Беседина Мария. Я не сплю по ночам

   «Тоже мне, удачное начало! Тетеха, и тетеха пугливая. Сейчас Вадим отчислит меня, и будет прав. Я и сама отчислила бы такую недотепу на его месте!»

Глава 23

   – А ты молодец! – неожиданно воскликнул Вадим. – Как ваше мнение, девчонки?
   – Да, для новенькой более чем неплохо!
   – Просто замечательно! – подхватили вокруг.
   Что?! Не может быть! Наташа замерла на месте, прислушиваясь.
   – Будущего чемпиона видно сразу! – это, конечно, Настя.
   – Что, Кристинка, облажалась?
   – Откуда я знала, что Наташка такая отчаянная? Знала бы...
   – Ну, что, что?
   – Употребила бы кое-что поновее моих прежних приколов!
   – Внимание, девки! Наш Терминатор изобрел чего-то... Кристин, а что?
   – На соревнованиях увидишь...
   Наташа изумленно озиралась вокруг, не веря собственным ушам. Ее хвалят? Что это значит? После тренировки она дождалась Вадима. Он не удивился, будто заранее знал, что Наташа засыплет его градом вопросов.
   – Я ничего не сказал тебе заранее, – дождавшись, когда Наташа выговорится, начал он. – И не случайно! Во-первых, хотел оценить твой потенциал. Он отличный, поздравляю. Но это еще не все. Есть вещи, которые следует прочувствовать, иначе не поймешь. Вот скажи, почему ты растерялась в самом начале?
   – Кристина... Она так бешено на меня посмотрела...
   – А почему? Как ты думаешь?
   – Она решила меня испугать! – ахнула, внезапно угадав ответ, Наташа.
   – Именно! Только решение это пришло к ней не спонтанно. Кристина специально отработала такой жуткий, тяжелый взгляд. Она стремится деморализовать противника и, когда это ей удается, выигрывает таким образом целые секунды. А они в нашем деле много значат!
   – А другие девочки? Они тоже умеют так?
   – У каждой свои методы. Но запомни: бокс – поединок не только и не столько мускулов, сколько воли. Психологический момент очень важен, можно сказать, это главная составляющая успеха! Тебе тоже надо отработать взгляд. А параллельно – научиться не принимать близко к сердцу взгляд противника. Сможешь?
   – Раз надо – смогу!
   Вадим одобрительно поглядел на Наташу:
   – Речь настоящего боксера!
   Похвала тренера окрылила Наташу. Дома она заперлась в ванной и полвечера отрабатывала нужный взгляд, пока сама не испугалась результатов.
   На следующий день ей представился случай проверить плоды своих усилий. Нет, не в спортзале. Алена пожаловалась подруге на зловредного пациента:
   – Такой привереда попался, ты не представляешь. Все ему не так. А главное, мужик, а боится уколов, как девчонка. И без конца требует, чтобы все препараты были в таблетках.
   – Потребует и перестанет.
   – Да ведь как требует-то! Ругается последними словами. А уж зыркает как! Медуза Горгона перед ним – просто пупсик.
   – А ты тоже зыркни на него. Вот так! – продемонстрировала Наташа.
   Эффект превзошел все ожидания.
   – Наташ, ты что? С таким видом даже нож к горлу приставлять не надо: жертвы сами все отдадут, если не умрут с перепугу, конечно. Ты что, в разбойники готовишься?
   – Не в разбойники, а в боксеры.
   – А, ты про Танюшкины затеи? – пренебрежительно прищурилась Алена. – Она говорила мне, что подбила тебя ходить с ней в эту ее дурацкую секцию. Но я не ожидала, что тебе понравится так долго получать колотушки!
   – Меня всего-то раз и поколотили пока... И то не всерьез.
   – На мой вкус, одного раза достаточно! Татьяна-то вон бросила это дело, правда, скорее из-за того, что ей Игорь запретил.
   – Игорь?
   – Ах, я же тебе не сказала! Они расписываются через три месяца.
   – Вот здорово! Что бы им подарить такое?
