чему затуманивать мозг виски, но выпить с Билли следовало: во-первых, это ритуал, во-вторых, алкоголь может развязать ему язык.
— Извини, — сказал Такер. — Руки связаны. Билли расхохотался:
— Ренни, иди сюда и развяжи старину Джесса… то есть Такера. Надо же ему утолить жажду.
Ренни поспешно бросился развязывать руки Такера и так же поспешно вернулся на свой пост. Он явно воспринял слова Билли как приказ. Такер решил, что Билли хотел продемонстрировать ему свою власть над людьми.
Такер ничего против этого не имел: лишь бы у него были развязаны руки. Он потер кисти, радуясь, что кровь опять побежала по жилам. Ренни Клейборн был знаменит своими узлами. Уж если он свяжет пленного, тому вовек не сбежать.
Билли широко улыбнулся и поднес кувшин ко рту.
— Ух, — проговорил он, опуская кувшин. — Доходяга свое дело туго знает. Хороша самогонка — так и буравит потроха.
Такер неохотно взял кувшин и отпил совсем немного. Он хотел сохранить ясность мысли. Хотя Билли как будто вел себя по-дружески, в воздухе ощущалось напряжение. Такер слишком давно знал Билли, чтобы не почувствовать, что тот что-то замышляет. Такер отпивал самогон маленькими глотками и слушал ностальгические воспоминания Билли об их детстве и салуне «Парадайз».
По мнению Такера, ни время, ни виски не могли скрасить тяжелые воспоминания тех дней, но Билли всегда умел забывать плохое. Скоро даже Такер стал посмеиваться, вспоминая, как они потихоньку пробирались на второй этаж, где были комнаты проституток, и подглядывали за «отцами семейств» в минуты, когда те оказывались без штанов.
Потом разговор перешел на войну, на их совместную службу в отряде Кровожадного Андерсона.
— Неплохие были денечки, правда, Джесс? — сказал Билли, покачиваясь на задних ножках стула.
— Я бы не сказал, что они были так уж хороши.
— Но власть была в наших руках. Мы гордо проезжали через освобожденные города. Нас все уважали, нас восхваляли. Да на нас только что не молились.
— А сколько умерло безвинных людей? Билли прищурился.
— Ты заговорил, как эти слюнтяи-политики. Они решили, что война обходится им чересчур дорого, и поэтому, видите ли, мы должны были поступиться всеми своими идеалами и просить прощения, которое нам никто не собирался даровать. Черт бы побрал этих федералов и их присягу на верность, — добавил Билли и сплюнул. — Можно подумать, эта присяга и мешок бобов дадут тебе, видишь ли, спасение. Как же!
Он был прав. Штат Миссури слишком долго был полем боя, и слишком много людей пошли на виселицу, чтобы партизаны могли надеяться, что им окажут снисхождение.
— Ты вовремя смылся, Джесс, — задумчиво продолжал Билли. — А за все наши головы назначено вознаграждение. Так что выбора у нас, похоже, нет. Все равно когда-нибудь повесят, так почему, пока живы, не повеселиться?
Такер соглашался с ним в душе. Партизаны Канзаса совершили не меньше злодеяний, но историю пишут победители. Канзасцев история прославит как героев, а Билли и ему подобные будут заклеймены как грабители и убийцы.
— А почему бы вам не отправиться на Запад или не скрыться на индейской территории? — спросил Такер.
Билли покачал головой:
— И что мы там будем делать? Черт побери, я ничего не умею, кроме как воевать. Это вошло в мою плоть и кровь. Другого ремесла у меня нет.
«Да, — подумал Такер, — он прав». Но все же в память о прежней дружбе он попытался разубедить Билли:
— Америка — страна большая. В горах или прериях легко потерять свое прошлое. Надо только изменить имя.
— Как ты? — Билли с размаху опустил стул на все четыре ножки и впился в Такера взглядом. В карих глазах засверкали опасные желтые искры. — Нет, Джесс, дезертировать я не собираюсь. И от тебя такого не ожидал.
Такер едва сдержался.
— Ты этого не ожидал от Джесса Холланда, — бесстрастным тоном сказал он. — Но Джесса больше нет. А меня зовут Такер Бун.
— Позволь спросить, почему?
Такеру вовсе не хотелось это объяснять, но, хотя они и выпили вместе, он все еще оставался пленником Билли, и тот не успокоится, пока не получит ответ. Схватив кувшин, Такер сделал глоток, и его чуть не вырвало.
