Страница:
В вестибюле офиса толпились журналисты. То и дело сверкали вспышки фотокамер. Репортеры окружили столик Джонса, стараясь прочесть, что напечатано на листе бумаги, торчавшем из каретки пишущей машинки. Они увидели Бена, прежде чем он успел юркнуть в свой закуток.
К нему протиснулась высокая худющая девица.
– Мистер Кинкейд! – закричала она, хотя стояла совсем рядом. – Не могли бы вы сделать заявление?
– Нет! – резко ответил Бен, безуспешно пытаясь пройти мимо.
– Можно ли считать ваш отказ говорить свидетельством того, что в этом деле вы терпите неудачу? – И она сунула ему под нос микрофон.
– Нет, я бы так не сказал. Наши позиции крепки, как скала. Однако профессиональный кодекс запрещает мне в данный момент делать серьезные заявления.
– Прокурор Соединенных Штатов Мольтке беседовал с нами, не ссылаясь на кодекс.
– Без комментариев!
Еще один репортер, высокий блондин, атаковал Бена с другой стороны:
– Скажите, это правда, что радикально настроенные представители местных национальных меньшинств требуют немедленного заключения убийцы под стражу?
– Кристина Макколл – не убийца! Она невиновна, пока не будет доказана ее вина!
– Не могли бы вы сказать, какими доказательствами ее невиновности вы располагаете?
– Нет, не могу! – Бен сжал зубы.
– Мистер Кинкейд, дата начала судебного процесса неумолимо приближается, доказательства вины Кристины Макколл, похоже, лишь множатся...
Бен выхватил из рук репортера микрофон и ткнул ему прямо в лицо. Потом схватил его за лацканы пиджака:
– Неужели у вас нет ни малейшего представления о порядочности?!
Репортеры с фотокамерами энергично расталкивали своих коллег, стараясь найти наиболее выгодный ракурс.
Вы что, не понимаете, что творите?! продолжал Бен. – Вы же заранее настраиваете присяжных против обвиняемой!
Бен оттолкнул репортера-блондина, но выбраться из толпы он уже не мог. Репортеры обступили его плотным кольцом. Ежесекундно сверкали слепящие вспышки камер. Пот струился по его лицу, стекая за воротник рубашки...
Внезапно из толпы раздался знакомый голос:
– Эй! Вооруженное нападение на соседний магазин! У нападающих – автоматическое оружие!
Толпа репортеров тотчас же бросилась к выходу.
– Привет, босс. Что, даете интервью? – улыбнулся Джонс.
– Да вроде того. Только неважно получается. Надеюсь, никакого ограбления в магазине не произошло?
Нет, конечно, – ответил Джонс, запирая за собой дверь. – Но разве вам не хотелось взглянуть на Барриса в тот момент, когда в его магазин ворвется толпа репортеров?
Представив себе подобную картину, Бен решил, что это действительно будет любопытное зрелище.
– Вы еще легко отделались. Я от этих извергов всю неделю отбиваюсь. Настоящие хищники.
– Они не хищники. Просто люди работают...
– Хорошо вам говорить. Если б вы с ними недельку помучились... Да еще эти демонстранты... А газетчики, они ходят за мной по пятам.
– Теперь и за мной будут ходить, – вздохнул Бен. – Мое имя уже упоминается во всех газетах Тулсы.
– А точнее говоря, о вас пишут газеты всего штата, – сказал Джонс, показывая Бену заголовки в "Дейли Оклахома".
Через всю первую полосу протянулись огромные черные литеры:
"СМЕРТЬ ОДНОГО ИЗ БОССОВ КАРТЕЛЯ" – эту новость подхватили уже и техасские газеты.
– Да уж, не о такой известности я мечтал, – проворчал Бен. – Кстати, от Майка ничего нет?
– Нет. Я постоянно ему названиваю, но он, похоже, не снимает трубку.
Бен покачал головой. Было трудно поверить, что Майк его избегает, что он позволит, чтобы Кристину засудили.
– Продолжай дозваниваться. Что там у нас еще?
– Босс, как насчет того, чтобы я смотался взглянуть на место преступления?
– А как насчет того, чтобы тебе остаться здесь и отвечать на звонки?
– Босс, мне надо немного поразмяться.
– Я уже был на месте преступления. Можешь на меня положиться.
– Вам легко говорить. Вам достается самое интересное, а я весь день здесь торчу да отбиваюсь от кредиторов, пьяниц и репортеров.
– Жизнь – серьезная штука...
– Босс, разрешите, я съезжу. Я все сделаю как надо.
– Уверен, что сделаешь.
– Сделаю. Ну как вам доказать?
Бен обернулся и посмотрел на двух кур, клевавших что-то на полу.
– Ну, начни, пожалуй, с них...
Глава 24
Глава 25
Глава 26
К нему протиснулась высокая худющая девица.
– Мистер Кинкейд! – закричала она, хотя стояла совсем рядом. – Не могли бы вы сделать заявление?
– Нет! – резко ответил Бен, безуспешно пытаясь пройти мимо.
– Можно ли считать ваш отказ говорить свидетельством того, что в этом деле вы терпите неудачу? – И она сунула ему под нос микрофон.
– Нет, я бы так не сказал. Наши позиции крепки, как скала. Однако профессиональный кодекс запрещает мне в данный момент делать серьезные заявления.
– Прокурор Соединенных Штатов Мольтке беседовал с нами, не ссылаясь на кодекс.
– Без комментариев!
Еще один репортер, высокий блондин, атаковал Бена с другой стороны:
– Скажите, это правда, что радикально настроенные представители местных национальных меньшинств требуют немедленного заключения убийцы под стражу?
– Кристина Макколл – не убийца! Она невиновна, пока не будет доказана ее вина!
– Не могли бы вы сказать, какими доказательствами ее невиновности вы располагаете?
– Нет, не могу! – Бен сжал зубы.
– Мистер Кинкейд, дата начала судебного процесса неумолимо приближается, доказательства вины Кристины Макколл, похоже, лишь множатся...
Бен выхватил из рук репортера микрофон и ткнул ему прямо в лицо. Потом схватил его за лацканы пиджака:
– Неужели у вас нет ни малейшего представления о порядочности?!
Репортеры с фотокамерами энергично расталкивали своих коллег, стараясь найти наиболее выгодный ракурс.
Вы что, не понимаете, что творите?! продолжал Бен. – Вы же заранее настраиваете присяжных против обвиняемой!
Бен оттолкнул репортера-блондина, но выбраться из толпы он уже не мог. Репортеры обступили его плотным кольцом. Ежесекундно сверкали слепящие вспышки камер. Пот струился по его лицу, стекая за воротник рубашки...
Внезапно из толпы раздался знакомый голос:
– Эй! Вооруженное нападение на соседний магазин! У нападающих – автоматическое оружие!
