Бернхардт Уильям. Слепое правосудие

   – Нет, не первый.
   Рейнольдс удовлетворительно улыбнулся.
   – Ваша честь, у меня больше нет вопросов к свидетельнице, – сказал он.
   – Есть еще желающие задать вопросы свидетелю?
   Бен поднялся с места.
   – Да, ваша честь.
   – Пожалуйста, – кивнула судья.
   Бен рванулся к подиуму. Никогда прежде у него не возникало такого горячего желания поддержать своего клиента.
   – Эми, вы говорили, что у вас заболела шея сразу после катастрофы, не так ли?
   – О да. Ужасно заболела.
   – И это был такой же спазм, какие случались и раньше?
   – Нет, нет. Значительно сильнее.
   – Значит, боли после аварии усилились?
   – Да, да, усилились... По сравнению с этим – так раньше просто не болело... После аварии боли сделались почти невозможными.
   – И вы знаете почему?
   – По мнению доктора Картера, в результате столкновения.
   Когда машина мистера Ломбарди ударила мою, мне шейными позвонками защемило нерв.
   – Эми, эта травма носит постоянный характер?
   – Боюсь, это до конца моей жизни. Хотя лекарства, операция и терапия, безусловно, мне помогут, доктора говорят, что от болей мне не избавиться.
   – Следовательно, автомобильная катастрофа, даже не являясь причиной вашей болезни, серьезно осложнила ваше состояние, не так ли?
   – Безусловно. После аварии боли усилились и приступы случаются гораздо чаще.
   "Слава тебе, Господи, – подумал Бен. – Спасибо, Эми".
   – У меня больше нет вопросов, ваша честь!
   – Прекрасно. Господа, мы продолжим заседание в час дня.
   Поздравляю, мистер Кинкейд, – продолжала судья, повернувшись к Бену, – чисто сработано.