— Мне нужно было забыть старое и начать жизнь сначала. Мне осточертели наши командиры, которые заботились больше о том, чтобы угодить политикам, чем о том, чтобы выиграть войну.
Он поставил кувшин на стол, надеясь, что Билли не заметил горечи в его голосе.
— Если ты имеешь в виду капитана Латура, могу тебе сказать, что у него здесь нет друзей, — пробурчал Билли.
Такер с трудом скрыл удивление. Он считал, что такому человеку, как Латур, тут самое место.
— Странно, — проговорил он, тщательно выбирая слова. — А я слышал, что Латур теперь у вас.
Опустив кувшин, Билли бросил на него острый взгляд:
— Откуда ты это взял? «Осторожнее!» — сказал себе Такер.
— Да ходят такие слухи. Говорят, что «серые призраки» захватили поезд, чтобы освободить Латура из тюремного вагона федералов.
— Враки. — Билли вдруг вскочил на ноги и заходил взад и вперед. — Если бы мы и захватили Латура, то уж никак не для того, чтобы его освободить. Этот дьявол Латур всегда был везунчиком.
Вот уж не думал Такер, что Латура можно назвать везунчиком.
— На том поезде его не было, — пояснил Билли, плюхаясь на стул. — Так что я оказался в дураках. Я задумал эту операцию, хотел отличиться, да видно, какой-то чертов янки пронюхал о моих планах. Иначе с чего бы им оставить Латура в Сент-Луисе?
— Сент-Луисе?
Такер понимал, что проявляет слишком живой интерес к судьбе Латура, но, если Латур сидит в федеральной тюрьме в Сент-Луисе, он попусту тратит время, выпивая с Билли.
— Они собирались его освободить, — с горечью продолжал Билли, — но в последнюю минуту отправили назад в Джефферсон-Сити. И трофеев мы захватили не густо: три старые винтовки и тупой нож. Представляешь, каково мне было это объяснять командиру, который жаждет мести?
Такер знал его командира, бесшабашного Бэда Джексона, и никогда бы не подумал, что тот так уж мстителен.
— Джексон в конце войны совсем зарвался, и его повесили федералы. У нас теперь новый командир, и он мечтает растерзать Латура в клочья. И он своего добьется. Капитан умеет подчинить людей своей воле.
— А чего он хочет? Билли невесело хохотнул:
— Отомстить всем, кто против восстановления независимости Юга. Он считает, что Латур помог федералам захватить Миссури: слишком он с ними миндальничал.
Это Латур-то миндальничал? Такер считал его самым жестоким из всех командиров южан.
— А что это ты им интересуешься? — внезапно спросил Билли и вперил в Такера подозрительный взгляд. — Ты за этим и приехал? Найти этого предателя?
Врать смысла нет. Когда у Билли в глазах загорается этот огонек, он все равно не отстанет.
— Меня наняли, чтобы я его нашел, — сказал Такер, пожав плечами. — Ребята, которым тоже не терпится ему отомстить.
—Что за ребята? Имена у них есть?
— Макклауд, — произнес Такер, рассудив, что если это не настоящее имя, то тем лучше.
Билли недоверчиво нахмурился.
— А какое тебе дело до этих Макклаудов?
— Никакого. Они мне никто. Это просто работа, Билли: я доставляю им Латура — они платят мне деньги.
— Что-то не похоже на тебя — брать деньги у детей.
Черт! Билли его слишком хорошо знает.
— Времена меняются, и человеку, если у него есть мозги, тоже приходится меняться, — небрежным тоном обронил Такep. — Уж тебе-то это следовало бы знать.
Билли перегнулся через стол и сказал, ткнув пальцем чуть ли не в лицо Такеру:
— Тогда скажи своим ребятам, что «серые призраки» сами отомстят Латуру. И пусть твои Макклауды не вмешиваются — мы этого не любим.
— Что ж, ладно, — согласился Такер. Он знал, что, когда Билли начинает разглагольствовать с этим многозначительным видом, значит, кувшин скоро будет осушен до дна. — В таком случае я поеду и передам им твои слова.
Билли стукнул кулаком по столу.
— Сиди, Джесс! Так я тебе и позволил отправиться к Латуру и рассказать ему, что «серые призраки» вот-вот до него доберутся!
— Черт побери, Билли, ты же знаешь, что я терпеть не могу Латура!
