окно. -- И таких, как ты. -- Палец в меня.
-- Ну, конечно, -- отозвался я. -- Песни не новы. Виноваты
все вокруг, только не такие, как ты.
От манипуляций собственным указательным пальцем я решил
воздержаться.
-- Бухгалтеришка чертов!
-- Кагебешник хренов!
-- Графоманишка... -- Джаич вплотную придвинулся ко мне.
Зазвонил телефон и вовремя. Иначе не миновать нам
столкновения.
Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.
-- Алло, -- сказал он, отхлебнув пива.
Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.
-- Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?
Я не ответил. Тогда он вытянул трубку в моем направлении.
Женский голос мурлыкал что-то на совершенно незнакомом языке.
Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.
Джаич нажал на рычажок.
-- Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.
"Датчанка или норвежка", -- поправил я про себя.
Первой собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился к
телефону вплотную, чтобы получше расслышать.
-- Ну? -- с выражением проговорила та, стоило Джаичу
произнести два слова.
-- Это говорит...
-- Я поняла, кто это говорит.. Ну?
-- Мы приехали...
-- Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и
прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?
Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.
-- Хорошо бы встретиться, -- пробормотал он.
-- Да? А это обязательно?
-- По крайней мере, весьма желательно
-- Тогда не возражаю. А где?
-- Неважно...
-- Для меня это очень даже важно.
-- Хотя бы у вас, -- предложил Джаич.
-- Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!
-- Полагаете, что дело настолько серьезно?
-- Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить уйму
денег на ваше детективное бюро.
-- Предлагайте тогда вы. -- Разговор у Джаича явно не
клеился.
-- Мы можем встретиться в кафе на Цоо. Рядом с магазином
"Альди". Завтра, в половине одиннадцатого.
-- Вечера?
-- Утра, конечно! Господи!
-- И как мы вас узнаем?
-- Я одену джинсы и кожаную куртку. В руках буду держать
журнал... Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.
-- Какой породы?
-- Такса.
-- Договорились.
-- А как я вас узнаю?
На минуту Джаич задумался.
-- Мы захватим с собой стриженую болонку, -- проговорил он и
повесил трубку.
Потом посмотрел на меня и расхохотался.
-- Ну, что скажешь?
-- По-моему, она просто чокнутая.
Он открыл себе новую банку пива.
-- Ты так думаешь?
-- Нас ведь еще Горбанюк предупреждал. Да и как она
разговаривает? Разве человек в своем уме стал бы себя так
вести?
-- А может, она попросту чем-то смертельно напугана?
-- Чем?! И потом, если я правильно понял, ей не меньше
шестидесяти.
-- Ну, очевидно.
-- А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или это
тоже со страху?
-- Подумаешь. Может, она -- худенькая изящная женщина, и
подобный наряд ей к лицу? К тому же на Западе одеваются кто во
что горазд. Этим здесь никого не удивишь.
Однако мне не хотелось с такой легкостью капитулировать:
-- Да и, вообще, все это дело, по-моему, яйца выеденного не
стоит.
Джаич уселся поудобнее.
-- Черт возьми, иногда бывает любопытно выслушать мнение
дилетанта.
"Спокойно, Крайский, спокойно", -- сказал я про себя. А
вслух произнес:
-- Если ты собираешься корчить из себя большого профи,
разговор окончен.
-- Как угодно, -- равнодушно отозвался он.
Кухня наполнилась клубами "Партагаза", и Саймон в ужасе
ринулся в комнату. Он признавал только дым от "Мальборо" и
английских сигарет: "Ротманс", "Данхил", "Бенсон"...
-- Между прочим, собака -- моя собственность, -- с вызовом
проговорил я. -- Ты не имел права договариваться на ее счет без
предварительного согласования со мной.
-- А я и не говорил, что собаку зовут Саймон, -- возразил
Джаич. -- Если ты такой жмот, придется купить болонку на деньги
бедной госпожи Сосланд. Но тогда уже именно той болонке я буду
скармливать пиццу.
-- Ну и на здоровье! -- сказал я. Однако мой воинственный
пыл несколько поугас. -- Ты внимательно смотрел по сторонам,
когда мы ехали по городу?
-- Что ты имеешь в виду?
-- Все стены домов разрисованы точно таким же образом, как
иконы у ее сыночка. И никто не думает делать из этого большую
проблему.
-- Чтобы попасть на улицу, не требуется преодолеть кучу
хитрых замков и сложную систему сигнализации.
-- Пацанва сейчас, знаешь, какая головастая? Сплошные
хакеры.
Сомневаюсь, чтобы он знал, кто такие хакеры, но он не стал
уточнять. Да и, в принципе, я его хорошо понимал. Ему
требовалось во что бы то ни стало удержаться на этой работе, а
значит, дело нужно было представить таким образом, чтобы оно
выглядело как можно более сложным, запутанным и опасным. Что ж,
поиграем в сыщиков-разбойников. Я не возражаю.
Джаич снова потянулся за голубой визитной карточкой и набрал
номер госпожи Сосланд.
-- Это опять я, -- сообщил он. -- С вашим вариантом встречи
ничего не выйдет... Т-с-с, тихо!.. Обращали внимание на
небольшой домик, расположенный как раз посреди перекрестка
рядом с Цоо? Там раньше находились справочное бюро и
магазинчик, где торговали сувенирами... И по сей день?
Замечательно! Вы должны стоять в половине одиннадцатого утра у
входа в этот магазинчик. Рядом остановится темно-синий БМВ
последней модели. В нем будем мы.
Он положил трубку и весело подмигнул мне.
-- Максимум таинственности, -- отозвался я. -- Заказчица
будет довольна. Все же я ни минуты не сомневаюсь, что Горбанюк
правильно ее охарактеризовал.