   – Наташ, умоляю, не слишком траться! Нам с Женькой ты подарила такой шикарный сервиз, что совестно было.
   – Там видно будет, – туманно ответила Наташа. – Знаешь, а я вот не одобряю Татьяну! Ну что такое – позволяет Игорю командовать собой еще до свадьбы! А после регистрации что будет? Да он вообще ее закабалит!
   – Ха-ха! Танюшку закабалишь! Нет, просто она в положении...
   – Да?
   – Ну, поспешили немного, с кем не бывает! Игорь будет хорошим отцом: вон как заботится о будущем ребенке!
   – Надеюсь, что будет... Ребенку нужен отец... – задумчиво произнесла Наташа.
   Алена ахнула:
   – Господи, ну что у меня за язык! Я не хотела...
   – Аленушка, что ты? Я вовсе не собираюсь замуровываться в своем горе... Моя потеря не означает, что я должна ненавидеть тех, кто не испытал подобного кошмара! Я нормальный, взрослый и уверенный в себе... человек.
   – А что это ты вдруг запнулась? – с внезапным подозрением осведомилась Алена.
   – Ален, ты представляешь, у меня с языка чуть не сорвалось слово «боксер».
   – Ужас какой! Брось ты это дело, пока не поздно! Ты женщина! Ну, какой из тебя боксер? Ты хрупкой должна быть, слабой...
   – Ага, и сладенькой. Как кисель.
   – Это в мой огород камушек? Вызываю тебя, боксер, на бой! Будем щипаться не на жизнь, а на смерть!
   – Ален, не погуби! Мне еще у Анечки уроки проверять!
   – Как она, справляется?
   – В общем да, но по английскому умудрилась получить аж две четверки! Приходится подтягивать.
   И разговор свернул на извечные женские темы.
   Шло время. Теперь спарринг был для Наташи привычным и совсем нестрашным делом. В ее спортивной жизни наступал знаменательный этап: первое выступление на соревнованиях.
   – Нужно активизироваться, – предостерегал своих девчонок Вадим. – Противник у нас серьезный: команда из Днепропетровска.
   От этого слова на Наташу повеяло прошлым: Днепропетровск! Украина! Она невольно прикрыла глаза, и перед ее мысленным взором проплыли изумрудные пастбища, согретые жарким солнцем...
   – Наталья, ау! Тебя еще не бьют, рано в нокдаун уходить! – встряхнул ее за плечо Вадим.
   – Я просто задумалась, – смущенно ответила Наташа.
   – О предстоящих боях, надеюсь? Что-то ты у меня разнежилась. Не вовремя! Подожди меня после тренировки, есть важный разговор.
   «Будет ругать», – решила Наташа и ошиблась.
   – Понимаешь, Наталья, ты у нас человек новый, еще необтертый, – задушевно начал Вадим, когда они медленно двинулись по улице. Наташе подумалось, что посторонний наблюдатель вполне может принять их за влюбленных. Это было тем более вероятно, что Вадим положил Наташе руку на плечо. Она знала, что он, скорее всего, не вкладывает в этот жест ничего личного – уж такая у тренера была привычка, но все же осторожно высвободилась.
   – Я тебя схватил, да? Извини, прямо бедствие какое-то, – проворчал Вадим. – Жест-паразит! Так о чем мы?
   – Я человек необтертый, – напомнила Наташа.
   – Именно! Из всех девчонок ты одна еще ни разу не участвовала в настоящих, не тренировочных боях. А поэтому я должен тебя предупредить: ринг, он как сцена. От твоего артистизма зависит, чем будет бой – полным смысла и самовыражения балетом или вульгарным мордобоем. И вот еще: залог победы – это выносливость и скорость. На тренировках ты держала удар хорошо. Вот и далее действуй в том же духе. А скорость... Ее тебе не занимать. А вообще, скажи откровенно: боишься?
   – Скажем так: побаиваюсь.
   – Это к лучшему! – одобрительно засмеялся Вадим. – Наш брат боксер должен пребывать в страхе Божием. Зазнаешься – раскроешься, и тогда солоно тебе придется!