Толпа репортеров тотчас же бросилась к выходу.
– Привет, босс. Что, даете интервью? – улыбнулся Джонс.
– Да вроде того. Только неважно получается. Надеюсь, никакого ограбления в магазине не произошло?
Нет, конечно, – ответил Джонс, запирая за собой дверь. – Но разве вам не хотелось взглянуть на Барриса в тот момент, когда в его магазин ворвется толпа репортеров?
Представив себе подобную картину, Бен решил, что это действительно будет любопытное зрелище.
– Вы еще легко отделались. Я от этих извергов всю неделю отбиваюсь. Настоящие хищники.
– Они не хищники. Просто люди работают...
– Хорошо вам говорить. Если б вы с ними недельку помучились... Да еще эти демонстранты... А газетчики, они ходят за мной по пятам.
– Теперь и за мной будут ходить, – вздохнул Бен. – Мое имя уже упоминается во всех газетах Тулсы.
– А точнее говоря, о вас пишут газеты всего штата, – сказал Джонс, показывая Бену заголовки в "Дейли Оклахома".
Через всю первую полосу протянулись огромные черные литеры:
* * *
"ПРИБЛИЖАЕТСЯ СУД НАД ПРИНЦЕССОЙ НАРКОТИКОВ".* * *
– Потрясающе! – простонал Бен."СМЕРТЬ ОДНОГО ИЗ БОССОВ КАРТЕЛЯ" – эту новость подхватили уже и техасские газеты.
– Да уж, не о такой известности я мечтал, – проворчал Бен. – Кстати, от Майка ничего нет?
– Нет. Я постоянно ему названиваю, но он, похоже, не снимает трубку.
Бен покачал головой. Было трудно поверить, что Майк его избегает, что он позволит, чтобы Кристину засудили.
– Продолжай дозваниваться. Что там у нас еще?
– Босс, как насчет того, чтобы я смотался взглянуть на место преступления?
– А как насчет того, чтобы тебе остаться здесь и отвечать на звонки?
– Босс, мне надо немного поразмяться.
– Я уже был на месте преступления. Можешь на меня положиться.
– Вам легко говорить. Вам достается самое интересное, а я весь день здесь торчу да отбиваюсь от кредиторов, пьяниц и репортеров.
– Жизнь – серьезная штука...
– Босс, разрешите, я съезжу. Я все сделаю как надо.
– Уверен, что сделаешь.
– Сделаю. Ну как вам доказать?
Бен обернулся и посмотрел на двух кур, клевавших что-то на полу.
– Ну, начни, пожалуй, с них...
Глава 24
Яркий свет рекламы периодически вспыхивал над гостиницей "Коупок", расположенной на дороге 1-44, перед шлагбаумом, где взималась плата за проезд. Висевшая над входом табличка оповещала о наличии свободных номеров и о том, что цена номера – двенадцать долларов.
На площадке для парковки машин, облокотившись о борт пикапа, стояли двое мускулистых мужчин борцовского склада.
Возможно, именно здесь должна была произойти передача товара. Впрочем, у Бена не было времени на размышления. Он постучал в дверь 13-го номера.
Звякнула цепочка, и дверь приоткрылась. Бен сумел рассмотреть только просунувшийся в щель клювообразный нос.
– Кто вы? – спросили из-за двери.
– Моя фамилия Кинкейд. Я адвокат.
– У меня уже есть адвокат. – Дверь закрылась.
– Я пришел сюда не для того, чтобы предлагать свои услуги. Я представляю Кристину Макколл.
– Да? Докажите...
– Как я могу это доказать, стоя перед закрытой дверью? Послушайте, если вы не согласитесь добровольно со мной поговорить, мне придется направить вам повестку через суд.
Дверь снова приоткрылась.
– Если к вам придет судебный исполнитель, он конечно же пожелает осмотреть вашу комнату, – продолжал Бен.
Мужчина снял цепочку и распахнул дверь.
– Только десять минут, – предупредил он. – У меня деловое свидание.
"Сомневаюсь я, что у тебя свидание", – подумал Бен, переступая порог. Комната напоминала мусорную свалку: повсюду грязное белье, газеты, картонные упаковки от полуфабрикатов... Постель не застелена. Зеркало над комодом разбито в нескольких местах. Бен не понял, откуда идет отвратительный запах – то ли от грязного белья, то ли из туалета, но вонь здесь стояла невыносимая.
– Уютное местечко, – поморщился Бен, присаживаясь на один из стульев, ближе к двери.
– Да, не дворец. Зато это единственный мотель, где номер обходится меньше пятнадцати баксов и где можно принимать по телевидению канал "Плейбоя" всего лишь за доллар сверху.
– Выходит, неплохая сделка?
– Можешь мне поверить, приятель.
– Мой секретарь с трудом вас отыскал.
– Могу дать тебе хороший совет, приятель. Иногда полезно, чтобы тебя подольше поискали.
– Почему же?
– Потому что кое-кто не хочет, чтобы расследовалось убийство Ломбарди. И эти люди вышибут из твоей башки мозги, если ты до чего-нибудь докопаешься. А они знают тебя.
Бен постарался не придавать значения его словам.
– Говоришь, знают?
– Знают, черт подери. Убийца, который испугался, вдвойне опасен. А эти парни испугались!
– Похоже, ты имеешь в виду своих бывших хозяев? – спросил Бен.
Но тот не отвечал.
– Могу я называть тебя Ленни? Тебя же все так зовут?
– Так меня зовут мои друзья, а ты к ним не относишься.
У Ленни был типичный вид проныры: резкие черты лица, тонкие усики под носом и длинные бакенбарды. Во всем его облике, в манере держаться было что-то ненадежное, уклончивое...
– Насчет твоего бывшего хозяина. Тони Ломбарди... Как я понимаю, ты у него был на побегушках?
– Да, верно, – потягиваясь, ответил Ленни. При этом закатанные рукава его рубашки поползли вверх, и Бен увидел следы от инъекций.
– Похоже, иногда балуешься?
Не понимаю, о чем ты. – Ленни заложил руки за спину.
– Ладно, не важно. Что ты мог бы рассказать о делах Тони?
– О котором из дел?
– О наркотиках.
– Ничего об этом не знаю. Не верю, что Тони мог заниматься чем-то незаконным.
Едва ли это была лояльность по отношению к покойному хозяину – скорее всего, Ленни боялся за себя.
– Хорошо. Тогда расскажи о торговле попугаями.
– Рассказать? Что именно?
– Попугаи – прикрытие для контрабанды наркотиков?
– Я уже вам сказал...
– Да, да. Извини.
Бен решил зайти с другой стороны.
– Скажи, тебе не приходилось доставлять что-нибудь Альберту Декарло или принимать у него посылку для босса?