Глава 3

   Осторожно обходя кур, Бен приветствовал Эми в холле своего офиса. Он надеялся, что, если будет себя вести так, как будто кур и в помине нет, она не станет задавать лишних вопросов.
   – Я хотела еще раз поблагодарить вас за то, что вы взяли мое дело, мистер Кинкейд, – сказала Эми. – Все остальные адвокаты, к которым я обращалась, решительно мне отказывали.
   – Травмы мягких тканей всегда трудно доказуемы.
   – В зале суда вы были неотразимы...
   – Не могу сказать, что дело было таким уж сложным.
   – А мне показалось, что вы выступали просто гениально.
   Думаю, что и присяжные остались того же мнения.
   Сомневаюсь, покачал головой Бен. Ведь они присудили вам всего лишь десять тысяч за причиненный ущерб. К счастью, противная сторона согласилась с решением присяжных и не станет подавать апелляцию. Но вам придется потратить половину этой суммы только на текущие медицинские счета. Что же останется на покрытие будущих расходов?
   – Ну это же не ваша вина... Глупо, что я вам раньше не рассказала о своей болезни. Просто я думала, что все о ней знают.
   – Я, например, не знал.
   – Муж моей сестры преподает в юридической школе, и он сказал мне, что в данных обстоятельствах решение суда оказалось для меня на редкость благоприятным. Поэтому в первую очередь я хочу выплатить вам ваш гонорар.
   – Но послушайте, Эми, если вы отдадите мне одну треть, вам не хватит денег, чтобы оплатить ваши медицинские расходы.
   – Не имеет значения. Договор есть договор. Вот. У меня уже выписан для вас чек.
   С этими словами Эми протянула ему чек на сумму 3333 доллара. Эти деньги ему бы очень пригодились. Но Бен сложил чек пополам и разорвал его на мелкие кусочки.
   – Извините, Эми, но адвокат имеет право отказаться от гонорара, что я и делаю. – С этими словами он бросил обрывки чека на пол. – Оставьте деньги себе и употребите их на свое лечение.
   Эми посмотрела на Бена сияющими глазами, молча обняла его за плечи и поцеловала в щеку. Потом взяла свою сумочку и покинула офис.
   – Вот это да! Ну что за парень! – воскликнул Джонс, поднимаясь из-за своего карточного столика.
   – Да, вот так-то.
   – Ваше желание – закон, босс. Однако в ближайшем будущем у вас нет абсолютно никаких перспектив получить новый гонорар. Поэтому разрешите спросить, каким образом вы собираетесь выплатить мне жалованье?
   – Выплачу христианскими добродетелями, – ответил Бен.
   – Прошу прощения, но мне бы хотелось получить жалованье в виде какого-нибудь более платежеспособного средства.
   В этот момент дверь распахнулась и в комнату влетела Кристина с пакетом в руках.
   – А, конкурентка... Надеюсь, ты пришла сюда не для того, чтобы позлорадствовать?
   – Злорадствовать? Не понимаю – ведь жюри вынесло решение в вашу пользу.
   – Так, полупобеда-полупоражение...
   – Это случилось не по твоей вине. Ладно, забудем о суде.
   Я пришла, чтобы вручить тебе подарок к твоему дню рождения.
   – День рождения? – изумился Джонс. – У вас действительно сегодня день рождения?
   – Ой! Прости меня, Бен! – зажмурилась Кристина.
   – Босс, просто поверить не могу, что вы от меня это скрыли. Сколько же вам стукнуло?
   – Тридцать. А скрыл потому, что боялся – вдруг ты надуешь для меня черные воздушные шары или еще что-нибудь отмочишь, – что там еще полагается ко дню рождения?..
   – Я из тех парней, которые наряжаются гориллами и приносят в подарок пиццу.
   – Это уж лучше... А там мой подарок, что ли? – Бен подозрительно посмотрел на коробку, которую держала в руках Кристина.
   – Конечно подарок, – ответила Кристина, протягивая ему коробку. – Что тебя смущает?
   – Почему в коробке дырочки? Для воздуха?
   – Хватит изображать детектива. Давай открывай.
