Страница:
Глава 18
Карета Джека остановилась перед домом на Хенли-стрит через полтора часа. К облегчению Джека, Джайлс лежал на своем обычном месте, на диване, читая свод законов при свечах.
– Вставайте, юноша, – резко приказал Джек, пинком закрывая дверь и бросаясь к столу, заваленному бумагами. – Впервые я рад видеть, что вы околачиваетесь здесь.
– Околачиваюсь? – возмутился Джайлс. – Да будет вам известно, сэр, я читал!
– Где бумаги по делу лорда Баррингтона? Соберите и унесите их отсюда.
– А в чем дело, сэр? – Джайлс стремительно вскочил, захлопывая книгу. – Что стряслось?
– Я рад, что сегодня вы не ушли домой и не решили поразвлечься с какой-нибудь девчонкой из пивной.
– С девчонкой? – Джайлс презрительно поморщился. – Да после мисс Селии я на них даже не смотрю!
– Придержите-ка язык, бесстыдник! Скоро приедет лорд Баррингтон. Зажгите еще свечи, уберите бумаги и приведите себя в порядок. – Джек присмотрелся. – Впрочем, не надо. Вы и так в порядке. Сущий щеголь. Я и забыл, что вы встали на путь добродетели. Будем надеяться, из вас получится хороший секундант, если лорд Баррингтон вызовет меня на дуэль.
– Ерунда, сэр, не будет этого. Он не настолько благороден.
– Словом, постарайтесь попасться ему на глаза, а потом удалиться, но не слишком далеко и поспешно. Пусть знает, что я здесь не один. Вы можете мне понадобиться.
– А в чем дело, сэр? Он же не знает, что вы суете нос в его делишки.
– Надеюсь, не знает, хотя ручаться не стану. Вдруг вы уже успели проболтаться.
Джайлс возмутился:
– Я, конечно, лентяй, сэр, но не предатель. Иначе за что мистеру Педигрю было держать меня здесь?
– За ваш непревзойденный талант якшаться со всем Миддлдейлом. – Джек быстро и многозначительно усмехнулся.
– Сказать по правде, Педигрю – мой кузен. Разве я еще не говорил?
– О Господи! Нет, не говорили. Впрочем, я не удивлен.
– Но он нанял меня по другой причине. Видите ли, я не без способностей. Хорошо, что сегодня я не ушел домой. – Джайлс обвел критическим взглядом комнату: – Мистер Хардинг оставил контору в диком беспорядке.
Джек поборол желание закатить глаза. Джайлс повсюду создавал хаос, а Хардинг почему-то проявлял удивительную терпимость. Но если Джайлс ухитрился заметить вокруг беспорядок, значит, для него еще не все потеряно.
– Итак, будьте паинькой: поприветствуйте лорда Баррингтона и проводите его ко мне в кабинет.
Через полчаса Джайлс заглянул в кабинет Джека. Он был бледен, его взгляд безмолвно предостерегал об опасности.
– Мистер Фэрчайлд, к вам лорд Баррингтон.
За спиной клерка послышался грохот, Джайлс поморщился.
– О дьявольщина! – раздался голос Баррингтона. – Простите, дружище. Надеюсь, эта ваза не из дорогих. Конечно, я заплачу за нее.
Джайлс посторонился, и в дверях вырос покачивающийся виконт. Над верхней губой у него блестела испарина, дыхание было частым и затрудненным. Он пьян! Джек подавил улыбку, зная; что без труда справится с подвыпившим противником.
– Вот и я, – пошатываясь, объявил виконт.
– Вижу, сэр. – Джек поднялся как ни в чем не бывало.
Баррингтон извлек из кармана нефритовую табакерку, выронил ее, с трудом наклонился и долго и мучительно принялся выуживать щепотку табаку. Заложив его в обе ноздри, он огляделся.
– А эта дыра выглядит приличнее, чем при старом Педигрю. Хорошо, что вы его заменили, Фэрчайлд. Педигрю был слишком щепетилен – себе же во вред.
– Думаете, я не такой? – Джек разлил портвейн в два стакана.
– У меня есть причины верить, что вы готовы пойти на компромисс. – Баррингтон почти рухнул на стул. Стул проехал по полу, царапая его ножками.
Неприязнь Джека к виконту сменилась острой ненавистью. Как он посмел судить о характере незнакомого человека?
– Послушать вас, так вам известны мои прегрешения, милорд. – Джек протянул ему стакан и отпил из собственного.
– Вот именно, – лорд захихикал, – известны.
– Какие именно?
– Вы погрязли в долгах и попадете за решетку, если немедленно не уплатите три тысячи фунтов.
Джек скрипнул зубами. Значит, теперь о его долгах судачат во всех клубах Лондона. Ничего удивительного, что проныре лорду известны его злоключения.
– Злитесь? – Даже во хмелю Баррингтон проявил наблюдательность. – Как видите, Фэрчайлд, вы можете попытаться отнять у меня то, что принадлежит мне по праву, но рано или поздно мы сочтемся. Я… – он рыгнул, – расспросил о вас друзей. И, к своему изумлению, узнал, что в ближайшем будущем кредиторы откроют на вас охоту. Для этого им достаточно найти вас. Вы, случайно, не сбежали из Лондона?
У Джека затвердел подбородок.
– Нет. Я намерен сполна расплатиться с долгами. Мне просто нужна возможность заработать. Крэншоу об этом знает?
– Нет. Пока нет. Все эти любопытные сведения я буду держать при себе, Сколько захочу. Должники всегда охотно идут на компромиссы.
И виконт устремил на собеседника взгляд налитых кровью глаз, потом одним махом опрокинул портвейн в глотку и зажмурился от жгучего привкуса. Пот высыпал у него на лбу, на носу проступил рисунок красных жилок. Джек понял, что виконт пьет давно и запоем.
– Простому поверенному ни за что не заработать столько денег, чтобы расплатиться с вашими долгами, – продолжал Баррингтон, осоловело моргая. – Даже если Крэншоу назначит вам долю в сделке Хенслоу. К счастью, вы работаете на меня. А я помогу вам заработать в два счета… конечно, не задаром.
Джек откинулся на спинку стула и переплел пальцы.
– Чего вы от меня хотите?
Виконт взгромоздил ноги на маленький овальный стол.
– Чтобы вы помнили свое место и держались подальше от мисс Крэншоу. Если я еще хоть раз увижу, как вы вертитесь вокруг нее, вам конец. Я уничтожу вас, смешаю с грязью. Вы и моргнуть не успеете, как окажетесь в долговой тюрьме без суда и следствия.
Джек спокойно подошел к виконту, и снова наполнил его стакан почти до краев.
– Это все?
– Нет. Вы должны взяться за одно непростое дело. Оно требует строжайшей секретности. Я хочу, чтобы вы выяснили, с кем тайком встречается моя невеста.