   – А к сестре-боксеру это тоже относится? – лукаво улыбнулась Наташа.
   – К сестре в первую очередь!
   – Ну, как сестра брату обещаю не зазнаваться!
   – Да уж, постарайся! А то видал я таких, кто не понимает: победа – вещь разовая. Нужно не давать себе поблажки, каждый раз выходить на ринг, как впервые! В бою прежними заслугами не прикроешься, вот ведь что.
   – Вадим, а ты тоже каждый раз выходишь на ринг, как впервые? – очень серьезно уточнила Наташа. Почему-то она ждала его ответа с волнением.
   – Я-то? А знаешь, пожалуй, нет. Я там дома, на ринге. Живу я там. Душой. А периодически – и телом. Этак раунда по четыре.
   «Какой он славный, этот Вадим, – думала Наташа по дороге домой. – И как с ним легко и просто!»
   На душе было светло и легко, и таким же светлым было лицо Наташи, и такой же легкой – походка. «А все-таки жизнь – неплохая штука! – решила она. – Вот сегодня суббота, тренировка закончена, и есть еще масса свободного времени. Приду домой, почитаю ребятам книжку... На чем мы там остановились? Ага, Незнайка решил стать художником...»
   Взгляд Наташи остановился на витрине кондитерской. Она решила купить к чаю трубочек с кремом, порадовать маму и малышей, и самой... с удовольствием посмотреть на запретное лакомство, прихлебывая чаек без сахара. Наташа, конечно, не прочь была бы угоститься пирожными по-настоящему, но приближающееся соревнование было слишком важно для нее, чтобы срывать диету ради минутного удовольствия.
   Нет-нет, победа важнее. Победа? Да, она, только она!
   По жеребьевке Наташа выступала в третьей паре. В ожидании своей очереди она присматривалась к тому, как ведут себя на ринге другие. Одни девушки, оказавшись на ринге, демонстративно боксировали, другие бойко подпрыгивали, давая судьям и зрителям шанс оценить свою пластичность, третьи со свирепыми гримасами топали ногами. Топала и Кристина, правда, ей это не помогло: ее противница, миниатюрная, верткая девушка, не убоялась ни топанья, ни фирменных гримас «Терминатора»: в последнем, третьем раунде, ловко поднырнув, она провела хук справа, и Кристина не удержалась на ногах.
   – Мужикам-то хорошо, – проходя мимо Наташи, прошипела Кристина. – У них четыре раунда. Дали бы мне еще один, я бы так ей вложила!
   – Это все оттого, что ты на ринг ступила не с левой ноги, а с правой, – пояснила Настя.
   – Это ты выходишь с левой. А вот я всегда с правой. Так вернее!
   – И все же твоя примета не сработала!
   – Девочки, не впадайте в суеверия. Больше надейтесь на собственные силы! – прекратил их спор Вадим.
   Вот и очередь Наташи. Сдерживая волнение, она пролезла под канатами. Какой это у нас угол? Господи, да синий, конечно! Наташа медленно, точно манекенщица на подиуме, прошлась по рингу по кресту: из синего угла в красный, оттуда в один нейтральный, в другой... Вернулась назад в синий угол. И тут вспомнила, что не обратила внимания, какой ногой ступила на ринг. Вадим прав, конечно, это смешное суеверие, но все же... Наташа широко раскинула руки по канатам и дважды прикоснулась спиной к угловому столбу. «Вот так! Отныне решено и подписано: это движение – моя счастливая примета. Нечего под ноги смотреть». Приветствуя ринг, Наташа высоко вскинула правую руку.
   Ее противница, грозно надувая щеки, подпрыгнула, подняв при этом обе руки. Из-под шлема сердито смотрели небольшие карие глаза. Наташа не менее грозно взглянула в ответ, прозвучал гонг, и первый официальный бой в Наташиной жизни начался.