-- Кстати, о Горбанюке. -- Джаич поднял вверх указательный
палец, затем извлек из кармана другую визитную карточку и снова
принялся крутить телефонный диск. -- Горбанюк? Это Джаич. Ну,
как там водила? Оклемался?
В ответ было промямлено что-то нечленораздельное.
-- Жить будет? -- настаивал Джаич.
-- Так ему и надо, -- проговорил Горбанюк. -- Давно пора
было.
-- Ах, вот как!? Тогда с тебя причитается за проделанную
воспитательную работу. Передай ему, чтобы он заехал за нами
завтра в десять ноль-ноль. Надеюсь, он не имеет ничего против?
-- М-м... С БМВ ничего не получится, мне очень жаль, --
мягко сказал Горбанюк. -- Завтра утром машина отправляется в
Штутгарт.
-- Горбанюк! -- тут же взорвался Джаич. -- Что за ерунда?
-- Мне действительно очень жаль, но это согласовано с Лили.
-- Ах, значит уже успели наябедничать! А нам теперь что
прикажешь делать?
-- Могу предложить другую машину, но только без водителя.
Надеюсь, права у вас есть?
-- Права-то есть, но советские.
Джаич по-прежнему называл все, что только можно, советским.
-- Ничего страшного, -- успокоил его Горбанюк. -- Это
нормально. Кайн проблем.
-- А какая машина? -- поинтересовался Джаич.
Горбанюк замялся.
-- Ну-у, конечно, похуже чем БМВ.
-- Горбанюк, ты -- убийца, -- сказал Джаич и бросил трубку.
Мне живо представилось, как на том конце провода Горбанюк
облегченно вздохнул.
Следующий звонок предназначался "голым пистолетам".
-- Курт? Это Джаич. Какой у нас здесь, собственно, номер
телефона?... Да, на Паризэ штрассе, на Сэксише я ведь знаю, раз
звоню.
На обратной стороне одной из визиток он записал номер.
-- Да, Крайский с вами завтра обязательно свяжется. Чус!
-- Что такое "чус"? -- поинтересовался я.
-- "Чус" -- это что-то вроде немецкого "чао". Это я еще в
свои прошлые приезды сюда со спортивными делегациями усвоил.
На этом программа телефонных звонков оказалась исчерпанной.
Джаич протянул мне визитные карточки.
-- Запомни номера телефонов.
-- Зачем?
-- Затем, что все визитные карточки нужно будет сейчас
уничтожить.
-- Ах-ах-ах!
-- Делай, что говорят! Здесь тебе не цирк!
-- Слушаю и повинуюсь.
-- И не детский сад!
Как у любого бухгалтера, у меня хорошая память на цифры, и я
быстро справился с задачей. Джаич разорвал визитки на мелкие
кусочки, после чего предложил мне попрыгать со скакалкой.
-- Но ведь мы только что выпили пива? -- удивился я.
-- Подумаешь!
Он принялся снова порхать над скакалкой наподобие
художественной гимнастки. Получалось вполне прилично, и
казалось настолько легко, что черт дернул и меня попробовать. Я
несколько раз неуклюже бухнулся об пол, перепрыгивая через
скакалку, и, наконец, с грохотом растянулся на ковролине. Почти
сразу же послышался звонок в дверь. Рыжий сосед снизу оказался
не доволен уровнем моей физической подготовки.
-- Пшел вон отсюда, -- сказал ему по-русски Джаич.
Тот что-то пробормотал про тишину, насколько мне позволяли
судить скромные познания в немецком языке, и про "полицай".
Затем Джаич захлопнул дверь у него перед носом. Думаю, немец
еще хорошо отделался, поскольку рука Джаича угрожающе сжимала
скакалку.
-- Почему у твоей скакалки такие массивные ручки? --
поинтересовался я.
-- Так надо. -- Он обмотал ее несколько раз вокруг пояса и
завязал на узел. -- Ну что, пройдемся? Между прочим, место
нашего завтрашнего свидания находится отсюда в пределах пешего
хода.
-- Я вижу, ты неплохо изучил Берлин.
-- Конечно, -- согласился он. -- Берлин -- спортивный город.
Уже вечерело. Мы миновали несколько тихих улочек и оказались
на широком проспекте. Машины здесь неслись сплошным потоком.
Нас окружали одни магазины и офисные конторы.
-- Капитализм, -- пробормотал Джаич на манер
Данько-Шварценеггера из фильма "Красный закат". --
Капитализм... зараза.
Вскоре мы достигли Цоо. Я осмотрел место встречи.
-- По-моему, здесь нельзя останавливать машину, -- заметил
я.
-- Браво, -- похвалил меня Джаич. -- Но мы и не будем
останавливаться. Мы только подхватим ее -- и баста.
Затем Джаич показал, где начинается знаменитая
Курфюрстендам. И я решил, что не время вилять и ходить вокруг
да около.
-- Джаич, -- сказал я, -- если это -- капитализм и если это
-- зараза, то, может быть, здесь найдется какой-никакой
завалящий публичный дом?
Сверх всяких ожиданий он не расхохотался. Он только на
мгновение перестал перемалывать челюстями жевательную резинку.
-- Официально проституция в Германии запрещена, так что
домов с фонариками ты здесь не найдешь. Но проститутки,
разумеется, есть. Где их нету?
У меня чесался язык добавить, что даже в страну развитого
социализма они умудрились проникнуть, но сейчас мне было
невыгодно дразнить его.
-- Знаешь что... -- Джаич щелкнул зажигалкой и принялся
отравлять воздух дымом "Партагаза". -- Здесь имеется масса
заведений, где особи противоположного пола берутся помочь
одинокому идальго с помощью руки. Дешево и сердито.