Джек и бровью не повел. Любое движение ресниц, краска на щеках, подергивание губ могли выдать его. Может, это ловушка? Или Баррингтон еще не знает, что у Лайзы с ним роман?
– У вас есть причины полагать, что мисс Крэншоу с кем-то встречается?
– Я точно знаю это, – холодно сообщил виконт, поглаживая себя по подбородку. – Это продолжается уже давно. Я просто хочу знать, кто этот человек. Вы знаете его, Фэрчайлд?
Джек пригубил портвейн, непринужденно садясь на место.
– С мисс Крэншоу я едва знаком. Почему вы считаете, что такая задача мне по плечу?
– Вы в городе новый человек. Вас еще никто не знает. Даже ваши расспросы не вызовут подозрения у друзей Лайзы. А вы будете держать язык за зубами – вы же мой поверенный.
Джек глотнул вязкого крепкого портвейна и облизнул нижнюю губу.
– А я думал, мне предстоит работать на самого Крэншоу.
– Можете думать, как вам угодно, скоро вы все равно поймете, в чьих руках вожжи. К воскресенью все будет решено. Кстати, Фэрчайлд, могу предложить вам женщину. В деревушке неподалеку отсюда есть одна плутовка, которая мне уже надоела. Надеюсь, вы любите молоденьких? Ей всего двенадцать. Полному жизни джентльмену просто необходимо куда-то девать свой клинок, верно?
– Пожалуй, я все-таки откажусь, – слабо улыбнулся Джек.
– Ах да, вы предпочитаете замужних дам. Так вот, забудьте здесь об этом – городишко слишком мал. Но меня это не касается. Я уже поймал одну холодную богатенькую рыбку. Но я научу ее ублажать меня, притом еще до свадьбы. И у нее не останется выхода, кроме как пойти со мной к алтарю – правда, Фэрчайлд?
Он снова издал негромкий циничный смешок и залпом допил портвейн.
– Скоро вы убедитесь: я ничего не пускаю на самотек. У меня все рассчитано. Иногда я приступаю к исполнению планов даже раньше, чем собирался. Как раз сегодня я намерен навестить Лайзу. – Он дерзко осклабился, глядя в лицо Джеку. – Вас это не беспокоит?
Джек притворно зевнул.
– Ваша частная жизнь меня не касается, милорд. Выпейте еще портвейну.
Не дожидаясь ответа, он снова наполнил стакан гостя. Лорд Баррингтон уже был пьян, но пьян недостаточно. Джек старался напоить мерзавца до положения риз, и только потом отпустить в Крэншоу-Парк, к Лайзе.
– Ваше здоровье, сэр! – с обаятельной улыбкой провозгласил Джек и удовлетворенно проследил, как Баррингтон старательно опустошил стакан. Завтра виконту Баррингтону обеспечено похмелье, которое он не скоро забудет. А тем временем Лайза Крэншоу положит конец этому безумию – по крайней мере, Джек на это надеялся.
– Вставайте, юноша, – резко приказал Джек, пинком закрывая дверь и бросаясь к столу, заваленному бумагами. – Впервые я рад видеть, что вы околачиваетесь здесь.
– Околачиваюсь? – возмутился Джайлс. – Да будет вам известно, сэр, я читал!
– Где бумаги по делу лорда Баррингтона? Соберите и унесите их отсюда.
– А в чем дело, сэр? – Джайлс стремительно вскочил, захлопывая книгу. – Что стряслось?
– Я рад, что сегодня вы не ушли домой и не решили поразвлечься с какой-нибудь девчонкой из пивной.
– С девчонкой? – Джайлс презрительно поморщился. – Да после мисс Селии я на них даже не смотрю!
– Придержите-ка язык, бесстыдник! Скоро приедет лорд Баррингтон. Зажгите еще свечи, уберите бумаги и приведите себя в порядок. – Джек присмотрелся. – Впрочем, не надо. Вы и так в порядке. Сущий щеголь. Я и забыл, что вы встали на путь добродетели. Будем надеяться, из вас получится хороший секундант, если лорд Баррингтон вызовет меня на дуэль.
– Ерунда, сэр, не будет этого. Он не настолько благороден.
– Словом, постарайтесь попасться ему на глаза, а потом удалиться, но не слишком далеко и поспешно. Пусть знает, что я здесь не один. Вы можете мне понадобиться.
– А в чем дело, сэр? Он же не знает, что вы суете нос в его делишки.
– Надеюсь, не знает, хотя ручаться не стану. Вдруг вы уже успели проболтаться.
Джайлс возмутился:
– Я, конечно, лентяй, сэр, но не предатель. Иначе за что мистеру Педигрю было держать меня здесь?
– За ваш непревзойденный талант якшаться со всем Миддлдейлом. – Джек быстро и многозначительно усмехнулся.
– Сказать по правде, Педигрю – мой кузен. Разве я еще не говорил?
– О Господи! Нет, не говорили. Впрочем, я не удивлен.
– Но он нанял меня по другой причине. Видите ли, я не без способностей. Хорошо, что сегодня я не ушел домой. – Джайлс обвел критическим взглядом комнату: – Мистер Хардинг оставил контору в диком беспорядке.
Джек поборол желание закатить глаза. Джайлс повсюду создавал хаос, а Хардинг почему-то проявлял удивительную терпимость. Но если Джайлс ухитрился заметить вокруг беспорядок, значит, для него еще не все потеряно.
– Итак, будьте паинькой: поприветствуйте лорда Баррингтона и проводите его ко мне в кабинет.
Через полчаса Джайлс заглянул в кабинет Джека. Он был бледен, его взгляд безмолвно предостерегал об опасности.
– Мистер Фэрчайлд, к вам лорд Баррингтон.
За спиной клерка послышался грохот, Джайлс поморщился.
– О дьявольщина! – раздался голос Баррингтона. – Простите, дружище. Надеюсь, эта ваза не из дорогих. Конечно, я заплачу за нее.
Джайлс посторонился, и в дверях вырос покачивающийся виконт. Над верхней губой у него блестела испарина, дыхание было частым и затрудненным. Он пьян! Джек подавил улыбку, зная; что без труда справится с подвыпившим противником.
– Вот и я, – пошатываясь, объявил виконт.
– Вижу, сэр. – Джек поднялся как ни в чем не бывало.
Баррингтон извлек из кармана нефритовую табакерку, выронил ее, с трудом наклонился и долго и мучительно принялся выуживать щепотку табаку. Заложив его в обе ноздри, он огляделся.
– А эта дыра выглядит приличнее, чем при старом Педигрю. Хорошо, что вы его заменили, Фэрчайлд. Педигрю был слишком щепетилен – себе же во вред.
– Думаете, я не такой? – Джек разлил портвейн в два стакана.
– У меня есть причины верить, что вы готовы пойти на компромисс. – Баррингтон почти рухнул на стул. Стул проехал по полу, царапая его ножками.