– Да, и то и другое. Ну и что?
– Не представляешь, что именно тебе приходилось доставлять?
– Иногда деньги. Их всегда пересчитывали в моем присутствии.
– И ты верил, что это деньги, вырученные за попугаев?
– Я никогда не спрашивал, за что получены деньги, и никто не собирался мне этого объяснять. Опасно проявлять любопытство. Альберт Декарло такого не прощает.
– Похоже, ты неплохо его знаешь?
– Да, я знаю его с детства. Работал на их семейку еще в те времена, когда всем заправлял его папаша.
– Декарло говорил мне, что он внес большие изменения в традиционный семейный бизнес, так сказать, оздоровил его, сделал более нравственным.
Ленни прыснул от смеха:
– Ну и насмешил, приятель! Да, бизнес его действительно меняется, но эти изменения не имеют ничего общего ни с нравственностью, ни с оздоровлением. Я работал с его отцом двенадцать лет, и у нас никогда не возникало никаких проблем.
Молодой Альберт взял все в свои руки, и уже через несколько месяцев начались неприятности...
Он вытянул правую руку. Кончики двух пальцев были отрезаны по вторую фалангу.
– Так, значит...
– Ладно, я не собираюсь это обсуждать.
– Из-за омерты?
– Вы правы, черт побери, из-за омерты! И я не допущу эту ошибку еще раз.
– Полагаю, что именно после этого ты перестал работать на Декарло?
– Перестал? Вы ничего не понимаете, приятель. Невозможно перестать работать на Декарло. Он отправил меня к Ломбарди. Декарло был очень в нем заинтересован и хотел, чтобы один из его людей постоянно находился рядом с ним.
– Ты знаешь что-нибудь о Кристине Макколл?
– Ха! А что мне о ней знать? Просто дуреха!
– Ты не знаешь, почему Ломбарди предложил ей встретиться у себя?
Ленни пожал плечами:
– Просто случайность, полагаю...
– Тогда, значит, ты не считаешь, что она его убила?
– Не знаю. Меня там не было. Возможно, она и убила. Но когда у парня так много врагов, как было у Тони, то не знаешь что и думать. Черт возьми, Тони был со странностями. Я имею в виду отношения с женщинами...
– Да, я уже слыхал об этом.
– Сотни раз я видел Тони с женой, но если бы я этого не знал, никогда бы не поверил, что они женаты. Холоден как лед!
Бен поерзал на стуле. Ему никак не удавалось устроиться поудобнее. Он чуть привстал – и тотчас обнаружил, что сидит на чем-то мягком. Бен вытащил из-под себя грязное нижнее белье. К горлу подступила тошнота, он сбросил белье на пол.
– Извините, – пробормотал Ленни.
В этот момент Бен заметил, что на обложке телефонного справочника нацарапан какой-то телефон. Он пригляделся.
– Это номер местного отделения ФБР, не так ли?
Ленни схватил телефонную книгу и швырнул ее в дальний угол комнаты.
– Это никого не касается.
Бен прищурился:
– Ты собираешься им что-то сообщить? Это твой шанс, верно?
– Не знаю, о чем ты толкуешь. Десять минут истекли.
Бен поднялся, но не уходил.
– Что ты забыл мне рассказать?
– Я ничего не знаю. Я уже сказал: десять минут истекли.
Бен направился к нему, сжав кулаки:
– Слушай, ты, слизняк! Агенты ФБР не обратились бы к тебе, если бы ты не знал того, что их интересует. Что ты собираешься им сообщить?!
– Уматывай отсюда!
– А ну рассказывай!
В следующее мгновение Ленни сунул руку под подушку и вытащил небольшой пистолет.
– Уматывай, сукин ты сын. Я тебя предупреждал: десять минут!
Медленно отступая к двери, Бен прорычал:
– Мне это уже осточертело! Все время на меня наставляют подобные игрушки!
– Я пытался говорить с тобой по-хорошему! – закричал Ленни, сжимая пистолет трясущейся рукой. – Но нет, и тебе надо на меня давить. Все на меня давят, давят! Сколько можно?!
Он спустил курок. Пуля угодила в стену прямо над головой Бена. Что ж, на сей раз в него действительно выстрелили...
– Так ты уберешься, наконец?
– Ленни, я ухожу. Видишь, я уже открыл дверь.
– Считаю до пяти. Один, два...
На счет "пять" Бена уже и след простыл.
На площадке для парковки машин, облокотившись о борт пикапа, стояли двое мускулистых мужчин борцовского склада.
Возможно, именно здесь должна была произойти передача товара. Впрочем, у Бена не было времени на размышления. Он постучал в дверь 13-го номера.
Звякнула цепочка, и дверь приоткрылась. Бен сумел рассмотреть только просунувшийся в щель клювообразный нос.
– Кто вы? – спросили из-за двери.
– Моя фамилия Кинкейд. Я адвокат.
– У меня уже есть адвокат. – Дверь закрылась.
– Я пришел сюда не для того, чтобы предлагать свои услуги. Я представляю Кристину Макколл.
– Да? Докажите...
– Как я могу это доказать, стоя перед закрытой дверью? Послушайте, если вы не согласитесь добровольно со мной поговорить, мне придется направить вам повестку через суд.
Дверь снова приоткрылась.
– Если к вам придет судебный исполнитель, он конечно же пожелает осмотреть вашу комнату, – продолжал Бен.
Мужчина снял цепочку и распахнул дверь.
– Только десять минут, – предупредил он. – У меня деловое свидание.
"Сомневаюсь я, что у тебя свидание", – подумал Бен, переступая порог. Комната напоминала мусорную свалку: повсюду грязное белье, газеты, картонные упаковки от полуфабрикатов... Постель не застелена. Зеркало над комодом разбито в нескольких местах. Бен не понял, откуда идет отвратительный запах – то ли от грязного белья, то ли из туалета, но вонь здесь стояла невыносимая.
– Уютное местечко, – поморщился Бен, присаживаясь на один из стульев, ближе к двери.
– Да, не дворец. Зато это единственный мотель, где номер обходится меньше пятнадцати баксов и где можно принимать по телевидению канал "Плейбоя" всего лишь за доллар сверху.
– Выходит, неплохая сделка?
– Можешь мне поверить, приятель.
– Мой секретарь с трудом вас отыскал.
– Могу дать тебе хороший совет, приятель. Иногда полезно, чтобы тебя подольше поискали.
– Почему же?
– Потому что кое-кто не хочет, чтобы расследовалось убийство Ломбарди. И эти люди вышибут из твоей башки мозги, если ты до чего-нибудь докопаешься. А они знают тебя.
Бен постарался не придавать значения его словам.
– Говоришь, знают?