   Бен поставил коробку на столик Джонса, развязал шелковый бант и снял крышку. В коробке оказалась кошка! Большая черная кошка с белым кружочком вокруг носа.
   – Признайся, что ты ее полюбил с первого взгляда, – сказала Кристина.
   – Кристина... Я совсем не любитель кошек...
   – Какой вздор! Откуда тебе это знать? У тебя же ни разу в жизни не было домашнего животного?
   – Мне нравится жить одному.
   – Я о том и говорю. Ты слишком долго живешь один. Это вредно.
   – Ты боишься, что отстану в своем развитии?
   – Просто я хочу вдолбить в твою тупую башку, что ты не должен сторониться людей.
   – Опыт подсказывает мне, что чем меньше я буду общаться с людьми, тем лучше. Для них и для меня.
   – Ты слишком стар, чтобы жить одиноким волком. Тебе пора обзавестись семьей, друзьями...
   – У меня уже была семья. И ничего хорошего из этого не вышло, – пробормотал Бен.
   – Ты не прав, Бен, и пусть котенок тебе это докажет.
   – Котенок? Да этот монстр весит не меньше двадцати фунтов.
   – Просто она немного перекормлена. Это котенок моей подруги Салли Захариас, но Салли вышла замуж и переезжает в дом, где запрещено держать домашних животных. Она попросила меня подыскать кошечке добрых заботливых хозяев.
   – И ты решила притащить кошку мне?
   – Я уверена, что ты научишься за ней ухаживать и будешь вовремя ее кормить. – И она протянула кошку Бену. Неловко взяв ее в руки, он смотрел на нее, как смотрят на объект биологических исследований. – Салли назвала ее Жизель. Но ты можешь звать ее, как тебе захочется.
   – Жизель! Прекрасное имя. Звучит точно классическая музыка. – Бен осторожно провел пальцем по кошачьей спинке.
   Жизель радостно заурчала.
   – Вот видишь, – сказала Кристина. – Вы сразу понравились друг другу. Я принесла несколько банок кошачьих консервов, так что одну ночь ты как-нибудь переживешь.
   Бен прочел надпись на банке.
   – Что такое "Фелайн Фенси"?
   – Я же сказала... Ее любимая еда. Она ест только это. Не хочется тебя расстраивать, но Жизель привыкла к самым изысканным дорогим консервам, которые продаются в специальных магазинах.
   – Если она собирается жить у меня, ей придется привыкать к чему-нибудь попроще.
   – Что ж, возможно. И вот еще что... У меня дома осталась ее миска и туалетная коробочка. Завтра занесу.
   – Почему бы тебе не принести это сегодня? Посмотрела бы, как мы привыкаем друг к другу.
   – Извини, приятель, у меня свидание.
   – Интересно, с кем же? – поднял брови Бен.
   – С Тони Ломбарди, – ответила Кристина, чуть поколебавшись.
   – Свидание с клиентом? По-моему, неразумно.
   – Это не свидание. Я должна занести ему несколько бумаг, которые он должен подписать. И кроме того, дело закончено.
   Последнее время мы с Тони часто встречались. – Она пригладила свои шелковистые волосы. – Я ведь чертовски привлекательна!
   – Сегодня в суде мне показалось, что Ломбарди как-то слишком уж нервничает. Я подумал, что это из-за суда. Теперь-то я понимаю, что он думал о предстоящем свидании.
   Кристина, мне кажется, это просто глупо!
   – Бенджамин Кинкейд, а мне кажется, вы просто ревнуете!
   – Не будь смешной. Я просто беспокоюсь за тебя. Так же, как беспокоился бы за любого из своих друзей.
   – О-о!
   – Да, да!
   – Я тебе верю, – улыбнулась Кристина.
   – Конечно, это не мое дело. И все же постарайся избегать неприятностей.
   – Можешь за меня не волноваться, Бен. Я сумею за себя постоять. Забавляйся лучше с кошечкой. – Она направилась к двери. – Счастливого дня рождения.
   Как только Кристина вышла из комнаты, Жизель жалобно замяукала.
   – Успокойся, – сказал Бен. – Похоже, нам с тобой никуда друг от друга не деться. По крайней мере, в ближайшее время. – И он внимательно посмотрел в зеленые глаза Жизель: – Интересно, ты умеешь охотиться на кур?