Неприязнь Джека к виконту сменилась острой ненавистью. Как он посмел судить о характере незнакомого человека?
– Послушать вас, так вам известны мои прегрешения, милорд. – Джек протянул ему стакан и отпил из собственного.
– Вот именно, – лорд захихикал, – известны.
– Какие именно?
– Вы погрязли в долгах и попадете за решетку, если немедленно не уплатите три тысячи фунтов.
Джек скрипнул зубами. Значит, теперь о его долгах судачат во всех клубах Лондона. Ничего удивительного, что проныре лорду известны его злоключения.
– Злитесь? – Даже во хмелю Баррингтон проявил наблюдательность. – Как видите, Фэрчайлд, вы можете попытаться отнять у меня то, что принадлежит мне по праву, но рано или поздно мы сочтемся. Я… – он рыгнул, – расспросил о вас друзей. И, к своему изумлению, узнал, что в ближайшем будущем кредиторы откроют на вас охоту. Для этого им достаточно найти вас. Вы, случайно, не сбежали из Лондона?
У Джека затвердел подбородок.
– Нет. Я намерен сполна расплатиться с долгами. Мне просто нужна возможность заработать. Крэншоу об этом знает?
– Нет. Пока нет. Все эти любопытные сведения я буду держать при себе, Сколько захочу. Должники всегда охотно идут на компромиссы.
И виконт устремил на собеседника взгляд налитых кровью глаз, потом одним махом опрокинул портвейн в глотку и зажмурился от жгучего привкуса. Пот высыпал у него на лбу, на носу проступил рисунок красных жилок. Джек понял, что виконт пьет давно и запоем.
– Простому поверенному ни за что не заработать столько денег, чтобы расплатиться с вашими долгами, – продолжал Баррингтон, осоловело моргая. – Даже если Крэншоу назначит вам долю в сделке Хенслоу. К счастью, вы работаете на меня. А я помогу вам заработать в два счета… конечно, не задаром.
Джек откинулся на спинку стула и переплел пальцы.
– Чего вы от меня хотите?
Виконт взгромоздил ноги на маленький овальный стол.
– Чтобы вы помнили свое место и держались подальше от мисс Крэншоу. Если я еще хоть раз увижу, как вы вертитесь вокруг нее, вам конец. Я уничтожу вас, смешаю с грязью. Вы и моргнуть не успеете, как окажетесь в долговой тюрьме без суда и следствия.
Джек спокойно подошел к виконту, и снова наполнил его стакан почти до краев.
– Это все?
– Нет. Вы должны взяться за одно непростое дело. Оно требует строжайшей секретности. Я хочу, чтобы вы выяснили, с кем тайком встречается моя невеста.
Джек и бровью не повел. Любое движение ресниц, краска на щеках, подергивание губ могли выдать его. Может, это ловушка? Или Баррингтон еще не знает, что у Лайзы с ним роман?
– У вас есть причины полагать, что мисс Крэншоу с кем-то встречается?
– Я точно знаю это, – холодно сообщил виконт, поглаживая себя по подбородку. – Это продолжается уже давно. Я просто хочу знать, кто этот человек. Вы знаете его, Фэрчайлд?
Джек пригубил портвейн, непринужденно садясь на место.
– С мисс Крэншоу я едва знаком. Почему вы считаете, что такая задача мне по плечу?
– Вы в городе новый человек. Вас еще никто не знает. Даже ваши расспросы не вызовут подозрения у друзей Лайзы. А вы будете держать язык за зубами – вы же мой поверенный.
Джек глотнул вязкого крепкого портвейна и облизнул нижнюю губу.
– А я думал, мне предстоит работать на самого Крэншоу.
– Можете думать, как вам угодно, скоро вы все равно поймете, в чьих руках вожжи. К воскресенью все будет решено. Кстати, Фэрчайлд, могу предложить вам женщину. В деревушке неподалеку отсюда есть одна плутовка, которая мне уже надоела. Надеюсь, вы любите молоденьких? Ей всего двенадцать. Полному жизни джентльмену просто необходимо куда-то девать свой клинок, верно?
– Пожалуй, я все-таки откажусь, – слабо улыбнулся Джек.
– Ах да, вы предпочитаете замужних дам. Так вот, забудьте здесь об этом – городишко слишком мал. Но меня это не касается. Я уже поймал одну холодную богатенькую рыбку. Но я научу ее ублажать меня, притом еще до свадьбы. И у нее не останется выхода, кроме как пойти со мной к алтарю – правда, Фэрчайлд?
Он снова издал негромкий циничный смешок и залпом допил портвейн.
– Скоро вы убедитесь: я ничего не пускаю на самотек. У меня все рассчитано. Иногда я приступаю к исполнению планов даже раньше, чем собирался. Как раз сегодня я намерен навестить Лайзу. – Он дерзко осклабился, глядя в лицо Джеку. – Вас это не беспокоит?
Джек притворно зевнул.
– Ваша частная жизнь меня не касается, милорд. Выпейте еще портвейну.
Не дожидаясь ответа, он снова наполнил стакан гостя. Лорд Баррингтон уже был пьян, но пьян недостаточно. Джек старался напоить мерзавца до положения риз, и только потом отпустить в Крэншоу-Парк, к Лайзе.
– Ваше здоровье, сэр! – с обаятельной улыбкой провозгласил Джек и удовлетворенно проследил, как Баррингтон старательно опустошил стакан. Завтра виконту Баррингтону обеспечено похмелье, которое он не скоро забудет. А тем временем Лайза Крэншоу положит конец этому безумию – по крайней мере, Джек на это надеялся.
Глава 19
На следующее утро, вернувшись в контору с выполненным поручением, Джайлс застал хозяина распростертым на диване и жующим яблоко. Джек уже добрался до самой сердцевины. Хмуро осмотрев остаток, он принялся выгрызать великолепными зубами кусочки сочной мякоти и задумчиво пережевывать их.
– Между прочим, мистер Фэрчайлд, – заявил Джайлс, опуская кипу бумаг на стол, – вы заняли мое место. Если в следующий раз я застану вас на диване, вам обеспечен нагоняй. Если не от меня, тогда от мистера Хардинга.
– Придержите-ка язык, молодой невежа, – безучастно отозвался Джек, пристально разглядывая яблочную сердцевину. – Узнали что-нибудь?
– И да и нет.
Клерк пригладил ладонью кудри и выпрямился на стуле. В последнее время у него поменялась даже походка – он перестал волочить ноги, а новая, сшитая по мерке одежда придавала юноше изящество.
– Я узнал, что вчера поздно ночью лорд Баррингтон еле выполз отсюда, а утром проснулся в кишащей блохами постели в номере постоялого двора «Рыжий вепрь». Явившись сюда вчера в легком подпитии, он оставил карету на соседней улице, чтобы не вызвать подозрений. В конторе он так накачался, что не смог вспомнить, где стоит карета. Поэтому добрел пешком или дополз до постоялого двора, где и уснул.