-- Насколько дешево? -- поинтересовался я.
-- По-моему, марок десять. Мне кажется, что для таких
командировочных, как мы, это вполне по карману.
-- И они знают свое дело?
-- Поверь мне, -- проговорил Джаич и осекся.
Это прозвучало в высшей степени убедительно.
Мы еще немного побродили по Курфюрстендам, а затем
приблизились к одному из подобных заведений. Световая
реклама и музыка, доносившаяся изнутри, были самого высокого
качества. Джаич остался на улице, а я вошел. Стены здесь
украшали большие фотографии с весьма соблазнительными
голенькими девицами, сделанные на подсвеченном стекле. Девицы
поощрительно улыбались. Они только и составляли мне компанию,
поскольку больше в зале не было ни души. Отсюда можно было
попасть в несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и
закрыл за собой дверь. В кабинке имелась еще дверь, а помимо
этого довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже
размещалось по женской фотографии. Здесь женщины были куда
паршивее. Я с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и
нажал на соответствующую клавишу. Раздался ласковый перезвон
бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял,
что фотография на клавише лжет и что она сделана по меньшей
мере лет десять назад. На лице у нее было килограмма два
косметики, но все бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя
блузку и остаться в одних лишь шортиках. Терпеть не могу
отвислые груди, а эти, пожалуй, были самыми отвислыми и
морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула руку к моему
зипу, но меня только и хватило, что сунуть в эту руку десять
марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу с такой
скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва
не стошнило.
-- Так быстро? -- удивленно вскинул он брови. Он продолжал
отравлять воздух "Партагазом".
Я высказал ему все, что думаю теперь о подобного рода
заведениях.
-- Я ведь говорил, что зараза... -- согласился Джаич. -- И,
вообще, эта проституция...
-- Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого
развитого в мире социализма, -- Теперь я мог не заботиться о
его настроении. -- Именно проститутки послали нашу страну в
глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.
Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий,
кому занять маленькую, а кому -- большую комнату. Честно
говоря, я был даже несколько озадачен, поскольку чисто
автоматически считал квартиру своей: ведь она так сильно
напоминала мою собственную. Однако предложение Джаича,
безусловно, являлось справедливым.
Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич
принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со
скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний
моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой
неудобной кровати в чуланчике.
Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
-- Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и
вечером мы поедем на улицу "17 июня".
-- Чем интересна улица "17 июня"? -- полюбопытствовал я.
-- А там такой бабец в одних плавочках стоит -- пальчики
оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за
удовольствие нужно платить.
-- Я тебе не верю, -- отозвался я. Внезапно мне сделалось
очень одиноко.
-- Ну и напрасно, -- сказал он. -- Джаич никогда не врет.
Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными
пружинами. Вскоре послышался его храп.
Вот я и на Западе, -- подумалось мне. -- И что же я имею с
гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой
кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники?
Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира,
что и дома, только без центрального отопления. К тому же там
она целиком принадлежала мне, а здесь -- один лишь чуланчик.
На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали машину.
Это был старенький обшарпанный "Варбург" бежевого цвета. За
рулем восседал Горбанюк.
-- Уму непостижимо! -- воскликнул Джаич, стоило ему увидеть
автомобиль.
-- Что-нибудь не так? -- с ангельским видом поинтересовался
Горбанюк.
-- Крайский, натрави на него Саймона.
Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот,
конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со
свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с
тыла.
-- Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, -- тем
временем внушал нам Горбанюк. -- Небольшой автомобиль легко
припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего
внимания...
-- Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую
колымагу? -- прервал его излияния Джаич.
-- Между прочим, это было не так уж легко, -- с чувством
отозвался Горбанюк.
-- Охотно верю.
-- А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и
привлекают к себе внимание, -- подал я голос.
-- К сожалению, пока это не совсем так, -- развел руками
Горбанюк. -- Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу
сторону.
После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить.
Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую позицию
напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно
подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом
демонстрируя неохоту и разочарование.
-- Она хоть через три километра не развалится? --
поинтересовался Джаич, критически осматривая "Варбург" со всех
сторон.
-- Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с
колонками.
-- У меня и без того есть "Вокман", -- возразил я.
-- Ладно, Крайский, садись, -- махнул рукой Джаич. -- Нечего
на него время тратить, оно у нас денег стоит.
-- Текст доверенности в папке на заднем сиденье, -- поспешно
сообщил Горбанюк.
-- О'кэй.
В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом
доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся
за руль, сунул в пасть очередную "партагазину" и включил
двигатель.
Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В
джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее
отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от
себя дверцу.
-- Садитесь, -- коротко бросил он.
-- Кто вы такие?! -- испуганно взвизгнула фрау Сосланд. --
Что вам от меня нужно?!
-- Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, -- Крайский.
-- А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький
"Варбург".
-- Я специально сказал про синий БМВ, -- объяснил ей Джаич.
-- Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с
неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные
разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не
можем тут больше стоять.
-- Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне
знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у
меня прослушивается телефон...
-- Так вот же болонка! -- Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он
уже начинал терять терпение.
Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау Сосланд
крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и взгромоздилась
на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с места.
Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом
уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко
не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была
толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись,
словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно
наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебряные
клипсы.
Вдруг вспомнилась морда вчерашней шлюхи из увеселительного
заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно
сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что
ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время
норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть
Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в
угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у
моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не
раздумывая, разорвал таксу на куски.
В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к
большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу.
Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я
наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь
в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили
поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
-- Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами,
-- предложил Джаич.
-- А если его украдут?
-- Да кому она нужна, эта ваша болонка? -- подала голос фрау
Сосланд.