Глава 4

   Еще одну коробку с документами Кристина зашвырнула на верхнюю полку. Рейнольдс настаивал на тщательном хранении всех документов, имевших отношение к его противникам, даже бумаг десятилетней давности; поэтому стены были сплошь заставлены стеллажами и шкафами – не повесить ни плакат, ни фотографию. О том, чтобы предоставить ей отдельный кабинет, даже и речь не заходила. Впрочем, чего она могла ожидать, будучи всего лишь юридическим помощником нижней ступени?
   Кристина поставила на полку последнюю коробку с документами. Все. Как только она получит подпись Ломбарди, дело миссис Симмонс будет считаться закрытым.
   На пороге комнаты появилась Кендис, секретарь.
   – Вам корреспонденция.
   – Спасибо.
   Кристина взяла в руки розовый листок бумаги – записку от Тони Ломбарди:
   "Срочное деловое свидание – тысяча извинений, – почему бы нам не встретиться у меня? Возможно, приду поздно – сама найдешь, что выпить". Внизу – его домашний адрес.
   Да, ничего себе... Но по крайней мере, он не подвел ее.
   Хотя она представляла себе эту встречу несколько иначе... Он жил в пятнадцати милях от Тулсы, но Кристина знала, как ей добираться. Пожалуй, он поторопился с подобным приглашением, но это, безусловно, экономило время. В конце концов, она свободная женщина и может встречаться с клиентами там, где ей удобнее, пусть даже ее мама этого не одобрит.
   Кристина скомкала записку и бросила ее в мусорную корзину.
   "Только не будь дурой", – сказала она себе. Затем подхватила свой портфель и вышла из офиса. "Сделаю так, как он просит. А почему бы и нет, в конце концов? Вреда от этого не будет".