– Знают, черт подери. Убийца, который испугался, вдвойне опасен. А эти парни испугались!
– Похоже, ты имеешь в виду своих бывших хозяев? – спросил Бен.
Но тот не отвечал.
– Могу я называть тебя Ленни? Тебя же все так зовут?
– Так меня зовут мои друзья, а ты к ним не относишься.
У Ленни был типичный вид проныры: резкие черты лица, тонкие усики под носом и длинные бакенбарды. Во всем его облике, в манере держаться было что-то ненадежное, уклончивое...
– Насчет твоего бывшего хозяина. Тони Ломбарди... Как я понимаю, ты у него был на побегушках?
– Да, верно, – потягиваясь, ответил Ленни. При этом закатанные рукава его рубашки поползли вверх, и Бен увидел следы от инъекций.
– Похоже, иногда балуешься?
Не понимаю, о чем ты. – Ленни заложил руки за спину.
– Ладно, не важно. Что ты мог бы рассказать о делах Тони?
– О котором из дел?
– О наркотиках.
– Ничего об этом не знаю. Не верю, что Тони мог заниматься чем-то незаконным.
Едва ли это была лояльность по отношению к покойному хозяину – скорее всего, Ленни боялся за себя.
– Хорошо. Тогда расскажи о торговле попугаями.
– Рассказать? Что именно?
– Попугаи – прикрытие для контрабанды наркотиков?
– Я уже вам сказал...
– Да, да. Извини.
Бен решил зайти с другой стороны.
– Скажи, тебе не приходилось доставлять что-нибудь Альберту Декарло или принимать у него посылку для босса?
– Да, и то и другое. Ну и что?
– Не представляешь, что именно тебе приходилось доставлять?
– Иногда деньги. Их всегда пересчитывали в моем присутствии.
– И ты верил, что это деньги, вырученные за попугаев?
– Я никогда не спрашивал, за что получены деньги, и никто не собирался мне этого объяснять. Опасно проявлять любопытство. Альберт Декарло такого не прощает.
– Похоже, ты неплохо его знаешь?
– Да, я знаю его с детства. Работал на их семейку еще в те времена, когда всем заправлял его папаша.
– Декарло говорил мне, что он внес большие изменения в традиционный семейный бизнес, так сказать, оздоровил его, сделал более нравственным.
Ленни прыснул от смеха:
– Ну и насмешил, приятель! Да, бизнес его действительно меняется, но эти изменения не имеют ничего общего ни с нравственностью, ни с оздоровлением. Я работал с его отцом двенадцать лет, и у нас никогда не возникало никаких проблем.
Молодой Альберт взял все в свои руки, и уже через несколько месяцев начались неприятности...
Он вытянул правую руку. Кончики двух пальцев были отрезаны по вторую фалангу.
– Так, значит...
– Ладно, я не собираюсь это обсуждать.
– Из-за омерты?
– Вы правы, черт побери, из-за омерты! И я не допущу эту ошибку еще раз.
– Полагаю, что именно после этого ты перестал работать на Декарло?
– Перестал? Вы ничего не понимаете, приятель. Невозможно перестать работать на Декарло. Он отправил меня к Ломбарди. Декарло был очень в нем заинтересован и хотел, чтобы один из его людей постоянно находился рядом с ним.
– Ты знаешь что-нибудь о Кристине Макколл?
– Ха! А что мне о ней знать? Просто дуреха!
– Ты не знаешь, почему Ломбарди предложил ей встретиться у себя?
Ленни пожал плечами:
– Просто случайность, полагаю...
– Тогда, значит, ты не считаешь, что она его убила?
– Не знаю. Меня там не было. Возможно, она и убила. Но когда у парня так много врагов, как было у Тони, то не знаешь что и думать. Черт возьми, Тони был со странностями. Я имею в виду отношения с женщинами...
– Да, я уже слыхал об этом.
– Сотни раз я видел Тони с женой, но если бы я этого не знал, никогда бы не поверил, что они женаты. Холоден как лед!
Бен поерзал на стуле. Ему никак не удавалось устроиться поудобнее. Он чуть привстал – и тотчас обнаружил, что сидит на чем-то мягком. Бен вытащил из-под себя грязное нижнее белье. К горлу подступила тошнота, он сбросил белье на пол.
– Извините, – пробормотал Ленни.
В этот момент Бен заметил, что на обложке телефонного справочника нацарапан какой-то телефон. Он пригляделся.
– Это номер местного отделения ФБР, не так ли?
Ленни схватил телефонную книгу и швырнул ее в дальний угол комнаты.
– Это никого не касается.
Бен прищурился:
– Ты собираешься им что-то сообщить? Это твой шанс, верно?
– Не знаю, о чем ты толкуешь. Десять минут истекли.
Бен поднялся, но не уходил.
– Что ты забыл мне рассказать?
– Я ничего не знаю. Я уже сказал: десять минут истекли.
Бен направился к нему, сжав кулаки:
– Слушай, ты, слизняк! Агенты ФБР не обратились бы к тебе, если бы ты не знал того, что их интересует. Что ты собираешься им сообщить?!
– Уматывай отсюда!
– А ну рассказывай!
В следующее мгновение Ленни сунул руку под подушку и вытащил небольшой пистолет.
– Уматывай, сукин ты сын. Я тебя предупреждал: десять минут!
Медленно отступая к двери, Бен прорычал:
– Мне это уже осточертело! Все время на меня наставляют подобные игрушки!
– Я пытался говорить с тобой по-хорошему! – закричал Ленни, сжимая пистолет трясущейся рукой. – Но нет, и тебе надо на меня давить. Все на меня давят, давят! Сколько можно?!
Он спустил курок. Пуля угодила в стену прямо над головой Бена. Что ж, на сей раз в него действительно выстрелили...
– Так ты уберешься, наконец?
– Ленни, я ухожу. Видишь, я уже открыл дверь.
– Считаю до пяти. Один, два...
На счет "пять" Бена уже и след простыл.
Глава 25
Он надеялся, что не увидит ее. Но она оказалась на месте.
Марджори сидела за своей пишущей машинкой в вестибюле офиса фирмы "Свайзе и Рейнольдс". Бену показалось, что живот ее стал еще больше. Она поздоровалась, назвав его по имени. Это обнадеживало.
– Привет, Марджори. Мне надо поговорить с мистером Рейнольдсом.
– Не вижу вашего имени в списке. Может, вы звонили, когда я посещала класс Ламазе?
– Нет, время мне не назначали, но у меня срочное дело.
Мне необходимо встретиться с мистером Рейнольдсом.
Она нажала кнопку селектора и что-то прошептала в микрофон. Потом отрицательно покачала головой:
– Извините, мистер Кинкейд. Он сказал, что очень занят...
