Страница:
– Браслеты надевать будешь?
– Извините, товарищ капитан, - виновато произнес дежурный, - но вы сами знаете - таков порядок.
– Знаю-знаю! - проворчал Олег Николаевич, - действуй, сержант!
В кабинете начальника милиции помимо самого подполковника Мурашко присутствовала и еще одна знакомая капитану личность. Тарханов Иван Николаевич. Самый главный «член» в районе, имеющий право дрючить всех подряд.
– А вот и наш герой! - произнес Тарханов, когда дежурный закрыл дверь за арестованным Авраменко.
– Скорее, «геморрой»! - подкорректировал мысли шефа Мурашко, - слушай, Олег, ну тебе же русским языком велели отправиться в дом отдыха «Три поросенка». На рыбалку ты собирался… или не собирался? Какого хрена ты сунул свой хитро заточенный нос в это дело? Забыл, за что тебя из Теплограда выперли? Я уж думал, что ты на этой должности дров не наломаешь, Аниськин ты хренов! Чего молчишь?
– Так спорить команды не было! - вызывающе ответил Авраменко, разглядывая свысока начальство.
– А зачем спорить? - вежливо спросил Иван Николаевич, - выражаясь шахматным языком, переиграли вас, товарищ капитан. По всем статьям.
– Вы с шахматами не сравнивайте, - сказал Олег Николаевич, - гроссмейстеры не имеют в группе поддержки танки и авиацию.
– «Один в поле не воин», знаете такую пословицу?
– Все он знает! - пробурчал Мурашко, - в данный момент, гад, знает даже больше, чем необходимо. И чего ты водички из фляги перед выездом из Березовки не попил, а?
Тарханов при словах начальника милиции сделал такое лицо, какое бывает у заслуженного тренера, когда игрок его команды в своей штрафной площадке касается мяча рукой. Зато Авраменко встрепенулся.
– Ах вы, сволочи! - процедил он, - так вы допускали и такой вариант.
Его тренированное тело распрямилось, подобно пружине, и через долю секунды носок туфли врезался подполковнику в подбородок. Разломанная как минимум на две части челюсть причинила ему такую боль, что подполковник потерял сознание. Капитан сменил опорную ногу и на втором замахе достал Тарханова - подъем стопы с силой карусели «Паратрупер» врезался тому в промежность. Иван Николаевич даже не заскулил. Рухнув на четыре кости, он принялся жадно хватать воздух моментально посеревшим лицом. Вторая нога врезалась главе районной администрации под ребра. Тотчас дверь распахнулась и на пороге возник бдительный сержант. Увидав представившуюся его взору картину, он совершенно потерял дар речи и принялся расстегивать кобуру непослушными пальцами.
– Не бзди, Егор! - сказал Олег Николаевич, - я на своих не бросаюсь. Веди меня обратно.
– Р-руки вверх! - заорал сержант, - вытаскивая «Макаров».
– Как ты себе это представляешь? - приподнял в изумленье бровь капитан, - руки у меня за спиной и в наручниках. Сам надевал, если помнишь…
– Что? Как? Молчать!
– Не ори! - попросил Авраменко, - пошли в камеру, а потом вызовешь скорую помощь и… ну, и все что положено в таких случаях. Ты же по инструкции не имеешь права оставлять меня без присмотра! Так что, идем?
Вместо ответа Егор выразительно взмахнул пистолетом в направлении двери. Капитан пожал плечами и проследовал вперед, мысленно пожелав себе всяческих благ в остатке этой жизни. Артем тревожно посмотрел на него, когда за сержантом захлопнулась дверь.
– Ну, что? - спросил он.
– Все! - выдохнул капитан, прижимаясь стреляющим затылком к фригидному окрашенному бетону, - Тарханову не быть депутатом, это точно. Даже если его наградят орденом Славы, премией Хьюго и тремя Оскарами. В балероны его тоже не возьмут…
– Почему? - не понял Артем, - что на тебя нашло? Говоришь какими-то загадками.
– Эти твари мне что-то во флягу подмешали, - обреченно глядя в потолок, сказал Авраменко, - по плану я должен был во что-нибудь врезаться или свалиться с обрыва. С летальным исходом, естественно. А Тарханова в балероны не возьмут из-за возраста. Хотя я ему главный атрибут хренового танцора сегодня подпортил качественно. Ни один хирург не возьмется восстанавливать. Да! Славы Бурмейстера [30]ему определенно не достигнуть…
– Ты что, отвалял Тарханова? - недоверчиво переспросил Орлов.
– И Тарханова, и Мурашко! - кивнул капитан, - сплошные рваные раны, сломанные челюсти и вывихнутые локти. Но это после…
– А при чем здесь локти?
– Кусать будут, но будет поздно. А капитана Авраменко почетный караул выведет во дворик за бетонный забор, и у сортира расстреляет под фанфары. К такой-то матери. Но капитан Авраменко лучше примет такой вариант, чем отравление микстурой дяди Федора и руль в голову. Уходить, Артем Федорович, нужно красиво, а не держаться из последних сил за край ковровой дорожки, что зовется жизнью. Сколько времени, товарищ?
– Одиннадцать часов вечера, - ответил Артем.
– Нужно спать! - заключил капитан, укладываясь на нары, - на рассвете меня расстреляют. Не проспать бы…
Артем потрясенно молчал. События двух последних недель выбили почву у него из-под ног. Оказалось, что монотонная идиллия, тянущаяся несколько месяцев, совершенно его убаюкала. Березовка, подобно тихому омуту, исторгла из себя таких чертей, что оставалось только даваться диву. Классики марксизма-ленинизма утверждают, что мы развиваемся по спирали. Пессимисты уверены, что жизнь полосатая, только вот темные полосы гораздо длиннее светлых. Оптимисты уверены в обратном, а вот реалисты убеждены в существовании сумеречных зон. Когда нет ни конкретной тьмы, ни определенного света, а реальность переливается различными градациями серого.
Такой вот серой казалась Артему жизнь в деревне. До тех пор, пока он сам не стал очевидцем и непосредственным участником событий. Он посмотрел на массивную фигуру Авраменко, лежащему на правом боку, лицом к стене. Этот мент сегодня успешно доказал самому себе кое-что. Настолько успешно, что готов завершить свой жизненный путь. Прав он или нет, вот в чем вопрос!
– Ну, чего уставился? - глухо пробормотал Олег Николаевич, - думаешь, сплю? Какой тут сон, когда двое суток был непонятно где!
Он рывком сел на нарах, жалобно заскрипевших под его массивным телом.