* * *

   Бен припарковал свою машину, не доехав до угла улицы: следовательно, ему предстояло пройти пешком до своего дома еще полквартала, и это значительно повышало вероятность того, что утром он увидит свой "аккорд" с порезанными шинами.
   Из машины он выбрался с большим пакетом продуктов – для себя и Жизели. После того как Бен завез Жизель домой, он заехал в магазин "Петти". Покупать деликатесы для кошек на Медисон-авеню – невероятная глупость, рассудил Бен и приобрел набор консервов по вполне разумным ценам – пусть Жизель привыкает.
   Он направлялся к своему дому, проходя мимо старых, облезлых кирпичных домов, большинство из которых было построено до Второй мировой войны. Похоже, с тех пор ничего не изменилось на Северной стороне.
   На ступеньках перед домом сидели близнецы Иеми и Иони Синглтон, болтавшие с двумя мальчиками-испанцами. Смех да и только – близнецы по фамилии "Одиночка". Однажды Бен пошутил с ними на эту тему, но они не поняли юмора.
   – Привет, Бенджамин, – сказала Иони, взбивая свои курчавые волосы. – Как успехи?
   – Да как обычно...
   – Вытащил сегодня из тюряги кого-нибудь из наших?
   – Пока нет, но день еще не кончился.
   – Что верно, то верно.
   – Привет, Бенджамин, – сказала, в свою очередь, Иеми. – Уж так и быть, я отвернусь, когда ты вечером потащишь к себе какую-нибудь из своих баб. – И все четверо захохотали.
   – Ну и отлично, – подмигнул ей Бен, в очередной раз подтверждая свою репутацию парня "что надо".
   Бен распахнул входную дверь и вошел в дом, в котором было всего четыре квартиры. Миссис Мармелстейн, управляющая домом, занимала квартиру на первом этаже: мистер Пери – Бен ни разу его не видел – занимал квартиру напротив. Квартира Бена находилась на верхнем этаже; близнецы Синглтон и прочие члены их семейства жили напротив.
   Бен постучал в дверь миссис Мармелстейн; из-за двери доносились звуки "Колеса фортуны". Потом он услыхал стук ее каблучков. И наконец, голос:
   – О, Бен, как хорошо, что вы заглянули. А то я даже не представляю, что мне делать.
   – Что произошло?
   – Приходил служащий электрокомпании. Очень неприятный человек. Заявил, что у меня не оплачен последний счет.
   Конечно, я сказала ему, что такого просто быть не может. У меня есть адвокат, который ведет все мои дела. Я уверена, что он никогда бы не допустил такой оплошности, как неуплата счетов за коммунальные услуги.
   – Да, да, конечно, вы правы. Могу я заглянуть в ваши хозяйственные книги? Может, сейчас и разберемся, в чем там дело.
   – Пожалуйста, Бен, пожалуйста. – Миссис Мармелстейн указала на кухонный стол, где она уже все приготовила.
   Бен исследовал несколько коробок из-под туфель и две записные книжки – все это именовалось "бухгалтерскими книгами миссис Мармелстейн".
   С тех пор как Бен занял квартиру на верхнем этаже, он старался помогать своей управляющей. Но это было не так-то просто. Миссис Мармелстейн поселилась в Телсе в сороковых годах (тогда Северная сторона считалась аристократическим районом) вместе с мужем, в те времена – одним из нефтяных королей.
   Мармелстейны, принадлежавшие к сливкам городского высшего света, владели различной недвижимостью в Тулсе; в те годы они много путешествовали и объехали весь мир. Мистер Мармелстейн умер в конце семидесятых, а вскоре после этого пришел конец и нефтяному буму. Сбережения миссис Мармелстейн вскоре растаяли: у нее остался лишь небольшой четырехквартирный дом в теперь уже непрестижной части города – единственное средство к существованию. Но, к сожалению, миссис Мармелстейн по-прежнему считала себя богатой дамой. Бен делал все от него зависящее, чтобы как-то ограничить расходы вдовы, сэкономить, удовлетворить ее кредиторов.
   Но мягкосердечие вдовы сводило на нет все его усилия.
   Миссис Мармелстейн принимала на веру любую рассказанную ей жалостливую историю и часто прощала жильцам их долги.
   Как-то раз Бену удалось договориться с ее кредиторами об отсрочке платежей – и вдруг он узнает, что миссис Мармелстейн дала в долг двести долларов юрисконсульту "Полицейского братства".
   – Почему бы и нет? – удивлялась она. – Ведь Господь учит нас делиться с ближними.
   На сей раз все было гораздо проще: в прошлом месяце у нее не хватило денег, чтобы заплатить за электричество, поэтому она и отложила счет в сторону в надежде, что следующий месяц окажется более благоприятным.
   Бен открыл конверт, в котором миссис Мармелстейн хранила мелкие суммы, и нашел в нем шесть долларов.
   Он взглянул через плечо. Миссис Мармелстейн сидела в кресле у книжных полок, на которых длинными рядами выстроились выпуски "Ридерс дайджест". Она смотрела телевизор – телеигру, – пытаясь угадать имя литературного героя. Бен вынул из кармана бумажник, изъял из него три бумажки по двадцать долларов и незаметно сунул их в конверт. Потом прошел в гостиную.
   – Не представляю, – сказал он, – как я просмотрел этот счет, но не стоит волноваться. Вы можете заплатить по нему из тех денег, что лежат в конверте. Если это срочно, то завтра же и заплатите. Сходите к ним в контору. – Он улыбнулся. – Вы же сами говорили, что вам надо побольше двигаться.
   – Да, полагаю, у меня найдется время, чтобы к ним зайти, – сказала она так, будто мысленно прикидывала – действительно ли ей удастся выкроить для этой цели часок-другой?
   – Ну и прекрасно!
   Что там еще в почте? Может, приглашение на вечеринку?
   – Нет, приглашений, к сожалению, нет.
   – О!.. – Она поднесла к щеке ладонь. За годы, прошедшие со смерти мужа, миссис Мармелстейн так и не поняла, что высшее общество Телсы давно ее отвергло.
   – Да вы не огорчайтесь. Сейчас ведь не сезон. Все события в высшем обществе приходятся на конец года. Может, в следующем месяце что-нибудь будет – когда жара спадет.
   – Возможно, – вздохнула она.
   – Я завтра навещу вас.
   – О, Бен...
   – Да?
   Миссис Мармелстейн взяла со стола пластиковую вазу, в которой стояли свежие пионы и ромашки, видимо срезанные в ее саду.
   – Это для вас. С днем рождения. – И она протянула ему вазу.
   – Спасибо, миссис Мармелстейн, – Бен приблизил цветы к лицу, вдыхая их запах, – вы так ко мне внимательны...