– Отлично. – Впервые за весь день Джек удовлетворенно усмехнулся. Его точила тревога. Он ждал известия от Лайзы. Вчера, покидая террасу, она вроде бы образумилась и согласилась последовать его совету. Но до сих пор от нее не было ни слуху ни духу.
Боль в сердце напомнила ему о собственном эгоизме. Он хотел заполучить Лайзу сам. Но рассудок подсказывал: Лайза в опасности. Баррингтон не остановится даже перед изнасилованием, чтобы принудить Лайзу к браку.
– А где Хардинг? – спросил Джайлс.
– Ушёл к портному примерять новый сюртук.
– Новый сюртук ему нужен как корове седло.
– Видите ли, юный неряха, некоторым мужчинам свойственно заботиться о своей одежде, – раздраженно объяснил Джек.
Джайлс одернул свой облегающий жилет.
– Знаю, сэр. Отныне я пристально слежу за собственным гардеробом. Но могу поклясться, никакой наряд не поможет мистеру Хардингу иметь успех у дам.
– Тем больше у него причин заказывать добротные сюртуки. Одинокому джентльмену комфорт насущно необходим. Имейте же сострадание, юноша, – особенно к тем, кому не повезло родиться раньше вас.
– Постараюсь, сэр. Но одежда тут ни при чем. Беда Хардинга – его нерешительность.
– Вот как? – Джек перевел на него взгляд. – Раз уж вы так щедры на советы, почему бы вам не рассказать, что нового слышно о пожаре?
– Я побывал в Уэверли, у старого мистера Педигрю. Его зять – хозяин большого поместья здесь неподалеку.
– Знаю, – сухо перебил Джек, вертя яблочную сердцевину и убеждаясь, что на ней не осталось мякоти. – Иначе мой дед не нанял бы его.
– У Педигрю нашлись кое-какие бумаги по лорду Баррингтону.
Джек замер, сел с отсутствующим видом и метко швырнул огрызок в мусорную корзину.
– Что? Почему же вы до сих пор молчали?
– Я не молчал.
– Продолжайте, – велел Джек, отряхивая руки.
– Так вот, – Джайлс усмехался от уха до уха, – его светлость однажды спрашивал у мистера Педигрю, нет ли какого-нибудь законного способа прогнать мистера Дэвиса с принадлежащего ему участка.
Джек и Джайлс многозначительно переглянулись.
– Когда это было?
– Во второй раз – вскоре после первого. За день до пожара.
– Великолепно!
Джайлс обмяк на стуле.
– Увы, в день пожара мистер Педигрю повстречался с лордом Баррингтоном в Лондоне. Значит, лавку поджег не он.
– Это еще ничего не значит, – возразил Джек. – Баррингтон мог поручить это темное дело своему доверенному лицу… как бишь его? Роджер. Ручаюсь, так все и было. Роджер и поджег лавку, за это Баррингтон ему и платит.
Джайлс пожал плечами:
– На догадках обвинение не построишь, сэр.
Джек вздохнул:
– Правильно.
– Есть еще одно обстоятельство…
– Какое?
– Разбирая бумаги, я наткнулся на одну запись, сделанную моим почерком для мистера Педигрю. А в ней – абзац, вписанный неизвестно кем. Не припомню, чтобы я присутствовал при этом. Зато я разобрал одно слово – фамилию Бошан.
– Бошан?
– Да, мясник, который живет напротив лавки Дэвиса.
Джек развалился на диване и принялся вертеть большими пальцами.
– Хорошо бы поговорить с этим Бошаном. В ночь пожара он мог что-нибудь заметить.
– Тогда бы об этом знал я.
– Думаете? – Джек вскинул подбородок, меряя Джайлса взглядом строгого барристера в пудреном парике.
– Мне известно все, что творится в этом городе.
– Нет, Джайлс, – только то, о чем болтают. А вам не приходило в голову, что у мистера Бошана могли быть причины держать язык за зубами? А если ему пригрозили?
– Об этом я не подумал… Джек погрозил ему пальцем.
– Вот когда научитесь думать, тогда вы готовы стать поверенным.
Дверь распахнулась, с сияющей улыбкой вошел секретарь Джека:
– Добрый день, сэр! И вправду чудесный день!
– Повернитесь-ка, Хардинг. – Джек покрутил пальцем в воздухе. – Дайте полюбоваться вами.
– Полно вам, сэр, – зарделся Хардинг, но все-таки повернулся вокруг своей оси. – Подумаешь, обычный сюртук…
– Напротив! Теперь вы заправский щеголь.
Хардинг покраснел еще гуще и принялся суетливо оправлять лацканы.
– Мило, не правда ли? Но вы слишком снисходительны ко мне, мистер Фэрчайлд. И совершенно напрасно.
– Ну уж нет!
– Как вы думаете, миссис Брамбл понравится этот оттенок серого?
– Миссис Брамбл? – Джайлс игриво подмигнул.
– Она будет очарована, – заверил Джек. – Мисс Крэншоу говорит, что ее тетушка уже спрашивала о вас. Пожалуй, вам следует нанести ей визит.
Хардинг вздрогнул:
– Миссис Брамбл спрашивала обо мне? Мисс Крэншоу правда так сказала? Именно так?
– Примерно в таких выражениях. Думаю, в Крэншоу-Парке вам будет оказан радушный прием.
Хардинг ахнул и просиял:
– Замечательно!
Джайлс и Джек с усмешкой переглянулись.
– Крэншоу-Парк! – в восторге продолжал Хардинг, и тут его взгляд упал на зажатое в руке письмо. – О, сэр, совсем забыл: по дороге я встретил лакея мистера Крэншоу. Он просил передать вам это письмо.
– Слава Богу! Давайте его сюда скорее. – Джек ястребом накинулся на секретаря и буквально выхватил письмо из рук, взломал печать и быстро пробежал несколько строк.
– Что там, мистер Фэрчайлд? – Джайлс вытянул шею. – Вид у вас такой, словно вы повстречали призрак ночью на кладбище.
Джек заморгал и смял письмо в тугой комок.
– Меня приглашают в воскресенье в Крэншоу-Парк. Отметить помолвку Лайзы Крэншоу и лорда Баррингтона.
– Это большая честь, – заметил Джайлс.
– Черта с два! – рявкнул Джек. – Это кровное оскорбление.
Он швырнул приглашение на пол и принялся отрывисто раздавать приказы:
– Напишите моему кузену, Хардинг. Сообщите, что сегодня я не приеду, как обещал. У меня дела.
– Какие? – полюбопытствовал секретарь, настороженно переглядываясь с Джайлсом.
– Надо повидаться с мисс Крэншоу.
– Зачем?
– Буду просить ее руки. И пусть только попробует мне отказать!