– Как это самураи были уверены в безгрешности своего бусидо? Прямо как я в детстве верил телевизору и программе «Время». А тут уже сомнения стучаться в голову начинают. Может, я неправильно сделал, что отвалял этих двоих? Может я и впрямь лишний на их празднике, а меня заждались в Валгалле? Как ты считаешь, Артем?
– Жизнь дается человеку один раз, - начал Артем, - и надо прожить ее стараясь, чтобы никакие мерзавцы не смели тебе ее испортить. Я вот тоже мог набрать в рот соплей, и уйти. Тогда Мустафа был бы цел, а мы бы в этой камере отсутствовали. Я уже тоже ломал голову над этим.
– Ты правильно поступил, - усмехнулся капитан, - тут и в башку грузить нечего. Даже, как это не прискорбно признать нашим дагам, с их точки зрения. Нарушил ты лишь заповедь Христа «О двух щеках». Но Христос - это не наш бог, хоть вы меня и впрямь расстреляйте у сортира. Мне вообще кажется, что православие и славяне изначально чужды друг другу. Ладно, речь нынче не об этом. Я сделал нестандартный ход, как в свое время Остап Бендер в шахматном клубе имени четырех коней.
– Настолько нестандартный, что даже не представляешь, что сделают наши противники! - подтвердил Артем, - а ведь они просто обязаны что-то предпринять.
– Например, подмешать нам в пайку вирус птичьего гриппа, - предположил капитан.
– Как ты себе это представляешь? - хмыкнул парень, - нечто навроде приступа плоскостопия?
Так в обстановке нервозности прошли почти сутки. Заключенных больше никто не вызывал, хотя еду им доставляли регулярно. Пива, правда, больше не приносили, и этим фактом Артем был зело огорчен.
– Демоны, где извечное лакомство сисадмина? - вопрошал он громко у закрытого окошка двери, - даешь пивасик!
– А я бы портвешка навернул! - вторил ему Авраменко.
Внезапно закрылось окошко в двери и давешний сержант Егор тихо попросил:
– Спите, а? - а то мне из-за вас, товарищ капитан, и так нагоняй был. Могут из органов попереть.
– А чего там? - поднялся с нар Авраменко, - расскажи чего было, сержант!
– Да приехала «скорая», забрала их, - неохотно ответил Егор, - потом Котов меня вызывал. Ругал, конечно. А часа полтора назад «обоповцы» нагрянули. Шмонают все кабинеты. С ними какие-то… из Инерпола, кажись. Ох! Сюда идут!
Окошко закрылось, а за дверью раздались приглушенные голоса. Слышно было, как майор Котов распекает Егора. Котов был заместителем нынче недееспособного подполковника Мурашко. В конце концов, замок в двери заскрипел, она отворилась. На пороге стоял и вглядывался в полумрак одиночки Аркадий Веселов.
– Добрый вечер в хату! - произнес он, полностью оправдывая свою фамилию, - кажется, на уголовном жаргоне именно так камера и называется…
– Где ты видишь уголовников? - Авраменко вскочил с нар и напряженно вглядывался в лицо приятеля, - Аркаша, черт бы тебя забодал! Так тебе передали отпечатки?
– Передали! - аж закудахтал от смеха майор, - аж два раза. Первый раз некто Федор Михайлович… бля, не помню фамилии! Определенно, не Достоевский. А второй раз Лева из Теплограда факсимиле заслал. Твоя работа?
– Погоди! - перебил приятеля Олег Николаевич, - дядя Федор тебе отпечатки отослал? Он же…
– Да что мы здесь разбазарились! - воскликнул Аркадий, - пошли в кабинет! Сержант!
Егор протиснулся в открытую дверь. Следом просунулась голова майора Котова.
– Ах, так вы здесь, товарищ майор! - Веселов оглядел заключенных, - так, значит… быстренько освободить из-под стражи!
– Есть! - кивнул Котов.
– А помыться можно? - спросил Артем.
– Да ради бога, - сказал Котов, - Егор, проведи товарища в душ! Или… Олег?
Авраменко обнюхал сам себя.
– Пока не пахнет, - сказал он, - значит, полчаса потерпеть можно.
Сержант повел Орлова показывать душ. Веселов подробно проинструктировал майора Которва, а затем повернулся к Авраменко:
– Утром помоешься! - сказал он, - теперь ты нужен в Березовке. Группа захвата уже там, так что руки в ноги и вперед! Штабной автомобиль ждет.
Сидя в автомобиле, приятель рассказывал:
– Пробил я отпечатки этого Каюмова. В Интерполе не числится. Пока. Затем сделал запрос в базу данных ФСБ - ноль по фазе. И только потом мой шеф додумался в базу данных «Альфы» заглянуть. Вовсе никакой это не Руслан Каюмов, а Ясир Палестинец. Был особо приближенным к некоему Шамилю Басаеву. Братца его охранял, но не уберег. Но от снаряда трудно уберечь, поэтому ценность Ясира нашего несколько упала в глазах Басаева-старшего. Пришлось Палестинцу с такими же опальными соратниками искать убежища по другую сторону пятидесятой параллели. После к ним прибился Мустафа Гаджиев - старший брат покойного Мусы. Мустафа когда-то работал в контрразведке, поэтому ему удавалось справляться и с собственным норовом, и с горячей кровушкой братцев по оружию.
– Иначе говоря, - спросил Авраменко, - если бы Мустафа не увлекся чересчур моей сестрой, то все бы было шито-крыто до сих пор?
– А что ты хотел, мин херц? - вопросом на вопрос ответил Аркадий, - на бабах горят не только братья-славяне. Если бы Мустафа не увлекся, если бы твой Орлов неожиданно для себя не дал бы сдачи, если бы Муса на пику не полез! Слишком много сослагательного наклонения! А жизнь его не любит, поэтому проколы встречаются гораздо чаще на практике, нежели в теории.
– Что от меня требуется именно сегодня? - решил поставить вопрос ребром капитан.
Веселов отрывисто засмеялся.
– Ты не поверишь, - сказал он, - но тебе сегодня предстоит сыграть роль участкового: вызвать каждого из нашей отнюдь не святой троицы, наговорить три бочки арестантов. А как только он расслабится, мы его упаковываем.
Майор, весело пофыркивая, рассказал Авраменко о том, как зарождалась операция по поимке особо опасных преступников и его вызволению. Бюрократы обоих государств целые сутки искали точки соприкосновения и строчили договоры. Чувствовали, гады, что время позволяет. Но по-настоящему сотрудничество стало плодотворным, когда шеф Аркадия вышел напрямую на генерала Борзова - главу аналогичного ведомства в Беларуси. Борзов выделил в помощь Аркаше отряд быстрого реагирования под командованием угрюмого капитана Никитина - неприметного в обычной обстановке человека, и карусель завертелась. Перво-наперво вот освободили «узников совести».