-- Тогда лучше привяжите свою таксу.
-- И не подумаю.
Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка,
козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с
одного берега реки на другой.
Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с
одной стороны от нее, таксу -- с противоположной, а сами заняли
позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг
друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние
не менее пятидесяти шагов.
-- Теперь можно и поговорить, -- с облегчением произнес
Джаич.
-- А что, собственно, вы рассчитываете узнать?
-- Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
-- Я бы сформулировал иначе, -- вмешался я. -- Что конкретно
вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя
правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и,
следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу,
не научила.
-- Может случиться самое ужасное и непоправимое, --
вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
-- А именно?
-- Моего сыночка могут... его могут...
-- Что? -- не выдержали мы.
-- ...убить. -- Она принялась хлюпать носом.
-- Кто может убить? -- насел тут же Джаич. -- Почему вы так
решили?
-- Мне не нужно решать, я чувствую... -- Она вытащила из
кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
-- Та-ак... Расскажите все же все по порядку.
-- Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то
негодяй несколько раз забирался в лавку Юрико...
-- А откуда вам известно, что негодяй был в единственном
числе? -- ухватился я.
-- Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько
-- это конец света.
-- А почему вы называете вашего сына Юрико? Он грузин?
Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать. Видно,
от оглушительного лая собак его слегка контузило.
-- Никакой не грузин! Самый натуральный... негрузин. Просто
с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это
началось.
-- А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
-- Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
-- Он уже умер?
-- Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле.
Можете себе представить, какие он принимает лекарства.
-- А живет он тоже в Израиле? -- Джаич явно к чему-то
клонил. Только вот к чему?
-- Конечно, у него там дом.
-- Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о
деньгах.
-- Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах.
А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.
-- А ваш капитал... м-м-м... имеет... м-м-м...
-- Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего
состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?
-- Да.
-- Конечно, -- сказала фрау Сосланд. -- Я общипала его как
могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.
-- А сколько раз вы были замужем?
Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но не
тут-то было.
-- Мне вполне хватило одного раза, -- отрезала фрау Сосланд.
-- С лихвой.
-- А других детей у вас не было?
-- Нет.
-- Хорошо, -- похвалил ее Джаич. -- Очень хорошо. И когда вы
последний раз виделись с вашим бывшим супругом?
-- Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и
пришел повидаться с Юрико. Я как раз находилась у сына.
-- Антикварная лавка принадлежит Юрико?
-- Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает
он.
-- Однако вы разбираетесь в... этом бизнесе?
Браво! Джаич произнес слово "бизнес" без видимого
содрогания.
-- Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.
-- В лавке сейчас имеются ценные предметы ?
-- Не знаю, что вы подразумеваете под словом "ценные". В
лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.
Если бы в свою очередь мы представляли, что она
подразумевает под словами "целое состояние".
-- Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни
малейшего интереса?
-- Пока нет. По крайней мере, видимого.
-- Как вы можете это объяснить?
-- Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.
-- М-да... -- Джаич призадумался. -- На ваш взгляд,
ориентируется этот самый гость -- или гости -- в ценах на
антиквариат?
-- Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку
поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.
-- Вот как?
Джаич выразительно посмотрел на меня.
-- И это не только у Юрико. У других -- та же картина.
-- У кого это, у других?
-- Я имею в виду остальных антикварщиков, которые
специализируются на торговле предметами старины с территории
бывшего Союза.
-- Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает
некий Х, чтобы пройтись по товару аэрозольными красителями? --
с удивлением уточнил Джаич.
-- Ну да, конечно!
-- Ко всем антикварщикам Берлина?
-- По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской
культурой. Как я уже только что упомянула.
-- А вы говорили об этом Горбанюку?
-- Не помню.
Джаич снова задумался.
-- И что полиция?
-- Господи! Что может сделать полиция? Они стоят на ушах.
Злоумышленникам их сигнализация, что детская забава. Такого еще
не бывало. Они даже заподозрили, что антикварщикам сообща
захотелось поиздеваться над ними.
-- М-да...
Версия Джаича с участием в деле отца Юрико, если я правильно
уловил логику задаваемых им вопросов, -- имелась ли в его
вопросах вообще какая-либо логика? -- начинала дышать на ладан.
-- Расскажите, пожалуйста, по подробнее о тех вещах,
которыми торгует ваш сын.
-- Что значит, по подробнее? Описать каждый предмет? Он ведь
торгует всем, чем придется! Но конек, разумеется, это русский
фарфор. Наша коллекция фарфора -- лучшая в Берлине.
-- Кто является вашим поставщиком?
Фрау Сосланд тут же насторожилась.
-- У нас целый ряд поставщиков. Почему это вас интересует?
-- Меня интересует все, что может пролить хотя бы какой-то
свет на события.
-- Наши поставщики не имеют к этому ровным счетом никакого
отношения. Уверяю вас. И давайте сменим пластинку.
-- А ваш бывший супруг что-то смыслит в антиквариате? --
Джаич сделал робкую попытку вернуться на проторенную тропинку.
-- Нет, только в лекарствах.
-- Существует такая вещь, как антикварные лекарства?
Она загоготала.
-- Я имею в виду, что, кроме лекарств, он вообще больше ни в
чем не смыслит.
-- Понятно.
На Джаича было жалко смотреть.
-- А почему вы все-таки решили, что вашему сыну угрожает
опасность? -- протянул я ему руку помощи. Хотя он решительно
этого не заслуживал.
-- Господи! Я ведь уже сказала, что чувствую. И потом я
вижу, что он очень напуган. Хотя он запрещает мне вмешиваться в
-- Ну, конечно, -- отозвался я. -- Песни не новы. Виноваты
все вокруг, только не такие, как ты.