   Ей секундировал сам Вадим. Наташа испытывала облегчение оттого, что в перерывах между раундами, приходя в себя под взмахами полотенца, прополаскивая рот водичкой, она слушала его голос, ставший таким привычным. Под влиянием этого голоса волнение отступало и казалось, что дело происходит на обычной тренировке – чего бояться-то? И все же Наташа была изумлена, когда судьи признали ее победительницей в схватке. Как, вот так запросто?
   Но потом она поняла – нет, не запросто. Вадим, опытный, знающий Вадим вложил в нее столько труда и забот, что можно считать, они вдвоем дрались сегодня на ринге. Это ли не чудо? Двое в одном... Когда Вадим подошел к ней с поздравлениями, Наташа взглянула на него несколько иначе, чем раньше. Должна же она как следует знать вторую составляющую своего спортивного «я»?
   Высокий, плечистый, румяный... Очень румяный, и это придает его мужественному облику что-то детское. Глаза темные, чуть прищуренные, и от этого постоянного прищура – вертикальная морщинка между бровей.
   Впрочем, Наташин интерес был не слишком серьезен.

Глава 24

   – Ты, главное, не останавливайся на достигнутом, – внушал Наташе Вадим. – Скоро следующие соревнования... Поедешь?
   – А они что, не в Питере будут? – почему-то удивилась Наташа.
   – Ну, город наш, разумеется, прекрасен, но свет клином даже на нем не сошелся, – Вадима искренне позабавила наивность Наташи. – Нет, мы отправляемся в Ижевск.
   – Как далеко! Надолго?
   Вадим в задумчивости еще больше, чем обычно, прищурил глаза.
   – Э-э... Недели на две бери отпуск, не ошибешься.
   Две недели? Ничего себе! Наташа в сердцах пихнула ногой поребрик. – Они как раз переходили улицу. Наташа догадывалась, что Иван Дмитриевич жалеет ее и старается во всем идти ей навстречу, но так злоупотреблять снисходительностью начальства! Нет, это просто немыслимо!
   Вадим глядел на нее в ожидании ответа.
   – Разве что за свой счет, – промямлила наконец Наташа.
   – Слушай, я никогда не задавал тебе этот вопрос... Как у тебя с деньгами?
   – Нормально, а что?
   – Без обид: может, тебе одолжить?
   – Что это пришло тебе в голову... – возразила Наташа. – Нет, я просто не укладываюсь по времени. Спорт, конечно, дело нужное, но о служебных обязанностях тоже ведь забывать не годится!
   – Все же советую как-нибудь отпроситься, – настаивал Вадим. – Опыта, опыта тебе не хватает!
   – А бои с девочками на секции?
   Прежде чем Вадим успел сказать хоть слово, Наташа уже догадалась, что он ответит. И Вадим сказал именно это:
   – Ты, быть может, даже не отдаешь себе в этом отчета, но подсознательно вы все уже притерлись друг к другу, изучили сильные и слабые стороны любой подруги по команде. Вам нужны свежие впечатления, иначе бой превращается в почти постановочное шоу – яркое, да, красивое, но лишенное главного: духа соревнования. Для спортсмена опасно вариться в собственном соку. Тебе приходилось бегать кросс?
   – Не раз и не два.
   – А что там главное?
   – Не останавливаться?
   – Именно! Этот же принцип применим и к другим видам спорта.
   Вадим был более чем доволен Наташей: она не просто оправдывала его надежды, ее успехи превосходили самые смелые ожидания. Прекрасные физические данные, незаурядный, аналитического склада ум... Наташа восхищала Вадима тем больше, чем старательнее он вкладывал в нее свои силы, время, в конце концов, свою душу.
   Вдобавок Вадим вскоре после первого знакомства с Наташей осознал, что она нравится ему и как женщина. В те часы, когда тренировок не было, Вадим мысленно рисовал себе облик Наташи и гадал: что должно было случиться в жизни этой милой девочки, чтобы она стала такой сосредоточенной и серьезной? Ее губки созданы для поцелуев и смеха, а она так плотно сжимает их, будто все время ждет коварного бокового удара... Девочки говорили, что у Наташи есть дети... Очевидно, рано вышла замуж... Живет с нелюбимым? Или муженек оказался подлецом, бросил ее с малышами? Эх, вложить бы ему ума с обеих рук!