– А что со мной дальше будет? - спросил Олег Николаевич, стараясь не коситься на приятеля.
– Следствие решит, - уклончиво ответил Аркадий, - уж больно у тебя рука тяжелая. Почти как нога. Сам посуди: у непосредственного подполковника челюсть в четырех местах разблокирована, а у главы районной администрации и вовсе - удалены раздавленные семенники, плюс обнаружились два сломанных ребра. Адвокаты будут напирать на ярко выраженный садизм. Выше башку, капитан!
Он остановил машину прямо посреди дороги и повернулся к старому другу.
– Честно сказать, Олег, ты - молоток! С большой буквы «К».
– Почему «К»?
– Кувалда целая! Не побоялся начальству рыло начистить. Качественно. Твое имя войдет в неписанную историю органов, как предупреждение сатрапам в мягких креслах. Как… как подвиг!
– Ага! - протянул Авраменко, - а бабу в ночь перед расстрелом дадут?
– А баба с лейтенантскими звездами поведет тебя к алтарю! - расхохотался майор, запуская двигатель, - если доживешь! Вперед! Нам отступать некогда. Позади - Майкрософт! Так бы выразился твой Орлов?
Глава 17.
– Извините, товарищ капитан, - виновато произнес дежурный, - но вы сами знаете - таков порядок.
– Знаю-знаю! - проворчал Олег Николаевич, - действуй, сержант!
В кабинете начальника милиции помимо самого подполковника Мурашко присутствовала и еще одна знакомая капитану личность. Тарханов Иван Николаевич. Самый главный «член» в районе, имеющий право дрючить всех подряд.
– А вот и наш герой! - произнес Тарханов, когда дежурный закрыл дверь за арестованным Авраменко.
– Скорее, «геморрой»! - подкорректировал мысли шефа Мурашко, - слушай, Олег, ну тебе же русским языком велели отправиться в дом отдыха «Три поросенка». На рыбалку ты собирался… или не собирался? Какого хрена ты сунул свой хитро заточенный нос в это дело? Забыл, за что тебя из Теплограда выперли? Я уж думал, что ты на этой должности дров не наломаешь, Аниськин ты хренов! Чего молчишь?
– Так спорить команды не было! - вызывающе ответил Авраменко, разглядывая свысока начальство.
– А зачем спорить? - вежливо спросил Иван Николаевич, - выражаясь шахматным языком, переиграли вас, товарищ капитан. По всем статьям.
– Вы с шахматами не сравнивайте, - сказал Олег Николаевич, - гроссмейстеры не имеют в группе поддержки танки и авиацию.
– «Один в поле не воин», знаете такую пословицу?
– Все он знает! - пробурчал Мурашко, - в данный момент, гад, знает даже больше, чем необходимо. И чего ты водички из фляги перед выездом из Березовки не попил, а?
Тарханов при словах начальника милиции сделал такое лицо, какое бывает у заслуженного тренера, когда игрок его команды в своей штрафной площадке касается мяча рукой. Зато Авраменко встрепенулся.
– Ах вы, сволочи! - процедил он, - так вы допускали и такой вариант.
Его тренированное тело распрямилось, подобно пружине, и через долю секунды носок туфли врезался подполковнику в подбородок. Разломанная как минимум на две части челюсть причинила ему такую боль, что подполковник потерял сознание. Капитан сменил опорную ногу и на втором замахе достал Тарханова - подъем стопы с силой карусели «Паратрупер» врезался тому в промежность. Иван Николаевич даже не заскулил. Рухнув на четыре кости, он принялся жадно хватать воздух моментально посеревшим лицом. Вторая нога врезалась главе районной администрации под ребра. Тотчас дверь распахнулась и на пороге возник бдительный сержант. Увидав представившуюся его взору картину, он совершенно потерял дар речи и принялся расстегивать кобуру непослушными пальцами.
– Не бзди, Егор! - сказал Олег Николаевич, - я на своих не бросаюсь. Веди меня обратно.
– Р-руки вверх! - заорал сержант, - вытаскивая «Макаров».
– Как ты себе это представляешь? - приподнял в изумленье бровь капитан, - руки у меня за спиной и в наручниках. Сам надевал, если помнишь…
– Что? Как? Молчать!
– Не ори! - попросил Авраменко, - пошли в камеру, а потом вызовешь скорую помощь и… ну, и все что положено в таких случаях. Ты же по инструкции не имеешь права оставлять меня без присмотра! Так что, идем?
Вместо ответа Егор выразительно взмахнул пистолетом в направлении двери. Капитан пожал плечами и проследовал вперед, мысленно пожелав себе всяческих благ в остатке этой жизни. Артем тревожно посмотрел на него, когда за сержантом захлопнулась дверь.
– Ну, что? - спросил он.
– Все! - выдохнул капитан, прижимаясь стреляющим затылком к фригидному окрашенному бетону, - Тарханову не быть депутатом, это точно. Даже если его наградят орденом Славы, премией Хьюго и тремя Оскарами. В балероны его тоже не возьмут…
– Почему? - не понял Артем, - что на тебя нашло? Говоришь какими-то загадками.
– Эти твари мне что-то во флягу подмешали, - обреченно глядя в потолок, сказал Авраменко, - по плану я должен был во что-нибудь врезаться или свалиться с обрыва. С летальным исходом, естественно. А Тарханова в балероны не возьмут из-за возраста. Хотя я ему главный атрибут хренового танцора сегодня подпортил качественно. Ни один хирург не возьмется восстанавливать. Да! Славы Бурмейстера [30]ему определенно не достигнуть…
– Ты что, отвалял Тарханова? - недоверчиво переспросил Орлов.
– И Тарханова, и Мурашко! - кивнул капитан, - сплошные рваные раны, сломанные челюсти и вывихнутые локти. Но это после…
– А при чем здесь локти?
– Кусать будут, но будет поздно. А капитана Авраменко почетный караул выведет во дворик за бетонный забор, и у сортира расстреляет под фанфары. К такой-то матери. Но капитан Авраменко лучше примет такой вариант, чем отравление микстурой дяди Федора и руль в голову. Уходить, Артем Федорович, нужно красиво, а не держаться из последних сил за край ковровой дорожки, что зовется жизнью. Сколько времени, товарищ?
– Одиннадцать часов вечера, - ответил Артем.