* * *

   Последнее, что ей ясно запомнилось, был запах любимых духов ее матери. "Как странно" – подумала Кристина. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, смотревшей, как мать сажает в саду бегонии и гиацинты, и вновь увидела выражение отчаяния на лице матери, у которой она в тысячный раз спрашивала, когда же папа придет домой. Да, это был запах маминых духов. Кристина не знала, что это за духи, но была уверена, что не ошиблась, – этот запах она бы отличила среди тысячи других.
   В следующее мгновение она уже ничего не чувствовала.
   И видимо, заснула... Хотя нет, она не могла заснуть, потому что перед ее взором мелькали какие-то смутные, расплывчатые образы, подсвеченные голубым мерцанием телевизора. Кто-то находился рядом, но кто именно, она не знала, – как ни силилась понять, сосредоточиться. Веки против ее воли опускались, и она вновь и вновь возвращалась в сад своей мамы. Они с мамой смеялись, веселились и сажали в землю луковицы тюльпанов. Потом вдруг раздался взрыв. Она пыталась открыть глаза, хотела понять, увидеть... Она даже приблизительно не представляла, сколько времени на это потребовалось. Когда же веки ее чуть-чуть приподнялись, перед глазами возникло что-то белое...
   Она попыталась понять, кто же перед ней, – может, Дед Мороз?
   Нет, не он... Что-то с ним было не так. В нем чувствовалось что-то болезненное, неестественное. В этот момент еще один взрыв потряс комнату, потом еще один – и опять и опять!..
   Черты странного лица стали расплываться, растекаться, превращаться во что-то жуткое... Кристина снова закрыла глаза – и тотчас же увидела себя бегущей со всех ног, убегающей как можно дальше от этого страшного места. А потом она плыла, и волны набегали на нее, накрывали... И тут она вспомнила, что не умеет плавать, и волны сразу же сомкнулись над ней; и вот она уже утонула...
   ...И вдруг открыла глаза. Где она? Она не знала. Но по крайней мере, была уверена, что не утонула. Запах духов постепенно исчезал. Но вместо него появился какой-то новый запах – отвратительный, тошнотворный.
   С неимоверным трудом она поднялась на ноги, поздравив себя с тем, что ей это удалось. И тут наконец увидела распростертое на полу тело, всего в нескольких футах от своих ног.
   Кто это – Тони?
   Опустившись на колени, она взяла его за руку. Рука была еще теплой. И тут она увидела его голову, вернее, то, что от нее осталось. Она пыталась унять позывы тошноты. "Только не паникуй, разберись, что же здесь происходит", – убеждала она себя. На правой стороне того, что раньше было человеческим лицом, зияло звездообразное отверстие, вокруг которого расплывалась лужа крови. Весь пол был усеян мелкими осколками черепа и забрызган мозгами.
   И тут она увидела лежавший на полу пистолет. Кристина подняла его. Он тоже был еще теплый – или ей казалось?
   В этот момент раздался громкий треск – кто-то выбивал дверь. Она закричала, пистолет выпал из ее рук. В комнату ворвались несколько мужчин. Трое или четверо?
   – Замри! – закричал один из них. – Руки вверх!
   "Что?.. – Все это было настолько нереально... Настоящий театр теней. – Что же все-таки происходит? Почему они указывают на меня? Я не понимаю вас..."
   – Руки вверх, я тебе сказал, – снова закричал мужчина. – Джим, давай...
   Вперед выбежал другой мужчина. Он принялся ее обыскивать; его руки скользнули ей под мышки, ладони прижались к груди. Мужчина повернул ее лицом к стене и несколько раз больно ударил. Кристина заплакала.
   "Почему он делает мне больно? Почему они здесь? Почему я не могу понять, что происходит?"
   – Боже мой, посмотрите сюда! – закричал кто-то из мужчин. На несколько секунд воцарилась тишина; потом один из них взял ее за плечи и резко развернул к себе.
   – Вы убили его!
   Она уставилась на него, по-прежнему ничего не понимая.
   – Я убила его...
   – Боже всемогущий! – воскликнул мужчина, брызнув ей в лицо слюной. – Что же вы за чудовище?!
   Схватив ее за волосы, он швырнул ее на пол.
   "Я не могу уйти, – думала она. – Я должна остаться здесь".
   Но мужчина настойчиво подталкивал ее к выходу. Бесполезно.
   Слишком поздно. Поздно!