От манипуляций собственным указательным пальцем я решил
воздержаться.
-- Бухгалтеришка чертов!
-- Кагебешник хренов!
-- Графоманишка... -- Джаич вплотную придвинулся ко мне.
Зазвонил телефон и вовремя. Иначе не миновать нам
столкновения.
Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.
-- Алло, -- сказал он, отхлебнув пива.
Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.
-- Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?
Я не ответил. Тогда он вытянул трубку в моем направлении.
Женский голос мурлыкал что-то на совершенно незнакомом языке.
Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.
Джаич нажал на рычажок.
-- Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.
"Датчанка или норвежка", -- поправил я про себя.
Первой собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился к
телефону вплотную, чтобы получше расслышать.
-- Ну? -- с выражением проговорила та, стоило Джаичу
произнести два слова.
-- Это говорит...
-- Я поняла, кто это говорит.. Ну?
-- Мы приехали...
-- Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и
прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?
Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.
-- Хорошо бы встретиться, -- пробормотал он.
-- Да? А это обязательно?
-- По крайней мере, весьма желательно
-- Тогда не возражаю. А где?
-- Неважно...
-- Для меня это очень даже важно.
-- Хотя бы у вас, -- предложил Джаич.
-- Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!
-- Полагаете, что дело настолько серьезно?
-- Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить уйму
денег на ваше детективное бюро.
-- Предлагайте тогда вы. -- Разговор у Джаича явно не
клеился.
-- Мы можем встретиться в кафе на Цоо. Рядом с магазином
"Альди". Завтра, в половине одиннадцатого.
-- Вечера?
-- Утра, конечно! Господи!
-- И как мы вас узнаем?
-- Я одену джинсы и кожаную куртку. В руках буду держать
журнал... Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.
-- Какой породы?
-- Такса.
-- Договорились.
-- А как я вас узнаю?
На минуту Джаич задумался.
-- Мы захватим с собой стриженую болонку, -- проговорил он и
повесил трубку.
Потом посмотрел на меня и расхохотался.
-- Ну, что скажешь?
-- По-моему, она просто чокнутая.
Он открыл себе новую банку пива.
-- Ты так думаешь?
-- Нас ведь еще Горбанюк предупреждал. Да и как она
разговаривает? Разве человек в своем уме стал бы себя так
вести?
-- А может, она попросту чем-то смертельно напугана?
-- Чем?! И потом, если я правильно понял, ей не меньше
шестидесяти.
-- Ну, очевидно.
-- А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или это
тоже со страху?
-- Подумаешь. Может, она -- худенькая изящная женщина, и
подобный наряд ей к лицу? К тому же на Западе одеваются кто во
что горазд. Этим здесь никого не удивишь.
Однако мне не хотелось с такой легкостью капитулировать:
-- Да и, вообще, все это дело, по-моему, яйца выеденного не
стоит.
Джаич уселся поудобнее.
-- Черт возьми, иногда бывает любопытно выслушать мнение
дилетанта.
"Спокойно, Крайский, спокойно", -- сказал я про себя. А
вслух произнес:
-- Если ты собираешься корчить из себя большого профи,
разговор окончен.
-- Как угодно, -- равнодушно отозвался он.
Кухня наполнилась клубами "Партагаза", и Саймон в ужасе
ринулся в комнату. Он признавал только дым от "Мальборо" и
английских сигарет: "Ротманс", "Данхил", "Бенсон"...
-- Между прочим, собака -- моя собственность, -- с вызовом
проговорил я. -- Ты не имел права договариваться на ее счет без
предварительного согласования со мной.
-- А я и не говорил, что собаку зовут Саймон, -- возразил
Джаич. -- Если ты такой жмот, придется купить болонку на деньги
бедной госпожи Сосланд. Но тогда уже именно той болонке я буду
скармливать пиццу.
-- Ну и на здоровье! -- сказал я. Однако мой воинственный
пыл несколько поугас. -- Ты внимательно смотрел по сторонам,
когда мы ехали по городу?
-- Что ты имеешь в виду?
-- Все стены домов разрисованы точно таким же образом, как
иконы у ее сыночка. И никто не думает делать из этого большую
проблему.
-- Чтобы попасть на улицу, не требуется преодолеть кучу
хитрых замков и сложную систему сигнализации.
-- Пацанва сейчас, знаешь, какая головастая? Сплошные
хакеры.
Сомневаюсь, чтобы он знал, кто такие хакеры, но он не стал
уточнять. Да и, в принципе, я его хорошо понимал. Ему
требовалось во что бы то ни стало удержаться на этой работе, а
значит, дело нужно было представить таким образом, чтобы оно
выглядело как можно более сложным, запутанным и опасным. Что ж,
поиграем в сыщиков-разбойников. Я не возражаю.
Джаич снова потянулся за голубой визитной карточкой и набрал
номер госпожи Сосланд.
-- Это опять я, -- сообщил он. -- С вашим вариантом встречи
ничего не выйдет... Т-с-с, тихо!.. Обращали внимание на
небольшой домик, расположенный как раз посреди перекрестка
рядом с Цоо? Там раньше находились справочное бюро и
магазинчик, где торговали сувенирами... И по сей день?
Замечательно! Вы должны стоять в половине одиннадцатого утра у
входа в этот магазинчик. Рядом остановится темно-синий БМВ
последней модели. В нем будем мы.
Он положил трубку и весело подмигнул мне.
-- Максимум таинственности, -- отозвался я. -- Заказчица
будет довольна. Все же я ни минуты не сомневаюсь, что Горбанюк
правильно ее охарактеризовал.
-- Кстати, о Горбанюке. -- Джаич поднял вверх указательный
палец, затем извлек из кармана другую визитную карточку и снова
принялся крутить телефонный диск. -- Горбанюк? Это Джаич. Ну,
как там водила? Оклемался?