– Нужно спать! - заключил капитан, укладываясь на нары, - на рассвете меня расстреляют. Не проспать бы…
Артем потрясенно молчал. События двух последних недель выбили почву у него из-под ног. Оказалось, что монотонная идиллия, тянущаяся несколько месяцев, совершенно его убаюкала. Березовка, подобно тихому омуту, исторгла из себя таких чертей, что оставалось только даваться диву. Классики марксизма-ленинизма утверждают, что мы развиваемся по спирали. Пессимисты уверены, что жизнь полосатая, только вот темные полосы гораздо длиннее светлых. Оптимисты уверены в обратном, а вот реалисты убеждены в существовании сумеречных зон. Когда нет ни конкретной тьмы, ни определенного света, а реальность переливается различными градациями серого.
Такой вот серой казалась Артему жизнь в деревне. До тех пор, пока он сам не стал очевидцем и непосредственным участником событий. Он посмотрел на массивную фигуру Авраменко, лежащему на правом боку, лицом к стене. Этот мент сегодня успешно доказал самому себе кое-что. Настолько успешно, что готов завершить свой жизненный путь. Прав он или нет, вот в чем вопрос!
– Ну, чего уставился? - глухо пробормотал Олег Николаевич, - думаешь, сплю? Какой тут сон, когда двое суток был непонятно где!
Он рывком сел на нарах, жалобно заскрипевших под его массивным телом.
– Как это самураи были уверены в безгрешности своего бусидо? Прямо как я в детстве верил телевизору и программе «Время». А тут уже сомнения стучаться в голову начинают. Может, я неправильно сделал, что отвалял этих двоих? Может я и впрямь лишний на их празднике, а меня заждались в Валгалле? Как ты считаешь, Артем?
– Жизнь дается человеку один раз, - начал Артем, - и надо прожить ее стараясь, чтобы никакие мерзавцы не смели тебе ее испортить. Я вот тоже мог набрать в рот соплей, и уйти. Тогда Мустафа был бы цел, а мы бы в этой камере отсутствовали. Я уже тоже ломал голову над этим.
– Ты правильно поступил, - усмехнулся капитан, - тут и в башку грузить нечего. Даже, как это не прискорбно признать нашим дагам, с их точки зрения. Нарушил ты лишь заповедь Христа «О двух щеках». Но Христос - это не наш бог, хоть вы меня и впрямь расстреляйте у сортира. Мне вообще кажется, что православие и славяне изначально чужды друг другу. Ладно, речь нынче не об этом. Я сделал нестандартный ход, как в свое время Остап Бендер в шахматном клубе имени четырех коней.
– Настолько нестандартный, что даже не представляешь, что сделают наши противники! - подтвердил Артем, - а ведь они просто обязаны что-то предпринять.
– Например, подмешать нам в пайку вирус птичьего гриппа, - предположил капитан.
– Как ты себе это представляешь? - хмыкнул парень, - нечто навроде приступа плоскостопия?
Так в обстановке нервозности прошли почти сутки. Заключенных больше никто не вызывал, хотя еду им доставляли регулярно. Пива, правда, больше не приносили, и этим фактом Артем был зело огорчен.
– Демоны, где извечное лакомство сисадмина? - вопрошал он громко у закрытого окошка двери, - даешь пивасик!
– А я бы портвешка навернул! - вторил ему Авраменко.
Внезапно закрылось окошко в двери и давешний сержант Егор тихо попросил:
– Спите, а? - а то мне из-за вас, товарищ капитан, и так нагоняй был. Могут из органов попереть.
– А чего там? - поднялся с нар Авраменко, - расскажи чего было, сержант!
– Да приехала «скорая», забрала их, - неохотно ответил Егор, - потом Котов меня вызывал. Ругал, конечно. А часа полтора назад «обоповцы» нагрянули. Шмонают все кабинеты. С ними какие-то… из Инерпола, кажись. Ох! Сюда идут!
Окошко закрылось, а за дверью раздались приглушенные голоса. Слышно было, как майор Котов распекает Егора. Котов был заместителем нынче недееспособного подполковника Мурашко. В конце концов, замок в двери заскрипел, она отворилась. На пороге стоял и вглядывался в полумрак одиночки Аркадий Веселов.
– Добрый вечер в хату! - произнес он, полностью оправдывая свою фамилию, - кажется, на уголовном жаргоне именно так камера и называется…
– Где ты видишь уголовников? - Авраменко вскочил с нар и напряженно вглядывался в лицо приятеля, - Аркаша, черт бы тебя забодал! Так тебе передали отпечатки?
– Передали! - аж закудахтал от смеха майор, - аж два раза. Первый раз некто Федор Михайлович… бля, не помню фамилии! Определенно, не Достоевский. А второй раз Лева из Теплограда факсимиле заслал. Твоя работа?
– Погоди! - перебил приятеля Олег Николаевич, - дядя Федор тебе отпечатки отослал? Он же…
– Да что мы здесь разбазарились! - воскликнул Аркадий, - пошли в кабинет! Сержант!
Егор протиснулся в открытую дверь. Следом просунулась голова майора Котова.
– Ах, так вы здесь, товарищ майор! - Веселов оглядел заключенных, - так, значит… быстренько освободить из-под стражи!
– Есть! - кивнул Котов.
– А помыться можно? - спросил Артем.
– Да ради бога, - сказал Котов, - Егор, проведи товарища в душ! Или… Олег?
Авраменко обнюхал сам себя.
– Пока не пахнет, - сказал он, - значит, полчаса потерпеть можно.
Сержант повел Орлова показывать душ. Веселов подробно проинструктировал майора Которва, а затем повернулся к Авраменко:
– Утром помоешься! - сказал он, - теперь ты нужен в Березовке. Группа захвата уже там, так что руки в ноги и вперед! Штабной автомобиль ждет.
Сидя в автомобиле, приятель рассказывал:
– Пробил я отпечатки этого Каюмова. В Интерполе не числится. Пока. Затем сделал запрос в базу данных ФСБ - ноль по фазе. И только потом мой шеф додумался в базу данных «Альфы» заглянуть. Вовсе никакой это не Руслан Каюмов, а Ясир Палестинец. Был особо приближенным к некоему Шамилю Басаеву. Братца его охранял, но не уберег. Но от снаряда трудно уберечь, поэтому ценность Ясира нашего несколько упала в глазах Басаева-старшего. Пришлось Палестинцу с такими же опальными соратниками искать убежища по другую сторону пятидесятой параллели. После к ним прибился Мустафа Гаджиев - старший брат покойного Мусы. Мустафа когда-то работал в контрразведке, поэтому ему удавалось справляться и с собственным норовом, и с горячей кровушкой братцев по оружию.
– Иначе говоря, - спросил Авраменко, - если бы Мустафа не увлекся чересчур моей сестрой, то все бы было шито-крыто до сих пор?