– Между прочим, мистер Фэрчайлд, – заявил Джайлс, опуская кипу бумаг на стол, – вы заняли мое место. Если в следующий раз я застану вас на диване, вам обеспечен нагоняй. Если не от меня, тогда от мистера Хардинга.
– Придержите-ка язык, молодой невежа, – безучастно отозвался Джек, пристально разглядывая яблочную сердцевину. – Узнали что-нибудь?
– И да и нет.
Клерк пригладил ладонью кудри и выпрямился на стуле. В последнее время у него поменялась даже походка – он перестал волочить ноги, а новая, сшитая по мерке одежда придавала юноше изящество.
– Я узнал, что вчера поздно ночью лорд Баррингтон еле выполз отсюда, а утром проснулся в кишащей блохами постели в номере постоялого двора «Рыжий вепрь». Явившись сюда вчера в легком подпитии, он оставил карету на соседней улице, чтобы не вызвать подозрений. В конторе он так накачался, что не смог вспомнить, где стоит карета. Поэтому добрел пешком или дополз до постоялого двора, где и уснул.
– Отлично. – Впервые за весь день Джек удовлетворенно усмехнулся. Его точила тревога. Он ждал известия от Лайзы. Вчера, покидая террасу, она вроде бы образумилась и согласилась последовать его совету. Но до сих пор от нее не было ни слуху ни духу.
Боль в сердце напомнила ему о собственном эгоизме. Он хотел заполучить Лайзу сам. Но рассудок подсказывал: Лайза в опасности. Баррингтон не остановится даже перед изнасилованием, чтобы принудить Лайзу к браку.
– А где Хардинг? – спросил Джайлс.
– Ушёл к портному примерять новый сюртук.
– Новый сюртук ему нужен как корове седло.
– Видите ли, юный неряха, некоторым мужчинам свойственно заботиться о своей одежде, – раздраженно объяснил Джек.
Джайлс одернул свой облегающий жилет.
– Знаю, сэр. Отныне я пристально слежу за собственным гардеробом. Но могу поклясться, никакой наряд не поможет мистеру Хардингу иметь успех у дам.
– Тем больше у него причин заказывать добротные сюртуки. Одинокому джентльмену комфорт насущно необходим. Имейте же сострадание, юноша, – особенно к тем, кому не повезло родиться раньше вас.
– Постараюсь, сэр. Но одежда тут ни при чем. Беда Хардинга – его нерешительность.
– Вот как? – Джек перевел на него взгляд. – Раз уж вы так щедры на советы, почему бы вам не рассказать, что нового слышно о пожаре?
– Я побывал в Уэверли, у старого мистера Педигрю. Его зять – хозяин большого поместья здесь неподалеку.
– Знаю, – сухо перебил Джек, вертя яблочную сердцевину и убеждаясь, что на ней не осталось мякоти. – Иначе мой дед не нанял бы его.
– У Педигрю нашлись кое-какие бумаги по лорду Баррингтону.
Джек замер, сел с отсутствующим видом и метко швырнул огрызок в мусорную корзину.
– Что? Почему же вы до сих пор молчали?
– Я не молчал.
– Продолжайте, – велел Джек, отряхивая руки.
– Так вот, – Джайлс усмехался от уха до уха, – его светлость однажды спрашивал у мистера Педигрю, нет ли какого-нибудь законного способа прогнать мистера Дэвиса с принадлежащего ему участка.
Джек и Джайлс многозначительно переглянулись.
– Когда это было?
– Во второй раз – вскоре после первого. За день до пожара.
– Великолепно!
Джайлс обмяк на стуле.
– Увы, в день пожара мистер Педигрю повстречался с лордом Баррингтоном в Лондоне. Значит, лавку поджег не он.
– Это еще ничего не значит, – возразил Джек. – Баррингтон мог поручить это темное дело своему доверенному лицу… как бишь его? Роджер. Ручаюсь, так все и было. Роджер и поджег лавку, за это Баррингтон ему и платит.
Джайлс пожал плечами:
– На догадках обвинение не построишь, сэр.
Джек вздохнул:
– Правильно.
– Есть еще одно обстоятельство…
– Какое?
– Разбирая бумаги, я наткнулся на одну запись, сделанную моим почерком для мистера Педигрю. А в ней – абзац, вписанный неизвестно кем. Не припомню, чтобы я присутствовал при этом. Зато я разобрал одно слово – фамилию Бошан.
– Бошан?
– Да, мясник, который живет напротив лавки Дэвиса.
Джек развалился на диване и принялся вертеть большими пальцами.
– Хорошо бы поговорить с этим Бошаном. В ночь пожара он мог что-нибудь заметить.
– Тогда бы об этом знал я.
– Думаете? – Джек вскинул подбородок, меряя Джайлса взглядом строгого барристера в пудреном парике.
– Мне известно все, что творится в этом городе.
– Нет, Джайлс, – только то, о чем болтают. А вам не приходило в голову, что у мистера Бошана могли быть причины держать язык за зубами? А если ему пригрозили?
– Об этом я не подумал… Джек погрозил ему пальцем.
– Вот когда научитесь думать, тогда вы готовы стать поверенным.
Дверь распахнулась, с сияющей улыбкой вошел секретарь Джека:
– Добрый день, сэр! И вправду чудесный день!
– Повернитесь-ка, Хардинг. – Джек покрутил пальцем в воздухе. – Дайте полюбоваться вами.
– Полно вам, сэр, – зарделся Хардинг, но все-таки повернулся вокруг своей оси. – Подумаешь, обычный сюртук…
– Напротив! Теперь вы заправский щеголь.
Хардинг покраснел еще гуще и принялся суетливо оправлять лацканы.
– Мило, не правда ли? Но вы слишком снисходительны ко мне, мистер Фэрчайлд. И совершенно напрасно.
– Ну уж нет!
– Как вы думаете, миссис Брамбл понравится этот оттенок серого?
– Миссис Брамбл? – Джайлс игриво подмигнул.
– Она будет очарована, – заверил Джек. – Мисс Крэншоу говорит, что ее тетушка уже спрашивала о вас. Пожалуй, вам следует нанести ей визит.
Хардинг вздрогнул:
– Миссис Брамбл спрашивала обо мне? Мисс Крэншоу правда так сказала? Именно так?
– Примерно в таких выражениях. Думаю, в Крэншоу-Парке вам будет оказан радушный прием.
Хардинг ахнул и просиял:
– Замечательно!
Джайлс и Джек с усмешкой переглянулись.
– Крэншоу-Парк! – в восторге продолжал Хардинг, и тут его взгляд упал на зажатое в руке письмо. – О, сэр, совсем забыл: по дороге я встретил лакея мистера Крэншоу. Он просил передать вам это письмо.
– Слава Богу! Давайте его сюда скорее. – Джек ястребом накинулся на секретаря и буквально выхватил письмо из рук, взломал печать и быстро пробежал несколько строк.