В ответ было промямлено что-то нечленораздельное.
-- Жить будет? -- настаивал Джаич.
-- Так ему и надо, -- проговорил Горбанюк. -- Давно пора
было.
-- Ах, вот как!? Тогда с тебя причитается за проделанную
воспитательную работу. Передай ему, чтобы он заехал за нами
завтра в десять ноль-ноль. Надеюсь, он не имеет ничего против?
-- М-м... С БМВ ничего не получится, мне очень жаль, --
мягко сказал Горбанюк. -- Завтра утром машина отправляется в
Штутгарт.
-- Горбанюк! -- тут же взорвался Джаич. -- Что за ерунда?
-- Мне действительно очень жаль, но это согласовано с Лили.
-- Ах, значит уже успели наябедничать! А нам теперь что
прикажешь делать?
-- Могу предложить другую машину, но только без водителя.
Надеюсь, права у вас есть?
-- Права-то есть, но советские.
Джаич по-прежнему называл все, что только можно, советским.
-- Ничего страшного, -- успокоил его Горбанюк. -- Это
нормально. Кайн проблем.
-- А какая машина? -- поинтересовался Джаич.
Горбанюк замялся.
-- Ну-у, конечно, похуже чем БМВ.
-- Горбанюк, ты -- убийца, -- сказал Джаич и бросил трубку.
Мне живо представилось, как на том конце провода Горбанюк
облегченно вздохнул.
Следующий звонок предназначался "голым пистолетам".
-- Курт? Это Джаич. Какой у нас здесь, собственно, номер
телефона?... Да, на Паризэ штрассе, на Сэксише я ведь знаю, раз
звоню.
На обратной стороне одной из визиток он записал номер.
-- Да, Крайский с вами завтра обязательно свяжется. Чус!
-- Что такое "чус"? -- поинтересовался я.
-- "Чус" -- это что-то вроде немецкого "чао". Это я еще в
свои прошлые приезды сюда со спортивными делегациями усвоил.
На этом программа телефонных звонков оказалась исчерпанной.
Джаич протянул мне визитные карточки.
-- Запомни номера телефонов.
-- Зачем?
-- Затем, что все визитные карточки нужно будет сейчас
уничтожить.
-- Ах-ах-ах!
-- Делай, что говорят! Здесь тебе не цирк!
-- Слушаю и повинуюсь.
-- И не детский сад!
Как у любого бухгалтера, у меня хорошая память на цифры, и я
быстро справился с задачей. Джаич разорвал визитки на мелкие
кусочки, после чего предложил мне попрыгать со скакалкой.
-- Но ведь мы только что выпили пива? -- удивился я.
-- Подумаешь!
Он принялся снова порхать над скакалкой наподобие
художественной гимнастки. Получалось вполне прилично, и
казалось настолько легко, что черт дернул и меня попробовать. Я
несколько раз неуклюже бухнулся об пол, перепрыгивая через
скакалку, и, наконец, с грохотом растянулся на ковролине. Почти
сразу же послышался звонок в дверь. Рыжий сосед снизу оказался
не доволен уровнем моей физической подготовки.
-- Пшел вон отсюда, -- сказал ему по-русски Джаич.
Тот что-то пробормотал про тишину, насколько мне позволяли
судить скромные познания в немецком языке, и про "полицай".
Затем Джаич захлопнул дверь у него перед носом. Думаю, немец
еще хорошо отделался, поскольку рука Джаича угрожающе сжимала
скакалку.
-- Почему у твоей скакалки такие массивные ручки? --
поинтересовался я.
-- Так надо. -- Он обмотал ее несколько раз вокруг пояса и
завязал на узел. -- Ну что, пройдемся? Между прочим, место
нашего завтрашнего свидания находится отсюда в пределах пешего
хода.
-- Я вижу, ты неплохо изучил Берлин.
-- Конечно, -- согласился он. -- Берлин -- спортивный город.
Уже вечерело. Мы миновали несколько тихих улочек и оказались
на широком проспекте. Машины здесь неслись сплошным потоком.
Нас окружали одни магазины и офисные конторы.
-- Капитализм, -- пробормотал Джаич на манер
Данько-Шварценеггера из фильма "Красный закат". --
Капитализм... зараза.
Вскоре мы достигли Цоо. Я осмотрел место встречи.
-- По-моему, здесь нельзя останавливать машину, -- заметил
я.
-- Браво, -- похвалил меня Джаич. -- Но мы и не будем
останавливаться. Мы только подхватим ее -- и баста.
Затем Джаич показал, где начинается знаменитая
Курфюрстендам. И я решил, что не время вилять и ходить вокруг
да около.
-- Джаич, -- сказал я, -- если это -- капитализм и если это
-- зараза, то, может быть, здесь найдется какой-никакой
завалящий публичный дом?
Сверх всяких ожиданий он не расхохотался. Он только на
мгновение перестал перемалывать челюстями жевательную резинку.
-- Официально проституция в Германии запрещена, так что
домов с фонариками ты здесь не найдешь. Но проститутки,
разумеется, есть. Где их нету?
У меня чесался язык добавить, что даже в страну развитого
социализма они умудрились проникнуть, но сейчас мне было
невыгодно дразнить его.
-- Знаешь что... -- Джаич щелкнул зажигалкой и принялся
отравлять воздух дымом "Партагаза". -- Здесь имеется масса
заведений, где особи противоположного пола берутся помочь
одинокому идальго с помощью руки. Дешево и сердито.
-- Насколько дешево? -- поинтересовался я.
-- По-моему, марок десять. Мне кажется, что для таких
командировочных, как мы, это вполне по карману.