– А что ты хотел, мин херц? - вопросом на вопрос ответил Аркадий, - на бабах горят не только братья-славяне. Если бы Мустафа не увлекся, если бы твой Орлов неожиданно для себя не дал бы сдачи, если бы Муса на пику не полез! Слишком много сослагательного наклонения! А жизнь его не любит, поэтому проколы встречаются гораздо чаще на практике, нежели в теории.
– Что от меня требуется именно сегодня? - решил поставить вопрос ребром капитан.
Веселов отрывисто засмеялся.
– Ты не поверишь, - сказал он, - но тебе сегодня предстоит сыграть роль участкового: вызвать каждого из нашей отнюдь не святой троицы, наговорить три бочки арестантов. А как только он расслабится, мы его упаковываем.
Майор, весело пофыркивая, рассказал Авраменко о том, как зарождалась операция по поимке особо опасных преступников и его вызволению. Бюрократы обоих государств целые сутки искали точки соприкосновения и строчили договоры. Чувствовали, гады, что время позволяет. Но по-настоящему сотрудничество стало плодотворным, когда шеф Аркадия вышел напрямую на генерала Борзова - главу аналогичного ведомства в Беларуси. Борзов выделил в помощь Аркаше отряд быстрого реагирования под командованием угрюмого капитана Никитина - неприметного в обычной обстановке человека, и карусель завертелась. Перво-наперво вот освободили «узников совести».
– А что со мной дальше будет? - спросил Олег Николаевич, стараясь не коситься на приятеля.
– Следствие решит, - уклончиво ответил Аркадий, - уж больно у тебя рука тяжелая. Почти как нога. Сам посуди: у непосредственного подполковника челюсть в четырех местах разблокирована, а у главы районной администрации и вовсе - удалены раздавленные семенники, плюс обнаружились два сломанных ребра. Адвокаты будут напирать на ярко выраженный садизм. Выше башку, капитан!
Он остановил машину прямо посреди дороги и повернулся к старому другу.
– Честно сказать, Олег, ты - молоток! С большой буквы «К».
– Почему «К»?
– Кувалда целая! Не побоялся начальству рыло начистить. Качественно. Твое имя войдет в неписанную историю органов, как предупреждение сатрапам в мягких креслах. Как… как подвиг!
– Ага! - протянул Авраменко, - а бабу в ночь перед расстрелом дадут?
– А баба с лейтенантскими звездами поведет тебя к алтарю! - расхохотался майор, запуская двигатель, - если доживешь! Вперед! Нам отступать некогда. Позади - Майкрософт! Так бы выразился твой Орлов?
Глава 17.
Приятные хлопоты
День выдался погожий, несмотря на третью декаду первого месяца осени. Бабье лето принесло в Березовку восемнадцать полновесных градусов тепла и легкую рябь на небе. По случаю прекрасной погоды (а также по всем прочим случаям) во дворе дома номер двадцать по улице Ленина был накрыт праздничный стол. Центральное место на столе занимали блюда, приготовленные из почившего в бозе борова Васьки. Одновременно, счастливая и злополучная щука была извлечена из пешеходовского морозильника и разделена на несколько частей. Из головы и хвоста сварили уху, куда для большей наваристости все же пришлось бросить пару жирных карасей; из брюшной части приготовили студень-холодец, а остальное пустили на филе. Прочее место на столе было отведено всяческим солениям: соленым грибочкам, рассыпной капустке, фирменно закатанным Галиной Петровной корнишонам, сладкому перцу. Не обошлось без любимого всем электоратом салата «оливье», который спившиеся интеллигенты ласково прозывают «I Love You» и фаршированных блинчиков - слабости Олега Авраменко.
Возле стола, словно на крыльях порхали женщины: тетка Маня, Галина Петровна, Надежда и ее подруга Анечка. Вот-вот должны были подъехать из Петровска капитан Авраменко и Артем Орлов, с которых в ходе судебного разбирательства были сняты все обвинения. То есть, и капитан-участковый, и совхозный электрик были полностью оправданы. Как по этому случаю без небольшой пирушки? Вот и сбивались с ног четыре женщины, расставляя на огромном столе различные холодные блюда, закуски и напитки. А в огромной русской печи ждало своего часа горячее: жаркое, запеканки, отбивные, колдуны, уха и прочие вкусности, приготовленные с неспешной обстоятельностью тетки Мани и взрывным темпераментом Галины Петровны. Молодое поколение, как водится, было на подхвате.
– Кажись, едут! - внезапно завопила Анечка.
– Чего орешь! - недовольно буркнула тетка Маня, - я из-за тебя чуть холодец не выронила! Ох! И вправду - едут!
Надежда, на ходу снимая фартук, неслась к калитке.
– Доча, погоди! - заорала ей вслед Галина Петровна, - дай, я тебе прическу поправлю, у тебя ведь все сбилось!
– Не дело девке за парнем бегать! - пробурчала тетка Маня, ставя чудом не выроненный холодец на стол.
– Он не парень, а мужик! - поправила ее Анечка, - а приличные мужики сейчас редкость. Можно пару раз и сбегать.
– Грамотные все стали, - вновь буркнула соседка, - нахрен послать некого. Я за своим Петром никогда не бегала!
Анечка рассмеялась.
– Да где же он, ваш Петр? Ушел к другой, не так ли? А что до того, что нахрен послать некого… есть кого, да вот беда в том, что хренов порядочных у нас не осталось. Один вот завелся, да и то - лучшая подруга окрутила.
– Так вот чего тебе не хватает! - коварно подначила тетка Маня, - вот и мой Петр был такой! Ни одной юбки пропустить не мог! Ну и хрен с ним!
«Хрен то с ним, да и ты одна осталась!» - подумала девушка, выбегая вслед за Надеждой на улицу. К дому почти неслышно подкатила темно-синяя «Мазда» и мягко остановилась у калитки. Из автомобиля выбрались Олег Николаевич и Артем. Немного погодя открылась задняя дверца, и из нее миру явилось тело Аркадия Веселова.
– Думали хлеб-соль вынести! - радушно сказала Галина Петровна, - да потом решили, что это не к месту.
– Ни к чему нам хлеб, ни к чему нам соль! - кивнул Авраменко, - нам бы водки двести грамм, чтоб унялась боль.
Надя повисла на шее у Артема. Благодаря сытной тюремной пайки он набрал несколько килограмм, которые отнюдь не выглядели лишними. С ними Артем уже не был похож на продвинутого юношу-пользователя ПК, а приобрел вид как минимум начальника отдела. Об этом ему поспешила сообщить «будущая теща» - он до сих пор в мыслях называл ее именно так.