— Было время, когда я считал, что знаю тебя, — грустно сказал Билли, вставая на ноги. — А ты теперь живешь другой жизнью и даже имя поменял. Если я тебе поверю и погорю на этом, меня по головке не погладят.
— Я тебе никогда не врал.
Билли внимательно посмотрел на него.
— Сначала ты ушел из нашей бригады и стал служить под началом Шелби, потом вообще перестал сражаться за наше дело. Извини, Джесс, но мои люди знают о тебе одно — что ты предатель, а предательства они не прощают. Если я тебя отпущу, они сочтут предателем и меня.
Билли схватил кувшин, выпил еще глоток самодельного виски и круто повернулся к Бреди и Ренни.
— Свяжите ему руки, — приказал он, не глядя на Такера. — И привяжите вон к тому дереву. Если будет сопротивляться — пристрелите.
— Как же так, Билли…
Билли свирепо посмотрел на Такера:
— Ну да, мы выросли вместе, и мне вовсе не улыбается тебя хоронить, но я солдат и привык выполнять приказы. Эй вы, Доходяга, Проповедник, подавайте обед! От этих разговоров у меня разыгрался зверский аппетит.
— Ты так и оставишь меня привязанным к дереву? — крикнул Такер, когда два головореза принялись связывать ему руки за спиной. Вопрос был чисто риторическим — Билли явно собирался поступить именно так.
Билли посмотрел на него с нескрываемой грустью.
— Слишком долго ты, дружище, просидел между двух стульев. А теперь у тебя будет возможность решить, на чьей ты стороне. Подпишешь присягу на верность федералам или будешь вместе с нами воевать за дело конфедератов.
— Но война кончилась, Билли!
— Только не для нас. — Голос Билли стал чужим и резким. — Мы все дали клятву до конца сражаться за Конфедерацию. Или ты с нами, Джесс, или против нас. Выбирай.
Веревки все туже затягивались у него на кистях и лодыжках. У Такера застучало в висках.
— А время у меня есть, чтобы принять решение? Или меня завтра на рассвете расстреляют?
Такер хотел, чтобы это прозвучало язвительно, но взгляд Билли был серьезен.
—К утру вернется капитан, — холодно сказал он и отвернулся, — так что решай быстрее, приятель. Или ты будешь с нами, или тебе крышка.
Глава 6
Проклиная в душе Ренни Клейборна и его мастерски затянутые узлы, Такер оглядывал окрестности. Солнце давно село, но больше ничего не изменилось за те долгие часы, что он просидел, привязанный к дереву. Билли все еще царствовал за столом, раздавая карты, — шла игра в покер, сопровождаемая обильными возлияниями. Судя по всему, думал Такер, Билли крупно везет.
В этом не было ничего удивительного: они освоили игру в покер еще мальчишками в салуне «Парадайз». Если приятели не подглядывали в специальные дырочки за «отцами семейств», они крутились возле игорных столов, оттачивая мастерство и учась ловить шулеров. Билли, разумеется, пошел дальше. Он часто хвастался, что может обыграть любого, за исключением своего друга Джесса, не упоминая при этом, что Джесс неотрывно за ним следит и не дает прятать тузы в рукаве.
Когда за столом появились карты, Такер попробовал уговорить компанию допустить его к игре: если выиграю, дескать, отпустите на свободу, если проиграю — расстреливайте.
Раньше Билли с восторгом принял бы вызов, но сегодня он им пренебрег. Как и все остальные, он подчинялся приказам неизвестного Такеру капитана и до приезда последнего оставил Такера на произвол судьбы.
Глядя на спины играющих, которые не обращали на него ни малейшего внимания, Такер ломал голову, кто этот капитан и как ему удалось достичь столь беспрекословного повиновения. Надо иметь огромный авторитет, чтобы заставить этих прожженных бандитов служить делу, от которого все на Юге давно отказались. И зачем? Война закончена, и это к лучшему для обеих сторон. Так стоит ли продолжать бессмысленное противостояние?
Правда, Такер предпочел бы обдумывать этот вопрос в более безопасной обстановке. У него не было ни малейшего желания встречаться с этим капитаном, и он изо всех сил дергал и тянул веревки, пытаясь придумать план действий в случае, если ему удастся освободиться. Первым делом, конечно, бежать. Затем в первом же городе сесть на пароход и отправиться в Сент-Луис.