-- И они знают свое дело?
-- Поверь мне, -- проговорил Джаич и осекся.
Это прозвучало в высшей степени убедительно.
Мы еще немного побродили по Курфюрстендам, а затем
приблизились к одному из подобных заведений. Световая
реклама и музыка, доносившаяся изнутри, были самого высокого
качества. Джаич остался на улице, а я вошел. Стены здесь
украшали большие фотографии с весьма соблазнительными
голенькими девицами, сделанные на подсвеченном стекле. Девицы
поощрительно улыбались. Они только и составляли мне компанию,
поскольку больше в зале не было ни души. Отсюда можно было
попасть в несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и
закрыл за собой дверь. В кабинке имелась еще дверь, а помимо
этого довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже
размещалось по женской фотографии. Здесь женщины были куда
паршивее. Я с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и
нажал на соответствующую клавишу. Раздался ласковый перезвон
бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял,
что фотография на клавише лжет и что она сделана по меньшей
мере лет десять назад. На лице у нее было килограмма два
косметики, но все бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя
блузку и остаться в одних лишь шортиках. Терпеть не могу
отвислые груди, а эти, пожалуй, были самыми отвислыми и
морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула руку к моему
зипу, но меня только и хватило, что сунуть в эту руку десять
марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу с такой
скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва
не стошнило.
-- Так быстро? -- удивленно вскинул он брови. Он продолжал
отравлять воздух "Партагазом".
Я высказал ему все, что думаю теперь о подобного рода
заведениях.
-- Я ведь говорил, что зараза... -- согласился Джаич. -- И,
вообще, эта проституция...
-- Это такая зараза, что она даже проникла в страну самого
развитого в мире социализма, -- Теперь я мог не заботиться о
его настроении. -- Именно проститутки послали нашу страну в
глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.
Когда мы вернулись домой, Джаич предложил бросить жребий,
кому занять маленькую, а кому -- большую комнату. Честно
говоря, я был даже несколько озадачен, поскольку чисто
автоматически считал квартиру своей: ведь она так сильно
напоминала мою собственную. Однако предложение Джаича,
безусловно, являлось справедливым.
Думаю, излишне упоминать, что жребий я проиграл. Джаич
принялся бодро прыгать посреди выигранной жилплощади со
скакалкой в руках, очевидно, совершая свой обычный вечерний
моцион. Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой
неудобной кровати в чуланчике.
Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
-- Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и
вечером мы поедем на улицу "17 июня".
-- Чем интересна улица "17 июня"? -- полюбопытствовал я.
-- А там такой бабец в одних плавочках стоит -- пальчики
оближешь. Правда, он обходится значительно дороже, но ведь за
удовольствие нужно платить.
-- Я тебе не верю, -- отозвался я. Внезапно мне сделалось
очень одиноко.
-- Ну и напрасно, -- сказал он. -- Джаич никогда не врет.
Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными
пружинами. Вскоре послышался его храп.
Вот я и на Западе, -- подумалось мне. -- И что же я имею с
гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой
кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники?
Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира,
что и дома, только без центрального отопления. К тому же там
она целиком принадлежала мне, а здесь -- один лишь чуланчик.
На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали машину.
Это был старенький обшарпанный "Варбург" бежевого цвета. За
рулем восседал Горбанюк.
-- Уму непостижимо! -- воскликнул Джаич, стоило ему увидеть
автомобиль.
-- Что-нибудь не так? -- с ангельским видом поинтересовался
Горбанюк.
-- Крайский, натрави на него Саймона.
Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот,
конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со
свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с
тыла.
-- Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, -- тем
временем внушал нам Горбанюк. -- Небольшой автомобиль легко
припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего
внимания...
-- Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую
колымагу? -- прервал его излияния Джаич.
-- Между прочим, это было не так уж легко, -- с чувством
отозвался Горбанюк.
-- Охотно верю.
-- А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и
привлекают к себе внимание, -- подал я голос.
-- К сожалению, пока это не совсем так, -- развел руками
Горбанюк. -- Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу
сторону.
После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить.
Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую позицию
напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно
подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом
демонстрируя неохоту и разочарование.
-- Она хоть через три километра не развалится? --
поинтересовался Джаич, критически осматривая "Варбург" со всех
сторон.
-- Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с
колонками.
-- У меня и без того есть "Вокман", -- возразил я.
-- Ладно, Крайский, садись, -- махнул рукой Джаич. -- Нечего
на него время тратить, оно у нас денег стоит.
-- Текст доверенности в папке на заднем сиденье, -- поспешно
сообщил Горбанюк.
-- О'кэй.
В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом
доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся
за руль, сунул в пасть очередную "партагазину" и включил
двигатель.
Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В
джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее
отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от
себя дверцу.
-- Садитесь, -- коротко бросил он.
-- Кто вы такие?! -- испуганно взвизгнула фрау Сосланд. --
Что вам от меня нужно?!
-- Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, -- Крайский.
-- А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький
"Варбург".
-- Я специально сказал про синий БМВ, -- объяснил ей Джаич.
-- Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с
неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные
разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не
можем тут больше стоять.
-- Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне
знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у
меня прослушивается телефон...
-- Так вот же болонка! -- Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он
уже начинал терять терпение.
Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау Сосланд
крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и взгромоздилась
на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с места.
Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом
уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко
не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была
толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись,
словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно
наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебряные
клипсы.
Вдруг вспомнилась морда вчерашней шлюхи из увеселительного
заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно
сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что
ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время
норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть
Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в
угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у
моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не
раздумывая, разорвал таксу на куски.
В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к
большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу.
Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я
наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь
в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили
поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
-- Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами,
-- предложил Джаич.