   Но... Наташа молчала, и Вадиму только и оставалось, что теряться в догадках. И он мысленно достраивал известные ему факты, создавая в воображении самые немыслимые сочетания.
   Наташа все же поехала на соревнования в Ижевск. Чемпионат России по кикбоксингу – не шутка! Услышав страшное слово, вся женская половина окружения Наташи словно с ума посходила. Одна лишь Анна Александровна мудро сумела удержаться от комментариев. Алена же и особенно Лиза выходили из себя, безуспешно пытаясь удержать подругу от безумного, по их мнению, шага.
   – Ну ладно, ты вообразила себя боксершей, – кипятилась Алена.
   – Боксером.
   – А есть разница?
   – Огромная. Боксер – это спортсмен, а боксерша, или боксериха, как тебе нравится, – самка собаки, название породы которой по недоразумению созвучно с моим видом спорта.
   – Ах уже и твоим! Не слишком ли быстро!
   – Ален! Ну ведь бывает же любовь с первого взгляда! – попробовала отшутиться Наташа, и тут в дело вступила Лиза.
   – Как у тебя язык поворачивается говорить такое! – размахивая руками, завопила она. – «Любовь»! Ты должна забыть это слово, забыть навсегда! У тебя есть дети, вот их и люби. А всякие личные удовольствия отныне не для тебя!
   – Почему ты так решила? – удивилась Наташа.
   – Да потому, что ты – мать! И твое место – возле детей, и точка.
   – Лиз, ты не очень-то расходись, – Алена попыталась урезонить потерявшую над собой контроль женщину. Она не одобряла подобного ожесточения. Удержать Наташку от необдуманной поездки на чемпионат по зверскому виду спорта, где – Алена видела такое в американских боевиках – бедняжку запросто могут искалечить, а то и вовсе укокошить, – это одно. Ради подобной благородной цели допустимо и прикрикнуть на подругу, и подобрать слова порезче. Но бить по самому больному... На месте Наташи Алена была бы уже смертельно оскорблена; она поражалась Наташиной выдержке.
   Но все объяснялось предельно просто: может быть, у Наташи еще не было достаточного опыта боев, однако главные уроки древнего искусства кулачного боя она уже сумела извлечь; выдержка и терпение, обретенные Наташей, годились и для психологического поединка. Нет, не зря Вадим так высоко ценил спортивный потенциал Наташи: она была прирожденным бойцом!
   Обидные Лизины слова скатывались с нее, как скатывается вода с хорошего зонтика.
   – А как по-твоему, Лиза, – дождавшись, когда та умолкнет, спокойно спросила Наташа, – нужна ли детям мать, душа которой – выжженная пустыня? Старуха, которая, не прожив и тридцать лет, уже видит смысл жизни лишь в бытовых мелочах? Что такая мать может дать им?
   – Заботу и уход, – выпалила Лиза.
   – И только? Ты считаешь, что кормить необходимо лишь тело? А душа? О ней ты забыла, Лиза? Признаться, до сих пор я думала о тебе иначе!
   – Тебе ли говорить о душе! Женщина-боксер! Подумать страшно! Вспомни, как Высоцкий пел: «Бить человека по лицу я с детства не могу». А ты сознательно лезешь в людоедский спорт... Вот увидишь, чем закончится твоя авантюра!
   – И чем же?
   – Женщины, занимающиеся мужским делом, перенимают мужскую грубость! – выпалила Лиза свой решающий аргумент. – Ты поймешь, как ошиблась в жизни, когда твоя дочь отшатнется от тебя!
   – Пока грубишь здесь ты одна, ты, не боксер, – мягко возразила Наташа. – Может, будет лучше, если ты придешь к нам на секцию, поглядишь хотя бы на тренировки? Ты во власти предубеждения. А те женщины, о которых ты говоришь, вовсе не переняли мужскую психологию. Они изначально были ущербны, вот и все.