– Галка, а на кого в таком случае похож я? - поинтересовался семипудовый Авраменко.
– А ты, племянничек, - лукаво ответила тетка, - всю свою жизнь похож на мордоворота. И тебе это очень идет.
– Черт побери! - пожаловался Веселов, - что за деревня такая!
– Какая? - хором спросили все.
– А такая! Из трех первых встречных женщин, все трое - красавицы! Позвольте представиться: майор Аркадий Веселов к вашим услугам. А как ваше имя, несравненная?
– Анна! - ответила зардевшаяся девушка, которой шустряга майор послал преисполненный восхищения взгляд.
Столь такой же восхищенный взгляд метнул Авраменко в сторону накрытого стола, возле которого суетилась тетка Маня, наводя последний лоск и глянец. Разложила начищенные мельхиоровые ложки и вилки, аккуратно уложила салфетки. Когда гости подошли к столу, она поклонилась им и на старый лад произнесла:
– Пейте-ешьте, гости дорогие, приятного вам аппетита!
– Спасибо, мать, за стол! - тепло поблагодарил Веселов, - стоп! А вы сами куда?
– Да пойду к себе - хозяйство заботы требует!
– Нет, так не годится! - возразил Авраменко. Его поддержали Артем и Галина Петровна, - давайте вместе с нами! Иначе тут все обидятся!
Тетка Маня с ужимками и церемониальным стеснением, достойным разве протоиерея на голубой свадьбе, уселась на почетное место у салата «I Love You». Вздохнула.
– Что-то маловато гостей!
– Не боись, мать! - ободрил ее Веселов, - праздник только начинается! Как бы к вечеру не слишком много народу стало в этой обители.
И он вновь устремил свой восторженный взгляд на туго обтянутые полосатыми джинсами коленки Анны. Сидящая по его левую руку девушка будто купалась в золотистом облаке его либидо. Ей это нравилось, ибо лучше золотистое облако столичного мента с претензией на сексуальность, чем черное облако похоти местного озабоченного контингента.
– Так я не поняла? - спросила Галина Петровна, - начинаем или нет?
– Конечно, начинаем! - отозвался Олег Николаевич, - мы с Артемом столько сидели на государственном пайке, что прямо-таки истосковались по домашней пище. Дайте мне немедленно бутылку водки, и я буду разливать! Всем налью, однозначно!
– И чтобы первую - до дна! - строго сказал Аркадий, - чтобы не возвращаться.
– Ох! - охнула тетка Маня, - я уж и не вспомню, когда рюмку водки за раз выпивала! Ну, ради такого дела… ради такого дела можно и из горлышка хлебнуть.
Пока наши скромные герои уплетают за обе щеки угощение, мы приоткроем завесу времени и кратенько расскажем, что происходило в течение двух последних недель. Как известно, начало второй недели сентября и конец недели первой были весьма бурными. Во-первых, к арестованному и пребывающему в одиночной камере Петровского «допра» Артему Орлову прибавился капитан Авраменко. Участкового, развернувшего слишком активную деятельность с целью оправдания Артема, самым бесцеремонным образом подставили. По прямому указанию Тарханова в Прокуратуре района было возбуждено дело о свершении капитаном дорожно-транспортного происшествия со смертельным исходом. Для достоверности под колеса капитанской «Мазды» был подкинут труп какого-то бомжа, окоченевшего на городской свалке. Экспертиза признала капитана Авраменко «тепленьким», то есть - в нетрезвом состоянии.
Все это происходило в то время, пока Олег Николаевич лежал в одиночке с расстройством сознания, вызванным подсыпанным в его флягу сильнейшим синтетическим галлюциногеном. Галлюциноген подсыпал не кто иной, как Дядя Федор, хотя постарался сделать все по-возможности аккуратнее. Погода стояла прохладная, вряд ли бы капитан захотел пить. Но и риск все же был немаленький: глотни Авраменко водички из фляги где-нибудь на выезде из Березовки - ДТП фабриковать не пришлось бы. Федора Михайловича связывали с Мурашко некоторые подгнившие делишки еще в бытность последнего начальником отдела по прошлому месту службы, в результате чего подполковник мог быть спокоен - Дядя Федор не продаст. Если уж эботом мы упомянули, то скажем, что судмедэксперта пришлось освобождать от уголовной ответственности какими-то хитрыми путями, идущими в обход уголовного законодательства. Веселов чувствовал себя на этих путях и тропках как рыба в воде, поэтому умолчание о роли Федора Михайловича в деле Березовского участкового было исключительно его заслугой.
По факту разбойного нападения на главу районной администрации вместе с начальником милиции было опять же возбуждено уголовное дело, но Авраменко и Веселов настояли на независимой экспертизе. Экспертиза обнаружила в крови Олега Николаевича тот самый галлюциноген, который принадлежал к недавно перехваченной в аэропорту Теплограда партии ЛСД. Тут же Авраменко начал отчаянно оправдывать свое поведение последствиями наркотического отравления, и своего таки добился. Обвинение в нападении на господ Мурашко и Тарханова было снято. Оставался мизер: во-первых, окончательно снять с участкового все обвинения в наезде со смертельным исходом; а во-вторых, признать действия Артема Орлова необходимой самообороной.
И на этот самый мизер Прокуратура области потратила целых две недели. Но как только из Москвы пришел материал на группу «дагестанцев», обоих оправдали. Взамен областному прокурору пришлось утешиться расследованием дела о коррупции в верхних эшелонах власти Петровского района. Скандал обещал быть локальным, но с весьма тяжкими последствиями для виновников. А вот наших героев под этот шумок и освободили.
Пропустив подряд две рюмки водки, Олег Николаевич повернулся к Артему:
– Ух, дружище, а я уж думал, что нам с тобою долго вот так не сидеть. Или не сидеть вообще…
– Нет! - воскликнул Аркадий, но как, подлец, пургу гнал прямо в глаза «важняку»! «Плохо помню произошедшее, как в тумане двигался и соображал. До сих пор затылок по ночам ломит от этой гадости».
– А то не ломит! - пожаловался Авраменко, демонстративно почесывая затылок.
– Эксперт сказал, что смешал ЛСД с какой-то хренью. Типа, это должно было ослабить действие наркотика! - серьезно произнес Аркадий, - но отчего-то ты провалялся на лавке двое суток в коматозном состоянии. Непонятно…
– Во фляге была вода с однопроцентным уксусным раствором, - признался Авраменко, - я ее пью, когда очень жарко. Мне тогда очень долго не хочется пить.