– Передайте ему, что, если через пять минут он не выйдет, я примусь за его антиквариат.
Он вышел через две минуты.
– Прошу прощения, что заставил ждать, – сказал Рейнольдс, приглашая Бена в свой офис. – Я как раз говорил по телефону со своей женой. С судьей...
"О Господи! Опять он со своей женой!" – подумал Бен. В офисе Рейнольдса он, к своему удивлению, увидел сидевшую за столом Марго Ломбарди.
– Мы уже встречались с мистером Кинкейдом, – сказала она. – И я вела себя несдержанно. Я не имела права вешать на вас свои проблемы.
– О, ну что вы... – буркнул Бен.
– Нет, я вела себя непростительно. А мне надо все забыть и продолжать жить. И мистер Рейнольдс пытается мне в этом помочь. Он исполнитель завещания Тони.
– Да, понимаю...
– ФБР собирается активы Тони связать с контрабандой наркотиков, – пояснил Рейнольдс. – Если им это удастся, они конфискуют его вклады в банке и имущество. Пока же на все наложен арест.
– Не понимаю, зачем им это. Что я им сделала? – прошептала Марго.
– Вы только не волнуйтесь, – сказал Рейнольдс, похлопывая ее по плечу.
На секунду Бену даже показалось, что его голос звучит искренне.
– Я вовсе не хотел вам мешать... – начал Бен.
– Вы нам не помешали, мистер Кинкейд. Я уже собиралась уходить, – сказала Марго.
Рейнольдс помог ей подняться и довел до двери. Вернувшись, он сел рядом с Беном за стол.
– Как поживает Полли? – спросил Бен.
– Она поживает... как всегда.
Бен внимательно посмотрел на птицу, неподвижно сидевшую в своей крохотной клетке. Ему показалось, что Полли выглядит как-то странно... Голубой окрас она сохранила, но остальные краски словно выцвели.
– Она выдергивает свои перья! – воскликнул Бен.
– Как вы сказали?
– Она выщипывает у себя перья. Клейтон Лангделл говорил мне, что такое происходит с попугаями в неволе.
– Клейтон Лангделл – своего рода экстремист, – медленно проговорил Рейнольдс.
– Возможно. Но он знаток птиц. Выдергивание перьев – отклонение от нормы. Это от жизни в плохих условиях.
Вы должны передать птицу тому, кто сумеет о ней заботиться.
– Мистер Кинкейд, вы знаете, сколько стоит эта птица?
– Меня это не интересует. Но попугай – живое существо, поймите...
Последнее заявление Бена явно позабавило Рейнольдса.
– Вы часто общаетесь с мистером Лангделлом?
– Я прочел его брошюры.
– Это многое объясняет. А теперь скажите, какие юридические проблемы вы желали бы со мной обсудить. Ведь вы пришли ко мне не ради попугая?
– Я пришел к вам с той же просьбой. Разрешите мне просмотреть документы Ломбарди.
– Послушайте, мистер Кинкейд...
– Нет, это вы послушайте. Знаю, что вы имеете право не исполнить мою просьбу, но я надеюсь, что вы мне не откажете. Я должен побольше узнать о бизнесе покойного Ломбарди и о его связях с Альбертом Декарло. Эти бумаги, возможно, помогут найти убийцу. Полагаю, вы должны быть заинтересованы в раскрытии этого убийства.
– Моя позиция не изменилась, мистер Кинкейд. Ведь если эти документы попадут в руки ФБР, они могут их использовать, чтобы заполучить состояние, которое по праву принадлежит Марго Ломбарди. А я не желаю рисковать.
– Мистер Рейнольдс, вы в каком-то смысле виновны в том, что случилось с Кристиной. И теперь вы просто обязаны ей помочь.
– Вы напрасно теряете время, мистер Кинкейд.
– Что же в этих документах? Что вы скрываете?
– Я вас не понимаю...
– Мистер Рейнольдс, я ни за что не поверю, что вы настолько бессердечный человек, каким желаете казаться. Так вот... Я полагаю, что в этих документах содержится информация, которую вы от меня скрываете.
– Думайте как вам угодно.
– Позвольте мне хотя бы взглянуть на документы, касающиеся утвержденного судом завещания.
– Я вам уже ответил, мистер Кинкейд.
Эти документы все равно будут оглашены в суде.
– Тем лучше для вас. Возможно, вам лучше потребовать отсрочки судебного заседания.
– Я уже неоднократно просил об этом, но мои ходатайства отклонялись. Эти документы нужны мне сейчас.
– Весьма сожалею.
– Мистер Рейнольдс, ваше имя упоминается в завещании Ломбарди?
Рейнольдс уставился на Бена как на сумасшедшего.
– Вам, как юристу, следовало бы знать, что я не могу являться юридическим лицом, в пользу которого учреждена собственность, и одновременно душеприказчиком.
– А может, Ломбарди основал какой-нибудь благотворительный фонд? И назначил вас попечителем?
Рейнольдс на секунду замялся:
– Я... То есть он...
– Я, кажется, все понял. Вы собираетесь стать председателем Фонда вдов и сирот имени Ломбарди.
Рейнольдс нахмурился, однако промолчал.
– Вы, должно быть, всегда завидовали роли Дж. П. Моргана, раздающего деньги благотворительным организациям. И вот, по прихоти судьбы, и вы получили такую возможность. Это так созвучно вашей чувствительной и деликатной душе... А если фонд достаточно крупный и обеспечен постоянным доходом, то должность его председателя сделает вас такой же заметной фигурой, как ваша жена.
– Полагаю, вы должны немедленно покинуть мой офис.
– Но вот что странно, – продолжал Бен. – Насколько я знаю, Ломбарди не отличался мягкосердечием и не был склонен к благотворительности. А может, вы сами создали для себя этот фонд, а затем уничтожили все предыдущие завещания и соответствующую документацию, чтобы замести следы. Тогда понятно, почему вы не желаете сотрудничать.
Рейнольдс поднялся с места:
– Убирайтесь отсюда!
– Только после того, как увижу документы!
Рейнольдс подошел к стене, у которой стоял ящик с документами.
– Кинкейд, вы видите этот ящик? – спросил он. – Он набит документами, которые вам так хочется увидеть. И вот еще что...
В этих документах содержится информация, которую вам желательно получить. И куча всевозможных ссылок на Декарло. – Он повысил голос: – И еще кое-что я вам скажу, мистер Кинкейд.
Вы никогда не увидите эти документы... Никогда! – Рейнольдс указал на дверь. – А теперь прошу вас уйти, пока я не вызвал охрану!
Бен выскочил из офиса и улыбнулся Марджори, пробегая мимо нее через вестибюль. "Ладно, – подумал он. – Будь по-твоему. Я уйду, но скоро вернусь!"