Он остановился передохнуть и задумался, как эта перемена планов будет воспринята его работодательницей. Он отчетливо представлял себе, как Джуди нервно мечется по комнате, дожидаясь от него известий, пока он плывет в Сент-Луис. Трудно сказать, что ей придет в голову, если этих известий долго не будет. Лучше, наверное, ознакомить ее со своими планами, но ему нельзя появляться в Салвейшене. Если ему удастся бежать, «серые призраки» в первую очередь будут искать его там.
Зря он рассказал Билли, что работает на Джуди. И черт же его дернул назвать ее фамилию!
Вымышленную фамилию, поправил он себя. И все же у него по спине пробежал холодок. И он опять стал дергать веревки, стараясь освободиться. Надо добраться до ближайшей почты и послать Джуди и Кристоферу телеграмму. Поезжайте, мол, домой, я найду вас там через несколько дней.
Хороший план… если бы только знать, где их дом. «Надеюсь, у них хватило ума про это не болтать, — подумал Такер. — Если их смогу найти я, то смогут и Билли со своим капитаном».
Ладно, оборвал он себя, хватит нагонять страху. В данный момент для «серых призраков» он всего лишь непрошеный гость. Зачем им его разыскивать? Кроме того, Билли не знает, что Джуди — женщина. Пока она будет изображать мальчишку, ей ничто не грозит.
Билли с маниакальным смехом бросил карты на стол. У Такера опять пробежал по спине холодок.
— Сидите смирно, Бун, — вдруг раздался у него над ухом шепот. — Как мне разрезать веревки, если вы все время вертитесь?
Такер замер. Он знал этот голос, и это прикосновение, и этот запах. Джуди Макклауд!
На него нахлынула волна самых разнообразных чувств. Облегчение от сознания, что она жива и здорова, изумление — как она сюда попала? И наконец, ярость, когда он сообразил, что она, видимо, следовала за ним по пятам.
— Какого черта вы здесь делаете? — прошипел он.
— Вызволяю вас. — Она бесцеремонно дернула его за связанные руки. — Или вы хотите, чтобы я ушла?..
Она не договорила: оба знали, что он вовсе этого не хочет.
— Разрежьте эту проклятую веревку!
«Как только уберемся отсюда, — решил Такер, — я ей растолкую, что не терплю самодеятельности».
Словно прочитав его мысли, Джуди резко полоснула ножом по веревке, слегка порезав ему левую руку.
— Осторожнее!
— Тише! — предостерегающе прошептала она. — Ваши приятели так нализались, что того и гляди начнут стрелять по собственным теням. Вам надо быстрее хромать отсюда, а не дожидаться, пока они станут палить.
— Я вовсе не хромаю, — пробурчал Такер, но тут же понял, что Джуди права. У него так долго были связаны ноги, что он их совсем не чувствовал. — Дайте нож, — сквозь зубы проговорил он, тряся руками, чтобы восстановить в них кровообращение. — Я сам разрежу веревку на ногах.
В ответ она только пробормотала: «А, черт!» — и отползла в темноту.
— Что ты там вытворяешь, Джесс? — внезапно крикнул Билли и схватился рукой за револьвер.
Такер замер, держа руки за спиной, словно они все еще были привязаны к дереву. Слава Богу, хоть Джуди успела вовремя скрыться.
— С кем ты разговариваешь? — спросил Билли, вглядываясь в темноту. — Призраков, что ли, увидел?
За столом раздался хохот.
— Лучше бы уж это были призраки! — крикнул Такер в ответ. — Они по крайней мере не кусаются, как эти проклятые комары.
Усмехнувшись, Билли хлопнул себя по шее.
— Ничего, привыкнешь. К утру покроешься волдырями и уже не будешь чувствовать укусов.
За столом опять рассмеялись и пустили кувшин по кругу. Игра возобновилась. Такер глубоко вздохнул, мысленно убеждая Джуди не двигаться с места. Он знал Билли — тот даже сам себе не верит.
Билли действительно время от времени смотрел в его сторону, но Такер принял расслабленную позу, держа руки за деревом и притворяясь спящим.
Время шло, и Джуди не появлялась. Такер решил, что она правильно оценила обстановку и сбежала. Теперь у него свободны руки, и он сам может развязать путы на ногах. Так что особой нужды оставаться рядом у нее нет. «Вот и отлично, — подумал Такер. — И так дело дрянь, не хватает только беспокоиться о какой-то девчонке».
Он глянул в сторону стола. Билли был снова поглощен игрой. Сейчас или никогда, сказал себе Такер и хотел было наклониться и попробовать развязать узлы на ногах, как вдруг почувствовал в руке холодок и тяжесть ножа.