– Ясно! - протянул майор, - ну-ка, плесни мне водки, иначе голова кругом идет. Профессионалы детектива, вашу мать! Один воду с уксусом попивает, другой нанимает совестливого киллера, чтобы замочить участкового, третий ночью нож приметный оставляет на месте преступления, а четвертый оставляет свои отпечатки на всем, на чем только попросит так и не отравленный участковый! С ума можно сойти и дураком остаться!
– Ты, дорогой, детективных романов начитался! - Олег Николаевич аккуратно наполнил мужские рюмки по края, а женские - по серединку, - это если кто-то задумывает преступление или ограбление банка, скажем! Тогда планы разрабатываются: главные, второстепенные, подход - отход, действия на случай форс-мажора и прочее! А у нас типично деревенский детектив - клубок ниток, в котором самое главное - найти хотя бы один конец нити.
Артем аккуратно попробовал по пятьдесят грамм от каждого блюда (две с половиной - три столовых ложки) и сказал:
– Горячего хочется! Холодные закуски мне в камере надоели. Теть Маня, не будет ли наглостью с моей стороны…
– Ась? - оторвалась тетка от селедочного хвоста.
– Сейчас я подам! - встала Галина Петровна, - вы, молодой человек, ежели хотите понимания, то не выстраивайте такие длинные фразы. А то как барин в дореволюционном ресторане… Эгей! Кажись, еще гости прибыли?
Артем вылез из-за стола и поспешил к калитке, быстро прожевывая на ходу. Из «лендровера-дискавери» вылезали гости: Василий Петрович Чебуреков, Владимир Михайлович Птицын, незнакомый молодой человек и…
«Какого рожна он с собой Марину приволок!» - едва не завыл в голос парень. Ему вовсе не улыбалось объясняться, будучи гипотенузой в любовном треугольнике Пифагора! Однако Марина лишь вежливо улыбнулась ему, положила руку на плечо незнакомцу и замерла в ожидании.
Возле стола, словно на крыльях порхали женщины: тетка Маня, Галина Петровна, Надежда и ее подруга Анечка. Вот-вот должны были подъехать из Петровска капитан Авраменко и Артем Орлов, с которых в ходе судебного разбирательства были сняты все обвинения. То есть, и капитан-участковый, и совхозный электрик были полностью оправданы. Как по этому случаю без небольшой пирушки? Вот и сбивались с ног четыре женщины, расставляя на огромном столе различные холодные блюда, закуски и напитки. А в огромной русской печи ждало своего часа горячее: жаркое, запеканки, отбивные, колдуны, уха и прочие вкусности, приготовленные с неспешной обстоятельностью тетки Мани и взрывным темпераментом Галины Петровны. Молодое поколение, как водится, было на подхвате.
– Кажись, едут! - внезапно завопила Анечка.
– Чего орешь! - недовольно буркнула тетка Маня, - я из-за тебя чуть холодец не выронила! Ох! И вправду - едут!
Надежда, на ходу снимая фартук, неслась к калитке.
– Доча, погоди! - заорала ей вслед Галина Петровна, - дай, я тебе прическу поправлю, у тебя ведь все сбилось!
– Не дело девке за парнем бегать! - пробурчала тетка Маня, ставя чудом не выроненный холодец на стол.
– Он не парень, а мужик! - поправила ее Анечка, - а приличные мужики сейчас редкость. Можно пару раз и сбегать.
– Грамотные все стали, - вновь буркнула соседка, - нахрен послать некого. Я за своим Петром никогда не бегала!
Анечка рассмеялась.
– Да где же он, ваш Петр? Ушел к другой, не так ли? А что до того, что нахрен послать некого… есть кого, да вот беда в том, что хренов порядочных у нас не осталось. Один вот завелся, да и то - лучшая подруга окрутила.
– Так вот чего тебе не хватает! - коварно подначила тетка Маня, - вот и мой Петр был такой! Ни одной юбки пропустить не мог! Ну и хрен с ним!
«Хрен то с ним, да и ты одна осталась!» - подумала девушка, выбегая вслед за Надеждой на улицу. К дому почти неслышно подкатила темно-синяя «Мазда» и мягко остановилась у калитки. Из автомобиля выбрались Олег Николаевич и Артем. Немного погодя открылась задняя дверца, и из нее миру явилось тело Аркадия Веселова.
– Думали хлеб-соль вынести! - радушно сказала Галина Петровна, - да потом решили, что это не к месту.
– Ни к чему нам хлеб, ни к чему нам соль! - кивнул Авраменко, - нам бы водки двести грамм, чтоб унялась боль.
Надя повисла на шее у Артема. Благодаря сытной тюремной пайки он набрал несколько килограмм, которые отнюдь не выглядели лишними. С ними Артем уже не был похож на продвинутого юношу-пользователя ПК, а приобрел вид как минимум начальника отдела. Об этом ему поспешила сообщить «будущая теща» - он до сих пор в мыслях называл ее именно так.
– Галка, а на кого в таком случае похож я? - поинтересовался семипудовый Авраменко.
– А ты, племянничек, - лукаво ответила тетка, - всю свою жизнь похож на мордоворота. И тебе это очень идет.
– Черт побери! - пожаловался Веселов, - что за деревня такая!
– Какая? - хором спросили все.
– А такая! Из трех первых встречных женщин, все трое - красавицы! Позвольте представиться: майор Аркадий Веселов к вашим услугам. А как ваше имя, несравненная?
– Анна! - ответила зардевшаяся девушка, которой шустряга майор послал преисполненный восхищения взгляд.
Столь такой же восхищенный взгляд метнул Авраменко в сторону накрытого стола, возле которого суетилась тетка Маня, наводя последний лоск и глянец. Разложила начищенные мельхиоровые ложки и вилки, аккуратно уложила салфетки. Когда гости подошли к столу, она поклонилась им и на старый лад произнесла:
– Пейте-ешьте, гости дорогие, приятного вам аппетита!
– Спасибо, мать, за стол! - тепло поблагодарил Веселов, - стоп! А вы сами куда?
– Да пойду к себе - хозяйство заботы требует!
– Нет, так не годится! - возразил Авраменко. Его поддержали Артем и Галина Петровна, - давайте вместе с нами! Иначе тут все обидятся!
Тетка Маня с ужимками и церемониальным стеснением, достойным разве протоиерея на голубой свадьбе, уселась на почетное место у салата «I Love You». Вздохнула.
– Что-то маловато гостей!
– Не боись, мать! - ободрил ее Веселов, - праздник только начинается! Как бы к вечеру не слишком много народу стало в этой обители.