Марджори сидела за своей пишущей машинкой в вестибюле офиса фирмы "Свайзе и Рейнольдс". Бену показалось, что живот ее стал еще больше. Она поздоровалась, назвав его по имени. Это обнадеживало.
– Привет, Марджори. Мне надо поговорить с мистером Рейнольдсом.
– Не вижу вашего имени в списке. Может, вы звонили, когда я посещала класс Ламазе?
– Нет, время мне не назначали, но у меня срочное дело.
Мне необходимо встретиться с мистером Рейнольдсом.
Она нажала кнопку селектора и что-то прошептала в микрофон. Потом отрицательно покачала головой:
– Извините, мистер Кинкейд. Он сказал, что очень занят...
– Передайте ему, что, если через пять минут он не выйдет, я примусь за его антиквариат.
Он вышел через две минуты.
– Прошу прощения, что заставил ждать, – сказал Рейнольдс, приглашая Бена в свой офис. – Я как раз говорил по телефону со своей женой. С судьей...
"О Господи! Опять он со своей женой!" – подумал Бен. В офисе Рейнольдса он, к своему удивлению, увидел сидевшую за столом Марго Ломбарди.
– Мы уже встречались с мистером Кинкейдом, – сказала она. – И я вела себя несдержанно. Я не имела права вешать на вас свои проблемы.
– О, ну что вы... – буркнул Бен.
– Нет, я вела себя непростительно. А мне надо все забыть и продолжать жить. И мистер Рейнольдс пытается мне в этом помочь. Он исполнитель завещания Тони.
– Да, понимаю...
– ФБР собирается активы Тони связать с контрабандой наркотиков, – пояснил Рейнольдс. – Если им это удастся, они конфискуют его вклады в банке и имущество. Пока же на все наложен арест.
– Не понимаю, зачем им это. Что я им сделала? – прошептала Марго.
– Вы только не волнуйтесь, – сказал Рейнольдс, похлопывая ее по плечу.
На секунду Бену даже показалось, что его голос звучит искренне.
– Я вовсе не хотел вам мешать... – начал Бен.
– Вы нам не помешали, мистер Кинкейд. Я уже собиралась уходить, – сказала Марго.
Рейнольдс помог ей подняться и довел до двери. Вернувшись, он сел рядом с Беном за стол.
– Как поживает Полли? – спросил Бен.
– Она поживает... как всегда.
Бен внимательно посмотрел на птицу, неподвижно сидевшую в своей крохотной клетке. Ему показалось, что Полли выглядит как-то странно... Голубой окрас она сохранила, но остальные краски словно выцвели.
– Она выдергивает свои перья! – воскликнул Бен.
– Как вы сказали?
– Она выщипывает у себя перья. Клейтон Лангделл говорил мне, что такое происходит с попугаями в неволе.
– Клейтон Лангделл – своего рода экстремист, – медленно проговорил Рейнольдс.
– Возможно. Но он знаток птиц. Выдергивание перьев – отклонение от нормы. Это от жизни в плохих условиях.
Вы должны передать птицу тому, кто сумеет о ней заботиться.
– Мистер Кинкейд, вы знаете, сколько стоит эта птица?
– Меня это не интересует. Но попугай – живое существо, поймите...
Последнее заявление Бена явно позабавило Рейнольдса.
– Вы часто общаетесь с мистером Лангделлом?
– Я прочел его брошюры.
– Это многое объясняет. А теперь скажите, какие юридические проблемы вы желали бы со мной обсудить. Ведь вы пришли ко мне не ради попугая?
– Я пришел к вам с той же просьбой. Разрешите мне просмотреть документы Ломбарди.
– Послушайте, мистер Кинкейд...
– Нет, это вы послушайте. Знаю, что вы имеете право не исполнить мою просьбу, но я надеюсь, что вы мне не откажете. Я должен побольше узнать о бизнесе покойного Ломбарди и о его связях с Альбертом Декарло. Эти бумаги, возможно, помогут найти убийцу. Полагаю, вы должны быть заинтересованы в раскрытии этого убийства.
– Моя позиция не изменилась, мистер Кинкейд. Ведь если эти документы попадут в руки ФБР, они могут их использовать, чтобы заполучить состояние, которое по праву принадлежит Марго Ломбарди. А я не желаю рисковать.
– Мистер Рейнольдс, вы в каком-то смысле виновны в том, что случилось с Кристиной. И теперь вы просто обязаны ей помочь.
– Вы напрасно теряете время, мистер Кинкейд.
– Что же в этих документах? Что вы скрываете?
– Я вас не понимаю...
– Мистер Рейнольдс, я ни за что не поверю, что вы настолько бессердечный человек, каким желаете казаться. Так вот... Я полагаю, что в этих документах содержится информация, которую вы от меня скрываете.
– Думайте как вам угодно.
– Позвольте мне хотя бы взглянуть на документы, касающиеся утвержденного судом завещания.
– Я вам уже ответил, мистер Кинкейд.
Эти документы все равно будут оглашены в суде.
– Тем лучше для вас. Возможно, вам лучше потребовать отсрочки судебного заседания.
– Я уже неоднократно просил об этом, но мои ходатайства отклонялись. Эти документы нужны мне сейчас.
– Весьма сожалею.
– Мистер Рейнольдс, ваше имя упоминается в завещании Ломбарди?
Рейнольдс уставился на Бена как на сумасшедшего.
– Вам, как юристу, следовало бы знать, что я не могу являться юридическим лицом, в пользу которого учреждена собственность, и одновременно душеприказчиком.
– А может, Ломбарди основал какой-нибудь благотворительный фонд? И назначил вас попечителем?
Рейнольдс на секунду замялся:
– Я... То есть он...
– Я, кажется, все понял. Вы собираетесь стать председателем Фонда вдов и сирот имени Ломбарди.
Рейнольдс нахмурился, однако промолчал.
– Вы, должно быть, всегда завидовали роли Дж. П. Моргана, раздающего деньги благотворительным организациям. И вот, по прихоти судьбы, и вы получили такую возможность. Это так созвучно вашей чувствительной и деликатной душе... А если фонд достаточно крупный и обеспечен постоянным доходом, то должность его председателя сделает вас такой же заметной фигурой, как ваша жена.
– Полагаю, вы должны немедленно покинуть мой офис.
– Но вот что странно, – продолжал Бен. – Насколько я знаю, Ломбарди не отличался мягкосердечием и не был склонен к благотворительности. А может, вы сами создали для себя этот фонд, а затем уничтожили все предыдущие завещания и соответствующую документацию, чтобы замести следы. Тогда понятно, почему вы не желаете сотрудничать.
Рейнольдс поднялся с места:
– Убирайтесь отсюда!
– Только после того, как увижу документы!
Рейнольдс подошел к стене, у которой стоял ящик с документами.