   – Быстро же ты забыла о своем горе! И года не прошло, как Сергея не стало, а ты уже снова следишь за своей внешностью, наряжаешься, втираешься в мужской спорт! Зачем это? Не для того ли, чтобы поскорее подобрать себе милого дружка?
   – Лиза, и ты говоришь это после того, как процитировала слова Высоцкого? Да в твоих обвинениях больше жестокости, чем в целом чемпионате по кикбоксингу!
   – Мы говорим на разных языках. – Не прощаясь, Лиза стремглав вылетела вон из Алениной комнаты. Наташа услышала, как она, не в силах переключиться, резко бросила что-то Жене, который пытался ее удержать. С грохотом захлопнулась входная дверь.
   – Ее можно понять, – со вздохом сказала Наташе Алена. – Лиза до безумия любит Славу, а ведь Сережа был его близким другом...
   – Не вижу здесь связи с поездкой в Ижевск. И не понимаю, почему это дает Лизавете право судить меня и тем более оскорблять!
   – Ну... Человеку ведь свойственно примерять ситуацию на себя, ты же знаешь... Лиза сказала мне недавно, что, потеряй она мужа, она не утешилась бы так быстро. Я-то понимаю, что руководит тобой – слава богу, не первый год тебя знаю... Но Лизе кажется, что ты слишком весела и спокойна для безутешной вдовы.
   – О да, я должна на каждом углу демонстрировать свое горе, рвать на голове волосы и ходить в траурных лохмотьях, – саркастически усмехнулась Наташа. – Сережа, случись ему увидеть меня такой, несомненно был бы счастлив. Именно о подобной матери для своих детей он всю жизнь и мечтал! Горе напоказ фальшиво и оскорбительно, как она не понимает?
   – Наташа, Наташа, Лиза просто панически боится испытать ту же боль утраты, которая выпала на твою долю. Ей кажется, что в такой страшной ситуации ты поступаешь необдуманно и легкомысленно...
   – А я просто не позволяю ситуации крутить меня, точно щепку в водовороте! – Наташа гордо вскинула голову. – Нет, я стараюсь сама контролировать ее. Хватит слез, они лишь иссушают душу. Ты тоже считаешь, что желание держать удар – недомыслие? Я люблю Сережу так же, как любила в день нашей встречи. И не унижу наше чувство показными слезами. Нет, я сделаю все, чтобы он мог гордиться мной!
   Некоторое время Алена потрясенно молчала. И лишь потом проговорила:
   – Сумею ли я так же любить когда-нибудь?
   – Отец Александр сказал мне однажды, что страдания ниспосланы нам в испытание... – ответила Наташа. – Ты уверена, что готова такой страшной ценой испытать безоглядность своей любви?
   – А знаешь, Лиза ведь вовсе не хотела тебя оскорбить, когда заявила, что ты уже готова забыть Сережу, – осторожно сказала Алена. – Многие из нашей тусовки всерьез опасаются этого. Дескать, жизнь возьмет свое, и Коля вырастет рядом с чужим дяденькой, воображая, что это его настоящий отец... А судьба Коли не безразлична Сережиным друзьям!
   – Я не настолько озабочена проблемами пола, как вы вдруг вообразили, – усмехнулась Наташа. – И уж тем более не собираюсь заниматься поисками нового мужа. Сережа для меня жив. Ну, что ты пугаешься? Я не сошла с ума. Сережа здесь, – она прикоснулась к груди. – Я несу его в сердце.
   Прежде чем задать мучивший ее все это время вопрос, Алена колебалась, однако все же решила, что на правах испытанной подруги может позволить себе узнать:
   – А если ты все-таки встретишь человека, который понравится тебе? Ну, не сейчас, конечно, а по прошествии лет? Затопчешь ли тогда свое новое чувство или все же позволишь Коле и Анечке называть папой другого?