И он вновь устремил свой восторженный взгляд на туго обтянутые полосатыми джинсами коленки Анны. Сидящая по его левую руку девушка будто купалась в золотистом облаке его либидо. Ей это нравилось, ибо лучше золотистое облако столичного мента с претензией на сексуальность, чем черное облако похоти местного озабоченного контингента.
– Так я не поняла? - спросила Галина Петровна, - начинаем или нет?
– Конечно, начинаем! - отозвался Олег Николаевич, - мы с Артемом столько сидели на государственном пайке, что прямо-таки истосковались по домашней пище. Дайте мне немедленно бутылку водки, и я буду разливать! Всем налью, однозначно!
– И чтобы первую - до дна! - строго сказал Аркадий, - чтобы не возвращаться.
– Ох! - охнула тетка Маня, - я уж и не вспомню, когда рюмку водки за раз выпивала! Ну, ради такого дела… ради такого дела можно и из горлышка хлебнуть.
Пока наши скромные герои уплетают за обе щеки угощение, мы приоткроем завесу времени и кратенько расскажем, что происходило в течение двух последних недель. Как известно, начало второй недели сентября и конец недели первой были весьма бурными. Во-первых, к арестованному и пребывающему в одиночной камере Петровского «допра» Артему Орлову прибавился капитан Авраменко. Участкового, развернувшего слишком активную деятельность с целью оправдания Артема, самым бесцеремонным образом подставили. По прямому указанию Тарханова в Прокуратуре района было возбуждено дело о свершении капитаном дорожно-транспортного происшествия со смертельным исходом. Для достоверности под колеса капитанской «Мазды» был подкинут труп какого-то бомжа, окоченевшего на городской свалке. Экспертиза признала капитана Авраменко «тепленьким», то есть - в нетрезвом состоянии.
Все это происходило в то время, пока Олег Николаевич лежал в одиночке с расстройством сознания, вызванным подсыпанным в его флягу сильнейшим синтетическим галлюциногеном. Галлюциноген подсыпал не кто иной, как Дядя Федор, хотя постарался сделать все по-возможности аккуратнее. Погода стояла прохладная, вряд ли бы капитан захотел пить. Но и риск все же был немаленький: глотни Авраменко водички из фляги где-нибудь на выезде из Березовки - ДТП фабриковать не пришлось бы. Федора Михайловича связывали с Мурашко некоторые подгнившие делишки еще в бытность последнего начальником отдела по прошлому месту службы, в результате чего подполковник мог быть спокоен - Дядя Федор не продаст. Если уж эботом мы упомянули, то скажем, что судмедэксперта пришлось освобождать от уголовной ответственности какими-то хитрыми путями, идущими в обход уголовного законодательства. Веселов чувствовал себя на этих путях и тропках как рыба в воде, поэтому умолчание о роли Федора Михайловича в деле Березовского участкового было исключительно его заслугой.
По факту разбойного нападения на главу районной администрации вместе с начальником милиции было опять же возбуждено уголовное дело, но Авраменко и Веселов настояли на независимой экспертизе. Экспертиза обнаружила в крови Олега Николаевича тот самый галлюциноген, который принадлежал к недавно перехваченной в аэропорту Теплограда партии ЛСД. Тут же Авраменко начал отчаянно оправдывать свое поведение последствиями наркотического отравления, и своего таки добился. Обвинение в нападении на господ Мурашко и Тарханова было снято. Оставался мизер: во-первых, окончательно снять с участкового все обвинения в наезде со смертельным исходом; а во-вторых, признать действия Артема Орлова необходимой самообороной.
И на этот самый мизер Прокуратура области потратила целых две недели. Но как только из Москвы пришел материал на группу «дагестанцев», обоих оправдали. Взамен областному прокурору пришлось утешиться расследованием дела о коррупции в верхних эшелонах власти Петровского района. Скандал обещал быть локальным, но с весьма тяжкими последствиями для виновников. А вот наших героев под этот шумок и освободили.
Пропустив подряд две рюмки водки, Олег Николаевич повернулся к Артему:
– Ух, дружище, а я уж думал, что нам с тобою долго вот так не сидеть. Или не сидеть вообще…
– Нет! - воскликнул Аркадий, но как, подлец, пургу гнал прямо в глаза «важняку»! «Плохо помню произошедшее, как в тумане двигался и соображал. До сих пор затылок по ночам ломит от этой гадости».
– А то не ломит! - пожаловался Авраменко, демонстративно почесывая затылок.
– Эксперт сказал, что смешал ЛСД с какой-то хренью. Типа, это должно было ослабить действие наркотика! - серьезно произнес Аркадий, - но отчего-то ты провалялся на лавке двое суток в коматозном состоянии. Непонятно…
– Во фляге была вода с однопроцентным уксусным раствором, - признался Авраменко, - я ее пью, когда очень жарко. Мне тогда очень долго не хочется пить.
– Ясно! - протянул майор, - ну-ка, плесни мне водки, иначе голова кругом идет. Профессионалы детектива, вашу мать! Один воду с уксусом попивает, другой нанимает совестливого киллера, чтобы замочить участкового, третий ночью нож приметный оставляет на месте преступления, а четвертый оставляет свои отпечатки на всем, на чем только попросит так и не отравленный участковый! С ума можно сойти и дураком остаться!
– Ты, дорогой, детективных романов начитался! - Олег Николаевич аккуратно наполнил мужские рюмки по края, а женские - по серединку, - это если кто-то задумывает преступление или ограбление банка, скажем! Тогда планы разрабатываются: главные, второстепенные, подход - отход, действия на случай форс-мажора и прочее! А у нас типично деревенский детектив - клубок ниток, в котором самое главное - найти хотя бы один конец нити.
Артем аккуратно попробовал по пятьдесят грамм от каждого блюда (две с половиной - три столовых ложки) и сказал:
– Горячего хочется! Холодные закуски мне в камере надоели. Теть Маня, не будет ли наглостью с моей стороны…
– Ась? - оторвалась тетка от селедочного хвоста.
– Сейчас я подам! - встала Галина Петровна, - вы, молодой человек, ежели хотите понимания, то не выстраивайте такие длинные фразы. А то как барин в дореволюционном ресторане… Эгей! Кажись, еще гости прибыли?
Артем вылез из-за стола и поспешил к калитке, быстро прожевывая на ходу. Из «лендровера-дискавери» вылезали гости: Василий Петрович Чебуреков, Владимир Михайлович Птицын, незнакомый молодой человек и…
«Какого рожна он с собой Марину приволок!» - едва не завыл в голос парень. Ему вовсе не улыбалось объясняться, будучи гипотенузой в любовном треугольнике Пифагора! Однако Марина лишь вежливо улыбнулась ему, положила руку на плечо незнакомцу и замерла в ожидании.