– Кинкейд, вы видите этот ящик? – спросил он. – Он набит документами, которые вам так хочется увидеть. И вот еще что...
В этих документах содержится информация, которую вам желательно получить. И куча всевозможных ссылок на Декарло. – Он повысил голос: – И еще кое-что я вам скажу, мистер Кинкейд.
Вы никогда не увидите эти документы... Никогда! – Рейнольдс указал на дверь. – А теперь прошу вас уйти, пока я не вызвал охрану!
Бен выскочил из офиса и улыбнулся Марджори, пробегая мимо нее через вестибюль. "Ладно, – подумал он. – Будь по-твоему. Я уйду, но скоро вернусь!"
Глава 26
– Из всех твоих дурацких затей это самая дурацкая!
Сидя на диване в офисе Бена, Кристина засовывала диванную подушку себе под блузку:
– Она не дурацкая. Увидишь, все будет прекрасно!
– Или нас обоих засадят за решетку.
– Вообще-то идея твоя, – сказала Кристина. – Я просто все обдумала и сообразила, как нам заполучить документы Рейнольдса, разработала план.
– Да, необыкновенный план. Просто гениальный! – Бен расхаживал взад-вперед по комнате.
– Жаль, что у меня нет ключа от офиса. Впрочем, его у меня никогда не было. Ключ всегда хранился у самого Рейнольдса или у его секретарши.
– Ты уверена, что класс Ламазе проводит занятия в здании Сент-Френсис? – спросил Бен.
– Уи[2]. Да и зачем ей идти в другое место, если это прямо напротив офиса, через дорогу.
Бен все расхаживал по комнате.
– Даже если мы все это проделаем – каким образом достать документы?
– Я не могу думать обо всем сразу, Бен. Давай сначала сходим на эти курсы, а уж потом что-нибудь придумаем.
Она поправила подушку на животе и прикрепила ее широкой липкой лентой.
– Мы хорошо сыграем.
– А ты не боишься, что Марджори тебя узнает?
– Нет. Она начала работать у "Свайзе и Рейнольдса" в тот день, когда меня уволили. Я ее видела лишь мельком.
– Что-то не верится, что тебе удастся одурачить всех этим трюком со старой подушкой. Тебе не поверят.
– Погоди...
Она еще раз поправила подушку, слегка взбила ее и снова прикрыла блузкой.
– Ну как?
Бен внимательно оглядел ее. Кристина действительно походила на беременную.
– Когда-нибудь ты станешь очень милой мамочкой, Кристина.
– Помоги повязать платок.
Кристина откинула назад волосы, и Бен повязал ей темный платок.
– А теперь добавлю еще темной косметики. Скорее всего, меня и так бы не узнали, но лучше не рисковать, ведь "принцесса наркотиков" последнее время не сходила с первых полос газет.
– Кристина, я все же сомневаюсь... Мы же можем провалить все дело!
Кристина молча открыла пудреницу и, глядя в зеркальце, принялась изучать свое лицо.
– Кристина, ты уверена, что поступаешь правильно?
Она кивнула.
Тогда заканчивай побыстрее и пойдем. – Бен улыбнулся: – Только не надевай темные очки и не приклеивай усы.
Они вошли в дверь, на которой было написано "ЛАМАЗЕ – РОЖАЮТ В СЕНТЯБРЕ". Помещение напоминало школьный класс: по стенам развешаны рисунки, бумажные конструкции и плакаты типа "КОГДА ЖИЗНЬ ПОДСОВЫВАЕТ ТЕБЕ ЛИМОН – СДЕЛАЙ ИЗ НЕГО ЛИМОНАД". Повсюду висели фотографии детей, которые, на взгляд Бена, были похожи друг на друга как две капли воды.
– Она вон там, в углу, – прошептал Бен. – Та блондинка рядом с парнем в твидовом пиджаке.
– Теперь я понимаю, почему она привлекла твое внимание.
Беременность ей к лицу.
Они прошли в другой конец комнаты.
– Мистер Кинкейд, что вы здесь делаете?! – воскликнула Марджори.
– Видите ли... – Бен прочистил горло. – Наши занятия в Сент-Джоне отложили, и мы решили посидеть с вами.
– О, я вас понимаю. Я тоже не люблю пропускать занятия.
Иначе у меня возникает такое чувство, будто я обманываю ребенка, вы меня понимаете?
– Да, разумеется...
– Мы должны выполнять наши обязанности перед детьми начиная с момента зачатия, не так ли?
– Совершенно верно.
– Этой мой муж. – Марджори указала на стоявшего за ее спиной мужчину.
Бен протянул руку:
– Рад с вами познакомиться.
Оказалось, что и Рич и Бен весьма серьезно относятся к своему будущему отцовству.
– Зачать легко, – продолжала Марджори. – А вот потом все гораздо труднее. Если тем, у кого нет прав, запрещено водить машину, то почему же каждому разрешается иметь ребенка?
Мне кажется, надо выдавать разрешение на право иметь ребенка. На право деторождения.
Слушая рассуждения жены, Рич явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он с беспокойством поглядывал на Бена.
– А я не знала, что вы тоже ждете, – продолжала Марджори. – Я даже не знала, что вы женаты.
– Ну, я-то нет... – сконфузился Бен.
Она мельком взглянула на живот Кристины:
– Конечно, я не имела в виду...
– Бен пришел вместо моего мужа, – пояснила Кристина. – Мы с ним старые друзья.
– Понятно. Очень мило с вашей стороны. А вот и наш инструктор. Лучше побыстрее займем свои места.
Все пары разместились полукругом на полу; мужчины – чуть позади женщин. Инструктор (к ее груди был приколот бумажный ярлык "ВИККИ – ИНСТРУКТОР") вошла в центр круга и, опустившись на пол, приняла позу лотоса.
– Приветствую всех, – сказала Викки. – Как мы сегодня себя чувствуем? Мы любим жизнь, любим наших деток и, что самое главное, самих себя, не так ли?
Все одобрительно загудели. Лишь одна из женщин заявила, что "устала быть толстой".
Викки направила на нее свой обвиняющий перст:
– Это запретное чувство, Сара, – именно тот негативизм, которого мы пытаемся избежать. Запомните, вы не толстая, вы беременная!
– В чем разница? – прошептал Бен.
Но Кристина хлопнула его по плечу.
– На сегодня я приготовила для вас специальное упражнение, – продолжала Викки. – Оно поможет нам сосредоточиться на положительных эмоциях той новой жизни, которая скоро придет к нам.
Она передала по кругу рулон красной бумаги.
– Я хочу, чтобы каждый из вас оторвал себе по куску этой бумаги и вырезал из нее любую фигуру, которая выразит ваши чувства к будущему ребенку.
– Я не художник, – прошептал Бен.