Глава 5

   Бен проснулся от необычного ощущения: он задыхался, на лице его лежало что-то мягкое и пушистое. Открыв глаза, он увидел густую кошачью шерсть. Бен резко приподнялся, откашливаясь и отплевываясь, утирая с губ кошачьи волоски. Сидевшая на подушке Жизель прыгнула к нему на грудь и замурлыкала, явно довольная тем, что он наконец проснулся.
   – Послушай, Жизель, – сказал Бен, – придется тебе усвоить несколько правил. Во-первых, моя постель не для тебя.
   С этими словами он взял кошку в руки и опустил на пол. Ненадолго задержавшись в ванной, он прошел на кухню и достал из холодильника одну из банок, купленных накануне. Вечером Жизель отказалась от еды, но Бен полагал, что теперь-то она уже достаточно голодна и откажется от своих аристократических привычек. Он наполнил ее миску, стоявшую на полу. Жизель подошла, принюхалась – и гордо проследовала дальше.
   – Послушай, киса, я все равно не уступлю. Так что привыкай...
   Жизель прошла в гостиную, не удостоив его взглядом.
   – Жизель, лучше сразу смирись. Я не намерен потакать капризам какой-то кошки. Эта еда ничем не хуже, чем та, к которой ты привыкла, и намного для тебя полезнее.
   Жизель вспрыгнула на кресло, единственное в комнате; она ни разу не посмотрела в его сторону, всем своим видом выражая холодное презрение.
   "Ну и прекрасно, – сказал себе Бен. – Не голодать же мне только из-за того, что моя кошка не желает есть". Он открыл холодильник и, осмотрев его содержимое, не обнаружил ничего такого, что подходило бы под определение "классический завтрак". Зато имелась уже открытая вьетнамская картонка.
   Почему бы и нет? "Ри Ле" был лучшим рестораном в Тулсе, и даже на третий день их продукты не портились.
   В тот момент, когда он вынимал из микроволновой плиты курицу с орехами, зазвонил телефон.
   – Да?
   – Босс, это Джонс. Вы прочли сегодняшнюю газету?
   – Нет. Ты полагаешь, я уже приучил Жизель приносить мне по утрам газеты?
   – Господи, босс... Взгляните на первую страницу. Прошедшей ночью ФБР арестовало женщину по подозрению в убийстве.
   – И чего же ты от меня ждешь? Хочешь, чтобы я помчался в тюрьму и вручил ей мою визитную карточку? Послушай, Джонс, я знаю, что ты ждешь не дождешься, когда я выплачу тебе жалованье, но...
   – Это не просто женщина... – перебил Джонс. – Босс, посмотрите газету.
   Бена охватило нехорошее предчувствие. Он пробормотал:
   – Да, да, сейчас взгляну.
   Положив трубку, Бен направился в прихожую, открыл дверь и поднял с пола утренний выпуск местной газеты "Мир Тулсы". Все верно, на первой полосе помещался материал об убийстве. На месте преступления была арестована женщина, обвинявшаяся в убийстве человека, который, как сообщала газета, являлся членом преступной группировки, занимающейся контрабандой наркотиков из Южной Америки.
   Помещенная под заметкой фотография не оставляла ни малейших сомнений: длинные, чуть рыжеватые волосы, лицо в веснушках, желтый костюм...
   Это была Кристина!

* * *

   Дорогу из федерального суда в тюрьму, расположенную на углу Четвертой улицы, Бен знал настолько хорошо, что мог бы проделать этот путь с закрытыми глазами. Последний год он был здесь частым посетителем – с того времени, когда его выставили из юридической фирмы "Рейвен, Такер и Тибб". Так и не подыскав себе работу в другой фирме, Бен открыл свою собственную, но вскоре понял, что найти клиентуру не так-то просто, особенно когда у тебя нет полезных знакомств, личных контактов и, что хуже всего, денег. Бен отказывался от рекламы, он считал, что к подобным методам привлечения клиентов прибегают лишь адвокаты самого низкого пошиба.
   Он арендовал небольшой офис в нижней части города, на Северной стороне, – не самое удачное место для адвокатской конторы, но ничего лучшего он себе позволить не мог. Его адрес был напечатан в адресной книге города, и он приступил к работе, что означало в основном ведение бракоразводных процессов, взимание долгов со злостных неплательщиков. Случались и мелкие уголовные дела. Постепенно его клиентура увеличивалась, однако шансы пробиться к серьезному делу, благодаря которому он мог бы приобрести известность и, работая на крупные юридические корпорации, получал бы большие гонорары, по-прежнему оставались ничтожными.