-- А если его украдут?
-- Да кому она нужна, эта ваша болонка? -- подала голос фрау
Сосланд.
-- Тогда лучше привяжите свою таксу.
-- И не подумаю.
Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка,
козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с
одного берега реки на другой.
Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с
одной стороны от нее, таксу -- с противоположной, а сами заняли
позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг
друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние
не менее пятидесяти шагов.
-- Теперь можно и поговорить, -- с облегчением произнес
Джаич.
-- А что, собственно, вы рассчитываете узнать?
-- Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
-- Я бы сформулировал иначе, -- вмешался я. -- Что конкретно
вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя
правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и,
следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу,
не научила.
-- Может случиться самое ужасное и непоправимое, --
вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
-- А именно?
-- Моего сыночка могут... его могут...
-- Что? -- не выдержали мы.
-- ...убить. -- Она принялась хлюпать носом.
-- Кто может убить? -- насел тут же Джаич. -- Почему вы так
решили?
-- Мне не нужно решать, я чувствую... -- Она вытащила из
кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
-- Та-ак... Расскажите все же все по порядку.
-- Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то
негодяй несколько раз забирался в лавку Юрико...
-- А откуда вам известно, что негодяй был в единственном
числе? -- ухватился я.
-- Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько
-- это конец света.
-- А почему вы называете вашего сына Юрико? Он грузин?
Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать. Видно,
от оглушительного лая собак его слегка контузило.
-- Никакой не грузин! Самый натуральный... негрузин. Просто
с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это
началось.
-- А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
-- Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
-- Он уже умер?
-- Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле.
Можете себе представить, какие он принимает лекарства.
-- А живет он тоже в Израиле? -- Джаич явно к чему-то
клонил. Только вот к чему?
-- Конечно, у него там дом.
-- Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о
деньгах.
-- Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах.
А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.
-- А ваш капитал... м-м-м... имеет... м-м-м...
-- Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего
состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?
-- Да.
-- Конечно, -- сказала фрау Сосланд. -- Я общипала его как
могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.
-- А сколько раз вы были замужем?
Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но не
тут-то было.
-- Мне вполне хватило одного раза, -- отрезала фрау Сосланд.
-- С лихвой.
-- А других детей у вас не было?
-- Нет.
-- Хорошо, -- похвалил ее Джаич. -- Очень хорошо. И когда вы
последний раз виделись с вашим бывшим супругом?
-- Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и
пришел повидаться с Юрико. Я как раз находилась у сына.
-- Антикварная лавка принадлежит Юрико?
-- Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает
он.
-- Однако вы разбираетесь в... этом бизнесе?
Браво! Джаич произнес слово "бизнес" без видимого
содрогания.
-- Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.
-- В лавке сейчас имеются ценные предметы ?
-- Не знаю, что вы подразумеваете под словом "ценные". В
лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.
Если бы в свою очередь мы представляли, что она
подразумевает под словами "целое состояние".
-- Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни
малейшего интереса?
-- Пока нет. По крайней мере, видимого.
-- Как вы можете это объяснить?
-- Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.
-- М-да... -- Джаич призадумался. -- На ваш взгляд,
ориентируется этот самый гость -- или гости -- в ценах на
антиквариат?
-- Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку
поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.
-- Вот как?
Джаич выразительно посмотрел на меня.
-- И это не только у Юрико. У других -- та же картина.
-- У кого это, у других?
-- Я имею в виду остальных антикварщиков, которые
специализируются на торговле предметами старины с территории
бывшего Союза.
-- Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает
некий Х, чтобы пройтись по товару аэрозольными красителями? --
с удивлением уточнил Джаич.
-- Ну да, конечно!
-- Ко всем антикварщикам Берлина?
-- По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской
культурой. Как я уже только что упомянула.
-- А вы говорили об этом Горбанюку?
-- Не помню.
Джаич снова задумался.
-- И что полиция?
-- Господи! Что может сделать полиция? Они стоят на ушах.
Злоумышленникам их сигнализация, что детская забава. Такого еще
не бывало. Они даже заподозрили, что антикварщикам сообща
захотелось поиздеваться над ними.
-- М-да...
Версия Джаича с участием в деле отца Юрико, если я правильно
уловил логику задаваемых им вопросов, -- имелась ли в его
вопросах вообще какая-либо логика? -- начинала дышать на ладан.
-- Расскажите, пожалуйста, по подробнее о тех вещах,
которыми торгует ваш сын.
-- Что значит, по подробнее? Описать каждый предмет? Он ведь
торгует всем, чем придется! Но конек, разумеется, это русский
фарфор. Наша коллекция фарфора -- лучшая в Берлине.
-- Кто является вашим поставщиком?
Фрау Сосланд тут же насторожилась.
-- У нас целый ряд поставщиков. Почему это вас интересует?
-- Меня интересует все, что может пролить хотя бы какой-то
свет на события.
-- Наши поставщики не имеют к этому ровным счетом никакого
отношения. Уверяю вас. И давайте сменим пластинку.
-- А ваш бывший супруг что-то смыслит в антиквариате? --
Джаич сделал робкую попытку вернуться на проторенную тропинку.
-- Нет, только в лекарствах.
-- Существует такая вещь, как антикварные лекарства?
Она загоготала.
-- Я имею в виду, что, кроме лекарств, он вообще больше ни в
чем не смыслит.
-- Понятно.
На Джаича было жалко смотреть.
-- А почему вы все-таки решили, что вашему сыну угрожает
опасность? -- протянул я ему руку помощи. Хотя он решительно
этого не заслуживал.
-- Господи! Я ведь уже сказала, что чувствую. И потом я
вижу, что он очень напуган. Хотя он запрещает мне вмешиваться в