– Бен, не будь таким занудой, – сказала Кристина, протягивая ему несколько листов бумаги.
– Рич тоже ворчит, – сказала Марджори, касаясь Кристининой ноги. – Мужчины так трогательны, не правда ли?
– О да, – кивнула Кристина. – Можно подумать, что бумага угрожает их потенции. – И женщины дружно рассмеялись.
Сидя на диване в офисе Бена, Кристина засовывала диванную подушку себе под блузку:
– Она не дурацкая. Увидишь, все будет прекрасно!
– Или нас обоих засадят за решетку.
– Вообще-то идея твоя, – сказала Кристина. – Я просто все обдумала и сообразила, как нам заполучить документы Рейнольдса, разработала план.
– Да, необыкновенный план. Просто гениальный! – Бен расхаживал взад-вперед по комнате.
– Жаль, что у меня нет ключа от офиса. Впрочем, его у меня никогда не было. Ключ всегда хранился у самого Рейнольдса или у его секретарши.
– Ты уверена, что класс Ламазе проводит занятия в здании Сент-Френсис? – спросил Бен.
– Уи[2]. Да и зачем ей идти в другое место, если это прямо напротив офиса, через дорогу.
Бен все расхаживал по комнате.
– Даже если мы все это проделаем – каким образом достать документы?
– Я не могу думать обо всем сразу, Бен. Давай сначала сходим на эти курсы, а уж потом что-нибудь придумаем.
Она поправила подушку на животе и прикрепила ее широкой липкой лентой.
– Мы хорошо сыграем.
– А ты не боишься, что Марджори тебя узнает?
– Нет. Она начала работать у "Свайзе и Рейнольдса" в тот день, когда меня уволили. Я ее видела лишь мельком.
– Что-то не верится, что тебе удастся одурачить всех этим трюком со старой подушкой. Тебе не поверят.
– Погоди...
Она еще раз поправила подушку, слегка взбила ее и снова прикрыла блузкой.
– Ну как?
Бен внимательно оглядел ее. Кристина действительно походила на беременную.
– Когда-нибудь ты станешь очень милой мамочкой, Кристина.
– Помоги повязать платок.
Кристина откинула назад волосы, и Бен повязал ей темный платок.
– А теперь добавлю еще темной косметики. Скорее всего, меня и так бы не узнали, но лучше не рисковать, ведь "принцесса наркотиков" последнее время не сходила с первых полос газет.
– Кристина, я все же сомневаюсь... Мы же можем провалить все дело!
Кристина молча открыла пудреницу и, глядя в зеркальце, принялась изучать свое лицо.
– Кристина, ты уверена, что поступаешь правильно?
Она кивнула.
Тогда заканчивай побыстрее и пойдем. – Бен улыбнулся: – Только не надевай темные очки и не приклеивай усы.
Они вошли в дверь, на которой было написано "ЛАМАЗЕ – РОЖАЮТ В СЕНТЯБРЕ". Помещение напоминало школьный класс: по стенам развешаны рисунки, бумажные конструкции и плакаты типа "КОГДА ЖИЗНЬ ПОДСОВЫВАЕТ ТЕБЕ ЛИМОН – СДЕЛАЙ ИЗ НЕГО ЛИМОНАД". Повсюду висели фотографии детей, которые, на взгляд Бена, были похожи друг на друга как две капли воды.
– Она вон там, в углу, – прошептал Бен. – Та блондинка рядом с парнем в твидовом пиджаке.
– Теперь я понимаю, почему она привлекла твое внимание.
Беременность ей к лицу.
Они прошли в другой конец комнаты.
– Мистер Кинкейд, что вы здесь делаете?! – воскликнула Марджори.
– Видите ли... – Бен прочистил горло. – Наши занятия в Сент-Джоне отложили, и мы решили посидеть с вами.
– О, я вас понимаю. Я тоже не люблю пропускать занятия.
Иначе у меня возникает такое чувство, будто я обманываю ребенка, вы меня понимаете?
– Да, разумеется...
– Мы должны выполнять наши обязанности перед детьми начиная с момента зачатия, не так ли?
– Совершенно верно.
– Этой мой муж. – Марджори указала на стоявшего за ее спиной мужчину.
Бен протянул руку:
– Рад с вами познакомиться.
Оказалось, что и Рич и Бен весьма серьезно относятся к своему будущему отцовству.
– Зачать легко, – продолжала Марджори. – А вот потом все гораздо труднее. Если тем, у кого нет прав, запрещено водить машину, то почему же каждому разрешается иметь ребенка?
Мне кажется, надо выдавать разрешение на право иметь ребенка. На право деторождения.
Слушая рассуждения жены, Рич явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он с беспокойством поглядывал на Бена.
– А я не знала, что вы тоже ждете, – продолжала Марджори. – Я даже не знала, что вы женаты.
– Ну, я-то нет... – сконфузился Бен.
Она мельком взглянула на живот Кристины:
– Конечно, я не имела в виду...
– Бен пришел вместо моего мужа, – пояснила Кристина. – Мы с ним старые друзья.
– Понятно. Очень мило с вашей стороны. А вот и наш инструктор. Лучше побыстрее займем свои места.
Все пары разместились полукругом на полу; мужчины – чуть позади женщин. Инструктор (к ее груди был приколот бумажный ярлык "ВИККИ – ИНСТРУКТОР") вошла в центр круга и, опустившись на пол, приняла позу лотоса.
– Приветствую всех, – сказала Викки. – Как мы сегодня себя чувствуем? Мы любим жизнь, любим наших деток и, что самое главное, самих себя, не так ли?
Все одобрительно загудели. Лишь одна из женщин заявила, что "устала быть толстой".
Викки направила на нее свой обвиняющий перст:
– Это запретное чувство, Сара, – именно тот негативизм, которого мы пытаемся избежать. Запомните, вы не толстая, вы беременная!
– В чем разница? – прошептал Бен.
Но Кристина хлопнула его по плечу.
– На сегодня я приготовила для вас специальное упражнение, – продолжала Викки. – Оно поможет нам сосредоточиться на положительных эмоциях той новой жизни, которая скоро придет к нам.
Она передала по кругу рулон красной бумаги.
– Я хочу, чтобы каждый из вас оторвал себе по куску этой бумаги и вырезал из нее любую фигуру, которая выразит ваши чувства к будущему ребенку.
– Я не художник, – прошептал Бен.
– Бен, не будь таким занудой, – сказала Кристина, протягивая ему несколько листов бумаги.
– Рич тоже ворчит, – сказала Марджори, касаясь Кристининой ноги. – Мужчины так трогательны, не правда ли?
– О да, – кивнула Кристина. – Можно подумать, что бумага угрожает их потенции. – И женщины дружно рассмеялись.