Нет уж, от Джуди не дождешься, чтобы она дала ему свободу действий.
Такер принялся перепиливать веревки, одновременно прикидывая, сможет ли он забрать свою лошадь. Вряд ли. Они заперли ее в загон вместе с остальными лошадьми. Револьвер тоже не вернешь — он лежит на столе под рукой у Билли.
Джуди схватила его за больное плечо. Он невольно дернулся.
— Извините, я забыла про вашу рану, — прошептала она. — Я потом ее перевяжу, а сейчас надо смываться.
Этого напоминания было достаточно. Такер поднялся на ноги. Джуди исчезла в кустах, видимо, предполагая, что он последует за ней. Но ноги у Такера так затекли, что он едва не упал. Бормоча под нос проклятия, он поплелся вслед за ней, давая себе — уже в который раз! — клятву, что при первой же возможности он устроит ей хороший разнос. Надо же довести до ее сознания, что, шатаясь ночью одна, она искушает судьбу.
«Были бы у меня мозги, — говорил он себе, — я бы двинулся в противоположном от нее направлении, а эта отчаянная девчонка пусть выпутывается как хочет». Но у Такера не было ни лошади, ни револьвера и никакого плана действий, так что ему пришлось положиться на Джуди и уповать, что вся эта затея благополучно завершится.
В этом не было ничего удивительного: они освоили игру в покер еще мальчишками в салуне «Парадайз». Если приятели не подглядывали в специальные дырочки за «отцами семейств», они крутились возле игорных столов, оттачивая мастерство и учась ловить шулеров. Билли, разумеется, пошел дальше. Он часто хвастался, что может обыграть любого, за исключением своего друга Джесса, не упоминая при этом, что Джесс неотрывно за ним следит и не дает прятать тузы в рукаве.
Когда за столом появились карты, Такер попробовал уговорить компанию допустить его к игре: если выиграю, дескать, отпустите на свободу, если проиграю — расстреливайте.
Раньше Билли с восторгом принял бы вызов, но сегодня он им пренебрег. Как и все остальные, он подчинялся приказам неизвестного Такеру капитана и до приезда последнего оставил Такера на произвол судьбы.
Глядя на спины играющих, которые не обращали на него ни малейшего внимания, Такер ломал голову, кто этот капитан и как ему удалось достичь столь беспрекословного повиновения. Надо иметь огромный авторитет, чтобы заставить этих прожженных бандитов служить делу, от которого все на Юге давно отказались. И зачем? Война закончена, и это к лучшему для обеих сторон. Так стоит ли продолжать бессмысленное противостояние?
Правда, Такер предпочел бы обдумывать этот вопрос в более безопасной обстановке. У него не было ни малейшего желания встречаться с этим капитаном, и он изо всех сил дергал и тянул веревки, пытаясь придумать план действий в случае, если ему удастся освободиться. Первым делом, конечно, бежать. Затем в первом же городе сесть на пароход и отправиться в Сент-Луис.
Он остановился передохнуть и задумался, как эта перемена планов будет воспринята его работодательницей. Он отчетливо представлял себе, как Джуди нервно мечется по комнате, дожидаясь от него известий, пока он плывет в Сент-Луис. Трудно сказать, что ей придет в голову, если этих известий долго не будет. Лучше, наверное, ознакомить ее со своими планами, но ему нельзя появляться в Салвейшене. Если ему удастся бежать, «серые призраки» в первую очередь будут искать его там.
Зря он рассказал Билли, что работает на Джуди. И черт же его дернул назвать ее фамилию!
Вымышленную фамилию, поправил он себя. И все же у него по спине пробежал холодок. И он опять стал дергать веревки, стараясь освободиться. Надо добраться до ближайшей почты и послать Джуди и Кристоферу телеграмму. Поезжайте, мол, домой, я найду вас там через несколько дней.
Хороший план… если бы только знать, где их дом. «Надеюсь, у них хватило ума про это не болтать, — подумал Такер. — Если их смогу найти я, то смогут и Билли со своим капитаном».
Ладно, оборвал он себя, хватит нагонять страху. В данный момент для «серых призраков» он всего лишь непрошеный гость. Зачем им его разыскивать? Кроме того, Билли не знает, что Джуди — женщина. Пока она будет изображать мальчишку, ей ничто не грозит.
Билли с маниакальным смехом бросил карты на стол. У Такера опять пробежал по спине холодок.