– Что там, мистер Фэрчайлд? – Джайлс вытянул шею. – Вид у вас такой, словно вы повстречали призрак ночью на кладбище.
Джек заморгал и смял письмо в тугой комок.
– Меня приглашают в воскресенье в Крэншоу-Парк. Отметить помолвку Лайзы Крэншоу и лорда Баррингтона.
– Это большая честь, – заметил Джайлс.
– Черта с два! – рявкнул Джек. – Это кровное оскорбление.
Он швырнул приглашение на пол и принялся отрывисто раздавать приказы:
– Напишите моему кузену, Хардинг. Сообщите, что сегодня я не приеду, как обещал. У меня дела.
– Какие? – полюбопытствовал секретарь, настороженно переглядываясь с Джайлсом.
– Надо повидаться с мисс Крэншоу.
– Зачем?
– Буду просить ее руки. И пусть только попробует мне отказать!
Глава 20
Всем известно, какие предположения строят насчет в меру привлекательного холостяка, стоит ему зачастить с визитами в дом в меру привлекательной или же богатой незамужней дамы. Оберегая Лайзу от сплетен, Джек решил навестить миссис Брамбл. Возбудив подозрения лорда Баррингтона, он стал особенно щепетилен. И кроме того, он догадывался, что нашел в лице миссис Брамбл союзницу, и чутье его не обмануло.
– Добрый день, мистер Фэрчайлд, – обрадовалась пожилая дама, когда дворецкий провел гостя в гостиную. Слуга ушел, оставив миссис Брамбл и Джека вдвоем в просторной комнате, отделанной в бледно-желтых тонах. Миссис Брамбл в нарядном муслиновом платье и белом кружевном чепчике двинулась через всю комнату навстречу гостю. – Как я рада вас видеть, дорогой мой!
– Взаимно, мэм, – улыбнулся Джек.
Миссис Брамбл протянула ему руку в перчатке, которую он поцеловал с низким поклоном.
– Миледи, я счастлив вновь лицезреть вас! – Он выпрямился и заметил, что глаза пожилой дамы проказливо поблескивают.
– Слушайте, дорогой мой, меня вы не проведете. Я же знаю, зачем вы явились. Если мы пройдемся по южной лужайке, Лайза увидит вас во всей красе. А потом, когда мы углубимся в парк, она наверняка решит, что пора оборвать засохшие бархатцы. Такой план вас устроит?
На щеках Джека обозначились ямочки.
– Милая миссис Брамбл, – с чувством произнес он, – неужели я для вас – открытая книга?
– Именно! И не пытайтесь захлопнуться. Не настолько я глуха, как все думают. Когда надо, я могу притвориться глухой, но стоит мне повернуть голову, и я слышу каждое слово, произнесенное обычным тоном. Видите ли, когда человек туг на ухо, окружающие почему-то считают, что он лишился не только слуха, но и ума. Поэтому мне порой случается присутствовать при любопытнейших беседах.
Она чарующе улыбнулась, и Джек расхохотался.
– Миссис Брамбл, о такой женщине я мечтал всю жизнь! Пожалуй, я начну ухаживать за вами.
– Лучше и не пытайтесь. – Старушка довольно усмехнулась, ее морщинки разгладились. – Но если для вас я старовата, то для вашего милейшего секретаря – отнюдь. А ему не помешало бы общество хорошенькой вдовушки.
– Согласен с вами, мэм.
Глаза миссис Брамбл лукаво блестели.
– Хорошо, что мы с вами понимаем друг друга без лишних объяснений. Так будьте любезны, передайте мистеру Хардингу, что завтра в четыре я буду в кофейне Берфорда. И если он случайно заглянет туда…
– Понимаю, мэм. И лично прослежу за этим.
На напудренных и нарумяненных щечках от удовольствия появились ямочки.
– Итак, продолжим?
Как и предсказала миссис Брамбл, вскоре их прогулка по парку привлекла внимание Лайзы, и она деловито направилась за ними с корзиной для цветов. Поначалу Джека окатила волна безудержной радости, но секунду спустя она сменилась обидой и гневом. Ему стало тошно и горько. Впервые он узнал, что значит потакать дамским прихотям. Дьявол! Пожалуй, уж лучше долговая тюрьма, чем эта мучительная неизвестность!
– А, мистер Фэрчайлд! – воскликнула Лайза. – Не ожидала увидеть вас здесь.
– Лайза! Какой сюрприз! – Миссис Брамбл незаметно, пожала руку Джека и обменялась с ним заговорщицким взглядом. – Получилось! – шепнула она.
– А вы умница, – проворковал в ответ Джек.
– Странно, что она так долго медлила, – заметила тетя Патти. Когда Лайза приблизилась, миссис Брамбл отпустила Джека и махнула рукой, точно отгоняя мух. – Ну, бегите, детки! А я посижу здесь, под вязом. Если пройти по этой аллее, справа будет вход в лабиринт, где вас никто не увидит. Я послежу, чтобы никто не увязался за вами. Можете па меня положиться!
Она уютно устроилась в тени и поднесла к глазам лорнет, словно любуясь бабочками. Джек предложил Лайзе руку.
– Не возражаете?
Она взяла его под руку – словно вставила ключ в замочную скважину. Сердце Джека учащенно забилось. Поговорить предстояло о многом. И еще больше сделать. Время недомолвок и отговорок истекло.
– Сюда, мистер Фэрчайлд. – Лайза провела его в увитую виноградом арку, среди листьев которой щебетали птицы. Солнце пробивалось сквозь негустой навес темно-зеленых резных листьев, разбрасывало по земле желтоватые пятна, придавало всему вокруг безмятежный и мирный вид. Джеку вдруг захотелось увезти Лайзу на необитаемый остров или в безлюдный уголок, где они могли бы вечно бродить рука об руку.
Тропа привела их к лабиринту из живых изгородей высотой восемь футов. Лайза знала лабиринт, как свои пять пальцев, и вскоре они очутились в самой середине, среди подстриженных фигурных кустов. Полудюжине растений была придана форма зайцев, троллей, драконов, голубей и других живых существ.
Джек и. Лайза остановились в окружении этих растительных скульптур. Он собирался начать со строгого выговора, объяснить, как оскорбило его приглашение на торжество в честь помолвки, но оказалось, что влюбленному трудно, почти невозможно держать себя в руках. Лайза напустила на себя невинный вид весталки у жертвенного алтаря, и Джек сразу смягчился. Его сердце переполнила нежность.
Он залюбовался ее блестящими смоляными локонами, уложенными в кокетливую прическу, и на его глаза вдруг навернулись слезы.
– Что ты со мной сделала? – выговорил он, привлекая ее к себе. Подхватив ее подбородок ладонью, он заглянул в глубину ее глаз, ожидая ответа. – Что стало с моим сердцем?
Глаза Лайзы увлажнились.
– Ты завладела им, – хрипло ответил Джек. – Отняла у меня еще в коттедже.