   – Ален, а ты не думаешь, что дети мудрее нас, взрослых? Неужели ты вправду воображаешь, что, приведи я в дом неродного им дядю, они покорно воспримут его, как отца? И почему вы решили, что я не буду рассказывать Коле о том, каким чудесным человеком был Сереженька? Пока, конечно, мой малыш еще не готов узнать, почему рядом с нами нет его папы. Пусть верит, что Сережа уехал и обязательно вернется! Но придет время, и Коля непременно узнает, что его отец – герой, защитивший миллионы людей ценой собственной жизни. Господи, да в конце концов, я же не стану лишать детей общения с Сережиными родными!
   – Наташ... твои намерения, конечно, благородны. Но вот ведь что может выйти: ты не дашь своим малышам забыть Сергея, они будут гордиться им. И тут... Появится другой. Не воспримут ли они это как предательство?
   – Именно поэтому я и не позволю себе легкомысленно относиться к своей личной жизни. В своем желании защитить память Сергея вы сражаетесь с призраками.
   Да, Сергей продолжал идти с Наташей рука об руку. Как и в первые дни после горькой утраты, тысячи примет постоянно напоминали ей о любимом. Звуки, краски, запахи, предметы – все, чего касался Сергей, что ему нравилось или, наоборот, вызывало неприязнь, – вызывало в памяти его облик, интонации, жесты, слова. Однако теперь в этих воспоминаниях не было боли. С мудростью не ума, но сердца Наташа приняла эти мгновения узнавания, черпая в них не страдание, а утешение.
   Ее любимый не ушел, он просто растворился в окружающем мире, стал песней, ароматом цветка, даже скрипом ящика комода, в котором продолжала лежать страшная тетрадка с описаниями симптомов болезни. Выкинуть ее было бы кощунством. Пусть лежит, напоминая Наташе о муже каждый раз, когда она проходит мимо комода.
   И в любом деле Наташа всегда мысленно советовалась с Сергеем. Когда-то она удивлялась, как часто их мысли оказывались похожими, но теперь Наташе не составляло труда догадаться, одобрил бы Сергей тот или иной ее поступок или нет. Сейчас она не чувствовала за собой вины. Вот такой и хотел бы видеть ее Сережа: смелой, настойчивой, со спокойным достоинством ловящей взгляды проходящих мимо мужчин. Нет, они вовсе не были нужны Наташе, эти мужчины, – ей достаточно было осознания своей женской состоятельности. И поездка в Ижевск была ей нужна. В конце концов, ей нужна была победа! Ради нее стоило выпросить на работе отпуск.

Глава 25

   Наташа тщательно готовилась к соревнованиям, не желая упустить ни малейшей мелочи. Настя и Кристина, при более близком знакомстве оказавшаяся вполне компанейской, несмотря на вызванную стеснительностью замкнутость, охотно подсказывали новой подруге по команде, какое лучше подобрать белье, шлем какой фирмы стоит приобрести...
   Накануне отъезда Наташа, точно готовящийся к походу воин, с удовольствием оглядела свою амуницию, прежде чем упаковать в спортивный баул. Хлопковое белье, удобное, не стесняющее движений, отлично впитывающее пот и не мешающее коже дышать. Следуя совету подруг, Наташа вместо топа со вшитыми чашками приобрела так называемую жесткую защиту – пластину в виде платформы. Ее чашечки были снабжены поролоновой подбивкой. Настя научила Наташу, как воспользоваться преимуществами этой более надежной защиты: чтобы широкая пластина не стесняла движений, снижая тем самым их скорость, чашечки следовало аккуратно вырезать и вшить в хлопковый топ. А вот сточить заусенцы, оставшиеся после этой операции на краях чашечек – пусть небольшие, но способные при ударе впиться в тело – Наташа додумалась сама. Выйдя в коридор, она открыла стенной шкаф и нашла в ящике для инструментов крохотный напильник – надфиль. В этот момент Наташа опять с благодарностью подумала о Сергее, – и после смерти он продолжал помогать ей, это был его надфиль, и именно он в свое время научил Наташу правильно пользоваться им...