— Сидите смирно, Бун, — вдруг раздался у него над ухом шепот. — Как мне разрезать веревки, если вы все время вертитесь?
Такер замер. Он знал этот голос, и это прикосновение, и этот запах. Джуди Макклауд!
На него нахлынула волна самых разнообразных чувств. Облегчение от сознания, что она жива и здорова, изумление — как она сюда попала? И наконец, ярость, когда он сообразил, что она, видимо, следовала за ним по пятам.
— Какого черта вы здесь делаете? — прошипел он.
— Вызволяю вас. — Она бесцеремонно дернула его за связанные руки. — Или вы хотите, чтобы я ушла?..
Она не договорила: оба знали, что он вовсе этого не хочет.
— Разрежьте эту проклятую веревку!
«Как только уберемся отсюда, — решил Такер, — я ей растолкую, что не терплю самодеятельности».
Словно прочитав его мысли, Джуди резко полоснула ножом по веревке, слегка порезав ему левую руку.
— Осторожнее!
— Тише! — предостерегающе прошептала она. — Ваши приятели так нализались, что того и гляди начнут стрелять по собственным теням. Вам надо быстрее хромать отсюда, а не дожидаться, пока они станут палить.
— Я вовсе не хромаю, — пробурчал Такер, но тут же понял, что Джуди права. У него так долго были связаны ноги, что он их совсем не чувствовал. — Дайте нож, — сквозь зубы проговорил он, тряся руками, чтобы восстановить в них кровообращение. — Я сам разрежу веревку на ногах.
В ответ она только пробормотала: «А, черт!» — и отползла в темноту.
— Что ты там вытворяешь, Джесс? — внезапно крикнул Билли и схватился рукой за револьвер.
Такер замер, держа руки за спиной, словно они все еще были привязаны к дереву. Слава Богу, хоть Джуди успела вовремя скрыться.
— С кем ты разговариваешь? — спросил Билли, вглядываясь в темноту. — Призраков, что ли, увидел?
За столом раздался хохот.
— Лучше бы уж это были призраки! — крикнул Такер в ответ. — Они по крайней мере не кусаются, как эти проклятые комары.
Усмехнувшись, Билли хлопнул себя по шее.
— Ничего, привыкнешь. К утру покроешься волдырями и уже не будешь чувствовать укусов.
За столом опять рассмеялись и пустили кувшин по кругу. Игра возобновилась. Такер глубоко вздохнул, мысленно убеждая Джуди не двигаться с места. Он знал Билли — тот даже сам себе не верит.
Билли действительно время от времени смотрел в его сторону, но Такер принял расслабленную позу, держа руки за деревом и притворяясь спящим.
Время шло, и Джуди не появлялась. Такер решил, что она правильно оценила обстановку и сбежала. Теперь у него свободны руки, и он сам может развязать путы на ногах. Так что особой нужды оставаться рядом у нее нет. «Вот и отлично, — подумал Такер. — И так дело дрянь, не хватает только беспокоиться о какой-то девчонке».
Он глянул в сторону стола. Билли был снова поглощен игрой. Сейчас или никогда, сказал себе Такер и хотел было наклониться и попробовать развязать узлы на ногах, как вдруг почувствовал в руке холодок и тяжесть ножа.
Нет уж, от Джуди не дождешься, чтобы она дала ему свободу действий.
Такер принялся перепиливать веревки, одновременно прикидывая, сможет ли он забрать свою лошадь. Вряд ли. Они заперли ее в загон вместе с остальными лошадьми. Револьвер тоже не вернешь — он лежит на столе под рукой у Билли.
Джуди схватила его за больное плечо. Он невольно дернулся.
— Извините, я забыла про вашу рану, — прошептала она. — Я потом ее перевяжу, а сейчас надо смываться.
Этого напоминания было достаточно. Такер поднялся на ноги. Джуди исчезла в кустах, видимо, предполагая, что он последует за ней. Но ноги у Такера так затекли, что он едва не упал. Бормоча под нос проклятия, он поплелся вслед за ней, давая себе — уже в который раз! — клятву, что при первой же возможности он устроит ей хороший разнос. Надо же довести до ее сознания, что, шатаясь ночью одна, она искушает судьбу.
«Были бы у меня мозги, — говорил он себе, — я бы двинулся в противоположном от нее направлении, а эта отчаянная девчонка пусть выпутывается как хочет». Но у Такера не было ни лошади, ни револьвера и никакого плана действий, так что ему пришлось положиться на Джуди и уповать, что вся эта затея благополучно завершится.