– Правда?
– Зачем оно тебе?
Лайза приложила ладони к его щекам, заставила его наклонить голову, и их губы встретились. Это был нежный, ласковый поцелуй. Никогда в жизни ни с кем Лайза не ощущала такого родства душ и такой всепоглощающей уверенности в том, что ее любовь взаимна.
Джек вдруг отстранился.
– Ты должна выйти за меня замуж.
Лайза глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух.
– Джек, об этом мы уже говорили.
– На этот раз я не прошу, а объясняю: Лайза, ты должна стать моей женой. Я знаю, ты хочешь этого. И я готов жениться на тебе. Вчера ночью у меня состоялся пренеприятный разговор с виконтом. Я понял, как надо поступить, и ты должна подчиниться.
– Что? – Лайза ахнула. Восемь лет назад он подчинил ее себе без малейшего труда, но с тех пор она повзрослела. – С каких это пор ты принимаешь решения за меня?
– Мы сбежим в Гретна-Грин до объявления помолвки. – В волнении он заходил туда-сюда по поляне. – Если лорд Баррингтон вызовет меня на дуэль, я всажу ему пулю в сердце. И плевать, если за это меня сгноят в тюрьме!
– Джек, это же нелепо.
– Все уже решено. Я немедленно поговорю с твоим отцом.
– Нет!
Услышав этот выкрик, Джек резко остановился и потер лоб.
– В чем дело, Джек?
– Ни в чем. – Он поморщился. – Отказа я не приму. Я…
Его голос угас, он обхватил голову обеими руками и пошатнулся.
– Что с тобой? Джек, ты здоров? Тебе плохо?
Яростный грохот его сердца почти заглушал голос Лайзы. Черт побери, он отважится, даже ценой собственной жизни! Он нужен ей сейчас. Женитьба – самое меньшее, что он способен ей предложить.
– Все хорошо. – Он поднял голову и попытался перестать хмуриться. – Я абсолютно здоров. Итак, ты согласна выйти за меня и покончить с этим фарсом, или мне придется силой увозить тебя в Гретна-Грин?
Его кожа стала липкой от пота, кровь отхлынула от лица. Жаркий воздух заполнил легкие, и он понял, что сдерживает панику из последних сил.
– Джек, ты ужасно выглядишь! Присядь. Вот сюда, на скамейку.
Лайза потянула его за руку, и он послушно двинулся за ней, радуясь возможности сесть – иначе он мог унизить себя падением. Буквально рухнув на каменную скамью, он уронил голову на ладони.
– Да что с тобой? – опять встревожилась Лайза, встав перед ним на колени, и поглаживая его ледяные влажные виски. Приподняв голову за подбородок, она заглянула ему в глаза и прищурилась. – Это из-за брака? Тебе стало плохо при одной мысли о нем. Ты не в состоянии всерьез говорить о женитьбе, потому что рискуешь лишиться чувств. Джек, милый, как я тебе сочувствую! Всему виной твои родители, да?
Он кивнул и придвинулся ближе, Лайза обняла его. Он склонил голову ей на плечо и задышал глубоко и ровно, превозмогая головокружение.
– Бедный мой, надо обязательно вылечить тебя.
Джек фыркнул:
– Не тебе первой пришла в голову эта ценная мысль.
Лайза нежно поцеловала его в краешек губ.
– Зато я первая сумею исцелить тебя.
– Как?
Лайза выпрямилась, скрестила руки на груди, склонила голову набок и внимательно посмотрела на Джека.
– Ручаюсь, со своими пассиями ты никогда не проводил больше двух часов кряду.
– Даже в удачные ночи – не больше трех часов.
– Тогда вам настоятельно необходима компания, сэр. Вы должны проводить с женщиной столько времени, сколько понадобится, чтобы вы поняли: это вам ничем не грозит. По-моему, вы просто не доверяете себе.
– У меня перед глазами никогда не было достойного примера.
– Даже если я соглашусь порвать с лордом Баррингтоном и приму ваше предложение, что в этом хорошего? Вы просто упадете в обморок перед алтарем. Нет, прежде вы должны побороть свой панический ужас.
– Добрый день, мистер Фэрчайлд, – обрадовалась пожилая дама, когда дворецкий провел гостя в гостиную. Слуга ушел, оставив миссис Брамбл и Джека вдвоем в просторной комнате, отделанной в бледно-желтых тонах. Миссис Брамбл в нарядном муслиновом платье и белом кружевном чепчике двинулась через всю комнату навстречу гостю. – Как я рада вас видеть, дорогой мой!
– Взаимно, мэм, – улыбнулся Джек.
Миссис Брамбл протянула ему руку в перчатке, которую он поцеловал с низким поклоном.
– Миледи, я счастлив вновь лицезреть вас! – Он выпрямился и заметил, что глаза пожилой дамы проказливо поблескивают.
– Слушайте, дорогой мой, меня вы не проведете. Я же знаю, зачем вы явились. Если мы пройдемся по южной лужайке, Лайза увидит вас во всей красе. А потом, когда мы углубимся в парк, она наверняка решит, что пора оборвать засохшие бархатцы. Такой план вас устроит?
На щеках Джека обозначились ямочки.
– Милая миссис Брамбл, – с чувством произнес он, – неужели я для вас – открытая книга?
– Именно! И не пытайтесь захлопнуться. Не настолько я глуха, как все думают. Когда надо, я могу притвориться глухой, но стоит мне повернуть голову, и я слышу каждое слово, произнесенное обычным тоном. Видите ли, когда человек туг на ухо, окружающие почему-то считают, что он лишился не только слуха, но и ума. Поэтому мне порой случается присутствовать при любопытнейших беседах.
Она чарующе улыбнулась, и Джек расхохотался.
– Миссис Брамбл, о такой женщине я мечтал всю жизнь! Пожалуй, я начну ухаживать за вами.
– Лучше и не пытайтесь. – Старушка довольно усмехнулась, ее морщинки разгладились. – Но если для вас я старовата, то для вашего милейшего секретаря – отнюдь. А ему не помешало бы общество хорошенькой вдовушки.
– Согласен с вами, мэм.
Глаза миссис Брамбл лукаво блестели.
– Хорошо, что мы с вами понимаем друг друга без лишних объяснений. Так будьте любезны, передайте мистеру Хардингу, что завтра в четыре я буду в кофейне Берфорда. И если он случайно заглянет туда…
– Понимаю, мэм. И лично прослежу за этим.
На напудренных и нарумяненных щечках от удовольствия появились ямочки.
– Итак, продолжим?
Как и предсказала миссис Брамбл, вскоре их прогулка по парку привлекла внимание Лайзы, и она деловито направилась за ними с корзиной для цветов. Поначалу Джека окатила волна безудержной радости, но секунду спустя она сменилась обидой и гневом. Ему стало тошно и горько. Впервые он узнал, что значит потакать дамским прихотям. Дьявол! Пожалуй, уж лучше долговая тюрьма, чем эта мучительная неизвестность!
– А, мистер Фэрчайлд! – воскликнула Лайза. – Не ожидала увидеть вас здесь.
– Лайза! Какой сюрприз! – Миссис Брамбл незаметно, пожала руку Джека и обменялась с ним заговорщицким взглядом. – Получилось! – шепнула она.
– А вы умница, – проворковал в ответ Джек.
– Странно, что она так долго медлила, – заметила тетя Патти. Когда Лайза приблизилась, миссис Брамбл отпустила Джека и махнула рукой, точно отгоняя мух. – Ну, бегите, детки! А я посижу здесь, под вязом. Если пройти по этой аллее, справа будет вход в лабиринт, где вас никто не увидит. Я послежу, чтобы никто не увязался за вами. Можете па меня положиться!
Она уютно устроилась в тени и поднесла к глазам лорнет, словно любуясь бабочками. Джек предложил Лайзе руку.
– Не возражаете?
Она взяла его под руку – словно вставила ключ в замочную скважину. Сердце Джека учащенно забилось. Поговорить предстояло о многом. И еще больше сделать. Время недомолвок и отговорок истекло.
– Сюда, мистер Фэрчайлд. – Лайза провела его в увитую виноградом арку, среди листьев которой щебетали птицы. Солнце пробивалось сквозь негустой навес темно-зеленых резных листьев, разбрасывало по земле желтоватые пятна, придавало всему вокруг безмятежный и мирный вид. Джеку вдруг захотелось увезти Лайзу на необитаемый остров или в безлюдный уголок, где они могли бы вечно бродить рука об руку.
Тропа привела их к лабиринту из живых изгородей высотой восемь футов. Лайза знала лабиринт, как свои пять пальцев, и вскоре они очутились в самой середине, среди подстриженных фигурных кустов. Полудюжине растений была придана форма зайцев, троллей, драконов, голубей и других живых существ.
Джек и. Лайза остановились в окружении этих растительных скульптур. Он собирался начать со строгого выговора, объяснить, как оскорбило его приглашение на торжество в честь помолвки, но оказалось, что влюбленному трудно, почти невозможно держать себя в руках. Лайза напустила на себя невинный вид весталки у жертвенного алтаря, и Джек сразу смягчился. Его сердце переполнила нежность.
Он залюбовался ее блестящими смоляными локонами, уложенными в кокетливую прическу, и на его глаза вдруг навернулись слезы.
– Что ты со мной сделала? – выговорил он, привлекая ее к себе. Подхватив ее подбородок ладонью, он заглянул в глубину ее глаз, ожидая ответа. – Что стало с моим сердцем?
Глаза Лайзы увлажнились.
– Ты завладела им, – хрипло ответил Джек. – Отняла у меня еще в коттедже.
– Правда?
– Зачем оно тебе?
Лайза приложила ладони к его щекам, заставила его наклонить голову, и их губы встретились. Это был нежный, ласковый поцелуй. Никогда в жизни ни с кем Лайза не ощущала такого родства душ и такой всепоглощающей уверенности в том, что ее любовь взаимна.
Джек вдруг отстранился.
– Ты должна выйти за меня замуж.
Лайза глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух.
– Джек, об этом мы уже говорили.
– На этот раз я не прошу, а объясняю: Лайза, ты должна стать моей женой. Я знаю, ты хочешь этого. И я готов жениться на тебе. Вчера ночью у меня состоялся пренеприятный разговор с виконтом. Я понял, как надо поступить, и ты должна подчиниться.
– Что? – Лайза ахнула. Восемь лет назад он подчинил ее себе без малейшего труда, но с тех пор она повзрослела. – С каких это пор ты принимаешь решения за меня?
– Мы сбежим в Гретна-Грин до объявления помолвки. – В волнении он заходил туда-сюда по поляне. – Если лорд Баррингтон вызовет меня на дуэль, я всажу ему пулю в сердце. И плевать, если за это меня сгноят в тюрьме!
– Джек, это же нелепо.
– Все уже решено. Я немедленно поговорю с твоим отцом.
– Нет!
Услышав этот выкрик, Джек резко остановился и потер лоб.
– В чем дело, Джек?
– Ни в чем. – Он поморщился. – Отказа я не приму. Я…
Его голос угас, он обхватил голову обеими руками и пошатнулся.
– Что с тобой? Джек, ты здоров? Тебе плохо?
Яростный грохот его сердца почти заглушал голос Лайзы. Черт побери, он отважится, даже ценой собственной жизни! Он нужен ей сейчас. Женитьба – самое меньшее, что он способен ей предложить.
– Все хорошо. – Он поднял голову и попытался перестать хмуриться. – Я абсолютно здоров. Итак, ты согласна выйти за меня и покончить с этим фарсом, или мне придется силой увозить тебя в Гретна-Грин?
Его кожа стала липкой от пота, кровь отхлынула от лица. Жаркий воздух заполнил легкие, и он понял, что сдерживает панику из последних сил.
– Джек, ты ужасно выглядишь! Присядь. Вот сюда, на скамейку.
Лайза потянула его за руку, и он послушно двинулся за ней, радуясь возможности сесть – иначе он мог унизить себя падением. Буквально рухнув на каменную скамью, он уронил голову на ладони.
– Да что с тобой? – опять встревожилась Лайза, встав перед ним на колени, и поглаживая его ледяные влажные виски. Приподняв голову за подбородок, она заглянула ему в глаза и прищурилась. – Это из-за брака? Тебе стало плохо при одной мысли о нем. Ты не в состоянии всерьез говорить о женитьбе, потому что рискуешь лишиться чувств. Джек, милый, как я тебе сочувствую! Всему виной твои родители, да?
Он кивнул и придвинулся ближе, Лайза обняла его. Он склонил голову ей на плечо и задышал глубоко и ровно, превозмогая головокружение.
– Бедный мой, надо обязательно вылечить тебя.
Джек фыркнул:
– Не тебе первой пришла в голову эта ценная мысль.
Лайза нежно поцеловала его в краешек губ.
– Зато я первая сумею исцелить тебя.
– Как?
Лайза выпрямилась, скрестила руки на груди, склонила голову набок и внимательно посмотрела на Джека.
– Ручаюсь, со своими пассиями ты никогда не проводил больше двух часов кряду.
– Даже в удачные ночи – не больше трех часов.
– Тогда вам настоятельно необходима компания, сэр. Вы должны проводить с женщиной столько времени, сколько понадобится, чтобы вы поняли: это вам ничем не грозит. По-моему, вы просто не доверяете себе.
– У меня перед глазами никогда не было достойного примера.
– Даже если я соглашусь порвать с лордом Баррингтоном и приму ваше предложение, что в этом хорошего? Вы просто упадете в обморок перед алтарем. Нет, прежде вы должны побороть свой панический ужас.